Форменное безобразие. Часть 2

— Тебя послушать, так все хорошо, философ хренов, — огрызнулась я.

— Маш, а что плохого-то?

— Да, Гарик, — я вздрогнула. — Мне очень жаль, что весной с тобой такое приключилось. В смысле, с твоим напарником. Я понимаю, что ты пережил.

— Маш, — опасливо потянул Гарик, — а с чего ты взяла, что все было именно так? Не знаю, чего тебе там наговорили, но все было точно не так.

— А…? — начала было я.

— Даже не мечтай, что я тебе расскажу.

— Дурак ты, Гарик, — надулась я.

— На себя посмотри, — спокойно ответил мой напарник.

— Ладно, слушай, скажи тогда хотя бы, эльфы, правда есть?

— А вот это, мой дорогой друг, — он поместил свой шершавый подбородок мне на ключицу, — тебе знать не положено, статус у тебя не тот.

— Вот как вампиров кормить, блин, так статус тот, а как про эльфов узнавать. И вообще, ты когда-нибудь бреешься, — я машинально провела рукой по его подбородку.

— Я на летнем расписании, поэтому раз в три дня, — он поспешно обрел вертикальное положение.

— Так когда я этот статус получу?

— Поработаешь полгодика, покормишь с пяток вампиров, совершишь что-нибудь героическое, тебя выдвинут на повышение, нас опять пошлют на такие курсы, и там то тебе все и расскажут, есть эльфы или нет, — оптимистически пообещал Гарик.

— Или сведут меня в гроб, — мрачно закончила за него я.

— Да ладно, Маш, фигня, это все.

— Или ты меня сведешь в гроб, я больше с тобой селиться в одном домике не буду. Опять начнешь водить своих баб и мешать мне спать, — продолжила ворчать я.

— Между прочим, ты тоже Лене не понравилась, — доверительно сообщил мне Гарик, — говорит, ты — слишком наглая, все время требуешь моего внимания.

— Конечно, требую, вашу мадре, ты же мой напарник!

— Слушай, Маш, а давай, я тебя с каким-нибудь мальчиком познакомлю, а то должна же и у тебя быть какая-то личная жизнь, в конце концов, девочка моя.

К подобным разговорам я имела стойкий иммунитет, выработанный годами долгих бесед с бабушками, мамой и сердобольными знакомыми, у которых в жизни не было других проблем кроме как отсутствия у меня личной жизни, поэтому они самым тщательным образом пытались мне помочь.

Правда, от Гарика я не ожидала такого удара ниже пояса.

Мы препирались еще некоторое время, потом пошли спать. Перед самым сном, Гарик сообщил мне радостную новость, что в связи с тем, что наша подготовка немного выбилась из общего графика, мы можем смело отправляться домой. Потом мы с ним поругались еще немножко на тему: «А еще позже ты не мог об этом сказать? Мог бы завтра утром». И все-таки пошли спать.

Что еще можно добавить?

Обратный путь прошел без особых приключений, не считая того, что мы чуть не опоздали на самолет. Но не опоздали.

Мы спокойно долетели до Москвы. С нами летела мужская баскетбольная команда, которая удобно расположилась в хвосте самолета. Хотя удобно, это громко сказано. Бедные парни, пытались уместиться на небольших сидениях, вытянув ноги в проход.

Все это я узнала, когда пошла в туалет, и честно скажу, мне очень понравилось пробираться сквозь искусственные баррикады. Приятно, елки-палки, чувствовать себя маленькой девочкой. В общем, я ходила в туалет раза четыре и пошла бы пятый, если бы Гарик, который сидел возле прохода (я естественно уселась у иллюминатора) на меня не рявкнул. Обернувшись, он внимательно изучил причину моего недержания, и весь оставшийся полет развлекался тем, что говорил мне всякие гадости.

Однако я была отомщена, когда мы стали выходить, и он со своими метр восемьдесят семь, просто затерялся среди бравых парней. После этого он рыскал с кислой миной по автомобильной стоянке, и ныл.

