Это (СИ)

— Спасибо, дружище! — бармен-хозяин пожал Андрею руку. — Что налить тебе? Не встречал тебя раньше, так-то я всех клиентов знаю.

— Я вообще пришел с одним человеком встретиться, Матвеем Сергеевичем, он здесь?

— Да вот же он! Матвей, любезный, к тебе пришли.

Из-за крайнего стола поднялся коренастый невысокий мужик в серой телогрейке. Борода скрывала нижнюю часть обветренного лица, и возраст определялся с трудом, что-то от тридцати пяти до шестидесяти. Слова он ронял веско, тяжело:

— Это насчёт тебя Инка звонила? Садись, рассказывай.

Они отсели от компании подальше, и сыщик негромко начал:

— Меня зовут Андрей Алексеевич Серов. Я частный детектив, работаю по делу Винецкой Анны, вы нашли её мёртвой. Меня нанял её супруг с целью прояснения для себя всех обстоятельств. Вот моя лицензия и паспорт. — Андрей постарался быть максимально кратким, видно, что свидетель не любит пустой болтовни.

Паспорт и документ Матвей Сергеевич изучал целую минуту, вернул, и только потом вгляделся в лицо сыщику. Если он и удивился, виду не показал.

— М-да, ещё один, значитца. Ну да ладно, что узнать-то хотел? Я уж всё этому фигляру рассказал, он записал, больше никто не интересовался. Стало быть, закрыли дело. Полгода всё ж прошло…

— Открылись новые обстоятельства. — Туманно ответил Андрей, — Придётся начать заново.

Беседу прервала нежная мелодия Вивальди "Времена года". Матвей Сергеевич достал из кармана драной тужурки неожиданно новенький дорогой телефон и прорычал:

— Задрали! Уж в отпуске я неделю, ан нет, всё трезвонят… Слушаю! Сколько ты намотал?! Ты…

Пока он распекал собеседника, Андрей в очередной раз удивлялся, насколько неочевидный город Тура. Собутыльники Матвея Сергеевича изредка бросали на них взгляды, никто не пытался вмешаться в разговор. Ему неожиданно стало спокойно и уютно в этом деревенском кафе, негромкая музыка не раздражала, гул голосов создавал атмосферу приятной непринуждённости. Сюда можно было прийти в любом наряде, среди гостей были и женщина в строгих брюках, и дама в бархатном бордовом платье, другая — в джинсовом комбинезоне с пятнами мазута. Мужской состав посетителей отличался ещё большим ассортиментом — от застиранной рабочей робы до пиджака. Не хватало только скрипача в смокинге, но может он сегодня задержался?

— Фух, надоели! Ты спрашивай, чего хотел, я уходить уж собрался, вставать завтра ни свет ни заря. — Голос Матвея Сергеевича отвлек сыщика от глупых мыслей о смокингах и скрипачах.

— Хотелось подробно, прямо в деталях, абсолютно всё, что вы знаете об убитой Анне Винецкой. А заодно об Куренгоайя.

Как по волшебству в баре воцарилась тишина, даже музыка стихла, Андрей краем глаза заметил обращенное к ним лицо женщины в бордовом бархате. Хозяин кафе застыл с подносом, полным пивных кружек. Матвей Сергеевич тяжело вздохнул и поднялся:

— Пошли со мной. По дороге поговорим.

Глава 10

Дом Матвея Сергеевича был похож на хозяина — такой же добротный, низкорослый и основательный. "И, возможно, прячет всякие неожиданности, как и владелец". Андрей снял свои тёплые сапоги и прошёл за хозяином. Уже попивая крепкую настойку на каких-то травах попеременно со сладким чаем, Матвей начал рассказывать:

— Зря ты ляпнул в баре про Куренгоайя, к беде это. Сам то я не особливо верю в разные сказки, а всё ж как знать… Всякое в тайге бывало, со мной вот ни разу, слава Богу, а люди порой рассказывали такое, что и поверить трудно, и не поверить нельзя.

Андрей приготовился услышать местную легенду и уже заранее ругал последними словами своего предшественника Петю, так легко впечатленного этими россказнями. Повествование охотника-инженера оказалось кратким:

— Один старик-эвенк давно мне поведал, клялся, что сам его видал. Куренгоайя или сокращённо Айя это дух давным-давно убитого шамана, так и звали его, Куренгоайя. Родной брат захотел занять его почётное место и заманил хитростью шамана на крохотный островок Катэнги-реки. Убил там и столкнул тело в воду, привязав груз. Шамана искали, реку обшарили тоже, она в этом месте неглубока совсем, но тела не нашли. А вечером в небе зажегся яркий огонь и небеса разверзлись, раздался страшный грохот, земля дрогнула, деревья повалило. Брату-убийце явился дух шамана и поведал, что, если тот не раскается, всё его племя ждёт смерть. Само собой, злодей не сознался, и на поселение обрушились кары. Первым пострадал новоиспечённый шаман. Вышел на лодке ранним утром и не вернулся. Его жена наблюдала со стороны реки странные огни, и все решили, что злые духи приняли жертву. Затем люди стали пропадать поодиночке или группами. Нашлись и свидетели, говорили, что из воды поднималось гладкое тело, вроде акульего, выпускало из себя сверкающие щупальца и утаскивало несчастных ко дну. И до сих пор проклятие шамана не потеряло силу, есть очевидцы этой загадочной штуки. С одним я лично знаком. Вот как-то так… Не любят у нас Айю лишний раз поминать, как сам знаешь, кого. Считают, лучше помалкивать, чтоб не накликать. У нас вообще с Угрюм-рекой много разных преданий связано, вот только одно дело легенды, а реальные вещи — иное. Знакомец мой, тоже охотник, самолично наблюдал эту тварь. Решил одного туриста-чудака на букву М свозить на Чёртово кладбище. Плыли они вниз по течению на его моторке, и почти у самого Сольцева, это посёлок рыбацкий, заночевали. Как он рассказывал, пока они на берегу палатку ставили, оно чуть лодку не утащило на дно. Уж бог весть, что это было, могло ведь примерещиться, спьяну, например? Только турист этот отсюда бежал, чуть штаны не потерял. Да и Саня уехал, охотник этот. Говорили, в Красноярске осел, торговлей что-ли занялся.

В тёплой уютной кухне легенда о чудовище прозвучала не особенно впечатляюще, Андрей подумал, наверняка таких историй воз и маленькая тележка в каждом посёлке. Поэтому поблагодарил рассказчика и решил зайти с другой стороны:

— Ладно, с загадочной тварью всё более-менее ясно. Давайте вернёмся к нашей жертве. Где, когда и при каких обстоятельствах вы её обнаружили, что показалось странным, случались какие-то необычные события до и после?

Охотник крякнул, выпрямился на стуле:

— Скажешь тоже! Необычно уже то, что она вообще оказалась на Чёртовой поляне. Нашёл я её случайно, у нас в те края не принято ходить. Да мне один чудак-таксидермист заказал грифа.

— Грифа? — Андрей впервые слышал, чтобы из этих птиц делали чучела.

— Видел хоть раз грифа? Хотя откуда… Размах крыльев до двух метров, и весит килограммов десять, а то и двенадцать. Охотиться на них трудно, птицы осторожные, редкие. И убить тяжело так, чтобы не испортить. Нужно вблизи стрелять, особыми пулями. Так ещё надо иметь в виду, что гриф — далеко не безобидная птица, хоть и падалью питается. Клюв у них с мою ладонь, отхватит руку запросто, если подпустишь к себе. А когтями мягкие ткани вспороть может, как ножом. Вот такую птичку захотел чудик, но и заплатить обещал знатно. Так вот, гриф меня и привёл прямиком на Чёртово кладбище, а там — она! Ясен пень, мне уж не до охоты, я спустился, проверил, жива-не жива. Сфотографировал со всех точек и вызвал спасателей.

— Остались фотки? — Без надежды спросил сыщик.

Охотник долго рылся в телефоне, причмокивая губами. Наконец, протянул трубку Андрею:

— Любуйся, коли нравится такое. Я-то думал, удалил, да забыл, видно.

Ракурс съёмки позволял предположить, что Матвей стоял на возвышенности. Тело женщины выглядело игрушечным на фоне пейзажа. Следующие снимки были сделаны вблизи, на них Анна казалась просто уснувшей от усталости. Лицо, совершенно нетронутое, было повёрнуто к камере, глаза полузакрыты упавшими на них волосами. Женщина была полностью одета, лишь на голени виднелась рана, рваные края спортивных брюк немного испачканы в крови.

— Волки поработали, — заметил охотник, тоже бросивший взгляд на фото.

Андрей отдал ему телефон и ответил:

— Да, на вскрытии подтвердили, что звери. И укус посмертный, даже мне ясно, крови почти нет. Чёртово кладбище, это ещё одна легенда? — Добавил он, отхлебнув чай.

— Легенды тут никакой нет. Обыкновенная аномальная зона это, у нас ведь Тунгусский метеорит сто лет назад упал, не прямо сюда, километров четыреста почитай будет. А зон таких много, там ничего не растёт, и долго нельзя никому там находиться, ни людям, ни животным. Уж уфологи-хренологи, учёные, кто только ни исследовал. Никто не знает, почему.

— Находиться нельзя почему? Умрёшь что-ли?

— Именно! Это как радиация, сначала ничего, никаких ощущений, а потом — каюк. Только радиации нет, замеряли, всё чисто. Давным-давно, лет двадцать назад, слышал, экспедиция туда ходила, на наше Чёртово кладбище. Снарядились, как на другую планету, оборудование тащили тоннами.

— И что?

— А ничего! Из двадцати человек вернулось семнадцать. Туристы, что с них взять! Один, правда, свалился откуда-то, ноги переломал. Не донесли его живым. А ещё двое померли непонятно как. Вроде легли спать здоровые, утром еле встали. А через дня четыре, всё! Да и не выяснили ничего, по крайней мере, сказали так. Радиации нету, говорят. А чего есть — хрен знает. Приборы их заумные не зафиксировали ни черта! И связи нет в тайге, так что покойников пришлось там оставить.

Сыщик обвёл глазами маленькую кухню, залитую неярким светом от люстры с подвесками. Перевёл взгляд на Матвея и неожиданно для самого себя принял решение:

— Я хочу лично взглянуть на это место, а то ты меня насмерть заинтриговал.

Глава 11

Рыбалка на зимней реке городскому до мозга костей Андрею представлялась делом долгим, монотонным и нестерпимо скучным. Однако после долгой дороги оказалось приятно сидеть и ничего не делать, просто отдыхать. Тем более и погода порадовала, жуткий мороз куда-то исчез, наверное, ушёл искать более лёгкую добычу, и воздух был приятно свежим. Сыщик ни разу в жизни не видел такого прозрачного льда, казалось, стоишь на тонком стеклянном пласте, и вот-вот раздастся хруст, пробежит трещина, и уйдёшь с головой в тёмную бездну под ногами.

Мужчинам предстояла первая ночёвка, палатку уже поставили, подготовив всё для сна и нехитрого ужина.

Лунки пробурили быстро, и оказалось толщина льда под ними сантиметров десять, не меньше. Матвей споро наладил удочки, и товарищи уселись, приготовившись к ожиданию добычи. Первого тайменя вытянул охотник, и почти следом за ним Андрею попался тощий окунёк.

— Знаешь, это ведь мой первенец, — любуясь рыбкой улыбнулся сыщик. — Отпущу его, может три желания выполнит?

— Ты херню-то не неси, давай его в ведро, уж давно ужинать пора.

Снова потянулись минуты. Тишина зимнего леса, безумно красивый закат над чёрными макушками елей, промелькнувший вдалеке заяц-беляк. В гуще еловых ветвей пели свиристели, мягко чирикали дрозды. Андрей уже научился отличать их голоса. Здесь, в этом мире, казалось невозможным есть гамбургеры, залипать в Тик-Токе, консультироваться у психолога, загружать бельё в стиральную машину. Словно все эти обыденные вещи просто сон. А реальность — вот она, чистый запах мороза, рыба, бьющаяся в руках, хруст ледышек под сапогом. И бесконечное небо над головой.

Подёргивание лески отвлекло Андрея от созерцания красот, он опустил глаза вниз и замер. Черноты под ногами больше не было, короткие синие сполохи в глубине пульсировали, двигались, как будто стая сказочных рыб. "Скаты" — промелькнула безумная мысль, пока Андрей тянулся к задремавшему охотнику. От внушительного толчка сыщика Матвей чуть не слетел с хилого табурета, Андрей молча тыкал пальцем вниз.

— Это что, чёрт побери?

В эту секунду леска в его руках натянулась, и с неумолимой силой начала уходить в лунку. Пытаясь её удержать, Андрей отвёл взгляд от поверхности льда, но удочка вырвалась из рук и исчезла в чёрной воде. В ту же секунду лёд под ними вспыхнул тысячей огней и одновременно раздался крик "Бежим!"

Сорвавшись с места, Андрей рванулся к берегу, но поскользнулся на идеально гладком льду. Треснувшись затылком об лёд, он на мгновение потерял ориентацию, но резкий, как выстрел, хруст льда у него за спиной вернул ему силы. Неуклюже перевернувшись на живот, он вскочил на ноги и рискнул обернуться. Увиденное заставило его со всей возможной скоростью заковылять на разъезжающихся ногах следом за Матвеем, который почти добрался до безопасного берега. Из тёмных вод Тунгуски поднимался гладкий мокрый силуэт, ломая лёд. Трещина пробежала прямо к ногам, и сыщик испугался, что провалится в ледяную воду. Он увидел свою тень на льду, свечение усилилось, волоски на теле встали дыбом, мурашками закололо кожу. Глаза резало, как от сварки.

В немом ужасе он смотрел, как из полыньи показалось толстое мокрое щупальце и зазмеилось в его сторону. Новый синий сполох ожёг сетчатку, и Андрей отвернулся, прищурившись.

— Валим отсюда! Да быстрее ты! — Голос охотника пробивался в голову, как сквозь вату, — Не смотри в ту сторону, давай, давай, скорее!

Глава 12

Андрей не помнил, как добрался до снегохода, только от ледяного ветра в лицо он понемногу пришёл в себя. Сидя сзади Матвея, сжимая ледяными руками его пояс, он чувствовал, как возвращается первобытный ужас, сковавший его тело.

— Стой! Останавливай, Матвей! Куда мы едем? — просипел он.

Снегоход мягко затормозил, остановившись аккурат под огромным кедром. Андрей свалился в рыхлый снег, помялся:

— Что это было? Чёрт тебя дери, что это было?!!!

Охотник спрыгнул с сиденья, по пояс утонув в снегу. Встряхнулся, как собака.

