… по прозвищу Кобра

Глава 6. Небесные спасители

Убийство людей, не самый тяжкий грех из смертных. Конечно, он тяжкий и смертный, но прощаемый! И вообще, есть только один непрощаемый грех — отрицать Имя или предать благодетеля, что, по сути, одно и то же. Все остальные грехи, смертные и не очень — прелюбодеяние, гордыня, зависть и ещё список на две страницы, тоже, в принципе, прощаемые. А уж убийство во Имя, или убийство при защите Родины, вообще грехом не считаются и за них, наоборот, поощряют. Главное, в грехах нужно вовремя покаяться, а причтик Куй за небольшую денежку их отпустит, простит во Имя. Вроде как он должен это делать бесплатно, но не любит. И его можно понять, надо же ему на что-то жить.

Я не до конца это всё понял, про грехи, но запомнил, ведь именно так мне объяснил это мой дед Сим, когда рассказывал про Церквь во Имя.

Вот, взять, например, житие Святого Равноапостольного князя Гула. Оно в каждом Храме во Имя продается, а то и бесплатно лежит, можно брать. До своего прославления в лике Святого, князь Гул зарезал двух родных братьев, а их жён взял к себе в гарем. Методом повешения за гениталии наполовину уменьшил численность владетельных княжеских родов по мужской линии в тех окумах, которые противились присоединению к Союзу. В хлам разнёс и спалил все языческие капища вместе с их длиннобородыми волхвами-магами… а какие-то порубил и утопил в реке… вместе с теми волхвами, разумеется. И вот, пожалуйста, прославлен Церковью во Имя как Святой и Равноапостольный.

А потому, что во Имя! И ведь это не просто кто-то из церковных начальников так решил, а только после того, как на могиле князя, аж через 20 лет после его кончины, начали происходить чудеса, в основном, исцеления по прямым к нему обращениям людей, молитвам. И всё это засвидетельствовано и описано специальной комиссией. Значит, тот, кто Имя прямо указал людям, что князь Гул люб ему, а все грехи его давно списаны. И чтобы люди относились к нему соответственно!

Мой дед Сим до «Кровавого понедельника» людей не убивал никогда, хотя за свою долгую жизнь имел для этого достаточно поводов. Но, вот, сжёг молниями большое количество. И погиб сам. Во Имя? Я считаю, да, семья всегда во Имя.

И это я всё к тому, что, вот, на полу лежит мой первый лично мною убиенный человек и мой счёт по убиенным уже не нулевой! А зачем же я его убил, он же всего лишь хотел меня обворовать? Всего лишь? А ножичек в его кармане? И я же Кобра, а они при опасности не думают, сразу атакуют. Но я и человек, и мне думать положено…. Так понимаю, что всё теперь зависит от точки зрения. В общем, запутался, потом над всем этим подумаю…

А вот реалии:

В два часа ночи в гостиничном номере в центре города находится 14-летний мальчик в лохмотьях, внук и сын убитых колдунов под чужим именем, и тут же валяется труп хозяина гостиницы. Признаков насилия нет, но это ничего не меняет. Хозяин мёртв. Плохо? Ой, как плохо! Конец мальчику, его обязательно арестуют и будут пытать. Бежать? Тогда мальчика будут искать и ловить. А оно мне нужно? Это в столице меня сейчас, возможно, ловят, судя по тому разговору свитских в нашем доме, а здесь-то от кого бегать? Некому сейчас меня здесь ловить. Я рос дома, по городу не шарахался, потом уехал в столицу. Кто меня здесь узнает, кому я нужен?

Да-а, положение не очень… Ну, а если по-другому, посмотреть на это всё с другой точки зрения? То же, но без трупа хозяина, допустим, он куда-то делся, исчез, волки съели. А тоже плохо! Будут искать хозяина живого или его труп, всех допрашивать и меня в первую очередь, как проживающего в его гостинице.

Может быть труп хозяина затащить в какую-нибудь комнату на втором этаже и там забыть? Ну, это ещё так-сяк… Тоже плохо, конечно, но хоть как-то потом можно будет выкрутиться. Мол, спал, ничего не видел и не слышал… Скользко это всё, но других вариантов я не вижу.

И не откладывая, я встаю со стула и по крутой гостиничной лестнице сбегаю вниз, к стойке, взять ключ от какой-нибудь комнаты на втором этаже. Сейчас оттащу туда труп, закрою комнату, а ключ от неё повешу назад. Главное, что бы меня не увидели за этим милым занятием. Но в гостинице тихо, все спят. А с утра уже подумаю, может и правда сбежать куда подальше… Не сейчас же по ночному городу расхаживать, везде свитские патрули. Вот такой плохой план, но другого нет!

