Глава V. ВО ГЛАВЕ РЕСПУБЛИКИ

14 июля 1969 года, Баку

Протокол № 16 заседания Пленума Центрального Комитета Коммунистической Партии Азербайджана (в оригинале документа именно так, все с большой буквы) от 14 июля 1969 года. Семь машинописных страничек с грифом «Сов. секретно». Повестка дня: «Организационный вопрос. О первом секретаре ЦК КП Азербайджана».

Понятно, что без высокого гостя из Москвы оргвопросы не рассматривают. В Баку прилетел секретарь ЦК КПСС Иван Васильевич Капитонов. Ему дают слово первым.

— Вам известно, — обращается Капитонов к залу, — что на протяжении последних десяти лет первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана работает товарищ Ахундов Вели Юсуфович. Товарищ Ахундов делал все возможное и отдал немало сил для развития экономики и культуры республики, для улучшения организационно-партийной и идеологической работы. За последнее время состояние здоровья т. Ахундова ухудшилось, и он сам понимает, что выполнять ему большую и сложную работу на посту первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана стало трудно. В связи с этим он обратился в ЦК КПСС с просьбой о том, чтобы перевести его на научную работу.

Просьбу доктора медицинских наук, а с недавних пор и академика уважили. Накануне пленума, в тот же день, его избрали вице-президентом Академии наук республики…

— Естественно, — плавно выруливает Капитонов, — возникает вопрос о том, чтобы освободить т. Ахундова от обязанностей секретаря и члена бюро ЦК Компартии Азербайджана. — Дальше надо называть преемника. — На пост первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана рассматривалось довольно много кандидатур, и это вполне понятно, вполне естественно, потому что в республике много хороших кадров и есть, конечно, большой выбор, если так можно выразиться.

После тщательного «всестороннего изучения и рассмотрения этого вопроса остановились на кандидатуре тов. Алиева Г. А., который работает в настоящее время председателем Комитета государственной безопасности вашей республики…».

Вряд ли для кого-нибудь в зале эта информация была неожиданной. Вели Ахундов в самом деле болел, около трех месяцев лечился в Москве. На встрече с Брежневым, когда просился на научную работу, даже показал медицинское заключение, говорил об «угрызениях совести» за то, что не может заняться республикой как следует. Бесспорно, называл Ахундов и своих преемников. Но выбор в этот раз делал не он.

Еще в начале 1969 года, как вспоминал позже Гейдар Алиевич, ему позвонил из Москвы один его давний друг. О таких говорят, что они знают все. Он сказал Алиеву: «Гейдар, ты — единственный кандидат на место первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана!» Для Алиева весть была неожиданной: «Это невозможно. Не думаю, чтобы меня предложили на такую должность. Почему же я не знаю об этом?!» — «Придет время, узнаешь. А пока, Гейдар, готовься к новой работе!»

Через два-три месяца после этого разговора Гейдара Алиева пригласили в Москву — на встречу с Генеральным секретарем ЦК КПСС. Вот как он сам вспоминал об этих поворотных в его жизни событиях:

«В Кремле я направился в рабочий кабинет Брежнева. Леонид Ильич встретил меня открытой улыбкой. Между нами произошел такой разговор:

— Товарищ Алиев, мы пришли к решению предложить вашу кандидатуру на пост первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана.

— Я считаю для себя это большой честью, товарищ Брежнев. Но я не хочу этой должности.

— Как это не хочешь?! — удивился Брежнев, переходя на дружеское «ты». — Мы тебе доверяем такой ответственный пост.

— Быть первым секретарем ЦК Компартии республики — дело нелегкое. Потому и не хочу.

Но моим возражениям Леонид Ильич не придал значения. Было видно, что он для себя решение уже принял. И Политбюро, обсудив мою кандидатуру, пришло к единому мнению, что в нынешнем положении республики подходящим будет только Алиев».

Эти строки написаны спустя много лет после памятного кремлевского разговора. Возвращаясь к нему, Алиев замечал, что его преимуществом «была работа в КГБ, чистота личного дела, заслуженное мной доверие, любовь со стороны азербайджанцев. Вернее, я так расценивал…». Москва свой выбор сделала. Баку его, понятно, примет. Но с какими оговорками? Интересно сейчас вчитаться в напутствие уходящего первого секретаря своему преемнику: «Тов. Алиев имеет все данные — и политические, и деловые для того, чтобы стать хорошим первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана. Он достаточно образован, эрудирован, всесторонне подготовлен для того, чтобы освоить за короткое время большой объем работы, он достаточно партиен, объективен для того, чтобы быть ровным ко всем нашим кадрам, а в Азербайджане кадровый вопрос — решающий вопрос, если иметь в виду прошлое и настоящее; мы знаем его как честного, достойного коммуниста» (Центральный государственный архив политических партий и движений АР. Ф. 1. Оп. 56. Д. 4. Л. 5).

И вот что сказал Гейдар Алиев, только что избранный первым секретарем:

«Я сознаю свою ответственность в связи с вступлением на этот пост, понимаю сложность и трудность стоящих передо мной задач и хочу заверить, что приложу все, чем располагаю, чтобы оправдать это большое и высокое доверие. При этом я рассчитываю и надеюсь на помощь и поддержку всего состава ЦК Компартии Азербайджана, членов бюро ЦК, всех руководящих партийных, советских и хозяйственных работников нашей республики. Я считаю, что залогом наших будущих успехов может быть активная, совместная дружная работа» (там же. Ф. 1. Оп. 56. Д. 4. Л. 16). (Избрание Алиева вызвало большой резонанс в Азербайджане, во всем Советском Союзе. Да и за рубежом. Еще не прошло и года после известных событий в Праге, когда советские танки поставили точку в недолгой истории «пражской весны». Кремлевские идеологи закручивали гайки по всем линиям. И перевод председателя КГБ крупной республики в партийную иерархию (все знали, как и зачем это делается) был ясным сигналом и кадрам партии, и либералам. С тех пор Гейдар Алиевич не раз в шутку повторял, что в его биографии, в его личном календаре есть свой день взятия Бастилии. Конечно, аналогия с парижскими событиями 1789 года условна. Герой нашего повествования не штурмовал бастионы власти. Новая должность (и новая, масштабная ответственность) всегда приходила к нему как заслуженное признание того, что уже сделано, как уверенность в том, что этому талантливому от природы человеку подвластны более масштабные дела.

Завершая свои воспоминания о встрече с Леонидом Ильичом Брежневым и последующем избрании первым секретарем, Гейдар Алиев говорил, что эта перемена в судьбе дала «возможность еще лучше служить моему родному народу, моей нации».

Первым, с кем после приема у Брежнева повидался Алиев, был Филипп Денисович Бобков. Та давняя встреча по сей день помнится генералу армии во всех деталях.

«Вдруг неожиданно, без обычного звонка, приходит ко мне Алиев. По всему видно — чем-то смущен.

— Филипп, можно попросить, чтобы нам никто не мешал поговорить?

— Конечно, — ответил я и выключил телефоны.

Гейдар сказал, что он только что от Брежнева. Есть предложение избрать его, Алиева, первым секретарем ЦК Компартии республики.

— Я зашел к тебе просто поговорить, посоветоваться. Не хочется, понимаешь, никуда уходить. Хотя и согласие уже дал.

По прямой связи в это время включился Семен Кузьмич Цвигун, заместитель председателя КГБ СССР. До перевода в Москву он возглавлял Комитет госбезопасности Азербайджана, считался близким другом Брежнева — в послевоенные годы они вместе работали в Молдавии.

— Слушай, Филипп Денисович, ты Алиева не видел?

— А что?

— Да вот мне с проходной доложили, что он прошел в Комитет, а я его найти не могу.

Гейдар сложил руки: не говори, мол, что я здесь.

— Если увижу, скажу, чтобы зашел к вам, — ответил я.

И мы продолжили толковать наедине. «Конечно, я не мог отказаться от предложения Брежнева, — делился Алиев, — это огромнейшее доверие». Он прикидывал, чем заняться в первую очередь", преодолеть отставание республики невозможно без жесточайшей борьбы с коррупцией, разъедавшей все общество».

«Скажите, он — порядочный человек?»

Снова они встретились через пару лет в Баку. На вопрос Бобкова, удалось ли победить коррупцию, Гейдар Алиевич ответил так: «Гарантировать могу только одно — в ЦК партии Азербайджана взяток не берут».

А в ЦК КПСС? Наивный вопрос. Тот же Бобков в своей книге «КГБ и власть» пишет о немыслимо дорогих подарках Брежневу — в Грузии дорогому Леониду Ильичу, например, преподнесли золотой самовар, в Узбекистане уважаемому Андрею Павловичу Кириленко, члену Политбюро, секретарю и задушевному другу Ильича, первый секретарь ЦК Компартии республики Шариф Рашидов презентовал «шубы для жены и дочери из уникального каракуля специальной выделки».

