Эфиопские хроники XVIII века

ПРЕДИСЛОВИЕ

Когда царь Бакаффа умер 19 сентября 1730 г. и на престол был возведен его сын, Иясу II, верховная власть в стране фактически оказалась в руках его родственников по материнской линии из небольшой и небогатой области Квара, и в первую очередь в руках его матери, царицы Ментевваб, взявшей себе царское имя Берхан Могаса, и ее брата, Вальда Леуля, которому тут же был пожалован титул раса. То, что власть принадлежала, собственно, уроженцам Квары и лишь внешне прикрывалась авторитетом «Соломоновой династии», не было секретом ни от кого. Недаром и хроника Иясу II даже официально называлась «Историей царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса». Разумеется, эта власть кварасцев не могла быть ни прочной, ни долговременной, и конец ей пришел в январе 1767 г. со смертью раса Вальда Леуля уже в царствование Иоаса, сына Иясу II и внука царицы Ментевваб. Ментевваб, при жизни Вальда Леуля занимавшая положение фактической главы государства, не желала расставаться с ним, хотя и испытывала все усиливавшееся давление со стороны оромских родственников матери нового царя. Чтобы нейтрализовать их, она вызвала в Гондар могущественного наместника Тигрэ Микаэля Сэхуля, надеясь, что тот заменит ей поддержку покойного брата, Вальда Леуля. Микаэль в Гондар прибыл и получил титул раса (т. е. главы), однако не пожелал удовлетвориться третьим местом (после царя Иоаса и царицы Ментевваб) в стране. Его влияние в столице росло, опираясь на внушительную силу его тигрейских полков, и это обстоятельство нашло свое отражение и в эфиопской официальной историографии, где вторую часть «Истории царя царей Иоаса» составляет, собственно, отдельное произведение, названное «Историей дедж-азмача Микаэля». Не потерял своего влияния Микаэль и со смертью Иоаса, убитого по его приказу 14 мая 1769 г., и его борьба с оромскими родичами покойного царя продолжалась.

Микаэль, не будучи «соломонидом», не мог занять царский престол сам и вынужден был возвести на него свою креатуру, старого и увечного Иоанна, однако авторитет царской власти настолько пал в стране и всем настолько было очевидно, кто есть кто в государственной политике, что продолжение официальной царской историографии было немыслимо. Взамен появился зачаток того, что можно было бы назвать «историографией временщика», и первый образчик этого мы видим уже в «Истории дедж-азмача Микаэля». Как долгое время полагали, этот первый пример был и последним, однако Манфред Кропп обнаружил и второе произведение такого рода, посвященное тому же Микаэлю Сэхулю [40], перевод которого и предлагается вниманию читателя. Перевод сделан по ксерокопии с рукописи № 153 из коллекции д'Аббади Национальной библиотеки в Париже, полученной переводчиком благодаря исключительной любезности Манфреда Кроппа, который готовит издание эфиопского текста. И переводчик, и, надеюсь, читатели русского перевода не могут не испытывать чувство глубокой благодарности за эту благородную помощь и сотрудничество.

ИСТОРИЯ ПОХОДА РАСА МИКАЭЛЯ СЭХУЛЯ

Эта хартия, написанная и отправленная от одного бедного и убогого, ничтожного и презренного, который пребывает в монастыре Израилевом, то бишь Нарга[817], местопребывании алтаря святой троицы, да достигнет господина его и возлюбленного, главу дома царского Микаэля со словами: бог да пошлет тебе помощь от святилища своего рукою Михаила, ангела милости, и царствие от Сиона да подаст тебе на крыльях Михаила, возлюбленного твоего, и да попомнит тебе все жертвоприношения твои предстательством святого Михаила, ангела жизни. Врагов же твоих силою креста своего да сокрушит господь наш Иисус Христос, искупление души твоей. Когда придет он, то с овцами благословенными да поставит тебя, а стадо козлищ, которые слева, да удалит от тебя. И да скажет тебе: «Приди ко мне, благословенный отца моего, наследуй царствие мое» (ср. Матф. 25, 31-34). Аминь. Отче наш иже еси на небесех.

Я же дивлюсь сугубо силе мужества твоего, ибо слышал я, что искоренил ты из места их, удела диавола, отца их, этих язычников, что живут по ту сторону Геона[818], и изжарил их, как тук тельца, в поминовение возлюбленного твоего, святого Михайла[819], и сделал уды их вратами дома твоего, и оградою дома твоего, и пищею псам твоим. Сколько, сколько же повествовать мне, о господине, ибо спрашиваю я тебя: не из-за тебя ли печалились женщины чад царства[820] которые ходили с тобою в страну смерти[821], ибо казалось им, что не найти им уда отныне, когда видели они уды, расстеленные пред тобою, как снопы. Из-за этого огорчались они понемногу каждый день, ибо казалось мне, что не любят тебя женщины из-за этого.

А еще дивлюсь я многому мягкосердечию твоему, ибо победил ты язычников, а после сего полонил, и связал, и вверг в дом заточения, а потом отпустил оттуда и отослал в страну их. О господине! Сделав это, разве не уподобился ты отцу твоему, то бишь Христу, поступавшему так же, ибо он в день бедствия победил, творя чудеса, и посрамил врагов своих. В это время трепетали ангелы из-за деяний, коих не было прежде и не будет потом. И покорился он бичеванию от отца милости и милость испрашивал от отца, говоря: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают» (Лук. 23, 34). В то время, когда претерпевал он бичевание, как сказал один мудрец из мудрецов, удержал он отца милости, и после этого жили тысячи евреев в мире и спокойствии долгое время, то бишь 40 лет, а после сего не минуло их прежнее наказание назначенное, и были искоренены они из удела своего, то бишь Иерусалима святого. Ты же, господине, показал силу власти твоей и многое терпение, ибо любит человека, попущая ему[822], погублять врагов своих.

О господине! Помяни же многую милость божию к тебе от времени вхождения твоего в Гондар и доныне, не говоря уже о том, что было прежде в стране твоей. Да не покажется тебе, что все., что было тебе, было по другой причине, а не по многому терпению твоему, ибо слушал ты отца твоего, то бишь Христа, который сказал: «Довольно для раба, чтобы он был как господин его, и довольно для ученика, чтобы он был как учитель его» (ср. Матф. 10, 25). А коли так, то у тебя довольно терпения. Прибавь же к терпению твоему терпение и к благости твоей благость, дабы обрел ты царствие отца твоего, Христа.

Я же жажду увидеть лик твой, придя к тебе, [а] печаль моя [в том, что] не поговорить [мне] с тобою и не двинуться ни туда, ни сюда. Окружили меня враги мои, то бишь старость, слабость, болезнь, бедность — вот те, кто окружил меня, чтобы не пришел я к тебе. Немного и ты знаешь, что окружили меня, но не наказать тебе их, как наказал ты язычников, что по ту сторону Геона, и не отрезать тебе уды их, то бишь отчаяние в надежде, как отрезал ты уды тысячам язычников. Ныне, о господине, сделай по обычаю твоему и отрежь уды врагам моим. Да будет притеснен всякий притеснитель сего монастыря твоего, взошедший на гору надменности и спустившийся в бездну лжи. Так вопроси же о деяниях братии его, есть ли у них другая печаль, кроме твоей печали, что печалятся они? Ты — добрый человек, ибо охранял его доныне доброй охраной. Ныне же, о господине, не оставляй его, ибо без тебя не проживут угнетенные и дня единого. Меня же устрашили юноши, которые пришли, говоря: «Послал нас глава князей Микаэль». И пришли они ко мне, и разграбили дом мой, и погубили скот мой, и искоренили наместников, и осадили дом мой, чтобы не выйти было мне для пропитания. Ты же, господине, по милости твоей облегчи печаль мою. Бог да облегчит твою печаль по милости своей и беды твои каждодневные. Аминь. Отче наш иже еси на небесех.

Напишем историю побед и подвигов, историю величия и богатства, историю милости и щедрости сего благоверного царского любимца, главы дома царского Микаэля, следующего по стопам святого Михаила, ангела дольнего и горнего, по пути доброты и помощи, ибо не уклонялся он от приказа царского ни в деяниях своих, ни в речах, немногого из многих любимцев у царей, как говорится: если бы надеялись мы на тысячи тысяч любимцев. А мы скажем и напишем: не сыскать нам ни хартий, ни чернил, ибо невозможно перечислить все. Наше же знание ничтожно, и не достичь нам глубины добродетелей его, но немногое из многого напишем мы и поведаем.

На 21-й год от рождения и на 14-й год от воцарения рога Эфиопии, оплота верных Адьям Сагада, то бишь Иясу младшего, пошел он с войском своим многотысячным на запад и сражался с западными необрезанными, то бишь мусульманами. Необрезанными же называю я их не потому, что плоть у них не обрезана, а потому, что необрезанные они сердцем и не наставлены в словах Писания, которое гласит: «Обрезание — это обрезание в сердце по духу» (ср. Рим. 2, 29). И сошелся он в битве жестокой с мусульманами 30-го [дня] месяца магабита[823], в год святого Иоанна-евангелиста[824], благовестника радости и веселия, сказавшего: «Покайтесь, ибо приблизилось царствие небесное» (Матф. 3, 2), в понедельник, на второй день после праздника святого воскресенья. И был побежден царь христиан, и там в стране мусульманской остались многие верные: одни остались убитые мечом и копьем, другие — попаленные огнем, третьи — павшие в бездны пропасти, четвертые остались в плену, став рабами мусульман. И в это время остался там еенец царства, и бежал царь и вошел в стан нагой в нужде великой и бедствии, в тяжкой печали и страдании. И усилились горе, печаль и рыдания в Эфиопии в монастырях святых отцов. И тогда исполнились слова Иеремии-пророка, сказавшего: «Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться» (Иер. 31, 15), ибо Рахиль подобна Эфиопии, а дети означают верных, что остались в земле мусульманской. И после сего пребывал царь в горести и печали о потере сего венца царства в земле мусульманской 10 лет, а потом заболел и умер. Одни говорили, что зельем диавольским убили его присные, когда возрос он и изменил устав суда[825]. Правда это или ложь — знает лишь бог, ведающий тайное.

И когда услышал об этом на полпути сей князь, глава вельмож Микаэль, который шел из страны своей в столицу, чтобы принести царю дары и подношения, то дрожал он и катался по земле с плачем и рыданиями о смерти господина своего, ибо верен он был господину.. Сугубо же опечалился он о нем, когда сказали ему, что убили его присные. И пришел он быстро, тяжко страдая от холода и дождя, ибо тогда было время дождей, и вошел в столицу, и встретил царицу опечаленную и удрученную, и много горевал, и плакал с нею сугубо. Царица же сказала ему: «Раз умер сын мой, отныне не буду я пребывать в мире сем, а уйду в монастырь. Ты же проводи меня подобру-поздорову». И этот князь увещевал ее и говорил ей: «Оставь эти мысли, но давай воцарим сына его, ибо таков обычай человеческий». И, сказав это, увидел он поблизости [сего] дитятю и спросил о его возрасте. И сказала она ему так: «От роду ему четыре года». И сказал он: «Будет он достоин царствия отца своего, ибо он — сын первородный. А когда помажут его помазанием царства, прибавится ему благодати и в облике и в разумении, как бывало с отцами его прежними царями». И, сказав это, увенчал он его венцом царства и усадил на престол царский, и стал он царем, как отцы его прежние.

И когда делал все это глава столицы Микаэлы[826], то не говорил он в сердце своем: «Что нам пользы в этом царе-младенце, разумом скудном и обличьем малым», но говорил: «Кто дерзнет на господина моего, царя, сына господина моего, царя, когда я сам пребываю с ним? Если найдется такой человек, что дерзнет покуситься на него, я умру с ним!» И когда говорили ему люди мудрые: «Зачем ты воцарил младенца, не ведающего ничего?», то говорил он им: «Подождите немногое время, ибо явится скоро возрослость его и в разуме, и в облике. Подати же, которые поступают ему, пусть останутся как подати отцу его, дабы не презирали его люди и не говорили: "По малолетству его достанет с него [прошлых] податей отца"». И стало ему так.

И еще поведаю я вам дело дивное, чудесное и благое. Вот чудо, сотворенное этим мужем, главою князей, ради сего царя-младенца. Сказал он себе об этом царе-младенце: «Чего недостает ему изо всех благ этой земли? Вот кабы найти для него венец царства I честной, ибо им бы возвеличился он, обрел бы честь, славу и грозу». И тогда начал он разузнавать о венце царства, что пропал за многие лета, и того ради расточал он имение многое по всем четырем концам сего света и оставил сон и дремание, так что исхудал плотью и изнемог. И говорил он: «Не дам сна очам моим и веждам моим дремания, доколе не найду места Господу, жилище Сильному Иакова» (Пс. 131, 4-5). Место Господу означает венец царства, который дал бог царю земному, ибо как царь в венце пребывает бог, ему же слава, а царю земному уделил он его по благости своей.

Жилище же означает то же самое, а Сильный Иакова означает бога царя земного, ибо цари Эфиопии — потомки Иакова-Израиля, которым уделено от образа его пакибытия. И в великих трудах и тяготах, страданиях и воздыханиях обнаружил он местонахождение сего венца царства, что пребывает он в земле йеджу, где переходил он из места пленения в место пленения. И тогда дал он много добра человеку, который принес это благовестие, ибо с малолетства не любил он стяжания добра и сокровища не ставил ни во что.

А после этого в год святого Марка-евангелиста поднялся он из места своего, вышел из дома своего и отправился по дороге в Ласту в землю йеджу вместе с войском своим, печалясь и радуясь. Радость его была о венце царства, о котором услышал он известие верное, а печаль-оттого, что говорил он: «К чему будут все труды, если неверно то, что услышал я?» С такими мыслями пришел он в страну, по имени Мазала, страну бедствий и место несчастий, и не было людей, которые бы жили там. А люди, что жили там, кроме разве юношей, охотившихся на зверей, боялись ее и не ходили по дорогам ее, ибо были там тысячи погибелей. А если скажет мне говорящий: «Что это за бедствия такие, которыми страшишь ты душу нашу?», то я скажу: «О брат мой, не произноси на меня слов, а пойди туда, и узнай сам, и испытай беды те. Рог веры, Иоанн старший, отец Иясу старшего и предок сего помазанника Иоанна младшего[827], когда был он в земле Ласта, не прожил там и дня единого, но в тот же день, когда прибыл туда, и возвратился оттуда, ибо страшны те беды, ужасны и пугающи». Это же украшение юношества Микаэль поставил там шатер, и разбил свой стан в том месте, и прибывал там 24 дня, и не превозносился этим подвигом своим.

О глава начальников Микаэль! Поведай же мне, разве не лучше твой подвиг деяний изрядных Сисоя, ибо авва Сисой, когда посетила его гордыня из-за тягот отшельничества, то подвига его благодать и привела в пустыню и свела с одним мужем, который был в пещере авва Антония[828], ибо остался он там по причине охоты на зверей. И сказал этот муж авве Сисою: «Иди ко мне; с тех пор как пребываю я в этой пустыне один 11 месяцев и доныне, не видал я человека, кроме тебя сегодня». Или же разве не советовала пречестная Анна, матерь Самуила пречестного: «Да не хвалится сильный силою своею, да не хвалится богатый богатством своим, не хвалящийся хвались тем, что разумеешь и знаешь господа» (ср. Иер. 9, 23-24). Я же дивлюсь смирению твоему и поражаюсь деяниям твоим, изумляюсь мудрости твоей.

Ныне же, ибо достаточно с нас этого, возвратимся к прежнему повествованию нашему и скажем так: и в это время, когда услышали они известие о том, что влечет ревность о царстве по дорогам их страны в землю йеджу Микаэля, главу священства Эфиопии, стали поджидать его враги и разбили свои палатки напротив. Он же узнал и сказал: «Что это вижу я на [реке] Каха напротив лика моего?» И поведали ему люди его, что это люди, которые поджидают его, чтобы сразиться. Тогда он много смеялся и отправил к ним посланца сказать: «Что мне с червями ли и гусеницами сражаться?» И еще выказал он им презрение словами посланца: «Не стану я воздавать вам должного. Глаза мои не видят вас для сражения в стране вашей. Если уж сражаться с вами, то долг мой — не самому идти на вас, а послать одного раба из рабов моих. И тогда не устояли бы вы пред лицом его, а стала бы тесна вам земля и бежали бы вы и убегали. Но не стану я воздавать вам должное. Поднимайтесь с места, где пребываете вы, забирайте палатки ваши и идите по домам!» И тотчас содрогнулись они и постыдились, затаились и попрятались, унося палатки. Страну же свою они оставили, бежали в другую страну и ушли. И когда во сне видели они лик сего князя, то пугались весьма и дрожали до времени пробуждения своего, запутавшись в сети бедственной. И после того как сделал он это, начал он расспрашивать про венец царства у людей той страны, расспрашивая иногда с кротостью, а иногда с устрашением и раздавая людям добро, чтобы разузнать место, где пребывает венец царства. А еще обещал он, и подавал надежды, и говорил им: «Не только то, что я дал вам, но дам вам все, что в руках моих, а недостанет этого добра — то не только свое добро [дам вам], но и [добро] убитого мною врага».