И вдруг…

Подходя к пустой стойке в холле гостиницы я вижу — входная дверь на засове, да ещё и с замком, а вот тяжелая дубовая дверь гостиничного кабака слегка приоткрыта. Это как, хозяин перед уходом забыл закрыть дверь в кабак? Это невозможно! Он же по утрам всегда открывает его своим ключом и на глазах у приходящих поваров и официантки пересчитывает посуду и ложки-вилки. А чтобы потом им предъявить, если пропадут.

Приоткрываю двери кабака пошире… Присматриваюсь к темноте. Всё ясно! За одним из дальних столов в самом углу сидит на деревянной лавке и громко храпит, уткнув толстое пузо в грязную тарелку с остатками вчерашнего ужина, насмерть упившийся свитский — воин собственной армии–свиты владетельного князя Красной Окумы Миха VII. Как есть, свитский, в лёгких доспехах, с длинным мечом в ножнах и кинжалом на поясе. Может из патруля шёл, зашёл? Но, свитские с мечами по кабакам, вроде, не ходят… Ведь, сказано, «Не обнажай меча в тавернах!». Ну, так-то, он и не обнажал, меч в ножнах.

В общем-то, это обычное дело для любого городского кабака. Пьяного свитского лучше не трогать, проспится, сам уйдет. Может ещё с утра и опохмелиться захочет, закажет выпивку и закуску, всё какая-то денежка в карман хозяину. Сейчас в городе в кабаки только свитские и ходят. Фабричные нынче без работы и, соответственно, без жалования, им не до кабаков. А хуторяне сроду по кабакам не ходили, они свой самогон у себя по хатам хлещут. Откуда я знаю про хуторян и самогон? Так, все знают.

«О, великая Мать-Змея! О, тот. кто Имя! Кто-то из вас, а может и вместе, решили спасти и сохранить меня, мальчика Эколу или Кобру, неважно! И это очень мудрое и правильное решение! Спасибо вам за него, мои дорогие небесные спасители, я никогда этого не забуду!».

Поблагодарив двух моих небесных спасителей таким образом… ну, как сумел… я взлетаю на третий этаж, захожу в свой номер и… А как же я потащу этого хряка? Буду тянуть подмышки, его ноги будут биться о лестничные ступени, всех перебужу… А потащу за ноги, будут биться голова и руки, ещё громче получится…

Сажусь на стул и уныло смотрю на тяжёлое мёртвое тело… да как же его тащить-то? Может ужиков на подмогу вызвать, что бы ноги подержали? А-ха-ха, как представил…Но, что-то мешает думать… Да, что же это такое⁈

Ох… а это проснулся мой медный браслет на запястье. С большой буквой М посередине — маг. Пока проснулся не сильно, но уже ощутимо. Я знаю, что это такое, когда он просыпается, мне рассказывали про это родные-маги. Поэтому, я встаю и как мешок с картошкой поднимаю себе на плечи тело убиенного мною хозяина-фокусника. Осторожно ступая по лестнице и с тяжелой ношей на плечах, я бесшумно спускаюсь вниз со своего третьего этажа.

Как же я это смог сделать? Сам погрузить и на своих плечах пронести такую тушу по трём крутым лестничным пролётам. Как Кобра? Э-э-э, нет. Уже как маг с только что проклюнувшимися магическими способностями. Они такие маленькие, что с ними сейчас только тяжёлые предметы носить, больше ничего. Слабенький маг, ещё совсем неопытный и ничего толком не умеющий, но браслет на него отреагировал чётко. А это значит, что по закону, уже в ближайшее время мне нужно идти и сдаваться инспектору великокняжеского Магического двора в Красной Окуме, в отделение того, что в Мане. Инспектор всё замерит, запишет в своём журнале учёта и, возможно, заменит медь на серебро. У него есть на это полномочия, инструкции, приборы и приспособления. А не пойдёшь сдаваться, браслет всё равно житья не даст. Так и будет из-под буквы М долбить в руку разрядами энергии со скоростью биения твоего сердца. Очень больно и неприятно! И тем сильнее, чем сильнее растёт твоя магия. В общем, сам прибежишь. И снять браслет самому невозможно. Даже золотому магу. А будешь терпеть и прятаться, то по браслету найдут и приведут уже силой. И тогда уже могут очень серьёзно наказать, вплоть до лишения магических способностей, а то и самой жизни. Инспекторы это делать умеют и закон им это позволяет.

