Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило

Серая крепость. Месяц Посоха

На утро заседание продолжилось. Бледный секретарь со скорбью в голосе объявил о замене в судейской команде: в связи с отбытием господина Брдрфрмрского на подвиг с драконом и недомоганием временно свалившегося с северной башни бароном де Флером, нынче третейские обязанности будет исполнять господин Жан-Клим дю Блон, капитан дворцовой охраны. Милости просим!

Злой, как голодный пес, невыспавшийся мэтр Адам обвел пристальным взглядом почтеннейшее и благороднейшее собрание. Буквально пять минут назад у господина мага состоялся пренеприятнъый разговор с коллегой Панчем. Смысл беседы, если передать коротко, состоял в вопросе: почему мэтр Адам, как последняя свинья, должен работать, напрягать свои способности, слушать мысли преступника, свидетелей и прочих, выясняя, кто лжет, кто говорит правду, а мэтр Панч в это время, опять же, как последняя свинья, нажирается эльфийскими винами?

Мэтр Виг, в апартаментах которого происходила ссора, попытался вмешаться, объясняя, что оба его молодые коллеги по Магическому Искусству просто не могут быть последними свиньями одновременно, и вообще, свиньи не работают, а криптозоологи мыслей не читают; мэтр Адам вспылил и чуть не врезал каждому по мозгам. Фигурально выражаясь. В последний момент спохватился, со скрежетом и посвистом нейтрализовал готовое сорваться имбецилизирующее заклинание, и просто наорал на двух душевно понимающих друг друга криптозоологов. Мэтр Панч пообещал исправиться. Мэтр Виг… посоветовал испытанное народное средство для восстановления душевного равновесия… Нет. Не выпивку. Он еще один способ, оказывается, знал.

Мэтр Адам коротко посоветовал Вигу убираться, куда подальше. На скромный вопрос, куда ж податься смиренному узнику Серой крепости, когда до официального освобождения еще год с лишним, мэтр Адам вспомнил о бароне Бруно. Господин судья изволил доставить массу хлопот минувшей ночью, после того, как в очередной раз убедился в коварстве земных сил притяжения. Разбиться насмерть при испытании на скорую руку склеенных из страусиных перьев крыльев не получилось – и в северной башне было всего три этажа, и как раз под ней располагался крепостной пруд. Господин де Флер отделался уязвленным самолюбием, несколькими синяками, наглотался ила и живых мальков. Потом устроил бешеный, катастрофический, неистовый разнос коменданту Буше, дескать, что за мерзость у них под стенами-башнями, да почему воздух не достаточно плотный, господина судью поддерживать в полете отказался… Ночью не уследивший за судьей господин Буше нахрюкотался валерьянки, поплакался в плечико жене, и с утра пораньше приходил терроризировать мэтра Адама просьбами, можно ли как-то исправить сложившуюся ситуацию. нет, помилуйте, не перелопачивать глубокоуважаемые мозги господина барона, а утяжелять воздух. ну, наверняка ведь можно хотя бы попробовать…

Виг, услышав предложение Адама позаботиться о самочувствии страдающего от ночного экспериментирования господина судьи, мерзко захихикал и поскакал исцелять недужное создание.

Мэтр Адам придирчиво проследил, как рассаживаются на скамьях дамы и господа. Мэтр Панч, скотина криптозоологическая, сел почти у самого выхода и… Маг-телепат прищурился: на руках специалиста школы Крыла и Когтя сидела зверюшка. Унылая собачка, серенькая, с вислыми ушами, с кругленьким пузиком. Мэтр Панч ласково поглаживал псинку, и на пристальное внимание коллеги поспешил выдать мысленный аналог известной песенки. Фальшиво. Фальшиво и в смысле исполнения, и в смысле искренности мыслей. Надо бы с тобой, зоологический ты наш, разобраться… Жаль, времени нет.

Дамы и господа перестали шушукаться, сурово посмотрели на высокую худощавую даму в траурной вуали, опоздавшую к началу заседания, и приготовились наблюдать за свершением правосудия.

- Подсудимый, - откашлявшись, сурово вопросил господин дю Блон. – Назовите свое имя, сословие и подданство.

- Дон Текило Альтиста. Дворянин. Подданный Иберрской Короны, – скромно ответствовал иберрец.

