Грядет тьма (сборник)

ГРЯДЕТ ТЬМА

Комната Кванны погрузилась в лиловые венерианские сумерки. В полной тишине Кванна сидела перед зеркалом, расчесывая волосы. Сейчас она сонно провела гребнем по длинным светлым прядям, глядя на свое отражение и находящиеся позади окна. Развевающиеся занавески скрывали огромные горные пики, отделяющие Дарву от остального мира. Откуда-то издалека донесся грохот сошедшей лавины, нарушивший тишину вечера.

Никто, даже другой венерианин, ни за что не смог бы догадаться, какие тайны хранят бесстрастные темные глаза, поблескивающие на бледном лице Кванны. На ней было синевато-зеленое одеяние цвета вечернего неба над Дарвой, а волосы в голубых сумерках стали отливать зеленым. Она размышляла об убийстве.

Позади нее скрипнула дверь. В комнату вошел человек в военной форме, с усталым видом проведя пальцами по черной шевелюре. На его рубашке сверкала зеленая звезда, обозначающая Землю. Он улыбнулся Кванне.

— Принеси мне выпить, а? — попросил он ее на английском. — Господи, как же я устал!

Кванна тут же вскочила на ноги, прошуршав шелковой одеждой и наполнив воздух еле различимым ароматом духов. Ее зеленовато-белые волосы были такими тонкими, что словно проплыли по воздуху, когда она повернула голову. Если когда-нибудь на ее бледном лице и проступали какие-то предательские чувства, в основном, они были связаны с Джеймсом Дугласом — командиром последнего Земного Патруля, оставшегося на Венере. Кванна посмотрела на него с нескрываемой нежностью.

— Иди скорее приляг, — как можно нежнее предложила она.

Так же, как и Джеймс, она свободно владела английским.

— Тебе действительно нужно выпить, мой дорогой. Ты снова допоздна задержался на работе, Джейми?

Он кивнул, позволив ей подвести себя к просторному ложу под окнами, выходящими на высокие голубые горы и крыши домов. Когда Джеймс с наслаждением откинулся на подушки, Кванна недолго постояла, глядя на его лицо. Кровать скрипнула под его весом, потому что он был весьма крупного телосложения, как и его шотландские предки из другого мира, а по сравнению с невысокими венерианами Джеймс и вовсе казался настоящим великаном. У него была широкая бочкообразная грудь, такие же широкие плечи, а за последние несколько месяцев на темноволосой голове прибавилось седых прядей. Джеймсу Дугласу было о чем в одиночестве поразмыслить с тех пор, как пришли последние донесения с земной базы.

Он уткнулся кривым носом в стакан, принесенный Кванной, и сделал жадный глоток, позволив холодному разбавленному виски обжечь горло.

— Да, с сегиром ничего не сравнится, — ухмыльнулся он. — Я буду скучать по нему, когда... — он спохватился, — если меня когда-нибудь снова вызовут на Землю.

Глаза Кванны затуманились. Землянка попросила бы разъяснить смысл фразы, но венерианка применила выжидательную тактику. Они оба знали, что спустя несколько часов она, так или иначе, втянет Джеймса в разговор, незаметно выудив у того всю нужную информацию, как она уже не раз делала в прошлом. Он мысленно выругался и снова глотнул сегира.

Пока он пил, Кванна с любопытством рассматривала его лицо. За двадцать лет тяжелая облачная атмосфера Венеры нисколько не обесцветила его смуглую кожу, но все-таки годы оставили на лице кое-какие следы. Сломанный нос напоминал о засаде в горах, в которую Джеймс попал, когда был еще только младшим офицером, а длинный белый шрам над ухом вызывал воспоминания о битве, принесшей ему звание капитана. В те далекие времена, когда империалистическая Земля еще только начала ощущать свою власть над колониальными мирами, в горах Венеры уже шли ожесточенные бои. Они продолжались и по сей день, но скоро все изменится...

Джеймс протянул пустой стакан.

— Еще один, — попросил он и расстегнул воротник рубашки. — Я очень устал.

Кванна заботливо положила длинную холодную руку ему на лоб, прежде чем повернулась к буфету, где хранились лед и сегир. Длинные складки ее плаща скрывали движения, но на этот раз она не стала бросать в напиток таблетку. Одной было вполне достаточно, и кроме того... кроме того, перед уходом ей все-таки хотелось вытянуть из Джеймса нужную информацию.

После того, как он принялся за второй стакан, Кванна пододвинула пуфик, сняла со стены маленькую арфу и замысловатыми движениями пальцев начала наигрывать мелодию на единственной струне. Он покачивал головой в такт музыке и напевал, улыбаясь Кванне.

— Забавно, — задумчиво произнес Джеймс. — Ты прямо космополит, моя дорогая, даже если никогда и не покидала Венеру. Ты играешь на марсианской арфе шотландскую балладу, переложенную на венерианский мотив. Если бы ты только знала, какая это старая песня, Кванна.

Он тихонько запел, не попадая в ноты:

Он устало встряхнулся и затих. Кванна заметила промелькнувшую на его лице грусть, взяла минорный аккорд и заговорила тихим голосом в такт музыке:

— Я хочу увидеть Землю, Джейми. Можно мне полететь с тобой?

— Я бы так этого хотел, — тихо отозвался он. — Это будет нелегко, любимая... Я так буду скучать по Венере. Я... — Он внезапно выпрямился, бросив сердитый взгляд из-под насупленных черных бровей. — Так нечестно, Кванна! Я проговорился из-за усталости. О да, черт возьми, я полагаю, ты все равно все узнала бы в скором времени. Сегодня пришли приказы. Мы возвращаемся на Землю.

— Последний Патруль, — пробормотала Кванна, все еще наигрывая тихую мелодию. — Венера снова будет свободной планетой, да, Джейми?

Он снова нахмурил кустистые брови.

— Свободна? — с горечью в голосе переспросил он. — О да, Вастари и его головорезам будет где разгуляться, коль ты об этом. Если для тебя так важна свобода, то имей в виду, что на Венере станет очень опасно. Вся культура, созданная нами за триста лет, будет уничтожена... за триста дней или даже меньше, как только падет защита Патруля. И, моя милая, снова начнется эпоха варварства. Так вот что значит свобода для венерианки?

На фоне сгущающихся сумерек лицо девушки казалось белее снега.

— Джейми, Джейми, — мягко упрекнула она его и улыбнулась. — Нам неплохо жилось до появления землян. И ты скоро вернешься домой...

Он поставил недопитый стакан на стол, словно от этой мысли у него перехватило дыхание, и глянул в окно, в промежуток между длинными колышущимися занавесками.

— О да, конечно... Я родился на Земле сорок с лишним лет назад, — мрачно произнес он. — Наверное, мой дом там. Но... я все равно буду скучать по Венере, Кванна. — Он потянулся к ее руке. — Я буду скучать по тебе... Я так хочу спать, моя дорогая. Сыграй еще раз «Оттерберн», пожалуйста. Лучше вздремну-ка я перед ужином.

Когда дыхание Джеймса стало ровнее, Кванна поправила подушку под его темноволосой головой, накрыла легким одеялом и повесила арфу обратно на стену. В спальне она сняла бархатный плащ изумрудного цвета и сменила сандалии на мягкие кожаные сапоги для верховой езды.

Накинув на голову капюшон темного плаща, она остановилась у двери и коснулась панели — та бесшумно скрылась внутри стены. Даже Джеймс, проектировавший дом, ничего не знал об этой панели, как, впрочем, и о многих других секретных приспособлениях, которые венерианские рабочие встроили в штаб-квартиру Земного Патруля.

Кванна взяла пистолет с полки за панелью и пристегнула его к поясу атласного платья. Ее пальцы задержались на длинной плоской коробке на полке, и она нерешительно вытащила ее, предварительно глянув через плечо на пустую комнату.

В коробке, обитой бархатом, лежал кинжал с длинным стеклянным лезвием и серебряной рукояткой. Кванна вынула его и поднесла к свету. На лезвии акварелью были начертаны венерианские символы. С одной стороны алым цветом была выведена надпись «Вастари будет королем», а с другой английскими буквами было написано имя «Джеймс Дуглас». По странному стечению обстоятельств венерианское имя Дуглас имело то же значение, что и его шотландское имя на древнем гэльском — Дху Глас, что переводится как «темный человек».

Кинжал являлся церемониальным оружием, которое можно было использовать только один раз. Его еще никто не применял по назначению... пока что. Алые буквы смоются при первом же соприкосновении с влагой, а лезвие расколется в ране. В честь передачи клинка Кванне даже устроили специальную церемонию, и ей уже давно следовало бы им воспользоваться.

Она положила кинжал обратно в шкатулку и быстрым движением закрыла панель. Стеклянное оружие часто являлось к ней в кошмарах.

Кванна запахнула зеленый плащ и поспешно вышла из дома. Кванну никто не видел, кроме слуг-венериан, которые украдкой поклонились, с благоговением посмотрев на нее, как и конюхи в конюшне, где ее уже ждала оседланная лошадь.

— Пещера у водопада, леди, рядом с Грозовым хребтом, — тихо произнес один из них и отсалютовал ей как настоящей венерианке.

Девушка кивнула и взяла поводья.

Офицер-землянин, дежуривший у внешних ворот, не заметил Кванну. Подчиненные отвлекли его в нужный момент так, чтобы закутанная в плащ фигура на темной лошади успела выскользнуть из ворот, и он готов был поклясться, что мимо него никто не проходил.

Лошадь, плавно покачиваясь, мягкой походкой вышла на поднимающуюся тропу за пределами Дарвы. Венерианские лошади умели передвигаться совершенно бесшумно. Животное Кванны уверенно поднималось вверх по извилистой тропе сквозь синие сумерки, называющиеся ночью в той области, где находилась Дарва.

Для описания дня и ночи в венерианском языке нет точных терминов, но из-за естественного колебания планеты на солнечной ее стороне происходит медленная смена тепловых потоков. Бывают периоды серовато-голубых заморозков и молочно-белых дней, когда сквозь плотный туман начинает просачиваться опаляющий свет солнца. В некоторых частях солнечной стороны тепло сменяется холодом лишь раз в несколько месяцев, но здесь огромные горы ускоряют этот процесс, что, однако, все равно не позволяет венерианам четко различать день и ночь.

Пока Кванна ехала по тропе, огромные синие горы в сумерках казались пурпурно-фиолетовыми. Она слышала, как журчат бесчисленные водопады, а умиротворяющий шум стекающей воды служил фоном для сходящих где-то вдалеке оползней, гулкое эхо которых отражалось от сизых скал.

Крутые скалы высотой в несколько сот метров пронзали облака и своим величественным видом по-прежнему производили довольно сильное впечатление на землян, привыкших в жизни на Венере. Но Кванна, поднимаясь все выше и выше, не обращала никакого внимания на хорошо знакомые ей отвесные склоны из пурпурного камня, нависающие над ней словно сама смерть. Она выросла в этих горах, но не собиралась тут умирать. Будь ее воля, она умерла бы на другой планете, чтобы ее похоронили в мягкой почве Земли, где на голубом ясном небе свет солнца сменялся светом звезд и Луны. Несмотря на многочисленные рассказы, Кванна все равно не могла представить подобные природные явления.

Пещера, которую она искала, находилась в двух часах езды от горных пиков Дарвы. Никто, кроме венериан, не смог бы найти ее тут меньше чем за несколько дней. И Кванна, и сама лошадь достаточно хорошо знали тропу, но подъем был труден даже для них, и когда они вышли к глубокому каньону, где шумел водопад, и без того взмыленная лошадь стала дышать еще тяжелее.

В узком ущелье грохот падающей воды казался оглушительным. Кванна накинула капюшон и поскакала прямо сквозь испаряющуюся на солнце пелену капелек к готической арке пещеры. Она свистнула три раза, и подъехав чуть ближе, в ответ услышала музыку, отразившуюся эхом от крутых склонов и на мгновение заглушившую рев водопада.

Проехав два поворота, Кванна увидела вдалеке мерцающий свет костра, соскользнула с лошади прямо в объятия поджидавших ее слуг и спустилась по поблескивающему песчаному склону к костру. Приглушенное свечение плясало в сказочном завораживающем мире сверкающих колонн, за многие века созданных каплями воды, падающими со сводов пещеры. Это словно была пещера Аладдина, и в свете костра казалось, что она выложена блестящими драгоценными камнями.

Когда Кванна вышла вперед и приблизилась к сидящей у костра группе людей, при виде ее изумрудного плаща, периодически скрывающего алые сапоги, все тут же вскочили на ноги, за исключением одного человека. Кванну, как подобает настоящей венерианке, обучили всем тонкостям церемониальных ритуалов, и знание этикета не являлось исключением. Даже ее походка уходила корнями в древние традиции.

Люди в пещере поднялись — все, кроме старика в капюшоне, — не из уважения к Кванне или ее полу, ибо на Венере к женщинам не относятся с пиететом, а потому, что она являлась важным посланником, приносящим важные известия о враге. И если бы у них были причины думать, что Кванна придет с плохими новостями или она потеряла престиж в лагере неприятеля, то они бы и не подумали встать. В основе взаимоотношений венериан лежит принцип «выживает сильнейший», который смогут понять далеко не все земляне. Также жители Венеры презирают неудачников и так стараются выслужиться перед теми, кто сильнее их, что их вполне можно назвать подхалимами.

При каждом движении яркие одежды собравшихся отбрасывали разноцветные блики на ледяные своды пещеры. Из группы, практически растолкав людей, вышел молодой человек. Когда он направился к Кванне, его алый плащ стал развеваться на покатых плечах подобно длинным светлым волосам. Только слепой мог не заметить их удивительное сходство — эти двое определенно являлись ближайшими родственниками.

Кванна взяла молодого человека за руки с величайшим почтением, которое вполне соответствовало ее временному статусу важного шпиона. Лицо Вастари пылало нетерпением, пока она, согласно правилам приличия, обменивалась церемониальными приветствиями со старейшинами племени. Ее немного позабавило, что она заставила ждать своего царственного брата. Кванна с невероятным спокойствием ловила на себе свирепые взгляды остальных людей, так как всю свою жизнь только и делала, что видела в глазах и лицах напротив неприкрытую надежду на ее скорейший провал. Ни один венерианин никогда не достигнет вершин власти и влияния, если будет обращать внимание на злобные взгляды соперников, желающих другим неудач и провалов.

Кванна улыбнулась фигуре в капюшоне у костра, и та ответила грубым голосом с хрипотцой, который ей был очень приятен.

— Ну что? — спросил Вастари, велев ей усесться на разложенные у огня подушки.

По окончании церемонии приветствия старейшины уселись вокруг костра, чтобы послушать принесенные шпионкой новости.

— Как дела, сестра? Стеклянный нож еще цел?

— Пока да, — стараясь говорить тихо и уверенно, ответила Кванна. — У землян есть басня о гусыне, несущей золотые яйца. Еще слишком рано убивать ее, брат. Всего пару часов назад Темный Человек сообщил мне потрясающую новость. — Она использовала венерианскую систему измерения времени, которая настолько сложна, что лишь немногие земляне понимают ее значение.

Наблюдая за устремленными на нее горящими глазами, она продолжала доклад:

— Последний Патруль покидает Венеру. Сегодня пришел приказ.

Послышался звон браслетов и колец, Вастари хлопнул в ладоши, выкрикнув что-то неразборчивое. Огонь, всегда тлеющий в его глазах, казалось, разгорелся с новой силой.

— Покидает! — радостно воскликнул он. — Значит, они в конце концов додумались до этого. Слышите меня? Нас ждет свобода! После трехсот лет земной тирании Венерой будут править венериане! Так это правда, Кванна?

— Совершенно верно, — внезапно выпалил тот, кто находился позади молодого человека.

Все обернулись. Сидящая у костра фигура в накидке откинула капюшон с седой головы, и стала видна грустная улыбка, а также ороговевшие веки, нависшие над глазами.

— Я наблюдаю за этим всю свою жизнь. Знаете ли, когда-то и Марс был великой планетой. Но вы слишком молоды, чтобы помнить о таком. — Старик пожал костлявыми плечами.

— Геж, ты что, не рад?

Вастари резко повернулся к нему, и край его алой накидки описал дугу.

Во всех движениях молодого человека виднелась легкость и стремительность.

— Долгожданная свобода сама плывет к нам в руки! Хватит прятаться в горах, Геж! Больше никаких земных законов! После трехсот лет тирании Венера наконец станет свободной!

— Значит, свобода превыше всего? — Старый марсианин поднял изогнутые брови. — Где свобода, там и анархия, мой мальчик.

