Журналюги и журналюшки

Часть третья. Начался ХХI век

Редактор пришел в очень хорошем настроении.

Наговорил сотрудницам кучу комплиментов.

Потом подарил секретарше шоколадку и распорядился, чтобы она наконец-то приготовила письма об аккредитации.

— Как писать? — спросила секретарша.

— Обычная шапка, — сказал редактор не задумываясь. — Руководителю пресс-службы такому-то… Потом текст самого письма: просим аккредитовать при вашей пресс-службе нашего корреспондента…В конце: целую, главный редактор газеты такой-то…

Журналист побывал на крупном предприятии в глубинке.

Встретился со всеми, с кем хотел.

Потом спросил у директора:

— Не подскажите, как проще отсюда уехать?

— У нас работают люди из близлежащих городов, — сказал директор. — Есть даже жители Украины. Вы дождитесь пяти часов. Приедут автобусы — привезти вторую смену и забрать первую.

Действительно, к пяти часам к заводоуправлению прикатили штук десять автобусов.

Журналист сел в общей толпе и поехал.

Прошло минут двадцать, а автобу свсё катил и катил по степи.

Журналист решил, что водитель делает большой крюк, и не волновался.

Вдруг за спиной услышал обрывок разговора:

— Слышь, Вася… А у тебя виза есть? Гы-гы!..

— А на фига она мне?

— Ну как же — границу проезжаем!..

Журналист резко обернулся:

— Какую — границу?!

— Ну, как это какую… Украинскую.

— Разве этот автобус не в Центр идет?

— Не, на Украину…

Журналист сразу вспомнил, что у него паспорт старого образца и что денег мало…

— Стой! — заорал он водителю. — Мне надо сойти!

Как он добирался до Центра и как ночевал на автовокзале (последний автобус уже ушел), лучше не вспоминать..

У журналистки при трагических обстоятельствах погиб муж.

На поминках вдова плакала и убивалась:

— Ну как я теперь без него жить буду?!

Редакция газеты выписала щедрую материальную помощь.

Выйдя из бухгалтерии, журналистка первым делом позвонила в туристическую фирму и стала допытываться, куда она на энную сумму денег может поехать…

Журналист с фотокором приехал на нефтебазу освещать испытания новой системы пожаротушения.

Сперва всё шло нормально.

Затем лопнул шланг и пеной забрызгало человек десять.

Фотокор сделала снимки, а журналист начал мысленно сочинять ядовитую заметку.

Потом всех корреспондентов, присутствовавших на мероприятии, пригласили на фуршет — обмыть в целом удачные испытания.

Ну, какой же журналист не любит фуршета?!

Сели за стол, принялись есть и пить.

Руководитель пресс-службы произносила тосты:

— За общее дело, которое мы все вместе делаем…

— За дружбу и понимание…

В ее речах явственно прослеживался контекст, что о неприятном инциденте лучше не писать.

Журналист слушал, чокался и мысленно усмехался:

"Давай-давай, старайся… А я неподкупный. Я все равно отстучу то, что считаю нужным…"

Первыми с фуршета уехали тележурналисты — им надо было готовить сюжеты в эфир.

Потом уехали те, кто спешил домой или успел набраться по самое до.

В третьей волне — часов в шесть вечера — сильно поддатый журналист тоже хотел уехать, но его лично притормозила руководитель пресс-службы:

— Куда ты так рано? Самое интересное будет сейчас…

Из нефтебазовской столовой избранных отвели в кабинет директора.

На столе там было, в принципе, тоже самое, что и на фуршете, но людей поубавилось: человек пять журналистов и человек шесть директорского состава.

Часам к девяти вечера ужрались все — и журналисты, и руководство нефтебазы.

Примерно в половине десятого к журналисту, шатаясь, подошел парнишка с радио и сказал:

— Слышь… Посмотри… ЭТО есть на самом деле или у меня уже галюны?

Журналист подошел к окну.

Там, на журнальном столике, лежал громадный поднос с нарезанным хлебом.

И по хлебу этому бегала… жирная серая мышь.

— Спокойно, — сказал журналист. — Это еще не белая горячка. Я ее тоже вижу…

На следующий день журналист написал заметку, в которой рассказал о скандале во время испытания новой системы пожаротушения.

После выхода газеты позвонила разгневанная руководитель пресс-службы:

— Ну ты кто после этого — Иуда или корреспондент?! Я только от руководства вернулась. Меня так поимели, так поимели!..Ну зачем ты это написал? С тобой что, плохо обращались?

Журналист помолчал немного, собираясь с мыслями, потом буркнул:

— У вас по хлебу мышь бегала. Это плохая примета…

Когда журналист выходил из здания налоговой полиции, к нему вдруг подошел один инспектор.

— Вы корреспондент газеты такой-то? — спросил он.

— Да. Что вы хотите?

— Есть интересный материал.

После этого налоговик рассказал, что последние шесть месяцев занимался проверкой крупного страхового общества.

Обнаружил множество нарушений.

Но выяснилось, что у директора общества есть волосатая лапа на самом верху.

Короче говоря, собранные материалы положены под сукно, в ближайшие годы им ход дан не будет…

— Мне жалко своей работы, — сказал инспектор. — Вот я и решил отдать их в прессу. Если хотите, я отдам вам документы…

— Мне надо посоветоваться с редактором, — сказал журналист.

Редактор отнесся к затее без особого восторга.

— Что-то тут не так, — сказал он. — Но если тебе это интересно, пиши.

Журналист решил не писать.

А через пару дней рекламный агент газеты по своей инициативе решил сходить в то самое страховое общество и уговорить на размещение рекламного объявления.

Вернулся с круглыми глазами.

— Только я вошел в кабинет директора и представился, — рассказал он, — как директор словно с цепи сорвался. Он стал орать на меня. Типа: "А, теперь еще и вы!.."

Выяснилось, что пару дней назад к нему пришел инспектор налоговой полиции, положил на стол папку с материалами проверки и потребовал круглую сумму денег.

Иначе тут же отдаст в газету такую-то — он, якобы, уже договорился с корреспондентом о публикации…

На фуршете журналист разговорился с соседом.

Сосед по прикиду явно был деловой человек.

Но журналист никак не мог понять, каким бизнесом он занимается.

Наконец, любопытство пересилило вежливость.

— Простите, а чем вы себе на безбедную жизнь зарабатываете?

— Я владелец и директор охранного агентства, — сказал сосед.

— Охранное агентство? "Крышуете", значит… Так сказать, легальный бандит…

Сосед ухмыльнулся.

— Ну, можно и так сказать… А вы кто?

И тогда журналист в тон ему ответил:

— А я — корреспондент такой-то газеты… Можно сказать: щелкопер, борзописец, строчкогон, продажный писака…

В редакцию обратилась немолодая женщина.

Принялась жаловаться, что живет в доме еще довоенной постройки и сейчас он рушится.

В стене такие щели, что руку можно просунуть.

Куда только не обращалась — все бестолку.

Журналист мог бы, в принципе, ей рассказать, что после публикации в газете ничего не изменится.

Ну — посетит ее комиссия из мэрии.

Подтвердит: да, дом надо ремонтировать, жильцов отселять… А поскольку средств нет, то на этом всё и закончится.

Вместо этого журналист ляпнул:

— Знаете, что я сделал бы на вашем месте?

— Что?

— Пусть ночью крепкие мужики всунут пару ломов в щели и нажмут как следует. Стенка отвалился. Это ЧП городского масштаба. После этого ваш дом точно начнут ремонтировать, а вас отселят…

Женщина задумалась.

Потом молча встала и ушла.

Журналист хихикал дня три.

А на четвертый услышал, что где-то в городе у дома ночью отвалилась стена.

Тут журналист хихикать перестал и принялся вспоминать, где жила его посетительница.

Как на грех — не записал…

Репортер криминальной хроники узнал, что час назад убили секретаршу одного из заместителей губернатора и прибежал к редактору с вопросом:

— Я в номер успею, если за час-полтора приготовлю материал?

— Успеешь, пиши.

Репортер не вошел, а ворвался в редакционную комнату и позвонил в пресс-службу ГУВД:

— Правда ли, что сегодня была убита секретарша замгубернатора?

Ну, пресс-служба отказалась от каких-либо комментариев.

Репортер связался с районным отделом внутренних дел.

Пока он беседовал с опером, другая корреспондентка за его спиной радостно встрепенулась и по другому телефону позвонила куда-то:

— Коля, привет, это я… Говорят, будто убили секретаршу замгубернатора… Только быстренько, я хочу в номер успеть!..

Репортер психанул.

Надавив на рычаги, прервал соединение между корреспонденткой и неведомым Колей.

Потом объяснил, что это его тема — и она уже заявлена редактору.

И если всякая толстожопая шушера будет путаться под ногами, он ей из этой самой жопы выдерет ноги…

Корреспондентка обиделась и побежала жаловаться редактору.

Репортер получил выговор за неэтичное поведение с коллегами.

В редакцию позвонил заместитель районного прокурора и стал допытываться у автора статьи, откуда он раздобыл фактуру.

— Извините, — сказал корреспондент. — Свои источники не сдаю… Кстати, это и к вам относится.

— То есть?

— Ну, если вы захотите передать мне какие-нибудь материалы, я гарантирую, что никто никогда не узнает, как они ко мне попали.

Зампрокурора хмыкнул и сказал:

— Спасибо, я подумаю…

Редактор приказал корреспонденту:

— Позвони в пресс-службу пожарной части и узнай, что у них нового…

— Лучше пусть кто-нибудь другой позвонит. Мне ничего не дадут.

Редактор подумал немного.

Удивился:

— Да ты вроде ничего плохого о них не писал…

— Не в этом дело. Было как-то одно мероприятие. После него — фуршет. Когда мы уже расходились, я увидел на столе непочатую бутылку коньяка. Ну, огляделся, — рядом крутится руководитель пресс-службы, но в мою сторону не смотрит. В общем, я сунул бутылку в сумку и пошел на выход. И тут же обернулся — от взгляда в затылок. Это он на меня смотрел… С тех пор никакой информации не дает. Разговаривает сквозь зубы. Называет бесцеремонным и нахальным…

— Ясно, — сказал редактор. — Лена, позвони в пожарку и узнай, что у них нового!..

