Глобальное отключение (СИ)

Глава 17

Рядом ревела оживленная транспортная магистраль, но почти все пространство вокруг было заполнено травой и небольшими, но многочисленными желтыми пятнышками цветущих одуванчиков. Старшая не стала резвиться среди них по-фейски, как было предсказал про себя Евгений, она лишь умиротворенно уселась на траву в позе медитации, принюхиваясь к одуванчиковому аромату. Сидела фея, впрочем недолго.

— Ой, тут рядом котика прикопали.

— Откуда ты знаешь?

— Профессиональное чутье. Прикопали не так чтоб совсем давно. Придется теперь раскапывать, ногти о землю обламывать.

— А зачем?

— Увидишь.

Фея принялась увлеченно вкапываться пальцами в землю, и занималась этим до тех пор, пока трансцендентный не догадался сотворить ей лопату. С негодованием отвергнув металлическую, она с тем же пылом поблагодарила за инструмент из пластика.

— И все-таки, зачем ты откапываешь дохлое животное? У меня есть догадка, но она слишком хороша, чтобы быть правдой.

Вгрызаясь в землю, фея произнесла:

— Да, именно то, что ты подумал, я и собираюсь сделать.

— Круто. Я так и знал, что вся эта розовая чепуха о милых магических созданиях скрывает за собой более интересные и мрачные, кхм, подробности.

— Ты это о чем? — сказала фея, выдирая из земли жалкого вида трупик.

— Хочешь горчицы или кетчупа?

— Что-то не поняла. А как горчица поможет мне его оживить?

— Чего? — тупо переспросил Евгений.

— Смотри, балбесина, я уже давно, кроме крошечного семечка, ничего не оживляла. И это хорошо, ведь котик умер давно, так что сил потребуется много.

— Ты что, фея жизни?

— Учитывая, сколько созданий я не могу оживить, и прохожу мимо несчастных, я скорее фея смерти. Но котику повезло, я полна сил.

— Ладно, погляжу хоть, как делают кошачьего зомби.

— Вот дурак, я же не некромантка какая-то. Я фея жизни! Котик будет как новенький, проживет тыщу лет, если обойдется без несчастных случаев, и наплодит кучу потомков. Смотри!

Старшая, не брезгуя, положила трупик на колени и наложила на него руки. Реальность вокруг феи поплыла, изменяясь. Трансцендентный, который менял в округе физические законы только для того, чтобы фея могла жить в этих условиях, внес в свои усилия определенные коррективы — фея беззастенчиво вмешивалась в столь многие законы, что Евгений с трудом успевал ими жонглировать. Вскоре кот, внешне вполне живой и здоровый, соскочил с коленей Старшей и помчался через дорогу, при этом он лишь чудом снова не погиб под колесами. Перебравшись на ту сторону, котяра принялся безмятежно умываться.

— Ты могла бы зарабатывать неплохие деньги, воскрешая домашних питомцев олигархов.

— Я лучше буду помогать тем, кому велит помочь сердце.

— Я в смешанных чувствах. С одной стороны, ты сделала то, что я готов признать настоящим чудом. Удивительным и достойным уважения. С другой, ты по-прежнему остаешься розовой до невозможности. Даже ориентация у тебя и та розовая.

— Уж какая есть. А сам ты что, не смог бы кота воскресить?

— Только очень «свежего» сумел бы. А такого… такого не вернуть к жизни даже маме.

— Значит, я сегодня героиня. Все-таки показала тебе то, что тебя удивило! В награду прокати меня на этаком тарантасе! — фея махнула рукой в сторону дороги.

— Я не умею водить такие примитивные машины.

— Не отпирайся, ты быстро научишься.

— Может и научился бы, но желания нет. Я оставил без присмотра одного человека, надо бы поглядеть, как у него дела, вместо того, что бы кататься с феями на анахронизмах. Мне с тобой рядом ему показываться стыдно, но ладно, так уж и быть. Телепортируемся к нему вместе.

— Вон едет общественный тарантас. — фея указала пальцем на автобус. — прокати меня хотя б на таком! Не жмоться, плата за проезд должна быть небольшой.

— Он металлический.

— Да? А по виду не скажешь. Ладно, обойдемся тогда. Ну что, пошли к твоему другу?

— Он не друг, он меня наверняка ненавидит. На одуванчики-то насмотрелась?

— Когда их так много, они теряют все свое очарование. Да ну их, сорняки эти!

Вместе с безымянной феей в круге света от костра появилось неожиданное дополнение в виде схватившей ее за плечо особы в костюме горничной. Другой рукой горничная держала нож, готовая без раздумий его применить.

— Это кто ворует мою служанку у меня из под носа? Кому жить надоело? — произнесла она воинственно.

