Хорошая девочка должна умереть

Глава первая

Мертвые глаза — так ведь принято говорить, верно? Безжизненные, стеклянные, пустые… Пиппа видела их повсюду. И наяву, и во сне. Его мертвые глаза, какими они стали в тот самый миг, когда в них угасла жизнь. Пиппа видела мертвые глаза на чужих лицах, в глубине теней, а иногда — в зеркале у собственного отражения.

Сейчас она видела их тоже — уставились прямо на нее. Глаза дохлого голубя, валявшегося на дорожке возле дома. Неподвижные, напрочь лишенные жизни. В них отражалось, как она стоит на коленях и тянет перед собой руку, зачем-то решив дотронуться до мертвой птицы.

— Пиппетка, ты готова идти? — спросил за спиной отчим.

Он с громким хлопком закрыл входную дверь, и Пиппа вздрогнула — в хлопке почудился звук выстрела. Их она тоже слышала постоянно.

— Д-да, — выпрямившись, сказала Пиппа, с трудом пряча дрожь в голосе.

Дышать, надо просто дышать.

— Глянь. — Она зачем-то показала на мертвую птицу. — Дохлый голубь.

Отчим наклонился посмотреть, сморщив нос, отчего кожа вокруг глаз пошла морщинками. Безупречный костюм-тройка смялся на коленях. На лице появилось очень знакомое выражение — он собирался сказать нечто смешное и нелепое.

— Голубятину на ужин заказывали?

М-да, как и ожидалось. Отчим постоянно отпускал дурацкие шуточки — хотел, чтобы Пиппа, несмотря ни на что, улыбалась.

Та покорно выдавила улыбку и съязвила в ответ:

— Только если к ней подадут крысиный паштет.

Она заставила себя отвести взгляд от мертвой птицы и накинула на плечо рюкзак.

— Ха! — Отчим торжествующе хлопнул ее по спине. — Люблю кладбищенские шуточки.

Он тут же изменился в лице, осознав, что именно сказал. В безобидных на вид словах почудился скрытый смысл. Смерть преследовала Пиппу повсюду, даже сейчас, ясным августовским утром. Казалось, теперь вся ее жизнь вертится исключительно вокруг смерти.

Отчим тряхнул головой и кивнул в сторону машины.

— Садись. На подобные встречи опаздывать нельзя.

— Разумеется, — буркнула Пиппа, открывая дверцу и занимая свое место. Она не знала, что еще сказать. Мысли остались далеко, на дорожке рядом с голубем.

Вскоре их машина въехала на парковку возле железнодорожного вокзала Литтл-Килтона. Там было людно, в ровных рядах пригородных поездов сверкало солнце.

Отчим вздохнул.

— Какой-то гондон на «порше» опять занял мое место!

Словечко «гондон» он перенял у Пиппы, и та успела не раз пожалеть о своем длинном языке.

Пустые места нашлись лишь в самом конце парковки рядом с сетчатым забором, куда не доставали камеры. В бывшем пристанище Хоуи Бауэрса. Деньги в одном кармане, крошечные бумажные пакетики — в другом… Не успела Пиппа опомниться, как щелчок ремня безопасности превратился в стук ботинок Стэнли Форбса за спиной. Спустилась ночь, Хоуи был не в тюрьме, а прямо здесь — под оранжевым фонарем, прятавшим в тени его глаза. Стэнли подходит к нему, обменивает купюры на свою жизнь. Поворачивается к Пиппе с мертвыми глазами, а в груди у него появляются шесть дыр; кровь течет по рубашке на бетон и почему-то попадает ей на руки. Те по локоть в красном, и…

— Идешь, Пиппетка? — Отчим уже открыл ей дверцу.

— Иду, — ответила Пиппа, вытирая ладони о брюки.

Поезд до Лондона был переполнен; они стояли, прижимаясь к другим пассажирам, неловко улыбаясь и кивая, если вдруг случайно кого-то толкнут. Металлический поручень проходил слишком высоко, поэтому Пиппа держалась за локоть отчима.

В поезде она дважды заметила Чарли Грина. В первый раз — в стоявшем спиной мужчине; потом тот повернулся взглянуть на карту метро. Во второй раз — в человеке, который поджидал их на платформе, сжимая в руке пистолет. Но когда тот зашел в вагон, черты лица поплыли, потеряв всякое сходство с Чарли, а оружие превратилось в зонтик.

Прошло четыре месяца, однако полиция его так и не поймала. Жена Чарли Грина, Флора, восемь недель назад явилась в полицию с повинной; оказывается, в бегах они успели расстаться. Она не знала, где ее муж, но в интернете ходили слухи, будто ему удалось добраться до Франции. Пиппа все равно повсюду его высматривала: не потому, что ей хотелось, чтобы его поймали, а потому, что было нужно, чтобы его нашли. Именно эта разница определяла главную причину, по которой ее жизнь никак не могла вернуться в привычное русло.

Отчим перехватил ее взгляд.

— Волнуешься? — спросил он, перекрикивая скрип колес, когда поезд замедлил ход возле Марилебона. — Все будет хорошо. Просто слушайся Роджера, ладно? Он отличный юрист.

Роджер Тернер работал адвокатом в фирме отчима и, похоже, неплохо разбирался в делах о клевете. Он ждал возле старого конференц-центра из красного кирпича, где был забронирован зал.

— Еще раз здравствуй, Пиппа, — сказал Роджер, протягивая ей ладонь. Пиппа мельком взглянула на свои пальцы — нет ли крови? — и ответила на рукопожатие. — Виктор, как прошли выходные?

— Спасибо, отлично. В понедельник выйду полный сил.

— Думаю, нам пора, если ты готова, — обратился Роджер к Пиппе, взглянув на часы и перехватив поудобнее новенький портфель.

Пиппа кивнула. Руки опять взмокли, на сей раз от пота. Самого обычного пота…

— Все будет хорошо, милая, — сказал отчим, поправляя воротник.

— Я сто раз проводил подобные встречи, — усмехнулся Роджер, поправляя седые волосы. — Переживать совершенно не о чем.

— Позвони, как закончите, ладно? — Отчим наклонился поцеловать ее в макушку. — Жду тебя дома вечером. Роджер, я чуть позже загляну, ладно?

— Да, хорошо, Виктор. Пиппа, прошу.

Они прошли в конференц-зал 4Е на верхнем этаже. Пиппа попросила идти по лестнице, чтобы сердце колотилось по вполне понятной причине. Именно поэтому она теперь переходила на бег всякий раз, когда в груди отчего-то екало. Лучше бежать, чтобы не было мучительно больно.

Они поднялись. Пожилой Роджер пыхтел за спиной. В коридоре возле зала 4Е стоял элегантно одетый мужчина. Увидев их, он улыбнулся.

— О, вы, должно быть, Пиппа Фитц-Амоби, — сказал незнакомец. Снова протянутая рука, снова мимолетный взгляд на мокрую ладонь. — А вы, полагаю, ее адвокат, Роджер Тернер? Меня зовут Хассан Башир, я ваш независимый посредник.

Он улыбнулся, поправляя очки на тонком носу. Мужчина выглядел очень милым и полным энтузиазма. Пиппе не хотелось портить ему настроение, но, видимо, придется.

— Приятно познакомиться, — сказала она, кашлянув.

— И мне. — Он хлопнул в ладоши, чем изрядно ее удивил. — Другая сторона уже в зале, все готово. Если у вас нет вопросов, — он покосился на Роджера, — то можно приступать.

— Хорошо.

Роджер встал перед Пиппой, принимая на себя командование, Хассан отступил в сторону, придерживая дверь. Внутри было тихо. Роджер прошел в зал, кивком поблагодарив Хассана. Настал черед Пиппы. Она набрала в грудь воздуха, расправила плечи и выдохнула сквозь стиснутые зубы.

Вперед.

Ее противник сидел у дальнего края стола, поджав губы, отчего к скулам тянулись складки. Растрепанные светлые волосы были зачесаны назад. Он поднял глаза и встретился с ней взглядом, в котором почудилось нечто темное и злорадное.

Макс Хастингс.

Глава вторая

Ноги Пиппы примерзли к полу. Сработал первобытный инстинкт: еще один шаг — и она окажется слишком близко к злейшему врагу.

— Сюда, Пиппа, — сказал Роджер, выдвигая стул напротив Макса и жестом предлагая ей сесть.

Рядом с Максом, напротив Роджера, сидел Кристофер Эппс — поверенный, который представлял интересы Макса в суде. Последний раз Пиппа видела его в тот день, когда давала свидетельские показания; на нем был точно такой же костюм, и говорил он столь же отрывисто. Эппса она тоже презирала, но это чувство не шло ни в какое сравнение с ненавистью к человеку напротив.

К человеку, от которого ее отделял только узкий стол.

— Так, еще раз здравствуйте, — бодро начал Хассан, занимая кресло во главе стола. — Давайте обойдемся без формальностей. Моя работа посредника заключается в том, чтобы помочь вам урегулировать конфликт и найти оптимальное решение. Главное, чтобы все остались довольны. Это понятно?

Видимо, Хассан плохо чувствовал атмосферу в зале.

— Цель посредничества, по сути, состоит в том, чтобы избежать судебных разбирательств. Судебный процесс — это очень хлопотно и дорого, поэтому стоит выяснить, нельзя ли прийти к согласию без подачи иска.

Он улыбнулся, посмотрев сперва в сторону Пиппы, потом Макса, одинаково приветствуя обоих.

— Если мы не сумеем решить вопрос мирно, мистер Хастингс и его адвокат намерены подать иск против мисс Фитц-Амоби. По их мнению, в ее блоге от третьего мая текущего года содержится клевета, а также смонтированная аудиозапись. — Хассан сверился со своими записями. — Мистер Эппс от имени истца, мистера Хастингса, заявляет, что клевета нанесла непоправимый ущерб его клиенту, как моральный, так и репутационный. Это, в свою очередь, привело к финансовым потерям, поэтому он требует возмещения убытков.

Пиппа стиснула кулаки; костяшки пальцев выступили из-под кожи, как позвоночник у динозавра. Она сомневалась, что сумеет высидеть до конца заседания, слушая этот невыносимый бред. Но надо постараться: ради отчима, и Роджера, и бедняги Хассана. Она через силу выдохнула.

На столе перед Максом, разумеется, стояла непременная бутылка с водой из мутно-синего пластика с откидным резиновым носиком. Пиппа видела ее неоднократно. В маленьком Литтл-Килтоне не так уж много беговых дорожек, и они имеют свойство пересекаться. Пиппа привыкла встречать Макса во время пробежек. Казалось, он нарочно ее подстерегает. Всякий раз у Макса имелась при себе эта гребаная синяя бутылка.

Макс заметил, как она на него смотрит. Он потянулся к бутылке, со щелчком открыл носик и, сделав большой глоток, пополоскал воду во рту. Его взгляд все это время был неотрывно прикован к Пиппе.

Хассан слегка ослабил галстук.

— Итак, мистер Эппс, если готовы, можете начинать.

— Естественно, — заявил тот, перебирая бумаги. Голос звучал по-прежнему отрывисто. — Мой клиент ужасно пострадал из-за клеветнических высказываний мисс Фитц-Амоби, опубликованных вечером третьего мая. Стоит отметить, что у мисс Фитц-Амоби много подписчиков, в тот момент их насчитывалось более трехсот тысяч. Мой клиент получил образование в престижном университете, а значит, имел хорошие перспективы трудоустройства.

Макс снова присосался к бутылке с водой.

— Однако в последние несколько месяцев мистер Хастингс безуспешно пытался найти достойную работу. Это стало прямым следствием того урона, который нанесла его репутации мисс Фитц-Амоби. Мой клиент вынужден жить с родителями, поскольку не в состоянии найти работу и, следовательно, не может позволить себе аренду квартиры в Лондоне.

«Ах ты, бедный серийный насильник», — подумала Пиппа, произнося это взглядом.

— Причем пострадал не только мой клиент, — продолжал Эппс. — Его родители, мистер и миссис Хастингс, также испытали стресс, им пришлось покинуть страну и некоторое время провести во Флоренции. Их жилье подверглось вандализму в тот самый вечер, когда мисс Фитц-Амоби опубликовала свою клевету: фасад дома разрисовали граффити со словами «Насильник, я тебя достану», и…

— Мистер Эппс, — перебил его Роджер, — надеюсь, вы не хотите сказать, что моя клиентка причастна к этому акту вандализма? Даже у полиции не возникло к ней никаких вопросов.

— Разумеется, мистер Тернер, я ничего подобного не утверждаю. Я упомянул об этом событии, поскольку мы вправе предполагать причинно-следственную связь между клеветническим постом мисс Фитц-Амоби и актом вандализма. Произошло это в один день. Следовательно, семья Хастингсов не может чувствовать себя в безопасности в собственном доме, им пришлось установить видеонаблюдение. Тем самым хотелось бы объяснить не только финансовые трудности, испытанные мистером Хастингсом, но и эмоциональные муки, которые ему довелось пережить в результате злонамеренных действий мисс Фитц-Амоби.

— «Злонамеренных»? — рявкнула Пиппа, чувствуя, как к щекам хлынула кровь. — Я назвала его насильником, потому что он и есть насильник! Он…

— Мистер Тернер! — повысил голос Эппс. — Пожалуйста, посоветуйте вашей клиентке хранить молчание. Напомните ей, что любые заявления, которые она делает сейчас, могут быть квалифицированы как клевета.

Хассан вскинул руки.

— Так, давайте выдохнем. Мисс Фитц-Амоби, у вашей стороны будет возможность высказаться, только чуть позже.

— Все в порядке, Пиппа, я справлюсь, — тихо сказал ей Роджер.

— Напомню мисс Фитц-Амоби… — произнес Эппс, глядя не на нее, а на Роджера, — что четыре месяца назад мой клиент предстал перед судом и был оправдан по всем пунктам обвинения. В этом и заключается главное доказательство того, что пост, опубликованный третьего мая, на самом деле содержит клевету.

— При всем уважении, — вмешался Роджер, перебирая бумаги, — заявление может быть клеветой только в том случае, если оно сформулировано как факт. Пост моего клиента гласит следующее: «Суд над Максом Хастингсом: последнее обновление. Мне все равно, что думают присяжные: он виновен». — Роджер откашлялся. — Фраза «мне все равно» однозначно указывает, что последующее утверждение является субъективным мнением, а не фактом, и…

— Давайте не будем! — перебил его Эппс. — Вы хотите сослаться на право высказывать собственное мнение? Серьезно? Я вас умоляю! Фраза вашей клиентки однозначно сформулирована как факт, а прикрепленный аудиофайл создает впечатление реальной записи.

— Она и есть реальная, — сказала Пиппа. — Хотите послушать?

— Пиппа, пожалуйста…

— Мистер Тернер…

— Это явный монтаж, — заявил Макс, впервые за все время подав голос. Он сидел совершенно спокойно, сложив на столе перед собой руки, и смотрел только на посредника. — Я никогда так не разговариваю.

— Как — «так»? Как насильник?! — выплюнула Пиппа.

— МИСТЕР ТЕРНЕР!..

— Пиппа…

— Пожалуйста, хватит! — Хассан встал. — Давайте сбавим тон. У вас будет возможность высказаться. Помните: мы здесь, чтобы все ушли довольными. Мистер Эппс, какое возмещение ущерба хотел бы ваш клиент?

Склонив голову, Эппс вытащил листок из нижней части стопки.

— Начнем с непосредственных убытков. Поскольку мой клиент остался без работы и четыре месяца не получал ожидаемую для человека его положения зарплату (не менее трех тысяч фунтов стерлингов), финансовые потери составляют двенадцать тысяч.

Макс снова присосался к бутылке, жадно проталкивая воду в горло. Пиппе ужасно хотелось выхватить сосуд и разбить о его голову. Раз ей суждено испачкать руки в крови — пускай это будет кровь Хастингса.

— Естественно, моральный ущерб, который нанесли моему клиенту, оценить невозможно. Однако мы сочли, что восьми тысяч фунтов будет вполне достаточно. Поэтому итоговая сумма составляет двадцать тысяч фунтов стерлингов.

