Жизнь без правил

Глава 16 Добрый сосед

Марк был плох, совсем плох. Вероника уже не надеялась, что он когда-нибудь оклемается. Она честно ухаживала за ним, просиживала дни и ночи в больнице, а просвета всему этому не было видно. Но самое страшное было в том, что она не хотела, чтобы муж выздоровел. Вероника обнаружила, что ей стало гораздо легче без Марка. Она даже сама себе не хотела в этом признаваться. Глядя на восковое лицо неподвижного Марка, она молилась, чтобы это всё поскорее закончилось и неважно как. Потом шла в церковь и ставила свечку за здоровье мужа и ненавидела себя!

А тут ещё этот сосед! Нике уже кажется, что он караулит её под дверью, как только услышит её походку или скрип дверей, как выскакивает, словно чёрт из табакерки — вот он я! И всегда такой вежливый и предупредительный, а взгляд этих холодных синих глаз, как будто раздевает её и ей, вот ведь наваждение, это нравится. Она из последних сил старается соблюдать расстояние и не позволяет соседу перешагнуть опасную черту, но с каждым разом это даётся ей все трудней. А он даже не пытается распускать руки, не делает недвусмысленных намёков, но старается поддержать и помогает, чем может.

— Боже, что со мной происходит?! — Шёпотом кричит она, глядя в зеркало и поправляя причёску. — Я с ума сошла! У меня муж в коме, а я о соседе думаю!

Звонок в дверь заставляет её сердце замереть. Она уже знает, что это он, Дмитрий! «Не буду открывать! Меня нет дома!»: — решает она и идёт к двери. Руки сами поворачивают замок, как будто принадлежат не ей, а кому-то другому. Он стоит и улыбается, в глазах черти танцуют летку-енку.

— Вероника, я понимаю, что это нехорошо в такой момент, но у меня хороший день и хотелось бы с кем-то отметить это событие!

— Вы с ума сошли, Дмитрий, какое обмывание?! У меня муж при смерти, не до праздников мне! — Отвечает она сухо и, видя, как гаснет сногсшибательная улыбка гостя, начинает потихоньку сдаваться.

— Давайте так, вы выпьете, а я просто посижу с вами, составлю компанию?

Он, похоже, рад и этому.

— У меня вчера брат из-за границы приехал, сто лет его не видел!

— Так вам бы с братом и отмечать…

— С ним мы уже отметили, всю ночь отмечали, — смеётся он, — а сейчас он поехал к нашим родственникам, а мне вдруг стало очень тоскливо.

Вероника знает, что такое тоскливо! Она помогает Дмитрию накрывать на стол, а сама старается не коснуться его, чтобы выдержать это искушение достойно. Заметил это сосед или нет, но вёл он себя более чем достойно! Под конец вдруг сказал:

— Знаете, Вероника, мой брат очень хороший кардиолог и он бы мог посмотреть Вашего мужа. Я с ним поговорю.

Ника смущается, опускает глаза, как школьница, и тихо лопочет:

— Спасибо, но неудобно как-то…

— Ерунда, — обрывает он её, всё удобно!

Когда он ушёл, Ника чувствовала себя так, словно собственноручно закопала ещё живого мужа в могилу и поставила для надёжности каменную плиту, что не смог обратно выбраться.

…Танатос сидел перед большим зеркалом и кусал до крови губы. То, что он видел, ему не нравилось, даже бесило. Он не находил себе места от ревности. Впервые за много столетий он испытал это чувство. Сердце ныло так, что он даже испугался, а не последует ли он сам вслед за её мужем в больницу. Бог смерти горько рассмеялся, испугав своим смехом Упуата.

— Уп, ты это видел?! У неё муж умирает, а она готова уже завести шашни с новым хахалем!

