Глава 34. Остров Долменн. Вторник, 16 июня 1981 г.

Сол сбросил скорость, и катер, проплыв еще немного, мягко коснулся пристани. В конце пирса мигнул зеленый огонь, посылая незаметный сигнал в пустую Атлантику. Сол закрепил катер, выкинул на пристань пластиковую сумку и вылез сам, встав сначала на одно колено и держа наготове М-16. Пирс и пляж были пусты. На асфальтовой дорожке, уходившей к югу, вдоль берега стояли неприкрытые карты для гольфа. Никаких других катеров у причала не было.

Сол перекинул сумку через плечо и осторожно двинулся к Дубовой аллее. Даже если Барент отправил большинство охранников на его поиски, он не мог поверить, что тот оставил незащищенными подходы к особняку. В любой момент ожидая выстрелов, Сол углубился в темноту под навес деревьев. Вокруг было тихо, если не считать слабого шелеста листьев при порывах легкого бриза с океана. Вдали виднелись огни особняка. Главной задачей Сола сейчас было попасть туда живым.

Сол вспомнил рассказ пилота Микса о том, как освещалась Дубовая аллея, когда на остров приезжали главы государств и высокопоставленные лица. Сегодня ночью здесь царила тьма. Прошло примерно полчаса, пока он, осторожно передвигаясь от дерева к дереву, преодолел половину пути к особняку, а охранников все не было видно. Внезапно Сола пронзила мысль, от которой его охватил еще более леденящий ужас, чем даже страх перед смертью: что, если Барент и Вилли уже отбыли?

Это было вполне возможно. Барент не из тех, кто готов рисковать собой. Сол рассчитывал использовать в качестве оружия самоуверенность миллионера – каждый, кто встречался с ним, включая Сола, обрабатывался таким образом, что лишался возможности причинить ему какой-либо вред. Но что, если вмешательство Вилли в Филадельфии или неожиданный побег Сола все изменили? Забыв об опасности, он сунул винтовку под мышку и помчался по Дубовой аллее.

Он пробежал всего двести ярдов, затем резко остановился, опустился на колено и поднял ствол винтовки. Пытаясь восстановить дыхание, Сол прищурился и в который раз пожалел, что лишился очков. В тени невысокого дубка лицом вниз лежало чье-то обнаженное тело. Сол огляделся, снял с плеча сумку и подошел ближе. Это была женщина, к тому же частично одетая. Ее спину прикрывала разорванная окровавленная рубашка, спутанные волосы падали на повернутое в сторону лицо, пальцами разведенных рук она будто царапала землю, правая нога была согнута. Вероятно, она бежала в тот момент, когда подверглась нападению. Осторожно оглядевшись и держа наготове М-16, Сол прикоснулся к ее шее, чтобы прощупать пульс.

И тут женщина резко повернула голову. Прежде чем она успела вцепиться зубами в левую руку Сола, он увидел разинутый рот и безумные, широко раскрытые глаза мисс Сьюэлл. Она издала звериный рык. Лицо Сола исказилось судорогой, но когда он поднял М-16, чтобы ударить женщину прикладом, с дуба на него спрыгнул Дженсен Лугар.

Сол закричал и выпустил автоматную очередь, пытаясь направить огонь на огромного негра, но пули лишь прошили ветви и листву у него над головой. Лугар рассмеялся и выбил винтовку из руки Сола таким сильным ударом, что та отлетела футов на двадцать. Сол прижал подбородок к груди, сопротивляясь мощному напору руки Лутара, одновременно стараясь высвободить свою кисть из бульдожьей хватки женщины. Правую руку он завел назад, надеясь нащупать лицо и глаза негра.

Лугар снова рассмеялся и приподнял психиатра. Сол услышал, как трещит на левой руке сдираемая кожа. Затем негр развернулся и швырнул его тело в сторону. Сол больно ударился раненой ногой, перекатился на плечо, которое уже горело как в огне, и пополз к сумке, в которой остались “кольт” и “узи”. Глянув через плечо, он увидел Дженсена Лугара, стоявшего в борцовской стойке, – его обнаженное тело поблескивало от пота и крови Сола. Мисс Сьюэлл поднялась на четвереньки, словно готовясь к прыжку, – спутанные волосы закрывали ей глаза. В зубах у нее болтался кусок вырванного из руки Сола мяса, по подбородку стекала кровь.

