Глава тринадцатая Письмо в редакцию

Незаметно для себя Дик заснул, а Том не спал. Сначала он лежал и думал, прислушиваясь к тому, как Дик всхлипывает во сне, потом присел за тумбочку перед койкой, достал бумагу, карандаш и стал писать.

Писал Том часа два. Работа давалась нелегко. Он много раз перечеркивал написанное, один исписанный лист скомкал и вовсе выбросил, пока наконец не поставил последнюю точку, а за ней подпись. Расписавшись, Том облегченно вздохнул и стал перечитывать длинное письмо. Оно было адресовано в редакцию нью-йоркской газеты «Голос рабочего».

Том писал:

«Товарищ редактор!

Я моряк Томас Ауд. В настоящее время я нахожусь на излечении в лечебнице „Сильвия“, но пишу не о себе. Я хочу рассказать вам о десятилетнем парнишке, который лежит в палате рядом со мной и которому нужно обязательно помочь. Мне кажется, что „Голос рабочего“ сможет это сделать…»

Дальше Том обстоятельно рассказывал о Дике Гордоне, о несчастном случае с ним и о том, что врачи собираются сделать мальчика калекой, потому что удалить глаз стоит дешевле, чем лечить. Заканчивалось письмо так:

«Бедный Дик! Что ждет его, если родители не соберут восьмисот пятидесяти долларов на его лечение? А родители наверняка не соберут, они уже и так отдали последнее — двести долларов.

Вот поэтому-то, товарищ редактор, я пишу в вашу газету. Нельзя позволить, чтобы Дика сделали калекой. Надеюсь, редакция напечатает мое письмо, люди прочтут о Дике, и среди тех, кто прочтет, найдется немало таких, которые с радостью отдадут свой трудовой цент, чтобы спасти мальчику зрение. Цент к центу — так наберутся недостающие шестьсот пятьдесят — семьсот долларов на лечение Дика.

В ожидании вашего содействия

Томас Ауд, моряк»

Письмо понравилось Тому. Он щелкнул по бумаге пальцем, сказал сам себе: «Здóрово!» — и стал искать в тумбочке конверт. Конверт нашелся, а марки не было. Том задумался: как быть? Посылать письмо без марки неудобно, а ждать нельзя, время не терпит.

Только моряк собрался пойти в соседнюю палату попросить у кого-нибудь марку, как услышал дробь мелких камешков по стеклу. Кто-то швырнул в окно горсть гравия, которым была посыпана дорожка палисадника перед домом.

Том выглянул. На дорожке, задрав голову вверх, стоял парнишка. Из-под кепки с помятым козырьком торчали рыжие вихры, в глазах были бойкость и нахальство.

Том осторожно приоткрыл окно.

— Тебе чего? — спросил он.

— Мистер… — шепотом заговорил рыжеволосый парнишка и покосился в сторону входной двери, где за стеклом мелькала фигура гардеробщика. — Вы не скажете, мистер, в каком окне искать мне одного мальчика? У него глаз раненый. Дик Гордон зовут.

— Дик здесь, — сказал Том. — Он спит.

— Вот попал! — обрадовался рыжеволосый. — Я с вашего окна начал — думал, может, ответят. А он как раз здесь. Вы не разбудите его, мистер?

— Смотря зачем… Ты кто?

— Я Майк, Майк Грин, товарищ Дика. Правда, что ему глаз хотят вырезать?

— С чего ты взял?

— Миссис Гордон сказала. Она так плачет, так плачет… Весь дом сбежался, когда она из больницы пришла. Она говорит, хорошо еще, если удастся собрать деньги, чтобы удалили глаз, а то Дик вовсе слепой будет.

Моряк сурово посмотрел на мальчика:

— И ты прибежал к нему с такой новостью?

— Что вы! — обиделся Майк. — Я как услышал про Дика — сразу сюда. Думал, может, ему скучно, может, развеселю его. Я ему слóва про глаз не скажу. Он ничего не знает, да?

— В том-то и дело, что знает, — сказал Том приветливее. — Он парень такой, что сразу узнал. Ему никто ничего не сказал, а он узнал.

— Ну-у! — оживился Майк. — Как он ухитрился?

— Это уж у него спроси. А пока скажи вот что: ты вправду хочешь помочь приятелю, сделаешь для него что нужно?