Господин Жан-Клим бросил пронзительный взгляд на сидевшего неподалеку мэтра Адама. Маг прикрыл глаза и утвердительно кивнул, подтверждая, что заявление является истинным.

- С какой целью прибыли в королевство Брабанс? – чуть менее сурово спросил господин дю Блон. Командир королевской охраны, оказывается, умел тонко чувствовать социальные нюансы – одно дело бродяга без роду без племени, другое дело – дон. Да еще иберрский.

- Спасался от викингов. Меня захватили в плен, и пришлось приложить массу усилий, чтобы спасти свою честь и жизнь.

Мэтр Адам нахмурился. Усилие – и маг проник в воспоминания подсудимого, увидел, как две воительницы привязывают его к дереву, как какая-то на редкость уродливая молоденькая горбунья поигрывает кинжалом, требуя ответов на свои вопросы, как из бездонной темноты ужаса пережитого надвигается черная, заросшая бородой до самых бровей, физиономия дикого викинга…

Маг вяло махнул рукой. Да, подсудимый не лжет… Господин Жан-Клим, которому секретарь суда, воспользовавшись паузой, нашептал в ухо последние вести о завоевании викингами запада Буренавии и странной охоты на виноторговцев, случившейся в Брабансе и юге Кавладора, утвердительно кивнул собственным мыслям. И продолжил еще мягче:

- С какой целью прибыли на бал-маскарад в магистрат города Анжери в двадцать первый день месяца Восьминога текущего года?

- Ну, как это… - засмущался дон Текило. Умом он понимал, что нагло врать в присутствии мага-менталиста не стоит. Но как сказать правду? Когда молчание стало невыносимым, авантюрист, понурившись, дерзнул: - Пожрать да выпить на халяву.

Присутствующие в зале начали перешептываться. Жан-Клим дю Блон почувствовал к дону Текило совершеннейшее расположение, понимающе ухмыльнулся, дескать, как я тебя понимаю, сам такой же. Повернулся к патриарху, чтоб сказать: надо ж, а наш подсудимый-то человек, оказывается, приличный, что ж мы к нему, как к неродному…

Слова застряли в голотке отважного рыцаря. Он осторожно дотронулся до локотка старика – тот вздрогнул, подскочил:

- Что? а? Я не сплю! Что случилось?

- Ваша святость, - с замиранием сердца спросил Жан-Клим. – Вы здоровы?

- Здоров?!! я – здоров?!! да как ты смеешь задавать мне такие вопросы!! – возмутился старик. Он подскочил на ноги, и всем стала понятна забота капитана королевской охраны: лицо и лысина патриарха были покрыты розовыми распухшими пятнышками, глаза еще больше слезились, и… короче, вчерашняя благообразность облика святого отца осталась в прошлом.

- Что с вами произошло, ваша святость? – обеспокоился и мэтр Адам.

- Меня кусали клопы! Ясно вам? Клопы! Мерзкие твари, они прыгали по мне всю ночь! Они маршировали по моим пяткам! Они кусали меня за…! За всё кусали! Кусали! Пили мою кровь! И мои молитвы на них не действовали!! – все более и более распаляясь, вопил, кричал и прямо-таки извергался признаниями дедок.

- Ну, конечно, - раздался чей-то голос из зала. – Это ж тебе не поклоны бить; в общении с Природой думать надо…

- Кто это сказал?!! – зло окрысился патриарх. – Кто посмел сказать такое непотребство? Да я… да ты!.. Ну-ка выходи, подлый трусливый […]!

Дамы охнули.

- Ну, я, - вальяжно поднялся со своего места в подследнем ряду мэтр Панч. Мэтр Адам с некоторым удивлением понял, что тот, как и вчера, пьян. Вот только как он умудрился сегодня протащить в зал спиртное?

Дедок шустро ринулся бить морду молодому выскочке.

Самые сообразительные среди зевак бросились врассыпную, освобождая место для поединка магов. Дон Текило, впечатленный поворотом событий, даже позабыл, что хотел удалиться при первом же удобном случае. Случай – вот он, происходит, а авантюрист даже ухом не повел. Смотрел, приоткрыв от удивления рот.

