Глава 8 О, чат!… Как много в этом слове…

Наутро профессор явился на работу с тяжелейшего похмелья. Ему еще никогда не приходилось в полной мере испытывать это неповторимое ощущение. Казалось, что снаружи кто-то словно вкручивал в череп шурупы, а изнутри поселился тролль со здоровой кувалдой и пытался пробить себе путь наружу. Подобное полужидкое состояние было заслугой самогонки, которую он так неосмотрительно попробовал вчера.

- Доброе утро, профессор! Девочки, у кого-нибудь есть бумага? - Саша уже успела облазить все шкафы, тумбочки, сваленные в углу коробки в поисках заветных белых листов. Бумага в Академии всегда была самым ходовым товаром; за один взятый у коллеги лист приходилось отдавать десять.

- Да еще вчера закончилась, - задумчиво отозвалась Маргарита Леопольдовна.

- Вот, блин, опять заявку писать!

- Нет уж! Сперва написать, потом подписать, потом в бухгалтерию оттащить, а там тебе скажут, что бумаги нет и когда будет - неизвестно! А к тому времени они и заявку нашу потеряют, бюрократы х…, - у Майи был самый богатый опыт общения с бухгалтерией.

- Вот именно! Давайте лучше наколдуем!

- Ты предложила - ты и колдуй!

- Ну и наколдую! А вам - фиг с маслом!

Нина щелкнула пальцами и дважды топнула ногой. Раздался шелестящий хлопок, и с потолка посыпались бумажные листы разного размера - от визиток до ватмана. Весь кабинет оказался усыпан бумагой, которая погребла под собой столы, стулья, пол, шкафы и сотрудников. Девчонки бросились собирать свое сокровище и выглядели очень довольными.

- Неужели обязательно устраивать бардак? - раздраженно поинтересовался Шеллерман, смахивая рукавом надоедливые бумажки, осевшие на его отчет.

Девушки переглянулись, и Саша неуверенно ответила:

- Вообще-то, не обязательно. Но у Майи, например, получаются только альбомы для черчения. А у меня - пачки бумаги.

- Вот и сделала бы пачку, чем собирать теперь весь этот мусор! - профессор и в лучшие дни был не самым приветливым собеседником, а уж с бодуна…

Майя посмотрела на него с интересом и уточнила:

- Не пачку, а пачки, профессор. Много пачек, - она выудила из ящика стола увесистую пачку бумаги в зеленой обертке толщиной сантиметров восемь. - Вот такие! И если вам не повезет от них увернуться, то сотрясение мозга обеспечено!

- Какого дьявола нужно было устраивать этот балаган, если бумага у вас есть?! - Шеллерман разозлился еще сильнее.

- Это не бумага! - наставительно поправила его Майя. - Это нычка на черный день!

Профессор мрачно зыркнул на нее и мысленно выругался - матюгнуться вслух он не решился, слишком болела голова. Несносные девчонки, явно считая инцидент исчерпанным, занялись своими делами. А поскольку работать молча они не умели, кабинет снова наполнился шумом и разговорами.

- Май, Лина тебе не говорила, когда расписание будет на магов-погодников? А то они уже задолбали спрашивать!

- Пусть в четверг спрашивают. А лучше в пятницу! Перебьются.

- Ага! Если до этого они нас не перебьют! Это не погодники, а паскудники какие-то.

- Люди, кто видел дырокол?

- Денис одолжил - дырки в стенах сделать.

- Хотите анекдот? Продается струйный принтер, б/у, струя семь метров!

