Чудо-яблочко

НЕДОУЗДОК

Некогда жили в одном ауле муж и жена. Было у них три сына и одна дочь. Среднего сына звали Недоуздок. А почему, спросите, его так звали? Был в народе когда-то обычай: имя ребенку давали не сразу, как родится, а попозже, когда дотянется он ручонкой до какой ни на есть вещи и схватит ее. Нарочно ставили недалеко от люльки столик, клали на него оружие, сбрую и все, что в хозяйстве необходимо. Вот когда подрос немного у мужа с женой средний сынок, они и положили перед ним саблю и лук, вилы и серп, уздечку да недоуздок. Мальчик схватил недоуздок. Поэтому его Недоуздком и прозвали.

Много ли, мало ли времени прошло, выросли три брата и младшая сестра. Мать у них умерла, а отец вскоре взял в дом молодую жену, да такую красивую, что глазам на нее смотреть было больно.

Год после свадьбы не миновал, и прослышал об этой красавице и напал на эту землю, где жил Недоуздок, хан некоего царства. Отца Недоуздка он убил в сражении, а трое братьев спаслись и вместе с сестрой и мачехой убежали подальше в горы.

Хан все аулы обшарил, искал красавицу, но не нашел. Велел все огню предать и увел свое войско.

В горах Недоуздок с братьями каждый день ходил на охоту. Они убивали в лесу оленей; из оленьих шкур построили себе шалаш. Охотники смелые, удачливые, они добывали много мехов, дорогих и редких. Пушнину братья возили продавать за море и так разбогатели, что вместо шалаша возвели золотой дом, какого и у самого царя не бывало, а вокруг дома построили высокую каменную ограду с прочными железными воротами.

Жили братья да поживали… И вот однажды утром прилетели и опустились на крышу три голубя. Голубей увидела сестра трех братьев. Очень ей понравилось, как они воркуют, поднялась она на крышу и кинула им горсть зерна. Голуби поклевали зерно и улетели. Так было целый месяц.

Каждый день прилетали голуби, и каждый день кормила их девушка просом. И вот однажды настало утро, когда голуби не прилетели…

А голуби те, чтоб вы знали, были из голубятни того самого известного нам хана. Когда они прогуливались по золотой крыше у трех братьев, они золотили себе лапки. И жадный хан каждый раз, как голуби возвратятся на ночлег, приказывал соскребать золото с их лапок. Через месяц он велел запереть голубей и держать их голодными. А потом дал приказ трем всадникам выпустить голубей и следить, в какую сторону птицы полетят?

Пустили всадники трех голубей, по их полету нашли золотой дом в горах и увидели, как вышла на крышу красавица женщина и с нею девушка, которая тоже была красива, красивей всех обладательниц черных глаз и черных бровей. Девушка бросила голубям горсть зерна. Наклевались голуби вволю и улетели, а всадники поспешили домой и донесли своему хану обо всем, что видели.

Услышав такую весть, мог ли хан усидеть на месте?

Снарядил он войско и отправился к золотому дому. Ночью окружили они его, да так плотно, что и мышь сквозь их ряды не пробежала бы! Утром Недоуздок взял лук и стрелы, собрался на охоту идти и услышал за воротами шум. Почуял он — дело неладно! Поднялись братья на крышу, а кругом ханское войско…

— Давайте, братья, станем у ворот и будем биться, пока не кончатся стрелы, — сказал Недоуздок.

— Будем биться! — сказали братья.

Братья разили врагов своими стрелами так, что к вечеру лежал вокруг ограды вал из вражеских тел.

Сражались братья как герои. Но врагов были тысячи, и они убили старшего и младшего братьев. Остался одни Недоуздок. Храбро бился он еще три дня и три ночи, а потом обессилел и упал замертво рядом с братьями.

Хан велел своим слугам обыскать золотой дом. Они нашли красавицу мачеху, а с ней прекрасную сестру трех братьев.

Мачеха была не прочь остаться пленницей хана, а девушка горевала, обливалась слезами.

— Моего среднего пасынка, Недоуздка, — сказала мачеха хану, — прежде чем меня увезешь, брось на растерзание собакам. А старшего и младшего вели зарыть в овраге.

Так и сделали, как она велела. Хан забрал все богатства трех братьев и женился на красавице мачехе. Стали они жить да поживать… А у золотого дома хан стражу оставил и порой наезжал туда поохотиться.

Была у хана дочь-невеста. Много ли времени прошло, мало ли, объявил хан, что выдает дочь замуж. В самый день сватовства забрел на ханский двор молодой нищий. Знатные гости и воины, шуты и плясуны, певцы и барабанщики. — все толпились во дворе. Хан-обещал выдать свою дочь за того, кто согнет богатырский лук, что хранился у него с дедовских времен. Каждый хотел испытать свое счастье. Женихи по очереди пытались согнуть лук, а хан с красавицей ханшей и с дочерью смотрели с высокого балкона. Уже все знатные и богатые женихи прошли перед ханом, и ни одному не удалось натянуть тетиву и послать стрелу. Наконец попросил разрешения нищий. А это был Недоуздок, переодетый нищим. В бою с ханом его не убили, только ранили, и он вскоре пришел в себя, залечил свою рану и окреп.

Теперь Недоуздок набрался сил и пришел отомстить хану.

— Позвольте и мне попытать счастья, — сказал Недоуздок.

— Разве нищему пристало брать в руки оружие! — орали пьяные гости. — Куда тебе, несчастный!

Но распорядитель пира прикрикнул на них;

— Пусть пробует! Вот будет потеха!

А самый сильный из женихов, силач, которому тоже не удалось натянуть, тетиву, хоть и согнул он немного лук, добавил сердито:

— Пускай, пускай! Нищий думает, стрела сама собою вылетит из его рук…

Только вышел Недоуздок на середину двора, с балкона послышался крик. Это вскрикнула ханша. Она узнала, кто был молодой нищий.

— Что с тобой? — обеспокоился хан.

— Нищий — мой средний пасынок. Остерегайся его, — сказала она в ответ.

Недоуздок легко согнул на глазах у всего народа богатырский лук, натянул тетиву и послал стрелу высоко в небо.

Все удивились, а хан закричал:

— Схватите его и бросьте в колодец!

Сто воинов накинулись на Недоуздка, скрутили ему руки и потащили к колодцу.

Теперь послушайте, что стало с младшей сестрой трех братьев. Жила она у мачехи как служанка: самую черную работу делала. Послали ее на кухню воды принести. Пришла она с кувшином к колодцу и увидела брата, узнала его в нищенской одежде. И Недоуздок узнал свою сестру, она осталась красавицей и в лохмотьях. Да что он мог сделать, когда за каждую руку его по десять воинов держало?! Плакала девушка, молила — никто ее не слушал… Бросили Недоуздка в колодец.

— Привезите двадцать возов хвороста и разведите над колодцем костер, — велел хан. — Кто хочет за хворостом поехать?

В один миг откликнулось девятнадцать знатных женихов.