Мэтр Панч величественно возвышался в конце прохода между скамьями. Сложил руки на груди. И темно-лиловая мантия развевалась за плечами, подчиняясь крепостным сквознякам. Патриарх, полыхая яростью и золотой нитью парчи, бежал – со скоростью улитки, но зато с задором и пылом племенного бугая. Похоже, от злости дедок позабыл о правилах магических поединков – он не стал бросаться всякими-разными огненными или электрическими шарами, а собирался кулаками доказать свою правоту.

Когда между спорщиками оставалось не более трех шагов...

Дамы, набравшие воздуху в свои прекрасные легкие, чтобы закричать при виде драки, были вынуждены издать вопль совершенно внеплановый. За два шага до неподвижно ожидающего встречи со своими предками противника, дедок банальнейшим образом споткнулся, упал на серую собачонку, крутившуюся под ногами мэтра Панча…

Ааах!

Патриарх поднялся, брезгливо отряхивая одеяние – а собачка осталась лежать. В быстро растекающейся красной луже.

- Ах, ты, […]!! – заорал мэтр Панч и выпустил в соперника длинные черно-золотые ленты буренавских болотных гадюк.

Пока ловили и изгоняли змей, оказывали первую помощь дамам, коим не повезло упасть в обморок мимо заботливых мужских рук прямо на пол, пока водворяли порядок и собирали части деревянного молотка, разбитого усилиями капитана Жан-Клима…

Кончился и второй день заседаний.

Вечером мэтр Адам все-таки не выдержал, сорвался и, позабыв со злости обо всех своих расщепляющих сознание умениях, наставил синяков мэтру Панчу – шипя, плюясь и тыча в проштрафившегося коллегу серой шкуркой с картонной собачьей головой, маскировавшими винный бурдючок…

На следующий день судейский состав снова понес потери: патриарха окончательно доели клопиные рати, и он, тряся головой, раздирая желтоватыми старческими ногтями свежие укусы и призывая беды на головы грешников, отбыл в свой Орден. Просветляться.

По случаю посрамления конкурента монах из Ордена Ивовой Ветви, запертый общими усилиями в подвале, прекратил голодовку протеста и сожрал население пруда, так оскорбившее судью Бруно де Флера.

Зато на четвертый день выездного заседания Королевского суда произошел прорыв. Стоило господину Жан-Климу объявить о продолжении слушаний дела, стоило исполняющим обязанности судей мэтрам Адаму и мэтру Панчу (маги сверкали почти одинаковыми фиолетовыми «украшениями» под глазами и старались не смотреть друг на друга) опуститься в кресла, поднялся некий средней руки дворянин. Ага, правильно – тот самый, кто когда-то уже посещал Серую крепость с просьбой расколдовать его дочь Жанну. Господин де Рюм.

О дочери он и заговорил. Дескать, в ночь пресловутого двадцать первого дня месяца Восьминога ненаглядная Жанна была опозорена вот этим иберрским чудовищем в облике человеческом. Пусть теперь, как честный человек, женится. Или зря, что ли, его дворянство пропадать будет?

Дон Текило, почесав лысинку, попросил предъявить якобы оскорбленную якобы им девицу де Рюм для опознания. Заботливый родитель представил перед почтеннейшим собранием свою ненаглядную дочурку. Тощенькая, сутулая, узкобедрая, с неожиданно хорошо развитой грудью, но зато с маловыразительным блеклым личиком, на котором выделялись карие, навыкате, глазки, девушка показалась дону Текило не знакомой. Не примчись следом серая орберийская овчарка, он бы вообще барышню не признал.

- У тебя, милая, какой, говоришь, на маскараде костюм был?

- Де… деревяяянный… - всхлипнула девушка.

- Успокойтесь, сударыня, - с ноткой отеческой заботы проговорил господин Жан-Клим. – Понимаю, в вашем возрасте пережить такое потрясение… А кстати, сколько вам лет?

- Двадцать че…че… четыре!.. - прорыдала Жанна.

