Двенадцатая дочь

К ВОПРОСУ О ДОКТРИНЕ ОГРАНИЧЕННОЙ РЕКЛАМНОЙ ВОЙНУШКИ В ГОРНЫХ УСЛОВИЯХ

Жил-был Мстиславушка-дундучок. Захотелось Мстиславушке на речку сходить. Типа поплавать, волну порассекать. Не знал он, болезный, что водятся в обычной речке Калюзе страшные красные бабы.

Сначала все шло сладко. Окруженный шумной толпой холопов и телохранителей, наш герой с песнями и блюзами подвалил на собственный приватный пляж с хрупчатым белым песочком и тщательно ухоженными зарослями крапивы. Веселые холопы немедля кинулись кто в реку, кто по дрова — собирать топливо для барбекюшницы. А несчастному Мстиславке-дундуку приспичило пойти прочекать розу ветров. Насвистывая беззаботные мелодии (если не ошибаюсь, арию маньяка Джозефа из хэви-метал-рок-оперы «Страшные мучения в кишках»), наш пухленький улыбчивый дундучок удалился немного в сторону от компании — в кусты.

Вяло уединившись, повернулся фасадом к реке, благодушно улыбнулся, лениво потянул завязки на портах.

И вдруг из воды вылезла страшная тетя.

К счастью, не целиком — только голова высунулась, почти по пояс. Высунулась, понимаете ли, мокрая красноватая головизна и ощерилась

В принципе, нормальная такая клава, только язык раздвоенный. И хаер модный у нее, совершенно безбашенный хаер, грязно-красный с начесом. Фигура почти ничего, только плечи вдвое шире бедер и руки до колен. Нос такой забавно курносый, практически вплюснутый, так что ноздри волосатые торчат, будто очаровательный свинский пятак. А очи просто волшебные: вишнево-карие и оч-чень выразительные. Правда, без ресниц. Зато в остальном — модель. Даже грудь была полуобнаженная! Тоже красная, словно на солнце обгорела. С волдырями даже.

Я, разумеется, в то утро немножечко приподвыпил. Но все-таки не настолько круто, чтобы с волдырями даже. Поэтому я сразу понял: страшная тетя — не глюк. К сожалению.

И зачем только я вытащил свой слабый организм из надежно охраняемого терема? Да на хрена мне сдался этот пляж такой-то ценой? Что я, голых баб не видел, что ли? Обгорелых-то?

Особенно, конечно, язык меня порадовал. Зеленоватый слегка он был. Уже позднее я узнал от Метанки, что настоящий язык у страшной тети был нормальный. Просто среди Метанкиных сеструх (лихорадок-полуночиц) весьма популярен такой боевой прием: для пущего имиджа они вставляют в рот резиновое жало, как у гадюки. Это чтобы особенно полюбиться окружающим людям. Произвести, так сказать, яркое впечатление на истошно спазмирующую жертву.

Жертва (то есть я, бедный Мстиславушка-дундучок) разглядывала злую тетю и тихо отдавалась диву. Мокрая тетенька двух метров роста, с длинными багровыми руками — которые тихо шевелят когтями, будто хотят заиметь тебя в объятия! Лучшее шоу сезона. Вращательно двигая головой, чудовище влюбленно глядело на меня и часто-часто сглатывало желтую слюну, вытекавшую из-под треснувшей губы на мохнатый подбородок.

— Драсте, — выдохнул я наконец. — Чем бобязан?

Я хотел спросить, чем обязан; однако легкое подрагивание зубов редко способствует правильной артикуляции. У страшной тети, кстати, тоже имелись тотальные проблемы с дикцией. Скользкий полуметровый язык мешал произносить морфемы; в результате из смрадной пасти издавалось только резкое прерывистое шипение:

— С-здес-с-с… Она была здес-с-с!

— Пардон-с? — переспросил я, чувствуя, как от пота холодеют штаны.

— С-с-метанка-с-с-с! Где-с-с-с?!

— Ах, сметанка-с! — Я обрадованно щелкнул пальцами. — Это чуть дальше по улице, четвертый коттедж слева-с. Молочник живет за зеленым забором.

— С-скоморох-с-с-с… — сузились злобные глазки. — Ты-с-с-спрятал мою с-сес-с-стру-с-с!.. С-скажи-с-с!

— Вы, видимо, разыскиваете мою невесту Метанку, юную сексапильную блондинку, с которой я абсолютно не знаком?

— Сссссс!

Я сокрушенно качнул головой:

— Простите, уважаемая. Я вижу, у вас трудности с произношением. Хочу рекомендовать вам лучше го специалиста… Одну минуту!!!

Немного порывшись за пазухой, быстро протянул шипящей твари засаленную визитку одного знакомого доктора:

Волдырявая тетушка несколько секунд тупо глядела на бумажный квадратик, трепетавший у нее перед пятачком. — С-смерд… С-скажи-с-с либо с-сдохнешь-с-с-с!

— А знаете что? — внезапно и решительно сказал я. — Идите на север! Прямо сейчас.

— В с-смыс-с-сле-с-с?

— В прямом смысле-с. Вы там нужны-с. Они не могут без вас. Я имею ввиду коренные народы. Идите на самый крайний север и все там переждите.

— З-з-з-з… — нехорошо оскалилась злая.

— О! Я вижу, вы пока не умеете свистеть. Я подарю вам свисток! Идите на север со свистом. Север зовет. Ты увидишь, он бескрайний. Спешите, а то пропустите большой северный завоз.

Наконец до тупой твари доехало. Желтые острые зубья раздвинулись в перекошенной улыбе, сопливый язык дрогнул и втянулся в черную ротовую щель:

— Вернус-с-с… Я еще вернус-с-с!.. — прошипела она. Резко, прыжком — развернулась… и красиво прыгнула в воду, вперед рылом. Плюх-блюх! — поспешно сказала вода, обдавая мертвяще прохладными брызгами… Красноватая спина и бугристая задница, мелькнув в прозрачной воде, скрылись практически мигом.

И — тишина, птички чирикают. Словно не было милой беседы на берегу. Я по-прежнему стоял совсем один на мягком песочке, как пять минут назад — но в воду уже не хотелось. Честно говоря, даже розу ветров проверять расхотелось. Наконец из соседних кустов выглянула огненная голова Гнедана:

— Патрон, ну где ты?! Мы разлили давно! Выдыхается же, в натуре!

— Иду-иду, — кивнул я из последних сил. Ноги подкосились, я опустился на песочек.

Я так понимаю: на меня наехали. Краснокожие вышли на хайвэй войны и глумливо грозятся томагавками. Хоть я и дундук, а умный, сразу сообразил: это ж Метанкины сеструхи меня настигли! Ведьмы-полуночицы уже давно рыщут по следу пропащей сродницы в надежде поскорее растерзать несчастную беглянку (Метанку), предавшую интересы ведьмаческого клана ради любви к смертному герою (ко мне, ясный пень) Теперь они меня выследили и пугают страшной гибелью. Спрашивается: что делать?