— Найти, тут Владычица. Все в порядке, она наверное решила меня наказать лично.

— И это по-твоему «в порядке»? Я ее сама сейчас покараю, так, что мало не покажется! — возмутилась Найти.

— Это как это ты меня карать собралась? Давно в задницу сосулькой не получала, дура? — взвилась Атаи.

— Босс и Владычица, успокойтесь, пожалуйста! Не надо вам обоим никого карать, лады? Я сама виновата, что статуи разбила, мне и отвечать.

Ева, ранее стоявшая рядом с замешательстве, вмешалась:

— Вообще никого нет нужды наказывать. Тебя призвали, потому что нам очень нужна помощь. Ты ведь умная, да?

— Может и умная. Мои орки быстро начали наводить ужас и панику на тех троих, даже на Вотти.

— Вот и хорошо. Атаи, проси ее ты, ты же Владычица, как-никак.

— Кхм. Безымяшка, имя хочешь заслужить? — сказала Атаи.

— Ага. Кого надо убить?

— Обойдемся без убийств. Глянь-ка на эти расчеты…

— Имя я и сама ей могу дать. — вмешалась Найти.

— Интересно. И какое же? — заинтересованно спросила Атаи.

— Я думала назвать ее Васей.

— Почему именно Васей?

— От слова вассер.

— Так вассер — это вода. А она воздушная.

— Да? Все равно пусть будет Васей.

— Не надо Васей. Пожалуйста. — смиренно попросила фея.

— А прозвище ей дать надо — Пианино. — вмешалась Ева.

— Почему Пианино? Ей ну никак не украсть пианино в силу размеров.

— Потому что она — настоящий рояль в кустах! Зачем был нужен весь штат физиков и математиков, который я содержала, если можно было обойтись безымянной феей?

— Отлично, приступай к расчетам, Вася Пианино. — подытожила Атаи.

Фея заломила руки, чуть не плача:

— Ну за что вы так со мной! Я лучше суициднусь пойду, чем приму такое имя! Вы этого добиваетесь?

— Не переживай ты так, мы шутим просто. — сказала Атаи.

— Раз шутите, то я помогу чем могу. Но вы, блин, не шутите со мной. Умишко не показывайте. Потому что имя — это очень серьезно! Нашли над кем издеваться, над безобидной фейри!

Извини, Винди. Мир?

— Мир. Ой, а Винди — это что… имя? Мое? Я же еще ничего полезного не сделала.

— Ага. Твое. Ну как оно тебе? — сказала Атаи гордо, будто поэму сочинила, а не простенькое имя.

— Вполне. Спасибо, Владычица. Завтра же отправлюсь и сопру в деревне что-нибудь с миленьким названием.

— Удачи с этим. Смотри не прочайлддись. Ну что, глянешь на формулы?

— Я и слов-то таких не знаю — «формулы».

— Уверена, все будет в порядке.

— Хорошо, если так… показывайте ваши формулы.

Внизу серебрилась на солнце река и колосились желтые злаки. Пшеницу никто и не думал убирать, она являлась декоративной и подпитывала вместо желудков эстетические чувства. Поля предназначались для одного единственного дела — они были площадкой развивающей игры для маленьких детей. В небе висело множество огороженных разноцветных платформ, периодически меняющих цвет. Каждая платформа по команде телепортировала ребенка на соседние из числа находящихся пониже, куда именно — зависело от цвета платформ и времени предыдущего перехода. Целью было добраться до воспитателя как можно быстрее, и потом всем вместе искупаться в реке, хвалясь при этом своими успехами и насмехаясь над самыми нерасторопными. Платформа Михаила находилась высоко над землей, хотя соревнование началось давно — он пообещал другим детям, что сегодня даст им фору. Выигрыш его совершенно не интересовал. Все, что его волновало — это отличная сигара в руках и шило в кармане. Шило было гораздо важнее сигары. Сегодня наконец решится, кто же главнее — он или воспитатель.

Воспитатель, внешне неотличимый от человека, был, тем не менее, роботом из плоти, запрограммированным на развитие детей, уход за ними и пресечение шалостей. И он с этим справлялся на пять с плюсом, до тех пор, пока коса не нашла на камень. Ровным счетом ничерта не соображавший в этом мире Михаил был, все-же, ментально взрослым человеком, и предпочитал сам принимать решение насчет того, хочется ли ему есть или спать. Один чертов биоробот уже решил за него, жить ему или умереть, и ему вовсе не хотелось подчиняться, пусть и в мелочах, другому. Платформа загорелась красным, и Михаил пальцем попробовал шило на остроту. Когда цвет сменился на оранжевый, пятилетний карапуз начал спуск вниз, умудрившись в итоге прийти не одним из последних. Ближе к земле он раскурил сигару и, как ни в чем ни бывало, подошел к воспитателю.

