Дороги, которые...

20. ЛЕГКАЯ ЧАСТЬ ПУТИ ЗАКОНЧИЛАСЬ

ДЯТЛЫ. НЕ ТО СЛОВО

В коридоре было пусто и прохладно. Палыч совершил отрезвляющий променад до туалета (слава богу, там тоже был умывальник!) и немного пришёл в себя.

Так, надо срочно найти себе дело. Важное. И срочное. О! Дальше, говорят, одни буряты живут, с огородами у них не очень. Надо Колю озадачить, пусть свежих овощей-фруктов прикупит хоть на ближайшее время.

Палыч деловито застучал в дверь Колиной комнаты. Буквально через три секунды дверь распахнулась, на пороге стояла вчерашняя зеленоглазая ветеринарша, закручивая волосы на затылке. Во рту у неё была заколка.

— Фто фуфиофь? — она резким движением воткнула заколку в узел. — Что опять с утра? Никакой личной жизни с вами…

— Э-э-э… — Палыч понял, что сейчас выступил в роли того же дятла, который пятнадцать минут назад долбился в его комнату, — извините. Я вообще-то к Николаю.

— Ладно, я тогда пошла. Коля, пока!

— Ой, подождите! Тут такое дело, — Палыч как мог кратко обрисовал ситуацию с повозкой трёх сестёр. Илитель внимательно его выслушала и даже (показалось?) обнюхала. По крайней мере, едва заметное движение головой наводило именно на такую мысль. После этого она неожиданно смягчилась и кивнула:

— Хорошо, я посмотрю, что можно сделать. Действительно, такой случай… — и, к величайшему смущению Палыча, безошибочно направилась в его комнату. Палыч поспешил спрятаться за Колиной дверью.

Коля смотрел в окно, но, судя по блуждающей на лице улыбке, видел что-то другое. Палыч кашлянул.

— Коля…

— Какая женщина, мой друг! Ах, какая женщина! Потрясающая!

Повар обернулся и с трудом сосредоточился на шефе.

— Виктор Палыч? А вы почему в таком виде?

Палыч потёр лоб. Твою ж дивизию, блин. Лет пятнадцать столько не пил. Совсем расслабился. Он подтянул треники и пошевелил босыми пальцами. Да уж, форма номер раз, трусы, противогаз… Пол тёплый, и не вспомнил даже про ботинки. Откашлялся.

— Закаляюсь, Коля. Здесь это популярно.

— Ну конечно! Вон, вы уже второй раз кашляете, не хватало в дороге разболеться. Надо бы мёда у них спросить. Или хотя бы малинового варенья.

— Вот и я к тебе по какому вопросу. Зайди в столовую, спроси: где можно свежих овощей, зелени и так далее в дорогу купить. Картошки. Дальше, говорят, почти невозможно достать до самой Новой Самары. У бурят огороды не очень. Затарься хотя бы на неделю-две.

— Понял, Виктор Палыч, сделаю. А вы оденьтесь всё-таки получше. Хотя бы тапочки…

Дверь открылась, и в комнату снова заглянула друида. В коридоре слышались голоса сестричек.

— Коля, пойдём со мной, дорогой, у меня к тебе дело есть.

— Виктор Палыч, извините, — Коля полетел чуть ли не вприпрыжку.

Дождавшись, пока честна́я компания отчалит, Палыч с облегчением вернулся в свою комнату, надеясь, что никто больше не стал свидетелем его позорного дефиле. Было чисто, проветрено и заметно, что даже пол по-быстрому помыли. Использованное постельное бельё стопочкой лежало на краю кровати. Посуду унесли, остатки от вчерашнего застолья — тоже.

Он переоделся и посмотрел в зеркало. Из зеркала глядело молодое, почти мальчишеское лицо. Какой, нахрен, Палыч? До Палыча теперь, как до луны пешком. Виктор? Официозно. Витя? Мямля какая-то… Кто я?

За этими мыслями и застал его Олег. Послушал. Потёр затылок.

— Знаешь что? Пошли съедим чё-нибудь — мозг заработает.

— Пошли, — Палыч ещё раз крепко потёр лицо. — У меня сегодня ночевали три обалденных девушки. Три! И, судя по всему, остались довольны. А я проснулся — и к Кольке сбежал. Дурак я, вот кто.

