-А перед моими обожаемыми одноклашками, они посмеиваются: "Аль, стареешь, хвастаться научилась, мы и так знаем, какой Минька, рядом ведь рос, не в Америке".
Ванька посмеивался и называл Стоядиновича сватом, "баскетболист" серьезно запал на Дарью Ивановну, да и у той проявлялся ярко выраженный интерес к Михайлику.
-Я не против, зять свой, почти доморощенный, проверенный, а то приведет какого-нибудь прощелыгу. А чё, Драган, опять вторая международная семья у тебя выходит?
Стоядинович-младший подтянул знания в русском языке и усиленно готовился поступать в УПИ, на факультет информатики, вот и сейчас он доставал 'будущего тестя', как прикалывался Ванька, вопросами, связанными с компьютерной техникой.
Мишук, взяв Филюньку, отправился к деду. Возле оградки, на лавочке сидел сильно сдавший за последний год Редькин. Обнялись, Егорыч откровенно любовался Авером.
-Мишук, как ты возмужал, совсем взрослым мужчиной стал!!
Посидели, помолчали, Минька вздохнул:
-Так деда не хватая, яго словечек, бурчания, подначивания, любопытства, я все никак не привыкну, что его нет. Иной раз забудусь, думаю, деду надо позвонить, а потом так тоскливо становится.
-Дед твой, Минь, такую большую и сложную жизнь прожил, ведь и грамотешки-то как у воробья было - пять классов, а смекалкой и обаянием Господь не обделил. Миш, ты прости меня, ведь это я присоветовал ему сказать о... другом, небось обида в душе есть?
- Филюш, вон на том бугорочке цветики красивые, добеги, сорви для наших девочек!
-Ща, Минечка! - ребенок побежал собирать цветы в букет.
Минка проводил его взглядом и вздохнул:
-А он деда смутно помнит. Насчет того дядьки... Виделся я с ним вот недавно, на соревнованиях, имел несчастье увидеть. Знаете, Иван Егорыч, сто раз деду сказал спасибо, что упередил. Говорят, родная кровь, она узнается... ни фига - какой-то потасканный мужик сыном назвал. Я малость его придушил, попутно объяснив, что сын я только своему папке. Наоборот, хорошо, что я знал, и ещё лучше, что этот не заявился сюда, у бати сердце и так больное, да и родители наши, как сиамские близнецы - у одного неприятности, второй чернее тучи. А так, не знают и хорошо, пусть живут, не дергаясь.
-Думаешь, не станет надоедать?
-Вряд ли, вроде я доходчиво пояснил, что мне он не нужен, никакой. Наоборот, после, так сказать, очной встречи, я батю своего до дрожи в сердце люблю. Я вот не помню, чтобы он на нас троих когда-то орал, отлупил, всегда 'четкий разбор полетов' и ясное осознание своего поступка, который потом точно не повторишь. Честно, Иван Егорыч, мы с Настькой оба мечтаем, вот бы нам такие половинки найти, чтобы примерно как у них было. Одно этому мужику в плюс можно поставить, не дай Бог, женился бы на маме, и Авера не было бы у нас, а так, судьба классно распорядилась, и вам с дедом спасибище, что меня в известность поставили.
-И что, ты не расстроился, когда узнал?
-А чего мне переживать? Авер - мой папка был есть и будет, а до того мне дела нет - чужой.
Подбежал мелкий с большим букетом:
-Минечка, я все-все цветы сорвал.
А Минечка засмеялся:
-Вспомнил, как Чертову помогал. Первый раз к Наташе с букетом вместе ходили, я дарил, а Ваня побаивался идти один, подозревая, что ему этим букетом прилетит.
Посмеялись, неспешно пошли домой. Аверы проводили Редькина, и не знал Минька, что это был их последний разговор, умер в конце сентября любимый всем районом их партийный секретарь.
.
У Чертовой козы-дерезы наступила чУдная пора, Ванька и синхронисты угадывали каждое её желание, носились с ней, как с хрустальной вазой, она ругалась, но мужики были непреклонны, Дашка же была вся в любви и немного филонила.
- Вань, ведь прибью во гневе, ты меня ещё с ложечки покорми, видишь же, нет токсикоза, я сама не ожидала, пока без проблем, вот в Медведке схожу к теть Пане, что она скажет.
Их совсем старенькая акушерка отошла от дел, но до сих пор консультировала будущих мам и каким-то шестым чувством определяла пол ребенка без УЗИ, ошиблась пару-тройку раз за сорокапятилетний акушерский стаж.
Натахе же сказала:
-Срок пока маленький, но быть мальчику, по всем приметам.
Ванька обрадовался:
-Сашка, мы точно как вы, два сына и дочка, один Витёк отстал, сачкует полковник, только второго родит.
Полковник 'родил' через несколько дней-мужика второго.
Ванька подвел итог:
-На нас троих восемь детей, ха, как говорил когда-то лучший экономист СССР-Косыгин, каждая семья должна родить по три ребенка, чтобы родителям было чем выплачивать пенсию. Мы с тобой, Авер, программу выполнили полностью. А твои, Алюнь, одноклашки подотстали, кроме Васьки, тот вон уже дедом стал. Блин, как время быстро летит, вот недавно только в училище поступали, а уже Миньку женить пора.
-Конечно, в двадцать лет, а то перестарком будет! - проворчала Алюня, - он у нас мальчик серьезный, может, твой Диман ещё вперед женится, вы, Чертовы, все шустрые, как веники.
-Алюнь, фамилия-то обязывает, - чмокнул её в щёку Ванька.
На семейном совете Чертовых было принято единогласное решение: если родится пацан - быть ему Сашкой, в честь дяди Авера.
-У меня есть предложение - рвануть всем большим колхозом в Оренбуржье, а конкретнее, в Соль-Илецк, там соленое и грязевое озера есть, дядька уж больно хвалил, сказал, почти как Мертвое море по составу. Малость подлечимся, вы-то ещё девушки-молодки, а мы с Авером на следующий год в возраст баб-ягодок входим, по сорок пять стукнет. Надо бы косточки старые подлечить, как вам такая идея? -озвучил Иван вечером за дружескими посиделками. - Стоядиновичу российскую глубинку другую покажем. Там ближе к Казахстану совсем другая природа, лесов таких нет, поля огромные с пшеницей.
Собрались ехать все, кроме Сереги, он уезжал домой, в Москву.
-Мы на следующий год, если вам понравится, съездим, Данюся подрастет, тогда.
Поехали, предварительно проверив-прощупав все машины, большой колонной. Присоединились Петька с семьей и Гешка с Маней, а в Свердловске должен уже ждать Дрюня, вот так и ехали колонной из пяти машин: Ванька с семьей, Стоядиновичи на Аверовской копейке, Аверы с бабой Ритой, на своей, прикупленной полгода назад бэушной Аудюшке, Минька с Гешкой и дочкой, и бабой Олей, Петька на восьмерке. Дрюня уже ждал их на выезде из Екатеринбурга, в придорожном кафе, перекусили и через двенадцать часов, к вечеру, были на месте.
Маленький, обычный провинциальный городок с небольшими домиками и несколькими озерами в те годы ещё не имел бешеной популярности и был по-своему уютным. Расселились в двух частных домах, а с утра пошли на озера.
Вот где было море восторга у детей, они лежали, бултыхались, пытались погрузиться в воду поглубже, но их выталкивало наружу. Мужики и дети освоили новый вид спорта - пробежку от озера Развал, самого соленого, до озера Дунино, с минеральной водой, пятьдесят метров не расстояние.
Бабульки строго следили, чтобы все ребятишки не находились в солевом растворе больше 20 минут и обязательно одевали очки.
За пять дней, что были в Соль-Илецке, облазили все окрестности, побывали на всех остальных озерах, на грязевом озере Тузлучное долго хохотали, глядя на всех чумазых, строящих забавные рожицы. Понравились местные молочные продукты, по вечерам жарили шашлыки, дурачились, пели, сходили пару раз на дискотеку, там отрывались все от мала до велика.
Минька с его ростом, широкими плечами, спортивной, без единой жиринки фигурой, пользовался у барышень бешеной популярностью. Родители обсмеялись, когда на белый танец пригласить его подошли аж пять девушек.
Выручила Алюня:
-Девочки, извините, чтобы никого не обидеть, он потанцует со мной.
Авер во время танца любовался своими такими ладными и красивыми женой и сыном. Минька, видя такое усиленное внимание к себе, быстро сделал ноги, уведя с площадки всю 'мелочь' во главе с Филюней. Старшие же остались до конца, тряхнули стариной на полную катушку.
Всем соленое озеро понравилось - даже бабульки почувствовали улучшение своего состояния. Повеселел и Гешка, он незаметно для себя разговорился с женщиной на пляже:
-Аль, черт её знает, но у нас разговор такой получился, житейский, даже как-то она мне понравилась.
-Координаты хоть взял?
-Взял, взял, она, вон, в Казахстане живет, тут же граница теперь есть.
-Геш, может, судьба? Маня что говорит?
- Маня сказала - клёвая тетка, разрешаю покадриться. Она учительница, есть ребенок - пацан, восемь лет, разведенка. Не знаю, что может получиться из этого?
-А ты не спеши, сам же знаешь - "судьба, она и на печке найдет". Вон, мы с Авером, - и развело, и свело, в конце-концов, приросли намертво.
-Аль, а Минька твой, гляди, как у женского полу популярен, другой бы не удержался, каждый день новую обнимал, а он чистый Авер, не разменивается. Повезло тебе, Альк, с ним.
- Не то слово, я каждое утро просыпаюсь и спасибо небесам говорю за него, за то, что деток таких имеем, а особенно за Миньку.
-Знаешь, я если что выгорит с Антониной, тоже постараюсь для её пацана нужным стать, пример-то имеется перед глазами. Мы вот с ребятами как-то говорили, у нас у всех такое впечатление, что Сашку знали с детства, он такой свой, и учти, если будешь на него орать или наезжать, мы все на его стороне.
-Наедешь на него, как же! Он, чуть что, меня в охапку и не отпускает, пока у меня весь пар не выйдет.
Больше всего поездкой были довольны Стоядиновичи, как выразился Драган:
-Душу отпустило, а то внутри большой булижник был!
Он тосковал по своей Сэрбии, но умом понимал, что семье здесь лучше.
Первого сентября пошел в первый класс Филипп. На линейке Михайлик Стоядинович посадил его на плечо и торжественно-счастливый младшенький Авер, раздуваясь от важности, звонил в школьный колокольчик-начался учебный год. Настя и Миха заканчивали учиться, а Филюнька начинал. И опять взгрустнули Аверы, вспоминая своего неугомонного деда, как он, суетясь и волнуясь, провожал каждый год сначала Миньку, а потом и Настюшу, в школу, как хвастался успехами унучечков перед всеми.
А в конце сентября случилась большая беда. У первого Васькиного внука обнаружился порок развития мочевой системы, Пермские медики порекомендовали поехать в Москву. Там, после тщательного обследования, посоветовали операцию, в Росси этот метод лечения только начинал развиваться - лучше в Германии, больший процент успеха.
Узнав стоимость операции, Бутузовы впали в уныние, Васька ходил чернее тучи, девки его уливались слезами, Авер с неделю смотрел на поникшего Ваську, а потом зажал его в углу:
-Колись, что у тебя случилось?
-Да, Саш, неприятность большая, чего я вас расстраивать буду? - отнекивался Васька.
-Понял, значит нужна Алюня.
-Не Саш, и Алюня тут бессильна. - Совсем повесил голову дед, но потом все-таки поделился своим горем.
-Мальчонке-то три месяца, такой забавный, смышленый и вот... эх, блин, врачи говорят, что излечимо, особенно, на ранней стадии, но где ж такие деньги взять?
Конечно же, Авер тут же позвонил Алюне, та расстроилась, но сразу сказала:
-Саш, то, что для Настьки отложили - отдаем?
-Конечно, до лета дочке немного да соберем, а тут малыш больной.
Ребята, узнав про беду, тоже, кто сколько мог, скинулись, Санька Плешков, Чертовы и Серый не остались в стороне, не хватало пятнадцати тысяч евро. Ванька с Наташкой сломали всю глову - у кого бы перехватить, уж больно драконовские проценты, если брать кредит, да и дефолт девяносто восьмого года еще не забылся. Дядюшка добавил пять тысяч, а вот десять висели в воздухе.... время поджимало.
-Знать бы хоть на месяц раньше, заказали бы меньшую партию компов. А сейчас как откажешься, неустойка будет охренительная, - торопливо жуя в кафешке напротив офиса, чертыхался про себя Чертов.
-Иван Георгиевич, здравствуй! Можешь уделить мне десять-пятнадцать минут твоего времени? - со спины подошел Тонков.
Ванька дернулся:
-Что за манера со спины заходить? Будь я не в кафе, ты бы уже на земле валялся.
-Извини, побоялся, что, увидев меня, уйдешь.
-Что тебе хочется?
-Вань, я очень прошу тебя, расскажи немного про Мишу, ведь спать не могу.
-Слышь, Тонков, он тебе все конкретно сказал, что ещё? А парняга наш слово держит всегда.
-Да я не буду лезть никуда, но хоть немного расскажи, как он рос, какой он?
И столько тоски было во взгляде главкобелино части, что Ванька хмыкнув сказал:
-Рос он нормально, серьезный был всегда, разумный, ответственный - весь в своего батю. Толковый, в десять лет уже помогал ремонтировать тачки, парняга - золото!
Зазвонил Ванькин телефон:
-Да! Да! Никак? Ну мы бы к двадцать третьему февраля точно с Вами расплатились, естественно с распиской. Может подумаете еще, ребенку всего три месяца... Жаль, до свидания.
Ванька в досаде треснул рукой по столу:
-Вот гадская ситуация!!...
-Вань, можно поподробнее, что случилось? Что-то с маленьким ребенком?
-Тебе-то какое дело?
-Ну, а все-таки?
-Да, малышу операцию надо срочно в Германии делать, а вот, хоть тресни, не хватает десяти тыщь евриков, с миру по нитке собрали девяносто, - десять никак, придется в кредиты залазить.
-Вань, давай, я добавлю эти деньги, есть у меня свободные, на Европу отложенные, да что я не заработаю что ли?
-Чё, серьезно, ты? Не зная, кто и что, а может, я тебя развожу?
-Разводил ты, помнится, только подруг своих, а с мужиками не было такого.
-А я, может, изменился? Не, ты не шутишь?
-Я так понял, это кому-то из близких или родни Миши требуется помощь, могу я за двадцать лет внести посильную лепту, хоть не ему, но помочь?
Ванька задумался. Долго молчал:
-Слышь, Тонков, все равно не смей к Миньке лезть.
-Я ж тебе сказал.
- Пошли в офис, расписку напишу.
-Я через часок привезу нужную сумму, тогда и поговорим.
-Чудеса, Господи! - пробормотал Ванька, проводив глазами Тонкова, - вот уж откуда не ожидал помощи, так от этого....
Тонков не подвел, где-то через час с лишним привез деньги, Ванька протянул ему расписку...