Брали все, точнее — почти все. Исключение в верхушке власти по оценке такого информированного человека, как первый заместитель председателя КГБ СССР Ф. Д. Бобков, составляли немногие — А. Н. Косыгин, Ю. В. Андропов… Вокруг них группировались крупные организаторы, нравственно чистые и порядочные. Таких было немало в республиках, краях и областях. Владимир Васильевич Щербицкий и Александр Павлович Ляшко на Украине, Петр Миронович Машеров в Белоруссии, Гейдар Алиевич Алиев в Азербайджане, Николай Иванович Рыжков в Свердловске, Владимир Иванович Долгих в Красноярском крае, Владимир Кузьмич Гусев в Саратове. Это были партийные и государственные руководители новой формации, которые в служении народу видели не дежурную формулу, не набивший оскомину политштамп, а изначально высокое служение, жизнь для других.

Гейдар Алиев, возглавив республику, в общем-то, знал уже ее кадровый корпус. Представлял, какие участки, используя партийный слог, надо укрепить, от кого избавиться. Его любимый вопрос, когда предлагали нового назначенца: «Скажите, а он человек порядочный?» Затем вопросы о деловой квалификации, умении работать с людьми и многие, многие другие.

Но прежде всего: порядочен ли кандидат? Честен ли? Иначе не разорвать круговой поруки ворья и взяточников. Типичная для Азербайджана 60–х годов (и не только Азербайджана) история: директора совхоза за взятки снимают с работы. И тут же устраивают на ту же должность в другом районе. Коммунист Рамиз Тагир оглы Тагиров пишет в ЦК КПСС:

«Прошу вас прочитать мое маленькое изложение, но по мысли, написанной ниже, очень важное для нашего государства, для нашего народа, для нашей партии». Неравнодушный человек с болью писал о пропавшем винограднике, угубленном абрикосовом саде, о дельцах — «каждый год 20–30 гектаров арбузов и дынь сажают и продают для своего кармана. Это обман государства, партии и народа».

В другом районе колхозники наотрез отказывались от кандидатуры проворовавшегося председателя. Секретарь райкома партии вызвал на собрание милицию. Ему кричали: «Теперь мы все получаем газеты и журналы! Теперь с милицией и под угрозами председателей колхозов не выбирают». Впору было вспомнить нравы эпохи Сефевидского государства (XVI век), когда по Азербайджану из уст в уста передавали присказку: «Кто объедает вашу область?» Не кто управляет, а кто объедает…

…Назим Ибрагимов был вполне успешным ученым и производственником. Возглавлял геологическую экспедицию, защитил кандидатскую диссертацию, завершал докторскую, находил время для общественной работы, для спорта. И видел свое будущее в науке, на производстве, а не на освобожденной партийной работе. Однако первый секретарь ЦК Компартии республики Гейдар Алиев считал иначе. По его мнению, именно люди такого склада, молодые и энергичные, профессионально хорошо подготовленные и, безусловно, порядочные были необходимы в партийных комитетах. Словом, в январе 1971 года Назима Садыковича Ибрагимова пригласили на беседу в горком партии, а потом в ЦК — его рекомендовали первым секретарем Октябрьского райкома.

Два часа продолжалась беседа первого секретаря ЦК с молодым ученым-коммунистом, Назимову тогда исполнилось 35. Он и сейчас, в свои 70 лет, помнит тот душевный диалог-напутствие. Алиев обозначил самые главные направления работы одной из крупнейших партийных организаций столицы, в которую входили НИИ, вузы, производственные объединения, предупредил:

— Имейте в виду: на секретаря райкома все смотрят — как он разговаривает с людьми, доступен ли, даже как в машину садится… Оставайтесь и на посту секретаря простым человеком, а не партийным чиновником.

В те годы в Баку было десять районов, десять райкомов.

— Позже Гейдара Алиевича упрекали в том, что он выдвигает только своих, нахичеванцев, — говорит Ибрагимов. — Но среди нас, первых секретарей, не было ни одного человека из Нахичевани. Я, например, родился в Баку.

Карадагский райком возглавил русский товарищ, Кировский — армянин, одного коллегу пригласили из Шемахи… Нет, кланы здесь ни при чем. Все мы пришли из науки, с производства и работали так, что небу жарко было…

Коммунисты Октябрьского района Баку еще трижды избирали Назима Ибрагимова своим вожаком. Первый секретарь ЦК не раз бывал у него в районе, казалось, знал о своем выдвиженце все, но перед новой отчетно-выборной конференцией обязательно приглашал к себе на такую же большую беседу, как в ту первую встречу. Заинтересованно расспрашивал о планах, предложениях, о том, что волнует.

— Был я совершенно свободным человеком, — вздохнул Ибрагимов, — даже не подозревал, что обо мне тоже будут анонимки сочинять.

— Запомните, Ибрагимов, одну вещь, — сказал тогда Алиев. — Вы должны жить так, чтобы этим домыслам никогда не было подтверждений. — И положил руку на папку, которая была у него под рукой.

Позже по рекомендации Алиева Ибрагимов возглавил Госкомиздат республики. Первый секретарь не давал хода анонимкам на тех, в чьей порядочности был уверен. Наверное, и сам рассчитывал на такое отношение к себе. Однако, когда в его московские годы ЦК и Совмин Союза завалили анонимками и доносами на первого заместителя председателя правительства Союза, только у Николая Ивановича Рыжкова хватило ума поверить Алиеву, а не сфабрикованным бумагам. Но эта история впереди.

Напутствуя Алиева, его предшественник советовал «быть ровным ко всем нашим кадрам…». В принципе сказано так, что не придерешься. Мол, быть объективным, ценить людей по их отношению к делу… Или по личной преданности ушедшей власти? Новый первый секретарь очень скоро дал понять, что «ровным ко всем нашим кадрам» он не будет, что в руководстве партийных организаций, министерств и ведомств, предприятий и вузов больше нет места взяточникам, хапугам, дельцам.

Мы листали в архивах десятки, сотни дел, которые рассматривались в ЦК Компартии Азербайджана — спрос был одинаково ровный со всех, строгий и принципиальный, невзирая на ранги. По оценке помощника председателя КГБ СССР Игоря Синицина, Гейдар Алиев по своим деловым качествам и ненависти к коррупции был весьма близок к Андропову.

«Проверкой поступивших писем и сигналов установлено, что заместитель заведующего отделом организационно-партийной работы ЦК КП Азербайджана Багиров Д. Н. совершил ряд недостойных действий, которыми скомпрометировал себя как партийного работника и коммуниста.

Багиров жил не по средствам и, чтобы скрыть это, совершал разного рода жульнические махинации. Так, на подставных лиц он приобрел легковую автомашину, получил дачный участок и соорудил на нем особняк, бассейн, гараж… На большинство строительных материалов никаких оправдательных документов нет.

За недостойные коммуниста действия, выразившиеся в использовании служебного положения в корыстных целях, морально-бытовое разложение, за неискреннее поведение Багирова Джамала Насреддин оглы, члена КПСС с 1961 года, партбилет № 02800043 снять с должности заместителя заведующего отделом оргпартработы ЦК КП Азербайджана и исключить из рядов КПСС».

…В Шемахинском районе вскрыты факты массового взяточничества в педагогическом училище, злоупотреблений служебным положением отдельных должностных лиц, хищений в крупных размерах… ЦК КП Азербайджана освобождает от должности первого секретаря Шемахинского райкома партии т. Саилова С. А., предложив «…вопрос о его партийной ответственности рассмотреть по результатам комплексной проверки работы Шемахинского райкома партии».

Аналогичные сюжеты — по Кировабаду и Хачмасскому райкому партии, республиканскому комитету профсоюза рабочих строительства и промышленности строительных материалов, Азербайджанскому государственному институту искусств им. М. А. Алиева и прокуратуре республики… Да, неприкасаемых не было. Первый секретарь ЦК верил, что только так, в открытой борьбе, можно справиться с пороками, хотя за гласность, не вошедшую еще в моду, ему доставалось и в Москве, и от коллег в других республиках.

— Помню, когда в 1975 году мы сняли с работы, исключили из партии, передали органам правосудия одного первого секретаря райкома партии, и все это полностью опубликовали в наших газетах на двух полосах, один из первых секретарей другой республики при встрече со мной сказал: зачем Вы так делаете?

И говорит, что пришли к нему некоторые первые секретари райкомов и говорят, что Алиев компрометирует институт первых секретарей райкомов партии. А я спрашиваю: Вы согласны с этим? Он говорит: с этим не согласен, но зачем нам все это делать достоянием общества? Я говорю: если они сами себя скомпрометировали, то чем же я их компрометирую? Я одного, двух, трех за их серьезные проступки, не только за ошибки, даже за преступления наказываю и делаю это достоянием общественности Азербайджана для того, чтобы спасти остальных, чтобы они не шли по этому пути (из записи беседы с журналистами России и Скандинавии 11 марта 2001 года, Баку).

…К самому началу 70–х годов относится знакомство с Алиевым Бориса Пастухова, в ту пору второго секретаря ЦК ВЛКСМ. Борис Николаевич приехал на съезд комсомола республики. Оценивая первые шаги Алиева на партийной работе, особо отмечает его обостренное внимание к молодежи.