Ах, как же он был зол! Этот красавчик своего добьётся, потому что избрал самую верную тактику! Ему повезло оказаться рядом в трудное для неё время, он так услужлив, так деликатен! Он готов помочь всем, чем только может! И ведь даже не намекает ни на какую близость. Ещё немного и этот синеглазый засранец станет для неё просто необходим! У Анатолия даже в глазах потемнело от ярости!

— Я его убью! — Сказал он своему верному псу.

И Упуат не сомневался, что именно так его хозяин и поступит. Когда он слова на ветер бросал? Чёрный волк попытался что-то сказать, он старательно выговаривал невозможные для него звуки:

— Брось её! — Сказал пёс и даже вздохнул от непосильных трудов. Человеческая речь была ему недоступна. Кто виноват, что речевой аппарат у собак совершенно не такой, как у людей и многие звуки им воспроизвести невозможно? Но он так старался.

— Ты разговариваешь?! — Удивился хозяин. — Это невозможно! Уп, скажи ещё что-нибудь!

Сказал бы ему бедный пёс! Но он был так рад, что наконец-то Танатос отвлёкся от своих горьких мыслей, что принялся, насилуя свою природу, выдавливать из себя человеческие слова.

— Она тебе не нужна, — тяжело дыша, произнёс Уп, — с ней тебя ждёт беда!

— Ах, ты мой верный друг, я и сам это знаю! Но, что я могу с собой поделать? Я не могу это контролировать. Уп, мне кажется, что я с ума схожу. Я даже думать не могу о том, что она может когда-нибудь быть с этим типом! Ты меня понимаешь? Ах, да, ты же волк! Что мне делать?

— Завесь это зеркало! — Уже совершенно внятно произнёс волк.

Танатос встал и завесил зеркало покрывалом с постели, но легче ему не стало, напротив, теперь его воображение рисовало такие картинки, от которых его бросало то в жар, то в холод!

— Зачем мы прибыли в этот город?! — Воскликнул он обречённо. — нас здесь ждёт беда! Уп, но уйти отсюда я уже не смогу.

Бедняга Анатолий Анатольевич такое смятение чувств ему даже в страшных снах не снилось! Прав был Уп, надо было сразу убить мальчишку и ничего не выяснять. Теперь у него не болела бы душа и не ныло сердце. Сам виноват, надо было слушать верного пса, но теперь уже поздно!

Анатолий не выдержал и сорвал покрывало с зеркала. Он хотел это видеть. Но Вероника была одна и от сердца у него немного отлегло. Красавчик больше не явился.

— Что ж, Уп, они, по крайней мере, соблюдают приличия.

Танатос жадно всматривался в лицо женщины. Как же он хотел сейчас оказаться рядом! Представил, как выходит из зеркала и садится рядом…

— Она, пожалуй, этого не поймёт, — грустно признался он сам себе.

— Братик, что за упаднические настроения? — Услышал он бодрый голос. — Это всего лишь женщина, а они все предсказуемы, как программа телепередач на прошлую неделю.

Гипнос стоял в дверях, как всегда, бодрый и весёлый. Он уже несколько минут наблюдал за братом и не мог поверить в то, что видел. Всегда хладнокровный и уверенный в себе Танатос твёрдой поступью шёл прямо навстречу безумию. Глупость какая — сходить с ума из-за обычной земной женщины! Их вон, как много — выбирай любую. Вон и волка довёл почти до кондрашки, даже заговорил бедный пёс!

— Привет, Ги! — Поздоровался Танатос и, поняв, что брат видел все его метания, густо покраснел.

— Ну, дела! — Воскликнул Ги. — Ты, брат, оказывается, умеешь краснеть! Что она с тобой такое сделала?

Он повалился на кровать и залился таким задорным и радостным смехом, что Анатолию и самому показалось, что всё, что с ним происходит, это так нелепо и так смешно! Но Гипнос может себе позволить это. Сам он никогда серьёзно ни к кому не привязывался, позволял любые вольности и уходил тогда, когда отношения грозили перейти во что-то более серьёзное. Свой покой бог сна оберегал, как государственную границу. Каждый раз он влюблялся насмерть, как последний раз в жизни и каждый раз благополучно забывал свою страсть, как только на горизонте появлялся кто-то ещё. Танатос даже завидовал брату. Как бы ему научиться так же легко относиться к жизни?