— Откуда мне знать? Я сам охренел, в жизни не видал ничего подобного. Знаю одно — оставаться там нельзя, этот синий свет, у меня глаза горят до сих пор, и кожа. И теперь у нас новая проблема, мы когти рвали оттуда, а все наши вещи остались на берегу. С собой минимум, жратвы нет, палатки нет, телефона нет, придётся вернуться или…

— Или что? Как мы без еды и палатки?! И спутниковый телефон, мать его! И спальники!

Мужчины замолчали, каждый пытался для себя разложить по полочкам недавнее происшествие. Объяснения были одно хуже другого.

— Слушай, а может это было просто животное или большая рыба, кит например? Некоторые виды обладают биолюминесценцией, светятся, и по желанию имеют возможность включать и выключать свечение. Я абсолютно уверен, что такие виды обитают в океане, почему бы одной-двум не заплыть к вам? На Нижнюю Тунгуску? — Андрей приободрился, чувство стыда за недавнее позорное бегство возобладало.

— Андрюх, ты может и умный мужик, а с географией у тебя херово совсем. Ты представляешь бассейн рек в Сибири? Нет? Нижняя Тунгуска — приток Енисея, это три тыщи километров или около того, Енисей впадает в Карское море, еще три с половиной тысячи. Не далеко ль заплыл этот кит? И морские обитатели на то и морские, что живут в солёной воде и на глубине. А наша Тунгуска мелкая. Сто метров глубины её предел.

Мужчины замолчали, Матвей начал собирать лапник под кедрами. Андрей открыл грузовой отсек снегохода. Негусто. Несколько банок консервов, галеты, сухое горючее, спички, крохотные пачки термоодеял. Всё снаряжение осталось в палатке на берегу. Никуда не денешься, надо возвращаться, да и вообще зря они сбежали, понаблюдали бы с берега, если что — успели бы удрать! Только он собрался изложить свои мысли вслух, как услышал:

— Эй, турист! Не стой столбом, там в нижнем отсеке лопатка, сейчас будем на ночь укрытие делать. Вот подходящий сугроб, начинай, пока свет ещё есть. С подветренной стороны снизу выгребай снег. — Сам Матвей забрался на верх снежной кучи и ходил по нему. — Хороший, слежался уже, в самый раз подойдёт!

Сыщик вытащил лопатку и с сомнением осмотрел сугроб:

— Мы до завтра копать будем этим совочком. Давай вернемся за вещами, все равно за ними ехать придётся.

— Сегодня не поедем! — охотник тяжело взглянул на Андрея. — Во-первых, темно через час будет, а я хочу осмотреть это место, понять надобно, что это за хрень! — Он спрыгнул с сугроба и взял лопатку из рук Андрея. — Во-вторых, коли это животное, вещей оно не тронет, а ежели человек — уж нет их и сейчас. И не собираюсь я возле реки ночевать, неспокойно мне.

Пока Матвей расчищал вход в их будущий ночлег, сыщик начал собирать еловые ветви для застилки пола. "Неспокойно ему! И что означает — если человек?" Андрей находился близко к тому, что вырвалось из зловещей глубины, и человеком эта штука быть никак не могла. Он вспоминал рвущий уши треск льда, лёд толстый, а это означает огромную силищу этого существа. Как взметнулся фонтан воды, долетевший даже до него. И свечение! Сначала маленькие подвижные огни, затем один огромный холодный всплеск синего пламени под водой.

Подтащив охапку к сугробу, в глубине которого уже скрылся охотник, Андрей включил фару снегохода. Внушительный Arctic Cat поначалу показался ему дорогой игрушкой, но время в пути по ледяным просторам на этом чуде современной техники быстро убедило сыщика, что в экстремальных условиях лучше не экономить на технике.

Быстро темнело, птицы смолкли, над снежным покровом пролегли фиолетовые тени. Вдали послышался волчий вой, за ним ещё и ещё. Сыщик взял из снегохода топорик и, утопая в снегу, пробрался к ближайшему дереву, у которого ветви доставали до земли. Обрубая их, он прислушивался, но стояла тишина. Если волки и были поблизости, нападать на людей пока не собирались. Всё же отходить далеко от снегохода не стоило, и, нарубив ещё одну кучу еловых лап, Андрей вернулся к месту стоянки. Охотник уже вылез из сугроба и, забравшись на его макушку, что-то делал там, в темноте было не разобрать.

— Вернулся? Отгреби малясь снег ото входа, и дрова внутрь затащи.

Вскоре весёлый костёр заплясал яркими бликами на стенах их снежного убежища. Мокрые струйки потекли, скапливаясь на полу. Дым выходил в отверстие, проделанное в крыше.

— Вот теперь прогорит, и можно лапник затаскивать.

— А зачем было разводить огонь? Вдруг снег растает, тепло же вверх поднимается. — Андрею ни разу в жизни не доводилось иметь дело с постройками из снега и льда. Горка на детской площадке и снежная баба с морковкой не в счёт.

— Чтоб ему растаять, знаешь сколько огня надо? — усмехнулся Матвей, — сейчас стенки изнутри обтекут, затвердеют, снег от тепла спрессуется. Топором не разобьёшь! А ежели просто дыру выкопать, то может тебя и замуровать снегом, обвалится и кирдык!

Несмотря на опасения Андрея, ночёвка прошла не так уж плохо. Перед входом развели костёр, и Матвей вызвался дежурить первым. Устраиваясь поудобнее на пружинистых еловых ветвях, сыщик размышлял о том, как его угораздило забраться из родного, чистого, цивилизованного Санкт-Петербурга в дикую чащу, какую он видел только на экране телевизора. Правда, телевизор не передавал те ощущения оторванности от остального мира, какие испытываешь здесь, где нет розетки, чтобы зарядить батарейку фонаря, нет воды, чтобы помыться, нет туалета, в конце концов! И туалетной бумаги тоже, между прочим. А главное — нет укрытия от опасностей, которых полна дикая природа. И еды. Живот настойчиво напоминал о себе спазмами, одна банка тушеной фасоли на двоих и чай из сосновых иголок только раззадорили аппетит. Но охотник строго приказал беречь запасы, пока не встретится какая-то дичь. Перед сном по настоянию Андрея он поставил силок, однако заметил с сомнением, что если в него кто и попадётся, то только сам сыщик, впотьмах отошедший по нужде. О происшествии на реке больше не говорили, решили вернуться утром на это место и тогда уже думать, как быть дальше.

Проснулся Андрей от того, что попытался улечься на спину и вытянуть ноги. Ноги упёрлись в твёрдое, на лицо капнула вода. Открыв глаза, он не сразу сообразил, где находится, всё тело ныло, а правая рука затекла, и по ней больно бегали мурашки. Покряхтывая и постанывая, он выполз наружу. Стояла непроглядная ночь, лёгкий снег тихо кружил в свете костра. Матвей удивился:

— Думал через часа два только будить тебя, иди досыпай, завтра день тяжёлый.

Протерев лицо снегом, сыщик отказался:

— Не, не усну уже. Давай подежурю. — Он несколько раз присел, наклонился, разгоняя кровь.

— Как знаешь, — Матвей полез в пещеру, завозился там, словно медведь в берлоге. — Снегопад начинается, чтоб его! Надеюсь, не сильный… Ты, это, смотри там, не отходи никуда, ясно?

Подкинув в костёр немного веток, Андрей с наслаждением потянулся и услышал вой. На этот раз он звучал куда ближе, чем вечером. Сердце пропустило удар.

— Нас не съедят? — Он огляделся, но кроме ветвей ближних елей ничего не увидел. Кедровые стволы уходили ввысь и терялись в снежной пелене.

— Не ссы, веток подкинь, не жалей. Они сейчас не очень голодные, ни разу пока в этом году на людей не нападали. Хотя как знать… Гляди в оба, да ружье наготове держи.

На этой успокаивающей ноте Матвей перевернулся на бок. Вскоре из пещеры раздался негромкий храп, а из леса — снова волчьи завывания. "Зря я плохо думал о первом детективе, не зря он отказался и сбежал из этого проклятого места. Однозначно, этот человек куда умнее меня" — пронеслось в голове. Покрепче сжав ружье, Андрей оглядывался и прислушивался, но только потрескивание костра нарушало безмолвие ночного леса. Прошёл час, второй. Мышцы устали от постоянного напряжения, глаза слезились, но сыщик не ослаблял бдительности. Несколько раз он слышал хруст снега, но определить направление и источник звука не смог. Одно было ясно — вокруг полным-полно… Кого? Волков? А если медведь? О встречах с медведями Андрей читал и смотрел как-то раз канал Дискавери. Ничего хорошего они не сулили. И Матвей его не спасёт, но вроде медведи зимой должны впадать в спячку? Или не все так делают? Мысли начинали перескакивать с одной на другую, и Андрей несколько раз глубоко вздохнул, прогоняя панику.

Снова послышались шаги в ночной темноте, что-то тяжёлое завозилось, захрустели ветки. У сыщика кровь застыла в жилах. Не помня себя, он ринулся в укрытие, протиснулся мимо спящего Матвея, еле развернувшись в тесном пространстве. Пар от дыхания вырывался облачком и рассеивался над костром. А если костер погаснет? И все эти звери, наверняка только и ждущие этого, стаей набросятся на лёгкую добычу?

Осторожно прислушиваясь к каждому шороху, Андрей наполовину высунулся и, дотянувшись до кучи веток, выхватил оттуда несколько, бросил в огонь. Потом ещё и ещё. Пламя весело затрещало, взметнувшись ввысь и одновременно раздался душераздирающий вопль, за ним треск, рычание, визг. Снег захрустел под чьим-то весом, и самое ужасное, что это нечто приближалось! Андрей мгновенно юркнул обратно в пещеру и замер, боясь дышать. Снаружи все стихло, через минуту он услышал удаляющиеся тяжёлые шаги, зашуршали ветви елей. Визитёр ушёл.

Небо стало светлеть, уже можно было разглядеть дальние деревья, и Андрей решился вылезти. Всё было тихо, пора будить охотника.

— Как ночь прошла, спокойно всё? Ты хоть бы воды согрел, потом будил. — Зевая во весь рот, Матвей вылез и несколько раз взмахнул руками, присел, попрыгал. — А потеплело, чуешь? Повезло нам с погодой, повезло, — приговаривал он, пристраивая котелок над костром. — Пройдусь, отлить надобно. Да и силок проверю, чем чёрт не шутит.

Снег к утру повалил редкий, крупными хлопьями, температура приблизилась к нулю градусов. Пока охотника не было, Андрей разделся до пояса. Один свитер снял, убрал в отсек снегохода. Оставшись в термофутболке, умылся снегом, заварил вскипевшей водой сосновые иголки. Порывшись в запасах, достал банку тушёнки, подогрел. "Превращение в дикаря начинается с таких вот приключений". Вернувшийся Матвей одобрительно хмыкнул. Мужчины уселись и приступили к завтраку.

— Я погляжу, весело тут было, пока я спал? Скучать не пришлось? Хорошая компания подобралась, весёлая! — хитро прищурился охотник.

— Ты о чём? — пробормотал Андрей, не собиравшийся признаваться, что ночью испугался, как трёхлетний сопляк. При свете дня ночные события побледнели, и уже не казались столь ужасными и пугающими. Ну пробегали мимо звери, может лось или лиса?

— Сработал силок-то, сработал. А толку! Зайца волки порвали, одну лапку оставили, в проволоке запуталась. А банку из-под фасоли вчерашней кабанчик нашёл, разрыл ямищу здоровую, да иди глянь сам. Неужто ты не слышал ничего?

Пришлось признаваться, чтобы Матвей не решил, что сыщик проспал всё дежурство:

— Слышал, думал, всё! Порвут, загрызут, растопчут. Залез в пещеру подальше от греха.

— И правильно! Нечего маячить у диких зверей на глазах. Особенно, когда они очень кушать хотят, — охотник довольно рассмеялся. — Страху натерпелся, поди? Привыкнешь…

После скудного завтрака Андрей решился посмотреть место ночных событий. Дойдя с Матвеем до места, где он зарыл банку из-под фасоли, Андрей остолбенел. "Кабанчик" похоже был размером с быка. Отпечатки копыт были больше следов мужских сапог, а снег вокруг был раскинут и утоптан так, словно здесь бесилось целое стадо обезумевших кабанов. "Хорошо, что эта проклятая банка не валялась рядом с нашим ночлегом".

— Никогда, запомни, никогда не оставляй еду или мусор около лагеря, — словно прочитав его мысли, заключил охотник. — Отнеси подалее, а утром забери, в лесу мусорить нечего, и так уж под каждым кустом гондоны валяются. Эх, не нашёл я банку, закопал он её на совесть.

Оглядевшись, Андрей заметил множество разных следов, они петляли, пересекали друг друга, уходили вдаль тонкими дорожками. Поверх маленьких, словно птичьих, отпечатков тяжело проступали крупные, похожие на собачьи. "Волки. Как близко, оказывается, они вчера были". Краем глаза он поймал движение рядом с собой и резко обернулся. Рыжий бурундук с любопытством смотрел на Андрея, прилепившись к кедровому стволу. Пушистый хвост подрагивал, зверёк водил носом, словно спрашивал: "Есть чем поживиться, человек?"

Матвей тем временем скрылся за подлеском, Андрей поспешил за ним. Быстро собрались в обратную дорогу. Доливая горючее в бак, Матвей хмурился.

— Может не хватить? — забеспокоился Андрей.

— Нормально, до Сольцева точно хватит, а там есть где купить. Ехать нам до него весь день, надо бы до темноты успеть.

В снегопад мчаться на мощном снегоходе оказалось не столь приятно. Ветровое стекло защищало только водителя, пассажиру же доставались колючие снежинки, коловшие незащищенные участки лица. Очки залепило наполовину, и Андрей даже не пытался рассмотреть окружающий пейзаж, боясь хоть на секунду отпустить руки от подскакивающего на сугробах снегохода. Всего полчаса понадобилось, чтобы вернуться к реке. Им открылся просторный белоснежный берег, абсолютно пустой. Никаких признаков их вещей не наблюдалось. Мужчины спрыгнули на землю и начали осматривать местность более внимательно.

— Это то самое место?

Матвей не ответил, роясь в своём рюкзаке. Наконец, найдя искомое, повернулся:

— Оно, точно. Смотри! — Указывая рукой направление куда-то на середину реки, приставил к глазам небольшой бинокль.

— Ничего не вижу, снег…

— Держи, и смотри на вон тот бугорок. — Матвей передал бинокль.

Сначала в окулярах кроме снега ничего не было, промелькнул открытый участок тёмного льда, затем что-то жёлтое. Ведёрко! То самое, куда он успел скинуть пойманную рыбу. Значит, они верно нашли дорогу. И где тогда их палатка?

— Вот тут стояла, колышек один остался. — Охотник ногой расшвырял снег, — нападало за ночь, и следов не осталось. — Ну и кто это мог быть, как думаешь?

