Джено и черная печать мадам Крикен

Глава седьмая Крылатые кони

Мисс Баттерфляй О’Коннор вовсю бушевала, и даже Пило Магическому Ростку не удалось ее сдержать.

— Я должна немедленно видеть суммуса сапиенса, позволь мне войти, — в сердцах требовала ирландка. На четвертый этаж она буквально взлетела, и лицо ее было красным от возбуждения.

— Это невозможно. Фон Цантар медитирует. Кроме того, ты должна находиться в аудитории тонкой мысли, — сказал церемониймейстер, хватая ее за руку.

— Пусти меня! Я должна поговорить с ним! Это срочно! — орала мисс О’Коннор.

— Передай ему телемпическое сообщение или воспользуйся телепатией, в конце концов пошли парасферу. Ты же знаешь, что его духовные упражнения нельзя прерывать, — внушительно произнес Магический Росток.

Сапиенса отвесила ему затрещину.

— Если хочешь сохранить должность церемониймейстера, не смей встревать между мной и Ятто. Делай, что тебе говорят, или у тебя будут серьезные неприятности.

Пило поднялся с пола и, ощупав медальон на своей груди, склонил голову. Он понимал, что ему не следует противиться, иначе он лишится своего поста.

Ирландка с волосами, торчавшими в разные стороны, пересекла подъемный мостик и, приблизившись к черной бархатной портьере в Комнате видений, отодвинула ее в сторону. Перед ней открылась гигантская мозаика с изображением группы сапиенсов. Картина не была закончена, на ней отсутствовали отдельные фрагменты. Мисс О’Коннор превосходно знала, как ею пользоваться: она положила руку на собственное изображение, и стена открылась.

Посреди комнаты, насквозь пропахшей ароматическими маслами и освещаемой десятком свечей, сидел на красном ковре в позе лотоса суммус сапиенс.

— Баттерфляй! Что ты здесь делаешь? — спросил он свою приближенную.

— Дорогой Ятто, прости, я не хотела тебя беспокоить, но произошло нечто ужасное, — сказала женщина, задыхаясь от волнения.

— Должно быть, действительно ужасное, если меня отвлекают таким бесцеремонным образом! — ответил фон Цантар.

— Этот антей, итальянец, опасен. Ты уверен, что мадам Крикен выполнила все твои указания, когда отправилась за ним? — спросила мисс О’Коннор.

— Nein! Нет! Мадам Крикен слишком много рассказала ему. Думаю, она что-то затевает. — Суммус нахмурил лоб.

— Затевает?! — воскликнула женщина.

— Да, а Рене их соучастник.

— Рене? Но разве ты не контролируешь его? — В ее взгляде был испуг.

— Он стал чересчур дерзким. Вчера вечером осмелился выступить против меня, демонстрируя, что он на стороне Джено, а потом даже попытался заткнуть скантопии, чтобы я не услышал, что произойдет в комнате Астора Венти. Мадам Крикен тоже была там.

— Почему это случилось? — Ирландка была ошеломлена услышанным.

— Пока не знаю. Я попытался войти в разум Рене, но он сумел поставить барьер, и мне ничего не удалось выяснить. И конечно, я не мог войти в разум мадам. Она бы меня раскрыла! Даже видения не помогли мне, — сказал фон Цантар, потирая перстень с эмблемой Аркса.

— У меня есть свидетельство, что в крови Астора Венти течет Клонафорт, — произнесла она и подробно рассказала о том, что произошло с Юди Одой на испытаниях по телемпии. Даже призналась, что использовала телепатию, чтобы прочесть мысли Астора Венти. — Его разум в состоянии отразить любые попытки вторжения. Даже мои! Значит, у мальчишки необыкновенные психологические и умственные способности. Об этом Марго нас не предупредила. — Ирландка расхаживала по комнате взад-вперед.

— А не было ли тут внешнего вмешательства, предположим со стороны Рене? — подозрительно спросил немец.

— Я не почувствовала в этом сеансе посторонней силы, — ответила женщина, зажигая Сигакрому, длинную и тонкую сигару из Бумаги релакса.

