Энциклопедия глупости. Часть 1

пустой улице, перевернулся джип. За рулем была женщина. Слава Богу,

осталась жива. Они её, естественно, спрашивают:

- Как Вы умудрились перевернуться на ровном месте? Вам же

никто не мешал?

- Можно я вам честно отвечу? Я… Я… Я… пыталась колготки

переодеть!

Даже повидавшие немало на дорогах России ГАИшники, и те,

остолбенели:

- Но… но это невозможно! Я бы лично не смог! – попытался

представить себя на её месте один из ГАИшников.

- Почему невозможно? Раньше, ведь, удавалось!

Знаете ли вы, что город Гаагу основали гу-уси!

Россия в демократии непредсказуема,

как женщина за рулем

разворачивающегося КАМАЗа.

Мой знакомый ехал по кольцевой московской дороге, увидел двух женщин,

которые стояли около машины и заглядывали под капот. Женщины, смотрящие под

капот, всегда обращают на себя внимание проезжающих мимо мужчин. Смотрели

они очень внимательно. Поскольку, всегда особо внимательно смотришь на то, чего

не понимаешь. Видимо, пытались разобраться двигатель это или багажник?

Чемоданов вроде нет, значит, все-таки - двигатель.

Мой приятель остановился. Он как раз был на своей новой машине, заодно

решил попижонить, девчонки вроде ничего, во всяком случае, когда смотрят под

капот, очень даже привлекательны:

- Давайте я вас довезу. У меня есть трос.

Девушки обрадовались. Прицепил. Везет. И вдруг, на первом же светофоре ему

удар сзади со всей силы. Судя по всему, они даже не попытались затормозить.

Разъяренный, вышел из своей машины, подошел к буксируемой машине, смотрит, а

они сидят на заднем сиденье и листают какой-то гламурный журнал.

* * *

А еще у одного знакомого закончился бензин в машине. Ну, у наших людей

такое бывает – выезжают на работу, забывая взглянуть хватит бензина или нет.

Короче, вырулить в средний ряд, включил аварийные огни, позвонил другу, чтобы

привез канистру с бензином. Стоит, как положено, ждет. Его все объезжают справа и

слева. Слушает радио. Вдруг, сзади в метре останавливается машина, и начинает

нетерпеливо гудеть. Смотрит, за рулем женщина. Выходит и спрашивает её:

- Чего не объезжаешь?

Она с возмущением:

- Как же, тебя объедешь? То правый, то левый поворот показываешь!

* * *

В одной гостинице, когда я встал под душ, меня от струи ударило

током. Слава Богу, не сильно. Но, тем не менее, меня это озадачило. Я

учился в двух технических вузах, но такое явление не

предусматривалось даже законами Кирхгофа. Позвонил по телефону

дежурному администратору, мол, меня вообще-то под душем бьет

током. Я думал она хотя бы для приличия удивится. Щас! Не знаю,

какое у нее было образование, но совершенно спокойно она мне, как

неучу, объяснила:

- Так вы, наверное ж, не выключили телевизор! Ой, у нас уже не

первый случай. Не вы один такой бестолковый. Выключите телевизор и

потом идите в душ!

* * *

Пришел человек со спитым лицом ко мне в гримерную, в

Калининграде. Говорит:

- Вы правы, у нас случается то, чего никогда и ни у кого

случиться не может. По себе знаю. Я ведь недавно чуть не спился.

Более того, чуть веру в жизнь не потерял. Понимаете, да?

Теща уехала в отпуск, и пока ее не было, я решил построить

своему огородику оградку. Измерил рулеткой длину огородика -

ровно 12 метров. Соответственно заказал три секции по четыре метра.

Понимаете, да? Мне, естественно, и сделали три секции по четыре

метра. Я привез, поставил все секции друг к другу, – смотрю,

получилось на полтора метра длиннее. Опять измерил огород – точно

12 метров. А составленные в ряд секции все равно длиннее. Измерил

каждую секцию – вроде тоже верно: каждая по четыре метра, а

поставил их друг за другом вдоль огорода – длиннее! Понимаете, да?

Я даже несколько раз пересчитал секции! Вроде три? А поставил

вместе – на полтора метра длиннее. С отчаяния умножил три на

четыре столбиком – двенадцать! Составил – длиннее все на те же

полтора метра! Вот тут-то я первый раз и напился. Понимаете, да? У

русского же один способ разрешения не разрешаемых проблем.

Выйдя из запоя, пригласил друзей. К вечеру перепились все.

Потому что, правду вам говорю, в таких случаях теряется вера в

жизнь. Вроде как таблица умножения изменилась. А тебя не

предупредили.

Оказалось, знаете что? Теща, перед тем как уехать в отпуск,

красила потолок. Заляпала краской рулетку, вырезала из нее 50

запачканных сантиметров и склеила! Понимаете, да?

Есть такой афоризм:

«Единственные женщины, которых можно слушать с открытым

ртом - это стоматологи». Не согласен. Вот несколько женских

диалогов, которые я слушал, разинув рот:

-

Женщина, что вы можете сказать о любви?

-

Ой, я не знаю. Я мужу никогда не изменяла…

* * *

Разговаривают две девушки:

- Скажи честно, кто первым был у тебя?

- Ты имеешь в виду первым или совсем первым?

Если женщина говорит

«нет»,

это значит

«да»,

но позже.

Останавливается крутая тачка около симпатичной девушки.

Открывается переднее стекло. Приличного вида парень, видимо, хочет

разговор начать небанально. Наскоро найдя фразу, спрашивает:

- Девушка, вы склонны к компромиссу?

- Без денег? Ни за что!

* * *

На видеорынке спрашиваю у одной из продавщиц:

- У вас кассеты лицензионные?

- Практически, да.

У торговцев не Родины.

Для них, где доход – там и Родина!

Разговор, слышанный когда-то давно в автобусе. Пожилой человек:

- Студентка Малышева, вы почему не здороваетесь?

- Ой, извините, профессор, я вас одетым не узнала.

* * *

Телефонный звонок. Снимаю трубку. Слышу довольно

требовательный женский голос:

- Это Иван Кузьмич?

- Нет.

- А почему тогда трубку снимаете не по своему адресу?

* * *

Двое молодых людей милуются вечером на скамейке в парке.

- Я тебя люблю!

- И у меня такая же ерунда!

У женщины неприлично спрашивать

в каком классе она учится?

В банке менеджер спрашивает у подошедшей клиентки:

- Кредит оформлен на вас?

Она:

- Нет. На холодильник.

* * *

Две старушки в электричке:

- Ты куда едешь?

- В Москву.

- А я из Москвы.

* * *

В День «Святого Валентина» в книжном магазине две подруги

рассматривают поздравительные открытки. Одна другой показывает на

стенд:

- Смотри, какая прикольная открытка с надписью: «Моему

зайчику!» Купить, что ли, своему козлу?»

* * *

Разговор зрительниц с известной актрисой перед входом в театр:

- У вас сегодня премьера?

- Да.

- Да, поможет вам Бог!

- К черту!

* * *

Одна из наших поп-звезд про другую выдала в эфир:

- Это ужасно! У неё в песнях постоянный надлом этого… ну как его…

Достоевского!

На Первом канале приступили к новому суперрейтинговому

проекту «Звезды – на зоне».

На тусовке встречаются две «гламурницы»:

- Что с вами случилось?

- А что?

- Вы так хорошо сегодня выглядите!

Настоящей гламурной женщине голова очень нужна!

Для макияжа.

* * *

В такой же компании подобные персонажи:

- Я была такой глупенькой в молодости.

- Не переживай, ты и сейчас молодо выглядишь.

* * *

Здорово кто-то в компании назвал Федора Бондарчука –

«Наш гламурный десантник».

* * *

Жена одного из известных бизнесменов в своей гламурной

компании призналась:

- Счастье – это когда тебе все завидуют, а нагадить не могут!

Все-таки мы воплотили в жизнь главную строчку из «Интернационала»:

«Кто был ничем, тот станет всем!»

Впрочем, у нас и мужики порой не отстают от своих половинок, а

некоторые им еще и фору дать могут!

* * *

Еще в советское время мы небольшой группой сатириков были на

гастролях в Харькове, сразу после Чернобыльской катастрофы. Гуляли с

коллегами утром по рынку, выбирая фрукты себе на завтрак. Какой-то

харьковчанин с испуганным после утренних новостей лицом, стоит у

прилавка передо мной и долго смотрит на яблоки, потом вслух

размышляет:

- Не знаю… Я не вижу, чтобы они были радиоактивными!

* * *

На пляже в Сочи подошел мужчина. Узнал меня и решил завязать

хоть какой-нибудь разговор:

-

Вы в Москве где живете?

-

В Крылатском.

-

К сожалению, не знаю. Я ни разу в Москве не был.

* * *

Из соседней комнаты отец у сына спрашивает:

-

Ты что сейчас делаешь?

-

Ничего.

-

Закончишь, подойди ко мне.

30-тиметровой скульптурой закончилась игра в куличики

Зураба Церетели со своим сыном.

Настойчивые телефонные звонки примерно в три часа ночи. Понимаю, что

придется проснуться. Раздраженный, подхожу к телефону, снимаю трубку. Мужской

требовательный голос:

- Это такси?

- Нет.

- А что это?

Интересно, думаю, какое твое дело? Ведь, понятно, что не туда попал. Чего

ещё спрашивать? Однако, не ругаться же посреди ночи. Потом до утра не заснешь.

Сдерживаясь, отвечаю:

- Это квартира.

На том конце продолжительная пауза. Потом:

- Да? А почему вы тогда не спите?

* * *

Невысокого роста мужичок стоит перед витриной магазина, где продают

женские купальники, и с тоской долго смотрит на раздетый полуманекен, без рук,

без ног и без головы. Этакий обрубок женского туловища, но в купальнике.

Подходит жена, в полтора раза шире и выше его, дергает за рукав:

- Пошли, хватит глазеть на баб недоделанных.

- Эх! – вздыхает мужичок, - вот на такой надо было жениться: и не ругалась

бы и не дралась!

* * *

Муж с женой поссорились. Он ей:

- Ты все сказала?

- Нет!

- Что еще?

- Мне нечего тебе больше сказать!!!

Настоящий мужчина тот, который заставит женщину

сделать все, что она от него хочет.

Сицилия. Вулкан Этна. Я спускаюсь с вулкана вниз к подножию горы

по склону, который выходит прямо к морю. Мне навстречу идет явно наш

человек. Идет довольно быстро, хотя и в гору.

Наших легко можно узнать заграницей. Если, к примеру, женщины

по пляжу ходят на каблуках – это наши. Им неважно, что неудобно

переваливаться по песку уточками. Главное – круто! Мне доводилось видеть

и наших мужчин в Альпах, которые катались на лыжах в галстуках. Еще в

женщинах за границей легко угадываются наши, когда они пытаются

перейти улицу заграницей. Пока горит зеленый, они неуверенно

переминаются с ноги на ногу,. И как только включается красный, резко

бегут через дорогу, приводя в замешательство всю округу. Заметны за

границей и наши мужчины. Если кто-то из мужчин, проходя мимо витрины

магазина, смотрит в неё – это наш. Он смотрит не на то, что продается в

магазине, а на свой живот. Может ли он еще добавить пивка?

Идущего мне навстречу я узнал сразу по туфлям. Летние сандалии,

надетые на теплые носки, могли быть только у нашего. Причем носки уже

были сморщены и похожи на затылки шарпеев.

Он тоже узнал меня и задал мне вопрос, на который я не знал, как

ответить, чтобы его не обидеть. Ведь он шел в гору, а спросил:

- Извините, Михаил, я правильно иду к морю?

- Вообще-то вы идете в гору… Или вам нужно то море, которое с

другой стороны Этны?

- Все шутите! - Приобиделся странник и побрел дальше вверх по

наклонной к морю.

* * *

Разговор двоих:

-

Ты чего дураком прикидываешься?

-

Ничего я не прикидываюсь.

* * *

Посетитель при мне в магазине спрашивает:

- Пиво безалкогольное есть?

Продавщица:

- Есть.

– А фанта?

- Тоже.

- Тогда дайте мне две бутылки водки!

* * *

Останавливается такси. Спрашиваю у водителя:

- До метро довезешь?

Водитель:

- Нет, я дальше еду.

* * *

В банках сегодня работают довольно образованные молодые люди. Они

порой в ужасе от того, что приходится слышать от своих клиентов. Некоторые потом

сбрасывают услышанные «перлы» мне «на мыло»:

Например, диалог, с клиентом в банке:

- Вот тут пишите сумму кредита прописью.

Клиент:

- Прописью, это как?

Менеджер:

- Буквами.

Клиент:

- Молодой человек, вы в своем уме? Как же я цифры буквами напишу?!

* * *

Мужик стоит на рынке, смотрит на помидоры и спрашивает по

мобильному телефону, видимо, у жены, указывая рукой на помидоры:

- Может, вот эти взять?

* * *

На заводе установили мощнейший вентилятор. Мужик решил

проверить, как он работает. Сунул палец. Ему его отрубило. Приехала

комиссия разбираться. Инженер по технике безопасности ведет

комиссию по заводу, и на вопрос председателя комиссии, как случился

этот инцидент, отвечает:

- Да этот придурок нарушил технику безопасности, взял и сунул

свой палец - вот так!