-Вань, я не совсем последняя сволочь, есть и похуже меня, не надо мне расписок. Пусть малыш выздоравливает, а деньги что, как говорится, "деньги - навоз, сегодня нету - завтра воз". Одна просьба, Вань, про Мишу могу я иногда хоть немного узнавать? Почему, кстати его так же назвали?
-Да случайность, Алюня хотела Егорушкой, когда сынок родился, она, увидев его, поразилась, что очень похож на тебя, ну и выдала 'Мишка', и уснула вскоре. Акушерка подумала, что она так ребенка назвала, мамке Алюниной сказала, та и записала его Мишкой. И чтоб ты не питал иллюзий, что у неё неземная любовь к тебе осталась, сразу скажу - у них с Авером все на одной волне, без слов друг друга чувствуют. Минька, вон, всегда говорит, что хотелось бы жениться, и как у родителей чтоб было.
-Авер, Авер? - протянул Тонков, - постой, это Сашка, что с нами служил в Мамедии?
-Да, он самый!
-Надо же... а ведь он мне когда-то говорил, что-то про... как же это? Вспомнил, он сказал, что я как соперник отвалился. - Он поморщился, - это когда я, дурак, на Светке Сергеевой по залету.. Помолчал и сделал неожиданный вывод:
-А и правильно, ну женился бы я тогда на ней, а у обоих в голове ветер, обиды, непонятки, бабы опять же... Только бы жизнь друг другу исковеркали, а так и у Али, и у ребенка нормальная семья и жизнь, признаю. Хоть это мне как серпом по яйцам, - он как-то горестно вздохнул, - но честно.
-Рад, Тонков, что ты не совсем падла, - пробурчал Ванька.
-Да падла, Вань, настоящая, вот только увидев взрослого Мишу, задумался, а не увидел бы... Ладно, держи меня в курсе, как пройдет все у маленького мальчика. Как его зовут-то?
-Дениска.
-Вот, у Дениски.
-Обязательно, я тебе прозвонюсь по-любому. Спасибо тебе душевное от всех нас. А нас не так и мало, кто по копеечке собирал, там в поселке все бабульки с пенсии по тыще принесли, а для них тыща - это немалые деньги, школьники немного собрали, местные, в общем, всем миром.
-Радует это, Вань, не все очерствели душой, и спасибо тебе, что дал возможность хоть так, но к жизни Миши прикоснуться. Сыном он мне запретил его называть, чуть не удушив. Авер уже тогда серьезный мужик был, вот и другой, - он запнулся, -...Авер, настоящим вырос. Ещё раз спасибо!!
Он пожал Ваньке руку и ушел. А Ванька долго крутил головой:
-Вот ведь как бывает в жизни, проняло бабника. Хорошо, что тебе, Иван Чертов, такая коза-дереза встретилась и затмила всех своими труселями в поцелуйчиках, а то ты сейчас Тонков-2 был бы. Тьфу-тьфу, и синхронистов бы не было, и Саньки. УЗИ же подтвердило, что ещё один Чертов мужик будет! Ваня, ты красава, после себя аж двух 'продолжателев хвамилии', как говорил дед Панас, оставишь. Надо пойти свою козу-дерезу потискать, чёт соскучился я.
-Вань, ты чего сидишь, тащишься? - заглянула в кабинет коза-дереза.
-Иди сюда скорей!
-Что, Вань?
Чертов крепко её обнял:
-Две новости, одна хорошая, другая - очень хорошая.
-Ну-ка, ну-ка?
- Хорошая - деньги для Дениски нашлись, а очень хорошая - я тебя люблю и сильно соскучился.
-Когда хоть успел? Вроде утром только 'наскучался'.
-Э-э-э, когда оно было, утро-то, чёт меня приперло...
-Вань, - тая в его объятьях бормотнула Наташка, - ведь белый день. У тебя, небось, совещание в три?
-Отменю, ну их всех на хрен! Могу я с собственной женой понежиться? Да и дома синхронисты вечно не вовремя врываются, - оба захохотали, сколько их было, таких пикантных ситуаций...
А у Тонкова случился неожиданный вечер.
-Вер, а давай дитенка усыновим-удочерим, поженимся и будем жить как нормальная семья?
-А чем мы сейчас не нормальная семья? Или смена фамилии мне что-то новое даст? А насчет дитёнка, -она как-то покривилась, - кого удочерять, они же в детских домах все уроды или неизлечимо больные, опекунами становятся только недальновидные людишки.
Тонков подобрался:
-Ну почему же, есть ведь и нормальные, молодые девицы бросают например.
-Ты уверен? Да сто врачей тебе напишут, что здоров. А гены гнилые? Вон, у меня на родине знакомые -пара за сорок бездетная взяли четырехмесячного ребенка, тряслись над ним, он с четырнадцати лет стал воровать, убегать из дома, потом вообще связался с поездными, этими, каталами или как их там ещё -картежниками, и ты мне такое предлагаешь?
-Ну есть же сейчас и искусственное оплодотворение, а нет, тебе это на подходит, ещё это... когда другая рожает за деньги? - с каким-то нездоровым блеском в глазах произнес Тонков.
-А ты знаешь кто будет его вынашивать, может она хроник какой?
-Кароче, ни один вариант тебя не устраивает? А я сегодня одному вот такому больному ребенку как бы помог, дал десять тысяч на операцию в Германии.
-Десять тысяч рублей? На какое время и какой процент? - деловито спросила Вера.
-Ты будешь разочарована, без процентов, деньги - евро, а время - как в мультике про Винни-Пуха, - он зажал нос и проговорил голосом совы, - "без-воз-мезд-но".
-Что? Какому такому ребенку, твоих приятелей?
-Нет, - уже наслаждаясь чем-то, ответил Тонков, - просто маленькому трехмесячному, там всем миром собирали.
И узнал Тонков про себя много нового:
-Ты что, совсем лох? Да тебя, дурака, развели по-полной? Почему ты со мной не посоветовался? Я бы хоть проверила, кто и почему? А как же поездка в Эмираты, я всем уже нахвалилась, что мы летим в Дубаи, за шубой и золотом.
- О как! Ты же говорила, что не такая, как мои молодые шалавы, у тебя другие ценности?
-Одно другому не мешает, шуба моя уже старая, пять лет, хочется что-то новомодное приобрести. Миша, давай позвоним тем, кому ты деньги дал, скажем, что обстоятельства изменились, а? - Вера потянулась его обнять.
Смотря на неё потемневшими глазами, он ловко уклонился от обнимашек:
-Да, обстоятельства действительно изменились, вместо тепла у меня опять пусто-пусто. Печально, но лучше так...Ну что, собирай вещи, я тебя провожу.
-Куууда?
-Домой к тебе, в Медведково.
-Ах так? Да ты... - и понеслось...она красочно и с удовольствием поясняла ему, какой он козёл и прочее.
Мишка, не особо вслушиваясь, ходил по квартире, собирая её вещи, бросая все в большую сумку без разбора: тапки, белье, косметику, вазочки, салфеточки....
-Ишь, ты, сыночка он нашел! Да кто знает, твой ли он, может, нагулянный, а ему, лоху сказали...
-Стоп, не ты ли первая обратила внимание на него, родинки одинаковые, одно лицо?
-Мало ли, чего я сказала, ты же с одними шалавами трахался, вот и...
-Все, хорош! Одевайся! - У Тонкова не было даже злости, одно сплошное удивление: - Как же ты так ловко притворялась?
Вера всхлипнула:
-Миш, я от обиды лишнего наговорила, давай мы немножко побудем порознь, остынем и все решим.
-Пошли, время позднее, надо выспаться и тебе, и мне.
Приехав из Медведково, сидел Мишка на разворошенной кухне, курил и думал, ходил из угла в угол, опять курил, пока от табачного дыма не стали слезиться глаза. Распахнул настежь окно и долго стоял, глядя на спящий город, заварил себе крепкий чай, типа чифиря, напился, посмотрел на время - спать ложиться не было смысла - половина шестого утра, и такая злость его обуяла! Плюнул на все и сдуру начал наводить в квартире армейский порядок, вспомнились курсантские годы. Он тер и отмывал все подряд, набрал ещё три пакета разной ненужной ерунды, решив пока не выбрасывать, может, что понадобится 'подружке Вере', затем поехал на работу.
Весь день в каком-то отупении что-то говорил, что-то делал, а в четвертом часу позвонил Ванька Чертов:
-Миш, привет, в шесть пятнадцать провожаем в Берлин наших, они с поезда на поезд, подъедешь? Поезд 013, вагон 7, жду, вокзал Белорусский.
Тонков мгновенно подорвался. На вокзале, еще не дойдя до седьмого вагона, увидел небольшую разномастную компанию, над головами которых возвышался гигант-Чертов.
-Здравствуйте! - подошел Тонков к ним.
-Здорово, Миш, ещё раз. Вот, знакомься, это Даша - наша мамочка, это Валентина Ивановна - бабуля. А это - наш Дениска.-
Ванька бережно держал на руках малыша, который круглыми глазенками глядел на окружающих. Мама и бабушка, одетые совсем скромно, с волнением уставились на него.
-Спасибо Вам огромное, материнское, - сдерживая слезы, сказала старшая.
А младшая, измученная, с огромными синяками под глазами, добавила:
-Мы уже отчаялись, время-то поджимает, спасибо!
-А можно... - сам удивляясь себе, - ...вашего малыша подержать? - попросил Мишка.
-Держи, - прогудел Ванька, - может, прилипнет, и своего родишь, мы, вон, за третьим собрались! - он кивнул на высокую, симпатичную женщину, с небольшим животиком, возле которой стояли подростки мальчишка и девчонка лет пятнадцати, зеркально отражающие друг друга, разным был только рост.
Тонков бережно взял ребенка на руки и, вдохнув запах молочка и ещё чего-то, чем пахнут младенцы, как-то остро вспомнил, что держал когда-то вот так свою дочку. Малышок не плакал, а внимательно разглядывал новое лицо. Динамик проговорил женским голосом, что посадка заканчивается, Ванька и знакомый уже, светло-русый мужик, подхватили вещи и коляску и пошли в вагон вместе с бабулей. Тонков все так же держал ребенка,наслаждаясь этим.
-Мишк, роди себе такого же, здорово с ним смотришься! - опять повторил вышедший Ванька.
-Даш, давай в вагон!
-Даша, может быть, Вы сообщите и мне, как пройдет операция? Просто сделайте прозвон, а я перезвоню Вам? - с огромным сожалением отдавая малыша, попросил Тонков. - Очень мне Ваш мужичок понравился.
-Да, конечно, Михаил..?
-Александрович я.
-Обязательно, Михаил Александрович, мы вам так благодарны!!
Долго махали вслед отъезжающему поезду, потом Тонков, разглядев как следует близняшек, изумился:
-Вань, они же одно лицо с тобой.
-А то, знак качества, как я говорю, правда, конопушечка? - обратился он к жене. Та кивнула, как-то ласково-интимно улыбнувшись мужу, и у Тонкова засосало под ложечкой. Он остро позавидовал Чертову - у него так не случилось.
А ещё через неделю у него был настоящий шок... Позвонили с передачи "Жди меня". Он, было, подумал что это розыгрыш.
-Да бросьте вы! Кто меня может разыскивать? Я не терялся, все прекрасно знают, где я и что я. Единственно, допускаю, что может кто-то из давних сослуживцев, и то вряд ли, не разыгрывайте меня, пожалуйста.
-Михаил Александрович! - вежливо спросила у него девушка, представившаяся сотрудником передачи, - Вы позволите подъехать к Вам ненадолго?
Тот подумал, прикинул и согласился, вызвал своего неизменного Быкова для подстраховки и стал ждать "гостей". Те очень быстро добрались, и ввалилось к нему в квартиру трио с видеокамерой. Шустрая девица с порога спросила:
-Вы так и не догадались, кто Вас разыскивает?
-Нет, не имею представления!
-А фамилия Перельман Вам ничего не говорит?
-Нет.
-Софи Перельман?
-Да нет же, вы меня с кем-то путаете. Быков, давай, гостей проводи.
-Подождите минуточку, - воскликнула девица и шумнула куда-то на площадку, - Софи, идите сюда!
-Какая ещё Софи? - успел подумать Мишка. - У меня сроду бабы с таким именем не было.
А в дверях появилась молоденькая девчонка лет четырнадцати-пятнадцати и замерла, пристально глядя на него.
-Малолетка какая-то! - пронеслось у Тонкова в голове.
А малолетка нежным таким голоском с явным иностранным акцентом сказала:
-Привет, аба!
-Здраствуй..те! Вы ко мне?
-К тебе, к тебе, - из-за девчонки появилась... симпатичная женщина, - не узнаешь?
Мишка моргнул, пригляделся повнимательнее и охренел... вместо, как он помнил, невзрачной, серой мышки - Алины, в дверях стояла цветущая женщина.
-Это?.. Алина? Ты?
-Она самая!
-А девочка... это..?
-Да, твоя дочка - Соня.
Мишка сбледнул, ему резко не стало хватать воздуха:
-Быков, принеси водички, что-то мне нехорошо!
Быков шустро метнулся на кухню, приволок стул и водичку. Мишка обессиленно опустился на стул, жадно выхлебал воду, посидел,закрыв глаза, потер левую сторону груди....открыв глаза, спросил:
-Вы мне не кажетесь, это правда вы здесь?
-Надо же, какие мы впечатлительные стали к пятидесяти годам! - хмыкнула бывшая жена.
А Мишка, тяжело поднявшись, не обращая внимания на жену, уставился на дочку, которая также внимательно смотрела на него, его карими в крапинку глазами. Все притихли, только стрекотала видеокамера, непутевый отец и его большая дочка не сводили глаз друг с друга.
-Можно... - хрипло прокаркал, потом прокашлялся и повторил Мишка, - можно я тебя хоть обниму?
Он как-то робко смотрел на девочку, и увидев в его взгляде что-то такое, понятное только ей, она кивнула и сама шагнула к нему. Он осторожно, едва касаясь, обнял её, а девчонка, как-то странно всхрапнув, прижалась к нему:
- Ты на меня совсем похож!
А Тонков, полуприкрыв глаза, верил и не верил, что, вот, в его бережных объятьях находится его, ЕГО!! - дочка.
-Надеемся, что дочка и папа не разочаруются друг в друге! - в камеру сказала шустрая девица, добавила что-то ещё, - "ищите и верьте..."
Они откланялись. Мишка не вникал, он опять опустился на стул:
-Ноги не держат!
Верный Быков приволок валидол. Алина, видя, что бывший действительно плохо выглядит, попросила отвести Мишку прилечь где-нибудь:
-А то помрешь, увидев ребенка, виноваты останемся!!
-Сонечка! - попросил Мишка. - Ты можешь немного со мной посидеть?
-Алина, вы, наверное, голодные? Там, на кухне посмотри, а я пока, извини, не в форме.
И впервые с тех давних одиннадцати лет Алине стало жалко этого гада, она кивнула и пошла на кухню.
-Сонечка, я не вправе что-то спрашивать, но как вы меня нашли?