И такими речами нашел он венец царства в руках одного язычника, по имени Гуангуль, и заключил с этим язычником союз, и дал ему много добра, без числа. А этот язычник, когда увидел благость его и презрение к имению, пришел на то место, то бишь Мазала, к этому главе благих Микаэлю с сим венцом царства, чтобы отдать его. И было это не от человеков, а от бога, ибо обычаем всегдашним язычников было, когда услышат они известие об этом князе, не приближаться к нему. И не только не приближались они, но и не жили близ страны его, а уходили с мест своих и бежали в другую страну, ибо сей князь был бичом язычников. Но бог всемогущий сделал так, как гласит Писание: «Нет ничего невозможного для бога» (ср. Иер. 32, 17). Когда нашел сей венец царства этот князь, то возрадовался весьма, и показалось ему, что вошел он в царствие небесное.

Как назвать сего главу князей Микаэля? Не Константином ли, который послал родительницу свою в Иерусалим с многотысячным войском искать древо креста Сына, покуда не найдет его?[829]. Ему подобен сей князь, ибо отправился он с благими помыслами в землю йеджу искать для царя венец царства, покуда не нашел и не заполучил в руки. Как еще назвать нам Микаэля, это украшение дома царства? Не Гераклием ли, который ходил походом в область персидскую ради поисков креста Эммануилова[830], ибо он нашел его и возвратил на место прежнее. И сей князь ходил походом в землю йеджу ради поисков венца царства, пока не нашел и не возвратил на место его прежнее. Как назвать нам Микаэля, первородного среди юношества? Не Авраамом ли переселенцем, который вывел из дома блуда благодать духа святого, и провел по дорогам пустыни, и привел, и уразумел таинства? А сего князя имя природное, данное при крещении, «проводник в область чуждую»[831], и ему дан венец царства. Отныне довольно, оставим мы эту речь, ибо сему князю не скончать похвал за все дни жизни нашей, коли излагать подробно, как отправляли его каждый раз посланцем цари, его повелители[832].

Возвратимся же к прежнему повествованию нашему и скажем: Обернул он его в парчу и принес в свою страну, радуясь и веселясь. И восклицало войско его справа и слева, спереди и сзади, ибо обрело его спустя 24 лета после потери. А если спросит вопрошающий: «Отчего увез он его в свою страну, г. не отвез по дороге на Бегамедр? Разве не ближе оттуда до Гондара?», то мы скажем: когда была такая мысль в сердце его, пришли к нему посланцы, то бишь судья Авессалом из Сан ко и военачальник Ментесенот Кенфу из Замара, по повелению от царя и царицы и сказали: «Иди по дороге в свою страну, в область свою, а из страны своей приходи сюда по обычаю твоему дорогою твоей всегдашней, когда захочешь». И потому пошел он в свою страну, и прибыл в Дабра Аксум[833], и вошел в церковь святилища Сиона, и молился там молитвой благодарственной за то, что сотворил ему бог многие чудеса и дивы дивные. И вышел он оттуда и пошел в землю Сараве, чтобы собрать подати царские. И пришел туда, и отказались давать подати витязи Сараве. И встретился он с витязями в земле Сэраю[834] и устроил сражение 10-го [дня] месяца тэра[835], то бишь в канун праздника спасителя нашего, [канун] того дня, когда крестили спасителя во Иордане в пример верным.

Сей же Микаэль, глава могучих, когда сражался с теми витязями земли Сараве, сидел на престоле удобном с локотниками справа и слева, шутя и болтая с отроками ближними, что при шатрах и при покоях. А все сильные юноши пошли воевать и захватывать в полон юношей Сэраю, врагов его. И в таких обстоятельствах, когда пребывал он в одиночестве с немногими отроками, появились тысячи слонов, страшных видом и огромных обличьем, ибо та местность была местностью слонов, потому что была пустынной, и от сотворения и доныне не ступала там нога человека до сего дня. И в это время, когда увидел страшный вид слонов и услышал глас их, подобный звуку грома, глава могучих Микаэль, не сошел он с престола и не шелохнулся от локотников справа и слева, но сказал этим отрокам, что были с ним: «Пойдите и убейте этих слонов». И пошли эти отроки, увенчанные даром его — щитом веры, и вовсе перебили всех слонов. И никого не осталось, ни одного слона, который бы поведал весть о бедствии слонов их ближним слонам, которые пребывали в другой земле пустынной. И наполнилась эта страна пустынная телами слонов, и некуда было ступить ноге человеческой из-за обилия тел слоновьих.

А те сильные юноши сего главы начальников Микаэля, которые гнали людей Сараве, убивая их и захватывая в плен, возвратились, похваляясь и говоря: «Нет юноши, нам подобного, ибо многие подвиги совершили мы, и господин наш похвалит нас, ибо не найдется юноши, подобного нам!» Так говорили они, а когда прибыли к господину своему, то устыдились, увидев дело дивное и поразительное, какого не было прежде и не будет впредь, ибо превыше того, что сделали они, все то, что сделал он один. Ибо слава сего главы премудрых Микаэля манит нас всегда, и притягивает канатом сладости, и погружает нас в пучины безумия, и побуждает нас оставить написание повествования, которое мы начали. Что делать нам, чтобы избежать сего повествования похвального? Кабы нам ныне возможно было возвратиться к повествованию нашему прежнему, как обычно! Если бы сладость похвал не погружала нас всякое время в безумие!

И скажем мы: если ты спросишь: «Почему так сказали царь и царица, чтобы не приходил сей глава благих по дороге на Бегамедр в этот город, по имени Гондар?», то ответим мы тебе и скажем тебе, что царю и царице присоветовали князья, говоря: «Когда пойдет сей великий князь Микаэль по дороге, то возмутится князь Бегамедра и по этой причине погибнет и разорится эта страна». А если ты спросишь меня: «Почему так сказали эти князья?», то я отвечу тебе: ибо ненавидели они его и помогали врагам его за мзду, ибо исполнилось над ними слово Премудрости Иисуса сына Сирахова: «Мзда и дары ослепляют очи премудрых» (Сир. 20, 29). И не попомнили они слов Давида, сказавшего: «Кто не принимает даров против невинного, не поколеблется вовек» (ср. Пс. 14, 5). И потому сказали они: «Пусть идет он по дороге своей страны», ибо лучшего не придумали. Сей же глава смирения и послушания Микаэль пошел в свою страну, ибо не было у него обычая преступать приказ царский ни в каком деле. И, прибыв в Загара, сказал он: «Пойду послезавтра к царю, господину моему, взяв этот венец царства». Так закончился год Марка.

А потом в год Луки-евангелиста 20-го [дня] месяца магабита[836], в пятницу, умер глава премудрых Вальда Леуль, брат царицы, и потому была в столице печаль сугубая. А после сего советовалась в год Иоанна-евангелиста и держала совет царица с сыном своим, говоря: «Послушай, сын мой, и пойми, что нет у нас родичей, ни у меня, ни у тебя, а брат мой единственный, который был с нами, умер и погребен. Ныне лучше нам призвать Микаэля, любимца нашего, ибо он будет помогать нам во всем». И сказал ей царь, сын ее: «Ей», и возрадовался весьма, и возлюбил сей совет родительницы отца своего. И в это время отправил посланца царь с родительницей отца своего к нему, главе деяний Микаэлю, говоря: «Приходи к нам быстро, ибо остались мы одни, а возлюбленный твой Вальда Леуль умер у нас, и отныне некому нам помочь и не с кем посоветоваться. Ты же будь нам вместо него помощником и советчиком. И потому говорим мы тебе: приходи быстро». Это послал царь с царицей, родительницей отца своего. А еще послал он один потаенно, что родичи матери его замыслили против него, говоря: «Собрались родичи мои убить меня, как убили отца моего, потому поспеши прийти ко мне»[837]. Царица же, родительница отца царя, послала к нему с сыном своим эти первые слова, ибо помышление се уповало на помощь сего князя, возлюбленного души ее, Микаэля.

И когда он услышал это, то опечалился, поднялся и пошел по дороге смирения к господину своему, царю, и пришел дорогою смирения и кротости. А если ты скажешь: «Что это за приход к царю по дороге смирения?», то я скажу тебе: он не покрыл, как господин, главы своей одеждою, но препоясал [одеждою] чресла, чтобы почтить сей венец царства[838], и не превозносился пред этим венцом, а был как один из воинов, что всегда служат пред царем. И потому говорю я, что пришел он дорогой смирения. И когда он был в пути, приходили к нему каждый день гонцы царя и царицы со словами, о которых я говорил прежде. И когда увидел он частые приходы посланцев к нему, разгневался он, говоря: «Ведь говорили мне прежде, что правда то, что сотворили эти люди с первым царем, ибо по обычаю своему такому покушаются они на царя второго!» И потому вошел он быстро в Гондар. И в тот день, когда вошел в Гондар сей глава князей, началось волнение от родичей матери и отца Иоаса, царя царей. Но гораздо больше были радость и веселье в сей столице, ибо этот князь привез царю венец царства спустя много лет после того, как пропал он. И сей князь вошел с благодатью к господину своему, царю, и преподнес ему и дал этот венец, и поведал о многих трудах и бореньях за этот еенец. И обрадовался царь, и восславил этого князя, и сказал: «Наконец, наконец будешь ты самым великим, кроме разве меня!», и дал ему должность. И в это время отправил сей князь Микаэль гонцов и призвал иереев, которые пришли, и собрались, и исполнили подобающее царству по уставу. И этим венцом венчали [царя] на царство, как еще не венчали, и облачили его в одеяние царства, как еще не облачали, и говорили все при кликах, трубных гласах и барабанном бое: «Жив, жив отец царственный! Ибо от воцарения твоего, как при отцах твоих, не притесняли ни жену, ни мужа!»[839].

И говорили они меж собою: «Какое же воздаяние будет сему князю за службу царскую и послушание?» Одни говорили: «Прибавят ему к должности великой должность», а другие говорили: «К границе удела его дадут ему удел», а третьи говорили: «Украсят его парчой». А один человек, ничтожный средь людей и смиренный среди народа, сказал: «Всего этого недостаточно для воздаяния за службу царскую главе князей Микаэлю, а достаточное сокрыто глубоко в сердце моем». А если скажете вы мне: «Что это?», я скажу вам: повелел царь, сказав: «Пусть провозгласят слово указа в окрестностях столицы, трубят в рога и выкликают громким голосом: воистину та должность, что находится в руках его, то бишь главы над князьями, не прейдет от него к другому, а коли сам он прейдет по обычаю всякой твари, да будет она за детьми его и детьми детей его до седьмого колена. А если не будет от семени его сына мужеска пола, а будут все женщины, то пусть выходят замуж, и мужья их вместо женщин да будут назначены на эту должность, ибо жена и муж по уставу — плоть едина».

Митрополит, архиереи, протоиереи и иереи закляли властью священства, что дал им бог: «Тот муж, что разрушит сию стену завета, тому не будет дано причастие, и не будет он называться христианином. Это таинство завета все иереи да запишут в каждом храме»[840]. И наконец, желал бы я записать это и послать и Иерусалим, чтобы увидел его и прочел патриарх тамошний и повелел бы, чтобы не царствовал царь, который нарушит сию стену завета, ибо сам он по уставу отеческому — отец всем и слово его — всякому уставу печать.

Объяснение этому имеется в книге «Слава царей»[841], которая гласит: был один змей великий, который правил Эфиопией. И люди эфиопские обожествляли его, и поклонялись ему, и приносили жертвы. И так жили они много лет. Благой же господь бог, который не смерти грешника хочет, но чтобы обратился тот (ср. Иез. 33, 11) и возвратился к нему с покаянием, подвигнул одного человека, по имени Ангабо, чтобы убил тот этого змея, и убил он его. А после этого искали они творца своего, и обрели его, и обратились к почитанию его и обожанию. И исполнилось слово Писания, которое гласит: «Нет бога, кроме меня» (Ис. 45, 5). И возлюбили они его весьма и сказали ему: «Будь поставлен царем над нами и будь помазанником, ибо приблизил ты [нас] прежде к лику царя несвергаемого и непреходящего. Так будь же нам путеводителем. Если же сойдешь ты путем обыденным, то бишь во смерть, то дети твои да будут нам царями, и венец царствия твоего не отлучим мы от потомства твоего мужского и женского, но будем служить мы им всем, как служим тебе». И, сказав это, воцарили по слову этого завета сего мужа верного, который убил этого змея, в коем пребывал диавол вместе с воинством своим. И жил он так и родил одну дочь. А те люди собрались к ней и нарекли ее именем царицы Южной, то бишь царицы Эфиопии, ибо Эфиопия находится к югу от Иерусалима, и стала она царицей для людей Эфиопии. И когда пребывали так эти люди Эфиопии, стали они говорить между собою: «Как будет царствовать над нами и повелевать нами женщина, когда мы — мужи могучие?» — и отказались подчиняться ей. И пробудился тот змей, что умер много времени тому назад. А если ты скажешь: «Как же пробудился он, когда ты сам сказал, что умер он много времени тому назад? Не другой ли змей явился? Что это за дело такое?», то я скажу тебе: «Не другой змей явился, но лежали кости того змея посреди страны Эфиопии, возвышаясь как гора. И когда разгневался господь из-за нарушения завета, ибо не любит господь нарушения завета, то ожило и наполнилось кровью то тело прежнее. И потому говорю я, что пробудился он». И в это время сильно задрожали они, и устрашились помышлением сугубо, и пришли к ней, и обновили свой завет с нею, и преподнесли ей дары подобающие. Змей же после этого не пробуждался.

Не видите ли, братья, как любил господь верных завету, а изменяющих завету гнушается он и презирает. И когда жила она так, то услышала весть о мудрости Соломона-царя и отправилась к нему, дабы услышать мудрость его. И по причине ничтожной[842] понесла от него и родила сына, и стал он царем над людьми Эфиопии. Не видите ли, братья, как любит бог праведника? Ибо когда эти люди говорили: «Чем изменять нам слову завета нашего, и по этой причине наведет на нас господь грозный гнев змея, лучше нам сделать женщину царицей», тогда сделал он другим способом мужчину царем, ибо родила она мужчину царя от царя. И доныне пребывает потомство ее, коему уделено от бытия ее, в царях, и не прейдет царствие их к другому. Так говорили те, о ком мы рассказываем вам, относительно платы за службу сего главы князей Микаэля.

Возвратимся же к прежнему повествованию нашему, от которого отвлекла нас гроздь похвалы сему князю, и замедлили мы писание, что взялись писать, ибо знаем мы, что не скончать похвал смирению и службе царям сего князя, [лишь] утомимся мы попусту. И расскажем мы, как усугубили мятеж родичи отца и матери царя и для сражения заострили они копья, и наточили мечи, и натянули луки. И вошел сей князь благодатный к царю, и встал пред ликом его, и сказал: «О царь, прославлена душа моя пред тобою! Поведай мне помышление твое, которое тебе угодно, и не скрывай от меня тайны. Какова речь твоя: что лучше для всех родичей твоих, чтобы не сражались они меж собою?» И сказал царь: «Знаю я, что были притесняемы родичи матери моей доныне, которые с малолетства моего пребывали со мною. А притеснители — родичи отца моего, ибо не подобает им пребывать со мною. Пусть они идут в страну, куда назначен каждый из них. А не назначенные люди Квары пусть идут в свою страну!»[843]. Такое сказал царь сему главе князей Микаэлю. И, выслушав, отошел он от лика царского с великой славой и многой благодатью, немного печалясь, ибо люди Квары были его союзниками. Но хоть и был он опечален приказом царским, целования крестного превозмочь не мог, ибо сей князь не хотел преступить приказа царского. И призвал он их в дом свой и поведал им, что сказал царь царей Иоас. И вышли они от княжеского лика главы князей Микаэля, печалясь, и плача, и истязая плоть в сокрушении. Но, вместо того чтобы последовать в изгнание, стали отговариваться они: «Завтра или послезавтра уйдем мы». Тогда разгневался глава князей Микаэль и помрачнел лицом, и раздался глас его сословами гневными, а еще переменился он очами и построжал языком. И, услышав это, рассеялись эти родичи отца царя и стали как прах пред лицом ветра. Наместники пошли в страны, им назначенные, но не ужились с людьми, которые жили там. И в это время умножился мятеж, а ныне же да закончится, чтобы не творились мятежи, что творились. Аминь.