Журналист позвонил в прокуратуру.

— За последние дни что-нибудь интересное у вас было?

— А что именно? — спросил старший следователь прокуратуры.

— Ну — убийства, изнасилования с особой жестокостью, вооруженные ограбления, крупные кражи…

— Слава Богу, ничего такого, что вам надо, не было… тьфу-тьфу-тьфу!.. Одна бытовуха.

Журналист тяжко вздохнул.

— Блин!.. Ну писать прямо не о чем… Может, самому убить кого-нибудь?! Шутка!!!

Из Москвы приехал известный театральный режиссер, уроженец Дона.

Журналист решил сделать с ним интервью.

Созвонился, чтобы договориться о встрече.

— В пять часов вы свободны? — спросил режиссер.

— Да.

— Тогда приходите на второй этаж магазина такого-то. Я вас буду ждать в кафе.

— Хорошо, буду.

Они встретились в условленном месте и беседовали часа два.

Журналист, страшно довольный, вернулся домой и рассказал жене.

Жена за голову схватились.

— Ты что!!! Это ж традиционное место для стрелок городских педерастов!

Журналист помолчал немного, потом сказал:

— Так я теперь что, офоршмаченный?!

Журналистка пришла в областную прокуратуру.

Она хотела приготовить подробности одного уголовного дела.

Во время беседы со следователем она вдруг обмерла, услышав, как за спиной у нее другой следователь сказал коллеге:

— И как мне эту аферистку найти!

При этом следователь упомянул ее фамилию — довольно-таки редкую.

Журналистка оглянулась, а ее интервьюер усмехнулся и сказал:

— А зачем тебе ее искать? Вот она, рядом сидит!..

Следователь вытаращил глаза, встрепенулся и начал шить журналистке создание фирмы-однодневки, руководство которой собрало около десяти миллионов рублей и исчезло в неизвестном направлении.

Сперва журналистка растерялась, а потом вспомнила, что года три назад потеряла свой паспорт, о чем дала объявление в газете.

По всей видимости, на утерянный паспорт мошенники и зарегистрировали фирму…

Она сумела оправдаться, и ее оставили в покое.

Зато коллеги, прознав об этой сцене, подкалывали много месяцев:

— Столько миллионов нагребла…Ну, ты бы хоть немного поделилась, что ли!

Фотограф подошла к корреспонденту.

— Ты сейчас свободен?

— А что?

— В газете должен пойти полосный очерк о том, как одна банда грабила квартиры. Владельцев квартир они убивали… В общем, нужен постановочный снимок.

Корреспонденту согласился.

Ему дали кирпич, завернутый в белую тряпку.

Роль жертвы исполнял начальник отдела реализации. Он взял в руки стул.

— Значит, так, — командовала фотограф. — Ты прикрываешься стулом, а ты одной рукой отводишь стул, а другой, с кирпичом, делаешь движение, как будто бьешь по голове…

После нескольких дублей фотография была сделана.

— Только чтоб моего лица не было видно, — предупредил корреспондент.

— Само собой! — заверила его фотограф.

Когда корреспондент развернул свежий номер газеты, он буквально зашатался.

Было четко видно, что именно он со зверским выражением на лице бьет по голове кирпичом начальника отдела реализации…

Одна желтая газета критиковала, обличала и подначивала всех и вся, невзирая на лица, — от мелких чиновников и заканчивая милицией, ФСБ, областной прокуратурой, главами администраций…

Наконец, у силовиков лопнуло терпение:

— Если вы ни с кем дружить не хотите, то мы вас научим уважать…

По слухам, была сформирована специальная группа.

Чтоб читали каждый номер от корки до корки, выискивали поводы для подачи исков о защите чести и достоинства и подначивали героев публикаций…

Что и говорить, со своей задачей они справились.

Судебные иски посыпались на газету в таком количестве, что в районном отделении суда даже шутили:

— Давно пора в холле столик поставить. С табличкой: "Для исков на газету такую-то…"

Корреспондент, придя в редакцию, принялся с жаром рассказывать коллеге об увиденном и услышанном.

Потом вдруг спохватился:

— Извини, я тебя ни от чего не отвлекаю?

— Ничего-ничего, — произнес коллега благодушно. — Продолжай… Я всё равно не слушаю.

Журналист увлекался диггерством.

Как-то в желтой газете прочитал репортаж знакомого о подземельях города, и репортаж его поразил.

Кое-что он знал, но многое было для него новостью.

Журналист позвонил автору и сказал:

— Обалденная статья… Признайся- много придумал?

Коллега хмыкнул и ответил:

— Всё. От первого слова до последнего.

Журналист спросил коллегу, как платят в одной желтой газете.

Услышал в ответ:

— Когда газета только создавалась, платили очень прилично. Сейчас там хорошо платят только двум корреспонденткам. Остальным — так себе…

Заинтересовался:

— Почему им хорошо платят? Пишут много?

Коллега усмехнулся.

— Не волнуйся, тебе анатомия не позволит много зарабатывать в этой газете…

— Это еще почему? Я что, по твоему, — инвалид?

— У главного редактора традиционная ориентация.

Журналист пришел в еврейскую школу.

Директриса, рассказывая о успехах, заливалась соловьем.

В том смысле, что здесь учатся дети из хороших семей — все такие умные, трудолюбивые, послушные… Ангелы, а не дети!

Вдруг со второго этажа на первый с ревом и топотом скатилась группа школьников.

Директриса осеклась.

Помолчала немного и добавила неуверенно:

— Ну, дети всегда остаются детьми…

Корреспондент ознакомился с гороскопом на следующую неделю.

Если верить написанному, ничего хорошего его не ожидало — сплошные неприятности.

Но — в понедельник будет "одной проблемой меньше".

Если учесть, что на следующей неделе предстояло идти в суд и отвечать за статью годичной давности, то корреспондент и без всяких гороскопов знал, что ничего хорошего в ближайшую неделю-две ему не светит.

И вот настал понедельник.

Корреспондент пришел в редакцию.

Сел за стол — ждать адвоката, чтобы идти в суд.

Наконец, юрист явилась.

Прямо с порога заорала:

— Радуйся! Судья заболела, нам сегодня в суд не идти — перенос на месяц.

Вот и думай после этого, шарлатанство гороскопы или нет…

Обозреватель крупной городской газеты побывала в Америке. По программе обмена специалистами.

Ну, один американский журналист съездил к нам, а она — к ним…

Вернулась с круглыми глазами.

Неделю работать не могла.

А на все расспросы отвечала так:

— У них обозреватели получают не менее сто тысяч долларов в год…

Корреспондент газеты, вспоминая свои первые шаги в журналистике, рассказал:

— Свой первый материал я писал недели две. Начинал и каждый раз бросал в полной уверенности, что никогда его не допишу. Потом как-то вечером сел и на одном дыхании дописал. Вышло строк сто пятьдесят. Редактор сократил ее раза в два и опубликовал…

Помолчал немного и усмехнулся.

— Теперь сто пятьдесят строк я напишу за полчаса. При этом — отвлекаясь на телефонные звонки, праздный треп с коллегами и на беседы с посетителями…

Знакомая одного журналиста решила заняться бизнесом. Открыла фирму.

Как-то журналист решил зайти в гости.

Едва переступив порог, он понял, что пришел в неудачный момент.

Знакомая была занята. Она ругалась с двумя здоровенными бритоголовыми парнями, которые, развалясь, сидели в креслах напротив ее стола.

Увидев журналиста, знакомая обрадовалась:

— Привет, Русланчик! Ты, кажется, хотел посмотреть на настоящую оргпреступность? Смотри, пожалуйста! Сколько влезет!

И указала на парней.

— На следующей неделе к нам приедут коллеги, группа журналистов из московских изданий. Какие будут идеи?

Наступила тишина.

Все прекрасно понимали, к чему ведет редактор.

— Сколько их? — спросил замредактора, известный своими большими вечно грустнымиглазами.

— Человек семь-восемь.

Глаза замредактора наполнились воистину вселенской скорбью.

— И надолго они к нам? — спросил обреченно.

— Дня на три. Я поговорил с директором, кое-какие деньги будут выделены, но этого недостаточно. Предлагаю скинуться. Нам предстоит снять пару домиков на турбазы, подумать об угощении и культурной программе…

— Правильно, — сказал кто-то из корреспондентов. — Так по сколько сбрасываемся?

— Какая еще культурная программа?! — возмутился замредактора. — Купил пива и раков!

— Пиво и раки для вечера в самый раз! — одобрил кто-то. — А где они будут завтракать и обедать? Тут неподалеку новый ресторан открылся…

У замредатора аж губы затряслись. Запрыгал вверх-вниз подбородок. Как будто он что-то жевал.

— Купим пиво!!! Раков!!! И хватит!

Журналист, много лет проработавший в желтой прессе, устроился работать в официозное издание.

Вскоре редактор сделал ему замечание:

— Ты слишком грубо по телефону разговариваешь. Чуть ли не на три буквы посылаешь.

— Ну, так что не послать, если идиот звонит? Он нормальной культурной речи не понимает. Вот, например, когда я в такой-то газете работал, мы с позвонившими просто обращались: "Это не справочная. Всех благ! Обращайтесь еще!..".

— Теперь ты работаешь не в желтой прессе. Изволь соответствовать имиджу нашей газеты. Если подобное повторится, уволю.

— Я понял, — сказал журналист кротко.

Однако не изменил свою обычную манеру разговаривать.

А через некоторое время услышал, как коллега, гордящаяся своим образованием и воспитанием, вдруг заорала в трубку:

— Если вы с чем-то не согласны в моей статье, подавайте в суд… А сейчас иди на хер, козел!..

Дурной пример заразителен.

Было жаркое лето.

Асфальт на улицах размягчался, мозги в головах плавились.

Не работать хотелось, а на пляже валяться — брюхом кверху…

Коммерческий директор газеты, доставая из холодильника бутыль минеральной воды, проворчал:

— Эх, залезть бы в холодильник!..

Он критически окинул размеры камеры.

— Нет, не получится. Голова не поместится.

Репортер криминальной хроники усмехнулся:

— Так голову можно отдельно положить — в морозильник…

В разгар рабочего дня редактор отдела спросила у стажерки с журфака:

— Ну-ка, напомни мне быстренько закон Архимеда!