До сумки уже оставалось фута три, когда Лугар бесшумно подскочил и сильно ударил Сола босой ногой под ребра. Сол четырежды перекувырнулся, чувствуя, как из него выходит воздух, а вместе с ним и силы, и еще раз попытался подняться на колени, но в глазах уже начало темнеть. Все слилось в бесконечный коридор с плавающим посреди потным лицом Дженсена Лугара.

Негр еще раз пнул Сола ногой, отшвырнул подальше его сумку и схватил психиатра за волосы. Приблизившись вплотную, он встряхнул обмякшее тело Ласки и произнес по-немецки:

– Очнись, моя пешечка. Пора нам поиграть.

***

Прожектора большого зала освещали восемь рядов черно-белых квадратов. Тони Хэрод взирал на эту немыслимую шахматную доску, идущую в обоих направлениях на тридцать два фута. В тени переговаривались охранники Барента, от стола с электронной аппаратурой доносились какие-то приглушенные звуки, но на освещенном участке находились лишь члены Клуба Островитян и их помощники.

– Пока эта партия очень интересная, – усмехнулся Барент. – Хотя было несколько моментов, когда я не сомневался, что ее исходом может стать только ничья.

– Да, – согласился Вилли, выходя на свет. Под белым пиджаком у него была белая шелковая водолазка, что придавало немцу вид пастора, только на пленке в негативе. Его редеющие волосы блестели в свете софитов, подчеркивавшем румянец на щеках и скулах. – Я всегда предпочитал испанскую защиту. Сейчас она вышла из моды, но я по-прежнему считаю ее эффективной, если использовать правильные вариации.

– До двадцать девятого хода игра носила чисто позиционный характер, – заметил Барент. – Мистер Борден предложил мне свою королевскую пешку, и я взял ее.

– Пешка с секретом. – Вилли, нахмурившись, смотрел на “доску”.

– Возможно, для менее профессионального игрока этот ход оказался бы фатальным. Но когда обмен закончился, я сохранил пять пешек против трех мистера Бордена, – пояснил Барент всем присутствующим.

– И слона, – добавил Вилли, бросив взгляд на Джимми Уэйна Саттера, стоявшего у стойки бара.

– И слона, – кивнул Барент. – Но в эндшпиле две пешки зачастую побеждают одинокого слона.

– И кто же выигрывает? – заплетающимся языком спросил Кеплер. Он уже был пьян. Барент потер щеку.

– Все не так просто, Джозеф. В настоящий момент черные – а я играю ими – обладают явно выраженным преимуществом. Но в эндшпиле все меняется очень быстро.

Вилли шагнул на доску.

– Может, вы хотите поменяться сторонами, герр Барент?

– Нет. – Миллионер негромко рассмеялся.

– Тогда давайте продолжим. – Вилли победоносно оглядел стоящих на границе света и тени.

Фэбээровец Свенсон подошел к Баренту и снова что-то прошептал ему на ухо.

– Секундочку. – Хозяин повернулся к Вилли:

– А теперь что вы намереваетесь делать?

– Впустите их, – велел Вилли.

– С чего бы это? – рассердился Барент. – Это – ваши люди.

– Вот именно, – подтвердил Вилли. – Совершенно очевидно, что мой негр безоружен, а еврея я вернул обратно, чтобы он выполнил здесь свое предназначение.

– Час назад вы утверждали, что мы должны убить его, – возразил Барент. Вилли пожал плечами.

– Вы по-прежнему можете это сделать, если хотите, герр Барент. Он и так уже почти труп. Но меня тешит мысль о том, что он проделал такой сложный путь для исполнения своего долга, – глаза Бордена злобно сверкнули.

– Вы продолжаете утверждать, что он прибыл на остров самостоятельно? – ухмыльнулся Кеплер.

