Единственный

Глава 26

Потребовались усилия, но я, наконец, научилась отпускать и забывать весь багаж, который тяготил меня. Я могла смеяться вместе с мамой и сестрой за ужином. Я смогла забыть о выпускных экзаменах и всех стрессах в колледже. Было приятно просто посидеть, расслабиться и ни о чем не беспокоиться.

Мама говорила со мной о получении лицензии на недвижимость. Она сказала, что, хотя все застрахованное приносило свои положительные результаты, пришло время перемен. Рынок жилья, возможно, рухнул, но со всеми своими знакомствами на работе она думала, что у нее будет хорошее начало. У нее были такие качества, которые я знала, помогут ей справиться. Даже если у нее не получится, даже если бы она потерпела неудачу, я была бы рядом с ней, когда она нуждалась в ком-то. Так же, как она и Валери были со мной, когда я нуждалась в них.

Но, конечно, был белый слон, к которому никто не обращался. Джон. Я подумала, что Валери, должно быть, дала маме знать, что мы поссорились, потому что она не спросила о нем за ужином в тот вечер или до конца выходных, когда не работала. Я также не получила ни одного сообщения или телефонного звонка от Джона. Я подумала, что он, возможно, был занят со своей семьей, но потом я увидела его фотографии на Facebook, которые опубликовывали другие люди. Меня чуть не стошнило. Если у него было время на друзей, то у него было время написать мне.

Может быть, это была не просто пьяная ночь. Может быть, я сказала что-то, чего не должна была говорить. Я обдумывала, что же мне делать, и только в ночь перед сочельником набралась смелости позвонить ему. Звонок сразу перешел на голосовую почту, и я боялась оставить сообщение, поэтому просто повесила трубку.

Может быть, было уже поздно, и он спал. Или был с одной из девушек, которые отмечали его на фотографиях. Была одна особенная девушка, которая всегда широко улыбалась, когда фотографировалась с ним. Я думала о ее глупом, улыбающемся лице, когда лежала на своем футоне, уставившись в потолок. Мне нужно было сложить футон и поставить его в положение кровати, а не просто дать волю своему воображению. Я встала, чтобы развернуть кровать, и тут почувствовала, как завибрировал телефон.

Этого не может быть.

Когда я вытащила телефон, то увидела фотографию нас с Джоном с урока истории. Я сказала ему, что мы не должны фотографироваться во время занятий, но он настоял. И это был день, когда он выглядел особенно жарко с намеком на щетину на подбородке и его волосы были в геле и колючими.

Он звал меня обратно. Он нарушил молчание. Мои пальцы так сильно дрожали, что я почти не отвечала.

— Алло?

— Эй, — выдохнул он.

Я ожидала услышать громкий фоновый шум, как будто он был в клубе или что-то в этом роде, но там была только тишина. Он не выходил. С ним не было другой девушки. Обнадеживает.

— Прости, ты был занят?

— Нет. Сегодня у меня была тяжелая работа, и я только вышел из душа. Готовлюсь ко сну.

— О, прости, что побеспокоила. Я… Я… Я могу отпустить тебя.

— Подожди. Все нормально. Нам надо поговорить. Я собирался позвонить, но каждый раз, когда я набираюсь смелости, я просто… Не знаю…

Я ничего не ответила. Мы сидели в тишине, казалось, целую вечность, прежде чем он снова заговорил.

— Ты мне тоже не звонила и не писала, — выпалил он.

— Я не думала, что ты этого хочешь. Ты бросил меня, Джон. Я думала, тебе нужно личное пространство. Особенно с той запиской.

Он вздохнул:

— Да, это был идиотский ход.

— И мне интересно, что я такого сделала, что ты решил уйти.

— Это не из-за тебя, Рыжая. Дело во мне. Я должен был просто поговорить с тобой, а не бросаться наутек.

— Тогда зачем ты это сделал? — Я вздохнула, прокручивая в голове мысли о той ночи. Единственное, что пришло мне в голову — это мое пьяное оцепенение и то, что я снимаю рубашку. — Возможно, тебе придется освежить мою память.

Я знала, что он потирает затылок.

— Я не хочу переживать все это снова. Я просто знаю, что ты хотела меня, а я хотел тебя, но не мог этого сделать. Мне просто нужно было уйти, а ты начала говорить о раке, и я просто потерялся. Я ушел, не попрощавшись. Я должен был взять себя в руки и поговорить с тобой, но не смог.