— Понимаю. Но мы должны быть уверены, что именно благодаря Клонафорту у Джено проявились выдающиеся таланты. Если все так, как я думаю, Астор Венти и есть тот ребенок, которого мы ожидали. Ну держитесь, мадам Крикен! — С этими словами он тоже потянулся за Сигакромой.

— Ты же предвидел, что француженка ненадежна. Она слишком почитала Риккардо Железного Песта и никогда не будет тебе верна. Никогда не перейдет на твою сторону. Если бы она знала то, что известно мне… — Сапиенса сделала паузу, а потом продолжила: — Я знаю всю историю Асторов Венти и очень многое о Рене.

— О Рене не беспокойся, очень скоро он перестанет представлять опасность. Я о нем позабочусь. Потом мы займемся Джено. Будет интересно с ним поэкспериментировать. В любом случае, необходимо, чтобы он продолжал посещать аудитории, не вызывая никаких подозрений. Нельзя тревожить мудрецов. Пусть Джено Астор Венти проходит все испытания, не подвергаясь наказаниям.

Суммус хотел сделать Джено своей марионеткой. Перевоспитать его. Убедить. Изменить. С Рене ему это удалось, но лишь отчасти. И теперь мальчика с золотыми волосами следовало изолировать.

— Но, Ятто, мудрецы не смогут не заметить, что Джено наделен колоссальной силой! А вдруг они что-либо заподозрят?

— Замечательно! Если обнаружат, будет очень забавно понаблюдать, как они отреагируют. Пожалуй, мы можем спустить с цепи наших призраков, чтобы посмотреть на реакцию мальчишки. Как он встретится с ледяным взглядом Фродера, который в состоянии заморозить любую мысль. Или устроим ему встречу с олленями, фиолетовыми призраками с гигантскими ртами, способными высасывать физическую силу! Или еще лучше с ифидами, замечательными созданиями, женщинами с прекраснейшими фигурами, которые крадут чувства… — Суммус дьявольски усмехнулся.

У Баттерфляй перехватило дыхание.

— Ты серьезно?

— Конечно!

— Только нам, сапиенсам, и нескольким вернейшим псиофам известно о существовании этих опасных существ. Большинство вступало в контакты только с нормальными призраками и привидениями. Даже не представляю, какой будет реакция мадам Крикен! Ты же знаешь, она ярая противница наших магопсихических экспериментов, — упорствовала мисс О’Коннор.

— Да, знаю. Но мы будем предусмотрительны. Если Джено отделается легкими травмами, мы приступим к более сложным экспериментам. Но он должен покориться судьбе. На Рене я больше не могу рассчитывать. Мы будем полностью контролировать ситуацию.

Я посмотрю в Наказывающую сферу, Сфериконду. — И фон Цантар показал на запертую шкатулку, стоящую на столике из древнего дуба.

— Ты хочешь воспользоваться Сферикондой? — удивленно спросила Баттерфляй.

— Конечно! Я прекрасно знаю, что работать с ней опасно, но, если будет необходимо, сделаю это! — Фон Цантар был настроен решительно.

— Я помню, как ты впервые использовал ее. Но это было так давно.

— Да, я воспользовался ею одиннадцать лет назад, чтобы увидеть, что произойдет в Нижнем Колоколе и что затеют Коринна и Пьер Астор Венти, продолжая употреблять Клонафорт. Сфериконда оказалась полезной! Я изолировал обоих фармацевтов и начал свои эксперименты в Арксе. Сейчас эти двое обезврежены! Позже эта хрустальная сфера показала мне, как можно манипулировать маленьким Рене. Помнишь?

— Прекрасно помню. Рене быстро всему обучился. К счастью, Марго не удалось помешать твоим экспериментам с ним. К тому же француженка ничего не знает о Сфериконде. Верно? — спросила экономка.

— Только нам с тобой известен секрет этой сферы. Я перенес ее в Аркс, когда был назначен суммусом сапиенсом, — сказал Ятто, отпирая шкатулку, содержащую этот необычнейший объект. — Тебе я доверяю. Ты прекрасно справляешься с призраками и привидениями. А теперь возвращайся в аудиторию тонкой мысли, я не хочу, чтобы псиофы и антей что-нибудь заподозрили.