— Ты полжизни по Тайге скитаешься, а меня спрашиваешь! Откуда я-то знаю! Думал, ты мне расскажешь, что тут за чертовщина творится!

Матвей долго ходил, что-то высматривал на снегу, затем пошёл по ледяному панцирю в сторону их вчерашней рыбалки. С замиранием глядя ему вслед, Андрей судорожно пытался найти объяснение вчерашним событиям. Было ясно, что охотник обескуражен не меньше его самого, и это пугало. Почему-то казалось, что стоит им вернуться к реке, и он пояснит, что они наложили в штаны, как школьники, а на самом деле было что-то совершенно обычное, ну может редкое явление. Матвей уже возвращался, в руках у него было ведро. Он мрачно взглянул на сыщика:

— Поехали, нехай время терять.

Уже по пути, подпрыгивая на снежных заносах, Андрей решился расспросить охотника:

— Что ты обо всём этом думаешь? Что мы видели? И куда мы направляемся? — Он увернулся от особенно большого комка снега, слетевшего с ветвей.

Сквозь шум ветра Матвей прокричал:

— Прибудем в Сольцево, там живёт один знакомец мой, круглый год. Зимует он там один, обычно-то летом там рыбаки-охотники местные бытуют, а на зиму в сёла свои разъезжаются. У эвенков всегда так, иначе не проживёшь. Надеюсь, застанем. В заимке чьей-нибудь переночуем, и решим дальше. Надо с ним посоветоваться, если мы такого карася чернобыльского видали, то он и подавно.

По пути остановились, Матвей заметил одному ему понятные признаки близкой дичи. Разводить костёр он запретил категорически:

— Распугаем. Надобно дождаться, еды у нас почти нету.

Снегоход загнали под склон оврага, Андрей остался в засаде. Так Матвей назвал бесполезное скучное и утомительное времяпрепровождение, когда нельзя лишний раз даже выпрямиться во весть рост. Сам он ушёл в неизвестном направлении, строго наказав не шуметь, не жечь огонь и не есть. Запахи и шум! От этого любая дичь бежит сломя голову.

Ждать пришлось так долго, что сыщик успел проклясть всех и вся, включая заказчика, его жену, выбравшую своим местом смерти ненавистную тайгу и Матвея, который, похоже, решил сгинуть в чёртовом лесу. Он замёрз, кутаясь в термоодеяло, как в скафандр, но холод атаковал неподвижное тело, как кокон. На склоне оврага показалась узкая мордочка лисы, принюхалась. Сыщик помахал ей, лиса исчезла. По сосне пробежала пара белок, перепрыгивая с ветки на ветку.

В конце концов по истечении трёх часов Андрей выбрался из гнезда, которое успел свить за это время под разлапистой елью. Гнездо поблёскивало термоодеялом и манило к себе. Чёрт с ней, с конспирацией, лучше голодный, но живой. Складывая одеяло, услышал издалека негромкий свист. С ветвей над его головой сорвалась пара клестов, сверкнув бордовыми грудками. Взбираясь на склон оврага по пояс в снегу, Андрей надеялся. Только надеялся. Что охотнику повезло, и он возвращается с добычей. Живот подводило от голода, в голове начинался тонкий звон. Он готов был съесть сырое мясо, чтобы тёплая кровь струилась по подбородку. И плевать на все риски! Перед поездкой Андрей проштудировал разные руководства, наставления, рекомендации по выживанию и поведению человека в диком лесу. Много было информации, слишком много, но он постарался усвоить всё. Одного не учёл — написанный текст и видеосъемка, это совсем не реальные голодные спазмы, леденеющие конечности и постоянный страх смерти. Смерть могла принять любое обличье. Холод убивал медленно, но гуманно. Дикий зверь — очень болезненно, страшно, зато быстро. Травмы, обморожения, инфекции и паразиты обещали широкий диапазон незабываемых ощущений. А ещё есть шанс затеряться в тайге, тогда первым твоим шагом к смерти станет паника, а уж за ней — любой из первых трёх пунктов.

Правда, имелись и рекомендации для каждого непредвиденного случая. Андрей добросовестно выучил их. И, попав в реальный мир дикой природы, осознал, до чего они смехотворны. Примерно, как посмотреть в Ютубе видео по трансплантации почки. Пока объясняют в ролике, всё ясно, до тех пор, пока сам не возьмёшь скальпель в руки. Собственно, такой вариант тоже возможен, оказать медицинскую помощь себе или товарищу тоже нужно уметь.

Прогнав тревожные мысли, сыщик принялся высматривать среди густого бурелома Матвея. Кроме свиста, он ничего не слышал, и не спешил привлекать к себе внимание. Через пару минут невдалеке раздался шорох веток, посыпался снег с макушек елей. Затаив дыхание, сыщик по миллиметру подвинулся правее, за снежный бугор, стараясь не производить шума. Скрипнули ветки кустарника, хрустнул снег. Из-за могучих кедровых стволов осторожно вышел олень. По колено в снегу, он, тем не менее, резво и элегантно зашагал прямо к тому месту, где затаился сыщик. От напряжения мышцы уже ныли, оставаться в неподвижности становилось тяжело, но он боялся спугнуть животное. Аккуратным движением положив ружьё на снег, Андрей приготовился стрелять. Олень в прицеле ружья вдруг остановился и настороженно повёл головой. Рыжая тень безмолвно метнулась с ближней сосны прямо на шею оленя и одновременно раздался выстрел. Олень завалился набок, из его бока хлестала кровь, шея вскинулась, орошая снег алыми брызгами. Сыщик от неожиданности чуть не спустил курок. Стрелял не он. Рыжий зверь мгновенно взлетел на дерево и исчез в тяжёлых ветвях.

Пробравшись через сугробы к туше оленя, Андрей заметил охотника. Тот уже расчехлил широкий нож, ружьё висело за спиной.

— Чистый выстрел, с первого раза завалил! — Матвей довольно улыбался.

Споро сложили костёр, охотник занимался добычей. Андрей предпочёл второстепенную роль подмастерья, с костром он уже умел справляться, а вот обязанности мясника пока давались тяжело. Освежевать тушу оказалось не так просто, как ему казалось. Сначала Матвей сделал широкий надрез шеи животного, а за ним — прорезал живот сверху до низу. Добравшись до сердца, во всяком случае, сыщику показалось, это оно, охотник надрезал сосуды. Кровь, хлынувшая на снег, растопила участок возле туши.

— Долго не возимся, давай помогай. Держи ноги, так сподручней.

Надрезав кольцами шкуру вокруг тазобедренных суставов, посредине живота и подмышками, Матвей приступил к снятию шкуры. Андрей с непривычки морщился и шмыгал носом, зрелище не доставляло эстетического и морального удовольствия. Одно дело есть прожаренный бифштекс, а видеть, откуда он берётся — другое. Далее пришёл черёд внутренностей, извлекая их, Матвей отрезал связки и сосуды. Сизая кучка потрохов источала пар и зловоние. Расчленив оставшуюся пустую тушу на части, разложили их на снегу.

Костёр уже прогорел, Андрей подкинул веток и отошёл нарубить ещё. Валежника здесь не было, а раскапывать снег слишком трудоёмко. Тем временем над костром появился импровизированный вертел с нанизанными кусками мяса. Матвей обстругивал вторую ветку ольхи, заостряя конец. Следующая порция ожидала своей очереди. По морозному неподвижному воздуху разлился упоительный запах жареного мяса. Ни один шашлык, а их за свою жизнь Андрей испробовал бесчисленное множество, не пах настолько умопомрачительно.

— Ты не стой столбом, воды согрей покамест.

Трапеза прошла в молчании, вкуснейшее мясо заслонило собой все остальные невесёлые мысли. Уже допивая чай, Андрей спросил:

— Далеко до Сольцева этого?

— До вечера должны успеть, скоро к Нидымской протоке выйдем, а уж по ней скоренько будет, километров шестьдесят.

— А что потом? Вещи свистнули, палатки нет, еды мало. У меня рюкзак остался на реке, где эта хрень из-подо льда вылезла. До этого Чёртова кладбища точно доберёмся?

— Ну гляди, — Матвей начал чертить на снегу веточкой, — вот тут Сольцево, там горючего зальём, Ефим всегда запасает на зиму. Если б не он, на снегоходе мы не рассекали бы, как бояре. Провизии он нам продаст. Да и в лесу с голоду не умрешь, ежели глаза да руки имеются. Ну а палатка, что палатка? Без неё тоже обойтись можно. Ты мне скажи лучше, что ты там увидеть хочешь, ну поляна и поляна. Смотреть не на что, камни одни.

— Сам не знаю, вот увижу, тогда и буду решать. А всё же что ты думаешь насчёт той штуки под водой? Что это могло быть?

Охотник продолжал бездумно водить палочкой по снегу, вырисовывая закорючки, затем вздохнул:

— Ты понимаешь, какие здесь глухие места? Здесь на сто квадратных километров живёт три человека, да и то не круглый год. Так вот! Ежели тут динозавры величиной с дом заведутся, не факт, что их кто хоть раз увидит, не факт!

— То есть ты склоняешься к версии о разумном динозавре, который подкараулил нас и украл вещи? На фига они животному? И свет тогда откуда?

— Ищешь логичное и разумное объяснение? — Матвей встал, стряхнул снег с колен. — Тогда мои доводы тебя вряд ли убедят. Я сейчас не про всякие суеверия толкую. Просто прими к сведению, здесь можно увидеть то, чего не ожидаешь. Как объяснить уведенное, каждый решает сам, потому что наверняка узнать невозможно. Вот и всё.

Собирая вещи, Андрей обдумал его слова и прошептал про себя: "Не соглашусь, объяснение есть, и я его узнаю".

Остатки мяса аккуратно сложили в нижний отсек, замотав в целлофан. Матвей обошёл место стоянки, проверяя, не забыли ли чего, и взобрался на сиденье. Андрей пониже натянул шапку на лоб, надел варежки. Сверившись с компасом, охотник завёл двигатель. Солнце перевалило за полдень, тени удлинились, остановка заняла много времени, зато голод утих, и ничто не мешало сыщику наслаждаться красотами зимнего леса, пока они, подпрыгивая на неровном снегу, пролетали мимо заснеженных кедров и лиственниц.

Не прошло и часа, выехали на открытое место.

— Вот и протока наша, — прокричал Матвей, теперь погнали!

Быстрая езда без препятствий по ровному снегу и закатное солнце, бившее в спину, свист ветра — всё это доставляло истинное удовольствие после осторожного виляния в лесу. Два часа пролетели незаметно, а когда из-за очередного извива речного русла показалась стая домишек, Андрей даже пожалел, что они доехали так быстро.

Сольцево оказалось не деревней, как представлял себе Андрей, а кучкой ветхих деревянных построек, хаотично разбросанных по берегу. Все домики стояли на деревянных сваях, возвышаясь над землёй почти на метр. "Видимо, половодье тут знатное весной" — Андрей представил, как он с утром с чашкой кофе выходит утром на крыльцо, а за дверью — сплошная вода. Стояла тишина, из труб не шёл дым, ни стука топора, ни голосов, ни собачьего лая не слышалось из посёлка. Матвей уверенно подрулил к одному из домишек, вокруг единственного из них снег был вычищен, утоптан. От кромки леса к дому вела тропа. На стук никто не отозвался, и охотник толкнул дверь.

— Входи, хозяин скоро будет.

— Он не будет против, что мы без приглашения проникли в его хату? А то мало ли, пристрелит ненароком.

Матвей уже возился с печкой.

— Не боись, он меня всегда ждёт. А мы к его возвращению дом протопим покамест.

Оглядывая убогую обстановку, Андрей поймал себя на мысли, что ему здесь хорошо. Жизнь без телевизора, вай-фая, асфальтированных дорог, медицины, готовой еды всегда представлялась ему, как что-то средневековое. Ведь всегда можно перебраться из самой далёкой глухомани поближе к людям, а не обрекать себя на вот это всё. Сейчас же эта хижина олицетворяла собой пусть не цивилизацию, но какое-то её подобие. Пройдя в следующую комнату, он увидел широкую лежанку, накрытую цветастым одеялом. Стены были увешаны коврами, дощатый пол рядом с постелью покрыт половичком. На полке несколько книг, газет. Окно выходило на другую сторону, в него виднелся край леса.

Из прихожей потянуло дымом, Матвей закурил тонкую сигаретку, сидя за столом и расслабленно вытянув ноги. Сыщик тоже присел на деревянную скамью, устало прислонился спиной к ковру на стене и закрыл глаза. Разбудили его голоса, раздающиеся издали. Глянув на часы, Андрей удивился, оказывается, он проспал целый час. В доме никого не было, но с улицы доносился голос Матвея, чей-то смех, урчание мотора. Заскрипела дверь, впустив холодный воздух, и в дом вошёл худощавый старик в тулупе и валенках. Лицо выдавало принадлежность к монголоидной расе, узкие глаза смотрели на гостя весело и радушно. Андрей поднялся, протянул руку для приветствия.

— Ефим Багиров, приятно видеть новые лица в гостях, а то этот старый пройдоха надоел уж до чёртиков!

Вошедший следом Матвей хлопнул старика по плечу:

— Уж извиняй, сегодня я без гостинца прибыл, потом расскажу. Прессу я ему привожу свежую, тут-то связи нет никакой, — объяснил он Андрею.

Мужчины расселись за столом, хозяин достал из запасов небольшую бутыль из тёмного стекла и, откупорив пробку, разлил по стаканам прозрачную жидкость.

— За встречу! Потом пойдём ужин готовить, я таких щучек сегодня наловил, сейчас мы их быстро оприходуем!

Жидкость оказалась самогоном самого ядрёного разлива, Андрею показалось, что он выпил ракетное топливо. Пищевод и желудок обожгло, внутри разлилась горячая волна. Он выбрался из-за стола и вывалился на улицу. Ледяной воздух привёл его в чувство. Вслед вышли Матвей с Ефимом. За домиком оказался круглый очаг, точнее Андрею показалось, что это очаг, на него хозяин водрузил приличных размеров котелок. На дно разложил сушёные овощи, налил немного воды. Пока закипало варево, из щук достал потроха, отделил пузыри. Матвей помогал ему чистить рыбу и снисходительно объяснял, что городские люди не любят пачкать рук, а Ефим добродушно поддакивал — "Да-да, мол, насмотрелся я на них, в реку заходят, а потом думают, где помыться".

Пока щуки тушились, отдельно зажарили пузыри. От них шла адская вонь, но Андрей мужественно терпел, ожидая ужина. Голод снова давал знать о себе. Настойка или что это было, тоже сыграла свою роль аперитива. Когда ужин наконец был готов, мужчины чинно приступили к трапезе, и сыщик, особо не любивший рыбу, умял две штуки с превеликим удовольствием, причмокивая и нахваливая мастерство кулинара.