— Почему я бросил баскетбол? У меня ведь неплохо получалось, между прочим. Тренер хвалил, обещал большое будущее. Нет, ведь, послушался родителей, поступил в медицинский.

Короче, к тому моменту, когда мы все-таки нашли его джип, он окончательно притух.

— Ладно, давай довезу тебя до дому, — смилостивился он. — Но ты напоишь меня чаем и покормишь. Жрать хочется.

— Ты же слопал всю еду, когда мы уезжали! — возмутилась я. — Сначала всю мою еду, заметь, а потом свою.

— Тогда давай чего-нибудь купим, а то я буду голодный и злой.

— Ты мне угрожаешь?

— Предупреждаю.

Пришлось заезжать в магазин, чтобы затариться кое-какой снедью. И только после этого, мы поехали ко мне домой.

Когда я открыла дверь, то ахнула. Все пространство было заставлено вазами с темно-бордовыми розами и в нос ударил сладковатый аромат цветов.

— Гарик, это что такое?! — сказать, что я была потрясена, не сказать ничего. Я прошлась по квартире. Розы стояли всюду, оставляя лишь место для прохода.

— Слушай, я думаю это Ром, он тут… — я зашла в кухню, не услышав, что сказал Гарик.

На столе лежало два больших конверта.

Я вскрыла один, оттуда выпал листок плотного картона, на котором было написано:

Во втором лежала серебряная цепочка, на ней болтались две серебряных прямоугольных пластинки со странными знаками. И тоже записка.

— Не фига себе, — присвистнул Гарик нарисовавшийся за спиной и увидевший украшение. — Ты, мать, даешь. Ну, тебе повезло! Я про такие слышал, но никогда не видел. Считай, что тебе улыбнулась удача по-крупному. Обычно такие вещи передаются только по наследству.

— А что это? — я внимательно разглядывала пластины, на которых появились следующие изображения WSD на одной, и AJM на другой.

— Это руны.

— Без тебя знаю, — огрызнулась я, — что это за амулеты?

— Удивительные вещицы. Ты знаешь, что согласно скандинавскому эпосу каждая руна имеет глубокое значение и используется не только для гадания, но еще и для различных заклинаний, в том числе и амулетов. Каждой ситуации покровительствует своя руна или рунное сочетание. А на этих амулетах руны не выгравированы, они сами появляются в зависимости от того, что нужно их владельцу. Редчайшая вещь. Просто королевский подарок.

— Думаешь, я могу его принять? — засомневалась я.

— Думаю, ты просто обязана. Такие подарки просто так не дарятся. Отказ был бы воспринят как оскорбление.

— Ну, хорошо, — я повесила цепочку на шею.

— А что ты собираешься делать со всем этим? — Гарик показал на цветочное поле.

— Как это что? Оставлю, конечно! Если меня выгонят с работы в ближайший месяц, можно пойти на рынок торговать, или лучше сдать оптом, или засушить. А что ты там про Рома говорил? — я повернулась к напарнику, который вытащил розу из вазы и понюхал.

— Да, он тут ко мне подкатывался с вопросами, как бы у тебя прощения вымолить, — Гарик бросил цветок обратно, — мол, как ты думаешь, прости ли она меня, если я ей подарю три тысячи роз.

— Сколько? — я закашлялась. — Они откуда такие деньги берут? Они, кто вообще такие?

— Маша, окстись, ты думаешь на чьи деньги наша организация существует и позволяет тебе всякие вкусности покупать, чтобы меня ими кормить? Кстати, давай-ка накрывай на стол. Давай, давай, ты хозяйка, — Гарик не особо обратил внимание на мои протестующие жесты. — Это ребята с такими состояниями, что Биллу Гейтсу впору бутылки собирать, понятно? Три тысячи роз для Рома — тьфу.

— Слушай, Гарик, — задумчиво произнесла я, — если вдруг он к тебе снова подкатит за консультацией, скажи, что я деньгами готова взять. Тебе пятнадцать процентов, как посреднику.

— Пятьдесят, — быстренько сорентировался Гарик.

— Тридцать.

— Договорились, — мы пожали руки в знак согласия и пошли пить чай.