— Ну, да хороша, — согласился Ги, — но, по-моему, старовата, хотя выглядит гораздо моложе своего возраста. Но, Тан, ты бы мог найти кого-нибудь получше!

Танатос вышел из себя. Если бы перед ним был не брат, а кто-то другой, добром бы это не кончилось, а так, он просто сжал кулаки и зашипел:

— Никогда не говори о ней ничего плохого!

Шкодливая улыбочка сползла с лица Гипноса, он растерянно смотрел на брата, не понимая, что же такое происходит. С таким отношением к своей персоне он сталкивался впервые и даже не знал, как он теперь должен на это отреагировать. Брат совсем потерял голову!

— Тан, это плохо! Ты, кажется, ничего уже не соображаешь! Мне это не нравится. Ты так это сказал, что я даже испугался немного.

— Я уже сам себя бояться начинаю, — признался Анатолий.

От резкого порыва ветра с шумом распахнулось окно и братья вздрогнули. В комнате запахло осенью, но это лучше, чем запах пыли и пота. Под уличными фонарями прыгали и кривлялись причудливые тени. Танатос закрыл окно и обречённо вздохнул, мысли в голову лезли непривычные, наполненные сплошной безнадёгой и непонятной тоской. В мозгу возник образ Вероники в объятиях этого пошлого красавчика и, как будто кто-то невидимый резко дёрнул за ниточку, на которой висело его сердце. Ему казалось, что вот сейчас эта нить оборвётся и всё, конец, больше ничего не будет.

Танатос знал, что это чувство возникло не только из-за Вероники, что-то приближалось, какая-то пока ещё неизвестная беда. Вот и Упуат заговорил вдруг…

Волк уткнулся в его колени, как будто хотел утешить или утешиться. «Я преуспел в смерти, а вот жизнь мне даётся с трудом, — грустно подумал Анатолий, — совсем не получается. Всю свою жизнь я посвятил смерти, теперь поздно переучиваться!».

— Знаешь, когда раскрылось окно, мне показалось, что это дурное предзнаменование, — признался Танатос.

— Да, далеко это у тебя зашло! Вот у кого надо поучиться, так это у Лилит! У неё никогда не бывает дурных предзнаменований.

— Потому, что она сама — дурное предзнаменование, — усмехнулся Анатолий.

Да нет, дело не в Лилит, что-то тут другое. Лил всегда была такой и ничего, обходилось. Она не изменится. Танатос взял со стола нож и стал чертить по стеклу непонятные затейливые знаки. Брат с интересом наблюдал за ним, ни чего не спрашивая и не вмешиваясь. Таинственные завитушки загорались и тут же гасли, словно искорки от костра в летнюю ночь. О, эта процедура взволновала Гипноса! Он ещё ни разу не видел брата в момент этой запретной процедуры. Волк насторожился и тихонечко заскулил. В воздухе повисло напряжение, с каждой минутой оно становилось всё ощутимей. Изо всех углов полилась тихая, печальная музыка и точно так же, как знаки, вспыхивала и гасла. Это была симфония огня и звуков, но очень тихая симфония, отчего казалась ещё более загадочной и страшной. В квартире появился кто-то невидимый, он принёс собой холод и пустоту. Исчезли стены, окна, незамысловатая мебель. Потом вдруг хлынула вода, или это им просто показалось? В мутных потоках то и дело появлялись жуткие рожи не людей и не животных, а каких-то странных бесплотных существ, которые крутились, как в водовороте, всё приближаясь и приближаясь. В ушах зазвенело и Гипносу вдруг отчаянно захотелось прервать эту процедуру, но он понимал, что делать этого нельзя ни в коем случае и терпел. Казалось, что в дом ворвалось само безумие, готовое поглотить весь мир! Потом вдруг вода застыла, превратившись в лёд и кошмарные фигуры замерли, выпучив глаза и глядя прямо на них.