Ребенок, перевирая окончания слов, пояснила, что давно хотела увидеть своего настоящего папу, тем более, что мама всегда говорила - она один в один настоящий отец и внешне, и по характеру. Внешность, да, похожи они сильно. Она, Софи, в этом убедилась уже. Девочка оказалась и впрямь как папа, было в ней то же обаяние, чем грешил в молодости Мишка.
Сердце потихоньку отпускало, но как же заныла его душа:
-Мудак, про этого-то ребенка ты знал, и сам же позволил её удочерить!
В комнату заглянула Алина:
-Если тебе полегче, пойдемте на кухню, надо поесть всем.
Алина, не мудрствуя лукаво, поджарила рыбные стейки, нарезала салат и сварила кофе.
-Послала твоего Виталика в магазин за хлебом и тортиком, надеюсь, оплатишь?
-Какая ты стала? - Вместо ответа сказал Тонков.
-Какая бы не стала, оплатишь ,или мне придется?
-Я жадным не был никогда, тебе ли не знать?
Прилетел запыхавшийся Быков.
-Виталик, садитесь, тоже поешьте, - пригласила Алина, - наверняка, ведь голодный.
-Да я... - замялся тот.
-Садись, не умничай.
Все ели, а Тонков смотрел на них, ему кусок в горло не лез - просто хотелось сидеть и вот так смотреть на дочку и бывшую, долго-предолго. Потом расположились в зале, разговаривали, дочка и папаша быстро нашли общий язык - они, перебивая друг друга, с обоюдным удовольствием общались.
Алина сидела в стороне и с грустью понимала, этот вот... оказался её дочке по душе, зов крови сказался. А Тонков, с опаской поглядывая на Алину, боялся только одного, что вот встанут сейчас и уйдут они от него, а он взвоет волком.
-Алин, вы где остановились-то?
-В гостинице.
-Может, ну её, они сейчас дорогущие. У меня места много, может, поживете, а? Буду рад, если согласитесь.
Дочка тут же повернула голову к матери:
-Мам, давай, а? У него так тут хорошо и места много.
Стесненная в средствах, Алина все-таки не упустила возможность помучить этого гада, но видя, что он опять непроизвольно потирает левую сторону груди, сжалилась.
-Ладно, согласна, но...
-Понял, понял, не волнуйся, все будет замечательно.
Он показал Алине, где что лежит, предоставил ей возможность делать как и что она хочет, а сам все не мог наговориться и наглядеться на Сонечку.
Утром новоиспеченный папаня проснулся от вкусных запахов, потянулся, улыбнулся, а потом загрустил - явно ведь не для него старается Алина.
-Блин, а ведь детей мне родили женщины с перекликающимися именами Альбина-Алина, в этом что-то есть. Только я, дурак, не усек вовремя.
Умылся, побрился и пошел на вкусные запахи.
-Доброе утро! - засиял он, увидев и мать, и дочь на кухне, - что вы так рано вскочили?
-Привыкли, - пожала плечами Алина, - мы ранние пташки. Соня утром на тренировку, я на работу, вот и здесь встали по привычке.
-Сколько вы в России будете?
-Через три дня домой.
-Что так быстро? - опечалился Тонков, - может как-то можно продлить?
-У нас билеты на обратный рейс.
-Я поменяю? - предложил Тонков.
-И не жаль на нас тратиться? - съехидничала Алина, а дочка захлопала в ладоши:
-И ты мне всю Москву покажешь? И мы везде побываем?
-Везде побывать не получится, Москва, она большая, да и денег у него не хватит, с твоими-то запросами, - пробурчала мамка.
-Да, дочь, я постараюсь как можно больше вам показать. Давайте определимся, сколько вы сможете ещё здесь побыть, давай паспорта, билеты и я поеду менять сразу.
Про себя же твердо решил, что пару дней, если позволит работа жены, он ещё накинет. -Мама, а может? - заикнулась дочка.
-Не может, - покачала головой Алина, - ну, дней десять у нас есть.
-Хорошо, документы давай, да я погнал.
-Пап, а можно с тобой?
-Если мама не возражает, то конечно. Очень вкусно все, спасибо, я как-то привык на полуфабрикатах, не заморачиваться, а сегодня - праздник для желудка. Алин, вот деньги, в соседнем переулке большой супермаркет, если что-то надо прикупить, не стесняйся, только тяжести не таскай. Позвонишь, я прикуплю. Вот телефон, я туда свой номер забил.
-Пап, а мне?
-А тебе заедем и купим.
Ребенок запрыгал:
-У меня дома есть, но он старенький, хочу новый.
- Все, поехали.
И поехали сначала в офис, где Мишка, напыжившись и важничая, представил всем свою дочь. Потом поехали в авиакассы, и тут у Тонкова щелкнуло:
-Соня, а почему вы только на пять дней прилетели?
Соня помялась, потом сказала:
-Пойдем в кафе, посидим, я что тебе скажу, ты только маме не говори.
И слушал Тонков рассказ дочки. Оказалось, что полгода назад, её приемный отец, Наум Перельман, по нелепой случайности погиб. В кафе, где они сидели с коллегами во время обеда, заскочили двое в масках с автоматами и просто расстреляли посетителей. Наума тяжело ранило, и через три дня он умер. Баба Циля начала каждый день устраивать скандалы, обвинять маму, постоянно кричать на них, что русские ей не нужны, пусть катятся в свою Россию, мама попала в больницу, пока там лежала - потеряла работу, а Соня решила написать в "Жди меня". Папу нашли быстро и прислали билеты, благодаря каким-то спонсорам. А Соня совсем не хочет возвращаться в Израиль, ей так понравилось у папки, столько много места, и папка добрый. Нет, Наум не обижал её совсем-совсем, но и он, и баба Циля вздыхали, что мама никак не может родить им своего ребенка. Папа только чтобы маме не говорил про это, а то она плакать опять начнет, она до больницы совсем красавица была, сейчас вот похудела и редко смеется.
-Пап, а ты бы согласился, чтобы я с тобой жила?
-Конечно, дочь, я был бы очень счастлив.
-А мама говорила, что я тебе совсем не нужна.
-Папа твой - самый распоследний дурак на земном шаре был, дурее не бывает. Как думаешь, если мы хитренько так попробуем уговорить маму остаться, у нас получится?
-Ну, - дочка забавно скривилась и почесала нос, - замуж за тебя она точно не пойдет, она всегда про тебя говорит, что ты - козлина, а придумай чего-нибудь, а? Не хочу я опять слушать, как баба Циля кричит все время. Мамочка хотела уйти жить в другое место, но платить теперь нечем, даже за мои тренировки, пенсии папы Наума не хватает.
Мишка похолодел, представив, как будет жить его только что обретенная дочь, и твердо сказал:
-Я очень постараюсь убедить твою маму жить здесь, ну, хотя бы как квартиранты у меня.
Ребенок подскочил к нему и, дернув за руку, заставил подняться, а затем повис на его шее:
-Я знала, знала, что ты хороший, что ты меня полюбишь!
У Тонкова защипало в глазах...
-Значит, билеты пока не берем?
-Нееет!
И поехали отец и дочка покупать телефон, девочке хотелось самый-самый, ведь папин подарок. Долго и тщательно выбирали, потом поехали домой - забрать маму и побродить-поездить по Москве.
Мишка внутренне сильно напрягался, зная, что Алина совсем не рада его видеть, но заради дочери был готов на всё.
-О, Тонков, как тебя прижучило! Но так хочется, чтобы хоть один ребенок так и смотрел на тебя с восторгом, а не обзывал падлой.
Забрали маму, долго мотались по Москве. Мишка хитренько сумел затащить их посмотреть какие-то джинсики для дочки. Там выбрав для дочки, заставили примерить бурчащую маму, и вышли из фирменного магазина с пакетами. Пару дней так и было, Мишка, забросив все дела на зама, старался, и ещё как, понравиться жене, которая все так же, с недоверием, смотрела на его поведение.
И вечером, на четвертый день, не выдержала, пока Соня увлеченно общалась с кем-то в компе - конечно же папа разрешил,- спросила:
-Тонков, не юли только, скажи честно, зачем тебе все это? Зачем ты дочку заваливаешь подарками, она же тебе как-то не нужна была?
Мишка долго молчал:
-Как бы тебе сказать? Полтинник приближается, пора бы и поумнеть, так наверное и случилось со мной. Я как заново родился, увидев дочку. Понимаю, ты сейчас мне не веришь, да и как можно поверить, когда я, - он передернулся, - вел себя тогда, как сволочь. Не могу и не знаю, как просить прощения за то время, но если бы ты смогла поверить мне, что я теперь сделаю все, что в моих силах для ребенка. И, Алина, подумай, может, останетесь у меня? Нет-нет, я не претендую ни на что, ну как бы квартирантами, что ли, дочке же здесь нравится. Подыщем тебе работу, я напрягать и лезть в твою жизнь не буду, подумай? Даже у закоренелых преступников есть возможность покаяться. Если сможешь даже не простить, а просто сосуществовать рядом - буду счастлив!! Есть вариант другой - купить вам квартиру, но, - он тяжело вздохнул, - но я бы не хотел вас отпускать, это такое счастье слышать смех дочки. Пожалуйста, поверь мне, я никогда ничем не клялся, но сейчас...
Он опять непроизвольно начал тереть левую сторону груди:
-Странно, никогда не болело сердце, а в последнее время валидол в кармане таскаю, укатали сивку..
. -Ага, чужие бабы.
Он с тоской взглянул на неё:
-Ну почему ты раньше такой не была, пару раз бы по морде настучала тогда, что ли?
Алина пожала плечами:
-Наверное, была ослеплена, что ты, такой видный мужчина и на меня,как ты говорил - серую мышку, обратил внимание, вот и боялась до дрожжи потерять, любовь, блин, неземную.
-А твой муж, он какой был, извини, если я не туда лезу?
- Наум? Он Соньку как раз и вытащил из всех её болячек, я-то долго в себя после родов приходила. А Соньку диатез замучил, простудные, мы ж из больницы не вылазили, да ты в то время дома почти не появлялся, где тебе такое помнить?
Мишка только вздохнул:
-Нечего мне сказать.
-Ну и предложил Наум мне замужество и переезд в Израиль, а там - Мертвое море чудо сотворило. Она быстро окрепла, из вялого, апатичного ребенка превратилась в шуструю хулиганистую, отдали в пять лет в плаванье, теперь уже и не упомню когда болела, даже простудой. А ты даже ни разу не поинтересовался, как там твоя, теперь вот обожаемая дочка? И когда пришло согласие на удочерение, я себе слово дала - никогда тебя не видеть, а вот видишь, как жизнь завернула. Наум погиб, у нас с дочкой проблемы, но ничего, должны выгрести.
-Давай-ка уже не выгребать, а жить нормально, я не бедствую и вас смогу обеспечить, прошу из-за дочки, давай все-таки попробуем?
- А твои девочки? Думаешь, я позволю ребенку знать, что её папаня - страшенный кобелино?
-Нет никаких девок и дам и не будет, слово даю. -Хотелось бы поверить!!
ГЛАВА 11.
Через несколько дней Чертовым из Германии позвонила Даша, сказала, что малыш прооперирован, три дня уже как, состояние нормальное, прогноз положительный, они с мамкой надеются, что все плохое позади, просила передать всем благодарность за помощь, позвонить на Урал, успокоить всех.
Аверы после Ванькиного звонка тут же передали в Медведку, что операция успешная, а Васька вскоре удивил поселок. Съездил на нижний склад, купил за копейки целый грузовик горбыля и обрезков досок, две недели возились с зятем - стучали, строгали, колотили во дворе, в субботу приехавшие одноклашки, Авер, Санька Плешков, Дрюня, дружно взялись что-то мастерить.
К вечеру возле водокачки, на людном месте, выросла интересная детская площадка. Для детишек здесь были и качели и карусели, горки большая и поменьше, песочница, шведская стенка, домик бабы-яги и, конечно же, в воскресенье все детишки и бабульки были возле этого городка. - Ай, Вася, уважил, какой же ты молодец! - хвалили его все.
А Васька, опять удивив, низко поклонился:
-Я никогда не смогу расплатиться со всеми вами за моего маленького внука, это моя скромная благодарность жителям нашим, я не мог даже предположить, что вы поможете!
-А на миру, Вась, и смерть красна, мы ишшо не совсем зверьми-от стали, - сказал дед Вайнт. - От нас не убыло много-от, а внучок, вишь ты, поправится и будет на горках твоих попку занозить!
Многие бабульки прослезились, нашлись желающие покрасить все краской, и радовала площадка больших и маленьких яркими красками. Председатель поссовета, Пал Захарыч, сменивший ушедшую на пенсию, бессменную Лилию Васильевну, договорился с руководством завода в соседнем поселке - привезли песок для песочницы, малышня оттуда не вылазила. Сколотили несколько скамеек, и бабульки тоже устраивали посиделки, кто приглядывая за детьми, а кто и просто пообщаться.
А Васька и зять жили весточками от своих женщин, и новости тут же узнавали все, они радовали, мальчик успешно поправлялся, мужики ждали своих женщин с нетерпением, народ местный гордился, что смогли помочь маленькому Дениске.
У Аверов опять был первый класс, и опять папа занимался с Филюней, Настюшка колебалась какой институт выбрать, ей хотелось и на информатику, и иняз привлекал. Подумав, решила, что вот Минька на каникулы приедет и вместе выберут.
Алюня потихоньку готовилась к сорокапятилетию своего Авера, он собрался уходить на пенсию.
Гешкина Антонина приезжала на Новогодние каникулы с сыном. Мальчик такой тихий, стеснительный, немедленно был взят в оборот Маней, Любицей и Филюнькой. Они днями пропадали на улице - строили ледяную крепость, рыли какие-то ходы-лабиринты в глубоком снегу, учили Игорька ходить на лыжах, катались на картонках, с визгом и криками съезжая с раскатанной горки оврага. Вечером дружно собирались у Аверов - сидели у компьютера, по очереди играя в стрелялки, или смотрели телевизор. Мальчишка перестал стесняться и немного осмелел.
Маня дала добро:
-Можешь жениться - теть Тоня нормальная!
Тонков сумел-таки уговорить Алину переехать в Россию. Она долго колебалась, совсем не верила в его 'благия намерения', но все перевесила его забота о дочке. Он загорался от одного взгляда на дочь, Сонька же, предательница, тоже не отлипала от него, у них постоянно были какие-то серьёзные разговоры, вместе сидели у компа, иной раз спорили до хрипоты, видно было, что оба тянутся друг к другу и наслаждаются общением.
Когда его девочки улетели в Израиль - сделать все дела, забрать вещи и документы, вот тут Тонков и вправду взвыл. Ни на работе,ни дома ему не было покоя, он очень боялся и дергался, понимая, что Алина может в любую минуту передумать, на фига он ей такой пакостный, ведь в каждом его слове она искала какой-то подвох. Постоянно названивал дочке, та щебетала и заверяла, что они не передумали, пусть не придумывает себе всякие ужастики. Он, поговорив с Соней, немного успокаивался, а потом вскакивал посреди ночи в холодном поту, снилось ему одно и то же: Алина, презрительно смотрящая на него и с расстановкой говорившая:"Пошел ты, Тонков, на....!!'