Когда все местные новости обсудили, разговор свернул наконец к теме, интересовавшей Андрея. Ефим спросил его:

— Матвей мне вкратце рассказал, кто ты такой. Я не понял одного — ты ищешь место смерти женщины, а зачем? Матвей туда может привести тебя, это неблизко, и по зиме нелегко добраться, и что тебе даст осмотр места преступления?

Про себя Андрей подивился оборотам речи необразованного туземца, но вслух произнёс:

— Ефим, не знаю, как вас по батюшке…

— Богданович.

— Ефим Богданович, я попытаюсь изложить всё так, как я вижу. Расскажу кратко, для вашего понимания. У меня есть клиент. У него есть жена, точнее была. Внезапно, без всяких видимых причин она уехала из Санкт-Петербурга в Туру. Потом её нашли на Чёртовой поляне мёртвой, Матвей нашёл, причина смерти толком неясна, написали — сердце. Вопросы для прояснения: причина её приезда сюда, причина её смерти. Пока я был в городе, выяснил только одно — она заселилась в Гостиный двор на один день, и более не возвращалась в отель. Ни с кем не общалась, никому не звонила. Во всяком случае, свидетельств тому нет. Как-то так…

Ефим помолчал. Взял сигарету, помял её, посопел и закурил. Андрей не выдержал:

— Вам что-то известно об этой истории?

— Ну, ты путешественник, конечно! Как тебе сказать. И да, и нет! Аня эта… Её ведь Аня зовут?

— Аня, да.

— Так вот она высадилась тут, у нас, в Сольцево. Приплыла на байдарке с Гришкой-мальцом, причалила. Нашла первого попавшегося человека и попросилась на ночёвку. Им оказался Колим Метелин. Определил он её в крайний домик, там всё лето никого не было. Этот старый дуремар потом задолбал своими грязными сплетнями, мол смотрела она на него как-то призывающе, и в домике оставила бельё намекаючи. При этом денег не забыл взять, козёл старый. Я сам в эту неделю на охоту ушёл, не видел её своими глазами. Зато потом наслушался… В общем, Анна эта переночевала тут, в Сольцево, и уговорила этого Колима проводить её до Чёртова кладбища. Она не только его просила, многих, тут летом человек тридцать живёт. Никто, естественно, не согласился, только этот лоханок. Денюжки он любит ох как! И то, думал, поди, по пути с ней того самого, а потом её уговорить назад пойти. А, вот ещё чего… Колим у ней флешку спёр. Куда вставлять собрался? У него компьютера отродясь не бывало, вот жук, лишь бы прихватить чего, по барабану — надо, не надо.

— А почему нельзя туда идти? Матвей сказал, аномальная зона, — Андрей вконец запутался, — а они пошли, и мы пойдём, я вообще не понимаю, в чём опасность-то? И этот Колим, он вернулся? Живой?

— В том и дело, что никто не знает, в чём опасность. Колим, прохиндей, вернулся само собой, он не такой дурак, чтобы ради бабы в гроб ложиться, хоть ему мож давно и пора туда, хе-хе. Он Анну довёл до Тресцовой Губы и всё, назад повернул. Говорил, больше не видел её. Ушла за перевал, дальше — бог весть, что было.

Сыщик почесал голову, вспотевшую под тёплой шапкой.

— А флешка где? У этого Колима осталась? Что на ней, интересно?

Пожевав губами, Ефим ответил:

— А знаешь, если и у Колима, то в его избе. Он на зиму ничего не забирает, у него и вещей-то… Два носка да три шнурка. Можно глянуть, коли желаешь.

Желание Андрея было написано на его лице, и мужчины все вместе отправились на поиски. Идти пришлось минут пять, самая гнилая и покосившаяся избушка оказалась искомой, и Андрей с некоторой опаской поднялся по трухлявой лесенке.

Глава 13

Фонарик выхватывал из темноты горы хлама, затхлый запах кислятиной щекотал нос. Бардак, царивший в избе, мог смело конкурировать с помойкой небольшого города. Какие-то тюфяки вперемешку с одеждой валялись на полу. Стол был завален всем подряд, от нехитрой посуды до ржавых гвоздей. На полках творился хаос, мешанина тряпок, каких-то ёмкостей, коробок, старых газет. Маленькая флешка рисковала быть навечно похороненной в этой свалке.

— Ищи, может заодно и приберёшься чуток, — Ефим обвёл рукой вокруг, — Колим у нас аккуратист, каких поискать.

Мужчины вышли, оставив Андрея наедине с горами барахла. Фонарь в его руке выхватывал из темноты всё новые кучи рухляди и тряпья. Вздохнув, он приступил к обыску, попутно думая, как тяжела работа сыщика. Копание в мусоре обещало быть долгим.

Тем временем охотники продолжили застолье, ожидая Андрея. Прошло не меньше часа, когда распахнулась дверь, и сияющий сыщик шагнул в комнату, победно сжимая в кулаке свой трофей.

— Вот! Нашёл!

Маленькая красная флешка в форме рыбки лежала на ладони.

— Есть где посмотреть? — Спросил Андрей, только сейчас сообразив, что у Ефима, очевидно, нет компьютера.

Тот вздохнул, открыл шкаф, выбросил на пол какие-то тряпки и достал из глубины новенький серебристый планшет. У сыщика округлились глаза.

— Что, думал, мы тут совсем отсталые? — Усмехнулся Матвей, — у Ефима всё есть, он человек продвинутый.

— Зачем вам планшет, если нет интернета? — Спросил Андрей, нетерпеливо ожидая, пока устройство включится.

— Ну как? Фильмы смотрю на досуге, скачиваю их в Туре. В Орионе есть вай-фай, и в школе, и в гостинице, да много где. Или вон Матвей мне на флешках привозит новое. И книги тоже. Газеты, оно интереснее, конечно, да с собой много не увезёшь. Потом, видео, как мастерить что-то, я ищу и качаю. Да много чего!

Андрей уважительно посмотрел на лесного жителя и вставил флешку в разъём загрузившегося планшета.

Все трое склонились над экраном. Папка флеш-накопителя содержала восемнадцать файлов. Открыли первый.

— Хрень какая-то, — заключил Ефим, — абракадабра.

— Ретикулоциты, базофилы. Показатель гамма-глобулина, ЛДГ. — Андрей удивлённо читал дальше, — похоже на анализ крови. Свободная вода, связанная вода, цифры всякие. Имени пациента нет.

Поочерёдно открыли каждый файл, содержимое их пестрило медицинским терминами, которые ничего не говорили мужчинам. Поглядев друг на друга, выключили планшет, и Ефим убрал его на место. Флешку Андрей забрал себе, возможно при наличии интернета он сможет разобраться в этой хитроумной писанине. А ещё лучше, покажет её настоящему врачу. Но это после.

Все вернулись к столу, и Андрей решил до конца прояснить вопрос с напавшим на них существом. Закурив, он произнёс задумчиво:

— У вас тут странное творится… Прямо мистическое…

Матвей тоже взял сигарету и чиркнул зажигалкой. Рука дрогнула, Ефим засмеялся:

— Матюша, ты-то не паникуй, сам же всё знаешь, видал уж, поди не раз!

— Видал, Фима, видал. Такое видал, что и тебе и не снилось. Андрей, расскажи-ка хозяину нашему про рыбалку вчерашнюю нашу, — затянулся, выпустил дым колечками и подмигнул Андрею.

— Тут без поллитра не разобраться, — пошутил сыщик, нащупывая бутылку под столом, а у самого мурашки забегали, похоже наконец какие-то тайны станут достоянием гласности.

Под звон соприкоснувшихся стаканов Андрей поведал историю о прорвавшемся сквозь лёд чудовище, о пропавших вещах, о ночёвке в вырытой снежной яме и путешествии сюда, в Сольцево. Ефим выслушал внимательно, без улыбки, задал несколько уточняющих вопросов и надолго замолчал. Собрал рыбьи объедки, вытер стол, вышел на улицу. Его не было долго, и Андрей собрался идти искать хозяина, но Матвей удержал его:

— Пусть обдумает информацию, не торопыжься, что ж вы все городские такие суетливые, точно тараканы, ей богу! Посиди, попей чай, неизвестно, как завтра день сложится. А сейчас время отдыхать, вот и отдыхай!

Глава 14

Утро для Андрея началось ночью. Во всяком случае, за окном стояла непроглядная темень. Показалось, будто шум вертолёта раздался издали, но сыщик не был уверен, что это ему не приснилось.

В комнатке было хоть глаз коли, и духота стояла страшная. Накануне он долго ворочался на неудобной жёсткой лежанке, которую соорудил для него хозяин, состоящей, казалось, из гвоздей. Наощупь найдя телефон, он проверил время. Четыре утра. Голова гудела, страшно хотелось пить, но будить остальных было неудобно, а шарить по чужой кухне, рискуя с грохотом свалить что-нибудь, еще хуже.

Перевернувшись на другой бок, Андрей попытался заснуть, а заодно систематизировать всю имеющуюся информацию. Путь Анны не закончился на Чёртовой поляне, он был уверен. Неспроста она целенаправленно шла туда, явно не для того, чтобы посмотреть на это место. Слишком длинная дорога, слишком таинственная покупка билетов, никому ничего не сказала о поездке, не предупредила мужа. Почему? Чтобы её не остановили, не отговорили? Возможно, была ещё какая-то причина.

Он попытался представить себе эту женщину. Что он о ней знает? Кто она? Исходя из опросов круга знакомых и родственников, Аня представлялась обычной бездельницей, сидевшей на шее у супруга. А добытая мастером-искусником Денисом информация противоречила этому образу. Согласно ей, Анна зарабатывала куда больше своего мужа, при этом нигде трудоустроена не была. Она тестировала разные игры и приложения. Андрей не имел понятия, сколько стоит эта работа. Последнее приложение, которым она занималась, что это? Может ли быть с ним связана поездка? На первый взгляд, это казалось бредом. Пока оставим эту идею про запас.

Информация на флешке. Снова вопрос, откуда все эти медицинские тесты и анализы? Чьи они? И зачем брать их с собой в сибирскую тайгу, где нет не то, чтобы ни одной больницы, ни одного компьютера, но и вообще ничего.

Дальше, личные мотивы. Почему женщины сбегают от мужей? Другой мужчина, очевидная версия. И не применима к нашему случаю. Во всяком случае, нет свидетельств тому, что у Анны были какие-то связи и контакты с мужчинами после приезда сюда, кроме этого проводника, Колима. Обратная ситуация, любовница мужа? Опять же, странный выбор места для побега от реальности.

Побег от реальности. Могла она так устать от городской жизни, что сбежала сюда, не обмолвившись и словом никому, ни родителям, ни мужу, ни одной из подруг. Сомнительно, даже невероятно, и совершенно не в характере Анны. Молодая женщина, имеющая и время, и средства, просто купила бы тур, если уж ей приспичило заняться экстремальным туризмом. Скрывать такое ни к чему, значит, снова мимо.

Единственное, что связывает Анну с этим регионом, удалённая невнятная переписка с договорённостью о встрече. Причём на любовную встречу непохоже… Скорее, на деловую. Но зачем тогда удалять чат? Одни вопросы. Найти этот контакт не в его силах, поэтому тут тупик.

Пройдя путь до Сольцево, Андрей убедился, что у Анны были возможности повернуть назад, однако она упорно стремилась попасть в какое-то ей одной известное место.

Это место и надо найти. Вопрос только, как? И что это за место? Что могло так привлекать женщину, профессиональные интересы которой так далеки от природы, в сибирской тайге?

Профессия Анны физика, и не просто физика, а ядерная физика. Она почему-то не пожелала работать по специальности, хотя оценки у неё всегда были выше средних, и преподаватель, с которым побеседовал по телефону сыщик, отзывался об Анне, как об очень одарённой студентке. После окончания ВУЗа она устроилась на работу в НИИ Скобельцына, но через два месяца вышла замуж и уволилась, уехала в Санкт-Петербург. На кафедре, где недолго трудилась Анна, о ней особо ничего не знали, причиной увольнения она назвала переезд в северную столицу. Правда, лаборант, с которым она проходила стажировку, оговорился, что Анне было скучно, рутинная работа и периодические семинары, собрания, из которых наполовину состоял день на кафедре, навевали на неё скуку.

Итак, она бросила тоскливую работу и занялась чем-то своим. Приложения, игры, в её компьютере было столько разной информации, и разобраться в ней до конца сыщики не смогли. Денис смог идентифицировать только часть данных, явно относящихся к сфере IT-разработок. Программные коды, установочные файлы и прочие заумные вещи, в которых Андрей разбирался слабо.

Помимо этого, на жёстком диске хранились различные программы и файлы, назначение которых оставалось загадкой. Во всяком случае для Андрея документы, содержащие трёхэтажные формулы, были понятны не более китайских иероглифов. Анализ ссылок из журнала браузера показал, что интересы женщины варьировались между физикой, астрономией, нейропрограммированием, астрологией, гаданиями, экстрасенсорными возможностями человека и множеством других бесполезных в поисках вещей. Помимо прочего, были всевозможные запросы в сфере лечения лейкозов, но это как раз вполне объяснимо. Общалась Анна с самыми разными людьми, круг общения не ограничивался Россией, в него входили и сотрудники зарубежных институтов, и просто люди, никак не связанные с наукой.

Денис прошерстил всю электронную историю жизни женщины, сделав упор на последнюю неделю перед отъездом, но ничего наводящего на след, не нашёл. Покупка электронных билетов не в счёт. Это осталось в истории браузера, но даже брони на гостиницу не было. То ли Анна знала от кого-то, куда ей направляться по приезду, то ли надеялась спросить у местных.

Могла ли Анна узнать о легенде про Куренгоайя? Запросто. Могло ли это заинтересовать её настолько, что она тайно отправилась к чёрту на куличики? Вряд ли. Мало ли в мире всяких сказаний и преданий. Лёжа на неудобной лежанке, сыщик продумывал дальнейшие шаги.

В ночной тишине послышался скрип, затем пыхтение. Видимо, кто-то из мужчин тоже проснулся и наслаждался, как и Андрей, жаждой и головной болью. Стараясь посильнее шуметь, он повернулся на другой бок и шумно вздохнул, вложив в это вдох всю свою горечь. Голос Матвея из темноты походил на карканье вороны:

— Не спишь штоль? Пойду-ка я водички хлебну, — раздался шорох и тихие ругательства, — ни хрена не видно, темнотища хоть глаз коли, мать ее!

Выпростав из своего ложа ноги, Андрей тоже попробовал встать. Во рту царила пустыня, в которой ночевал табун вонючих кошек.

— Мне тоже бы водички, — просипел он, — жуткая штука этот ваш самогон, или что там мы пили вчера? Разбавленный крысиный яд?