Я выдохнула воздух через нос.

— Лучше бы ты не уходил.

— Мне бы тоже этого не хотелось. Я скучал по тебе.

— Я тоже по тебе скучала. — Я была честна с ним. Я никогда так сильно не скучала по кому-то за всю свою жизнь. — С нами все будет в порядке? Мы можем вернуться к тому, как все было?

Он глубоко вздохнул:

— Не знаю, Рыжая. Мы прошли через столько, что трудно просто вернуться и вести себя так, будто ничего не случилось.

Слезы защипали мне глаза, и перед глазами все поплыло. Я села на футон, глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.

— Я не хочу потерять тебя, Джон.

— Я тоже не хочу потерять тебя, детка. — Его голос стал успокаивающим, и мне захотелось быть рядом с ним. Я хотела упасть в его объятия, чтобы он держал меня и никогда не отпускал. — Но мне больно, понимаешь? Было много эмоционального дерьма, которое произошло той ночью. Я чувствую, что ты мне не доверяешь, сколько бы раз я ни пытался тебе это доказать.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

— Я думаю, ты достаточно сказала тем вечером.

— Джон! — запротестовал я. — Я был пьяна.

— Говорят, алкоголь — это как сыворотка правды. Люди говорят вещи, которые держат внутри. Я знал, что ты злишься из-за всей этой истории с Мисси, и с тех пор я пытался загладить свою вину. Это заставляет меня чувствовать, что мы никогда не отпустим ту ситуацию. Что это всегда будет нас преследовать.

— Джон…

— Мелани, — сказал он хриплым голосом, прежде чем прочистить горло. — Ты мне так чертовски дорога. Рак и все это дерьмо для меня не имеет значения. Мне было бы все равно, если бы у нас никогда не было секса, и ты просто позволила бы мне обнимать тебя вечно. Я хотел бы просто донести это до тебя, но, похоже, мы просто продолжаем ходить по кругу вокруг одного и того же спора.

— Я больше не хочу с тобой спорить. Я просто хочу тебя.

— Я тоже хочу тебя. Я хочу, чтобы это сработало, но хочу, чтобы мы оба этого хотели. И если мы не готовы погрузиться в это в полную силу, то, возможно, это не стоит того.

По моей щеке скатилась одинокая слеза.

— Я… Я… должна идти. — Я не хотела плакать с ним по телефону.

— Окей. Я понимаю. Я напишу тебе позже.

— До свидания, Джон.

— До свидания, Рыжая.

Я положила трубку и заплакала. Пусть все слезы упадут на мое лицо. Слезы по моим отношениям с Джоном. Слезы из-за моей глупости. Мне следовало знать, что я могу доверять ему. Он сделал больше, чем просто доказал мне свою правоту. И теперь из-за одной ошибки я могу потерять самое лучшее, что когда-либо со мной случалось.

На следующий день был Сочельник, и маме надо было работать. Она сказала, что будет лучше, если она не будет работать в колл-центре, но до тех пор мы с Вэл застряли без нее. Мы взяли напрокат какой-то старый черно-белый рождественский фильм и уселись под одеялами на диване.

Я попыталась сосредоточиться на фильме, но все, о чем я могла думать, был Джон. Валери хотела, чтобы я взяла ключи от ее машины и каким-нибудь романтическим жестом подъехала к его дому. Но это не сработает, потому что я не знала, где он живет, и не была уверена, что он хочет, чтобы я была там. Я даже не знала, смогу ли ехать с тем количеством слез, которое выплакала прошлой ночью. Я чувствовала себя как зомби.

— Почему все отношения не могут быть такими, как в старых фильмах? — Я видела, как парень на экране положил руку на щеку девушки и сказал ей что-то невероятно романтичное.

— Потому что парни на самом деле не думают о том, что они делают или говорят. Это актеры, за них и для них написали, — сказала Валери.

Раздался звонок в дверь, и мы с Вэл закончили наш разговор. Мама все еще работала до семи, и мы ничего не заказывали, так что я понятия не имела, кто мог прийти.

— Я узнаю, оставайся здесь, — сказала Вэл, стягивая с себя одеяло и сползая с дивана.

— Может, это просто доставка, и они оставят посылку у двери, — предположила я.