Та еще не забыла школьные уроки математики и напомнила — о теле, погруженном в жидкость.

Минут через десять редактор отдела появилась перед ней со статьей:

— Послушай, правильно ли я написала…

И зачитала абзац, в котором обыгрывался закон Архимеда, — в приложении к жизни общества.

— Подожди, подожди!.. — прервала ее стажерка. — Почему ты этот закон называешь «Вторым законом Архимеда»?Какой же, по-твоему, первый?

— Как это — какой? — обиделась начальник. — Известно какой!

И громко процитировала:

— «Пифагоровы штаны на все стороны равны…»!

— Сегодня в три часа пресс-конференция. Мы расскажем о спецоперации, в результате которой из оборота была изъята крупная партия наркотиков!..

Журналист поморщился.

Идти не хотелось.

Проворчал:

— А дегустация будет?

Звонивший бросил трубку.

Репортер на улице встретил сотрудницу пресс-службы одной силовой структуры.

— Ну, как поживаешь? — затарахтела словесами сотрудница. — Где печатаешься? На Запад, наверное, работаешь? А в каких изданиях?

— А кто тебя, сучара, попросил это разузнать? — буркнул репортер.

В газету позвонили из телерадиокомпании и попросили к телефону репортера криминальной хроники.

— Мы сейчас готовим сюжет о судебном деле таком-то… — сообщил очень молодой женский голос. — Говорят, что вы- самый информированный журналист в этой области… Вы дату не помните: когда был первый день слушания?

Репортер буркнул в трубку:

— А вы кто?

— Я — журналистка такая-то из телерадиокомпании…

— Нет, ты не журналистка, — прорычал репортер. — Ты — клуша, которая боится жопу от стула оторвать! Если тебя интересует, когда начался суд, позвонив канцелярию областного суда и никогда не звони коллегам…

"Клушу" она проглотила.

— А какой телефон в канцелярии? — спросила она.

Уже не столь жизнерадостным голосом.

— Может, за тебя еще и сюжет приготовить? — заорал репортер. — И в ведомости расписаться?!

Бросил трубку.

— Что ты так наехал? — спросили коллеги. — А если девушка, молодая и красивая, всего-навсего с тобой хотела познакомиться?

— А я с такой дурой знакомиться не хочу…

Один корреспондент вдруг решил поставить крест на своей журналистской карьере и устроился в пресс-службу Законодательного собрания.

Коллега, узнав о "повышении" соседа по кабинету, обрадовался.

"Ну, — подумал он. — Теперь можно считать, Законодательное собрание в кармане — у меня там свой человек… Всё буду знать — от официоза до слухов и сплетен…".

Буквально через несколько дней ему что-то понадобилось от пресс-службы.

Ну, позвонил:

— Привет, Игорь!.. Тут такое дело — мне один пресс-релиз нужен…

В трубке наступило молчание, потом бывший журналист осведомился:

— Прости, а ты аккредитован?

— Еще нет. Я на днях занесу бумажки… А это, понимаешь, очень срочно надо — в номер…

— Вот аккредитуйся, тогда и звони…

И бросил трубку.

С такими друзьями и врагов не надо…

Процесс по делу полковника Юрия Буданова вызвал огромный общественный интерес.

Было много заказов на материалы от центральных изданий и от зарубежных.

Однажды журналисты, расчувствовавшись, даже хотели заказать Буданову памятник с надписью на постаменте:

"От благодарных журналистов, которым ваше преступление не дало умереть с голоду"

Вот только они никак не могли сойтись во мнении, кто именно должен быть увековечен:

— сам Буданов,

— 18-летняя чеченка Эльза Кунгаева, которую бравый полковник задушил,

— или адвокат семьи АбдуллаХамзаев, который сделал все, чтобы затянуть процесс.

Посовещавшись, они в конце концов решили, что скульптурная композиция должна изображать Юрия Буданова, душащего адвоката Абдуллу Хамзаева…

Слушалось дело Юрия Буданова.

Судья объявил перерыв судебного заседания до пяти часов вечера.

Журналисты глянули на часы: начало четвертого.

В редакции ехать нет смысла. Надо где-то два часа перекантоваться…

Завались в кабак неподалеку от здания суда и два часа пили пиво.

Так увлеклись, что даже опоздали на начало заседания.

Охрана не хотела впускать, но, размахивая удостоверениями, журналистам удалось прорваться в зал.

Судья, увидев, что в походе вдруг появилась большая группа поддатых мужиков, спросил:

— А это еще кто?

— Мы — новые судмедэсперты из Москвы, — пошутил кто-то.

Остальные заржали.

— Приставы, немедленно уберите пьяных журналистов из зала! — заорал судья.

Жена собственного корреспондента московской газеты попала под сокращение.

Муж, узнав об этом, проворчал:

— Ну и ладно. Я достаточно хорошо зарабатываю, чтобы содержать семью…

С тех пор так и повелось.

Муж пашет на три-четыре издания, а жена ведет домашнее хозяйство и помогает благоверному в работе.

Ну — газеты покупает, записывает на магнитофон теле- и радиопередачи…

В конце концов, превратилась просто в технического работника при корпункте на дому.

Если в настольной лампе, например, вдруг гас свет, то собкорр, матюкнувшись, начинал орать:

— Лена, Лена! У меня лампочка перегорела! Замени!..

Репортер криминальной хроники писал заметку об избиении иностранного учащегося.

Вдруг ему стало интересно: а какого цвета у негров синяки?

Спросил у соседа.

Тот не знал, но посоветовал:

— Ты спроси у Кати.

— А почему именно у нее?

— Она как-то с негром встречалась.

— Ага… Понял…

В комнату вошла журналистка.

— Катя, ты случайно не знаешь, какого цвета у негра синяки?

Журналистка ответила не задумываясь:

— Желтого.

— Точно?

— Абсолютно. Я как-то своего Мгамбу домой привела — с отцом познакомить…

Журналисты собрались на пресс-конференцию, после которой ожидался фуршет.

Один спросил у соседа:

— Коля, а чему посвящена эта пресс-конференция?

— А хрен ее знает! Я вообще-то сюда пришел водки выпить…

На улице встретились два журналиста.

Давно не виделись.

Один другого спросил:

— А ты где сейчас работаешь?

Приятель начал багроветь.

Затем, сумев взять себя в руки, четко выговорил:

— Из твоего вопроса можно сделать два вывода.

Первый: ты не читаешь газет. Хотя, как работник СМИ, должен следить за новостями.

И второй: тебе на меня плевать. Иначе ты давно бы полистал газеты и уяснил для себя, где я работаю, что пишу, как и сколько.

А раз так, то надо ли мне с тобой, козлом, вообще разговаривать?!

Корреспонденту исполнилось тридцать шесть лет.

Когда его поздравляли на планерке, редактор пошутил:

— Дантеса ты себе уже подыскал?

На восьмое марта журналисты одной газеты сделали своим сотрудницам очень необычный подарок.

Во-первых, все мужчины в тот день ходили по редакции в костюмах, взятых на сутки в театре, — сплошь Пьеры Безуховы, Чапаевы, поручики Ржевские, красноармейцы и офицеры "СС".

А, во-вторых, после редакционной пьянки редактор лично вывел девочек погулять по улице.

Тем временем "ряженые" заняли места на витрине косметического магазина в центре города — вместо манекенов…

Успех был грандиозный — как у сотрудниц, так и у прохожих.

Самое забавное, что за месяц до этого один из участников мероприятия в беседе со знакомой сказал:

— Ты со своими данными, в принципе, могла бы стоять в витрине модного магазина. Только ты женщина умная, ты на это не пойдешь. А я — со своим брюхом и свиноподобной мордой — никогда. Даже если очень захочу…

Никогда не говори "никогда".

Театральный критик писала длинно и скучно.

Коллеги называли ее творения «словесным поносом», «занудством», «праздными размышлениями домохозяйки, которая вообразила себя театроведом»…ну и так далее.

Хотя иногда в ее текстах встречались причудливые метафоры и неожиданные сравнения — за что автора и ценили.

Обычный журналист такое фиг придумает…

Крайне редко театральный обозреватель подписывалась своей фамилией.

Она использовала псевдонимы.

И вот однажды в газете появилась статья о фестивале «Русская комедия».

А точнее — о том, каким убогим, по мнению автора, был этот фестиваль.

Статья была подписана псевдонимом, в основе которого лежало имя критика.

Все решили, что статью написала именно она, и стали хвалить на планерке:

— На этот раз, Наталья, вы отличились! В отличии от вашего обычного потока сознания, написано короткими хлесткими фразами. Чувствуется, что длинные предложения вы разбили на части. Впервые за последние шесть месяцев вы написали что-то читабельное… Так держать! Молодец!

Критик сделала круглые глаза.

— А это не я написала! Это статья моей подруги, искусствоведа…

М-да… Облом.

Журналист вернулся в редакцию какой-то неестественно радостный, оживленный…

— Ну, мужики, — сказал он, — если б вы знали, как мне повезло!..

— Классную тему раскопал?

— Нет, меня машина чуть не сбила…В последний момент увернулся.

— В самом деле — повезло.

— Да нет, вы не понимаете. Я чуть под «Оку» не попал. Представляете, как стремно, если б я выжил, было бы рассказывать знакомым: "Меня «Ока» сбила…». Не мерседес или БМВ, а именно "Ока"! Да меня б засмеяли до смерти!..

Журналиста, специализирующегося на погромных статьях, сотрудники рекламного отдела стали уговаривать написать материал.

Журналист, разумеется, стал отказывался.

— Да не умею я панегирики писать! — говорил он. — Не умею я задницы лизать!..Я, если и наклонюсь, то только для того, чтобы покрепче ухватить зубами чью-то прямую кишку, а потом резко выпрямиться!..

— Очень хорошо! — настаивали рекламщики. — Речь идет как раз не о хвалебном материале, а о проблемном, критическом!

Журналист продолжал отказываться.

Рекламщики пожаловались редактору, так что пришлось заняться.

Директор, ознакомившись с текстом, написанном в обычной для автора манере, сглотнул ком в горле и пробормотал:

— Да мы, конечно, хотели поднять на страницах вашей газеты эту проблему… Но… Понимаете, после этой статьи нас вообще закопают… Мы отказываемся от публикации!