— Хорошо. Ты найдешь Джено в Клинике неопределенности. После утреннего испытания он потерял сознание, — сказала мисс О’Коннор, перед тем как покинуть комнату.

Теперь им более, чем когда-либо, приходилось держать свою близость в строжайшем секрете, скрывая свои планы от остальных посетителей Аркса.

На площадке перед вторым этажом мисс О’Коннор столкнулась со старой француженкой с котом на руках. Марго стояла с африканским колдуном, который взахлеб рассказывал ей о том, что произошло в аудитории тонкой мысли.

Ирландка бесцеремонно прервала их разговор:

— Не о чем беспокоиться. Антей, итальянец, скоро поправится. Это его первое испытание, и не у всех хватает сил его преодолеть.

— Да, мисс О’Коннор, такое часто случается, — совершенно безучастно сказала Марго, спустив Наполеона на пол. Потом она поправила красную шляпку, усыпанную голубыми пуговицами, и пригладила свое бирюзовое шерстяное платье.

Псиоф, успокоившись, раскланялся и ушел вслед за ирландкой. Невозмутимая Марго осталась одна. Мадам поняла, что экономка поднималась на четвертый этаж к фон Цантару, и это ей совсем не понравилось.

Батаккья Тремула отсчитала одиннадцать ударов. По распоряжению ирландки Магический Росток отправил двадцать парасфер псиофам, ожидавшим продолжения испытаний в телемпии. Всего через несколько минут мисс О’Коннор возобновила эксперимент с головокружителями, предварительно успокоив его участников.

Мадам Крикен в сопровождении своего неразлучного белого кота направилась в Клинику неопределенности. Войдя туда, она увидела, как Стас Бендатов растирает голову Джено оликантром, особой маслянистой жидкостью, активизирующей кровообращение в сосудах головного мозга.

— Да-да… какой сюрприз! Эксперт метафизической кухни в изоляторе! — радостно воскликнул русский врач, опрокидывая нечаянно банку со слоновьим глазом.

Тут мадам заметила на кушетке Боба Липмана, который смотрел на нее искоса, она же, напротив, ответила ему приличествующей случаю улыбкой, воскликнув:

— Черт возьми! Боб Липман, и ты тоже здесь? Я вижу, что у тебя забинтованы руки.

— Это все огонь и метафизическая пища, — сухо ответил американец.

— Мне известно, что ты должен срочно поправить свои дела. Через четыре недели тебе предстоят последний интерканто и Уникальное противостояние, — ядовито заметила Марго, не терпевшая наглого американца.

Боб, фыркнув, перевернулся на другой бок. А Джено, уставившись в пустоту затуманенным взглядом, не произнес ни слова.

— Как дела у антея? — спросила сапиенса Стаса Бендатова, который пытался запихнуть слоновий глаз в банку.

— Через пару минут он будет как новенький. У этого юнца крепкая голова, — ответил врач, чихнув.

— Простуды буквально преследуют тебя, дорогой Стас. Но скоро экономка действительно начнет следить за окнами. По правде говоря, эти сквозняки доставляют немало неприятностей. Мисс О’Коннор, несомненно, решит и эту проблему, — сказала мадам, озабоченно разглядывая Джено.

Из-за инъекции мегакоралины или из-за оликантра, а может, из-за громкого чиханья Бендатова мальчик неожиданно пришел в себя и застонал:

— Ааааааааааа… моя голова!!!

Наполеон, спрятавшись под кровать, зашипел и начал бить пушистым хвостом.

Русский врач, довольный, что мальчик очнулся, с благодарностью посмотрел на Марго. Та изобразила на лице улыбку и, приблизившись к юному антею, спросила:

— Ты выздоровел?

Джено искренне обрадовался, что видит мадам, и инстинктивно протянул к ней руки, чтобы обнять ее, но она метнула на него такой взгляд, что он испугался: из его кармана торчала карта! Он засунул ее обратно и опустил глаза, словно хотел попросить прощения за свою небрежность.