Олег только хрюкнул.

В столовой было немноголюдно. Завтрак они себе выбрали тоже ностальгический: яичница, какао и бутерброды с маслом и сыром.

— Слушай, шеф, а почему у тебя по молодости такая кликуха была?

— Какая?

— Ну, Витя-Камаз.

Палыч поковырял вилкой в яичнице.

— Я ж в автобате служил. В восемьдесят втором ЗИЛы в Афгане начали менять на КАМАЗы. А я ещё до армии в ДОСААФе успел шофёрские корки получить, на грузовик в том числе — меня сразу на КАМАЗ и посадили.

— Ясно.

— Олег, Витя-Камаз был резкий, как понос, и дров успел наломать столько, что десять КАМАЗов не вывезут. Не хотел бы я, чтобы он возвращался.

Олег задумчиво покивал:

— Я тебе вот что скажу: не парься. Вспомни, парни рассказывали — какая у них с именами получилась лажа. Место тут такое — правильное имя само тебя в нужный момент найдёт.

— Думаешь?

— Уверен.

— Ну и хрен с ним, пошли.

НЕМНОГО МАГИИ

И КОММУНА ОСТАЁТСЯ ПОЗАДИ

Напротив гостевого общежития стояла повозка. Она была похожа на фургон переселенцев из фильмов про Дикий Запад, только уменьшенный, на толстых резиновых колёсах и подрессоренный. На высокие, по пояс, деревянные борта были установлены дуги, поверх которых натягивался (вот прямо сейчас натягивался) непромокаемый тент. Добровольцы из числа наёмников проявляли зави́дную сноровку. Сок на правах командира руководил процессом — то есть стоял, сдвинув шляпу на затылок, и периодически кидал что-то типа: «ага», «давай потуже», «нормально». Рядом смирно ждали четыре довольно помахивающих хвостами лошади и такой же довольный Колька, и с ними (всеми пятью) о чём-то говорила Илитель.

Олег и Палыч подошли и пристроились рядом с Соком.

Илитель положила Коле руку на голову, слегка прикрыв глаза.

— Эт чего? — поинтересовался Олег потихоньку.

— Это чтоб он быстрее запомнил, — так же тихо ответил Сок, — нормально всё.

— Ух ты! — обрадовался Палыч. — А всех нельзя так обработать: хлобысь — и у нас куча лошадников?

— Не, — засмеялся Сок, — для этого надо, чтобы все дружно в неё втюрились. Иначе не сработает.

— Эх, такая идея накрылась…

Коля между тем начал запрягать лошадей.

— Странно как-то, — высказал критическое соображение Олег, — я думал, они парами будут стоять, как в сказке про эту… Золушку.

— Пфе, — Сок жестами изобразил своё сильно нетолерантное пренебрежение западноевропейской культурой, — Золушка! Куда ей до Красной армии! Кино про Чапаева помнишь?

— Ещё бы!

— Ну? Ничего не напоминает? — Олег и Палыч синхронно наклонили головы вбок, а Сок продолжал: — Борта убираем, пулемётик ставим…

— Тачанка! — хором воскликнули оба.

— Да! Чуть-чуть побольше, помягче и полегче, поскольку из современных материалов. А в остальном — да. Лёгкая, быстрая, маневренная. Не очень часто встречается в силу малой грузоподъёмности, но для нашего случая — в самый раз.

Внутри повозка была метра два в ширину и метра три в длину, вдоль обоих бортов стояли то ли лавки, то ли сундуки — а, скорее всего, два в одном. Палыч приподнял крышку крайнего. Картошка, куля два. М-гм, Коля уже позаботился.

К десяти утра отряд стянулся к точке сбора. Никто не проспал, не потерялся и не загремел в кутузку. Раздатчицы из соседней столовой нажарили им четыре пакета пирожков в дорогу. Маринка, узнав, что теперь с ними будут путешествовать ещё три девушки, страшно обрадовалась и побежала знакомиться. Сок в последний раз проверил общую готовность, и отряд двинулся на выезд из коммуны. Они решили не делать петлю, а покинуть посёлок через северные ворота.