— Глупости, — отозвался Тернер, качая головой. — Моей клиентке всего восемнадцать лет.

— Мистер Тернер, позвольте закончить, — усмехнулся Эппс, облизывая палец, чтобы перевернуть страницу. — В ходе обсуждений клиент пришел к выводу, что по-прежнему терпит ущерб, поскольку клевета не была опровергнута и он не получил извинений, что представляло бы гораздо большую ценность, нежели денежные выплаты.

— Мисс Фитц-Амоби удалила пост несколько недель назад, как только мы получили ваше письмо с требованиями, — заметил Роджер.

— Мистер Тернер, я вас умоляю, — отозвался Эппс. Если Пиппа еще раз услышит это снисходительное «я вас умоляю», она и ему разобьет лицо. — Удаление поста задним числом никоим образом не компенсирует нанесенный репутации ущерб. Итак, мы предлагаем следующее: мисс Фитц-Амоби публикует пост в том же блоге, где она отказывается от своих изначальных слов, признает факт клеветы и приносит извинения за вред, который причинила моему клиенту. Кроме того — и это, попрошу внимания, самое важное, — в той же публикации она должна признать, что подделала аудиозапись и мой клиент никогда не произносил приписываемых ему слов.

— Вы охренели?!

— Пиппа…

— Мисс Фитц-Амоби! — взмолился Хассан, дергая за галстук так, будто тот затягивался удавкой у него на шее.

— Я не стану обращать внимание на поведение вашей клиентки, — сказал Эппс. — Если требования будут выполнены, мы готовы снизить сумму денежной компенсации вдвое — до десяти тысяч фунтов.

— Итак, у нас есть хорошее предложение, — кивнул Хассан, пытаясь взять ситуацию под контроль. — Мистер Тернер, чем вы намерены ответить?

— Благодарю, мистер Башир, — сказал Роджер, беря слово. — Сумма ущерба по-прежнему слишком высока. Вы делаете крайне надуманные утверждения о предполагаемом уровне зарплаты, которую мог бы получать ваш клиент. Я не уверен, что он столь востребован на рынке труда, особенно в текущих экономических условиях. Вдобавок моей клиентке всего восемнадцать лет, и единственный доход, который она получает, — от рекламы в своем подкасте. А в ближайшее время она поступает в университет и вынуждена взять большой кредит. В связи с этим ваше требование выглядит несостоятельным.

— Ладно, семь тысяч, — прищурился Эппс.

— Пять, — возразил Роджер.

Эппс мельком глянул на Макса, который чуть заметно кивнул.

— Нас устраивает, — сказал Эппс. — Если будут опровержение и извинения.

— Итак, мы, кажется, пришли к согласию. — На лицо Хассана вернулась настороженная улыбка. — Мистер Тернер, мисс Фитц-Амоби, что скажете про эти условия?

— Ну… — начал Роджер. — По-моему…

— Сделки не будет, — заявила Пиппа, отодвигаясь от стола.

Ножки стула громко скрипнули по полированному полу.

— Пиппа, — окликнул ее Роджер, прежде чем она успела встать. — Давай обсудим наедине, и…

— Я не стану отказываться от своих слов и врать, будто запись смонтирована. Я назвала его насильником, потому что он и есть насильник. Я лучше сдохну, чем буду перед ним извиняться.

Пиппа ощерилась, глядя на Макса. От злости скрутило живот, по коже бежали мурашки.

— Мистер Тернер! Умоляю, успокойте свою клиентку! — Эппс шарахнул кулаком по столу.

Хассан хлопнул в ладоши, не зная, что делать.

Пиппа встала.

— Можешь подавать на меня в суд, Макс. — Его имя она буквально выплюнула, не в силах терпеть на языке. — У меня есть лучшая защита — правда. Так что вперед, подавай иск. Попробуй. Увидимся в суде. Ты ведь знаешь, что там будет, да, Макс? Тебе придется доказывать, что мои слова не были правдой, а значит, фактически устроить новое судилище. С теми же свидетелями, с показаниями потерпевших, с уликами… Обвинений в твой адрес, конечно же, не будет, но все лишний раз узнают, какой ты есть на самом деле. Насильник и психопат!

— Мисс Фитц-Амоби!

— Пиппа…

Она уперлась руками в стол и впилась в Макса горящим взглядом. Жаль, нельзя убивать на расстоянии: она с радостью прожгла бы в нем дыру.

— Ты правда думаешь, что выкрутишься и во второй раз? Снова убедишь жюри присяжных, что ты не чудовище?

Макс посмотрел на нее и усмехнулся.

— Ты спятила.

— Может быть. Поэтому лучше со мной не связывайся!

— Так! — Хассан встал и хлопнул в ладоши. — Давайте сделаем перерыв, выпьем кофе и…

— Мы закончили, — отрезала Пиппа.

Она закинула на плечо рюкзак и распахнула дверь с такой силой, что та ударилась о стену.

— Мисс Фитц-Амоби, пожалуйста, вернитесь! — полетел за ней отчаянный вопль Хассана.

За спиной послышались шаги. Пиппа обернулась. В коридор выскочил Роджер, запихивая на ходу бумаги в портфель.

— Пиппа, полагаю, будет лучше, если…

— Я не стану с ним договариваться.

— Одну минуту! — раздался отрывистый лай Эппса, который вышел в коридор вслед за ними. — Всего одну, умоляю. — Он поправил седые волосы. — Мы не станем подавать иск в ближайший месяц. Для всех и правда будет лучше, если мы избежим судебных разбирательств. Поэтому у вас есть время обдумать наше предложение, и желательно без лишних эмоций.

Он снисходительно посмотрел на Пиппу.

— Я уже все решила, — ответила Пиппа.

— Я вас умоляю… — Эппс порылся в кармане пиджака и, вытащив две визитки цвета слоновой кости, протянул их Пиппе и Роджеру. — Здесь мои контакты. Все-таки подумайте и, если передумаете, звоните в любое время.

— Не ждите, — сказала Пиппа, неохотно беря визитку и запихивая ее в пустой карман.

Кристофер Эппс внимательно посмотрел на нее, беспокойно хмуря брови. Пиппа еле выдержала взгляд: отвернуться — значит проиграть.

— И еще один совет напоследок, — сказал Эппс. — Хотите слушайте, хотите нет, но я встречал людей, угодивших в подобную саморазрушительную спираль. Мне доводилось представлять их интересы в суде. В конце концов вы только навредите всем вокруг. Вы не сможете никому помочь. Я призываю вас остановиться, пока вы не потеряли все, что вам дорого.

— Благодарю за бесплатный совет, мистер Эппс, — сказала Пиппа. — Вы меня недооцениваете. Я готова потерять все, что имею, лишь бы уничтожить при этом вашего клиента. Никакой другой исход меня не устроит. Хорошего вам дня, мистер Эппс.

Она одарила его сладкой и одновременно злой улыбкой, развернулась на пятках и зашагала к выходу; каблуки зацокали в такт беспокойному сердцу. Там, в его биении, под слоями мышц и сухожилий, звучало эхо шести выстрелов.

Глава третья

Рави перехватил пристальный взгляд Пиппы: она без стеснения разглядывала его длинные темные волосы, ямочку на подбородке, куда так удобно ложится палец, черные глаза и танцующее в них пламя от свечи с осенними пряностями, которую подарила ей мама. Глаза Рави были очень яркими и искристыми, словно светились изнутри. Совершенно не мертвые и не безжизненные, скорее наоборот. Словно противоядие от разъедающей ее отравы.

Поэтому Пиппа жадно разглядывала Рави Сингха и не упускала ни единой детали.

— Эй, вуайеристка, — ухмыльнулся Рави, — чего так смотришь?

— Ничего.

Она пожала плечами, не отводя взгляда.

— Кстати, а что означает это слово? — тихо спросил Джош, собиравший на ковре какую-то загадочную фигурку из лего. — Меня так обозвали в интернете. Это что-то неприличное?

Пиппа фыркнула, увидев, как Рави панически таращит глаза, поджимает губы и шевелит бровями. Он через плечо покосился на кухонную дверь, за которой суетились родители Пиппы, убиравшие со стола после ужина.

— Ну не то чтобы неприличное… — как можно небрежнее ответил Рави. — Только повторять не надо, ладно? Особенно в присутствии мамы.

— Но что оно значит?

Джош уставился на Рави, и на мгновение Пиппе показалось, что он спрашивает нарочно: хочет заставить парня помучиться.

— Они… Ну… — Рави помолчал. — Следят по-всякому.

— А, ясно, — кивнул Джош, принимая объяснение. — Как тот человек, который присматривал за нашим домом?

— Ну да… Ой, погоди, не так, — встрепенулся Рави. — Если следят за домом — это не вуайеристы!

Он беспомощно оглянулся на Пиппу.

— Ничем не могу помочь, — с ухмылкой прошептала та. — Сам рой себе могилу.

— Спасибо, Пиппус Максимус.

— Эй, давай забудем это новое прозвище? — возмутилась девушка, швыряя в друга подушку. — Оно стремное. Мне больше нравится «сержант».

— Зови ее Пиппо-Гиппо, — встрял Джош. — Ей тоже не нравится.

— Тебе идет, — сказал Рави, тыча ее под ребра. — Ты самое могучее воплощение Пиппы, какое только может быть. В эти выходные так тебя родным и представлю.

Она закатила глаза и ткнула его в бок пальцем, угодив в самое чувствительное местечко, отчего Рави взвизгнул.

— Пиппа ведь знакома с твоей семьей. Она не раз бывала у тебя в гостях. — Джош растерянно поднял голову. Он был в том самом противном возрасте, когда ребенок считает необходимым вмешиваться во все разговоры подряд. Вчера он даже высказал собственное мнение о тампонах.

— У нас большая семья, Джош. Очень большая. Есть и кузены, и, представь себе, двоюродные тетушки, — драматично заявил Рави, подтверждая слова выразительным жестом.

— Ничего страшного, — отмахнулась Пиппа. — Я подготовлюсь. Лишний раз перечитаю свой список.

— И это еще не… Погоди-ка! — Рави запнулся, нахмурив брови. — Что ты сказала? Какой список?

— Н-ну-у… — Пиппа, покраснев, заерзала. Больше всего на свете Рави обожал над ней смеяться, не стоило давать ему лишний повод для шуток. — Так, пустяки.

— Нет-нет! Что за список?

Он выпрямился, улыбаясь так широко, что еще чуть-чуть — и лицо бы треснуло.

— Пустяки. — Она скрестила на груди руки.

Рави неожиданно кинулся на нее и принялся щекотать в том самом месте, где она боялась щекотки сильнее всего: у основания шеи.

— Ой, хватит! — против воли расхохоталась Пиппа. — Рави, перестань! У меня голова болит.

— Ну-ка, рассказывай про свой список!

— Ладно, — через силу выдохнула она, и ее наконец отпустило. — Я… я просто составляю таблицу, куда записываю все, что ты говоришь про своих родственников. Разные мелкие детали. Чтобы потом, когда встречусь с ними, произвести на них впечатление.

Пиппа старалась не смотреть Рави в лицо, зная, какое выражение там увидит.

— Какие, например, детали? — спросил он, едва сдерживая смех.

— Ну, например… Что тетушка Прия, младшая сестра твоей мамы, любит криминальные документалки, так что можно завести с ней разговор на эту тему. А твоя кузина Дива, если правильно помню, увлекается бегом и фитнесом. — Пиппа обхватила руками колени. — А твоей тетушке Заре я все равно не понравлюсь, как ни старайся, так что можно не заморачиваться.

— Верно, — рассмеялся Рави. — Она всех вокруг ненавидит.

— Знаю, ты рассказывал.

Он долго разглядывал ее, про себя посмеиваясь.

— Поверить не могу, что ты тайком составляешь на нас досье. — Одним плавным движением Рави встал, подхватил ее на руки, приподнял и начал раскачивать. Пиппа с протестами отбивалась. — Под суровой внешностью скрывается маленький миленький чудик…

— Пиппа вовсе не миленькая, — счел нужным вставить Джош.

Рави отпустил Пиппу и усадил ее обратно на диван.

— Ладно, — произнес он, потягиваясь. — Пора идти. Некоторым приходится вставать в шесть утра, чтобы успеть на практику. Вдруг моей девушке понадобится хороший адвокат? — Он подмигнул.

То же самое Рави сказал после того, как Пиппа поведала ему про встречу с посредником.

Рави недавно устроился на стажировку, и Пиппа видела, как ему нравится работа, хоть он и постоянно возмущался тем, что приходится рано вставать. В первый рабочий день она подарила ему футболку с надписью: «Загрузка юриста…»

— Ладно, Джошуа, пока, — сказал Рави, подтолкнув мальчика ногой. — Рад был повидаться.

— Правда? — обрадовался тот. — А как же Пиппа?

— С ней тоже, но во вторую очередь, — сообщил Рави, поворачиваясь к Пиппе.

Он поцеловал ее в лоб, обжигая дыханием волосы, а когда Джош отвернулся, то мимоходом и в губы.

— Я все вижу, — настырно заявил братец.

— Пойду попрощаюсь с твоими родителями, — сказал Рави. Потом повернулся к Пиппе и, помолчав секунду, добавил на ухо: — Заодно скажу твоей матери, что из-за тебя твой десятилетний брат думает, будто за вашим домом следят вуайеристы.

Пиппа сжала ему локоть, это было одно из их секретных «Я люблю тебя», и рассмеялась.

Улыбка не сходила с ее губ и потом, весь оставшийся вечер. Однако когда Пиппа поднялась к себе и осталась в комнате одна, то поняла, что радости больше нет.

Головная боль опять принялась сверлить виски. Пиппа уставилась в окно на сгущавшиеся сумерки. Облака собирались в темную мутную фигуру. Время шло к ночи. Пиппа глянула на часы: девять вечера. Скоро все лягут в постель и уснут. Все, кроме нее. Она одна в спящем городе будет таращиться в темноту, умоляя ночь поскорее закончиться.

Пиппа обещала себе больше так не делать. Прошлый раз был последним. Она мысленно твердила эти слова как мантру. Но сейчас, прижимая пальцы к стучащим вискам, чтобы унять боль, она знала, что все бесполезно. Пиппа проиграет. Опять. Сил бороться не было.

Она подошла к двери и прикрыла ее на тот случай, если кто-то будет проходить мимо. Родители ни за что не должны знать о ее маленькой слабости. И Рави тоже. Особенно Рави.

Усевшись за стол, она положила айфон между ноутбуком и громоздкими черными наушниками. Открыла ящик, второй справа, и начала вытаскивать содержимое: коробку с булавками, перемотанную красной бечевкой; пару старых белых наушников; клейкую ленту…

Достав большой блокнот, добралась до дна ящика — фальшивого, сделанного из листа белого картона. Подцепила его кончиками пальцев и приподняла крышку.

Под ней лежали одноразовые телефоны — шесть штук. Шесть телефонов с предоплатой, купленных за наличные в разных магазинах, с низко надвинутой на глаза кепкой.

Телефоны безучастно глядели в ответ.

Еще один раз — действительно последний. Честное слово.

Пиппа сунула в ящик руку и достала телефон, который лежал слева: старенькую серую «нокию». Зажала кнопку питания, чтобы включить аппарат. Пальцы дрожали от напряжения. В биении сердца слышался знакомый грохот. Экран вспыхнул зеленоватой подсветкой. В простеньком меню Пиппа выбрала «Мои сообщения» и нажала на единственный контакт, хранившийся в памяти. Он был забит во все шесть телефонов.

Пальцы зависли над клавиатурой и вдавили кнопку «5», чтобы выбрать букву «М».

«Можно я сейчас зайду?» — напечатала Пиппа и нажала «Отправить», обещая себе, что этот раз действительно будет последним.

Потянулись минуты. Она наблюдала за пустым экраном под своим сообщением. Хотелось, чтобы ответ появился как можно скорее; Пиппа сосредоточилась на этом желании, подгоняя адресата и стараясь не замечать нараставшего в груди стука. Однако стоило его почувствовать, как он стал невыносим.

Пиппа затаила дыхание и стала ждать ответ еще активнее.

