Двенадцать шагов. Книга 2

Глава 34

(По пути. 2)

Ардэн уже не раз успел пожалеть, что связался с этим конём.

Но последние полдня жалел особенно сильно, даже ругался вслух. И даже так громко, что конь несколько раз косился на него, выворачивая для этого голову в очень неестественное положение, и от этого казался ещё меньше похожим на коня и больше — на порождение хаоса или на чей-то кошмар.

"Ещё немного времени с ним, — подумал Ардэн, — и это станет моим кошмаром".

При этом в горящем красном огнём глазе удивительным образом чётко читался вопрос: "Хочешь, ссажу?"

Ардэн не был уверен в том, какой ответ стоит давать. Потому пока только ругался да держался покрепче. А этот гад скакал совершенно не в ту сторону, в которую им было нужно.

С другой стороны, это Ардэн почему-то решил, что им нужно кратчайшим путём добраться до столицы. Возможно, он не знает чего-то, что знает конь? Высказаться-то животина толком не может, но не просто несётся, куда глаза глядят. Глаза у него, конечно, глядят в разные стороны и то и дело косятся на Ардэна, но скачет он уверенно. Явно знает, куда.

"Ну да, — подумал Ардэн, — речь ведь об Алексе. Разве он отправится прямиком к стенам столицы, чтоб оборонять её? Для него "война" — это совсем не то же самое, что для обычных людей. Он ведёт войну по-своему. Так что — да помогут боги Империи, за которую он тут собрался воевать".

Прошло ещё немного времени — и Рок вылетел к небольшому селению. Тут вдруг перешёл на шаг. Брёл по утоптанным улицам, косился по сторонам и, кажется, шумно принюхивался. А когда улица закончилась, плавно, безо всяких ворот и заборов превратившись в редкий лесок, больше напоминающий рощу, снова помчался вперёд.

Так они прошли несколько селений. Раз Ардэну показалось, что Рок повернул назад, пошёл кругами.

"Весь в хозяина", — мрачно подумал он.

А когда в очередном селении немного сбавили темп, Ардэн вдруг понял: воздух пахнет солью и песком. Воздух пахнет морем.

— К морю забираешь? — спросил у коня. — Потому он тебя оставил? По морю отправился?

"Чтобы было быстрее, правильно. Так почему мы сейчас следуем к морю? Если он тут и был, уже давно должен был отправиться в столицу... Хотя опять же — кто сказал, что он отправится в столицу? Но если не в столицу, то куда?"

Без наставлений и подсказок отца Ардэн совершенно не понимал ни планов, ни мотивов Алекса. Что наталкивало его на неприятную мысль: Алекс все-таки имел отношение к драконам, и куда большее, чем он сам. Один дракон ведь всегда поймет другого...

В общем, как бы там ни было, оставалось полагаться на коня.

Но конь-то, конь как знал, куда идти? Чуял его, что ли?

Правда, ходят ведь в народе истории о том, как кони каким-то шестым чувством находят своих хозяев. Конечно, там кони обычно либо какие-то волшебные, либо очень уж преданные. Но и этот, возможно, и то, и другое.

Они прошли по ещё какому-то селению, промчались по рощице, ещё более куцой, чем предыдущая, выскочили на холм — и Ардэн ненадолго увидел вдали полосу моря. Спустились в городок, раскинувшийся у подножья холма, и там Рок снова принялся нюхать. И нюхал гораздо старательнее, чем раньше. Даже ушами принялся дёргать так, что Ардэн испугался, как бы не отвалились.

Двинулся по главной, широкой улице, крутя головой во все стороны и распугивая местных угрожающим прищуром красных глаз. Конечно, он не угрожал. Или угрожал, но не им. Может, заранее готовился встретиться взглядом с хозяином — и ему угрожать.

Ардэн подумал, что ему тоже подготовиться бы. Вспомнить, зачем искал. Вспомнить, что Алекс убил его отца. Что Алекс вообще убивает всех, кого видит по пути, и что его нужно остановить. Ему, в конце концов, нужно отомстить!

Ардэн глубоко вдохнул солёный воздух, собираясь с этими мыслями.

Мысли были нужны, потому что он очень устал, и они постоянно сменялись какими-то другими, неправильными. Он до того устал, что стал будто бы пустым изнутри, растерял по дороге злость и ненависть, в очередной раз сбился с пути.

Хорошо, в общем, что конь его нашёл.

И странно, что его всегда и все находят, а сам он совершенно ничего найти не может. Даже вернуть те чувства, что обуревали в начале пути.