— Коли б яд, сейчас отдыхали бы, а так ведь живы! Значит хороший напиток, знатно разбирает. — Матвей загремел кружкой об ведро.

На эти божественные звуки наощупь Андрей двинулся, держась рукой за стенку. Глоток ледяной воды буквально оживил страдающее тело, и он, не одеваясь, распахнул дверь и вышел из душной комнаты в голубую ледяную ночь.

Вокруг царила оглушительная тишина, даже шороха ветвей не было слышно в ледяном воздухе. Андрей зачерпнул горсть снега и умыл лицо, кожу защипало, на глаза навернулись слёзы. Зато прошла одурь, мозг снова заработал, тело очнулось и требовало движения. Сделав несколько энергичных взмахов руками, приседаний и прыжков, он вернулся в дом. После морозного чистого воздуха жара в комнате показалась непереносимой, словно исчез весь кислород. Сыщик без труда нашел путь к своей лежанке, глаза уже свыклись с темнотой. Из угла раздавалось похрапывание — Матвей уже успел уснуть, а Ефим спал тихо, как мышка. Сон не шёл, наоборот, начал наступать голод. Обдумывая, как бы по-тихому поесть чего-нибудь, Андрей снова встал и направился в кухню.

На столе оставалось два куска рыбы и немного хлеба. Света, падающего из окна, было достаточно, чтобы нащупать еду, и Андрей впился зубами в сочную мякоть, сглатывая слюну. Когда от рыбы остались одни косточки, он облизал пальцы и взглянул в чёрное окно. Кроме звёзд, ярко сияющих с небес, никакого света не было, даже Луна уже спряталась за горизонт. В городе нет такого количества звёзд, Млечный путь чётко выделялся на небе, и Андрей зачарованно уставился на него, удивляясь про себя, сколько же галактик вмещает в себя эта голубоватая полоска в ночной темноте. Он снова вышел на улицу, взяв сигарету со стола. Курил он редко, но сейчас чувствовал, что едкий дым — то, что нужно в настоящий момент. Помыв руки снегом, сыщик чиркнул спичкой, маленькое пламя показалось ослепительным, а первая затяжка — горькой, как крепкий кофе. Больше делать было нечего, и Андрей решил пройтись по территории посёлка, посмотреть на ночной пейзаж. Может быть, потом его потянет в сон, и он проснётся утром свежим, как огурчик.

Обогнув дом Ефима, он прошёл к следующему строению, напоминавшему по размеру и форме коровник. Гнилые доски ощетинились гвоздями, а дверь висела на одной петле. За "коровником" высился двухэтажный особняк, сваи поднимали его на метр от земли. Вниз вели крепкие ступени, и Андрей рискнул подняться к запертой двери, толкнув её. Как и ожидалось, дверь не поддалась, и сыщик спустился, сигарета догорела в пальцах, и он решил возвращаться, какой смысл бродить тут впотьмах?

Внезапно краем глаза он уловил свет в стороне леса. Обернувшись, Андрей внимательно осмотрел чёрный край таёжных зарослей. Чувства обострились, он замер на месте, не рискуя выдавать своё присутствие. Осторожно опустившись на четвереньки, пополз в сторону "коровника", благо он был уже почти возле его задней стены. Снова далеко в лесу вспыхнул ледяной огонь, синий сполох озарил верхние ветви елей, высветив их чёткие острые макушки. "Что, чёрт побери, это такое?" Андрей добрался до покосившейся двери "коровника" и прислушался.

Тишину прорезал резкий вой, за ним ещё один. "Пора бежать" — пронеслось в голове, но до дома Ефима было метров тридцать открытого пространства, а лес снова озарился короткой вспышкой. За ней последовал шквал ломающихся ветвей и хруст снега, и Андрей, не разбираясь, что к чему, нырнул в черноту "коровника", протиснувшись в щель двери, и попытался закрыть её за собой. Дверь не поддавалась, и он оставил эти попытки, притаившись возле щели. Первыми из леса выскочили несколько волков. Не глядя по сторонам, они промчались мимо тёмных домов, пересекли реку и скрылись в лесу на противоположной стороне. Дальше по берегу показалось двое оленей, они замерли на кромке леса и через мгновение исчезли на другой стороне. По задней стороне сарая снаружи протиснулось что-то огромное, доски затрещали, у Андрея кровь застыла в жилах. Но неизвестный визитёр не стал крушить ветхое строение, а ушёл, тяжело ступая по сугробам. Следом за ним протопало стадо слонов, по ощущениям Андрея. Сыщик вдруг понял, что уже хорошо различает всё, что снаружи. Светало. Лес всё еще оставался чёрным, но открытое пространство окрасилось в глубокий синий цвет, позволяя рассмотреть более далёкие объекты.

По светлой поверхности замёрзшей реки протянулся тёмный след, Андрей напряг зрение, и вдруг понял — это зайцы! Целая стая зайцев, перепрыгивая через сугробы, направлялась вслед за волками и оленями, только они переходили реку дальше по руслу. "Чертовщина какая-то, что с ними? Может быть, чувствуют опасность? Землетрясение? Пожар?" Надо было поднимать Матвея с Ефимом, они тут главные, они знают, скорее всего, что происходит.

"Но мне это очень не нравится" — Андрей решился высунуть нос из разбитой двери, и тут же убрался назад. На опушке леса из темноты выступила огромная туша. Медведь! Под тяжестью её снег хрустел, шаги приближались к "коровнику", и Андрей отступил от двери, стараясь не издавать ни малейшего звука. Гигантский зверь прошествовал мимо строения, в котором сыщик застыл, как изваяние. Внезапно стало тихо, стих хруст снега, и только тихий ветерок шелестел в щелях сарая. Андрей не шевелился, он понимал, что зверь совсем рядом, он не мог уйти бесшумно, значит притаился и ждёт чего-то. Унюхал его? Увидел, когда выходил из леса? И оружия никакого нет… Прошла минута. В звенящей тишине выстрел раздался, как взрыв. И следом — рычание, свист, скрежет деревянных досок, хруст и леденящий душу рык. Еще несколько минут были слышны удаляющиеся тяжёлые медвежьи шаги. Наступившая тишина показалась Андрею оглушительной. Наконец он рискнул выглянуть из двери. Всё вроде бы спокойно, и тут раздался негромкий свист и окрик:

— Эй, сыщик, ты живой? Ты где вообще?

— Здесь! — Облегчённо вздохнув, Андрей выбрался из своего убежища и побежал к избушке Ефима. Хозяин стоял на крыльце и, усмехаясь покачивал ружьём.

— Ты нас так не пугай больше, а то, понимаешь, просыпаемся с Матвеем, а тебя нет! Так и пристрелить можно ненароком, — Ефим скрылся в доме, оттуда уже доносился упоительный запах кофе.

За чашкой отвратительной растворимой бурды, показавшейся Андрею нектаром богов, он поведал охотникам о своих ночных блужданиях. Ефим негромко хмыкал, а Матвей недоверчиво покачивал головой.

— И что это был за свет? Вы видели подобное? — закончил он свой рассказ.

Ефим долго допивал свой кофе, мешал давно растворившийся сахар, выходил курить. Наконец, словно решившись, отставил чашку и встал, отвернувшись к окну. Солнце уже начало озарять верхушки елей на западе.

— Красиво тут, — вздохнул он, — потому и выбрал я это место. Людей тут не встретишь, только лоси да лисы, птиц много, поют они волшебно. Душа в покое, понимаешь? Нет никаких стрессов, как у вас в городах. Я ведь раньше в Москве жил, не поверишь, полжизни зря пробегал, просуетился. А зачем, спрашивается? Что я там нажил? Язву желудка да седые волосы, полголовы. Матвей вон знает, каким я сюда приехал.

— Да уж знаю, — хохотнул охотник, — чисто трясогузка. Только и пытался всё куда-то бежать, что-то делать. Тут так нельзя! — Веско закончил он.

— В общем, живу я здесь уж, почитай, лет пятнадцать, а то и поболе того. Поначалу в Туре половину года жил, потом решил, чего мотаться туда-сюда. Мне здесь лучше. Так вот, к чему я это всё. Ты, Андрей, парень городской. Ты жизни здешней не знаешь. А я знаю. — Слова Ефима падали, как камни. Было видно, что тема для него неприятна. — Были раньше времена, когда всё спокойно было. А иногда только, редко, случалось это. А в последние два года стало часто. — Ефим замолчал, словно ему стало неудобно за свою косноязычную речь.

Матвей молча подбросил дров в печку, пламя благодарно заискрило. Он, что удивительно, не задавал вопросов, предоставив сыщику это право. Словно почувствовав его нерешительность, Ефим продолжил рассказ:

— Тут ведь жизнь простая, поохотился — поел, отдыхать любишь — будешь голодный. И край у нас суровый, в оба надобно глядеть, не то сам угодишь к кому-нибудь на обед. Потому и не люблю я туристов, понаедут, им, видишь ли, цивилизация надоела, Парижи всякие. Остреньких ощущений охота, экстрима. Эх! — Тяжело вздохнул он. — И нередко бывает, пропал человек, и всё! Решил сплавиться по Угрюм-реке, лодка там, все дела. А до конечной точки не добрался. Или в поход соберутся, мать их ети! Ну и…

— И что? — Андрей подался вперёд.

— И всё! Был человек и нету! Искать дело гиблое, чтоб тайгу прочесать, это жизни не хватит. Поищут-поищут и признают пропавшим или погибшим, а что с ним сталось — бог весть. Вашу девчонку Матвей чудом нашёл. Поди, если б специально искал, ни в жисть не наткнулся бы на неё. А тут случай помог. Короче, к чему я всё это… Пропажа людей у нас дело не то, чтоб обычное, но неудивительное. А всё ж есть одна странность.

— Какая?

— А такая! Впервые я это дело увидел, дай бог памяти, лет семь назад. Забрался я тогда далече, к Лощёному яру, там скала над берегом, лесом сплошь заросла. И место хорошее для дичи, гнёзд много глухариных. Я с ночи затаился в лабазе, ждал, как начнёт светать. Тут вижу, в воде словно светлячки плавают. Я поначалу подумал на рыбаков, может какую новую приманку выдумали. И лодка близ того берега плывёт, я сижу себе, поглядываю. Интересно мне стало, что ж это за новомодный способ рыбу ловить. И тут как вспыхнет! Только слышен был плеск воды, как будто фонтан забил, лодку подбросило, закрутило. Крики раздались, что там кричали, я не расслышал, далеко всё ж. Ну и стихло.

Я не стал спускаться, остерёгся чего-то, мало ли, как дело обернётся. Лодка перевёрнутая на реке осталась, до неё не доплыть, вода ещё ледяная, хоть и весна. Вернулся я в Сольцево, мужикам рассказал, взяли моторку усановскую, доплыли до Лощёного яра, да окромя лодки не нашли никого и ничего. Немудрено, конечно, ведь уж сутки прошли, я-то пеший был, пока добрался, пока то-сё. Лодку ту прибило к берегу, мы осмотрели её, целая. Почему перевернулась, непонятно. Гейзеров тут отродясь не бывало, чтоб лодку подбросило так. Вот и остаётся одно — что-то было в воде, что-то большое. И светилось.

Ненадолго замолчали. Андрей осмысливал рассказ охотника, понимая, что они с Матвеем на реке тогда чудом избежали смерти. Чем или кем ни являлась бы эта штука, она явно охотилась за ними, и они очень вовремя унесли ноги.

— Ты сам-то как считаешь, что это было? — Матвей решился нарушить тишину, — у меня объяснений нет. И чего ж ты раньше не рассказывал эту историю?

— А у кого они есть? — Ефим усмехнулся, погладил бороду, — а чего не рассказывал? Как думаешь? Охота мне сумасшедшим прослыть, по-твоему? Меня и так на смех подняли после того случая, никто не поверил. Или сделал вид. Тогда я впервые наблюдал это свечение, а потом ещё с десяток раз было, не только в реке, но и в лесу. Думается, не только мне довелось его увидать. Только кто и видел, то издали, как я. А кто ближе — тот уж не расскажет.

— Ну хоть для себя ты нашёл приемлемое объяснение? — Андрея не на шутку заинтриговал рассказ охотника. Сам бы он тоже не поверил, если бы сам лично не слышал треск ломающегося льда, не видел свет и чёрную спину чудовища. Сейчас, как никогда, он был склонне поверить детективу Пете, его страх действительно был неподдельным.

Ефим снова замолчал. Закурил, поставил чайник на горелку. Порылся в шкафу, зачем-то достал синюю водолазку, убрал обратно. Наконец, еле слышно произнёс:

— Ладно, раз начал говорить А, скажу и Б. Только не смейся! Колдовство это, как по мне. — Ефим зашагал из угла в угол маленькой кухни. — В позапрошлом году рыбачил я чуть левей Суряга, зима была, морозище под тридцать градусов. Промёрз до костей, пошёл к берегу, где лагерь у меня был, костёр пожарче сделать да чайку согреть. Тут-то всё и случилось. Успел только шагов двадцать сделать, как из-подо льда что-то ударило, да с такой силищей, что я летел, как мячик, так подбросило. Лёд вдребезги, я на льдине оказался, едва успел перескочить. Бежал я тогда быстро, чисто заяц.

— А что лёд-то проломило?

— В том и дело, не успел я увидеть! Оно сразу вглубь ушло, только светилась вода ярко-голубым светом. А потом она словно вскипела, только пара не было, одно бурление, пузырьки.

— Как и у нас, — прошептал Андрей, — а дальше что?

— А дальше самое страшное. Выждал я, значит, в кустах сидел долго, часа три, наверное. Вроде как тишина, и рискнул я вернуться на это место, глянуть, что к чему. А там… Не, вы не поверите.

— Говори уж, чего там, — Матвей почесал голову и нахмурился, — сами чуть там не остались.

— Так вот, крадусь я к этой полынье, по снежным местам стараюсь, чтобы из-подо льда меня не заметно было. Подошёл, а она замёрзла уже, да не просто замёрзла, а в виде портрета женщины с цветком в руках. Роза была, словно настоящая, выпуклая, только бесцветная, естественно. Меня прям пробрало. Я на то место больше не возвращался ни разу, рыбачу теперь после Кагыма, там заводь урожайная на щук. И спокойней как-то. — Ефим помолчал, отхлебнул чай. — В последний год участились эти случаи. Слухи поползли, кто-то додумался телевизионщиков сюда вызвать, вроде сюжет снять про аномальные явления. Смех один, из наших никто языком трепать не станет, не хватало тут нам этих упырей. Уехали они несолоно хлебавши, только комаров местных накормили вдоволь, да мусора оставили три кучи, развели свинство.

— А сюжет мог бы неплохой выйти, надо было тебе, Ефим, сняться в главной роли, — хохотнул Матвей. Потянувшись, он встал, поднял свой рюкзак, — пора нам, пока по светлому. Ехать, почитай, ещё сто километров, потом пешим ходом ещё десять.