Дверной звонок зазвонил снова, словно дразня меня. Валери даже не ответила мне, шагая из гостиной к парадному входу.

Через несколько секунд она уже звала меня.

— Мелани! Это тебя!

Наверное, это была Моника. Она уже должна была вернуться от Чапменов. Она, вероятно, собиралась рассказать мне все подробности того, как прошел Сочельник в семье Трея.

Я отбросила одеяло и поплелась в прихожую. Но это была вовсе не Моника. В своей куртке с «NorthFace» и снегом на каштановых волосах стоял Джон, и мое сердце билось где-то в горле.

— Я… я… я не ждала тебя, — заикаясь, пробормотала я. Я едва могла произнести хоть слово. Я боялась, что мы не сможем поговорить до возвращения в колледж. Я подумала, что у меня будет больше времени подумать, что сказать. Но теперь он стоял там, выглядя сексуально, как всегда, но с оттенком грусти в глазах.

— И я думаю, что это мой сигнал, чтобы уйти. — Валери схватила с вешалки свое пальто и надела его. — Я собираюсь прокатиться. Надолго. И я обязательно постучу. Много. Прежде чем войду в дом. — Она подняла брови, одарив меня лукавой улыбкой, прежде чем выйти через парадную дверь, плотно закрыв ее за собой.

— Именно поэтому я здесь, Рыжая. — Он шагнул ближе, потирая затылок. — После разговора с тобой прошлой ночью я не мог заснуть. Мне нужно было поговорить с тобой. Увидеться. Я хотел приехать, как только мы закончили разговор, но передумал. Так что я ждал до сегодняшнего утра.

— Как ты узнал, где я живу? — Я выгнула бровь.

— Моника.

— Думаю, в этом есть смысл. — Я уставилась на свои ноги, очерчивая ногой небольшой круг на плитке прихожей.

— Итак, мы можем поговорить?

Я подняла голову и встретилась с ним взглядом. Он определенно не лгал, когда говорил, что не спал. Мешки под его глазами были очевидны.

— Да. Мы можем поговорить. — Я указал на шкаф. — Ты можешь повесить пальто там и пройти в гостиную.

— Окей. — Он расстегнул куртку и стряхнул ее с плеч, прежде чем повесить в шкаф. Он не сводил с меня глаз все это время, как будто боялся, что может моргнуть, и я исчезну.

— Гостиная в этой стороне. — Я сделала несколько шагов назад, и он последовал за мной. Я схватила пульт и поставила фильм на паузу, прямо на сцене, в которой главный герой держал женщину в объятиях, их губы были всего в нескольких дюймах друг от друга.

— Что ты смотришь? — Он взглянул на экран, засовывая руки в карманы.

— Какой-то старый рождественский фильм. Валери любит такие вещи.

— О. — Джон провел ногой по маленькому кругу на ковре. Я никогда не видела, чтобы Джон нервничал. Он всегда был так уверен в себе. Это была та его сторона, которую я никогда не видела. Его уязвимая сторона. Мне захотелось обнять его, вдохнуть его запах и сделать так, чтобы ему стало лучше.

— Так… о чем ты хочешь поговорить?

Он сделал несколько шагов вперед, пока мы не оказались лицом к лицу.

— Я много думал об этом по дороге сюда. Наверное, в моей голове это звучало намного лучше, но я попробую.

— Окей…

Джон обхватил мое лицо руками. Его глаза были такими голубыми, что могли бы осветить любое ночное небо.

— Я люблю тебя, Мелани Уайлдер. Я люблю тебя так чертовски сильно, что не могу поверить, как глупо я себя вел. Я должен был понять это давным-давно. Вот почему я не спал с тобой той ночью. Я хотел, чтобы ты это запомнила. Хотел наслаждаться каждым мгновением с тобой и не волноваться ни о чем, кроме того, что ты чувствуешь ко мне.

Мои колени, казалось, вот-вот подогнутся, и я была рада, что он держит меня. Он действительно любил меня. Он любил меня так же сильно, как я любила его. Сквернословящий парень из Братства. Ранимый человек. Весь он был моим. Я сделала единственное, что мне оставалось.