— Вы хотите обрести свободу? — Страшным голосом произнёс Танатос.

Из ледяной клетки донёсся тихий шорох:

— Да, отпусти нас.

— Танатос, не надо, — шепотом попросил Гипнос, — я их боюсь.

Анатолий не ответил, он указал пальцем на одного из жутких существ, застывших во льду и приказал:

— Ты! Я отпущу тебя, но только для того, чтобы ты выполнил моё поручение!

— Я выполню всё, что ты скажешь, — тихо ответило туманное нечто.

Танатос дотронулся до страшной рожи и сказал:

— Ты свободен!

И тут же всё исчезло, словно ничего и не было. Лишь бесформенный серый сгусток повис над головой Анатолия, ожидая его приказа. Танатос подошёл к зеркалу и произнёс:

— Видишь эту женщину?

— Да, ты хочешь, чтобы она умерла? — Спросило странное нечто.

— Нет, я хочу, чтобы ты охранял её и мешал каждому, кто захочет с ней сблизится, — он задумался и поправился — нет, только одному — её соседу! Они не должны долго быть вместе! Ты понял меня?

Сгусток дрогнул — это можно было считать согласием. Танатос нарисовал в воздухе замысловатую фигуру и приказал:

— Иди и вернёшься, когда я тебя позову.

Существо, или, что это там было, рассеялось. Ги вздохнул облегчённо и вытер пот со лба. Даже сам бог смерти почувствовал себя свободней, когда квартира очистила от неведомой нечисти. Ему была неприятна эта сомнительная процедура и он старался как можно реже к ней прибегать.

— Кто это был? — Спросил Гипнос.

— Успокойся, не будет никакой эпидемии, — успокоил его Танатос, — это всего лишь гипертония. Не считай меня идиотом, я бы никогда не выпустил на свободу что-то более опасное. И к тому же этот дух самый покладистый. Да, наш друг Ангро Майнью выбрал бы кого-нибудь более опасного, но я не кровожаден, тем более что держать их под контролем довольно сложно.

— Я вообще не понимаю, как ты с ними управляешься?! — Воскликнул восторженный Ги.

— С трудом, — признался Танатос, — помнится, они устраивали такое! Никакой управы на них нет.

Духи различных болезней были самыми неуправляемыми существами, с которыми богам приходилось иметь дело. Связываться с ними боялись даже верховные. Выпустишь их из плена, а потом ломай голову, как загнать обратно! Лишь немногие из демонов и богов смерти позволяли себе эту сомнительную роскошь.

— Как думаешь, он не подложит тебе какую-нибудь свинью?

Танатос рассмеялся.

— Этот не подложит, — сказал он уверенно, — я выбрал самого мирного.

…Вероника не находила себе места. В её жизнь ворвалось что-то страшное, незнакомое. Она чувствовала это. Беда с Марком случилась не просто так. Муж никогда не жаловался на сердце. Вспомнился это эпизод с разбившейся фотографией. Разве такие совпадения бывают? И ещё эта гадалка Агния, или кто она там, она же предсказала, что с Марком случится беда! Теперь Ника готова поверить во что угодно! Её скептицизм за эти дни сошёл на нет. Вероника уже почти привыкла к этому тягостному ощущению, что в доме она не одна, перестала дрожать, как осиновый лист, чувствуя на себе чей-то внимательный взгляд, но избавиться от чувства, что все её беды только начинаются и всё самое плохое ещё впереди — вот это и было самым сложным и самым мучительным. Неопределённость, она ведь намного страшнее реальной опасности.

Женщина взяла трубку и набрала номер подруги. Бодрый голос обнадёжил ей.

— Марго, как там твой Игорь?