— На анархию еще найдется какая-никакая управа, — ответил Вастари и нетерпеливо щелкнул пальцами. — А вот от тирании нет никакого спасения. Ты ведь поможешь нам, не так ли, Геж?

— В борьбе с Землей? — Марсианин одарил собеседника мрачным взглядом. — Тебе не нужна подмога в противостоянии с имперской планетой, сынок. Земля обрекла себя на погибель, и мы ничего не можем с этим поделать. Уж я-то знаю. Я видел падение Марса.

Он подпер подбородок рукой и уставился на горящий огонь. Геж имел привычку говорить о событиях тысячелетней давности так, как будто лично их наблюдал. Такое впечатление создавалось, потому что он, как и все марсианские школьники, в детстве черпал знания из курса истории, рассказанной посредством цветных трехмерных фотографий.

Лицо отвернувшегося Вастари исключительно красноречиво выражало нетерпение молодого поколения по отношению к мечтательности стариков.

Один из старейшин племени наклонился вперед, и под капюшоном персикового цвета появилось исполосованное шрамами хищное лицо. Он вперил подозрительный взгляд в Кванну.

— Она принесла новости, которые старый марсианин мог бы рассказать нам много лет назад, — с завистью заявил он. — Мои шпионы завтра вернутся из города с теми же самыми известиями. За какие заслуги она считается равной нам? Я считаю, что она должна убить землянина и вернуться в гарем, где ей самое место.

Послышался гул возбужденных голосов: некоторые повстанцы согласились со старейшиной, но большинство осудило не столько его намерение, сколько грубость его слов. Истинные венериане предпочитали выражать неприязнь более изощренным способом.

Кванна совершенно спокойно смотрела на старейшин, ничем не выдавая своего негодования — женщине не пристало в открытую спорить с мужчиной и осуждать его слова.

— С городом не все так просто, господин, — тихо произнесла она. — При правильных действиях мы сможем многое выведать у землян, прежде чем они уберутся восвояси.

— Я говорю вам, что надо сражаться, как мы и планировали! — взревел покрытый шрамами горец, ударив кулаком по колену. — Сражайтесь, грабьте и побеждайте, пока они не улетели отсюда! Разве не этого хотели ваши отцы? Зачем нам нужен новый план? Убивайте и грабьте, и к черту все это многовековое ожидание!

Гомон голосов эхом разнесся по пещере, но в следующее мгновение все замолчали, увидев сверкнувшую алую накидку вскочившего на ноги Вастари. Прежде чем хоть кто-то понял, что происходит, в воздухе мелькнула дубинка, соприкоснувшаяся с головой старейшины.

Затем Вастари навис над съежившимся горцем. Алая накидка широкими складками лежала его на плечах, и он был готов нанести еще один удар дубинкой, усеянной драгоценными камнями. Горец зажал руками разбитый нос, и кровь заструилась по его рукам, капая на оранжевую мантию.

Насупив брови, Вастари сурово посмотрел на затихшего горца, решившего выразить свое мнение и сейчас опустившего голову, пока на медленно раскачивающейся окровавленной дубинке играли блики костра.

— У Истри есть здесь друзья? — тихо, но настойчиво спросил он.

Никто не проронил ни слова. Вастари наклонился и два раз шлепнул Истри ладонью по лицу, от чего у того закачалась голова. Горец был почти вдвое крупнее Вастари, но не предпринял ни одной попытки нанести ответный удар, а только сел на корточки, прикрывая сломанный нос рукой и с нескрываемым уважением поглядывая на Вастари.

С таким же выражением лица на Вастари посмотрели и остальные венериане, сидящие у костра, когда он, нехотя отвернувшись, закрепил дубинку на поясе, не обращая ни малейшего внимания на пятна крови на его атласном одеянии.

— Так свободы не добиться, — продолжал Вастари, усаживаясь рядом с Кванной. — Если мы все рассоримся, то ступим на ту же скользкую дорожку, что и остальные неудачники. Мы же не какой-то партизанский отряд, дерущийся из-за добычи! Свобода стоит небольшой жертвы, если та поможет нам захватить Венеру! Земляне построили империю не на рабстве. Они являлись свободными людьми и воевали за самих себя. Если мы надеемся отвоевать Венеру, нужно избавиться от земного гнета и всех междоусобных распрей. Мы не дети, играющие в игрушки. Мы — свободнорожденные лидеры, сражающиеся за изгнание захватчиков с нашей земли и то, чтобы править Венерой согласно венерианским законам. — В голосе Вастари чувствовался пыл истинного борца, окрыленного идеей свободы. — Будь на то воля Истри, он напал бы на Дарву и погиб. У землян есть оружие, которое нам не победить. И даже если бы мы одержали верх, то что изменилось бы в итоге? Истри и ему подобные обчистили бы землян и разбежались бы по своим крепостям, награбив как можно больше добра. Вскоре каждый позавидовал бы добыче своего соседа, и спустя некоторое время вы все вернулись бы к тому, с чего начали — к междоусобным стычкам, не позволяющим объединиться против захватчиков с Земли, налетчиков с темной стороны Венеры или какой-нибудь другой угрозы. Благодаря таким глупцам, как Истри, земляне притесняют нас на нашей же планете. Если враги когда-нибудь вернутся, глупцы вроде Истри снова навлекут на нас беду, но только в том случае, если мы не будем действовать сообща. Свобода и единство! Задумайтесь над моими словами!

Вастари встал и принялся взволнованно расхаживать по блестящему полу пещеры. Слушатели, словно загипнотизированные, неотрывно следили за ним. Его голос дрожал и звенел от страстной искренности, а в наблюдающих за ним глазах горели яркие огоньки алчности.

— Говорю вам, за это стоит побороться! Мы должны избавиться от землянина, при этом не подставив самих себя. После его исчезновения нам будет чем заняться... например, захватом оружия! Мы непременно должны его заполучить, иначе не сможем отвоевать Венеру! И именно поэтому Кванна обязана вернуться в Дарву и как можно больше разузнать о планах землян. Так или иначе, если мы хотим взять управление планетой в свои руки, необходимо завладеть тем, чем сейчас владеют они. Все это потребует мужества, хитрости и отваги. А потом... — Вастари замолчал, глядя на мерцающие на потолке тени, явно думая о чем-то далеком и прекрасном. — Свобода и Венера будут нашими! Земляне давным-давно боролись за свободу — и завоевали ее, а вместе с ней и звезды! Теперь пришла наша очередь. Когда-то давно они, в первый раз сражаясь против тирании, пели старую боевую песню, которая подходит и нам. Кванна узнала ее от землянина, с которым живет. Я хочу, чтобы вы все услышали эту песню. Кванна...

Девушка склонила белокурую голову и запела тихим звонким голосом старинную застольную песню, переложенную на венерианский мотив и когда-то служившую гимном народу, павшему много веков назад. Слушатели молча сидели, а в их глазах отражались поблескивающие огоньки костра. Это была странная сцена. Еще бы, ведь трудно представить более неподходящее место для исполнения этой песни, чем сверкающая пещера, служащая убежищем жестоким людям в великолепных разноцветных накидках и мантиях. Кванна запела:

После этих слов глаза юного Вастари фанатично засверкали, и он продолжал беззвучно напевать гимн вместе с сестрой:

Покрытый морщинами седой марсианин, сидящий позади старейшин, с печальным видом слушал балладу.

Джеймс Дуглас проснулся в комнате, наполненной светом голубых сумерек, созданных уходящим туманом. В течение нескольких секунд его не тревожили никакие дурные мысли, и он был спокоен, как умиротворяющая вечерняя мгла. Но потом к нему вернулась память и обычное плохое настроение, и медленно сев на кровати, он нахмурил черные брови. Кванна сидела у окна, и легкий порыв ветерка только что взъерошил копну ее красивых светлых волос. Она услышала, что Джеймс проснулся, и обернулась. В действиях девушки чувствовались легкость и спокойствие.

— Ты так сладко спал, мой дорогой, — пробормотала она, поднимаясь на ноги. — Джейми, мне даже не захотелось будить тебя, так сладко ты спал, представляешь? Ты, наверное, очень устал.

Он сел, сгорбившись на краю кровати, и скрестил руки на коленях, затем исподлобья взглянул на Кванну, совсем как Вастари в хрустальной пещере, но его смуглая изможденная физиономия меньше всего походила на волевое лицо брата Кванны.

— Мне приснилось, — мрачно произнес он, — что я в Норристауне, на краю Сумеречного пояса, прямо во время атаки горцев. Копье пронзило меня вот сюда. — Он указал пальцем на место чуть выше пряжки ремня. — Все казалось таким реальным, что я ощутил боль после пробуждения, хотя во сне совсем ничего не чувствовал. Копье пригвоздило меня к стене, а я вытащил его и... — Джеймс заколебался, усмехнувшись себе под нос. — Сны вечно такие глупые! Я возглавлял атаку, размахивая окровавленным копьем, и наше войско отбросило нападавших. — Он снова засмеялся, но, судя по брошенному на Кванну тяжелому и мрачному взгляду, ему было не так уж весело.

Кванна слегка поежилась в своем зеленовато-синем платье.

— Не смотри на меня так, — нежно попросила она. — Это всего лишь сон. Джейми, любимый, будешь кофе? Кстати, ты пропустил ужин.

— Что ты играла перед тем, как я заснул? — спросил он, не став отвечать на ее вопрос. — «Оттерберн», да? — Джеймс напел мелодию, сразу вспомнив слова.

— Остров Скал, — повторил он после долгой паузы, — интересно! Старый остров Скал остался на Земле, но теперь мы с тобой живем на новом. Разве с Земли Венера не казалась бы островом Скал?

— Я вообще не могу себе этого представить. — Кванна покачала головой, и ее волосы на мгновение закрыли лицо. — Звезды! Увижу ли я их когда-нибудь, Джейми?

— Только не с Венеры. А Земля сейчас не самое безопасное место, моя дорогая. Нет, ты в полной безопасности на своем острове Скал. Что касается меня... — пожал он плечами. — Если бы я был таким же суеверным, как мой народ, то посчитал бы этот сон вещим. — Он поднялся с кровати. — Ты что-то говорила о кофе? Господи, как же долго я спал!

Невинно улыбнувшись, Кванна поднялась на ноги. Открыв дверь высокой фигуре, она чуть не подпрыгнула от удивления, поскольку та резко подняла руку, собираясь еще раз постучать.

— Лейтенант! — рассмеялась Кванна. — Как вы меня напугали!

— Командир здесь? — Лейтенант Морган, заместитель командира патруля в Дарве, бесстрастно посмотрел на нее сонными карими глазами.

— О, Морган, проходи скорее, — позвал Джеймс из соседней комнаты. — Кванна, налей-ка нам пока кофе.

Морган, вошедший в комнату несколько развязной походкой, производил впечатление чрезвычайно ленивого человека, но оно было обманчивым.

— Не нравится мне эта девушка, — прокомментировал он, глядя на закрытую дверь из-под полуопущенных век.

— Ты просто не любишь венериан, — рассмеялся Джеймс.

— Да, черт возьми, не люблю. Когда-нибудь она воткнет вам нож под ребра, командир.

— Только не Кванна, — отрезал Джеймс.

— Вы уверены? — Морган пожал плечами. — Кстати, прошлой ночью Вастари и его приспешники были замечены в горах.

Глянув в окно, он посмотрел на огромные скалы Дарвы, солнечный свет над которой становился все ярче по мере того, как рассеивался утренний молочно-белый туман. Пока лейтенант говорил, воздух сотрясался от грохота оползня.

— На нас что, напали? — спросил Джеймс.

— Нет, я просто зашел поболтать. Командир, они явно что-то задумали, — поделился соображениями Морган.

— О, я не сомневаюсь. Они вечно что-то замышляют. Как думаешь, что на этот раз?

— Ставлю два против одного — они в курсе, что нас вызвали на Землю. Повстанцы вполне могут устроить нам засаду перед самым отлетом.

— Или напасть прямо сейчас, — добавил Джеймс.

— Слишком рискованно, — покачал головой Морган. — Вастари не такой дурак.

— Может быть, венериане и не станут нападать в открытую. Но они точно не обрадуются, если мы увезем с собой всю нашу артиллерию. Она точно пригодилось бы Вастари для набегов. Он всеми силами будет стараться заполучить наше вооружение.

— И как можно более грязными способами, — усмехнувшись, добавил Морган. Он...

Тихий стук в дверь не дал ему закончить. Кванна с наигранным возмущением на лице заглянула в комнату.

— К вам посетитель, командир, — известила она. — Марсианский торговец Геж...

— Геж! — Джеймс быстро вскочил на ноги. — Входите, входите! Рад вас видеть. Кванна, как насчет кофе для всех нас?

Странной шаркающей походкой, типичной для марсианина, в комнату вошел Геж, закутанный в серую накидку. При взгляде на старика Джеймса охватило нехорошее предчувствие, которое, впрочем, тут же исчезло, заставив его посмеяться над самим собой. Самым странным было то, что, протянув руку для рукопожатия, Геж в своем сером одеянии напомнил смерть, собирающуюся увести человека с собой. Джеймс вспомнил недавний ночной кошмар, и древняя доверчивость кельтских предков внезапно дала о себе знать, из-за чего он задался вопросом, а действительно ли ему удастся покинуть Венеру целым и невредимым, или же мрачному пророчеству все-таки суждено исполниться.

Какой же я суеверный дурак, сердито оборвав самого себя, подумал он и протянул руку Гежу.

— Мне бы не хотелось скучать по вас, командир, — промолвил марсианин на безукоризненном английском, сев на стул, который подвинул к нему Морган. — Я слышал, вы собираетесь покинуть Венеру, причем очень скоро.

— Кажется, вся Венера уже в курсе! — в отчаянии всплеснул руками Джеймс.

Геж странным образом изогнул заостренную верхнюю губу так, что она стала похожа на клюв хищной птицы, — он всегда улыбался подобным образом.

— Готовясь к этому дню, я уже больше года распродаю имущество, — перестав улыбаться, признался он и левой рукой начертил в воздухе изогнутый символ древнего Марса. — Помните? — спросил он. — Так случилось и с Марсом. Я знаю о Риме, Америке и других великих падших империях Земли. Я читал об этом. Как и вы, командир.

— Официально это называется «временной консолидацией», — печально улыбнувшись, ответил Джеймс.

Геж неодобрительно поднял брови и скривил широкий рот. Вежливость не позволила ему вслух выразить то, о чем размышляли все трое.

Это могло означать только одно — скорый конец правления Земли в солнечной системе. Остался последний Патруль из всей мощной сети, когда-то связывавшей все планеты нерушимыми цепями людей. Звенья рассыпаются, империя рушится. Земляне покидают планету, на которой царствовали в течение трехсот лет. Зеленая Звезда Земли стала устаревшей эмблемой. Варварские орды с других планет хлынули на главную планету империи, вооружившись тем, что их научили делать сами земляне. Мало-помалу влияние Земли стало ослабевать. Один за другим Патрули возвращались домой, чтобы защитить родную планету. Отряд Джеймса был последним.

— Без вас Венера станет совсем другой, — сказал Геж, поправляя накидку. — Интересно, что произойдет с городами, построенными Землей, с их чистыми широкими улицами, рынками, оживленными магазинами. Как долго все это просуществует?

— Ровно столько, сколько потребуется Вастари, чтобы сжечь их дотла, — с горечью заявил Морган.

— Ну, Вастари, наверное, можно понять, — кивнул Геж. — Говорят, у него есть причины ненавидеть вашу планету. Он захочет уничтожить на Венере все, что связано с Землей.

— Целых триста лет Венера находилась во власти Земли, — задумчиво произнес Джеймс. — Всего лишь три часа с точки зрения целой расы! Иногда мне кажется, что данного времени явно было недостаточно, чтобы хоть как-то вразумить здешних обитателей. Иногда я спрашиваю себя, а не было ли все это напрасным для обеих планет? Через шесть месяцев после нашего отлета возведенные землянами города канут в небытие, а те, что не возьмет огонь — обветшают. Как и триста лет назад, их место снова займут цементные хижины, и от человеческой цивилизации не останется и следа. Больше не будет городов, безопасных для детей, как и не станет охраняемых ферм, обеспечивающих народ продовольствием в голодное время. Черт бы побрал Вастари!

— Он просто венерианин, — спокойно пояснил Геж.

— Я знаю. — Джеймс нетерпеливо хлопнул по подлокотникам кресла. — Просто... ну, я все-таки уже давно на Венере. В двадцать лет я участвовал во второй осаде Норристауна. Вместе с Кресси исследовал Сумеречный пояс. На моих глазах Дарва стала предметом нашей гордости. На мои средства построили склады, которые в последний неурожайный год кормили целые племена. Но когда я думаю о том, как Вастари уничтожит все это после нашего отлета на Землю, мне охота задушить его голыми руками!