Несколько раз звонила Вера Вадимовна, он что-то незначащее отвечал, ни на что не соглашаясь. Она не поленилась, приехала в офис - дома Тонков категорически не желал никого видеть из женского полу -долго и упорно пыталась объяснить,что он её не так понял, что она согласна на усыновление хоть двух детей сразу.
Вполуха слушая все эти признания в любви, он другими глазами смотрел на неё, не понимая, что его привлекло в этой изворотливой женщине.
-Алинка намного лучше, естественная. Не хитрит и такая вся... не думай, падла! - мысленно ругнулся сам на себя Тонков, - сглазишь ведь!
-Все понятно, Вера, только вот насчет детей... поздновато!
-Только не говори, что очередная выдра беременна от тебя! - воскликнула та, - я, между делом, проверила твою сперму на предмет зачатия - там вероятность совсем маленькая, поизносился ты, по чужим передкам болтаясь. Три процента из ста, - со злорадством сказала Вера, - так что, миилый, довольствуйся тем, что я тебя всякого принимаю.
-Вот даже как? Сильна, Вера Вадимовна, недооценил я тебя, признаю! - ухмыльнулся Тонков. - Но, дорогая, пардон, есть у меня ребенок, за которого я, оказывается, пасть порву любому, невзирая на пол и возраст. Я понятно-доходчиво объяснил? А с тобой... как говорится, "Ботинки жмут и нам не по пути!"
-Что ты как дебил выражаешься?
-Могу и культурнее: у меня есть дочь, четырнадцати лет, славная, добрая и, что самое главное - и внешне, и характером похожа на меня. И ребенка, заметь, своего, ни на кого менять не буду!
-Ой, да ладно, вот за углом увидишь ножки от ушей и юбочку по самое не хочу и побежишь, ты ж супер- кобель.
-Хорош, - он хлопнул ладонью по столу, - не скажу, что очень рад был видеть Вас, Вера Вадимовна. Извините, дела не ждут! Всего Вам доброго и удачи!
-Хам и сволочь! - были последние слова подруги.
-Да, Мишка, совсем ты дебил, тридцать лет роешься непонятно в чем, ни хрена не видя под носом!Господи, только бы девочки мои приехали!!
В ближайший выходной собрался на Таганку, нашел женский монастырь, где народ часами стоял, чтобы попасть к Святой Матроне, выстоял многочасовую очередь и впервые в жизни истово просил только одно:
-Помоги, Матушка Матронушка, обрести своих девочек и семью!!
На работе львиную долю проблем и дел решал за него незаметно ставший нужным Быков, бывший поначалу простым охранником и производивший впечатление тормознутого. Мишка много раз порадовался, что не уволил тогда его, несмотря на давление со стороны своего ушлого зама. Звонил несколько раз в Германию, там готовились к выписке - Дениска выздоравливал, что немного успокаивало.
Соня в очередном разговоре шепотом сказала, что у них немного не хватает денег для покупки билетов, мама у него просить не хочет, собралась немного подработать, месяца два, а она, Соня, совсем не желает оставаться здесь хоть на неделю!
Папашка, предусмотрительно оставивший копии паспортов своих девочек - а он в мыслях уже по-другому и не называл их - тут же рванул за билетами, и через десять дней, перед самым Новым годом, волнуясь и переминаясь с ноги на ногу, ждал прибытия самолета. Наконец объявили, что совершил посадку самолет... Мишка подобрался, смотрел на выходящих пассажиров и не мог унять бешено стучащее сердце.
Маленький вихрь по имени Соня налетел на него и закружил:
-Папка!! Я приехала!! Насовсем!!
Папка часто-часто моргал и судорожно сглатывал, крепко обнимая дочку.
Алина, внимательно наблюдающая за их встречей, очень удивилась. Этот непробиваемый, блудливый, циничный мужик - с трудом сдерживал слезы?
-Надо же, как припекло? Похоже, таким козлам детей надо показывать после десятилетнего возраста, маленьких, пищащих они не воспринимают. Может, и впрямь, Сонька где-то в глубокой глубине у него человеческие чувства откопала? Но как же трудно, почти невозможно поверить ему после всего?Господи, только бы дочке было хорошо, а я на работу пойду - в его пентхаусе комнат много, постараюсь пореже на глаза попадаться.
-Здравствуй, Алина, рад, что не передумали! - Он оглянулся назад, на верного Быкова и взял у того букет темно-красных, будто вырезанных из тончайшего бархата, роз. - С приездом!
-Надо же, какие мы внимательные стали? - хмыкнула она, взяв шикарные розы.
-А вы - ехидные! - улыбнулся Тонков.
-Пап, а мне букет?
-Держи, стрекоза! - ей вручили букет нежно розовых роз.
Дочка присвистнула:
-Красота какая, спасибо!!
Новый, 2002 год встретили по-разному: на Урале, как всегда, шумно и весело с зимними забавами, в Москве Чертовы и наконец-то переехавшие в Кубинку Доронины тоже веселились во всю. Ванька и Витёк тряхнули стариной и оторвались по-полной, их поддержали синхронисты и Егорушка Доронин, и только кругленькая конопушечка была в стороне.
Она было рыпнулась, но Ванька и Димуля тут же всполошились:
-Э-э-э, нам Санька нужен здоровенький и доношенный!! Не балуй, мамуля! - на два голоса загомонили её мужики.
Натаха вздохнула:
-Ну вот, я хотела чуть-чуть, разок с горки маленькой съехать!
-Правильно папка тебя называет, коза-дереза и есть, - ворчал Димка, неуклюже поправляя сбившуюся набок вязаную шапочку мамки. - Не девочка ведь, а все как мы с Дашкой стараешься пошухарить.
-Не бурчи, старшенький! - поцеловала его в щеку мамулька, - можно подумать, тебе не пятнадцать -пятьдесят лет!
-А вы с отцом как малолетки, вон, постоянно ругаетесь-миритесь, не я, так совсем порядку в доме не будет.
Как-то враз безбашенный их сынок стал серьезно-разумным, и на удивленные вопросы всех отвечал так:
-Не, ну должен кто-то в нашей развеселой семейке быть поответственнее!
Баба Оля постоянно ставила Димульку в пример своему, так и оставшемуся безалаберным, сыну.
Ванька же гоготал и соглашался, но наедине с Наташкой переживал:
-Ну вот как его отвадить от желания в Рязань поступать? На фига вот? А все Толюшка - старый чудик. Как я проглядел, что сынка постоянно про армейскую жизнь интересуется, а дядька ему втирает про это?Армия-то сейчас... растудыт... никакая, это мы служили в самой лучшей в мире армии. А с другой стороны... может, когда и будет нормальная армия в нашей России? Надо Авера подключать, он же самый главный авторитет для них, как же, чуть что - "дядя Авер сказал, а дядя Авер посоветовал", заедает ведь. Чё молчишь?
-Сам же постоянно с Авером треплешься по полчаса, а то и больше, ревнивец. Да и Саша плохого не посоветует, это вы с Витьком - два обалдуя.
-Во, нет, чтобы мужа Ванечкой любимым называть - обалдуем окрестила, и за что люблю такую козу-дерезу? -А я тебя за что?
-Ну как же, за что? За рост, за стать, за..
-Блудничество и нахальство, - добавила Наташка.
-Когда это было? Ты ещё сиську сосала. А потом я совсем хорошим стал, да и труселя мои, в огурцы тебя сильно впечатлили.
Посадив по привычке жену на колени, Ванька стал целовать свою кругленькую конопушечку.
-Мам, пап, - ворвалась к ним дочка, - ну, как всегда, только дети из комнаты - у них обжиманки начинаются. Как в поговорке - "кот из дома-мыши в пляс".
-Наташ, чё они у нас так быстро выросли, не знаешь? Вот, были мелкие, мое слово было закон, а ща хамят некоторые... может, ремня, а?
-Я вас тоже люблю, но вы как дети... хотя так интереснее, а то вон у Родькиных, скучные такие предки, аж зубы сводит, то ли дело вы - искрит и паленым пахнет постоянно от вашего общения.
Авер же испытал жуткие муки ревности, над которыми потом долго прикалывалась Алька.
Зоя Петровна ушла на покой, оставив Алюню единоличной хозяйкой самого приличного в городе кафе.
-Мне хватит процентов, а каждый день заниматься проблемами и нервничать,- я уже не молодая, а тебе и карты в руки. У тебя трое деток - вон, Настюшка заневестилась, там Филечка подрастет, Мишук задумает жениться... Работай, ты девочка цепкая, жизнью битая, а я по старой памяти буду навещать, подсказывать, если что, приглядывать.
Авер подъехал к кафе немного раньше условленного срока, минут на десять - собрались они с Алюней доскочить до Чусового, на оптовый склад. Зарулив во двор, заглушил мотор, отстегнул ремень и замер... В углу двора какой-то мужик, закрывая телом обзор, зажимал его... Алюню!! То, что это, она не вызвало сомнения - Алька на работе всегда бегала по улице в своей давнишней и горячо любимой, подаренной лет двадцать назад Славиными, куртке.
У Авера потемнело в глазах, он судорожно открыл дверцу и вывалился из машины, рванувшись к нагло целующейся парочке.
-Саш, ты уже приехал? Я сейчас! - раздался родной голос за спиной. - Две минутки подожди!
Все ещё разъяренный Авер резко обернулся - его любимая жена выглядывала из двери котельной.
-Саш, что? - тут же взволнованно спросила жена, увидев его лицо, - что случилось?
Авер шумно выдохнул:
-Я было подумал... там, - он кивнул в сторону угла, - там ты непотребством при живом и как бы любимом муже занимаешься. Уфф, аж в глазах потемнело.
- Вика! Я тебя уже предупреждала? После работы - сколько угодно общайтесь, но, похоже, бесполезно, будем расставаться. И зачем ты мою куртку одела?
-Да я, Альбин Михална, на минутку только, Вовка вот заехал, я хотела быстро, а он вот соскучился, простите, пожалуйста, я больше так не буду.
Алька вздохнула:
- Не так давно был вроде Коля? Вечером приеду, разберемся. Молодой человек, уходите.
Мимо прошмыгнул смазливый мужик.
- Все, надоело! Только чуть посимпатичнее обезьяны кто появляется, девица про все забывает. Шустрая, ловкая, но лучше сама встану за прилавок. Саш, и ты мог поверить, что я тебя? Тебя??? Вот на это... променяю.
-Аль, куртка твоя, рост тоже такой же, что я ещё мог подумать?
-Подумать мог, что твоя жена кроме одного, ревнивого, как оказалось, мужчины с любимым шрамом на левой щеке, может ещё кого-то хотя бы рассмотреть? Ай-яй-яй, товарищ майор, какого вы мнения о жене.
-Жену люблю сильно, вот и испугался - вдруг ей чего-то стало не хватать?
-Стареете вы с Чертовым, мысли чудные стали появляться.
Саша оглянулся и тоже, облапив Альку, полез целоваться.
- Авер, я только что замечание работнице делала, - смеялась Алька.
-А пока никто не видит! - заулыбался Авер.
Тонков усиленно старался хоть немного понравиться бывшей, но она с неизменным равнодушием, ехидством и скепсисом воспринимала все его попытки приблизиться к ней. Не помогало и Сонькино горячее обожание папашки, а на его ласковое обращение "Алиночка" -она взорвалась...
-Тонков, - иначе она его и не называла, - зачем тебе все эти политесы? Мы оба прекрасно понимаем, что сосуществуем рядом только из-за Соньки, ни ты во мне, ни я в тебе-нужды не испытываем. Хочешь, чтобы дочь была рядом - прекрати эти ритуальные танцы вокруг меня, они кроме раздражения ничего не вызывают, будь добр, называй меня полным именем.
И с удивлением увидела, как никогда не лезущий за словом в карман Тонков как-то сдулся, сник, кивнул ей и со вздохом сказал:
-Прости, я надеялся... хотел бы вернуть дочери мое отчество и фамилию... хоть я твоему Науму и благодарен, но очень корябает в душе осознание своего рас... здяйства, прости! - он сгорбившись ушел из кухни.
-Надо же, неужели у этой бездушной сволочуги какие-то чувства появились, кроме как телок иметь? - ну не верила ему Алина, былое предательство не забывалось.
Новый год встретили дома, почти по-семейному. Сонька была в восторге: сама выбирала елку, сама накупила ворох игрушек, мишуры, гирлянд. Сама, прыгая как маленький ребенок, наряжала ёлку и украшала комнату, прикупили с папкой фейерверков и петард, - у ребенка горели глаза в предвкушении. Тонков, покупая все, не препятствовал, ведь ребенок впервые в жизни встречал Новый год с настоящей елкой, а он сам в семейном, ну почти семейном, кругу.
Алина наготовила салатов, испекла свой фирменный торт, потушила мясо, Тонков и Сонька накупили фруктов, сладостей.
Небольшой стол поставили неподалеку от елочки, Тонков ухитрился незаметно положить подарочки для девочек, Сонька приготовила каждому родителю по собственноручно сделанному снеговичку, Алина же купила им по брелочку с лошадкой - символом года. Деньги от Тонкова брала только на продукты, тот бесился про себя, но вслух ничего не говорил, боясь, что тогда-то она точно уйдёт с дочкой и останется он опять, как пушкинская старуха, 'у разбитого корыта'.
Заскочивши тридцать первого поздравить всех к Афанасьевым, вкратце обрисовал свою сложную ситуацию, на что получил прямолинейный, как и всегда, ответ:
-Бумеранг, Мишка, он вернулся, за все своя плата. Определись точно - нужна она тебе, значит, старайся, чтобы хотя бы симпатия возникла, а нет - не пудри мозги. Судя по всему, она отнюдь, не серая мышка, как ты когда-то говорил? Интересно посмотреть на ту, что на тебя, скажем так, положила...? И не будь дураком - не распускай руки, эти все твои касания невзначай, взгляды игривые...
-Какой там, - махнул рукой Тонков, - я тут Алиночкой её назвал, в ответ полную задницу огурцов насовала. Вот, думаю, ну будь она такой колючей в то время, хрен бы отпустил, а сейчас вот... вроде и рядом, а как стена между нами, непробиваемая.
-Не, а ты хотел, чтобы она сразу в постельку к тебе? Да и муж, судя по тому, что дочку удочерил, мужик нормальный был, и сравнение не в твою пользу.
-В том то и дело, хочу не в постель, наоборот, чтобы приходить домой, и тебя радостно встречала не только дочь, а и жена...
-Во, я и говорю - бумеранг. Нужна - значит старайся, не хвост, как павлин распускай, не гусарь, а делом и уважением, чё тебя учить, сам не маленький. Познакомишь хоть?
-Серег, честно, боюсь! Но и не отступлю! Поверишь, домой лечу каждый вечер, как на пожар, а дочка у меня, - он зажмурился, - вот с ней точно познакомлю! Я сначала хотел под елку ей какое-то кольцо прикупить, а дочка сказала, что ни фига не примет такое. Думали-думали с ней, чего. Вот, перчатки какие-то "суперские", как дочь скажет, да телефон, приняла бы только...