И тоже сунул свой палец, показал, как тот нарушил технику

безопасности. И ему отрубило.

Человек – это переходная стадия от обезьяны

к разумному представителю животного мира.

В ялтинскую обсерваторию приехал местный чиновник с

семьей. И начальственно у астрономов спросил:

- Нам бы хотелось сегодня посмотреть на Луну? У дочки день

рождения.

- Работники обсерватории ему объяснили, что, к сожалению,

уже поздно - Луна зашла. Таким ответом чиновник остался явно

недовольным:

- Это безобразие! Вас разве не предупредили, когда мы

приедем?

В России есть две профессии позорить Родину:

чиновника и футболиста.

ОНИ У НАС!

Японцы-туристы часто приезжают в Россию. Особенно на Дальний

Восток. Их бывает очень жалко у нас. В Хабаровском театре гастролировала

труппа японского балета. За кулисы пришла японка и спросила у завпоста,

откуда можно позвонить? Завпост показал ей на единственный телефон за

кулисами. Сам куда-то отлучился. Телефон был еще советский, с диском.

Японка такого никогда не видела. Когда завпост вернулся, она ему

пожаловалась, что телефон не работает. Оказывается, она минут десять

нажимала пальцем на дырочки в диске.

* * *

Поезд Хабаровск-Владивосток. Большая группа японцев едет в вагоне СВ.

Раннее утро. Из туалета выбегает обескураженный японец и по-английски на весь

вагон кричит:

- Я сломал туалет! Я сломал туалет!

Оказалось, он нажал на педаль унитаза, и увидел в образовавшуюся дыру

мелькающие шпалы.

* * *

В Пскове напоили англичанина пивом. По нашенски - от души. А

ему надо было ехать в Питер на автобусе. Он же не знал, что в наших

междугородных автобусах нет туалетов. Сначала пробовал терпеть. Ему

сказали, что от Пскова до Питера – рядом. Но, для наших рядом то, что

англичанину, как от Лондона до Шотландии. Наконец не выдержал,

обратился к водителю, показывая жестами, мол, надо выйти. «Туалет» -

слово международное - водитель понял, остановился, и, показывая на

лес около дороги, сказал:

- Вон туалет!

Англичанин через некоторое время вернулся из леса совсем

скрюченный и, переминаясь с ноги на ногу, почти плача, пожаловался

водителю:

- Ноу туалет. Там ноу туалет!

Оказалось, он в лесу искал туалет. Ему ж на ум не могло прийти,

что у нас лес и туалет – это одно и то же.

У них – скучно, у нас – противно!

Те иностранцы, которые не знают русского языка, чувствуют себя

в России гораздо лучше, нежели те, которые по-русски понимают.

Приехал на практику молодой немец. Он закончил русское отделение

филологического факультета в Германии. Послали его не куда-нибудь, а

в наше село. В один из первых своих дней пребывания в российской

глубинке зашел в сельмаг. А в том сельмаге на стеклянной двери, как

обычно, висела табличка. С одной стороны на этой табличке было

написано "открыто", с другой - "закрыто". Зайти-то он в магазин зашел,

а выйти не может. Уверен, что и правда - закрыто. Сидит, ждет, пока

откроют.

Следующую порцию стресса он получил на рынке. Никогда не

видел раньше желтых помидоров. Спросил у бабуськи:

- Что это за желтые овощи?

Бабуська:

- Эти желтые? А - а, это белые помидоры.

- Как, белые?! Они же – желтые! Почему белые?

- Да потому что, милый, они еще зеленые!

Однако, настоящий шок у него случился, когда он увидел, как

наша милая деревенская старушенция в платочке - хворостиной

выгоняла со двора гусей и кричала на них:

- Пошли вон, собаки!

В этот момент он подумал, что плохо все-таки учил русский язык.

По-немецки педантично, вынул словарик и начал сверять. Ничего не

понял. Спрашивает:

- Бабусь, это у тебя гуси?

- А ты что, милый, совсем городской, что ли? Конечно, гуси.

- Тогда, почему ты их называешь собаками?

- Потому что они, свиньи, мне весь огород истоптали!"

* * *

Англичанка, хорошо знающая русский язык, решила лететь перед самым

Новым годом 31 декабря домой, в Лондон, Аэрофлотом. Все-таки Аэрофлотом

дешевле, чем британскими компаниями.

Пришла в зал VIP – дело было во второй половине дня – а там, за

регистрационной стойкой, сидит в лоскуты пьяная наша администратор. Как ни как

31 декабря! К тому же, время послеобеденное.

Англичанка, естественно, возмутилась:

– Вы же пьяны!

Наша ей отвечает по-нашенски:

- Ну и че тебе-то?

- Я буду жаловаться!

- Кому? Тебя проводить к начальнику?

- Да, проводите.

Пришли в кабинет к начальнику. А там за накрытым столом-поляной сидит

начальника – в те же лоскуты. С галстуком набок и пиджаком, застегнутым не на ту

пуговицу.

Англичанка, с чувством, не свойственным северным народам, аж вскрикнула:

– Как? И вы пьяны?!

– Я пьян?! - удивился искренне начальник, - да вы еще экипаж не видели, с

которым вы полетите.

С испуга англичанка в этот день в Лондон не полетела и встречала Новый год

в Москве!

* * *

В девяностые годы в Москве на различных предприятиях работало

довольно много вьетнамцев. Это была самая дешевая в России рабочая сила.

Так как во Вьетнаме жизнь еще беднее, чем в России, то, улетая к себе домой,

они готовы были захватить для дома для семьи даже украденные с завода, или

выкрученные в общежитии винтики, гайки, гвозди, инструменты… А,

поскольку, их чемоданы на таможне тщательно проверяли, то старались

распихать это все по карманам пальто. Таможня, естественно, хорошо знала

их мелко воровские привычки и, если вьетнамец улетал домой в пальто, это

означало, что он весь увешан украденными шпунтиками.

В то время в Шереметьево множество молодых вьетнамцев в своих

сереньких пальтишках напоминали шныряющих из угла в угол мышек с

испуганными заранее глазами. Наши таможенники вообще любят с

иностранцами корчить из себя «Иванов Грозных». С вьетнамцами у них это

получалось особенно хорошо. Проверять их было особым удовольствием, как

для кошек проведение кастинга мышек.

Во время осмотра очередной такой «мышки», таможенник, похожий на

располневшего от зажиточной жизни кота, посмотрел на свою жертву и грозно

приказал:

- Буду проверять все. Давай, загружай все, что у тебя есть, на ленту.

Сам же стал смотреть в монитор. А там, на экране вдруг появляется

проплывающий скелет, скрюченный в форме зародыша. Причем, скелет

целый вместе с черепом. У «кота» чуть усы не отпали от ужаса.

Оказывается, не очень хорошо знающий русский язык вьетнамец

подумал, что таможенник решил посмотреть и его тоже, и сам залез на

транспортер, свернувшись в позу эмбриона.

Надо отдать должное, таможенник быстро сообразил, в чем дело.

Остановил транспортер так, чтобы скелет оставался на мониторе, и начал

созывать всех своих друзей посмотреть на это чудо.

В 1242 году самым популярным на Руси было признано

шоу " Немцы на льду".

НЕФТЯНИКОМ БУДЕШЬ!

В начале 90-х годов группа немецких бизнесменов приехала в Россию,

желая наладить деловые отношения с нашими нефтяниками. К тому времени по

миру уже поползли слухи о том, что в России можно быстро сделать хорошие

деньги. Особенно в нефтяном бизнесе. И многим западным бизнесменам срочно за-

хотелось стать русскими нефтяниками.

Бизнесмены представляли солидную фирму. Чтобы показать русским,

насколько серьезны их намерения, они привезли гуманитарную помощь

голодающим во имя реформ россиянам.

Наши чиновники этот благотворительный шаг оценили по-своему. Раз

немцы такие щедрые, их можно будет «подоить». И устроили приехавшим в

течение недели ежевечерние приемы, во время которых было съедено продуктов

больше, чем привезли немцы. При этом все дни в тостах говорилось о том, как

тяжело нынче России от нехватки западных инвестиций на пути реформ.

Немцы, которые с детства привыкли считать каждый бутерброд, даже

спросили у кого-то из чиновников: а кто за все это платит? «Никто», - не

задумываясь, ответил чиновник. «Как никто?» - не поняли немцы. «Ну,

государство», - пояснил чиновник. После чего мне пришлось долго им объяснять,

что государство и «никто» - у нас одно и то же.

В то время я руководил одним из крупных фондов, через который была

распределена часть привезенной, как мы тогда говорили, «гуманитарки». Я тоже

присутствовал на банкетах и даже иногда сопровождал довольных приемом немцев

в их экскурсиях по Москве. Они поняли, что меня многие знают. При встрече со

мной улыбаются, разговаривают. Двое из группы попросили меня полететь с ними в

Тюмень, чтобы помочь провести переговоры с настоящими тюменскими нефтяника-

ми. За это моему фонду была обещана и впредь гуманитарная помощь.

Выступлений у меня в то время не было. Россия от шока гайдаровских реформ

лежала в нокдауне. Я согласился. В надежде на новые впечатления взял записную

книжку.

И я не ошибся. Записи пришлось делать уже в самолете, поскольку кое-кто из

пассажиров летел стоя, словно ехал в трамвае. Немцы не могли на это не обратить

внимания. И неуверенно спросили: «А разве до Тюмени недалеко?» Что я мог им

ответить? Что правительство и народ в настоящий момент живут каждый своей жиз-

нью? У каждого своя халтура. И у летчиков тоже. Подошли к командиру экипажа

безбилетные, попросили: «Водила, подбрось до Тюмени, а?» «Мест нет», - ответил

командир. «Не боись. Мы смирно постоим, никому мешать не будем. Очень надо,

пойми, водила». Водила понял.

И вот теперь человек семь летели стоя, держась за спинки кресел. Некоторые,

чтобы скоротать время, пили баночное пиво. Один, который стоял возле моего

немца, уже напился и пытался на него облокотиться. С банки капало на клетчатые

качественные немецкие брюки. Немец дергался, однако отодвинуться ему было

некуда. Да еще пассажир справа, видимо, из очень средней Азии, извините за

подробности, снял туфли. Не знаю, как далее прилично описать эту пикантную си-

туацию. Впрочем, думаю, наши читатели не раз сами в нее попадали. В блокноте же

я тогда записал: «Я не был на Первой мировой войне, но мне кажется, такой газовой

атаки немцы не испытывали с 1914 года». Но больше всего их удивляло то, что

никто из пассажиров на эту атаку не реагировал. Вроде бы это для них - привычное

дело. И даже когда подали еду, все стали есть как ни в чем не бывало. Немец же

нашей закалкой не обладал. Он не выдержал, вынул небольшой дорожный дезодо-

рант и побрызгал вокруг себя. Сделал этакую парфюмерную «дымовую завесу».

После чего неожиданно даже для меня проснулось лицо среднеазиатской наци-

ональности, толкнуло немца в бок и грубо спросило:

- Зачем испортил воздух?

В Тюмени нас встречали уже не чиновники, а действительно настоящие

нефтяники. Животы у всех - как рюкзаки альпинистов. Несмотря на

тридцатиградусную жару, все в пиджаках и при галстуках. Галстуки параллельно

земле на животах лежат:

- Здравствуйте, рады приветствовать! Много наслышаны. Из Москвы

звонили - сказали, нормальные мужики, хоть и немцы. Дело делать могут. Так что

не будем тянуть. Сегодня вечером обсудим все контракты в бане.

В первый момент немцы думали, что переводчица неправильно что-то

перевела.

- В бане? Контракты?

- Да, в бане.

- А почему в бане?

В этой поездке я превратился для них в главного объяснялу:

- У нас так часто бывает. Это знак особого расположения и доверия. Так что,

если хотите стать действительно нефтяниками, не вздумайте отказаться.

В гостинице тому немцу, что поглавнее, дали лучший - в прошлом

обкомовский - люкс. Три комнаты, огромная гостиная, обои и ковры цвета

взорвавшейся плодоовощной базы. В четырех углах гостиной - четыре люстры, у

каждой по четыре плафона. Они, как сопла ракет, угрожают с потолка. Но... нигде

нет выключателей. После пустых попыток найти хотя бы один мой немецкий друг,

как всегда, обратился ко мне:

- А где у вас обычно выключатели?

-

Посмотри в шкафу.

Прямо от двери во всю стену раскинулся шкаф. Я к тому времени был уже

опытным гастролером. Много колесил по российским загогулинам, подобное видел

не раз. Знал, что администрация гостиницы покупает за безналичные как можно

больше мебели. Потом начинает распихивать ее по всем углам. Шкафы обычно гро-

моздкие, заслоняют выключатели, розетки. Тогда вызывается плотник или столяр с

лобзиком, вырезаются дырки в задних или в боковых стенках шкафов - и вы-

ключатели оказываются внутри.

- В шкафу - выключатель? - переспросил немецкий друг.

- Да, внутри.