— Командир, венериане очень самобытны, — задумчиво протянул Геж. — Логика их действий и мыслей неподвластна жителям других миров.

— Я знаю. Это потому, что они еще варвары, да? Возможно, они навсегда такими и останутся. В их языке нет слов для обозначения «верности», «чести» или каких-либо высоких идеалов, которыми живут земляне. У них нет ценностей выше инстинкта самосохранения, как у зверей. Венериане не способны мыслить цивилизованно в контексте нашего понимания. Говорю вам, ваш народ — настоящие дикари. Вы знаете, что на обоих концах социальной лестницы находятся варвары, и население Венеры, так и не познав блага истинной цивилизации, просто переходит от одного конца к другому. — Джеймс снова хлопнул по подлокотникам. — Помните о Норрисе, колонизировавшем Венеру? Можете ли вы представить себе венерианина, терпящего такие лишения ради какой-то великой цели? А первую осаду Норристауна? Колонисты могли в любое время года улететь на кораблях домой, бросив Венеру и все то, ради чего Норрис и его люди рисковали жизнями. Но они не сдались и держались до тех пор, пока не пришли спасательные корабли, опоздавшие почти на целый год. Геж, вы когда-нибудь читали о той осаде? О не прекращавшихся атаках с болот и морей, постоянном жаре и смертях от неизвестных венерианских болезней. Но колонистов лихорадило куда сильнее, чем от какой-то инопланетной чумы — то была лихорадочная мечта об империи, охватившая тогда всю Солнечную систему. Солдаты один за другим гибли на линиях обороны, и мирное население поддержало их. Когда наконец прибыл корабль с провизией, прилетевшие колонисты увидели, что солдаты почти все полегли, а женщины, дети, инвалиды и раненые все равно продолжали обороняться. Венерианам не понять таких чувств. И все же, знаете ли, есть что-то неотразимо завораживающее в них и этой планете. Она дикая и притягательная. За ней будущее. Знаете, на Земле Венеру называют утренней звездой, и мне кажется, это уже не просто название, а нечто большее.

Джеймс встал и подошел к окну, глядя поверх крыш Дарвы на громадные голубые горы и начавший понемногу рассеиваться туман, сквозь который уже начал проникать яркий дневной свет.

— На Земле меня будут считать неудачником. Чужеземцем. Земля — мир аккуратных садов, покоренных морей и живописных горных хребтов. Там все люди одинаковы — всегда знаешь, как они отреагируют на ту или иную ситуацию. Мысли о Земле навевают жуткую скуку, особенно после двадцати лет, проведенных здесь, на Венере, среди гигантских гор и в обществе диких людей, совершенно непредсказуемых, как вечно меняющаяся погода. Я уже и знать не знаю, что такое вежливость и правила этикета. Мне никак не вписаться в тесные рамки общества землян.

Джеймс замолчал, и за долгое время никто не произнес ни слова. Дальше он вел внутренний монолог: «Меня не беспокоит, как на Земле принимают колонистов. Подозреваю, что мы больше не увидим тот искусственно созданный рай со строгими правилами. Здесь, на Венере, нам мало что рассказывают, но, судя по последним донесениям с Земли, варварские базы растут как грибы после дождя, как и количество налетчиков, прилетающих на кораблях, которые они построили с нашей помощью, и использующих оружие, вложенное нами им в руки».

Он ни с кем не мог поделиться этими мыслями, даже с Морганом, и в особенности — с торговцем Гежем, как бы хорошо Джеймс того ни знал. Джеймс никому не мог рассказать о том, что крутилось у него в голове в течение нескольких месяцев, и о страхе за весь цивилизованный мир, который, возможно, было уже не спасти.

Ибо эпоха развитой культуры клонилась к закату. Джеймс с грустью подумал о том, что у него не было достаточно свободного времени, чтобы разобраться в том, что происходит. Он пожалел, что не читал старых книг, потому что знал — круг замыкается, как он уже давным-давно замкнулся для многих других рас.

Говорят, мы «временно консолидируемся», подумал он, глядя на огромные мраморные горы, окруженные облаками. Но мне виднее. Тут у меня есть перспективы, каких не будет дома, или же они просто притворяются, что их не существует. Все признаки угасания Земли налицо. Только лучшая раса способна отвоевать то, что мы потеряли, но точно не человечество в его нынешнем состоянии. Однако по-настоящему достойной расы не существует. Венериане, возможно, и взялись бы за это дело, но уже слишком поздно. Через несколько столетий нам, вероятно, удалось бы внушить этим изворотливым умам некоторое представление о сути идеализма. Я не знаю. Сейчас уже ничего не поделаешь. А ведь мы так надеялись на них! Я не могу назвать ни одну хоть чуть-чуть подходящую расу. Варвары, сейчас атакующие Землю, в скором времени изживут себя. Другие планеты империи — либо древние цивилизации, почти вымершие, как и мы, либо какие-то и вовсе недочеловеческие племена с невысоким уровнем интеллекта, который невозможно развить даже при должном обучении. И поэтому величайшая империя в истории человечества рушится изнутри, и уже нет никакой надежды на ее возрождение.

Проникший и комнату сильный аромат кофе нарушил воцарившуюся тишину. Улыбающаяся Кванна вошла в сопровождении слуг с подносами. Ловко наливая кофе, она своими глубокими и спокойными глазами прочитала выражения лиц сидящих перед ней троих собеседников, но никто из них этого не заметил.

Протянув Гежу чашку, она поставила перед ним серебряное блюдечко с хлебом, согласно церемониальному венерианскому обычаю, который также соблюдают представители других рас. Здесь, как и на Земле, хлеб символизирует источник жизни, и гостям обязательно подают его вместе с едой в независимости от того, хотят они этого или нет.

Из-под полуопущенных век Геж быстро взглянул на тарелку, затем искоса посмотрел на Кванну. Она с удивлением встретилась с ним взглядом, быстро смекнув, — затевается что-то связанное с Джеймсом, ибо в сложной системе символов, используемой венерианами, хлеб обозначает лидера или главу семьи.

— Я думаю, вы неправильно понимаете Вастари, командир, — сказал Геж, потягивая кофе. — Верно, что ни один венерианин так до конца и не осознает, что другие расы подразумевают под словом «идеализм». Но Вастари считает себя во всем правым. Он говорит о свободе, знаете ли.

— О том, как безнаказанно грабить и устраивать поджоги, обрекая всех остальных на голодную смерть!

— Возможно, — кивнул Геж и принялся крутить в руке серебряный нож, лежащий на блюде с хлебом. — Думаю, так и есть. Но я представитель прошлого поколения, джентльмены. Мой мир канул в Лету несколько тысячелетий назад. Вы — настоящее, но ваше время уже почти истекло. А за Вастари будущее, и только оно покажет последствия его действий. Но нас с вами, увы, к тому времени уже не будет. — Геж покачал седовласой головой, взяв нож, лениво вонзил его в кусок хлеба, лежащий рядом на блюдечке, и исподлобья глянул на Кванну. — Как торговец, имеющий дело с горными племенами, командир, — заметил он не к месту, — я уже много лет пытаюсь понять менталитет венериан с позиции чужеземцев. Приведу пример. Однажды я видел, как глубокой ночью горец избивал не нападавшего, нанесшего ему удар, а врага нападавшего. Никто, кроме венерианина, не смог бы понять смысла такого возмездия... Отличный кофе, моя дорогая Кванна. Можно мне еще чашечку?

Спокойствие в спальне, освещенной голубыми сумерками, нарушали только мягко колышущиеся занавески. Тишину прерывало лишь ровное дыхание Джеймса, не считая редкого далекого грохота оползней и удаляющихся шагов часового, охраняющего покой командира.

Тот спал как убитый. Кванна позаботилась об этом, предусмотрительно дав ему ночной колпак. Сама она сидела в самом дальнем углу комнаты, где собрались синие тени, делая его похожим на подводную пещеру, находящуюся глубоко под венерианскими морями. Сидела она совершенно неподвижно, устремив немигающий взгляд на окно, за которым то появлялась, то исчезала тень часового.

Кванна мысленно благодарила Гежа. Она не понимала, каким образом он догадался о ее чувствах к командиру, но была уверена — он обо всем знал. Геж был таким же чутким, как настоящий венерианин. Она также знала, что старого марсианина чрезвычайно забавлял тот факт, что на виду у ничего не подозревающих землян он знаками поведал ей, что Истри собирается убить Джеймса. Да, Геж прожил на Венере достаточно долго, чтобы мыслить почти как венерианин.

Кванна не испытывала особого беспокойства, ожидая убийцу. Она достаточно хорошо знала свою расу в целом и Истри в частности, чтобы быть уверенной, что он придет один. У него не было доверенных людей, которые точно не выдали бы его Вастари, а в случае успеха Истри хотел бы почивать на лаврах в одиночестве.

Снаружи все еще доносились шаги часового, охраняющего дом, а в комнате было слышно только дыхание спящего Джеймса. Затаившись, Кванна ждала появления Истри.

Она не смогла бы точно объяснить, почему решила, что час пробил, но точно определила это не по звуку. Когда часовой дошел до дальней точки своего маршрута, по тонкой решетке на окнах скользнула тень, и Кванна в одно мгновение очутилась у окна, прежде чем тень заметила ее. Должно быть, вновь прибывший совершенно не ожидал увидеть ее всего в нескольких сантиметрах от себя, но с другой стороны окна, поскольку с приглушенным вздохом отшатнулся от решетки.

— Истри, — позвала Кванна, — смотри! — Свет, идущий от ворот, на мгновение осветил короткоствольный пистолет, который она держала в руке.

— Скорее впусти меня! — прошептал Истри.

Из-за того, что Вастари сломал ему нос, он говорил очень невнятно.

— Дозорный...

— Нет, — спокойно произнесла Кванна. — Я знаю, зачем ты пришел. Не сегодня, Истри.

— Впусти меня, — яростно потребовал Истри, — или завтра командир узнает, что ты шпионка!

Кванна поняла, что он имеет в виду. Вастари подорвал к нему уважение заговорщиков, и сейчас тот был готов на все, чтобы скомпрометировать Кванну, тем самым подставив под удар и ее брата.

— Только не сегодня, — немного уступила она. — Я тут кое-что придумала... после чего ты сможешь убить Джеймса.

— Я тебе не верю!

— Завтра...

— Предательница! — злобно прошипел Истри. — Сейчас же впусти меня! После его убийства вспыхнет бунт, и мы сможем выкрасть оружие и даже захватить город! Во имя Вастари, впусти меня!

— Не сегодня! Завтра я докажу свою правоту... Убей его потом, если сможешь. Но только не здесь.

— Тогда где? Ты все врешь.

— Поверь мне. Завтра я заманю Джеймса в ловушку. Мангровый лес пойдет? Завтра, после того как рассеется туман?

В голубом полумраке Истри с сомнением посмотрел на Кванну сквозь решетку. Шаги часового, идущего по мостовой, становились все громче и громче.

— Ты точно не обманешь? Клянешься именем Вастари?

— Клянусь. Завтра я приведу Джейми в мангровый лес, чтобы ты с ним расправился, если сможешь, конечно.

Истри хмуро взглянул на Кванну и заметил некоторую искренность на ее лице, что заставило его неохотно поверить обещанию, чему также поспособствовал пистолет, тускло поблескивающий в отраженном свете.

— Тогда встретимся завтра, когда туман начнет рассеиваться. Или вы оба умрете, — буркнул он, и его тень бесшумно растворилась в ночи.

Кванна села на корточки и посмотрела ему вслед ничего не выражающими глазами.

— В мангровый лес? — с сомнением поинтересовался Джеймс, все-таки направив лошадь к тропинке, ведущей наверх. — В такое мрачное место? Ты уверена, что нам стоит ехать туда?

— Дорогой Джейми. — Кванна улыбнулась ему из-под изумрудного бархатного капюшона. — Ты ведь сказал, что я сама могу выбрать место, потому что это наша последняя совместная прогулка по Венере.

— А, ну тогда ладно. Там у меня всегда промокают ботинки, но... хорошо, как скажешь.

— Мне кажется, это прекрасное место, Джейми. Послушай, я сейчас спою тебе... прощальную песню.

На седле ее лошади висела маленькая марсианская арфа. Кванна положила инструмент на колени и тихо запела по-венериански, причем в конце каждого куплета ее голос звучал громче, чем в начале. Она делала так отчасти для того, чтобы позабавить Джеймса, а отчасти, чтобы предупредить прячущегося Истри об их приближении. Истри явно тоже позабавится, но несколько по другой причине, — Кванна исполняла венерианскую панихиду по человеку, который вот-вот умрет.

Мангровый лес рос в узком каньоне, находящемся высоко над Дарвой. Джеймс и Кванна уже не раз ездили сюда верхом, чтобы насладиться прогулкой по узким мшистым тропинкам, залитым водой. Лес заполнил долину между горными вершинами, прорезанными ручьями с водопадами, шум которых разносился по всему каньону. Местность вокруг представляла собой болота, чередующиеся с озерами, где стояла чистая темная вода, откуда арками, колоннами и длинными зелеными кущами поднимались ввысь гигантские мангровые деревья. Дорожки причудливыми лабиринтами шли прямо по огромным узловатым корням, торчащим из воды.

Отражение на гладкой поверхности озер было настолько четким, что деревьев, казалось, было в два раза больше, чем на самом деле, и росли они в разные стороны. Прогуливаясь по этим извилистым мшистым тропинкам и видя под ногами собственное плывущее отражение, можно было решить, что находишься во сне.

Но даже подкованные венерианские лошади не могли здесь уверенно передвигаться. Джеймс и Кванна спешились у входа в каньон и вошли в лес в полной тишине, не считая мелодии, которую Кванна время от времени играла на арфе. Она высматривала Истри, зная, что его будет нелегко обнаружить. Сегодня она специально надела изумрудный плащ, и цвет одежды Истри, несомненно, тоже как нельзя лучше подходил для маскировки в зеленом лесу.

Кванна и Джеймс прошли долгий путь по зеркальному лабиринту тропинок, прежде чем она наконец заметила за деревьями какое-то движение. Она была уверена, что Истри придет один, и теперь поняла, что не ошиблась. Кванне также не приходилось сомневаться в том, что он не воспользуется пистолетом. Он хотел смерти Джеймса по многим причинам, и главной из них являлось желание совершить убийство во славу Вастари с помощью длинного венерианского кинжала. И поэтому ему придется подкрасться достаточно близко, чтобы вонзить клинок в спину Джеймса, не рискуя промахнуться с большого расстояния, спугнув цель.

Но Истри наверняка не терял бдительность. Джеймс пользовался дурной репутацией среди бандитов, и повстанец ни за что на свете не отважился бы столкнуться с таким грозным противником лицом к лицу, поэтому приходилось действовать исподтишка. Кванне пришлось углубиться в лес, где огромные корни мангровых деревьев, становящиеся все толще и толще, перестали отражаться в воде, и только тогда зеленая движущаяся тень, являющаяся Истри, сумела подобраться поближе к путникам.

Несмотря на то, что сердце Кванны под изумрудным одеянием забилось сильнее, на ее лице не дрогнул ни один мускул при мысли о том, что в скором времени должно было случиться.

— Джейми, любимый, у меня для тебя сюрприз, — сказала она, остановившись перед ним под огромным зеленым сводом. — Подождешь меня здесь? Я вернусь минут через пять.

А затем, почувствовав надвигающуюся опасность, она встала на цыпочки, приложила ладони к его смуглым щекам и быстро поцеловала в губы.

Венериане — народ, не любящий выставлять чувства напоказ. Кванна молниеносно отвернулась, описав краем плаща дугу, и Джеймс посмотрел ей вслед. Что-то подсказывало Джеймсу, что Кванна неспроста одарила его на прощание таким долгим мрачным взглядом и неожиданным поцелуем, поэтому он поднес руку к кобуре на поясе и с беспокойством осмотрел окружающий лес. Вполне возможно, Кванна предвидела и это, когда целовала его. Большинство поступков венериан являлись вовсе не тем, чем казались на первый взгляд.

Не издавая ни единого звука, она быстро шла по извилистой тропинке, которая постепенно исчезала из виду. Ее зеленое отражение плыло вместе с ней по зеркальной глади воды. Несмотря на то, что путь ей постоянно преграждали толстые корни мангровых деревьев, она все-таки сумела описать круг и в конце концов заметила впереди себя крадущуюся фигуру в зеленом одеянии, которая время от времени перебегала от дерева к дереву. Кванна улыбнулась.

