Журнал «Вокруг Света» №10 за 1983 год

Нелегкая служба инспектора Хаксли

В начале нашего века американский инженер В. Е. Гарденбург, описывая свое путешествие по реке Путумайо — большому судоходному притоку великой Амазонки, упоминал о множестве животных, встречавшихся ему на каждом шагу: стаях обезьян, резвившихся на деревьях, ленивых удавах, плескавшихся в воде сиренах. Инженер видел пекари, диких индеек и уток. Стаи попугаев с громким криком проносились у него над головой...

Сегодня картина другая. Тихо на берегах Путумайо. Тихо и грустно. И не потому, что звери попрятались в дебри леса и заросли кустарника. Их просто стало намного меньше...

Город Икитос расположен на левом берегу Амазонки в Перу. Когда-то он был процветающим центром производства натурального каучука. Но появился искусственный каучук, цены на естественный упали, и Икитос зачах. Однако в шестидесятых годах он ожил снова. Теперь уже — за счет бума торговли дикими животными.

В 1965 году через таможню Икитоса прошли: 36 тысяч обезьян, более двух тысяч удавов, черепах и ящериц, несколько десятков тысяч птиц. Ужасающе быстрый рост торговли живым товаром в этом городе описывал Берн гард Гржимек: «В 1964 году из всего Перу было вывезено через таможни 678 шкур ягуаров, а в 1965 году уже из одного только Икитоса — 1113. Оцелотов в 1964 году из всего Перу было вывезено 11 496, а годом позже из Икитоса — 12189. Из-за того, что миллионерши в Европе желают во что бы то ни стало щеголять именно в желто-черных пятнистых манто, индейцам выплачивают хорошие премии, когда они убивают обладателей такого меха и приносят на заготовительные пункты...» Речь, между прочим, идет только о легальных операциях.

Масштабы незаконной торговли плодами браконьерского промысла трудно поддаются исчислению. Ныне пара бивней крупного африканского слона может потянуть на «черном рынке» ни много ни мало сорок тысяч долларов. В марте нынешнего года в Кении полиция конфисковала у браконьеров восемьсот восемьдесят два бивня. Несложный арифметический подсчет показывает, что за них контрабандисты могли получить 16—17 миллионов долларов!

Известно: слоны — самые крупные сухопутные млекопитающие на Земле. Постоять за себя в естественных условиях они умеют. Да вот с давних пор понравились людям их бивни—не сами по себе, конечно, а различные; изделия из слоновой кости: покрытия клавишей для роялей и пианино, бильярдные шары, ювелирные поделки, фигурки богов, зверей, птиц. Если в прошлом у убитого слона вырубались только бивни, то в наше время браконьеры считают такой подход к делу «неэкономичным». Сегодня из ушей сваленного великана мастер может сделать кофейный столик или, скажем, пуфик. Даже ноги слонов дельцы не оставляют без внимания. Из них ведь можно сделать неплохую подставку для зонтов, в крайнем случае... корзину для мусора. Только в Кении браконьеры ежегодно уничтожают до четырнадцати тысяч слонов!

Разгул незаконной охоты на слонов приходится на семидесятые годы. Десять лет назад в долине Луангвы (Замбия) насчитывалось примерно сто тысяч слонов, сегодня их в два раза меньше. Правда, борьба с браконьерством уже приносит свои плоды. Например, в кенийском национальном парке Цаво поголовье слонов, основательно выбитое браконьерами, постепенно восстанавливается.

За пределами Африки район Луангвы мало кому известен, а ведь это одно из тех, к сожалению, немногих мест, где крупные животные встречаются еще в достаточном количестве. Здесь водится более ста видов млекопитающих, триста пятьдесят видов птиц, множество земноводных. До недавнего времени тут обитало самое большое число черных носорогов — восемь тысяч. Сегодня их насчитывается в четыре раза меньше, то есть популяция снизилась до критического уровня. Кстати, носорогов не так уж много и на всем земном шаре: в частности, черных — 10—20 тысяч (Африка), азиатских в Индии — тысяча двести, на Суматре — менее трехсот, а на Яве — всего пятьдесят.