Вереница всадников и повозок потянулась вдоль живущих своей жизнью секторов. Что-то протяжное пели девушки, собирающие в садах яблоки. На стадионе шло детское соревнование, типа весёлых стартов. На перекрёстке у третьего и четвёртого секторов парень играл на маленьком африканском барабане. Среди встречных попадались знакомые, перекликались с путешественниками отдельными фразами. Многие узнавали трёх сестёр, махали руками, приглашали приезжать ещё. У северного выезда у них забрали гостевые бирки и пожелали доброго пути. Палыч с сожалением оглянулся на закрывшиеся за ними ворота. Даст бог — позже. Пока у него другая цель. Пока они не миновали даже середину пути.

ВВЕРХ

Новая Земля, от Коммуны к Забайкальскому порталу, 25–26.04 (августа).0055

Денисовский отряд

Дорога стала заметно хуже, сильно безлюднее и потихоньку забирала вверх. Через каждые полтора-два километра земля приподнималась, образуя гигантскую ступеньку. Лес менялся на глазах с каждым подъёмом.

До самого вечера после выезда из коммуны им не встретилось ни одного поселения. Девчонки почти весь день просидели в маленькой повозке, знакомились и обменивались впечатлениями, выскакивая на дорогу только на крутых подъёмах, чтобы лошадкам было легче. Впрочем, на особо крутых подъёмах все шли пешком. Более того: несколько раз мужикам пришлось помогать лошадям, тащившим большие фургоны.

Повара́, за две большие недели уставшие от безделья, расправили плечи и приготовили шикарный ужин.

Сок заявил, что одного дня дуракаваляния достаточно, и безжалостно провёл тренировку по полной программе.

Вечером все по привычке разложились под кустами и уснули без задних ног.

Дальше пошли фокусы. Ночью чуткий Ван несколько раз вскакивал и будил Сока, потому что слышал, что кто-то шарится вокруг лагеря. Они вставали и обходили вокруг, но никого не обнаружили. Под утро забеспокоились кони, определённые в повозку трёх сестёр. Тут уж проснулся Коля и с ворчанием пошёл проверять лошадей, вызвав подозрительное удаляющееся шуршание. Поняв, что уже не уснёт, Коля реанимировал костёр и начал кипятить чай. Через полчаса упала роса, и к Колиному костру постепенно стали сползаться замёрзшие собратья. Ну и сосёстры тоже. Нет, просто сёстры, слово-то какое неприличное получилось…

Напоив всех чаем с малиной, Коля ребром поставил перед отцами-командирами вопрос о здоровье и благосостоянии отряда.

— Согласен, — Сок встал, заправив пальцы за ремень. — Мой косяк, расслабились. Пятнадцать лет дорога была чистая, за Забайкальский портал ещё сотню километров можно было часовых не выставлять. Теперь видим, что лафа кончилась раньше. Может, местные вздумали пошалить. Может, дикие степняки с севера набежали, с них станется. Может, и зверь ходил. В любом случае: с завтрашнего дня назначаю три смены дежурных. Всем круглосуточно держать под рукой как минимум ножи, спим с оружием наготове. Подсумки с комплектами первой помощи носить в обязательном порядке. Буря — раздашь каждому! — Буря кивнул, мол: понял. — По одному в лес не ходить. Лёгкая часть пути кончилась. Это первое.

Второе: на ночь всем достать палатки, можно уже и спальники. Дальше будет только холоднее. Проверьте свои вещи, ваша сменная одежда должна быть упакована в непромокаемые пакеты. В идеале уложить запаску в фургон.

Третье: сегодня вечером ревизия палаток, определяемся со схемой лагеря. Девушкам рекомендую ночевать в повозках.

— А почему именно в повозках? Там теплее? — Марина сидела, закутавшись в плед, и грела руки о кружку с чаем.

— Потому что из повозки вас труднее украсть.

За всю первую половину дня они так никого и не встретили, зато поднялись ещё на несколько великанских ступенек. Дорога, не выдерживая таких стрессов, извивалась на них тёщиными языками. Ни о каком мощении камнем здесь и вспоминать не приходилось. Максимум — деревенский просёлок, местами разбитый. Хорошо, что погода стояла сухая. В дождь здесь, должно быть, становилось совершенно непролазно.