– Я ничего не утверждаю, – ответил Вилли. – Просто прошу разрешения использовать его в игре. Мне это будет приятно. – И он, осклабившись, взглянул на Барента. – К тому же, герр Барент, вы прекрасно знаете, что еврей был хорошо обработан вами. Вы можете не опасаться его, даже если у него окажется оружие.

– Тогда зачем он сюда явился? – не унимался Барент.

Вилли рассмеялся.

– Чтобы убить меня. Ну давайте. Решайтесь. Я хочу продолжать игру.

– А как насчет женщины?

– Она была моей ферзевой пешкой, – ответил Вилли. – И я готов отдать ее вам.

– Ферзевой пешкой, – повторил Барент. – А разве ваша королева все еще в игре?

– Нет, моя королева уже покинула поле, – сказал Вилли. – Впрочем, вы сами можете спросить об этом пешку, когда она прибудет.

Барент щелкнул пальцами, и вперед вышло с полдюжины охранников с оружием в руках.

– Приведите их сюда, – распорядился он. – Если они сделают хоть одно подозрительное движение, стреляйте без предупреждения. Скажите Дональду, что, возможно, я отправлюсь на “Антуанетту” раньше, чем собирался. Верните патруль и удвойте охрану к югу от зоны безопасности.

***

Тони Хэрода мало волновало, что происходит. Насколько он понимал, у него нет способа выбраться с этого чертовою острова. Вертолет Барента, готовый к взлету, ожидал за панорамными дверьми, у Вилли на посадочной полосе стоял “Лир”, даже у Саттера был свой самолет; они же с Марией Чен не имели никаких шансов. В сопровождении охранников в зал вошли Дженсен Лугар и двое суррогатов, которых Хэрод получил в Саванне. Черное мускулистое тело негра предстало во всей красе. На женщине была разорванная рубашка, видимо, снятая с одного из охранников. Перепачканное грязью и кровью лицо производило жуткое впечатление, но больше всего Хэрода поразили ее глаза – невероятно расширенные зрачки и окруженная со всех сторон радужная оболочка. Она дико озиралась по сторонам из-под нависших спутанных волос. Но если вид женщины путал, то человек по имени Сол, которого Хэрод привез на остров, был попросту ужасен. Лугар поддерживал еврея в стоячем положении, когда они остановились в десяти шагах от Барента. Бывший суррогат Хэрода истекал кровью – она сочилась по его лицу, насквозь пропитала левую штанину комбинезона, лилась по спине. Одна рука выглядела так, словно ее пропустили сквозь мясорубку, и кровь с нее капала на белый квадрат под ногами. Но что-то в его взгляде свидетельствовало о дерзости и отваге.

Хэрод ничего не мог понять. Совершенно очевидно, что оба суррогата – мужчина и женщина были знакомы Вилли, он даже признал, что один из них когда-то являлся его пешкой, однако Барент, похоже, продолжал считать, что оба несчастных пленника явились на остров по собственной воле. Вилли упомянул, что еврей подвергся обработке со стороны Барента, но миллионер явно не имел никакого отношения к его проникновению на остров. Похоже, он продолжал относиться к нему как к независимому лицу. А диалог с женщиной выглядел еще более загадочной. Хэрод пребывал в полной растерянности.

– Добрый вечер, доктор Ласки, – мягко обратился Барент к истекающему кровью человеку. – Сожалею, что не узнал вас сразу.

Ласки ничего не ответил. Взгляд его метнулся к тому креслу, где восседал Вилли, и больше уже не отрывался от немца, даже когда Лугар с силой повернул его голову к мистеру Баренту.

– Это ваш самолет приземлился на северном берегу несколько недель назад?. – осведомился Барент.

– Да, – ответил психиатр, не сводя глаз с Вилли.

– Умелая организация, – одобрил Барент. – Мне жаль, что ваша операция сорвалась. Вы признаете, что явились сюда с целью убить нас?

– Не всех вас, – заявил Ласки, – только его. – Он не стал указывать на Бордена, да в этом и не было никакой необходимости.