Журналист пожал плечами:

— Ваше дело.

Больше рекламный отдел его не беспокоил.

Тележурналист вел репортаж в прямом эфире с футбольного матча, во время которого вспыхнула драка между фанатами.

Бодрым голосом рассказывал, что происходит.

Впрочем, зрители сами видели, что творится у него за спиной…

Журналист уже заканчивал репортаж, когда кто-то саданул его в спину так, что он на секунду запнулся, но собрался с мыслями и закончил традиционными словами:

— Корреспондент такой-то для телекомпании такой-то со стадиона такого-то…

Тут же лицо его утратило интеллигентные черты.

Он сунул микрофон ассистентке и повернулся к парням, которые дрались у него за спиной:

— Это что за е… вашу мать здесь происходит?!

Скандал был грандиозный!

Но с работы выгнали не журналиста, а оператора: за то, что… вовремя не выключил камеру.

Журналисту объявили только выговор.

Пришел корреспондент еженедельника" Город N" в одно госучреждение.

Сказал секретарше в приемной:

— Я — корреспондент такой-то из" Города эН"…

— Простите, — переспросила секретарша. — Из какого-какого города?..

Одна корреспондентка написала критическую статью о Владимире Мэке — человеке, который сделал себе имя, пару раз безуспешно выставляя свою кандидатуру на мэрских выборах, а потом получил срок за драку с работниками милиции.

Статья была опубликована.

Коллеги поздравили корреспондентку, но предупредили: жди теперь неприятностей.

Любых.

Мэк и до отсидки в колонии был способен черт знает на что.

Одна драка с ментами чего стоит!..

Разумеется, корреспондентка перетрусила. Стала своей собственной тени бояться.

Только пришла домой, зазвонил телефон.

В трубке помолчали и прервали соединение.

Кто это звонил — очередной поклонник, разгневанный Мэк или просто ошиблись номером — корреспондентка не стала выяснять.

В состоянии, близком к панике, позвонила знакомому — дескать, посиди у меня сегодня вечером, я боюсь…

Знакомый пришел.

Надавил кнопку звонка.

Из-за двери послышался испуганный голос:

— Кто там?

Знакомый, чтобы подбодрить, решил пошутить.

— Кто, кто… — гаркнул он. — Мэк впальто!

Корреспондентка по ту сторону двери чуть не кончилась.

Журналистка вернулась с Черного моря.

Она ездила не одна, а с другом.

Стала рассказывать:

— Номер был двухкомнатный. Он в одной комнате спал, я — в другой…

— Так вы что, порознь спали? — спросил кто-то.

— Ну да. Я ведь девушка порядочная…

— Приехать с другом за его счет и на ночь запираться от него в другой комнате — это, знаешь, как раз не очень-то красиво…

Безработный журналист созвонился с редактором частной газеты и договорился о встрече.

Придя в назначенное время, обнаружил в кабинете, кроме редактора, еще какого-то мужика.

Они бухали.

— А, вот и ты… — сказал редактор и широким жестом указал на место за столом: — Присаживайся.

Начало, что и говорить, многообещающее…

Журналист сел.

Минут двадцать они пили водку и беседовали о жизни, а потом редактор вызвал журналиста в коридор и негромко сказал:

— Слушай, тут такое дело… Понимаешь, кассир будет только после двух… У тебя деньги есть?

— Это зависит от того, что вы называете деньгами…

— На бутылку водки хватит?

— Вполне.

— Не в службу, а в дружбу… Купи сейчас, а после двух я тебе отдам.

Журналист сбегал за водкой. Минут через десять, ополовинив бутылку, редактор вдруг хлопнул себя по лбу:

— Вот черт!.. Совсем забыл!.. Мне ехать надо на встречу!.. Давай завтра поговорим, а? Только звякни предварительно, а то меня застать трудно.

— Почему бы и нет? — ответил журналист.

На следующий день он добросовестно позвонил несколько раз, чтобы договориться о встрече, но редактор то еще не приехал, то на перерыв ушел, то уже уехал…

Такой вот жучара.

Главного редактора одной провинциальной радиостанции пырнули ножом в бедро, когда он шел на работу.

Кто пырнул?

Скорее всего — какой-то пьяный или обсаженный молодняк.

Позарились, козлы, на мобильный телефон, который редактор нес в руке…

Но в тот же день радиостанция растираживала мнение пострадавшего, будто он угодил на больничную койку непросто так.

Покушение, дескать, связано сего профессиональной деятельностью…

Так это или нет — до сих пор никому не известно.

Но редактору сделали рекламу.

Месяца через два после выхода из больницы его пригласили работать в Москву.

Как настолько крутого журналиста, что его даже пытались убить…

Тех ребят, которые его ножичком шырнули, он должен не в тюрьму упечь, а коньяком поить до усрачки!

Журналист, оставшись без работы, положил трудовую книжку в одну небольшую частную газету.

Директор его честно предупредила:

— Гонорары у нас крошечные…

— Ничего. Буду крутиться между несколькими газетами. Мне сейчас свободное время важнее, чем деньги.

Директор пожала плечами — дескать, твое дело…

Журналист появлялся в этой редакции раз или два в неделю, оставлял материалы и снова исчезал.

Писал он много, и претензий к нему не было.

В таком режиме он проработал месяца три или четыре.

Наконец, ему надоело постоянное безденежье.

Узнав, что в крупной областной газете появились вакансии, он договорился о штатной должности и отправился за своей трудовой книжкой.

Директор нахмурилась.

— Тебе что, у нас плохо?

— Хорошо, только платят мало.

— Так я ж тебя предупреждала.

— Ну да, все правильно… Мне предложили в штат пойти.

И журналист положил на стол уже написанное заявление.

Разговор этот, к слову сказать, произошел в понедельник.

Директор, ознакомившись с заявлением, нахмурилась еще больше испросила:

— А где ты был в пятницу?

— В каком смысле?

— А в четверг тебя где черти носили?

— Не понял!

— Все ясно, — сказала директор. — Два дня прогула без уважительной причины. Сейчас составим протокол, и я тебя уволю по статье. Хрен тебя вообще кто на работу возьмет!..

Дело было летом.

Корреспонденты стояли в курилке, истекая потом.

Новичок поинтересовался:

— А у вас командировки бывают?

— А куда ты хочешь поехать?

Новичок утерся платком и буркнул:

— В Африку.

— А почему не на Северный полюс? В Африке еще жарче, чем у нас. Там сейчас ад…

— Вот и хорошо, — был ответ. — После Африки вернусь сюда как в рай…Представляете: всего сорок градусов в тени!..

У одного ростовского корреспондента был прикол.

Он стригся под ноль и каждые выходные ездил в Таганрог к знакомой.

На перронах Ростова и Таганрога повторялось одно и тоже.

Едва он выходил из электрички, к нему подходил сотрудник милиции, привлеченный характерной внешностью, и требовал:

— Гражданин, предъявите, пожалуйста, вашу справку об освобождении…

Что любопытно: сразу требовал справку.

Паспорт ни разу не спросили.

Ну хотя бы для разнообразия.

В город должны были приехать "звезды" российской фантастики.

Журналист позвонил организаторам мероприятия — чтобы договориться о пригласительных билетах для себя и фотографа.

— Да зачем вам билеты? — удивился женский голос в трубке. — Тридцать рублей вход… Сущие копейки!

— Я там буду не для собственного удовольствия, а по заданию, — объяснил журналист. — За свои деньги в таких случаях билеты не покупают…

— У нас, знаете ли, пресса в смете не предусмотрена.

— Я что-то не понял, — сказал журналист. — Вы заинтересованы в благожелательном отзыве о мероприятии?

— Чем хуже вы о нас напишите, тем лучше, — отпарировал удар голос в трубке.

— Только чтоб потом без обид! — предупредил журналист.

Налившись желчью, он купил билет и пришел на встречу с литераторами.

Подойдя к организаторам мероприятия, представился и произнес:

— Ну что… Сцена оформлена безвкусно. В организации есть серьезные проколы. Зал могли бы хоть подмести перед тем, как людей пригласить… Кстати, а кто из современных производителей макулатуры посетил наш город? Пофамильно, пожалуйста… Я запишу для верности, чтобы не забыть…

Организаторы изменились в лице.

За десять минут до начала пресс-конференции к корреспонденту подошел коллега, фотограф.

— Мне надо за сигаретами выйти, — сказал он. — Не в падлу, присмотри за аппаратурой. Она на втором этаже осталась…

— На хрен мне это нужно! — ответил корреспондент не задумываясь. — Ты бы свою аппаратуру еще на улице бросил…

Фотограф повернулся и пошел за сигаретами.

Потом, уже в ходе пресс-конференции, он подошел к корреспонденту и шепнул:

— Слышь, подержи вспышку — она сломалась…

Корреспондент ожидал чего-то в этом роде. Он буркнул, продолжая писать в блокноте:

— Я занят!..

Так и не получилось у фотографа отремонтировать аппаратуру за счет коллеги…

Крупный металлургический комбинат купила московская финансовая группа.

Директор комбината, разумеется, уперся рогом — ни в какую не хочет покидать свой кабинет.

По слухам, попытка захвата предприятия должна была произойти не то в два, не то в три часа ночи — когда людей на комбинате почти нет…

Корреспондент газеты поехал на предприятие, чтобы приготовить репортаж.

Ведомственная охрана комбината отнеслась к его инициативе с интересом.

Если хочет присутствовать — пусть.

Только предупредили:

— Когда ОМОН приедет, вы отойдите в сторону. А то попадете под раздачу.

— Не, — сказал корреспондент. — Это не интересно.

— В каком смысле?

— Всегда интереснее писать, как тебя мочили, а не то, как мочили других. Искреннее получается…

Охранники поразились такой логики и больше полезных советов не давали.

Корреспондент мерз вместе с ними до пяти часов утра.

Когда стало ясно, что захвата не будет, сказал:

— Эх, разочаровали вы меня… Я думал, будет о чем писать…

Повернулся и ушел.

Выпускница журфака пришла к декану на прием.

Дело в том, что ее муж получил распределение в столицу, а ее хотели направить в глубинку.

— Очень хорошо, — сказал декан, отечески улыбаясь. — Каждый журналист должен начинать с сельской газеты.