"Это и хорошо, — успокаивал он себя, пока Рок брёл по дороге и угрожающе разглядывал всех вокруг. — Лишние чувства помешают, а вот мысли всегда можно призвать, даже если те разбегутся, как сейчас".

Правда, когда они всё-таки увидели Алекса, мысли снова разбежались.

Дорога свернула, сузилась, вывела прочь из города, как и в прошлый раз, минуя любые заборы и ворота. Только повела не в лес — на большую лысую поляну, кем-то вытоптанную, и кажется, не раз.

Алекс сидел прямо там, на сумке, брошенной под ноги, и читал что-то с куска пергамента. Через миг Ардэн понял, что именно: на кусте чирикала сойка. Потому он, наверное, и до города не дошёл: где сойка прилетела, там и сел читать. Важное, наверное, письмо. Опять, наверное, кого-то надо уничтожать...

Рядом с Алексом топталось четверо оборванцев. Ни одежды на них нормальной не было, ни экипировки, только криво висящие потрёпанные ножны на поясах — явно у одного скупщика приобретённые. Не ножны — хлам. Мечи в них тоже, небось, ржавые да тупые.

Самый старший из оборванцев присел рядом с Алексом, заглядывал в пергамент и мрачно хмурился. Ещё двое топтались позади, тоже заглядывали, но ненадолго и как-то незаинтересованно. Младший, светловолосый, сидевший по другую руку от Алекса, был заинтересован за всех. Ёрзал и то и дело спрашивал:

— Что там?

"Ну да, — подумал Ардэн, — естественно, такие и читать не умеют. Старший, видно, случайно научился".

Выдохнул.

И только сейчас понял: когда увидел Алекса, он задержал дыхание, напрягся и даже, кажется, испугался. А сейчас присмотрелся к нему, к несчастным, что оказались рядом с ним, и вдруг понял: нечего пугаться. Не только Ардэн растерял всё в пути, Алекс тоже будто потерял, и не просто часть своей злости — сейчас он выглядел, будто потерял всё.

Будто вся его суть ушла, улетучилась, а сам он поблек, померк, и теперь — просто уставшая тень.

Ардэн спрыгнул с Рока и понял, что плохо чувствует собственные ноги: слишком долго пробыл в седле. Конечно, сейчас лучше не драться. Сейчас, если по-хорошему, лучше вообще развернуться и тихо спрятаться в ближайших кустах, потом проследить оттуда за ними, подождать нужного момента...

Но конь, будто почуял его мысли, пронзительно заржал.

Алекс оторвался от письма. Поднял блеклый взгляд. Если раньше его глаза горели зелёным пламенем, сейчас — стали обычными человеческими глазами. Совершенно равнодушными.

— А, — сказал Алекс, глянув на коня, потом на Ардэна. — Дэн, — кивнул ему. — Брут, — кивнул коню.

Ардэн поднял брови. Ткнул пальцем в коня и осторожно исправил:

— Рок.

Решил: ну всё, Алекс окончательно сошёл с ума, забыл, как зовут его монстра.

И что теперь с ним, сумасшедшим, делать?

Впрочем, когда он был нормальным? И чем он безумнее — тем это опаснее, с его-то силой. А что глаза не горят — так они вспыхнут на раз, быстрее, чем Ардэн успеет моргнуть. Так не стоит ли воспользоваться ситуацией, пока он расслаблен и равнодушен, сидит, читает?

Его новые друзья — с лёгкой опаской глядящие на самого Ардэна и с лёгким ужасом на Рока — вряд ли станут серьёзной преградой: видно, что совсем слабы. Вот сам Рок — это другое дело. Как бы ни злился он на хозяина, как бы старательно Ардэн ни прикрывал его, жующего чужие деревья, в пути — Рок может перекусить его, как то дерево. Да он уже, несмотря на то, что пытается испепелить Алекса взглядом, успевает и на Ардэна злобно коситься.

Алекс же ни на какие взгляды внимания не обратил. Вернулся к письму и равнодушно согласился, продолжая пробегать взглядом по строчкам:

— Ну да, Рок. Но Брут.

Ардэн осторожно двинулся к нему. Двое, что стояли за спиной, тут же дёрнулись вытаскивать мечи из ножен. У одного даже получилось с первого раза. Заметно, что и мечи, и ножны для них — новое. Мелкий и светловолосый вообще со второго раза на ноги поднялся. Про собственный меч, кажется, забыл.