Да что же у меня за дни-то такие пошли, каждый день таскаю трупы… Хотя, что я сравниваю? Вчера была своя, родная ноша, которая и не тянет вовсе, а этот… хряк противный… тяжёлый такой, хотя и тащу я его на себе уже с магией. Вот ещё и магия во мне проснулась на мою голову, хотя мой дед Сим говорил, что магия проснётся во мне только через два года. А она вот… Видимо, от потрясений последних недель, так бывает.

Кое-как, но я заталкиваю труп дядюшки Бло в тёмное помещение кабака. Укладываю его на спину с раскинутыми руками, впритык к столу с храпящим на нём свитским. Вытягиваю у того с пояса острый как бритва кинжал с ручкой, уделанной драгоценными камнями. Пьяный воин даже не пошевелился. Беру кинжал двумя руками и… со всей своей невеликой магической силы втыкаю его в грудь мёртвого хозяина-фокусника.

Вот что значит, хорошая заточка и магия! Кинжал как по маслу вошел в тело мертвеца на две трети длины. Может именно этим кинжалом и закололи вчера маму Ани? Возможно. Вот этот самый пьяный свитский и заколол⁈ А мне и не нужно знать точно, тот или не тот. Все, кто вчера ворвался в наш дом, те и закололи. И зарезали, и зарубили, и отрубили, и вспороли… А после, сожгли! А была у нас вчера вся княжеская свита… Соответственно, вся эта свита и должна умереть. Вся, без исключения, сколько бы их не было! И князь Мих, отдавший приказ нас убивать и жечь, тоже должен умереть! Мне должен! Лично! Ибо, месть! Но, сначала они всё мне расскажут…

Ладно, пусть этот проклятый свитский поживёт ещё немного, сейчас он мне нужен живым. Ну, всё, дело сделано! И я спокойно иду спать к себе в номер на третьем этаже. Вернее, еле тащусь… Я о-очень устал и хочу спать. Проснусь, когда высплюсь, торопиться некуда. А за открытым окном уже занимается розовый рассвет и на кривых улочках города скоро появятся первые прохожие. Город без названия медленно просыпается…

Я открываю глаза. За окном уже вовсю светит солнце. На небе, как обычно, ни облачка. Это что, я проспал до обеда? Немудрено, с моими-то ночными приключениями и тяжёлыми физическими нагрузками. А из открытого окна, со стороны площади, слышу, как надрывается княжеский глашатый. И что же он так громко и с выражением возглашает на всю округу, да ещё много раз, по кругу? И я прислушиваюсь к его воплям:

…на месте неуловимый разбойник Ури Бло, скрывавшийся под личиной хозяина городской гостиницы «У дядюшки Бло». Он убит при вооружённом нападении с целью убийства и ограбления воина свиты владетельного князя Красной Окумы МихаVII из рода Ретт. Слу-у-ушайте! Слу-у-у- шайте! Сегодня ночью убит…

Я зеваю и сладко потягиваюсь… Может, ещё поваляться? Но, всё же решаю уже слезать с кровати, всё, проснулся…. Босыми ногами шлёпаю в туалетную комнатку. Умываюсь. Опять без мыла. Может его уже, наконец, изобрести? А что, хорошая мысль… Но позже, когда на это будет время и возможность. Опять облачаюсь в свои лохмотья.

Да, ночью я рассчитал всё совершенно верно! Похмельный свитский очнулся под утро и увидел рядом с собою труп хозяина с его, свитского, кинжалом в груди. А свитские, как известно, виноватыми не бывают никогда… И вот, пожалуйста… так и вышло! А методов судмедэкспертизы — когда, после чего, кто, отпечатки пальцев и всё такое, в этом мире пока не придумали и можно спать спокойно.