- ЗАТКНУТЬСЯ ВСЕМ! - осатаневший от головной боли Хьюго рявкнул так, что в окнах зазвенели стекла. Его подчиненные поняли состояние начальства правильно и моментально замолчали. Шеллерман вздохнул с облегчением и попытался углубиться в свои записи. В тишине раздавалось только сосредоточенное щелканье клавиатур. Внезапно из угла послышалось сдавленное хихиканье, а затем шустрая очередь из щелчков. Примерно две минуты спустя хихикали уже трое. Под многозначительным взглядом профессора смех смолк незамедлительно, но клавиши затрещали с удвоенной силой. Затем Майя подняла голову и задумчиво сказала в пространство:

- Думаешь? Ну-ну…

Проигнорировав удивленный взгляд профессора, она снова опустила голову и продолжила сосредоточенно набирать что-то на своем компьютере. Воцарилась тишина, к которой Шеллерман уже успел, было, привыкнуть, и даже его головная боль вспомнила про совесть и поутихла. Но тут Нина прыснула в кулачок:

- Что, серьезно? Обалдеть! - не обращая никакого внимания на профессора, выглядевшего уже окончательно растерянным, она продолжила увлеченно лупить по кнопкам.

"Что, в конце концов, происходит? На телепатию не похоже, да и уровень у них не тот. Но они явно друг с другом общаются! Вот только как?! - от напряженных размышлений у Шеллермана даже прошла головная боль. - Может, Марион в курсе?" - он покосился на МакДугл. Она выглядела бледной, но совершенно не удивлялась происходящему, воспринимая странности своих новых коллег, как должное. Шеллерман украдкой оглядел помещение: никто не обращал на него никакого внимания. Он сотворил заклинание зеркального листа "Стекло меж нами!", и на столе перед МакДугл появился обычный на вид лист бумаги; второй такой же Хьюго использовал сам. Стоило только написать что-либо на одном из них, как текст сообщения сразу же появлялся на другом.

"Марион, вы можете сказать мне, что происходит? У меня создается впечатление, что они друг с другом разговаривают! Но каким образом, я не понимаю! У них нет достаточных магических способностей для мысленного общения!"

"Все очень просто, Хьюго. Это не магия, а компьютерные технологии. Они общаются при помощи устройства под названием "чат". Он действует примерно так же, как зеркальный лист".

"Так они просто развлекаются?! Да я их сейчас всех!…"

"Успокойтесь, Хьюго! По крайней мере, они не болтают".


Гениальное компьютерное изобретение не обошло и далекий бункер, как окрестили площадку "Дельта" ее обитатели. Соскучившаяся по общению Лина потребовала установить чат и там, аргументируя это своим нежеланием бегать по длинным темным коридорам в поисках службы технической поддержки, что вышеупомянутая служба и сделала, правда, со своим собственным пониманием ситуации. Так что теперь Лина могла в полном объеме насладиться общением с… Людой не только устно, но и письменно. Неделю спустя, поняв, что медленно, но верно, сходят с ума, собеседницы рассказали о чате Леопердовне в надежде хоть на какую-нибудь компанию. Утром следующего дня программа заработала на всех машинах, включая компьютеры студентов, что привело Лину в ярость, поскольку выслушивать нелестные высказывания о расписании ей приходилось ежеминутно; параллельно она умудрялась заниматься своими прямыми обязанностями и выяснять отношения с компьютерщиками "Дельты", чем очень раздражала свою коллегу. Еще несколько дней пролетели так же незаметно, как пролетает время за приватными разговорами, коих в чате было немало.

Но вскоре Ленчику Лоботрясу, оператору отдела ТСО, отправленному в бункер со дня его открытия, показалось мало просто перекидываться написанными вгорячах словами, и он попытался модернизировать программу, добавив туда функцию голосового сообщения. Надо сказать, что сам Ленчик особой изобретательностью не отличался, везде и во всем полагаясь на других, и, как правило, всю работу на "Дельте" выполнял его напарник, Олесь. Если же Ленчику, все-таки, приходилось что-либо делать, страшно сказать, чем такие попытки заканчивались.