— Ну, а двадцатым ты будешь, — приказал хан дряхлому старику слуге, что стоял тихо в сторонке.

Поехали двадцать подвод в лес, а сестра побежала к дочери хана. Ханская дочь была добрая девушка и жалела ее.

— Моего брата бросили в колодец, да еще хотят, бедного, дымом задушить, чтоб не выбрался, — плакала сестра. — Помоги ему, ведь он согнул лук, он твой жених!

Дочь хана кликнула служанку. Сплели они втроем длинную веревку. Сестра спрятала веревку под платком и побежала к колодцу. Один конец веревки она крепко держала, а другой бросила в колодец. Недоуздок поймал веревку и выбрался на свободу. А слуги хана его за своими спинами спрятали.

— Эх, был бы у меня лук! — говорит Недоуздок сестре. — Добудь-ка мне богатырский лук.

А лук пьяные гости во дворе бросили. Принесла сестра лук, заострил Недоуздок двадцать стрел и пошел встречать подводы с хворостом. Едут арбы — горой нагружены. Натянул он тетиву и ударил стрелой первого жениха. Упал жених на дорогу. Натянул Недоуздок тетиву снова и ударил второго. Так расправился он с девятнадцатью… А старичок слуга ехал последним, вез маленькую вязанку хвороста и плакал.

— Ты о чем плачешь? — спросил его Недоуздок.

— Эх, сынок, не думай, что мне этих знатных бездельников жаль. Жаль мне одного молодца. Хан бросил его в колодец, а теперь хочет дымом задушить… Велел хворост привезти… Как помочь этому молодцу, я не знаю… Может, ты скажешь?

— Попробуем!.. А ты не горюй. Вези хворост потихоньку на ханский двор. Только давай поменяемся одеждой.

Поменялись одеждой, и старичок поехал в аул. Недоуздок же заострил двести стрел, проник неузнанным в ханский дворец, вступил в бой со стражей хана и победил ее.

Хан с красавицей мачехой так испугались, что убежали куда глаза глядят и больше не вернулись. С тех пор люди жили в той стране счастливо и спокойно.

А Недоуздок женился на дочери хана и отправился с ней и со своей сестрой в родные места. Сестру замуж выдал. Богатая была свадьба — семь дней танцевали. Я там гостем был, вволю ел и пил.

СЫН ШАРАДЖА

С давних-давних времен, рассказывают, жил в одном ауле юноша из крестьян — сын Шараджа. А посреди этого аула был высокий курган, и на солнечной стороне кургана лежал у подножия большой амбра-камень^[11]. Вот на этом самом амбра-камне и сидел каждый день — грелся на солнце — сын Шараджа.

Правил аулом сильный, родовитый князь, жестокий более всякого зверя, и было у него семь дочерей — одна другой красивее. Дочерей своих князь замуж не выдавал. Ждал, пока подрастет самая младшая. И вот пришел срок, подросла она и князь разослал всадников во все концы с вестью: кто хочет стать его зятем, пусть приходит попытает счастья!

Какой джигит мог удержаться, услышав такую весть? Начали женихи приезжать. И когда были все в сборе, князь велел так:

— Мужей себе мои дочери будут сами выбирать. В кого какая бросит перстень, тот и будет ей мужем!

Разве это долго?

Как сказали, так и сделали!

Поднялись княжеские дочери на вершину кургана, а искатели невест проходили перед ними внизу. Старшая бросила свой перстень молодому соседнему князю. Вслед за ней выбрали себе мужей, равных по знатности, еще пять дочерей. Только самая младшая и самая красивая не кинула никому золотого кольца.

— Как ты посмела нарушить отцовскую волю? — рассердился князь. — Или не думаешь замуж выходить?

— Не гневайся, отец! — попросила младшая. — Я не бросила перстня потому, что не пришел тот, кому суждено быть моим мужем.

Велел князь кликнуть от стара до мала всех, кто носит на голове папаху. Все они прошли перед младшей дочерью, но и на этот раз она не бросила перстня.

— Кто посмел меня не послушать? — закричал князь в гневе. — Кто не пришел по моему зову?

— Кроме сына Шараджа, никого не осталось, — ответили люди.

— Ведите его сюда! — закричал князь. — Тащите его!

Привели сына Шараджа, как был, в старой папахе, в рваном бешмете. И бросила ему младшая княжеская дочь свое золотое кольцо. А как бросила она перстень крестьянскому сыну, глаза князя налились кровью от ярости и прогнал он ее прочь из дому:

— Ты мне не дочь и после смерти моей не приходи оплакивать меня!

Но девушка не испугалась отцовского гнева и поступила по-своему. Поместили ее, как обычай велит, до свадьбы у почтенных людей в семье в том же ауле, а сын Шараджа со своими друзьями был в ожидании. Той порой собрались старики и направились к невесте.

— Жить вам, дочка, где-то надо, — сказали они. — Мы решили построить для тебя с сыном Шараджа дом. Укажи, какое место тебе по душе?

— У меня есть жених, — ответила девушка. — Если решили, не у меня, у него обо всем спрашивайте.

Разве не приятен старикам такой ответ? Да, очень приятен!

Пошли к сыну Шараджа.

— Спасибо вам, добрые люди, — сказал он с поклоном. — Постройте, прошу вас, дом так, чтоб у порога лежал мой амбра-камень.

— Ладно! — говорят старики.

Решили — и сделали! Долго разве построить дом, когда весь народ за дёло возьмется?! Вот построили они саклю, а в саклю принесли кто что мог и справили свадьбу. И зажил сын Шараджа с женой в новом доме. А как пора пришла, родился у них мальчик, прекрасный, словно солнечный луч.

Но сын Шараджа по-прежнему с утра до вечера сидел-посиживал на амбра-камне у кургана, где стоял их дом. Долго крепилась жена, и в конце концов не стало у нее терпения, и обратилась она к мужу с такими словами:

— Живем мы с тобой дружно, ничем ты меня никогда не обидел, и сынок наш из тех детей, о которых говорят: «чтоб не сглазить недобрым взглядом». Бросая тебе кольцо, я знала, что у тебя есть и мужество, и разум, и честь. Покажи их! Я хочу гордиться перед людьми своим мужем, как гордятся другие женщины.

Опустил сын Шараджа голову, подумал, а потом ответил:

— Что ж, видно, пришло время все тебе рассказать. Пойдем, я открою тебе мою тайну.

Повел он жену к тому амбра-камню, на котором постоянно сидел. Отодвинул камень носком чувяка. И оказалась под камнем дверь. Открыл ее сын Шараджа и спустился с женой в подземелье. Увидела там женщина диво-кладовую, полную золота и серебра. А за той кладовой еще кладовая, полная всяких самоцветов. Была там еще третья кладовая, и в ней хранилась воинская одежда, и седло, сделанное искуснейшими мастерами, и драгоценная сабля из дамасской стали. Только не думайте, что это главное! Главное еще впереди! За той третьей кладовой была просторная пещера, и стоял в той пещере крылатый скакун-альп.