Призыв заниматься молодежью Алиев адресовал прежде всего себе. Среди первых стипендиатов республики, направленных в Москву, была талантливый математик Фатима Абдуллазаде. Ни она, ныне доктор физико-математических наук, ни Президент страны не забыли об этом. Вот как аукнулась через годы и десятилетия забота Алиева о молодежи.

— Мы были на съезде комсомола Азербайджана вместе с космонавтом Пацаевым, который позже — погиб во время полета вместе с Добровольским и Волковым, — вспоминает Борис Пастухов. — Меня поразило, насколько Гейдар Алиевич любознателен, как он тянулся к этому космонавту, как расспрашивал его — в этом не было ничего протокольного, формального. Я тогда в первый раз почувствовал, что этот человек может увлечься, словом, он не был ленив и нелюбознателен.

Прошли годы. Борис Николаевич уже первый секретарь ЦК ВЛКСМ. Приходит как-то после работы домой, пьет на кухне чай. Звонит телефон. На проводе Баку, Алиев.

— С кухни разговариваю с кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана, — рассказывает Пастухов. — Спрашивает меня о Вагифе Гусейнове, секретаре ЦК ВЛКСМ: — Скажите, пожалуйста, он честный человек?

Понимая, что решается кадровый вопрос, спрашиваю Гейдара Алиевича, какие у него планы.

— Мы хотим его забрать, избрать первым секретарем Бакинского горкома.

Баку — огромная партийная организация, столица республики… Моя первая реакция была такой: он, конечно, достойный мужик, но, Гейдар Алиевич, вы меня извините, если не скажу, то погрешу. Мне кажется, это слишком смелое выдвижение. Он журналист, гуманитарий… Алиев слушает, снова повторяет свой вопрос:

— Вы мне скажите, он — честный человек, порядочный? — Насколько я его знаю, — отвечаю, — это достойный человек, порядочный, много работает, скромен, по-своему ярок, талантлив, но потянет ли этот огромный участок… — Это другой вопрос. Вы мне все-таки скажите, он честный человек или нет. — И закончил наш разговор так: — Ну, хорошо, я буду завтра советоваться с секретарями ЦК КПСС, вам позвоню.

На следующий день он мне позвонил, сказал: мы серьезно обсудили и ваши доводы, но все-таки решили — дорогу молодым!

Чувство исполненного долга

30 марта 1971 года в Москве открылся XXIV съезд КПСС. Первого апреля на утреннем заседании выступает Алиев — он впервые на трибуне съезда. Держится уверенно, говорит о «торжестве всепобеждающих идей марксизма-ленинизма», о приближении нашего «коммунистического завтра», о неутомимой деятельности Леонида Ильича Брежнева… Впрочем, это была присказка, общая для всех ораторов. А дальше — по делу: о путях преодоления отставания в развитии производительных сил республики, о том, как выполняется принятое год назад, в 1970–м, постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по дальнейшему развитию народного хозяйства и сельского хозяйства Азербайджанской ССР».

— В текущей пятилетке в Азербайджане планируется ввести в эксплуатацию свыше 100 новых предприятий — почти вдвое больше, чем в прошлом пятилетии, — говорит первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана. — В республике будут созданы современные отрасли машиностроения, предстоит реконструировать нефтеперерабатывающую промышленность, железнодорожный транспорт, обеспечить ускоренное развитие химической, пищевой и ряда других отраслей промышленности.

Позвольте, товарищи, от имени партийной организации и всех трудящихся республики горячо и сердечно поблагодарить Центральный Комитет нашей партии за заботу и большую помощь, оказанную Азербайджанской ССР, и заверить, что свою признательность мы воплотим в конкретные дела.

Через пять лет он с полным правом смог сказать с трибуны XXV съезда КПСС:

— С чувством исполненного долга мы докладываем, что задачи, поставленные перед Азербайджаном, успешно претворены в жизнь. Преодолено имевшее место длительное отставание экономики и создан коренной перелом в ее развитии. Впервые за долгие годы пятилетний план по основным экономическим показателям выполнен, и выполнен досрочно! Азербайджан достиг таких высоких темпов роста народного хозяйства, каких никогда раньше мы не имели.

В мае 2000 года Президент Азербайджана приехал в Гянджу; одна из встреч — с рабочими, специалистами глиноземного производственного объединения. Первую продукцию оно выдало в 1969 году. По всему было видно, как приятно Гейдару Алиевичу вспомнить то большое событие — и не только в масштабах республики.

— В 1969 году я был избран руководителем Азербайджана. В то время этот комбинат находился в трудном положении. Так как, с одной стороны, здесь шли строительно-монтажные работы — в то время многие цехи еще не были построены. С другой стороны, комбинат начал действовать, — говорил Президент на встрече с трудовым коллективом предприятия. — В те времена, можно сказать, я ежедневно обсуждал ход работ на строительстве… Процессы здесь шли трудно. Хорошо, что сейчас есть такой коллектив — инженеры, техники, высококвалифицированные рабочие, специалисты. Но в то время этого не было… Здесь не было кадров для обеспечения производства. Большинство кадров мы приглашали из России или же из других регионов СССР.

Удивительно, но через три десятка лет Гейдар Алиевич даже вспомнил фамилию первого директора комбината — Ямов.

Завод вошел в строй, а дальше начались проблемы, о которых при проектировании не подумали, а если и подумали, то решили сэкономить, потому что очистные сооружения в те времена сдавали в десятую очередь. Словом, на город, округу, на мавзолей великого Низами Гянджеви (1141–1209), чье творчество связано с Гянджой, день за днем с небес валилась пыль. Деятели культуры забили тревогу. Вспоминали заветы мыслителя:

«Любовь к этой земле почитай своим долгом. Не будь неблагодарным».

— Помню, — продолжал Гейдар Алиевич на встрече в Гяндже, — поэт Расул Рза, композиторы Кара Караев, Фикрет Амиров, поэт Сулейман Рустам и ряд других лично обратились ко мне с письмом. Они выражали свое беспокойство в связи с тем, что мавзолей Низами находится в таком плохом состоянии. И выход они видели в том, что раз уже здесь построено такое предприятие, то перенести его на другое место нельзя. И тогда надо перенести могилу Низами в такое место, чтобы она там не загрязнялась… Повторяю, помню, перед нами был поставлен вопрос: или перенести мавзолей Низами или разрушить комбинат. Такие комбинаты могут и строиться, и разрушаться. А Низами для нас — это такое бесценное богатство, которое не может ни с чем сравниться. И поэтому перенос мавзолея Низами, с моральной точки зрения, был бы для нас большим преступлением, мы бы не смогли сделать это…

На месте с проблемами комбината разобраться не удавалось. Первый секретарь ЦК обратился за помощью в Москву. Его принял Председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин. И прямо сказал:

— Если вы начали какое-то дело, доведите его до конца. А то каждый раз приходите и жалуетесь — то там запылилось, то здесь испортилось.

Косыгин напомнил Алиеву историю Кировабадского комбината.

…В самом начале 50–х годов первый секретарь ЦК Компартии республики Багиров пришел на прием к Иосифу Виссарионовичу Сталину с образцом алунита, добытым в Дашкесане. И с большой гордостью доложил, что из этого минерала можно получать глинозем, а без глинозема, как известно, нет алюминия, крылатого металла. В мировой практике глинозем получают из бокситов, бокситов же в Союзе не хватало, как не хватает и в России; выручают экспортные поставки.

В общем, Сталин поддержал предложение Багирова создать в Азербайджане стратегически важное глиноземное производство и поручил Косыгину, в то время своему заместителю по Совету Министров, «заняться этим вопросом».

— И я занялся, — говорил Алексей Николаевич Алиеву, — был подготовлен проект, направлены специалисты. А теперь вот вы приходите ко мне то с одной, то с другой жалобой.

Вспоминая эту давнишнюю историю, Президент Азербайджана задался вопросом: ошиблись ли они в то время? И уверенно ответил:

— Нет. Так как алунит — это действительно полезное ископаемое, подаренное нам природой, необходимо использовать его. Но надо, чтобы технология была такого высокого уровня, чтобы качественную продукцию получать и чтобы не отравлялась, не загрязнялась окружающая среда.

По предложению первого секретаря ЦК была образована авторитетная комиссия, в которую вошли ведущие ученые республики и хозяйственники. В итоге удалось «помирить» великого классика национальной литературы с его индустриальным окружением. Сейчас глинозем из Гянджи идет на переработку в Россию и Таджикистан, у предприятия отличные перспективы — в том числе и новые рабочие места, которые так нужны республике.

В те же майские дни 2000 года Президент Азербайджана побывал и в приборостроительном объединении «Джихаз». Здесь наряду с другой продукцией выпускаются счетчики горячей и холодной воды. И снова Гейдар Алиевич вспомнил 70–е годы:

— В 1975 году мы приняли очень важное постановление по развитию в Азербайджане приборостроительной промышленности, то есть это постановление было не нашим, а ЦК Коммунистической партии и Совета Министров Советского Союза. На основании данного постановления мы создали в Азербайджане много приборостроительных заводов. Тем самым постановлением предусматривалось и развитие этого завода… Завод имеет большое будущее… Все это радует меня, так как в свое время я многое сделал для развития, модернизации этого завода. Сегодня я еще раз убеждаюсь в том, что эти усилия не пропали даром, принесли свои плоды. Этот завод очень нужен сегодня Азербайджану и внешнему рынку.