— Я тоже люблю тебя, Джон. — Я наклонилась вперед, не в силах сдержать улыбку. — Ты самый удивительный человек. Я думала, что была так сломлена. Что из-за моего рака мой мир развалится на части. — Я взяла его за руку и переплела наши пальцы. — Тогда ты показал мне, что я не сломлена, а просто согнута. Ты меня вылечил.

Он медленно покачал головой, проводя большим пальцем по моей ладони.

— Это ты меня вылечила. До тебя я был непонятым быком. Парень, о котором люди думали, что он просто хочет трахаться или драться, и ты видела это в прошлом. Ты показала мне, что я могу быть чем-то большим.

Джон ухмыльнулся и слегка отстранился, порывшись в кармане, прежде чем вытащить маленькую серую коробочку.

— Но я надеюсь, что ты все еще хочешь этого. Я не знал, что буду делать, если ты не поговоришь со мной. Если бы ты сказала мне уйти.

Я подняла бровь, но взяла коробку из его рук и открыла ее. Внутри лежало ожерелье с бронзовым сердечком. На нем были выбито "Единственная".

Он потер затылок.

— Я знаю. Это немного дрянно, но моя невестка делает это ручное ювелирное дерьмо, и я увидел дизайн этого сердца и подумал, что он идеально подходит для тебя. Я даже подбирал слова, и она не облегчила мне задачу. Если ты думаешь, что это глупо, я возьму обратно.

Джон вовсе не был быком. Парень, о котором я не думала больше, чем о простом перепихоне, когда встретила его, оказался лучшим, что когда-либо случалось со мной. Он думал обо мне, когда меня не было рядом, и даже придумал особый Рождественский подарок. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. На этот раз это были слезы счастья.

— Я не считаю, что это глупо. — Я подняла глаза от ожерелья и встретилась с ним взглядом. — Я все равно буду твоей единственной, если ты захочешь меня.

Джон взял у меня коробку и поставил ее на стол рядом с диваном. Он усмехнулся и наклонился так, что его дыхание коснулось моих губ.

— Рыжая, другой такой никогда не будет.

Он поцеловал меня с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Его язык нашел мой, и он провел им по моему рту. Его улыбка была очевидна с каждым поцелуем. Его губы скользнули к моему уху, когда он прошептал:

— Я не могу поверить, что, наконец, сказал это. Боже, я люблю тебя.

Я запустила пальцы в его волосы, и его руки прошлись от моего лица вниз к ягодицам, крепко сжимая их. Я провела пальцами по его тонкой футболке и почувствовала твердые контуры его груди.

— Дай-ка я помогу тебе с этим, — прошептал он и оторвал губы, чтобы снять рубашку.

Я провела пальцами по его татуировке быка.

— А я буду матадором? Обещаю, что не буду тебя отвлекать.

Он наклонился и прижался лбом к моему лбу.

— Ты всегда была матадором. И так будет всегда.

Я ухмыльнулась, схватила его за запястья и повела обратно в коридор.

— У тебя ведь нет какой-нибудь случайной комнаты для секса, куда ты меня ведешь?

Я сохраняла нейтральное выражение лица, когда тащила его за петли ремня в свою спальню, быстро распахивая дверь и заталкивая его туда.

— А, спальня. — Он усмехнулся.

Я закрыла за ним дверь и снова положила руки ему на грудь, проводя пальцами по татуировкам и вниз по животу.

— Не дразни меня. Не думаю, что смогу это вынести.

Легкая улыбка появилась на моем лице, когда я подтолкнула его вперед, пока он не оказался у футона. Он взял меня за руки и попытался стащить вниз.

Я покачала головой и осталась в стоячем положении. Я сорвала с себя рубашку, бросив ее на пол, прежде чем забраться на него сверху, оседлав его бедра. Я прижалась тазом к его паху, чувствуя, как все больше выпячиваются его штаны.

— Просто беру на себя ответственность, — прошептала я ему в губы, прежде чем провести по ним языком.

Джон ухмыльнулся, а затем его пальцы сделали крошечные круги на моей спине, когда его язык снова нашел мой.

— Боже, как жарко. — Он протянул руку и расстегнул мой лифчик с такой легкостью, что я подумала, сколько раз он это делал. Я стряхнула его с плеч, и он прервал наш поцелуй, двигаясь губами вниз к моей шее, а затем убрал лифчик.

Я втянула воздух, когда Джон коснулся моих грудей, и застонала, когда он положил на них руки. Его пальцы рисовали маленькие круги на моих сосках, готовя мое тело к извержению.