- Ты что, юморист?

- Я-то юморист, но тем не менее советую заглянуть в шкаф.

Немец открыл дверцы шкафа. Осторожно открыл, как будто тот заминирован.

Смотрит, перед ним на задней стенке, у самого пола, - красавец выключатель.

Секунды три они с выключателем смотрели друг на друга. После чего немец так же

осторожно закрыл дверцы и снова открыл их. С первого раза не поверил! Вы-

ключатель снова оказался в шкафу.

Забегая вперед, скажу, что вскоре ему этот процесс даже понравился. Открыл

дверцы шкафа, включил свет, засветились сопла ракет по углам, закрыл дверцы

шкафа... Покидая Россию, он, словно чеховский герой, прощался с любимым

шкафом. Обещал ему, что у себя на родине в память о России сделает точно такой

же и будет этим процессом угощать гостей.

У второго немца был полулюкс. Это означало, что в нем стояла итальянская

сантехника только наполовину. Например, кран с золотыми каемками, а раковины

под ним вообще нет. Правда, администратор успокоила:

- Это пока. В следующем сезоне поставят. Приезжайте. Вам понравится.

Зато кран установлен на редкость аккуратно. Струя из него попадала точно в

сливную дырку в полу, словно сантехник при его установке использовал

высококачественную прицельную оптику.

Душ тоже итальянский. Но его держатель замурован нашими ребятами в

стенку на уровне пупка. Вселившийся в полулюкс немец немножко понимал по-рус-

ски. Он сам спросил администратора, причем спросил очень корректно:

- А если я хочу помыться весь?

- Поверните душ ситечком вверх и дайте побольше напор воды. Не

понимаете, что ли? На вас будет сверху капать.

Поскольку немцы не знают, что у нас при банях обязательно имеются

банкетные залы, они решили перед баней сходить в гостиничный буфет. В этот

переходный период российской экономики в буфетах даже бывших обкомовских

гостиниц были только остатки тех продуктов, которые завещала нам к концу

перестройки вялая советская власть. То есть килька, засиженная мухами, печенье

«Октябрьское» и отечественные полубритые курицы, вернее, крылышки от них и

иногда ножки. Как будто это не курицы, а маленькие вертолетики. Еще порой в

таких буфетах залетным продуктом бывал кефир. Наш кефир, который комками

вываливается из бутылки.

- Нам кефир, пожалуйста, - попросили немцы.

- Сначала сдайте пустую посуду, - категорически отрезала буфетчица.

- Но мы только что из Германии.

- Ничего не знаю, надо было посуду взять с собой, раз так кефир любите. А

то все вон берут, а посуду не возвращают.

Однако главные события развернулись вечером! Уже через пять лет

подобным банно-российским приемом нельзя будет удивить ни одного иностранца.

А тогда, зайдя в баню и увидав накрытые столы, главный немец очень искренне

спросил:

- Это баня?

- Да, это баня.

- А почему столы накрыты?

- Потому что это баня, - не очень убедительно ответил я и даже сам

смутился из-за такого парадокса.

- Хорошо... Если это баня, то где халаты и тапочки? - продолжали

допытываться гости.

Тут в разговор вмешался наш главный нефтяник. Впредь я всех буду

называть без имени и фамилии, поскольку многие из них стали впоследствии

благодаря подобным банным приемам известными бизнесменами и даже

политиками. Короче, наш главный тут же сделал выговор своему

помощнику-«шестерке»:

- Ты чего, действительно, Петрович, халаты не взял? Я ж тебе говорил, что

немцы придут. А ну, лети быстро, тут рядом есть больница, попроси у медсестер

или нянечек пару халатов для наших высоких гостей. Только пусть почище дадут на

этот раз. Без особых кровоподтеков.

Халаты оказались даже накрахмаленными, с застиранными навечно пятнами

от фурацилина; пахли они прачечной и валокордином. Петрович принес еще и

шапочки из хирургической.

Чувствую, нравится это все немцам. Что-то новенькое появилось в их жизни.

Стоят, любуются друг другом, смеются. Как дети. Вообще я заметил, многие, даже

очень солидные, западные бизнесмены в России становятся детьми. Мы для них -

этакий необъятный аттракцион «Рашнленд».

Впрочем, радоваться им суждено было недолго, потому что в это время

главнокомандующий приказал всем садиться за стол. Стол я описывать не буду, это

заняло бы слишком много времени. Скажу только, что на нем оказались деликатесы,

которых не было и не могло быть в немецкой гуманитарной помощи.

- Итак, дорогие гости, - начал речь главнокомандующий, облокотившись на

стол животом, - можно начинать. Парилка готова, там уже под сто сорок. Венички

замочены. Поэтому для начала надо как следует закусить. Наливаем. Настоящий

нефтяник перед парилкой должен закусить. Что пить будете?

От такой «торжественной части» немцы побледнели. Но чтобы объяснить

почему, я должен сделать отступление, уважаемый читатель. Дело в том, что немцы

обычно в банях моются и очищаются от съеденного за неделю. То есть проводят там

время весьма примитивно. Даже температура в их парилках и та примитивная - не

выше девяноста градусов. Вообще согласно моим наблюдениям

среднестатистический немецкий «парень» уступает в выносливости

среднестатистическому российскому мужику, что убедительно доказывается

отсутствием в немецком языке даже слова «мужик». То есть не мужики они.

Повозите немца годик по нашим дорогам - и детей у него уже не будет никогда. А

для наших это - легкий массаж. Примеров подобного немужицкого поведения

немцев можно привести массу. Если немец поест, как наш, на ночь, он уже не

проснется. А пьют они, смешно сказать, виски с содовой. Девять десятых из этого -

содовая. И пьянеют. И говорят глупости друг другу. И радуются. И аспирин на ночь

принимают от похмелья, чтобы наутро не болела голова. Однажды в Берлине мне

дали прочитать в немецкой газете криминальное сообщение: «Двое немецких солдат

взяли бутылку бренди. Зашли в номер своей гостиницы и учинили там пьяный

дебош на два дня».

И, наконец, главное, что меня в свое время поразило больше всего. В

немецких банях мужчины и женщины находятся вместе в одних и тех же парилках

совершенно нагими. Как те, так и другие. Моются в одних и тех же душевых. При

этом разговаривают о погоде, политике, ценах и скидках, совершенно не

испытывая друг к другу никаких чувств. Попав первый раз в немецкую баню, я

сразу сказал, что наших мужиков в их баню без подготовки пускать нельзя. Наши

на Севере детей на стройках делают, не снимая телогреек.

Ну и, учитывая сказанное, закончу свое отступление так: если немцу

предложить с веником и стаканом водки, после селедочки в шубе, поросеночка под

хреном, зайти в парилку, где сто сорок, он сначала умрет, потом с ним случится

инфаркт.

- А у вас виски с содовой нет? - робко поинтересовался немец.

Еще раз напоминаю: то была Россия переходного этапа к рыночной

экономике, когда рубль уже был близок к самоубийству, а товаров еще не было.

Поэтому виски пили только редкие завсегдатаи различных заграниц.

- Вы что? Какие виски? - возмутился председатель, а вместе с ним и

нефтяники помельче. - Виски вы еще у себя нахлебаетесь. А тут уж давайте по-

нашенски. У нас есть такой напиток, называется «шило». Выпьете - будете

нефтяниками! Мы за свои слова отвечаем!

Во второй половине своей юности я с агитбригадой ходил на наших судах

по Северному морскому пути. Тогда и узнал, что «шило» - это особый

согревающий напиток: спирт с перцем. Когда на атомоходе «Ленин» я вонзил в

себя всего полстакана «шила», меня вместе с табуреткой пригвоздило к полу минут

на двадцать. Хотя я был закален студенческой жизнью в общежитии. Можно себе

представить, что было после такого же стакана с незакаленной немецкой немощью.

Он в момент превратился в восковую фигуру из музея мадам Тюссо. В этой же позе

его перенесли в гостиницу и уложили в кровать. Только заботливо надели галстук,

чтобы тот не потерялся.

Проснулся наш немецкий шеф в восемь утра и, по-моему, в первый момент

даже не понял, в какой стране он находится. Голый, в медицинском халате, с

деловым галстуком на шее. А над ним уже стоят наши нефтяники. Все в

костюмчиках, свеженькие, с утра супчику поели. Наши ведь всегда перед работой

опохмеляются супчиком, вернее, наваром из мозговой косточки. И при этом

приговаривают: «Однако оттягивает».

Стоят они над немцем, словно консилиум у постели умирающего.

Главнокомандующий протягивает ему все тот же граненый стакан и говорит:

- На, выпей, полегчает. Отвечаю... Я по глазам немца вижу, что он хочет

задать вопрос, но не может. По его взгляду вопрос мне понятен, и я его озвучиваю:

- Это что, тоже «шило»?

- Нет, «шило» льется вечером. А это на похмелье. Это «буравчик». Выпей,

выпей. Нефтяником будешь!

«Буравчиком» меня угощали на атомоходе «Арктика». Могу

засвидетельствовать: «буравчик» действительно не «шило», потому что «буравчик»

- это не спирт с перцем, а спирт с небольшой добавкой жидкого азота. Кто-то из

северян придумал, дабы спирт не так раздирал глотку, немного добавлять в него

захолаживающего жидкого азота. Действительно, с такой добавкой, близкий к

температуре абсолютного нуля, напиток, можно сказать, проскальзывает в

организм, не задевая нежных слизистых оболочек гортани. Затем легкая фракция

«буравчика» мгновенно испаряется с выдохом или иком, а спирт, как ценное

вещество, остается в организме. Только пить «буравчик» надо очень быстро, ни в

коем случае не смакуя, как виски с содовой.

Немцу очень хотелось стать нефтяником. Принял он «буравчик» и еще на

пару дней поехал в гости к мадам Тюссо. Очнулся. А наши опять над ним в

галстучках консилиумом собрались:

- Одевайся. Сегодня едем на рыбалку. Поехали, поехали, два дня уже тебя

тут ждем.

- Я не умею рыбачить, - взмолился немец.

-

А что там уметь! Наливай и пей.

Уезжали немцы с подписанным контрактом. Растолстели на наших харчах. У

того, который по-русски говорил, голова уже с трудом входила в кепочку. Впрочем,

этого следовало ожидать: ведь он влюбился в повариху, которая им всю неделю

готовила. Звали ее Варя. Это имя ей очень подходило. Она не могла быть ни Олей,

ни Таней, ни Леной. Она могла быть только Варей. Готовила с душой и умела

открывать пиво обручальным кольцом. Все это очень нравилось немцам. Однажды

они из-за нее даже чуть не подрались. То есть стало в них появляться что-то

нашенское. Она же, Варя, выбрала того, который говорил по-русски. Ей нравилось

говорить с мужчинами. Этого она на родине не имела. И, кроме того, хотелось,

чтобы ей было понятно, как ее уговаривают.

Когда же мы прощались в аэропорту «Шереметьево», немцы мне сказали:

- У вас потрясающая страна. Похудеем - еще приедем. Нам очень

понравилось. Спасибо. У нас, в Германии, работать гораздо сложнее. У нас бы

полгода такой контракт обсуждали. Наверное, потому, что у нас нет такой бани.

Один из немцев действительно вернулся. Но я его уже не встречал. Мне

рассказывали нефтяники, которые потом стали политиками, что Варе он привез

новое обручальное кольцо. Все-таки добился своего - стал настоящим нефтяником!

Согласно классической русской диете

есть надо один раз в день.

Но с утра до вечера!

МЫ У НИХ!

В Мюнхене один наш турист долго искал магазин, где бы товары были

подешевле. Наконец, нашел на окраине города лавку: на витрине и пиджаки,

и пальто, и костюмы... Обрадованный своим открытием, заскочил в эту лавку

и давай все подряд примерять. Продавцы собрались вокруг, ничего не

понимают, с удивлением на него смотрят. Оказалась, это была химчистка!

* * *

В самолетах финской компании «Финэйр» перед приземлением в Нью-

Йорке стюардессам рекомендуется делать с пассажирами легкую зарядку, чтобы

после долгого полета немного привести их в чувство. Стюардесса, как и принято

все делать на Западе, по инструкции, с улыбкой начинает с пассажирами разминку:

- Поднимите руки, опустите их. Пошевелите ногами...

Наш турист в это время был в туалете, вышел, смотрит: все сидят с

поднятыми вверх руками! Он решил, что самолет угоняют. Тут же упал на пол и по

геройски накрыл собой стюардессу!

* * *

Мне рассказала моя гидша-итальянка, что в Неаполе мотоциклисты очень

любят вырывать сумочки из рук идущих по тротуару женщин. Много лет этот фокус

у них проходил со всеми женщинами западного мира. Несмотря на их

беспрестанную борьбу за эмансипацию. Но вот в Италию стали наведываться наши

туристки. Русские женщины, которые «влегкую» могут остановить на скаку коня, не

говоря уже об итальянских мотоциклах- мыльницах. Итальянское мотоциклетное

жулье в растерянности! За год было зафиксировано несколько случаев, когда

водители не смогли вырвать сумочку у наших, и слетали с мотоцикла. Наши так

крепко держались за кровно заработанное, что даже «Харлеи» уезжали без своих

седоков.