Командир королевской охраны опешил – девушка старше, чем на шестнадцать, не выглядела. Мэтр Адам счел своим долгом просветить временного коллегу – понимаете, есть такой феномен, как общая задержка развития, которая возникает по причине наследственности и семейной деградации и выражается в том, что…

Вполуха выслушав комментарии мэтра, господин дю Блон продолжил, уже без оттенка сочувствия и заботы:

- Ну, если барышня уже совершеннолетняя… Конечно, сути произошедшего это не меняет…

- Меняет, меняет! – подсказал дон Текило. Ему не улыбалось прожить хоть день с четвертым, обо всем плачущим элементом Тройного Оракула, - я, знаете ли, женат. Был. У меня жена… там, - неопределенный жест рукой в сторону четырех сторон света, - живет. И вообще, я был не настолько пьян, чтоб на деревья лазить…

Жанна разрыдалась. Господин де Рюм попробовал вызвать негодяя на дуэль, но не смог определиться, какого именно негодяя призывать к ответу за оскорбление. Дон Текило вроде как заключенный, ему в руки меч не дадут, мэтра Панча взялась защищать Коко, упав магу в ноги и не сводя с него преданного любящего взгляда, мэтра Адама… тьфу ты, просто жалко…

Господин Жан-Клим дю Блон величественно поднялся и изъявил желание ответить на инсинуации горе-обвинителя, как и подобает мужчине и рыцарю.

Толпа посетителей выездной судебной сессии отправилась во двор Серой крепости, наблюдать за вторым поединком – на этот раз, на мечах.

- Никакой фантазии, - скептически фыркнул дон Текило, отмечая подробности происходящего. Иберрец с комфортом расположился на галерее второго этажа, куда, по знаку мэтра Вига, комендант принес удобные кресла, столик и подносы с обедом. Отпил голоток вина и протянул лениво: – Они что, не замечают, что начали повторяться? так и будут через два дня на третий нам устраивать то магические, то металлические войны?

- Ничего, пусть их развлекутся, - задорно ответил мэтр. И достал из кармана мантии нечто такое, от чего глаза дона Текило полезли на лоб: огромный, с кулак величиной, плоский драгоценный камень. Не ограненный, как полагается вышедшему из заботливых гномьих рук бриллианту, а полированный, гладкий, переливающийся, сияющий, будто по какой-то странной шутке богов в него налили свечение летнего моря у берегов Иберры…

- Что это? – с благоговейным трепетом прошептал дон Текило, мгновенно утратив интерес к преобразованию господина де Рюма в мясной фарш по-дворянски, которое демонстрировал мессир Жан-Клим.

- Не узнаешь? – захихикал Виг. – Это тот уголек, который ты мне дал. Прелесть получилась, правда?

Он осторожно погладил драгоценность… отчего с двух сторон камня выскочили шесть жестких голенастых ножек, а спереди показалась пара усиков.

- Красивый?

- Ага, - согласился дон Текило. – И в самом деле… - и протянул руку, чтобы убедиться: все это не сон и не обман зрения. Мэтр Виг продолжал, наставительно тряся указательным пальцем:

- Я всегда говорил – за тараканами будущее!

Дон Текило отдернул руку. На всякий случай отодвинулся вместе с креслом от воркующего над таракашечкой мага. Переменил тему разговора:

- Слушай, мэтр… А как бы из этой крепости сделать ноги?

- Из крепости ноги не сделаешь, - авторитетно покачал головой маг. – Хотя можно… Но кому потом эти ноги пришивать? вот в чем вопрос!..

- Я о побеге, - понизив голос, пояснил авантюрист. – Что-то мне подсказывает, что надо отсюда сматываться. При первой же возможности…

- Да брось! У тебя воображение разыгралось.

- Ну, а все-таки! Неужели за двадцать четыре года тебя ни разу не посещала мысль о побеге?

- Ты знаешь – нет. Ни разу. Где бы еще я жил на всем готовом, да еще не платил налоги в казну? Правда, пришлось поработать с обслуживающим персоналом, но зато какой эффект! Я бы еще года три-четыре бы здесь посидел, экспериментами своими позанимался. Знаешь – не люблю, когда каждые три секунды меня по мелочам отвлекают. Вернусь в Башню, - замечтался мэтр Виг, - зачарую все окрестности, чтоб от занятий меня не отрывали. Я столько всего задумал… У меня такие планы! Лет этак… - покумекал волшебник, прикидывая, - лет этак на семь-восемь плотного графика.

Дон Текило хотел было сказать, что с Башней… нехорошо получилось. Но мэтр Виг выглядел таким довольным, что у авантюриста язык не повернулся разрушить эйфорию собрата-заключенного.