Боб Липман, которому до тошноты надоела эта глупейшая сцена, ухмыльнулся, закрыв рот перебинтованными руками.

— Джено Астор Венти, сейчас же отправляйся на улицу, на свежий воздух, — распорядился врач. — Погуляешь пару часиков, подышишь кислородом и можешь возвращаться на испытания. Наказан ты не будешь. В правилах ВК-АМ подобный случай не предусмотрен.

Мальчик встал с постели и быстро надел тонку и пояс с головокружителем. Под неусыпным взглядом Боба Липмана он вышел из Клиники неопределенности в сопровождении Марго и Наполеона. Ему хотелось поговорить с мадам, но он знал, что их разговор может быть подслушан. Она тоже опасалась этого и потому обратилась к нему с помощью телемпии: «Расскажи, что произошло».

«Во всем виновато Блокирующее слово, — послал он ей ответ. — Возможно, мисс О’Коннор его преодолела».

«Такого не может быть! Но теперь она будет знать, что твой разум необычайно силен. Рано или поздно это должно было произойти. К сожалению, это случилось раньше, чем я ожидала… Будь начеку, приближается фон Цантар! Отправляйся к спиккафило и жди меня».

Суммус спускался по правой лестнице. На нем были серые брюки и белая шелковая рубашка, под мышкой он нес роскошное седло, а в руке сжимал уздечку.

— Джено Астор Венти, я вижу, тебе лучше, — приветливо произнес он.

Марго активизировала Блокирующее слово, опасаясь, как бы Ятто не прочел ее мысли. Такого еще не случалось, но сейчас она не могла на это рассчитывать.

Они обменялись ледяными взглядами. Мадам ощутила его злобу и, не сказав ни слова, попрощалась с ним кивком головы. Юный антей остался у Противоречивых Утверждений наедине с суммусом.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил фон Цантар, пристально глядя Джено в глаза.

— Спасибо, хорошо. Иду на прогулку, как рекомендовал врач, — ответил он.

Суммус встряхнул уздечку, и его массивный золотой перстень заиграл в свете свечей. Он не попытался проникнуть в разум мальчика — момент был неподходящим. Но внимательно осмотрел Джено с ног до головы, окончательно смутив его.

— Не перегружай себя испытаниями, иначе плохо подготовишься к первому интерканто. Я многого от тебя ожидаю, — сказал фон Цантар, словно ничего не случилось, и направился к конюшне.

Джено тоже надо было туда, ведь именно там назначила ему встречу мадам. Но он подождал, когда суммус удалится, и лишь затем последовал за ним. Обогнув каменную стену и попав в Западное крыло, куда выходило окно его комнаты, он достиг Туманного луга. Там и были привязаны спиккафило.

Он напрасно прождал мадам — она не пришла. Марго не могла допустить, чтобы Ятто увидел их вместе.

На Туманном лугу не было ни души, потому что в программе говорилось, что быстронити временно не эксплуатируются. Большинство веревок валялись на земле, и лишь несколько, изрядно запутанных, устремлялись ввысь, заставляя парить привязанных к ним змеев.

Юный Астор Венти сел на бетонную плиту и полной грудью вдохнул колкий горный воздух. Он смотрел на бело-голубое небо, на передвижения спиккафило в воздушных потоках. Змеи изображали великанов и орков, драконов и звезды. Они были разноцветными и прозрачными. Наблюдая за танцем этих причудливых конструкций из Бумаги транса, Джено вспомнил, что их заставляют летать с помощью мысли. Он не имел ни малейшего понятия, как это делается.

В умении управлять спиккафило состоял экзамен одновременно и по физике и по психологии. Сдать его было довольно сложно, на это отваживались только достигшие третьего уровня, кому потом предстояло Уникальное противостояние. Суоми рассказывала, что их веревки сделаны из особого материала, чувствительного к эмоциональному состоянию всадников. Нервозность и страх вызывали неожиданный подъем змеев, и, если не управлять ими мысленно, они могли понестись, как безумные. Только после многочисленных тренировок антей начинали контролировать скорость их полета.