– Ясно. – Барент кивнул, потер щеку и посмотрел на Вилли. – Ну что ж, доктор Ласки, вы по-прежнему намереваетесь убить нашего гостя?

– Да.

– Вас это не волнует, герр Борден? – осведомился миллионер.

Вилли ощерился в ехидной улыбке.

И тогда Барент сделал нечто невероятное. Он встал с кресла, в котором сидел с момента появления трех суррогатов, подошел к женщине, взял ее грязную руку и нежно поцеловал.

– Герр Борден поставил меня в известность, что я имею честь обращаться к мисс Фуллер, – промолвил он медовым голосом. – Это так?

Женщина откинула волосы со лба и жеманно улыбнулась.

– Да, – ответила она с тягучим южным выговором. На ее зубах тоже виднелись следы засохшей крови.

– Это огромное удовольствие для меня, мисс Фуллер, – промолвил Барент, продолжая держать ее за руку. – Невозможность встретиться с вами раньше очень огорчала меня. Но не скажете ли вы, что привело вас на мой островок?

– Чистое любопытство, – ответило привидение с расширенными зрачками. Она переступила с ноги на ногу, и Хэрод заметил в разрезе рубашки треугольник темных волос на лобке.

Барент, все еще улыбаясь, продолжал перебирать пальцы женщины.

– Понимаю, – ответил он. – Но вам совершенно незачем было являться инкогнито, мисс Фуллер. Ваше личное присутствие на острове всегда желанно для нас.., и я уверен, что.., э-э.., в гостевом крыле особняка вы будете чувствовать себя удобно.

– Благодарю вас, сэр, – улыбнулась суррогатка. – Я временно не могу воспользоваться вашим приглашением, но когда состояние моего здоровья улучшится, я непременно сделаю это.

– Отлично. – Барент поклонился, отпустил ее руку и уселся в свое кресло. Охранники слегка расслабились и опустили стволы “узи”. – Мы как раз собирались закончить нашу шахматную партию, – продолжил Барент. – Новые гости должны присоединиться к нам. Мисс Фуллер, не окажете ли мне честь и не позволите ли вашей суррогатке играть на моей стороне? Заверяю вас, что она не будет подвергаться никакой угрозе.

Женщина одернула подол рубашки и попыталась кое-как пригладить волосы.

– Это вы мне окажете честь, сэр, – ответила она.

– Замечательно! – воскликнул Барент. – Герр Борден, как я понимаю, вы собираетесь воспользоваться двумя своими фигурами?

– Да, – подтвердил Вилли. – Моя старая пешка принесет мне удачу.

– Итак, вернемся к тридцать шестому ходу? Вилли кивнул.

– Предыдущим ходом я взял вашего слона, – напомнил он. – Вы передвинули короля к центру.

– Ах, как прозрачна моя стратегия для такого блестящего гроссмейстера! – притворно вздохнул Барент.

– Да, это так. – Вилли горделиво кивнул. – Ну что ж, начнем.

***

Когда самолет вырвался из грозовых туч где-то к востоку от острова Сапело, Натали вздохнула с облегчением. Штормовой ветер продолжал крутить “Сессну”, океан внизу по-прежнему вскипал белыми барашками волн, но взлеты и провалы стали более плавными.

– Осталось минут сорок пять. – Микс вытер рукой мокрое лицо. – Из-за встречного ветра время полета увеличилось почти на полчаса.

– Ты действительно считаешь, что они дадут нам приземлиться? – наклонившись к Натали, тихо спросил Джексон.

Натали прижалась щекой к иллюминатору.

– Если старуха сделает то, что обещала, возможно, и дадут.

У Джексона вырвался смешок.

– А ты полагаешь, она сделает?

– Не знаю. Главное – вытащить оттуда Сола. По-моему, мы сделали все возможное, чтобы убедить Мелани: действовать по плану – в ее же интересах.

– Да, но она ведь сумасшедшая, – возразил Джексон. – А сумасшедшие не всегда действуют в собственных интересах, малыш.

Натали улыбнулась.

– Думаю, это отчасти объясняет, почему мы здесь находимся ?