Проведем небольшой психологический тест. Представим невозможное: вы молоды и красивы, к тому же внезапно познакомились с юной зеленоглазой блондинкой (тактико-технические данные: 100–50–90, 169 см, 45 кг, 380V, 300 л. с., евроремонт, без башни, 38 выстрелов в секунду). По необъяснимому стечению клевых обстоятельств блондинка влюбляется в вас до сведения скул и умоляет поскорее ответить взаимностью. Вы уже почти купили шампанское и все необходимое, как вдруг — хопа-хоп! — на улице к вам подходит незнакомая краснорожая старуха и предлагает выдать ваше грудастое сокровище ей на растерзание. А не то она (старуха) вам немедля же голову откусит! Что вы будете делать в такой ситуации? Я спрашиваю: что вы предлагаете сделать с глупой бабкой? Что? Ну, это не подходит: где я найду бензопилу в X веке? Бейсбольной биты тоже нету. Еще будут варианты?

Вариант у меня был. Дело в том, что я не люблю, когда страшно. И нечисть всякую с гадючьими жалами видеть не желаю. Короче, решил огрызаться доступными методами. Затворившись в тщательно охраняемой горнице, задернув ставни, засунув за пазуху небольшой топор и хряпнув полста грамм для резкости мышления, хриплым шепотом пригласил горничную.

Я правда хотел ее видеть.

Ура. Играя бедрышками, играя ребрышками под тканью сарафанца, в горницу вкралась тонконогая смуглая краля Феклуша — моя любимая подметальщица пыли (обычно она так мило подбирает с ковра огрызки, грациозно вертя задиком и блестя зубами поверх кокетливо приподнятого плечика!). На этот раз огрызки были ни при чем; повод для разговора с товарищем Феклой имелся более чем серьезный. Секрет в том, что Феклуша — не просто восхитительная клава. Это и есть моя связь с крышей. С доном Эстебаном Техилой.

Загадочно улыбаясь, томно обмахиваясь ресницами, Феклуша мягко процокала копытцами по паркету.

— О команданте… Вы… такой красивый и толстый сегодня, — хрипло мурлыкая, смуглая хищница приблизилась и порывисто прильнула к моему креслу. Я вздрогнул: в плечо воткнулась острая жаркая грудь. Тук-тук, ощутилось пылкое сердце под грудью. Я почувствовал сильное недомогание и в ужасе посмотрел в тесную расселину глубочайшего выреза. Уфф. Пропасть.

— Я пришла… Что я могу… сделать вам, команданте? — жаркий шепот опалил кожу на виске; волосы на моем затылке сладко зашевелились, иссыхая от зноя.

— Гм, кхм, — потупился я. — Вы, наверное, хотели спросить, что вы можете сделать для меня?

— Ну да… Какая разница… Я готова на все! — улыбнулась Феклуша (я успел зажмуриться, и вспышка белизны почти не ослепила).

— Ты можешь… устроить связь с… доном? — быстро спросил я, опасливо косясь на заставленные окна. Надеюсь, нас не подслушивают?

Знойная горничная гальванически вздрогнула и чуть отшатнулась. Смуглые щечки потемнели от сильных эмоций:

— Да, камарадо. Я сделаю это. Ради вас… я готова вступить в связь с кем угодно. Даже с доном Эстебаном.

— Не в этом смысле, дура, — вздохнул я. — Письмо ему передай.

Феклуша гордо повела плечиком, попутно инициируя ниспадение бретельки. Потом загадочно прикрыла глаза, глубоко вздохнула…

И вдруг едва не подпрыгнула! Вытаращила бархатные очи — затрепетала, часто-часто, нервно прихватывая воздух тонким чутьем… Ноздри ее, шевелясь, покраснели:

— Чем? Чем от вас пахнет, команданте?! — чужим, полуметаллическим фальцетом визгнула Фекла, и я ощутил, как некогда нежные пальчики насмерть сдавили загривок.

— Пып… Пыво п-пыл… — поперхнулся я.

— Что?!

— Пиво пил. Светлое, «Опорьевское», розливное… — пояснил я перепуганным шепотом. Вау-вау! Разительная перемена имиджа: грязно-зеленый взгляд девицы хищно помутнел, изящная головка агрессивно втянулась в плечи… Горничная замерла на полусогнутых, как леопардица перед атакой.

— При чем здесь пиво, не дури! — сухо прошептала она, блистая очами. — Отвечай, почему от тебя пахнет… так странно… Так ужасно!

— Это не я! — выпалил, краснея. — Это, наверное, Гнедан. Он похлебку жрал! Гороховую, на завтрак!

— Идиот! Я поняла! От тебя пахнет… пси-материей! Тяжелые фракции остронаправленной порчи, замешанной на гнойном масле! Точно, абсолютно точно!

— Ч-чего?

— Кто тебя колдовал сегодня?!

— ???

— Я спрашиваю! Кто на тебя наехал?! Такое ощущение, будто сама старуха Кибала прилетела сюда с Муравских гор, чтобы заразить тебя лихорадочным трепетом!

— ???!!!

— Не таращи глаза! Закрой пасть! Отвечай на вопрос! Знаешь, сколько на тебе порчи накурочено? — Она резко схватила меня за уши и, дернув на себя, порывисто понюхала мою взъерошенную ужасом макушку. — О батька Траян! Да здесь… сто десять заразных кодабр на килограмм веса! Смертельная доза! Через несколько часов они начнут колобродить — до утра точно не дотянешь!

— А! — сказал я. — ГНЕДА-АН! А-А-А!!!

— Нет!!! — Феклуша зажмурилась, прижимая ушки кулачками. — Не ори!!! Отвечай, откуда порча?! С кем ссорился?! Отвеча…

— А-А-А!!! ГНЕДА-А-АН!!! А-А-А!!!

Вышибая дверь, влетел рыжий: пятки врозь, хаер на башне стоит торчком. От крика моего протрезвел мигом, но задачу свою предугадал правильно: с ходу выхватил из-за пазухи заветную флягу с 90-градусным лосьоном из осиновой коры…

— ГНЕДА-АН!!! — ревел я. — ДЕЗИНФЕКЦИЮ!!!

Феклуша с визгом отскочила; Гнедан прыгнул как торпеда, красиво и грузно, скрипя зубами от напряжения. Еще в полете рыжий коллега начал эффективно действовать: рванув зубами пробку, параллельно выхватил из кармана берестяной стаканчик. Круша меблю, рухнул подле. Я перехватил губами стаканчик, дрожащий в вытянутой потной руке. Стервенея от поспешности, рьяно глотнул; пискнул, рыкнул, зашелся в пароксизме. Сразу почувствовал, как полегчало.

— Команданте… милый… — рыдая и отирая слезы с моих вылупленных глаз, шептала Феклуша. — Только не умирай… Только живи… Ты нужен делу Революции…

— Спокойно, красавица! — серьезно и глухо ответил ей Гнедан. — Будет жить. После лосьона ему, знаешь, все перпендикулярно. Как-никак, 90 грандусов…

— Пыххх… — сказал я, пыхая пламенем. — Пы… Пылав-ле… Плавленого сырка нету?