— Не успеете, — Ефим тоже встал, — до заимки николаевской доберётесь на ночёвку, а с утра уж на лыжах выйдете. Машину свою оставишь там, никто не тронет.

Андрей с небольшим внутренним сомнением собирал рюкзак, его не оставляли опасения, что неизвестное явление, увиденное ночью, как-то связано с ним. Конечно, это бред, и всё же сыщика беспокоило то, что впервые в жизни выбравшись в тайгу, он за три дня столкнулся дважды с паранормальными событиями. А люди, десятилетиями живущие здесь, считают это легендами. Совпадения Андрей не любил, поэтому постарался детально вспомнить всё, что предшествовало его появлению здесь.

Начал он поиски в Санкт-Петербурге, они привели его в Москву, затем — в Туру. Сыщик опросил множество людей, побывал в куче разных мест и прошерстил неимоверное количество информации в сети. Правда, Денис прошерстил ещё больше, но это и есть его работа. Могли они насторожить кого-то своими расспросами? Вполне. Понять бы, кого именно. И где, в Москве, Питере или здесь? Андрей склонялся к последнему варианту. Если бы кто-то был заинтересован в прекращении расследования, ему помешали бы приехать сюда. По крайней мере, сделать это легче в городе, чем в глухом лесу. А вот если предположить, что в Туре кто-нибудь насторожился из-за его расспросов, у него не было времени на манёвры, ведь он отправился с Матвеем в поход буквально на следующий день после приезда. Кем он разговаривал? С девчонками в гостинице. Имана и Инна. Как они могут быть связаны с пропавшей Анной? Может и никак, хотя сказать могли кому угодно. Далее, бар "Орион". Это уже теплее. Они с Матвеем говорили хоть и негромко, но и не шёпотом. И слышать их могли все, кто сидел недалеко. А это человек десять плюс хозяин кафе.

Допустим, некий человек слышал их разговор, что именно было произнесено? Андрей попросил рассказать о Куренгоайя и убитой Анне Винецкой. Возможно, среди гостей бара находился убийца. Или похититель, что в нашем случае роли не играет. Слишком мало информации, очень быстро он уехал из Туры, по сути, не собрав предварительных сведений о передвижениях и контактах Анны в этом богом забытом городишке. А всё потому, что Матвей сказал: либо завтра едем, либо через месяц, прогноз погоды слишком неблагоприятный.

С другой стороны, Андрея не отпускало ощущение, что он меряет это расследование своими обычными категориями, а сейчас это неуместно. И все обычные методы здесь не сработают, потому что и дело-то не совсем обычное.

Поэтому сыщику предстояло двигаться вслепую, при этом пытаясь разобраться в загадках необъяснимых событий. В то, что это дело рук духов или чудовищ, Андрею верилось слабо. Он вообще был материалистом до мозга костей, и все загробные сущности, сверхъестественные реальности, вроде кругов на полях или НЛО, считал либо выдумкой журналистов, либо откровенным враньём. Конечно, нельзя считать, что этих самых НЛО абсолютно точно не существует только потому, что ты не видел их своими глазами, и всё же для убеждённости не хватало твёрдых доказательств. Он и к своей профессии относился точно так же, любой факт по мнению Андрея требовал подтверждения, а не просто чьих-то слов.

А факты пока очень спорные, толковать их можно по-разному. Поэтому сыщик решил пойти по самому простому пути — плыть по течению и быть настороже. Впрочем, в таёжном лесу иначе нельзя. В конце концов, если он прав, и за ним кто-то охотится, этому человеку или группе людей придётся обнаружить своё присутствие. И там уж будет видно, как действовать дальше.

Второй вариант — вернуться ни с чем, сыщик даже не рассматривал, его уже зацепило это расследование, так не похожее на то, с чем обычно он работал. Да и, сказать по правде, ему это нравилось, можно теперь и признаться себе в этом. Нравился ледяной чистейший воздух, запах костра, вкус еды, не испорченной консервантами и добавками. И когда бы ещё он увидел рядом оленя или медведя? Возможность рассчитывать только на свои силы, без страховки, с риском для жизни будоражила мозг. И эти странные огни безусловно требовали объяснения, как непонятная огромная штуковина в воде. Уехать сейчас означало навсегда упустить возможность разгадать эту загадку.

— Готов? — Окрик Ефима оторвал сыщика от размышлений, — доставай-ка очки, скоро метель начнётся, часа на три, не меньше.

— Какая метель, небо чистое, солнце, — Андрей покрутил головой, но ни единого облачка не было на небе.

— Нижний буран, в лесу-то ничего, а на открытом месте глаза посечёт. — Матвей уже закончил приготовления и поддержал Ефима, — он погоду чует лучше барометра, давай скорее, нам лучше поторопиться.

Андрей в очередной раз проверил мобильный телефон, связи снова не было. В последний раз сеть ловилась в Туре, как только они отъехали от городка километров на сорок, связь пропала. Матвей предупреждал, что с собой нужно брать спутниковый телефон, но он остался на берегу вместе с палаткой и запасной сменой одежды, где и бесследно исчез после нападения на место их рыбалки.

Мужчины попрощались с хозяином, уселись на снегоход и, вздымая лёгкий снежный хвост, понеслись в сторону лесной опушки. Стайка снегирей вспорхнула из еловых ветвей с разноголосым чириканьем, когда тяжёлая машина въехала в тёмное пространство таёжного леса.

— А мы вот так не можем нарваться на хищников? — Прокричал Андрей в ухо Матвею.

— Ты чего? Мы так шумим, они от нас разбегаются. Их пугает шум мотора, да и запах. Так что не ссы. Если кто и может в это время года напасть, то волки. Да и то вряд ли. Они поищут более беззащитную добычу.

Ехать пришлось долго, миновали три нешироких реки, сделали привал. Матвей сверился с компасом, пока сыщик разминал затёкшие ноги. За это время лазурная синева неба покрылась лёгкой рябью, словно вверху был не воздух, а вода. Воздух был прозрачен и неподвижен, даже лёгкий ветерок не трогал верхушек огромных кедров. Охотник хмуро поглядывал на небо и торопил Андрея, отошедшего по малой нужде. Выдвинулись в путь, ехать по заснеженному лесу стало трудно, то и дело приходилось огибать поваленные и поломанные деревья. К тому же местность стала преподносить сюрпризы в виде оврагов, замаскированных мелким кустарником и возвышенностей, которые приходилось огибать по широкой дуге. Скорость заметно снизилась, и за час мужчины преодолели всего километров пять, а то и меньше. Наконец, сквозь непроходимый строй кедров начал проглядывать свет.

— Еще немного, и минуем этот бурелом! Там дальше озеро Потапино, по нему быстрее доедем. — Матвей разогнал снегоход, преодолевая неширокие проплешины между деревьев и сообщил, словно самом собой разумеющееся, — К Медведю в гости заскочим, переночуем.

Андрею представилась берлога с ворчливым разбуженным хозяином, но спросить он не успел, снегоход вылетел на открытое пространство, и слова застряли у него в горле. На белоснежной глади равнины позади ряда стройных кедров вздымался вверх горный хребет. А посреди открытого пространства величиной в десять футбольных полей танцевали несколько столбов белого пламени, сверкающего в солнечных лучах радужными переливами. От изумления Андрей отцепился от ручек-держателей, чтобы протереть очки, и чуть не свалился, когда машину тряхнуло на очередном сугробе. Очки свалились на шею, и он никак не мог надеть их обратно.

— Не успеем походу, — Матвей прибавил скорость, и мощный Arctic Cat рванулся вперёд, огибая первый столб, — буран начался!

Только теперь сыщик понял, что "столбы" представляют собой вихри из лёгких снежинок, а солнечный свет, падающий сквозь них, и вызывает эффект свечения. Взглянув вверх, он увидел, что вихри вливаются в пелену, висящую невысоко над землёй. И она словно становится ниже с каждой минутой. "Это не к добру" — успел подумать сыщик, как вдруг ближайший столб снега оказался прямо на пути их движения. В лицо словно швырнули горсть раскалённого песка, кожу защипало. Андрей не успел зажмуриться и теперь никак не мог открыть глаза. Отпустить хотя бы одну руку он побоялся, и, не имея возможности протереть глаза, пытался проморгать льющиеся слёзы.

— Очки! — донёсся голос Матвея, — надевай живо, не то ослепнешь к херам собачьим!

Сжимая изо всех сил коленями прыгающее сиденье, Андрей одной рукой быстро надвинул очки на глаза и наконец-то обрёл возможность видеть. Снегоход лавировал между вихрями, пелена спустилась с неба и превратилась в полноценную метель с той лишь разницей, что снег не падал с неба, а поднимался с земли, и острыми лезвиями впивался в незащищённые участки кожи. От слепящего солнца хотелось щуриться, снег, пылью клубящийся в воздухе, нестерпимо сверкал в его лучах.

Несколько минут понадобилось, чтобы пересечь бушующее море снега, и с невыразимым облегчением мужчины въехали под полог леса. Здесь слепящее солнце не проникало сквозь плотную завесу хвои вековых кедров, ветер терялся между стволов, но всё равно путешествие перестало напоминать увеселительную прогулку. Матвей гнал машину на предельной скорости, хоть видимость была не более десяти метров. Снежинки, поднятые в воздух, окутывали всё вокруг сплошным туманом.

— Выворотник увидишь, свисти! — прокричал он.

— Что это? — Андрей впервые слышал такое слово.

— Дерево упавшее, корнями вверх!

Андрею пришлось крутить головой по сторонам, пока водитель следил за дорогой в условиях почти нулевой видимости. Но кроме клубившегося снега и внезапно вырастающих столбов кедров ничего не видел. Один раз только промелькнул гибкий силуэт косули, мгновенно растаявший в снежной мгле.

— Ничего не вижу! — приходилось напрягать голос, ветер и снег глушили слова, уносили их, задувающий вихрями воздух уносил остатки тепла из-под куртки. Глаза слезились от напряжения, разглядеть что-то удавалось только вблизи. Ветер, казалось, ещё усилился, но теперь бил справа. Снова начали встречаться овражки, тяжёлый снегоход нырял в них, фара выхватывала столбы снега, тут же уносившиеся прочь. Притороченные сбоку лыжи больно били Андрея по ноге, и он в очередной раз задумался, хорошо ли прикрутил поклажу к грузовому отсеку. Не хватало ещё, чтобы груз оторвался, найти свои вещи потом уж точно не получится. Порадовавшись, что надел два свитера, он протёр очки и вдруг заметил поваленный ствол чуть в стороне. Ткнув Матвея в спину, он указал направление. Снег снова скрыл всё вокруг непроницаемой пеленой. Охотник развернул машину влево и осторожно направил к скоплению серых стволов, среди которых Андрей заметил поваленный. Матвей тоже уже увидел цель. Приблизившись, снегоход тяжело провалился в очередной овражек и заглох. Мужчины спешились, и сквозь высоченный сугроб пробрались к поваленному дереву.

Матвей осмотрел корневище и удовлетворённо выдохнул:

— Пару часов переждём, копай давай, пока руками, я за лопатой!

— Что копать? — сыщик с сомнением осмотрел ровную гладь снежного покрова, примеряясь к работе.

— Ты тупой? Под корнями копай, нам нужно укрытие от бурана. Вот тут, с одной стороны нас укроет ствол с корнями, с другой надо веток натаскать, костёр разжечь. Иначе околеем!

Утопая в рыхлом снегу почти по пояс, Андрей пробрался к основанию ствола и попытался рыть снег по-собачьи, руками, отбрасывая его за спину. Очень быстро выяснилось, что затея это бесперспективна, так как откинутый снег тут же сыпался обратно, выдуваемый ветром. Тогда он забрался в яму под вывороченным стволом и начал выбрасывать оттуда снег локтями, стараясь пустить его по ветру. На удивление, яма начала увеличиваться, к тому же Андрей согрелся от работы, даже куртку пришлось расстегнуть. Послышался треск, стук, и спустя непродолжительное время из тумана появился охотник, таща за собой гору еловых ветвей.

— Ого, ты тут справляешься, смотрю, — он сбросил лапник и спустился в яму.

Вдвоём они быстро вычистили большую часть снега, и Матвей укрепил три длинных тонких жерди над импровизированным укрытием, а затем вместе с сыщиком они выложили лапник между ними, стараясь тщательно пропустить его между жердями и оставив сверху пустое место для оттока воздуха. "Чтобы не унесло на хрен" — коротко выразился Матвей. Стало теплее, по крайней мере, сюда не проникал вездесущий ветер, и Андрей облегчённо подумал, что без охотника он вряд ли бы выжил в тайге. К его тайной радости, Матвей развёл небольшой костёр, и они поужинали консервами и сухарями, что дал им Ефим. Мясо пока не трогали, охотник предположил трудности с добычей дичи в такую погоду. Стало смеркаться, Матвей хмурился, поглядывал на часы, сопел. Андрей, видя его настроение, старался не отвлекать разговорами, но не выдержал:

— А что ты говорил про медведя, что в гости к нему зайдём? Что ты имел в виду?

— Да что там? Заимка николаевская, это ведь бывшая хата его, Николаши Медведева. Знавал я его, да уж лет пять, как сгинул он. Никто не знает, что с ним случилось. Жил он обособленно, бирюком. Конечно, время от времени появлялся в Сольцево, а то в Туре, но редко. А потом перестал. Поначалу никто не беспокоился, да и что волноваться, когда человека видишь в полгода раз? Курник, Ефима знакомец, летом позапрошлым мимоходом забрёл к нему, а там никого. Хотя и еда осталась, и рыба тухлая, и соленья-варенья в подполе. А главное — Барбариску он привязанную оставил, сдохла она. От голода иль жажды, не знаю. Но коли был бы он уехал, ушёл, уплыл, уполз, её с собой бы взял. Без своей лайки ни на одну вылазку не выходил. Так и осталась изба без хозяина, её под заимку приспособили, но очень редко кто туда забредёт. Места эти не славятся у нас хорошей охотой, а после пропажи Николая и подавно. Там я думал на ночёвку встать, только теперь бог весть, когда нам туда добраться придётся.

Быстро стемнело, ветер стал утихать. Андрея неудержимо клонило в сон. Закутавшись по самую макушку, он задремал в неудобной позе, их временное убежище было слишком тесным. Матвей выбрался собрать ещё веток для костра, хрустел снаружи чем-то, и вместе с этими звуками слышался отдалённый волчий вой. Наконец, он залез обратно, сыщик мерно посапывал, буря унялась, и охотник успокоился. Как и предсказывал Ефим, буран длился не больше нескольких часов, повезло.