— Вот это — все мое богатство! Мое и твое. Серебро, золото, самоцветы — все бери, что тебе понадобится, — сказал сын Шараджа. — А этот конь и эта сабля сослужат мне добрую службу. Кто знает, может, станется беда, нападет на нашу землю враг… Но помни, пока я жив, ни одна душа не должна знать о том, что ты видела! Когда же я умру, поступайте, как знаете.

На том и порешили. Жена успокоилась и весело хозяйничала в доме, а сын Шараджа по-прежнему в старой папахе и дырявом бешмете сидел на амбра-камне.

Между тем беда была не за семью горами — уже у порога стояла. Напал на землю черкесов чужеземный хан, привел с собой несметное войско. Разорил он тот аул, в котором жил сын Шараджа. Кого в битве убили, кого казнили, а кто и жив остался — все бросил, в леса ушел.

Князь и княгиня, шесть княжеских дочерей и шестеро зятьев в плен попали. Крымский хан велел их связать и за собой в обозе везти. Только сына Шараджа не тронули: кому такой бедолага нужен? Сидит себе на камне и пусть там сидит!

Но пришло время сыну Шараджа действовать. Отодвинул он амбра-камень носком чувяка. Надел воинские доспехи, оседлал своего альпа, саблю взял и выехал из аула. Догнал он войско чужеземного хана и вступил с ним в бой. Так много врагов сын Шараджа зарубил, что сабля стала скользить в его руке. Увидела это старая княгиня, что сидела на арбе. Могло ли ей в голову прийти, что богатырь этот могучий и есть ее ненавистный младший зять? Нет, не могло! И когда сын Шараджа дрался от арбы неподалеку, княгиня кинула ему белоснежный шелковый платок.

— Обмотай рукоять своей сабли! — крикнула она.

Обмотал сын Шараджа рукоять сабли шелком и еще столько врагов сразил, что целая стена за ним выросла. Освободил он пленных, развязал князя с княгиней и всю их родню, вернул народу отнятое врагами добро и ускакал прочь. А когда стемнело, приехал домой и поутру уселся, как прежде, на свой амбра-камень, в старой папахе, в дырявом бешмете.

Понемногу осмелели люди, ожил аул. Расхрабрился и князь, приехал с семейством. Увидели чванливые княжеские зятья сына Шараджа и хоть сами в бою ничем не отличились, давай над ним насмехаться:

— Этого оборванца даже враги не тронули. Ишь, ведь цел-невредим остался!

Сын Шараджа ни слова не сказал им в ответ. И пошло все по-прежнему. Понемногу забыли люди свое горе. Залечили раны… Но вот заболел старый князь, да так тяжело, что никто не мог его вылечить. Привозили лекарей со всех концов черкесской земли, и зятья искали для князя самые редкие лекарства, а дочери проливали над ним слезы. Но младшую дочь — жену сына Шараджа — даже во двор не пустили, когда пришла она проведать отца. Не пустили и нищего странника, что пришел вслед за нею, прогнали его: не до тебя, мол, нам!

Однако странник стоял у дверей и всё твердил:

— Я знаю, как вылечить вашего больного.

Услышали его наконец, повели в покои умирающего князя.

— От твоего недуга, князь, нет иного лекарства, кроме молока белой лани и мяса черного зайца. Но добыть их может только настоящий герой! — так сказал странник.

Княгиня отпустила его с подарком, а шестеро княжеских зятьев тут же оседлали резвых коней и поехали на охоту Семь дней и семь ночей искали они и все напрасно, потому что путь в те леса, где водились белые лани и черные зайцы, был опасен и труден. А старый князь был уже при смерти. Услышала об этом младшая дочь, пришла в слезах к мужу просить о помощи.

Сын Шараджа снарядился, надел свои боевые доспехи, сел на альпа, поехал на охоту. Путь, какой княжеские зятья за семь дней и семь ночей проделали, проехал он за полдня. Нашел те заповедные леса, застрелил черного зайца. Зайца освежевал, мясо на дерево повесил. Поймал белую лань, надоил кувшинчик молока. Устроил себе привал, отдыхает…

Только не думайте, это еще не главное! Главное впереди! Подъехали вскоре к нему шесть всадников. То были княжеские зятья. Откуда им было узнать сына Шараджа? И сын Шараджа притворился, будто их не узнал. Пригласил всадников отдохнуть, угостил своим дорожным угощением. А когда наконец гости наелись и отдохнули, спросил:

— Куда путь держите? Не нужна ли моя помощь?

Рассказали княжеские зятья сыну Шараджа обо всем с самого начала до конца.

— Есть у меня молоко лани и мясо черного зайца, — говорит сын Шараджа.

— Бери, что хочешь, только продай нам это молоко и это мясо! — стали умолять его княжеские зятья.

— Продавать не привык, — ответил сын Шараджа. — Я отдам и мясо и молоко даром, только поставлю каждому из вас на спине мою метку. Ту, какой мечу я своих баранов…

Княжеские зятья и грозили ему, и просили его, но сын Шараджа твердо стоял на своем, и, делать нечего, — не возвращаться же без лекарства — они согласились. Заклеймил сын Шараджа всех шестерых чванливых зятьев своим клеймом, а потом поделился с ними мясом зайца и молоком лани. Поехали они своей дорогой, а сын Шараджа — своей.

Тот путь, что княжеским зятьям за семь дней и семь ночей предстояло проделать, проехал он на своем альпе за полдня и вернулся раньше их домой… Альпа в пещеру поставил, доспехи в кладовую спрятал, уселся на своем амбра-камне у подножия кургана и сидит в старой папахе, в дырявом бешмете. А зайчатину велел зажарить, и чтоб жена отнесла ее вместе с молоком лани больному отцу, да поскорее…

Сделала жена все, как муж ей велел, потом отстирала добела тот шелковый платок, что дала когда-то ее мать в бою сыну Шараджа, накрыла этим платком горшочек с молоком и жаркое и понесла умирающему отцу.

Так было князю худо, что он даже не спросил, откуда взялось лекарство. Съел он зайчатину, запил молоком лани и тотчас поправился. Зато княгиня узнала свой шелковый платок, велела позвать дочь и давай расспрашивать: как к ней платок попал, да где взяла, да откуда молоко лани, да кто зайца добыл?.. Но дочь ничего не хотела говорить и только твердила:

— У мужа моего спросите!

Не хотелось гордой княгине за сыном Шараджа посылать. Но все же послала.

— Приду, когда вернутся с охоты ваши зятья, — передал сын Шараджа.

Что оставалось делать княгине? Пришлось ей ждать семь дней и семь ночей, пока не приехали старшие зятья. Вернулись они с охоты. Вид у них важный, гордый, словно геройство какое совершили. А князю между тем лекарство уже и не надобно было, он выздоровел и устроил на радостях веселый пир.

Позвал князь своих шестерых зятьев. А когда они пришли, послала княгиня слугу сына Шараджа привести, чтоб рассказал, откуда у его жены шелковый платок и откуда взялось лекарство для князя.