— Селедушка не устроит? — заботливо осведомился рыжий, вытягивая из кармана кончик рыбьего хвоста.

— Хрум.

— О батька Траян… — Феклуша в шоке стащила с головы малиновую беретку и вытерла повлажневший смуглый лобик. — Я знаю, это происки врагов Революции! Кто-то навел на тебя порчу, команданте.

— Ясный перец, — прохрипел я. — Небось, Метанкины сеструхи потрудились. Сегодня видел одну. Красную и распухшую, что твоя мозоль.

— У меня вовсе нет мозолей, команданте! — обиженно заметила Феклуша. — Если вы обратили внимание, кожа у меня чистая и гладкая, как лепестки цветущего кактуса. Такой меня сотворил мой хозяин — великий коррехидор Траян Держатель.

— Погоди, мать… — вздрогнул я. — А раньше ты убедительно врала, что твой босс — дон Эстебан Техила!

— Это одно лицо, — потупилась боевой товарищ Фекла. — Пришло время раскрыть правду, команданте. Мой хозяин дон Эстебан — это и есть Траян Держатель.

— Ух ты! — ахнул Гнедан, уважительно созерцая Феклу с головы до точеных лодыжек.

— Ух ты! — согласился я. Забавно. Значит, Метанка была права — все мы под колпаком у Траяна…

— Я решилась раскрыть тайну, команданте Бисер, — продолжала смуглая девица, — потому что ситуация накаляется Злобные старухи полуночицы, слуги Плены Кибалы, начали карательную операцию. О камарадо Бисер! Тебя изурочили на быструю смерть. Это значит, надо сражаться! Ты не справишься в одиночку. Только Траян Держатель знает, как противостоять полуночным лихорадкам.

— Мне нужен огнемет, — быстро сказал я.

— В смысле? — Фекла вскинула изящные брови.

— Пусть Траян пришлет огнемет. Нет, два огнемета. И бронежилеты. Плюс противотанковые лимонки. Еще мне понадобится триста гривен золотом, новые красные сапоги, ящик водки для дезинфекции радиодеталей, а также…

— Разрешите обратиться, любимый команданте. — Фекла приложила к моим губам горячий палец с фиолетовым ногтем. — Ты должен сам поговорить с доном Эстебаном. Великий Траян готов выслушать… Он поможет…

Милочка порылась в косметичке, последовательно выкладывая на стол склянки с разноцветными ядами, небольшой пистолет с глушителем, жестяную коробку со шприцами и иглами, опасную бритву со следами засохшей крови на лезвии и прочие дамские безделушки. Наконец извлекла элегантную перламутровую пудреницу и, напряженно посапывая, длинными ногтями зацепив, раскрыла ее и положила передо мной. Вместо пудры виднелись бледные кнопочки, похожие на клавиатурку палм-ридера. Верхняя створка блеснула в глаза круглым заляпанным зеркальцем.

— Какой все-таки красивый мужчина, этот Мстислав Бисеров! — поразился я, словив глазом фрагмент своего небритого отражения. — Пожалуй, сегодня не стану мазать губищи помадой — и так багровые донельзя.

— Йорш твою двадцать! — внезапно и нагло ответила Фекла. Я оторопел.

— Т-ты… чего, мать? За базар ответишь?!

— Не обижайтесь, камарадо, — сладостно улыбнулась девица. — Я не вам. Это первичный пароль такой. Чтобы на связь выйти.

Действительно, сеанс связи явно начинался. Зеркальце потемнело, потом кинулось маниакально мигать. Раздался легкий треск. Удивленно цыкнув зубом, я приблизил любопытствующие буркалы, вглядываясь в экранчик.

отчетливо высветилось на зеркальце. Истошно помигав еще с минуту, экранчик позеленел от натуги и выдал:

Мягко оттеснив горячим плечиком, Феклуша наложила на клавиатуру тонкую загорелую кисть и, надавливая кнопки лиловыми коготками, накликала следующее:

— Такая милая девочка, и такие неприличные пароли придумывает. — Я покачал головой. — Фантазии не хватило?

— Это не я придумала, — невозмутимо ответила Фекла, не отрываясь от волшебной пудреницы. — Это хозяин придумал. Он любит оригинальные названия. Хозяин по секрету сказал мне, что это слово из трех букв — самая красивая часть его тела…

— Гм! — Я пошизел от негодования. — Держу пари: у меня данная часть тела гораздо красивее!

— Ты так думаешь, команданте? — Фекла перестала клацать клавишами и обернула заинтересованное личико.

— Хочешь сравнить? — сально промурлыкал я. — Тогда приходи в полночь на чердак. И убедишься…

— Не знаю… — смутилась девушка. — Мне кажется, у дона Стефана он все-таки немного длиннее…

— Длиннее?! Чем у меня?! — Я чуть не задохся от такого нонсенса. — Послушай, подруга! Приходи в полночь, и ты увидишь самый длинный и толстый в Галактике!

— Это вам кажется, камарадо! — хихикнула обнаглевшая девка. — Мне думается, у вас он едва ли превышает пять сантиметров в длину…

— Ч-чт… П-п! Что???!!!

— Если честно, ваш совсем какой-то маленький. У меня и то подлиннее будет! — вдруг выдало смуглое чудовище.

Я чуть со стула не гикнулся. Как чувствовал! Фекла — никакая не Фекла, а натуральный трансвестит!

— Напрасно вы смотрите с таким удивлением, камарадо! — улыбнулось существо, ранее известное как Феклуша. — Посмотрите на мой нос. Он гораздо длиннее вашего, к тому же ваш забавно задран кверху!

— Нос? При чем здесь нос?!

— При том, что «нос» — именно то слово, которое скрывается за тремя звездочками секретного пароля. Так придумал Траян Держатель. А вы что подумали, камарадо?

— А мы думали — «ухо»! — с ненавистью сказал я и отвернулся.

В тот же миг пудреница затрещала и начала слегка подпрыгивать на гладкой столешнице:

— Ну вот и чудно, — хрюкнул я, усаживаясь поудобнее. — Давно хотел потрепаться с батькой Траяном по правительственной спутниковой связи!

Хлобысь! Экранчик на мгновение просиял всеми пятнами радуги, издал краткий торжествующий вопль и… высветил совершенно удивительное лицо.

Я замер, пораженный неземной красотой Траяна Держателя. Признаться, именно так я представлял себе самого могущественного славянского божка (после Сварога, разумеется). О, это было восхитительное лицо. Длинные черные как смоль косицы ниспадали на высокую грудь, упруго вздымавшуюся под влажной тканью пронзительно-сиреневого купального топа. Прекрасная жирная темно-фиолетовая кожа и черные глаза — огромные, мудрые, властные… Пухлые чувственные губы и чуть приплюснутый нос с жадными, страстно раздувающимися ноздрями. В ноздре крошечное колечко. Так я и думал. Траян Держатель был женщиной — прекрасной мулаткой!