Следя за змеем в форме дракона, Джено увидел летящего на той же высоте ипповоло. Им управлял Рене.

Волшебный черный конь боролся с ветром, а мальчик в золотой тунике, казалось, хотел потрогать солнце. В вышине, в бескрайнем лазурном пространстве Рене отпустил уздечку, встал на круп ипповоло в полный рост, раскинув руки в стороны, и замер. Крылья ипповоло тоже расправились и застыли в полете, как и руки Рене. Казалось, что конь и его всадник невесомы. Словно кто-то подвесил в воздухе в небе конную статую.

— Неужели такое возможно! — воскликнул изумленный Джено.

Сложнейшее испытание, которое проходил Рене, называлось глубокой медитацией в воздухе. У многих псиофов это получалось, но ни один из них не был так отважен, как Рене.

Но вдруг Джено увидел еще одного ипповоло, галопом несущегося по небу: на спине которого восседал фон Цантар. Суммус сапиенс с необыкновенной ловкостью управлял конем, крепко натянув уздечку, а Рене в это время, отрешившись от реальности, которая его окружала, стоял, раскинув руки.

Один удар хлыстом, и Ятто поравнялся с мальчиком. Фон Цантар перепрыгнул на ипповоло Рене, предоставив своей лошади самостоятельно продолжать полет. Сжав в руках уздечку, он заставил величественного коня приземлиться.

Белокурый мальчик, все еще погруженный в медитацию, не оказал никакого сопротивления: он был похищен, так и не осознав, что произошло.

Эта сцена настолько взволновала Джено, что он случайно потянул за веревку, на которой парил змей-дракон, и та отцепилась от бетонной плиты. Мальчика качнуло и тут же потащило в сторону. Его ноги оторвались от земли, он даже закричал, чтобы позвать на помощь. Но никто его не услышал, потому что как раз в это время Батаккья Тремула отбивала двенадцать ударов: был полдень.

Воздушный змей, изображавший дракона, с невероятной скоростью рванул вверх. Джено попытался натянуть веревку, прижимая ее к груди. Но из-за скользких шелковых перчаток ему это никак не удавалось.

Чем выше поднимался дракон, тем вероятен был риск упасть и разбиться. Джено посмотрел вниз, и у него закружилась голова: купола и башни Аркса Ментиса отдалялись, становясь все меньше и меньше, а деревья казались не больше кустарника. Он зажмурил глаза, но солнечные лучи проникали даже под закрытые веки.

Воздушный поток уносил его в неизвестную даль. Он вспомнил ментальные техники, применяемые в двух пунктах назначения внутри печати: в Перевале Разочарования и в Небе размышлений, но страх разбиться о землю пересилил попытки сконцентрироваться.

Неожиданно что-то толкнуло его в бок: удар был таким резким, что черная тонка слетела у него с головы. Открыв глаза, он увидел перед собой ипповоло. Того самого, которого бросил суммус. У коня были глубокие синие глаза. Правым крылом он ударил по веревке спиккафило, заставив Джено отпустить ее.

Дракон из Бумаги транса понесся к заснеженным горным вершинам один, а мальчик мягко приземлился на спину ипповоло, продолжавшего планировать. Он обхватил лошадь сзади за шею и прижался к ней всей грудью. Ледяной поток воздуха обдал Джено, проникая под одежду, и мальчик инстинктивно схватился за уздечку, но так и остался лежать на лошади, как приклеенный. Ипповоло развернулся и устремился вниз. Легко спланировав, он доставил на землю юного антея, которому все еще не верилось, что он остался в живых.

Джено, так и не выпустивший из рук уздечку, дышал, словно только что выбрался из-под воды.

— С ума сошел? — Громкий голос Пило Магического Ростка буквально оглушил его. — Слезай немедленно! Ты рисковал собственной шкурой! Как ты рассчитывал справиться с ипповоло, даже не взяв ни одного урока верховой езды! Разве ты не читал Кодекс?

Церемониймейстер был в ужасном гневе. К счастью для Джено, он не видел, что действительно произошло в небе.