- А все-таки, как из Серой крепости сбежать?

- Ну, если это тебя так интересует… Эй, Буше! Буше, негодник! К ноге!

Спустя три секунды у ног волшебника, высунув язык, сидел господин комендант.

- Буше, как сбежать из Серой крепости?

- Ваш-ма-хгчст-во… - прозаикался Буше, смертельно бледнея от страха, - это невозможно…

- Кинь трястись, а то скормлю демонам твою печенку, - проворчал мэтр. – Отвечай по существу.

Комендант сделал над собой усилие и объяснил. Серая крепость – заведение солидное. С надежной репутацией и славной историей. За сто лет, прошедших с тех пор, как крепость получила статус тюрьмы для особо опасных преступников, ни одна попытка побега не увенчалась успехом. Господа из Министерства Чудес лично заколдовали каждую плиту во дворе, каждый камень в основании замка, каждый квадратный дюйм стены – на то, чтобы не выпускать никого, не имеющего официально подтвержденного права покинуть Серую крепость! Почему, как мэтр Виг думает, его содержат именно здесь? Да просто из Серой крепости сбежать невозможно! Пройтись по стенам или гулять во внутреннем дворике – пожалуйста; вам, мэтр Виг, мы запретить не посмеем… И вам, ваше донство, если вы будете любезны вернуть ключи от внутренних решеток, с удовольствием разрешим прогулки… Нет, нет, выйти за пределы крепостных стен не получится, вас разорвет на клочки охранными заклинаниями! увы, ваше магичество. пентаграммы и артефакты, стрелы и копья, недрёмная бдительность и постоянное рвение!

Дон Текило нахмурился.

- Врешь, поди, - не поверил коменданту маг. Глянул на притихшего дона, пощипал бороду, и разродился очередной идеей: - Слышь, Буше. Ты мне сказок не сочиняй, я не бабка, и ты мне не внучок. Лучше проверь-ка сам, как из твоей крепости можно сбежать. Сбежишь – придешь ко мне, доложишь о результатах. Да не вздумай жульничать, негодник! Думаешь, я не знаю, что ты запретил своей супруге варить тебе суп из чернил каракатицы? Я эту каракатицу, можно сказать, как любимую дочь растил, лелеял, всю дохлую рыбу ей скармливал… А ты ее даже не попробовал! Я за тобой летучую мышь пущу, чтоб следила, как ты побег будешь устраивать!.. И чтоб на этот раз – без обману!

Комендант, подпрыгивая от ужаса, бросился исполнять повеление.

- Даром тратим время, - подвел итог Виг. – Спорим, что уже завтра тебя оправдают?

Увы. Оказалось, что мэтр Виг не преувеличивал, утверждая, что бездарен в магии предсказаний. Никакого оправдания не вышло. Не успел господин Жан-Клим преступить к подробному разбирательству, кого и как ограбил дон Текило в ночь маскарада, как обнаружились занимательнейшие обстоятельства. Да полно, было ли ограбление? Ведь никаких улик так и не нашли! Ни рясы, в которую был облачен грабитель, ни хоть одну из похищенных драгоценностей… Да, следует признать, обвиняемый и тот самый наглый вор был похож – но ведь возьмите любого пекаря, обсыпьте его мукой – получите такую же физиономию! или еще страшнее… Да и вообще, все ценности гости отдали сами, искренне и собственноручно! Вы, ваша милость, спрашиваете, почему? Хороший вопрос… Потому, что очень хотели быть профессионально обворованными…

И, в конце концов, почему обвинение не рассматривает версию, что ограбление гостей совершил анжерийский Бледный Монах - то есть настоящее городское привидение? Не всю ж вечность призраку щипать прохожих за задницы, иногда можно и на какой-нибудь более отчаянный подвиг решиться…

Так вот, не успел господин Жан-Клим выслушать хоть одного свидетеля – а первой вызвалась прибывшая на второй день слушаний высокая сухопарая дама в черном, под вуалью, - как среди зала опять возникла суета и шевеление.

На этот раз причиной послужил огромный, самостоятельно передвигающийся драгоценный камень. Овальный, гладко отполированный, потрясающе красивый аквамарин. Или берилл. Или вообще – алмаз цвета морской волны… Ограбленные дамы и господа коллективными усилиями сообразили, что, возможно, украденные ценности не так уж им и нужны – если, конечно, получиться компенсировать затраты, заполучив в свои руки эту дивную самоцветную чудесность.