Джексон ласково тронул ее за плечо.

– А ты подумала, что будешь делать, если они убьют Сола?

Лицо Натали задрожало, она стиснула зубы.

– Мы заберем его тело... А потом я вернусь и убью эту тварь в Чарлстоне.

Джексон откинулся на спинку, свернулся на своем сиденье, и уже через минуту послышалось его сонное дыхание. Натали смотрела на океан, пока не стало больно глазам, потом повернулась к пилоту. На лице Микса застыло странное выражение. Встретившись с ней взглядом, он поправил свою бейсбольную кепочку и вновь вернулся к панели управления.

***

Раненый, истекающий кровью, с трудом держась на ногах и усилием воли сохраняя уплывающее сознание, Сол был несказанно рад, что очутился здесь. Он неотрывно смотрел на оберста. После сорока лет поисков он, Сол Ласки, наконец оказался в одном помещении с Вильгельмом фон Борхертом.

Положение было не из лучших. Сол разыграл все как по нотам, он даже позволил Лугару справиться с собой, когда реально имел возможность вовремя добраться до оружия, позволил лишь потому, что лелеял слабую надежду быть доставленным к оберсту. Именно этот сценарий он обсуждал с Натали несколько месяцев назад, когда они пили кофе в благоухавших апельсинами израильских сумерках, но обстоятельства сложились иначе. Он мог оказать сопротивление нацистскому убийце только в том случае, если Вилли попробует воздействовать на его психику. Сейчас здесь присутствовали все выродки-мутанты – Барент, Саттер, некто по имени Кеплер, даже Хэрод и суррогатка Мелани Фуллер, и Сол опасался, что кто-нибудь из них попробует завладеть его сознанием, лишив его единственной возможности удивить оберста. К тому же в сценарии, который он рисовал Натали, встреча со стариком всегда проходила один на один, и Сол оказывался физически сильнее. Теперь же он прилагал все усилия для того, чтобы только не упасть, его кровоточащая левая рука безвольно повисла, под лопаткой засела пуля, оберст же выглядел бодрым и отдохнувшим в окружении по меньшей мере двух идеально обработанных пешек и еще полудюжины охранников, которых он мог призвать одним усилием воли. К тому же Сол не сомневался, что люди Барента не дадут ему сделать и трех шагов.

И тем не менее Сол был счастлив. Не было на свете такого места, где бы он хотел оказаться больше, чем здесь. Он тряхнул головой, чтобы сосредоточиться на происходящем. Барент и оберст занимались расстановкой одушевленных фигур. Второй раз в течение этой бесконечной ночи у Сола начались галлюцинации. Все поплыло у него перед глазами, будто отражаясь в покрытой рябью водной глади, и Ласки отчетливо увидел лес и камни польской крепости, где солдаты зондеркоманды в серых униформах развлекались под вековыми шпалерами, а в кресле сидел старик с генеральскими погонами, похожий на высохшую куколку какого-то насекомого. Тени, отбрасываемые факелами, плясали по камням и изразцам, падая на бритые головы тридцати двух еврейских заключенных, устало стоявших между двумя немецкими офицерами. Юный оберст убрал со лба прядь белокурых волос, оперся локтем на колено и улыбнулся Солу.

– Добро пожаловать, юде, – произнес он.

– Давайте, давайте, – говорил Барент, – будем начинать. Джозеф, встаньте на третью клетку королевского слона.

Кеплер отшатнулся с выражением ужаса на лице.

– Вы, наверное, шутите? – Он сделал несколько шагов назад, налетел на стол и опрокинул стоявшие на нем фужеры.

– Отнюдь, – ответил Барент. – И поскорей, пожалуйста, Джозеф. Мы с герром Борденом хотим уладить все, прежде чем станет слишком поздно.