Сработало.

«Да», — появилось на экране.

Глава четвертая

Стучащее в груди сердце соревновалось в скорости с ногами. Во всем теле отзывался грохот, который не заглушали даже шумоподавляющие наушники. На сей раз Пиппа не могла себя обманывать: сердце колотилось вовсе не из-за бега, она бежала всего четыре минуты, и впереди уже был виден тупик Бикон.

Родителям она сказала, что хочет перед сном побегать. В последнее время Пиппа завела себе такую привычку. Надевала легинсы, белый спортивный топ и отправлялась на пробежку. Ну хоть насчет этого врать не пришлось. Иногда пробежка и впрямь помогала, но не сегодня. Сегодня ей поможет только одно.

Приближаясь к дому номер тринадцать, Пиппа сбавила скорость и опустила наушники на шею. Уперлась пятками и на мгновение застыла, проверяя, так уж ли необходимо идти дальше. Если сделать еще шаг — пути назад не будет.

Она подошла к дому с террасой, возле которого под навесом был припаркован сверкающий белый «БМВ». Подошла к темно-красной двери. Провела пальцами по кнопке звонка и сжала руку в кулак. Постучала. Звонить запрещалось: слишком шумно, соседи могут обратить внимание.

Она постучала снова, пока наконец не заметила силуэт за матовым стеклом. Скрипнул отодвигаемый засов, дверь открылась, и в щели мелькнуло лицо Люка Итона. Вытатуированные узоры, ползущие по его шее и щеке, выглядели в темноте так, будто кожу сняли полосками, а потом приклеили к освежеванной плоти.

Люк приоткрыл дверь самую малость, чтобы Пиппа могла протиснуться внутрь.

— Давай быстрее, — хрипло сказал он, отворачиваясь и уходя в глубь дома. — Сейчас еще один человек должен прийти.

Пиппа закрыла за собой дверь и пошла вслед за Люком в маленькую квадратную кухню. На Люке были те самые баскетбольные шорты, в которых он встретил ее в день знакомства, когда Пиппа пришла сюда, чтобы поговорить с Нэт да Сильвой о пропавшем Джейми Рейнольдсе. Нэт, хвала господу, ушла от Люка, и теперь в доме больше никого не было, кроме них двоих.

Люк наклонился и открыл кухонный ящик.

— Ты вроде в прошлый раз говорила, что больше не придешь.

— Да, говорила! — резко ответила Пиппа, ковыряя ноготь. — Просто мне надо выспаться. Вот и все.

Люк пошарил на полке и достал бумажный пакетик. Открыл его и продемонстрировал Пиппе содержимое.

— В этот раз дозировка другая, два миллиграмма, — сказал он, встряхнув пакетик. — Поэтому так мало.

— Хорошо, — ответила Пиппа, глянув на Люка.

Зря. Она вечно ловила себя на том, что ищет в его лице сходство со Стэнли Форбсом. Чарли Грин подозревал их обоих, когда искал нужного ему человека среди обитателей Литтл-Килтона. Люку, впрочем, повезло — он оказался непричастен к давней истории, поэтому все еще был жив. Пиппа не видела его крови, не замарала в ней своих рук, а вот кровь Стэнли намертво впиталась ей в кожу, щекотала подушечки пальцев и капала на линолеумный пол.

Нет, это всего лишь пот, а руки просто трясутся.

Надо чем-то их занять. Пиппа полезла за пояс штанов, вытащила наличные и отсчитала нужную сумму. Люк кивнул. Она передала ему деньги и протянула другую руку. На ладонь лег бумажный пакетик, громко хрустнув в сжатом кулаке.

Люк замешкался, и в глазах у него мелькнуло странное выражение, опасно граничившее с жалостью.

— Знаешь… — начал он, снова залезая в шкаф и доставая другой, уже прозрачный пакетик. — Если тебе так плохо, у меня есть кое-что покруче ксанакса. Действует моментально.

Он тряхнул пакетик, полный продолговатых таблеток мшисто-зеленого цвета.

Пиппа уставилась на них, задумчиво закусывая губу.

— Круче?

— Намного.

— А что это? — уточнила она, буравя таблетки взглядом.

— Рогипнол. — Люк встряхнул пакетик. — Вырубает мгновенно.

У Пиппы все внутри сжалось.

— Нет, спасибо. Уже пробовала. — Она не стала уточнять, что эту дрянь откачивали из ее желудка, когда Бекка Белл десять месяцев назад кинула таблетки ей в кружку с чаем. Такие же таблетки ее сестра Энди перед смертью продала Максу Хастингсу.

— Как хочешь, — отозвался Люк, убирая пакетик в карман. — Если передумаешь, предложение в силе. Хотя стоят, разумеется, дороже.

— Разумеется, — эхом повторила Пиппа, пребывая мыслями далеко отсюда.

Словно в тумане она повернулась к двери. Люк Итон прощаться не стал — он, впрочем, и здороваться не любил. Может, сказать ему, что сегодня точно последний раз и он ее больше не увидит?

Но как тогда бороться с бессонницей?..

В голову пришла неожиданная мысль. Пиппа развернулась на каблуках и прошла обратно в кухню, где сказала совершенно иное, нежели планировала изначально:

— Люк, эти таблетки — рогипнол… ты их еще кому-то продаешь? У тебя их кто-то покупает?

Люк недоуменно заморгал.

— Макс Хастингс, верно? Это он их у тебя берет? Высокий такой, с длинными светлыми волосами, болтливый. Он? Он берет у тебя таблетки?

Люк не ответил.

— Это же Макс? — настойчиво, звенящим голосом переспросила Пиппа.

Люк напрягся, мигом забывая про жалость.

— Ты знаешь правила: никаких вопросов. Я ничего не спрашиваю и не отвечаю. — На его лице появилась глумливая ухмылка. — На тебя эти правила тоже распространяются. Считаешь себя особенной? Зря. Давай, до встречи.

Выходя из дома, Пиппа скомкала в руке пакетик. Хотела хлопнуть за собой дверью, но передумала. Сердце забилось чаще, наполняя голову треском ломающихся ребер. В тени уличных фонарей прятались мертвые глаза. Если Пиппа моргнет, то увидит их в темноте.

Правда ли Макс покупает у Люка таблетки? Раньше он брал их у Энди Белл, а та, в свою очередь, — у Хоуи Бауэрса. Однако именно Люк снабжал Хоуи товаром, и теперь, когда этих двоих больше нет, цепочка могла укоротиться. Если Макс до сих пор балуется наркотой, то берет ее напрямую у Люка. Уж не с ним ли Пиппа чуть не столкнулась у дверей Итона? Макс по-прежнему подмешивает всякую гадость девочкам? Ломает им жизни, как это было с Нэт да Сильвой и Беккой Белл?

У Пиппы скрутило живот; еще чуть-чуть, и ее вывернет прямо на дорогу.

Она согнулась пополам, дыша через силу. Пакетик в руках хрустнул. Ждать невозможно. Пиппа, спотыкаясь, перешла на другую сторону дороги под прикрытие деревьев. Потянула за край пакетика, безуспешно пытаясь открыть его, потому что пальцы были в крови…

В поту. Это всего лишь пот.

Она вытащила длинную белую таблетку, непохожую на те, что были прежде. С одной стороны виднелось три насечки и слово «ксанакс», с другой насечек было две. По крайней мере, не подделка. Неподалеку залаяла собака. Пиппа торопливо разломила таблетку и закинула половинку в рот. Там уже скопилась слюна, поэтому удалось проглотить лекарство всухую.

Пакетик Пиппа сунула под мышку. Еле успела: из-за угла появился прохожий с маленьким белым терьером на поводке. То была ее соседка Гейл Ярдли.

— О, Пиппа! Не ожидала… — Гейл окинула ее взглядом с головы до ног. — Готова поклясться, что минуту назад видела тебя возле дома, ты возвращалась с пробежки. Привидится же иногда…

— Со всеми бывает, — ответила Пиппа, не меняя выражение лица.

— Да, наверное, — неловко рассмеялась Гейл. — Не буду тебя отвлекать.

Она отошла. Пес задержался на секунду обнюхать кроссовки Пиппы, затем поводок дернулся, и терьер заковылял за хозяйкой.

Пиппа свернула в ту сторону, откуда пришла Гейл. Горло саднило — таблетка оцарапала слизистую. Появилось новое чувство — вины. Пиппе не верилось, что она опять ходила к Итону.

Сегодня уж точно был последний раз, пообещала она себе, шагая к дому. Однозначно. Самый последний.

По крайней мере, удастся выспаться. Скоро наступит неестественное спокойствие, укроет ее теплым одеялом, и челюсти наконец удастся разжать. Да, сегодня она выспится. Обязательно.

Психотерапевт в самом начале прописал ей курс валиума. Однако вскоре, как ни умоляла его Пиппа, отменил таблетки. Она до сих пор могла точно повторить его слова: «Вам нужно найти другой способ справляться с напряжением и стрессом. Лекарства в долгосрочной перспективе лишь затрудняют борьбу с посттравматическим синдромом. Вам они, Пиппа, не нужны, вы справитесь без них».

Он ошибался. Лекарства ей нужны, нужны как никогда, без них не уснуть. И все же Пиппа знала, что он прав — она делает себе только хуже.

«Самое эффективное лечение — это разговорная терапия, поэтому нам стоит встречаться каждую неделю».

Она старалась как могла, но после восьмого сеанса сказала, что ей намного лучше. Мол, теперь все хорошо. Родные ей поверили. Даже Рави поверил. Пиппе же казалось, что если она придет еще хоть на один сеанс, то сдохнет. Как о таком вообще можно говорить вслух? В мире не существует подходящих слов.

С одной стороны, она могла совершенно искренне сказать, что не верит, будто Стэнли Форбс заслуживал смерти. Он должен был выжить, и Пиппа всеми силами старалась его спасти. То, что он сделал в детстве, было не так уж непростительно — его заставили. Он учился, работал над собой, пытался искупить вину — Пиппа верила в это всем сердцем. А еще испытывала ужасное чувство вины за то, что привела к нему убийцу.

И в то же время она верила в совершенно другое. Эта мысль пришла изнутри; может, из души, если таковая имеется. Несмотря на то, что Стэнли был ребенком, именно он стал причиной смерти сестры Чарли Грина. Пиппа спрашивала себя: если бы кто-то выбрал Джоша и отдал его убийце, чтобы тот умер самой мучительной смертью, какую только можно представить, неужели она не стала бы мечтать о правосудии, не стала бы годами выслеживать преступника? Ответ был очевиден. Она знала, что сделала бы это без малейших колебаний: убила бы человека, который отнял у нее брата, и неважно, сколько времени это заняло бы. Чарли прав: они одинаковые. Они могли бы понять друг друга, потому что… похожи.

Поэтому Пиппа не могла обсуждать случившееся ни с врачом, ни с кем-либо еще. Это невозможно, совершенно немыслимо. Отсюда и мучения: ее разрывало надвое, и не было никаких способов сшить себя воедино. Исключено. Никто не поймет ее, кроме разве что… Чарли.

Пиппа сбавила шаг, глядя на дом впереди.

Чарли Грин. Вот почему так важно его найти. Однажды он помог ей, объяснил, что правильно, а что нет, и кто решает, что означают эти слова. Может… может, если поговорить с ним еще раз, он поймет. Он единственный, у кого это получалось. Видимо, он нашел какой-то способ примириться с совестью — значит, способен рассказать о нем и Пиппе. Он покажет ей, как все исправить, как вновь собрать себя воедино.

Впрочем, вряд ли это поможет: с одной стороны, ее рассуждения не были лишены логики, с другой — в них начисто отсутствовал смысл.

В кустах на другой стороне дороги раздался шорох.

У Пиппы перехватило дыхание, она резко обернулась, пытаясь разглядеть в темноте силуэт человека. В завываниях ветра слышался голос. Там кто-то есть? Прячется, следит за ней? Вдруг это Чарли?

Она прищурилась, пытаясь разглядеть хоть что-то в мешанине веток и листьев.

Нет, там никого нет, не надо глупить. Просто очередной кошмар, живущий в ее голове. Она теперь шарахается от каждой тени. Видит то, чего нет. Принимает пот на руках за кровь…

Пиппа подошла к дому, оглянувшись всего один раз. Скоро таблетка избавит ее от лишних страхов. И от остальных эмоций.

ГЛАВНАЯ | УБИЙСТВА | РАССЛЕДОВАНИЕ НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ | ОЦЕНКА ВРЕМЕНИ СМЕРТИ

Глава пятая

На нее смотрела смерть. Настоящая, неприукрашенная, как есть: с багрово-пятнистой кожей и жутким белым отпечатком ремня на шее. Наверное, в какой-то степени это даже забавно. Забавно в том смысле, что если размышлять о смерти слишком много, рано или поздно сойдешь с ума. Все мы в какой-то момент закончим так же, как покойники с фотографий на криво слепленной странице сайта про разложение трупов, который изучала Пиппа.

В правой руке она держала карандаш и делала в блокноте пометки. Что-то подчеркивала, что-то выделяла. Дописала ниже еще одно предложение, изредка поглядывая на экран: «Если тело кажется теплым, но успело окоченеть, с момента смерти прошло от трех до восьми часов».

— Это что, покойники?!

Голос пробился сквозь наушники. Пиппа вздрогнула, сердце скакнуло. Она спустила наушники на шею, и в уши хлынули звуки. За спиной раздался знакомый вздох. Наушники отсекали почти весь посторонний шум, поэтому Джош частенько брал их без спросу, чтобы поиграть за компьютером, «не слыша маминых нотаций». Пиппа щелкнула мышкой, переключаясь на другую вкладку. Остальные, впрочем, были немногим лучше.

— Пиппа?! — повторила мама намного строже.

Пиппа развернулась в кресле, нарочито округлив глаза, чтобы спрятать чувство вины. Мать стояла рядом, уперев руку в бок. Светлые волосы были замотаны в фольгу, будто у металлической Медузы. Сегодня она красила волосы — обычное дело с тех пор, как обнаружила у себя седые корни. Она даже не успела снять прозрачные перчатки, измазанные в краске.

— Ну? — поторопила мать.

— Да, покойники, — подтвердила Пиппа.

— Позволь спросить, зачем тебе, любимая дочь, смотреть на покойников в пятницу в восемь утра?

Неужто всего восемь? Пиппа встала в пять.

— Ты сама предлагала найти себе хобби, — пожала она плечами.

— Пиппа! — строго сказала мать, с трудом пряча улыбку.

— Мне нужно для подкаста, — призналась Пиппа, поворачиваясь обратно к экрану. — Помнишь, я рассказывала тебе про Джейн Доу? Ту девушку, которую нашли возле Кембриджа девять лет назад? Хочу собрать информацию и в университете запущу новый сезон. Попытаюсь выяснить, кем она была и кто ее убил. Я уже договорилась насчет первых интервью. Это нужно для подкаста, клянусь, — сказала она, смиренно поднимая руки.

— Новый сезон?

Мать хмуро вскинула бровь. Как ей удается одним жестом выразить столько чувств? Она ухитрялась вместить в движение тонкой линии волос долгие месяцы тревог и переживаний.

— Надо же как-то зарабатывать на жизнь. Впереди судебный процесс, баснословные гонорары юристам, — пожала плечами Пиппа, мысленно добавив: «И подпольная покупка бензодиазепинов, отпускаемых только по рецепту».

Впрочем, истинные причины были отнюдь не в этом.

— Очень смешно. — Мать расслабилась. — Просто… будь осторожна, ладно? Отдохни, если надо. Помни, что я всегда рядом и готова тебя выслушать.

Она потянулась к Пиппе, забыв про перчатки, измазанные краской, и спохватилась в самый последний момент. Руки застыли в считаных миллиметрах от плеч.

Возможно, Пиппе показалось, но она почувствовала исходящее от них тепло. Было приятно — ее словно укутали одеялом.

— Ага, — вот и все, что она сумела произнести в ответ.

— Но давай будем пореже разглядывать трупы, ладно? — Мать кивнула на экран. — У нас в доме десятилетний ребенок.