— О Великий Траян! — зычно кликнул я, восторженно тараща очи на темнокожую богиню. — Дозволь обрушиться к твоим ногам мне, простому смертному скомороху, ибо я предан тебе сердцем и душой! Дозволь мне…

— Погоди немного, камарадо, — сухо оборвала Фекла. — Это секретарша.

Мулатка на экране сожмурилась и плотоядно улыбнулась, эротично поигрывая кончиком розового языка меж блистающих снежно-белых челюстей.

— Хи-хи! — отчетливо сказала она, слегка шепелявя.

— Кхм, — поспешно сказал я. — Барышня, соедините с вашим начальником. Да поживее!

— Как вас предштавить? — сладко простонала шепелявая мулатка, жмурясь от редкого удовольствия видеть такого красивого белого мужчину, как я.

— Скажите, что Бисер на срочной связи! — ответила за меня Фекла, голос ее сделался совсем сухим и покалывающим. — Я убедительно прошу вас, вила Ром, сделать это немедленно. У нас критическая ситуация. Прямая агрессия противника.

— Я поштараюсь убедить хозяина, — неприязненно сожмурилась вила Ром и — щелк! — исчезла. Экран драматически потемнел, покрылся чахоточными пятнами… И вот наконец нам дали эксклюзивный кодированный коннект. Сквозь тесную тусню полутеней проступили тяжкие очертания огромной черной фигуры… Я вздрогнул и ощутимо напрягся. Что-то колючее и железное, хладно поблескивая, предстало моему взору — огромный мрачный рыцарь! Стальное решетчатое забрало, казалось, испускало струйки холодного дыма… Страшные красноватые огоньки тлеют в узких глазницах рогатого шлема. Вот он, чудовищный вельможный Держатель! О да, подумалось мне, с таким корки плохи… Вот так дон Эстебан Техила… А что, если под древним доспехом — голый иссохший скелет? Или вообще — ожившая пустота?

— Какого хрена ты делаешь в кабинете хозяина, старая железяка? — гневно воскликнула Текила. — Опять картинки тыришь?

Рыцарь содрогнулся и мелко завибрировал.

— Я… чисто случайно. Зашел на минутку, — прогудел железный великан, смачно клацая забралом.

— Это всего лишь Акундин, младший жрец, — пояснила Текила, мягко похлопывая меня по плечу. — Снова забрался в хозяйский кабинет смотреть порнуху по «Вязи». Ишь, как глазки раскраснелись!

— Хозяин в голубой спальне! — пролязгало забрало. — Щас переключу.

Клик! Картинка резко сменилась, я глянул — и увидел совершенно развратную картину. О ужас! Даже зажмурился на пару секунд, ибо считаю, что глазам смертного человека нельзя созерцать подобное… Представьте себе ворохи, целые горы золотисто-желтых лилий, рыхлые клумбы одуряюще благовоняющей флоры, а среди цветов — огромную белоснежную кровать под тончайшей паутиной пухового полога, а на кровати — россыпь нежно-розовых, нежно-голубоватых пузатых подушечек, а на подушечках — восхитительно стройную хрупкую девушку в легкой ночной сорочке с милой простонародной вышивкой, с распущенными волосами цвета орехового дерева, и волосы эти ниспадают по нежным, но сильным плечам, и глаза ее, глубокие карие, с влюбленной тоской и обожанием глядят на полуголого, наглого, кривоногого, неряшливо одетого балбеса, который, видите ли, положил свою вшивую безмозглую головенку девушке на колени и заставляет ее расчесывать золотой расческой свои грязные всклокоченные патлы цвета выцветшей желтоватой занавески!

Моему благоговению не было предела.

— Здорово, грязная тварь! — едва сдерживаясь, сказал я Траяну Держателю. — Ничего, что я вас беспокою, драть тебя?! Я просто хотел покорнейше извиниться, что я тут дозваниваюсь до него, засранца, битый час, а он, тля такая, с бабищами на подушках отдыхает!

— Ах… это ты, Славик… — удивленно промямлил Стенька Тешилов, вскидывая голову с девичьих колен. — Ой, привет! Рад тебя слышать…

— Короче так, негодяй, — быстро и деловито приказал я. — Резко кинул все дела и прям щас метнулся ко мне во Властов, понял?! Меня тут враги атакуют, бабы злые наседают! Я тебя, гада, научу, как друзей забывать. Зазнался, хмырь моржовый, рожа толстая?! Наплевать тебе, что старых друзей убивают?!

— Славик, я страшно обрадован… Я не знал, что тебя убива…

— Я сказал — быра! Сейчас велю принести пива, и чтоб ты был здесь через десять минут как штык-нож, гнида белобрысая! Через десять минут со всеми своими девками, холопами и рыцарями! Три дня не виделись! Поговорить надо!

Я раздраженно хряпнул по столу кулаком:

— И огнеметы захвати. Пригодятся.

Нет, он не приехал. А еще друг!

Обильно мылясь, парясь и охая, Стенька жевал мочалку, юлил и слезно жаловался, что не может покинуть свою подземную резиденцию под Татраньскими горами. Дескать, вся его волшебная силища сразу иссякнет, причем насякать новую силу будет уже невозможно, ибо в его отсутствие пещеру обязательно захапают алчные конкуренты.

Тогда я плюнул и выпил все пиво сам.

Ну и не приезжай, гад ты после этого. Ик. Не хочешь обняться-нажраться со старым другом после трех дней разлуки? И хрен с тобой. Вот Стенька, кстати, всегда так: динамо-машина, а не собутыльник. Хорошо помню, в прежней, московской жизни — договоришься с ним разные жидкости пить, он придет, скушает двести грамм — и деру. Нельзя так поступать, я считаю[13].

Впрочем, я все-таки надавил на Стенькину психику — по спутниковой связи. Раз уж ты — Траян, то будь добр, помоги боевому товарищу выжить. Мы с Феклухой в лицах и красках рассказали притихшему Стеньке о страшном наезде краснокожих бабищ. Стенька крепко озаботился. Даже побурел от волнения. Навел справки по своим божественным каналам и вскоре выяснил: так и есть. На меня накатили старухи из ведьмацкого клана ночных лихорадок. А конкретно — полуночица Водянка, передовая киллерша в банде Плены Кибалы и старшая кузина моей Метаночки. Щедрая бабка засандалила в мое рыхлое тело убийственную дозу порчи. Уже к вечеру вашего покорного слугу должно было раздуть, как недетский воздушный шарик. Не жахни я вовремя осинового самогону, уже сейчас можно было подыскивать комфортабельную урну для моего праха. И заказывать престижное место в мемориально-курганном комплексе племени стожаричей.

Негодуя, я попросил Стеньку разведать побольше про страшную Пленищу Кибалищу, с чьей подачи меня решили урыть. Выяснилось, что тетя Кибала, жутко древняя сволочь, обитающая неподалеку от Стеньки, в голимых и жутких Муравских горах. На службе у Плены вкалывают штук двенадцать летающих ведьмочек, а также, по непроверенным слухам, несколько сот подземных скелетушек, лесных упыриков и блохастых вервольфиков-волкодлакчиков. Считается, что старая леди Плена обладает убойным магическим опытом, ибо живет на свете добрых триста — четыреста лет. За это время недобрая тетя почти совершенно усохла, загнобилась и скуксилась; внешне якобы напоминает египетскую мумию, а потому рядится в стильную паранджу от Версаче, выставляя наружу лишь выразительные истошно-черные глазища с характерным молодым блеском безумия в бездонных зрачках.