За что же страдает этот толстокожий? Рог — вот в чем его несчастье. На «черном рынке» он идет по цене шесть тысяч долларов за фунт. На своей голове носорог носит «украшение» стоимостью в двадцать шесть тысяч долларов! Вырубив рог, браконьеры обычно бросают тушу. С 1970 года в Кении, Уганде и Северной Танзании уничтожено девяносто процентов поголовья этих животных. А в Замбии еще совсем недавно ежедневно от рук браконьеров погибало по одному носорогу.

Нелегальная торговля дикими животными и товарами животного происхождения превратилась в международный бизнес, приносящий его заправилам многомиллионные прибыли. Так утверждает Николь Дюпле, директор вашингтонского отделения ТРАФФИК — организации, занимающейся сбором и анализом данных о торговле продуктами флоры и фауны. Достаточно одного примера: модницы ФРГ за манто из шкур оцелота не задумываясь платят сорок тысяч долларов!

В 1971 году только от реализации редких животных доход дельцов всего в одной стране — США — составил 28 миллионов долларов.

От хищнического браконьерства страдают не только четвероногие. Птицы, змеи и даже насекомые стали сегодня предметом вожделения дельцов. Особенно достается птицам. Их убивают, вылавливают и вывозят на рынок в огромном количестве! Крупный урон наносится редким видам. Большая часть отловленных птиц погибает в результате транспортировки или... изменения их внешнего вида. Изменять внешний вид птицы?! Зачем?

На международном рынке велик спрос на небольших птичек из семейства вьюрковых. Ловят их в Индии. Эти птички имеют довольно невзрачную серовато-коричневую расцветку. Но предприимчивые бизнесмены решили подправить «упущение» природы. Осуществляют они это следующим образом: набивают птиц в металлическую клетку и окунают в резервуар с фиолетовым, желтым или еще каким-либо ярким красителем. Опасно? Более того — смертельно! Ведь краситель умерщвляет три четверти птиц, подвергнутых этой жуткой операции. Но... оставшиеся в живых двадцать пять процентов с лихвой окупают затраты изуверов. Сколько же таких птиц попадает на рынки США, Японии, Европы? Миллионы! Проходит положенное время, и после линьки птица приобретает естественную окраску. Но в таком виде она уже не представляет интереса для владельца. Ею не удивишь соседа, не похвастаешься перед гостями. Птиц выпускают на волю, и они... погибают. Но бизнес превыше всего!

Не менее жестоко обращаются с попугаями. В ряде стран вывоз многих их видов запрещен, но это не останавливает браконьеров. Например, из Мексики птиц умудряются вывозить в дверцах автомобилей. Конечно, предварительно усыпив. Провозят их и в чемоданах с двойным дном. И в том, и в другом случае урон значителен. Не беда, оставшиеся в живых «платят» за мертвых. Попугаев пока еще можно встретить в тропических лесах, тем не менее сорока трем видам грозит полное истребление. Еще бы! Восемь тысяч долларов платят любители за гиацинтового ару — самого крупного в мире попугая. Еще больше — до десяти тысяч долларов — «ценители» готовы выложить за очень редкого золотокрылого попугая. А с попугаем мака и вовсе не церемонятся. Браконьеры просто убивают птицу, превращая затем прекрасные перья в доллары.

Международным центром торговли контрабандным товаром животного происхождения слывет Гонконг. Здесь оседает около половины слоновой кости, вывозимой из Африки, которая попадает в руки множества опытных резчиков.

Именно сюда мощным потоком хлынули леопардовые, тигровые, гепардовые, оцелотовые, тюленьи и прочие шкуры, кожи крокодилов, змей и ящериц, слоновая кость и рога носорогов, мускус, панцири черепах, чучела, множество живых зверей и огромное, не поддающееся учету количество птиц. Все это частично перерабатывается и тут же продается в виде изделий, частично перепродается в другие страны, а частично... попадает на столы местных гурманов. В 1975 году только для гастрономических целей в Гонконг было завезено пятнадцать тысяч особей хищных птиц.