-Ха, Мишка, попал ты по самое не хочу, вон, про дочку только и слышу...
-Сам себе удивляюсь, никогда не думал, что способен на такое, дед бы сказал - "клюнул жареный петух тебя!"
Новый год больше всех понравился Соне, особенно фейерверки, она прыгала и восторженно кричала на каждую новую фигуру, расцветающую в небе.
Алина опять поразилась на Тонкова, возле дочки он тоже сиял не хуже салютов.
-Неужели он так притворяется? Или все-таки дочка на самом деле сумела раскопать в этом, по её мнению, бездушном мужике что-то хорошее? Будем посмотреть, - решила она.
Вскоре после Нового года Алька имела счастье лицезреть таинственного сына Антоновны - Васю. Антоновна в свои восемьдесят восемь, стала сильно болеть, с трудом ходила. Аверы, считая её своей родной, отвозили на процедуры, покупали лекарства, еду, не оставляли без внимания, звали к себе пожить, но она категорически не хотела уходить из своей избы.
-Мы с ней срослись уже, да и привычно мне все здесь, вон, как Саша с Петей помогли с ОГВ, совсем горя не знаю, а и тепло всегда.
Видно было, что бабулька доживает свой век. Алька не выдержала - написала письмо сыночку, который за двадцать один год, так ни разу и не навестил свою мать. Приехавший вскоре, шестидесятилетний сыночек краснел и бледнел в разговоре с Аверами, Алька просто-напросто рассказала, как жила его мамка все эти годы, как она его ждала каждое лето, как хотела хоть одним глазком увидеть внуков... а то и правнуков, как абсолютно чужие по крови Аверы стали для неё семьей...
-Нечего мне сказать... в письмах мать всегда писала, что у неё все в порядке, а я... все какие-то дела, проблемы. Я ведь все годы поддерживал её, деньги присылал...
Алька чуть не плюнула:
-Вот, Вам бы такую старость, одному, в тоске!!
Антоновна же, увидев сына, сначала и не признала в этом седом и ставшем ниже ростом мужике своего сына, лишь когда он заговорил, удивилась:
-Вася, сынок, ты ли это? Ай случилось чего, ты приехал? - подслеповато щурясь, спросила она.
-Навестить вот собрался, - промямлил 'ребенок', уже имеющий внуков.
-И то, и то, - покачала головой мамка, - хоть не к холодным ногам приехал.
Она как-то отстраненно-вежливо слушала сынка - про его жизнь, про деток, про внука-правнука Антоновны, и не радовалась.
-Вот и хорошо, что ты, сынок, жив-здоров, и я на тебя поглянула, Миньку вот дождуся и на погост пора.
-Ккакого Миньку? - запнулся сынок, ужасаясь её равнодушию к нему.
-Миньку-то? А внучка моего, самого желанного, у меня ить их трое: Минька, Настька и Филенька. Настька-то хулиганкою росла, Филюня, он как котенок игручий, а Минька... - она помолчала, - Минька -это мне утешение и душевность, как дед их говорил, "завсягда". Ты не обижайся, отвыкла я от тебя-то, пойду, полежу чуток. Небось, через два дня скажешь, что ехать должон уже, ты не стесняйся, я давно поняла, что мы с тобой навроде в родстве, а и навроде как чужие.
Мать ушла в свою спаленку, уснула, изредка всхрапывая, а сынок сидел, обхватив голову, и качался из стороны в сторону. Сколько так сидел, сам не понял, проснувшаяся мамулька вышла и, завидев его такую позу, спросила :
-Ай болит у тебя чего?
-Да, сердце, очень!
-Есть ли оно у тебя, сынок?
-Ох, мам, как я перед тобой виноват, как жить-то теперь с этим, с такой тяжкой виной?
-А как и жил сынок, однова хорошо - увидела я тебя напоследок. Вспомнил про старую свою мамку, значится, не совсем я плохая мать.
Что ты говоришь? - вскочил сынок Вася, - что ты городишь, это я - скотина первостатейная, все себя уговаривал... вот, на следующий год точно к мамке заеду...
В дверь постучали:
- Да, заходите, кто тама? - шумнула Антоновна, и через минуту сынок с отвисшей челюстью наблюдал за враз помолодевшей и засиявшей своей мамкой - она радостно гладила по лицу, нацеловывала, присевшего на табуретку, высокорослого молодого парня, приговаривая:
-Ай, какой ты баской стал, дай я хоть на тебя нагляжуся, ай, красивай ты мой. Не забыл свою Атоновну!
Тот вытерпел тщательный осмотр, поднялся, бережно обнял и проворчал:
-Чего болеть-то надумала, мне ещё полтора года учиться, потерпеть не могла?
-А и прав ты, Минька, но ноги шибко подводют, старая я совсем стала.
-Старая она, дед, вон, до девяноста семи себя старым не считал! - притворно ворчал Минька, а сам с печалью понимал, что совсем недолго осталось его 'третьей баушке-Атоновне.'
-А у меня вот, Минь, сынок, как Настька сказала, нарисовался, чё-то там ещё, не вытрёшь, что ли?
-Вот, Вася, это мой старший и самый любимый внучок, выросший на моих руках - Мишук.
- А уж и ждала-то я тебя сколь долго! - пожаловалась она внучку.
-Да ладно, долго, как всегда!
Они разговаривали, радостно поглядывая и поддевая словечками друг друга, а сынок слушал и понимал, что чужой парняга и его старенькая мамка души не чают друг в друге, и его забота о матери, заключавшаяся в отправке ей небольших сумм денег, выглядит просто кощунственно. И уезжал он через неделю с горечью в сердце и тяжкой виной.
Все каникулы Минька старался каждый день навестить баушку, посидеть с ней, попить чайку с мамкиными пирогами, поговорить, возил их с Филюшкой на прогулки, а у самого щемило сердце.
-Мам, как же тяжко видеть их такими, сначала дед, теперь вот Антоновна, баба Рита, как же они быстро постарели. Я когда рос, казалось, они будут всегда не очень старыми.
-Минь, тебе-то уже двадцать один набегает, время-то летит как очумелое - вон, Филюня недавно родился, а уж первый класс наполовину одолел.
Настька после приезда братика и долгих разговоров с ним твердо решила поступать на информатику.
-Насть, иняз - это хорошо, но ты посмотри какие сейчас самые популярные профессии? Экономисты, юристы, переводчики, пока ты выучишься - пройдет пять лет, если сразу поступишь - конкурс там не хилый, сколько за это время инязы выпустят? И устроиться куда-то на нормальную работу будет сложно, а за информатикой будущее.
-Минь, ты прямо один в один наш папка, и чё я взрывная уродилась? Вроде внешне тоже папка, а вашей разумности ни фига нету. Я тебя так люблю, мой разумный братик! - Она повисла на нем. - Ты самый лучший!! И ещё мелкий, белобрысик, тоже любимый!
Белобрысик, уже надувшийся, что сестрица называет Минечку самым лучшим, тут же заулыбался:
-Я же на Цветиков похож, а вы вот, - он вздохнул, - на папочку.
-Не грусти, Филюнь, какая разница, кто на кого похож, самое главное - мы крепкая семья, у нас такие самые лучшие родители, да и ты у нас вылитый Серый и дед, - сказал Минька. А про себя добавил: -"Особенно батя - единственный такой!"
-Минечка, а расскажешь мне ещё про деда?
-Дед у нас - целая эпоха, обязательно, Филюнь!
Пятого марта коза-дереза разбудила Ваньку часа в три ночи:
-Вань, Ваня, началось похоже!
Ванька очумело потряс головой, вздохнул и резко вскочил:
-Пять минут и рванем рожать!
Одевался он как в армии, сорок пять секунд, не больше. Стараясь никого не разбудить, на цыпочках прошли в прихожку, Ванька аккуратененько натянул на жену пальто, и они пошли рожать. До роддома доехали по ночному пустому городу быстро, в приемный покой Чертов внес свою жену на руках. Сонная медсестра шустро подскочила, через несколько минут прибежал дежурный доктор, Наташку раздели и хотели увезти на каталке. Но она судорожно вцепилась в его руку и говорила:
-Ваня, Ванечка, не хочу без тебя!!
Ванька беспомощно смотрел то на жену, то на доктора:
-Конопушечка моя, ты чего?
-Боюсь, Вань!
-Не, синхронистов рожала - не боялась, а сейчас, чего вдруг? Там и есть-то один Сашка!
-Тогда молодая была, бесстрашная. Позднорожающая, и в возрасте сейчас.
-Ты для меня всегда молодая, самая желанная и нужная. Я вон под дверью буду сидеть, если доктор разрешит.
-Кричать ведь буду!
-Кричи, я, сама говоришь, амбал, гора Араратская, выдюжу!
-Поцелуй меня, а?
Ванька крепко поцеловал её, шепнув:
-Люблю тебя, коза-дереза!
Доктор шумнул:
-Время!
И мотался по коридору Ванька взад-вперед, озадаченный таким необычным поведением своей Натахи... Много чего на ум пришло, сто раз пробирал холодный пот, мерещились всякие ужасы ...
Около семи утра вышел доктор, устало вытирая лицо салфеткой, сказал:
-Все нормально, родила ваша жена, как я слышал, Сашку, хороший такой сынок - четыре кило, 55 см, похоже, будет такой же гигант, как папа.
-А мамуля наша как?
-Устала мамуля ваша, но все хорошо, не волнуйтесь.
-Спасибо, доктор!! - облегченно выдохнул Ванька. - А то она чего-то не то бормотала, я тут взмок от страха. Спасибо, ещё раз!! Поехал старшим деткам весть радостную сообщать!!
И разбудил Аверов, позволяющих себе в субботу поспать до восьми-пол девятого утра, ранний звонок.
Алька, позевывая, взяла трубку:
-Алло? Вань, привет! Чего тебе не спится? Дай Саше выспаться, что? Когда? О, класс, даю, даю.
-Саш, Ванька тебя.
-Да, Чертов, чего не спится?
-С тезкой тебя, родили мы Сашку утречком, вот! Я тебя догнал!!
-Слышь, Авер, значит, и быть тебе крестным для сына.
-Согласен, летом в Гусе и окрестим всех, Филюню тоже, Павлушку Витька. Как, согласен?
-Только за! А то крестили синхронистов здесь, не понравилось, шумно, как-то суетно. В Гусе самое оно, спокойно, Филюшкин крестный, надеюсь, я?
- Кто же кроме тебя? Там небось и Серый своего Данюсю соберется окрестить с нами.
-Замётано, летом все и провернем.
-Вань, скажи-ка мне, а последние десять тысяч евро кто Дашуньке добавлял? Она сказала, какой-то твой друг Михаил Александрович, я такого друга не припомню у тебя?
-Не, не друг, знакомый по девяностым - вместе пару раз попадали в поездки, вот и сталкивались потом, иногда. Я случайно с ним столкнулся, смурной как раз был, а он репьем прилепился - чё да как. Ну я и рассказал, а у него своя похожая ситуация была - вот и проникся, - Ванька скрутил фигу, зная, что Авер не видит, и радуясь, что этот разговор случился по телефону. В очном разговоре Авер, замечающий в своих малейшие нюансы, точно бы заподозрил чего, а на фига ему про Тонкова знать, и врал Ванька, что называется - на голубом глазу.
-Слышь, Сашка, моя коза-дереза чё удумала? - перевел он стрелки, - я её в роддоме утешал, а она мне такое выдала! Я, пока она там рожала, всяких ужасов напридумывал, рубаха была мокрая от холодного пота. Стареет что ли, вон, старшеньких рожала, ничего не боялась!
Поговорив ещё немного, распрощались. Ванька выдохнул, нажав на отбой:
-Уфф, чёт у меня все утро в холодный пот кидает. Но приврал во благо!
Пошел к деткам:
-Хорош спать, у нас Сашка родился!
-Не, вы у нас - самые безбашенные родители, таких больше ни у кого нет, когда успели-то? - проворчала сонная Дашка.
А Митюха шустро подхватился:
-Наконец-то! Чё с мамкой? Какой вес - не маленький? Рост?
-Мамка нормально, мужик аж четыре кг, рост 55 см - похоже ещё один большой Чертов родился.
-Ну так и я не маленький, расту ещё, метр девяносто точно вытяну, а до тебя пусть мелкий дорастает. На кого похож-то?
-А не знаю, поедем вот в обед - телефон передадим, скажет, что и как...
-Так, бать, чё надо ей собрать?
-Ну, попить-поесть, памперсы для малышка, а там скажет ещё чего.
-Да у неё все давно приготовлено для Саньки, на верхней полке в шкафу посмотри, чего сразу не взяли? - спросила дочка.
-Когда? Она в третьем часу ночи меня разбудила, и мы сразу погнали рожать, до вещичек, думаешь, было, когда она зубы сжимала? Хорошо, что быстро родила, а то подолгу, бывает, рожают.
В обед передали вещи, еду и телефон Наташе и долго расспрашивали про братика.
Услышав, что маленький похож на мамку, заулыбались:
-Ну хоть один будет не похож на нас, надоели эти одинаковые рожи, - выдала Дашка. - Мамка у нас красотка, и Санька будет тоже видным мужиком.
-Можно подумать, мы с батей не видные мужики? - улыбнулся Димка. - Вон, на батю постоянно ба... ой, женщины, засматриваются, и ваще, Чертовы - мужики все со знаком качества, а поскольку нас, продолжателей фамилии в семье всего трое, нас беречь надо, а не выступать.
-Точно, сын, мы с тобой в бабском коллективе-малиннике, особенно мне довелось это испытать, четыре сестрицы и я один, маленький мальчик.
Через пять дней забрали Наташку из роддома, Ванька теперь уже безбоязненно взял сверток с сыном, долго вглядывался в лицо спящего малыша, потом с нежностью посмотрел на жену:
-Ох, какого ты нам мужичка родила славного!!
-Бать, дай мне!
-И мне!
Синхронисты осторожно подержали маленького:
-Какой хорошенький! - восхитилась Дашка, - мам, и правда - вылитая ты!!
Дома Ванька опять, как когда-то, долго сидел возле ребёнка и любовался им:
-Наташ, а ведь совсем по-другому осознаю его, тогда было страшно и любопытно, а сейчас... вот тут -он показал на грудь, - что-то теплое разлилось.
-Вань, то же самое, как мамка говорит, чем ты старше - тем желаннее ребенок, и опыт имеется, и дури у родителей меньше.
Александр свет Иванович в этот момент изволили заворочаться и издать недовольный рев:
-О, точно как я, - восхитился Ванька, - глянь, какой басовитый!
У Саньки с первых дней голосишко был громкий. Если он просыпался, слышно было всем, а поскольку нянек было много, долго рыдать у него не получалось. Папа и Димка с огромным удовольствием возились с ним, и к трем месяцам он больше всех отличал и радовался мужикам Чертовым.
-Вот ведь, только снаружи на меня похож, а так - ну чистый Ванька, один в один.