Джеймс закурил сигарету. Тишину нарушил щелчок зажигалки, и уже скоро к сильному запаху болотистых джунглей примешался сигаретный дым. В листве Кванне удалось разглядеть темноволосую голову Джеймса. Он стоял, прислонившись спиной к дереву, и курил, время от времени стряхивая пепел в воду и рассеянно наблюдая за расходящимися по ее поверхности кругами.

Вдруг Истри, стоящий впереди Кванны, стремглав ринулся вперед, буквально источая смертельную опасность. В лучах солнца блеснул нож.

Кванна мигом преодолела разделявшее их расстояние. Мягкий мох заглушал звуки ее шагов. Полы ее изумрудного плаща взметнулись, словно крылья птицы, и ослепительная вспышка осветила лес за мгновение до того, как в воздухе сверкнул нож, поднятый Истри.

На свете нет ничего похожего на глухой звук кинжала, со всего размаха вонзенного в плоть по самую рукоять. Вооруженный пистолетом Джеймс услышал его и развернулся прежде, чем сам Истри понял, что с ним сейчас произошло. Тот, должно быть, сначала почувствовал только удар, которого оказалось достаточно, чтобы у него перехватило дух, затем судорожно вздохнул и, открыв рот, повернулся к Кванне.

Когда Истри все понял, его лицо исказилось от ярости, и вздохнув второй раз, он явно собрался разоблачить шпионку, но Кванна нанесла еще один удар, и хлынувшая изо рта Истри яркая кровь не позволила словам сорваться с языка.

Развернувшаяся сцена не нуждалась в объяснениях. Джеймс медленно убрал пистолет в кобуру, понимая, что оружие ему не понадобится. Ничего не выражающими глазами Кванна посмотрела, как Истри упал. На его лице навсегда застыло выражение ярости, с которым он безуспешно пытался зажать рану, откуда хлестала кровь, окрашивая в алый цвет оранжевую мантию, находящуюся под зеленым плащом. На ней также можно было заметить коричневые пятна засохшей крови. Он был именно в этой мантии, когда в пещере проходило собрание старейшин. Кванна поймала себя на мысли, что кровопролитие, начатое братом два дня назад, его сестра закончила здесь, в мангровом лесу.

Джеймс вопросительно посмотрел на нее поверх лежащего на земле трупа. Рука Истри оказалась в воде. Кванна вытянула ногу и с равнодушным видом перевернула тело. Без единого всплеска оно съехало в воду, и зеркальная поверхность скрыла яркую зеленовато-оранжевую одежду, покрытую ярко-красными и коричневыми пятнами крови. Посмотрев на расходящиеся круги, Кванна повернулась к Джеймсу и улыбнулась.

— Я спасла тебе жизнь, Джейми, — сказала она.

Он закусил губу. Венериане никого не спасали от смерти даром — любое их действие имело свою цену. Если она была слишком высока, то зачастую приходилось расплачиваться собственной жизнью, и родственники погибшего принимали данную жертву как должное. Венериане строго придерживались такого кодекса чести, являющегося их своеобразным представлением о справедливости.

— Полагаю, нет смысла спрашивать, что стоит за всем этим, — пробормотал Джеймс, кивком указав на воду, поглотившую тело Истри.

— Ах, ты об этом. — Кванна приподняла бровь. — Я где-то уже видела его... Хочу кое-что у тебя спросить. Я заплатила достаточную цену, правда?

Джеймс знал, что не стоит ждать никаких подробностей о произошедшем, поэтому в долгих расспросах не было никакого смысла. Смирившись с этим, он покорно пожал плечами.

— Ты спасла мне жизнь, — признался он. — Чего тебе надо?

— Я хочу попасть на Землю, — тут же выпалила Кванна. — Ты возьмешь меня с собой, Джейми?

Он странно покосился на нее. Она могла бы попросить деньги, оружие, что угодно, но только не это, так как Джеймс не мог исполнить данную просьбу.

— Кванна, — с нежностью произнес он, — если бы я мог, то разве не взял бы тебя с тобой?

— Ну ты же командир. Что тебе мешает?

— Любимая, послушай меня. — Он перешагнул через окровавленный мох и положил руки ей на плечи. — Земля превратилась... в военный лагерь. Теперь там никто не может быть в безопасности. Ты никогда не видела, как бомбят города... и понятия не имеешь, насколько изменится твоя жизнь, если ты улетишь вместе со мной.

— Я уже не ребенок, Джейми. — Она подняла на него выразительные темные глаза.

— Я знаю... знаю. — Он понятия не имел, как достучаться до нее. — Кванна, пойми, я отправляюсь домой не просто так, а на войну, и думаю, что нам придется сражаться до тех пор, пока... мы на это способны. Если я возьму тебя с собой, то подвергну твою жизнь страшной опасности. Нас ждет один форсированный марш за другим, фронтовая служба... в лучшем случае, жизнь в осаде. А в худшем ты без меня пропадешь.

— Джейми, дорогой, я готова рискнуть.

— Я не могу, Кванна. — Он опустил руки. — Даже если бы я и отважился взять тебя с собой, наши отношения могут стать серьезной помехой. Меня вызвали на Землю сражаться, моя дорогая. Как ты этого не поймешь? Планета нуждается в моей помощи. Я солдат главной планеты империи... и чувства никак не должны влиять на службу, потому что о тебе нужно будет заботиться, и...

— Но зачем тебе вообще лететь туда, Джейми? — нежно поинтересовалась Кванна. — Разве один человек способен что-то изменить? Почему бы нам не остаться на Венере?

Джеймс нахмурил кустистые брови.

— Если бы я мог объяснить тебе почему, моя дорогая, — сухо заметил он, — то ты и не спрашивала бы.

Их беседа продолжалась довольно долго, так как для Кванны слова Джеймса были столь же бессмысленны, как и стоящие за ними мотивы. Позже она не раз спрашивала саму себя, почему упустила возможность вонзить кинжал в тело смуглого и упрямого землянина, на что имела полное право, ведь он всеми силами старался разрушить их счастье.

Они долго и горячо спорили, стоя над окровавленным мхом, пока ветер шелестел кронами ближайших деревьев. Когда они, наконец, отправились домой по извилистым дорожкам, Кванна покорно зашагала первой, низко опустив голову, как венерианке подобало делать в присутствии повелителя, но она и не думала так легко сдаваться.

На этот раз ей просто придется изменить свой план. Если Джеймс все-таки не согласится взять ее на Землю по своей воле, она заставит его изменить решение. Она придумает что-нибудь новое и найдет другой рычаг воздействия на него, ибо сейчас ничего не вышло. Потому что Джеймс и Кванна знали, что она не отнимет у него жизнь, которую недавно сама и спасла. Она вовсе не для этого убила Истри.

Да, она найдет новый способ надавить на него и будет беспощадна, поскольку, чтобы сбить Джеймса с намеченного пути, требуется непреодолимая сила.

Когда над Дарвой сгустились синие сумерки и построенный землянами город погрузился в сон, Кванна по винтовой лестнице поднялась на крышу покоев командира. Там было весьма темно, но она не взяла с собой ни фонарика, ни чего-то подобного. Искусственное освещение довольно редко встречается на Венере, потому как на солнечной стороне не бывает настоящего мрака. Кванна, не испытывая ни малейших затруднений, шла по крыше строения, окруженного голубой мглой.

Под мышкой она несла несколько тонких полых стержней, а в руке — корзину с гниющими цветами. Тяжелый ядовито-сладкий запах разлагающихся растений привлекал кое-какие виды венерианских летающих существ, большинство из которых были ядовитыми.

Кванна ловко соединила стержни вместе, в итоге получив длинный тонкий шест, затем обвила один его конец гирляндами сильно пахнущих гниющих цветов. Простирающаяся внизу Дарва утихла. Ветер разносил тяжелый запах джунглей по всей низине, окруженной горами, а где-то вдалеке грохотали оползни.

Дарва когда-то была средневековой крепостью и представляла собой плато, со всех сторон обнесенное зубчатой стеной с массивными башнями, воздвигнутыми через равные промежутки. Командирские покои располагались в верхней части стены, так что с крыши, на которой стояла Кванна, можно было увидеть уходящие вдаль крепостные сооружения, края плато и огромные сизые горы за рекой. Укрывшись за зубчатой стеной, Кванна медленно размахивала длинным шестом, увитым цветами.

Долго ждать не пришлось, — буквально через пару минут в темно-синих сумерках послышалось хлопанье крыльев, а в темноте рядом с шестом показались очертания какого-то ночного существа. Кванна прижалась к зубчатой стене и продолжала искать воздушные потоки, дующие к скалам. Ее окружало все больше и больше летучих обитателей гор, привлеченных пьянящим запахом, благодаря ветру быстро распространяющимся по темноте. Вскоре Кванна оказалась в центре гудящего роя хлопающих крыльями существ, слетевшихся на сладкий аромат гнилых цветов, как мотыльки на зажженную лампу.

Заметив искомое существо, она опустила шест таким образом, чтобы до увитого цветами конца можно было легко дотянуться, бесстрашно сунула руку прямо в рой и схватила за шею темную крылатую тварь. Существо яростно било по ее руке чешуйчатыми крыльями метровой длины и хлестало по лицу изгибами мускулистого змеиного тела. Кванна не растерялась, поскольку с детства знала, как управляться с крылатыми змеями, опустила шест еще ниже и принялась ловко усмирять это создание, со свистом рассекающее воздух огромными синими чешуйчатыми крыльями. Извивающаяся синяя рептилия больно царапала руки Кванны, не переставая ядовито шипеть и громко хлопать крыльями. Та не обращала на это никакого внимания, потому как крылатые змеи хоть и считались смертельно ядовитыми, но те, кто знал, как с ними обращаться, могли не бояться за свою жизнь. На голове пойманного ей создания можно было разглядеть маленькое бледное клеймо, означающее, что его когда-то приручил человек.

Когда мгновение спустя Кванна отпустила его, подбросив в воздух, чудовище яростно встряхнуло крыльями, пару раз со злобным шипением спикировало на нее, затем снова присоединилось к группе существ, все еще летающих вокруг шеста со сгнившими цветами.

Кванна уверенно двинулась вперед, затем постояла в нерешительности, после чего снова подняла руку и выхватила из парящего над цветами роя еще одно существо. Этого она поглаживала длинными ритмичными движениями, пока, наконец, его чешуйчатое извивающееся тело не перестало двигаться, как будто под гипнозом, а огромные крылья не сложились за спиной. Кванна обернула тварь шарфом, потом пошла вперед, чтобы разогнать остальных ядовитых летучих существ и накрыть сильно пахнущие цветы плащом.

Через несколько минут, когда тошнотворно-сладкий запах рассеялся, скопление отвратительных летучих существ начало потихоньку редеть, и огромные фигуры одна за другой растворились в густой синеве сумерек. Кванна пригладила растрепанные волосы и принялась разбирать составной шест.

Она знала, что когда по горам снова начнет разливаться свет, отпущенная меченая летучая змея вернется в свою пещеру на скале, в которой находилось тайное убежище повстанцев, где когда-то давно родилась Кванна. Пройдет совсем немного времени, и Вастари получит послание, прикрепленное к синему чешуйчатому крылу существа.

И тогда, — если, конечно, Вастари достаточно доверял ей, — на цитадель, ставшую последним имперским оплотом землян под командованием Джеймса Дугласа, обрушится настоящее бедствие.

Когда два дня спустя в погрузившейся в сумерки Дарве внезапно завыла сирена, Кванна поняла, что Вастари все еще доверяет ей. Она стояла у зеркала Джеймса, мрачно наблюдая за тем, как он надевает кирасу[15], без которой никто не осмеливался ходить по укрепленной стене, когда крепость осаждали венерианские копейщики.

Кванна не могла вспомнить, когда в последний раз видела Джеймса настолько взволнованным, он даже не смог быстро застегнуть ремни кирасы. Атака венериан всегда представляла собой весьма захватывающее зрелище: быстрый бой барабанов и устрашающее гудение огромных медных труб сразу завладевают умами воинов и заставляют их сердца биться в такт дикой мелодии. Венериане никогда не кричат перед наступлением, и только подобная ритуальная музыка свидетельствует о начале битвы, как будто в атаку идут не люди, а какое-то древнее божество.

— Вот же глупцы, — ругнулся Джеймс, все еще пытаясь справиться с ремнями доспехов. — Ну же, Кванна, помоги мне. На нас напали с копьями и пращами... должно быть, не без причины. Милая, узнаешь кого-нибудь из них? А Вастари здесь? Господи, хоть бы до отлета увидеть, как он попробует справиться с «Ньютом»!

Глаза Кванны затуманились.

— Джейми, за что ты так его ненавидишь?

— Ненавижу? — переспросил он, немного помолчал, а затем мрачно улыбнулся. — Ну, не совсем так. Кванна, да он просто герой в глазах варваров! Если его убьют до моего отлета, я буду уверен, что у венерианской цивилизации станет одним врагом меньше. А чего только стоит одна его болтовня о свободе! — Джеймс презрительно фыркнул. — Если Вастари умрет сегодня вечером, оставшиеся тут люди еще какое-то время будут в относительной безопасности. Ну... — он пожал плечами и отвернулся.

Кванна тихо последовала за ним. Каждый ее шаг сопровождался шуршанием атласных юбок.

Они вышли наружу, где уже наступил вечер и повсюду был слышен шум сражения. Только благодаря гипнотическому ритму доносящейся снизу музыки, можно было понять — тут происходят военные действия. Но вот мелодия утихла, и нападающие ринулись в бой.

Лейтенант Морган вместе с другими землянами уже ждал у дверей огромной оружейной. Ее секреты, как и тайны нижних стен крепости, знали только построившие ее земляне. Оружейная, являясь главным инструментом господства землян над венерианами, отпиралась только в присутствии командира, да и то не с помощью обычных ключей. У венериан не было ни малейшего шанса получить доступ к данному жизненно важному узлу обороны, иначе Кванна ни за что не прибегла бы к последнему средству — спровоцировать нападение, чтобы проникнуть в оружейную.

Не имело никакого смысла пытаться вытянуть из офицеров комбинацию для открытия двери, поскольку они хоть и знали, как именно отпирается оружейная, но все равно не смогли бы этого сделать. Тщательно продуманные меры предосторожности, стоящие за этой тайной, служили прямым доказательством ее чрезвычайной важности. Все необходимые знания передавались прямо в подсознание избранных землям посредством неокураре.

Морган как раз закончил делать укол в руку одного из своих подчиненных, когда к нему подошли Кванна и Джеймс. Неокураре, притупляющее разум и освобождающее подсознание...

— Все готово? — решительно спросил Джеймс.

Морган взглянул на часы.

— Так точно, сэр! — Он отодвинул в сторону крошечную панель на двери, под которой оказался циферблат, и находящийся под гипнозом солдат приготовился ввести секретный код. — Набрать комбинацию! — приказал Морган.

В остекленевших глазах солдата не появилось блеска сознательности, но после команды Моргана его пальцы сами собой стали набирать цифры. Благодаря такому замку оружие землян находилось в полной безопасности, ведь оружейную невозможно было взломать или каким-либо способом узнать код доступа.

Даже если Вастари или кто-либо из его приспешников и похитил бы солдата, имеющего туда доступ, они все равно не смогли бы приготовить неокураре или рассчитать правильную дозу. Да, это был по-настоящему эффективный замок. Но просто открыть оружейную явно недостаточно, чтобы реабилитироваться в глазах брата и других повстанцев, подумала Кванна, наблюдающая за тем, как солдаты быстро передают друг другу оружие.

Затем земляне вытащили один из «Ньютов — аппарат, похожий на большой сложенный зонт. Для работы с ним требовались четыре человека: три для управления и один для прицеливания. Они обращались с метровым механизмом с нарочитой небрежностью, так как опыта его использования у них было предостаточно. Из тайных укрытий венериан Кванна не раз наблюдала за тренировками солдат.

«Ньют» представлял собой устройство, улавливающее ритмы головного мозга специальным детектором и способное нанести непоправимый вред психике с помощью заряда волнового излучения, впоследствии приводящего к неминуемой смерти. В течение первых нескольких недель пребывания в Дарве Кванна занималась изучением более простых устройств, при этом обладающих такими же функциями. Что еще важнее, она узнала еще об одном приборе под названием «инерционный предохранитель Гилсона». Как-то вечером, после того как сгустились синие сумерки, она шпионила за лейтенантом Морганом и услышала, как он отчитывает солдат за использование «Ньюта» без инерционного предохранителя.