— О платке ты, княгиня, сама вспомни, кому ты его отдала, — сказал сын Шараджа. — А черного зайца я в лесу убил, и молоко лани я добыл. Потом я повстречался в лесу с вашими зятьями, отдал им половину молока и половину зайчатины. Если не верите, посмотрите: я им на память свою метку поставил. Прикажите, пусть покажут спины!

Убедились все, кто истинный герой. Отдал старый князь свои владения крестьянскому сыну. Был князь уже стар, и править ему стало не под силу. А сын Шараджа и дела вершил справедливо. Жилось при нем простому люду легко.

Памятью о сыне Шараджа осталась нам эта сказка.

МЕДВЕДЬ-ВОСПИТАТЕЛЬ

Жили давным давно старик со старухой, бедные из бедных в своем ауле. Никогда не было у них ни теплой одежды, ни сытной еды. Но не это они горем считали. Горевали они о том, что нет у них ребенка, не звенит в их доме беззаботный детский смех…

И вот на склоне лет пришла к ним радость: родился у них мальчик, здоровый, веселый, красивый, как солнечный луч.

Мальчик-то у них родился, да во что его одеть, чем накормить?

— Станем водить сына в лохмотьях, будут над нами люди насмехаться, — сказал старик жене. — Давай уйдем в лес подальше, может, встретим там свое счастье…

Построили они в дремучем лесу, где нога человеческая не ступала, маленький домик и поселились в нем. Пошел однажды старик в лес за добычей, а старуха дома сидела, сына нянчила, пела ему песню. Вынесла она мальчика на пороге поиграть да и оставила одного, сама за чем-то в дом ушла. А из чащи выбежал медведь, схватил ребенка и унес. Убивалась старуха, плакала, кричала… Да что толку? Мальчика ведь не вернешь!

Пришел старик под вечер домой, а в доме такое горе, какого злому врагу не пожелаешь. Погоревали они вдвоем и решили:

— Из лесу никуда не уйдем. Там, где наше единственное дитя погибло, пусть и нас постигнет смерть.

А медведь между тем принес мальчика в свою берлогу и принялся за ним, как за медвежонком, ухаживать: кормил его вволю лесными орехами, ягодами и медом, спать укладывал у себя на груди. Когда мальчик подрос, вывел его медведь на лесную поляну, выбрал молодой дубок покрепче и приказал:

— А ну-ка, попробуй, вырви с корнем!

Обхватил мальчик ствол обеими руками, дернул разок-другой, но только наклонил его, а вырвать из земли не мог.

— Видно, не время еще! — проворчал медведь.

Прошло несколько лет. И снова повел медведь мальчика на поляну и велел ему дубок из земли тащить. А деревцо выровнялось, окрепло. Прибавилось и у мальчика сил, но все же, как ни старался, дерево с корнем не вырвал, только верхушку обломал.

— Рано, братец, рано! — проворчал и в этот раз медведь.

Но вот стал мальчик сильным и ловким юношей. Повел его медведь в третий раз на поляну. Высоко поднялся дуб, крепкие ветви раскинул. Но и юноша накопил силу. Обхватил он ствол обеими руками, так и вырвал дуб из земли, как былиночку.

— Вот теперь время! — обрадовался медведь. — Теперь, сын мой, я открою тебе, кто ты такой. Много лет тому назад бродил я по лесу и увидел маленький домик. На пороге сидела женщина с ребенком и пел-а ему грустную песню. Она горевала, что нечем ей накормить малютку сына. Долго слушал я, и стало мне жаль мать и ребенка. Когда она отлучилась, схватил я мальчика и унес. Мальчик этот — ты! Я вырастил тебя, воспитал, сделал могучим. Возвращайся теперь к отцу с матерью, будь их помощником и опорой. Иди, учись людским обычаям и помни всегда: зло влечет за собой зло, добро рождает добро!

Сказал юноша медведю «спасибо» за науку, вернулся к отцу с матерью, вернулись они в свой аул, стали жить да поживать. Сами горя не знали и бедным в нужде помогали.

КТО ЖЕ ИЗ НИХ ГЛУПЕЕ

Жили-были, говорят, в одном ауле вдова с сыном, дочерью и невесткой. Жили они небогато, но и бедности не знали, имели небольшое хозяйство.

И мать, и сестра, и жена очень любили своего Машýко. Когда он, случалось, уедет куда-нибудь, они не дождутся его, за ворота встречать выходят… Да и было за что его любить. Парень он был смелый, умный и нравом добрый и веселый.

Поехал однажды Машуко за сеном. Стало время к обеду приближаться, и мать сказала:

— Ах, невестка моя хорошая! Нет в доме воды, а твой муж должен вот-вот вернуться. Пора обед варить.

Повесила невестка ведра на коромысло и пошла к речке за водой. Зачерпнула одно и только хотела второе ведро наполнить, услышала: какой-то голос поет, выговаривает, словно колокольчик звенит. Это пастушонок на том берегу пас овец и пел грустную песенку.

— Если б этот пастух был моим мужем, и если бы он умер, я оплакивала бы его только такой песней, — сказала про себя невестка. А как сказала, давай на себе волосы рвать, рыдать да приговаривать, будто и впрямь горе случилось.

Ждет свекровь дома невестку с речки, не дождется, то и дело выбегает на дорогу поглядеть: не возвращается ли? Обед не готов, а сын вот-вот должен вернуться. «Не случилось ли чего с нашей невесткой?» — подумала мать и послала за ней дочку. Побежала девушка к речке, видит: сидит невестка на берегу, волосы рвет, плачет, убивается.

— Ой, ниса!^[12] Что случилось! Почему ты плачешь? — испугалась девушка.

— «Если бы мой муж умер, разве я не заплакала бы?» — так спросила я у себя самой, и вот лью слезы, — рыдая ответила невестка.

— Ой-ой-ой! А если бы мой брат единственный умер, я разве не заплакала бы?! — воскликнула девушка, села на бережок и тоже заголосила.

А дома мать ждет не дождется. Нет ни той, что по воду пошла, ни той, кого вслед послали! И обед не готов, а сын вот-вот вернуться должен!.. Что делать матери? Посылать больше некого. Пошла сама на речку.

Как увидела она, что сидят невестка и дочка на берегу и обе навзрыд плачут, онемела от испуга.

— Что случилось, моя невестка? Что случилось, дочь моя? — наконец, собравшись с духом, спросила она.

И они рассказали ей то, о чем вы уже слышали...

— Бедные вы мои! Если бы это был мой единственный сын и если бы он умер, я точно так же плакала бы! — и, сказав так, мать зарыдала в полный голос.

Сидят все трое на берегу, волосы на себе рвут, причитают. А время уже к полудню. Съездил Машуко за сеном, вернулся, выпряг быков, хотел кнут в саклю занести, видит — дверь заперта… Нет никого дома, никто его не встречает, как всегда бывало…

«Погоню ка я быков на водопой, — думает Машуко, — а тем временем или жена, или мать вернется».

Погнал быков к речке, а там на берегу сидит вся его семья, слезами обливается.

— Что с вами? — встревожился Машуко. — Какая беда в нашем доме?