А для Тонкова наступили сладко-горькие дни. Сладкими они были из-за дочки, она ворвалась в его жизнь как солнышко в затяжном ненастье, и он реально начал обмирать по ней, вся его жизнь разделилась на ДО и ПОСЛЕ Сонечки. И как-то мерзостно было ему вспоминать про 'до'. Если дочка в силу возраста приняла его, каким есть, то Алина... вот тут-то и была горечь. Он старался хотя бы не понравиться, но услышать свое имя из её уст - бесполезно, только Тонков.
Она не препятствовала общению с дочкой, уступила ему почетную обязанность - готовить с ней домашние задания. Тонков неожиданно увлекся и с огромным удовольствием просиживал вечера рядом с сосредоточенно занимающейся дочкой. Она постоянно спрашивала его:
-Пап, а почему? Пап, а зачем?
Папа, как говорится, цвел и пах от этого. Дочке учеба давалась трудновато,- совсем другая система обучения, труднее всего давался русский - грамматика, но она старалась и, тем более, за трояки никто не ругался. Тонков оплачивал репетиторов по математике и русскому языку, и девочка закончила четверть на твердые тройки. Классная сказала, что ребенок ещё всех удивит, просто ей пока не хватает словарного запаса русского, но все впереди.
Сонька, имеющая папино умение нравится людям и природное обаяние, быстро освоилась и легко влилась в коллектив - появились подружки и приятели, что радовало родителей - ребенок не был предоставлен сам себе. Ходили всем классом на выставки, экскурсии.
С родителями катались по выходным на коньках ,много ездили по окрестностям, обе девочки его были в восторге от Коломенского.
Алина пошла на работу - её взяли переводчиком на фирму. За годы жизни в Израиле она отучилась на курсах английского и французского языков, неплохо знала иврит и арабский, и давний друг Наума посодействовал её трудоустройству. Работа нравилась, она привыкала к коллективу и, неожиданно для себя, заметила, что ей оказывают знаки внимания несколько человек. Особенно старался один из коллег-Иван Денисов, он постоянно угощал шоколадом, приносил кофе, пару раз подвозил дому, хотя Алина с первых же дней пояснила Денисову, что ей не нужны ни ухаживания, ни флирт. Денисов вежливо сказал, что он никуда не торопится, а что получится - время покажет.
С первой же получки Алина купила себе деловой костюм и пару блузок.
Сонька тут же одобрила:
-Мамуля!! Ты у меня опять красивая становишься!
А Тонков только вздохнул, зная, что на свой комплимент или слова одобрения получит кучу негатива. Он неожиданно вспомнил, что с осени, как объявилась дочка, у него не завелось ни одного романчика, что-то не было охоты.
И с грустью осознал, что исподтишка любуется своей бывшей. Оказывается, очень здорово сидеть утром и вечером за одним столом на кухне со своими девочками, слушать смех и торопливый говор дочки, и незаметно поглядывать на неизменно серьезную Алину. Он слышал как дурачились они с дочкой без него, как заливисто смеялась жена, а только появлялся, все, она тут же замыкалась. И это сильнее всего цепляло и мучило Тонкова - он с горечью понял, что его красивые слова, клятвы, извинения ей не нужны, и больше всего убивало его её равнодушие.
А сегодня, заехав во двор, увидел, как из остановившейся девятки выпархивает его Алина... Глаза заволокло красной пеленой, едва сдержавшись, чтобы не выскочить и начать выяснять отношения с мудаком, он долго сидел в машине, собирая себя по кусочкам..
-Вот тебе, Мишка, и откат, - горько подумалось ему. - А чего ты хотел, женщине тридцать восемь лет, у неё, как говорится, все при всем...
Он, подумав, развернулся и поехал со двора, решив навестить стародавнюю 'подругу', оторваться по полной. Доехал до её дома, позвонил в домофон и, уже поднимаясь на седьмой этаж, передумал. Вспомнилось, с какой брезгливостью, даже гадливостью когда-то смотрела Алина на его засосы.
-Дебил, уйдут ведь, и дочку потеряешь!
Лифт остановился, в открывающиеся двери видна была радостно улыбавшаяся 'подружка': - Мишенька,солнышко!! Как я рада тебя видеть!!
-Извини, у меня срочный вызов. Мне надо! - бормотнул Мишка, нажимая кнопку первого этажа.
Выскочив из подъезда, долго глотал морозный воздух, успокаиваясь. Едва сел в машину - позвонила дочка: -
-Пап, ты где?
-Скоро буду, я тут кое за чем заехал...
-За чем?
-Секрет.
Тонков быстро рванул в знаменитую модную кофейню "Кофемания", купил шикарный торт, венский штрудель, несколько видов пирожных, про себя поразился стоимости, но девочек захотелось побаловать, и ввалился в квартиру с тортом и большим пакетом.
Дочка тут же сунула нос в пакет и запрыгала:
-Пап, ты как догадался, что я штрудель обожаю?
-Да вот, догадался!
-Ой, а эти пирожные мама очень любит!
-О, какой я волшебник-угадайка, маме скажи, пусть чай-кофе готовит, я пошел переоденусь и ополоснусь, а потом, ух, почаевничаем.
И в кои-то веки Тонков радовался про себя, что угодил Алине, и сумел не напакостить, пусть и не узнала бы Алина, но самому почему-то было очень, как выражался тесть Афанасьева - уроженец подмосковного Зарайска,'гребостно'. Мужик с высшим образованием, мог вставить к месту в свою речь словечки, вместо 'брезгую - гребую, брезгливо - гребостно'. Вот и было Мишке сейчас гребостно от самого себя.
Ближе к маю Чертовым позвонил Зураб Адлейбо:
-Мама Оля, моя мама собралась умирать, просила по возможности навестить, пока она жива.
Зураб так и остался после окончания Тимирязевки в России, сначала отрабатывая три года по распределению, затем встретил Леночку свою, а потом, когда собрался было переехать домой, в Абхазии началась война.
После войны там уже не было ни работы, ни жилья, он перебрался из области в Воронеж. Детки, а их уже было трое, подрастали. Работал Зураб в областном управлении сельского хозяйства, что-то менять в своей жизни было поздно, да и здесь было спокойнее чем в Абхазии, особенно для маленьких Адлейбо.
. Все эти годы он упорно звал мать к себе, а Манана упорно не желала бросить родные развалины... Старшего внука, Георгия она безумно любила - каждое лето он проводил у бабушки Мани, так с легкой руки близнецов Чертовых звали её все. Зураб каждый отпуск проводил в Гаграх, пытаясь хоть немного восстановить порушенное. Манана держала кур, кроликов элитных пород - привез Зураб. Летом в нескольких отремонтированных комнатах первого этажа жили отдыхающие, на второй этаж не хватало ни сил, ни времени, ни денег.
Сынок, приезжая на родину, каждый раз печалился и горевал:
-Ваня, какой край бил благодатный, какой горький сэчас. Мама вбила в голову, что умирать нада, ни магу ничэго сдэлать, приезжайте, а? Кагда много народу, она забудет про ето. Канешна, отдих ни такой шикарный будэт, но море-то никуда нэ дэлось. Я Леночку с дэтьми туда повезу, сразу же, как школа закончится. Мама же Авэров савсэм не узнает, вот и порадоваэтся.
-Мы подумаем, Зураб. Маму Олю точно отправим, сами-то с Наташкой не поедем - у нас Санька совсем малой, а синхронистов, если Аверы выберутся, пришлем, они бабе Мане фейерверк устроят, некогда будет продыхнуть.
Аверы подумали, прикинули, что и на самом деле надо на море съездить, да и Манане в чем-то помочь. Минька в пять лет, Настька в десять месяцев только и были, а мелкий лишь по телику видел море.
Так и порешили - поедут в Гусь на машине, Мишук сразу туда из Питера, Чертовы подкатят, покрестят всех деток, а потом в начале июля в Абхазию поездом.
Долго думали как быть с Настей. Но потом, здраво рассудив, что ребенку после школы немного передохнуть надо - отдохнувшая и спокойная она, наоборот, сумеет, не дергаясь, сдать вступительные экзамены.
-Ну не поступлю, буду в парикмахерской работать, себя-то всегда прокормлю, сами же видите - клиентов хватает! - подытожила дочка.
Она уже два года имела постоянных клиентов, отдавая заработанные деньги родителям:
-У вас надежно, а то профукаю все!
Родители же не трогали "приданное Настькино". Стоядиновичи также решили побаловать своих деток, взяв билеты на пару дней позже ожидаемого приезда Аверов и Чертовых деток в Гагры.
Мишук появился в Гусе первым, и баба Тоня чуть ли не на цыпочках ходила вокруг своего такого взрослого внука, как говорится 'не знала где посадить, чем угостить'. Минька, посмеиваясь, спросил:
-Водятся ли ещё гуси на Гусе?
-А как же, внучек, полно их там, нынче лето жаркое, вот они с речки и не вылазят, а болота ближние пересохли, за клюквой-то на дальние придется ходить, но сосед обещал довезти как клюква поспеет. Как ты, Мишенька, невесту-то себе не присмотрел ещё?
-Не бабуль, пока надо отучиться, работу нормальную найти, а там видно будет.
-Ты такой видный, неужто никто не понравился до сих пор?
-Да девушек много и хороших, но пример батин перед глазами, хочется, чтобы вот так же.
-Ну, Санька всегда серьезный был, Алюню-то, вишь, с каких пор заметил. Ты не в обиде ли, что он про тебя не знал-то?
-На такого батю и обижаться? Ты чего, бабуль? Он же у нас штучный, Настька вон просто мечтает такого, как папка, мужа найти.
-Санька может и штучный, но мамка ваша на самом деле его половинка. Не всем ведь случается свои половинки найти...
-Вот, бабуль и мы будем свои половинки искать, пока время-то есть.
К вечеру приехали Чертовы, и сразу стало шумно. Молодежь и Ванька ушли на речку, Наташа, покормив Саньку, взялась помогать готовить ужин на такую-то ораву. Аверы позвонили, сказав, что подъезжают, и плюс-минус час будут в Гусе.
Баба Тоня заохала:
-Места-то мало в кухне, как всех усадить?
Пришедшие с речки Мишук и Ванька шустро притащили второй стол под огромную грушу, синхронисты сооружали лавки, подбирали широкие доски, укладывали их на стоящие по краям табуретки. Минька залез на дерево, закрепил переноску с двумя лампочками, и к приезду родителей все было готово.
-О, какой иллюминацией нас встречают? - заулыбался Авер.
-Минечка! - из машины шустро выскочил Филюнька и побежал к своему любимому братику. Тот ловко подхватил его и поднял над головой:
-Привет, мелкий, я так по тебе соскучился!
-А я-то как! - Повисев на шее у братика, пошел знакомиться с бабой Тоней, совсем не помнил её - она приезжала когда ему было два года.
- Какой внучок у меня большой вырос, здравствуй, Филенька!
-Здрасти! Сразу говорю, я похож на дедушку и Серого, а характер у меня - папин!
-Ух ты! А я и не сомневалась, что папин, ведь ты - Аверченко. Аверы, уставшие и измученные дорогой и жарой, дружно ломанулись к реке, пообещав, что быстро вернутся. За ними увязались и Димка с Дашуткой, Ванька остался при сыне, отправив жену тоже искупнуться.
Вернулись все быстро - комары в жаркое лето все равно были. Посидели не долго, усталость сказывалась, разбрелись по комнатам, и только Ванька с Авером сидели в темноте, посверкивая огоньками сигарет.
Долго и неспешно вели разговоры обо всем - больше всего конечно о детях.
-Во, Сашк, как время летит, совсем большие у нас детишки стали, Саньке вон четвертый месяц пошел, растем. И знаешь, чего? Настька твоя шухарная была, вся, как говорится, в меня, а Санька - ну чисто ты! Спокойный такой, а люблю его до дрожи, умиляюсь каждый день.
-Понимаю, у нас так с Филюнькой было, а с внуками, говорят, ещё больше умиляются. Стареем, Вань. Дочки наши года три-четыре и замуж поди пойдут. А я уже сейчас ревную всех к Настюшке, все кажется, что не дотягивают женихи до неё.
-Ну мне проще, у меня постоянный - Стоядинович, - захихикал Ванька, - изучен вдоль и поперек серб.
-Пошли уже спать?
Утром приехал Серый с семьей, ждали только Дорониных, Алюня замесила большой таз теста, девчонки чистили картошку, резали овощи на салат, мужики же утром удрали на рыбалку, все оказались при деле. Покончив с делами, баба Тоня шустро собралась, и пошли Алюня и Наташка с ней в храм. Коза-дереза, увидев такой внушительный и необычный храм, зависла:
-Красота какая! Как в средневековой Англии!
Внутри было ещё очень много работы по восстановлению, но впечатление величия и какого-то детского восторга зашкаливало.
Батюшка удивленно охнул:
-Сколько же сразу человек будет?
-Пять деток и трое взрослых, отец Николай.
-Хорошо, мы сегодня все приготовим, а завтра после службы и проведем обряд!
Наташка, Алюня и Серега решили тоже креститься. Алюня сказала, что мечтает повенчаться со своим обожаемым Авером, вызвав слезы у свекрови.
-Я давно так-то мечтала. Ай как хорошо ты подумала!
ГЛАВА12.
Утром пошли на службу все, кроме мелких Саньки, Даньки и Павлушки, которых принесли мамки к её окончанию. Несмотря на только одну треть восстановленный храм, акустика в нем имелась потрясающая, голос батюшки долетал до самого высокого места и возвращался обратно, а когда запевали несколько певчих, казалось, что пение вырывается наружу и устремляется высоко в небо... -Благостно как! - тихонько шепнула Алька своему Аверу.
После службы было крещение, торжественностью момента прониклись все. Санька маленький, сидящий на руках у Саньки-большого, не пикнул, с любопытством смотрел на огоньки свечек, на солнечные лучики, проникающие в окна и отражающиеся от иконостаса и окладов некоторых икон. Батюшка щедро полил водичкой и маленьких, и больших, все крещеные надели крестики, притихшие и какие-то задумчивые вышли неспешно из храма, опять полюбовались им снаружи... Санька-маленький сладко сопел уже на больших папиных руках, Авер как-то нехотя отдал малыша, улучив минутку шепнул Алюне:
-Может, ещё родим кого? Уж больно сладкий тезка у меня.
-Сашка, у нас год-два - и внуки будут.
-Да понимаю я, понимаю, дети нас не поймут, у Ваньки Натаха помоложе, а ты у меня - старушка, - он чмокнул её в щеку, - ладно, будем ждать Настюшиных деток. Минька, сдается мне, долго будет копаться, не случилась ещё у него на пути такая вот подсолнушек.
-Кто знает, может, наш малой вперед всех родит, у него и в восемь лет поклонницы имеются, аж три.
Родители поулыбались - Филюню в последний месяц учебы каждодневно провожали и встречали три подружки, влюбленные в него, мелкий ругался, убегал от них, а потом привык, стал с ними дружить.
В обед по жаре пить за окрещенных не стали, мужики обошлись пивом, остальные пили холодненький компот, сваренный в ведерной кастрюле, опять долго купались, перебаламутили всю воду, согнали с любимых мест гусиков, которые долго возмущенно гоготали, потом были шашлыки, приготовленные доморощенным шеф-поваром Егорушкой, и песни, вот уж где отрывались все.