— Разница такая, как между боевыми патронами и холостыми, — донесся с полигона сердитый голос лейтенанта. — При использовании предохранителя мощь оружия только возрастает. — Далее Морган пустился в объяснения, и Кванна посчитала важным запомнить всю информацию.

Без инерционного предохранителя «Ньют» не являлся смертельным оружием и просто испускал волны такой частоты, которая вызывает у людей беспричинную панику. С его помощью также можно было отогнать или убить опасных диких зверей.

Кванна последовала за солдатами, несущими «Ньют» к стене. Они все были одеты в обычное обмундирование воинов, держащих оборону на крепостных стенах: металлические кирасы и шлемы, а на поясах у них висели защитные маски с толстыми стеклами в качестве очков.

— Парни, у вас грязные стекла, — предупредила она, указывая на ближайшую маску.

Польщенные вниманием солдаты ухмыльнулись ей, так как обычно она делала подобные замечания исключительно их командиру. Кванна взяла маску и протерла стекла уголком цветастого шарфа, покрывающего ее волосы.

— Скоро вам нужно будет смотреть в оба, — окинув крепостную стену безмятежным взглядом, сказала она им. — Дай мне твою маску, солдат... Спасибо.

Потом она отступила назад и стала наблюдать за тем, как солдаты поднимаются на зубчатую стену и устанавливают «Ньют». Кванна не улыбалась — ей не пришлось бы для этого напрягаться, но сейчас она просто не хотела так делать. Теперь защитные маски были хорошо натерты секрецией паукообразных насекомых, обитающих в горах. Подобно своим земным сородичам, они выделяли яд, парализующий жертв, и откладывали в них личинки, чтобы те могли свободно кормиться. Здесь же солдат парализуют пары яда, которые высвободятся в результате нагревания масок теплом тела и всосутся через слизистую оболочку глаз.

Далее наступит мгновенный паралич — только тела, а не мозга. Поэтому Кванна знала, что часы ее пребывания в Дарве сочтены.

Она на мгновение задержалась в дверях командирских покоев, чтобы в последний раз оглянуться и посмотреть на Дарву, которую, возможно, больше никогда не увидит. По всему городу разносился шум бурной деятельности: на зубчатых стенах уже установили пушки, а защитники крепости заняли позиции в башнях, украшенных фресками. И, как обычно, приказы отдавали земляне, а венериане послушно спешили на свои посты. Кванна на мгновение представила себе, как они будут защищаться после отлета землян, — наверняка напуганные венериане растеряются, и таким образом докажут свою полную неспособность к военным действиям. Она даже не знала, радоваться ли ей за Вастари или сочувствовать Джеймсу, что все так получилось.

Но сейчас нельзя было терять ни минуты. Кванна быстро вошла в здание и бесшумно побежала сквозь толпу носящихся людей, затем остановилась в углу коридора, увешанного гобеленами, и подождала, пока двое слуг торопливо не спустились и не исчезли, после чего ее пальцы коснулись гладкой панели, находящейся под гобеленом, и та бесшумно отъехала в сторону. Земляне наверняка догадывались о существовании тайных проходов, построенных венерианскими каменщиками в этой крепости, но не могли обнаружить их.

В узком коридоре отсутствовало освещение, и Кванне пришлось двигаться почти наощупь, даже несмотря на то, что она хорошо видела в темноте. На полпути вверх она остановилась, поскольку заметила в стенной нише завернутый в шарф сверток. Он слабо шевельнулся, испустив сильный мускусный запах ночных летающих существ, обитающих на Венере, где никогда не существовало четкого эволюционного разделения между рептилиями и птицами.

В самом конце пути Кванна обнаружила еще одну панель, после нажатия на которую в стене появилась небольшая щель. Из нее в проход проник свет сизых сумерек и приглушенные звуки битвы. Кванна услышала бой ритуальных барабанов и громкое гудение огромных труб, в такт которым люди Вастари отчаянно пытались взобраться на стены, готовясь испытать на себе всё действие опасного оружия землян.

Кванна посмотрела на башенку, куда поставили «Ньют» — оттуда из него можно было обстреливать основание крепости. Она также заметила, что солдаты еще не надели защитные маски, поскольку до сих пор занимались установкой похожего на зонт оружия. Однако уже скоро на высокой треноге из металлической сетки появилась коническая стеклянная торпеда, закрепленная на универсальном шарнире[16]. От основания штатива шли провода к пультам управления с красными кнопками.

— «Гилсон», — крикнул один из солдат, и ему тут же вручили инерционный предохранитель, оказавшийся коротким стержнем, похожим на карандаш.

Кванна посмотрела, как солдат вставил предохранитель на место.

— Питание!

Один из землян нажал на красную кнопку, и задрожала лишь часть секции сетчатого основания «Ньюта». Волны медленно распространялись по нему, пока не замерцала вся секция.

— Сейчас же!

Другой солдат нажал на кнопку, и его сектор тоже замерцал. Потом то же самое произошло с третьим...

Кванна заметила, что всякий раз, когда одна из панелей прекращала дрожать, ответственный за этот сектор солдат снова нажимал кнопку, таким образом восполняя запас энергии. Три солдата работали с секторами, а четвертый занимался наведением проектора на цель.

Команда работала слаженно, и все эти действия не представляли большого труда для тренированных солдат. Со своего места Кванна не могла видеть всего происходящего, но читала выражения на лицах защитников и слышала доносящиеся снизу крики венериан. Вдруг о зубчатую стену неподалеку с грохотом ударилось копье.

— Маски, — приказал один из бойцов и надел свою.

Остальные повиновались. Кванна прижала к себе еле шевелящийся сверток и замерла.

Ей не пришлось долго ждать, и вскоре она уже шла по вершине башни, осторожно обходя неподвижных солдат, все еще находящихся в полном сознании и в неловких позах лежащих на полу, не в силах пошевелиться и позвать на помощь. Они смотрели на нее широко раскрытыми остекленевшими глазами.

Она подождала, пока «Ньют» не прекратил работать. Сложить его и поднять не составило большого труда, так как устройство, на удивление, оказалось достаточно легким. Не обращая ни малейшего внимания на испуганных парализованных солдат, Кванна развязала шарф, в который было замотано летающее существо с огромными чешуйчатыми крыльями и змеиным телом, пойманное несколько дней тому назад. На него уже была надета шлейка, и Кванне требовалось только быстро привязать его к «Ньюту», так как существовала опасность того, что остальные земляне заметят, что на этой башне творится что-то неладное.

Кванна подбросила летающую змею. Почувствовав тяжесть привязанного к ней оружия, та яростно зашипела и возмущенно забила по воздуху широкими переливающимися крыльями. Она не улетела бы далеко с такой ношей, но сейчас в этом и не было никакой нужды. Не обращая внимания на свистящие в воздухе стрелы, Кванна перегнулась через парапет, чтобы посмотреть, что происходит внизу.

До нее донеслись крики венериан и солдат, защищающих стены крепости. Стало очевидно — обе воюющие стороны поняли, что произошло. Кванна затаила дыхание, но летающая змея оказалась сильнее, чем она предполагала. Рептилия со своей ношей летела прямо над головами нападающих, периодически опускаясь, но настойчиво продвигаясь вперед. Какое-то время спустя она оказалась возле последней башни, но затем ее крылья затрепетали, и существо камнем полетело вниз. Кванна поняла, что летающую змею сбили при помощи еще одного излучателя.

Та упала на землю. Группа венериан, не обращая внимания на опасность, окружила упавшую рептилию, из-за чего та исчезла из поля зрения. Вдруг раздалось торжественное гудение труб. Кванна перевела дух.

— Они захватили «Ньют»! — громко крикнул Джеймс. — Открывайте ворота....

Она прижалась к стене и прищурившись увидела, как маленький отряд землян устремился к драгоценному оружию, затем услышала торопливые шаги на лестнице, но не двинулась с места. Послушается ли ее Вастари? С учетом отличной возможности убить Джейми... вспомнит ли ее брат о более надежном плане сбежать, захватив с собой смертоносный «Ньют»?

Нет, не смертоносный, но Вастари об этом не знает. Он даже и не подозревает о существовании инерционного предохранителя Гилсона, а тем более о том, что Кванна вытащила его из устройства и спрятала. Но Джеймс... прямо сейчас пробивал себе путь к «Ньюту»...

Толпа венериан встала между клином землян и излучателем. Кванна не могла толком понять, что происходит внизу, и к тому же сзади слышались быстро приближающиеся шаги. Она в последний раз с отчаянием глянула вниз и направилась к тайному проходу. Парализованные солдаты посмотрели ей вслед.

Торопливо спускаясь по ступеням лестницы внутри прохода, Кванна размышляла о том, что только что натворила. Когда расчет излучателя придет в себя... но нет, она не могла поступить иначе. Теперь ей придется прятаться в каком-нибудь потайном убежище в стенах крепости до тех пор, пока не откроют ворота и ей не удастся улизнуть. Доверить «Ньют» Вастари было несколько безрассудным шагом, но даже в мирное время она не смогла бы вынести его из Дарвы, поэтому могла рассчитывать только на растерянность и спешку защитников при внезапной атаке.

И это было лишь начало тщательно разработанного и жестокого плана против Джеймса, который Кванна взялась претворять в жизнь. Ей следовало задуматься об этом сейчас, но она размышляла о другом. Она запомнила поле боя таким, каким видела его в последний раз: непокрытая темноволосая голова Джейми, прорывающегося сквозь венериан под торжественное гудение труб. На мгновение Кванна вспомнила зловещий сон Джеймса.

По улицам Дарвы прокатился грохот сошедшего где-то в горах оползня. Тем временем Джеймс, стоя в дверях своих покоев, натягивал перчатки и наблюдал за тем, как последний на Венере отряд землян выходит на боевое построение. Джеймс не смотрел ни на высокие голубые горы, ни на знакомые крыши и террасы внизу. Он знал, что будет вспоминать Дарву с болью, которая продлится до конца жизни, однако не позволял себе впасть в уныние и сейчас искренне радовался тому, что рядом с ним находится Геж, отвлекающий от мрачных мыслей.

— Вы точно не полетите с нами? — в последний раз поинтересовался Джеймс, и старый марсианин в очередной раз ответил на вопрос ухмылкой и покачал головой, так как уже не раз его слышал.

— Нет, я останусь. Солнечная система не слишком-то хорошее место для жизни, но мне кажется, на Венере все-таки будет поспокойней. Во всяком случае, здесь не будет варваров, и я не думаю, что они появятся тут, пока я жив... но они обязательно появятся, командир, помяните мое слово! — Он поджал губы и прищурил глаза под тяжелыми веками, словно заглянул в будущее, которое ему явно не нравилось. — Нет, я, пожалуй, останусь, — повторил он и пожал плечами. — Мне тут хорошо живется. — Геж распахнул серую накидку и дотронулся до маленького пистолета, висящего у него на поясе. — Здесь меня уважают.

Джеймс улыбнулся. Он знал, что старый марсианин на удивление ловко умеет обращаться с этим крохотным оружием.

— С вами точно все будет в порядке, — признал Джеймс, и немного поколебавшись, все-таки задал вопрос, мучающий его уже давно. — А вы знаете... А вы... Я имею в виду Кванну...

— Я видел ее один раз, — кивнул Геж, — в лагере Вастари. Командир, она так несчастна! Венериане редко показывают свои чувства, но я точно знаю, что ей плохо. Я думаю, вы с ней еще когда-нибудь встретитесь.

— Господи, надеюсь, что да! — Джеймс нахмурил черные брови. — Хотя даже сейчас я не могу до конца поверить, что она... — Он резко оборвал фразу. — Хотел бы я добраться до Вастари, прежде чем улечу!

— Но на его место сразу пришли бы другие, — пожал плечами Геж. — Венере просто нужна... О, какая-то общая проблема, позволившая бы им объединиться перед лицом серьезной опасности. Знаете, мне кажется, если бы земляне действительно угнетали венериан, это спасло бы нас, — ухмыльнулся он. — А теперь уже слишком поздно.

На улице кто-то протрубил в рог. Что ж, теперь действительно было пора идти.

Ополченцы с каменными лицами смотрели, как отряд землян маршем уходит от них. В честь отлета землян зазвучала душераздирающая мелодия, исполняемая на огромных медных трубах. Еще до того, как солдаты подошли к воротам Дарвы, Джеймс заметил первые признаки упадка. Ибо сейчас ополченцы представляли собой вовсе не то войско, которое он видел всего неделю назад. Ничего из ряда вон выходящего, конечно, но... У кого-то был расстегнут ворот рубашки, у другого был криво надет шлем, третий не почистил пряжку, у четвертого виднелась грязь на сапогах... Джеймс отвел взгляд.

Когда они подошли к воротам, послышался грохот еще одного оползня. Джеймсу показалось, что этот знакомый шум ознаменовал крах Солнечной империи, которая сегодня лишилась своей последней колонии. Позади отряда затихли звуки печальной мелодии, а впереди лежала извилистая дорога, проходящая через предгорья и выходящая к перевалу. И вот последний легион навсегда покинул пределы Дарвы, и не оглядываясь, направился в горы.

Джеймс думал, что их всю жизнь будут сопровождать дикие ритмы венерианской музыки и величественный грохот оползней вокруг мирной Дарвы, что каждый день, закрывая глаза, они будут видеть высокие голубые горы. Отряд Джеймса пробыл на Венере слишком долго.

Упадок ощущался даже в том, каким именно способом солдаты покинули Дарву. Когда-то давно в городе располагался космопорт, благодаря которому земляне поддерживали связь с внешним миром, но, к сожалению, он закрылся год назад, поскольку его было решено перенести на темную сторону планеты, и соответственно, стоимость полета взлетела до небес. Поэтому последний Патруль покидал Дарву пешком, офицеры ехали верхом на подкованных лошадях по старому торговому пути по горам, над которыми когда-то на гладких белых крыльях пролетали космические корабли с Земли.

Цивилизация во многом уже изжила себя, подумал Джеймс. Земляне поняли, что допустили серьезный просчет, только когда корабли начали выходить из строя из-за недостатка строительных материалов, но теперь уже нельзя было ничего исправить. Покорив воздушное пространство, его раса перестала нуждаться в наземном транспорте, а теперь, из-за того что космические корабли пришли в негодность... отряд был вынужден идти пешком по извилистым дорогам, словно человечество никогда не изобретало колесо или наземный транспорт.

Пока земляне поднимались по крутой горной тропе, мысли Джеймса крутились вокруг одной лишь Кванны. Он знал, что Вастари мало одного украденного «Ньюта» и где-то на пути к космопорту мятежники обязательно устроят засаду. Теперь он явственно видел в Вастари те качества венериан, которые безумно раздражали его, да еще и шокирующее предательство Кванны... Джеймс до сих пор не мог поверить в то, что она совершила, но в то же время подспудно винил Вастари в безрассудной недальновидности. Джеймс все еще не до конца разобрался в этой ситуации и в своих чувствах, поэтому не мог понять, хочет ли он увидеть возлюбленную до отлета на Землю или нет.

Теперь впереди маячили бирюзовые вершины неприступных гор. Отряд, продвигаясь все дальше и дальше, по-прежнему видел Дарву, то исчезающую, то появляющуюся вновь в просветах между тяжелыми облаками, отдаляющуюся с каждым шагом и все больше похожую на постепенно меркнущие воспоминания, со временем стирающиеся из памяти.

По пути землянам встречались разноцветные извивающиеся рептилии, мимо бесшумно проносились чешуйчатые крылатые существа, летающие бесшумнее сов и строящие гнезда на большой высоте. Со всех сторон доносился грохот многочисленных водопадов, иногда заглушаемый далеким рокотом оползней.

Солдатам предстояло преодолеть последний участок пути до космопорта, и где-то на нем их наверняка поджидала засада во главе с Вастари, явно намеревающимся захватить оружие землян. Но несмотря на трудность и опасность путешествия, Джеймс подумал о том, что ни он сам, ни кто-либо из отряда нисколько не жалеет о том, что оно оказалось настолько долгим. Последние несколько дней они провели среди высоких голубых гор и молочно-белого тяжелого тумана, и каждый из них знал, что это их последние дни в мире, который они любили всем сердцем и больше никогда не увидят.

Ибо никто из землян не строил иллюзий относительно того, в какой мир им предстояло вернуться. Варвары с других планет, с грустью подумал про себя Джеймс, последняя чума, мучающая всех нас, последняя черная смерть, от которой не спастись ни земной цивилизации, ни землянам.

По мере приближения к конечной точке маршрута тревога отряда усиливалась, потому что Вастари до сих пор не объявился. Несколько дней Джеймсу снились совершенно фантастические сны, в которых Кванна убивала своего брата ради спасения землян. Но в то же время Джеймс прекрасно понимал, что не все так просто, как могло показаться на первый взгляд. Он был уверен, что у нее было несколько мотивов украсть «Ньют», но не ожидал от себя, что ему будет настолько интересно увидеть развязку этой удивительной истории.