Рассказали они ему о том, что вы уже слышали. Крепко обиделся Машуко: как же так, живого его оплакивают?! А еще больше досада его взяла…

— Уйду я! — сказал он. — И не вернусь до тех пор, пока не встречу кого-нибудь глупее вас.

Схватил Машуко глиняный кувшин, выбил дно, протянул через него веревку, повесил через плечо и отправился в путь, покрикивая:

— Продаю дырявый кувшин!

Долго ли он шел, коротко ли, много ли позади оставил пройденных дорог, мало ли, только странствовал он уже семь дней.

Пришел он в один аул, стоявший, как него родное селение, на берегу реки. Неподалеку от этого аула был холм, а вокруг холма что-то делали люди. Было их великое множество, толпа целая… Повстречался Машуко на дороге старый пастух с отарой овец.

— Салам алейкум!^[13]

— Алейкум салам! — ответил пастух. — Будь нашим гостем!

— Не скажешь ли ты мне, почтенный, почему толкутся вокруг холма люди? Что там делается?

— Наш князь велел перетащить холм и поставить его рядом с аулом. С этого холма, говорит князь, удобно будет скликать народ.

Подивился про себя Машуко и этому князю и этим людям.

— Не осуди меня, добрый человек, не подумай: «Вот бездельник, сующий нос не в свои дела!» Но приказ вашего князя неразумный… Холм вы с места не сдвинете. Проще было бы вам переселиться к холму, если уж князю так хочется, чтоб холм рядом был.

— Твоя правда!. У нас это никому в голову не пришло, — обрадовался старик. Бросил отару, побежал к своим землякам.

А что же Машуко? Машуко дальше пошел, покрикивает:

— Продаю дырявый кувшин! Продаю дырявый кувшин!

Много ли шел, мало ли, а дошел до другого аула и увидел у крайней сакли женщину.

— Что продаешь, сынок? — спросила она.

— Кувшин. Его можно мыть со всех сторон.

— Ах! Это как раз то, что мне нужно! Сколько же он стоит?

— Много я не прошу. Дашь столько проса, сколько в него влезет.

— Пойдем, будь нашим гостем! Такой кувшин я не могу упустить!

Зазвала женщина Машуко в амбар и стала сыпать в кувшин просо. А кувшин Машуко держал над раскрытым мешком. Когда наполнил все мешки, какие у женщины нашлись, поставил в последнем кувшин, до краев наполненный зерном, и сказал:

— Вот теперь довольно!

— Заходи, пожалуйста, в дом! Я должна угостить человека за такую выгодную покупку.

Накормила она Машуко всем, что было у нее приготовлено для сына, поехавшего по дрова.

— Откуда ты? — спрашивает.

— Я с того света, — отвечает Машуко.

— На том свете моя единственная дочь, Сурат, не слышал ли ты о ней?

— О! — говорит Машуко. — Как же! Ведь мы с ней там соседи. Наши плетни сходятся… Теперь расскажу ей, что был вашим гостем…

— Посмотрите вы, какое диво! — ударила себя женщина от удивления руками по коленям. — Год прошел, как моя дочь на тот свет ушла, и до сих пор от нее вестей не было. Прошу тебя, возьми, передай ей несколько платьев.

— Уж конечно, передам! — согласился Машуко. — Не беспокойся. Считай, что ты сама, своими руками это сделала.

— За твою услугу я дам тебе арбу и быков, отвезешь свое просо на тот свет, а заодно и сундучок для моей дочери… Я бы для тебя и лошадей не пожалела, да на них сын в лес за дровами поехал.

Так они договорились, и Машуко уже стал прощаться, как вдруг громко закричал у самого порога осел:

— Иа! Иа!

— Чего это он раскричался? — спрашивает Машуко.

— Это любимый ослик моей дочки, — ответила женщина. — Наверное, услышал наш разговор и просится с тобой…

— Ну что ж, возьму и его, пусть повидает хозяйку…

— Спасибо, добрый человек! — обрадовалась хозяйка. Привязала к арбе ослика и проводила Машуко «на тот свет».

Едет Машуко домой, песни поет да быков подгоняет… А та женщина ждет не дождется сына, чтоб скорее своей покупкой похвастаться.

Вот вернулся наконец ее сын с возом дров.

— О мой сын, свет моих очей! — выбежала она ему навстречу. — Посмотри, какой чудесный кувшин я купила. Его удобно мыть со всех сторон. — И она сунула ему в руки старый дырявый кувшин.

Спрыгнул сын с воза и спрашивает:

— Сколько ж ты за этот кувшин отдала?

— Отдала все просо, что было в закромах, — только и всего!

— А где арба и быки? — оглянулся сын, уже догадываясь, что мать натворила беды.

— Человек, что продал кувшин, приехал к нам с того света, — объяснила мать. — Он живет там по соседству с нашей Сурат. Я ему и быков позволила запрячь, и сундук с ним нашей девочке послала… Да и ослика заодно с ним отправила. Пусть Сурат порадуется!

— И давно он уехал? — говорит сын, а сам уже коня седлает.

— Только-только за аул выехал.

Вот видит Машуко, нагоняет его всадник, скачет во весь опор по дороге. Свернул он в сторону, завел быков и осла в кусты, а сам обратно на дорогу вышел. Подъехал всадник к нему и спрашивает:

— Не видел ли ты человека на быках? К арбе у него осел привязан.

— Как не видеть, видел! Он по боковой дороге поехал. Верхом его не догонишь, лучше пешком… Давай я твоего коня подержу!

Отдал ему этот парень поводья, побежал, пыль ногами поднимает, рукавом пот вытирает. А тем временем Машуко отрезал у коня кончик хвоста и сунул в трещину на дороге. Загнал коня в кусты, а сам кричит:

— Эй, вернись! Твой конь сквозь землю провалился!

Вернулся парень, посмотрел — только хвост из трещины виднеется — и махнул рукой:

— Не повезло мне! Быков увели, осла увели, а теперь еще и конь сквозь землю провалился!

Приехал Машуко в свой аул со многим добром да еще и коня привел.

Кто же из них глупее? Жена Машуко? Или сестра? Или мать? Или тот князь, что велел холм перенести? Или женщина, купившая дырявый кувшин? Или сын той женщины?

Как вы думаете?

КУЗНЕЧИК

Вот послушайте-ка, что мы вам расскажем… Жил на свете бедный старик по имени Кузнечик. Отправился он однажды в соседний аул пропитание себе добывать; по дороге устал и сел на курган отдохнуть. А дело было летом, в степи. И там паслись княжеские табуны. Табунщиков сморила жара, они уснули, а лошади забрели в тень, в глубокий овраг… Кузнечик все это видел, но ничего не сказал табунщикам, поплелся дальше своей дорогой. Он был себе на уме и решил: «Пускай табунщики кинутся коней искать. Может, мне от этого польза выйдет».

Табунщики и впрямь, как проснулись, подняли тревогу. Коней не нашли и сообщили об этом самому князю.