— Через год ваша дочь заканчивает факультет. Она что, тоже начнет с районки?

— Само-собой!.. Прекрасная школа для молодой журналистки!..

В общем, пришлось мужу отказываться от работы в хорошей городской газете и ехать с женой в глубинку.

Через пару лет бывшая выпускница, а теперь — замредактора районки — приехала в столицу и случайно встретила декана на улице.

— Очень странно, — сказала она, — ваша дочь работает не в сельской газете, а на центральном телевидении.

Декан развел руками.

— Так получилось…

У газеты были финансовые трудности.

Зарплата выплачивалась с большими задержками.

Наконец, у одной журналистки лопнуло терпение, и она уехала в Москву.

Коллеги удивились:

— А если и там ей деньги своевременно платить не будут, она что, в Нью-Йорк уедет?

Журналист собрался в командировку на Северный Кавказ.

Спросил у коллег:

— Чего привезти в подарок?

Со всех сторон ему стали подсказывать:

— Барашка… Чачи… Папаху… Кинжал.

Тут репортер криминальной не выдержал:

— Кинжал не заказывайте. Кинжал он и без того привезет. В спине.

Пришел журналист в кабак.

С кружкой пива и пакетиком чипсов сел за столик.

Его сосед — мужик вполне приличного вида, но сильно пьяный — вдруг произнес с чувством:

— Какое безобразие!

Журналист по привычке заинтересовался: а вдруг — тема?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, вот вы мне скажите: как выглядит новый русский?

— Толстый. Коротко стриженный. В малиновом пиджаке. Цепь на шее. Перстень-печатка. Сотовый телефон…

— А я что говорю! Прихожу я сюда вчера и вижу типичного нового русского. У него был малиновый пиджак, золотая цепь в палец толщиной и не один, а два — два! — сотовых телефона! И при этом он — негр!

Редактором в газету взяли молодого парня.

Был он не дурак, но с огромным опломбом.

Общего языка с трудовым коллективов найти не смог.

За три недели сделал четыре ляпа.

Например, перепутал фамилии президентов Ингушетии и Карачаево-Черкессии…

Короче говоря, в редакции сложилась конфликтная ситуация.

И настолько серьезная, что хозяин газеты, живущий в Москве, бросил все дела и прилетел в провинцию.

Выслушал он сперва жалобы редактора на непрофессионализм трудового коллектива.

Потом — директора и всех замов, которые в свою очередь негативно отозвались о редакторе…

Наконец, пригласил к себе в кабинет журналистов и с широкой демократичной улыбкой предложил:

— Ну, рассказывайте… Какие будут жалобы, просьбы, предложения?

Наступила тишина.

Потом один журналист поправил пальчиком очки и кротко-кротко осведомился:

— Как рассказывать — коротко или длинно?

— Коротко, — сказал хозяин. — У меня самолет через два часа.

— Ну, если коротко, то с этим мудаком работать невозможно…

Хозяин принял воистину соломоно решение: он уволил не только редактора, который завалил работу, но и этого корреспондента.

Через некоторое время они случайно встретились.

— Ну как? — спросил хозяин. — Я удовлетворил требования вашего «профсоюза»?

Безработный оценил штуку.

— В принципе, да… Но вы приняли слишком радикальное решение.

— Почему же радикальное… Я выслушал и удовлетворил требования обеих сторон.

Демократ, блин!..

Один журналист кем только не работал!

Был корреспондентом, пиарщиком, редактором, снова простым корреспондентом…

Наконец, он решил, что засиделся в родном городе. Пора покорять Москву — она оценит…

Рассказывают, что приехав в столицу, он прямо с вокзала отправился в очень крупную московскую газету.

Пробился к редактору…

После десятиминутной беседы ему поручили приготовить несколько материалов…

Материалы так понравились боссам, что провинциала взяли в штат с испытательным сроком один месяц.

Ну, как в сказке…

А недели через три началось то, что мешало провинциалу делать карьеру в родном городе: он начал учить москвичей жизни.

Дескать, и газету они делают неправильно…

И половину творческого коллектива надо разогнать по причине бездарности…

И редакторат — какое-то сборище старперов, пропавших нафталином…

Когда эти разговоры дошли до руководства, Лешу пригласил кто-то из замов и сказал — коротко и флегматично:

— Пиши заявление…

На сайте крупного зарубежного информационного агентства журналист прочитал, что им нужен собственный корреспондент на Северном Кавказе.

Не долго думая, написал письмо и вместе с десятком самых удачных статей отправил по электронке.

Через день рано утром ему позвонили.

Голос с заметным акцентом произнес:

— Пригласите, пожалуйста, к телефону мистера такого-то.

— Я вас слушаю, — сказал журналист.

И позвонивший вдруг затарахтел по-английски.

— Минуточку, — сказал журналист. — Говорите, пожалуйста, по-русски — я не понимаю.

— Вы не говорите по-английски?! — охнула трубка.

— Ну да. Я вообще-то немецкий учил…

— Что ж вы нам голову морочите?!

В последующие две минуты журналист узнал, что английский язык — это язык общения в многотысячном коллективе единомышленников, делающих общее дело на всех континентах.

И что материалы он должен будет писать и сдавать вовсе не на русском языке…

— Это ничего, — сказал журналист. — У меня к языкам способности. За полгода как-нибудь осилю…

— Какие полгода?! Нам к концу недели надо сообщить в штаб-квартиру, кто будет собственным корреспондентом по Северному Кавказу!..

— Ну тогда извините за беспокойство, — сказал журналист и повесил трубку.

"Блин! — подумал он. — И почему в детстве меня отдали не в английскую спецшколу, а в немецкую?!"

Корреспондент, возвращаясь домой, проходил мимо редакции, в которой когда-то работал.

Увидел в окнах свет и решил: зайду в гости, давно не был.

В отделе пьянствовали.

— Чего налить? — спросили его.

— А-а… — Корреспондент легкомысленно махнул рукой. — Мне все равно. На халяву, как говорится, и уксус сладкий…

Спрашивавший как-то странно глянул на него.

Покопавшись в кульке, стоящем у стола, достал бутылку уксуса, мигом содрал крышку и налил треть стакана:

— Ну тогда тебе повезло — я сегодня как раз на рынок ходил… Халява, плиз!

Корреспондент обиделся.

Больше на прежнее место работы он не заходил.

Хотя обижаться нужно было не на бывших коллег, а на собственный язык.

Чтоб не повторял неудачные шутки-прибаутки.

На встречу прессы с руководством области один корреспондент пришел как на пляж — в шортах, в майке, в кепке с длинным козырьком.

Добавлю, что, кроме этого, он был небрит и сильно пьян.

В душном зале его развезло.

Когда некий чиновник выступил, в зале с грохотом опрокинулся стул и корреспондент, всхлипывая, бросился к нему:

— Друг! Дай я тебя поцелую!..

Пришел журналист на работу с бутылкой пива в руках, чтобы поправиться после вчерашнего.

Не сел, а плюхнулся за свой стол.

Открыл бутылку пива.

Только поднес ее ко рту — зазвонил телефон.

— Алле-о-о-о… — угасающе произнес журналист в трубку.

— Редактор на месте? — осведомился голос.

Очень какой-то знакомый.

— А кто спрашивает?

— Это директор.

Журналист и сам уже понял, кто говорит, но его понесло по инерции:

— Кто-о-о? Дир-р-ектор?! Какой ты, на хрен, директор? Ты — законченный урод! Пошел на хер!..

Бросил трубку на рычаги и приложился к бутылке.

Через десять минут приказ об увольнении был напечатан и подписан.

Генеральный директор предприятия областного значения собрал представителей прессы на встречу.

Пришли обозреватели как старых газет, специализирующихся на экономической тематике, так и совсем молодые.

Первый вопрос задал корреспондент одной из недавно созданных газет:

— Простите, Сергей Сергеевич, можно в двух словах — а чем занимается ваша уважаемая фирма?

Гендиректор помолчал немного, поднялся и вышел из зала.

Корреспондентке позвонила подруга и сообщила новость, от которой первая буквально зашаталась:

— Я уезжаю на постоянное местожительства в Канаду. Давай встретимся, посидим, поговорим…

Корреспондентка мигом вспомнила, что у подруги брат в Канаде и она давно говорила, что хочет к нему перебраться.

— Да, конечно, — пролепетала корреспондентка, чуть не плача. — Приезжай.

Подруга приехала с бутылкой коньяка.

Весь вечер они сидели, вспоминали десятилетия знакомства, пили коньяк.

Подруга утешала как могла — дескать, я звонить буду, писать…

А дней через несколько подружка снова заглянула в редакцию — для того, чтобы извиниться и сказать, что никуда она не уезжает.

— Понимаешь, ты вечно занята, — объяснила она свой поступок. — Вечно у тебя какие-то встречи, какие-то люди толкутся, ты сама часами в монитор пялишься… Я так хотела с тобой один вечер спокойно посидеть!..

Один фотограф пил лет двадцать.

Имел репутацию рубахи-парня.

По редакции ходил как-то бочком, к журналистам относился с благоговением…

Потом он угодил в больницу.

Его поставили на ноги, но врач предупредил:

— Будете пить дальше, протянете не больше года…

Фотограф решил взяться за ум.

Бросил пить.

Начал писать подклишовки к своим фотографиям.

От подклишовок в двадцать строк перешел к статьям и репортажам.

Наконец, добился того, что в родную газету со ставки "фотокорреспондент" его перевели на "репортер".

Это преисполнило его необычайной важности.

Он мгновенно забронзовел.

По редакции ходил не замечая своих бывших собутыльников и сослуживцев, которые еще помнили вечно пьяного Федю-фотографа.

Любые критические замечания по поводу своих материалов воспринимал в штыки — дескать, кто ты такой, чтоб меня критиковать?!

Работать с ним в паре стало невозможно.

В редакции частенько говорили:

— Уж лучше б Федя бухал как раньше…

Перед возвращением в родную Норвегию, Тур Хейердал дал пресс-конференцию для донских журналистов.

После выступления норвежца слово представили руководителю российской части экспедиции.

Буквально с первых слов он оговорился:

— Работать с Тур ХУЙдалом было для нас…

И осекся, не понимая, почему журналисты от хохота корчатся в креслах.