Советскую эпоху не раз пытались замазать черной краской. Помнится запруженное сбитой с толку толпой Садовое кольцо в Москве в ноябре 1990 года. Одураченные люди несли транспаранты, на которых цифра «73» — годы советской власти — была перечеркнута черным крестом. Отрезвление к ним пришло очень скоро — когда закрыли их научно-исследовательские институты, когда младших и старших научных сотрудников, кандидатов и докторов наук выставили вон. Знайте, мол, свое место на рынке: становитесь в рядок у станций метро, продавайте сигареты, тряпки, батоны, кефир…

Гейдар Алиев никогда не отрекался от прошлого, а значит, и от себя. Оценивая 70 лет советской истории Азербайджана, он убежденно говорил:

— В эти годы наука, просвещение, образование, культура, экономика Азербайджана получили стремительное развитие, облик Азербайджана изменился, наша республика окрепла, и в Азербайджане был создан очень богатый интеллектуальный потенциал.

Это действительно так. Семьдесят советских лет — четырнадцать из них, пятую часть, республику возглавлял Гейдар Алиев. Он сумел мощно двинуть вперед экономику, науку, образование, помочь возрождению духовной памяти своего народа. Вот бесстрастная статистика: за годы его руководства Азербайджаном в республике было открыто 1155 библиотек, 1316 клубов, 849 школ, 44 музея. С его именем связано и создание в 1971 году школы-интерната с военным уклоном, первого такого учебного заведения в республике. Ныне это военный лицей имени Джамшида Нахичеванского, известного в Азербайджане военачальника. За храбрость в сражениях Первой мировой войны он был награжден Георгиевским крестом и серебряным оружием, в советские годы командовал дивизией. За становлением лицея Гейдар Алиев, по его словам, смотрел, как за собственным ребенком. И это тоже был задел на будущее — подготовка своих офицерских кадров.

В октябре 1975 года в Баку проходили Дни советской литературы. В столицу Советского Азербайджана приехали самые популярные поэты и писатели всей большой страны. Они выступали на встречах с читателями, приняли участие в открытии Дома-музея Самеда Вургуна, — его стихи Гейдар Алиевич любил с юношеских лет. По инициативе первого секретаря ЦК 23 марта 1982 года был открыт памятник другому большому поэту Джафару Джабарлы. А чуть раньше Алиев побывал в заснеженной Шуше, разрезал ленточку на открытии мавзолея Молла-Панаха Вагифа и произнес взволнованную речь…

Мог ли кто представить тогда, что всего через десяток лет над благословенной Шушей загремит канонада войны и автоматные очереди «освободителей» иссекут памятник великого гуманиста?!

Четырнадцать лет во главе республики… Приходилось встречать досужие рассуждения, имел ли лидер республики концепцию развития Азербайджана или же, руководствуясь своей безошибочной интуицией, шаг за шагом решал конкретные задачи. Думается, тут и спорить не о чем. Плановая экономика определяла перспективы Азербайджана в едином экономическом комплексе Союза. К концу 60–х годов в большинстве отраслей народного хозяйства республика отставала от общесоюзных показателей. Предстояло развивать новые производства, создавать рабочие места. Но прежде всего — выводить из кризиса нефтяную промышленность. К концу 60–х годов добыча нефти в республике упала на 1,3 миллиона тонн, газа — на 659 миллионов кубометров.

Нефть, газ, уголь были на особом счету в правительстве Союза. Председатель Совета Министров СССР Косыгин лично занимался энергетикой. Рассказывая об этом периоде в деятельности Алиева, сошлемся на фундаментальное исследование «Азербайджанская нефть в мировой политике». Его авторы Ильхам Алиев и Акиф Мурадвердиев отмечают, что первый секретарь ЦК раскрыл «истинные причины длительного отставания и напряженности, возникшей в этой важной отрасли промышленности».

Что же происходило в отрасли, которой всегда гордилась республика? Отставала геологоразведка. Распылялись ресурсы. Нарастали аварии. Выходили из строя скважины. При этом за десять лет (1960–1970) на развитие нефтедобывающей отрасли было направлено «примерно 45 процентов всех капитальных вложений в промышленность республики». Однако, начиная с 1966 года, добыча из года в год снижалась. Алиев повстречался со многими специалистами-учеными и производственниками, инженерами и опытнейшими бригадирами. По общему мнению, главным упущением было состояние буровых работ.

За 1966–1970 годы объем бурения скважин уменьшился на один миллион метров. 31 процент пробуренных скважин не был доведен до проектной глубины. Половина рабочего времени терялась из-за аварий и простоев. Эти цифры и факты мы приводим по монографии, на которую уже ссылались.

После тщательной подготовки ЦК Компартии Азербайджана собрал республиканское совещание нефтяников и ученых отрасли. Это был большой совет с людьми, знающими о нефти все. Обращаясь к ним, Гейдар Алиев говорил: «От инженерно-технических работников, геологов «Каспморнефти» и «Азнефти», от каждого из руководителей обоих объединений требуется, чтобы они осуществили обязательные мероприятия по стабилизации добычи нефти на старых площадях путем улучшения разведочных и буровых работ и особенно в мезозойских отложениях, чтобы увеличили ресурсы для обеспечения в будущем прироста нефти и газа. При этом особое внимание должно быть уделено разработке морских месторождений нефти и газа».

Гейдар Алиев никогда не был кабинетным партчиновником. Да, первому секретарю в силу вполне понятных обстоятельств немало времени приходится проводить за письменным столом. Но его регулярно видят и на промыслах, в цехах нефтеперерабатывающих заводов, в лабораториях ученых. И это не прогулка дилетанта или высокопоставленного визитера. Он не стесняется переспросить то, что сегодня еще кажется непривычным, внимательно выслушать известных ученых — Азада Мирзаджанзаде, Артура Расизаде, обращается к работам уже ушедшего из жизни, замечательного ученого-химика, члена-корреспондента АН СССР, академика АН республики Юсифа Гейдаровича Мамедалиева. О таких людях сказано: горят на работе. В годы войны он разработал метод получения высококачественных добавок к авиационному топливу, стал лауреатом Сталинской премии, позже переименованной в Государственную.

Цифры часто называют скучной материей. Но, говоря о производстве, без них не обойтись. Объединение «Азнефть» выполнило план девятой пятилетки по выработке газа за три с половиной года, а план по добыче нефти — за 4 года и 8 месяцев.

Теперь предстояло выходить к новым рубежам. По инициативе Гейдара Алиева ЦК КПСС и Совет Министров СССР в 1974 году принимают постановление о значительном ускорении темпов и увеличении объемов работ по разведочному бурению глубинных структур Каспия, созданию и внедрению в производство новых технических средств для бурения, разработки и эксплуатации глубинных морских скважин.

Напряженный труд сотен людей дал результаты. Были введены в строй новые нефте- и газодобывающие установки, модернизированы нефтеперегонные заводы. В полную мощность заработал газоперерабатывающий завод — единственное предприятие этого профиля в республике, сданное в эксплуатацию в 1961 году. В 1986 году, после реконструкции, его производственная мощность достигла 6,5 миллиарда кубометров газа.

Новый завод по производству бытовых кондиционеров первоначально планировалось «посадить» в городе Запорожье, к которому Брежнев относился с душевной привязанностью. Там, на «Запорожстали», в первые послевоенные годы он дневал и ночевал, поднимая завод из руин. Союзные министры, конечно, об этом знали и настаивали: только Запорожье.

Алиев, заручившись поддержкой Байбакова, пошел к Брежневу. Леонид Ильич прислушался к его аргументам. Так Запорожский завод стал Бакинским. Для него закупили японское оборудование, технологию, тысячи кондиционеров пошли по Союзу и на экспорт.

25 декабря 1975 года он был сдан в эксплуатацию. На митинге первый секретарь с гордостью сказал: «История азербайджанской промышленности богата многими достижениями рабочего класса. Но сегодня мы со смелостью можем заявить, что в промышленной истории нашей страны никогда прежде не наблюдался подобный трудовой подвиг…»

Вспомним и другие новостройки тех лет: завод электрических приборов «Улдуз», Бакинский завод шампанских вин, Бакинский завод глубоководных оснований (первоначально строительство планировалось в Астрахани, за оборудование уплатили 500 миллионов долларов), завод «Электротерм», обувные фабрики, Ленкоранский консервный завод. Новые предприятия строились во всех регионах Азербайджана: в Нагорном Карабахе и Гяндже, Баку и Нахичевани…

За десять лет в Азербайджане было введено 22 миллиона м2 жилья. Баку украсили современные архитектурные ансамбли: здание Верховного Совета республики, гостиницы «Москва», «Апшерон», «Гянджлик», дворец «Гюлистан», Институт космических исследований, «Дом творчества» в Шувелянах, железнодорожный и морской вокзалы…

«Это были лучшие годы, — вспоминал позже Президент Алиев. — Порой, даже окончив работу, я не уходил домой, размышлял, строил новые планы по улучшению положения нашей республики. Думал о том, как, используя возможности, предоставленные моей должностью, совершить полезные дела для моего народа. Для этого требовались две вещи: успешно осуществлять руководство Коммунистической партией Азербайджана и постепенно наращивать свой авторитет. Считаю, что мне это удалось».