— Кибала — самая опасная идолица в сферах Вырия, — подытожил Стенька, грустно глядя на меня с экранчика Феклушиной пудреницы. — Боюсь, тебе гайки. Уж если Плена всерьез захочет тебя сгноить, даже я не смогу помешать…

— Все фигня, — хмыкнул я. — На каждую гайку в парандже найдется болт с лазерной накачкой.

— Кибалу нельзя уничтожить! Говорят, все ее тело покрыто магической татуировкой — она защищена рифмованными гипертекстами древних оборонительных заговоров…

— Не трепещи, Степаша! — Я хитро улыбнулся — Твоя задача — обеспечить огнеметы. И финансовую поддержку. А у меня есть план. Не в смысле план, а в смысле талантливый план. Обещаю: через неделю Плена Кибала прибежит к нам, размахивая в качестве белого флага собственными панталонами, сильно уделанными с перепугу.

— Что ты замудрил? — с тревогой поинтересовался Стенька, искоса поглядывая на зеленоватые мониторчики, вмонтированные в стену его пошлой буржуазной спаленки. — Ты становишься шибко агрессивным, Бисер. Хочешь тягаться с тетей-профи, у которой трехсотлетний стаж подковерных колдований? Неужто ты вправду намерен объявить Плене войну?!

— Война — фигня, главное — маневры! — солнечно оскалился я, задорно играя бровями. — Главное в нашем деле — искусно маневрировать попой. То есть энергично двигать телом. И все будет ай как хорошо. Да, Стеня, мы будем мочить Кибалу. Не важно, кто она такая — все равно ей теперь капец.

— Ты с ума рухнул, Бисер, — мрачно констатировал Стенька, зябко кутаясь в пушистый халатец. — Это жутчайшая страховыдра на свете, она нас всех сгрызет. Чем ты будешь биться? Кого мобилизуешь? Гнедана и Лито?

— Спокойно. — Я хитромудро сощурился. — Воевать будут лозунги. К штыку я приравнял перо, ура! Мочить старух пора, пора!

— Да ты… поэт! — ревниво скривился Стенька.

— Я — реалист. Сбираются тучки в небесной лазури! Мы чувствуем гром новорожденной бури! Фанфары, салют, барабанная дробь! Скорее богиню Кибалу угробь!

Феклуша подобострастно зааплодировала. Я выпятил грудак, надул щеки и торжественно объявил:

— Дамы и господа! Мы присутствуем при рождении новой эры варварских технологий информационного террора! Я объявляю старой ведьме… рекламную войну!

— Но… как? — Стенька едва не выронил стакан с золотистым заморским алкоголем (сволочь! а мы здесь осиновым самогонищем травимся!). — Какая еще реклама в десятом веке?

— Не тормози, смешной парнишка. Мы закатаем ее в бетон. Слушай внимательно. Мне срочно нужны персональные данные тетки Кибалки. Место рождения, биография, карьерные пируэты, хобби и слабости.

— Это несложно, — рассеянно промычал Стеня. — В Великой Волшебной Вязи полно всяческих слухов про загадочную леди Плену. Бояны любят писать о ней, ведь недаром иссохшую старую вонючку называют «черной звездой Вырия». Только не пойму, зачем это? Ну, получишь ты персональные факты, а дальше-то что? Прикажешь моим вилам прочесывать Муравские горы в поисках кибалиной резиденции? А как насчет ее слуг, скелетов и упырей?

— Хе-хе. Через пару дней скелеты и упыри переметнутся на нашу сторону, Стеня. Только успевай строить для них фешенебельные концлагеря с банями и дискотеками.

— Чем ты переманишь их? Бесплатным пивом?

— Тэк-с, минутку. — Вместо ответа я деловито нашарил за пазухой чистый (о редкость!) свиточек бересты. Развернул и приготовился корябать ногтем. — Напомни-ка точную численность Кибалиного войска?

— Гм, — хмыкнуло Стенькино изображение, подсаживаясь на розовый пуфик поближе к мониторчикам. Выпростав тонкие руки из широченных халатных рукавов, Тешилов наложил божественные пальцы на мягкие кнопусечки. — Сейчас… Я посмотрю по медовому стриммеру. Угу. Ты готов?

— О'кей, записываю.

— Две эскадрильи летающих ведьм, общим числом двенадцать. Пардон! Одиннадцать. Дальше. Рота скелетов, сотник Гной Мосол Младший… Рота бледных упырей, сотник граф Щекотало. Так, что еще? Взвод бессонных волкодранцев-разведчиков, десятник Тот-Чьи-Зубы-Пила. Десантная группа лоскотух: это типа русалок, только глупее и гаже. Бьются ножами, зубами и плавниками. Короче, болотная пехота, бурые береты.

— Все, что ли?

— Если верить официальному списку — все. А что там на самом деле — неизвестно никому.

— Ладно, для затравки займемся скелетами. Потом упырями и лоскотухами! — я расправил могутные плечи, энергично потирая руки, стонущие от радостного нетерпения. — Милый Стеня, мне нужна твоя помощь…

— Денег не дам, — быстро сказал милый Стеня. — Нету денег, по-честному, вообще ни копейки.

— Жадный ты все-таки. Ну, фиг с тобой. Деньги — не главное. Берешься ты предоставить гибкие носители информации? А конкретно — десять тысяч волшебных компакт-блюдец для тиражирования видеоролика?

— Это можно, — кивнул Великий Траян.

— А еще нужна всякая лажовая хрень. В смысле реквизит для съемок.

— Конкретнее?

— Ща прикину. — Я напряг интуицию. — Мне понадобится четыреста человеческих скелетов. Можно пластиковых, но лучше натуральных. Кроме того, абсолютно необходима массовка из тысячи испуганно кричащих женщин, стариков и детей. А также: бутафорская гильотина, сто квадратных метров синтетической паутины, дюжина разноцветных фобов, цистерна клюквенного сока…

— Клюквенного тебе? Соку?! Зачем?!

— Не перебивай. Плюс картонные копья, накладные бороды, трехметровые ходули, люминесцентная краска, немного фосфора, три ведра живых опарышей…

— Я не успеваю записывать!

— …Труп носорога, крупная оранжевая тыква и уменьшенная копия зверски разбомбленного города Лейпцига из папье-маше. Кажется, все.

— А знаешь что? — тихо спросил Стеня.

— Что?

— Ты просто конченый маньяк, Бисер! Страшный, кошмарный маньяк…

— Не маньяк, а талантливый пиарщик, — улыбнулся я в ответ. — Перезвони через три часа, и я покажу тебе ядреную бомбу.

Вот я крутанулся на стуле, подмигнул Феклуше, тряхнул роскошными кудрями… Закатал рукава…

— Гнедана ко мне!