Голодные волки не так стремительно нападают на отару откромленных овец, как набросились на самоцветный «булыжник» брабансские дамы и господа. Несчастный таракан не знал, куда деваться. Метался, бросался из стороны в сторону, забивался в щели…

Комендант Буше истерически прокричал, что теперь ему придется перестраивать Серую крепость, и отправился в подземелье – делать подкоп.

Интенсивные поиски драгоценного таракана продолжались дней пять. Дамы и господа обжились, раскинули вокруг крепости походные шатры, уже не рискуя ночевать в ближайших деревнях, чтоб не пропустить чего-нибудь интересного. Порадовались представлению, которое отчебучил монах Ордена Ивовой Ветви, которого принародно выпороли в перерыве судебного заседания – ради профилактики возможных правонарушений. В меру сил и способностей помогали Буше рыть покопы и находить бреши в системе охраны Серой крепости. Кстати сказать, жена коменданта впервые за десять лет была рада, что ее супруг занимает столь ответственный пост. На взятки, которые добрая честная женщина получила от имени мужа, семейство Буше теперь могло купить домик, и не в каком-нибудь провинциальной Филони, а в столице.

Но нет в жизни полного счастья: комендант переживал глубочайший психический кризис, одной рукой перепиливая тюремные решетки, а другой подписывая распоряжения относительно усиления охраны и постоянной бдительности. Пока что бдеть получалось лучше, чем устраивать побег: как ни старался Буше, его доблестные подчиненные ловили господина коменданта прежде, чем он убегал на двадцать тролльих шагов от крепости. Бедняга Буше страдал и плакал. А гарнизон как-то втянулся, и даже радовался, что появилось такое развлечение – стрельба по движущемуся коменданту…

Каждое утро дон Текило придирчиво узнавал, не удался ли побег коменданту. Увы, всякий раз вмешивался какой-то неучтенный фактор: то страдающий зубной болью стражник, которому не спалось и который успевал навернуть копьем по удаляющейся фигуре; то с крыши дозорного бастиона выстреливал магический голубовато-фиолетовый луч и поджигал беглецу пятки. Опять же, оказалось, что мэтр Ксант, когда-то лично инспектировавший перевод замка в тюрьму, не зря жевал свой клевер: зачарованные им земли вокруг Серой крепости, учуяв побег, выстреливали настоящими джунглями самых разнообразных растений. Когда же Буше довершил подкоп, его, беднягу, в подземелье ожидала страшная встреча с трехголовой цинской змеей. После этого события мэтр Адам некоторое время опасался, что боги решили снабдить его еще один пациентом, страшащимся ступить на грешную землю, но все обошлось – мэтр Виг пообещал Буше сухарик, и тот спустился с высоты крепостной стены…

В какой-то из этих веселых для гарнизона, гостей, обитателей и заключенных Серой крепости дней из Анжери прибыла супруга его милости судьи де Флера, до сих пор страдающего на верхнем этаже северной башни от последствий непродуманного полета.

Присутствие ослепительной белокурой красавицы нарушило равномерный, успевший устояться быт прибывших на суд дам и господ, как всколыхнул поверхность крепостного пруда ее рухнувший муж. Дамы как-то сразу вспомнили, что у них есть мужья, любовники, и нечего белобрысым столичным шлюшкам на них засматриваться. Мужья и любовники грустно вздыхали, что не той женщины они любовники, и, по счастью, они же ей не мужья… Завидовали судье де Флеру, очень-очень тихо завидовали его величеству Антуану Второму, и, как от огня, шарахались от господина Жан-Клима.

Капитан дворцовой охраны был, пожалуй, единственным мужчиной, который не радовался улыбкам очаровательной баронессы. После победы над незадачливым господином де Рюмом, судья де Флер горячо поддержал намерения Жан-Клима уменьшить число зевак, мешающих правосудию. А теперь, когда у судьи появился повод – как же, нахалы смеют пялиться на его жену! Господин Жан-Клим, будьте так добры прирезать этого, этого и вон того…

В итоге господин Жан-Клим вспомнил, что, оказывается, его срочно вызвали в столицу, и, не откланиваясь, отбыл.