— Если бы князь позволил мне погадать на бобах, я бы сказал, где ваш табун, — так похвалился Кузнечик, который забрел на княжеский двор, и слуги побежали и передали эти слова князю.

— Немедленно ведите его сюда! — вскричал князь.

Привели Кузнечика во дворец. Сел он, рассыпал по полу бобы… Молчит… Делает вид, будто бобы ему всю правду говорят. Потом забормотал:

— Вижу, вижу! Табун в чужие руки не попадет… Вижу… Степь… Два холма… Между холмами овраг… В овраге кони стоят… Если вру, больше никогда за гаданье не возьмусь!

Коней нашли, пригнали. Князь был очень доволен и подарил Кузнечику полную горсть золотых. А по аулам прошел слух: «Объявился чудесный гадальщик! Он нашел пропавших княжеских скакунов!»

Ну, живет теперь старый Кузнечик в довольстве и покое, беды не чует, а беда — вот она: пропал у дочери князя золотой перстень, усыпанный алмазами.

Посылает князь за Кузнечиком.

— Раскинь бобы, пусть скажут, куда девалось кольцо, — говорит князь. — Гадай, гадальщик! Угадаешь, бери из моих богатств, сколько на плечах унесешь. Не угадаешь — велю тебя повесить.

— Гаданье — дело трудное, — отвечает Кузнечик, а у самого ноги трясутся. — Буду долго гадать… Прикажи отвести меня на ночь в пустую комнату.

— Будет тебе пустая комната, сиди, гадай! — Махнул князь рукой, и отвели старика в пустую комнату, да еще и на замок заперли.

Убежать не убежишь… Всю ночь Кузнечик раздумывал, как свою бедную голову спасти… Перед рассветом слышит, стучат в окошко.

— Кто это?

— Это я! — шепотом отвечает чей-то голос. — Я птичница князя, горемычная старуха, весь свой век хожу за чужими гусями… Перстень княжна на лугу гуляючи уронила, а я его подняла. Возьми перстень, только не погуби меня, гадальщик!

— То-то! — зашептал в ответ Кузнечик. — А я тут не сплю и о тебе думаю. Что ж это, думаю, она так запаздывает? Ведь скоро светать начнет… Теперь слушай! Перстень ты дай проглотить вместе с кормом какому-нибудь приметному гусю. А я на этого гуся князю и укажу.

Обрадовалась старушка птичница.

— Есть, — шепчет, — такой приметный серый гусь. У него крыло сломано… Спасибо тебе, добрый человек!

Наутро собрался весь аул послушать, что гадальщик скажет. Открыли дверь. Выпустили Кузнечика.

— Как? — спрашивает князь. — Угадал?

— Еще с вечера! — хвалится Кузнечик. — Вели, князь, зарезать серого гуся с поломанным крылом. Перстень он проглотил.

— Что за удивительный мастер гаданья этот Кузнечик! — сказал князь, когда в зобу у серого гуся нашли перстень с алмазами.

Вернулся Кузнечик домой опять с богатыми подарками, а князь поехал в гости к князю-соседу и там стал хвастаться своим знаменитым гадальщиком.

Поспорили князья между собою. Князь-хозяин кричит:

— Твой гадальщик плут и мошенник!

А князь-гость отвечает:

— Давай испытаем! Говорю тебе, с его гаданьем на бобах ничто не сравнится!

Вызвали они Кузнечика.

— Теперь, старик, — сказал князь-гость, — ты будешь гадать не мне, а моему другу. Мы с ним поспорили. Отгадаешь, что он велит, — награжу по-княжески. Не отгадаешь — быть тебе без головы!

Обомлел Кузнечик: «Ах ты, — думает, — будь проклят тот день, когда я себе эту славу нажил!»

Князь-хозяин показывает зажатый кулак и спрашивает:

— Что в этой руке, старик?

Видит Кузнечик, смерть пришла, раскинул бобы и бормочет себе под нос:

— Допрыгался бедный Кузнечик! Первый раз прыгнул — ускакал… Во второй раз прыгнул — ускакал… В третий раз не выпрыгнешь… В кулак тебя зажали…

— Это настоящий черт! — закричал князь-хозяин. — Как он узнал? — Разжал кулак, а оттуда — прыг на пол маленький кузнечик.

Вытер тогда старик пот со лба и говорит:

— Мне на роду суждено только три раза угадать: теперь моя сила кончилась. Больше гадать никому не буду!

Получил Кузнечик щедрую награду и жил после этого долго в довольстве и счастье.

НАХОДЧИВАЯ ЖАНГУЛАЗ

Ахмед остался круглым сиротой и с малых лет не знал, что такое досыта наесться: вечно преследовала его нужда. Однако подрос он, возмужал и достиг той поры, когда уже мог, как говорится, сам с себя муху согнать, мог сам за себя постоять. Стал раздумывать, как дальше жить, и вскоре женился на славной девушке, которая давно ему полюбилась. Звали ту девушку Жангулáз.

Ничего-то у них не было, кроме четырех стен бедной сакли. Но Жангулаз получила в подарок от матери нагрудник и пояс из серебра с позолотой. Посоветовались молодые и решили: ни к чему им такая роскошь.

— Продадим мои украшения, — решительно сказала Жангулаз, — и купим двух быков.

Понес Ахмед украшения на базар и выменял их на пару хороших быков. Набросил он на своих быков налыгач и пошел по базару бродить. Увидел дойную коровушку с теленком — взял да и променял пару быков на эту корову. И только променял — видит, вывел кто-то лошадь продавать, да такую статную, такую резвую! Давно хотелось Ахмеду на коне покрасоваться. Променял он корову с теленком на лошадь и седло. Сел на коня, поехал по базару. Кругом оглядывается, на товары посматривает. Вдруг увидел козу с козленком. Да такую толстую, такую красивую! Отдал свою лошадь с седлом за эту козу с козленком. По базару идет, козу перед собой гонит, товары разглядывает. Понравилось ему тонкое сукно. «Возьму-ка я его, — думает, — сошью черкеску!» И обменял козу с козленком на кусок сукна. Долго бродил по базару с куском сукна под мышкой и увидел белую войлочную шляпу. Очень захотелось ему такую шляпу! Сукно отдал — шляпу себе взял. Теперь можно и в аул возвращаться!

Когда шел Ахмед домой и переправлялся по висячему мостику через речку, налетел ветер, сорвал с него шляпу и бросил в воду. Кинулся Ахмед ловить, да не тут-то было: уплыла шляпа по течению, не, поймаешь!..

Пригорюнился Ахмед, пошел дальше с пустыми руками и встретил купца с девятью арбами всякого добра. Купец вез товары на базар, узнал, что Ахмед там уже побывал, и начал его расспрашивать: что купил, что продал, сколько денег наторговал, много ли на базаре покупателей.

Ахмед рассказал купцу, как сменял серебряный нагрудник и пояс на пару добрых быков, а быков на корову с теленком, а корову с теленком на резвого коня, а коня на козу с козленком, а козу с козленком на кусок сукна, а кусок сукна на войлочную белую шляпу.