Сам-то он оговорки не заметил.

Зато стало понятно, как иногда называли норвежца между собой российские археологи и историки, принимавшие участки в раскопках…

Примерный образец диалога:

— Вася, скажи ЕМУ, что нужно десять лопат.

Возвращается Вася через пять минут.

— Ну что Тур?

— Тур хуй дал нам десять лопат. Сказал: копайте теми, что есть…

Безработного журналиста спросили, почему он не пробует поступить на работу в одну известную газету.

Журналист сделал круглые глаза.

— Меня туда не возьмут! — заявил он. — Редактор прекрасно знает, что я немедленно начну щипать его жену за задницу. Ну и на хрен ему рога?!

Собрались родственники.

В разгар пьянки тетка повернулась к своему племяннику — журналисту с десятилетним стажем, автору нескольких тысяч статей, очерков и репортажей.

— А знаешь, — сказала она, — это даже хорошо, что ты не женат и жениться не собираешься.

— Почему?

— Ну, я старше тебя. Вряд ли я тебя переживу. Значит, после смерти авторские права на твое творческое наследие отойдут моему сыну — твоему двоюродному брату…

"Ах ты сука пьяная!.. — подумал журналист. — Хрен тебе, а не авторские права!.."

Через полгода он женился.

Съемочная группа телеканала собралась в удаленный район области.

Рано утром оператор, он же — водитель на полставки, погрузил в редакционную машину аппаратуру и поехал за корреспонденткой.

Остановился у подъезда, посигналил.

Минут через десять терпение лопнуло. Позвонил на мобильный.

— Сейчас, сейчас, Вова, — ответил голос. — Я паспорт не могу найти…

Ладно, оператор подождал еще минут десять. Снова позвонил.

— Нашла! — услышал радостный голос. — Уже спускаюсь. Он в морозильнике был!

Действительно, через несколько минут корреспондентка с сумкой выбежала из подъезда — радостная, счастливая.

И тогда оператор задал вопрос, который не давал ему покоя последние минуты:

— Слышь, Света… А как ты догадалась в морозильник заглянуть?

Одна городская газета так себя любила, что регулярно публиковала читательские письма, содержащие хвалебные отзывы.

Ну и корреспонденты, разумеется, старались.

Обязательно спрашивали в конце интервью, вне зависимости от темы беседы:

— Нравится ли вам наша газета?

Кто ж признается в такой ситуации, что он городскую сплетницу вообще не читает, а если иногда и доведется ее взять в руки, то страшно при этом плюется или матерится?

— Очень хорошая газета! — обычно отвечали интервьюируемые. — Очень нравится! Вечер без нее — ну просто потерянный день!..

Апофеоз наступил, когда была опубликована статья об одной бабушке.

Бабушка эта лет сорок назад подсела на газету.

Выписывала, подшивала…

Перечитывала время от времени любимые публикации…

Когда она умерла, родственники во время похорон положили в гроб свежий номер.

Ну, чтоб на том свете бабушка не было скучно…

Рассказывают, будто в некоторых редакциях эту публикацию перечитывали вслух помногу раз.

При этом — заперевшись, чтобы случайный посетитель не помешал нахохотаться всласть…

Корреспондентка листала подшив газеты, отыскивая какую-то публикацию.

Потом, заинтересовавшись чем-то, внимательно просмотрела номера за последний месяц.

Увиденное заставило ее ахнуть.

— Помнишь, — сказала она соседке, взволнованная своим открытием, — у Вовчика мобильный телефон на улице украли?

Та, разумеется, помнила.

— Так вот. После этого он разродился несколькими статьями: репортажем о том, как у него сперли телефон, проблемной статьей о преступлениях, связанных с похищением мобильников, обзором фирм, предоставляющих услуги мобильной связи, и обзором цен на мобильные телефоны…

— Ну и что? — спросила коллега.

— За последний месяц он написал статьи: о ценах на товары в сэкс-шопах, о статистике разводов в нашем регионе и о проблемах операций, связанных с переменой пола… Как это прикажешь понимать?

До коллеги дошло.

Она открыла рот, но ничего сказать не успела: в кабинете появился Вовчик.

— Бедняга, — сказала одна корреспондентка другой.

— Кто — бедняга? — осведомился Вовчик, садясь за свой стол.

— Не обращай внимание. Это мы так — о своем, о девичьем…

В женском туалете одной из городских газет появилось объявление, распечатанное на лазерном принтере:

«Уважаемые сотрудницы!

Не бросайте, пожалуйста, в унитазы использованные тампоны и прокладки.

У нас есть договоренность со школой служебного собаководства ГУВД, так что все нарушители будут найдены и оштрафованы.

Администрация»…

Пришел журналист устраиваться в газету.

Редактор — старая знакомая, лет десять назад в одном отделе работали.

Обрадовалась:

— С удовольствием тебя на работу возьму! А то что-то у нас какой-то женский коллектив получился — шесть баб и только один парень…

Замялась:

— Правда, он — голубой… Ну, в общем, да — у нас женский коллектив…

Корреспондент уволился из газеты.

Получив расчет, вышел из бухгалтерии.

Остановился в коридоре.

Стал перебирать купюры, бормоча:

— У, сколько денег!.. У, сколько денег!..

Корреспондентка, проходя мимо, спросила:

— Вадик, ты когда мне 70 рублей отдашь?

Не поднимая головы, продолжая пересчитывать деньги:

— Да когда хочешь! Хоть завтра!..

Пришел корреспондент в редакцию.

Редактор спрашивает:

— Леша, а чего ты вчера на планеркуне пришел?

— У меня была уважительная причина.

— Какая?

Отвечает — без малейшего колебания:

— Я в вытрезвитель попал!

— Да? — Редактор обалдела. — Ну ты хоть расскажи, как дело было, за что тебя…

С искренним возмущением в голосе:

— Да ни за что! Встретил приятеля. Ну, взяли мы перцовки, выпили… Иду домой. Вдруг — менты подкатили, схватили под руки и потащили к «луноходу». Я садиться не хотел, но меня треснули под дых и бросили в фургон…

Редактор совсем выпала в осадок.

Подперев рукой голову, смотрела на корреспондента, как на Майкла Джексона…

Дослушала до конца и осведомилась не без яда:

— Ну и сколько сейчас это удовольствие стоит?

Корреспондент оживился:

— Что? Перцовка?

Владелец газеты сообщил трудовому коллективу, что с завтрашнего дня будет назначен новый директор — дипломированный журналист, с большим опытом коммерческой деятельности…

Корреспонденты разошлись по своим рабочим местам переговариваясь:

— А кто это такой?

— В первый раз слышу…

Наконец, пришел один внештатник.

— Как же, знаю! — сообщил он. — Классный мужик! Мы с ним как-то в студенческой общаге муравьиный спирт пили!..

Одна корреспондентка писала очень мало — в месяц не более одной статьи и пары информашек.

К этому привыкли и корреспондентку воспринимали не как творческую единицу, а предмет мебели.

Типа:

1. стол — один штука,

2. стул — один штука,

3. корреспондент, регулярно сидящий на этом стуле и ничего не делающий, — один штука…

Как-то случилось чудо: в течение трех дней она сдала две статьи.

Редактор удивилась:

— У тебя что, Оля, Болтинская осень?

Корреспондентка тупо на нее посмотрела:

— Какая-какая осень?

— А! — поняла редактор. — Ладно-ладно, иди… Пиши третью статью.

Как-то один журналист сравнил персонажа очерка с Пьером Безуховым.

Редактор, дочитав рукопись до этого места, вскинула глаза:

— А он не обидится?

— Нет. Я специально спросил.

Редактор задумалась.

— Сейчас так упал культурный уровень… Вряд ли читатели нашего таблоида когда-либо держали в руках «Войну и мир»…

И занесла авторучку, чтобы вычеркнуть сравнение.

— Не читали, так хотя бы фильм видели, — настаивал журналист. — Или в анекдоте слышали.

Редактор колебалась.

— Ну, давай, выйдем на улицу и спросим десять прохожих, — предложил журналист. — Если хоть один скажет: «Не знаю!», то вычеркивай, я согласен.

На улице с утра лил дождь. Идти не хотелось.

Тут редактор вспомнила, что в отделе распространения работает типичный представитель «поколения пепси».

Телевизор эта девица смотрит. А вот с книгой в руках ее никто никогда не видел.

Иногда в рабочее время она листает журналы мод — платонически.

По принципу: если б у меня было много-много бабок, то я купила бы вот это, это и это…

— А давай Наташку спросим? — предложила редактор. — Если она знает, я оставлю.

Закричала:

— Наташа! Иди сюда!

Пришла через минуту — очень недовольная:

— Чего?

— Ты знаешь Пьера Безухова?

Набычилась:

— Какого еще Пьера Безухова? Не знаю я никакого Пьера Безухова!..

— Понятно, — сказала редактор. — Спасибо. Можешь идти…

Наташа, что-то недовольно ворча, удалилась в отдел.

Было слышно, как ее спросили:

— Зачем тебя редактор вызывала?

— Да голову морочила — про какого-то хмыря расспрашивала… Я что, всех чмошников в этом городе знаю?!

Накануне в редакции праздновали день рождения, так что к десяти часам утра в офисе было всего несколько человек.

Начальник отдела реализации — уже немолодая женщина с не сложившейся личной жизнью — сидела за столом, подперев голову рукой, и бредила вслух:

— Хочу ребенка!.. Хочу ребенка!..Хочу ребенка!..

А в другом конце офиса сидела редактор.

В одной руке у нее стакан минеральной воды, в другой — сигарета.

Глоток — затяжка, глоток — затяжка…

Как и начальника отдела реализации, ее тоже мутило после вчерашнего.

А тут еще слушать этот похмельный бред…

В общем, когда терпение лопнуло, редактор истошно заорала:

— Лена, чтоб дети были, трахаться надо!!!

Из-за многомесячной задолженности по зарплате и гонорарам из газеты уволилась большая группа журналистов.

Директор стал обзванивать внештатных авторов, когда-либо сотрудничавших с этим изданием.

Он обещал повышенные гонорары.

Он рассказывал, какая это солидная, крупная газета…

— Печататься у нас престижно!