— Ой, прости, — съязвила Пиппа. — Я совсем забыла, что Джош научился видеть сквозь стены.

— Если честно, он и не на такое способен, — сообщила мать, переходя на шепот и с тревогой оглядываясь. — Не знаю, как он умудряется… Джош слышал вчера, как я выругалась, хотя могу поклясться, что в тот момент он находился на другом конце дома. А почему они багровые?

— Что? — удивилась Пиппа. Она проследила за маминым взглядом. — А, это называется трупными пятнами. Скопление крови после смерти. Возникают, потому что… Тебе правда хочется знать?

— Не особо, милая. Я просто делаю вид.

— Я так и поняла.

Мать повернулась к двери, хрустнув фольгой на голове. На пороге она замерла.

— Джош скоро уедет в гости, его заберут с минуты на минуту. Давай я приготовлю нам двоим что-нибудь вкусненькое на завтрак? — Мать с надеждой улыбнулась. — Блинчики, например.

У Пиппы пересохло во рту; язык неимоверно раздулся и прилип к нёбу. Раньше она обожала мамины блинчики: толстые и так густо политые сиропом, что склеивались губы. Сейчас же от одной мысли о них тошнило. Тем не менее она изобразила радостную улыбку.

— Здорово. Спасибо!

— Вот и славно. — Глаза у матери заблестели, и она прищурилась, тоже широко улыбаясь.

Слишком широко, неестественно.

У Пиппы поджало живот. Это она виновата. Родителям тоже приходится участвовать в ее спектакле и играть за двоих, потому что она не справляется со своей ролью.

— Значит, жду тебя внизу через час. И не думай, что увидишь на кухне старую измученную маму. — Она указала рукой на волосы. — Вместо нее будет яркая красотка.

— Конечно, — кивнула Пиппа. — Надеюсь, что кофе, в отличие от старой мамы, она варить умеет.

Мать закатила глаза и вышла, буркнув, что у Пиппы с ее отцом одинаково дерь…

— Я все слышу! — пронесся по дому голос Джоша.

Пиппа фыркнула и провела пальцами по мягким подушечкам наушников, лежавших на шее. Она погладила оголовье, где пластик сменялся шероховатой бугристой наклейкой с логотипом подкаста «Хороших девочек НЕ убивают». Наклейку сделал Рави, когда она выпустила последний, самый сложный эпизод второго сезона: историю о том, что произошло внутри заброшенного фермерского дома, сожженного дотла, с кровавыми лужами на траве, которые потом пришлось смывать из шланга.

«Ты такая грустная», — писали ей в комментариях.

«Странно, что она распереживалась, — возражали им другие. — Сама выбрала эту тему».

Пиппа рассказала, чем все закончилось, но не сообщила главного: финал истории окончательно ее подкосил.

Натянув наушники, она снова закрылась от мира. Никаких посторонних звуков, только гудящий шум в голове. Пиппа притворилась, будто у нее нет ни прошлого, ни будущего. Так становилось легче: ты словно паришь в воздухе. Голову редко удавалось избавить от лишних мыслей. Да и наушники не защищали от посторонних звуков. В уши ввинтился пронзительный звон. Пиппа перевернула телефон и проверила уведомления. Пришло письмо через форму на сайте. То же самое сообщение: «Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?» — с анонимного адреса: 987654321@gmail.com. Адрес всякий раз был новым, а вот текст — одинаковым. Пиппа получала подобные письма уже несколько месяцев вместе с другими красочными комментариями от троллей. По крайней мере, это послание было более поэтичным и задумчивым, нежели прямые угрозы изнасилования.

Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

Пиппа замерла, глядя на экран. За все это время она ни разу не задумывалась над ответом.

Будет ли кто-то ее искать? Хотелось бы думать, что да. Рави. Родители. Кара и Наоми. Коннор и Джейми Рейнольдсы. Нэт да Сильва. Возможно, детектив Хокинс; в конце концов, это его работа. Наверное, Пиппу будут искать. Хотя вовсе не обязаны.

«Стоп!» — велела она себе, преграждая дорогу нехорошим мыслям. Не принять ли еще одну дозу?

Пиппа покосилась на второй ящик снизу, где под фальшивым дном рядом с одноразовыми телефонами лежали таблетки. Лучше не стоит, она и без того чувствует себя уставшей, будто в тумане. Лекарства нужны ей для сна — и только.

Впрочем, у нее есть план. У Пиппы Фитц-Амоби всегда есть план, и неважно, составлен ли он наспех или вдумчиво.

В таком состоянии, как сейчас, она долго не протянет. По счастью, Пиппа знала, как все исправить и вернуться к нормальной жизни. И уже приняла меры.

Надо начать с главного и самого сложного вопроса — заглянуть себе в душу, найти слабое место и понять, чем оно вызвано. Когда она разберется в себе, дальше пойдет легче.

Два тесно связанных между собой дела в последний год стали смыслом ее жизни. Они оказались слишком запутанными, крайне сомнительными, неочевидными и непонятными, полными серых пятен и двояких толкований, отчего события потеряли всякий смысл.

Эллиот Уорд до конца дней останется в тюрьме — но был ли он плохим человеком, истинным чудовищем? Он не представлял никакой опасности. Эллиот совершил ужасный поступок, и не один, однако Пиппа верила, что поступил он так из любви к дочерям. Конечно, в его действиях было мало хорошего, и все же сделать иной выбор он не мог, у него были связаны руки. Истина лежала где-то посередине.

А Макс Хастингс? Здесь серых пятен Пиппа не видела: Макс Хастингс состоял исключительно из черно-белых красок. Он был опасен — в нем жила тьма, которая пряталась под внешним лоском и обезоруживающей улыбкой. Пиппа цеплялась за это убеждение, словно оно единственное держало ее на краю. Макс Хастингс стал ее навязчивой идеей, кривым зеркалом, с которым она сравнивала все вокруг, включая себя. Тем не менее Макса оправдали, он не сядет в тюрьму. Черно-белые краски опять размазались в серое пятно.

До освобождения Бекки Белл оставалось четырнадцать месяцев. Пиппа писала ей после суда над Максом, и Бекка ответила, поинтересовавшись, не хочет ли та приехать к ней в гости. Пиппа согласилась и навещала Бекку уже трижды; кроме того, они разговаривали по телефону каждую неделю по четвергам, в четыре часа дня. Вчера они болтали целых двадцать минут. На вид у Бекки все было хорошо, она выглядела почти счастливой — но заслуженно ли она сидела за решеткой? Так ли необходимо было сажать ее в тюрьму? Нет. Бекка Белл — хороший человек, просто ей довелось попасть в кошмарную ситуацию. На ее месте мог оказаться всякий и сделать то же самое, если надавить, где надо, и найти слабость, которая есть у каждого человека. Если это видит Пиппа после всего, что они с Беккой пережили, то почему не видят другие?

Потом в груди опять стало тесно: Стэнли Форбс и Чарли Грин. Пиппа не могла долго о них думать, иначе сломалась бы окончательно. Как два мнения могут быть и правильными, и неправильными одновременно? Неразрешимое противоречие. Ее погибель, ее фатальный грех, ее могильный холм, под которым она умрет и будет разлагаться.

Если причиной всему — двоякости, противоречия и серые пятна, которые расползаются и поглощают всякий смысл, то как Пиппе все исправить? Как вылечить себя от последствий?

Есть только один способ, и он до безумия прост: ей нужно новое дело. Не просто дело — случай, где все делится на черное и белое. Никакой серой зоны, никаких странностей. Прямые, четкие границы между добром и злом, правдой и ложью. Две стороны и грань между ними. Тогда все получится. Пиппа вылечится, все исправит. Спасет свою душу (если бы в нее верила). Станет жить нормально, как прежде.

Надо лишь найти подходящее дело.

И оно у нее есть: неизвестная женщина лет примерно двадцати — двадцати пяти обнаружена голой и изуродованной неподалеку от Кембриджа. Ее никто не искал; бедняжку даже не опознали. Очевидно, что убийца заслуживает справедливой кары. Тот, кто проделал с ней такое, — безусловное чудовище. Никакой серой зоны, никаких противоречий и двусмысленностей. Пиппа раскроет дело, спасет Джейн Доу. А самое важное, что Джейн Доу спасет ее.

Еще одно дело расставит все по местам.

Всего одно, последнее.

Глава шестая

Пиппа ничего не замечала, пока они не оказались прямо перед глазами. Она бы и вовсе ничего не увидела, если бы не остановилась завязать шнурки на кроссовках. Подняв ногу, она глянула вниз и заметила странность.

На подъездной дорожке, в самом ее начале, были нарисованы мелком тонкие линии. Старые, выцветшие, словно и не рисунки вовсе, а солевые разводы после дождя.

Пиппа потерла глаза: пересохли оттого, что она всю ночь таращилась в потолок. Вчерашний вечер в доме у Рави прошел без приключений, Пиппа улыбалась так, что теперь ныли щеки; однако заснуть ночью не смогла. Обрести сон можно было только в одном месте: в запретном втором ящике справа.

Она поморгала, возвращая ясность зрения. Наклонилась, провела пальцем по ближайшей линии и подняла руку, разглядывая следы. Однозначно мел: и на вид, и на ощупь. Да и сами линии выглядят неестественно: слишком прямые и резкие.

Пиппа опустила голову, разглядывая рисунки под другим углом. Просматривались пять отчетливых фигур, повторяющийся узор из пересекающихся линий. Так дети обычно рисуют птиц — галочки посреди круглых облаков. Нет, вряд ли, слишком много прямых линий. Или крест? Да, похоже на крест, длинная ножка которого расщепляется надвое.

Или, погодите-ка… Пиппа перешагнула через линии, чтобы взглянуть с другой стороны. Это же человечки! Ноги, туловища, торчащие руки, короткая палочка — шея. Тогда получается, что… они без головы?

Она выпрямилась. То ли крест на двух ножках, то ли фигурки без головы. Ни то, ни другое не особенно приятно. У Джоша, кажется, не было мелков, вдобавок он уже не в том возрасте, чтобы рисовать на асфальте. Может, соседские дети с больным воображением? Хотя кто она такая, чтобы их судить?

Шагая по Мартинсенд-вэй, Пиппа проверяла чужие дорожки. Нигде больше рисунков не было: ни на тротуаре, ни на проезжей части. Воскресное утро в Литтл-Килтоне выдалось совершенно обычным, если не считать безобидного квадратика клейкой ленты, прилепленного к черно-белому дорожному знаку, отчего тот теперь читался как «Мартинсенд-эй».

Решив, что рисунки на совести детей Ярдли, живущих в соседнем квартале, Пиппа выбросила их из головы и, свернув на главную улицу, увидела впереди Рави — он с другой стороны приближался к кафе. Рави тоже выглядел усталым; волосы взлохмачены, на носу поблескивающие солнцем очки. Летом он заметил, что слегка близорук, и поднял панику, хотя с тех пор частенько забывал, что ему нужны очки.

Пребывая в своих мыслях, он не заметил Пиппу.

— Эй! — крикнула она, подойдя на три метра.

Рави подпрыгнул от неожиданности, опечаленно выпятил нижнюю губу и сказал:

— Потише. Я сегодня крайне чувствителен.

О да, если Рави испытывает похмелье, это сущий кошмар. Всякий раз он практически умирает.

Они сошлись возле дверей кафе, и Пиппа положила руку ему на локоть.

— Что за «эй»? — возмутился Рави. — Я, значит, всячески изощряюсь, выдумывая тебе новые прозвища, а у тебя фантазии хватает только на «эй»?

— Ну… — начала Пиппа. — Один мудрый человек как-то раз сказал, что я начисто лишена манер, поэтому…

— Ты хотела сказать, мудрый и крайне привлекательный человек?

— Разве?

— Ладно. — Рави почесал нос рукавом. — Похоже, вчера вечером все прошло удачно…

— Правда? — робко спросила Пиппа.

Он рассмеялся, увидев ее взволнованную гримасу.

— Ты отлично держалась. Всем понравилась. Рахул написал мне утром, какая ты классная. И… — Рави заговорщически понизил голос, — по-моему, даже тетушка Зара прониклась к себе симпатией.

— Да ладно?!

— Ага! Она хмурилась на четверть меньше обычного — можно сказать, ты имела бешеный успех.

— Очуметь, — протянула Пиппа, взявшись за ручку двери в кафе.

Колокольчик над головой звякнул.

— Привет, Джеки, — окликнула она хозяйку, которая выставляла сэндвичи на витрину.

— О, привет, милая, — оглянулась та, чуть не выронив булочку с сыром бри и беконом. — Привет, Рави.

— Доброе утро.

Джеки выложила последние свертки и повернулась к посетителям.

— Погодите, она на кухне, сражается с тостером для бутербродов. Сейчас… Кара!

Махнув пушистым пучком на макушке, Кара вышла из кухни, вытирая руки о зеленый фартук.

— Еще не готово, — сказала она, разглядывая засохшее пятно на ткани. — Пока мы можем предложить гостям только чуть теплые панини и… — Девушка наконец подняла голову, заметила Пиппу и радостно улыбнулась. — О, мисс Фитц-Амоби собственной персоной! Давненько не виделись!

— Ага, со вчерашнего дня, — ответила Пиппа, слишком поздно заметив, что Кара сигнализирует ей бровями. Что ж, сперва надо подавать знаки, а уже потом говорить вслух.

Джеки улыбнулась, будто прочла их торопливый диалог по лицам.

— Ну, девочки, раз прошел целый день, надо срочно наверстывать упущенное. — Она повернулась к Каре. — Можешь уйти на перерыв пораньше.

— О, Джеки!.. — Кара выразительно отвесила ей поклон. — Ты так добра.

— Знаю, знаю, — махнула та рукой. — Я святая. Пиппа, Рави, что-нибудь будете?

Пиппа заказала крепкий кофе. Она уже выпила две чашки перед выходом из дома, поэтому пальцы тряслись. Но без кофе до вечера не дожить.

Рави поджал губы и поднял глаза к потолку, словно принимая самое мучительное решение в жизни.

— Знаете, — начал он, — я готов попробовать один из ваших чуть теплых панини.

Пиппа скорчила гримасу: Рави совсем забыл, что умирает от похмелья. При виде сэндвичей он начисто терял силу воли.

Пиппа села за дальний столик. Кара устроилась рядом, задевая ее плечом. Она не имела ни малейшего представления о личном пространстве, но Пиппу это не смущало. Кара вообще не должна была находиться сейчас в Литтл-Килтоне. Ее бабушка и дедушка в конце учебного года планировали выставить дом Уордов на продажу, однако передумали, поскольку у девочек изменились планы. Наоми нашла работу в соседнем городе, а Кара решила взять каникулы на год и отправиться путешествовать, поэтому устроилась официанткой в кафе, чтобы скопить денег. Когда выяснилось, что вывезти сестер Уорд из Литтл-Килтона не получится, бабушка с дедушкой вернулись в Грейт-Абингтон, а Кара с Наоми остались жить в городе. По крайней мере, до следующего года. Скоро Пиппа уедет в Кембридж, и Кара останется одна.

Пиппе не верилось, что это и впрямь произойдет, что Литтл-Килтон ее когда-нибудь отпустит.

Она толкнула Кару локтем в бок.

— Ну, как Стеф?

Стеф была новой подружкой Кары. Впрочем, они встречались уже несколько месяцев, поэтому «новой» ее можно было называть с большой натяжкой. Стефани нравилась Пиппе хотя бы потому, что Кара с ней была счастлива.

— Все отлично. Собирается участвовать то ли в триатлоне, то ли еще в каких-то соревнованиях. Говорит только о спорте. О, постой-ка, поэтому она тебе и нравится, мисс бегунья?

— Да, — кивнула Пиппа. — Разумеется. Из нее выйдет отличный напарник в случае зомби-апокалипсиса.

— Из меня тоже! — воскликнула Кара.

Пиппа скривилась.

— Давай честно: ты при любом сценарии умрешь в первые же полчаса.

Подошел Рави, поставил поднос с их кофе и своим сэндвичем. По дороге, разумеется, успел половину откусить.

— Кстати, — сказала Кара. — С утра тут разыгралась настоящая драма.