Возможно, наши бабы и вправду спасут мир!

* * *

Начало 90-ых годов. Самолет летит в Америку. Американская авиакомпания.

В бизнес классе наш бизнесмен. Напился до такого состояния, когда ему кажется,

будто он свободно владеет всеми языками. Стюардесса-американка дает ему анкету

заполнить. Анкета на английском. Слово «пол» на английский переводится как

«секс». Наш бизнесмен, увидев в анкете графу с названием sex, подумал и написал

«один раз в неделю». Стюардесса прочитала, хмыкнула, объясняет ему:

- Sex – означает мужчина или женщина.

На что он, отмахнувшись от нее, буркнул:

- А мне все равно!

* * *

В 90-м году с народным артистом СССР Василием Лановым летели после

гастролей по Израилю в Москву через Кипр. Кипр тогда был белым пятном в

сознании советского человека. Никто и подозревать не мог о таком бурном его

развитии после развала Советского Союза.

Наш рейс на Кипре задержали. Мы поехали с Василием на берег моря

позавтракать в каком-нибудь прибрежном кафе, а заодно и полюбоваться той

античной природной красотой, где когда-то из волн вышла Афродита. Кафе выбрали

с самообслуживанием, чтобы не объяснять официантам жестами, как выглядит

блюдо, которое мы хотим заказать. Взяли подносы, пошли вдоль стендов с

выставленными блюдами… От изобилия глаза разбегались. Для нас, советских

людей, привыкших к макаронам по-флотски, жареной колбасе с пюре, и, как к

самому изысканному блюду – котлете по-киевски, большинство этих блюд казались

заброшенными с другой цивилизации неопознанными объектами. Названия тоже не

проясняли их внутреннего содержания. Хотя, ценники были на английском языке.

Но, лично я тогда по-английски мог свободно сказать только фразу типа: «Мне вот

это, это и это!» и добавить: «пожалуйста!». А потом, когда мне «это, это и это»

дадут, ответить «спасибо». То есть, я был как раз из тех забавных русских, над

которыми столько раз впоследствии сам же смеялся, когда, к примеру, желая в

рыбном ресторане заказать сома, один из наших туристов пытался объяснить

официанту, что это такая fish с big face.

В общем, не мудрствуя лукаво, мы решили с Василием не ломать себе голову,

а традиционно взять на завтрак по-советски яичницу. Правда, выставленная на

стенде, яичница показалась нам поначалу какой-то странноватой – излишне

зеленоватой. Впрочем, она не могла быть вчерашней. Это же не наша студенческая

столовая. Это Кипр! На Кипре – капитализм! При капитализме не бывает вчерашних

продуктов. В то время мы искренне верили, что у капитализма, в отличие от нашего

социализма, человеческое лицо. Может, просто у них здесь другие курицы несут

совсем другие яйца вот такого зеленоватого оттенка. Правда, еще настораживало то,

что сверху яичница была затянута полиэтиленовой пленкой. Впрочем, это наверное

капиталистическая забота о человеке и о яичнице одновременно, чтобы на нее не

попали микробы от проходящих мимо людей. Василий первым поставил тарелку с

яичницей себе на поднос. И тут к нему подбежала уборщица - киприотка, и начала,

хихикая, что-то объяснять на своем языке, причем, достаточно темпераментно. Я

еще тогда подумал: «Надо же какая тупая. Нам, русским, что-то пытается втолковать

на киприотском. Как будто мы его в школе изучали.

– Мы только немного понимаем по-английски, – попытался объяснить ей

Лановой.

Киприотка перешла на английский, который у нее был еще хуже, чем у нас. В

конце концов мы поняли только одно: понять киприотку, говорящую по-английски,

так же бесперспективно, как понять чукчу, выражающегося по-осетински. Правда,

одно слово она повторяла так часто, что оно показалось нам знакомым: "Ту лук!"

Это свое «ту лук» она отчетливо произнесла несколько раз подряд, при этом

показывала все время на взятую нами яичницу. К нам стали подходить другие

работники столовой. И все упорно повторяли одно и то же: "Ту лук, ту лук". И тоже

бесцеремонно тыкали пальцами в бедную, еще больше позеленевшую от этого

яичницу. Мы понимали, что "ту лук" означает «смотреть». Но, что они имели в

виду, куда смотреть, на что смотреть? Наконец, одна из работниц этого буфета не

выдержала всего этого абсурда разговора с тупыми русскими, зло схватила тарелку с

яичницей с подноса Василия и отнесла её обратно на стенд. Оказалось, мы взяли

муляж яичницы, на который надо было «ту лук» - смотреть для того, чтобы заказать

такой же. Поэтому ее и затянули пленкой, чтобы понятно было даже самым тупым,

что это есть не следует!

Мы редко виделись с тех пор с Василием, но каждый раз, встречаясь, вместо

приветствия, глядя друг на друга, начинали хохотать, и вместо «здравствуй»,

приветствовать друг друга «Ту лук!». Особенно запомнилось, как кассирша,

подошедшая к нам, показывала указательным пальцем себе на глаза, как бы уточняя,

что эту яичницу надо не есть, а смотреть на нее глазами. Василий же, по своему

понял, почему она показывает себе на глаза, и уверенно поддакнул:

– Да, да, именно глазунью я и хотел!

* * *

У многих создается ошибочное впечатление, что я всегда смеюсь над

другими. Не совсем так. Вернее, совсем не так. Приведу пример, чтобы не быть

голословным.

Мы были в Швейцарии на известном горнолыжном курорте с Максимом

Галкиным. Надо сразу пояснить, что мы в хороших отношениях, несмотря на

то, что дружим.

Гуляли по центру маленького городка для зажиточных горнолыжников.

Гуляли по-нашенски, по-русски, то есть по магазинам. Проходя мимо витрины

магазина для очков, одновременно обратили внимание на необычные, со

множеством наворотов, очень даже прикольные очки от солнца. Каких ни он,

ни я ни у кого не видели. Для нас, русских, ведь самое главное, чтоб как ни у

кого! Зашли в магазин. Я попросил продавщицу выйти со мной на улицу и

показал на витрине понравившиеся мне очки. Неожиданно для меня

продавщица вдруг начала хохотать.

- Почему вы смеетесь?

- Это же очки для собак!

Я вернулся в магазин и говорю Максиму:

- Ну, мы с тобой лопухнулись. Это очки для собак!

В это время к нам подошла продавщица и спросила меня:

- Ну что, брать будете?

- В каком смысле? Мне же очки для себя надо, а вы сказали, что они для

собак.

Мне не дал докончить фразу Максим. Он мгновенно сообразил, что надо

делать. Не зря я всегда утверждал, что «мозговой процессор» у Максима

работает на хорошей современной скорости.

- Михаил Николаевич, давайте купим по паре собачьих очков и завтра в

них появимся на горе. Сами понимаете, что будет. Мы же звезды!

Мы так и сделали. «Звезды» для того и нужны обывателям, чтобы было

кому подражать. Уже через два дня несколько человек их наших крутых

модников катались и тусовались в горах в собачьих очках. Бизнесмены, те что

покрупнее и поживотастее – в очках для ньюфаундлендов и бульдогов, их

детишки – в очечках для такс и эрдельтерьерчиков.

Если вы увидите в небе самолёт без крыши, не пугайтесь –

это новый кабриолет Абрамовича.

Журнал «Космополитен» решил создать портрет идеальной

женщины, для этого взяли глаза Элизабет Тейлор, нос Клаудио Шифер,

волосы Кристины Агелеры…..и губы Анжелины Джоли, в результате

компьютер выдал фотографию… Сергея Зверева!

Начало 90-х. Точнее, чем цифрами, эти годы определить невозможно.

Поскольку перестройка закончилась, Советский Союз распался, а что началось,

никто не понимал. И названия этому не было.

Роксана Бабаян, Александр Ширвиндт, Михаил Державин, Михаил

Жванецкий и я летали к нашим общим друзьями, бывшим москвичам, в Кельн на

свадьбу их сына. Каждая поездка, да еще в капиталистическую страну, в то время

была даже для нас, известных артистов, как глоток воздуха для рабочего цементного

завода. Тем более, не за свои деньги. Друг наш не был бедным человеком, и,

понимая, что мы, известнейшие артисты Советского Союза, по западным меркам

нечто среднее между бомжами и разнорабочими, оплачивал нам и дорогу и

гостиницу. И хотя, первые обменные пункты в России уже появились, но после

всяких девальваций, дефолтов, финансовых встрясок валюты у каждого из нас было

слишком мало, чтобы летать за границу не на халяву. Достаточно привести для

убедительности такой пример: в 91-м году в Берлине я положил на счет в банке

триста марок на проценты! На два года! И всерьез расстроился, когда через год

узнал, что марка по отношению к доллару подешевела, и я, несмотря на набежавшие

проценты, потерял десять марок. Я думаю, что у всех, кто был в той поездке,

валютное состояние было не намного лучше моего. А если у кого-то и был некий

валютный минимум, тому уже в самолете начинали сниться вещие сны. Вещими

снами мы тогда называли сны, в которых снились купленные за границей вещи.

После трех дней, проведенных на свежем кельнском воздухе свободы, мы

возвращались все вместе одним самолетом в Москву. Эконом-классом. Тогда никто

из нас и мечтать не мог о бизнес-классе, не говоря уже о первом. Каждый раз,

проходя мимо отсеков для избранных, очень противных, зажиточных капиталистов,

с завистью смотрели на тех, кому было куда свободно вытянуть ноги и кого в

течение полета должны были поить бесплатно и… безлимитно! Слово не русское, но

очень точно отражающее процесс. От таких мыслей зажиточные капиталисты

казались нам еще противнее, нежели их описывали в советских учебниках для

средней школы. И даже противнее, чем рисовали в журнале «Крокодил».

В эконом-классе сидели все рядом, кучкой. Для начала выпили за удачную

поездку. Стали хвастаться друг другу, кто что купил: кто магнитофон, кто костюм,

кто галстук, кто туфли, кто машинку для выбривания волос из ноздрей, кто косточку

для любимой собаки… Выпили по второй! Угощали друг друга по очереди. У

каждого оказалось в сумке по бутылке водки, заначенной еще с позавчерашней

свадьбы. И вдруг Ширвиндт, который все это время больше молчал, вернее,

умалчивал о том, что они с женой купили в Кельне, не выдержал и сказал:

– Должен сознаться, господа, что мы с Наташей купили в Кельне землю!

Все разговоры о купленных галстуках, костюмах, собачьих косточках и

волосовыдералках тут же поблекли:

- Как землю?

- Где?

- В каком районе?

- В самом центре Кельна! – не без гордости признался Ширвиндт.

В голове у каждого пронеслись различные мысли. Неужели Ширвиндт еще

занимается бизнесом? Торгует нефтью, бензином, сжиженным газом? А, может,

получил наследство? Первым решился на уточняющий вопрос Жванецкий:

– И сколько же соток?

Мы все замерли в ожидании смертельного приговора нашим «блошиным»

покупкам.

– Да немного… – довольно равнодушно, этак по-ширвиндтовски, ответил

Ширвиндт. – Наташа, покажи?

Его супруга вытащила из шуршащего пластикового пакета глиняный горшок

с удивительно красивым и необычным домашним цветком.

– Вот, видите! – показал на горшок с цветком, в котором, естественно, была

земля – земля, купленная в Кельне!

Недавно в Кремле президент России

в очередной раз принял деятелей культуры

за ПОРЯДОЧНЫХ людей.

СОШЛОСЬ!

За два дня до моего отлета в Америку мне позвонил из Нью-Йорка друг

юности, о котором я писал в своих очерках и не раз рассказывал со сцены, - Юрий

Радзиевский. В отличие от многих наших эмигрантов за долгие годы эмиграции

Юра заамериканился настолько, что даже опытные западные бизнесмены уже не

угадывали в нем бывшего русского.

Юра живет не просто западной - я бы сказал: утонченно-западной жизнью.

Поэтому ему порой не хватает простейших земных удовольствий и чувств,

которыми он был ранен в нашем общем детстве.

- Привези пару веничков для бани, - попросил он.

- Что-что?

- Два-три веничка, свежих. Для русской бани.

- Ты шутишь? Пойди и нарви березовых веток в Центральном парке рядом с

твоим домом.

- Нет. Хочется настоящих. С родины. К. тому же здесь нарвешь - в тюрьму

попадешь.

Юра построил в загородном доме именно русскую баню. Потому что после

финской бани, к коим привыкли все западники, лучше чувствовало себя тело, а

после русской - душа. Как будто попарили и ее.

Американцам-аборигенам очень понравилась Юрина баня. Несмотря на

разный уровень получаемой в месяц прибыли, под веником они становились

равными.

Проблема же оставалась в вениках. Вообще патриоты американского образа

жизни уверяют, что в Америке можно купить все. Неправда. Я спрашивал в

супермаркетах граненый стакан. Не было. Даже не слышали.

Я по-дружески проникся просьбой, положил в «дипломат» два веника,

купленные у «Сандунов», и, не предполагая еще, что ждет меня впереди, поехал в

Шереметьево.