— Миша, немедленно кинь каку на пол! — тут же отреагировал он.

— А если не кину? Силой отберешь?

— Сначала я обязан попробовать уговорами.

— Отлично. Пробуй, а я пока покурю. — сказал Михаил, и, сделав глубокий затяг, закашлялся своими крошечными чистыми легкими.

— Миша, я директору расскажу. Я вынужден. Давай сюда сигарету!

— Это сигара, глупый робот. Продолжай уговоры свои.

— Я создан любить детей. Но я не уверен, что тебя люблю. — внезапно сказал воспитатель с грустью в голосе.

— Вот. Я из тебя нормального человека сделаю. Сожжешь техпаспорт, сбежишь от хозяев и отправишься наемником в горячих точках воевать.

— Не отправлюсь. Я же только тебя не люблю, а остальные дети хорошие…

— Это пока. Я их перевоспитаю.

— Так, все, мне надоело! Отдавай сигару!

Биоробот потянулся к Михаилу и вздрогнул. — тот достал шило из кармана и угрожающе его выставил на вытянутой руке между собой и воспитателем.

— Миша, подумай, что ты творишь. Поговорим как взрослые люди…

— 3,14деть — не мешки ворочать. — ответил карапуз и с опаской затянулся еще раз. — давай, охмуритель. Говори со мной как взрослый.

— Директор вынужден мириться с твоими выкрутасами, потому что мир у нас развитый, и никому не пришло в голову включить в контракт исключение подопечного из интерната, если он окажется не ребенком, а бесенком. Но скоро тебе исполнится шесть лет. Контракт был ровно на полдюжины лет. И его не продлят. Просто не продлят, и ты отправишься в государственный интернат. А там таких веселых игр, как у нас, нет…

— Да на х*ю я вертел вас и ваши игры. Я, может, вообще живу только для того, чтобы одному ИИ нос с черепом сровнять и почки ему отбить, а может быть и яйца. Хотя нет, яйца — это не по-мужски…

Воспитатель с удивлением уставился за спину Михаилу, но бывший лейтенант решил не вестись на подобный дешевый трюк.

— Что-то мне подсказывает, что он говорит про тебя, балбесятина. — послышался со спины приятный женский голос. Принадлежал он красивой крылатой девушке.

— Обо мне он говорит, к сожалению. — ответил ее спутник-мужчина.

— О тебе? Это ты, стало быть, трансцендентный мегахрен Евгений? — спросил Михаил, который все еще был в сомнениях, потому что видел Евгения в мультивселенной-Инь лишь один раз пять с половиной лет назад, когда ровным счетом ничего не соображал.

— Ну, я.

Михаил дурным голосом заорал и кинулся с шилом на своего трансцендентного «спасителя».

Винди увлеченно объясняла остальным, как обустроить вселенную. Плюнув на это дело, горничная направилась в сторону особняка — дрыхнуть. Фея в своих пояснениях обращалась к языку яблок, камушков и орешков. Затем начала чертить что-то на земле. Затем в голове у нее что-то резко перемкнуло, и она стала выводить уже готовые формулы. От которых начала пухнуть даже голова Евы:

— Винди, ты уверена, что длина окружности именно так должна соотноситься к диаметру?

— Да, уверена.

— Это маразм, мы зря тратим свое время. Бесконечное число, лежащее в основе кучи других расчетов — это за пределами добра и зла. — вмешался Тизиан, расправившийся с шашлыком и вином, и встрявший в обсуждение на середине.

— Но почему? — удивилась фея.

— Да потому, что в искусственном мире так нельзя! Как ты этого не понимаешь?

— Вот именно, что в искусственном. А то будет естественный мир. Там так можно и нужно делать!

— Ну хорошо, допустим. — сказала Ева, схватывающая все на лету не хуже фей. — а как в таком виде законов мироздания склепается линия ДНК?

— А там не линия будет.

— Как это не линия? — спросил Тизиан озадаченно.

— А вот так. Хочешь небольшое шоу?

— Не хочу я никаких шоу. Просто объясни по человечески.

— Нет уж, я придумала интересную игру. Пойду фей собирать. — сказала Винди и отправилась восвояси.

Вскоре она привела с собой сонмище фей всех размеров и степени милоты. Они сосредоточенно шушукались между собой. Каждая держала в руке по красивому отполированному камушку. Ева тем временем ломала голову над некоторыми аспектами будущей вселенной. Кое-что в ней упорно не удавалось осознать. Вздохнув, она повелела сильнейшему в мультивселенной математику появиться рядом.