— Да? — спросил Рави, пережевывая кусок.

— Утром скопилась очередь. Я стояла за кассой, принимала заказы. Как вдруг… — Она перешла на шепот. — Зашел Макс Хастингс.

Пиппа напряглась, стискивая зубы. Почему он вечно ее преследует?

— Знаю. — Кара все прочитала по ее лицу. — Разумеется, я не собиралась его обслуживать, поэтому сказала Джеки, что надо промыть капучинатор, и попросила заняться клиентами. Она приняла у него заказ, и тут вошел кое-кто еще. — Кара для пущего драматизма выдержала паузу. — Джейсон Белл!

— Да ну? — поразился Рави.

— Да, и встал прямиком за Максом. Я хоть и была далеко, видела, как он пялится на Макса.

— Ну, понятно, — кивнула Пиппа.

У Джейсона Белла тоже было немало причин ненавидеть Макса Хастингса. Что бы ни решил суд, Макс опоил и изнасиловал его младшую дочь, Бекку. И это еще не все. Действия Макса спровоцировали гибель Энди, фактически стали ее причиной. Если подумать, все упиралось именно в Макса. Изнасилование Бекки, смерть Энди на ее глазах. Гибель Сэла Сингха и его обвинение в убийстве. Та бедная женщина на чердаке у Эллиота Уорда. Проект Пиппы. Ее любимый пес Барни, похороненный в саду за домом. Хоуи Бауэрс, который проболтался в тюрьме про Ребенка Брансуика. Прибытие в город Чарли Грина. Лейла Мид. Пропажа Джейми Рейнольдса. Смерть Стэнли Форбса, и руки Пиппы по локоть в крови.

Все так или иначе упиралось в Макса Хастингса. Он был краеугольным камнем.

Вероятно, Джейсон Белл считал так же.

— Ты слушай, что было дальше. В общем, Джеки отдает Максу кофе, тот собирается уходить, а Джейсон выставляет локоть и толкает его. Весь кофе выплескивается Максу на грудь.

— Да ладно? — Рави изумленно поднял глаза.

— Ага. — Кара с шепота перешла на взбудораженное шипение. — Макс орет: смотри, мол, куда прешь! Тоже толкается. Джейсон хватает Макса за шиворот и кричит: дескать, проваливай отсюда. Джеки разнимает их, другие посетители выпроваживают Макса из кафе, а тот вопит и грозится всех засудить.

— Очень на него похоже, — процедила Пиппа, с трудом проталкивая слова сквозь сжатые зубы. Ее трясло. Теперь, когда она узнала, что Макс был здесь, даже воздух казался чужим. Тяжелым. Холодным. Затхлым.

Литтл-Килтон слишком тесен для них двоих.

— Наоми думает, нельзя ли с ним что-то сделать, — продолжала Кара тихо. — Может, ей сходить в полицию и рассказать о том, что случилось в две тысячи двенадцатом? Ну, ты понимаешь: про того сбитого парня. У нее, конечно, будут проблемы, но и у Макса тоже, поскольку именно он был за рулем. Вдруг удастся посадить его хоть ненадолго. Проучить наконец…

— Нет, — перебила Пиппа. — Не надо в полицию. Бесполезно. Наоми только сделает себе хуже, а Макс опять откупится.

— Но тогда все узнают правду, и Наоми…

— Правда никому не нужна, — горько усмехнулась Пиппа, до боли впиваясь ногтями в бедро.

Прошлая Пиппа сейчас себя бы не узнала. Та девочка с горящими глазами и безумным школьным проектом свято верила в правду. Пиппа, которая сидела здесь сейчас, была совершенно другим человеком. Слишком много раз ей приходилось обжигаться.

— Кара, скажи ей, что не надо ничего делать. Не она сбила того человека, и не она решила, что надо сбежать. Скажи, что я обязательно его достану. Даю слово. Не знаю как, но Макс непременно получит по заслугам.

Рави положил руку ей на плечо и легонько сжал пальцы.

— Может, лучше направить энергию в более мирное русло? Вспомни, что скоро тебе ехать в университет, а ты до сих пор не купила новое одеяло. Мне говорили, без него в Кембридж не пускают.

Пиппа заметила, как он тайком переглянулся с Карой.

— У меня все хорошо, — заверила она.

Кара хотела произнести что-то еще, однако напряглась, потому что звякнул колокольчик над дверью. Пиппа обернулась. Если это опять Макс Хастингс, она его точно убьет…

— О, привет банде, — прозвучал знакомый голос.

Коннор Рейнольдс. Пиппа улыбнулась ему и помахала рукой. Коннор пришел не один, Джейми тоже был с ним — он закрывал дверь кафе, вновь звякнув колокольчиком. Мгновение спустя Джейми заметил Пиппу и ухмыльнулся во все зубы, сморщив веснушчатый нос. Теперь, после лета, веснушек стало еще больше. Уж кому, как не Пиппе, знать такие детали: когда он пропал, она целую неделю разглядывала его фотографию, пытаясь найти подсказку в выражении глаз.

— Рад встрече, ребята, — сказал Джейми, обгоняя Коннора и подходя к их столику. Он мимолетом похлопал Пиппу по плечу. — Как дела? Давайте куплю вам кофе или еще чего-нибудь.

Порой Пиппа замечала знакомое выражение в глазах Джейми, которого тоже мучила совесть из-за гибели Стэнли. Это бремя они будут делить с ним вечно. Вот только Джейми не было рядом в момент смерти Форбса, и руки у него не испачканы кровью.

— Почему всякий раз, когда я на смене, начинается цирк? — спросила Кара. — Вы думаете, я маюсь со скуки и не знаю, куда себя деть?

— Не-а. — Коннор дернул за пучок на ее макушке. — Мы думаем, что тебе надо больше тренироваться.

— Коннор Рейнольдс, богом клянусь, если ты опять закажешь тыквенный макиато со льдом, я тебя убью!

— Кара, — весело окликнула ее Джеки из-за прилавка. — Запомни главное правило: мы не угрожаем клиентам убийством!

— Даже если они заказывают самый сложный напиток лишь затем, чтобы тебя позлить? — Кара встала, демонстративно покосившись на Коннора.

— Даже в таком случае!

Кара зарычала, буркнула что-то про «офигенную наглость» и зашагала к прилавку.

— Будет тебе тыквенный макиато со льдом, — пообещала она с преувеличенным энтузиазмом.

— Надеюсь, приготовленный с любовью? — рассмеялся Коннор.

Кара сердито глянула на него.

— Скорее уж со злостью.

— Хотя бы не плюй туда.

— Итак, — произнес Джейми, занимая опустевшее место. — Нэт рассказала мне про твою встречу.

Пиппа кивнула.

— Да, встреча получилась… волнующая.

— Поверить не могу, что он подает на тебя в суд. — Джейми стиснул кулак. — Это же… нечестно! Ты и без того натерпелась.

Она пожала плечами.

— Ничего страшного, разберусь.

Все так или иначе упиралось в Макса Хастингса; он был повсюду, куда ни глянь. Давил на нее. Сокрушал. Наполнял голову звуком хрустящих ребер.

Пиппа мысленно вытерла руки от крови и сменила тему.

— Как идет подготовка парамедиков?

— Отлично, — кивнул Джейми, расплываясь в улыбке. — Мне очень нравится. Кто бы мог подумать, что я буду радоваться тяжелой работе?

— Похоже, энтузиазм Пиппы заразителен, — сказал Рави. — Лучше держаться от нее подальше.

Снова звякнул колокольчик. У Джейми вспыхнули глаза, и стало ясно, кто пришел. На пороге стояла Нэт да Сильва; ее серебристые волосы были собраны в маленький короткий хвост, но большая часть прядей выбилась из-под резинки и рассыпалась вокруг длинной шеи.

Нэт оглядела зал, закатывая рукава клетчатой рубашки.

— Пиппа! — Она подошла, наклонилась и обняла ее за плечи. От Нэт пахло летом. — Не знала, что ты здесь. Как дела?

— Отлично, — ответила Пиппа, прижимаясь щекой к подруге. Кожа у нее была холодной и свежей после ветра на улице. — А у тебя?

— У нас все замечательно, правда?

Нэт подошла к Джейми. Тот встал, освобождая ей место, а себе подвинул другой стул. Они задели друг друга локтями и замерли, Нэт положила руку ему на грудь.

— И тебе привет, — сказала она, украдкой его поцеловав.

— И тебе, — ответил Джейми.

В его и без того румяное лицо хлынула краска.

Пиппа, наблюдая за парочкой, не сдержала улыбки. Это было… как бы сказать?.. мило. Приятно знать, что эти двое нашли в себе силы подняться с самого дна и быть вместе.

«Иногда чудеса случаются», — подумала Пиппа, глянув на Рави и нашарив под столом его руку.

Горящие глаза Джейми и зубастая улыбка Нэт, перепалки Коннора и Кары из-за тыквенного кофе… Пиппа ведь этого и хотела, да? Нормальной жизни. Людей, которые ей дороги. Тех, кто будет искать ее, если она вдруг исчезнет.

Сумеет ли она удержать это чувство? Наполнить себя чем-то приятным, не замечать пятен крови на руках, не слышать выстрелов в стуках кружки по столу и не видеть мертвых глаз, глядящих на нее из темноты?

Наверное, нет; слишком поздно.

Глава седьмая

Пиппа ничего не видела: глаза застилал пот. Кажется, на сей раз она перестаралась. Бежала слишком быстро: как будто убегала от чудовищ, а не просто разминалась перед сном.

По крайней мере, сегодня не встретился Макс. Она высматривала его всю дорогу, вертя головой в разные стороны, но он так и не появился. Хоть здесь повезло.

Пиппа опустила наушники на шею и побрела к дому, переводя дыхание. Прошла мимо пустующего здания по соседству. Свернула на подъездную дорожку и замерла. Протерла глаза.

Они были на месте: меловые фигурки. Пять крошечных человечков без голов. Ничего особенного. Только один нюанс — они должны были исчезнуть. Вчера прошел сильный дождь. Вдобавок совсем недавно, когда Пиппа отправилась на пробежку, асфальт был чистым. Она проверяла.

Кроме того, обнаружилась еще одна странность.

Пиппа наклонилась к фигуркам. Они сдвинулись. В воскресенье утром рисунки были рядом с тротуаром. Теперь оказались на полметра ближе к дому.

Напрашивался очевидный вывод: человечков нарисовали заново, причем только что, пока она была на пробежке. Пиппа закрыла глаза и прислушалась к колыханию деревьев, к тонкому щебету птиц над головой и рычанию газонокосилки неподалеку. Однако дети рядом не кричали.

Пиппа открыла глаза: нет, ей не почудилось. Пять маленьких фигурок были на месте. Надо спросить у матери, может, она знает, откуда они взялись? Вдруг это не безголовые человечки, а что-нибудь совершенно безобидное, просто ее воспаленное сознание видит во всем дурные знаки?

Она выпрямилась. Ступни болели, левую лодыжку заметно тянуло. По очереди тряхнув ногами, Пиппа направилась к дому, однако успела сделать всего два шага.

Сердце подскочило, стукнувшись о ребра.

Чуть дальше на дорожке лежал серый комок. Прямо возле дверей. Еще один мертвый голубь.

Пиппа медленно приблизилась, ступая осторожно и бесшумно, как будто опасалась, что птица услышит ее и очнется. Пальцы затряслись. Она встала над голубем, ожидая увидеть свое отражение в стеклянных мертвых глазах. Но его не было. Потому что глаз не было вообще.

Голубь оказался обезглавлен.

Вместо шеи — ровный обрубок, почти без крови.

Пиппа уставилась на птицу. Посмотрела на дом и снова перевела взгляд на дохлого голубя. Вспомнила прошлый понедельник. Вот она выходит из дома и замирает, увидев мертвую птицу; смотрит ей в глаза и думает про Стэнли.

Голубь лежал именно здесь, на этом самом месте. Вторая дохлая птица за неделю. А рядом появились странные безголовые человечки. Это же не просто совпадение? Пиппа и в лучшие времена в них не верила.

— Мама! — крикнула она, толкая входную дверь. — Мама!

Голос, словно в насмешку, эхом разнесся по коридору.

— Привет, милая, — отозвалась мать, выглядывая из кухни с ножом в руках. — Я не плачу, честное слово, это проклятый лук.

— Мама, там на дорожке мертвый голубь, — вполголоса сообщила Пиппа.

— Опять? — У матери вытянулось лицо. — И, конечно же, твоего папы нет дома, поэтому убирать придется мне. — Она вздохнула. — Ладно, сейчас доделаю рагу и выкину.

— Н-нет, — пробормотала Пиппа. — Ты не понимаешь. Дохлый голубь лежит на том самом месте, что и в прошлый раз. Как будто кто-то нарочно его положил.

Прозвучало до крайности нелепо.

— Ой, не выдумывай, — отмахнулась мать. — Соседские кошки шалят.

— Кошки? — Пиппа покачала головой. — На том же самом месте?..

— Наверное, облюбовали. Уильямсы завели большого черного кота, я пару раз замечала его у нас в саду. Будет теперь гадить на нашей территории…

Она выразительно взмахнула ножом.

— Он без головы.

— Кто?

— Голубь.

Мать поджала губы.

— Ну что я могу сказать? Кошки — те еще злобные твари. Помнишь кота, который был у нас до Барни? Когда ты была маленькой?

— Сокса? — уточнила Пиппа.

— Ага, Сокс. Прирожденный убийца. Почти каждый день таскал в дом дохлятину. Мышей, птиц. Иногда даже здоровенных кроликов. Отгрызал им головы и оставлял на самом видном месте. Приходишь домой — а тут как в фильме ужасов.

— О чем это вы разговариваете? — крикнул сверху Джош.

— Ни о чем! — отозвалась мать. — Не лезь не в свои дела!

Пиппа вздохнула.

— Давай ты выйдешь и посмотришь?

— Пиппа, я готовлю ужин.

— Две секунды. — Она умоляюще склонила голову. — Пожалуйста.

— Ну ладно. — Мать сдалась и отложила нож. — Только тихо. Не хватало еще, чтобы мистер Проныра услышал и решил посмотреть.

— Что за мистер Проныра? — донесся им вслед голос Джоша.

— Господи, я куплю этому мальчишке затычки для ушей, — прошептала мать, когда они вышли на крыльцо. — Ну да, вижу. Дохлый голубь, как я и думала. Спасибо, что показала.

— Это еще не все. — Пиппа схватила мать за руку и потянула за собой. — Гляди, рисунки. Они были здесь пару дней назад, только ближе к тротуару. Дождем их смыло, а они появились вновь, уже в другом месте. Причем, когда я выходила на пробежку, их не было.

Мать наклонилась, упираясь руками в колени. Прищурилась.

— Ты же видишь, правда? — спросила Пиппа.

В животе заворочалось нехорошее предчувствие.

— Вроде вижу, — ответила мать, еще сильнее щуря глаза. — Какие-то тонкие кривые линии.

— Да-да, именно, — с облегчением выдохнула Пиппа. — На что, по-твоему, они похожи?

Мать подошла ближе и наклонила голову, присматриваясь к ним под другим углом.

— На следы от шин, наверное. Я сегодня утром ездила на стройку, вполне могла испачкать колеса в побелке.

— Нет, смотри внимательнее, — с раздражением произнесла Пиппа. Она и сама прищурилась: неужели действительно отпечатки шин?

— Не знаю. Может, пыль скопилась в трещинах.

— В каких еще трещинах?

— В трещинах на асфальте.

Мать склонилась над дорожкой и сильно дунула. Одна из крошечных фигурок растаяла.

Пиппа не унималась:

— Ты что, не видишь человечков? Пять штук. Ну, теперь осталось четыре. Как будто их нарочно нарисовали.

Мать выпрямилась и провела ладонями по юбке, чтобы разгладить складки.

— По-моему, они не похожи на человечков, — сказала она. — У них нет…

— Головы? — подхватила Пиппа. — Вот именно.