Утро встретило напарников хмурым серым туманом. Наскоро позавтракав и согревшись горячим чаем, собрались в дорогу. Самым сложным оказалось вытолкать снегоход. Тяжёлая гружёная машина съехала в овраг, и её основательно замело снегом. Осыпая заковыристыми проклятиями всех и вся, Матвей перетаскивал поклажу наверх, а сыщик пытался как мог очистить машину от снега. Справившись с этой нелёгкой задачей, мужчины приготовились к отъезду.

— Поплутали мы вчера, хорошо, далеко не уехали! — охотник сверился с картой и компасом, — теперь крюк придётся сделать, сбились с пути чутка. В такую погоду ориентиров нет, заблудишься, не заметишь. Понёс тебя чёрт на это Чёртово кладбище! О, каламбур получился!

Ехали молча, Андрей наслаждался красотой зимнего леса, до сих пор ему казалось, что всё это сон, сказка. Он внезапно понял, что ни разу не забеспокоился, не занервничал, что можно быть просто счастливым от того, что пьёшь горячий чай, вдыхаешь чистейший воздух. Никакие звонки и сообщения не могли пробиться в эту далёкую волшебную страну. Даже цель этого путешествия стала не такой важной, как сам процесс погружения в это дикое царство.

Пересекли ещё одну речушку, сыщик уже потерял им счёт. Снегоход снова запрыгал по сугробам, зарываясь в глубокий снег.

— А почему бы нам не двинуться по руслу? — спросил он, — так ведь быстрее, чем через лес.

Охотник покачал головой, углубляясь в чащу.

— Они петляют, образуют целый лабиринт. Всё горючее сожжёшь, а его у нас впритык. Напрямки поедем, у Медведя оставим машину и дальше пешим. Так что отдыхай покамест, потом попотеешь. Если, конечно, не передумал.

Усмехнувшись, Андрей ответил:

— Поздновато передумывать. А сколько километров идти до этой таинственной поляны?

— Сколько-нисколько, какая разница? В тайге расстояние определяется днями пути и то условно. Зависит от погоды, времени года, рельефа местности и неожиданностей, само собой. Например, брода не окажется иль зверя встретишь. А то и поранишься, не сможешь быстро идти. Вот тебе одно и то же расстояние будет и три дня, и семь. Ты высоты не боишься, надеюсь?

— Не боюсь, я уже ничего не боюсь, — последние слова Андрей прошептал уже чуть слышно. — А как ты летом туда добирался, снега-то нет. Пешком?

— Ты ушибся что-ли? Головой? — Матвей рассмеялся, — на лодке, конечно. Тут в одну сторону километров с двести будет, если по прямой. И не по дорожке асфальтной, как видишь.

Дальнейший путь прошёл в молчании, Андрей не стал больше ни о чём спрашивать, а Матвею было неудобно кричать, отворачивая голову назад. Солнце разогнало остатки туч, и весело блестело на хвое кедров, брызгало в глаза ярчайшими искрами. К обеду миновали длинный густой перелесок, спугивая тетеревов и белок. Кедровый лес сменился орешником, показалась прогалина в непроглядной чаще. Выехали на поле, сразу задул пронизывающий ветер. Матвей снизил скорость, потом ещё, они еле ползли по совершенно ровному снежному покрову. Андрей удивился:

— Мы так вообще остановимся, что такое?

Охотник отмахнулся от него:

— Это коварное место, кажись ровно, как доска, а потом — ульк, бряк и кранты! Расселины тут, впереди горная гряда начинается, и иногда встречаются разломы в почве, она тут каменистая. До двух метров шириной бывают. И появляются новые и новые. Вот, например!

Сколько ни всматривался Андрей, никаких разломов не видел. Только приблизившись вплотную к очередному сугробу, стало видно, что он заканчивается резким обрывом, а через полметра снова начинается снежная гладь. Края расселины были сплошь покрыты снегом, и с высоты человеческого роста она была совершенно незаметна с десяти шагов. Матвей оставил снегоход работать на холостом ходу и спешился. Андрей слез вслед за ним и осторожно приблизился к провалу. Снежная шапка резко обрывалась на глубине двух метров и вниз уходили отвесные чёрные стены, дно разлома терялось во мраке.

— Близко не подходи, — раздался обеспокоенный голос охотника, — а то там навсегда останешься, под снегом не видно края, съедешь на заднице, и всё!

Перспектива оказаться в этой чёрной дыре заставила сыщика отступить подальше, и он спросил:

— Как будем перебираться?

— В обход, они недлинные обычно, аккуратно объедем. И смотрим в оба, понял?

Андрей и сам убедился, что внимательность никому пока не вредила, и забрался на сиденье. Небольшой мандраж отзывался дрожью в руках, и он покрепче сжал поручни. Матвей направил машину вдоль провала на минимальных оборотах, и вскоре страшная трещина осталась позади. Они продвигались с черепашьей скоростью, но сыщик не жаловался. И не зря, вскоре им повстречалась ещё одна расселина, её они заметили у самого края. Эта была шире, метра полтора, и уходила на неизвестную глубину. На объезд ушло гораздо больше времени, провал казался нескончаемым. Когда они добрались до конца поля, солнце клонилось к закату. Вот уже край леса, сосны манят своей тишиной. Андрей расслабился, охотник прибавил газу, и машина запрыгала на сугробах.

Внезапный поворот снегохода оказался для сыщика настолько неожиданным, что он выпустил ручки и чуть не слетел кувырком.

— Ты чего?! — он подавился криком, увидев справа от себя чёрный провал, снег пополз под тяжёлыми гусеницами прямо в пропасть под снегоходом.

— Прыгай! — охотник толкнул замершего сыщика в плечо и тот запоздало ужаснулся, как близко оказалась опасность.

Андрей выпрыгнул с сиденья, словно оно было раскалённым. Матвей проворно скатился за ним и бросился к прицепным саням, отстёгивая крепление.

— Держи! — у охотника в руках уже была верёвка, один конец которой он успел привязать к саням. — Упрись хорошенько ногами, держи санки, чтоб не сползли!

Сам запрыгнул обратно на сиденье, снегоход опасно накренился, но Матвей дал полный газ, и облегчённая машина начала выкарабкиваться по осыпающемуся склону. Когда снегоход подрулил к сыщику, тот понял, что всё это время не дышал. Сжимая онемевшими руками конец верёвки, он смотрел на Матвея. Тот спокойно подъехал ближе, слез и взял верёвку из рук Андрея.

— Придержи, пока я привязываю.

Снегоход легко вытянул сани, и, прицепив их обычным креплением, двинулись дальше. Облегчение отдавалось слабостью во всём теле, и Андрей уже не чаял, когда они доберутся до избушки. Только бы лечь, расслабить напряжённые мышцы, дать отдых измученному телу. Теперь он понял, что имел в виду охотник, говоря, что расстояние не играет роли в тайге. Поле было шириной не больше двух километров, а пересекали они его полдня.

Поездка по сосновому бору продолжалась ещё два часа, уже стемнело, фара снегохода выбрасывала пучок света, прыгающий по тёмным стволам. Остановились ненадолго, охотник сверил направление, пробормотал: "Где-то здесь уже должен быть", и погнали дальше. Выехали на открытое место, и Матвей направил машину вдоль опушки. На горизонте показалась луна, она была странного молочного цвета, словно побледнела. Не обращая на Луну внимания, охотник искал одному ему известные ориентиры.

— Где же домик этого Медведя? — не выдержал Андрей, ему смертельно хотелось отдохнуть.

— Щас, щас, не ссы. Тут скала небольшая должна быть, и он прямо за ней.

Пришлось проехать ещё с полчаса, пока Матвей не увидел то, чего ждал. Одинокий скальный выступ, словно акулий зуб, поднимался из хвойных зарослей.

— Ну вот мы и приехали! — охотник удовлетворённо хмыкнул, — станция Березай, из кресла вылезай!

Настроение у него явно улучшилось, и Андрей тоже воспрял духом. Они снова въехали в лес и, поплутав несколько минут, подрулили к домику, который словно по волшебству вырос прямо на пути. "Не домик, а прямо дворец, особенно в этом глухом лесу" — подумалось сыщику, пока он разглядывал добротную избу, сложенную из толстых кедровых брёвен. Двускатная крыша упиралась в ветви елей, обступивших дом, и с воздуха его было не заметить, даже если специально искать. Крыльцо, приподнятое над землёй, было сбито из толстых досок, а окна закрыты ставнями.

Первым делом растопили печь. Сухие дрова, оставленные каким-то добрым человеком, приветливо потрескивали, искры весело разбегались, улетая вверх. В кухне нашлись запасы соли, сахара, чая и даже папирос. А в комнате — одеяла, подушки и валенки в калошах сорок восьмого размера. Вообще дом производил впечатление, что в нём жили великаны. Высокие потолки, кровати шириной полтора метра, табуретки — всё было каким-то чрезмерно большим. Самая маленькая чашка на кухне была объемом не меньше литра.

Ужинали мясом, поджаренным в печи на огромной сковороде, и сухарями. Под чай вместе с шоколадкой Матвей достал небольшую бутылочку из-под доски в полу. Заговорщицки усмехаясь, разлил по чашкам коричневую жидкость.

— Заслужили мы сегодня!

— Откуда это? — веки у Андрея слипались, после сытного ужина в тепле безумно хотелось спать, тело налилось тяжестью.

— Заначка моя, я держу тут на разный случай. Вот как сегодня. Всё ж чуть богу душу не отдали, ещё немного, снесло бы нас в ту расселину, и поминай как звали.

После трёх рюмок местной настойки у Андрея отказали ноги. Усталость камнем придавила его к стулу и только смех Матвея вывел сыщика из полудрёмы.

— Храпишь ты знатно! — охотник хлопнул его по плечу, отчего сыщик подпрыгнул, — спать пора, встаём завтра рано, затемно выходить надо, иначе не успеем по дню.

— Куда не успеем? — еле ворочая языком спросил Андрей.

— А куда тебе надо было? Забыл? Завтра до вечера нам надо быть на месте, по пути ночевать негде, а дорога неблизкая и сложная. Пешком пойдём, точнее на лыжах. И вещей с собой тащить немало, так что отдыхай.

Андрей провалился в сон, едва голова коснулась подушки, пропахшей дымом и деревом. И уже не слышал, как охотник пробурчал себе под нос: "Сам напросился, теперь не горюй".

За окном избы даже не появилось проблесков рассвета, когда Матвей поднял сыщика. На жарко натопленной печи закипала вода и подогревались две плошки с тушёной свининой. Охотник забросил в них по горсти гречки и перемешал варево. У Андрея было только одно желание в данный момент — поесть и завалиться обратно на мягкую нагретую лежанку, тело ломило, а в ноги были словно гири. Матвей разбил мечты одной фразой:

— Жрём по-быстрому и в путь! Я пока соберу всё. А ты умойся, а то волков распугаешь своей харей! — Довольный незамысловатой шуткой, он вышел за дверь, тёплый воздух вырвался вслед за ним облаком пара.

В тазу около печки нашлась вода, и Андрей с удовольствием растёр лицо. "Не мешало бы побриться" — раздеваясь до пояса, подумал он. Освежившись, сыщик почувствовал себя заново родившимся. Помешал кашу на плитке, заварил по чашке чая. Нехитрый завтрак был готов, во время еды Матвей просветил сыщика об их дальнейших планах:

— Сейчас снарядимся, машину тут оставим. Дойдём до первого уступа, по нему вверх надо карабкаться, на снегоходе никак. Потом через перелесок, это километра три-четыре всего. Затем опять горка будет, пониже уж, но всё-таки, Тресцовая губа называется. А там до Чёртова кладбища рукой подать, с километр может, иль того меньше. Только имей в виду, я там хороводы водить не собираюсь, и торчать часами тоже, мало ли что. Так что дальше ты сам.

— Спасибо, Матвей, конечно, сам. Ты и так очень помог, без тебя я не добрался бы, — сыщика охватило предвкушение, хотелось быстрее добраться, конечная цель уже так близка. Он быстро оделся в два свитера, натянул шапку, очки, варежки.

Охотник, как оказалось, уже собрал рюкзаки и закидал лапником снегоход под высокой елью. Вскинув поклажу на спину, Андрей крякнул, килограммов десять, не меньше!

— Там что, кирпичи? С такой тяжестью идти, да ещё в гору лезть, ты уверен?

Покачав головой, Матвей ответил:

— Вы, городские, совсем очумели. Да хоть голым и босым пойти можно, кто ж против? Только не вернёшься. Всё необходимое нужно иметь с собой, особенно зимой! Посчитай сам: топливо сухое, спички, котелок небольшой, зеркало, аптечка, телефон, запасные носки, кофта. Потом, еда на три дня, не меньше, даже если собираешься вернуться к вечеру. Вода зимой не нужна, это минус три кило, уже хорошо. Нож обязательно, верёвка, леска, термоодеяло. Оружие, компас, карту, естественно. Снегоступы тоже возьмём, на лыжах не везде удобно. Чего-нибудь одного не будет, всё! Тайга таких раздолбаев не прощает. Так что не ной, и носки ещё одни надень, там мороз крепчает, к вечеру до минус двадцати дойдёт.

Спорить с ним было глупо, и сыщик, надев носки, вышел вслед за Матвеем на улицу. Сегодня и впрямь похолодало, хвоя нависающих елей и сосен покрылась блестящим инеем, воздух был прозрачен, а щёки сразу защипало от морозца. Солнце ещё не взошло, но на востоке уже розовело, и вполне можно было различить дорогу. Снег давал достаточно света, отражённого от неба. Мужчины закрыли избу, нацепили лыжи и отправились на север, в направлении, куда указал Матвей.

Он шёл первым, бодро скользя по хрусткому снегу. Андрея такой темп вполне устраивал, на лыжах он ходил много, особенно раньше, когда работа не отнимала столько времени. Дыхание вырывалось облачками пара, и скоро зубы заломило от ледяного воздуха. Сыщик намотал шарф повыше, закрывая рот, чтобы не застудить горло. Мужчины уже миновали перелесок, идти стало труднее, начинался подъём, на котором редкими группами росли пихты и ольха. Часто приходилось снимать лыжи и взбираться на небольшие уступы.

Встречалось много следов, который мужчины пересекали, не обращая внимания. Лишь один раз охотник замедлил шаг и по кругу обошёл небольшую прогалину, заглянул под разлапистую ели и нахмурился:

— Барс! Только тут был, минут за десять до нас, значит где-то рядом. Напасть не должен, он зверь пугливый, но всё ж…

Андрей не стал уточнять, что будет, если барс нападёт. Лучше не думать о плохом, а внимательно посматривать вокруг. Два часа пролетели на одном дыхании. Сыщик начал уставать, икры горели, давно уж не испытывал он таких физических нагрузок. Не выдержав, он позвал Матвея:

— Слышь, давай привал. Невмоготу что-то!

— Уже? — охотник с неудовольствием взглянул на часы, — ладно, десять минут и двинемся.