Дарва осталась далеко позади, и с каждым днем тяжелый груз воспоминаний все сильнее давил на Джеймса. Но он и все его солдаты старались жить настоящим, зная, что в любой момент хрупкое спокойствие может быть нарушено, ведь Вастари все еще не давал о себе знать.

В нескольких часах пути от города, в котором располагался космопорт, находилась горная долина с неприступными крутыми утесами, изрезанными бесчисленными оврагами. В древности земляне занимались там добычей полезных ископаемых, но сегодня о деятельности людей напоминали только глубокие шрамы на скалах да черные следы огня, вырывавшегося из дюз кораблей, — и все это переживет расу, оставившую и то и другое.

Это место настолько хорошо подходило для засады, что Джеймс был почти уверен, что Вастари тут не появится. Но, наверное, этот факт являлся одной из причин, по которым венериане поджидали последний Патруль именно здесь.

Когда земляне наконец добрались до долины, Джеймс, едущий во главе отряда, внимательно осмотрел покрытую оврагами местность. Она выглядела несколько странно — долина как-то странно мерцала, почему-то напоминая Джеймсу о Марсе. Если бы не полная опасностей жизнь на Венере, он принял бы это свечение за волны жара, поднимающиеся по отвесным скалам, похожим на пчелиные соты.

Затем мерцание начало распространяться дальше, и Джеймс словно оказался под плотным фиолетовым одеялом, уменьшившим видимость практически до нуля. Звенящая тишина заглушила шум водопадов, и местность превратилась в зловещую долину ужаса и хаоса, быстро сменяющих друг друга, словно непрекращающиеся ночные кошмары.

Джеймс сразу понял что к чему, но все же с неимоверным трудом отдал команду надеть защитные шлемы и, превозмогая бесконтрольный страх, принялся искать свой рюкзак, прикрепленный к седлу. Его конь задрожал, хотя волновое излучение «Ньюта» было достаточно слабым, чтобы хоть как-то навредить животному. Но для Джеймса окружающий мир превратился в настоящий кошмар, и он боялся даже шлема, который достал из рюкзака. Набравшись храбрости, он стиснул зубы и надел шлем на голову, хотя был уверен, что тот непременно задушит его, как только окажется на голове.

Он медленно натянул его на голову, чувствуя, как металлические кольца покрывают уши и щеки, но по-прежнему практически ничего не видя и не слыша. Затем Джеймс ощутил тепло, распространившееся по шлему, с его глаз упала пелена, и мир вокруг снова заиграл яркими красками.

Попытавшись успокоить коня, Джеймс в конце концов понял, что «Ньют» пока еще не переведен в режим, способный убить человека. Шлемы могли защитить от слабых волн, но не спасут, если будет применен инерционный предохранитель Гилсона. Отряд должен был найти «Ньют» и обезвредить его, прежде чем дойдет до этого.

Джеймс развернул своего взволнованного коня, выкрикивая команды, звенящие у него в ушах и шлеме. Он отдавал себе отчет в том, что ему и солдатам придется хорошенько попотеть, чтобы захватить «Ньют», при этом осознавая, что в любой момент их могут убить, несмотря на то, что найти источник излучения среди извилистых ущелий было достаточно просто.

Окружающая местность все еще слегка мерцала: холмы, водопады, а также лицо Моргана, спешащего сообщить Джеймсу, где находится «Ньют».

— Вон тот овраг, сэр, — отрапортовал он, сощурившись и приставив ладонь к виску. — Между водопадами, видите? — раздался из-под шлема его дрожащий голос, почему-то ставший необычайно тонким.

Вся эта сцена походила на странный сон, навеваемый излучением «Ньюта». Все казалось таким нереальным, что Джеймсу трудно было собраться с мыслями и оценить обстановку, чтобы разработать план атаки.

Увидев спускающуюся по склону холма Кванну, Джеймс решил, что это сон. Одной рукой она придерживала край своего любимого изумрудного плаща, чтобы не запачкать алые сапоги, а другой размахивала белым шарфом, словно флагом перемирия.

Тем временем мерцающее облучение «Ньюта» стало постепенно сходить на нет. Кошмарная иллюзия еще минуту держалась над долиной, затем вдруг бесследно испарилась. Джеймс моргнул, чтобы удостовериться, что возлюбленная ему не привиделась. Но нет, Кванна все еще находилась у подножия холма, застенчиво посматривая на него из-под капюшона и держа в руках белый шарф.

Джеймс пустил коня неспешной рысью в направлении Кванны, совершенно не представляя, что скажет ей, когда доедет. Он спиной чувствовал взгляд Моргана и больше злился на Кванну за то, что та выставила его дураком перед подчиненным, чем за предательство.

Доехав до нее, он молча натянул поводья и просто уставился на нее сверху вниз. При виде его угрожающе нахмуренных черных бровей Кванна несколько смутилась и принялась с наигранной нервозностью теребить импровизированный белый флаг.

— Повелитель, ты примешь сообщение от Вастари? — Она постаралась вложить в этот вопрос всю нежность, на какую только была способна.

Было время, когда Джеймс, возможно, смягчился бы, услышав такие знакомые интонации, но сейчас он был слишком заторможен, поэтому ничего не ответил и только едва заметно кивнул.

— Поскольку я однажды спасла тебе жизнь, и поскольку ты уже испытал на себе действие «Ньюта», — продолжала Кванна, — мне удалось убедить Вастари пропустить вас всех в космопорт, если вы сложите оружие. Тем более ты мне кое-что обещал.

— Ты что, — хрипло рассмеялся Джеймс, — правда думаешь, что я поверю Вастари... или тебе?

— Он легко может убить тебя, — напомнила она ему своим сладким, вкрадчивым голосом. — Тебя и почти всех твоих людей. «Ньют» слишком хорошо спрятан, и вы не сможете достаточно быстро отыскать его, а даже если сможете, то потратите на захват слишком много времени, потому что он под надежной охраной. Мне известно, что шлемы плохо защищают от облучения. Нет, дорогой Джейми, ты должен поторговаться. Но не с Вастари. — Она подошла к нему, изящно покачивая бедрами, положила свои тонкие бледные руки ему на колено и посмотрела вверх. — Джейми, любимый, я не могу отпустить тебя. — Ее дрожащий голос походил на звуки арфы. — Только так мне удастся заставить тебя взять меня с собой. Дорогой, если возьмешь меня с собой на Землю, я спасу тебя от Вастари. Нет, послушай! — Увидев, что лицо над ней побагровело от еле сдерживаемого гнева, она с силой сжала колено пальцами. — Послушай же меня, Джейми! Если не ради себя самого, то ради твоих людей. Они нужны на Земле, Джейми... Ты сам мне об этом говорил! Позволь мне вернуться к Вастари и сказать, что вы сдадите свое оружие... в космопорту! Я могу заставить его поверить в это. Разреши мне поехать с тобой. Когда мы доберемся до города у космопорта...

— Но что помешает Вастари убить нас потом? — резким голосом требовательно спросил Джеймс. — Даже если он поверит твоей лжи, то все равно не даст нам улететь!

— О, Джейми, поверь мне! Зачем мне рисковать твоей жизнью, если я спасла ее? Я способна влиять на Вастари... Правда способна! Но не скажу, как мне это удается. Джейми, я так хочу улететь вместе с тобой... Ну разве стала бы я так делать, если бы это было опасно? Джейми... я... я...

Голос Кванны внезапно задрожал. Джеймс увидел, как она медленно поднесла руки к лицу, искаженному страхом. Даже несмотря на защитный шлем, вся долина перед глазами Джеймса снова замерцала всеми цветами радуги, и у него зазвенело в ушах. Вастари опять включил «Ньют», на этот раз направив излучение не только на землян, но и на родную сестру.

На мгновение Джеймс оказался в полном замешательстве. Зачем Вастари рисковать такой удачной сделкой, которую должна была заключить его сестра? Что ему даст совершенно бессмысленное убийство Кванны и землян? Какой во всем этом смысл?..

Затем Джеймс увидел солдат, бегущих налево к водопадам, окружающим ущелье, где скрывался Вастари, после чего услышал крики офицеров и понял, что кто-то совершил непростительную ошибку. Морган? Морган, не доверяющий Кванне и знающий о слабости командира, вдруг решил воспользоваться минутной задержкой, чтобы взять ущелье штурмом и захватить «Ньют»?

Джеймс не мог знать этого наверняка, но несмотря на все, страшно обрадовался, что Морган решил взять инициативу в свои руки, если, конечно, это все-таки был он. С плеч Джеймса свалился огромный груз ответственности, ведь ему больше не нужно было решать — рисковать своими людьми или все же довериться Кванне, поддавшись на ее уговоры, как он в глубине души и хотел поступить, но боялся признаться.

Он пришпорил своего нервничающего коня и направил его в сторону ущелья, крикнув ей через плечо, что сам обо всем договорится с Вастари.

Кванна отшатнулась от песка, вылетевшего из-под копыт коня, и постаралась перекричать солдат, ринувшихся в атаку:

— Джейми!.. Джейми, подожди! Он не причинит тебе вреда, Джейми! «Гилсон»... у меня! Джейми, Джейми, да тебя же убьют!

Но если Джеймс и услышал ее бессвязные крики, то не обратил на них совершенно никакого внимания, просто не поверив словам возлюбленной. В ответ она услышала только топот копыт да команды Джеймса, которые он отдавал солдатам. Кванна стояла и смотрела, как последний венерианский Земной Патруль в последний раз поднимается в горы в погоне за мятежниками.

Опасное излучение «Ньюта» последовало за землянами, и Кванна почувствовала, как ужас стал постепенно покидать ее сознание, но пока не исчез полностью. Она бросила взгляд в сторону ущелья, где только что скрылся последний солдат, а затем, за неимением другого занятия, принялась отряхивать плащ от налипшего песка.

Если бы у венериан было принято выставлять напоказ свои чувства, Кванна заплакала бы, ведь до этого у нее все складывалось относительно неплохо. И сам план был достаточно прост — она хотела отдать брату «Ньют» без предохранителя, тем самым позволив ему устроить засаду и вселив в него уверенность, что он в любой момент может убить землян смертельными волнами. Поначалу Вастари не хотел торговаться с землянами, но в конце концов Кванна убедила его и в этом. И она также была уверена, что в конечном итоге Джейми все же поддастся на ее уговоры. Она поняла это по его лицу, разглядев под маской гнева и недоверия искреннее желание поверить ей, потому что ему надо было доставить отряд на Землю. Он ни за что на свете не стал бы жертвовать жизнями своих бойцов из-за какого-то принципа и ради их спасения был готов даже солгать и нарушить договор с Вастари.

Ни Вастари, ни Джеймс, конечно, не догадывались, что «Ньют» уже не являлся смертельным оружием. Что-то подсказывало Кванне, что не стоит полностью доверять брату, и чутье не подвело ее. Закипевший в крови гнев на мгновение вывел ее из оцепенения. Вастари был готов пожертвовать ей, но она больше не станет подчиняться ему, ведь он и не догадывался, что в кармане ее плаща лежит инерционный предохранитель «Гилсона», превращающий излучение «Ньюта» в смертоносные волны.

Кванна позлорадствовала, даже несмотря на то, что все ее мысли сейчас занимал только Джеймс. Вот Вастари, наверное, удивился тому, что «Ньют» не смог убить атаковавших ущелье землян, а его собственные люди предпочли спастись бегством или отступить, взяв с собой аппарат или бросив его в убежище. Венериане не сумели бы долго выстоять в схватке с солдатами Джеймса, внезапно оказавшимися неуязвимыми к излучению «Ньюта», якобы считающемуся смертоносным.

Но этого времени было достаточно, чтобы план Кванны провалился. Люди Вастари были отличными воинами, и метко выпущенная стрела или копье могли попасть в щель в доспехах Джеймса...

И теперь ей оставалось только ждать.

Судя по громким звукам, доносящимся из извилистых ущелий, битва достигла апогея, и тем не менее, судя по всему, до конца осталось недолго. Кванна села на большой плоский камень рядом с одним из водопадов, вслушиваясь в умиротворяющий шум мчащейся воды, изредка прерывающийся звоном оружия.

Она не слышала топота лошадиных копыт, пока всадник не приблизился к ней вплотную и не заговорил резким шипящим голосом:

— Кванна! — В его восклицании чувствовалось какое-то необъяснимое волнение.

Она подняла глаза и чуть не потеряла самообладание.

— Геж! — закричала она. — Что... Как... Почему?..

— Значит, — улыбнулся он, — Вастари действительно устроил засаду здесь, — кивнул он, оглядывая вытоптанное дно долины, где земляне побросали свои рюкзаки, ринувшись атаковать мятежников. — Я был уверен, что все так и будет. Ну, с одной стороны, тут рядом старая пещера. Но что же случилось?

Кванна постаралась как можно спокойнее поведать обо всем Гежу. Он сидел и слушал, сложив руки на седле и мутноватыми глазами проницательно смотря на нее из-под тяжелых ороговевших век. Когда она закончила рассказ, он глубокомысленно покачал головой.

— Да, мне стало понятно, чем все закончится, еще в тот самый день, когда ты украла «Ньют». Я знал, что не все так просто. Значит, это был блеф, да? Ну... — Он посмотрел на лабиринт ущелий, прорезающих окружающие горы, а затем немного неуклюже соскочил с лошади. — Я подожду тут с тобой, пока... что-нибудь не прояснится.

— Но зачем ты пришел? — Кванна все же хотела получить ответ на свой вопрос.

— Кое-что произошло. — Геж откинул со лба седые волосы и покачал головой. — Но я пока не могу ничего сказать.

Она украдкой взглянула на него из-под опущенных ресниц и заметила на морщинистом лице то же самое сдерживаемое волнение, которое слышала в его голосе, — волнение, смешанное со страхом. Но ей было известно, что не стоит донимать старика расспросами.

Кванна сидела на камне, не смея шелохнуться, до тех пор, пока не услышала приближающиеся голоса и шаги. Она вскочила и замерла в ожидании, в своем изумрудном плаще ярким пятном выделяясь на фоне мчащихся потоков воды.

Парами и тройками, неся раненых, земляне постепенно возвращались в долину. Но Джеймса среди них не оказалось.

Он вернулся почти самым последним без всякого сопровождения. По его виду можно было понять, насколько он измотан. Его рука висела на самодельной перевязи, виднеющейся из-под расстегнутой рубашки, и из раны, должно быть, оставленной стрелой, все еще сочилась кровь.

Кванна непроизвольно шагнула к возлюбленному и тут же остановилась, увидев на лице Джеймса полное равнодушие, — вдобавок ко всему, он не удостоил ее даже словом. Она сделала неутешительный вывод — он окончательно перестал верить ее словам и поступкам, найдя утешение в некой заторможенности, вызванной излучением «Ньюта».

Затем Джеймс увидел Гежа, и на его лице снова проявились некоторые чувства.

— Геж? Что случилось? Вы что, передумали? Я...

— Сперва расскажите мне, как прошла битва, — предложил тот. — И пускай Кванна как можно скорее перевяжет вам руку. Кванна, как думаешь, стрелы были отравлены?

— Некоторые да, были, — ответила Кванна. — Джейми, что я могу сделать? Ответь, пожалуйста.

— Ну, хорошо. — Он пожал плечами и сел на плоский камень. — Бинты есть в любом рюкзаке. Вон тот ближе всего.

Кванна покорно пошла к рюкзаку. Вернувшись, она услышала беседу изнуренного Джеймса, лениво ворочающего языком, и старого марсианина. Джеймс практически никак не реагировал на манипуляции Кванны, перевязывающей его рану, за исключением тех моментов, когда от боли у него перехватывало дыхание.

— Они, конечно, сбежали, — рассказывал он. — С помощью «Ньюта». Вастари хорошо забаррикадировался, но нам удалось прорвать его линию защиты. Мне кажется, проклятые дураки не знали об инерционном предохранителе Гилсона и не сумели включить «Ньют» на полную мощность.

— Ничего удивительного, — кивнул Геж. — Минут назад Кванна сказала мне... что предохранитель у нее, командир.

Занимающаяся перевязкой Кванна оторвалась от своего занятия, встретилась взглядом с изумленным Джеймсом и неуверенно улыбнулась.

— Я ведь пыталась тебе все объяснить, — с нежностью напомнила она. — Пойми, я действительно не хочу, чтобы тебя убили.