— Ох, Пиппа… — Мать с тревогой уставилась на нее, снова изгибая бровь. — Ну какие человечки? Я уверена, что это следы от шин. Может, почтальон заезжал… — Она опять посмотрела на асфальт. — А если их и нарисовали, то однозначно дети Ярдли. Средний у них, кажется, немного того.

Она выразительно покрутила пальцем у виска.

В словах матери имелась логика. Конечно, голубя убила кошка, а на асфальте — следы от шин или безобидные детские рисунки. С чего Пиппа решила, что голубь и рисунки связаны? Стыдно, что она думает о всяких глупостях! И еще более стыдно — что решила, будто эти знаки оставили нарочно для нее. С какой стати? «Ты боишься всего на свете», — прозвенел тонкий голосок в ее сознании. Она вечно на взводе, ищет опасность за каждым углом, слышит выстрелы в любом звуке, боится ночи и старается лишний раз не глядеть на руки. Совсем чокнутая.

— Все нормально, милая? — Мама, позабыв про рисунки, внимательно посмотрела на Пиппу. — Ты хорошо спала ночью?

Не сомкнула глаз.

— Да, нормально, — ответила Пиппа.

— Что-то ты совсем бледная. — Бровь обеспокоенно поползла еще выше.

— Я всегда такая.

— И как будто похудела…

— Мама!

— Ладно, ладно. — Мать взяла Пиппу под руку и повела к дому. — Сейчас доделаю ужин и приготовлю на десерт тирамису. Твой любимый.

— Сегодня же вторник.

— И что? Моя дочка скоро уедет в университет, не грех побаловать ее напоследок.

— Спасибо.

— Голубя я выкину, не переживай, — сказала мать, закрывая за ними входную дверь.

— Я вовсе не из-за голубя переживаю, — вполголоса проговорила Пиппа, хотя мать уже ушла на кухню. Было слышно, как она возится, ругая дурацкий лук. — Совсем не из-за голубя, — повторила она тихонько самой себе.

Пиппа переживала из-за человека, который мог его оставить. А еще — из-за того, что допускала эту мысль.

На верхней ступеньке лестницы сидел Джош, подперев рукой голову.

— Что за голубь? — спросил он, когда Пиппа потрепала его по макушке, проходя мимо.

— Сам знаешь. Наверное, стоит давать их тебе почаще. — Она указала на наушники, до сих пор висевшие у нее на шее. — Приклей их к голове, что ли…

Пиппа вошла в комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней изнутри. Расстегнула на руке держатель для телефона и бросила на пол. Принялась снимать топ, но ткань прилипла к разгоряченной коже и запуталась в наушниках. Вещи снялись вместе и неопрятной горкой легли на ковер. Ей определенно надо в душ. И… Пиппа взглянула на второй ящик стола. Может, принять полдозы: успокоить нервы и успокоить бешено колотящееся сердце, убрать с рук кровь и выкинуть из головы лишние мысли? Мать подозревает неладное, надо вести себя за ужином естественно. Стать собою прежней.

Кошки и следы от шин… Вполне логично. Почему же на душе так скверно? Почему она везде ищет подвох и ждет неприятностей?

Пиппа протяжно выдохнула. Нужно срочно начинать новое расследование. Спасти Джейн Доу и заодно себя. Вот и все, что требуется. Придерживаться плана.

Она проверила телефон. Пришло сообщение от Рави: «Это очень странно: класть куриные наггетсы поверх пиццы?»

Еще было письмо от Роджера Тернера: «Здравствуй, Пиппа. Давай на неделе встретимся и обсудим наши условия? С наилучшими пожеланиями, Роджер Тернер».

Пиппа вздохнула. Как ни старался Роджер, ответ будет прежним. Только через ее труп. Надо как-нибудь корректно донести до него эту мысль.

Она хотела закрыть почту, когда внизу появилось новое уведомление. Через форму на веб-сайте пришло сообщение от AGGGTMpodcast@gmail.com. На экране высветились первые слова: «Кто будет искать тебя…», и Пиппа поняла, что внутри.

Опять.

Она открыла сообщение, чтобы удалить. Наверное, надо настроить фильтр и все подобные письма сразу отправлять в спам. Сообщение открылось, и большой палец завис над значком корзины.

Взгляд упал на экран.

Пиппа моргнула и прочитала сообщение целиком.

«Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

P. S. Помни: если увлечься, можно потерять голову».

Телефон выпал из рук.

Глава восьмая

Он упал на ковер с мягким стуком, в котором почудился звук выстрела. Пять раз прозвучало эхо, потом сердце поймало нужный ритм и понесло отголоски стрельбы дальше.

Пиппа застыла, чувствуя, как накатывают волны ужаса. В голове грохотали выстрелы и хрустели кости, хлюпала на пальцах кровь и гремели ее крики. Звенело надрывное: «Нет, прошу, не тронь его! Чарли, умоляю!»

Светлые обои в комнате опали, обнажив горящие черные бревна, которые рассыпались на глазах. Вместо спальни появился заброшенный фермерский дом, легкие наполнились дымом. Пиппа зажмурилась, твердя себе, что находится здесь и сейчас, а не там и тогда.

Одной ей не выбраться. Нужна помощь.

Шатаясь, она пошла сквозь огонь, прикрывая глаза ладонью. Нащупала второй ящик стола. Вытащила его, вывалила содержимое на горящий пол. Бумажки разлетелись, булавки рассыпались, запутавшись в белых проводах от наушников. Картонное дно выпало, и из-под него вывалились шесть мобильников. Сверху на них упал маленький бумажный пакетик.

Пиппа разорвала его дрожащими пальцами. Почему так мало осталось? Она выхватила одну таблетку и запихнула в рот. Та больно царапнула горло; на глазах выступили слезы.

Она здесь и сейчас. Не там и не тогда. Здесь и сейчас.

Это не кровь, а всего лишь пот. Вот видишь? Вытри руки о штаны и посмотри.

Не там и не тогда.

Здесь и сейчас.

Но чем здесь и сейчас лучше? Пиппа уставилась на телефон, валявшийся на полу. Если увлечься, можно потерять голову. На дорожке было два мертвых голубя: первый — со стеклянными пустыми глазами, а второй — без головы. Это не простое совпадение. Виновата не кошка, кто-то намеренно положил туда птиц и нарисовал фигурки, подбиравшиеся к дому. Тот самый человек, который отчаянно хотел, чтобы Пиппа ответила на один-единственный вопрос: кто будет искать ее, когда она исчезнет? Этот человек знал, где она живет.

Преследователь?

Она ждала проблем — и вот нашла их.

Нет, хватит. Пиппа опять это делает — увлекается домыслами, ищет во всем подвох. «Можно потерять голову» — расхожая фраза, очень популярная. Вдобавок Пиппа давно получает сообщения от анонима, и до сих пор ничего страшного с ней не случилось. Она жива-здорова.

Пиппа на четвереньках подползла к телефону и подобрала его. Сняла блокировку, включила экран. Открыла почтовое приложение, нажала на строку поиска. Напечатала: «Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?» + аноним.

Одиннадцать писем. Двенадцать, включая сегодняшнее, все с разных адресов, с одним и тем же текстом. Пиппа прокрутила страницу вниз. Первое сообщение пришло одиннадцатого мая. Сперва ей писали редко, последнее время — чаще. Предыдущее письмо пришло четыре дня назад.

Одиннадцатое мая? Пиппа покачала головой. Странно. Она помнила, что первое письмо получила гораздо раньше, примерно в то время, когда исчез Джейми Рейнольдс. Поэтому вопрос и запал ей в душу.

Стоп. Возможно, это было в «Твиттере». Она нажала на синий значок, открыла приложение и выбрала параметры расширенного поиска. Снова ввела вопрос и добавила адрес своего подкаста в строке «аккаунт».

Нажала «поиск», и на экране завертелся значок загрузки.

Потом появился результат: она получила пятнадцать твитов с тем же самым вопросом. Последнее сообщение пришло семь минут назад, тоже с постскриптумом, как в письме. Внизу обнаружилось самое первое сообщение: «Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?» Отправлено в воскресенье, двадцать девятого апреля, в ответ на анонс второго сезона под названием «Хороших девочек НЕ убивают: исчезновение Джейми Рейнольдса». Вот оно. Начало. Больше пяти месяцев назад.

Очень давно. Только-только пропал Джейми. Стэнли Форбс ходил живой и невредимый, без шести дырок в груди. Пиппа с ним в тот день разговаривала. По соседству поселился Чарли Грин. На ее руках не было крови, и спалось хоть и не слишком крепко, но без особых проблем. Макс находился под следствием, и Пиппа в глубине души верила, что он обязательно получит по заслугам. Так много событий случилось в то яркое апрельское утро, когда она впервые шагнула на тропинку, свернувшую вдруг в сторону, принявшуюся петлять и уведшую ее куда-то на самое дно. Получается, в тот день началось что-то еще, помимо известных событий. Нечто, вызревавшее целых четыре месяца и только сейчас давшее о себе знать…

Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

Пиппа очнулась и села на кровать; старый фермерский дом остался на задворках сознания. Сообщения, рисунки и две мертвые птицы. Могут ли они быть связаны? Могут ли иметь какой-то смысл? И нет ли чего-то еще, на первый взгляд безобидного? Чего-нибудь необычного, но не запомнившегося? Например… то письмо, полученное несколько недель назад. Даже не письмо. Конверт, на лицевой стороне которого корявыми черными буквами было написано «Пиппе Фитц-Амоби». Она еще обратила внимание, что на нем нет ни марок, ни штампов — как будто его просто подсунули под дверь. Когда Пиппа открыла конверт (рядом стоял папа и в шутку спрашивал, нет ли там фотографий голого Рави), внутри оказалось пусто. Пиппа выбросила его в мусорную корзину и начисто забыла до сегодняшнего дня. Таинственный конверт вылетел из памяти, как только пришло другое письмо на ее имя: с требованиями Макса Хастингса. Может ли тот конверт иметь отношение к текущим событиям?

Если подумать, были и другие странности. Например, случай в день похорон Стэнли: когда церемония закончилась, Пиппа подошла к машине и обнаружила маленький букетик роз, засунутый за боковое зеркало. Цветочные головки были оборваны, и красные лепестки валялись на земле. Букетик состоял из одних шипастых стеблей. Пиппа тогда решила, что это кто-то из протестующих, которых пришлось разгонять полиции. Но, вполне возможно, это были не они. Не отец Энта, не Мэри Сайф, не Лесли из магазина. Возможно, это был подарок от человека, который интересовался, кто будет искать ее, когда она исчезнет.

Если так — если эти события связаны, — то началось все много недель назад. Даже месяцев. Просто Пиппа ничего не замечала. А может, и нет никаких странностей. Может, она фантазирует, испугавшись мертвой птицы. Пиппа не знала, что думать, поскольку совершенно себе не доверяла.

Ясно одно: если ей не мерещится и кто-то впрямь подкидывает мертвые цветы и дохлых голубей, то ситуация обостряется. Набирает обороты. Нужно каким-то образом отследить события, собрать данные и посмотреть, есть ли между ними связь: действительно ли ее кто-то преследует, или она окончательно сходит с ума? Например, можно составить таблицу.

Пиппа представила, как ухмыльнулся бы Рави. Но таблица позволит аккуратно разложить все по полочкам, даст возможность разобраться, происходит ли это на самом деле или существует лишь в ее больном воображении, и если оно реально, к чему могут привести эти игры.

Пиппа подошла к столу, переступив через рассыпанное содержимое ящика. Включила ноутбук, дважды щелкнула по значку браузера и открыла пустую вкладку. Ввела «Сталкер» в строку поиска и, нажав «Ввод», прокрутила список результатов. «Сообщить о преследовании на сайте полиции», страница «Википедии», сайт о типах преследователей и о мышлении сталкеров, сайт по психологии и статистике преступности… Пиппа нажала на первую ссылку и принялась читать, делая пометки в блокноте.

В самом верху страницы она написала: «Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?» Трижды подчеркнула. В безобидном на вид вопросе виделся особый смысл. Иногда Пиппе и впрямь хотелось исчезнуть, убежать от самой себя. Раствориться в собственном сознании в те редкие минуты, когда разум спокоен и мирно плывет по течению, ни о чем не думая. Но что значит «исчезнуть» на самом деле?

Иногда люди после пропажи находятся. Джейми Рейнольдс, например. Или Айла Джордан, женщина, которую Эллиот Уорд пять лет держал на чердаке. Но потом Пиппа вспомнила, с чего все началось: вспомнила про Энди Белл, про Сэла Сингха, жертв Скотта Брансуика, Монстра из Маргита, вспомнила про Джейн Доу и все криминальные подкасты и документалки о преступлениях, какие смотрела и слушала. Почти всегда «исчезнуть» означало «умереть».

— Пиппа, ужин готов!

— Иду!

Глава девятая

К кроссовке что-то прилипло; возникшее чавканье безмерно раздражало.

Пиппа перешла на бег трусцой, потом на шаг, затем и вовсе остановилась, утирая лоб рукавом. Подняла ногу, взглянула на подошву. К середине пятки приклеился сморщенный кусок изоленты, из серебристого ставший грязно-серым. Наверное, наступила по дороге, не заметив.

Она подцепила ногтем грязный краешек и сняла. На темной резине остались липко-белые пятнышки клея, по-прежнему ощущаемые на бегу.

— Отлично, — прошипела Пиппа, пытаясь дышать в нужном ритме. Вдох, раз, два, три, выдох, раз, два, три.

Этим вечером она выбрала самый длинный и извилистый маршрут вокруг Лоджвуда — вдруг удастся вымотать себя и уснуть без таблеток. Впрочем, раньше не помогало, и сегодня, скорее всего, тоже. Последние две ночи выдались особенно тяжелыми. Не давали покоя мысли, что за ней следят; что есть человек, который считает дни до ее исчезновения.

Пытаясь отвлечься, Пиппа побежала еще быстрее. Поднажала, ускорилась и чересчур резко завернула за угол.

Там был он.

На другой стороне дороги. С синей бутылкой в руке.

Макс Хастингс.

Он тоже сразу ее заметил. Их взгляды пересеклись.

Пиппа и Макс приближались друг к другу. Их разделяла только проезжая часть.

Макс замедлил шаг и откинул с лица светлые волосы. Зачем? Разве ему не хочется поскорее разойтись и сделать вид, будто встречи не было? Пиппа побежала быстрее, чувствуя, как ноют лодыжки; их разнобойные шаги превратились в своего рода музыку, хаотичную перкуссию, которая заполонила ничего не подозревающую улицу, вторя пронзительному вою ветра в деревьях. Или, может, какофония звучала только у нее голове?

Словно ему стало тесно, сердце выскакивало из груди, растекаясь под кожей и застилая глаза яростным багрянцем. Макс приближался. В глазах потемнело. Неведомая сила схватила Пиппу и потянула через дорогу. Все сомнения и страхи растаяли, сменившись дикой яростью. Правильно, так и должно быть.

Она в шесть шагов пересекла проезжую часть и оказалась на другой стороне улицы. Теперь их с Максом разделяли считаные метры.

Он замер и удивленно уставился на нее.

— Что ты де…

Договорить он не успел.

Пиппа врезала ему локтем и услышала знакомый треск, только на сей раз хрустнули не ребра Стэнли, а нос Хастингса. Макс согнулся пополам и взвыл, зажимая разбитый нос руками. Однако Пиппа еще не закончила. Она снова ударила его кулаком в лицо. Кровь фонтаном хлынула на ладони — туда, где ей самое место.

И это тоже было не все. В их сторону ехал грузовик. На маленькой узкой улочке их обычно не было, но этот — ехал словно нарочно, по заказу. Пиппа схватила Макса за грудки, зарываясь ногтями в пропитанную по́том футболку. Грузовик загудел, Макс взвыл, но ничего не мог поделать. Пиппа толкнула врага прямиком под колеса огромной машины, и ее окатило красными брызгами. Залитая кровью, она расплылась в счастливой улыбке.

В реальности автомобиль проехал мимо, и звук клаксона заставил Пиппу очнуться. Пелена с глаз спала, она пришла в себя. Вернулась в здесь и сейчас. Макс был на одной стороне дороги, она — на другой.