А если вы скажете мне: «Что это за мятежи тогдашние, что не творились доныне издревле?», то я скажу вам: князь Дамота Евсигний, то бишь Эшете[844], и войска его многотысячные, как листья лесные, павшие наземь во время града, брат наместника Иебаба Евсевия из земли Квара, был изгнан и бежал. И там занедужил он и заболел, и внезапно сокрыт был могилою[845]. И когда пребывали так царь и царица, князья и войско, послал царь к наместнику Бегамедра Такла Иясусу, то бишь Йе-Марьям Барья[846], говоря: «Приходи ко мне и входи в столицу мою». И, услышав это, этот князь не сказал: «Ей», но сказал: «Нет». И посылал царь и второй раз и третий, а тот отказался и не послушался. И разгневался царь, и сместил на, местника Бегамедра, и назначил брата матери своей, по имени Биреле, в Бегамедр вместо него. И вышел этот князь возмутившийся в дерзновении своем и убил того князя верного, брата матери царской. И в это время усугубился мятеж в стране и в столице, и печалился царь, и гневался, и повелел этому главе князей Микаэлю словом указа при звуках труб: «Собирай войско, ибо я иду дорогою сражения отомстить врагу за брата матери моей!» И сказал сей глава князей Микаэль: «О господин мой, царь царей! Это дело не хорошо, ибо сейчас время дождей, а не время жары. Господь же наш сказал в книге благовестия своего: "Чтобы не случилось бегство ваше зимою, или в субботу" (Матф. 24, 20)». Все это было в год Иоанна-евангелиста, и закончился месяц зимы.

А на 2-й год, Матфея, собрал царь все войска, что были в четырех сторонах Эфиопии, страны царствования своего, и поднялся со многим величием и грозою царь царей Иоас 14-го [дня] месяца тахсаса[847] и пошел дорогою битвы по чину, подобающему прежним царя, и 24-го [дня] этого месяца прибыли они в страну по имени Фарка. И смутилось войско царское, и умножился вопль людской меж собою там. А причины для этого не было никакой, но показалось им, что пришло на них войско врага царского, когда и не подозревают они об этом. И в это время все войско царское обратилось в бегство, кроме сего единственного главы могучих Микаэля. Он же не обратил тыла, мужался, встал пред царем и сказал, похваляясь силою бога: «Пока не паду я пред ликом господина моего, никто не повредит ему. У меня к вам одна просьба и желание: нападайте на меня!» О братья мои! Сей Микаэль — не башня ли или гора, коя не поколеблется отнюдь во время битвы нисколько. А царь, мне кажется, заподозрил людей дома своего, и родичей, и войско, ибо бежали они, оставив его. Он отправился в путь и возвратился назад. И в это время все называли Микаэля золотом испытанным, которое не посрамишь и не исказишь ничем.

И 27-го [дня] этого месяца[848] прибыл царь с войском своим в страну, коей имя Мачаэ Нафас[849], чтобы справить праздник рождества господа нашего Иисуса Христа. А 30-го разнеслась весть о приходе мятежника, то бишь Йе-Марьям Барья, на царя, чтобы сразиться с ним в дороге на узком перевале, то бишь Чачахо. И когда услышал это сей глава могучих Микаэль, то сказал царю, ибо не пристало царю выходить в день битвы в среду сражающихся: «Сиди здесь и не вставай с места своего, пока я не пришлю к тебе гонца. Я же пойду, ибо мне это пристало». И, сказав это, поднялся он и пошел дорогою сражения на перевал Чачахо.

О брат мой! Когда ты слышишь «Чачахо», да не покажется тебе это малым делом, ибо тесен он сугубо, и это — крест тяжкий. И когда взбирались на него домочадцы его и отроки воинства его, что пребывают при шатрах, то дивился я в помышлении своем: «Кто вы? Уж не пчелы ли или мыши летучие? Уж не ветры ли или стрелы лука?» Ибо тому, кому не найти слов для восхваления их, а он говорит: «Нашел, нашел!», и тому, кому не одолеть пути с ними, а он говорит: «Одолел, одолел!», я скажу: «Не перестанешь ли? Зачем труждаться по-пустому в речах, кои не сбудутся тебе?» Ныне же он благое сделал, ибо перестал и умолк. И не потому, что смог, а потому, что не смог, и не сбылось ему мечтание его, ибо мечтание его — «И я буду с этими отроками!» — сокрылось и пропало от него. О грозной же славе и благодати величия сего главы могучих Микаэля что поведать мне вам, ибо не могу я повествовать, но распаляют они сердца внутренним жжением. Око, которое не видело его в этот день в земле Чачахо, да не говорит: «Я — око, которое видело все». Если ты скажешь: «Я — око», мы скажем: «Что ты видело, коли говоришь, что ты — око? Коли ты не видело грозную славу и благодать величия Микаэля, главы христиан, в этот день в земле Чачахо, то ты не око, а камешек окатанный!» А если ты мягкое и не утеряло имени своего, то мы скажем: «Ты слепо, ибо нет у тебя блеска видения». О братья мои! Сколько повествовать мне? Уж не кажется ли помышлению разума вашего, что лишь в этом величие Микаэля, первенца юношества? Если скажете вы: «Да», то я скажу вам: «Не только в этом, но есть и другое величие. Если хотите увидеть его, идите с ним в день битвы». А если скажете вы: «Идти-то мы не пойдем, но ты поведай нам», то я скажу вам: «Не произносите слов попусту, ибо невозможно мне поведать вам — другой этого не поймет».

Так встретился он для битвы на поле, то бишь Чачахо, с этим мятежником, то бишь Йе-Марьям Барья. Этот же мятежник, ибо казалось ему, что будет он победителем в битве с царем, поспешил занять эту страну, то бишь Чачахо. А это страна пресловутая. А если скажете вы мне: «Как так говоришь ты?», я скажу вам: прежде подняла она одного мятежника, по имени Амха Иясус, и подбила его на мятеж, и поссорила с царем Масих Сагадом, то бишь Бакаффой[850], по имени крещения Ацма Гиоргисом[851]. И не помогла она ему, но убила его с позором и бедствиями многими. А еще взрастила она одно древо горькое, то бишь Айо, и научила его мятежу, и поссорила с царем, которого упоминали мы прежде, и с сыном его, Адьям Сагадом, то бишь Иясу младшим, и не помогла ему, но сделала так, что в бедствиях он скончал свою жизнь, перелетая с горы на гору (ср. Пс. 10.,1), питаясь падалью и пия воду смрадную. Сие древо горькое, то бишь Айо, от корня чресел своих породил отрасль горькую, то бишь Йе-Марьям Барья, и излил на него воду мутную, воду диавольскую, то бишь мятеж, и принес плод горький, то бишь гордыню, ибо корень, то бишь Айо, был горек. Как гласит Писание: «Дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь» (Матф. 7, 17-19).

И с этим деревом худым, то бишь Йе-Марьям Барья, что возросло в земле Чачахо, а не в земле Тигрэ, лоле божием, встретилось сие древо доброе, то бишь Микаэль, что возрос в земле Тигрэ, поле послушания божиего, в жестокой битве. И прежде всех пал один монах, по имени «Эфиоплянин», ибо он черен, как сказано в книге истории аввы Псоя[852] о сатанинской гордыне. Этот монах был сотоварищ бесам, ибо весь был одержим ими, и говорил он про то, что не сбудется, как о том, что сбудется. И говорил он всем те речи, что наговаривали ему друзья его, бесы: «Эта речь моя неложна, ибо обрел я ее у бога за то, что заслужил я ее деяниями изрядными». И таким образом совратил он этого мятежника простодушного, ибо не разумел тот Писания, как бесы совращают людей простодушных таким же образом. И дал он ему много добра, и считал его не за человека, но причислял его к одному из ангелов. И так пребывал он с ним долгое время. В этот день, день битвы, пришли мятежник и войско его на конях, окропившись водою молитвы, куда подмешал слюну диавольскую этот монах, в землю вражды и раздоров, чтобы убить царя и войско царское. Зрите, братие, простодушие одних и других! Так скажите же мне, есть ли среди вас человек, который слышал, чтобы горсть воды обратила вспять царя с войском его в день битвы? Не бесы хитроумные подчинили людей, разума не имеющих, стали господствовать над ними и сделали их простодушными. И ныне [было] так.

Отныне лучше нам возвратиться к прежнему повествованию нашему, ибо всегда сладостно прославление сего главы мудрых Микаэля, чтобы оставили мы описание деяний, за которое взялись. И ныне так же. Горькое же бытие этих мятежника и монаха отвлекло нас и побудило оставить [описание] многих деяний. И говорим мы: пал этот монах прежде всех, а потом пали и погибли люди из войска мятежника, тысячи, и несть им числа. И бежал мятежник в далекую страну, и переплыл озеро, и жил в стране языческой. А войско Микаэля, главы могучих, захватило руку его правую, то бишь Руме[853]. Что повествовать мне вам о бедствиях, которые постигли его, ибо не было таких прежде и не будет потом! Но достаточно нам для завершения речи нашей сказать, что погиб он с позором.

И в этот день сей глава тысячного войска Микаэль прибыл с войском своим в страну, чье имя Гарагара, и ночевал там. А 1 тэра[854] поднялся царь из местности, где оправил праздник рождества господа нашего Иисуса Христа, и прибыл в страну, чье имя Шоляге. И поднялся оттуда и пошел с войском своим туда, где был мятежник, враг его. А 21 тэра, в понедельник, прибыл в страну по имени Макалат и ночевал там. А затем на следующий день пришел один дружинник этого главы праведных и верных Микаэля, по имени Василид, который Ало[855]. И говорили люди, которые известны как люди верные, что пришел он к царю, чтобы убить его. И, услышав об этом, сей помощник угнетенных Микаэль не пренебрег, но отмстил ему, и призвал ученых законников, и поведал им все, и присудили они его к смерти. И по этому приговору погиб этот Василид, который Ало, в тот день 30-го[856]. Зрите, братие, как свершил благое сей глава верных Микаэль, ибо не стал он говорить в сердце своем: «Это мой человек. И по этой причине да будет избавлен он от смерти», но соблюл чин суда царя небесного и царя земного[857]. Найдется ли верность, большая этой верности пред царем?

А затем пребывал там царь с войском своим четыре дня. А на 5-й день, в пятницу, 28-го [дня] этого месяца[858], захватили мужи могучие и привели этого мятежника, то бишь Йе-Марьям Барья. И в тот день, когда постигла беда мятежника Руме, постигла беда и мятежника Йе-Марьям Барья, ибо не стерпел господь его мятежа и превозношения, преступления и гордыни, презрения к царю. А 29-го [дня] этого месяца, в день субботы еврейской[859], повернул царь со своим войском оттуда, и поднялся оттуда, и прибыл в страну по имени Ацгуна. И в этот день схватили мужи могучие и привели присных, которые были с мятежником Йе-Марьям Барья в мятеже его, мятежных братьев его, то бишь Ябо Барья, Вальда Гиоргиеа, Асрата; и дружинника его Гэрма, который Фэкре, и союзников его, то бишь Хенца Крестоса, и Авессалома, и Ияэля. И поступил с ними царь, как поступил он с первыми мятежниками, то бишь Руме и Йе-Марьям Барья[860], по суду государевому, который свершили восемь законников.

О братья мои! Беда, что постигла этих людей, да не постигнет возлюбленных ваших, ни друзей ваших. Я же, подобает или не подобает мне наставлять вас, скажу: вот, не отказывайтесь повиноваться царю, по повинуйтесь [ему] во всех побуждениях ваших, ибо гласит Писание: «Противящийся царю противится богу» (ср. Рим. 13, 2). Сей же глава верных Микаэль не любил людей, непокорных царю, но сокрушал их, как сокрушил ныне этих мятежников. Я же грешен пред царем небесным, и не подобает мне наставлять других. Советую же я вам доброе, но бог да подаст вам ведение, дабы соблюсти сей совет. То же, что осмеливаюсь я наставлять вас, не вмените мне во грех, ибо любовь ваша опьянила меня до того, что стал я наставлять вас, людей высших. Но простите мне прегрешения мои, как да простит вам бог прегрешения ваши, ибо говорите вы: «Прости нам грехи и беззакония наши, как мы прощаем должникам нашим» (ср. Матф. 6, 12).

И после всего этого поднялся царь со своим войском из места, где было это все, в радости и веселии, чтобы войти в город свой, то бишь Гондар святой. И когда шел он туда, 13-го [дня] месяца якатита[861] прибыл в город, имя которому Гебнет в Кафаре. И там подняли волнение люди в алло, родичи матери царя, и люди Дамота с князем своим Василидом объединились с людьми валло. И один из них, которого звали Лубо, послал к царю, говоря царю так: «Пусть сей глава мудрости и богатства Микаэль с должностью своей идет в страну свою, то бишь Тигрэ, где родился он и вырос. Без этого не управить путь царствия твоего!» И, сказав это царю, совратил он его, и вынудил согласиться и сказать: «Да будет, как ты сказал».

Это дело подобно случившемуся прежде. А если скажешь ты: «Что это за дело, что случилось прежде?», я скажу тебе, что враг наш, сатана, из-за того, что унаследовали мы место величия, нашел змия, которого отправил к Адаму и жене его под видом почтения, а сам пребывал внутри его, и стала плоть его плотью змия. И повел он речь свою на языке змия, и совратил он жену и мужа, и поссорил их с богом, и заставил покинуть счастливый рай Адама и жену его, который подобал им, когда пришел к ним враг свирепый во плоти змия, чтобы обмануть их и победить преступить заповедь бога. Им бы сказать ему: «Не изменим мы слову заповеди бога, властелина заповедей, ибо много благодеяний сотворил он нам. Ты же не о нас печалишься, говоря это нам, но чтобы низвергнуть нас во глубину бедствий твоих, ибо завидуешь ты нам, что унаследовали мы место твое!» Если бы они сказали ему это, то был бы побежден он и бежал бы от них посрамленный. Они же оставили все это, и были обмануты словом ничтожным, и изгнаны были из счастливого рая, ибо истинной показалась им речь, что сказал он им.

Так же и ныне, когда воплотился [диавол] в плоть их и повел речь на языке их, этих людей окаянных, то бишь Лубо и Василида, и этим обманул и совратил сего младенца помазанного. Подобало бы ему сказать слово гневное: «Удалитесь от лица моего, ибо вы — бесы! Скажите мне, что плохого сделал мне Микаэль? Но когда был я мал, воцарил он меня и охранял меня по чину царства, воспитал меня и взрастил. И, делая так, не говорил он: "Раз воспитал я тебя и довел тебя до возрослости, то подчиняйся мне!", но как раб господину мне служит и подчиняется!» Сей же царь оставил все это и последовал за ними по дороге заблуждений, когда сказали они ему: «Если ты не сделаешь так, отберет он царство твое и воцарится сам», ибо показалось ему эта речь их истинной. Но что возможно сказать нам, кроме того, что эта речь не принесла добра.

И когда услышала это царица, матерь отца его, то вскричала и сказала: «О сын мой! Что ты делаешь и кто займет место Микаэля? Оставил бы ты это дело и не слушал речей этих родичей твоих, людей валло, и было бы лучше для тебя, ибо это навлечет на тебя беды тяжкие. Подобает тебе сказать мне, что если то, что я сказала тебе, неистинно, то этот день будет свидетельством!» И, выслушав этот совет родительницы отца своего, презрел он его и сказал: «Нет», и казалось ему, что на то божия воля. А затем сказали эти люди мятежные через посланца этому главе вельмож Микаэлю верному: «Царь, мол, говорит тебе: иди в страну твою!» И когда услышал это глава князей Микаэль от посланца этих людей, одержимых бесами, то сказал: «Добре, я пойду. Если скажет мне царь: "Приходи", я приду; если скажет: "Уходи", я уйду. Если скажет мне: "Отруби руку свою рукою своею и брось", я отрублю и брошу. Если скажет мне: "Выколи свет очей твоих раскаленной иглой", я сделаю, как он прикажет мне; если скажет мне: "Отруби себе шею острым топором", я отрублю; если скажет мне: "Пронзи внутренности свои острым копьем", я сделаю, как он прикажет мне. Если скажет он мне: "Камнем ли снизу, камнем ли сверху раздроби все кости твои, что удерживают плоть и кровь твою", я сделаю, как он мне прикажет. Если он скажет мне: "Удавкою сдави горло твое и повесься на ветвях смоковницы, что растет на площади, где провозглашаются указы"[862], я удавлюсь и повешусь. И другие муки, которые знает царь или не знает, приму я и претерплю, если скажет он мне. И все, что приказал он мне, сделаю я, ибо я — раб царя. Но хотел бы я знать, какой вред причинил я царю?»

Так говорил глава князей Микаэль, когда посылал к царю посредников, то бишь настоятеля Дабра-Либаносского, восседавшего на престоле светоча мира аввы Такла Хайманота[863], и близкого царю превосходного деяниями акабэ-саата, и четырех законников, которые разбирают дела судебные по знанию Писания, то бишь по слову писаному. Эти же окаянные люди, кони, бегущие туда, куда тянет их по желанию своему за узду диавол[864], услышав это слово добродетельное главы вельмож Микаэля от посредников, сказали: «Не притесняет тебя помазанник, но иди в страну свою, землю Тигрэ!» И после сего сказал глава князей Микаэль: «Никуда я не пойду и не выйду из столицы, ибо я царю не повредил и на меня он не гневается. Вы же — ближние мне, а не господа мне. С чего мне подчиняться вам? Разве я не глава вам, а вы — не воины, что под началом моим? Если бы счел нужным царь и присудил по суду мне повиноваться вам, тогда бы и подобало мне!». Таким образом началась битва и произошло сражение и многое волнение в столице.