Центральная печать называла Алиева партийным руководителем нового типа. Это действительно так и было. Оценивая свою работу в ЦК Компартии республики, Гейдар Алиевич с полным правом мог сказать: «За 14 лет моего руководства Азербайджаном вместе со сплотившимися вокруг меня товарищами по партии мы совершили большие дела для Азербайджана».

Алиева оценили в Москве. Но что еще важнее — его оценили земляки.

— В нашем Джульфинском районе из года в год сеяли пшеницу, — вспоминает Довлат Мамедов, — хотя урожай собирали мизерный — по три центнера с гектара. Сколько ни протестовали, никому ничего доказать не могли. Говорят: план! Но вот первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана избрали Гейдара Алиевича Алиева и сразу не таким всесильным оказался и товарищ План. По инициативе Алиева в Нахичевани, в том числе и в нашем районе, начали развивать виноградарство. Лучше стало и для республики, и для людей. Виноград мы отправляли в северные районы Союза. В моем родном селе 64 семьи купили автомашины, многие построили двухэтажные дома, приобрели хорошую мебель.

На глазах преображалась Нахичевань. Появились современная гостиница «Тебриз», ГЭС на Араксе, заработал новый текстильный комбинат, открылся дворец культуры…

Это только один пример, пусть и не самый крупный.

Добавим по архивным документам и другие. Эта мозаика представит круг забот первого секретаря, его устремлений и дел.

…С 1970 года в Азербайджане повсеместно введено изучение русского языка с первого класса. Спустя два года бюро ЦК утверждает комплекс мер, направленных на дальнейшее улучшение преподавания русского языка в общеобразовательных школах республики.

…13 марта 1973 года бюро ЦК рассматривает мероприятия по подготовке и проведению 600–летия великого азербайджанского поэта Имадеддина Насими.

…Постановляет открыть в Баку 9 мая 1973 года памятник Герою Советского Союза Мехти Гусейнзаде.

…Рассматривает ход строительства третьего Бакинского водовода.

С января 1975 года в Баку начали принимать вторую республиканскую телепрограмму — это тоже воля и энергия первого секретаря. Как и создание в городе Шеки Государственного драмтеатра, а в Баку — Инженерно-строительного института.

25 марта 1978 года бюро ЦК принимает постановление «О дальнейшем развитии в Академии наук Азербайджанской ССР работ в области космических исследований природных ресурсов».

И так день за днем, неделя за неделей — экономика, культура, наука, образование; задачи текущие и стратегические; проблемы молодежи и ветеранов; торговля и бытовое обслуживание; строительство метро в Баку; юбилеи выдающихся соотечественников и фестиваль «Мелодии Советского Закавказья».

В марте 1976 года на XXV съезде партии Гейдара Алиева избирают кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. Впервые представитель Азербайджана вошел в штаб партии, а по сути дела и всего Советского Союза. Новая ступенька в карьере Алиева предоставляла больше возможностей для решения проблем республики — экономических, социальных, национальных.

— Он был, безусловно, выдающейся личностью, — высказал в беседе с нами свое суждение об Алиеве академик Примаков. — Для Азербайджана Гейдар Алиевич сделал чрезвычайно много. У него было негласное соревнование с Шеварднадзе, первым секретарем ЦК Компартии Грузии. Алиев в этом соревновании побеждал, побеждал Азербайджан, потому что его руководитель был более собранным, организационно лучше подготовленным.

— Я встречался с Алиевым достаточно часто, — продолжил Евгений Максимович Примаков, ныне президент Торгово-промышленной палаты России. — Однажды даже отдыхал у него три дня на даче в Мардакянах. Мы заходили в море и разговаривали…

— Наверное, не о морской стихии, не о том, как бегут валы от Баку до Махачкалы…

— Конечно, — улыбается Евгений Максимович, сам не чуждый поэтического дара. — Это был разговор о людях, о судьбах государства, разговор и о стране в целом, и об Азербайджане…

Можно понять, почему для своей откровенной беседы Примаков и Алиев выбрали море. У стен и у дверей по паре ушей, говорят в Азербайджане. А Каспий точно не заложит, не доложит, не настучит.

— Конечно, и тогда Гейдар Алиевич не обо всем высказывался в открытую, но мнениями мы обменивались достаточно откровенно. Алиев был прогрессивным человеком. Эта прогрессивность сочеталась в нем с жесткой требовательностью. Это правильно. И я не подвергаю это сомнению. Он совмещал с одной стороны демократизм, с другой — необходимость твердого порядка. При нем Азербайджан пошел на большие преобразования — экономические и социальные.

Разумеется, на основе принятого тогда планового хозяйства, а не рыночного.

Евгений Максимович вспоминает, как поразило его однажды совещание, которое проводил Алиев. Как-то перед отлетом из Баку в командировку он собрал членов бюро ЦК в аэропорту.

— Поразительная четкость в постановке задач. Без крика, без нотаций, без ругани, хотя кого-то было за что ругать. Но он в этом отношении был очень сдержанным. И в то же время умел спросить. На прощанье пару слов: «Приеду — проверю». И попробуйте не выполнить…

Пусть справедливость верх берет

18 ноября 1981 года «Литературная газета» опубликовала большую беседу с кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана Гейдаром Алиевым «Пусть справедливость верх берет…». Этот номер «Литературки», одной из самых популярных газет тех лет, передавали из рук в руки; беседу перепечатали многие местные издания.

— Думаю, что читателей «Литературной газеты» интересует восстановление и укрепление законности в республике именно в широком смысле слова, — отвечал Гейдар Алиев на вопрос журналистки Антонины Григо. — Хотя были у нас и сенсационные разоблачения и суровые наказания людей, имена которых долгие годы казались неприкосновенными и недоступными для закона. Кстати, именно эта сторона больше всего занимает буржуазных комментаторов. Буквально через десять дней после августовского пленума ЦК Компартии в 1969 году, на котором открыто и честно было сказано трудящимся Азербайджана о серьезных недостатках в жизни республики, буржуазная пресса подняла шум и изготовилась к сенсациям уголовного характера.

Мне хотелось бы подчеркнуть: произнося слово «законность», мы имеем в виду не столько Уголовный кодекс, сколько моральный кодекс нашего общества. И с этой точки зрения собственно правонарушения, их профилактика — не только юридический вопрос. Это социальный и нравственный вопрос, поскольку речь идет прежде всего о борьбе за человека, об уважении прав, охране достоинства и чести советского человека, о воспитании в нем лучших гражданских качеств, высоких моральных принципов.

Такой подход лежит в основе работы азербайджанской партийной организации, и именно он был горячо одобрен трудящимися, абсолютное большинство которых в своей жизни и труде руководствовалось этими принципами. Но в обстановке злоупотребления служебным положением, коррупции, очковтирательства, в обстановке неуважения к честному труду не могла не снизиться инициатива масс, не могла не воцариться моральная тревога, сменившаяся затем во многих слоях населения состоянием подавленности, равнодушия. Все это и было одной из главных причин хронического отставания экономики Азербайджана от среднесоюзных показателей. Мы должны были помочь народу поверить в справедливость, в незыблемость ленинских норм жизни социалистического общества и управления им. Это — сердцевина многогранной восстановительной работы, это-то самое звено, ухватившись за которое можно было вытянуть всю цепь. Процесс был тяжелый, трудный. Я говорю «был» не потому, что сейчас положение идеальное, а потому, что необратимость этого процесса стала реальностью.

Доказательством тому — резкий подъем экономики, культуры, социальное развитие в последнее десятилетие.

…Я уже говорил, что мы ничего бы не могли изменить, если бы не верили и не убеждались многократно, что подавляющее большинство людей жили и трудились честно. Другой вопрос, что труд их зачастую пропадал втуне из-за расточительности, халатности, очковтирательства. В большинстве случаев принципиальные, честные кадры не могли продвигаться по службе, иметь работу по способностям.

Подготовке кадров мы придаем особое значение. И не случайно поэтому одновременно с наведением порядка в экономической и социально-нравственной сферах взялись за вузы. Необходимость активного вмешательства ЦК Компартии в дела высших учебных заведений была продиктована широко распространившимися фактами взяточничества, протекционизма, семейственности среди профессорско-преподавательского состава. Это явление нанесло большой вред делу подготовки кадров с высшим образованием и огромный моральный ущерб воспитанию молодежи.

Мы столкнулись и с таким явлением, когда отдельные преподаватели вузов, руководящие работники стремились устраивать своих детей в вузы по «родительским» специальностям. Нам пришлось ограничить такие действия, а вот на юридический факультет госуниверситета вовсе запретили принимать детей работников административных органов.