Внештатники только усмехались:

— Да вы мне еще с прошлого года должны! Вот расплатитесь — я подумаю, возобновлять ли мне сотрудничество…

В конце концов, удалось уговорить двух человек.

Один принес статью, а потом потрепался со знакомыми и понял, что в этом тысячелетии гонорара ему не видать.

Да и в следующем это более чем проблематично…

Когда пришло время, позвонил в бухгалтерию.

— Денег нет, — ответили ему.

— А когда будут?

— Не знаю, — сказала главбух. — Может, в следующем месяце… Поговорите лучше с директором.

— Спасибо, не хочется что-то… Пусть считает мой гонорар подарком на день рождения!

Второй автор оказался более настырным.

Он опубликовал не одну, а четыре большие статьи, и мысленно уже прикинул, на что потратит деньги.

Позвонив в бухгалтерию и услышав стандартный ответ («Денег нет. Поговорите с директором…), он поинтересовался, сколько начислено.

— Пятьсот рублей.

Автор обалдел.

Он рассчитывал получить, как минимум, раз в пять больше.

Но… с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Позвонил директору.

— В следующий четверг заплачу, — пообещал директор. — Приходи после обеда.

Легковерный «подснежник» приехал в назначенное время.

Разумеется, директора на месте не было.

И никто не знал, будет ли он вообще сегодня.

Около шести часов вечера, когда штатные сотрудники уже почти все ушли, хлопнула входная дверь на лестнице.

И в коридоре показался директор— прямо с улицы, припорошенный снегом, бодрый, веселый…

В одной руке он нес портфель, в другой — кулек с какими-то свертками и пакетами.

На ходу поздоровался с автором.

— Привет, Феликс! Статью новую принес? Молодец! Давай-давай!..

— Нет, я по поводу гонораров…

Директор остановился и увял.

— На следующей неделе.

— На прошлой неделе вы сказали — сегодня, — напомнил автор.

Директор извлек из кармана несколько скомканных купюр.

Внимательно посмотрел на них и сунул обратно со словами:

— Нет, не могу. Такие большие деньги!..

— Пятьсот рублей — большие деньги для такого солидного и респектабельного издания?!

Директор подумал немного и снова затряс головой:

— Нет, не могу. Давай на следующей неделе.

— Мне за квартиру надо платить!

— Мне тоже! Кроме того…

И директор принялся обстоятельно рассказывать о финансовых проблемах, постигших его семью.

Даже пытался разуться, чтобы показать дырявые носки…

Короче говоря, триста рублей автору заплатили через неделю.

Оставшиеся двести — еще через две.

Больше он в этом «солидном и респектабельном издании» не публиковался.

Политический обозреватель часто уходил в штопор и редактор в день выхода номера пасла его как ревникая жена:

— Леша, ты куда?

— За сигаретами, сейчас вернусь.

— Гляди, в супермаркет не заходи! Туда и обратно, быстро!

…

— Леша, ты куда?

— В туалет…

— Не слишком ли зачастил в туалет? Может, ты бутылку в бачке прячешь?

— Какая бутылка?! Что ты выдумываешь? Я еще не отписался по ЗС…

…

И так далее.

Все-таки она не доглядела.

На десять минут выскочила — за пиццей в ближайший ларек, а когда вошла в здание, охранник мрачно хмыкнул:

— А ваш этот… уже того…

Редактор схватилась за сердце.

— Сильно пьян?!

— Одну чекушку он, похоже, в подворотне раздавил. А другую засунул в карман пиджака. Так вот, когда он поднимался по лестнице, она его перевешивала — он за перила цеплялся…

Корректор уволилась из журнала и ушла работать в газету.

Стала рассказывать, какие нравы царили в журнале, как ей там было плохо…

Она не знала, что главный редактор газеты был когда-то женат на редакторше журнала.

В общем, послушал ее новый шеф, а затем буркнул:

— Что вы, Оксана Олеговна, на мою бывшую жену бочку катите?

Корректор обмерла:

— Это ваша жена?!

И мгновенно перестроилась: дескать, все было плохо в журнале, был только один светлый лучик — редактриса, такая умница, такая образованная, такая лапочка!..

В общем, с большим трудом вырулила из тяжелой ситуации.

Когда знакомые пересказали редактрисе эту историю, та не поверила:

— Он так сказал?!

— Да, да, именно так…

Редактриса задумалась:

— Он за меня вступился? Странно… Наверное, он был сильно пьян.

Идут два корреспондента по улице— старый волк и новичок.

Разговаривают.

Вдруг «старик» бросается на другую сторону улицы.

Жмет руку какому-то парню. Заискивающе улыбается. В благоговении твердит:

— Как же, как же! Регулярно читаю! Молодец! Здорово!..

И так далее в том же духе.

Парень мнется от неловкости. Не знает, как оборвать поток славословия.

Смущенно пробормотав «Извини, я на встречу опаздываю…» — быстро уходит, почти убегает.

— Кто это был? — с благоговением спрашивает новичок.

— А!.. — машет рукой «старик». — Мудак один!

Пришел журналист в крупную известную фирму, чтобы взять интервью у директора.

Надавил кнопку звонка рядом с бронированной дверью.

Послышались торопливые шаги и голоса.

Затем все стихло.

Журналист удивился и позвонил еще раз.

Снова какая-то возня за дверью, шум…

И ничего.

Только после третьего звонка щелкнул замок, и на пороге появилась секретарша.

Не менее странная, чем все, что происходило последние минуты: стояла, загораживая собой проход, молчала, смотрела на посетителя и как будто его не видела…

— Здравствуйте, — сказал журналист. — Я из газеты такой-то. Мне назначена встреча на три часа.

— Я в курсе, — ответила секретарша.

— Директор на месте?

— Да, — ответила секретарша.

— Так можно войти?

Немного поколебавшись:

— Войти-то можно… А вот уйти не удастся.

— То есть?!

— Ну, понимаете, у нас сейчас обыск…

Московская кинокомпания решила снимать сериал о футболистах в одном провинциальном городе.

Чтобы сэкономить на оплате актеров, решили использовать непрофессионалов.

Так, тренера футбольной команды должен был играть настоящий тренер местной футбольной команды, начальника милиции — настоящий начальник ГУВД…

И так далее.

Только на роль мэра города пригласили профессионального актера.

На пресс-конференции журналисты, разумеется, спросили:

— А почему вы нашего мэра не задействовали в проекте?

На вопрос взялся отвечать исполнитель главной роли:

— Во-первых, мэр по сценарию — человек очень добрый…

Журналисты засмеялись.

Ответивший не знал местные расклады.

Он понял лишь, что сказал что-то не то…

Но решил все-таки закончить мысль:

— А, во-вторых, его убивают…

— Давно пора! — выкрикнул кто-то.

Редакционная машина попала в аварию.

Водитель, начальник рекламного отдела и директор газеты отделались легкими ушибами и ссадинами.

Четвертый пассажир — главный редактор — получил ранения, несовместимые с жизнью, и умер по дороге в неотложку.

Узнав о случившемся, журналисты ахали и охали.

— Жалко, — говорили. — Хороший был человек…

И тут же спрашивали:

— А она (в смысле — директор, ставшая притчей во языцах своей утонченной стервозностью) — тоже была в этой машине?

— Да. Пара синяков.

— Ох!.. Прости, Господи!.. Лучше б наоборот…

Человек, не имеющий никакого отношения к журналистике, случайно попал на редакционную пьянку.

Услышал, как два корреспондента перемывают косточки всем и вся, и не удержался от реплики:

— А говорят, будто самые большие сплетницы — это женщины…

— Ну, мужик… — сказал один корреспондент. — Ни фига ты в нашей профессии не понимаешь. Болтливость и тяга к сплетням — это такой же показатель профпригодности для журналиста, как наличие музыкального слуха — для музыканта…

После инцидента между известной поп-звездой и начинающей корреспонденткой, прогремевшим на всю страну, немало пресс-конференций в Ростове начиналось со слов:

— Спасибо, господа журналисты, что никто не пришел в розовой кофточке!..

Журналистка отправилась с двумя менеджерами из рекламного агентства в командировку.

Едва сели в поезд, решили отметить отъезд.

И так увлеклись, что никак не могли остановиться.

Ближе к вечеру журналистке стали приходить в голову нехорошие мысли: всю ночь в одном купе с двумя пьяными парнями…

Что делать? Как быть?

Наконец, придумала.

Когда один менеджер вышел в туалет, стала обрабатывать оставшегося:

— Вова, похоже, перебрал… Ты мне поможешь, если он вдруг приставать начнет?

— Не волнуйся! — махнул рукой менеджер. — Он не будет приставать.

Журналистка вдруг обиделась:

— Почему это не будет?

— Он «голубой».

— А-а…

Вернулся «голубой» Вова.

А скоро и второму менеджеру захотелось отлить.

Вышел…

Журналистка стала обрабатывать Вову по той же схеме:

— Коля, кажется, перебрал… Ты меня защитишь, если он вдруг начнет домогаться?

Вова поморщился.

— Да не будет он тебя домогаться. Он — гей…

Во, блин, поездочка!

Одно утешение: пили оба менеджера, как нормальные мужики.

Менеджер по рекламе созвонилась с генеральным директором крупного холдинга.

Полчаса пела соловьем, какую прекрасную газету она представляет и какие у газеты при этом низкие расценки…

В конце концов, договорилась о встрече.

Пришла в офис.

— Его пока нет, — сказала секретарша. — Будет с минуты на минуту. Чай, кофе?

Едва подала кофе, у подъезда остановилась машина.

— А вот и он. Уже приехал…

Менеджер оставила чашку в покое и устремила взгляд на входную дверь.

И вот на пороге появился молодой мужчина скандинавского типа.

В респектабельном английском костюме.

С «Ролексом» на запястье.

— Здравствуйте, Валентин Андр… — начала менеджер, вставая.

— Это не он, — остановила секретарша. — Это телохранитель.

— А, пардон…

Опустилась на место.

Тут же в приемную вошел крепкий коренастый мужчина средних лет.

По-хозяйски огляделся…

Менеджер привычно оценила стоимость его прикида.

— Здравствуйте, Вален…

— Это его водитель, — сказала секретарша.

«Ни фига себе! — подумала менеджер. — А он-то сам какой в таком случае?!»

Стала ждать с нетерпением.