Таможенник не узнал меня. Такое, кстати, бывает довольно часто. Начал

пытать заученными вопросами:

- Наркотики есть? Драгоценности? Антиквариат? Что везете запрещенного?

От последнего вопроса я даже улыбнулся. Я имел право себе это позволить,

потому что, во-первых, не вез ничего запретного. Во-вторых, даже если бы я вез,

неужели я ему в этом признался бы добровольно?

- Скажите, а кто-нибудь вам отвечает, что он везет что-то запретное? -

спросил я у таможенника не без лукавства.

Такой вопрос показался ему большой дерзостью. Он внимательно

посмотрел на меня глазами-рентгенами. Похоже, мое лицо показалось ему

подозрительно знакомым. Прищурился.

- Вы не шутите на границе, а лучше откройте «дипломат».

Я открыл. Такого поворота событий он явно не ожидал. Правда, и я до этого

момента не подумал о том, какой эффект могут произвести два веника в «диплома-

те». Судя по всему, таможенник много повидал на своей службе. Но чтобы человек

летел в Америку с вениками для бани?!.

Он долго смотрел на них, словно прокручивал в голове варианты: что бы это

могло означать? что кроется в самих вениках? Потом задал самый глупый вопрос,

какой я слышал в своей жизни:

- Что это такое? На что получил не менее глупый ответ:

- Это веники.

Таможенник не поверил, позвал старшего офицера, чтобы тот ему

посоветовал: отрывать листочки или нет? А вдруг в них наркотики? Офицер тут же

признал меня, очень обрадовался. Сказал:

- Я все понял. Это вы везете для юмора, да? Проходите, проходите. - И на

прощание, с нехорошей, как мне показалось, улыбкой добавил: - Желаю счастья на

американской границе.

Его насмешку я вспомнил, только прилетев в Америку. Это было как раз то

время, когда любовь к русским за победу над коммунизмом и за разрешение снести

Берлинскую стену сменилась в мире настороженностью. В каждом прилетевшем

мужчине теперь виделся мафиози, а в женщине от 12 до 70 - проститутка, пося-

гающая на хлеб местных профессионалок, защищенных государственным

профсоюзом.

Когда я увидел, как трясут всех русских, заставляют открывать портфели,

чемоданы, я понял, что сейчас у меня возникнут серьезные проблемы. Тем более что

на этой границе меня уж точно никто не узнает.

Подходя к контролю, попытался придать своему лицу как можно более

честное выражение. Но западные офицеры не реагируют ни на что, кроме

спущенных по чиновничьей лестнице инструкций.

- Это ваш «дипломат»?

-Да.

- А что в нем?

- Ничего.

- Как ничего?

- Так, ерунда всякая.

- Откройте. Я открыл. Он смотрел на мою «ерунду» еще дольше, чем наш

таможенник. Мне даже стало его жалко, так он напрягся, глядя на мои веники.

- Что это такое? - спросил он с паузой после каждого слова, как робот,

пытающийся найти общий язык с пришельцем.

После этого вопроса напрягся я. Но ему не стало жалко меня. А я

действительно растерялся. Как ему объяснить? С чего начать? С истории

строительства бань на Руси? Американцы не знают и не хотят признавать ничего из

жизни других народов. Они уверены, что живут в единственно правильной стране

на планете. Ответить: «Два веника»? Мой английский не настолько хорош, чтобы я

мог найти в моем словаре слово «веник» по-английски. Да и потом, наверняка на

английском «веники» означают предмет, которым подметают. Что я - такой

чистюля, что прилетел со своими вениками? Вспомнил, как тот же Радзиевский

учил меня. Во-первых, американцам не надо никогда говорить лишнего. Все

детали, которыми грешит русская эмоциональная речь, вызывают у них головную

боль и подозрение. Раз болтает - значит, запутывает. Во-вторых, ответы должны в

точности совпадать с тем, что американец видит. Слова с картинкой обязаны

сходиться. Это для них главное - чтобы сошлось. Иначе программы, вставленные в

их мозг, дают сбой. А всем, что дает сбой, занимается полиция.

Вспомнив все это и указывая на веники, я ответил:

- Это два куста.

- Два куста? - недоверчиво переспросил таможенник.

- Да, два высушенных куста, - подтвердил я с максимально честным

выражением лица.

Правда, тут же почувствовал, что мои слова все-таки не сошлись с его

картинкой и еще с чем-то.

- Для чего же вы везете их с собой? Я решил оставаться честным до конца:

- Для бани.

- Два куста для бани?!

Что-то в его программе разошлось окончательно. Он обратился к стоящим

за мной людям:

-

Очередь ко мне больше не занимайте.

Я понял, что попал надолго.

- Итак, два куста для бани? - переспросил он, напряженно пытаясь

представить, как я буду в бане высаживать два куста.

- Да, для бани! - Все еще следуя советам друга, я старался не ляпнуть ни

одного лишнего слова.

- А зачем вам два куста в бане? Объясните, пожалуйста!

Этим вопросом офицер был явно доволен. Словно поймал арабского

террориста.

- Бить себя, - ответил я со всей честностью, на которую был способен.

- Бить себя? В бане?!

По его глазам я понял, что он стал с этого момента подозревать меня уже не в

терроризме.

-

Да, бить себя в бане. По спине. Вот так, - показал я жестом.

Наступила пауза. Таможенник нарушил ее первым:

- А вы в бане голый находитесь?

-Да.

- Вы что, мазохист?

- Нет. У нас в России все так делают.

- И все голые? И бьют себя?

- Именно так.

-

У вас что, все - мазохисты?

Я был в отчаянии. Чем точнее я пытался ему объяснить, тем больше у него

«не сходилось». И я предпринял последнюю попытку на своем немощном англий-

ском, состоящем из главных слов и интернациональных жестов:

- Эти веники я привез для своего друга в Нью-Йорке. Он из русских.

Построил здесь баню. Русскую баню... У нас такие бани уже тысячу лет, с вениками.

- Я объяснял медленно, по слогам, как для робота. - Я его буду вот так хлестать,

чтобы потом было легко и хорошо. Холестерин понижает.

Очевидно, на этот раз я наговорил много лишнего. Зато он понял из моей

тирады слово «холестерин».

- Так, значит, это ваш друг - мазохист, а вы - садист, - сделал вывод

таможенник и затряс головой, как бы желая стряхнуть с нее полученную от меня

ненужную ему информацию. Так собака стряхивает капли, выходя из воды. - Фу, -

выдохнул он, - сейчас проверим вашего друга. Телефон есть?

Меня отвели в офицерскую. Позвонили Радзиевскому:

- Вы знаете, что вам привез ваш друг из России? Радзиевский помолчал.

Видимо, как компьютер, пролистал возможные мои ответы, после чего сказал:

- Два куста из веток для моей бани. Американцы так ничего и не поняли. Но

меня отпустили. Потому что, слава богу, на этот раз у них сошлось!

Знаете ли вы, что такое американский

кроссворд? Это когда одну строчку надо

заполнить КРЕСТИКАМИ,

а другую - НОЛИКАМИ.

ВЕРСАЧЕ, КОТОРЫЙ ОСТАЛСЯ ДОЛЖЕН

В наше время мало кто не знает о дизайнере Версаче. А в закрытом от

западной моды Советском Союзе о нем знали только спекулянты-фарцовщики да

артисты, которые у них одевались.

Мне стиль «Версаче» в моде всегда не очень нравился. Особенно в мужской.

С тем же успехом можно у нас расписать рубашки хохломской росписью, а

пуговицы на пиджаках и пряжки на туфлях сделать из каслинского литья. Недаром

на эту петушиную моду у нас первыми откликнулись, извините за банальное

словосочетание, лица кавказской национальности. В Америке же ее всегда

предпочитали богатые техасцы, пуэрториканцы и наши иммигранты, среди которых

носить «Версаче» считалось престижным. К концу перестройки многие из них стали

похожи на зажиточных кавказцев, успешно торгующих на Центральном московском

рынке.

Я гулял по Пятой авеню. Разглядывая витрины, думал о том, что русская речь

все чаще слышится на главной торговой улице Нью-Йорка и все чаще вдогонку

летят слова:

-

Смотрите, как этот придурок похож на Задорнова!

Остановился как раз около витрины магазина «Версаче», чтобы еще раз

убедиться в правоте своих взглядов. Как вдруг меня сзади кто-то окликнул:

-

Товарищ Задорнов, это вы?

Бизнесмен. Нефтяник. Он приходил пару раз в офис нашего фонда

«Содружество». Мы с ним даже пытались выстроить кое-какие обоюдно

прибыльные финансовые комбинации. Он тогда возглавлял в Ханты-Мансийско

нефтяную фирму. А у нас были экспортные льготы.

- Товарищ Задорнов, извините, что беспокою. Вы меня помните? Вы же тут

все знаете. Я завтра улетаю в Ханты-Мансийск. Мне надо корешам в подарок

галстуки выбрать. Могли бы помочь? Судя по его растерянному, недовольному

взгляду, а также по одежде, за границей он до этого был только в Польше или в

Болгарии.

- Вам галстуки корешам помоднее нужны? - спросил я.

- Помоднее, помоднее, - уверенно ответил он.

- Тогда вам как раз сюда. - Я показал на яркую вывеску над золоченым, как

корпус дешевых гонконгских часов, входом в «Версаче». - Уверяю вас, кореша

будут довольны. Пойдемте. Если надо, я вам даже помогу кое- что перевести.

Мы зашли. Я уверен был, что этот наш заход в «Версаче» окажется просто

шуткой. Мой спутник увидит на галстуках сочетание узоров с ценой, представит в

них своих корешей на берегу Иртыша, в галошах и с удочками, рассмеется, и мы

уйдем. Но я ошибся.

- Ух, какие галстуки! - восхитился он. - Почем? По 150? Корешам будет в

самый раз.

- Вы что, серьезно? - Я подумал, что он меня хочет разыграть. - За углом я

вам покажу точно такие же галстуки, но раз в сто дешевле.

- Не, нельзя, я корешам покупаю. Только, товарищ Задорнов, помогите мне с

ней разобраться, - он показал на продавщицу.

Должен в этом месте сделать свое обычное отступление, чтобы дальнейшее

стало более понятным даже не очень понятливому читателю.

То было время, когда не только наши кореша не знали о Версаче, но и

Версаче не знал о наших корешах. Пройдет всего пара лет. Я расскажу об этой

истории по телевизору. Легкое для слуха слово «Версаче» полетит горьковским

буревестником над российскими просторами, и редкий россиянин не запомнит его.

Знатоки моды рассказывали мне, что Версаче одно время не мог понять, почему

вдруг именно русские набросились на его галстуки. Кстати, именно он первым

начал принимать на работу в свои магазины русских продавщиц. Не столько ради

языка, сколько для понимания психологии российского покупателя. Сейчас во всех

главных городах мира в магазинах ведущих дизайнеров непременно есть русские

привлекательные продавщицы, которые обязаны привлекать не только клиентов, но

и их деньги. К сожалению, сам Версаче умер, так и не узнав, что именно мне он

обязан резким нашествием русских на его моду. Многие советовали потребовать с

него процент за скрытую рекламу, сработавшую на подсознание в лучших

традициях Запада.

Однако возвращаемся к моему спутнику из Ханты-Мансийска. Подошла

продавщица:

- Чем могу помочь?

Я объяснил, что мой друг хочет выбрать галстуки в подарок своим коллегам.

Его вид вызвал у нее сомнение в серьезности этого намерения, но все-таки она

подвела нас к самому большому стенду галстуков. Галстуки висели на этом стенде

в два ряда. Как на брусьях. Каждый ряд - метров на пятнадцать. Мой спутник шел,

разглядывая их, как некие диковинки. За ним я. За нами продавщица. Наконец он

остановился и уверенно сказал:

- Я возьму вот эти три галстука, эти пять, эти семь и последние три метра

верхнего ряда.

Я перевел. Продавщица спокойно, совершенно не реагируя на масштабность

покупки, повесила себе на руку сорок восемь галстуков. Я же про себя быстренько

посчитал: 48 по 150, некоторые по 200 долларов за каждый. Удивился, почему не

удивилась продавщица. Обычный американский, даже богатый, покупатель в таких

магазинах больше двух-трех галстуков не берет. При этом требует за третий

максимальной скидки, расплачивается кредитной карточкой и, довольный, если

была скидка, уходит.

- Это все? - спросила меня продавщица.

- Это все? - спросил я своего спутника.

- Все, - ответил довольный спутник.

-

Все, - перевел я продавщице. - Ему достаточно.

Втроем подошли к кассе. Продавщица, у которой еще никогда не было

покупателей из Ханты-Мансийска, разложила галстуки на прилавке и, показав на

них рукой, спросила опять-таки у меня:

-

Что из этого всего джентльмен будет покупать?

Только в этот момент я понял, почему она прежде не удивилась. Ей и в

голову не могло прийти, что джентльмен хочет купить все. Однако мое дело -

правильно переводить.

- Она спрашивает: что из этого вы будете покупать?

- Она че, дура, что ли? - удивился мой спутник. - Я все буду брать. Перевел

обратно:

- Он сказал, что будет покупать все.