— Никусь, ты не поверишь, врачи и те удивлены! Метастазы исчезли, а опухоль стала в два раза меньше! Эта Агния — просто волшебница! — И тут же, вспомнив о Марке, она сменила свой восторженный тон, на сочувствующий — А, как Марк?

Вероника вздохнула:

— Так и не пришёл в сознание.

— А ты сходи к Агнии! — Затараторила подруга. — А, что, может она и тебе поможет, а? Ну, сама посуди, если она рак лечит, так неужели с инфарктом не справится?

Это были именно те слова, которые Вероника хотела услышать! Теперь она уже не сомневалась, что именно так и поступит. Суетливо стала одеваться, путаясь в вещах. Небрежно, никогда такого с ней не бывало, накрасила губы и, заглянув напоследок, скорее, по привычке, чем по необходимости, в зеркало, выскочила из дому. И тут же столкнулась с красавчиком — соведом. Дмитрий радостно улыбнулся и, заметив, что Ника сегодня какая-то странная, предложил:

— Вы спешите? Может, я вас подвезу?

В другой раз она была бы не против, но сегодня не тот случай. Ника помнила, как реагировал Марк на увлечения Марго этими потусторонними делами и не сомневалась, что сосед отреагирует так же, он ведь кажется ей слишком уж уверенным в себе, а такие в колдуний и все эти гадания с гороскопами не верят.

— Спасибо, но я сама доберусь, — вежливо отказала она.

— Но мне совершенно не трудно, — начал было убеждать её Дмитрий, чем почти вывел из себя.

— Как-нибудь в другой раз, — раздражённо ответила она и поспешила к лифту, который, конечно же, не работал.

Дмитрий догнал её уже на первом этаже, наверное, стоял и раздумывал, а стоит ли это делать.

— Вероника, постойте! — Крикнул он и она даже споткнулась от неожиданности.

— Я же понимаю, что у вас сейчас трудное положение, если я могу чем-то помочь, вы не стесняйтесь, обращайтесь.

Но вместо благодарности он нарвался на неприятности. Ника уже не могла себя сдерживать, прищурив глаза, она таким ядовитым тоном, что, казалось — яд с зубов капает, произнесла:

— Дмитрий, я хочу напомнить вам, что я замужняя женщина и у меня муж сейчас в больнице. Нельзя быть таким навязчивым! Вы меня утомляете!

Дмитрий стушевался. Солнечная улыбка скисла и медленно сползла с лица. В глазах появилась такая тоска, как будто он только что похоронил всю свою родню и друзей в придачу. Красавчик, теряя прямо на глазах всю свою самоуверенность и лоск, смущённо залепетал:

— Вы меня не поняли, я ведь из лучших побуждений.

И тут с ним случилось что-то непонятное: лицо покраснело, Дмитрий схватился за виски и стал осматриваться по сторонам.

— Что с вами? — Озабоченно спросила Ника.

— Не знаю, наверное, давление. Раньше со мной такого не было.

Веронике стало стыдно. Всегда так ляпнешь что-то, а потом совесть мучает. Чего она так окрысилась на человека? Ведь ничего плохого он ей не сделал, скорее даже наоборот. А ведь вчера только о нём думала! Может, именно поэтому сейчас и сорвалась?

— Извините, Дмитрий, я не хотела вас обидеть. Мне показалось, что ваши лучшие побуждения идут вразрез с моими моральными принципами. Не берите в голову, иногда я бываю невыносимой. Идите домой, выпейте адельфан.

Он весь потух, словно костёр под проливным дождём. Плечи опустились, он развернулся и пошёл обратно. Ника, проклиная свою несдержанность и раздражительность, заспешила к Агнии.