Андрей повалился на снег, раскинув руки. В небе кружил орёл, промелькнули стрелой какие-то пичужки. Прямо над ним в еловых ветвях заворочалась куропатка и шумно вспорхнула, уронив горсть снега прямо в лицо. Сплюнув снег, сыщик поднялся, тяжело барахтаясь и утопая в сугробе. Мороз начал быстро просачиваться сквозь одежду и холодить разгорячённое тело. На лице шарф уже покрылся коркой льда, и Андрей перемотал его другой стороной. Снова двинулись в путь. Начали встречаться одиночные скальные выступы, а далеко впереди показался чёрный хребет, освещаемый справа лучами солнца и похожий на гребень динозавра, навсегда застывшего в этом далёком и холодном краю.

— Это плато Хем-Сайлыг. Оно невысокое, ровное. По нему идти легко. А потом Тресцовая губа. Её уже посложнее миновать по зиме, но можно, я ходил два раза. Один перевал знаю, он пологий. В остальных местах только со снаряжением. Хотя кто знает, это такие глухие места, даже местные тут не охотятся. Зверя и поближе к реке навалом. Даже ЛЭП тут не прокладывали. Некуда! Ни одного поселения нет, ничего. Говорят, правда, давно ещё, при Сталине, разработки тут какие-то вели. А где именно — бог весть, я ничего подобного не встречал ни разу. Да и враки это, поди. Что тут разрабатывать? Золото? Смех один. — Матвей погладил бороду, похожую на большую сосульку, стряхнул снег с плеча и продолжал — ты гляди, скоро пойдёт орешник, а между ним воронки глубокие встречаются, сейчас под снегом их не разглядеть. Смотрятся, словно ямка просто, а под ней может быть пустота, так что след в след, у меня уж глаз намётан на эти вещи!

Сопровождаемый этим напутствием, Андрей бодро задвигал руками и ногами. От постоянного движения он так согрелся, что стало жарко, стянул шарф с лица, снял рукавицы. Спустя час они наткнулись на берлогу медведя. Сели передохнуть среди рощицы вековых великанов-кедров. Было полно поваленных стволов, ветви оплетали всё вокруг непроходимой чащей. Пришлось снять лыжи и переобуться в снегоступы. Привалившись к огромному пню, Матвей расслабленно закрыл глаза и вдруг резко выпрямился. Втянул носом воздух, аккуратно встал и заглянул в дупло. В пустой сердцевине хозяин леса спал зимним сном, но охотник, не создавая лишнего шума жестами показал отход.

— Не дай бог шатуна разбудим, покоя не даст, — прошептал он, когда они уже отошли метров на сто от берлоги. Андрею он не разрешил заглядывать в дупло, но тот и так не особенно стремился к этому, экзотики ему и так хватало с лихвой.

Ещё час занял пологий подъём на снегоступах по перемежающимся низким зарослям, оврагам, уступам. Встречались и высокие хвойники, но всё реже. Часто мелькали зайцы, их белые спинки было не различить на снежном покрывале, и только когда они внезапно выскакивали из-за кустов, Матвей на автомате вскидывал ружьё. Потом вздыхал, забрасывал на плечо и мужчины шли дальше. Они успели подняться довольно высоко, под ними расстилалось зелёное море, среди которого не видно было ни одной постройки, ни столбов ЛЭП, одна бескрайняя тайга.

Матвей объявил привал, и выдохшийся сыщик с облегчением скинул с плеч лыжи и рюкзак, показавшийся ему несравнимо тяжелее, чем когда они только выдвинулись из избы. Перекусили шоколадом, отдохнули и охотник сказал:

— Теперь черёд лыж, тут небольшая покатость, съедем, силы сбережём, — и указал направо, там и вправду не было растительности, только изредка торчали из снега кривые сосенки. Долина шла вдоль горного хребта, опоясывая его.

Переобулись и начали спуск. Андрею пришлось вспомнить навыки катания на горных лыжах. Отличался он от прошлого только тем, что за плечами висел тяжёлый рюкзак и мотались снегоступы, хлопая по спине, да трассы не было в помине. Матвей первым добрался до подножия горы.

— Подзадержались мы с тобой, солнце уж за полдень перевалило, — недовольно пробурчал охотник. Как бы не пришлось у Чёртова кладбища на ночёвку встать, не дело это.

Андрея не пугало никакое кладбище, и суеверия, связанные с ним тем более. Но он помнил необъяснимые вещи, которые видел своими глазами, и решительно настроился найти им объяснение. Почему-то ему казалось, что эта загадочная поляна связана с ними, тем более что тело Анны нашёл Матвей именно здесь. Поэтому осторожность не повредит, а опыт охотника ничто не заменит, к его голосу необходимо прислушиваться. Так что спорить сыщик не стал, достал из рюкзака сухарь и принялся грызть его, пока Матвей осматривал лыжи.

— Теперь начинается сложный участок, мы будем подниматься в гору. Идти строго за мной! Не проявлять инициативы, никуда не лазить и не шагать, если я не скажу. Это понятно? — Сурово спросил охотник, — твои бренные останки я не собираюсь тащить обратно на себе!

Поспешно согласившись не ступать и шагу без разрешения, Андрей поднялся. Снова начался утомительный подъём, но на высоте всего двух метров нога сыщика провалилась сквозь снег, раздался треск, и он по пояс ушёл в землю. Подоспевший Матвей выдернул его, как репку из грядки, и взгляду напарников предстала тёмная дыра, в которой торчали обломки досок.

— Что за… — начал охотник, как вдруг земля под мужчинами просела, поехала вниз, и спустя мгновение они оказались в тёмном колодце. Вместе с ними рухнула почти тонна снега и льда, неровным слоем покрыв пол этой пещеры. Хорошо хоть падать оказалось невысоко, и никто ничего себе не сломал, а снег смягчил падение.

Придя в себя, мужчины обследовали свою ловушку. Включив фонарь, Матвей обвёл помещение, луч выхватил из мрака ржавое ведро, лавку, и самое главное — дверь. Дело осталось за малым, открыть её.

— Старая землянка, черти бы её драли, я и не знал, что здесь какие-то постройки имеются. Провались она пропадом, — бормотал он себе под нос, наваливаясь раз за разом на дверь.

Тем временем Андрей пытался выбраться через проломленную ими дыру, но безуспешно. Края обламывались, к тому же было страшно неудобно карабкаться, боясь лишний раз надавить на хлипкие гнилые доски. Оставив бесполезные попытки, он посветил на дверь и покрасневшего от натуги охотника. Обошёл помещение, оказавшееся размерами с небольшой погреб, и вдруг заметил блеск в самом дальнем углу. Распихав ногами хлам, он вытащил на свет чёрный рюкзак с блестящими буквами "GA" и победно потряс им в воздухе:

— Смотри! Откуда он тут? Это Анны рюкзак, не иначе!

— С чего ты взял, что её? — Матвей наконец оторвался от двери и стал рассматривать добычу.

— Это Армани, фирма дорогая, даже если подделка. Много тут у вас ценителей моды?

— Одни ценители вокруг, не заметил что-ли? Армани… И рюкзачок скорее женский, конечно. Давай, открывай.

Сыщик уже расстёгивал молнию, посапывая от нетерпения, Матвей светил фонарём. Внутри обнаружилось три пачки ореховой смеси, наполовину полная бутыль замёрзшей воды, шоколад, принявший форму комка, вскрытая упаковка отсыревших сухарей и какая-то смятая одежда, ботинки тридцать восьмого размера, упаковка тампонов, вскрытая. В кармашке, предназначенном для документов, ничего не было, только в углу завалялся какой-то смятый листок. Сыщик жадно развернул его, покрутил, поднёс к глазам поближе и разочарованно отбросил в сторону. Чернила расплылись, и прочитать написанное не представлялось возможным. Матвей поднял листок и поднёс к нему фонарь.

— Похоже на анализ из поликлиники, — задумчиво сказал он, вертя бумажку в руках, — бланк такого же размера, обычный квиток. Я полгода назад медосмотр проходил в Красноярске, мне такие анализы выдали. Желтоватая бумага и ручкой написаны цифры какие-то.

— Дай-ка сюда, — сыщик ещё раз осмотрел бумагу. — Это может быть всё что угодно, даже список покупок, разобрать невозможно, всё расплылось, хотя в углу пятно, но непонятно, то ли это грязь, то ли штамп стоял. Этот квиток мог сто лет валяться у неё в сумке, совсем не обязательно, что он связан с поездкой, — уныло подытожил Андрей. — Даже нет уверенности, что рюкзак принадлежал Анне. На вещах никаких бирок нет, можно, конечно, мужу показать, но даже если он опознает сумку и одежду, это никак не проливает свет на цель её поездки.

Тем не менее, он сфотографировал каждый предмет, даже листок, и спросил:

— Интересно, если это вещи моей пропавшей, что она делала в этой хижине? И кстати, как будем выбираться? Через верх?

— Попробуем через дверь сначала. Скорее всего, её завалило снегом, залило дождями, и она просто примёрзла. А орешки заберём, пригодятся.

Охотник обошёл крохотное помещение, ища что-то. Развалил с грохотом кучу хлама в углу и выудил толстое полено. Размахнувшись, швырнул его в дверь, оно отскочило, чуть не угодив Андрею между глаз. Матвей поднял деревяшку и ударил по двери снова, потом ещё и ещё. От грохота задрожали стены, и сыщик испугался, что их погребёт под обломками древней землянки. Он поднялся с пола и ударил по двери ногой, она пошатнулась. Удовлетворенный охотник налёг на неё, и нехотя дверь приоткрылась на несколько сантиметров. За ней обнаружилось переплетение ветвей, спаянных льдом.

— Всё, отойди, — скомандовал охотник, доставая топор.

Рубить дерево сквозь узкую щель оказалось делом непростым, но вскоре проём расширился, и в него можно было протиснуться, хоть и с огромным трудом. Первым выбрался охотник, и снаружи обрубил ещё несколько веток, освободив проход. Тогда смогли вытащить и рюкзаки.

Высунув левую руку, сыщик схватился за ветки снаружи, чтобы пропихнуть себя в щель, и начал вылезать. Пальцы соскользнули, словно ветка сбросила шкуру. От неожиданности Андрей отдёрнул руку и, взглянув на дерево, с удивлением увидел шёлковый розовый шарфик, завязанный узлом на одной из ветвей.

Мужчины уставились на тряпку, в которую превратилась когда-то элегантная вещица. Проглядывались белые буквы на нежно-розовом фоне. "Armani Exchange". Шарфик показался странно знакомым, и Андрей вдруг вспомнил, как разглядывал последнее фото Анны, селфи, сделанное на набережной Невы в апреле. Она стояла вполоборота в расстёгнутом чёрном пальто, розовый шарфик игриво развевался на ветру.

— Глянь-ка, не твоей ли дивчины шарф? — Охотник осторожно отвязал его от ветки и теперь рассматривал, щурясь на солнце, — Опять Армани, видать, она к этой фирме неровно дышала. Тут у нас никто не носит такое, не до Арманей людям как-то.

— Её. Наверняка, я фотку помню, она в этом шарфе стоит, — с натугой пропыхтел Андрей, выпутываясь из переплетения ветвей, — наверное повязала на ветку, чтобы заметить потом эту избушку. Рюкзак забрать или ночевать.

Шарф забирать не стали, сыщик повязал его, как было, и заснял вход в землянку вместе с деталью одежды Анны.

Лыжи Андрея слетели с плеч, когда он провалился, и за ними пришлось снова карабкаться. Наконец, смогли продолжить путь, и на этот раз Андрей дважды примеривался, прежде чем поставить ногу.

Через час, когда сыщик уже боялся упасть без сил, достигли плато. Снегоступы тонули в рыхлом снегу, задевали друг об друга. Рюкзак и лыжи весили, казалось, не меньше тонны. Но открывающийся вид на зимнюю тайгу далеко внизу заставлял сердце колотиться быстрее, на душе установилось странное спокойствие. Сыщик обернулся и посмотрел в сторону дальнейшей дороги. На снежной равнине гулял ветер, поднимал со скал вихри снежного песка. Скудная растительность покрывала её зелёными островками. А дальше возвышался острыми пиками горный хребет, уходящий далеко на запад и восток. Андрей содрогнулся, подумав, что уже не в состоянии лезть ещё и на эту гору.

Тем временем Матвей уже переобулся в лыжи и махал сыщику. Ему, казалось, всё нипочём. Андрей, застегнув крепления, спросил:

— Ты уверен, что мы засветло дойдём? Время уже четыре часа, а нам ещё до горы этой пилить и пилить.

— Знамо дело, ночевать тут придётся, а через Тресцовую губу завтра с утречка пойдём. Сегодня никак, ночь там застанет, и кирдык, околеем.

— Где ночевать? — Андрей не видел ни одного места, которое могло бы сойти за укрытие. Мороз здесь наверху чувствовался гораздо сильнее, и руки уже начинали мёрзнуть. О том, чтобы провести ночь под открытым небом, не могло быть и речи.

— Увидишь, — охотник отвернулся и споро заработал ногами и руками, набирая скорость. Вдруг остановился, вскинул ружьё и выстрелил. Раздался вопль. Раненый заяц задёргался, запрыгал, орошая кровью снег. Матвей направился к нему и, подойдя ближе, добил выстрелом почти в упор.

За это время сыщик успел только сделать несколько шагов на лыжах, его восхитила быстрота реакции профессионала. Ужин будет сытный! Матвей споро разделал тушку, порубил и отправил в свой необъятный рюкзак, замотав в целлофан.

До горной гряды добрались за час с небольшим, почти стемнело. Огибая валуны, пошли вдоль, Матвей всматривался в тёмные щели между скалами. Наконец, одна из них привлекла его внимание, и мужчины свернули в узкий проход между двух огромных камней. Заканчивался он небольшой выемкой в скальной породе, выдолбленной ливнями и ветрами. Там не было ветра, уступ на высоте трёх метров образовывал подобие крыши. Пол устилал толстый покров из сухой хвои.

— Я за дровами, ты тут оставайся, располагайся, — охотник сбросил свою поклажу и вышел в ветреную темноту.

Сидеть одному в тёмной пещере было неуютно, и Андрей включил фонарь, решив пока приготовить всё для ужина и ночлега. Матвей вернулся спустя полчаса, таща вязанку хвороста, сбросил его и отправился за следующей партией, наказав сыщику пока разводить костёр. Не успел тот сложить домиком ветки, как его ослепила синяя вспышка. От неожиданности он рассыпал по земле всю охапку, прикрывая глаза. В носу защипало, словно туда попали пары аммиака. По телу побежали мурашки размером с хороший горох. Сквозь разноцветные пятна, он с трудом различил фигуру охотника, не успевшего отойти далеко. Упав в снег, тот пытался встать, и Андрей бросился на подмогу.