— Вот даже как! Но ведь, Гейдар Алиевич, хоть и существует афоризм о том, что Бог отдыхает на детях гениальных людей, однако всегда были и должны быть потомственные интеллигенты. Мы ведь только-только начали накапливать поколения советской интеллигенции. Разве это плохо, когда ребенок, выросший в атмосфере духовных семейных интересов, продолжает дело дедов и отцов?

— Мы говорим с вами о разных вещах. Давайте уточним предмет обсуждения. Что прежде всего характеризует интеллигента? Диплом о высшем образовании? Диплом кандидата, доктора наук? Думаю, что не это. Главная черта интеллигентного человека — подвижничество в служении обществу. История России, к слову, полна примеров драматических судеб интеллигентов, которым сословные преграды мешали свободно служить народу, иметь талантливых продолжателей их дела. Они, как могли, преодолевали эти преграды. Рискуя жизнью, шли «в народ», уезжали в уездную глушь, на царские национальные окраины с цивилизаторской миссией. Они были счастливы, если дети обладали способностью продолжить их дело. Дело! А если способностей не было они настраивали их на то, в чем те могли бы реализовать свои личностные возможности с пользой для себя и для народа. Потому что дорожили фамильной честью и потому что оберегали своих детей от комплекса неполноценности, говоря современным языком.

А вот в наше время, когда уничтожены все преграды для свободного служения обществу, интересам рабоче-крестьянского государства, нередко появляются мещане с дипломами, которые используют доверие народа, народные деньги в корыстных целях.

Как можно назвать интеллигентами профессоров, даже академиков, устраивающих на свою кафедру, в лабораторию, институт собственных детей, внуков, родню да еще создающих им льготные условия для подготовки диссертаций, продвижения по научной лестнице независимо от того, есть ли у них к этому способности?

Что касается юридического факультета, то здесь тоже наше решение было связано с нездоровой тенденцией. Мы обнаружили, что абсолютное большинство зачисленных на этот факультет студентов — дети работников милиции, прокуратуры, судов, юридических кафедр, партийных, советских органов. Нас обеспокоило сложившееся положение, во многих случаях связанное со злоупотреблениями, а больше всего — вредные последствия, опасность появления некоей семейственности и «наследственности» в составе административных органов.

Когда я выступал против этих извращений, на первых порах до меня доходили высказывания о том, почему, мол, такие строгости, были же потомственные врачи, учителя, юристы, ученые — дед, отец, сын. Почему же, мол, сейчас это запрещается? Ответ мой на это таков: да, были и могут быть, но только на высокой нравственной основе, по призванию. Я лично глубоко уважаю и высоко ценю династии потомственных шахтеров, нефтяников, сталеваров, хлеборобов. Потомственность, основанная на честном отношении к делу, формирует в поколениях подлинную интеллигентность, будь то работники физического или умственного труда.

От каждого — по способностям, каждому — по труду. Это закон социализма. А уж коль скоро произошли его искажения, то мы идем на крайние меры для выправления положения. Не семейные интеллигентские традиции под ударом, а семейственность, протекционизм, родственные кланы, которые держатся на круговой поруке: «Ты — мне, я — тебе». Мы с этим покончим. Это и есть, если хотите, классовый подход к проблеме…

— Но это вовсе не издержки местной специфики. Стремление «порадеть родному человечку» в устройстве его в «престижный» институт, в подыскании «теплого» места проявляет очень многие родители, иногда заведомо зная о неспособности отпрыска работать с полной отдачей. Это целое явление. Таких молодых людей называют «отцедети». Пишется в одно слово. Может быть, стоит разработать какие-то общие строгие требования…

— Я и говорю о явлении. А какое-то установление… Зачем нам лишняя регламентация? Как было сказано на XXVI съезде, хороших законов у нас принято немало, дело — за их точным и неукоснительным осуществлением. Любой закон живет только тогда, когда он выполняется — выполняется всеми и повсеместно.

Есть Конституция, есть моральный кодекс строителя коммунизма, есть гражданский долг, есть нравственные принципы советского образа жизни. На основании всего этого возникает и конкретная практика.

К примеру, мы были вынуждены запретить руководящим партийным работникам и должностным лицам строить дачи, приобретать собственные автомобили, защищать диссертации для получения ученых степеней…

— Позвольте, Гейдар Алиевич, мы же говорим о законности! А это, мягко говоря…

— Не ищите мягких слов. Да, это — волевое решение. Как первый секретарь ЦК Компартии я предложил, коллеги приняли.

В 60–х годах дачное строительство в Баку получило широкий размах. Кто строил дачи? В основном руководящие работники, интеллигенция. А во что это вылилось? Во многих случаях — в злоупотребления: незаконное использование техники, транспортных средств, стройматериалов, рабочей силы с предприятий, строек. Кроме того, сооружение дач стимулирует рецидивы частнособственнической психологии, индивидуализма, ведет к забвению общественного долга. Нам пришлось серьезно наказать, вплоть до исключения из партии, некоторых руководящих работников. Но от того, что мы запретили строительство дач, никто не пострадал, а общество выиграло. Не дача для директора завода, а пансионат, профилакторий для всего коллектива завода. Вот чем мы руководствуемся. За последние годы таких пансионатов, Домов отдыха, в том числе и для руководящего состава, построено немало. Наши меры одобрены общественностью республики.

Запрет на приобретение индивидуальных автомобилей связан с фактами, причем участившимися, спекуляции автомашинами. Нам также пришлось наказать немало ответственных работников за это.

Я далек от рекомендации механически копировать наш опыт. Мы приняли такие решения в соответствии со сложившейся у нас острой обстановкой. Даже тень подозрения не должна падать на руководящих работников.

— А ученые степени? Мы же все время говорим о необходимости научного управления обществом. Если партийный работник или министр к тому же и ученый…

— Полагаю, вам известна довольно циничная, но точная перефразировка слов поэта: «Ученым можешь ты не быть, а кандидатом быть обязан». Без науки нам сейчас не обойтись. И каждый, кто занимается управлением, должен овладевать основами науки, особенно основами общественных наук. Более того, своей практической деятельностью вносить вклад в науку, уметь анализировать события, происходящие в обществе, и принимать глубокие, а не сиюминутные решения. Мы за то, чтобы все руководящие работники обладали такими качествами. Напротив вас сидит заведующий Отделом пропаганды и агитации ЦК Компартии Афранд Фиридунович Дашдамиров. Ему еще нет сорока, а он — доктор философских наук, профессор. Пришел в аппарат ЦК как ученый и свою партийную работу сочетает с научной. И это приносит пользу. Из каждого правила есть и обоснованные исключения. Иначе правило превратится в догму.

Но никак нельзя было считать нормальным получение ученой степени кандидата технических наук бывшим первым секретарем Сумгаитского горкома партии Балакишиевым. Ведь до того, как стать партийным работником, он не занимался научными исследованиями, не приходилось ему выполнять даже инженерные обязанности, он никогда не работал на производстве. Поэтому не вызывают удивления результаты проверки. А они подтвердили сомнение: Балакишиев фактически не был автором диссертации, он использовал чужой труд. Решением ВАК СССР от 12 августа 1981 года за действия, несовместимые со званием советского ученого, Балакишиев лишен ученой степени. Ранее за серьезные недостатки Балакишиев был снят с занимаемого поста и направлен на рядовую работу.

Но это был не единственный случай. В 60–х годах стремление к ученым степеням стало модой среди руководящих работников. Мы же пришли к выводу, что практической пользы от этого нет ни для науки, ни для партийной, государственной деятельности. А вред, моральный урон большой. Руководящие работники злоупотребляли положением, а ряды ученых засорялись. Вот чем объясняется этот запрет. Примеры таких моральных табу, может быть, неожиданные. Но сам по себе моральный запрет в трудовом коллективе — не такая уж редкость. Он вытекает из социалистических понятий о чести и порядочности, обретая конкретность в определенных обстоятельствах. И особые требования налагает на руководителя, возглавляющего коллектив. Моральный облик руководителя, моральный пример — важный фактор в воспитании людей. Если руководитель, например, с трибуны клеймит позором рецидивы мелкобуржуазной психологии, а в частной жизни допускает злоупотребления своим положением, занимается приобретательством, скупкой золота, спекуляцией, он стократ опаснее того, кто просто не знает иных ценностей в жизни, кроме вещей и денег.

— У меня создалось впечатление, что взяточничество вызывает у вас большее отвращение, чем любой другой вид преступления. А поэт Фикрет Годжа даже так говорит: «Взятка — нож, вонзенный в спину…» Почему именно взятка?

— Да потому, что взятка — универсальное преступление. Вокруг нее крутятся все другие пороки. Взяточник не дубленку из-под прилавка продает, он продает государственные интересы… Афоризм поэта — не преувеличение. На каждого из нас ложится вина за живучесть гнусного пережитка прошлого. Даже на порядочного, даже на презирающего тех, кто берет и дает. Личная честность и личная брезгливость — это еще не гражданские добродетели. Гражданственность предполагает активность, умение и желание бороться со злом.

— Один наш крупный юрист сказал так: «Человек, живущий на нетрудовые доходы, всегда сможет купить справку о «трудовых» доходах».