— А где же шляпа? — спросил купец, посмотрев на его голову.

— Ветер сорвал, а речка унесла!

— Плохи твои дела, друг! Теперь домой не возвращайся! Достанется тебе от жены!

— Жена ни словечка не скажет.

— Быть этого не может, — спорил купец.

Спорили они, спорили и побились об заклад. Проиграет купец — платит Ахмеду тысячу рублей. Проиграет Ахмед — будет без платы три года на купца батрачить.

Приехали они в аул. Ахмед оставил купца под окном сакли, а сам вошел в дом. Увидела Жангулаз мужа, обрадовалась, обняла его.

— Как базар? — спрашивает.

— Все хорошо получилось, — говорит Ахмед. — Я, как пришел, сразу выменял твои украшения на пару добрых быков.

— Вот и молодец! — похвалила мужа Жангулаз. — Будут наши быки поле пахать, дрова из леса возить.

— Не будут, — говорит Ахмед. — Быков я променял на корову с теленком…

— Это же еще лучше! — обрадовалась Жангулаз. — Не буду теперь я завидовать тем, кто своих коров доит!

— Правда твоя! Только корову с теленком я променял на лошадь…

— Что ж, и это отлично! Тебе давно хотелось покрасоваться на резвом коне! Теперь у тебя есть конь.

— Был! — говорит Ахмед. — Коня я променял на козу с козленком.

— Вот и хорошо! Козу мне давно хотелось иметь. Как родится у нас мальчик, он будет пасти козу и забавляться с козленком.

— Не радуйся! — грустно сказал Ахмед. — Я козу променял на сукно для черкески.

— И правильно сделал! Хватит тебе оборванцем ходить.

— Эх, жена! Сукно то я променял на белую войлочную шляпу.

— Шляпа тебе тоже нужна, — сказала Жангулаз. — Будет летом от солнца защита.

— Нету у меня и шляпы, жена! Шляпу унес ветер, сбросил в реку, когда я переходил через мостик.

— Ой, как хорошо, что ты жив остался! — радостно воскликнула Жангулаз и крепко-крепко обняла мужа. А потом начала быстро собирать ему ужин.

— У меня там гость, — сказал Ахмед, прежде чем сесть за еду, и позвал купца.

Купец все слышал. Но он был человек упрямый и решил еще раз поспорить.

— Я скажу всего девять слов, — предложил купец Ахмеду, — и если твоя жена ответит на них без запинки, все мои девять арб с товарами будут ваши. А не ответит — отдашь мне твою жену.

Жангулаз согласилась отвечать.

И вот, когда купцу показалось, что Жангулаз чем-то занята и не услышит его, он прошептал:

— Один!

— Один умный стоит многих дураков, — откликнулась Жангулаз.

— Два, — сказал купец.

— Два дружных глаза далеко видят.

— Три!

— Без трех ножек стол не стоит!^[14]

— Четыре!

— Четыре соска у коровы молоко дают!

— Пять! — сказал купец сквозь зубы.

— Пять пальцев на руке — братья! — ответила Жангулаз.

— Шесть!

— Шесть дней в неделе, кроме пятницы!

— Семь! — пробормотал купец.

— Семь братьев-звезд вокруг себя обернутся — утро настанет!^[15]

— Восемь!

— Восемь великанов быков всю землю распашут!

Понял купец, что проиграл, говорит тихонько:

— Девять!

— Девять дружных мышей крышку с сырной кадки стянут! — Засмеялась тут Жангулаз. — Иди и ты, купец, тяни-ка сюда свои девять арб!

Победила купца находчивая Жангулаз, и пришлось ему расплачиваться за спор.

КАК ОТЕЦ СЫНА РАЗУМУ УЧИЛ

Жил на свете один человек, добрый и толковый. Всему он знал меру: был не скуп, но бережлив; с хорошими людьми жил в согласии. Был у него единственный сын.

Этот юноша ни в чем не был похож на отца. Трудиться не любил и дома не сидел. Раз в неделю заглянет — и ладно! А то все со своими друзьями, таким, и же, как сам, лентяями, время проводил: с ними, бывало, и ест и пьет, у них и спит.

Обидно было отцу, что сын у него такой непутевый уродился. Раз-другой пожурил он его, а потом как-то позвал и говорит:

— Дружба дороже всего на свете. Но дружить надо только с тем, кто достоин дружбы. Хорошо ли ты знаешь своих друзей, сынок?

— Как не знать, отец? Я на них, как на себя, надеюсь. Они меня ни в горе, ни в радости не покинут.

— Ну, если так, — говорит отец, — видно, мне тревожиться не о чем…

Время шло… Отец трудился по-прежнему, а сын все гулял и кутил. Пришел однажды домой поздно ночью, а отец сидит молчаливый, угрюмый.

— Что-нибудь дурное стряслось, отец? — спросил юноша.

— Злое случилось, сын мой, и не от кого мне ждать помощи.

— Скажи, может, я помогу!

— Скажу или не скажу горе мое со мной останется.

— Разве я не родной сын тебе? — вспыхнул юноша.

— Ты мой сын, но мне суждено погибнуть, и лучше я один погибну…

— Твоя беда — моя беда, — возразил сын. — И твое горе — мое горе. Поделись со мной своими заботами, отец.

— С этим горем, сынок, нам и вдвоем не справиться.

— Ты забываешь о моих друзьях! — воскликнул юноша.

— Я не забыл. Только можно ли им довериться, сынок?

— Мои друзья для меня жизни своей не пожалеют.

— Тогда взгляни, сынок, что лежит у нас под кроватью.

Нагнулся юноша и увидел под кроватью кошму, а на кошме что-то накрытое черной буркой. Побледнел юноша.

— Я нечаянно убил человека, — сказал отец. — Сегодня же ночью мы должны тайно вынести его тело и предать земле. Вдвоем нам с тобой до рассвета не управиться. Позови товарищей, поделись с ними нашей бедой. Пусть они помогут.

Пошел сын к самому любимому и верному своему другу.

— Чем же я могу помочь в таком опасном деле? — сказал тот, выслушав его. — Ради тебя я буду молчать, не выдам, но пусть твой отец сам выпутывается из беды.

Пошел юноша ко второму верному и любимому другу.

— Это опасно! — сказал друг. — Нет, тут я тебе не товарищ! И лучше бы ты ко мне с такой просьбой не приходил.

Отказал юноше и третий друг, и четвертый, и пятый. А это были самые лучшие его друзья! Вернулся он к отцу с низко опущенной головой.

— Ну, как, сынок? — спросил отец. — Почему ты один?

Сын молчал.

— Твои друзья отказали? Попробуй теперь позови моих. — И отец указал ему тех, к кому пойти за подмогой.

Не успел юноша домой вернуться, как явились один за другим седобородые друзья отца.

— Не убивайся так, не упрекай себя, — успокоили они хозяина дома, когда узнали, какое с ним случилось несчастье. Ты не виноват. Ты же убил этого человека нечаянно. Мы выручим тебя из беды!