Рыжий влетел в студию, сделал сальто с порога — пружинисто рухнул в вице-президентское кресло и жестко зафиксировался, внимательно перя буркалы.

— Чаво изволите, патрон?

— Язвеня сюда! Лито! Ластю! Общий сбор!

Все завертелось вокруг, заплясало. Служанки забегали с ворохами бересты, заметались курьеры с пакетами чипсов; на круглом столе в конференц-горнице мигом возникли кипы справочных документов, топографические карты, свежее пиво и соленые усошки. Ага, вот — один за другим, пыхтя и потея, вбегают директора дочерних предприятий, прорабы творческих мастерских, ответственные секретари, дежурные редакторы… Представители наемных боянов, певцов, стихоплетов и кукольников, толкаясь и нервничая, занимают места за длинным офисным столом; вдоль стен, скрипя стульями, спешно рассаживаются стенографисты…

Я удовлетворенно обозрел собравшихся. Ну вот: рабочий день начинается.

— Господа, мы открываем новый фронт! — мой голос прогремел под потолком, как сигнальный залп ракетного крейсера. Вмиг воцарилась тишина, только слышно, как с тихим хрустом вылезают изумленные глаза подчиненных да истошно скрипят костяные резы по бересте блокнотов. — Мне надоело воевать только против Чурилы. Предлагается дополнительный враг. Плена Кибала.

Бух, бух, бух. Три инфаркта один за другим — тела слабонервных вынесли в коридор; более молодые и крепкие замы вмиг заняли места досрочно выбывшего начальства, и я продолжил:

— Дело в том, что Кибала меня заказала. А я этого не люблю. Мы должны опередить ее и — уничтожить!

Я сделал лидерский жест кулачищем и, зрелищно закинув чело, подытожил:

— Мы засадим Кибале по самую гортань! Ура!!!

Восторженных криков толпы почему-то не последовало. Никто не кидал чепчики, не стрелял в воздух. Когда улеглось эхо моего идиотского вопля, тотальная тишина сделалась совершенно густой и давящей. Странно. Почему все так боятся Плену Кибалу?

Наконец выручил Гнедан. Он первым пришел в себя. Пытаясь оказать начальству моральную поддержку, рыжий поднялся с места и, непринужденно растягивая посеревшие губы в тугую улыбку, оптимистично изрек:

— Господа! Я полностью согласен с идеей патрона. Считаю, нужно действовать немедля. Берусь заказать для всех нас лучшие места на Запрудыбинском кладбище. Там прекрасный вид на реку, и стоит недорого, по гривне за квадратный метр. Желающие могут сдавать мне деньги прямо сейчас, и обещаю, что…

— Спасибо, Гнедан, — кивнул я. — К твоей ценной идее вернемся несколько позже. А сейчас возьми берестушку и запиши домашнее задание. Тебе поручается срочно забацать пробный пропагандистский ролик для волшебного блюдца. Продолжительность — 3 минуты. Бюджет съемок — 15 гривен. Рабочее название — «Ляжем костьми за батяню Траяна!». Предполагаемый потребитель — совершеннолетний мужской компонент среднего класса автохтонного этноса муравских остяков.

— Остяков? — Модная Гнеданова прическа вздыбилась, аки ржавый морской еж перед атакой. — Это невозможно! Ведь остяки — это…

— Совершенно верно, Гнед. Остяки — это скелеты. Мне нужен рекламный клип для скелетов.

— Для скелетов?! — Изумленный Гнедан взревел; аудитория ахнула вместе с ним. — Патрон, за эти безумные дни я успел многому у вас научиться. Я стал докой в зазывном ремесле, могу очаровывать стариков и детей, мужиков и баб, болотных мохлютов и вонючих степняков. Патрон! Я могу заставить их покупать любую дрянь — от бронзовых мечей ятвяжской ковки до просроченных заклинаний. Но… патрон! Как завлекать ожившую груду костей?! Пиво они не пьют, за девками не хаживают, даже цветиков не нюхают.

— Нет ничего проще, — сощурился я. — Скелет — это ходячая противоположность живому человеку. Стало быть, выверни обычную рекламу наизнанку! Помнишь золотую формулу успешной рекламной кампании в условиях раннего средневековья?

— Прекрасно помню, патрон. Как вы учили, патрон: правило трех «Ж». Женщины, жратва, жалость. Говоря иначе — похоть, мякоть, слякоть: потребитель должен возжелать, взалкать, прослезиться. Верно, патрон?

— Верняк, Гнед. Человеческая реклама ориентирована на жизнеутверждающие ценности. А скелетушкам нужно обратное: старость, смерть и плесень.

— Восхитительно! — простонал со своего места молодой доктор Язвень, моргая заблестевшими рыбьими глазами. — Кажется, начинаю сознавать… Если, к примеру, обычно мы показываем на весь экран полураскрытый девичий ротик — пухлые ярко-красные губы с подвижным розовым языком, то для нелюдей нужно показать… нужно показать…

— Впалые и сизые старческие ноздри с отвратительными волосками внутри! — кивнул я с улыбкой.

— Стало быть, мы просто меняем привычные образы на противоположные! — Мертвенно-бледное лицо Язвеня даже пожелтело от радостного оживления. — Заместо длинноногой блондинки с развевающимися кудрями нужен… хромой негр с черной… грязной… блестящей…

— Задницей? — быстро предложил Травень.

— Лысиной! — поправил я. — Лысины вполне достаточно.

— Да! — Язвень хрустнул пальцами. — Безногий жирный негр с лысиной, блестящей под холодным осенним дождем!

— Гениально, Язвень.

— Заместо сочащихся фруктов и гигантских клубничин под сливками — да будут сухие коровьи лепешки и жирная носорожья блевотина!

— А вместо розовеньких, резвеньких и чистеньких смеющихся детишек — мертвенно-бледные, храпящие и грязные заплаканные старцы. Все страшно просто, господа…

Коллеги зашевелились, зашумели. Ухмыляясь, я деловито продолжил.

— Таким образом, мы уже приступили к генерированию круга ключевых понятий и образов, позитивно воспринимаемых костлявой аудиторией, — красноречиво молвил я, полностью вживаясь в роль хитроумного мастера темных PR-технологий. — Давайте спросим себя, что еще может нравиться скелетам и ведьмам? Блевотина и сопли, господа. Они любят блевотину и сопли. А также, думается мне, хрящи и гнилые зубы. Что дальше? Осколки, труха, гной, плесень, личинки, ветошь, гниль, прах, пепел, кровища…

— Мозги, кишки, глисты! — выпалил рыжий, радостно лыбясь.

— Метла, ступа, сера! — забормотал Язвень. — Патлы, когти, человечинка! Падаль, гадость, тлен!

— Вши, скорпионы, ящеры!

— Занозы! Трещины! Палки в колеса!

— Зубные врачи! Сборщики налогов! Теплая водка и веджибургеры!

