Дворец райских наслаждений

Послесловие

Когда я сел за роман о боксерском восстании, то, естественно, не мог не вспомнить о своих предках, живших и работавших в Китае. Мой прадед, врач-миссионер из Шотландии, бежал через северные ворота Чанчуня, тогда как отряды боксеров входили в город через южные ворота. Если бы боксеры его схватили, прапрадеда, скорее всего, ждала бы смерть, и тогда бы моя бабушка, а значит, и я никогда бы не появились на свет.

С того времени то один, то другой член нашего семейства связывал свою судьбу с Китаем. Мои предки работали в Китае врачами, железнодорожниками, имели собственное дело. Я родился в Гонконге, мама — в Циньхуандао, ее мать, моя бабушка, в Чанчуне. Я вырос в Гонконге среди тайпэнов. Последние восемнадцать лет я живу в Пекине и работаю в одной из самых старых китайских торговых компаний.

Не надо думать, что в основу сюжета легли семейные предания. Вовсе нет. Моя любимая бабушка перевернулась бы в гробу, если бы хотя один из жутких персонажей, созданных мной, отдаленно напоминал бы ее папу или маму. Однако, должен признаться, я взял на себя смелость приписать доктору Аиртону страсть к грошовым романам о ковбоях, к которым, согласно семейным преданиям, был далеко не равнодушен мой прадед-пресвитерианин. Также я наградил Аиртона медалью за мужество, проявленное при борьбе с эпидемией чумы. Основой тому послужила наша семейная реликвия: в последние годы существования Цинской династии мой прадед был награжден орденом Золотого дракона. На ордене размером с блюдце выбит дракон с поблескивающей чешуей. Когда держишь орден в руках, ощущаешь странную сопричастность с далеким, давно сгинувшим миром: жестоким, порочным, загадочным и великим.

Города под названием Шишань никогда не существовало, однако события, описанные в книге, действительно имели место. В 1900 году в городе Тайюаньфу в провинции Шаньси было казнено более семидесяти миссионеров. Хамиш Аирд, некогда бывший моим учителем, дал мне почитать письма своего двоюродного деда, одной из жертв резни в Тайюаньфу. Эти письма были написаны в тюрьме незадолго до казни. При работе над романом я, в частности, опирался и на эти трогающие за душу свидетельства человеческого мужества и христианского непротивления злу. Однажды прошлым летом мы с Хамишем отправились в Тайюань и посетили площадь перед ямэном, где принял смерть его двоюродный дед. По чистой случайности выяснилось, что прадед моей жены-китаянки как раз в то время служил чиновником в Тайюаньфу и, весьма вероятно, присутствовал на казни. Моя жена Фумэй отчего-то решила, что ночью Хамиш обязательно проберется к нам и отомстит ей за преступление, которое совершил ее прадед сотню лет назад!

Когда на западе заходит речь о боксерском восстании, многие в первую очередь вспоминают об осаде посольского квартала. Все, кто смотрел фильм «55 дней в Пекине», наверняка помнят, с каким апломбом Дэвид Нивен, Чарльтон Хэстон и Ава Гарднер сдерживают натиск адских полчищ. В свет вышло несколько великолепных работ, посвященных событиям тех дней, лучшая из которых, на мой взгляд, принадлежит перу Питера Флеминга «Осада Пекина» (1959). Стоит также упомянуть более современные монографии, приуроченные к столетней годовщине восстания: «Восстание боксеров» Дианы Престон, «Кулаки мира и справедливости» Генри Кеон-Бойда, рассказы свидетелей тех событий «Говорят очевидцы», и самое интересное — отчет сэра Чарльза Макдональда об осаде и прочие документы министерства иностранных дел, приведенные в сборнике под редакцией Тима Коатса «Осада посольств в Пекине в 1900 году». Также небезынтересны работы того времени. Особенно мне бы хотелось порекомендовать книгу Полли Кондит Смит «За кулисами Пекина», написанную под псевдонимом Мэри Хукер, и работу Б. Л. Симпсона «Опрометчивые письма из Пекина» (также написанную под псевдонимом Б. Л. Путнам Вил). Автор последней книги столь нетерпим и одиозен, что я не мог удержаться и сделал Симпсона одним из героев романа.