Последняя увенчалась весьма относительным успехом, поскольку сляпанная наспех программа почему-то запараллелилась с электронным переводчиком. Слушать языковые сообщения на языке алеутов и малагасийцев никому не улыбалось. Ленчику сделали коллективное внушение, заставив программу убрать и при этом не удалить что-нибудь нужное. Ленчик убрал, но его неугомонный дух не успокоился, поймав где-то на задворках сознания свежую оригинальную идею - обновить набор смайликов в чате. В самом деле, как-то странно, что улыбка, смех, злость, удивление и еще много чего имеет обозначение в картинках, а вот старый добрый русский мат - нет! Это в корне неправильно и должно быть исправлено, причем в самые сжатые сроки! Вдохновленный подобными соображениями, Ленчик приступил к делу. Дело продвигалось не ахти, поскольку рисовать Лоботряс отродясь не умел, и то, что выходило из-под его карандаша, могло вызвать только слезы сочувствия да и то не всегда. Промучившись без толку два полных рабочих дня, изведя полпачки бумаги, незадачливый рационализатор добился лишь того, что студенты дали ему кличку "Пикассо" и подарили ластик. Бедняга совсем было упал духом, как вдруг его осенило: зачем корячиться самому в поте лица и всего остального, пытаясь намалевать картинки, если можно попросить нарисовать того, кто умеет! Похвалив себя за сообразительность, изобретатель отправился на поиски художника.

Как он выяснил уже через полчаса, рисовать умела Майя. Именно к ней, недолго думая, Ленчик и обратился за помощью и поддержкой, когда с оказией заявился на площадку "Альфа". А пришел он не совсем вовремя. Точнее, совсем не вовремя, поскольку полным ходом шла подготовка документов на дипломников, причем сроки поджимали. Поэтому Марианна, по уши зарывшись в бумагах, даже не сразу поняла, что Ленчик к ней обращается. Осознав, что именно с ней он и разговаривает, Майя оторвалась ненадолго от своей писанины, с непроницаемым лицом выслушала все, что Лоботряс желал сказать, уяснила проблему, достала чистый листок, ручку, стремительно изобразила на бумаге нечто и молча сунула Леониду под нос. Впоследствии степень вытаращенности глаз Ленчика-Лоботряса в тот момент сделалась настоящим эталоном крайней степени обалдения - Майя в картинках изобразила, где именно видела Ленчика с его идеями, в каком виде и какого мнения она о нем самом и о его близкой и дальней родне и что именно она с ним сделает, если он немедленно не отвалит! Ленчик отвалил, против обыкновения, мгновенно поняв все с первого раза, что было для него необычно.

Осознав, что вряд ли дождется помощи, Леонид решил-таки добавить в чат смайлики собственного исполнения, что и сделал, никого не предупредив, поскольку хотел преподнести всем сюрприз. В результате самочинно проведенного им преобразования чат перегрелся и приказал долго жить, предварительно обматюкав всех и каждого устно, письменно и смайликами, так что сюрприз, все-таки, получился. Правда, совершенно не такой, как предполагал его творец.

Больше подобные эксперименты в бункере не проводились, поскольку вместе с чатом сдохла программа для тестирования студентов, в кабинете Леопердовны сгорели три недавно установленных электронных замка, голуби в вольере передрались между собой и своими хозяйками, на полянах с первую по восьмую закоротило все, что могло закоротить, а бункер на некоторое время остался без электричества и погрузился в холод и тьму. Сам "экспериментатор" отделался шишкой на лбу, когда в полной темноте добирался из своей каморки в зал к Лине и Люде, где в центре весело потрескивал костер, спасая от февральского мороза. Ленчик подсел к огню; за пятиминутную пробежку по мрачному сырому коридору закоченели пальцы, а на ушах появились ледяные сосульки.

- Шеллермана на тебя нет, - проворчала Лина, кутаясь в пальто.

В отсутствии электричества расписание пришлось вычерчивать под линеечку и каллиграфическим почерком выводить на ватманах знакомые буквы и цифры. Удавалось это до тех пор, пока в ручке не замерзла паста. На ее смену пришел уголек. Через полчала Лина оказалась перемазанной сажей, что отнюдь не способствовало повышению ее настроения.