— Но ты же сказала... — Взгляд Джеймса перестал быть суровым. — Я думал... Кванна, мне очень жаль. Но я все равно не понимаю, почему...

— Не сейчас. — Она приложила прохладную ладонь к его щеке. — У тебя нет жара, значит, стрела не была отравленной. Джейми, дорогой, теперь ты сможешь доехать до космопорта. Что ты решил насчет меня?

Он слегка нахмурился и взял ее за руку.

— Пока еще рано ехать, Кванна. — Прежде чем я улечу, мне нужно кое с кем свести счеты. Я собираюсь отыскать Вастари и вернуть «Ньют», даже если это будет последним, что я сделаю в своей жизни.

Удивительно, но напряжение, чувствующееся в голосе и взгляде Гежа, внезапно ослабло.

— Ну конечно! — воскликнул он. — Нужно найти Вастари! Командир, я думаю, что смогу привести вас к нему.

Кванна и Джеймс недоверчиво уставились на пожилого марсианина. Тот пользовался непререкаемым авторитетом обеих сторон и сохранял строгий нейтралитет в долгой войне, поэтому Джеймс сперва решил, что ослышался.

— Геж, я все правильно понял?

— Да, я отведу вас к Вастари, — нетерпеливо повторил старик. — Мне кажется, я знаю, где он скрывается. Венериане всегда спасаются бегством после разгрома и позже собираются в укрытии старейшин. Вастари, скорее всего, спрятался в старой пещере неподалеку отсюда, где он любил играть в детстве. Он уже не раз проводил там тайные собрания. Но, думаю, сейчас он там один уже больше часа. Я хорошо знаю это место... Оно совсем рядом. Я...

— Но, Геж, — перебил его Джеймс, — я ведь собираюсь убить его. Неужели вы до сих пор не поняли этого? Я знаю, что вы с Вастари старые друзья.

— Я все равно отведу вас к нему, — упрямо настаивал Геж.

— Простите меня, — заколебался Джеймс, — но в последнее время я слишком часто сталкиваюсь с предательством... или думаю, что сталкиваюсь. — Он бросил многозначительный взгляд на Кванну. — Вы никогда не поддерживали ни ту, ни другую сторону, Геж. Я не...

— Никто не собирается никого предавать, — пообещал ему марсианин. — Я клянусь вам, командир. Я отведу вас к Вастари и обещаю, что вы поговорите наедине. Обещаю, что другие венериане не вмешаются в ваши дела. Клянусь древним символом Марса... — И он начертил в воздухе изогнутый иероглиф.

Джеймс закусил губу и уставился на старика из-под насупленных кустистых бровей. Здесь явно что-то было не так. Он заметил, что Геж неестественно себя ведет с того самого момента, как они встретились, и почувствовал — тот скрывает что-то важное. Если Геж внезапно отвернулся от Вастари, есть все основания полагать, что он так же легко может предать и Джеймса...

И все же стоило рискнуть и встретиться с Вастари лицом к лицу до отлета на Землю. Да и к тому же Джеймс ни разу не видел, чтобы марсиане лгали, поклявшись священным символом их планеты, имеющим для них огромное значение.

— Геж, я готов пойти с вами, — пожав плечами, вдруг неожиданно для самого себя безрассудно сказал Джеймс. — Только сначала нужно предупредить моих людей. Они будут разыскивать меня, если я не возвращусь в ближайшее время. Вы должны обязательно объяснить мне, где находится пещера, чтобы они смогли отыскать меня, если я вдруг не вернусь.

Старик кивнул.

— Тут я точно могу вам доверять, — добавил землянин.

Слушая их разговор, Кванна постоянно переводила взгляд с одного лица на другое. Все эти разговоры об обещаниях и доверии казались ей совершенно бессмысленными, особенно когда речь шла о предательстве. Она была совершенно сбита с толку внезапным предложением Гежа, всю жизнь придерживавшегося нейтралитета, но одновременно с этим понимала, что за подобным поведением кроется какая-то действительно веская причина.

Но сейчас все это было неважно, поскольку задуманное не удалось осуществить именно ей — поставив на кон все, она в итоге осталась ни с чем. Она лишилась способа надавить на Джеймса, который мог бы взять ее с собой на Землю, хотя... хотя...

И тут Кванне в голову пришла блестящая идея: она поняла, как легко сможет загладить свою вину перед возлюбленным и все-таки добиться желаемого чрезвычайно простым и действенным способом, о котором раньше никогда не думала. Как только Вастари узнает о ее намеренном предательстве, она мгновенно окажется в большой опасности, и Джеймс будет просто обязан забрать ее с собой. Какой незамысловатый и в то же время изящный план она придумала! Только... для его осуществления требовалось, чтобы кто-то из венериан стал свидетелем предательства Кванны и донес вести до мятежников, скрывающихся вместе с ее братом. Похоже, это был единственный способ...

— Позвольте мне пойти с вами, — тихо попросила она Джеймса и Гежа, все еще обдумывая свой коварный замысел. — Я не собираюсь ни во что вмешиваться, — пообещала она, поймав на себе полные сомнений взгляды собеседников. — Я очень разочаровалась в Вастари после того, как он обошелся со мной тут, в долине. Пожалуйста, позволь мне пойти с тобой, — попросила она так нежно, что Джеймс не смог устоять и улыбнулся.

Он явно собирался что-то ответить, но его внезапно прервал Геж:

— Ладно, — протянул тот. — Думаю, ничего страшного не случится, если мы возьмем тебя с собой.

Кванна знала, что он втягивает ее в какую-то тайную игру, но ей не оставалось ничего другого, кроме как опустить голову в знак почтения и поблагодарить их обоих.

Укрытие Вастари представляло собой довольно узкую пещеру, находящуюся высоко над долиной в испещренной черными дырами скале, вход в которую скрывали зеленые лианы, густо увитые пурпурными трубчатыми цветами. Геж оставил спутников у входа в пещеру и вошел туда один. Они молча ждали его возвращения, слишком погруженные в размышления, чтобы прямо сейчас начать выяснять отношения.

Джеймс так радовался перспективе скорой встречи с Вастари, что не думал о необъяснимом поведении Гежа, собственной усталости и о боли в пробитой стрелой руке. Он никогда раньше не поступал подобным образом, но теперь не испытывал никаких угрызений совести при мысли о хладнокровном убийстве ничего не подозревающего человека, ведь он не столько убьет Вастари, сколько уничтожит главный рассадник анархии на Венере. Смерть Вастари позволит сохранить мир в Дарве, космопорте и других горных поселениях, основанных землянами. Поскольку Джеймс не мог оставить на Венере оружие, которым владели его солдаты, ему показалось необходимым хотя бы устранить угрозу, требующую существование этого оружия.

Он погрузился в мечты, думая о том, что, возможно, после смерти Вастари ни один из старейшин не захочет брать управление группировками мятежников в свои руки... Возможно, города, возведенные землянами, не будут разграблены, возможно, в случае крайней необходимости квалифицированные рабочие, когда-то трудившиеся над созданием оружия для землян по приказам свыше, теперь будут делать его по собственному желанию, чтобы обороняться от венериан. Возможно...

— Командир! — Шепот Гежа прервал размышления Джеймса. — Вастари один. «Ньют» у него. Следуйте за мной, командир.

Вдруг осторожность заглушила чувства Джеймса, заставив его в последний момент задуматься о правильности своего решения. На лице пожилого марсианина все еще виделось напряженное, сдерживаемое волнение, а в голосе теперь были печальные нотки, которые Джеймс никогда прежде не слышал. Он вдруг вспомнил свой сон и странную неотступную мысль, что Геж является смертью в серой накидке, тянущей к нему свою костлявую руку.

— Скорее! — Геж стоял у входа в пещеру и манил его к себе.

Джеймс забыл о здравом смысле, откинул ароматный занавес, представляющий собой зеленые лианы, оплетенные фиолетовыми цветами, и вошел в пещеру, где царил прохладный полумрак. Геж шагал прямо перед ним, а Кванна — чуть позади.

В пещере дивно благоухало трубчатыми цветами, а на земле дрожал свет, пробивающийся сквозь листья. На выступе напротив входа сидел понурый человек в алой накидке со сложенным зонтиком «Ньюта» на коленях.

Вастари испуганно поднял глаза на три вошедшие в пещеру фигуры, заслонившие свет. Он не мог разглядеть, кто были эти двое с Гежем, и на мгновение закрыл глаза, полностью доверяя старому марсианину и не слишком тревожась по этому поводу.

Джеймс отошел вбок, чтобы Вастари не узнал его раньше времени, и поднял руку с зажатым в ней пистолетом так, что зеленоватый свет блеснул на стволе.

— Именем главной планеты империи, — отчетливо произнес Джеймс глухим голосом, эхом отразившимся от стен, — я приговариваю тебя к смерти, Вастари!

Геж, стоявший между ними, тем временем прислонился к стене, вдруг рассмеялся и громко прошипел на марсианском слово «нет!», затем в мгновение ока достал из-под плаща пистолет, но направил его не на Вастари, а на Джеймса.

Джеймс недоверчиво уставился на Гежа.

— Бросьте свое оружие, командир! — угрожающе дернув пистолетом, приказал тот.

Джеймс разжал пальцы. Он был настолько ошеломлен, что не смог произнести ни слова, когда его пистолет с глухим стуком упал на песок. Какое-то чувство подсказывало ему, что следовало ожидать чего-то подобного, но сейчас уже не имело никакого смысла корить себя за подобную недальновидность. А вот Вастари, хитрый, как и подобает настоящему венерианину, довольно быстро смекнул что к чему.

— О нет, не надо! — воскликнул он и вскочил на ноги прежде, чем успел закончить фразу.

Когда он прыгнул на Гежа, его алая накидка и светлые волосы взметнулись в воздух. С победоносной улыбкой на лице он намеревался вцепиться в пистолет пожилого марсианина.

Геж отступил на полшага в сторону, молниеносным движением другой руки вынул из-под накидки маленькую венерианскую дубинку и нанес Вастари точный удар.

Фигура в развевающейся алой накидке пролетела мимо Гежа и растянулась на песке. Старик снова направил пистолет на Джеймса.

Подняв руку, тот начертил в воздухе старинный символ Марса.

— Вы что, забыли? — с горечью произнес он. — Но я должен был догадаться...

— Я ничего не забыл, — пригрозил Геж напряженным, слегка дрожащим голосом. — Ждите.

Вастари сел, отплевываясь от попавшего в рот песка и сыпя отборными венерианскими проклятиями.

— Встать, — приказал Геж. — Кванна, помоги ему. Вы двое, возвращайтесь к выступу. Командир, Вастари... Мне есть что сказать вам обоим.

В ответ на это Вастари разразился новой партией ругательств.

— Я приложил немало усилий, чтобы спасти тебе жизнь, мой мальчик, — мягко напомнил ему Геж. — И, кажется, заслуживаю вовсе не проклятия.

Джеймс изумленно приподнял брови. Он начинал постепенно понимать истинные мотивы Вастари, напавшего на своего спасителя... Ни один венерианин ни за что не свяжет себя подобными обязательствами, если их можно избежать, особенно учитывая поведение Гежа.

— Вастари, теперь ты должен мне кое-что пообещать, — продолжал Геж. — Спокойно выслушай то, что я сейчас скажу. Командир, это касается и вас. Мне пришлось гнаться за вами после вашего отъезда из Дарвы с известием, которое вы должны услышать до отлета на Землю. Как и ты, Вастари. — Он на мгновение заколебался, затем глубоко вздохнул и прошептал: — На нас напали варвары.

В пещере воцарилась мертвая тишина. На этот раз Джеймс сообразил быстрее предводителя мятежников.

— Варвары? Но что?.. — переспросил Вастари.

— Где? — перебил его Джеймс.

— В Иваке. Вы знаете эту крепость? Они тайно высадились там неделю назад и захватили город. Об этом стало известно, только когда я уехал.

— Кто они такие?

— О, командир, это настоящий кошмар, — грустно ответил Геж. — Полчища дикарей, прилетевших черт знает откуда на несчетных космических кораблях.

— Вот вам и первые вестники чумы, — процедил Джеймс.

На мгновение в пещере снова стало тихо.

— Но в чем же дело, Геж? — вдруг подал голос Вастари, все еще не понимающий, что происходит. — Я...

— Я обманул вас обоих, — поведал старик, все еще держа пистолет наготове на случай, если кто-то из его собеседников решится напасть на него. — Вы слишком долго боролись друг с другом. Теперь у нас всех один враг, поэтому вы должны выслушать меня.

— Вастари, прилетели варвары, — подытожил Джеймс. — Впервые за триста лет на Венеру напали инопланетные налетчики.

— Так мы их выгоним, — просто сказал Вастари.

— Те же самые варвары нападают на Землю, — напомнил ему Геж. — Если уж главная планета империи не может сдержать их, что говорить про Венеру?

— Мы будем сражаться! — не сводя глаз с пистолета Гежа, воскликнул Вастари.

— Только не в одиночку. Мой мальчик, они не земляне, покоряющие другие миры, а кровожадные выродки, стремящиеся все разрушить и награбить как можно больше добра. И у них есть оружие, превосходящее даже земное, причем именно Земля давным-давно подарила им его. Нет, венериане не смогут выстоять, если только... — Он умоляюще посмотрел на Джеймса. — Командир...

— Вы же знаете, — пожал плечами тот, — что я нужен на Земле, Геж.

— Как и нам тут. Командир, я был свидетелем краха Марса и знаю, о чем говорю. Мы никогда не говорили об этом вслух, но эта мысль, как мне кажется, всегда крутилась у нас в головах. Наступает закат для нас с вами и для империалистической Земли. Неужели вы, и правда, думаете, что человеческая цивилизация сможет пережить нынешние события? Варвары не создадут новую цивилизацию. Их будущее далеко в прошлом. Они уничтожат вашу расу с помощью вашего же оружия, но этого им окажется мало, и в конце концов они продолжат разлагаться дальше. Они, к сожалению, не понимают ничего, кроме хаоса войны. Мой мир уничтожили именно такие создания, командир. Теперь настал черед Земли. Но, возможно, мы все-таки сумеем спасти Венеру. А если нет, то действительно наступит закат эпохи человеческой цивилизации и культуры, которой уже не суждено будет возродиться.

— Венеру? — презрительно переспросил Джеймс. — О, для венериан тоже наступил закат. Разве они вообще знают, что такое культура?

Вастари непонимающе переводил взгляд с одного собеседника на другого, выжидая удобный момент, чтобы выхватить у Гежа пистолет.

— Командир, вы помните, что я сказал вам на прощание? Только перед лицом серьезной опасности венериане смогут объединиться, чтобы победить общего врага, и только это научит их ценить единство и культуру. Это их последний шанс, другого уже не будет. Но венериане еще не готовы, а варвары не станут ждать. Если бы вы могли потратить немного своего времени... чтобы как следует научить их ведению боя...

— Научить ведению боя! — вскочив на ноги, взревел Вастари. — Ах ты, старая высохшая жаба! Да мы рождены настоящими воинами! Все это просто какая-то уловка землян, нужная, чтобы выманить нас на открытую местность и перебить по одиночке. Зачем нам объединяться, если мы сражаемся за нашу свободу? Нас ждет...

— Свобода? — громко рассмеялся Джеймс. — Свобода грабить и убивать! Да что вы вообще знаете о свободе?

— Она представляет собой право жить так, как мы хотим! — яростно ответил Вастари. — За нее когда-то боролись и вы, земляне. Мы больше не должны позволять тиранам контролировать нас, ограничивать наши права и собирать налоги! Мы не хотим, чтобы вы вернулись, землянин! Мы должны сражаться с захватчиками, если Геж, конечно, их не выдумал.

— Выдумал? — печально повторил тот. — Мой мальчик, неужели тебе нужно лишиться свободы, чтобы понять истинное значение этого слова? Вы должны заслужить ее, прежде чем считать своей. Вы все давно вымерли бы, если бы были по-настоящему свободны. Подождите, пока не придут варвары со своим оружием, ибо они несут погибель всему живому. Вот тогда ты вспомнишь, как хорошо тебе жилось при правлении землян, мой мальчик!

— Ложь! — выпалил Вастари. — Почему мы должны доверять тебе или кому-то, кто якшается с тиранами с Земли? Моя раса сама способна постоять за себя!

Для Кванны все эти разговоры являлись пустой тратой времени. Венерианам было тяжело сосредоточиться на обсуждении столь абстрактных понятий, да и к тому же все ее мысли занимала насущная проблема, требующая срочного решения. В кармане изумрудного бархатного плаща она сжимала предохранитель Гилсона, с помощью которого можно превратить лежащий рядом с ней на выступе «Ньют» в смертельное оружие. Она подумала о том, что наконец-то нашла действенный способ надавить на Джеймса.

