Дом вверх дном: повесть-сказка

Глава 7. Великий художник

День выдался ужасный. К папе на работу из другого города приехал какой-то начальник и должен был прийти в гости на обед. Мама с бабушкой с утра суетились на кухне — жарили, парили, пекли пироги, и до Агаты никому не было дела. Её просили не баловаться и не путаться под ногами. Разобидевшись, Агата вышла во двор, но и там всё складывалось хуже некуда.

Алька сидел в потайном месте за кустами жасмина и плакал. Агата опешила: кто-кто, а уж Алька никогда не плакал, даже если разбивал коленки до крови.

— Ты чего? — с участием спросила Агата.

— Деньги посеял, вот чего, — размазывая слёзы по щекам, сказал Алька. — Мамка кошелёк оставила, велела купить хлеб, сахар и молоко, а я потерял.

— Пойдём поищем, — постаралась подбодрить Альку Агата.

— Как же, найдёшь его! До зарплаты ещё два дня. Как я теперь хлеб куплю? — горько плакал Алька.

— А может, у моей бабушки попросить? — предложила Агата.

— Не, если мамка узнает, что я деньги занимал, заругается. Она говорит, хуже нет в долг жить.

— А мы не в долг. Я на мороженое попрошу. Подожди.

Агата помчалась домой, но уж если день не заладился, то неприятности будут преследовать до самого вечера. Денег на мороженое ей не дали, чтобы не извозилась, а рассказать всю правду Агата не могла, чтобы не предавать Альку.

И тут у Агаты родилась идея. Когда папа вешал брюки на вешалку, иногда из карманов высыпалась мелочь, и монетки вполне могли закатиться в уголок шкафа. Агата полезла в гардероб и начала его обшаривать.

— Эй, что это ты тут делаешь? — услышала она голос Тришки.

Уцепившись за вешалку, плутыш с любопытством наблюдал за её поисками.

— Деньги ищу. Мне нужно для Альки, — объяснила Агата.

— Здесь ты их вряд ли найдёшь, — покачал головой Тришка. — К тому же обычно ищут клад, а какой же клад в шкафу?

— А ты знаешь, где искать? — с вызовом спросила Агата.

— Деньги надо не искать, а зарабатывать, — глубокомысленно изрёк плутыш и прыгнул Агате на плечо.

— Легко сказать! Как же я их заработаю? — вздохнула Агата.

— Мало ли как? Можно, например, картины продавать, как художники в парке.

— Так то настоящие художники. Я так рисовать не умею, — самокритично заметила Агата.

— Ну и что? Для того чтобы быть художником, совсем не обязательно уметь рисовать. Некоторые художники вообще рисуют не картины, а каляки-маляки. Страх, да и только. Они ещё называются как-то страшно, — задумался Тришка.

— «Обстрахции», кажется, — наморщив нос, подсказала Агата. Она немного разбиралась в живописи, потому что папа собирал альбомы разных художников.

— Вот именно, — кивнул плутыш.

Воодушевлённая Тришкой, Агата достала альбом для рисования и открыла его на самом любимом рисунке. Тришка заглянул ей через плечо, поцокал языком и с видом знатока заявил:

— Это не «обстрахция». Это гораздо лучше. Настоящий «а вам гард».

— Тришка, а что такое «гард»? — Агата много раз собиралась задать этот вопрос папе, но забывала.

— «А вам гард» — это по-французски, — важно заметил Тришка, — а по-русски значит «и так сойдёт». Вроде как нам — что получше, а вам — гард.

Придирчиво осмотрев свой «а вам гард», Агата решила, что он ничуть не хуже тех, что некоторые художники выставляют напоказ. Она аккуратно вырезала рисунок ножницами и побежала с ним на улицу.

Алька понуро сидел в условленном месте. Увидев в глазах Агаты весёлые искорки, он несколько ободрился:

— Ну что?

— Всё в порядке. Мы деньги сами заработаем. Мою картину продадим, — бодро сказала Агата и показала свой «шедевр».

Глазам Альки предстало пучеглазое пугало с растопыренными руками, рядом с которым чернела большая клякса.

— А это что за паук? — угрюмо поинтересовался он.

— Это не паук. Это принцесса гуляет с пёсиком. Понимаешь, когда я рисовала, краска не просохла и растеклась в разные стороны, — пояснила Агата.

— Кто ж такое купит? — шмыгнув носом, недоверчиво спросил Алька.

— Ещё как купят! Это как раз то, что надо. Бабушка говорит, что сейчас чем хуже, тем моднее, — заверила его Агата.

Вопреки ожиданиям продать картину оказалось непросто. Видимо, люди ещё не доросли до понимания современного искусства. Но Агата не унывала. Она была не из тех, кто легко сдаётся.

В это время к дому подъехало такси. Агата мигом смекнула, что можно предложить картину пассажирам.

— Побежали! На такси без денег не ездят. Может, купят, — кивнула она Альке и бросилась к людям, вылезающим из машины.

— Дяденьки, купите картину! — жалобно заканючила Агата.

— Что? — обернулся тучный мужчина в очках.

Перед ним стоял златокудрый ангелок с невинным взором.

— Купите картину, пожалуйста! Настоящий «а вам гард», — заверила его Агата, протягивая альбомный листок. Толстяк улыбнулся, но тут в разговор вмешался сухощавый пассажир с рыбьими глазами.

— Девочка, не приставай… — начал он, но толстяк его оборвал:

— Зачем ты так, Юра? Говоришь, авангард у тебя? — обратился он к Агате, взяв её картину. Художница поняла, что сейчас её «шедевр» будет продан, и Алька — спасён! От предчувствия удачи у неё засосало под ложечкой. Окрылённая, Агата для верности добавила:

— Нам очень нужны деньги. На хлеб не хватает.

В этот самый момент Агата застыла, как громом поражённая. Расплатившись с водителем, из такси появился третий пассажир. Это был её собственный папа. Лицо у него сначала побагровело, как свёкла, потом побелело, словно полотно, и Агата подумала, что, пожалуй, лучше всего ей было бы сейчас провалиться сквозь землю. Толстяк погладил её по головке и полез за бумажником, но теперь Агату это не обрадовало. Между тем папа через силу улыбнулся и услужливо обратился к толстяку:

— Пожалуйста, Фёдор Иванович, сюда. Вот по этой дорожке.

Толстяк с сухощавым направились к подъезду, и Агата слышала, как Фёдор Иванович сказал, что она прелестный ребёнок и что это трагедия, когда дети голодные, а родителям нет до этого дела, а сухощавый ввернул, что во всём виновато пьянство. Наверняка родители — забулдыги, вот дети и попрошайничают. Агата потрусила было следом за гостями, но папа незаметно обернулся к ней и, сделав страшные глаза, процедил:

— Пока гости не уйдут, чтоб духа твоего дома не было. Потом поговорим.

Агата понуро побрела к ожидавшему её Альке.

— Что же теперь будет? — с тревогой спросил он.

Агата пожала плечами и стала угрюмо ковырять носком туфельки землю, но тут она вспомнила про зажатую в потной ладошке бумажку, и настроение у неё немножко улучшилось. Хорошо, что хотя бы Альку выручили.

— Вот, возьми, — протянула она деньги.

Алька в нерешительности колебался.

— Бери, говорю! — настаивала Агата.

— А как же ты? Тебе, небось, влетит.

Агата на мгновение задумалась, а потом, вздохнув, махнула рукой:

— Что поделаешь! Всем великим художникам вначале приходится тяжело.