- Это все ты виноват! - терпению в кои-то веки настал конец. - Кто тебя просил переделывать чат?!

- Я виноват?! - возмутился Лоботряс, подбрасывая в костер использованные по несколько раз оборотки. - А кто вообще потребовал его у нас устанавливать?! Жили спокойно, пока вы двое тут не появились! - за словом в карман Ленчик никогда не лез.

- Мы сюда приехали не по своей воле! Не нравится, иди к директору! А лучше - к чертовой бабушке!

Слово за слово, разговор перешел на личности, потом на родственников, на родственников родственников, на ближайшее будущее каждого из собеседников и возможную скорую кончину греющихся у костра сотрудников.

Люда достала из-под стола приборчик, измеряющий уровень шума в помещении, - стрелочка зашкалила за 80 децибел, что превышало все мыслимые и немыслимые пределы, учитывая, что шум реактивного самолета при взлете составлял 140, - вставила в уши невесть откуда взявшиеся затычки и спокойно продолжила вырисовывать угольком расписание на следующую группу, зная по опыту, что минут через пять на шум прибежит Олесь - успокаивать разбушевавшихся коллег.

Олесь долго ждать себя не заставил. Скользя по замерзшему полу и проклиная на чем свет стоит Ленчика, шикарную акустику бункера, бесконечные темные сырые коридоры, чат, почивший так некстати, парень влетел в зал, с порога рявкнув на разошедшихся спорщиков:

- Вы прекратите сегодня ругаться или нет?!.

Люда отвлеклась от своего чрезвычайно увлекательного занятия, но затычки не вытащила: несколько месяцев работы с Линой убедили, что раньше времени принимать ответственные решения не стоит. И снова оказалась права.

Ленчик с Линой замолчали, переглянулись и воззрились на Олеся с выражением оскорбленной невинности.

- А мы и не ругаемся, - тихим рассудительным тоном отозвалась Лина. - У нас нормальные рабочие отношения, да, Лень? - она снова посмотрела на Лоботряса.

- Да, - согласился тот.

И все началось сначала.


Во вторник утречком разразилась гроза. Самая настоящая, с громом, градом и молниями. Студенты-погодники перестарались на практическом занятии по управлению воздушными массами и приперли в Россию здоровенный циклон, насосавшийся воды из Атлантического океана, и вот, пожалуйста, - натуральная гроза в феврале! Вымокшие насквозь студенты и сотрудники дружно соглашались, что паскудниками погодников дразнят очень даже правильно.

Но сырой одеждой и промокшими ногами дело, к сожалению, не обошлось. Поскольку здание Академии находилось в эпицентре разбушевавшейся стихии, прямо в спутниковую антенну шандарахнула молния. Электричество отрубилось сразу и прочно. Прошло полдня, прежде чем электрики, матеря на все корки погоду, скользкую крышу и ненадежные предохранители, сумели заменить обуглившиеся провода и дать народу свет. Филиал охватило бурное ликование… минут на десять. Как только загрузились компьютеры, стало ясно: ничего еще не закончилось. Более того, все только начинается!

Компьютерные программы, взбодренные электрическим разрядом в несколько тысяч вольт, вели себя, мягко говоря, странно. Скучный и респектабельный Word напрочь отказался благопристойно печатать деловые письма и серьезные документы и ударился в поэзию. Его любимым стилем стал народный фольклор, в частности, матерные частушки. Excel, математик и бухгалтер, не терпевший неточностей, забросил все расчеты и начал сам с собой играть в покер и раскладывать пасьянсы. Суровая программа "0,5+", тестирующая студентов, не желала больше заниматься своими прямыми обязанностями и вместо тестов по предметам выдавала тесты на совместимость студентов, преподавателей и штатных сотрудников с собой. Совместимых не оказалось вовсе. Зато программа, предусматривающая фотографирование студентов и помещение их фото в базу данных, не работавшая никогда, сама собой активизировалась. Она принялась не только фотографировать студентов в фас, в профиль, во весь рост, в купальном костюме, в интерьере и на природе, но и брать у них отпечатки пальцев, ушей, ступней и автографы.