Но, чем ближе была она к дому гадалки, тем страшнее ей становилось. Здравый смысл вернулся. Хотелось сбежать, но поздно, она уже надавила на кнопку звонка. «Хоть бы её дома не оказалось!»: — думала Вероника. Зря, за дверью уже послышались осторожные шаги. Ника вспомнила свои детские забавы, когда они звонили кому-нибудь из соседей и с топотом сбегали со ступенек. А потом, уже внизу, смеялись от души над своими идиотскими шутками. Сейчас ей хотелось повторить этот детский трюк.

Кажется, Агния её ждала. Она посторонилась и пропустила Веронику. Вид у гадалки был жалкий, впечатление такое, словно она не спала несколько ночей. У неё, видимо, не всё было в порядке. Халат на ней был сильно измят, лицо — ничуть не лучше. Глаза у колдуньи покраснели, то ли от слёз, то ли от бессонницы.

— Я ждала тебя, — устало призналась Агния.

— Откуда вы знали, что я приду. Я и сама это узнала только сейчас. Это такой глупый, спонтанный поступок, извините. Мне, наверное, лучше уйти?

Колдунья отмахнулась от неё и процедила:

— Да чего уж там! Я всё это знала ещё тогда, когда ты пришла первый раз. Насчёт мужа своего пришла узнать?

Вероника опустила глаза, боясь, что ведьма узнает истинную причину её визита. Агния улыбнулась чему-то. С появлением в её жизни Лилит, она ко многому стала относиться с иронией. Что знают эти люди о себе и своих близких? Она теперь знает многое и это её не радует больше. Увы, человек — существо несовершенное, ей ли этого не знать. Вот и эта не о муже больном думает, другое её интересует, страшно ей. Агнии тоже страшно, но причину своего страха она-то знает — Лилит, никуда от этого демона не спрячешься! Эти страшные приказы демоницы лишили гадалку и сна и покоя. Вчера только привела к ней молодого здорового парня… Агния тряхнула головой, отгоняя тяжёлые мысли.

— Муж твой этой ночью умрёт. И не плачь при мне, я-то знаю, что тебя это не очень огорчает.

Вероника потупила глаза и покраснела. Ломать перед колдуньей комедию из серии «безутешная вдова» ей не хотелось. Она действительно после этих слов почувствовала облегчение.

— Слушай меня, гадать тебе я не буду, но кое-что скажу. Разберись-ка ты, девка, со своими мужиками, много их вокруг тебя. А прочитать твоё будущее я не могу, потому что закрыто оно от меня и от всех. А страхи твои не напрасны. Только ты не бойся, охраняют тебя. Такие силы тебя охраняют, что не каждому дано с ними справиться. Так, что гони ты эти страхи, а подумай лучше о своём сыне. Помнишь, я говорила тебе, что ему грозит опасность? Так ведь ничего с тех пор не изменилось.

Вероника помрачнела. Сын — это не муж, это родная кровиночка! За Ярика она всем готова глотку перегрызть! Бедный мальчик, что ещё с ним приключится? Вероника схватила гадалку за руку и требовательно, а как иначе, произнесла:

— Что ему угрожает? Как я могу ему помочь?

Агния зло посмотрела на неё и холодно сказала:

— Вспомни-ка, кто его настоящий отец! Что-то ты уже вспомнила, а захочешь вспомнить больше — вспомнишь. Только боишься ты этого, сама себя обманываешь. А ведь в этом вся проблема! Я здесь бессильна, ничего больше тебе не скажу. Уходи!

Обратно Ника шла в полном смятении. Слова Агнии не давали ей покоя. Значит, Марк, всё-таки, умрёт. Что ж, она ожидала что-то подобное и была внутренне готова к этому. А вот слова ведьмы о Ярике и его отце… Чёрт, неужели тогда, двадцать шесть лет назад, это был не сон?! Думать об этом ей не хотелось и мозг послушно переключился на другое. «Интересно, — думала Вероника, — кто же это меня охраняет? Неужели это Дмитрий? Нет, вряд ли! Он — просто самоуверенный красавчик и зациклился он на ней только потому, что никак не может добиться взаимности, это же ясно, как белый день!