– Пошли вы к черту! – заорал Кеплер и с такой силой сжал кулаки, что у него на шее выступили жилы. – Я не позволю вам использовать себя, как какого-нибудь долбаного суррогата, пока вы там... – голос Кеплера оборвался, словно иголка проигрывателя съехала с испорченной пластинки. Он еще секунду шевелил губами, но не мог издать ни единого звука. Лицо его побагровело, затем стало синим – за несколько секунд до того, как он повалился на пол. Руки изогнулись назад, словно их зверски заломил кто-то невидимый, щиколотки прижались друг к другу, будто связанные, и он задергался, как в припадке эпилепсии, скачками продвигаясь вперед, – карикатура на способ перемещения червяка, с точки зрения ребенка. При очередном рывке его грудь и подбородок с размаху ударялись о пол. Таким образом Джозеф Кеплер, оставляя на белых квадратах кровавые следы от разбитого подбородка, проделал весь путь до указанных позиций. Барент ослабил контроль. По телу Кеплера пробежала судорога облегчения, раздалось слабое бульканье, и моча, пропитав его брючину, вылилась на черную плитку.

– Встаньте, пожалуйста, Джозеф, – тихо произнес Барент. – Мы хотим начать игру.

Кеплер в ужасе посмотрел на миллионера и, не говоря ни слова, встал. Его дорогие итальянские брюки пропитались спереди мочой и кровью.

– Вы собираетесь всех нас использовать подобным образом, брат Кристиан? – осведомился Джимми Уэйн Саттер. Евангелист топтался на краю импровизированной шахматной доски, его густые седые волосы поблескивали в лучах прожекторов.

– Я не вижу в этом никакой необходимости, Джеймс, – улыбнулся Барент. – Если, конечно, никто не будет препятствовать завершению этой партии. А вы, герр Борден?

– И я, – согласился Вилли. – Поди сюда, Саттер. Ты как мой слон и единственная оставшаяся у меня фигура, не считая короля и пешек, займешь свое место рядом с пустой клеткой ферзя.

Саттер поднял голову. Пот пятнами проступил на его шелковом спортивном пиджаке.

– А у меня есть выбор? – прошептал он. Его театральный голос звучал хрипло и надтреснуто.

– Нет, – жестко сказал Вилли. – Ты должен играть.

Саттер повернулся к Баренту.

– Я имею в виду: на чьей стороне играть? – пояснил он.

Миллионер поднял бровь.

– Ты хорошо и долго служил Вилли Бордену. Неужто ты теперь переметнешься на другую сторону, Джеймс?

– Верующий в Сына да имеет жизнь вечную, – пробормотал Саттер. – А не верующий в Сына не увидит жизни. Иоанн, глава 3, стих 36.

Барент усмехнулся и потер подбородок.

– Герр Борден, похоже, ваш слон собирается дезертировать. Вы не возражаете, если он закончит игру на стороне черных?

На лице Вилли появилось обиженное выражение.

– Забирайте его, и пошел он к черту! Не нужны мне жирные педерасты.

– Иди сюда, – обратился Барент к вспотевшему евангелисту. – Джеймс, ты будешь левой рукой короля, – и он указал на белую клетку около черной королевской пешки, которой предстояло начать игру.

Саттер занял место на доске рядом с Кеплером.

У Сола появилась надежда, что во время игры мозговые вампиры не будут вторгаться в сознания своих пешек. Это оттягивало тот момент, когда оберст мог проникнуть в его мозг.

Вилли наклонился вперед в своем массивном кресле и тихо рассмеялся.

– Ну, если мне отказано в моем фундаменталистском союзнике, – проронил он, – тогда я с удовольствием повышу в звании свою старую пешку и произведу ее в слоны. Пешка, ты понимаешь? Иди сюда, еврей, и получи свою митру и посох.

Сол поспешно, пока его не подтолкнули, пересек освещенное пространство пола и встал на черный квадрат в первом ряду. Теперь его отделяло от оберста всего восемь футов, но между ними находились Лугар и Рэйнольдс; охранники Барента следили за каждым его шагом. Сол уже по-настоящему начал страдать от боли – левая нога занемела и ныла, плечо горело, но он старался не показывать этого.

– Как в старые добрые времена, да, пешка? – спросил оберст по-немецки. – Прошу прощения. Я имел в виду, герр слон, – и он осклабился. – Теперь быстро, у меня осталось три пешки. Дженсен, пожалуйста, на К3. Тони, – на QR3. Том будет ферзевой пешкой на D5.