— Ну, это легко проверить. И наказать как следует и тех и других. А потом, и это главное, сами по себе конкретные меры пресечения зла — не самоцель. Они должны органично вписываться в систему всеобщей нетерпимости к нарушению закона. Выступление газеты — один из примеров проявления активной жизненной позиции. Активная позиция без реального поступка ничего не означает. Выработка активной гражданской позиции — стержень всей идеологической работы нашего времени.

— В кинофильме «Допрос» Азербайджанской киностудии, произведшем, к слову сказать, большое впечатление на москвичей, следователь Сейфи делает все, чтобы вывести на чистую воду истинных преступников — больших должностных лиц. Создатели фильма — сценарист Рустам Ибрагимбеков и режиссер Расим Оджагов публицистически заострили принцип: «Закон — для всех закон». Но чтобы этот принцип восторжествовал, герой фильма не только противостоит нажиму, угрозам, но и вынужден пренебречь некоторыми процессуальными нормами ведения следствия. Можно догадываться, что его ждет расплата за это. Закон — для всех закон! «Добро должно быть с кулаками», — сказал поэт. Но у правосудия ведь тоже есть кулак.

Или вот давнее, но нестареющее кинопроизведение, коль уж искусство подсказывает примеры, — «Берегись автомобиля» Элъдара Рязанова. Преодолевая сочувствие, судьи и заседатели выносят приговор Юрию Деточкину, настолько бескорыстному, что даже любящая женщина обзывает его идиотом. Отношение к таким «нарушителям» бывает разное. Особенно у тех, кто стоит на страже буквы закона. Один юрист выразил сожаление, что Смоктуновский сделал из «анархиста» обаятельного героя.

— А я симпатизирую Юрию Деточкину! Конечно, он совершает ошибку, действуя в одиночку. Но, видимо, иначе не умел. И Сейфи иначе не мог. Живой человек может ошибаться. Все зависит от того, какими моральными соображениями он руководствуется.

Создатели фильма обратили внимание общественности на необходимость бороться с жуликами, показали новые виды их мимикрии. Благодаря таким, как Деточкин и Сейфи, успешнее идет борьба с негативными явлениями. Нужно, чтобы было больше таких людей, даже если они ошибаются в выборе форм и методов борьбы, чем равнодушных.

Писатели, поэты, кинематографисты в конфликтных ситуациях показывают противоречия между быстро меняющейся жизнью и существующими законами. Это касается не только юриспруденции, но и привычных представлений, косных традиций, незыблемого, казалось бы, положения вещей. И так они выражают свою гражданскую позицию, совершают поступки, создавая яркие художественные произведения.

Можно лишь сожалеть, что литература, я имею в виду прежде всего азербайджанских писателей, отстает от жизни. У нас пока мало произведений, где нашла бы отражение нынешняя борьба азербайджанских коммунистов с антиподами коммунистической морали, где действовали бы современные рыцари без страха и упрека. А ведь в реальной действительности их много!..

Мы — не идеалисты, мы не утверждаем, что раз и навсегда добьемся абсолютного торжества Добра над Злом. Но добиться того, чтобы справедливость, законность, идейность перевешивали чашу весов, можно и нужно.

— Напрашивается, Гейдар Алиевич, пожелание успеха высоким словом поэзии:


«Пусть справедливость верх берет,

Пусть посрамленным будет гнет, —

Пускай восторжествует щедрость,

Добросердечных слава ждет», —

как говорил Низами.


— «Скромен будь. Богатство, гордость лучше

брось в костер, сожги!

…Если хочешь стать свободным от смутительных

страстей,

Вздохом огненным, единым весь докучный вздор

сожги!» -


так говорил великий азербайджанский поэт XII века Низами Гянджеви.


2 декабря 1982 года, Баку

— А сейчас нам надо рассмотреть организационный вопрос. Вы знаете, товарищи, что я назначен первым заместителем Председателя Совета Министров СССР и на пленуме ЦК КПСС переведен из кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС, — этими словами Гейдар Алиев открыл заседание бюро ЦК Компартии Азербайджана, последнее бюро, которое он вел еще по праву первого секретаря. Теперь предстояло избрать его преемника. — И следовательно, сегодня надо решить вопрос о первом секретаре ЦК Компартии Азербайджана… — Гейдар Алиевич зачитал документы, принятые в Москве и продолжил: — Я думаю, на основании всего этого необходимо принять решение: «Освободить Г. Алиева от обязанностей первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана и члена бюро ЦК Компартии Азербайджана». Но прежде, чем проголосовать за это, я хотел бы несколько слов сказать. — Гейдар Алиевич оглядел товарищей: — Прежде всего, я хочу сказать, что принятое Политбюро ЦК КПСС и 7–й сессией Верховного Совета СССР решение об избрании т. Алиева членом Политбюро ЦК и назначении первым заместителем Председателя Совета Министров СССР — огромное доверие партийной организации Азербайджана, нашей республике, нашему народу. Все единодушны, видимо, в том, что это надо рассматривать прежде всего как высочайшую оценку деятельности азербайджанской партийной организации, успехов трудящихся нашей республики, всей республики в коммунистическом строительстве, высокую оценку деятельности ЦК Компартии Азербайджана, бюро ЦК. Мне оказано большое доверие. Я сознаю и значение этого доверия, и огромную ответственность, которая на меня возложена. И хочу заверить, что я постараюсь сделать все для того, чтобы оправдать это доверие и это новое поручение нашей партии, Центрального Комитета, Политбюро.

Мне вспоминается сегодня 14 июля 1969 года, когда… я был избран первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана. И вот уже почти тринадцать с половиной лет мы вместе работаем и я выполняю эти обязанности. И сегодня… по истечении такого времени, такой большой работы, новое назначение по партийной, по государственной линии, безусловно, меня обязывает, выдвигает передо мной очень большие и ответственные задачи. И я вижу перед собой большую, сложную и трудную работу. И надеюсь, что я буду и на этой работе таким, каким я был до сих пор, постараюсь оправдать оказанное доверие, в том числе доверие партийной организации Азербайджана, Центрального Комитета Компартии нашей республики.

У меня будет еще возможность шире высказаться на пленуме ЦК КП Азербайджана, но сейчас я хотел бы сказать, что… бюро ЦК, секретариат ЦК Компартии Азербайджана работают четко, слаженно, результативно, плодотворно. Многое сделано за эти годы, республика наша добилась больших успехов. Мы за короткое время преодолели длительное отставание. Республика вышла на передовые рубежи во всесоюзном масштабе. Двенадцать лет подряд находится в числе победителей социалистического соревнования, награждается Красными Знаменами Родины. За эти годы республика трижды награждена орденами Советского Союза — орденом Октябрьской Революции, орденом Дружбы народов. За досрочное выполнение планов десятой пятилетки — орденом Ленина, который был вручен совсем недавно Леонидом Ильичом Брежневым. В республике замечательная атмосфера, здоровая морально-политическая, морально-психологическая атмосфера, рабочий настрой. Дух дружбы, интернационализма, братства. Словом, товарищи, наша республика поднялась, и поднялась очень сильно.

И все это прежде всего результат деятельности Центрального Комитета, результат деятельности бюро ЦК, секретариата ЦК Компартии Азербайджана. И все то, что сделано, начиная с 14 июля 1969 года до сих пор, все это подготавливалось, вырабатывалось, определялось, намечалось здесь, на заседаниях бюро ЦК Компартии Азербайджана. Каждый наш шаг — большой и малый, — каждое мероприятие, каждое большое дело, которое в целом обеспечило успехи республике, — это результат нашей коллективной работы, коллективных усилий, коллективного разума бюро, коллективной деятельности бюро ЦК. Поэтому я сегодня имею полное основание сказать, что бюро ЦК Компартии Азербайджана, секретариат ЦК Компартии Азербайджана все эти годы были на уровне требований партии, решений его съездов, пленумов, всех требований Центрального Комитета КПСС.

И сегодня, когда я уже расстаюсь с вами, на заключительном заседании бюро ЦК, я счел необходимым сказать об этом с чувством большого удовлетворения и с чувством большой признательности.

Я хотел бы поблагодарить прежде всего членов бюро ЦК Компартии Азербайджана за нашу совместную плодотворную, активную, принципиальную работу в течение всех этих лет. Я хотел бы поблагодарить вас, дорогие товарищи, за вашу неизменную поддержку, за помощь, за понимание. За то, что мы, действуя принципиально, принимая острые решения, порой чересчур острые решения, всегда исходили из высоких принципов партии, государства, из интересов нашей республики, из интересов нашей страны…

Мы много принципиальных острых вопросов решили. Разные были иногда мнения, суждения, но мы всегда находили самые верные решения и всегда действовали слаженно, всегда действовали дружно. Важнейшим достижением нашим общим является то, что удалось создать в работе бюро ЦК Компартии Азербайджана, секретариата ЦК здоровую, деловую атмосферу. Наша республика в прошлом страдала во многом от того, что в работе бюро, в работе секретариата, в деятельности ЦК Компартии Азербайджана не было деловой атмосферы, не было деловых взаимоотношений. Верх брали личные интересы. Конъюнктурный подход, интриги, склоки, групповщина и другие отрицательные явления. Мы очень быстро покончили со всем этим и не только покончили, с каждым месяцем, с каждым годом утверждали именно тот здоровый, деловой настрой, который Должен был быть в деятельности бюро ЦК. И мы этого добились именно благодаря утверждению принципов коллегиальности в работе бюро ЦК.