Сила же и победа были главе князей Микаэлю, а тем — поражение. И говорившие: «Мы выведем другого» — сами вышли из столицы. Кто погиб, тот погиб, а уцелевшие бежали в трепете и заблудились, убегая, и тесен им стал простор земли, и казалось им, что она умалилась, а небо обрушилось. И когда видели они человека, который бежал по своим делам, казалось им, что хочет он схватить их и убить. И от многого бега большинство не могло бежать и падало с ног совсем. Пребывавшие на конях падали с конских спин, ибо соскальзывали с конских спин от великого трепета, ибо устрашающа грозная битва сего главы вельмож Микаэля. Я же дивился и смеялся, говоря: «Зачем им кони, коли они не нужны для битвы? А кроме битвы, если не бегут они от битвы, то зачем им кони?» Речь эта кончается удивлением, ибо дивно это. А еще, когда спали они ночью на ложе и видели эту грозную битву в видении, то бишь во сне, то содрогались и падали с ложа, и ночная беда была хуже того, что случилось днем. Удивительно это, ибо зачем искать ложе, если не спать на нем и не почивать, но сидя проводить долгую ночь? Когда же ели они пищу и пили питье, то давились, ибо обуяны были трепетом и исполнены страхом сердца их от грозной битвы сего начальника юношества Микаэля. И с таким позором достигли они страны своей и вошли в дома свои. И когда пришли они туда и рассказали об этом позоре своем женщинам, то те смеялись над ними. А девы той страны, когда услышали об этом поражении их в день битвы, презрели их. И в это время окрепла церковь и успокоились четыре стороны света.

Глава же князей Микаэль по слову клятвы и по целованию крестному помирился с царем и отдал полностью все добро, что было в доме царя, господина своего, дабы помышление его оставило месть и злопамятство. А еще в это время послал он в Скит Эфиопский, то бишь Вальдевва[865], посланцев, и призвали они монахов, что были общниками ангелам. Эти же монахи, услышав это, не сказали тогда: «Не выйдем мы из пустыни, ибо сейчас время поста», ибо знали они, что господь, одевшись плотью, спустился в мир с богом-отцом для примирения с родичами матери своей, детьми Адамовыми, как гласит Писание: «Один избранный меж богом и людьми, ибо он творит мир меж одним и другим и уничтожает стену вражды».

Возвратимся к прежнему повествованию, ибо увлекло нас житие этих монахов, чудное сладостью, и оставили мы писание наше, что взялись писать. И говорим мы: не стали говорить они: «Не выйдем из пустыни», но пришли все, собравшись, и вошли в Гондар. [Микаэль] возрадовался весьма и сказал: «Наконец-то, наконец пришли эти монахи, что устроили жизнь свою то ангельскому подобию, ибо укрепится по словам их то дело, о котором договорились мы, и не порушится завет, который заключили мы, я и царь!» А затем, когда он встретился с ними, то сказал: «Послушайте, отцы мои, я заключил союз с царем и установил с ним мир, но дело крепится по словам вашим, ибо тогда будет оно прочным и непреходящим. Поэтому и позвал я вас. Ныне же, отцы мои, закляните меня клятвой крепкой и отлучением вашим, что не выйду я из воли и из приказа царского, а царя закляните отлучением вашим, что, когда скажут эти чуждые люди: "Мы придем сюда", он скажет им: "Не приходите" — по мудрости своей, и пусть пребывают они в Каха, где были. И он пусть не встречается с ними через посланцев мира, а пусть, встречается через посланцев вражды. Прежде, когда поссорился я с царем, это он притеснил меня, а я не притеснял его. Но случилось все это из-за этих окаянных людей, ибо предпочел он мне этих ближних моих. Ныне, о отцы мои, сделайте, чтобы было установлено это таким образом!»

Всю эту речь прекрасную поведал монахам глава христиан Микаэль голосом смиренным, а не голосом надменным. Эти же монахи, выслушав все это, вышли от него, и пошли к царю, и поведали царю все то, что сказал он им. Царь же, выслушав все это, согласился и сказал: «Да будет, как он сказал и как вы говорите». И еще сказал он: «Прежде не было ненависти и раздоров меж мною и меж ним, но враг мой, ненавистник прекрасного, из-за ничтожной причины поссорил меня с ним. Ныне же да будет, как вы сказали», И эти монахи, услышав это из уст царя, возрадовались весьма, ибо показалось им, что сопряжены сердца обоих в одно ярмо, то бишь любовь. А затем заключили они крепкий завет, прибавив к нему слово отлучения, и завершили исход распри, то бишь вражды, как гласит Писание: «Исход распри заключается клятвою» (ср. Евр. 6, 16)[866]. А затем прекратили и завершили все это дело таким образом.

Еще, эти окаянные, любящие битвы жестокие и боящиеся жезла, собрались и собрали войско, превосходившее прежнее в семь раз, многотысячное, и пришли с надменностью, говоря: «Отныне никто не возможет против нас, и никто не устоит пред нами, и никто не станет сражаться с нами, ибо нас семь тысячью тысяч». И прибыли туда таким образом и окружили город, то бишь Гондар. Приход этого чуждого народа был в день страданий и смерти, на которую обрек себя Христос по милости своей, ибо все дела этого скверного народа суетны. Разве поступают так люди христианские и говорят: «Убьем людей спасителя в день распятия его!»? Люди в этот день идут в церковь и плачут о грехах своих. Эти же люди — не люди, а животные, о которых говорил смиренномудрый Давид и сказал: «Человек, который в чести и неразумен, подобен животным» (Пс. 48,21).

И когда услышал обо всем этом сей глава вельмож Микаэль, стал советоваться с душою своей и разумением, ибо был он основателен: «'Сегодня пятница, и не пойду я в битву, ибо это день пребывания господа моего на древе крестном». И на следующий день, то бишь в день субботы еврейской, сказал он: «Ныне не пойду я сражаться с врагами моими, ибо это день пребывания господа моего в гробнице». А в воскресенье он сказал: «Ныне не пойду я дорогою сражения с врагами моими, ибо в этот день явлено было воскресение господа моего. И богатый и бедный, малый и великий радуются в этот день весьма. А кто не делает так, как делаю я, будет причислен к иудеям, врагам спаса нашего!» И, сдумав эту думу с разумением своим и душою, взмолился он к господу и сказал: «Господи! как умножились враги мои! Многие восстают на меня; многие говорят душе моей: "нет ему спасения в боге". Но ты, господи, щит предо мною...» (Пс. 3, 2-4) и до конца [псалма]. И еще сказал он: «Спаси, господи; ибо не стало праведного, ибо нет верных между сынами человеческими...» (Пс. 11, 2) и до конца. И снова сказал он: «Господь-свет мой и спасение мое: кого мне бояться...» (Пс. 26, 1) и до конца. Еще сказал он: «Вступись, господи, в тяжбу с тяжущимися со мною...» (Пс. 34, 1) и до конца. И снова сказал он: «Помилуй меня, боже, по великой милости твоей...» (Пс. 50, 3) и до конца. И еще сказал он: «Поспеши на помощь мне...» (Пс. 21, 20) и до конца. И снова сказал он: «Боже! именем твоим спаси меня...» (Пс. 53, 3) и до конца. Еще сказал он: «Боже! язычники пришли в наследие твое...» (Пс. 78, 1) и до конца. И снова сказал он: «Господи, боже спасения моего...» (Пс. 87, 2) и до конца. Еще сказал он: «Боже отмщений, господи...» (Пс. 93, 1) и до конца. И снова сказал он: «Услышь, боже, молитву мою, и вопль мой да придет к тебе...» (Пс. 101, 2) и до конца. Еще сказал он: «Возвожу очи мои к горам...» (Пс. 120, 1) и до конца. И снова сказал он: «Много теснили меня от юности моей...» (Пс. 128, 1) и до конца. Еще сказал он: «Господи! Ты испытал меня и знаешь...» (Пс. 138, 1) и до конца. И снова сказал он: «Буду превозносить тебя, боже мой, царю...» (Пс. 144, 1) и до конца. Еще сказал он: «Готово сердце мое, божие...» (Пс. 107, 2) и до конца.

И после сего в понедельник, то бишь на следующий день после дня воскресения спаса нашего, вышел сей глава князей Микаэль с войском своим с великой грозою и многим величием туда, где были его супостаты, чтобы сразиться с ними, и повстречался с ними в битве. Тут бежали они и мчались по обычаю своему и не задержались нисколько из-за страха своего и трепета безмерного, ибо снискали они напасть худшую, нежели прежняя. Мне же кажется, что не один глава дома царского Микаэль с войском своим навел на них страх и поселил трепет неколебимый в сердца их, но пребывал с ним святой Михаил-архангел с воинством своим. И он навел на них страх и трепет, как сделал прежде с людьми Сирийскими, ибо люди Сирийские пришли с царем своим в гордыне и превозношении, говоря: «Кто противостанет нам и кто сравнится с нами?» Они взяли [с собою] все имущество свое и приготовили всю утварь домашнюю, чтобы навсегда устроить дома свои, окружить Самарию и убить людей вместе с царем их, а уцелевших от убиения пленить. Люди же Самарии пребывали в великом горе и бедствии от жестокого голода, ибо тогда был голод. И до того усилился голод, что люди ели друг друга от великого голода этого. И в это время послал царь посланцев бедствия к пророку божию Елисею и пригрозил ему смертью. И предрек пророк, что помилует бог творения рук своих: и в тот день, когда предрек пророк, бог, помощник смиренных, ибо утишил он ради смиренных глас гнева своего, ниспослал [архангела Михаила] на людей Сирийских. И трепет вошел в сердца их, и поселился в них страх., И поднялись они оттуда и пустились в путь домой, бросив все имущество принесенное и дома приготовленные. А когда бежали и убегали, то слышали глас гнева божия, пугались и содрогались, ибо вещал им бог гласом гнева своего: «Быстро, быстро уходите за превозношение ваше!» И так прибыли они в страну свою. А в это время люди Самарии, когда по причине случайной услышали известие об этом, спустились к Йордану и нашли там все это имущество и приготовленные дома, расставленные по порядку. Возрадовались они весьма и начали уносить это по мере сил и возможностей. И пришли они в дома свои, радуясь, и таким образом спаслись от голода жестокого (ср. IV Книга царств б-7).

Так и эти слабые, словно юноши, купили коней сильных, и наелись хлеба, и много отучнели, ибо, вкушая его много дней, стали превозноситься[867]. Еще изострили они копья, и наточили острые мечи, и напрягли луки, и погрузили продовольствие на ослов. И таким образом прибыли на конях в область дальнюю, и не осталось никого в домах их, как у людей Сирийских, о которых написано. И так прибыли они сюда и напротив города устроили стан великий. И когда вышел глава князей Микаэль для сражения с этими людьми, то показалось мне, что поднялся святой Михаил-архангел, и пошел к богу, и встал пред ликом его, и просил дозволения помочь главе князей Микаэлю в этот день. Бог же, любящий притесненных и не любящий притеснений, дал дозволение ему творить да желанию своего разумения. В это время обратилось естество святого Михаила-архангела в естество сего Микаэля, главы князей. И когда раздался глас гнева божия в гласе Михаила вышнего, а глас гнева Михаила вышнего раздался в гласе Микаэля нижнего, то глас гнева Микаэля нижнего потряс землю, на которой стояли эти дерзкие. И потому у этих дерзких людей закружились головы, и пропало разумение, и исчезло понимание, и помрачились очи, и ослабели руки, и запинались ноги, и не знали они, что делать. И когда не могли они таким образом бежать и убегать, то дрогнули, заколебались и ушли посрамленными, оставив все имущество принесенное и дома приготовленные. И обогатились их конями, купленными за многое добро, и питались пищею, ими оставленной, ибо не могли они воссесть на коней от многого трепета во время бедствий и несчастий. Сколько повествовать нам об оставленных сокровищах, но отдохнем и завершим речь.

Так, оставив все имущество, ушли они обездоленными по домам своим. И, придя в дома свои, ни одного дня не жили в домах, но спустились в земли низменные, ибо боялись весьма и трепетали. Чуть не метилось и не казалось мне в то время, что таков обычай их всегдашний — покупать коней, и шить шатры новые, и одевать домочадцев в одеяния [новые], и готовить продовольствие и доспехи воинские, как прежде заведено, и что поднимут они дома свои по подразделениям своим, и придут снова, и отдадут нам все это целиком во второй раз, как отдали нам прежде, и уйдут нагими, и пойдут в свою страну, и войдут в дома свои, ибо таков их обычай. Но кому приходить, ибо из бежавших людей, которых здесь было много, тысячи тысяч: погибли по дороге и пали. Кости их белели, как град, усеявший виноградник, так что издалека видно было для глаза то место погибели, где пали они. А добра и сокровищ откуда было взять им и принести, ибо все добро, что имели они, они принесли нам и отдали. И, сделав так, ушли они скоро. Но мы будем жить — так же, ибо не прейдет их позор.

Возвратимся же к прежнему повествованию нашему и к восхвалению сего главы вельмож Микаэля, ликом светлого, ростом высокого, помышлением кроткого и смиренного, рукою щедрого, с ликом в суде непосрамленного, с языком чистым ото лжи, который не смотрит ни на младенца, ни на возросло-го, когда служит помазаннику[868]. И когда он возвратился с битвы, усугубилась радость у всех в этой столице, ибо переменил он смерть на жизнь. И таким образом уподобился он отцу своему, то бишь Христу, который умер ради людей заблуждающихся. А если ты скажешь: «Что это ты такое говоришь?», я: скажу тебе: «Если бы не вышел из столицы глава князей Ми-каэль на битву с этими мятежниками, вошли бы они в эту столицу и погубили бы нас мечом и копьем. Когда укрылись мы в крепости нашей, сей глава князей Микаэль не допустил им убить нас, но пошел к ним, говоря: "Умру за весь народ!"». А когда говоришь ты: «Он же не умер, а остался жив, так зачем говоришь ты о смерти?», то я скажу тебе: «Он бы воистину умер, если бы сказал: "Не буду умирать" — и не вышел бы в битву из крепостных стен, ибо отец его, Христос, — жив, и в живом отце своем, Христе, он остался жив, как гласит Писание: "Жизнь моя конечна, а в жизни Христа я буду жить" (ср. Гал. 2, 20)». И в такой радости и веселии вошел он в дом свой.

А затем ради чуда, сотворенного ему от бога, молился он молитвой благодарения и говорил: «Превознесу тебя, господи, что ты поднял меня...» (Пс. 29, 2) и до конца. Еще сказал он: «Благословлю господа во всякое время...» (Пс. 33, 2) и до конца. И снова сказал он: «Милость и суд буду петь тебе...» (Пс. 100, 1) до конца. Еще сказал он: «Благослови, душа моя, господа и вся внутренность моя — святое имя его...» (Пс. 102, 1) до конца. И снова сказал он: «Славьте господа, ибо он благ, ибо вовек милость его. Да скажет ныне дом Израилев: ибо вовек милость его...» (Пс. 117, 1-2) до конца. Еще сказал он: «Хвали, душа моя, господа...» (Пс. 145, 1) до конца. И снова сказал он: «Хвали, Иерусалим, господа...» (Пс. 147, 1) до конца. Еще сказал он Песнь пророков и молитву Моисея «Пою господу, ибо он высоко превознесся» до того места, где говорится: «Влага стала как стена» (Исх. 15, 1-8).

И в тот день, когда были побеждены и бежали эти люди, любящие битвы и боящиеся жезла крепкого, услышали мы, что пребывали дружинники царские в битве на стороне мятежников и были захвачены в плен. Их захватили, привели и представили сему главе Эфиопии Микаэлю. Он же спросил их, говоря: «Разве вы не дружинники царские? Как же оказались вы вместе с мятежниками на поле битвы?» И сказали они: «Да, мы дружинники царские, мы и вправду были на стороне мятежников в битве, ибо царь послал нас к родичам своим, людям валло, и союзникам своим, людям Дамота, сказав: "Идите скоро и сразитесь с Микаэлем, врагом моим, а не то не будет нам ни счастья, ни здравия!". И не были мы в этой области, но отослал он нас в область другую». Таковы были свидетельства дружинников царских. Тогда печалился он сугубо, и скорбел явно, и оставил надежду на любовь с царем, и стал советоваться, что лучше для него самого, сей глава советников Микаэль, и сказал: «Пусть стережет дом царский войско мое, ибо в это смутное время кто бы ни сделал зло царю, подумают на меня». И, сказав это, стал охранять дом царский с великим тщанием, ибо был осмотрителен.

ИСТОРИЯ ПОХОДА РАСА МИКАЭЛЯ СЭХУЛЯ

И когда услышали это отшельники из Вальдеббы, которые знали это дело от начала и до конца, то сказали: «Если верно то, что слышали мы из уст дружинников царских, то нехорошо поступает царь и нет вины на сем главе осмотрительных Микаэле, ибо не любит господь нарушения завета». А если ты скажешь: «Как же так?», я скажу тебе, что заключил бог завет е человеком земным, говоря: «Буду рожден я от дочери твоей, и буду прозябать в юдоли твоей, и искуплю тебя». И после этого много раз, когда притесняли его дети Адамовы, преступали заповеди его, искажали его в виде идолов каменных и деревянных и поклонялись творению рук своих, не говорил бог: «Раз притеснили меня дети Адамовы, разрушу завет, что заключил я с ними», хоть и подобало ему сказать так, ибо притесняли его много раз. Но поступал он как сказал и соблюдал клятву. Поступая так, он говорил нам: «Соблюдайте клятву и не преступайте завета».