Следует отметить, что все эти работы главным образом посвящены осаде посольского квартала и героизму проживавших там иностранцев, а данные эпизоды играют в моем романе далеко не самую значительную роль. Меня гораздо больше интересовали сами боксеры. Как возникло это движение? Что в то время происходило на обширных просторах сельской местности Китая? Всем, кому довелось жить в Китае, известно, что периодические вспышки ксенофобии и ненависти к иноземцам происходят в результате процессов, происходящих внутри самой страны, которые лишь случайно имеют к иностранцам какое-либо отношение. Присутствие в стране иностранцев и их действия становятся лишь предлогом к мятежу, в ходе которого, как правило, китайцы убивают других китайцев. Согласно официальной точке зрения КПК, боксеры являлись своего рода протореволюционерами, которыми двигали национально-патриотические чувства и желание защитить Родину. Однако подобная точка зрения существовала далеко не всегда, что Пол Коэн блестяще продемонстрировал в монографии «История в трех ключах», посвященной боксерскому восстанию. Работы китайских авторов, написанные непосредственно после восстания, преисполнены ужасом перед безумием мятежников и чудовищными результатами, к которым это безумие привело. Некоторые современные китайские историки (и даже высокопоставленные партийные чиновники в приватных разговорах) высказывают мысль о том, что данным крестьянским движением, происхождение которого было глубоко аполитично (как это великолепно продемонстрировал Джозеф Эшерик в монографии «Истоки боксерского восстания»), манипулировали различные группировки при императорском дворе, использовавшие восстание в своих интересах. Есть ли связь между боксерским движением и современной внутренней политикой Китая? Самые серьезные меры, которые принимает китайское правительство к подавлению движения «Фалунгун», считающееся на Западе безобидным мистическим культом, вне всякого сомнения демонстрирует некоторый страх перед анимистическим фундаментализмом, который за многие века конфуцианская культура так и не смогла искоренить и который, при правильном манипулировании, может быть использован в политических целях. В свое время подобные фундаменталистские движения свергали с престола династии (восстание «Белого лотоса», «Желтых повязок», тайпинов). Весьма вероятно, что в 1900 году императорский двор поступил правильно, обратив силы зародившегося в деревнях мятежа против иностранцев, поскольку гнев восставших с тем же успехом мог обрушиться и на Цинскую династию. Ослабленная Цинская династия протянула после подавления восстания еще 11 лет, а потом была свергнута в ходе революции, поднятой Сунь Ятсеном, но Небесный мандат и так уже давно был вырван из ослабевших рук.

Для ознакомления с событиями, происходившими в провинциях, в то время как Пекин задыхался в тисках осады, я воспользовался работами современников тех событий. В первую очередь мне бы хотелось упомянуть «Тысячу миль чуда» Гловера, книгу «Огонь и меч в Шаньси» (1902), подробно излагающую обстоятельства «мученической смерти», которую приняли многие миссионеры в ходе восстания, а также работу Дугласа Кристи «Тридцать лет в Мукдене» — захватывающие дух воспоминания о жизни врача-миссионера в Северном Китае (вот опять семейные связи: в 1912 году доктор Кристи вместе с моим прадедом открыли в Мукдене медицинскую школу). С большим вниманием я ознакомился с волнующей историей миссионеров из Оберлина, изложенной в монографии Нэта Брандта «Резня в Шаньси». При работе над образом Френка Дэламера я обратился к истории становления в Китае британской компании «Ай-Си-Ай», производящей химикалии. Об их первых шагах в этой стране повествует работа Патрика Броуди «Полумесяц над Китаем». Под названием компании Френка «Бэббит и Бреннер» я, особо не таясь, замаскировал «Ай-Си-Ай Браннер Монд Монд» (и снова семейные связи — второй муж моей бабушки, Р. Д. Л. Гордон тридцать лет работал в Китае на «Ай-Си-Ай»). При работе над событиями в самом «Дворце райских наслаждений» я с большим увлечением прочитал описание сексуальных приемов двухтысячелетней давности, с которыми Роберт ван Гулик ознакомил весь свет в своем обширном труде «Сексуальная жизнь в Древнем Китае». Несмотря на исторический контекст, большая часть событий, происходящих в данном романе, является плодом моего воображения. Выбирая между правдивым изложением исторических событий и домыслом, помогавшим сделать роман более интересным и захватывающим, я, к своему вящему удовольствию и, надеюсь, к удовольствию читателей, не задумываясь вставал на сторону домысла.

Я должен поблагодарить много людей: жену и детей, позволивших мне на праздниках и выходных запираться в кабинете и пропустить столько увлекательных пикников и прогулок у Великой китайской стены. Боюсь, последние пять лет им недоставало моего внимания. Я хотел бы поблагодарить за ценные советы и поддержку Хамфри Хоксли, Филипа Сноу и Дэвида Мэхона, Питера Бейти, который внимательно вычитывал каждую главу и снабжал меня ценными сведениями о том, как заарканить монгольскую лошадь, советовал, что подать на обед в посольстве или как обставить железнодорожный вагон. Мне хотелось бы выразить признательность Клинтону Дайнсу и Патрику Хольту, подробно объяснившим мне, как управлять паровозом, и заведующему перегоном Яну из компании «Железные дороги Лянина», позволившему мне подняться в кабину машиниста. Спасибо Саймону Хэлану, рассказавшему мне, как бы я мог спасти раненого мандарина, и профессору Вана И, изложившему мне свои взгляды на духовный мир боксеров. Спасибо господину Тану, преподававшему мне китайский язык, и его святейшеству Томасу Линь Юню, оживлявшему уроки китайского языка рассказами о фэншуе и китайском мистицизме. И в заключение я хотел бы поблагодарить за ценные советы моего агента Араминту Уитли, редактора Пэту Найтингейл и издательство «Ходдер и Стафтон» в лице Кэролин Мэйс.