От всех этих техногенных чудес народ впал в транс. Нерушимо спокойными оставались только технари-компьютерщики. Ведь в отличие от всех остальных, полагавших, что дело плохо, они знали - это совсем не так! Все вовсе не плохо, а очень плохо! Хуже просто некуда.

Однако самым страшным ударом оказалась смерть чата. Программа, позволявшая трепаться на расстоянии без оглядки на чужие уши, ударно трудившаяся дни напролет, почила в бозе и воскресать явно не собиралась. Попытки ее реанимировать ни к чему не привели. Болтливые девчонки, привыкшие разговаривать когда угодно и о чем угодно, погрузились в траур. Профессор Шеллерман, соответственно, злорадствовал. Он развлекался во всю, взявшись рьяно следить за соблюдением тишины и спокойствия в кабинете сотрудников и свирепо пресекая все попытки поговорить не по делу. Народ, привыкший к общению, сдаваться не желал.

Методисты пытались:

1) шептаться - пришлось прекратить после того, как Шеллерман пригрозил лишить всех обеда;

2) общаться посредством сурдоперевода - от этой идеи отказались, когда число предметов, сшибленных со стола взмахом руки и разбитых, превысило полсотни;

3) писать записки на бумажных самолетиках - помешал сквозняк, слишком часто уносивший письма совсем не туда, куда нужно (к примеру, в мусорную корзину вышеупомянутого профессора).

Шеллерман, наблюдая за страданиями своих коллег, явно получал садистское удовольствие, что вовсе не добавило ему любви окружающих. Впрочем, ему было на это наплевать, чего он и не скрывал.

В конце концов, народ решил найти посыльного. Сначала поступило предложение использовать почтовых голубей. Однако те, кто имел несчастье общаться с этими наглыми, неопрятными тварями, устроили неконтролируемую коллективную истерику. Так что предложение не прошло, и было решено назначить курьером кого-то из сотрудников. После недолгих дебатов почти единогласно на эту роль избрали Владю.

Для решения проблемы вызова нового ресурса Денек малость пошаманил и теперь для того, чтобы вызвать Владю и передать ему сообщение, достаточно было его кликнуть. Если точнее, кликнуть мышкой его стилизованный портрет, размещенный на каждом мониторе. Все оживились, и "чат" приступил к работе. Оснащенный магическим молекулярным реструктором, позволявшим свободно шляться сквозь стены, Владя мотался из кабинета в кабинет, передавая записки, нацарапанные на клочках бумаги, кусочках картона, конфетных обертках и просто устные.

Первые два часа все шло прекрасно. А затем "чат" начал спотыкаться на каждом шагу и путать сообщения. Записку от Миры, предназначенную Нине, получил Динь Динь, опус Нины достался не Саше, а Майе; скромный конвертик Маргариты Леопольдовны, адресованный отделу кадров, занесло в бухгалтерию. Само собой, сотрудников сей факт не устраивал, о чем они не преминули сообщить Владе.

Спустя четыре часа у взмыленного и обруганного со всех сторон Влади из ушей повалил пар. Он перестал принимать вызовы и бродил по кабинетам с очумевшим видом, пока не шлепнулся на подвернувшийся стул. На все попытки коллег "кликнуть чат" парень бормотал:

- Ресурс недоступен… Ресурс недоступен… Ресурс недоступен, идите на фиг!…

Хьюго, счастливый донельзя, изо всех сил сдерживал смех. Если бы не британская сдержанность, в тот день он ржал бы до колик. К его великому сожалению, развлечение закончилось слишком быстро - на следующее утро чат переустановили. А Владя еще несколько дней дергался, если кто-нибудь поблизости кликал мышкой.

Загрузка...