Я возвысил начальственный голос, перекрывая шум разгоревшегося мозгового штурма:

— Следующий шаг — табуированные слова! Нужно выделить круг запрещенных понятий, которые негативно действуют на психику костлявых парней. Эти образы мы будем использовать для антирекламы…

— Знаю, знаю! — закричал Гнедан. — Все скелеты ненавидят костяные гребешки! И подсвечники в виде черепов!

— Серебряные пули! Чеснок! Ладан!

— Солнечный свет! Осиновые колышки!

— Живые цветы! Пушистых кроликов! Целующихся голубей!

— Отлично, — сказал я, потирая ладони. — Теперь попробуем определить основной цвет, музыку и запах нашей рекламной кампании. Язвень! Мне нужна статистика по объемам продаж разноцветных трусов среди взрослых остяков. Какой цвет самый популярный?

— Остяки не пользуются трусами, босс! — быстро ответил Язвень. — У них только шлемы бывают с топорами. И пломбы в зубах. А больше ничего.

— Гм, жалко. Но ведь есть какая-нибудь жратва, пойло для скелетов? Сигареты, в конце концов?

— Конечно, есть! — кивнул рыбоглазый ученик. — Особенным спросом пользуется фосфатно-кальциевая каша «Улыбка Зубастика» с витаминными добавками. Бывает разных видов: губчатая, трубчатая, мозговая, черепно-мозговая…

— Ну так выясните, какого цвета ярлычок на самом популярном виде этой гребаной трухи! А пиво они пьют? Какой сорт расходится лучше?

— «Гриммельсгаузенское Особое». Редкая гадость. Рыжая этикетка в черную крапинку.

— О! О! Рыжий цвет — это пять баллов! Нормальные живые люди его ненавидят! Этот цвет вызывает тревогу и раздражение! Не обижайся, Гнед, я не тебя имею в виду, ты у нас скорее медовый блондин… Итак — да здравствует рыжий цвет. Скелеты должны от него просто визжать. Прошу всех пометить: фоновый цвет ролика — темно-рыжий с оттенками подсохшей лимфы, тухлых апельсинов и ржавой колючей проволоки. Теперь музыка…

— У меня мысль, патрон! — Слепой Лито вскочил, возбужденно размахивая удлиненными рукавами стильной бирюзовой косоворотки. — В деревне Нижние Ужасы есть знаменитый ансамбль надрывно-котовой музыки. Квинтет престарелых виртуозов исполняет трогательно-печальные композиции на необычных народных инструментах. Каждый музыкант имеет при себе мешок с котами. Коты подобраны по тембру голоса. Музыкант извлекает подходящего кота из мешка и при помощи небольших пассатижей…

— Супер! Лито, ты гений! — шумно обрадовался я, радостно хрюкая. — Это в натуре пойдет! Точно-точно! Приглашай свой квинтет в любую из наших студий. Надо срочно записать фанеру для ролика.

— Хозяин, позвольте мне?! — жарко прошептал Язвень, пытаясь ухватить за локоть. — Дозвольте мне сделать этот ролик… Если господин Гнедан не желает, я с удовольствием займусь…

— Ни хрена себе! — возмутился рыжий. — Мы, патрон, и сами управимся, без сопливых! Мы теперича тоже все поняли! Короче, побольше дерьма и тараканов… Патрон, я займусь этим роликом, лады?!

— Не ссорьтесь, джентльмены! — Я вытер с выразительных буркал слезы умиления. — Приятно видеть ваш трудовой энтузязизьм. Работы хватит на всех. Гнед, ты нежно берешь под себя скелетов. У Лито своя грядка — он займется окучиванием ведьм. Травень! Будешь ваять рекламу для упырей. А господину Язвеню мы поручим самое ответственное задание. Секретное!

Я подозвал талантливого ученика мановением пальца и начал шептать в бледное ухо. Выслушав, Язвень хихикнул, кровожадно облизнулся — и кинулся на выход вслед за остальными участниками корпоративной планерки.

Ржавый закат. Огненно-рыжее небо в пятнах клубящейся гари, хлопья сажи медленно вьются над дымящимся плоскогорьем. Это — поле битвы под Бараддуром. Битва свершилась, вооруженные тени разгромлены. Любимые исчадия Саурона — оживленные скелетоны — засеяли поле брани своими костями. Сломлен позвоночник древнего воинства. В кадре — красиво разметавшиеся остовы, раздробленные черепа.

Но — не все потеряно. Дымный аромат скорого и жестокого реванша уже чувствуется в воздухе. Полуголый и тощий под черным плащом, размахивая длинными руками и горестно покачивая наголо бритым черепом, Траян Держатель идет по полю брани. Он движется медленно и ломко, будто на ржавых шарнирах. Стоны, хрип умирающих, хруст мертвых костей в обагренной траве — как хруст искристого снега под лыжами теплокровных агрессоров, нагло вторгшихся в высокогорную страну оживших мертвецов.

Вспыхивает надпись внизу кадра:

Голос за кадром: «Он всегда был с нами, даже в самые трудные времена. В молодости Держатель воевал против теплокровных в дивизии Клац-Фафнира. Он чудом избежал гибели. Жажда мести за поруганную честь остяцкого рыцарства навсегда вошла в него и пронизала до мозга костей».

Cut/

В кадре — фигура Траяна над пропастью. Внезапный порыв ветра вздымает рваные полы черного плаща, и вдруг становится видно, что у Траяна… нет одной ноги. Ярко блистает металлический протез — очень похожий на нижнюю конечность скелета.

Cut/

Огромные черные глаза Траяна Держателя, похожие на глазницы черепа.

Голос за кадром: «В тот день он поклялся отомстить. Честь костистого воинства будет восстановлена!»

Вспыхивают огромные пылающие буквы:

Cut/

Прекрасный ноябрьский день: хлещет ледяной ливень, изредка перемежаемый градом. Широкая улица совершенно пустынна — ранние сумерки, около восьми вечера, прекрасный черный город крепко спит. Но вот вдали поднимается величественное облако смрадных газов, слышится гул барабанной дроби.

Звук за кадром: гул барабанной дроби.

И вот из-за поворота выходят гордые грозные колонны остяцкого ополчения. Красивые, зеленые от благородной плесени скелеты с длинными бородами идут, печатая шаг по лужам. Брызги во все стороны. Грохот барабанов, бубнов и боевых погремушек.

Подпись внизу кадра:

Голос за кадром: «Вы смотрите архивные съемки. Городское ополчение Геггнгогунга марширует по улицам осажденного города. Всем этим витязям суждено погибнуть».

Cut/

Крупный план: ярко-рыжий бант на бронзовом нагруднике одного из ополченцев. Надпись на банте: «Я погиб за Держателя».

Голос за кадром: Вглядитесь в эти мужественные черепа. Через несколько часов ополченцы грудью встретят напор теплокровных варваров герцога Граджбрингера и все как один доблестно полягут под копытами рыцарских лошадей. Да, их не вернуть. Герои Геггнгогунга ушли в неизбывность, но завещали нам главное: Траяну можно и должно доверять. Только он искренне радеет за костистую нацию.