Разумеется, таможенная служба и небольшой аппарат инспекторов по борьбе с контрабандой прилагают усилия для пресечения незаконной торговли. К сожалению, большая часть товаров, минуя ловушки и западни, все же проскакивает на «черный рынок».

В 1978 году Гонконг подписал конвенцию об ограничении международной торговли дикими животными и растениями. В это же время сюда приехал из Англии молодой, энергичный инспектор по охране живой природы Кристофер Хаксли. Приехал специально для организации борьбы с преступным миром подпольных торговцев.

Хаксли — зоолог, защиту животных он считал и считает целью своей жизни. Ему 34 года, он худощав, строен и полон сил. Он хочет, нет, он просто обязан организовать борьбу с контрабандистами. Но начинать приходится с нуля.

Пока Хаксли не был знаком торговцам, он часто ходил по улицам и лавчонкам под видом туриста, а иногда и покупателя, стараясь выявить места, где происходит торговля запрещенными товарами. Постепенно, помимо штатных сотрудников организованной им службы, он привлек и энтузиастов-добровольцев из местных жителей. Так, например, благодаря одному журналисту, сообщившему по телефону об «оригинальных» моделях, демонстрировавшихся в салоне мод, были изъяты три десятка леопардовых шкур.

Как-то Хаксли с небольшим отрядом инспекторов обнаружил в одной из лавочек — вернее, в помещении над ней, запертом на огромный амбарный замок, — четырнадцать даурских журавлей, купленных в юго-восточном Китае и тайно доставленных в Гонконг. Вся партия предназначалась для продажи в Японию, и в случае успеха сделка принесла бы торговцам целое состояние. В дальнейшем, в процессе судебного разбирательства, выяснилось, что оборот торговли животными, поступающими из Китая, достигает нескольких миллионов долларов и что владелец лавочки играл в этом деле ведущую роль.

Приведем еще один пример из нескучной жизни инспектора Хаксли. Однажды было получено сообщение, что в одном из магазинов нелегально торгуют шкурами оцелота. Молодой сотруднице инспектора поручили сыграть роль покупательницы. С поставленной задачей женщина справилась успешно. Зайдя в магазин, она попросила хозяйку подобрать несколько шкур оцелота, необходимых ей якобы для подарка матери. На прилавке немедленно появились двенадцать шкур общей стоимостью восемь тысяч долларов. «Богатая покупательница» выразила желание посмотреть и другие меха. Предчувствуя крупную сделку, хозяйка показала партию самых разнообразных изделий. И конечно, как и ожидалось, многие из них оказались из числа запрещенных к продаже на гонконгском рынке. В итоге обе стороны договорились, что завтра «покупательница» подберет для своей матери дорогую меховую шубу. На следующий день Хаксли и два его товарища предъявили хозяйке магазина ордер на обыск...

Два с половиной года проработал Хаксли в Гонконге. Он не только создал службу по борьбе с незаконной торговлей животными, но и занимался разъяснительной работой.

За время работы Хаксли в Гонконге его служба произвела 350 конфискаций и возбудила 175 уголовных дел, а по двадцати пяти делам к моменту отъезда Хаксли еще велись следствия. Это был ощутимый удар по подпольному бизнесу, подобного которому еще не было ни в самом Гонконге, ни во всей Азии. К великой радости контрабандистов и торговцев, Хаксли закончил свою работу в Гонконге, но впереди у инспектора не менее трудная работа в Африке, откуда немалая доля контрабандных товаров идет именно в Гонконг.

Законы, охраняющие животный мир... Таможенные правила... Охранные мероприятия... Инспекторы-энтузиасты... Достаточно ли этого, чтобы противостоять могущественному подпольному бизнесу? Надо признать, что в западных странах усилия людей, посвятивших себя благородному делу защиты братьев наших меньших, все еще не так эффективны, как хотелось бы. И если не предпринимать новых мер, то завтра планета недосчитается десятков, а может быть, и сотен видов животных и растений. А этого потомки не простят нам никогда.

По материалам зарубежной печати публикацию подготовили Е. Солдаткин, В. Моргунов