Густой лес сменился редколесьем, всё чаще деревья были разбавлены изрядной долей кустарника, полосы степных включений становились всё шире. Время от времени луговины вдоль дороги были огорожены грубыми заборами из жердин (конструкция типа «палка, палка и две перекладины»), за которыми паслись табуны неприхотливых бурятских лошадок.

Ближе к вечеру пейзаж изменился. Земля, набрав нужную ей высоту, теперь не прыгала по ступенькам, а лишь слегка кое-где бугрилась. Лес исчез совершенно, сменившись сплошным морем колышущихся трав, в котором изредка попадались островки каких-то кустарников. Вдалеке голубыми глыбами с заснеженными верхушками плыли отроги Хребта Дракона.

Теперь по сторонам дороги нет-нет да и попадалось жильё: войлочные или деревянные юрты, изредка обнесённые хлипкими заборчиками, из-за которых за ними наблюдали чумазые любопытные ребятишки. Окрестные холмы были покрыты пятнами отар и табунов, реже — стадами коров. А вот огороды если и были, то на глаза никак не попадались.

На ужин отряд остановился в безлюдном месте.

Усевшись в рядок со своими мисками, девушки поинтересовались: а почему мы нигде не останавливаемся?.. я вот никогда не была в юртах… да, там наверное так… аутентично?.. да!

Щурившийся на солнце Сок разочаровал их:

— Милые дамы, как бы вам объяснить так, чтобы аппетит не испортить… По местным обычаям, всякого пришедшего в дом обязательно надо накормить… ну, хотя бы угостить своей едой. Иначе — смертельная обида. Я почему-то думаю, что вам не понравится…

— Что, прямо совсем вот так вот печально? Они же не дикие, в конце концов… — Марина смотрела на него наивными круглыми глазами.

— Мариночка, ну вы-то! Вы же всё-таки доктор! Понятно, что овечки и лошадки — это очень миленько. Но это — жилища людей, решивших вернуться к кочевому образу жизни. В следующий раз обратите внимание на наличие туалетов. И умывальников. А точнее, на их тотальное отсутствие.

Рут понимающе покивала:

— Грязно живут?

— Чрезвычайно. Завтра будет портал, там рядом есть большой дацан и юрта, так скажем, образцового содержания.

— Типа музея? — уточнила Тиша.

— Вроде того. Вот туда можете сходить, посмόтрите.

После ужина им пришлось перетрясти своё барахло и сделать ревизию.

Палыч, Олег, Сок и Буря соображали, как удобнее разместить народ.

Спальников и карематов почему-то оказался даже избыток. Где-то кто-то обсчитался на пять штук. Ладно, запас карман не тянет. Оставим потом вместе с фургонами.

На отряд было семь больших восьмиместных палаток (двухкомнатных, с тамбуром для вещей посередине). Две трёхместных. И три двушки. В одну трёхместку решили заселить поваров. Во вторую — девушек, но позже, когда останется одна повозка, и в ней будет тесно. Остальные размещались в больших, и как раз три маленькие палатки оставались для начальства.

Сок объявил, что пока есть возможность, он со своими и в тамбуре ляжет.

Палыч предложил Олегу поставить одну палатку на двоих, но тот отказался:

— Почему-то, шеф, мне сегодня очень хочется поспать одному.

Палыч слегка обиделся, но дуться не стал — вот ещё, дети что ли.

Олег шёл вдоль ряда ставящихся палаток. Удобно, что ни говори. Лёгкие, тёплые, компактные. И веса небольшого. Полюбовался Палычем, устанавливающим свою двушечку. Приятно всё же смотреть, как шеф работает.

Решил не мозолить глаза, отошёл без палева.

Сестрёнки возбуждённо переговаривались и хихикали в своём фургоне, время от времени выглядывала какая-нибудь из девчонок и вертела по сторонам головой. Однако же, Маринку ждут.

У поваров кипели дебаты, что-то они напутали в дугах и тентах; Олег помог им разобраться, посмотрел на тамбур и решил, что здесь и заляжет, не будет отдельной конурой маяться. Правильно Сок сказал — пока ещё можно. Лишний коврик под низ кинуть — и вообще нормально.