Cut/

Траян посещает детские ясли, подходит к кровати юного скелетика. Подходит к нему, гладит по головке. В комнатке уютно и красиво: на подоконнике террариум с анакондами, на стене — милый детский рисунок: углем и сажей нарисован труп теплокровного агрессора с окровавленной отверткой в шее. Юный скелетик с радостным оскальчиком глядит на Траяна. Скелетик держит на ручках красивую старую крысу. Траян склоняется, гладит скелетика по черепушечке, кормит крыску лакомым кусочком тухлятинки.

Голос за кадром: «Ты видишь это бледное скуластое хладнокровное лицо Держателя? Траян любит тебя. Он верит в новое поколение костяного народа».

Траян (оборачиваясь, в камеру): «Я могу прорицать скорое будущее. И я говорю вам: молодые скелетики еще напомнят всему миру о кровавой славе древних остяцких империй!»

Cut/

Камера скользит вбок от детской кроватки — теперь видно, что у изголовья висит на гвозде деревянный игрушечный меч.

Голос за кадром: «Когда наша молодежь возмужает и закостенеет для битв, где мы возьмем настоящее оружие? Только Траян в силах помочь».

Cut/

В кадре снова Траян и юный скелетик на кровати. Траян достает из походного сундука подарок — игрушечную гильотинку для расправы над бабочками. Он протягивает подарок — и длинный халат на руке Траяна внезапно обнажает металлические сочленения на запястье: это протез! Протез, удивительно напоминающий кости любого скелета!

Наплыв: мутные слезы застилают кадр.

Cut/

Черные облака, молнии. Из тучи вырывается гигантский назгул, ревущий и яростный, раскаленный от бешеной скорости. За рулем назгула — узнаваемая фигура в черном долгополом плаще. Лица не видно, но это — Траян.

Музыка за кадром: ария гниющего ясеня Иггдрасиля из оперы Й. Геббельса «Пролетая над гнездом Валькирии».

Голос за кадром: «Только Траян спасет остяцкую нацию. Вот он спешит на помощь — развеваются его роскошные патлы, восхитительно пылает мутный взгляд, и все вокруг преображается: смрадно закипают болота, могучая гниль вздымается волной и расцветает плесень, и усыхают реки, и гибнут омерзительные рыбы, цветы и стрекозы. Да будет вонючим и болезнетворным ветер! Окруженный толпой восхитительно колченогих старух, своих преданных вил, Траян ползет по замечательно жирной грязи навстречу нашему общему счастью. Мы верим, что вновь расцветут гнилые клыкастые улыбки остяцких самок. И тучные стада мух будут весело жужжать, и скорпионы будут танцевать свои радостные джиги, приветствуя нового властителя, и все будет чудесно».

Cut/

Крупный план — оскаленное лицо Траяна в пилотских очках. Лунный свет, прорвавшийся меж туч, высвечивает иссохшую бледную физиономию — и… голубоватыми бликами вспыхивают железные зубы Держателя! Редкие и страшные, они придают лицу удивительное сходство с прекрасными костяными лицами остяков…

Голос за кадром: «Время кинуть кости по Траяновой тропе. Держатель ждет новых подданных. Его объятия распахнуты навстречу остяцкому племени. Траян нужен нам, как кальций. Долой нынешних хозяек, глупых и продажных женщин!»

Надпись крупно:

Надпись мелко:

— Это ни в какие шлагбаумы не лезет! — поморщился я, разминая в руках очередную таранку и обиженно глядя на Гнедана. — Почему твои скелеты-ополченцы маршируют ровными колоннами, как боевики СА? Сразу видно, что пластиковые марионетки! Пойми, рыжий: нельзя воспринимать гордый и свободолюбивый остяцкий народ как серую массу ожившего кальция. У каждого скелетика — своя судьба, свои надежды и чаяния! Ополченцы — герои, а не однотипные машины для убийства…

— А че делать, патрон? — Гнедан развел ладони. — Костяки-то все одинаковые! Как их различать?

— Пусть балбесы будут разного роста. И шагать должны вразнобой — ведь это траханое народное ополчение, а не лейб-гвардии воздушно-десантный полк! Дальше, Гнед. Ты хорошо сыграл Траяна, просто блеск; известный актер Колокир против тебя — все равно что Смоктуновский супротив Чаплина. Однако ты перестарался, Гнедушка: под плащом вовсю угадываются трехметровые ходули. И еще. Муляж назгула хреновый. Видно, что крылья пластилиновые, и в глазах фонарики. Надо мальца переделать.

Гнедан пылко убежал переделывать, а вместо него в кабинет заглянул Лито со свежеиспеченным роликом для ведьм. Получилось неплохо. Сначала бабы-яги (белокожие рыженькие милашки в дизайнерском рванье из натурального меха) весело танцуют на очаровательной полянке, заросшей триффидами, волчьими ягодами и ядовитой паутиной. Потом приходят теплокровные изверги, увешанные омерзительными гирляндами цветов. Они устраивают охоту на ведьм, зрелищно насилуя и всячески надругая их. Изверги душераздирающе верещат на флейтах, будучи безвкусно наряжены в цветные уродливые ленты. Ведьмы плачут, призывая на помощь Траяна. Траян сразу приходит, мочит извергов, объявляет золотой век феминизма и свободы совести. Краткая биография Траяна подается в стилистике архивной кинохроники: милый, еще совсем юный Траян жарит кошачье барбекю на Всеатлантическом саммите ведьм в Александрии в 46 г. до н. э.; подросший Траян в лекторских очках конспектирует лекции в колдовском вузе на Лысой горе под Киевом; возмужавший Траян освобождает известную колдунью Пегги Джонс из рук бирмингемских фанатиков в 1411 году; благородно поседелый Траян конфискует первый тираж «Молота ведьм»… Блестяще! Я похвалил Лито и накорябал на демонстрационном видеоблюдце начальственную резолюцию: «Срочно в производство. Тираж — 3000 экз.».

Следующим в офис вломился Травень. Он притащил огромное волшебное блюдище диаметром в полтора метра и, замирая от волнения, запустил свой шедевр — рекламный спот для упырей. В принципе, тоже неплохо. Сначала — худой и бледный младенец с плиткой гематогена в руке (голос за кадром: «С детства Траян познал восхитительный вкус крови»). Далее — калейдоскоп: Траян подписывается под петицией о запрещении осиновых колов; Траян составляет знаменитый «Список Тешилова», спасая от газовых камер тысячи невинных польских вампиров. Траян ведет переговоры о создании независимого государства Трансильвания. Траян жертвует на восстановление мемориального флигеля ужасов в добруджском замке. Траян на митинге в защиту незаконно репрессированного юного кровопийцы Лестата (на заднем плане — толпа нью-йоркских геев-вампиров скандирует: «Лестат, зайка! Мы тебя любим!»). В конце ролика краткая деловая информация о том, что Траян Держатель недавно перечислил 2000 динаров на строительство нового клинического центра по переливанию крови и приглашает всех, кто желает устроиться медбратьями, обращаться на сайт Держателя в Великой Волшебной Вязи.

— Гениально, — выдохнул я. — Запускайте в продажу.