Майк разгорячился:

— Провалиться мне на месте, всё сделаю! Что нужно, то сделаю. Вы только скажите…

— Ладно, — окончательно смягчился моряк. — Ты, видно, товарищ неплохой, да и парень не промах. Похоже, на тебя положиться можно. А если, вдобавок, Нью-Йорк знаешь, тогда совсем хорошо. Как, этот городок знаком тебе?

— Нью-Йорк-то? — Майк презрительно сощурил глаза. — Подумаешь! Конечно, знаком!.. Хотите, про нижний город спросите, хотите — про верхний… У меня даже шофера такси спрашивают, куда проехать. Я ведь газетчик, мистер, я газетами на улицах торгую. Не каждый день, а когда экстренные выпуски бывают.

— Ах, газетчик! — обрадовался Том. — Ну-ка, ответь, газетчик, про «Голос рабочего» слышал?

— «Голос рабочего»? — переспросил Майк. — Отчего же, знаю. Только эта газета без экстренных выпусков выходит. И на улицах ею не торгуют. Странно как-то… Разве так газеты продают? В газетном деле, мистер, главное — ни ног, ни глотки не жалеть. В газетном деле главное — кричать погромче. Например, посмотрели вы, какой на первой странице самый большой заголовок напечатан, и давай…

Майк сделал шаг от окна, сунул под мышку фуражку, будто пачку газет зажал, и, страшно скривив рот, крикнул не в полную силу, но громко:

— Зверское убийство на Джен-стрит! Муж избавился от жены с помощью топора! Полиция напала на след убийцы!..

Том испуганно замахал руками:

— Тише! Что ты орешь на всю улицу? Больных поднимешь.

— Ой! — прикрыл Майк ладонью рот. — Забыл… Это я объясняю, как надо газетами торговать. А «Голос» почему-то так не продают. Только разве когда митинги бывают… Так и то прямо смех берет… — Бронза прыснул в кулак. — Придут взрослые: у кого двадцать газет под мышкой, у кого — тридцать, и стоят ждут, чтобы купили. Или по рядам идут… Ну и газетчики!.. Кто ж так газеты продает?

Том рассмеялся:

— Делец! Тебя бы хоть сейчас в газетный трест главным директором посадить, ты бы развернулся!.. Но пока ты еще не директор, отвези-ка, Майк Грин, письмо в «Голос рабочего». В письме про Дика написано. Может быть, редакция сумеет помочь ему.

— Письмо о Дике? Чтобы помогли?.. Могу. Давайте, я мигом…

— Постой, без горячки. А где «Голос» помещается, знаешь?

Майк пожал плечами. Есть ли смысл задавать пустые вопросы?

— Конечно, знаю. «Голос» в одном доме с «Воскресным днем». Только в «Воскресный день» с улицы ход, а в «Голос» — со двора.

— Далеко это?

— Отсюда? — Майк сдвинул фуражку на затылок… после минуты раздумья последовало заключение: — Далеко. Нужно на метро до Таймс-сквер, а там еще несколько улиц пешком. Но вы не беспокойтесь, мистер, я быстро доберусь.

Том бросил в окно запечатанный конверт. Майк на лету поймал, положил в карман.

— А кому передать?

Моряк задумался:

— Лучше всего прямо редактору. Так быстрее будет. Дело срочное, затягивать нельзя.

— Передам, — пообещал Майк. — Из редакции сюда вернусь, расскажу, что там сказали.

Майк уже собрался идти, но Том задержал:

— Да, вот что: ты Дику не говори о письме. Неизвестно еще, что получится. Не надо его обнадеживать раньше времени.

— Не скажу.

Майк снова сделал шаг к калитке и снова был остановлен:

— Стоп, директор Грин! А деньги на метро у вас есть, сэр?

Денег на метро у будущего директора не оказалось. Сначала из самолюбия Майк пытался было утверждать, что они ему не нужны, что он отлично пробирается в подземку без билета. Однако, увидев в руках Тома квортер — монету в двадцать пять центов, — перестал ломаться.

— Ладно, возьму, — согласился он. — В подземке, знаете, раз на раз не приходится: иногда пройдешь, а иногда нет.

Через минуту рыжая голова приятеля Дика скрылась за углом.

Загрузка...