И снова заключил он завет с честным Ноем, чтобы не погибла земля при потопе. А затем, когда притеснили его дети его, не послал он вод потопа [снова] на эту землю, говоря: «Раз притеснили меня дети его и опечалили, совершая беззаконие, уничтожу я землю!», хоть и подобало ему сказать так, ибо опечалили его сугубо. Но он соблюдал завет. Поступая так, вразумлял, чтобы соблюдали мы клятву и хранили завет.

Еще заключил он завет с Авраамом, говоря: «Умножу семя твое как звезды небесные и как песок на берегу морском» (ср. Быт. 17, 4-8), и исполнил ему это, и умножил детей его, зная, что притеснят его потом дети его. И хоть подобало ему пренебречь заветом и уменьшить детей Авраамовых, ибо знал он, что притеснят они его, и сотворить [лишь] немногих избранных, которые не будут притеснять его, он все же соблюл завет, который дал Аврааму. Он поступил так, чтобы мы не преступали клятвы и соблюдали завет.

И снова заключил он завет со смиренномудрым Давидом, говоря: «Плод чресл твоих поставлю я на престол твой» (ср. II Книга царств 7, 12). А потом, когда притеснили его плоды чресл [Давида], не низложил он их с этого престола, но соблюл завет, который установил с отцом их, честным Давидом. И доныне пребывают в сей стране плоды чресл его на этом престоле[869]. И это так же, как говорили мы прежде об Аврааме, сделал он, чтобы уразумели мы, что нельзя нам нарушать клятву и завет.

Еще заключил он завет с сыном его, Соломоном, Екклесиастом Израиля, когда молился Давид богу, говоря: «Дозволь мне построить святилище». И ответил господь Давиду, говоря: «Не ты построишь мне [дом], но сын твой, Соломон, построит святилище» (ср. II Книга царств 7, 2-13). И во время для построения построил Соломон дом святилища бога, ибо всему, свое время (Еккл. 3, 1). Не изряднее была любовь, коей возлюбил Соломон бога, любови Давида, но не оставил бог реченного в завете и не стал делать так, как не говорил. Так поступал он, научая нас путям соблюдения завета и клятвы.

И снова заключил он завет с Моисеем-пророком, говоря: «Иди в землю Египетскую и скажи фараону: отпусти мой народ, который воистину служит божеству моему». Моисей же в это время по смирению своему сказал: «Я косноязычен и не могу этого». И сказал бог: «Аарон будет тебе языком, а ты будешь ему вместо бога, и я помогу тебе» (ср. Иех. 4, 10-16). Обнадеженный этим заветом, честной Моисей пошел в землю Египетскую и сделал, как было ему приказано, и вывел Израиль из земли Египетской, и разделил для него море Чермное, и провел, как по дороге сухопутной. И когда преследовали их враги, ибо казалось им, что пройдут они той же дорогою, что прошли они, сошлись воды, стоявшие стеною оправа и слева, и поглотили врага вместе с войском его. Все это свершилось по повелению слова заветного, дабы внушить нам надежду на воздаяние за [соблюдение] клятвы и завета.

Еще ночь и день, лето и зима меняются силою власти заветной, ибо свои дела у ночи, и не переходят они в день, и не делают днем [эти] дела. И свои дела дневные, и не переходят они в ночь, и нет такого ночью. И у лета род свой, и не станет он родом зимним. У зимы свой род, и не станет он родом летним, но по делу и по роду чередуются они, как гласит Писание: «Род проходит, и род приходит» (Еккл. 1, 4). Все, что происходит, — с попущения власти божией и по повелению завета. Сколько же повествовать мне о завете и клятве, ибо соблюдающим их строго — польза, а нарушающих постигает наказание жестокое!

Сей же глупый царь по малости возраста и разумения весьма опечалил [бога], ибо обрел он то, что обрел Ровоам. Ибо Ровоам пренебрег советом старцев, приближенных отца своего, и последовал ничтожному совету молодых, приближенных своих, и потому уменьшилось его царство (ср. III Книга царств 12., 6-17). Но у сего [царя] не только царство уменьшилось, но и великие беды воспоследовали. Если бы советовался он с сим главою ученых Микаэлем, и хранил бы устав клятвы и завета, и перестал бы советоваться с этими юными разумом людьми, то бишь Лубо и Василидом, не постигли бы его все эти беды. Но что говорить нам? Остается нам сказать: сделанное бог сделал, ибо он делает, что хочет, и творит, что изволит, и никто не скажет ему: «Это из сделанного тобою — худо, а это — хорошо». Поэтому, мы что слышали — поведаем, что знаем — передадим, что уразумели — объясним людям, которые появятся во времена грядущие, что не глава праведных и честных Микаэль был притеснителем царя с войском его, но сам был притеснен он словами и деяниями людей злых, то бишь Фасиля, который Варання[870], и Лубо. Они оправдывались, говоря так: «Мы пребываем с царем, мы служим царю, и мы помогаем царю». Все эти речи их — ложь, и нет в них правды. Но ненавидели они царя. А если бы любили его, то не стали бы совращать его речами диавольскими и не стали бы разлучать его с возлюбленным души его Микаэлем, но подобало бы им сказать ему: «Соглашайся и советуйся с сим главою дома твоего Микаэлем во всяком деле, что делаешь, ибо мы знаем, что принесет он тебе пользу великую. Мы же когда говорим тебе какую речь, то не слушай нас, ибо мы — молоды, и нет у нас разума». Вот что подобало бы им сказать. Они же, оставив все это, говорили ему, посоветовавшись между собой: «Выгоним Микаэля из дома царского, а если откажется он, убьем его и будем жить одни в доме царском».

О притеснение сие, сотворенное над этим главою молчащих и смиренных Микаэлем! Пред притеснением сим бледнеет притеснение Навуфея и Урии (ср. III Книга царств 21; II Книга царств 11). Этот народ окаянный уподобился человеку криводушному, который грелся с ближними своими на солнце и сказал ближним своим: «Уйдите от меня, ибо не хватит мне солнечного тепла. Пусть не греет [солнце] вас, но пусть одного меня греет!» Еще уподобились они человеку жадному, который возжаждал и спустился к реке Геон, и там обнаружил других людей жаждущих, и сказал им: «Заклинаю вас именем господа, не пейте и идите к другой реке, ибо жажду я весьма и не хватит мне этой воды!» Еще уподобились они человеку ненасытному, который пошел в церковь, чтобы причаститься плоти спасителя и крови его, искупления грешных. И содрогнулся он, и опечалился, и горевал много, и говорил в сердце своем: «Откуда взять причастия для всех этих людей? Уж лучше мне пойти домой». И вернулся он домой, ропща на многолюдство в церкви во время причастия. Разве так говорит человек христианский: «Выгоню всех людей из дома царства и один буду [там], ш все заботы царские я один устрою»? Но что нам говорить, либо судит-то бог!

Но так скажем мы: после сего стерег он дом царский при помощи собственного войска по причине, о которой упоминали мы прежде. Он послал войско многочисленное на гору бедствий, то бишь Вахни[871], а сам не пошел, но остался в столице, чтобы охранять столицу. Это же войско многотысячное пошло в день первой субботы, 30 миязия[872], в который справляется праздник святого Марка-евангелиста, апостола и мученика, а с горы бедствий [вышли они] в день субботы христианской святой, 1 генбота[873], в который справляется праздник рождества владычицы нашей святой девы обоюду естеством Марии-богородицы[874], за грешников молившей сына своего, милостивого и человеколюбивого, и подавшей завет милосердия и милости чадам человеческим[875]. В этот день свели они [с горы] мужа благого, мудрого и знающего, по имени крещения — Иоанна, и; привели его тотчас. И когда услышал о приходе его глава князей Микаэль, то вышел ему навстречу с многотысячным войском своим. И привел его с войском, которое окружало его, как пчелы окружают сладкий мед, и ввел его в дом царства 4-го дня этого месяца сей глава дома царского прославленный... Вошел он в дом царства с помощью божией и со славой. И., войдя, призвал он иереев и законников, князей и войско и все приготовил для чина [поставления на] царство, как было уетановлено при прежних царях. И увенчал его венцом царства и посадил на престол отца его, Давида, этого сына царя Иясу старшего, опору царства Иоанна. И сказали все бывшие там: «Да здравствует, да здравствует на престоле отца своего царствующий Иоанн, муж кроткий и смиренный!»[876]. А затем вышел указ под звуки труб, и поведали нам известие о воцарении сего царя. И умножились для мира радость и веселие, ибо значение имени его таково. Мир на радость сменил печаль от многолетней горести притеснения, ибо он уничтожил ее[877].

А на следующий день услышали мы известие о заточении прежнего царя, то бишь младенца Иоаса. А потом 9 генбота[878] в понедельник, на 7-й день после того, как вошел в столицу Иоанн, рог веры, и на 6-й день после того, как увенчали его венцом царства, словом указа поведали нам известие о смерти прежнего царя, то бишь младенца Иоаса, нить жизни которого была обрезана по ничтожной причине и лета которого сократились из-за пренебрежения советами главы нашего Микаэля. Причину же смерти его мы не ведаем: то ли от тяжелой болезни, то ли от ужаса внезапного, то ли постигла его смерть скоропостижная[879]. Да не знаем мы, но ведает бог, ибо ему одному ведомы [все] тайны. Мне же кажется, что это те люди окаянные, то бишь Фасиль, который Варання, и Лубо, свергли его с царства, а потом убили, ибо все это с начала и до конца из-за них. Когда же бог отмстит им по суду гнева своего и бросит их в яму наказания своего?

Но что нам говорить. Благословим же царствование царя нашего Иоанна, говорякак благословил царствие Давида, и Езекии, и Осии, бог да благословит царствие твое, Иоанн, рог евангелия нового! И как освятил царствие Константина и Гонория[880], да освятит бог [царствие] Иоанна, рога заповеди троицы! И как вознес царствие Калеба и Марка[881], бог да вознесет царствие твое, о Иоанн, рог воли Иисуса Христа! И как сохранил царствие Израиля, отцов твоих, бог да сохранит тебя, и бог да поместит тебя в десницу свою, о Иоанн, рог веры! Солнце дневное да не попалит тебя, ни луна ночью, о Иоанн, рог иереев! Бог да хранит тебя от всякого зла, и бог да будет прибежищем душе твоей, о Иоанн, рог Писания! Бог да хранит тебя на путях твоих и при возвращении твоем, о Иоанн, рог семи даров, отныне и во веки веков. Аминь. Отче наш иже еси на небесех.

О глава даров Микаэль, не лгавший противу клятвы и завета, как эти Фасиль, который Варання, и Лубо, которые съели клятву свою, как тук пшеничный, и выпили присягу свою, как воду. Как сказал первый из мудрецов Сирах: «Сын мой! Не приучай уст твоих к клятве». А в другом месте сказал он: «Человек, часто клянущийся, исполнится беззакония, и не отступит от дома его бич» (Сир. 23, 8-11). Так блюди завет и клятву, ибо будут они тебе твердынею, и бог будет тебе помощником и опорою в день битвы, когда встретишься ты с врагами твоими, как помог он и сказал Иисусу [Навину]-князю: «Простри [копье], которое в руке твоей, к Гаю». Иисус простер руку свою к Гаю, и взяли его скоро окружившие город со всех сторон и зажгли огнем.

Жители Гая, оглянувшись назад, увидели, что дым восходит к небу. И не было для них места, куда бы бежать, ни туда, ни сюда. И народ бежавший обратился на преследователей, людей Гая. И встретились люди Иисуса, посланные с одной стороны, а другие с другой стороны, и убили язычников (ср. Иис Нав. 8).

Так же и ты, о глава могучих Микаэль, простер руку свою на Гай, то бишь обрел помощь божию от соблюдения завета и клятвы пред врагами своими, людьми валло и людьми Дамота. Витязи же твои прошли им в тыл и зажгли пламенем огня склоны Цада. И увидели [враги] поднимающийся дым позади себя и перед собой. Ты же с ангелом жизни святым Михаилом рассеял их, как прах, и не было у них убежища ни там, ни сям. Никого не боялся ты и не страшился, как гласит Писание: «Боящемуся господа некого ужасаться и страшиться» (Сир. 31, 18). А после сего насадил ты корень крепкий посреди Эфиопии, то бишь царя царей Иоанна, который поддерживает пошатнувшихся, то бишь притесненных. Господь в царствии небесном да воздаст тебе воздаяние Иова и Авраама прежних. Здесь же да не выведет он семя его из дома царского за сугубые труды его издавна и доныне. День же преселения твоего из сего мира да не сделает господь днем гнева, но днем милости по щедрости своей, ибо милостив он и милосерд. А если приидет внезапно грозное царствие его, да уделит он тебе место среди овец дома своего и да подаст тебе в наследие райский вертоград. Аминь. Отче наш иже еси на небесех.

О отцы мои и братья мои, что собрались в этом доме царском, дабы преподнести господину вашему Иоанну, царю царей, подать поклонения и дары благословения! Господь да не выведет вас из повиновения царю вашему, а коли погрешите вы немного и отклонитесь, да сделает к вам терпеливым сего Микаэля, честного и высокого главу вашего. И да сделает вам его ходатаем вашим пред царем, а самое главное и лучшее да подаст он вам время для покаяния. И да благословит он день смерти вашей, и как были вы войском царя земного, так да сделает он вас воинами дома царя небесного. А поперед всего любите друг друга, и да управит господь помышление ваше за это. Аминь. Отче наш иже еси на небесех.

О господине! Вот благословение. Да ведь не ведаешь ты, что нечестив я и грешен, ибо ты сказал мне: «Напиши историю бед моих ради истории царства». Разве, разве не ведаешь ты, что окружили меня псы многие, то бишь грехи многотысячные, число коих нескончаемо? Разве что по обилию терпения твоего ко мне. И не кажется мне, что не ведаешь ты многотысячных грехов моих, но [кажется, что] ведаешь. Лишь любовь твоя ко мне застилает тебе лик, дабы не взирать на грехи мои. Так не подобен ли ты отцу твоему, то бишь Христу, который не зазирал грешных людей, ибо сам отец твой не зазирал их. Он привел тебя ко мне с мудростью и богатством, с терпением и силою, коими сокрушаются враги твои во всякое время, коими посрамляются надменные пред тобою во всякий день, коими возвеличиваются смиренные в доме твоем во всякий час, коими возвеселяются удрученные в месте твоем каждый по достоинству своему, коими насыщаются голодные и напояются жаждущие по уставу своему, коими поддерживаются пошатнувшиеся от тяжести притеснения на площади судной суда твоего по чину своему. Ведь суд твой таков, ибо слышал ты слово Писания, которое гласит: «Люби грешников и ненавидь дела их». Еще ведомо тебе, что сказано: «Проклят всякий ненавидящий грешного, ибо сам он таков».

Еще кроме этого есть у тебя другая добродетель, то бишь любовь к врагам, ибо искушен [ты] в слове Писания, гласящем: «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим. 12, 21). Еще сказано: «Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья» (Рим. 12, 20). И потому ты и делаешь так, о господине; ведь знаешь ты от ученых о том, что беден я от богатства мудрости и ведения, ибо знание мое ничтожно, с волос единый на главе тех наставников, иереев твоих, а мудрость помышления моего-с мудростью праха земного, который попирают ноги тех мудрых, толкователей Писания, возлюбленных твоих. Но да будет мне благодатью заповедь любви твоей. Нем я, а она поведала мне то, что не по силам мне и не по разумению моему, ибо пришлец я, голодный, жаждущий, нагой, болящий и скованный цепями греха, ибо все виды несчастий, описанных в книге благовестия господа, пребывают надо мною. Тебе возможно — ты повелишь им, и отвратит от меня бог лик бедствий моих. И тебе на пользу будет отвратить их от меня, ибо не всуе останется надежда завета отца твоего, Христа, в день оный, день пришествия его[882].