То, что директор совсем рядом, было ясно из хриплого рева в коридоре:

— Да я вас всех, на хрен, выгоню!..Понабирал козлов — никто работать не умеет!!!

И так далее, и тому подобное.

Наконец, в приемную ворвался какой-то взмыленный плюгавый мужик предпенсионного возраста.

В дешевом пиджачке турецкого производства, в синих джинсах…

Менеджер и не шелохнулась.

Продолжала смотреть на входную дверь.

— Валентин Андреевич, — подсказала секретарша.

За одной журналисткой коллеги заметили странность: стоит ей устроиться в процветающую газету, как вскоре у данного издания начинаются финансовые проблемы…

И вот эта самая журналистка в очередной раз уволилась из-за того, что начались многомесячные задержки по выплатам зарплаты.

Спросила у знакомого:

— Где сейчас есть вакансии?

Знакомый назвал пару газет и несколько журналов.

— А с бабками где лучше всего?

— В журнале таком-то, — был ответ.

— А у них точно нет финансовых проблем?

Тогда знакомый рассказал, в каком роскошном офисе находится редакция, сколько платят сотрудникам и в каких ресторанах отмечали прошлый Новый Год, 23 февраля, 8 Марта…

— Гм… — сказала журналистка. — Завтра схожу…

Следующим вечером позвонила:

— Офис, конечно, отличный. И платят хорошо…

Замялась.

— Что не так? — спросил знакомый.

— Только мы начали разговаривать, как директор признался, что аренда офиса слишком дорого обходится, — надо что-то другое искать, подешевле…

Однажды утром журналистка, вставая с дивана, оступилась и упала.

Казалось бы — пустяк, но она ухитрилась при этом сломать руку, ключицу и пару ребер.

Потом она пару месяцев ходила в гипсе и рассказывала знакомым, как упала…

Что сказали врачи…

Как ей накладывали гипс…

Какой назначили курс лечения…

Как отреагировали на случившееся подружки…

В общем, всю историю болезни — вплоть до мельчайших деталей.

Особенно ей удавалось передать словесными образами зуд кожи под гипсом…

Узнав, что заболевшая коллега вочередной раз собирается навестить родную редакцию, сотрудники морщились и рефлекторно начинали чесаться.

А наиболее злые говорили:

— Она сейчас молочных продуктов много ест — для костей. Неплохо бы ей и рыбьего жира попить — для мозгов…

— Только представь себе — он мне деньги за полгода должен!.. Почему я, журналистка с двадцатилетним стажем, должна свои честно заработанные чуть ли не клянчить! И у кого? У этого тупого наглого мужлана! Да мой дед его бы на порог не пустил!

— В каком смысле? — переспросил знакомый.

— Я дворянка, у нас под Винницей до революции имение было!.. Я этому жлобу так и сказала! А он только хмыкнул!

— Тогда все ясно, — сказал знакомый. — Он тебе бабки не платит из классовой ненависти…

Корреспондент пришел устраиваться в журнал.

Директор предприятия и главный редактор переглянулись и сказали:

— Нам подумать надо.

— А я как раз хотел пойти покурить…

Вышел на лестницу.

Стоит, пускает деньги на ветер.

Через пару минут в курилку вышли два сотрудника. Сунули сигареты в губы, задымили.

Один сказал:

— А мне Лариса Михайловна вчера швейцарский нож подарила. Теперь штопор всегда под рукой. Если надо бутылку открыть — никаких проблем!

Корреспондент хмыкнул:

— А авторучкой никогда пробку пропихивать не доводилось?

Обалдело:

— Нет…

— А консервы открывать маникюрными ножницами?

Еще более растерянно:

— Нет…

А в этот момент разговор директора с редактором зашел в тупик.

— Мне он как-то не очень, — сказал директор. — Но работать с ним тебе, а не мне. Если хочешь — бери.

Редактор тоже пожал плечами:

— На меня, откровенно говоря, он тоже большого впечатления не произвел. Откажу я, наверное…

Направился в курилку.

Перед неплотно закрытой дверью вдруг остановился. Послушал немного и вернулся:

— А давай все-таки возьмем. Хоть скучно не будет…

Журналист узнал, что знакомая корреспондентка вернулась из Турции очень довольная отдыхом.

Осведомился:

— А птичий грипп она там не подхватила?

— Нет, — заверили его. — Она была до того, как начались первые заболевания…

Глубокомысленно:

— Так, значит, это она его в Турцию завезла!..

Позвонил бывший музыкальный обозреватель одной из газет.

Стал жаловаться:

— Год не могу работу найти! Ну, что за дела?! Меня во всем мире знают! Артемий Троицкий мой лучший друг! Сестра Мишель Пфайфер по первому звонку даст мне ключи от своей пражской квартиры, если я в Чехию приеду! Типа: зачем тебе по гостиницам скитаться, у меня квартира пустует, живи там хоть год!..

И так далее, и тому подобное.

Когда слушать эту хлестаковщину надоело, знакомый произнес:

— Так ты говоришь, что тебя во всем мире знают? Теперь, осталось дело за малым: сделать так, чтобы тебя еще и в нашем городишке знали…

Сменилось руководство регионального отделения Союза Журналистов.

Новое правление прогнулось перед властями, чтобы получить новое здание в центре города, средства на капитальный ремонт и финансирование Союза…

Планы у правления были грандиозные.

Выяснилось, например, что региональное отделение никак не может обойтись без своего собственного гимна…

Объявили конкурс, выделили какие-то немыслимые деньги на призовое вознаграждение, и местные композиторы и поэты засучили рукава.

Некоторые журналисты ворчали:

— А музыку-то зачем сочинять? Она уже есть — готовая… Из кинофильма «Игрушка»… В самый раз будет.

Одна корреспондентка работала сперва на телевидении, потом — на радио.

Каждый раз у нее не складывались отношение с руководством, и она уходила.

Она была фанатиком электронных СМИ, поэтому, когда она вдруг подалась в газету, все удивились.

— А все очень просто, — рассказала журналистка. — После эфира ничего не остается. А от работы газетчика — папка с вырезками. В любое время можно посмотреть, перечитать, показать…

Радиожурналист сказал знакомому газетчику:

— Ну ладно, у нас прямой эфир, всё делается с колес. Иногда случаются ляпы и накладки. Но чего я понять не могу — почему ошибки бывают и в газетах? Ведь у вас достаточно времени, чтобы написать статью, а потом — проверить и перепроверить цифры и факты…

На редакционной вечеринке один журналист стал клеиться к ведущей экономической еженедельной программы.

— И не старайся, — отмахнулась она. — У меня оргазм бывает только от денег!

Тогда журналист вытащил из портмоне банковскую карточку «Visa» и помахал у теледивы перед носом.

— Ой, что-то не верю, — сказала она. — Ничего не чувствую. Кажется, она пустая…

И отвалила.

— А ведь права, сучка, — проворчал журналист. — Там и ста рублей нет…

Один репортер очень необычно решил отметить свое 15-летие в журналистике: написать мемуары.

— Не рано ли? — словно сговорившись, спрашивали знакомые.

— Мемуары надо писать, когда воспоминания еще не отредактированы склерозом, — отшучивался репортер. — И поверьте — мне есть, что рассказать. Ничего выдумывать не буду. Напишу только то, что было. Я за пятнадцать лет такого скотоложества насмотрелся!..

— Гляди, по судам затаскают!..

— Не затаскают. Я размещу в интернете. Судебных прецедентов пока не было…

Скоро все журналисты в городе знали, что репортер, известный скандальным характером и злым языком, намерен «всем сволочам вырвать матку прямо через прямую кишку без наркоза»…

Хихикая, спрашивали, на каком сайте искать мемуары и когда появятся первые главы.

Вскоре слухи дошли и до будущих действующих лиц.

Как-то репортер на улице встретил редактора одной областной газеты.

— Я слышала, Вася, ты мемуары написал? — спросила она.

— Верно, — ответил репортер, ухмыляясь. — Рабочее название: «Тихий омут».

— И обо мне будет?

Репортер ухмыльнулся еще шире.

— А как же!

— Разве тебе у нас плохо было?

— Если у вас так хорошо было, то почему «меня ушли»?

Случайный человек, попав в редакцию любой телекомпании за час до эфира, будет шокирован, услышав, как журналисты сражаются за время и первоочередность.

Обступив редактора, они пытаются аргументировано доказать важность именно своего материала.

— У меня репортаж из Законодательного собрания! — кричит один. — Мой материал должен идти первым!

— У тебя сухой официоз, — говорит другой. — А у меня — паводок, социальная катастрофа. Сто двадцать домов затопило! Четыреста тридцать два человека остались без жилья!.. Я первый!

Вмешивается третий:

— Да на хрен кому твой паводок нужен! Подумаешь — четыреста тридцать два человека без жилья остались! А ты знаешь, сколько жителей нашего города вообще не имеют своего жилья?.. Я вот о трех школьницах сюжет снял! Их убили с особой жестокостью! Весь город гудит!

Четвертый иронически спрашивает:

— Как убили?

— Двух задушили, одну — ножом пырнули. Сперва поиздевались, конечно.

— А у меня репортаж о том, как в мусорном жбане мужика нашли, — не без гордости говорит четвертый. — По частям. Я ментам помогал рыться в мусоре. Есть потрясающие кадры…

Тут вмешивается редактор:

— Ну это нет… Впереди Законодательного собрания я расчлененку не пущу!

— А после?

— В качестве прослойки дам паводок. Затем — блок криминальной хроники: твою расчлененку, потом — школьниц. Как два происшествия, имевшие большой общественный резонанс.

Журналист, приготовивший материал о смерти трех школьниц, с ненавистью смотрит на коллегу.

Для него он сегодня — злейший враг.

Но он тешит себя надеждой, что завтра кто-то не просто убьет трех школьниц, а еще и на куски порежет.

Уж тогда он отыграется!..

Журналист старой закалки устроился в недавно созданную газету.

Увидел, как там бухают двадцатилетние корреспондентки.

Потом рассказывал — с искренним возмущением в голосе:

— Еще ничего не написали, а пьют так, будто пропивают Нобелевскую премию по литературе. Или, на худой конец, — Пулитцеровскую по журналистике!..

Ростов-на-Дону,

1999–2004 гг.