Баба Тоня сбегала до местного гармониста, и долго ещё из Аверовского сада раздавались песни. Перепели все: и русские народные, и современные, утомившийся гармонист взмолился:
-Ребяты, пальцев не чую!
Рано по утру разъезжались: Чертовы, Доронины и Серый - в Москву, Аверы, синхронисты и Егорушка Доронин - в Гагры. Через сутки с небольшим "русский десант" высадился в Гаграх. С первых же шагов Алька с Авером потрясенно застыли: вместо цветущих окрестностей, полуразрушенные, зияющие пустыми пролетами окон дома, много заброшенных, разрушенных санаториев и пансионатов, разросшиеся, неухоженные кусты и запустение... и только море осталось прежним... Алька, зажав рот руками, со слезами смотрела на все это. Потряс знаменитый вокзал - красивое здание в выбоинах от пуль, с заколоченным входом, а на перроне маленькая будочка с небольшим окошечком, над которым прикреплен обычный лист бумаги с написанным от руки объявлением о прибытии и отправлении скорого поезда Сухуми-Москва.
-Жуть какая!
-Тсс, Алюнь, младшенький тоже кукситься начинает. Так, ребятишки, пошли, тут недалеко баба Маня живет.
А баба Маня гоняла по двору загорелого, чумазого пацаненка, который уворачивался от неё и хохотал во все горло, сверкая из под черных, Адлейбовских кудряшек, голубыми глазами:
-Не догонишь, не поймаешь!
-Я тибя к радителям отправлю, клянус! Уставшая баба Маня остановилась и с удивлением посмотрела на окрывающуюся калитку и входящих в нее людей.
-Вай, дарагие, савсэм нэт мэ..ст... мама дарагая! Сашик, ето ти?
Она перевела взгляд на Алюню, неверяще потерла глаза. Потом увидела Чертовых... -Боже! Боже! - Она как-то неловко взмахнула руками. - Боже, я нэ сплю? Гоги ущипни бабушку и скажи, что я нэ сплю.
-Чего тебя щипать, не спишь, вона народу сколько приехало! - проговорил шустрый Гоги, с любопытством рассматривая всех.
А Манана протянула руки к Аверу:
-Дай я тибя абниму!
Худая, в чем душа держится, седая Манана, мало походила на ту, шуструю, неунывающую женщину, какой её помнили Аверы. Она обнимала Авера и приговаривала:
-Ай, какое щастте! Аличка, иди ко мне, дарагая! Дай, я на тэбэ налюбоваюсь. А где ваш син, Мишук? Етот? Етот високий мущщина ваш син? Какой ти стал замичателний! Дэвочка, иди, милая, ко мне, ти савсем маленким бил! Какой жалост, что Гиёргий и ваша дед не дажили!
А потом её долго тискали Чертушки. Манана вытирала слезы фартуком, Гоги принес ей полотенце. -Фартук мокрый. На тебе палатенц!
-Зачем дразниш бабушка? Аличка, ета бандит, мой старший непаслушни внук. Гаварит савсм чисто па руски, а дразнит, э...
И закружилась Манана в делах и заботах, а когда через день ещё и Стоядиновичи приехали, то Манана 'савсэм забила, што умирать нада'.
Стоядинович долго ходил по полуразрушенному второму этажу, что-то прикидывал, делал расчеты, облазил и перемерял все стройматериалы, купленные в прошлом году Зурабом, но пока так и лежащими во дворе - отпуск ожидался только в августе. Потом долго совещался с Авером и Мишуком, и вынес решение. -Манана Георгиевна!
-Э-э-э, зачем так гаваришь, Манана или, как дети завут - баба Маня, - перебила его Манана, - прасти, дарагой, слюшаю тибя?
-Все восстановить и не успеем, и материалов не хватит, но левую часть сумеем подремонтировать, вот только камня бы привезти, каким низ дома выложен.
- Я папрашу своиво родственника.
Родственником оказался папаня того самого приставалы - тот пропал где-то в войну, ни слуху, ни духу, - сильно постаревший и какой-то сникший пожилой мужчина выслушал Драгана, кивнул и пообещал через пару дней привезти.
Гоги, Филюня и Любица в момент нашли общий язык, и эта троица постоянно куда-то лезла, что-то придумывала. Исцарапанные, чумазые, они носились как оглашенные, пока Авер, в своей манере объяснять все доходчиво, не поговорил с ними. Даже набалованный сверх меры бабулей Гоги прислушался. А баба Маня воспылала огромной любовью к "Игору", который дотошно выяснял рецепты абхазской кухни, записывал их и пробовал готовить их под её присмотром.
-Какой умный малчик, гаржус табой!
Мужики рано утром и под вечер - днем было душно и жарко, - стучали, пилили, замазывали дырки в стенах, настилали пол, вставляли рамы. Привезший камни родственник, осмотрев все, кивнул головой, и на следующий день пришли помощники, два взрослых сина и три подростка. Работа продвигалась, и к отъезду гостей левая часть дома - три комнаты на втором этаже - приняла жилой вид, оставалось побелить их и все.
Купаться полюбилось всем вечером, когда море, уставшее за день качать на своих волнах шумных и колготных людей, затихало и едва плескало водой на берег. В сгущающихся сумерках поблескивающая вода казалась загадочной, а неспешно выплывающая луна - как раз было полнолуние - украшала море серебристой, в небольшой ряби, дорожкой. Накупавшись, все просто сидели и любовались такой красотой. В такие минуты и случалось единение с природой - душа просто растворялась и парила высоко в небе.
И хвалилась Манана приехавшей Ольге Евсеевне своими такими 'замичателни гости'. А на ехидное замечание Дашки про то, что помирать собралась, ответила:
-Нильзя! Далжна много! Пояснила, что 'далжна' Стоядиновичам отцу и сину, Сашику и сину Миньке, Димусику, Ваничке залатому -'надо жит, чтоби всэм било куда приехать к морю.'
Отдых пролетел быстро, провожали Стоядиновичей и Аверов со слезами и причитаниями Мананы, велела всэм мамой поклясться, что приедут еще! Сама грозилась 'пириехат на ваш халодний Урал, э!'
Синхронисты и Егор оставались на август с баб Олей - им ещё год учиться в школе. Егор твердо решил после девятого класса пойти в ПТУ на повара, а там, после окончания и навыки будут, и на вечернее отделение можно поступить, Манана предрекала ему 'високий пост и балшой успэх'
У Аверов больше всех печалился Филюнька, уж очень ему полюбилось и море и друг Гоги.
Димка Чертов в последние дни перед отъездом Аверов, любуясь необыкновенно красивым закатом, сказал им:
-Дядь Авер, я, знаешь, чё-то передумал в Рязань поступать, нагляделся на всю эту разруху и страдания людские, ещё Чечня вон никак не успокоится. Не хочу! Не хочу стрелять, что-то разрушать, лучше в гражданский институт попробую, вон, хоть в автодорожный. Дед Плешков и ваш старенький дедулька мне как-то ответили почти одинаково, когда я спросил про войну, типа - ничего хорошего, тяжело. А здесь насмотрелся... двадцать первый век, блин, да и вы с батей, и Саня Плешков - все, как говорится, попали под раздачу.
-Слова не мальчика, а мужа, - приобняла его Алька.
Авер, помолчав, проговорил:
-У тебя ещё есть время все взвесить. Я вот с детства спал и видел себя десантурой, мысли не допускал, что буду учиться где-то в другом институте, а ведь не все так, и в то время - по призванию поступали. Кто-то за компанию, кто-то, как сейчас говорят, адреналинщик, кто-то и с расчетом карьеру сделать, в те годы армия была в почете. Просто подумай, если дело по душе - отдаешь всего себя, а если нет, лучше не рисковать. Армия, она много дает, но и много требует, а служить спустя рукава... Как в том фильме: "Есть такая профессия - Родину защищать!" Батя вот твой... умолила Евсееича баб Оля перевести его в Москву, типа, под крылышко, а много он там был? Постоянно мотался по командировкам, каждый вылет в Афган и оттуда на нервах, ведь сбивали частенько. Не знаю, говорил ли он тебе про восьмидневные блуждания по горам или нет?
-Да, как-то однажды сказал, что их подбили, они уходили от душманов и кружным путем добирались до своих.
-Ага, только из троих два - батя твой и вертолетчик, как люди, а интендант, тоже, кстати, офицер, вроде по призванию, гнилью оказался. Они бы на пару дней раньше вышли, если б он их не тормозил, истерил как баба. И батю твоего только из-за него ранило. Там и надо-то было минуты две-три внимание на себя отвлечь, чтобы Ванька проскочил простреливаемый участок, а этот... говнюк... испугался, и Ваньку в прыжке зацепило. Ладно бы так, рана-то пустяковая была, вертолетчика за день раньше в плечо, они фляжку со спиртом как зеницу ока берегли, там и была-то треть, раны обрабатывали, ничего же не было с собой - торопились уйти от горящего вертолета, где там было аптечку искать, когда рвануть могло?
-Неет, батя не рассказывал такое, - удивленно протянул Димка.
-И не расскажет, это же Ванька, у него все - хи-хи, ха-ха, а этот гниль, пока они в разные стороны мотались посмотреть, проверить, куда дальше идти, горы-то не как наши Колпаки, спер фляжку и выжрал, у него простуда началась, видите ли. Короче, был он балласт ненужный у них, а ведь не бросишь, в рану Ваньке грязь попала, воспаление началось. К посту выходил, как говорится, на морально-волевых, с температурой и в глазах двоилось. Вот и подумай, как следует, твое ли это призвание? Работа, она если с огоньком и по душе, туда ноги бегом бегут, а если наоборот... А про войну... ладно, мы, служивые - знали на что шли, как говорится... А Миха?.. Три года уже здесь, а самолетов так и не перестал побаиваться, да и на огонь, сам знаешь, как он реагирует. А батя твой - он настоящий, немного дурной, но надежный.
-Да уж, немного! Они с мамкой - два сапога, надо же так подобрались, про мамку её приятели до сих пор с восторгом в Медведке говорят "свой пацан"! Теть Аль, правда, она такая была?
- Правда, все сверстники её слушались, командирша! А уж когда она выревела у Егорыча разрешение в районных играх участвовать, а потом, победив, показала комсомольским вожакам фигу... - засмеялась Алька, - они с твоим папаней как познакомились-то, она его сходу послала, ну а Ваня не привык, чтобы на него такого брутально-красивого внимания не обращали... Саша с Витьком угорали в то время, а Минька в сватовстве участие принимал, - засмеялись Аверы.
-Папка наш и сейчас орел, но козу-дерезу побаивается расстраивать, а после малышка совсем размягчел
. -У него опыт-то какой имеется после вас двоих!
Абитуриенты Стоядинович и Аверченко, находясь вместе, обращали на себя внимание - высоченный темноволосый и темноглазый, баскетбольного роста Михайлик и, под стать ему, темноволосая, кареглазая Настюша, выросшая до ста семидесяти четырех сантиметров.
Алька, смотря на своих не мелких старшеньких, вздыхала:
-Куда уж мне до вас всех со своими метр шестьдесят? Потеряюсь и не заметите.
В институте, у доски с расписанием экзаменов, Стоядиновича уцепил шустрый молодой человек. Сначала поинтересовался, играет ли он в баскетбол, на что Миха ответил:
-Какой же серб не играет в баскетбол? В Сэрбии был разряд по нему.
-О, так ты серб? И к нам, на Урал поступать приехал?
Миха пояснил, что "живе тука уже три години" -волнуясь он забывался и говорил на смеси русского и сербского. Настя добавила, что мать у него русская, отец же чистокровный серб, пришлось уехать из-за натовских бомбежек, в сербской родне имелись погибшие.
-Понял ,понял, если сдашь все экзамены, и поступишь - надеюсь, будешь играть за команду института?
Да, конечно, мы с Настей три года в одной команде, по области второе место завоевали вот весной.
Молодой человек, как потом оказалось, был руководителем ССУ - студенческое самоуправление - и приглядывался к будущим студентам, интересовался активистами, спортсменами.
Настя сдала все экзамены и проходила, Михалику же не хватило полбалла, списков поступивших ещё не было, и расстроенные ребята сидели на лавочке у входа.
-Мих, а давай я тоже скажу дома, что не добрала балл?
-Зачем?
-Да неохота мне без тебя как-то тут учиться, поработаем годик, а там опять попробуем,а?
-Родители и твои, и мои опечалятся, - вздохнул Михайлик. - Пошли по булочке, что ли, купим?
Поплелись, унылые, к ближайшему киоску с булочками, на тротуаре Настю чуть не сшиб, затормозив в паре сантиметров от неё, быстро идущий молодой человек.
-Извините, девушка! О, серб, привет! Как успехи?
- Полбалла не добрал, - вздохнул Стоядинович, - вот уговариваю Настю дуррю не мучится, документы не забират, она солидарност проявляет.
-Стоп! Не гони лошадей, давайте через пару часов встретимся в кафешке, вот там, за углом, через три дома 'Круиз'. Если меня ещё не будет - дождитесь, а я побежал, почву прозондирую.
И прозондировал, поговорил с проректором, вместе пошли к ректору, который только что вышел на работу и был в благодушном настроении, пояснили, что серб настоящий - жил до пятнадцати лет в Сербии и, конечно же, ему русский язык дается тяжелее, а он только одну запятую и не поставил в сочинении...
Вместо двух часов получилось почти три часа ожидания, ребята терпеливо ждали, и результат того стоил - Стоядиновича приняли на первый курс, пока без стипендии, а там по результатам учебы.
-Ты не переживай, год как-то вытянешь, я поговорю кое с кем - наши выпускники, у ребят бывает запарка по заказам, мелочевку они скидывают нашим делать. Какие-то деньги платят, да и родаки на что?
-Михайлик, точно. Я тоже стрижками кой чего подработаю. Дом недалеко, картошку-капусту-грибы всегда привезем, - затеребила его Настька.
-Почему ты его так странно зовешь?
-Он у нас Михайло - полное имя по-сербски так, а у меня старший брат Михаил, вот и зовем с детства, чтоб не путать о ком речь: одного - Минька, другого - Михайлик. Спасибо огромное Вам, Андрей. Дома будет радость, а уж в Сербии, его бабуля на весь город будет хвалиться и гордиться - внук в русский институт поступил!!
Значит, Стоядинович, в баскетбол за сборную играем?
-Да, однозначно! Моя огромная благодарност - много хвала!!
А Минька, побывав на практике, начал задумываться о перспективах на будущее после окончания института. Оборонная промышленность была в глубокой яме, бывшие выпускники, работающие там, не могли похвастаться ни зарплатой, ни другими благами и льготами, что имелись в печально почившем Союзе. Тогда-то работать в оборонке было весьма престижно, да и стать невыездным, теперь, когда заграница стала доступна - были бы деньги - как-то не особо грело, хотелось, по возможности, мир посмотреть, хотя бы немного. Все это он и озвучил Аверу, который надолго задумался:
-Дай мне подумать, посоветуемся с Ванькой и Евсееичем, будем прикидывать. Сейчас проще, распределения и отработки нет . Доучишься, за год определимся. Сын, ты насчет девушек как, а то, может, женишься и поставишь нас перед фактом? Питер - не Горнозаводск, соблазнов и девушек много.