Мальчик спрыгнул на землю и испуганно посмотрел на Магического Ростка, не зная, что и сказать. Ему грозило страшное наказание — остаться запертым на две ночи в конюшне!

— Ты мог разбиться, так и не успев понять, какой жестокий конец тебя ожидает, — не переставал отчитывать его церемониймейстер. — Ты даже элементарных вещей не знаешь! Или считаешь, что умнее всех?

— Простите… я не могу объяснить, как это все произошло, — сказал удрученно Джено, глядя на ипповоло, который спас его от взбесившегося змея. — Этого никогда больше не случится.

Немного остыв, церемониймейстер сообщил, что с 1555 года (год основания Аркса) из-за неправильного обращения с ипповоло погибли сто пятьдесят антеев и сорок псиофов.

Астор Венти, понурый, направился в Аркс, где наткнулся на группу псиофов, которые с явным интересом взирали на него. А тем временем церемониймейстер послал фон Цантару телемпическое сообщение о случившемся. Однако суммус велел не наказывать Джено, а разрешить ему посещать остальные магопсихические дисциплины.

План, разработанный с мисс О’Коннор, осуществлялся полным ходом.

Навстречу Джено попались Юди Ода с Бобом Липманом и Агата Войцик. Поравнявшись с Джено, Агата просканировала его и с презрительным видом сказала:

— Хочешь показать, что ты самый храбрый и можешь летать на ипповоло без единой тренировки?

— Уж у тебя-то мне точно не надо спрашивать разрешения, чтобы летать на ипповоло, — дерзко ответил Джено, взглянув польке прямо в глаза.

Та скорчила рожу и, поправив белые перчатки, побежала догонять своих спутников. Но, сделав несколько шагов, обернулась и крикнула:

— Ты просто глупый итальяшка и не знаешь Кодекса. Тебя накажут!

Джено пропустил ее карканье мимо ушей и пошел дальше в надежде встретить мадам Крикен. Он хотел рассказать ей про Рене и фон Цантара. Однако сапиенсы нигде не было. Зато он встретил в коридоре Суоми.

— Как прошли испытания в метафизической кухне? — спросил у нее Джено.

— Ранья была очень терпелива, а мадам Крикен даже похвалила меня. Только я пока не привыкла к кастрюле в форме будильника и квадратным сковородкам. Раза три ошиблась в выборе продуктов.

— Не знаешь, куда подевалась мадам Крикен? — спросил он.

— Нет. Если хочешь, иди перекуси в Возвышенной пище, мы приготовили уйму всякой вкуснятины. Возможно, мадам Крикен все еще там. А я иду отдыхать. — Суоми вдруг изменилась в лице: — С тобой ничего не случилось? Мне кажется, ты ужасно нервничаешь.

— У меня возникли проблемы с Юди и мисс О’Коннор, — ответил он.

— Какие проблемы?

— Я потерял сознание, и меня отнесли к доктору Бендатову. В общем, это трудно объяснить. Потом я улетел на спиккафило, а ипповоло спас мне жизнь. Я уже думал, что погибну, — сказал юный Астор Венти, сжимая ей руку.

Финка еще раз убедилась, что Джено самый непредсказуемый из антеев. Поэтому восприняла как должное то, что он резко отпустил ее руку и ушел, даже не попрощавшись.

У Противоречивых Утверждений Джено увидел мисс О’Коннор, спускавшуюся по лестнице в сопровождении трех бассетов и трех псиофов. Женщины просверлили его взглядами и направились дальше. Маленький Оскар завилял хвостом и, запутавшись в собственных ушах, скатился с последних ступенек лестницы. Оттон и Офелия подскочили к своему щенку и лизали его до тех пор, пока он не поднялся на лапы и не побежал вслед за мудрой.

В этот миг послышался звук музыкальной шкатулки, и подкатившаяся парасфера остановилась прямо перед мальчиком.

Левое Противоречивое Утверждение сказало:

— Не открывай, это не тебе!

А правое потребовало:

— Открывай сейчас же!

Поднимая деревянный шар, Джено подумал, что записка от мадам. Но он ошибся. Внутри парасферы оказалось письмо от антея третьего уровня Аноки Кериоки.