- Как все?!

Выражение ее лица сможет представить себе лишь тот, кто когда-нибудь

видел глаза глубоководного дальневосточного краба. Так называемые фасеточные.

Как телескопчики, вернее, перископчики.

- Откуда этот господин? - поинтересовался краб. Какое я испытал

наслаждение за наших корешей, с гордостью отвечая:

- Он из Ханты-Мансийск-Сити.

-

Это что, такая богатая страна?

Очевидно, «Ханты- Мансийск» звучало для нее как нечто такое, что рядом с

Монте-Карло.

Перископчики уже начали убираться на место, поджиматься. Она подошла к

компьютеру и задала опять- таки обычный для нее вопрос:

- Как ваш друг будет расплачиваться? То есть какой кредитной карточкой,

так как далеко не каждая кредитка имеет дневной лимит на такую сумму. Перевел:

- Она интересуется, как вы будете расплачиваться?

-

Чего?! - Теперь на того же краба стал похож мой спутник. До сих пор он

знал только два способа расплатиться: деньгами и натурой. - Чего она от

меня хочет?

Я, как мог, пояснил:

- Не волнуйтесь, она о другом. У вас карточка есть?

-

Нет у меня никакой фотокарточки.

Я понял, что наш с ним разговор ни к чему толковому не приведет. Поэтому

ответил за него сам:

-

Он будет платить наличными.

Перископы выдвинулись из своих ячеек на максимальную амплитуду.

Американцы вообще боятся носить в карманах наличными больше пятидесяти

долларов. А тех, кто носит подобные суммы, компьютер ставит на учет в ФБР. Я

хотел об этом предупредить моего спутника, но не успел, потому что в это время ее

пери- окопчики сфокусировались на чем-то справа от меня и застыли в

неподвижности. Наш кореш вынул из своих габаритных штанин пачку-кирпичик

стодолларовых купюр, перетянутых резиночкой от бигуди. Послюнив палец, со

скоростью счетной машинки отсчитал ей несколько положенных тысяч. По

проворным движениям пальцев нетрудно было догадаться, что они на это дело

тренированы, как будто это действие для них ежедневное.

Я почувствовал, что в этот момент продавщице захотелось навсегда уехать в

Ханты- Мансийск. Именно этот Сити стал городом ее мечты. Она была так

заворожена тем, как иностранец отсчитывает новенькие стодолларовые купюры,

что успела за это время упаковать в фирменный кишкообразный пакет только один

галстук.

- Она что, каждый галстук будет так упаковывать? У меня нет времени! -

возмутился мой кореш. - Мы еще должны купить подарки женам моих корешей.

Пусть сложит все вместе в пакет.

Каким унижением для продавщицы было увидеть ее гордость - галстуки

Версаче - без упаковки, в полиэтиленовом пакете, сваленными лапшой! Еще она

хотела дать сдачу. Но гость из города ее мечты сдачу не взял. Сказал: некуда

мелочь класть, и так все карманы раздуты.

Не зная, чем быть полезным такому клиенту, негр-секьюрити подхватил

мешок с лапшой и услужливо понес подарок корешам Ханты-Мансийска за нами

до дверей.

Никогда не забуду, как я пытался объяснить

одному американскому туристу, что по

статистике больше всего людей, которые

говорят по-английски... В КИТАЕ!

ВЫПИТЬ ОХОТА

На улице ко мне часто подходят с вопросом: «Все, что вы рассказываете, -

правда? Или вы все это сочиняете?» Чаще всего в последнее время спрашивают, по-

жалуй, про историю с дринками.

Сознаюсь, ее мне рассказал в Харькове, в бане, один из руководителей

харьковского ГАИ. К сожалению, его фамилии я не записал и не смог потом

отблагодарить за такой подарок. Он сам был участником этой истории. Из Харькова

в свое время многие уехали в Америку, в том числе один из его лучших друзей.

Прошло лет пятнадцать. Из Советского Союза стало легче выезжать по

приглашениям. Друзья встретились в Хьюстоне и решили эту встречу отметить

прямо по дороге из аэропорта.

Эмигрировавший друг был за рулем. Проезжали мимо мексиканского

ресторана на трассе. Зашли, сели, позвали официантку-мексиканку. Задача перед

ними стояла непростая. В большинстве американских ресторанов водку в бутылках

на стол не подают. Только рюмками. Называется одна порция-рюмка «one drink»

(drink - по-английски: выпивка, напиток, а также порция). Две порции - «two

drinks»... То есть дринкнул, недостаточно захорошело - попросил второй дринк.

Двух-трех дринков для американцев обычно за вечер предостаточно. Но наши

ребята не виделись пятнадцать лет.

Друг моего рассказчика хоть и знал здешние порядки, но они ему претили,

так как душа его навсегда осталась нашей. Поэтому официантке он сразу сказал:

- Значит, так. Слушай меня внимательно. Принеси нам десять дринков.

Только сразу, вместе! Поняла? Ну и на закусочку какой-нибудь салатик.

Официантка переспросила:

- Сколько-сколько дринков?

- Десять. Давай быстрее, мы двадцать лет не виделись. Выпить охота,

понимаешь?

Официантка пошла сначала на кухню, но какая-то мысль ее все-таки

остановила по дороге, и она вернулась.

- Вы извините, я недавно из Мексики, не все еще понимаю по-английски. Вы

не могли бы повторить ваш заказ? Наш слово в слово повторил настойчивее:

- Десять дринков и один салат. Давай быстрее. «Догадавшись», о чем идет

речь, официантка очень учтиво спросила:

-

Вам, наверно, еще стулья поставить, да? Еще люди придут?

Наши уже стали раздражаться.

- Не волнуйся, милая, стулья ставить не надо. Вдвоем справимся. Давай, и

побыстрее. Говорят тебе, выпить охота.

Официантка принесла на блюде десять рюмок водки, отошла в сторону и

стала наблюдать, что будет дальше. Наши быстро ими прожонглировали за

встречу, за друзей, за первую родину, за вторую родину, за удачу, за счастье и за

будь-будь. И снова позвали потрясенную увиденным официантку.

-

Еще десять дринков принеси, да?

Та опять учтиво спрашивает:

- И салат?

-

Нет, салат оставь этот. Не трогай.

Официантка принесла новые десять дринков. Наши их продринкали еще

быстрее. За школьных учителей, врачей, за тех, кто уехал и кто остался (поименно),

и за будь-будь. И в третий раз повелительным жестом потребовали официантку.

- Очень маленькие у вас все-таки дринки. Чтобы мы тебя больше не гоняли

(решили заботу об официантке проявить!), принеси сразу двадцать. А салат не

трогай, тебе сказали.

Все работники ресторана вышли смотреть, как наши опрокидывают дринки

за тех, кто в море, за тех, кто с нами, и за хрен с теми, кто не с нами... Подошел к

столику хозяин ресторана. Пожилой заботливый мексиканец пожал нашим руки,

представился и говорит:

- Вы замечательные клиенты. Мы даем вам максимальные скидки.

Приезжайте к нам почаще. И имейте в виду, что каждый четвертый дринк у нас

бесплатный. Зря он это сказал! Наши туг же позвали официантку.

- Повтори все, что мы взяли, а то, что бесплатно положено, отдельно поставь

на поднос - пусть рядышком стоит, так, для удовольствия, глаз радует. Да, и при-

неси наконец какой-нибудь закуски. Мы ж не алкоголики - все это под один салат

пить.

Когда в каждом сидело по пол-литра, ребята встали и под аплодисменты

обслуживающего персонала начали прощаться:

- Спасибо, было очень вкусно, нам пора, мы поехали.

Хозяин подошел во второй раз. Снова пожал им руки и, загадочно улыбаясь,

сообщил, что их ждет у выхода сюрприз. Он вызвал за свой счет лимузин! Чтобы

тот в целости и сохранности доставил дорогих клиентов домой.

- Таких клиентов беречь надо, - пояснил хозяин.

- Зачем нам лимузин? - возмутились друзья детства. - Мы сами за рулем.

И официанты, и повара вышли на крыльцо проводить «жонглеров дринками»

в последний путь. Те же как ни в чем не бывало сели в машину и поехали.

Ехали, ехали, вроде не качаясь, не нарушая правил. И вдруг - надо же такому

случиться! - их остановил на трассе дорожный патруль:

- У вас фара одна не работает. Полицейский отошел метра на три, показал

жезлом на негорящую фару. За рулем из наших был тот, который уже в Америке

пообтерся. Понимал - главное сейчас, чтобы полицейский не почувствовал запаха.

Однако отвечать надо. Приоткрыл окошко чуть-чуть и, высунувшись лишь одним

ухом, попытался внятно пробормотать:

- Конечно-конечно, мы все знаем, как раз ехали в автосервис.

Но даже из уха на три метра так потянуло спиртным, что полицейский

пошел на это ухо, как кот на валерьянку.

- По-моему, вы выпили.

Наш попытался его успокоить, продолжая разговаривать так же, ухом:

- Да нет, в пределах нормы.

И вроде не соврал. Просто не уточнил, что в пределах своей нормы.

- А по-моему, не в пределах, - не поверил полицейский. - Придется пройти

тест.

Достал, извините за выражение, «тестилку» - последнее достижение

американской науки и техники.

- Дыхните вот сюда!

Водитель побледнел. Отказаться от тестилки нереально. Сразу заберут. Дать

взятку - еще хуже: посадят. Они же, американцы, как недоросли, даже не догадыва-

ются, что можно деньги собирать на дороге. Оставалось одно - надеяться на

технику выдоха. Этому у нас многие научились еще в юношестве. И никто, кроме

наших, в мире такой техникой не обладает. Выдыхать носом. Шумно, но с

меньшим процентом перегара. Когда-то я тоже знал этот способ. Мальчишки во

дворе научили. Я тогда был в восьмом классе. И успешно пользовался этим

выдохом, когда на школьных вечерах нас проверяли учителя.

Вспомнив, чему учили комсомол и школа, наш водитель послушно и шумно

пустил струю через нос и стал обреченно ждать результата. Полицейский посмот-

рел на дисплей тестилки и не поверил своим глазам. Там ясно и отчетливо

выскочило слово «труп». Бедный американец так удивился! До сего момента он

даже не знал, что там такое есть, внутри дисплея. Потряс тестилкой - может, что-то

в ней заклинило? Ведь не может такого быть: водитель живой, а на дисплее написа-

но «труп». Явное расхождение - несвязуха! Потряс и попросил еще раз: «Не могли

бы вы снова пройти тест?»

Наш понял: что-то у американца не получается. Дыхнул уже увереннее.

Американец посмотрел на дисплей: опять труп. У американца, как рассказывал мне

свидетель-харьковчанин, даже волосы в подмышках зашевелились от ужаса.

Водитель же, увидев полицейского растерянным, приободрился и спросил: «Что

там у вас?»

- Да вот тут, посмотрите, - не зная, как подобрать слова, начал объяснять

американец. И показал водителю на дисплей.

- Да у вас же прибор испорчен! - мгновенно осмелел наш «заяц во хмелю». -

Да я на вас жаловаться буду. Вы меня оскорбляете. Я что, труп, по-вашему?

Американец окончательно растерялся и, не зная, что дальше делать, отпустил

наших. Как утверждал мой рассказчик, он долго еще, стоя на том же месте, тряс

своей тестилкой, с которой никак, судя по всему, не мог скинуть слово «труп».

Наши обрадовались, поехали. По дороге уже хотели в честь такого события

еще в какой-нибудь ресторанчик заскочить. Но судьба-режиссер распорядилась по-

своему. Или они и впрямь ехали качаясь. И их остановила вторая полицейская

машина. Впрочем, наш уже опытный водитель ничего не боялся. Уверенно подозвал

полицейского и сразу ему предложил: «Давай сюда, без лишних предисловий, свою

тестилку». На этот раз он выдохнул что есть мочи. Раза в три больше, чем вдохнул.

Полицейский посмотрел на дисплей - глаза у него округлились, как и у первого.

Поэтому наш уверенно сам спросил: «Ну что там, труп, да?» Еще больше поли-

цейский удивился такой проницательности.

- Откуда вы знаете?!

- Да у вас же у всех на дороге приборы испорчены, - разошелся наш «заяц». -

Да я на вас в муниципалитет жаловаться буду! Уже один нас останавливал. Я у него

тоже трупом был. Вы мне за это ответите.

Полицейский не поверил такому бреду, связался со своим коллегой.

- Ты труп останавливал?

- Да, было, - как-то с неохотой ответил тот, видимо, все еще продолжая

трясти тестилкой. - Вот до сих пор с дисплея не исчезает.

За нанесенный моральный ущерб наших проводили под конвоем до дома.

А на следующий день они поехали в мексиканский ресторан завтракать с

максимальной скидкой. И дринкнуть не только за свою историческую родину, но и

за американцев. Все-таки они хорошие - как дети! И с ними можно иметь дело!

Новости политики. На Ближнем востоке в знак протеста

против современной американской политики прошел

митинг под девизом «ЗАКРЫТЬ АМЕРИКУ!» Участники

митинга сожгли ЧУЧЕЛО КОЛУМБА.