Кванна собиралась направить смертоносные заряды волнового излучения на своего брата. Пройдет всего минута или две, прежде чем оно превратит его мозги в кашу, и за мгновение до смерти он поймет, что сестра готова на любое предательство, лишь бы улететь на Землю с Джеймсом, которому волей-неволей придется взять ее с собой.

И скорее всего, Вастари действительно погибнет, но Кванну это нисколько не беспокоило. Ведь, в конце концов, он не волновался за нее, когда облучал ее и землян там, в долине. Если он все-таки умрет, она закричит что есть мочи, чтобы соратники Вастари, прячущиеся в горах поблизости, услышали ее. Таким образом, она лишит себя пути к отступлению, что вынудит Джеймса забрать ее на Землю.

Пока Вастари выказывал свою ненависть по отношению к землянам и Солнечной империи, Кванна незаметно положила сложенный «Ньют» себе на колени. Геж и Джеймс погрузились в свои мысли, поэтому тоже ничего не заметили. Изумрудное одеяние позволяло ей слиться с зеленоватым полумраком пещеры. Если Геж и видел, как она проскользнула мимо него, то не подал вида, поскольку был полностью поглощен бесполезным спором с Вастари, а Джеймс, в свою очередь, просто повернулся к ней спиной.

«Ньют» с каждым шагом становился все тяжелее и тяжелее. Двигаясь вдоль стены, Кванна прошла сквозь завесу цветущих вьющихся растений. От волнения сердце выпрыгивало у нее из груди и участилось дыхание, ведь она возлагала все надежды на свой последний, отчаянный план.

Установить аппарат оказалось не так уже трудно, так как Кванна уже не раз видела, как это делают земляне. У входа в пещеру находился большой камень, за которым она укрылась, чтобы ей никто не помешал осуществить задуманное. Кванна подняла стеклянный предохранитель Гилсона, собираясь вставить его на место. И через секунду...

По пурпурным трубчатым цветам, закрывающим вход в убежище, пробежала рябь, все пространство вокруг стало переливаться разными цветами, а своды пещеры и лианы с цветами словно превратились в кошмарный сон, расплывающийся перед глазами. Кванна поняла, что умами всех, кто находился в пещере, овладел беспричинный страх.

— Геж, пошли сюда Вастари, — сладким голосом громко сказала Кванна. — Я собираюсь убить его.

На мгновение в пещере воцарилась мертвая тишина, а затем послышался глухой голос Гежа, нечеткий из-за действия излучения:

— Кванна... Кванна, ты что, совсем с ума сошла?

— Я не шучу! — яростно крикнула она. — Отправь его сюда, иначе я убью вас троих. У меня есть «предохранитель Гилсона», ты же знаешь! — И она еле заметно улыбнулась.

Джеймс не умрет, даже если она включит «Ньют» на полную мощность, потому что на нем был защитный шлем, который позволит ему продержаться несколько мгновений после того, как остальные умрут. Ей не хотелось убивать Гежа, но...

В убежище, мерцающем всеми цветами радуги, стояла тишина. Слишком долго Кванна ждала ответа — находящаяся там троица явно что-то задумала.

— Отправьте сюда Вастари! — снова прокричала она. — Быстрее! Геж, я вставляю предохранитель! Эй, командир! Ты собрался умереть вместе с ним?

Но ответа так и не последовало.

Она нашла крохотное отверстие для «Гилсона», и немного повозившись, вставила его в «Ньют». В первый раз он застрял на полпути, но попробовав снова, она услышала тихий щелчок и увидела, что излучение изменилось, став в несколько раз мощнее. Пурпурные трубчатые цветы быстро вяли, а листочки скукоживались, засыхая прямо на длинных стеблях лиан. В пещеру проникла сама смерть.

— Я уже вставила предохранитель, — крикнула Кванна. — Ну, Вастари, ты готов умереть?

Послышался звук приближающихся тяжелых шагов. Кто-то отодвинул завесу засохших растений, и в проеме появился Джеймс без защитного шлема. Широко расставив ноги, он молча посмотрел на Кванну из-под кустистых насупленных бровей. Казалось, он является фигурой из сна, окутанной мерцающими смертоносными лучами.

— Джейми, Джейми! — Кванна всхлипнула и сбросила «Ньют» с уступа.

Его мощное свечение подсветило водопады бледной радугой, и он покатился вниз по склону, собирая лавину камней и поливая облака смертоносными лучами.

Кванна не помнила, как потом, спотыкаясь, вернулась к пещере. Она словно очнулась ото сна, когда Джеймс из последних сил оттолкнул ее от своей раненой руки, с закрытыми глазами прислонившись к стене пещеры и пытаясь прийти в себя после действия излучения.

Геж и Вастари сидели внутри, обхватив головы руками, почти лишенные зрения и сознания, и тоже ждали, когда им станет лучше. Кванна все равно была рада, что они выжили, поскольку теперь ее предательство не нуждалось в огласке. Но... Все-таки Джеймсу изрядно досталось. Ее слегка передернуло, пока она вела его к камню на уступе.

Через некоторое время Вастари через силу поднял голову и бросил на Кванну взгляд, полный ненависти. Она безразлично посмотрела на него в ответ.

— Будь ты проклят, землянин, — с горечью сказал он, обращаясь к Джеймсу. — Теперь я обязан тебе жизнью! Из-за чего ты пошел на такой риск ради меня?

— Просто так, — не поднимая головы, устало пробормотал Джеймс. — Оставьте меня, наконец, в покое.

Атмосфера накалилась до предела, что заставило Джеймса все-таки поднять глаза и встретиться взглядом с изумленным Вастари.

— Просто так? — недоверчиво переспросил Вастари. — Тогда почему...

— О, конечно... Я пришел, чтобы убить тебя, — с безразличием и раздражением ответил ему усталый Джеймс. — Но теперь все изменилось. Венере нужны лидеры.

— Но... ты же рискнул своей жизнью! На это должна быть какая-то причина!

Джеймс молча смотрел на него. Он и сам не знал, зачем так поступил. Вастари просто был не в силах понять, почему землянин так цепляется за мир, где прожил двадцать лет, которому посвятил все свои надежды, и почему именно здесь у человечества еще существовал хоть какой-то шанс на спасение...

— Если бы ты хотел, то мог бы приказать мне присоединиться к тебе. — Вастари все еще пытался нащупать истину в ответах собеседника.

— Да что толку от приказов, — пожал плечами Джеймс. — Для сражений с варварами нам потребуются все силы. Мне не хочется, чтобы мой союзник воевал под дулом пистолета или просто потому, что я так сказал.

Вастари умолк, рассматривая Джеймса выразительными глазами. Возможно, предостережения Гежа напугали его куда больше, чем позволяла признать гордость. Не исключено, что он просто ждал удобного случая, чтобы красиво выйти из положения и сдаться. Но, несмотря ни на что, подлинное бескорыстие Джеймса все-таки произвело на него неизгладимое впечатление. Сейчас было трудно догадаться, что скрывалось за непроницаемым лицом гордого землянина.

— Моя жизнь в твоих руках, — наконец решился прервать затянувшуюся паузу Вастари, — пока я не верну долг, землянин. Но еще я дал клятву и Гежу. Вы согласны стать моими союзниками в войне против инопланетных захватчиков?

Геж впервые поднял голову с тех пор, как исчезло мерцающее излучение. Он долго не моргая смотрел на молодого мятежника. Джеймс тоже уставился на него, но затем глянул на Гежа, и их взгляды встретились, а в груди у обоих вспыхнула зародившаяся надежда.

— На Земле Венеру называют утренней звездой, — робко ответил Геж тихим голосом. — В это время года она светит особенно ярко.

Джеймс улыбнулся: по весьма странному стечению обстоятельств Геж только что озвучил его собственные мысли.

— Вастари, надеюсь, ты понимаешь, что нам придется хорошо потрудиться. — Джеймс перешел прямо к делу. — Будет много жертв.

— Просто скажи, что тебе нужно, — горделиво попросил Вастари.

— Возможно, даже больше, чем ты сможешь дать. Ты же не будешь сражаться с варварами копьями. И даже если нам каким-то чудом и удастся отразить эту атаку, она будет не единственной. Да и к тому же, вам понадобится современное оружие. В городах, возведенных землянами, есть мастера, способные создать его, но им понадобятся материалы. А это, Вастари, в свою очередь означает, что должен соблюдаться полный порядок при транспортировке и добыче необходимого сырья, ведь ни то, ни другое невозможно делать в условиях полной анархии. Всем вашим племенам придется забыть, что такое ссоры, личные неурядицы, жадность, стычки и свобода делать то, что первое взбредет в голову. А значит, всем без исключения придется трудиться день и ночь не покладая рук. Венериане опять будут вынуждены подолгу работать в шахтах. Мы поможем вам всем, чем сумеем, и позаботимся о том, чтобы вашим рабочим передали все необходимые знания до отлета на Землю. Но, к сожалению, Вастари, времени осталось не так уж и много.

Вастари, прищурившись, внимательно следил за выражением лица Джеймса, чтобы заметить хоть какой-нибудь признак обмана, поскольку до сих пор не мог поверить, что его не разыгрывают. Он тщательно обдумывал его слова, пытаясь найти хоть какую-нибудь несостыковку, но придраться было не к чему.

— Хорошо. Будет сделано, — растерянно кивнул он.

Да, подумал Джеймс, с помощью Гежа, возможно, получится все это провернуть. Во многих отношениях венериане все-таки были несколько наивны и безответственны да и к тому же не отличались особой прозорливостью. Тем не менее, пылкие речи Вастари о свободе вселили в Джеймса некоторую уверенность в том, что они не совсем безнадежны и способны следовать общей цели. И если варварам удастся хорошенько припугнуть венериан, то, вполне возможно, те смогут действовать сообща, чтобы уничтожить захватчиков. Но хватит ли их совместных усилий на постройку цивилизации? Джеймс понимал, что, увы, никогда не узнает ответа на этот вопрос.

Крепость Ивака, находящаяся в долине, была окружена огнем. С высоты полета последнего космического корабля землян, оставшегося на Венере и сейчас приближающегося к крепости на стальных крыльях, она выглядела, как самый настоящий ад. Из последних сил держалась только обнесенная высокими стенами крепость, когда-то возведенная землянами, а близлежащие деревни туземцев были сожжены захватчиками, чтобы вселить страх в венериан. Но на Венере остался еще один корабль, и Ивака по-прежнему была уязвима с воздуха.

В темных ночных сумерках зловещие отблески пламени и сернистых паров освещали городские стены и низкие облака над ними. Пока корабль летел над высокими горными вершинами, Джеймсу не удалось разглядеть венерианских горцев, берущих Иваку в кольцо, но он знал — они там. Он начал отдавать команды по рации, затем почувствовал, как пол летающего корабля сильно накренился, когда Ивака, казалось, поднялась в ближайшем иллюминаторе.

В самом центре города посреди почерневших развалин зданий лежал космический корабль захватчиков. Его сбил корабль Джеймса, попутно разрушив три городских квартала. Когда варвары заметили пикирующий корабль, в небо ударил столб света, позволивший Джеймсу разглядеть крохотные фигурки, бегущие к кораблю, окруженному руинами. Когда его корабль выпустил луч, похожий на молнию, он мрачно ухмыльнулся. Ему нисколько не было жаль непохожих на людей варваров, чьи отталкивающие уродства были видны даже с такой высоты.

Корабль землян опять выстрелил мощным голубым лучом и попал в другой корабль захватчиков, половина которого превратилась в фонтан сверкающих обломков, подсветивших воздух над Ивакой. А вот теперь на Венере остался только один корабль, подумал Джеймс. Первый прибыл с Земли завоевать Венеру, а последний освободит венериан от власти главной имперской планеты, прежде чем улетит обратно.

Бледный луч оружия варваров снова ударил в небо, но в последний момент корабль землян успел отвернуть, попутно пройдясь по городу голубыми лучами, поджигающими все, во что попадали.

На такой высоте в корабле стояла практически полная тишина. Джеймс знал, что внизу, в адском пекле, громкие выстрелы сменяются пулеметными очередями, раздается грохот разрушающихся стен и треск всепожирающего огня. Но он понимал, что больше никогда не услышит звуков, к которым привык за свое многолетнее пребывание на этой планете. Тем временем город внизу уже весь был охвачен пожаром. Тех захватчиков, кому все-таки удастся спастись, позже добьют венериане, поджидающие снаружи крепости. Огонь уничтожал первый очаг заразы, постепенно отравляющей Землю.

Но скоро появятся и другие очаги, возможно, даже очень скоро, и было бы хорошо, чтобы между набегами прошло не так много времени, поскольку венериане ни в коем случае не должны расслабляться и терять бдительность, ибо им придется сражаться уже без поддержки. Вспоминая бурную деятельность, идущую во многих городах среди гор, Джеймс подумал, что у венериан получится дать отпор инопланетным захватчикам. Но, конечно, это были лишь предположения, и он не узнает, чем все закончится, так как ему скоро предстояло покинуть Венеру.

По рации он снова приказал идти на снижение, и космический корабль в последний раз влетел в озаренную оранжевым цветом толщу облаков над Ивакой. Бледных лучей больше не было видно — варвары потерпели поражение и бежали. Миссия Джеймса наконец была выполнена.

Он почувствовал, что к его щекам прикоснулись чьи-то прохладные ладони, и оторвался от созерцания адского пламени внизу, когда корабль развернулся и полетел прочь. Он поднял глаза и устало улыбнулся Кванне.

— Ты в последний раз смотришь на Венеру, моя дорогая, — проговорил он, кивком указав на иллюминатор.

— Еще ведь не поздно, Джейми. — Она растерянно посмотрела на него, слегка нахмурив тонкие брови. — Почему бы тебе не остаться тут? Было бы так здорово, если бы мы с тобой продолжали жить на Венере и править ей!

— Я не вправе делать то, что велит мое сердце, Кванна. — Он беспомощно покачал головой. — Да и выбора у меня нет. Я в долгу перед Венерой и Землей... Я должен помогать отбивать атаки варваров, пока венериане не смогут бросить все свои силы на оборону. Землянам важен каждый солдат и каждый пистолет, но не для защиты планеты, а для того, чтобы задержать варваров на как можно более долгий срок, дав венерианам достаточно времени для производства оружия. И я думаю, Земля никогда не узнает об этом... — Он посмотрел на задумавшуюся девушку и улыбнулся. — Но все это неважно. Возьми лучше свою арфу, Кванна, и спой мне, хорошо? Мы будем сидеть здесь и смотреть на Венеру... Смотри-ка, мы уже подлетаем к солнечной стороне.

Сияние горящей Иваки осталось далеко позади, когда они приблизились к толще облаков. Тусклый солнечный свет озарял величественные бирюзовые горы и покатые утесы, омываемые водопадами, — все то, что они никогда больше не увидят. Кванна тихо перебирала струны своей маленькой марсианской арфы.

— Возможно, меня отдадут под трибунал, — задумчиво произнес Джеймс, глядя в иллюминатор на проносящиеся внизу горы. — А может, и нет. Может быть, на мои поступки закроют глаза, потому что сейчас на счету каждый солдат. Кванна, мы не убегаем от проблем. Я не спас ни тебя, ни себя. И как мне кажется, было бы куда лучше, если бы ты осталась на Венере.

— Тише, — перебила его Кванна и взяла пронзительный аккорд. — Я снова спою тебе «Оттерберн». Забудь обо всем этом, любимый. Просто слушай. — И она запела тонким нежным голосом:

Джеймс неожиданно рассмеялся, но покачал головой, когда Кванна вопросительно посмотрела на него. Он снова вспомнил свой давний сон, и ему неожиданно пришла фантастическая мысль — возможно, только кельт мог написать песню, вдохновившись собственными сновидениями. Он снова напел куплет:

Облака, отделяющие корабль от голубых горных цепей Венеры, становились толще и быстро отдалялись. Остров Скал, Утренняя звезда. Последняя надежда всего цивилизованного человечества. Он оставил позади будущее, если, конечно, у человечества все-таки было какое-то будущее. Джеймс Дуглас действительно являлся мертвецом, летящим сквозь черное безграничное космическое пространство на умирающую планету, где его ждала только смерть. Но далеко внизу остался остров Скал, на котором он воевал с силами зла и вышел из битвы победителем. Я видел, как мертвый там побеждал, подумал Джеймс, я тем мертвецом был во сне...

Тем временем корабль продолжал рассекать темноту.

There shall be darkness, (Astounding, 1942 № 2).

Пер. Александра Заушникова под ред. Игоря Фудим.