Пиппа посмотрела под ноги и моргнула, пытаясь избавиться от кровавых картинок в голове. Если ей и надо чего-то бояться, то лишь себя.

Она снова посмотрела на Макса. Тот размеренно бежал, помахивая бутылкой. Вот-вот их траектории пересекутся, сойдутся… Краткий миг — и они бегут друг от друга, повернувшись спинами.

В конце улицы Пиппа остановилась и глянула через плечо. Макс исчез, и дышать стало легче.

Ситуация явно усугублялась. Панические атаки, бессонница, приступы жгучей ярости… Еще немного — и о нормальной жизни можно будет забыть. Но все еще удастся исправить, у нее есть план. Пиппа знает, что надо делать. Спасти Джейн Доу — значит спасти себя.

Правда, теперь появились новые сложности.

Пиппа добежала до дальнего конца Мартинсенд-вэй, где стоял сломанный фонарный столб, ее обычный указатель, означавший, что пора разворачиваться и бежать домой. Если за ней и правда следят, то кем бы ни был этот человек и какие бы цели ни преследовал — просто напугать или и впрямь заставить исчезнуть, — то теперь он будет ей мешать. Или Пиппа сама себе мешает? Как там говорил Эппс — она попала в саморазрушительную спираль? Может, и нет никакого сталкера, а есть выдумки воспаленного сознания?.. Она видит опасность только потому, что хочет найти?

Опять что-то мелькнуло под ногами. На тротуаре между домами Ярдли и Уильямсов краем глаза Пиппа заметила размытое пятно, состоящее из белых пересекающихся линий. Ей пришлось отступить на шаг, прежде чем она сообразила, что это такое. По всей ширине тротуара, размазанные ее собственными кроссовками, были написаны мелом крупные слова:

Пиппа резко обернулась, осматривая улицу. Пусто, соседи в это время обычно ужинают. Она снова наклонилась к асфальту, разглядывая надпись под ногами. ХОДЯЧАЯ ПОКОЙНИЦА. Прямо посреди дороги. Уж не для нее ли это послание? На сей раз не возле дома, но все равно неподалеку. Инстинкты подсказывали, что она права: текст адресован именно ей.

Это она — ходячая покойница.

Нет, глупости. Надпись даже не возле ее дома, а посреди людной улицы. Ее мог оставить кто угодно. Инстинкты часто обманывают: благодаря им Пиппа постоянно видит кровь на руках, слышит грохот выстрелов в биении сердца и высматривает опасность в каждой тени. Однако в глубине души она чувствовала, что опасения верны. Еще неизвестно, что лучше: если ее и впрямь преследует психопат или если разыгралась больная фантазия.

Пиппа расстегнула ремешок на руке и вытащила телефон. Отошла, чтобы сделать фото. В кадр попал краешек кроссовки. Не помешает иметь доказательства. Человечков она сфотографировать не успела: пока Пиппа принимала душ, они смазались под колесами машины отчима. Зато теперь у нее есть улика — конкретный факт. Вдруг пригодится? Факты всегда безличны и объективны. Если это послание действительно адресовано ей, надо присвоить ему более высокий ранг по шкале опасности, восемь или даже девять; можно считать его прямой угрозой.

Как ни странно, Пиппе казалось, что теперь она лучше понимает своего сталкера. Они думают одинаково: исчезнуть — значит умереть.

К дому подъехала машина. Рави, ее краеугольный камень. Пиппа перешагнула через надпись и пошла к нему. Шаг за шагом она приближалась к дому, невольно став такой же, как говорилось в послании, — ходячей покойницей. Но если ускориться, то придется перейти на бег.

— О, привет! — обрадовался Рави, когда увидел Пиппу. — Только гляньте, кто бежит: моя любимая спортсменка!

Он ухмыльнулся и распростер в ее сторону руки, скандируя: «Давай, давай, давай», пока она наконец не добралась до него.

— Все хорошо? — спросил Рави, поймав ее за талию. — Как побегала?

— Ну… Снова видела Макса Хастингса. Так что не очень.

Рави стиснул зубы и спросил, пытаясь разрядить обстановку:

— Надеюсь, он хоть живой остался?

— В какой-то степени да, — пожала плечами Пиппа.

Она боялась, что Рави сумеет заглянуть ей в голову и увидеть жуткие картинки, которые там крутились. Он ведь может, Рави знает ее лучше всех. И раз продолжает любить, значит, она не такая уж и плохая?

— Что случилось? — спросил Рави.

Нет, он определенно видит ее насквозь. Это хорошо, у Пиппы не должно быть от него секретов… Не считая тех, которые спрятаны во втором ящике стола.

— Увидела кое-что на дороге недалеко отсюда… — Она открыла фотографию на телефоне и протянула Рави. — Надпись на асфальте.

— «Ходячая покойница», — прочитал он вслух, и в чужом исполнении фраза приобрела новый смысл. Пиппа словно получила доказательство, что надпись существует на самом деле, за пределами ее больного сознания. — Думаешь, это в твой адрес? Как те голуби?

— Она была на дороге, в том самом месте, где я обычно отдыхаю, — ответила Пиппа. — Если за мной следят, то прекрасно это знают.

Зачем за ней следить? Полнейший бред.

Рави покачал головой.

— Мне это совершенно не нравится.

— Все нормально, не переживай. Скорее всего, я ни при чем, — ответила Пиппа. — Просто выдумываю глупости.

— Не уверен. Мы не знаем наверняка, но боюсь, дело нечисто. Я серьезно. Знаю, что ты сейчас скажешь, и все-таки советую пойти в полицию.

— И что они сделают, Рави? Как обычно — ничего. — Пиппа начинала злиться. Не стоит — рядом с Рави надо держать себя в руках. Она выдохнула и через силу сглотнула. — Тем более сказать им нечего.

— Если кто-то шлет странные письма, оставляет рисунки на асфальте и подкидывает мертвых голубей, то тебе явно угрожают, — решительно сказал Рави. — Этот человек может быть опасен. — Он помолчал. — Вдруг это Макс. — Еще одна пауза. — Или Чарли Грин.

Не Чарли, однозначно. А вот Макс… Именно его лицо первым мелькнуло у Пиппы перед глазами, когда она увидела надпись. Кто еще может знать ее маршрут? Если Макс хоть немного разделяет ее чувства, то способен и не на такое.

— Знаю, — ответила Пиппа. — Но, возможно, это просто совпадение. Или надо мной издеваются.

Интуиция подсказывала, что все намного серьезнее, однако Пиппа сказала бы что угодно, лишь бы убрать тревогу из глаз Рави и вернуть его улыбку. А еще ей не хотелось идти в полицейский участок — ни за что на свете.

— Все зависит от обстоятельств, — заметил Рави.

— Каких обстоятельств?

— Голубей нашли уже дохлыми или… убили нарочно. Очень большая разница.

— Знаю, — выдохнула Пиппа, пытаясь говорить тише: не хватало, чтобы разговор услышал Джош. Теперь, когда Рави подтвердил ее сомнения, в животе поселилась новая тревога. Пиппе не хотелось, чтобы все происходило всерьез, она предпочла бы другой вариант: никакого сталкера нет, а она остро реагирует на всякие мелочи, но скоро вернется к нормальной жизни. Спасти Джейн Доу — значит спасти себя.

— Давай не будем рисковать. — Рави провел большим пальцем по ее ключице. — Ты скоро уедешь в университет, и, думаю, все закончится. Но если этот человек и впрямь опасен, то одна ты не справишься. Надо сообщить в полицию. Завтра же.

— Я не могу…

— Ты Пиппа Фитц-Амоби, — улыбнулся Рави, убирая с ее лица пряди. — Ты можешь что угодно. Даже если ради этого надо прикусить язык и обратиться за помощью к инспектору Хокинсу.

Пиппа тихо зарычала.

— Вот это настрой! — Рави хлопнул ее по спине. — Молодец. А теперь покажи надпись. Хочу сам взглянуть.

— Ладно.

Пиппа повернулась и повела друга за собой. Их руки переплелись; его пальцы легли в выемки между ее костяшками. Они шли бок о бок: юноша с ямочкой на подбородке и ходячая покойница.

Глава десятая

Пиппа ненавидела это место. Когда она подошла к порогу и увидела выкрашенные в синий цвет стены, ее чуть не вывернуло наизнанку: казалось, с нее заживо сдирают кожу. Все нутро молило повернуть обратно. Отступить. Голос в голове твердил о том же. Плохое, очень плохое место. Нельзя здесь находиться.

Но она обещала Рави, а слово надо держать.

Поэтому Пиппа пришла в полицейский участок Амершема. Остановилась под табличкой, покрытой тонким слоем нанесенной ветром пыли. Автоматические двери распахнулись и поглотили ее живьем.

Пиппа миновала ровный ряд холодных металлических стульев, стоящих перед стойкой дежурного. У задней стены, слегка покачиваясь, будто в море, сидели мужчина и женщина. Видимо, пьяные: в одиннадцать-то утра. Впрочем, Пиппе пришлось принять ксанакс, чтобы набраться смелости. Ей ли их осуждать?

Она шагнула к стойке, услышав, как пьяный мужчина почти ласково прошептал: «Да пошла ты», а женщина невнятно что-то буркнула. Парочка разговаривала друг с другом, но с тем же успехом могла обращаться к Пиппе: в этом здании все казалось враждебным и злым — от ярких мерцающих лампочек до скрипа полированного пола под подошвами. Точно так же пол скрипел несколько месяцев назад, когда Пиппа пришла просить Хокинса взяться за поиски Джейми Рейнольдса. Если бы он согласился, все сложилось бы иначе.

Внезапно из задней двери вышла Элиза, дежурный офицер, с резким возгласом:

— Так, вы двое!

Она подняла глаза и вздрогнула, увидев Пиппу. Реакция вполне объяснима: выглядела Пиппа ужасно.

Взгляд Элизы заметно потеплел, на лице появилась жалостливая улыбка. Она поправила седые волосы.

— Пиппа, милая, давно тебя не видела.

— Простите, — тихо отозвалась та.

Элиза не права: они встречались совсем недавно. Только не возле стойки дежурного с пьяной парочкой на задворках, а в служебных помещениях. С точно такой же улыбкой Элиза помогала Пиппе снимать пропитанную кровью одежду и укладывала вещи в прозрачные пакеты для улик. Футболку. Лифчик… Пиппа, дрожащая, вся в багряных разводах от мертвого Стэнли, стояла перед этой женщиной совершенно голая. Тот момент связал их воедино и теперь проглядывал сквозь ее улыбку.

— Эй. — Элиза прищурилась. — Я спрашиваю: чем могу помочь?

— Ох… — Пиппа откашлялась. — Я хотела с ним поговорить. Он здесь?

Элиза выдохнула. Или вздохнула?

— Да, здесь. Я сообщу, что ты пришла. Подожди, пожалуйста.

Она указала на металлические стулья и исчезла за дверью.

Пиппа не стала садиться, это было бы капитуляцией. В чужом месте нельзя показывать слабость.

Шаги раздались раньше, чем она ожидала, дверь в заднюю половину участка с резким скрежетом распахнулась, и вышел инспектор Хокинс в джинсах и рубашке.

— Пиппа! — позвал он без особой на то нужды. Она уже шла к нему в самую отвратительную часть здания.

Дверь захлопнулась, отрезая ее от реальности.

Оглянувшись и дернув головой — видимо, изображая кивок, — Хокинс повел Пиппу по знакомому коридору мимо допросной номер один, по тому самому пути, каким она шла недавно в новой чистой одежде. Пиппа так и не узнала, чьи вещи ей выдали взамен испачканных. Тогда она тоже шла вслед за Хокинсом в маленькую комнату для допросов; их сопровождал мужчина, который не представился (или представился, но Пиппа не расслышала). Она помнила, как Хокинс держал ее за запястье, помогая прикладывать пальцы к чернильной подушечке, а потом к нужному квадратику на бумажной сетке. Узоры отпечатков были похожи на бесконечные лабиринты.

«Формальность, чтобы исключить тебя из числа подозреваемых, — пояснил тогда Хокинс». Пиппа помнила, как сказала ему: «Со мной все нормально». Хотя оба понимали, что ненормальнее ситуации не придумать.

— Пиппа? — Голос Хокинса заставил ее вернуться в реальность.

Инспектор остановился и открыл ей дверь в допросную номер три.

— Спасибо, — решительно сказала Пиппа и, поднырнув под его руку, зашла в комнату. Садиться не стала, только сняла с плеча рюкзак и положила на стол.

Хокинс скрестил на груди руки и прислонился боком к стене.

— Ты же знаешь, что я позвонил бы? — спросил он.

— Зачем? — удивилась Пиппа.

— Насчет Чарли Грина, — пояснил Хокинс. — У нас по-прежнему нет информации о его местонахождении. Но когда его поймают, я непременно позвоню. Не обязательно приходить и спрашивать.

— Я… Я здесь не из-за него.

— Вот как? — удивился Хокинс.

— Происходит кое-что странное, и я подумала, что стоит, наверное… сообщить.

Пиппа замялась и натянула рукава, решив прикрыть обнаженные запястья. Здесь нельзя оголяться и выставлять себя напоказ.

— О чем? Что случилось?

Хокинс напрягся, и глубокие складки пролегли от приподнятых бровей до плотно сжатых губ.

— Я… ну, возможно, у меня появился преследователь, — произнесла Пиппа, и последнее слово застряло в горле. А потом разнеслось по всей комнате, рикошетом отразившись от голых стен и тусклого металлического стола.

— Преследователь? — переспросил Хокинс. Возле рта проступили новые складки.

— Да. Мне так кажется.

— Ясно, — произнес полицейский и почесал седеющую макушку. — Ну, чтобы судить наверняка, должно быть не менее…

— Двух и более эпизодов, — перебила Пиппа. — Я знаю. Читала. Были. Даже больше. И в интернете, и… в реальной жизни.

Хокинс кашлянул в кулак, оттолкнулся от стены и подошел к металлическому столу. Ботинки скрипели, в их шелесте слышалось некое сакральное послание.

— Ладно. В чем это проявляется?

— Вот. — Пиппа взяла рюкзак и открыла его под пристальным взглядом инспектора. Сдвинула громоздкие наушники и вытащила сложенные листы бумаги. — Я составила таблицу, указав там подозрительные события. Сделала график. Еще есть фотография, — добавила она, разворачивая листы и протягивая Хокинсу.

Теперь настал ее черед наблюдать, как двигаются его глаза: слева направо, вверх-вниз.

— Здесь довольно много эпизодов, — сказал он скорее самому себе, нежели ей.

— Ага.

— «Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?» — Хокинс зачитал вслух главный вопрос, и у Пиппы на затылке встали дыбом волосы. — Началось все в интернете, верно?

— Да. — Она указала пальцем на верхнюю половину страницы. — Сперва мне присылали письма, причем довольно редко. Затем, как видите, инциденты стали более регулярными и перешли в реальный мир. Если они связаны, то ситуация обостряется: сперва цветы на машине, потом…

— Мертвые голуби, — закончил Хокинс, водя пальцем по графику.

— Да. Целых два, — подытожила Пиппа.

— А что за шкала опасности? — Он поднял глаза.

— Показатель того, насколько серьезен каждый отдельно взятый инцидент.

— Нет, это я понял. Откуда цифры?

— Сама определила, — ответила Пиппа. Ноги, словно налившись свинцом, проваливались в пол. — Я провела исследование. Информации про сталкеров не так уж много — видимо, потому, что подобные дела у полиции не в приоритете, хотя зачастую они приводят к серьезным последствиям. Надо было каким-то образом систематизировать события, чтобы увидеть, есть ли прогресс и какова степень угрозы. Шкалу оценки я придумала сама. Могу пояснить, если надо: между онлайн и офлайн-событиями разница в три пункта, и…

Хокинс махнул рукой, перебивая ее. Листы зашелестели.

— Но откуда тебе знать, что эти события связаны? — спросил он. — Что человек, который шлет тебе письма… причастен и к другим инцидентам?

— Я заподозрила неладное, когда получила сообщение про потерянную голову. Оно пришло в тот самый день, когда подбросили вторую птицу. Обезглавленную, — добавила Пиппа.