Сегодня пятница, а завтра суббота, уже откроется рынок и у меня там дела. Небольшие, но важные, избавиться от лохмотьев и превратиться в приличного мальчика. Хорошо бы сегодня просто погулять, но в моих лохмотьях это делать опасно. И я трясу звонок вызова горничной, хочу есть. На мой звонок приходит та же молодая хорошенькая горничная, что и вчера, но несколько бледная и испуганная. И тут же выкладывает мне последние новости:

«Оказывается, пока все спали, хозяин гостиницы дядюшка Бло, который на самом деле оказался страшным и ужасным ночным разбойником Ури Бло, под утро напал на проходившего мимо гостиницы мирного патрульного свиты владетельного князя, подбежав со спины, он коварно выхватил у мирного патрульного кинжал из ножен и попытался им убить и ограбить патрульного, но смелый патрульный, достал меч и погнался за дядюшкой Бло, который со страху забежал в наш кабак и там патрульный отнял у него свой кинжал и заколол им матёрого бандита прямо в грудь, и всё это воочую видели три свидетеля, которые в это время случайно проходили по улице мимо гостиницы и о чём они уже дали письменные показания судье, и весь город уже об этом знает, а гостиницей теперь управляет жена дядюшки Бло, противная старая бочка — тётушка Бло, и она теперь не знает, выгонят ли её или оставят, потому что тётушка Бло всегда ревновала мужа к молоденьким горничным, а она не такая, и что на поздний завтрак сегодня без выбора овсянка и яичница и я должен доплатить за проживание один медный герр или освободить номер…»

Конечно, я доплатил один медный герр за проживание и сейчас спокойно сижу за столом у себя в номере, ем свою овсянку, закусываю её яичницей и размышляю. Совесть меня не мучает. С волками жить… Ещё раз мысленно благодарю своих небесных спасителей за своё спасение и сохранение, заканчиваю завтракать и… слегка дую в магический свисточек, пора.

И тут же, буквально, через пять секунд, из дырки в полу, под умывальником, высовываются две уже знакомые и ужасно симпатичные головки двух забавных родственников, брата-ужика Щуса и его сестры Уси.

— Шшто, Кобра, ещщё нужжны деньги или шшто? Вссё досстанем, сскажжи, — слышу я у себя в голове смешное шипение, перебивающих друг-друга ребят-ужиков.

— Вот что я вам хочу сказать, милые мои, — обращаюсь я к ним, — Дел у меня в городе всего три — прилично одеться, но это завтра уже, на рынке. Пошпионить за княжеской свитой и самим князем Михом, чтобы узнать, кто им приказал и заплатил за убийство всей моей семьи. И потом, когда я это пойму, отомстить. Убить их всех и уехать. Куда? Скорее всего в столицу, в город Ман, сдаётся мне, что только оттуда могли заплатить за нас такие большие деньги. Поможете?

— Мессть! Мессть! Какое ссладкое, гладкое и холодное сслово! Как ссама змея! Конешшно, мы поможжем, обожжаем шшпионить и мсстить! Ссейччасс и наччнем, — отзываются маленькие проныры, — В ссвитсских казармах и княжжесском дворце много нашших. Вссё посслушшаем, вссё расскажжем. А как сскажжешь, вссех убьём, ессть кому, вссе ссдохнут. Чужжие они, сстрашшные, пуссть вссе…. Ессли и ессть за ччто. И лошшади их тожже пуссть ссдохнут, они ссвоими копытами змей топччут.

—… а потом, я хочу вас обоих забрать с собою, в столицу, чтобы вместе жить. Как вам предложение? Поедете со мною в столицу? — спрашиваю я вмиг замолчавших ужиков.

Через некоторое время слышу их тихий ответ: — Это сспрашшивать нужжно у принцессссы Шшуи Ссисссс… Мы бы, конешшно, хотели, Усси вссегда хотела в сстолицу, она девушшка, а там вссё крассиво и возможжноссти, молодых ужжей множжесство, но ссамим нам в сстолицу не допозти. Сспросси у Шшуи, она тебе не откажжет, а мы ссоглассны, ты жже насс не броссишшь…

— Что вы, что вы, милые ужики, — возмущённо машу я руками, — Конечно я вас не брошу, у меня кроме вас сейчас вообще никого! А родители вас отпустят?

— Мы ссироты… ужже с вессны. Аиссты… ссъели вссех нашших, не у кого нам сспрашшивать, кроме принцессссы Шшуи, — грустно отвечают ребята.

— И я сирота, а значит, мы теперь будем держаться вместе. А у Шуи, конечно, вас отпрошу, — говорю я, — Без её согласия мы никуда не уедем, будьте уверены! А потом ещё и приедем к ней, я обещал.

И всё, нырнули в дырку и нет их. Видимо, уже уползли шпионить. Какие же они славные и шустрые!

А мой медный браслет с большой буквой М всё долбит и долбит… Как раскалённый гвоздь забивает в запястье… Всё сильнее и сильнее… И что же мне с этим делать?