НЕФТЯНАЯ СКВАЖИНА

Во времена перестройки немцы в Западном Берлине вычислили, что самые

выгодные клиенты в ресторанах - русские. Это было время, когда с выездом со-

ветским людям стало легче. Уже не надо было проходить советов ветеранов, чтобы

получить визу. У иммигрантов очнулось дремавшее до сих пор чувство любви к

родине, поскольку многие из них пооткрывали на родине различные бизнесы и

начали благодаря родине богатеть с той же скоростью, с какой их родина - беднеть.

К ним стали косяками слетаться российские родственники, благодаря которым

загульная ночная жизнь на Западе явно оживилась.

Все это аукнулось подскочившими прибылями в лучших ресторанах самых

престижных городов Европы. И если хозяева испанских, итальянских, китайских

ресторанов просто радовались каждому русскому посетителю, то скрупулезные во

всем немцы начали считать: какова же разница в процентах прибыли от гульбы

русских в сравнении с теми же немцами? Выяснилось: такая же, как, скажем,

между нефтяным бизнесом и бизнесом по выпуску канцелярских скрепок. К.

удивлению немцев, оказалось, что никто, кроме русских, не может вечером столько

съесть. Немец придет в ресторан - закажет салатик с пивом. Это будет для него и

закуска, и первое, и второе, и третье, и компот. Наши возьмут - холодной и горячей

закусочки, суп, два вторых, три десерта. И чтобы все то время, пока они едят, в

центре стола стояли поросеночек с хреном, селедочка под шубой, балычок,

портвешок, водочка с коньячком. И пивко обязательно. И, конечно, вино красное,

подороже, - для борьбы с холестерином.

Просчитав все это, а также учитывая, что русские обычно гуляют громко,

шумно, поев, любят потанцевать, а точнее, поплясать, выяснить отношения друг с

другом, немцы решили открыть ресторан специально для русских. И назвать его

«Москва». Чтобы они гуляли в каком-то одном месте, не мешали бы в других ресто-

ранах наслаждаться утонченной едой другим национальностям. Шеф-повара

пригласили русского. Официантов же взяли немецких. Чтобы не воровали. И вот тут

они ошиблись.

Конечно, еда была роскошной. Сочной, разнообразной, желанной для

русского желудка. И прибыль тоже была желанной. Не немецкой. С первых же дней

ресторан начал ее давать, прямо как настоящая нефтяная скважина. Но бедные

немцы-официанты не знали в конце вечера, кому из клиентов на какой стол

подавать счет. Они все путали. Потому что не могли уследить за движениями

неуспокоенной русской души.

Они к чему привыкли? Пришел клиент, сел за столик, что-то заказал, ему

принесли. За тем же столиком, где поел, рассчитался и ушел. А русский? Заказ

сделал за одним столиком. Мгновенно подсел к знакомым за другой. Попросил все,

что он заказал, перенести ему туда. Потом заметил хорошенькую девчонку, пошел

выпивать с ней. Официант несет приборы опять за ним. Но девчонка оказалась

неперспективной. Перескочил под десерт поговорить о бизнесе с приятелями. Свое

место забыл начисто. К тому же на его месте уже другой заснул лицом в салат... И

так почти все посетители. Официанты были не в состоянии уследить за этим бро-

уновским движением. А по красным, горячим лицам клиентов в салатах не могли

понять, кто кем был в начале вечера.

В конце концов, после двух-трех серьезных инцидентов с криками: «Что за

счет ты мне подсовываешь?! Я это не ел!» - нефтяную скважину пришлось закрыть.

Теперь наши снова гуляют по всем ресторанам Берлина. И если поздно

ночью вы встретите там подвыпившего человека, который праздно шатается по

улице, не представляя, куда себя пристроить, знайте: это наш. Потому что немцы по

ночам спят. Странные они все-таки.

Западным людям надо учиться у наших

любить ЖИЗНЬ, а не ее СМЫСЛ!

«КАТИ К КАССЕ»

Русский бизнесмен, уже из «новых». По виду хозяин нескольких

коммерческих ларьков. Таких обычно можно узнать по поведению. В любой точке

мира они ведут себя по-хозяйски, как будто у себя в ларьке.

За полчаса отлета из Лондона он забежал в супермаркет, чтобы купить

подарки всем членам всех своих семей.

Забежал и остановился как вкопанный. Стоит, смотрит на все окружающее

его изобилие, не понимает, с чего начать делать закупки, когда вокруг столько всего.

Вдруг увидел, что одна из продавщиц катит перед собой тележку, на которой лежит

буквально все: мужские, женские костюмы, посуда, белье, детские вещи. Все это она

должна была развезти по отделам. Посмотрел наш коммерсант на тележку, на часы.

Подошел к продавщице и, показав руками на кассу, приказал: «Кати к кассе». Кто-

то из его спутников на ломаном английском кое- как перевел непереводимое

сочетание слов, мол, что ее просят пройти к кассе. Она кивнула, что поняла, и

послушно пошла к кассе. Но без тележки. Не поняла нашего размаха. Ей же в голову

не могло прийти, что ее просят подойти к кассе вместе с тележкой и товаром на ней.

Но наши не растерялись. Они сами покатили за ней тележку. После чего долго

пытались у кассы объяснить собравшимся продавцам, что просят все это завернуть,

и побыстрее, так как у них через 40 минут самолет...

Настоящий мужчина долго остается под

впечатлением, которое он производит на женщину!

МОЛЧАТЬ! Я ДОМ ПОКУПАЮ

В 91-м году у меня были очень неудачные гастроли по Америке. Неполные

залы. Жулик-импресарио. Зато благодаря этой поездке я стал свидетелем новых

историй.

Это был переходный период от России советской к России никакой.

Известно, что самые большие деньги делаются во время становления государства и

во время его распада. У нас, как всегда, от нашего нетерпения происходило сразу и

то, и другое. Ломоносов еще предупреждал: если у кого-то где-то убавится, то у

другого обязательно должно прибавиться. Одни богатели, другие нищали. Мы

строили капитализм по ускоренной программе. Счастливчики от этого процесса

дурели, складывали небесную манну партии в чемоданы, а потом меняли манну на

доллары, что было в то время очень выгодно, потому что доллары уже умещались в

рюкзачке.

Случай тогда свел меня с одним из таких экземпляров в Сан-Франциско. Он

приехал туда покупать себе дом. Приехал с семьей и... рюкзачком. Рюкзачок - по-

трепанный комсомольской романтикой шестидесятых годов. Никому и в голову не

могло прийти в Америке, чт6 у него в рюкзачке. В то время русских на Западе еще

жалели и относились к ним, как к проголодавшимся дикарям. Правда, сам

обладатель рюкзачка не был похож на голодающего. Пиджак - пятьдесят шестого

размера, брюки - шестидесятого. Советский фасон, укороченный. Из-под брюк

видны съеденные туфлями носки, а между носками и брюками светится полоска

незагорелых северных крепких ног. По щекам и животу можно было сделать вывод,

что часть свалившихся на голову денег он откладывал, а другую часть честно

пытался проесть, вкладывая, как говорят в таких случаях, в самое надежное - в себя.

Жена, которая приехала с ним, ему в этом, очевидно, с усердием помогала, по-

скольку была подобна ему фигурой, чуть, правда, уменьшенной в размерах. И,

помогая мужу правильно вкладывать, она даже все зубы заменила на золотые.

Чувствовалось, что этим вложением она особенно гордилась, поэтому все время

улыбалась. Мол, вот как элегантно вложены наши деньги! Двое детей - тоже по-

добные им фигурки, этакие рюкзачки на крепких ножках, которыми они уверенно

цеплялись за землю, как корнями. Иногда оба от непонимания момента начинали

дружно хныкать. Тогда «главный рюкзак» по-отцовски давал им заботливые

затрещины со словами: «Молчать! Я дом покупаю в Сан-Франциско».

Маклер, сын одного из наших иммигрантов, хорошо говорил по-русски. Был,

очевидно, таким же прохиндеем, как его отец, однако воспитан уже Америкой,

поэтому двадцатипроцентную прибыль считал удачной. Для начала он показал

невзрачному на вид клиенту небольшой дом за двести тысяч долларов на самом

склоне горы, с видом на еле виднеющийся вдали залив. Спутник мой осмотрел этот

дом и брезгливо сказал:

- Нет, не возьму.

- Почему? Хороший же дом, и недорого, - начал банально уговаривать

молодой маклер.

- Хлюпкий, - безоговорочно констатировал клиент.

- В каком смысле? - удивился маклер.

- А вот смотри.

Отложив в сторону рюкзак, как будто там ничего не было, кроме запасной

пары белья, наш покупатель вдруг со всей силы треснул по стене кулаком. Видимо,

решив, что таким образом он может смоделировать вполне вероятное в Сан-

Франциско землетрясение. Дом задрожал, сбрасывая с себя капли утренней росы.

Жена заулыбалась, дети всхлипнули: им стало жалко этот красиво покрашенный в

детские цвета домик.

- Молчать! - приказал глава семьи. - Я дом себе выбираю. Не мешать. Ну, -

обратился он к маклеру, - сам ведешь, труха, дрянь. В случае чего рухнет. Ты мне

настоящий, хороший дом покажи. Как в Сибири чтоб. И чтоб залив весь виден был,

а не клочками, будто рубашка из расстегнутой ширинки.

Молодой маклер первый раз имел дело с русским покупателем, поэтому

никогда не видел, чтобы так выбирали дом. Однако из жажды двадцатипроцентной

прибыли спорить и обижаться не стал, а позвонил кому-то, записал адрес и решил

перед нами щегольнуть. Мол, ну сейчас я вам покажу! Отвез нас в район вблизи

залива и показал эдакий полузамок, с гордостью объявив цену: миллион долларов.

Даже изгородь тут внушала уважение настолько, что покупатель не стал ее трясти,

проверяя на прочность, а лишь уважительно погладил шершавыми руками бывшего

производственника.

- Да, этот я возьму, - сказал он. - Когда можно въезжать?

Маклер явно не был готов к такому вопросу. Он снова перезвонил, долго

разговаривал на английском, после чего сказал:

-

Да, да, вы можете въехать, но все-таки придется немножко подождать.

Там еще живут.

Покупатель таким ответом остался явно недоволен.

- И что, долго они там будут жить?

- Не знаю.

- Что значит «не знаю»? Сходи узнай. Они ж, надеюсь, по-английски

понимают?

Пока маклер выполнял его задание, мой спутник вслух мечтал о том, как он

будет выходить по утрам на крыльцо и потягиваться, глядя на залив с яхтами, одна

из которых обязательно станет его собственной.

Вернувшись, маклер сообщил: хозяин очень доволен, что нашелся

покупатель, но просит отложить переезд как минимум на месяц. Дети снова

запричитали, жена впервые перестала улыбаться. Папа почесал в затылке и

попросил маклера отойти с ним в сторону. Вид у папы был угрожающий. Так

обычно просят «отойти за угол» только у нас в России. Маклер насторожился, но

как пойдет дальше их разговор, все-таки не угадал. Он приготовился к торгу,

напрягся и уже стал считать, сколько же составит его двадцатипроцентная прибыль,

если он уступит клиенту этот дом тысяч за девятьсот. Но клиент застал его

врасплох.

- Слушай, что я тебе сейчас скажу, только слушай внимательно. Видишь вот

этот рюкзак? Так вот, я дам тебе сейчас полтора миллиона долларов, а ты иди к ним

- и чтобы завтра их здесь не было. Понятно?

Я не смогу описать все, что происходило далее. Глаза маклера, ту скорость, с

которой он побежал к хозяевам. Глаза самих хозяев, их радость. Все это

дофантазируйте сами!

Совершившуюся сделку мы праздновали вечером в «Макдоналдсе», куда нас

пригласил маклер на процент от своего заработка. Жена улыбалась, дети были счас-

тливы благодаря гамбургерам и чизбургерам. Маклер говорил, что он хочет и впредь

работать с русскими клиентами. Дал кучу своих визитных карточек. Когда же мы

вышли, наш покупатель все-таки врезал кулаком по стенке «Макдоналдса»:

-Времянка. Труха. Чуть что - развалится. Что это за ресторан?

- Не развалится! - с обидой за гордость Америки возразил маклер. -

«Макдоналдс» никогда не развалится! Его бумаги растут в цене не по дням, а по

часам. Кстати, очень выгодное дело - вложить деньги в бумаги «Макдоналдса».

Если хотите, могу вам в этом помочь.

Какие ж мы разные, подумал я. Маклер попрощался с нами. Мой спутник

сплюнул ему вдогонку и предложил:

- Пойдемте-ка, друзья, в нормальный кабак, отпразднуем без этого

скупердяя, по-нашенски.

Лучше всего о нашей сегодняшней приватизации

написал Маяковский:

«Улица моя, дома мои! »

МЗДРА ЗВЕНИТ

91-й год. Я в Америке второй раз. Русских еще не так много болтается по

миру, как теперь. Большинство американцев знает о нас из газет и новостей.

Поэтому относится к нам с сочувствием и свысока.

Но уже тогда я понял по некоторым русским туристам, что скоро это

отношение к нам изменится.

