Федя со своим утюгом

ФЕДЯ СО СВОИМ УТЮГОМ

Пришел ко мне Федя и сказал мне:

— А я утюг изобрел!

— Это хорошо, — сказал я Феде.

Посидел Федя на стуле и спрашивает:

— А почему ты не интересуешься, какой я изобрел утюг?

— Настоящий? — поинтересовался я.

— Бери выше! — говорит Федя. — Летающий. «Летюг» называется!

— И название хорошее! — одобрил я. Он очень хороший человек, этот Федя.

— Он по воздуху летает! — говорит Федя. — Понимаешь? Читал в газетах о летающих блюдцах?

— Да, я читаю газеты, — говорю я.

— Ну вот. Он как раз такой.

Федя опять помолчал и как-то так странно повзглядывал на меня. И опять говорит:

— А вот Клименко, например, ничего не понял. Все с вопросами приставал: куда твой утюг летает да зачем это. Вот такие, как он, и сожгли однажды на костре Джордано Бруно!.. Ты знаешь, что этот Клименко отмочил?..

— Утюг спалил? — предположил я.

— Он спросил, почему я, изобретатель утюга, хожу в неглаженых брюках. А? — Каково?

— Клименко — нехороший человек, — подтвердил я.

— Скучный! — сказал Федя и про Клименко больше не говорил.

Он опять про утюг сказал:

_— Знаешь, он у меня, как птица! Представляешь, что это такое.

— Ага, — говорю. — Летает и чирикает.

— Ты что, с ума сошел? — спрашивает Федя.

— Нет, — говорю. — Спасибо. Здоров я.

— Слушай! Ты что сейчас собираешься делать?

— С тобой разговаривать.

— Да нет. Я в том смысле… Может, пойдем ко мне? Сам во всем и убедишься.

— Я тебе и так верю, — говорю я Феде. — Ты хороший человек.

А мне сейчас жена должна звонить.

— Жена! — огорчился Федя. — Слушай, а вот ты сам… Вот, допустим, что это ты изобрел летюг…

— Нет, мне не изобрести, — сознался я.

— Ну допустим!.. — настаивал Федя. — Изобрел, и он у тебя есть. Что бы ты стал с ним делать?

— Когда? — уточнил я.

— Ну, да хоть сегодня.

— Сегодня?.. Не знаю.

— Ну, завтра. Какая разница?

— Завтра я бы с ним на охоту пошел.

— На охоту?!

— Ну да! Завтра сезон открывается.

— Как так?!

— А так. Пятнадцатое число завтра.

— А летюг мой при чем?

— А я бы его как подсадную утку взял. Пустил бы в болото, и пусть плавает…

— Ты что? Серьезно? Это утюг-то плавает?!

— А что? Ведь летает же он. Сам говорил: как птица.

— Это я фигурально говорил! — раскипятился отчего-то Федя.

— А, — говорю. — Понятно. Значит, по-настоящему твой утюг как бы иногда и не летает?

— Летает же! — воскликнул Федя. — Двадцать минут по комнате летал! Видишь вот синяк? Это он меня..

Действительно, синяк был у Феди хороший. Я его потрогал.

— Ну, так я еще раз спрашиваю, — добивался чего-то Федя. — Что бы ты делал, изобретя такой же летюг?

— В шлеме ходил бы.

— Ну, и ходи! — опять не понравилось Феде. — На здоровье.

— О! — придумал я тогда. — Я бы этот утюг изобрел по-другому… Он бы у меня в мягком корпусе был.

— Никакого полета! — махнул рукой Федя и пошел к двери. И сказал мне так:

— Сиди, — говорит, — и жди своего звонка от жены!

Я еще удивиться хотел: как это так можно ждать от жены своего звонка? Но он уже ушел.

Он огорченный ушел, но только напрасно. Я высунулся из окна и крикнул:

— Федя! Постой! Я бы тогда изобрел примочку! Не свинцовую, а тоже какую-нибудь другую! Федя! Я бы ее эфирную изобрел!

— Эх, люди! — сказал на это Федя и ушел все равно огорченный. Вот ведь до чего привередливый!