Алекс, не отрываясь от чтения, поднял вверх палец, останавливая их. Скомандовал:

— Не обижайте Дэна.

Двое за его спиной принялись прятать мечи в ножны. Это у них вышло тоже не быстро и не сразу. А светловолосый, который ничего не достал, потому и прятать было нечего, заинтересованно спросил:

— Это кто?

— Это Дэн, — ответил Алекс. — А вон там мой конь. Который ещё получит по шее за предательство.

Рок зарычал, но Алекс отмахнулся, и Рок тут же оборвал себя. Тоже двинулся к ним. Тоже понял: что-то не то с хозяином. На такого и рычать неинтересно.

Те двое, переведя взгляды на Рока, за мечи снова не схватились, но на всякий случай сделали по шагу назад.

И только мужик постарше вообще не шевелился всё время, что они дёргались. Даже не поднялся — так и сидел рядом с Алексом, только мерил Ардэна пристальным недобрым взглядом.

"Ладно, — подумал Ардэн, — этот либо совсем растерялся, либо наоборот. Его недооценивать не стоит, его пока вообще никак не буду оценивать, но буду иметь в виду".

— Дэн, — сказал Алекс, пока он подходил, — это мои люди. Люди, это Дэн.

Поднял наконец на него взгляд и продолжил:

— Дэн у нас кладоискатель, а ещё его очень легко потерять, трудно найти... и что-то там ещё.

Кажется, он наконец пришёл в себя, но не появление Ардэна его из себя выбило, а то, что было написано на пергаменте. Теперь же взгляд вновь сосредоточенным, ожил. Глаза, правда, так и не зажглись, а тон вдруг стал совершенно ледяным . Будто Алекс вынырнул из мыслей об этом чёртовом письме и только потом вспомнил, что произошло в горах.

Да что же там такое написано?!

Ардэн остановился недостаточно близко, чтобы разобрать, только увидел — почерк мелкий, аккуратный, буквы жмутся друг к другу, будто писавший пожалел для них пространства. Ну и писал он явно не в первый и не в десятый раз. Грамотный, значит, не то, что эти, новые Алексовы друзья.

Алекс легким быстрым движением свернул пергамент — Ардэн заметил, что кожа на его руках потемнела и стала будто бы тоньше, суше. Казалось, может и прорваться, если тот слишком сильно сожмёт кулак. Да весь он ссохся, потемнел, постарел, а веснушки стали и вовсе чёрными, будто не веснушки — какая-то хворь.

Может, поэтому кажется, что взгляд его стал тусклым, может — глаза горели ярче на бледной коже?

— Что там? — Ардэн кивнул на письмо.

Он был совершенно уверен, что Алекс не ответит. Но тот вдруг легко вскочил на ноги, приблизился почти вплотную и тихо, доверительно ответил:

— Там, друг мой Дэн, признание безумного лорда.

Подмигнул и зашагал куда-то.

Ардэн развернулся следом. Спина Алекса сейчас была совершенно не защищённой. Метни кинжал — и дело сделано. Одно простое быстро движение...

Ардэн положил ладонь на пояс, нащупал рукоять. Уж он-то не замешкается, пытаясь достать из ножен: что меч, что кинжал.

Алекс поравнялся с Роком. Уставился в его красный глаз. Долго смотрел. Потом хмыкнул и скомандовал:

— Дэн, за мной, люди, за мной, конь ждёт здесь, ест траву... — огляделся, хмыкнул снова, добавил, — или ещё что-нибудь. И думает о своём поведении!

И двинулся дальше, по той же дороге, по которой Ардэн только что прибыл.

Ардэн переглянулся с остальными. Те переглянулись друг с другом, пожали плечами и дружно пошли следом. Наверное, они уже давно с ним. Слушают исправно. Почему слушают? Почему идут следом? Разве не видят, насколько он безумен?

Может, погасший взгляд — это ещё хуже, чем горящий.

Ардэн оставил рукоять кинжала в покое. Раз позвал с собой и его, значит, можно будет найти более удобное время и пространство, чтоб напасть. Слушать Алекса он, конечно, не станет. Это будет совсем безумием.

"За мной"! Ага. Прямо так и сделал.

Он решительно двинулся быстрее, обогнал товарищей Алекса, догнал его самого. Алекс заговорил, стоило ему оказаться рядом, будто ждал этого.

— Проблема, Дэн, в том, что я его этому научил, — сказал он. — Пожертвовать важную фигуру, чтобы выиграть партию и всё такое. Но я-то думал, он меня не слушал! Кто меня вообще слушает? Даже не так. Кто меня вообще понимает? А он взял и понял, гад!