-Цели такой пока нет, да и так, чтобы сильно кто-то зацепил... нет, пока нет. Был тут момент, на Дворцовой площади на Девятое мая, вечером... Там повсюду гулянья, веселье, всякие песни-пляски, у одного помоста нас какие-то сторонние девчонки танцевать вальс вытащили. Ребята из комнаты совсем его не умеют танцевать, так, потоптались на месте. А я расстарался... девчонка такая небольшая, а ловкая, видимо где-то занималась танцами, в общем, два раза подряд мы с ней одни протанцевали, сорвали аплодисменты бурные. Я чуть отвернулся- ребята что-то спросили, а потом смотрю - нет уже её. Прошвырнулись по площади, да разве ж найдешь в таком скоплении народа? А так вроде неплохая, чем-то мамульку напомнила. Может, поэтому и заинтересовала? Говорят же, что сын подсознательно в жены выбирает похожую на мать. Не факт, но как бы доля правды имеется. А может, оно и к лучшему? Из меня муж пока что... как, вон, из дядь Васи - балерина.
Дядь Вася Бутузов как-то сильно погрузнел и заимел приличный живот, что постоянно вызывало ехидные замечания худого, совсем как в юности, Петьки.
.
Студенты разъехались, и Аверы заскучали, в их вечно шумном и веселом доме стало скучно, один Филюнька только и оживлял их совсем недавно тесную квартиру. -Алюнь, какие мы молодцы, что сыночка родили, что бы сейчас делали вдвоем? Дом, как старые люди говорят, строится на Троице, вон и Ванька с Наташкой, видя, что синхронисты не сегодня-завтра вылетят из гнезда, родили себе малышка.
День рождения папы и дочки перенесли на конец сентября - дочка была в колхозе.
Михайлик Стоядинович переживал, что родителям будет сложно его учить, но родители совсем не волновались:
-Выучим, сынок, не переживай, Любица пока при нас, одного студента потянем.
Драган слетал на две недели в Сербию - умерла его майка-мамка, приехал расстроенный:
-Саша, сэрдцэ на два половинки расколото, в Сэрбии - родина, а здесь семья, умом все понимаю, а сильно тоскую за Сэрбию. Но где хорошо дэтям, там и дом.
Стоядиновичей звали Валюхины родители в Набережные Челны, но они, прикинув и взвесив все, решили ничего не менять в своей теперешней жизни: жилье, работа, друзья - все есть, детям здесь хорошо, не бедствуют - Драган зарабатывал неплохие деньги.
-От добра - добра не ищут! - сделала вывод Валюха.
Дед и баба Поречные, тоже обрадовавшись, что внук поступил, однозначно сказали:'будем помогать, пусть ребенок учится'.
На Сашин, так сказать, юбилей - сорокапятилетие приехали Ванька и Витек, который умудрился раньше Авера демобилизоваться. Мужики много говорили, вспоминали учебу, службу, смеялись, ходили в лес, притаскивали полные корзины грибов, нарвали много шиповника. Поехали в Медведку к своим тещам, Васька утащил всех на охоту, пришли без добычи но счастливые - осенний, притихший,почти безмолвный лес завораживал. Долго сидели на мшистом пригорке, греясь на нежарком осеннем солнышке, любуясь бездонно-голубым небом, отмахиваясь от пролетающих мимо и норовивших прилепиться на лицо паутинок, следили, как неспешно, в почти полном безветрии, с осинок и берез слетают и неспеша падают оставшиеся листья. Съездили на дальнюю речку - вот тут повезло, наловили хариусов, теща Ваньки нажарила огромную семейную сковородку, доставшуюся ей в наследство от бабы Кати, которая аж до девяноста девяти лет прожила, и, конечно же, всласть попарились в бане.
- Какой у нас замечательный осенний отдых получился! - восторгался Витёк.
-Это нам с погодой крупно повезло, а то бывает осень с августа заплачет и до самого снега - сыро, грязно, холодно, тоскливо, - заметил Саша.
-Ну, Авер, это тебе подарок на день рождения природа выделила!
Алька старалась им не мешать, видя, как они наслаждаются обществом друг друга, только малой хвостиком ходил за мужиками. После бани, когда сидели в горнице теперь у Аверовой тещи, отдуваясь и попивая пиво, зашел разговор о Миньке. Авер сказал, что и как - учиться-то оставалось всего год.
Ванька тут же выдал:
-А чё долго рассуждать, мы его в гражданскую авиацию на север отправим. Юрка вон уже шесть лет в Ханты-Мансийском округе, работы много, он не летает сам, здоровье не то, но координирует всю работу. Говорит, трудно, но интересно, иногда площадки для вертолетов выбирать приходится долго - природа-то там, тундра да топи, но зато и опыт колоссальный, и деньги хорошие. Да и пока семьи нет, можно поработать - трудности, они, как известно, закаляют. Давай сейчас Миньке и позвоним, пусть думает, прикидывает, Юрку только заранее надо предупредить. Он как-то говорил, что хороших диспетчеров ему бы парочку, а наш Мишук - мужик надежный вырос. С его образованием или куда-то в самолето-вертолетостроение, или в армию. Военно-космические войска, вон, в тридцать пять уже на пенсию могут идти. Оно, конечно, сильно звучит, но в материальном плане не густо. Минька наш весь в своего папаню, решит как правильнее и нужнее... Димка-то мой и то, чуть что, тебя в пример мне ставит, -засмеялся Ванька, - тоже серьезным становится, а девица наша - ужас, я плюс Натаха в одном флаконе, мне уже сейчас Стоядиновича жалко. Вот 'повезет' ему.
-Да ладно, может, ещё сто раз передумает Дашка, чай, не в деревне живет - в Москве. - Оптимистично выдал Витёк.
-Ага, как же, тебе ли не знать, Вить? Нам давно было предъявлено с козой-дерезой: "Замуж пойду только за Миху, даже не мечтайте о другом зяте!!" А мы что - мы ничего, Стоядинович - мужик нами изученный, сваты, опять же, свои в доску. Судьба - значит будут вместе. Вон, Витька в десять лет Галинка застолбила. Есть в кого дочке быть такой.
Соня отучилась в седьмом классе, по всем предметам получились твердые четверки, английский -пятерка, хромали пока русский и литература. Отец и дочь старались побольше вместе читать вслух. Сонька, правда, мухлевала в открытую - прочитает одну страничку и начинает специально перевирать слова, зная, что папка не выдержит, заберет книжку и начнет сам читать с выражением.
Эта хитрая лисичка подлазила к нему под бочок, прижималась и, умильно заглядывая в глаза, просила: -Папка, ну ещё немножко почитай, так интерееесно!
Папка же таял и старался.
Алина как-то поймала себя на мысли, что ходит и прислушивается к голосу бывшего, читающего на разные голоса реплики героев.
-Тьфу на тебя! - разозлилась она сама на себя, - забыла, как этот матёрый козлищще умеет очаровывать? Сколько же оказывается в Соньке отцовского! Только бы не блудливая оказалась, а остальное даже и неплохо, не будет закомплексованной, как я когда-то. А с чего мне быть раскованной?
Матери своей она не помнила совсем, а тетка - сестра бабули, старая, вся какая-то завистливо-желчная, дева, постоянно и упорно твердила маленькой Алинке, что она нежелательный и ненужный ребенок, никому. Мать, родив её в восемнадцать лет от какого-то приезжего молодца, промаявшись год со слабенькой, постоянно болевшей дочкой, просто сбежала из дому, оставив ребенка 'на пару часиков всего' со своей старенькой бабушкой. Пара часиков получилась на всю жизнь, бабуля же вызвала свою сестру, жившую в маленьком занюханном городишке и потерявшую всякие надежды устроить свою жизнь, к себе, сумела, устроить так, что её квартира - двушка почти в центре Пскова, отходила после её смерти сестре и внучке Алине в равных долях. И вынуждена тетка была согласиться и терпеть ненужного ребенка. Бабуля прожила до семи Алинкиных лет, а потом тетка развернулась, девочка была тихая, никогда никому не перечила и не жаловалась, и тетка отрывалась как могла. Она не била девочку физически, но морально... не уставала повторять, что Алина - ошибка её непутевой матери,никому не нужный и нежеланный ребенок, одно только достоинство которого - учится хорошо.
Тихую, почти никогда не улыбающуюся девочку в классе и институте особо не замечали, если только просили списать. На последнем курсе института внезапно умерла тетка, и Алина осталась одна, все такая же незаметная и невзрачная.
На такую вот и натолкнулся Тонков... Сейчас Алина ясно понимала, что повелась на его обаяние - ей не привыкшей к чьему-то вниманию, естественно, Мишка в то время казался рыцарем светом в окошке. Свет вот и ослепил, а когда проморгалась... этот свет ох как больно резал по глазам.
-Интересно, когда он по бабам шляться успевает? - задалась ненужным вопросом Алина, - вечерами постоянно с Сонькой - то читают, то гуляют, скорее всего, в рабочее время урывает, с какой-нибудь длинноногой секретаршей!
Как-то Сонька, частенько бывавшая у него на работе, рассказывая что-то, упомянула Николаича, Алина недоуменно спросила:
-Это кто?
-Ну, мам, чем ты слушаешь? Николаич - папкин секретарь и завхоз, такой смешной мужик, меня внученькой зовет, а самому тридцать где-то лет.
Алина аж подвисла:
-Надо же, стопроцентно была уверена, что у него секретарь по совместительству - грелка постельная. Видать, поизрасходовал мужик силу богатырскую полностью... даже жаль, ведь для него бабье - это неотъемлемая и самая необходимая часть жизни.
-Надо отдать должное, за семь прошедших месяцев он ни разу не изменил своего обожающего отношения к дочке: все также баловал и старался быть нужным ей, постоянно куда-то ходили на всякие спортивные соревнования, полюбили хоккейные матчи - оба болели за ЦСКА, имели абонементы в бассейн, ездили на экскурсии. Тут Алина уж тоже присутствовала - не доверяла до конца она ему, хотя и видела что папаня вроде бы искренне старался возместить дочке все годы, что прожил без неё. А Тонков и не подозревал, что бывшая его определила в импотенты.
Алина, знавшая свою хитрюгу дочку, казалось, вдоль и поперек, и не подозревала, что ею плетется тонкий заговор. Дочка, вместе с папкой объездившая наверное пол-Москвы в поисках подарка для мамочки на Восьмое марта, видела как нервничал и боялся Тонков, что Алина не возьмет его подарок, как тщательно выбирал цветы для букета, сказала:
-Папка, а давай мы тебя на маме женим?
Он как-то длинно вздохнул и произнес, помолчав,:
-Эх, лисёнок! Я бы хоть сегодня, но мама, она меня очень сильно не уважает, смотрит как на таракана какого. Я, знаешь ли, сильно ёе обидел, когда ты была совсем крошечная, дурак был и дебил...А теперь я не нужен, рад бы, да поезд, как говорится, ушел. Я до трясучки боюсь с ней даже разговаривать лишний раз, вдруг что-то не то скажу, и вы уйдете, а как я теперь без тебя? Не выживу, точно.
-Пап, а ты правда-правда меня теперь любишь? Сильно-сильно?
-Да, дочь, я каждое утро просыпаюсь и радуюсь, что вы у меня появились! Я твоему папе Науму очень благодарен и за тебя, и за маму, но теперь больше всего на свете хочу, чтобы ты стала София Михайловна Тонкова.
Дочка задумалась, как-то странно молчала всю дорогу до дома, потом сказала:
-А София Михайловна лучше звучит чем София Наумовна. Не грусти, добрый молодец, это службишка, не служба - служба будет впереди.
Сонька влюбилась в сказку "Конёк-Горбунок" и обожала вставлять всякие двустишья из книги в свою речь.
-Сонь, ты ничего не придумывай, я точно свихнусь без вас.
-Не буду, не буду! - как-то очень быстро согласилась Соня, Тонков пристально посмотрел на неё, но ребенок ответил честным и серьезным взглядом, и папаня успокоился.
Он действительно очень хотел, чтобы обе его девочки были рядом, впервые за долгие годы он стал нужен, и его искренне, ну, может, и не любила, а уважала собственная дочка. Это грело, только глубоко в душе кололо сожаление о сыне. Там без вариантов: его и не приняли, и никогда не примут, может, ещё и из-за этого, Тонков так панически боялся потерять дочку.
ГЛАВА13
В июле у Алины, неожиданно для неё, получилось двадцать дней отпуска - её непосредственное начальство, с кем она постоянно присутствовала на встречах и переговорах - укатило, вернее? улетело в Австралию. Сонька запрыгала, сразу же позвонив папке и озадачив того:
-У нас у мамы отпуск получился неожиданный, давай куда-нибудь вместе съездим!!
Тонков задумался: Египет, Турция, Кипр - все не то, девочкам после Израиля это неинтересно. Италия, Испания... О, Испания? Барселона? Точно!!
Позвонил дочке, предупредив, что задержится ненадолго:
-Какой вы, Михаил, ответственный товарисч стали! - поехидничал сам над собой, и поехал в знакомое турагенство. Там долго и тщательно выбирал гостиницу для девочек, тут же оплатил путевки и волнуясь, как пацан,вечером за легким ужином сказал:
-Алин, Сонь, что мы будем летом сидеть в душной Москве? Я вот предлагаю слетать в Барселону... - и замер, чуть ли не зажмурившись, ожидая реакции в первую очередь Алины.
Дочка тут же повисла на нем, выражая восторг, а Алина заколебалась:
-Это, наверное, дорого, я, скорее всего, не потяну.
-Не дороже денег!! - резковато ответил Тонков. - Могу я хоть так выразить вам свою благодарность за то, что вы рядом? Прошу тебя, не отказывайся!!
, -Мам, мы же с тобой так мечтали побывать там, посмотреть Саграда Фамилию, ты же мне столько про Барселону рассказывала, парк Гуэль, старый город, мы же с тобой все в инете просмотрели, а хочется вживую!! А Черную Мадонну Монсеррат и хор мальчиков увидеть?? Мамочка, поедем, ну, мамочка?? - и столько ожидания было в одинаковых карих глазах устремленных на неё, что она не выдержала и кивнула.
И Барселона оправдала все их надежды и ожидания. Девочки Тонкова были в восторге, они уходили из гостиницы с утра и весь день, перекусывая в небольших кафешках, ездили, бродили по городу. Гуляли по знаменитому бульвару Ла Рамбла, от площади Каталонии по шумной и оживленной улице Лас Рамблас вечером неспеша ходили до порта, два дня посвятили парку Гуэля. Долго любовались творениями великого Гауди - Собор Святого Семейства, дворец Гуэля, дом Бальо, дом Мила - все вызывало восторг и восхищение. Тонкова красоты Барселоны тоже не оставили равнодушным, но больше всего грели его душу сияющие восторгом лица мамы и дочки.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги