Гремучий Коктейль 1

Глава 31

Этим прекрасным солнечным утром студенты академии могли, к вящему неудовольствию преподавателей, насладиться чудесным зрелищем, устроенным двумя социально безответственными личностями.

Почему его можно было считать чудесным?

Ну, во-первых, сама Кристина Тернова во всём своём черном великолепии — внушала. Тоненькая, изящная, волосики, в виде четырех толстенных щупалец, назад, шаг тверд, личико решительно, точеная фигурка объята бушующей фиолетовой аурой, в которой проскальзывают черные молнии. В одной руке у нее кинжал, в другой раскрытый гримуар Короля Терний, движения легки и изящны. Внушает? Несомненно.

С другой стороны — отступающий я. Бегущий, чего уж там. Правда задом наперед и с достоинством, но в незаправленной рубашке, расхристанный и волнительный. Наверное, даже красивый. Умело соблюдаю дистанцию, вид имею мужественный и невинный, от редких ядовито-зеленых вспышек, которые Кристина выдает после очередного обвинения, ухожу сам грациозно, а вот газон — нет. На нем остаются черные дымящиеся проплешины.

Казалось бы, зрелище не должно быть таким уж притягивающим внимание, да? Ну кто во время занятий будет смотреть в окно, чтобы обнаружить там такую сцену ревности? Ответ — любой, кто краем глаза заметил гигантскую четырехметровую тушу пузатой гориллы, молча следующей по пятам за Кристиной. Жорм Таргалис, даймон Санкт-Петербургской ратной академии, был как раз той вишенкой на торте, которая придавала получившейся экспозиции самый эпичный вид.

— Милая, вот чем ты недовольна?

— Чем? — в голосе отвечающей железные волки, покрытые толстой коркой льда, с неживым хрустом совокупляются под стылой арктической луной.

— А как, по-твоему, молодой человек должен жить? Мы не можем без женского тепла!

— Это неправильный ответ для жениха. Любого жениха. Не то что моего.

— Постой! Ты серьезно?! Эй!

— Не смей выставлять Щит, Дайхард Кейн! Прими свою смерть с теми остатками чести, что ты сумел вынести из борделей!

— Я не хочу умирать!!

— Надо было думать об этом раньше, жалкий кобель!

— Почему это я жалкий?!

— Скоро узнаешь! Стой смирно!

— Отказываюсь!

Игра затянула обоих. Ну как игра? Били по мне вполне серьезными, судя по хмурящейся роже обезьяньего даймона, вещами, но не спеша и не прицельно. Тернова откровенно филонила в своих попытках меня покалечить, но это были именно полноценные попытки, причем, качеством на пару уровней выше, чем могли выдать первокурсники на дуэлях, так что концерт шел полным ходом и был очень убедителен.

Салочки с порчей газона шли не долго, но и не коротко, сцена длилась ровно столько, сколько положено длиться таким вспышкам. В качестве кульминации Тернова, слегка побагровев щечками, сунула кинжал за пояс, взяла свой гримуар двумя руками и начала вся страшно полыхать багрово-черным пламенем. Было очень красиво и даже немного страшно, но в этот момент её аккуратно взял в левую руку даймон, слегка подняв до уровня своих укоряющих глаз.

— Поставь её на место! — тут же героически переобулся я, набегая на четырехметровую обезьяну.

— Пускай прекратит, — логично указал даймон на продолжающееся полыхание Терновой.

— Прекращаю! — внезапно (это было не по плану!) возвестила девушка, швыряя в меня всё это овевающее её полотнище злой магии с инкантацией, — Кара темного покрывала!

Я и гавкнуть не успел, как магия, попав в меня, закрутила на месте, обжигая со всех сторон, а затем, слабо шваркнув об землю три раза, рассеялась, оставляя лежать на остатках травы. Выдохнув облачко пепла, я ошалело осмотрелся по сторонам, заметив, что сам весь засыпан каким-то черно-серым порошком, подозрительно похожим на пепел.

А затем я автоматом облизнул пересохшие губы и…

— Аыыыы!!! — завыл, закатался по земле, лихорадочно плюясь, а вскоре (через пару секунд!) еще и остервенело натирая глаза, которые начало печь, — ААА!!!

— Это наказание, Дайхард Кейн! — сверху откуда-то изрёк строгий девичий голос, — Отпусти меня, даймон. Я более не прикоснусь к этому… господину!

Это было… плохо. Я кашлял, чихал, плевался, тёр глаза… а потом, как рассказал мне наблюдавший издали Азов, был при всём этом похож на побитого пьяного трубочиста, которого ему, потомку светлейшего Истинного графа, пришлось вести как слепого, за ручку, аж до самых апартаментов.

Сыграно, конечно, было блестяще, но сказать, что я просто затаил на Тернову? О нет.

Я за такое её коту стану кормящей матерью! И гримуар её напою! Пивом!

…

И кто-нибудь, наконец-то, заткните ржущую внутри моей головы бабу!!

Впрочем, шутки шутками, а пропущенный учебный день надо было наверстывать, а уж потом и отдать дань тренировкам. Кристина благоразумно не приближалась ко мне на пушечный выстрел, поэтому я лютовал, вымещая злобу на Арии и Косте. В меру, конечно, но с них по семь потов сходило, а уж когда до стрельбы дошло…

— У меня руки не слушаются… — прохныкала баронесса, опуская простенький полуавтоматический пистолет, — Даже в мишень не попадаю!

— Обязательно сообщите о такой оказии своим противникам, сударыня, — злобствовал я, — Они, пристрелив вас, будут насиловать ваше еще теплое тело с большим тактом и уважением!

— Кейн!!! — истошно взвизгивала огненноволосая, — Да как вы смеете!

— Простите! — оглушительно пугал её я рёвом, — Есть! Кушать! Вас будут кушать! Монстры из порталов! Они же кушают ревнителей? А вы — именно она и есть! Точнее — будете! Если не заставите меня придушить вас из жалости!

— Да покрой ты уже её! Придуши и покрой! Покажи, что будет! — добавлял перцу в происходящее Спигон, заставляя нас обоих краснеть как раки и кашлять в разные стороны.

Хорошо хоть девушка понимала как свои недостатки, так и возможное будущее, к которому мы можем прийти как бы не рука об руку. Всё-таки её баронство, в данный момент имеющее в гарнизоне одного спивающегося ревнителя, стало бы в будущем клеткой для своей хозяйки, а может быть, и смертельной ловушкой, если из портала вылезет слишком уж смертоносная тварь. Иметь товарища, способного заменить её временно на подобном посту, показалось огненной девчонке немалым приобретением. Не считая того, что я не лез ей под юбку и не строил планов на возможный брак. И Азов, хоть и одиннадцатый сын, но всё-таки Азов. Полезнейшее знакомство.

Поэтому она меня слушалась. Константин же, видя наглядно, как окупаются их «невыносимые» муки, уже потихоньку начинал вкалывать сам, без моих бодрящих пинков. Парень слегка окреп, растеряв свою детскость, движения его стали увереннее, а походка целеустремлённой. Теперь он не напоминал милого ребенка, гуляющего по саду, а скорее злого, задроченного, деловитого ребенка, который пнет тебя в лодыжку за то, что ты стоишь у него на пути. А уж с вечно помирающей Пиатой в виде хвостика…

— Кстати… — мы сидели с Азовым после тренировки в тире на лавке недалеко от главного входа, потребляя мудрости из учебника на свежем воздухе, — Знаешь, что Тернова просила передать? Что она тебя в конце приложит одним шуточным заклинанием первой цепи, созданным для наказания детей. Дисциплинарным, она сказала.

— Заррраза, — хмуро осудил я любительницу черного, некультурно сплюнув. А ведь действительно. Очень внушительные спецэффекты для столь несерьезной магии. Краткий ожог, чумазость, жжение в глазах и страшная горечь во рту. Все довольно краткого воздействия, кроме горечи, та до сих пор заставляла меня кривиться. Отличная магия, если так подумать, я бы ей в прошлой жизни… ай, ладно.

Но все равно слегка обидно. Могла бы и предупредить. Впрочем, женщины — они все такие. Ты приходишь к ним с сердцем нараспашку, тебя встречают в халате и с беляшами, а то и чебуреками. А потом, когда они приходят к тебе с тапками и зубной щеткой, ты неожиданно понимаешь, что по дому еще кто-то бегает, и это — не твой кот. Затем чебуреки начинают появляться раз в неделю, потом раз в месяц… и это, не считая других мелочей, полностью меняет ту картину мира, к которой ты стремился, выдавая разрешение на привоз тапок и зубной щетки.

— Вот не пойму я, — захотелось мне прояснить один момент, — Мы вот, Константин, с тобой в академии. Ну ладно я со своим новым именем, отрезанный ломоть, но ты-то сын Истинного графа. Пусть и одиннадцатый…

— Я сам сюда записался! — тут же сварливо пробубнил мой приятель, а затем задумчиво добавил, — Но многие Истинные отправляют младших детей в ревнители. И не только младших…

— На кой черт-то? — хмыкнул я.

— Вот ты умный-умный, а иногда деревенщина, — хмыкнул блондин, пиная наши баулы с хорошо поработавшим сегодня оружием, — Все эти отказы напоказ от семьи и от рода, все эти клятвы и обязательства ревнителей, Кейн… мы живем в тесном мире. За простолюдинами стоят монархи, которых всеми силами держат простые феодалы, которым нужна мана. Каждый человек на вес арканита, тем более солдат или воин. А ревнитель — это…

— Инструмент политика, разведка, преданный семье человек, — меланхолично перечислил я.

— Именно, — кивнул мне Азов, негромко продолжив, — Тут тоже все поделено и разграничено. Видишь тех, кто на государственных четырехцепных? Пока к ним присматриваются, а вот потом начнется отсев. Самых лучших заберут службы государя, затем оставшимся, если они будут подавать надежды, будут делать предложения. Смертность высокая на первых порах, но те, кто выжил — бедными не бывают. Они бывают либо мертвыми из-за того, что слишком часто продаются, либо обеспеченными. Хорошо обеспеченными.

— Тогда почему вы тут такие инфантилы? — скривился я, — Нет, ну серьезно, не обижайся. Вон, посмотри на этих придурков.

«Придурки», сгрудившиеся возле дерева в количестве пяти человек, упоенно играли в карты на… щелбаны. Не совсем так, тут система была сложнее, поэтому «валюта», выполненная в виде тонких листиков бумаги, имела разное ранжирование — щелбан, пинок, лещ и, самое старшее и страшное — услуги. Мелкие, средние и крупные.

Вполне себе серьезная тема среди бедных студентов, как рассказывала Пиата. За попытку подделать листочек с росписью, уже устроили «темную» троим хитрованам, причем хорошую такую, с сотрясениями и переломами.

— Это тоже часть отсева, — удивил меня взрослый тон Азова, — Мы сейчас, по сути, чем занимаемся? Учим некоторые основы владения чернокнигами, так? Тренируем собственные каналы магии. А все остальное время учим то, что нужно знать каждому достойному члену общества. Но на самом деле ревнителю многого знать не нужно. Ты, кстати, живой пример для них, можно сказать. На ровном месте столько заработал!

— Угу, и сижу теперь на этих деньгах как курица на яйцах, — пробурчал я, — Ни вздохнуть, ни пёрнуть. В смысле вложиться некуда…

— Ты себе нашел целую баронессу, — хрюкнул Азов, — И она на тебя уже посматривает не просто как на шпыняющего её хама, но и как на человека, имеющего почти полмиллиона рублей!

— Костя, её баронство в жопе Европы, а мы с тобой сейчас в одном из самых просвещенных и богатых городов мира, — с чувством проговорил я, — Но…

— …не принадлежим ни к негоциантам, ни к промышленникам, ни к внутреннему кругу аристократии города, — подхватил вредный блондин, — А еще… хотя стой, смотри! Видишь вон ту женщину? Вон, рядом с директором? И твоя невеста рядом с ними!

— Вижу, — процедил я безо всякой радости.

На дорожке прямо у раскрытых ворот главного входа стояла троица. Лысоватый и пузатый директор нашей шараги, бледная Кристина с высоко задранным носом и очевидно хреновым настроением, а напротив них… Сильвия Сильверхейм, тоже пребывающая в отнюдь не радужном настроении. Ногами она не топала, руками не махала, вообще вид держала гордый и независимый, но понять, что женщина раздражена, было несложно.

— Вот тебе, Кейн, живой пример, — донесся до меня голос приятеля, — Это Сильвия Сильверхейм, одна из тех самых Сильверхеймов. Думаю, что ты даже в своей дыре о них слышал. Очень богатые, очень влиятельные, у них очень много врагов. Знаешь, почему у них много врагов? Потому что они один из немногих родов Истинных, у которых есть излишек денег. Бытуют слухи, что их мир — очень неприятное место, где почти негде жить, поэтому Сильверхеймам не нужны были люди, им не нужно было вкладываться в развитие своего домена, а арканит приносит чудовищные прибыли. В результате, Кейн, они начали соваться не в свои дела. Пытаясь нарастить влияние и власть, они ссужали деньги, покупали купцов, превращали целые баронства и графства в своих марионеток…

В общем, мои родственники вполне могли прийти к успеху, но тут внезапно выявилось еще аж несколько Истинных родов, хором заявивших, что в их мирах тоже есть арканит. Ежу понятно, что это было заранее организовано для того, чтобы подкосить Сильверхеймов насмерть, обрушив им и основной бизнес, и побочные, но род умудрился выжить, лишившись в процессе всей не положенной ему уложениями собственности (три барона и один граф упились насмерть на радостях), но и сохранив на мировом рынке свои позиции основного поставщика кристаллов за счет сильного снижения цен.

Однако, полученный ущерб здорово отрезвил заносчивых Истинных. Или, скорее, заставил озлобиться и стать осторожнее? Во всяком случае, они, скатившись почти от трона повелителей мира к остальным Истинным, продолжили пытаться найти применение своим деньгам. Иногда даже находили, завоевав себе репутацию тех, с кем не стоит связываться. Если мир не позволяет легально покупать себе власть, то есть еще и теневой, в котором запретов куда меньше, так что у Сильверхеймов были и слава, и репутация. А также много, очень много врагов, желающих в удобный момент вцепиться им в подбрюшье.

Хороший урок для некоего жадного Дайхарда, неосмотрительно пытающегося заработать там, где всё давно поделено и находится в постоянно контролируемом самыми разными группами равновесии. Сложная система сдержек и противовесов, категорически не терпящая флуктуаций.

— Поэтому, друг мой, Аркендорф — это твой золотой билет, — разглагольствовал Азов, — Да и мой тоже. Баронство, к делам которого традиционно не задают вопросов, — это куда перспективнее, чем твои идеи по поводу патентов.

Тут я был вынужден согласиться. Сам немало помнил из своей жизни, а еще в голове сидел Эмберхарт, который знал на порядки больше. Техника, наука, экономика, философия. Знаний было завались. Только вот чтобы «изобрести» какое-то новшество, надо было сначала твердо увериться, что в этом мире оно будет пользоваться спросом. А с этим были большие сложности. К примеру, взять окна моей квартиры в общежитии? На вид самое прозаичное стекло, а по сути — видоизмененный ударопрочный и почти не пропускающий звук материал, прошедший через специальный промышленный ритуал. Двойные стеклопакеты в этом мире нужны менее использованных прокладок.

— Да уж… — уныло вздохнул я. В книжках было все просто. Попаданец «изобретает» карамельную жопу на палочке, к нему тут же со всех ног несут деньги, государь приглашает его на приемы, разные графы вьются стаями в надежде присосаться, а он только лежит весь томный в ванне из шампанского и вяло руководит чудом образовавшейся службой безопасности, отбиваясь от попыток украсть секрет карамельной задницы.

Бизнес — это всегда серьезно. Не с моими текущими нагрузками, статусом и положением туда лезть. Тем более с налету. Аркендорф куда более надежный и тихий выбор.

— Смотри-смотри, — меня ткнули в бок, — А отношения там накаляются! Ты бы подошёл, что ли?

Действительно, стоящие друг напротив друга девушки, тонкая хрупкая Кристина и высокая статная Сильвия, уже, казалось, были готовы вцепиться друг другу в глотки. Они не кричали, их лица не были искажены от злости, но уже стояли очень близко друг к другу, с руками, скрещенными на груди. Я не видел лица «невесты», но вот личико родственницы уже сломало маску аристократичности — та кривила губы, цедя слова.

Вмешиваться, правда, не пришлось. Не успел я встать со скамейки, как Сильверхейм резко отвернулась от Терновой, зашагав к ожидающему её роскошному темно-синему манамобилю с ожидающим шофером. Сама Кристина осталась стоять. Она даже не шелохнулась, пока машина с могущественной аристократкой не скрылась с виду. Резко развернувшись на месте, наша знакомая ушла назад в общежитие, чуть ли не чеканя шаг.

— Интересно, чего они не поделили? — вслух спросил я пространство, а потом добавил, обращаясь к Константину, — Идём домой. Перекусим и займемся твоей математической неуспеваемостью.

— Вполне она успеваемость, — пробурчал Азов, нехотя сползая со скамейки, — Но подтянуть надо…

Мы неспешно зашагали по тропинке, обходя главное здание. Погожий денек выгнал буквально всех студентов на улицу и, если бы не сильное безденежье окружающих, они бы сейчас уже все сидели по тавернам и рюмочным. Опускаться до поведения прибалтов, из-за которых ранее учебное заведение прекратило работать, здесь никому не давали, так что все дисциплинированно ждали стипендии. Точнее — особых студенческих выплат, полагающихся вскоре каждому. «Получить сорок рублей и пропить нафиг!» — было написано на каждом лице мужского пола, встречающегося нам по дороге. Женские же жаждали тортиков и косметики, а еще, вполне возможно, новой краски для волос.

Никак не пойму эту моду…

— Кейн! — тревожный окрик Азова вырвал меня из мыслей, моментально заставляя напрячься. А затем, спустя долю секунды, рвануть с места в карьер, не отпуская висящий на плече баул.

Сложно поступить иначе, когда ты видишь, что бессознательную Арию фон Аркендорф быстро тащат к забору несколько темных личностей с закрытыми платками лицами!! А вокруг — лишь немногочисленные сопляки, разинувшие рты и тычущие пальцами!

Так я вам и позволю! Это моя инвестиция!