Он покосился на Ардэна, и во взгляде было что-то от Рока.

А потом вдруг совсем другим тоном, задумчиво сообщил:

— Может, в чём-то ты и прав...

Тут Ардэн совсем растерялся. Потому только и смог, что спросить:

— Что ты теперь планируешь делать?

— Менять! — торжественно провозгласил Алекс. — Коня на людей. Ты мне коня, а этих, — кивнул назад, — себе возьмёшь. Они тебя, конечно, возить не смогут, с другой стороны, тут смотря, как ты их обучишь...

— Чего?! — растерялся Ардэн.

— Учить их будешь, — объяснил Алекс. — Правда, их учить уже недолго... Их бы увезти отсюда, но если всех увозить, кто тогда останется, правильно, Дэн? Нам ведь надо кем-то воевать...

— Чему учить? — устало спросил Ардэн, вспомнив наконец, как трудно с этим человеком... с этим существом общаться.

— Воевать, друг Дэн, — объяснил Алекс. — Скоро придётся воевать. Ты разве не за этим здесь?

— Я тебя искал! — возмущённо ответил Ардэн.

— Правда? — равнодушно удивился Алекс. — Ну, нашёл. И?

Ардэн снова опустил ладонь на рукоять кинжала.

Теперь в общем-то можно. Теперь уже даже конь не видит, а люди Алекса так нерасторопны и так далеко за спиной, что и не догонят, если ударить разок — и убежать.

Потому что ведь глупо будет остаться здесь с ними.

— Смотри, — Алекс снова заговорил, пока Ардэн думал.

Одно в нём не изменилось: он двигался быстро и как-то угловато, а говорил ещё быстрее, будто боялся чего-то не успеть сказать.

— Горные уже близко, они нападут очень скоро, скорее, чем рассчитывал я, чем думает Император. И понимаешь, я просто не успею их подготовить. И пешком дотащить до столицы. Раз уж Рок сам так решил — не пытайся меня переубедить, я знаю, это он решил, а не ты, — значит, он пойдёт со мной. А с ребятами... Я покажу, где вам быть, чтобы не попасть под основной удар. Деньги, скажешь, им привезу, Император выдаст, никуда не денется, и в столицу им лезть совсем не обязательно...

"Ага! — попытался обрадоваться Ардэн, хотя вышло не очень, потому что он совсем запутался. — Хоть что-то я понял правильно: Алекс знает, что в столицу лезть не надо".

— Но ты полезешь? — уточнил он.

— Мне надо с Императором поговорить, — пожал плечами Алекс. — И помыться.

— Помы... — Ардэн оборвал себя, чтоб не переспрашивать: если Алекс повторит глупость, она не станет от этого меньшей глупостью.

И вместо этого попытался объяснить:

— Когда я спрашивал о том, что ты будешь делать, я говорил о письме, об этом лорде...

— А, лорд, — понял Алекс. — Ну, тут всё просто. Напишу ему, что он всё правильно сделал.

Ардэн почувствовал, что глаза у него стали больше.

— Он мне ещё пригодится, — объяснил Алекс. — Возможно, таким он даже лучше сработает, чем будь он другим. И на чувство вины сейчас давить не стоит, оно сделает его слабее, а мне он нужен сильным. Нужна ещё одна важная, чтоб его, фигура!

— Это не игра, — сказал Ардэн, и Алекс очень странно покосился на него.

— Да... — задумчиво хмыкнул он, и снова тусклый взгляд стал отстранённым. — Кажется, всё-таки не игра.

***

Со змеёнышами вышло куда проще, чем Сакар думал.

Они встретили его в том же доме, в котором он их оставил. Разве что — в другой комнате. В той, где одной сплошной лежанкой им постелили на полу.

Когда он вошёл, те только приходили в себя, только пытались подняться. Некоторые открыли глаза, некоторые — ещё нет. Всё-таки гном немного перестарался с концентрацией зелья.

Глупый гном, всё нужно рассчитывать очень точно. И концентрацию, и время. Вот сейчас времени было мало — и их нужно было успеть увести. Сакар выторговал два дня у Умбрера. Ровно два дня, чтоб убрать с пути Горных всех, кто ему дорог.

Эти, конечно, были не то, чтобы дороги. Сакар предпочёл бы не видеть их больше никогда: слишком уж много в них было от Шейр. Будто они её родные братья. Кажется, ему тоже кто-то что-то такое говорил: он тоже похож на неё, как брат... Он предпочёл бы их не видеть, но они были ему нужны.