К началу второй недели месяца Посоха случился таинственный инцидент с мэтром Адамом. По версии мэтра Панча, это было возмездие, весьма вероятно– божественное, за все те бесстыжие поучения и нравственные непотребства, которые ему, мэтру Панчу, приходилось выслушивать от коллеги по магическому таланту. «Ах-ах-ах, как это вы смеете злоупотреблять спиртным в рабочее время»?! А кто, спрашивается, гулял по стенам Серой крепости, да догулялся до того, что рухнул вниз?

Правда, сам мэтр Адам утверждал, что пошел по стене, чтобы разобраться в каких-то сложных магических флюидах, напоминающих действие артефакта, природу которого мэтр вычислить не смог. Потом у него резко закружилась голова… потом его поддержал под локоток прогуливающийся по стене господин Бруно де Флер, потом… потом был короткий полет вниз. Теперь-то, умирающим голосом сознался мэтр Адам, он понимает, почему судья так ненавидит землю…

- Буше! Буше, негодник! – закричал мэтр Виг, ассистировавший мэтру Панчу по наложению шин, бинтов и целительных заклинаний на израненного Адама. – Приведи-ка сюда судью. Что-то мне эти таинственные флюиды не нравятся…

Судья нашелся в рекордное время. Будто стоял под дверью, подслушивал. Коротко кивнул обоим магам, поинтересовался прогнозом состояния мэтра Адама, спросил, чем он может помочь.

- Вы не возражаете, я пущу по следу ищеек? – спросил мэтр Панч, аккуратно прибинтовывая мэтру Адаму кормушку с мелко рубленной смесью из морковки, яблок и клевера к шее.

- Зачем? – с подозрением осведомился барон.

- Может, его кто-то столкнул? – высказался мэтр Виг. – Не то, чтобы это было кому-нибудь нужно, но все-таки… давайте, проверим эту самую вдовую мадам? Ходит тут, вынюхивает что-то… И вообще, она мне не нравится! вдова должна быть веселой, а она…

- Не советую вам тратить понапрасну магическую энергию. Я был там, и могу утверждать, что никого, кроме меня и мэтра, наверху не было.

- Даже стражников?

- Стража стояла в двадцати шагах и очень кстати… я хотел сказать, возмутительно некстати смотрела в другую сторону. Поэтому выбросьте из головы глупые затеи с ищейками - сейчас у нас нет времени на ерунду, мне нужны ваши услуги. Приходите в зал заседаний, мы продолжим слушание дела дона Текило.

- Сейчас? – изумился мэтр Панч. – Без десяти минут полночь!

- Ну да, полночь, - лицо судьи, не привыкшее улыбаться, буквально треснуло жизнерадостным оскалом. – Час воров, вампиров и оборотней.

- У вас сегодня хорошее настроение, господин судья? – удивился мэтр Виг. – Что-то на вас не похоже…

Вместо ответа он получил распоряжение:

- Заканчивайте со своим коллегой и спускайтесь в зал. Надо покончить с доном Текило. Я имел в виду, - поправился господин судья, заметив недоумевающие взгляды, - закончим с его делом. Ничего нельзя поручить помощникам! Хочешь что-то сделать – приходится делать самому! И так всегда…

Сотрясения мозга действительно таинственно влияют на судьбы людей, думал дон Текило, наблюдая за действиями судьи. Куда подевалась его рассеянность, его мания всех вешать, его глупость, в конце концов? Обновленный полетом, господин де Флер действовал, хотя и нарушая на каждом втором шагу протокол заседания, но весьма ловко, и, к вящей досаде авантюриста, плодотворно. Выслушивал обвинения в адрес дона Текило и тут же стучал молотком по столу, официально объявляя обвинение доказанным.

Что самое странное – не предоставляя ни малейшего шанса дону Текило прокомментировать слова свидетелей. Будто догадывался, что комментировать иберрец может до второго метафорического взрыва Вселенной.