Сол смотрел, как Лугар и Рэйнольдс занимают свои места. Хэрод продолжал стоять не шевелясь.

– Я не знаю, что такое QR3, – произнес он. Вилли нетерпеливо оглянулся.

– Вторая клетка перед моей ферзевой ладьей! – прорычал он. – Быстро!

Хэрод заморгал и направился к черной клетке г, левой части доски.

– Теперь расставляйте на места свои три оставшиеся пешки, – обратился Борден к Баренту. Миллионер кивнул.

– Мистер Свенсон, если вы не возражаете, встаньте рядом с мистером Кеплером, пожалуйста. – Усатый охранник оглянулся, положил на пол свой автомат и занял место левее и чуть позади Кеплера. Сол понял, что он стал пешкой королевского коня, которая еще не совершала ходов и стояла в своей исходной позиции.

– Мисс Фуллер, – продолжал Барент, – не позволите ли вы вашей восхитительной суррогатке проследовать на место пешки ферзевой ладьи? Да, абсолютно верно. – Женщина, которую когда-то звали Констанция Сьюэлл, с готовностью вышла вперед и встала через четыре пустые клетки перед Хэродом. – Мисс Чен, – обратился Барент, – пожалуйста, рядом с мисс Сьюэлл.

– Нет! – закричал Хэрод, когда Мария Чен сделала шаг вперед. – Она не играет!

– Нет, играет, – возразил Вилли. – Она внесет определенное изящество в игру, не правда ли?

– Нет! – снова крикнул Хэрод, поворачиваясь к старику. – Она не имеет к этому никакого отношения!

Вилли улыбнулся и посмотрел на Барента.

– Как трогательно. Предлагаю позволить Тони поменяться местами с его секретаршей, если положение ее пешки станет.., э-э.., угрожающим. Вас это устроит, герр Барент?

– Вполне, – подтвердил тот. – Они могут поменяться местами в любой момент, когда пожелает Хэрод, главное, чтобы это не нарушало течения игры Давайте же приступим. Нам все еще надо расставить своих королей. – И Барент окинул взглядом оставшуюся группу помощников и охранников.

– Нет! – Вилли встал и вышел на поле доски. – Королями будем мы, герр Барент.

– Что вы такое говорите, Вилли? – устало спросил миллионер.

Борден развел руками и улыбнулся.

– Это очень важная партия, – пояснил он. – Мы должны показать своим друзьям и коллегам, что поддерживаем их. – И он занял место справа через клетку от Дженсена Лугара. – Кроме того, герр Барент, – добавил он, – короля нельзя съесть.

Барент покачал головой, но встал и прошел к клетке Q3, рядом с преподобным Джимми Уэйном Саттером.

Саттер посмотрел на Барента пустыми глазами и произнес:

– И сказал Бог Ною: конец пришел всякой плоти, ибо она наполнила землю злодеяниями. И теперь Я сотру их с земли...

– Да заткнись ты, старый педик! – крикнул Тони Хэрод.

– Тихо! – приказал Барент.

В краткое мгновение последовавшей тишины Сол попытался представить себе ту позицию на доске, как она выглядела после 35-го хода.

Солу, обладавшему довольно скромными познаниями в этой игре, предсказать ход развития эндшпиля было слишком сложно. Он знал, что предстоит схватка между гроссмейстерами высокого класса, что Барент имеет значительное преимущество в сложившейся ситуации и почти не сомневается в победе. Сол не понимал, как белые фигуры могут претендовать на нечто большее, чем ничья, даже при самом удачном раскладе, но он слышал слова оберста, что ничья будет означать победу Барента.

Одно Сол знал наверняка – оставшись единственной значительной фигурой среди трех пешек, слон будет использоваться весьма активно, даже невзирая на риск. Он закрыл глаза и попытался справиться с внезапно накатившей волной боли и слабости, – Итак, герр Борден, – произнес Барент. – Ваш ход.


Загрузка...