В голове роились странные отстранённые мысли, и от них голова гудела. И в то же время была будто пуста. Думать о чём-либо Сакар сейчас не смог бы. Хорошо, что обо всём подумал заранее.

Один из них, кажется, Хатт — Сакар никогда не мог научиться их различать — смог сесть. Уставился на него затуманенным взглядом и хрипло спросил:

— Где Шейр? Что с ней?

Сакар набрал было воздуха, чтобы начать врать, но Хатт поднял руку, будто пытался дотянуться до него и напряжённо сказал:

— На тебе нет лица, лорд Сакар. Что с ней случилось?

— Горные, — заговорил Сакар, и сам услышал: выходит хрипло, трудно, голос будто не его. — Всё пошло не по плану, и она... осталась у них.

Хатт — если это он — побледнел. Нахмурился. Тихо, мрачно сказал:

— Когда все поднимутся, мы убьём тебя, лорд Сакар. И пойдём за ней.

— И тогда Горные убьют вас, — пожал плечами он. — Все поднимутся сейчас, Хатт. Мы вернёмся в мои земли. И выполним договорённости с Горными.

— И что будет тогда? — спросил ещё один.

Может, это он Хатт?

Сакар огляделся. Уже трое из них сидели. Остальные либо ворочались, либо поднимались. Всё-таки зелье сработало, как надо. Это Сакар слегка поспешил.

— Тогда всё изменится, — пожал плечами он.

Хотел было развернуться, чтобы выйти, но вспомнил: к ним нельзя поворачиваться спиной. Не сейчас — точно. Потому прежде, чем уйти, на всякий случай напомнил:

— Только я знаю, как вести с Горными переговоры. Тронете меня — ничего не добьётесь. Я — ваш последний шанс.

И только после этого вышел. В общем-то даже врать слишком много не пришлось. И змеи, вышедшие вскоре из дома, больше ничего не спросили. Молчаливыми тенями последовали за ним.

Сакар понимал их. Будь у него надежда, что Шейр жива, и что её ещё можно вернуть — он тоже пошёл бы за кем угодно и куда угодно. И пальцем бы этого человека не тронул, если бы знал: только он сможет всё исправить.

Даже жаль, что у него такой надежды не было.

Когда повозка спустилась с гор, вернулся воздух, вернулись запахи.

Рядом с ним остался её запах: сладкий, пряный, с лёгкой, едва уловимой горечью. И всю дорогу, что ехали до замка, если закрыть глаза, можно было представлять, что она рядом.

И всю дорогу до замка Сакар просидел, закрыв глаза, откинувшись на мягкую спинку: впитывал запах, пока тот не улетучился совсем.

А когда приехал, понял: со змеёнышами было просто.

Потому что встретился взглядом с ожидавшим его Рамором.

Кажется, впервые в жизни тот не сказал ничего остроумного при встрече. Не сказал вообще ничего. Молча смотрел, как Сакар выходит из повозки, как покидают свою, большую, одну на всех, братья Шейр. Потом снова уставился на Сакара.

И всё — в гробовой тишине. И всё — глядя странно, непривычно, будто издалека. Будто между ним и Сакаром пролегла бесконечная пропасть, и даже говорить ничего нет смысла: всё равно по ту сторону не будет слышно.

Наверное, впервые в жизни Сакару так хотелось, чтобы Рамор сказал хоть слово, а не помолчал.

— Нужно собрать людей, — сказал ему Сакар. — Я буду говорить.

"Ну да, — сказал бы Рамор, если бы всё было, как раньше, — я с тобой говорить не горю желанием, так ты решил со всеми остальными поговорить".

Но Рамор сказал не это. Рамор ещё раз глянул на повозки, на молча уходящих к дворцу змеёнышей. Потом — в глаза. И тихо спросил:

— Где девочка?

— Осталась позади, — ответил Сакар.

— Лорд Сакар, — всё так же тихо, медленно, с плохо скрытой угрозой в голосе, — где Шейр?

— Так было нужно, — отрезал тот.

— Нужно кому? — теперь в голосе Стража прорезалась странная тоска.

— Тебе же она никогда не нравилась, — с лёгким удивлением напомнил Сакар.

— И? Что ты с ней сделал? Мне и ты сейчас очень не нравишься. Теперь и с тобой делать то же самое?

— Пойдём, — приказал Сакар. Сам двинулся прочь, не дожидаясь ответа.