О отцы мои и братья мои, матери мои и сестры мои! Соберитесь с мыслями вашими внешними и внутренними, чтобы внимать речи, которую поведает вам один человек, заблуждающийся плотью и душой, да еще ненасытный чревоугодник, но не говорите ему: «Так поведай же нам историю дома царского, ибо ты искушен в тайнах венца и престола, о которых говорится в доме царском», ведь он умножает речи не эти, а внешние, ибо он — болтун. Вы же простите и отпустите ему грех дерзости, ибо заблуждение и воздаяние за заблуждение свойственны ему, а глубокое понимание и оставление грехов ближнему свойственны вам. Не забывайте слова благовестия, которое гласит: «Не судите, да не судимы будете» (Матф. 7, 1). И еще сказал апостол в благовестии вам: «Кто ты, осуждающий чужого раба?» (Рим. 14, 4). Другой же сказал: «Кто злословит ближнего своего, тот злословит закон божий» (ср. Иак. 4, 11). И сказал один монах, украшенный светом святой троицы: «Помни ослятю, что вез господа святости, дабы не умалилось у тебя таинства». А если скажете вы мне: «Что это за слово повествования сего человека, деяниями заблуждающегося и злосоветного?», я скажу вам: «Он поведает вам, говоря: сей царь Иоанн завершил год Матфея в здравии и мире без возмущений и болестей, ибо был у него глава, который выносил все тяготы царствия и соблюдал весь устав царства ежедневно и ежечасно, сей Микаэль, подобный Иову терпением, и подобный Давиду кротостью, и подобный Соломону уставом суда, и подобный Самсону и Гедеону силою мышцы своей. И уподобилось ангелам бесчисленным войско его. Когда мы видели их стоящими во вратах и на площади дома его, пребывала над ними всеми краса мужества его, и помышление их не уклонялось от служения господу, ибо так воспитал их Микаэль, глава милости, как воспитывал так во все дни жизни своей.

А затем в год Марка заболел рог христиан Иоанн небольшой болезнью и 7-го [дня] месяца тэкэмта[883], в воскресенье, в 9-м часу, упокоился и умер[884]. Сей же глава опечаленных Микаэль, когда услышал об этом, печалился и плакал, горевал и молился богу, говоря: «Ты, господи всеведущий, избери пастыря сему миру, ибо ты — Кенья[885]». И в это время побудила его мудрость посадить царем на царство сего младенца возрастом и возрослого знанием Такла Хайманота. А затем сей глава премудрых Михаэль поднялся, дабы свершить подобающее покойному царю Иоанну и подобающее оставшемуся малому сыну его, то бишь Такла Хайманоту, рогу верных, с великой печалью и радостью. С печалью, ибо умер царь, господин его и возлюбленный души его, а с радостью, ибо не к другому перешли, а к сыну его престол царства и венец главы его. Таким образом вошел начальник иереев и глава иереев Микаэль в дом царства. И когда входил он в это время, то что мне повествовать вам, ибо знаете все вы благодать, что пребывала на лике его, и громогласие звука слова его. А если скажете вы мне: «Как так?», я скажу вам: ведаете ли вы ход звезды светлой среди звезд светлых? И если скажете вы мне: «Это мы знаем», я скажу вам: вот то же скажите и про Микаэля, главу вашего, когда он шествует и входит в дом царства с войском своим. И нет другого подобия, и никто не подобен сему, о котором мы скажем: не достичь им и десятой части от десятой части его.

Послушайте, что расскажу я вам, как в это время окружил он эту столицу пламенем свинца и копья, ибо ведал, что есть недостойные царства противники царства, как сказал один из мудрых: «Много противников лютых, которые не пощадят стада» (ср. I Кор. 16, 9 и Деян. 20, 29).. Так вошел он в дом царства и призвал иереев, и сановников, и князей и повелел им [исполнить] чин молитв по умершему и по воцаряющемуся. Таким образом увенчал он венцом царства, и посадил на престол царства сию отрасль дома царского, младенца Такла Хай-манота, и сделал его царем и наследником сокровищ прежних отцов его, что до нас. Он пошел походом туда, где были враги, и изгнал их из страны царствия его, Эфиопии, в страну язычников беззаконных. Кабы вы видели, кабы вы видели притеснение сего главы даров Микаэля, и не со смиренными и верными, а с беззаконными и надменными! Ибо это не единственное благодеяние его прежнее, но и в прежние времена он [также] воцарил младенца, сына господина своего, четырех лет[886] и служил ему, как раб господину и ученик наставнику, не получая от него и драхмы единой. Так что из нынешних деяний прежде сотворенное превыше, ибо сей царь — возрослый сын, а прежний царь был младенцем, в то время малым разумом. О отцы мои и братья мои! Так не лучше ли было главе могучих Микаэлю следовать по стезе пути своего и идти дорогою своею? Мне кажется, что это лучше и прекраснее.

А затем услышали царь главы и глава царя, что поднялись мятежники из места беззакония своего, чтобы воевать царя с войском его, ибо позабыли о позоре своем в прошлый год Матфея, как позабыл отец их, то бишь диавол. Ибо тот, когда начал Эммануил, господь наш, добродеяния по уставу поста, пришел к нему [диавол] с советами [злокозненными] (ср. Матф. 4, 1-11; Марк. 1, 12-13; Лук. 4, 1-13). И победил его господь и посрамил во плоти, будучи в пустыне. Говорит Писание, что не воевал он врага силою божества своего, но плотию, коей воспринял он страдания. Тот же позабыл посрамление свое и поражение, и вселился в сердца иудеев, и подучил их ругаться над господом после всех тех чудес, что сотворил господь наш. Пребывал он в сердцах иудеев с вечера четверга до вечера пятницы. А в день пятницы в 9-м часу пришел враг к господину Эммануилу, который пребывал распятым на древе креста, чтобы похитить его самого по обычаю своему издревле и до сего дня. Господь же просветил очи его тварные, ибо по своей воле стал тот слеп вместо поклонения творцу, как гласит Писание: «[Но когда обращаются к господу, тогда это] покрывало снимается» (II Кор. 3, 16). И господь в это время явил ему свет образа своего и пригвоздил тем самым его, чтобы не шевельнулся он ни туда, ни сюда, как пригвоздили его самого руки иудейские железом острым. И этим освободил он Адама и чад его, и возвратил их господь в руку свою по уставу суда и правды.

А потом возвратился враг снова и полонил достояние дома Христова и имение его, то бишь верных, как гласит Писание: «Мы — достояние его и имение». Все это сотворил отец их, диавол, позабыв, что было в прежние времена, то бишь поражение, посрамление и позор. Эти же поступили так же, ибо позабыли поражение свое, посрамление и позор. Ну а коли так, то они не только чада его, но он изблевал их, ибо уподобились они ему во всех деяниях своих.

И после этого посоветовались царь царей Такла Хайманот и сей Микаэль, глава дома царского, и приняли решение твердое идти в страну смертельную, и вышел указ по поведению царя и главы, и провозгласили его под звуки труб всему войску. А затем в этот год Марка, в который воцарился сей царь христиан Такла Хайманот, 29-го [дня] месяца тэкэмта[887], в понедельник, поднялся из Гондара послушный царю устроитель дома царского, то бишь Беркиянос, и прибыл в Дабра Лоза, место алтаря владычицы нашей святой девы обоюду естеством Марии-богородицы, и ночевал там, приуготовляя чин трапезы дома царского, ибо такова должность его. 30 тэкэмта, во вторник, поднялся из Гондара рог Эфиопии Такла Хайманот с войском своим, а Микаэль, глава царства, углаживал долгий путь его. О люди гондарские! Зрите любовь Микаэля, выказанную господину своему, царю, ибо шествовал он каждый день впереди него. Делал он это, говоря: «Коли будет пред ликом царя опасность смертельная, то я встречу ее, и да здравствует царь!»

Но встретились они в Дабра Лоза, вертограде алтаря владычицы нашей святой девы обоюду естеством Марии-богородицы, и вошли во храм, и вверили ей души свои, и ночевали там. Это дело, то бишь ночевку в земле Лоза, — смысл ее сокровенный растолковали отцы святые, которые боролись, и победили прельщения диавольские, и говорили: «Как бежал Израиль-Иаков от убиения братом своим, Исавом, и прибыл в землю Луз[888], и ночевал там. (ср. Быт. 27-28), так же бежала мысль прекрасная главы основательных Микаэля от убиения сестрою ее, мыслию злою, ибо в человеке от сотворения его пребывают две мысли: одна благая, а другая злая. Как гласит Писание: "Не вырасти тебе без отклонения". Другой же сказал: "Колеблется человек от времени рождения своего до дня смерти своей". И как Израиль видел там лестницу златую, от земли достигающую неба, и как ангелы божий восходили и нисходили по ней, так и помышление главы тайн Микаэля прекрасное видело очами, то бишь верою, своими Марию, деву обоюду естеством, ибо она есть лестница, как сказал святой Ефрем, певец девства ее[889]: "Ты — лестница златая", а следовавшие ангелы, о которых говорит он, — воистину ангелы, помогавшие главе молящихся Микаэлю во время сражений с мятежниками по воле ее и по повелению сына ее. И как не смог убить Исав, брат его, брата своего Иакова, так и мысль злая не смогла убить мысли прекрасной главы верных Микаэля, то бишь вывести его из воли царя нашего Такла Хайманота. И как возлил там елей Иаков-Израиль, сказав: «Здесь воздвигнется дом божий" (ср. Быт. 28, 18-22), так же глава праведных верных Ми-каэль дал обет и слово завета выстроить храм святилища богородицы Марии, девы обоюду естеством».

А если найдется такой, что скажет: «Разве бежал и прибыл честной Исаак с Иаковом, сыном своим, и жил на горе Луз? Ибо ты повествуешь, как глава наш Микаэль пребывал в Дабра Лоза с мыслию своей», то мы скажем: «Да, пребывал высокий [поминовением] Исаак с Иаковом, сыном своим, в виде благословения [отцовского] на горе Луз, ибо сподобило честного Иакова на сие добродеяние благословение отца его, Исаака. Так же и глава верных Микаэль бежал вместе с чадом своим, мыслию прекрасной, от мысли злой. И прибыл он, убегая быстро, и ночевал на Дабра Лоза. Один же сын, Исав, то бишь мысль злая, была изгнана из страны его и ушла к отцу своему, то бишь Варання[890], ибо то не есть сын честного Исаака, то бишь главы благословения Микаэля, как гласит Писание: "Не все дети Авраама, которые от семени его" (Рим. 9, 7). Это сказано, ибо те, кто не были детьми его, стали детьми, когда управили помышление свое, а те, которые были детьми его, стали чуждыми, когда не управили помышления своего, как сказал господь в начале книги благовестия своего: "Придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в царстве небесном; а сыни царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов"» (Матф. 8, 11-12).

А 1-го [дня] месяца хедара[891], в среду, поднялся оттуда рог христиан Такла Хайманот с войском своим, а глава христиан Микаэль — пред ликом его, как говорили мы прежде. И прибыли они в страну, имя коей Басангаб, и ночевали там. А 2-го, в четверг, поднялся оттуда рог христиан Такла Хайманот с войском своим могучим, глава же христиан Микаэль — впереди пред ликом его по обычаю своему; и прибыли они в страну, коей имя Герадба, и ночевали там. А 3-го, в пятницу, поднялся оттуда рог верующих Такла Хайманот с войском своим, глава же верующих Микаэль, искусный в деле воинском, — пред ним по обычаю своему; и прибыли они в страну, коей имя Алава, и ночевали там. А 4-го, в день первой субботы еврейской, поднялся оттуда рог законов Такла Хайманот с войском своим мощным и сильным, глава же законов Микаэль — пред ним по обычаю своему, наставляя других не смущаться пред ликом битвы; и прибыли они в страну великую, в которой учрежден алтарь креста Иисуса Христа, и потому называется эта страна Крестом Христовым, ибо есть обычай во многих местах называть место жительства по имени живущего [там]. Люди же той страны — злы, и это обычай повсеместный, как, [например], мусульмане, что господствуют в Иерусалиме. Наставил бы их немного от добродетелей своих глава наставлений Микаэль, но не знал он окаянства их; и ночевали они там. А 5-го [дня] этого месяца, в воскресенье, соблюдали они день воскресный, и отдыхали день и ночь того дня, и не ездили ни туда, ни сюда, ибо ведомо было умудренному в Писании и познании главе умудренных Микаэлю, что это день отдыха. Поэтому и отдыхали они днем и ночью того дня, чтобы почтить его в радости и покое.

А 6-го, в понедельник, поднялся оттуда рог святого Писания Такла Хайманот с войском своим, глава же Писания Микаэль — впереди, как обычно, мужаясь, дабы быть примером другим, ибо искушен он в битвах сызмальства; и прибыли они в страну, коей имя Денгель Бар, и ночевали там. А 7-го, во вторник, поднялся оттуда царь дарований Такла Хайманот, глава же дарований Микаэль — впереди, говоря, что так и положено для царя; и прибыли они в страну, которая называется Герарве, и ночевали там с великой силой и могуществом. А 8-го, в среду, поднялся оттуда рог сражений Такла Хайманот с войском своим, которое окружало его; глава же сражений Микаэль — впереди, ища места, где бы встретиться с врагами своими, ибо поспешал он к этому издавна и доныне. И прибыли они в страну, называемую Ванбарья, и ночевали там. А 9-го, в четверг, поднялся оттуда рог битвы Такла Хайманот с войском своим; глава же битвы Микаэль — впереди, ибо сей глава — величие и благодать очей сего царя. И прибыли они в страну, которая называется Гуг, и ночевали там. А 10-го, в пятницу, поднялся оттуда рог сечи Такла Хайманот с войском своим; глава же сечи Микаэль — впереди, обдумывая и совещаясь о сече с ним через гонцов. И прибыли они в страну, коей имя Кельти.

В этот день раскаялся в том, что притеснил царя и главу царя, и пришел в эту страну, где пребывали царь и глава царя, Вате, который Санбато[892], и прибыл, и вошел в шатер царя и главы, и пал им в ноги, и покорился им. Они же помиловали его и пощадили его. Когда входил он, все мужи и жены ударяли себя в грудь, склоняли выи и говорили так: «О Вате Санбато! Как бог тебя терпит? О Вате Санбато! Как бог тебя милует? О Вате Санбато! Как бог тебя щадит от отрезания удов тебе и поставил тебя в ограде дома главы мужества Микаэля, господина твоего? А не то бы на один ужин одному щенку пошли бы уды трупа плоти твоей, уцелевшие от растоптания копытами всяких коней и мулов, ослов и быков! А не то дрались бы над ним стервятники и псы! Родительница твоя и жена твоя много плакали бы в пустыне о падении твоем, а сугубо же — жена твоя об удах твоих!» И в этот день сей глава удовольствия Микаэль опьянил озеро Кельти напитком подходящим, то бишь бэрбэра[893], и опьянели сокровища его бесчисленные, то бишь рыбы, и были они обнажены и открыты пред очами его (ср. Евр. 4, 13) и стана его, главы станов Микаэля. Это есть великое знамение того, что [впоследствии] было сотворено 16-го [дня] месяца хедара[894], ибо то было удовольствие великое.

И подобным образом ночевали они там в земле Кельти. А 11-го, в день первой субботы еврейской, поднялся оттуда рог мужества Такла Хайманот с войском своим; глава же мужества Микаэль — впереди, собеседуя о подвигах с мужественными, ибо сам он — основание [мужества]; и прибыли они в страну, коей имя Арусе. И в этот день к царю и к главе царя пришли мятежники, то бишь Зару, который Вададже, и Боши, который Вальда Микаэль[895]. А причина их прихода — не верность отнюдь, но когда приблизился к их стране сей глава светов Микаэль, и достиг свет власти его, то бишь поход его, их, и брызнули лучи его на страну, где они находились, то бишь приблизился он к ним, то тогда содрогнулись они, и убоялись сугубо, и поняли, что не спастись им от руки его. И потому пришли они к нему, и вошли в шатер его, и пали ему в ноги. Трепетали они и страшились, а он помиловал их и не отмстил им, [но] помирил с царем, введя этих людей в стан. И говорили все люди, мужи и жены, как говорили они Вате Санбато днем вчерашним. Они же трепетали и дрожали весьма, ибо казалось им, что все это и сделают с ними въяве. И все люди, которые взирали на то, как трепещут они, насмехались над ними. Он же смеяться-то смеялся, [да] помиловал их, бросившихся ему в ноги. Когда взирали они на сего главу милосердия издали, то смерть им [казалась] лучше, ибо когда взирали они на него издали, то тряслись весьма, а когда приближались, то была польза всем людям, которые приходили к нему. Как сказал господь: «Приходящего ко мне не изгоню вон» (Иоан. 6, 37).

И подобным образом ночевали они там в земле по имени Арусе. А 12-го[896], в день святой субботы христианской, царь и глава царя дневали там, ибо то день отдыха, как поведали мы прежде о прошлой субботе [христианской]. Царь же в этот день велел разбить великий шатер прежних царей, отцов своих, и пребывал на престоле их царском, и повелел царедворцам установить трапезу наслаждения пред собою[897], чтобы за нею повеселиться и порадоваться с многотысячным войском князей своих, девами дома царского, матерями их и сестрами. И было [сделано] так. Глава же царя [тоже] устроил угощенье, ибо всем уделил он тельцов, каждому по одному по главам их, то бишь князьям, и сановникам, и начальникам войска, и войску начальников, и женщинам-израильтянкам[898], и женщинам, которые разносили кувшины вина, и мололи муку для хлеба, и готовили блюда-подливы и жаркое. И в этот день, день субботы христианской святой, пришел Айя Мико и вошел в стан, где пребывали царь и глава царя. [Причина] же прихода и появления этого человека такова же, так и [та], о которой мы говорили прежде относительно трех мятежников, возмутителей спокойствия. И подобным образом ночевали они там два дня.