— Эй, сынок, — весело сказал отец. — Мои друзья согласились мне помочь. Тащи бурку из-под кровати!

Сын со страхом вытащил кошму, откинул бурку, и все увидели, что под буркой был спрятан жареный барашек, и свежая паста, и мед, и пенное пиво…

Обрадовались старики проделке своего друга, вздохнули с облегчением. А сын так удивился, что слова вымолвить не мог.

— Этот барашек вчера сорвался со скалы и повредил ногу. Я его и прирезал, выходит, — нечаянно. Вы, мои добрые друзья, заслужили это скромное угощение. Прошу отведать! — пригласил хозяин и рассказал своим старым товарищам, как легко отступили от сына его верные, любимые друзья.

Однако отцовская наука ничему юношу не научила. По-прежнему проводил он время в кутежах и дружил с молодцами, недостойными дружбы. И вот пришло время отцу умирать. Позвал он к себе сына и дал ему последний наказ.

— Ты остаешься сам себе хозяин, — сказал он. — Ты меня не слушал при жизни, не послушаешь, наверное, и в мой смертный час. Поэтому я завещаю тебе только одно: когда промотаешь все, что я тебе оставлю, вешайся вон на том крючке, вделанном в потолок. Я заказал его нарочно для тебя.

Сказал так старик, вздохнул и умер.

Сын похоронил отца как подобает, ничего не пожалел на поминки, но к словам его не прислушался, пил и кутил, не жалея, не щадя добра, оставленного отцом. Друзья из его дома ни днем ни ночью не выходили…

Но вот кончилось, иссякло отцовское богатство, и начали товарищи этого юноши по одному его покидать… Никто больше не заходил к нему в гости, никто к себе не звал. И сакля его покосилась, и забор подгнил, а двор зарос колючкой и бурьяном… Жениться юноше за гульбой и кутежами было недосуг, остался он в бедности меж четырех стен один-одинешенек… Куда ни посмотрит — вверх ли, вниз ли, по сторонам ли — кругом пусто!

И вот однажды был в ауле праздник. Собрался народ, принесли угощение всякое — кто чем богат, — веселились целый день.

«Было бы у меня что отнести на праздник, пошел бы и я», — подумал юноша. И тут вспомнил о единственном петушке, что уцелел еще в его разоренном хозяйстве, и побежал петушка ловить. Но как назло, откуда ни возьмись, прилетел коршун и унес у него петушка. Пошел все же юноша на праздник, хоть и стыдно было с пустыми руками. Друзья подняли его на смех.

— Поглядите! — тыкали они пальцами. — Этот дармоед ничего не принес!

— У меня был петух, и я хотел его принести, — оправдывался юноша, — да коршун налетел и унес его…

— Ишь выдумывает! — издевались друзья. — Да был ли он у тебя, петух?!

«Ну, теперь пришла ко мне та самая последняя беда, о которой говорил отец, — сказал самому себе юноша. — Никому я стал не нужен. Чем так жить, пойду повешусь».

Вернулся он домой, нашел веревку. Но как только закинул веревку на крючок и потянул, так и упал на пол.

В потолок был вделан сундук, крышка его раскрылась, и оттуда на голову юноши посыпались золотые монеты…

Снял юноша со своей шеи петлю и горько заплакал.

— Добрый мой отец! Ты при жизни был мудрым, ты и после смерти позаботился обо мне, непутевом!

Привел юноша в порядок отцовский дом и двор, новый забор поставил. Пару быков купил и стальной плуг с базара привез, начал усердно землю пахать.

Вот собрался он однажды в поле. Выезжает из ворот, а навстречу его бывшие друзья. Узнали: в доме прежний достаток, и опять в гости пожаловали.

— Удивительное дело случилось у меня этой ночью, — сказал им юноша. — Крысы прогрызли дыру в моем стальном плуге.

— Что ж тут удивительного? — хором ответили друзья. — Бывает!

— Бывает? — спросил юноша. — А что коршун петуха схватил — не бывает?!

И прогнал он бывших друзей со двора. Подружился с добрыми соседями и стал трудиться и жить, как все честные люди живут.

Этого мы своими глазами не видели, но своими ушами слышали!

ЧУДО-ЯБЛОЧКО

Жили некогда три неразлучных друга. Дружба у них была крепкая: три их сердца, как пословица говорит, заодно бились. И в этом же ауле жила красавица, которая приглянулась всем трем друзьям. И не знала она: как быть? Одному молодцу дашь слово — двое других будут в обиде.

Думала она, раздумывала, наконец так решила:

— Я выйду замуж за того, кто поедет странствовать по свету и добудет мне какое-нибудь диво.

Снарядились три друга в путь. Отправились диво искать. Семь месяцев странствовали вместе, потом решили порознь разойтись, а еще через семь месяцев снова вместе собраться.

Вот пустились они бродить по свету… Семь месяцев бродили — в условный срок собрались.

— Кто что нашел? — спрашивают они друг у друга.

— Я нашел волшебное зеркало, — сказал один юноша.

— Я нашел ковер-самолет, — так сказал другой молодец.

— А я чудо-яблочко, — сказал третий.

Стали друзья в волшебное зеркало смотреть и увидели, что красавица, ради которой они в странствия отправились, умерла.

— Эх, горе какое! — воскликнул обладатель волшебного зеркала. — Как бы проститься нам с любимой!

— Садитесь скорее на ковер-самолет, — предложил обладатель волшебного ковра.

Ковер-самолет поднялся с тремя друзьями в небо и в один миг пролетел тот путь, какой прошли они за дважды семь месяцев.

Рассказали друзья родителям девушки о своих странствиях и попросили разрешения в последний раз глянуть на ее лицо.

— Смотрите! — сказали те с плачем и откинули шелковое покрывало.

И как только открыли лицо девушки, обладатель чудо-яблочка тотчас поднес его к устам красавицы, и девушка ожила.

— Какой же крепкий был у меня сон! — удивилась она, поднялась и съела яблочко.

Стали друзья думать и гадать: кому из них должна красавица стать женой?

— Если бы не мое волшебное зеркало, мы не узнали бы, что невеста умерла, и ее уже давно похоронили, бы, — сказал обладатель зеркала. — Она моя по праву.

— А что пользы было нам узнать о ее смерти? Если б не мой ковер-самолет, — сказал обладатель ковра, — мы добрались бы домой только через семь месяцев. За это время от невесты остался бы лишь прах. Не спорьте! Она моя!

— И волшебное зеркало сослужило нам службу, и ковер-самолет помог, — сказал в свой черед обладатель чудо-яблочка. — Но если б не мое чудо-яблочко, она не ожила бы. Она должна стать моей женой. — И добавил, обращаясь к друзьям:

— У тебя есть твое волшебное зеркало?

— Да.

— А у тебя есть твой ковер-самолет?

— Есть.

— Тогда верните мне мое чудо-яблочко и берит себе невесту.

Но яблоко вернуть, конечно, никто не смог. Ведь красавица его съела.

Так невеста досталась тому из трех друзей, который добыл чудо-яблочко.