И сейчас у нас, повторяю, бюро ЦК действует очень четко, слаженно, целеустремленно, на принципиальной основе, на здоровой основе, на партийной основе, и я думаю, это гарантия для дальнейшей, такой же успешной, плодотворной работы ЦК. И вот поэтому, товарищи, я еще и еще раз приношу вам свою благодарность и высоко ценю деятельность каждого члена бюро ЦК, кандидата в члены бюро ЦК, каждого секретаря ЦК Компартии Азербайджана. У нас в заседаниях бюро ЦК, секретариата постоянно участвуют заведующие отделами ЦК, руководители некоторых партийных, идеологических учреждений, и сегодня я хотел бы их поблагодарить, и аппарат ЦК (я, наверное, об этом скажу отдельно, при встрече с работниками аппарата ЦК), заведующих отделами ЦК, всех других товарищей, которые постоянно с нами все эти годы трудятся, для того чтобы бюро ЦК действовало плодотворно, результативно и успешно. Большое спасибо и вам, товарищи. И наконец, я не сомневаюсь в том, что на основе накопленного богатейшего опыта, сложившихся твердых, устойчивых, деловых традиций в деятельности бюро ЦК, секретариата ЦК, работа будет идти и впредь и продолжаться, и каждый из членов бюро, каждый из руководящих партийных, советских, хозяйственных работников будет стараться приумножать достигнутое, обогащать накопленный опыт, развивать все то, что создано. И я уверен, что основа, фундамент настолько крепкий, настолько прочный, что у нас в будущем в нашей Азербайджанской партийной организации подобные явления, которые существовали длительное время до 1969 года, никогда не повторятся.

Я хочу пожелать всем вам, дорогие друзья, товарищи, соратники, новых больших успехов в претворении в жизнь решений XXVI съезда КПСС, задач, выдвинутых ноябрьским (1982 г.) Пленумом ЦК КПСС, решений XXX съезда Компартии Азербайджана и пленумов ЦК Компартии Азербайджана. Вот что я хотел сказать.

Партийное бюро, большое или маленькое, не та служба, где звучат аплодисменты. Но в этот раз, не сговариваясь, все, кто был в зале, громко ударили в ладоши. А теперь надо было формально проголосовать, подняв руки… Но должен же кто-то сказать несколько слов — инициативу взял на себя второй секретарь ЦК Юрий Пугачев. Говорил чуть сумбурно, но искренне. О большом доверии, о том, как будет не хватать Гейдара Алиевича за председательским местом, заверял… Он же озвучил имя нового шефа: в ходе «широкого изучения мнения людей, коммунистов, членов ЦК, членов бюро ЦК… определилось окончательное мнение, которое было доложено Центральному Комитету КПСС, Секретариату, Политбюро, лично товарищу Андропову Юрию Владимировичу. И было признано целесообразным рекомендовать на этот пост товарища Багирова Кямрана Мамедовича, ныне работающего секретарем ЦК Компартии Азербайджана».

К этому времени Кямран Багиров прошел все собеседования в Москве, побывал у генсека. Политбюро рекомендовало избрать его первым секретарем. По сути, дело решалось в Москве, но процедура требовала своего: вот и голосовали члены бюро, голосовал пленум.

— Я вполне сознаю, — говорил Кямран Мамедович Багиров, — что значит быть во главе такой республиканской партийной организации, которая имеет такие славные революционные традиции. Если мне будет оказана честь со стороны ЦК Компартии Азербайджана, я обещаю приложить все свои силы, умение и в дружной работе со всем составом, составом Центрального Комитета, и сделать все, для того чтобы с честью справиться с обязанностями первого секретаря…

На следующий день, третьего декабря 1982 года, в клубе имени Дзержинского прошел пленум ЦК. Пленум освободил Гейдара Алиева от обязанностей первого секретаря ЦК Компартии республики и избрал вместо него Кямрана Багирова. Алиев пожелал Кямрану Мамедовичу «успехов на этом большом, очень трудном, — по себе знаю, — и ответственном посту и, конечно же, крепкого здоровья и всего самого наилучшего для того, чтобы наши надежды полностью оправдались».

Пройдет всего несколько лет, и семидесятые годы назовут застойными. Вот только кто, спросим, застоялся тогда? И позволительно ли наклеивать оскорбительный ярлык на эпоху и миллионы тружеников? Не было застоя на трассе Байкало-Амурской магистрали, на нефтяных промыслах Западной Сибири и Каспия, в шахтах Донбасса, Кузбасса, Караганды… Не тянуло сыростью застоя в Азербайджане. Здесь за неполные полтора десятка алиевских лет вдвое возрос национальный доход на душу населения, в 2,5 раза увеличился общий объем производства. Прирост национального дохода был равен всему объему за 1969 год. Почти втрое увеличилось промышленное производство; удвоилась производительность труда, в три раза возрос выпуск товаров народного потребления. Объем произведенной за эти годы промышленной продукции равен объему предшествующих 50 лет. Было построено 250 крупных заводов, фабрик, цехов, более двух миллионов людей улучшили свои жилищные условия. Фактически в этот период республика возвела второй Баку.

Азербайджан занял одно из ведущих мест в стране по производству нефтепродуктов, нефтяного оборудования, стальных труб, цветных металлов, синтетического каучука, электродвигателей, строительных материалов, бытовых кондиционеров, автомобильных шин, минеральных удобрений, фаянсовых изделий, ковров и ковровых изделий. 350 видов продукции, выпускаемой в Азербайджане, экспортировалось в 65 стран мира. В республике возникли новые отрасли машиностроения, электронная промышленность, была произведена крупномасштабная реконструкция нефтеперерабатывающих предприятий, строился Бакинский метрополитен.

Опыт Азербайджана, достижения этой самобытной республики, ее неординарный лидер вызывали интерес во всем мире, особенно в странах Ближнего Востока, Африки, Латинской Америки. Председатель Советского комитета солидарности стран Азии и Африки Александр Дзасохов предложил в канун 60–летия создания СССР (1982 г.) провести в Баку крупный международный форум, посвященный роли Советского Союза в политической, дипломатической и практической поддержке национально-освободительного движения молодых независимых государств постколониального мира. На конференцию приехали представительные делегации пятидесяти государств, лидеры национальных освободительных движений. Как вспоминает Александр Дзасохов, высокие гости были воодушевлены встречами с Гейдаром Алиевичем Алиевым, знакомством с Баку, городом многонациональным, многоконфессиональным, с городом, в котором седина истории прекрасно сочетается с современными формами общежития, с развитой промышленностью и наукой.

Алиев добивался, чтобы Азербайджан занимал достойное место в государстве, чтобы представители республики продвигались на различные должности общесоюзного масштаба, разумеется, сообразно их организаторским способностям и личным качествам. Так было в период, когда после кончины замечательного таджикского поэта и крупного общественного деятеля Мирзо Турсун-заде встал вопрос о том, кто возглавит Советский комитет солидарности стран Азии и Африки. Именно тогда по инициативе Гейдара Алиева на этот пост был рекомендован и единогласно избран, а затем плодотворно работал земляк Алиева, автор многих замечательных романов, крупный ученый и энциклопедически образованный человек — Мирза Аждарович Ибрагимов.

Но сколько же грязи было вылито на те годы, сколько дел и людей пытались опорочить «прорабы перестройки» и их подпевалы, сами не забившие в жизни ни гвоздя. Алиев с цифрами в руках возражал тем, кто «встал на путь огульного охаивания прошлого, пытаясь очернить деятельность партийной организации республики в 70–е годы, трудовые достижения народа».

— Как доказать, что цифры, о которых вы говорите, это не приписки? — спросил Алиева журналист и телеведущий Андрей Караулов.

— Все цифры, которые я назвал, взяты из официальных источников. Для того чтобы опровергать официальную статистику, надо, наверное, приводить другие данные. Но ведь их же нет. Они не существуют, других цифр и быть не может. Потому что все, о чем я говорю, правда.

— Хорошо, вам приходилось сталкиваться с приписками, скажем, в деятельности министерств, предприятий, районов?..

— И до меня, и в период моей работы в Азербайджане приписки имели место в различных сферах хозяйства — как и всюду по стране… Мы как раз и начали свою деятельность с того, что вступили в активную борьбу со всеми негативными явлениями, в том числе и очковтирательством. Исчезли ли они? Нет. Они продолжали выявляться. Именно выявляться. Это было в масштабах целого района, в работе предприятий, строек, колхозов и совхозов. Все факты, которые становились известны ЦК, очень принципиально обсуждались на бюро. Мы считали, что таким путем мы можем предостеречь руководителей любого ранга от противоправных поступков… Мы работали над проблемой полного уничтожения негативных явлений. И, скажу прямо, в этом отношении мы не шли на компромиссы.

Документы, с которыми мы познакомились, работая над этой книгой, подтверждают слова Алиева.


Загрузка...