А 13-го[899], в понедельник, поднялся оттуда рог радости Так-ла Хайманот с войском своим. Глава же радости Микаэль, гордость его и друг, — пред ликом его на пути, беседуя о заботах государственных. И прибыли они в страну, коей имя Кер, и ночевали там. А 14-го, во вторник, поднялся оттуда рог наслаждения Такла Хайманот с войском своим, глава же наслаждения — впереди, ликуя, как козленок, что нашел родительницу свою, когда возвратилась она из того места, где паслась, ибо приблизился день, в который сокрушатся враги его и враги царя. И прибыли они в страну, коей имя Кваджа, и ночевали там. А 15-го поднялся оттуда царь радости Такла Хайманот с войском своим; глава же радости Микаэль — впереди, обсуждая вести о сражении с присными своими, ибо для сражения с мятежниками он, как мы знаем по деяниям его — начало и завершение. И прибыли они в страну, коей имя: Куакуара, и ночевали там. А 16-го[900], в четверг, поднялись оттуда царь и глава царя, и прибыли в страну, коей имя Фагта, и встретились с мятежниками-язычниками. И если скажешь ты мне: «Как встретились они?», я скажу тебе: из племени языческого никого не осталось в стране их, кроме женщин, но говорят, что все мужчины-язычники пришли и переправились на другой берег Геона, и прибыли сюда, в страну царя, и заполонили равнины страны Фагта, и стали подобны облакам, и тучам, и мгле (ср. Соф. 1, 15) для очей всякого, взиравшего на них. Войско же царя и главы царской смутилось весьма, и помрачнело ликом, и дрогнуло сердцем от многочисленности их.

Сей же глава мужественных Микаэль смеялся в то время, когда видел смущение войска своего, ибо ведом был ему дар, начало коего идет от Гедеона, а основание — от Самсона. Ничуть не смутился он из-за этого, но велел домочадцам приготовить место для шатра и там украсить завесами шелковыми престол грозный, справа и слева по бокам установить локотники, а перед ним поставить стол забав расчерченный, то бишь шахматы, для забавы с приближенными. И сделали они, как приказал он им. И вошел он в свой шатер, и воссел на престол, и начал играть с любимцами своими постоянными по обычаю своему и обыкновению. К царю же, господину своему, послал он, говоря: «Поступай так же и не печалься о многочисленности язычников, ибо я явлю тебе падение язычников, врагов твоих, силою господа бога моего!» Еще сказал он посланцу: «Скоро поведай господину моему, царю, то, что видишь, что делаю я, дабы не смущался он». А потом призвал он вельмож Амхары и Бегамедра, то бишь предводителя могучих Гошу и начальника мужественных Ванд Бавасана, и сказал им: «Понемногу, понемногу, не все разом, а по очереди пройдите все по правой дороге и покажитесь язычникам». И сделали они, как он приказал им.

И в это время полетел свинец главы могучих Микаэля на крыльях своих, то бишь на огне и пламени, и пробил разум одного из язычников, и во всей земле не стало им места, где бы укрыться, ибо окружил их свинец грозным огнем. Что мне сказать вам о том, что случилось после в этот день? Ужас, и трепет, и скорбь язычникам, и сила и победа народу царя и главе царя[901], ибо [даже] те, кто рубил дрова, и черпал воду, и косил траву животным, и все люди, выходившие из стана по делам своим, отрезали уды языческие. И когда принесли и собрали все эти уды пред ликом царя и главы царя, получилась как бы гора великая, и видевшие это говорили: «Вот так так! Ну разве выше гора Фаворская[902] этой?» А половина говорила: «Да нет, нам не кажется, что выше». А домочадцы говорили, советуясь, что делать со всеми этими удами. И половина говорила: «Пусть они будут оградою дома нашего», а [другая] половина говорила: «Такого не было прежде и не будет потом, но да будут они пищею гиенам из года в год. И не хватает воды для питья народу жаждущему, ибо всюду кровь, потому что все залила кровь языческая. О глава победы Микаэль! Нехорошо это; скажи народу твоему, что пить? Будет ли медовуха[903] для всех этих людей? А как будет медовуха, если нет воды?»

Еще послушайте о чуде, ибо, когда пришли его домочадцы, захватывавшие язычников, и привели их к нему, он сказал: «Ослепите им очи, чтобы не видели они». А после этого сказал он домолравителю своему: «Накорми их мясом тучным, и хлебом чистым, и медовухой красной, а лотом отошли в страну их, чтобы рассказали они известие о силе и победе». О глава князей Микаэль! Раз ты сказал так, то уж не Елисей ли ты, ибо Елисей установил прежде такой порядок, который учинил ты ныне (ср. IV Книга царств 6). Но Елисей [сделал это] молитвою, а ты не одной молитвою, но и свинцом своим огненным. А затем, когда услышали [об этом] женщины языческие, то много плакали родительницы по сынам своим о смерти их, а жены по мужьям об удах их. И ссорились эти женщины, ибо говорили родительницы: «Кабы возвратился сын мой в дом мой без удов, то что мне за беда!»; и говорили жены: «Тебе-то да, а мне, кабы вернулся твой сын, мой муж, в дом, а уды его остались на поле битвы, мне-то какая польза в том?» И такими перекорами препирались они весьма.

О, в сей день кто видел чад твоих, князя Амхары Гошу и князя Бегамедра, то бишь Ванд Бавасана, как обгоняли они ветер и обрушивались, как водопад, на конях? Еще скажу я: состязались они на крыльях коней над землею и под небом с южным ветром. Еще скажу: кто видел птиц ночных, то бишь могучих домочадцев твоих, наместника Тамбена Кефла Иясуса, Вальда Миказля и Габра Маскаля? А еще Езекию, Такла Хай-манота, и Хагоса, и остальных юношей могучих, коих не описали мы по именам их и имен коих мы не знаем, отчего и не можем перечислить их, ибо их семь тысячью тысяч. Ах, ах! Ведь не другой [описывает это], а мы сами. Как бы распалилось сердце наше, кабы другой, а не мы [писали это]! Но да, конечно, не найти [такого] юноши мужественного, как те юноши, домочадцы твои. Ты — муж прекрасный, ибо прекрасно их содержишь, и нет тщедушного в доме твоем, кроме одного человека, презренного среди людей и униженного среди народа, который собрал на хартии историю борений твоих с беззаконниками. Но прибавь им к уделу удел и должность к должности, ибо они в день бедствия твоего подъяли выю твою оттуда, куда она пала, и водою напоили тебя. Если бы встретился ты с врагом своим в узких вратах, помчались бы они к тику твоему и пали бы пред тобою.

И вновь много дивлюсь я смирению твоему, ибо ты все это содеял, а приписал царю всю эту силу, борение и победу и сказал трубящим в труды провозгласить голосом радости: «Указ! Указ! Вот победил лев из колена Иудова от корени Давидова, то бишь рог Эфиопии Такла Хайманот!» Еще дивлюсь я сугубо силе мужества твоего, ибо слышал я, что искоренил ты из места их, удела диавола — отца их, этих язычников, что живут по ту сторону Геона, и поджарил их, как тук тельца, в поминовение возлюбленного твоего, святого Михаила[904], и сделал уды их вратами дома твоего и оградою дома твоего, и отдал псам. Так скажи, скажи мне, господине, опрашиваю я тебя: не из-за тебя ли печалились женщины, что при войске твоем, в стране смерти, ибо казалось им, что не найти им уда отныне, когда видели они уды, расстеленные пред тобою, как снопы. Из-за этого огорчались они понемногу каждый день, ибо казалось мне, что не любят тебя женщины из-за этого.

Дивлюсь я многому мягкосердечию твоему, ибо победил ты язычников, а после сего полонил, и связал, и вверг в дом заточения, а потом отпустил оттуда и отослал в страну их. О господине, сотворивший все это! Не подобен ли ты отцу твоему, то бишь Христу, который поступал так же, ибо он в день бедствия победил, творя чудеса, и посрамил врагов своих. В то время дрожали и боялись ангелы из-за дел, которых не было прежде и не будет потом. И покорился он бичеванию от отца милости и милость испрашивал от отца, говоря: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лук. 23, 34). В это время, когда претерпевал он бичевание, как сказал один мудрец из мудрецов, удержал он отца милости, и после этого жили тысячи евреев в мире и спокойствии долгое время, то бишь 40 лет, а после сего не минуло их прежнее наказание назначенное, и были искоренены они из удела своего, то бишь Иерусалима святого. Ты же, господине, показал силу власти твоей и многое терпение [и] благое сделал себе, ибо потому и не спаслись они от руки твоей. Бог ведь любит человека претерпевающего, попущая ему погублять врагов своих. О господине! Помяни же многую помощь божию тебе от времени вхождения твоего в Гондар и доныне, не говоря уже о том, что было прежде в стране твоей. Да не покажется тебе, что все, что было тебе, было то другой причине, а не по многому терпению твоему, ибо слушал ты отца твоего, то бишь Христа, который сказал: «Довольно для раба, чтобы он был, как господин его, и довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его» (ср. Матф. 10, 25). А коли так, то у тебя довольно терпения. Прибавь же к терпению твоему терпение и к благости твоей благость, дабы обрел ты царствие отца твоего Христа.

Возвратимся же и вернемся к чудесному прославлению сего младенца, рога чудес Такла Хайманота, и скажем: видишь ли, о царь христианский, мудрость милости и любви, величие щедрости и промысла творца твоего, грозного деяниями и неисповедимого путями, что сотворил он тебе по причине дела малого дело великое, какового не творил никому? Но подобное дело было сотворено Давиду, ибо господь послал пророка Самуила в дом Иессея и повелел помазать елеем царства одного из сыновей Иессея.

Пророк же испытывал мужей крепких, дабы сделать приказанное, и приближал [к ним] рог помазания, и отказывался елей рога изливаться на человека, избранного пророком. Такое дело изумило пророка, и сказал он Иессею: «Нет ли у тебя другого сына?» Иессей же сказал: «Есть у меня младший сын, пастух овец, то бишь Давид». И сказал Самуил-пророк Иессею: «Так позови же его, того, о ком ты сказал, что есть у тебя младший сын». И призвал он Давида, и пришел Давид туда, где был пророк. И взял Самуил-пророк рог помазания, и послушался елей пророка Самуила, и помазал он Давида, сына младшего, и воцарил его, хотя были братья его старшие, большие возрастом, мужеством и силою. И в это время сказал господь Самуилу-пророку: «О Самуил! Ведаешь ли ты, что ты и я не едины по таинству, ибо ты смотришь на красу лица, а я смотрю на красу деяний помышления» (ср. I Книга царств 16, 7). Ибо тебе сделал он так же: при возрослых родичах твоих пожелал он тебя. Возлюби же господа бога твоего всем сердцем твоим и всей душою.

Еще чудо сотворил он тебе, ибо после того, как умер и погребен был отец твой, царь Иоанн, радость христиан, остался у тебя отец, то бишь Микаэль, глава дома царствия твоего. О братья мои! Скажите же мне, ибо вопрошу я вас о деле дивном. А если скажете вы мне: «Скажи точно», то я скажу вам: может ли быть отец после того, как умер отец и погребен отец? В это время, мне кажется, вы умолкнете, ибо не сможете ответить на это, потому что чужой не искушен во всех этих тайнах. Это дело знаю я, и, если вы скажете мне: «Что это такое?», я скажу вам о том, как было управлено помышление сего царя евангельского Такла Хайманота, мудрого, как Соломон, и кроткого, как Давид, [и] сотворены ему были все эти чудеса. Ибо [бог] дал ему отца сокровенного, то бишь главу царства Микаэля, и все это сделал ему после того, как умер отец его и был погребен. Ты же, царь блаженный, взирая на всю силу эту помощи его, возлюби господа бога твоего всем сердцем твоим и всей душою.

А после всего этого в нынешнее время ведаешь ты, что сотворено тебе в области языческой чрез силу Микаэля, главы дома твоего. За эту многую милость и величие благости бога твоего возлюби господа бога твоего всем сердцем твоим и всей душою. И не растрать попусту воздаяние милости его, а еще благость и возмещение терпения его. А если спросишь ты меня: «Что это за возмещение терпения его, и отплата за благость его, и воздаяние за милость его?», я скажу тебе: это милостыня втайне, как гласит Писание: «Чтобы милостыня твоя была втайне» (Матф. 6, 4). Ибо это любит господь паче всех изрядств, [когда] тайно делается [это] среди верующих. Честная книга гласит: «Вода угасит пламень огня, а милостыня очистит грехи, а сугубо — вину и преступление» (ср. Сир. 3, 30). Другая святая книга гласит: «Милостыня лучше жертвы» (ср. Ос. 6, 6). Глава же всех Христос во плоти говорил: «Блажен, кто помышляет о бедном! В день бедствия избавит его господь» (Пс. 40, 2). День же бедствия — это день пришествия господа сил о грозном царствии, ибо в этот день скажет он тем, кто справа: «Приидите, благословенные отца моего, наследуйте царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал я, и вы дали мне есть; жаждал, и вы напоили меня; был странником, и вы приняли меня; был наг, и вы одели меня; был болен, и вы посетили меня; в темнице был, и вы пришли ко мне» (Матф. 25, 34-36). Еще скажет он тем, которые по левую сторону: «Идите от меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал я, и вы не дали мне есть; жаждал, и вы не напоили меня; был странником, и не приняли меня; был наг, и не одели меня; болен и в темнице, и не посетили меня» (Матф. 25, 41-43).

Видишь ли, о царь благой, силу милости бога твоего, дабы, когда исполнишь ты желания нужд братьев твоих, сказал он тебе: «Ты исполнил желание нужды моей, так приди ко мне и сядь со мною в доме царствия моего!» И коли будет так, не отвергай бедных, а я — один из них, дабы не отверг тебя бог в день оный. За то же, что сотворил он тебе силу чудес в этот день в стране языческой, возблагодари господа бога твоего, говоря и проливая слезы: «Из тесноты воззвал я к господу, и услышал меня и на пространное место вывел меня господь. Господь за меня, не устрашусь: что сделает мне человек? Господь мне помощник: буду смотреть на врагов моих. Лучше уповать на господа, нежели надеяться на человека, и лучше уповать на господа, нежели надеяться на князей. Все народы окружили меня, но именем господним я низложил их. Обступили меня, окружили меня, но именем господним я низложил их. Окружили меня, как пчелы, и угасли, как огонь в терне; именем господним я низложил их. Сильно толкнули меня, чтоб я упал; но господь поддержал меня. Господь — сила моя и песнь; он соделался моим спасением. Глас радости и спасения в жилищах праведников: десница господня творит силу! Десница господня высока, десница господня творит силу! Не умру, но буду жить и возвещать дела господни. Строго наказал меня господь; но смерти не предал меня. Отворите мне врата правды; войду в них, прославлю господа. Вот врата господа; праведные войдут в них. Славлю тебя, что ты услышал меня и соделался моим спасением» (Пс. 117,5-21).

Еще говори, плача: «Если бы не господь был с нами, — да скажет Израиль, — если бы не господь был с нами, когда восстали на нас люди, то живых они поглотили бы нас, когда возгорелась ярость их на нас; воды потопили бы нас, поток прошел бы над душою нашею; прошли бы над душою нашею воды бурные. Благословен господь, который не дал нас в добычу зубам их! Душа наша избавилась, как птица, из сети ловящих; сеть расторгнута, и мы избавились. Помощь наша — в имени господа, сотворившего небо и землю» (Пс. 123). И еще молись, говоря со многими слезами: «Господи! как умножились враги мои! Многие восстают на меня; многие говорят душе моей: "нет ему спасения в боге". Но ты, господи, щит предо мною, слава моя, «ты возносишь главу мою. Гласом моим взываю ко господу, и он слышит меня со святой горы своей. Ложусь я, сплю и встаю, ибо господь защищает меня. Не убоюсь тем народа, которые со всех сторон ополчились на меня. Восстань, господи! спаси меня, боже мой! ибо ты поражаешь в ланиту всех врагов, моих, сокрушаешь зубы нечестивых. От господа спасение. Над народом твоим благословение твое» (Пс. 3).

Еще возвратимся и вернемся к восхищению заветом богородицы, святой Марии, девы обоюду естеством, ибо весь этот чин милости учинен был главе милости Микаэлю и господину его, рогу милости Такла Хайманоту в день, когда пожалован был завет милосердия[905] от сына ее, господа нашего и спасителя Иисуса Христа, сей святой Марией, девой обоюду естеством. Милость ее, что была в этот день царю и главе царя, была в погублении беззаконников, ибо это — жизнь наша, как сказал начальник пророков и царей, который потопил фараона в море Чермном, ибо милость его вовек. Ибо потопление фараона в море Чермном была жизнью для Израиля. А коли так, о глава мудрости Микаэль, то подобает тебе последовать по стопам милости господа, владыки всего, данной по слову завета родительнице его, ибо ныне укрепился корень того, что содеяно было тебе в месте сражения с беззаконниками, и расцвел цветок, то бишь пребывание одесную, и принес он плод, то бишь сказанное: «Приди ко мне, благословенный отцом моим, наследуй царствие небесное!» Толкование же следования по стопам милости его незачем истолковывать тебе, [ибо] ты знаешь сам. А если скажешь «не знаю», то свидетелем против тебя будет день праздника святого Михаила-архангела, ибо в этот день велики труды твои и великое твое презрение к имению [при устроении праздника] ради милости господа, милостивца твоего.