Он оторвался от моих губ, улыбаясь.

— Я думаю, что должен тебе кое-что. — Джон перевернул меня на спину, нависая надо мной, в то время как его пальцы быстро расстегивали и расстегивали мои джинсы, снимая их с меня и бросая на пол, так что я осталась только в трусиках. Слава Богу, на мне была шелковая пара вместо бабушкиных трусов.

Он переместил свои губы к моим трусикам, целуя и покусывая чувствительную кожу прямо над ними, прежде чем спустить их вниз по бедрам зубами. Я сделала глубокий вдох, мое тело согрелось от его прикосновения.

— Ты… ты… ты не должен этого делать, — пробормотала я, но, даже произнося эти слова, я не верила им.

Джон сел и снял с меня трусики, проведя большим пальцем по внутренней стороне бедер.

— Я хочу сделать это для тебя, детка.

Он провел большим пальцем по моему клитору, рисуя на нем маленькие круги, и я забыла о попытке протестовать, когда низкий стон сорвался с моих губ.

— Я не собираюсь останавливаться здесь, детка, так что пока не кончай. — Он наклонился, его большой палец все еще кружил, когда он целовал линию от моего пупка вниз к моему клитору. Я подумала, что его язык мог бы заменить большой палец, но вместо этого он опустился ниже, вращаясь внутри меня, в то время как его палец пробегал круги по моему клитору. Его рот ускорил темп, щетина щекотала внутреннюю поверхность моих бедер. Я вцепилась в его волосы, чтобы держать свое тело устойчивым с каждым умопомрачительным движением его языка. Я почувствовала, как он застонал напротив меня, и это было все, что мне было нужно, чтобы извергнуться, мои пальцы скрючились, а тело задрожало.

Джон отстранился, переместив руки в сторону моего тела, и навис надо мной.

— Мне нравится, когда ты кончаешь для меня.

Он наклонился и поцеловал меня. Я хотела возразить против того, чтобы открыть рот и попробовать себя, но, когда его язык пробежал по моей нижней губе, я не смогла возразить.

— Надеюсь, ты не думаешь, что мы закончили, — сказала я, задыхаясь, когда мои руки переместились к поясу его джинсов.

— Тебе не нужно отвечать мне тем же.

Я покачала головой и расстегнула молнию на его штанах, схватив его каменную твердость в свои руки.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

Он втянул воздух сквозь зубы.

— Ты уверена? Потому что как только мы начнем я не остановлюсь и если после твоей операции и всего этого у тебя все еще болит…

Я прервала его, наклонившись и прикусив нижнюю губу.

— Я хочу, чтобы ты был во мне, Джонатан Уолден. — Я стащила с него штаны и трусы, пока они не оказались у его ног, и он сбросил их.

— Я люблю эту ответственную девушку. — Он усмехнулся, но потом его лицо вытянулось, когда он полез в карман.

— Что случилось? — Я приподнялся на локтях. — Я сделала что-то не так?

— Нет… хм… Я точно не думал, что мы будем это делать, поэтому я не взял с собой никакой защиты.

Я медленно улыбнулась и потянулась к сумочке на тумбочке. Я порылась в поисках презервативов, которые прихватила в студенческой поликлинике в тот день, когда планировала получить контроль над рождаемостью.

— Какого черта? Где ты все это взяла? — Его глаза расширились.

— Лучше перестраховаться, чем потом жалеть. И я планирую обезопаситься. Много.

Улыбка вернулась на его губы, когда я разорвала пакет из фольги и надела на него, как будто от этого зависела моя жизнь.

— Я люблю тебя, Мелани. — Он раздвинул мои ноги, положил руки мне на талию и медленно вошел в меня. Я ахнула, чувствуя его полноту с каждым толчком, посылающим новую волну удовольствия и боли через меня. Он замер внутри меня, словно наслаждаясь моментом. Затем он вошел в меня еще глубже, покачивая бедрами, как делал это на танцполе. Но это было еще более умопомрачительно, каждая часть моего тела покалывала от удовольствия от его прикосновения.

С каждым движением мне казалось, что невидимая стена рушится. Я наконец-то смогла отпустить его. Я не думала ни о раке, ни о том, соответствую ли я ему. Он водил большим пальцем по моему клитору, продолжая раскачиваться внутри меня. Я обходила его снова и снова, наконец, отпустила. Я была рада, что Валери не было дома, потому что было трудно молчать с тем, как мое тело реагировало на его.