Мой бывший сокурсник, который оказался в одно время со мной в Чикаго,

попросил меня помочь купить его жене шубу. Ему явно было приятно похвастать

передо мной возможностью такой покупки.

Как и я, совсем недавно, он был инженером на кафедре. Пять лет назад мы

вместе с ним ездили в ФРГ. У нас обоих это была первая поездка в капстрану. В

каком-то кафе во Франкфурте мы пытались продать две баночки икры по 12 марок

за каждую. А нам давали только десять за обе. Это было настолько унизительно, что

теперь я говорю об этом с гордостью.

И вот всего через пять лет, в том же составе, с гордо поднятой головой мы

зашли в дорогой чикагский универмаг «Маркус». Направились прямо в отдел

женских шуб. Подошел продавец. Мужчина. Пожилой. Опытный. Оглядел нас с ног

до головы, явно прикидывая, на какую сумму джентльмены могут сделать покупку и

насколько перед ними расшаркиваться. Но мой товарищ не дал ему особенно

разглядывать нас.

- Покажите нам шубы подороже, - повелительно сказал он.

Продавец тут же предложил нам кофе и присесть. После чего развернул на

прилавке пышную рыжую шубу. За 30 тысяч долларов. Приятель долго изучал ее,

щупал, гладил, тряс. Подносил к уху и к чему-то прислушивался. Я все это время

думал о том, что еще пять лет назад он ждал увеличения жилплощади на 11

квадратных метров, а теперь не просто выбирает шубу для жены, а делает это со

знанием предмета. Откуда что берется в наших людях? Именно тогда я стал

понимать, что наши - очень быстро обучающиеся системы.

- Послушай, - вдруг вопросил он меня и встряхнул шубу уже рядом с моим

ухом. - Слышишь?

- Нет, а что я должен слышать?

- Мздра звенит.

- Что звенит?

- Мздра.

Мне было неудобно показаться неучем, поэтому я согласился:

- А-а! Да, что-то слышу. Правильно. Мздра какая-то немздристая.

- Короче. Переведи ему, - он показал на продавца, - чтобы фуфло мне не

совал.

Слово «фуфло» непереводимо на английский язык. Но по выражению лица

моего приятеля продавец сам понял, что принес фуфло.

Приятель мой много раз гонял продавца за шубами. Тот носил их из какого-

то потайного своего загашника. Наконец приятель выбрал не фуфло, с правильной

мздрой. На зависть мне расплатился кредиткой «Аmeriсап Ехргеss». Оформляя

покупку, продавец предложил и мне выбрать для жены какую-нибудь шубу.

Сказал, что у него есть шубы и подешевле. На это я ответил пренебрежительно. У

моей жены шуб и так достаточно, сами не знаем, куда их девать. «А вы русские?» -

спросил продавец уже у дверей. «Да. Но из Москвы. Мы не здесь живем».

Продавец хмыкнул, как бы отмечая это про себя на будущее.

«Пусть знает наших», - гордо сказал приятель, когда мы вышли. В этот

момент мы оба вспоминали те две баночки икры, за вырученные деньги от которых

нам надо было купить подарки женам. И не только им...

«Времена меняются, да», - сказал приятель. И мы отправились с ним

обмывать радующую моего друга незвенящую мздру.

Если В КОСМОС послать одного придурка,

то НА ЗЕМЛЕ одним придурком станет меньше.

Ну, ту-у-у-пые!

P.S.

Не могу я все-таки обойтись без американцев. Заметьте, ни разу

о них еще не упомянул. Но, более сдерживаться не в силах!

Довольно солидные наши бизнесмены поехали отдыхать на острова в

Индийском океане. Бизнесмены латвийские. Живут в Риге. Делают бизнес с Россией.

Поскольку, сами они русские, то такого подхалимства, как у местных аборигенов

перед американцами у них нет. На этом же острове отдыхала небольшая группа

американцев. Американцев можно узнать по фигурам в любой точке мира. Вечером

в баре разговорились с ними. Американцы спросили, откуда мои знакомые. Те

ответили честно:

– Мы русские, но из Риги!

- О! Рига! Да, да… здорово!.

- А знаете, где это?

- Нет, нет не знаем.

- Это столица Латвии!

- О, да, да Латвия! Здорово!

- А вы знаете, где Латвия?

- Нет-нет. А где это?

Кто-то из американцев сказал, что, кажется, это провинция в Португалии.

Нашим бизнесменам стало обидно. Задели их гордость. И один из них

нашелся как отомстить за унижение:

- А вы откуда? - спросил он у американцев.

Американцы никогда не слышали, чтобы им задавали такой вопрос. Ведь их

же узнают в любой точке мира. Они - американцы! Они – главные на земле!

Поначалу решили, задавший этот вопрос интересуется штатом, из которого они

приехали.

- О! Мы из Техаса!

- А Техас, это где?

- Как где? Это в Америке!

- А Америка, это, что - страна такая?

Вот тут американские туристы «зависли» конкретно. Приличные с виду

ребята, хорошо одеты, спортивные фигуры, а не знают главную страну в мире?!

Пока думали, что ответить, второй наш бизнесмен задал вопрос, за который я бы ему

на Первое апреля подарил самый главный приз, если бы такой приз присуждался в

номинации «Розыгрыш». С очень серьезным видом, он спросил у «гамбургеров»:

- А почему вы так хорошо говорите по-английски?

- Как, почему? Потому, что мы живем в Америке!

- Не понимаю. У англичан – английский язык, у французов – французский, у

немцев – немецкий, значит, если вы живете в Америке, у вас должен быть

американский язык. А почему вы говорите на английском?

В остальные дни американцы с нашими не разговаривали. А в тот вечер они

уходили из бара возмущаясь:

- Какие же эти русские тупые!

По-английски Грузия – Джорджия. С тех пор, как Грузию стали часто

показывать по мировым новостным программам, у большинства

американцев возникло недоумение: они знали, что в Америке есть

штат Джорджия, но не знали, что так далеко – на Кавказе. И какая

смешная фамилия у губернатора штата - Саакашвили.

Наш русский пацан с Украины гостил у своих родственникам в Америке.

Взял напрокат машину. Ехал по спидвею. Его остановила американская дорожная

полиция за превышение скорости. А он, как на зло, забыл дома права. Что делать?

Как он мне потом написал, прежде всего вспомнил, что Задорнов ещё по

телевидению объяснял, какие все американцы тупые. Взял заполненную на

украинском языке при вылете из Киева декларацию, и отдал её полицейскому.

Полицейский долго смотрел на этот листок. Для него украинский язык вообще

клинопись. Недоуменно спрашивает:

- Что это такое?

Наш, не моргнув глазом, отвечает:

- Это права.

- Какой страны? Откуда вы?

- С Украины. У нас такие права теперь выдают. После получения

независимости.

- А почему без фотографии?

- У нас страна маленькая. Полицейские всех в лицо знают.

Знаете ли вы, что американские полицейские ходят парами потому, что

один из них умеет писать, а другой – читать. Иногда присоединяется

третий, которому приятно поболтать с образованными людьми.

Следующую историю мне рассказали студенты в городе Нарве. Они были на учебе

в Америке. Один из них, чтобы была скидка в метро, подделал свой студенческий билет.

Подделывали ему наши ребята в Америке. Взяли и прикололись – дату рождения

поставили 30 февраля. Ну, а тот, кому они этот студенческий вручили, сначала не

посмотрел на дату просто по нашему традиционному легкомыслию. А когда заметил,

разбираться не стал. Кто будет на дату обращать внимание в этой тупой Америке. Однако,

офицера-вахтера, который наблюдает за входом в метро, что-то в этом «студенте»

заинтересовало, он его остановил.

- Ваш студенческий?

Дотошный оказался. дата рождения его смутила:

- Когда вы родились?

- 30 февраля! – не задумываясь ответил наш, зная, что с американскими

офицерами надо всегда быть откровенными. Главное, не смущаться. Не заикаться,

честно смотреть в глаза представителю государства.

Офицер пошел к кассе, где взял календарь. Не найдя в нем 30 февраля, позвал

старшего офицера, и они стали рассматривать календарь вместе. После чего, с

документом оба подошли к нашему пареньку и еще раз спросили:

- Вы уверены, что вы родились 30 февраля?

- Да, уверен.

- А вы где родились?

- В Советском Союзе.

- Странно, а у нас в Америке 30 февраля нет! – почти с сожалением сказали

они и вернули ему подделку.

Американская реклама.

«У вас еще есть нефть? Тогда мы идем к вам!»

Девчонки с Украины прислали письмо. Отдыхали на Канарских островах. К

ним на дискотеке приклеились молодые американцы, спрашивают:

- Вы откуда, девочки?

- С Украины.

- О, знаем, Чернобыль!

Та, которая писала письмо, далее в письме рассказывает мне: «Представляете,

дядя Миша, они пригласили нас в бар, мы сидим напротив них с подружкой. А у

меня в этот день на волосах были локоны приклеены. Ну, думаю, покажу я сейчас

вам Чернобыль! Тупые! Сижу напротив америкоса, накручиваю на палец локоны, и

в сумочку. На палец – и в сумочку…

Оба америкоса побледнели и сбежали от нас. И на следующий день на пляже

обходили нас стороной.

В Америке негры по-прежнему лидируют в беге,

а белые - в стрельбе.

Вообще мне нравится то, что наши стали где-то не без моей помощи

относиться к американцам не всерьёз. Водитель микроавтобуса вез из Шереметьева

в Москву ночью группу американских чиновников. Они смотрят, что он едет со

скоростью 120 км/час, в то время как на знаках – не более 100. При этом, их

обгоняют другие машины с такой скоростью, будто они вообще «в стоячке».

Наконец, один из пассажиров интересуется у водителя:

- А зачем эти знаки на дороге?

Водитель тут же все понял:

- 100 км в час, что ли? Это для велосипедистов!

В мире стала очень популярна карточная игра в дурака,

после того, как в продаже появились колоды карт с

изображением Джорджа Буша Младшего.

Интеллигентные гиды во многих странах удивляются необразованности

американских туристов. Я составил целый список вопросов, задаваемых во

время экскурсий американцами:

В Риме:

- Кто догадался назвать римский капитолийский холм в честь американского

Капитолия?

В Греции:

- Правда, что греческий бог Аполлон так назван в честь американского

космического корабля «Аполлон»?

В Париже:

- Все-таки хорошо, что Америка разгромила Наполеона!

В Австрии:

- А у вас кенгуру есть?

В Австралии:

- Сколько времени займет от Америки до Австралии доехать на машине?

В Кении:

- Как называется столица Африки?

В Латинской Америке:

- У вас все говорят на латинском языке?

Израиль. У гроба Господня:

- А Господь сейчас в гробу?

В Петербурге в Эрмитаже:

- Это Лувр или Королевский Британский Музей?

На Аляске:

- В какое время у вас включают Северное Сияние?

В Египте:

- Во сколько обошлось фараону строительство пирамиды… в долларах?

Вчера было совершено покушение на

Джорджа Буша Младшего.

Злоумышленники подложили ему в кабинет...

кубик Рубика.

Да, все рекорды своими высказываниями побил Джордж Буш:

- Только мы – великий американский народ смогли послать луноход на Марс!

- Кондолизза Райс такая же простая техасская девчонка, как и я!

- Мы должны сохранить власть президента для моих будущих

предшественников.

А на встрече с королевой Великобритании Елизаветой II (Второй), читая по

бумажке речь, обратился к ней:

- Уважаемая Елизавета одиннадцатая…

* * *

Когда я все это слышу, думаю:

«Нет, это не они - тупые!

Это мы – тупые, когда подражаем им в

том, в чем они еще

тупее нас!»

Вот, собственно, и все! Кто-нибудь, наверняка, прочитав эту

книжку, захочет задать автору вопрос: В ЧЕМ СМЫСЛ?

Ну, посмеялись – хорошо… А глубины-то не хватает.

Отвечу словами одной из участниц первого российского

конкурса красавиц в конце 80-ых годов. Ведущий задал вопрос:

- Как вы думаете, юмор – это средство защиты или

нападения?

По-моему, она ответила блистательно:

- У Т Е Ш Е Н И Я !

Поэтому, продолжение следует!

Document Outline

ТАК ВЫ НАШ!

МОЯ ГОЛОГРАММА

ДЕВОЧКА С ЦВЕТАМИ

ДЕВУШКА И «ЧМОБИЛЬНИК»!

ЮМОР С БОРОДОЙ!

Я ВАС ТАК ЛЮБЛЮ!

ЗАПИСКИ ОХОТНИКА ЗА КИРПИЧАМИ

ДОРОГАЯ ЛАМПОЧКА

ОНИ У НАС!

НЕФТЯНИКОМ БУДЕШЬ!

МЫ У НИХ!

СОШЛОСЬ!

ВЕРСАЧЕ, КОТОРЫЙ ОСТАЛСЯ ДОЛЖЕН

ВЫПИТЬ ОХОТА

НЕФТЯНАЯ СКВАЖИНА

«КАТИ К КАССЕ»

МОЛЧАТЬ! Я ДОМ ПОКУПАЮ

МЗДРА ЗВЕНИТ