Подальше от конюхов, слуг и лишних ушей. И от змеёнышей, которые, вроде как, ушли, но вполне могли оставаться где-то неподалёку незримыми тенями, подслушивать.

Сакар заговорил, только когда вывел Рамора со двора, из сада, за стену замка, когда двинулся вдоль неё по грунтовой дороге — с одной стороны их прикрывала стена, с другой было много свободного пространства, потому что за дорогой тянулись луга, а за ними начиналась небольшая роща, посаженная ещё отцом Сакара — чтоб как-то отделить замок от ближайших домов, чтобы замок оставался по одну сторону рощи, дома — по другую.

Но росло всё плохо — отец никогда не умел ничего выращивать — деревца были хилыми, мелкими, и дома всё равно виднелись сквозь них. Но из домов их услышать никак не могли, а за такими деревьями не спрятался бы ни один хитрый змей.

То ли дело дворцовый сад! Садом заведовала его мать. И теперь в саду попробуй провести тайные переговоры...

Нет, сад Сакар любил. Он и эту рощу стал любить, только гораздо позже — когда наконец смог твёрдо сказать: эти земли — мои.

И теперь всё, что он делал, — защищал свои земли. Неужели это так плохо?

— Император, как ты помнишь, отказался договариваться и объединяться против Горных, — сказал он очень тихо, несмотря на то, что с одной стороны была стена, а с другой — роща, в которой не спрячешься.

— Я не о том тебя спрашивал, — напомнил Рамор.

— У меня не было выбора. Я в любом случае проигрывал. Такие мелкие земли, как мои, обычно не выстаивают в больших битвах. Их вытаптывает одна сторона, или другая, или все вместе. Нас бы просто раздавили, Рамор...

— Всё ещё не о том, — отметил Рамор.

— Я рассудил: если не могу договориться с одной стороной, договорюсь с другой.

— И о чём ты договорился с Горными? — Рамор, кажется, старался говорить спокойно. Выходило у него не очень: на "Горных" голос дрогнул.

— Мы пропускаем их, они не трогают нас, — Сакар пожал плечами. — Эта война — не наша.

— И что помешает им нарушить ваше соглашение? — хмыкнул Рамор.

— Жертва, — коротко и просто ответил Сакар.

Рамор ничего не ответил. Шагал дальше рядом, молча глядя вдаль.

— Они очень суеверны, — заговорил Сакар. — Традиции для них — всё. Слово, данное на крови, — закон. Перед великой битвой, в которой, как они сами понимают, можно многое потерять, они не нарушат его.

Рамор молчал.

— А когда они пройдут...

— Достаточно, — оборвал его Рамор, неожиданно резко и жёстко. — Я тебя понял.

Сакар остановился. Странное чувство: будто его ударили под дых. Кажется, Рамор никогда раньше не перебивал его. И точно никогда не говорил таким тоном.

— Но это не всё...

— Достаточно, — Рамор тоже остановился, развернулся, и Сакару подумалось, он сейчас, как всегда, положит руку на плечо, но Страж не шевельнулся. — Меня интересовали не твои планы, Сакар. Я спрашивал, где Шейр. На этот вопрос ты ответил. Я думаю, мне пора.

И двинулся назад, к воротам.

Он сказал это всё так же тихо и очень просто, но Сакар понял: пора — это совсем пора. Рамор хочет уйти. Из замка и, возможно, из его земель.

"Ну и пошёл к чёрту!" — разозлился Сакар.

— Я никогда ничего у тебя не просил! — сказал в спину Стражу. Сказал не громко, но показалось, что крикнул.

Рамор остановился, развернулся. Подумал, кивнул:

— Это так, лорд Сакар.

— Кроме одного: верить мне. Тебе просто нужно верить мне.

— Это сейчас — слишком много, — тихо ответил Страж.

— Но я знаю, что делать, Рамор, я всегда знаю! — Сакар же почти перешёл на крик. — Горные были единственным шансом, Император оставил их единственным шансом! Жертва нужна была обязательно, близкий человек — обязательно! Но не мог же я отдать им тебя! Или Оракула!

Обычно Рамор сказал бы: "А вот Оракула — почему бы и нет?"

Сейчас только понимающе кивнул.

— Ты всё сделал верно, лорд Сакар. Я верю, что у тебя всё получится. Но без меня.

И вновь двинулся прочь.

Сакар поднял взгляд в небо.

Ему очень, очень захотелось, чтобы сейчас, прямо сейчас, в этот миг там появилась сойка.