— Детка, ты заставишь меня кончить, если будешь продолжать в том же духе, — сказал он, задыхаясь.

Я схватила его за волосы и с силой дернула.

— Я хочу, чтобы ты отпустил себя. Дай мне побыть у руля.

Я положила руки ему на плечи и медленно потянула его назад, пока он не оказался в сидячем положении со мной сверху, лицом к нему. Я крепко обхватила его ногами за талию и толкнула глубже в себя.

Его глаза расширились, и он застонал мне в губы.

— О, черт, детка.

Мы двигались в унисон, сначала медленно, потом все быстрее. Его пальцы вцепились в мою задницу.

— Кончи в меня, Джон.

С этими словами я почувствовала, как он содрогнулся внутри меня, низкий стон сорвался с его губ, прежде чем он положил голову мне на грудь, его движения полностью прекратились.

— Это было потрясающе. Ты потрясающая, — сказал он между вдохами.

— Так и есть, Джон. — Я поцеловала его в висок. — Но как бы мне ни хотелось остаться здесь с тобой голой, нам, наверное, следует одеться, чтобы моя сестра не вернулась домой и не застала нас в таком виде.

Я слезла с него, чувствуя себя почти так же хорошо, как и когда он вошел. Я медленно села, все еще чувствуя толчки удовольствия, но знала, что мне нужно одеться. Когда мы оба оделись, и он выбросил презерватив в мусорное ведро, я повела его в гостиную.

Джон плюхнулся на диван, и я села рядом с ним, положив голову ему на плечо, когда он обнял меня за талию и притянул ближе. Джон поцеловал меня в лоб, а затем откинулся назад, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Как бы это ни было здорово, я просто хотел, чтобы ты знала, что я люблю тебя. Так сильно. Я слишком долго не был влюблен, и когда я, наконец, отпустил тебя и позволил себе полюбить, это было самое удивительное в мире, — сказал он, не сводя с меня глаз.

Я уже собиралась поцеловаться, когда на столе завибрировал мой телефон. Я оглянулась, ожидая, что это будет Валери, спрашивающая, когда она сможет вернуться домой, но это был другой номер. Номер доктора Родригес.

— Придержи эту мысль, милый. — Я подняла руку и потянулась к телефону, поднося его к уху. — Алло, это Мелани.

Джон скептически посмотрел на меня, и я одними губами произнесла: «доктор». Он кивнул в ответ, снова беря мою свободную руку в свою.

— Привет, Мелани, это доктор Родригес. Я знаю, что сейчас праздник, поэтому надеюсь, что не помешаю тебе.

— Нет, все в порядке.

— Ладно, хорошо. Я просто знала, что ты ждешь результатов, и они пришли раньше, поэтому я решила сделать тебе Рождественский подарок. Результаты анализов показали, что на шейке матки не осталось раковых клеток.

— Что? Нет рака? Я вылечилась?

Она слегка рассмеялась.

— Нам нравится называть это ремиссией, но да. В основном. Я все еще хотела бы видеть тебя у себя на следующей неделе, чтобы обсудить дальнейшие действия, но я подумала, что ты захочешь узнать новости пораньше.

Слезы свободно текли из моих глаз. Не те, что были от первого телефонного звонка, а яркие счастливые слезы, которые я не могла сдержать.

— Большое спасибо, доктор Родригес.

— Не за что, Мелани. Счастливого Рождества!

— И Вам счастливого Рождества.

Я повесила трубку и посмотрела на Джона. В его глазах тоже стояли слезы.

— Это правда, Рыжая? Больше никакого рака?

Я кивнула, а затем прыгнула в его ожидающие объятия, и он заключил меня в них.

— Это чертовски круто.

— Так оно и есть, не правда ли? — Я шмыгнула носом ему в грудь.

Он отстранился, вытирая слезы из-под моих глаз.

— Это Рождество оказалось лучше, чем я думал.

— И все это было бы невозможно без тебя.

Он медленно покачал головой.

— Я не думаю, что ты отдаешь себе должное. Это все из-за тебя.

— Но я бы не хотела ничего делать без тебя, Джон. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Мелани. И так будет всегда.