К часу ночи дон Текило уже был приговорен к двадцати семи годам тюремного заключения. А еще четверть часа спустя…

Заметались отстветы факелов, закричали сторожа на надвратной башне, требуя, чтоб вновь прибывшие назвали себя и причину, по которой им не спится темной ночью. Минута, еще одна, судорожные поиски коменданта Буше, испуганный вопль – «А может, его завалило в подкопе?!» и еще более судорожные метания подчиненных по Серой крепости в поисках начальства. Потом крепостные ворота распахнулись, впуская отряд верховых. И спустя некоторое время отчаянно зевающие дамы и господа сподобились лицезреть в зале суда нескольких господ в плащах с гербом Кавладора.

- Судебный пристав Ломас, - поклонился неурочный гость. – У меня есть важные сведения, которые, весьма вероятно, будут интересны господину судье.

Судья де Флер поднял брови, показывая умеренную степень интереса. А у дона Текило аж скулы свело при виде мерзкого служаки, а еще больше – при виде его сумки, битком набитой пергаментными свитками.

Ломас принялся разворачивать многочисленные ордера на арест дона Текило Альтиста, шепотом делая комментарии для секретаря суда, господина барона и услужливо переводя с ллойярдского и кавладорского на родной для остальных слуг Закона брабансский.

Ну, хорошо, мрачно решил дон Текило, когда господин судья торжественно объявил, что суд, рассмотрев новые факты, вынужден принять решение о более суровом наказании для дона Текило Альтиста. Будем надеяться, что у Буше удастся хоть одна попытка побега…

Приблизительно в то же самое время господин комендант стучал зубами и нижними сегментами скелета около постели перебитого-перевязанного мэтра Адама. Несчастный случай с официальном лицом, участвующим в выездном заседении суда, – сам по себе печальный факт. А несчастный случай с магом? О боги!

- аа… - тихо простонал мэтр Адам. – аа…

- Мэтр! Ваше магичество! – обрадовался комендант. – Скажите, вы живы?

- Буше? – с трудом приоткрыл заплывшие глаза маг. – Что ты здесь деее…

- Я рад сообщить вам, мэтр Адам, что выполнил ваше приказание!..

- Ка…кое…

- Отправил в Эль-Джалад саженцы лимонных деревьев! Через шесть лет будет первый урожай!

- оо… - простонал мэтр Адам. И добавил, слабо надеясь, что господин Буше все-таки оставит его в покое. – Теперь тебе осталось вырастить сына…

Несколько мгновений блаженной тишины. Мэтр Адам слушал, как чувствуют себя переломанные кости, как разбредаются по паутинкам нервов шальные мысли…

- Ваше магичество!

О, боги…

- Ваше магичество!

И несчастный мэтр Виг терпит рядом с собой это назойливое чудовище в облике человеческом вот уже десять лет лет! За что мы были так жестоки? Подумаешь, превратил короля в мелкое скотообразное животное!.. у всех свои недостатки. А король Антуан и в самом деле был похож… на это самое…

- Ваше магичество!

Мэтр Адам усилием воли заставил открыться тяжелые, будто залитые свинцом, веки.

Рядом стоял комендант Буше и гордо улыбался, обнимая хрупкие плечики мальчиков десяти, девяти, восьми, семи, пяти и пару - четырех лет. У всех были одинаково круглые лица с выражением крайней степени добропорядочности и послушания. У всех были серые глаза и румяные щеки. На всех были аккуратные курточки, застегнутые на все пуговицы – одинакового серого цвета и даже из одинакового материала.

Понимая вполне закономерное удивление контуженного мага, господин Буше пояснил, что жена шьет отпрыскам из его, коменданта, поношенной формы.

- Простите, что беспокою вас, ваше магичество, но мне нужно получить ваши распоряжения, а если их не воспоследует, поторопиться присутствовать в зале суда для свидетельства при вынесении окончательного приговора. Достаточно?

- Чего… ох… мне достаточно… - забыв о солидности, захныкал мэтр Адам.

- Сыновей. Или мне еще сколько-то вырастить? Может быть, вы мне дочек тоже соизволите засчитать?

- Буше… какой ты… - помутился разум мага-менталиста. – Я ведь понарошку, а ты – все воспринимаешь, как настоящее… понарошку… настоящее… Буше!!! – заревел Адам, подскакивая в постели.

Сыновья господина Буше мигом скопировали стремление папеньки бежать и выполнять. Не важно – что, важно – как быстро!

- Буше! – схватил Адам коменданта ментальным щупальцем. – Судья был не настоящий!!!