Отныне возвратимся к прежнему повествованию нашему и скажем: все это было сотворено 16-го [дня] месяца хедара, в четверг, в стране Фагта. И ночевали они там. А 17-го, в пятницу, поднялись царь христиан Такла Хайманот и глава христиан Микаэль при кликах ликования, пении и трубных гласах и восклицаниях: «Воцарился, воцарился Такла Хайманот на царствии отца своего, Давида!» О главе же Микаэле [пели]: «Превзошел, превзошел, превзошел отцов своих мужественных, то бишь Самсона и Гедеона!» И прибыли они в страну, коей имя Фарца. И в этот день войско царя и войско главы захватили достояние беззаконников, то бишь коров, коней и мулов, а овец и коз и исчислить невозможно. И так ночевали они там. А 18-го, в первую субботу, поднялись оттуда царь и глава царя с войском своим в радости великой, ибо сотворил им бог много благодеяний, и прибыли в страну, имя коей Бура. И в этот день вошел Нана Гиоргис в стан, но не добровольно вошел, а когда услышал звук гнева главы нашего Микаэля о том, что сделал он в земле Фагта, и стала тесна ему земля, и пришел он к царю и главе царя. О господине, сколько повествовать мне, ибо вопрошаю я об одном: кабы отрезали уды Нана Гиор-гису и принес бы их тебе отрезавший [их], то куда бы мы их дели и куда бы положили, ибо толсты они и длинны и нет места, которое бы вместило их. Но бог, помиловав его, помиловал и нас от тесноты от помещения удов его.

И в этот день народ агау и все меча послали посредников к царю и главе царя, говоря: «Помилуйте и пощадите нас!» И глава милости Микаэль помиловал их и помирил с царем милостивым Такла Хайманотом, ибо таков его обычай. А если скажете вы мне: «Как так?», я скажу вам: смягчался он, когда приближались к нему враги его; когда же удалялись друзья, то отмщал. Примером этого был ему бог, ибо он называл Израиль сыном своим и первенцем, а когда удалились они от него, то отомстил им и называл псами язычников, а когда приблизились они к нему, то возлюбил их и сделал их наследниками царствия своего. А коли таково бытие его, то приблизьтесь к нему, и откроются вам все тайны помышления его. И таким образом жили они там в земле Буре четыре дня.

А 22-го, в среду, поднялись оттуда царь и глава царя с великой радостью и многим величием, ибо бог Саваоф явил им многие чудеса, и прибыли в страну, имя коей Вага Цейон, и ночевали там. А 23-го, в четверг, поднялись оттуда царь и глава царя с войском своим с великой радостью и удовольствием, в здравии и покое, ибо бог явил им силу чудес своих, и прибыли в страну, коей имя Цехнан, и ночевали там. А 24-го, в пятницу, поднялись оттуда царь главы Микаэля и глава царя Такла Хайманота, собеседуя то о радостном, то о веселом, ибо бог сотворил им чудеса подвигов, и прибыли в страну, называемую по имени горы Квееквамской, места изгнания владычицы нашей святой девы обоюду естеством Марии-богородицы[906]. И в этот день Бору, который Дагаса, и Рагуэль, который Начо, принесли трупы, то бишь уды языческие, что отрезали они от чресл язычников, царю помазанному Такла Хайманоту и главе царя Микаэлю, ибо то — подарок господину. Еще же войско этого мужа, и племя либан, и народ Годжама — все вошли в страну по имени Квесквам, где были царь и глава царя с войском своим. И в этой стране, которую мы упоминали прежде, 30-го [дня] сего месяца[907], в четверг, царь удовольствий Такла Хайманот повелел, чтобы сделать удовольствие наместникам своим, разбить большой шатер и приготовить дом пиршеств[908] для князей и начальников войска, и сделали, как было приказано. И находился на украшенном престоле сей украшенный всем царь царей Такла Хайманот, как подобает царям.

А все веселились великим весельем с пищей и питием, ибо не было недостатка ни в чем, чего бы ни просило сердце их, как сказал пророк: «Не было недостатка, чего бы ни пожелали они».

А 2-го [дня] месяца тахсаса[909], в день первой субботы еврейской, схватили Вачака юноши, покорные царю, и привели к царю. И собрались князья и сановники на царский двор и присудили его к смерти, и умер он злою смертью[910]. И два дня поил он допьяна вином мутным, то бишь бэрбэра, жаждущую реку, коей имя Бэр. И потеряла она разумение и уснула, и разграбили ее витязи его и захватили достояние ее, то бишь рыб, которым не было числа. И таким образом жили они 20 дней в стране, которую упоминали мы прежде. А 23-го, в четверг, поднялись оттуда царь и глава царя и прибыли в страну, коей имя Дэн. И в этой стране принесли подать люди Дамота — 2000 золотых, люди Годжама — 3000, 1000 — племя меча и 1000 — народ агау, а все вместе — 7000. Все это сделал, чего не делал никто, глава наш Микаэль. А еще принесли в подать эти люди 960 коней и мулов. О народ гондарский! Отчего не восклицаешь ты гласом ликования, говоря: «Чуден бог в святых своих!», ибо то, что прежде не делалось доселе, сделано ныне, во время нынешнее, силою мудрости главы нашего Микаэля-чудотворца.

1-го [дня] месяца тзра в день субботы христианской святой, встретился царь мягкосердечный в большом шатре по чину пиршественному, чтобы сделать удовольствие князьям и сановникам по обычаю своему. И так жили они 17 дней в стране, которую мы упоминали прежде. А 2-го, в понедельник, поднялись оттуда царь царей Такла Хайманот и глава царей Микаэль с войском своим, и прибыли в страну, коей имя Ималог, и жили там 13 дней по желательности отдыха, собеседуя мирно. А 16-го, во вторник, поднялись оттуда царь победы Такла Хайманот и глава победы Микаэль с войском своим, и прибыли в страну, имя коей Талья, и жили там два дня, дивясь делам господним, содеянным для них. А 18-го, в четверг, поднялись оттуда царь сил Такла Хайманот и глава сил Микаэль с войском своим, и прибыли в страну, коей имя Бэр-амбо, и ночевали там, собеседуя беседами приятными без коварства. А 19-го, в пятницу, поднялись оттуда рог тысяч Такла Хайманот и глава тысяч Микаэль с домочадцами своими, и прибыли в страну, коей имя Анбасит, и жили там четыре дня по желательности стремления, кое ведает бог. А 24-го, во вторник, поднялись оттуда основание престола и венец его Такла Хайманот и глава престола и венец Микаэль с войском своим, и прибыли в страну, коей имя Косла, и вошли в большой замок, построенный в этой стране, ибо эта страна-страна чад царства[911], и потому выстроили там замок. И в этот день от той страны, где ночевали они, и до Дабра Целало и Агам Ваха пожгли они огнем дома людей построенные и захватили стада коров, и коз, и овец. А 29-го, в день субботы христианской святой, по его приказу, [отданному] наместнику Тамбена Кефла Ияеусу, пожгли огнем дома людей, которые живут в стране Энзагдэм. А еще дома людей, которые живут в земле Колала и Абала Марьям до Агам Ваха, по его приказу наместнику, подчиненному наместником главы нашего Микаэля, то бишь бэлятен-гета Такла Микаэлю, огнем пожгли все дома. Так жили они там в замке Косла семь дней.

А 1 якатита[912], во вторник, поднялись оттуда царь могучих Такла Хайманот и глава могучих Микаэль с войском своим и направили путь свой к Ванаба, обдумывая думу дома царства один с другим. И прибыли они в страну, коей имя Ганата Ги-оргис, и ночевали там. А 2-го, в среду, поднялись оттуда рог высоты Такла Хайманот и глава высоты Микаэль с войском своим, благодаря бога за благодеяния, сотворенные ими, и прибыли в страну, коей имя Абола, и ночевали там. А 3-го, в четверг, поднялись оттуда рог смирения Такла Хайманот и глава смирения Микаэль с войском своим, молясь молитвой благодарственной, и прибыли в страну, коей имя Йебаба, и вошли в старый замок своих отцов, царей. Страна эта — страна прежних царей, и потому был выстроен там замок[913]. И когда они пребывали в этой стране, принес царю и главе царя подать пищею вкусной и разнообразной, и не была одна подобна другой, но каждая своего вида и желанного вкуса, то бишь покори[914], лика маквас Ванд Бавасан. И там жили они 10 дней.

А 14-го, в понедельник, поднялись оттуда рог уничтожения беззаконников Такла Хайманот и глава погубления беззаконников Микаэль и направили свой путь в Гунагуна, молясь молитвою о милости господней и говоря: «Не по грехам нашим сотвори нам и не воздай нам по беззакониям нашим». И прибыли они в страну, коей имя Ареденьцом («Облегчи мне пост»). Эту страну назвали так люди жаждавшие, когда прибыли туда в день поста, ибо вода, текущая там, вкусна для питья, да пить-то воду эту вкусную препятствовал им пост. И потому назвали они ее этим именем. И у этого потока водного жили царь и глава царей с войском своим из-за прелести этой воды.

А 15-го, во вторник, поднялись оттуда рог мира нашего Такла Хайманот и глава мира нашего Микаэль с войском своим, дивясь чудесной благости божией, и прибыли в страну, коей имя Энфраз, в которой выстроено святилище алтаря четырех животных[915], и ночевали там. А 16-го, в среду, поднялись оттуда рог суда Соломонова Такла Хайманот и глава суда Соломонова Микаэль с войском своим, поражаясь глубине мудрости божией, явленной им, и прибыли к великой реке, коей имя Геон, госпоже рек всех, и задумали хитрость, как бы напоить ее питием горьким, то бишь бэрбэра. И напилась, и опьянела она, и упала, и заснула, и захвачены были ее домочадцы и сокровища, то бишь рыбы, коих не исчислить. А потом прибыли они в страну, коей имя Моша, и жили там два дня. А 18-го, в пятницу, поднялись оттуда [рог] терпения Иовова Такла Хайманот и глава терпения его Микаэль с войском своим, благодаря бога, праведного терпением, за то, что творил он им каждый день. И прибыли они в страну, коей имя Вандге, и ночевали там в Чавахи Денгия. А 19-го, в день субботы еврейской, [поднялись] оттуда рог точности Авраамовой Такла Хайманот и глава точности его Микаэль с войском своим, прославляя величие славы бога, определившего время бедствий их. И прибыли они в страну, коей имя Денгель Бар. И в этот день пришли князь Бегамедра и Самена Такла Хайманот, то бишь Гета[916], и начальник конницы Клавдий, то бишь Мамо, который Эшете[917], [и] Габра Медхин, который Евсевий[918], к царю и главе царей, ибо [глава] милости Микаэль помиловал их, и пощадил, и у рога милости Такла Хайманота ходатайствовал им о милости и щедрости. И так жили они там два дня.

А 21-го, во вторник[919], поднялись оттуда рог мира нашего Такла Хайманот и глава мира нашего Микаэль с войском своим, вознося славу царствию бога, который открыл им великие тайны. И прибыли они в страну, коей имя Такуса, в которой выстроен алтарь святилища господа нашего Иисуса Христа, и ночевали там. А 22-то, во вторник, поднялись оттуда рог любви взаимной Такла Хайманот и глава любви взаимной Микаэль с войском своим, проповедуя славу божества господа того ради, что подал он им силу помощи своей во время сражения с язычниками. И прибыли они в страну, имя коей Сабсаба, и ночевали там. А 23-го, в среду, поднялись оттуда рог таинств божиих Такла Хайманот и глава таинств Микаэль с войском своим, говоря: «Поклонение божеству подобает троице святой: отцу и сыну и святому духу, ибо нет другого бога, кроме него. Еще поклонение [подобает] Марии, святой деве обоюду естеством, родительнице единой ипостаси от святой троицы. И снова поклонение [подобает] честному кресту, освященному кровью Эммануила!» И прибыли они в страну, коей имя Герадба, и ночевали там.

А 24-го, в четверг, поднялись оттуда рог славы божией Такла Хайманот и глава славы его Микаэль с войском своим, говоря: «Слава в вышних богу, и на земле мир, в человеках благоволение» (Лук. 2, 14), ибо сокрушил он прежний мятеж и разрушил замысел вражеский. И прибыли они в страну, коей имя Балангаб, и ночевали там. А 25-го, в пятницу, поднялись оттуда рог упования Такла Хайманот и глава упования Микаэль с войском своим, приветствуя издалека град свой и ведая, что град их — Гондар, и прибыли в страну, коей имя Кайра, в которой выстроено святилище алтаря святого Михаила-архангела, и ночевали там. А 26-го, в день первой субботы еврейской, поднялись оттуда царь царей Такла Хайманот и Микаэль, глава царей, и направили свой путь в Гондар, собрание воинское, окруженные иереями. И пели те псалмы, согласные, дивные и чудесные, в этот день царю и главе царя о том, что случилось и было сотворено в земле языческой, и говорили: «Воздвиг бог рог Такла Хайманота-помазанника!» А главе нашему Микаэлю говорили еще: «Главу надежды нашей Микаэля вознеси в чести, рог Такла Хайманота!» А еще говорили они: «Господи! силою твоею веселится царь Такла Хайманот, и о опасении твоем, царь, безмерно радуется глава царства Микаэль!» (ср. Пс. 20, 2).

И таким образом прибыли они в город свой Гондар, и вошли в дом царства, и пребывали во многом удовольствии, принимая из рук витязей, юношей, что стояли во время битвы и впереди и сзади, в подарок трупы, то бишь уды язычников, которые сокрушили стену прежней клятвы. А затем украсил глава украшения Микаэль князей, чад своих, то бишь Гошу [и] Ванд Бавасана, ибо проливали они кровь свою и украшали дом царства удами языческими, наградами несказанными. Первый раз за то, что переменили они свою жизнь на смерть — наградой счетом по 200 золотых весом в унцию[920] каждому. Второй раз потому, что сделал он их чадами своими по уставу женитьбы на девах, дочерях своих, по закону брачному, [и] украсил он их награждениями счетом по 100 золотых весом, который зовется унцией, каждому. А всего вместе досталось им в награду по 300 унций каждому. А еще украсил он возлюбленного своего, царского домоправителя, то бишь Беркияноса, наградой счетом в 40 золотых весом золотого в унцию. Многотысячное же войско Бегамедра и Амхары, которое мы не можем исчислить, украсил он по мере, как ведал сам глава мудрости и ведения Микаэль, ибо бесконечна благость его и нет недостатка в обилии и множестве терпения его.

Ныне же положим предел восхвалению тебе, коему нет предела, и поведаем о завершении силы величия твоего, и поставим меру чести величия твоего безмерного. Желанно тебе, о Микаэль, глава дома христиан, услышать по желанию твоему с царем твоим Такла Хайманотом благословения отцов твоих, аввы Такла Хайманота и аввы Евстафия[921], которые несли крест смерти учителя своего Христа, что нес [его] сам до вечера пятницы с вечера четверга, со слов чад твоих, иереев, которые собрались в этом доме царства, говоря: «Благословение троицы, отца и сына и святого духа, да пребудет над царем нашим Такла Хайманотом и главою нашим Микаэлем, и благословение владычицы нашей святой девы обоюду естеством Марии-богородицы да пребудет над Такла Хайманотом и главою нашим Микаэлем, и благословление креста господа нашего Иисуса Христа, спасителя мира, да (пребудет над царем нашим Такла Хайманотом и главою нашим Микаэлем. Благословение 15 пророков да пребудет над царем нашим Такла Хайманотом и главою нашим Микаэлем, и благословение 12 апостолов да пребудет над царем нашим Такла Хайманотом и главою нашим Микаэлем. Благословение 72 учеников[922] да пребудет над царем нашим Такла Хайманотом и главою нашим Микаэлем, и благословение 318 православных верою[923] да пребудет лад царем нашим Такла Хайманотом и главою нашим Микаэлем.

И благословение всех мучеников, которые несли крест господа своего во все времена издавна и доныне, да пребудет над царем нашим Такла Хайманотом и главою нашим Микаэлем. Благословение монахов, которые боролись с бесами и помыслами дурными, да пребудет над царем нашим Такла Хайманотом и главою нашим Микаэлем. Благословение патриархов и митрополитов, архиереев и иереев рукоположенных, диаконов да пребудет над царем нашим Такла Хайманотом и главою нашим Микаэлем. И благословение святых жен, званных на брак небесный[924], да пребудет над царем нашим Такла Хайманотом и главою нашим и над пастырем нашим Микаэлем, главою дома царского, и над всеми князьями, ему подвластными. Аминь». «Отче наш иже еси на небесех» 12 [раз], ибо благословений 12, и на каждое благословение подобает по одной молитве, то бишь «Отче наш».