Хокинс издал горлом странный звук.

— Это весьма расхожая фраза, — заметил он.

— А как же мертвые голуби?

Пиппа выпрямилась. Она знала, к чему он клонит, понимала, чем закончится разговор. Мысли инспектора читались по глазам. Он ей не верит.

Хокинс вздохнул, пытаясь улыбнуться.

— Знаешь, у меня есть кошка, и она то и дело притаскивает дохлых птиц и грызунов. Часто — без головы. Последняя мышь, например, вовсе лежала у меня на подушке.

Пиппа сжала кулаки за спиной.

— У нас нет кошки, — слишком резко и громко произнесла она.

— У вас нет, но есть у соседей. Я не могу начать расследование из-за двух мертвых птиц.

Может, он прав? Пиппа и сама себе так говорила.

— А как же рисунки? Они появились дважды, причем второй раз ближе к дому.

Хокинс перелистнул страницы.

— Фотографии есть? — Он посмотрел на нее сверху вниз.

— Нет.

— Почему?

— Рисунки исчезли.

— Исчезли? — Хокинс прищурился.

Пиппа и сама понимала, как странно звучит ее рассказ. Она выглядит неуравновешенной истеричкой. Хорошо бы так оно и было: лучше считать себя параноиком, которому мерещатся глупости.

И все же внутри разгоралась злость, застилая глаза багрянцем.

— Они стерлись прежде, чем я сделала фото. Но у меня есть другая фотография, с прямой угрозой в мой адрес. — Пиппа с трудом контролировала голос. — Это написали на дороге, где я обычно бегаю. «Ходячая покойница».

— Ну да, твои опасения понятны. — Хокинс перелистнул страницы. — И все же надпись появилась не возле дома, а на людной улице. Нельзя гарантировать, что текст адресован именно тебе.

Так Пиппа себе и говорила. Но сейчас она думала по-другому.

— Я гарантирую. Это написали для меня. — До сей поры Пиппа сомневалась в наличии сталкера, сейчас же, стоя напротив Хокинса и слыша, как он повторяет ее собственные аргументы, она внезапно решила поверить чутью.

События связаны. У нее есть преследователь, более того, этот человек намерен причинить ей вред. По личным мотивам. Кто-то ненавидит ее, и он совсем близко.

— Конечно, получать подобные сообщения от интернет-троллей весьма неприятно, — кивнул Хокинс. — Тем не менее такое бывает, когда ищешь славы.

— «Ищешь славы»? — возмутилась Пиппа. — Я не искала славы, инспектор! Мне лишь пришлось выполнять вашу работу. Вы были бы счастливы позволить Сэлу Сингху вечно нести вину за убийство Энди Белл. Поэтому все и началось. Человек, который шлет мне письма, не просто слушает мой подкаст и не просто интернет-тролль. Он следит за мной. Он знает, где я живу. Все очень серьезно.

Так и есть. Однозначно.

— Я понимаю, что ты в это веришь, — сказал Хокинс, поднимая ладони, чтобы ее успокоить. — Должно быть, это очень страшно — стать известной и невольно привлечь всяких идиотов, уверенных в своем праве писать тебе гадости. Но такого стоило ожидать. Вдобавок ты не единственная, кто получает оскорбительные письма. Я знаю, что Джейсону Беллу тоже приходили неприятные сообщения после твоего подкаста. Он не раз мне жаловался… Мы иногда играем в теннис, — пояснил Хокинс. — Как бы там ни было, я не вижу связи между письмами и прочими инцидентами.

Последнее слово он произнес слишком резко, практически выплюнув.

Хокинс ей не верил. Не верил даже после всего, что случилось. Пиппа догадывалась, что так и будет, она предупреждала Рави, однако теперь, услышав все собственными ушами, не понимала, как такое могло произойти, — ведь она-то поверила!

Жар под кожей сменился другим чувством: холодным, тяжелым, тянущим вниз и отдающим горечью.

Хокинс положил бумаги на стол.

— Пиппа, — сказал он мягко и спокойно, словно разговаривал с растерянным ребенком. — По-моему, после всего, что тебе довелось пережить… Мне, кстати, очень жаль, что я не помог тебе и ты вынуждена была справляться в одиночку… И все же теперь, пожалуй, ты выдумываешь лишнее. Конечно, ты нервничаешь, но…

Совсем недавно Пиппа и сама так думала, однако сейчас, услышав такие слова из уст инспектора, почувствовала, словно ее с размаху пнули в живот. С чего она решила, что будет иначе? Только зря потратила время.

— Вы считаете, я выдумываю, — сказала она. Уверенно, не спрашивая.

— Нет-нет-нет! — тут же отозвался Хокинс. — Я считаю, что ты под впечатлением от недавних событий и, возможно, судишь предвзято. Знаешь… — Он замолчал, закусив кожу на костяшках пальцев. — Когда я впервые увидел, как умирает человек, то потом очень долго приходил в себя. Это была молодая женщина, ее ранили ножом. Подобные моменты навсегда остаются в душе. — Глаза у него заблестели. Хокинс наконец поднял голову и встретился с Пиппой взглядом. — Ты ходишь к врачу? Обсуждаешь с кем-то случившееся?

— Прямо сейчас я обсуждаю! С вами! — довольно резко ответила Пиппа. — Я прошу вас о помощи. Видимо, зря. Совсем недавно точно так же я просила вас найти Джейми Рейнольдса. Тогда вы тоже отказались — и вот к чему это привело.

— Я не отказываюсь. — Хокинс кашлянул в кулак. — Я пытаюсь тебе помочь. Правда. Но два мертвых голубя и надпись на тротуаре в общественном месте — не основание для возбуждения дела. Конечно, если ты подозреваешь кого-то конкретно, я мог бы…

— Я не знаю, кто это, поэтому и пришла к вам.

— Ясно, ясно, я понял, — сказал Хокинс, понемногу сбавляя тон, пытаясь успокоить Пиппу. — Тогда, полагаю, тебе надо сесть и хорошенько подумать, кто мог бы такое устроить. Есть ли люди, которые затаили на тебя обиду и…

— Надо составить список врагов? — Пиппа удивленно фыркнула.

— Нет, не врагов. Опять-таки, повторюсь: я не думаю, что эти события связаны и кто-то преследует тебя со злым умыслом. Но если у тебя есть соображения о том, кто мог тебе напакостить, я, конечно, с ним поговорю.

— Замечательно! — Пиппа горько хохотнула. — Буду крайне признательна. — Она резко хлопнула в ладоши, и Хокинс вздрогнул. — Знаете, именно по этой причине более пятидесяти процентов преступлений, связанных с преследованиями, остаются незарегистрированными — потому что подобный разговор повторяется слово в слово.

Она рывком забрала со стола бумаги. Листы вспороли воздух, рассекая комнату на две части.

У нее и впрямь появился преследователь. Теперь, хорошенько подумав, Пиппа поняла, что это даже к лучшему. Ей не нужна Джейн Доу, ей нужно нечто подобное. Дело подвернулось как нельзя кстати. Удача в кои-то веки на ее стороне. Преследователь — самый подходящий вариант. Дело без удушающей серой зоны с нарушением всех мыслимых и немыслимых норм. Кто-то ненавидит ее и хочет причинить боль: этот человек — несомненный преступник. По другую сторону — она сама. Может, не такая уж хорошая, но явно не злодейка. Две крайности, предельно ясные. Вдобавок в деле нет посторонних. Если Пиппа опять оплошает, на руках не будет чужой крови. Только ее собственная. А если все сделать правильно, возможно, удастся себя спасти.

В груди стало легче: кольца на сердце разжались, а в животе появилось ощущение железной решимости.

— Ну же, Пиппа, не будь такой… — начал Хокинс, слишком аккуратно подбирая слова.

— Я такая, какая есть, — огрызнулась девушка, запихивая бумаги в рюкзак и сердито застегивая молнию. — А вы… — Она замолчала, чтобы, тяжело дыша, вытереть рукавом нос. — Вам тоже стоило бы сказать спасибо.

Она закинула рюкзак на плечо и подошла к двери допросной номер три.

— Знаете, — произнесла Пиппа, берясь за ручку, — Чарли Грин преподал мне один важный урок. Он сказал, что иногда справедливость превыше закона. Он был прав. — Она оглянулась на Хокинса, который обхватил себя руками, словно пытаясь укрыться от ее взгляда. — Мне кажется, не такой уж он и злодей. Возможно, справедливость не имеет ничего общего с законом, и ее можно найти только за пределами полицейских участков и без участия людей вроде вас, которые лишь делают вид, будто работают, а на самом деле им абсолютно плевать.

Хокинс опустил руки и открыл рот, чтобы ответить, однако Пиппа его опередила.

— Чарли Грин был прав, — сказала она. — Надеюсь, вы никогда его не поймаете.

— Пиппа. — Не зря она старалась — голос Хокинса звучал едко и зло. — Не стоит…

— Ах да! — перебила она, судорожно вцепившись в ручку двери. — Сделайте одолжение. Если я исчезну, не старайтесь меня искать. Не утруждайте себя.

— Пип…

Дверь захлопнулась, обрывая ее имя на середине и наполняя коридор эхом шести выстрелов, рвущих кожу и ребра.

Послышался новый звук. Шаги. Кто-то в темной одежде с длинными волосами шел по коридору навстречу. Увидев Пиппу, человек удивленно вытаращил глаза.

— Все нормально? — удивился Дэн да Сильва, когда она пронеслась мимо, обдав его потоком встревоженного воздуха.

Краем глаза Пиппа заметила его удивленную гримасу. Отвечать, останавливаться, кивать она не стала — не было времени.

Надо убираться отсюда. Из чрева полицейского участка, где впервые раздалось эхо выстрелов. Из того самого коридора, по которому она шла в другую сторону, измазанная кровью мертвеца, погибшего по ее вине. Здесь ей не помогут, Пиппа снова одна. Только она — и Рави.

Надо выбираться из этого дрянного места и никогда, ни за что в жизни сюда не приходить.

Глава одиннадцатая

На пальцах скрипела пыль от мелка, сухая и колючая. Вот только ее быть не могло, потому что Пиппа уже проснулась. Глаза были сухими и колючими, но пальцы чистыми. Она резко села.

В комнате царила тьма.

Она уснула?

Похоже, что так, иначе как она могла увидеть сон?

Тот по-прежнему крутился в голове, будто события разворачивались минуту назад. Но ей ведь привиделось, правда?..

Все казалось до ужаса реальным. Тяжесть в сложенных вместе ладонях, еще теплая и пульсирующая в прохладе ночи. Гладкие перья под пальцами. Отсутствующие глаза — потому что не было головы. Пиппа шла по дорожке возле дома, держа в руках маленькую мертвую птицу, такую мягкую, что ее не хотелось отпускать. Однако голубя пришлось положить на асфальт, подвинув так, чтобы голова, будь она на месте, смотрела прямиком в окна ее спальни. Чтобы видела сквозь щели в занавесках, как Пиппа спит в своей кровати, находясь одновременно и здесь, и там.

Это было еще не все. Предстояло немало других дел. Очень важных. В руке возник мелок, на ощупь не такой приятный, как голубь. Откуда он взялся? Пиппа не имела ни малейшего представления, зато знала, зачем он нужен. Она отошла назад, вспоминая, где рисунки были в прошлый раз. Сделала три шага вперед по направлению к дому. Вот здесь самое место.

Колени замерзли на холодной дорожке, мелок истерся, пальцы покраснели и ободрались о шершавые камни. Сперва ноги. Потом тело. Руки. И никакой головы. На асфальт одна за другой легли пять фигурок, которые в пляске медленно приближались к Пиппе, мирно спящей в своей постели. Интересно, согласится ли она станцевать вместе с ними?

Пиппа закончила рисовать, и мелок с тихим стуком выпал из рук. На пальцах осталась пыль, сухая и колючая.

Потом Пиппа вырвалась из сна и принялась разглядывать руки, гадая, что было взаправду, а что нет. Сердце торопливо стучало, сводя на нет все ее старания.

Она посмотрела на часы. 4:32. Надо спать, она легла всего два часа назад. В это время ночь всегда к ней безжалостна. Без посторонней помощи не уснуть.

Пиппа взглянула сквозь темноту на ящик стола. Что толку бороться? Она сбросила одеяло, и холодный воздух, полный невидимых челюстей, впился в открытую кожу.

Пиппа порылась в ящике, подняла фальшивое дно и нашарила внизу маленький пластиковый пакет. Оставалось совсем немного. Скоро придется снова писать Люку Итону и просить новую порцию. Одноразовые телефоны уже ждали, выстроившись в ряд.

А как же «последний раз»?..

Пиппа проглотила таблетку и закусила губу. Она постоянно давала себе обещания по самым разным поводам. Не врала, искренне верила, что сдержит слово. И всякий раз проигрывала…

Впрочем, неважно, скоро все закончится. Станет как прежде. У нее есть план, он обязательно сработает. Жизнь сама подсунула ей шанс все исправить. Рисунки, дохлые голуби, человек, который за ней следит… Практически подарок судьбы. Надо доказать Хокинсу, что он не прав. Раскрыть последнее дело. На сей раз жертвой будет сама Пиппа. Не Энди Белл, не Сэл Сингх, не Эллиот Уорд или Бекка Белл; не Джейми Рейнольдс, или Чарли Грин, или Стэнли Форбс; не Джейн Доу. Игра будет идти по совершенно другим правилам.

Пиппа — и против нее все остальные.

Надо спастись, чтобы спасти себя.

Глава двенадцатая

В этом есть нечто волнующее: наблюдать за человеком, который не подозревает, что ты рядом. Когда ты для него невидим.

Из окна своей комнаты Пиппа видела, как к дому идет Рави. Руки засунуты в карманы, волосы растрепаны, словно после сна, а еще он странно двигал челюстью, будто жевал воздух. Или напевал под нос. Пиппа никогда не видела, чтобы он так делал. Сейчас Рави был совершенно другим: он думал, что его никто не видит.

Пиппа разглядывала его, подмечая мелкие детали. Улыбнулась про себя: интересно, что за песню он поет? Наверное, такого Рави она тоже смогла бы полюбить, хотя ей не хватало выражения его глаз, когда он на нее смотрит.

Потом все закончилось. Раздался знакомый стук в дверь, но Пиппа даже не пошевелилась. Надо сидеть на месте и следить за дорогой. Отчим дома, он откроет. Он любил встречать Рави. Вечно отпускал странные шуточки, заводил разговор про футбол, расспрашивал про стажировку, похлопывал Рави по спине. Тот в это время снимал ботинки и аккуратно ставил их у дверей, засовывая шнурки внутрь, и изредка посмеивался. Именно этого Пиппе и не хватало: мелких, вроде бы незначительных деталей, отличавших нормальную жизнь. Если она спустится, то все испортит: при ней они станут вести себя иначе.

Пиппа моргнула, глаза наполнились слезами: она слишком долго смотрела в одну точку. Солнце слепило сквозь окно.

Она слышала, как Рави неторопливо поднимается по ступенькам, и сердце застучало быстрее. Быстрее в хорошем смысле — не как это порой бывает.

Нет, об этом сейчас лучше не думать. Зачем портить удачный момент?

— Привет, сержант! — сказал Рави, со скрипом распахивая дверь комнаты. — Агент Рави явился, к исполнению обязанностей бойфренда готов!

— Привет, агент Рави, — отозвалась Пиппа.

Стекло запотело от ее дыхания. Губы упрямо растягивались в улыбке.

— Понятно, — протянул он. — Даже не оглянулась и не посмотрела. Не обняла, не поцеловала. Не сказала: «О, Рави, дорогой, ты так красив нынче утром, от тебя вкусно пахнет». О, Пиппа, милая, ты очень внимательна. Купил новый дезодорант. — Повисла пауза. — Нет, серьезно. Что ты делаешь? Ты вообще меня слышишь? Или я призрак? Ау?

— Прости, — сказала она, глядя перед собой. — Я… смотрю на дорожку.

— Что?

— Смотрю на дорожку, — повторила она собственному отражению.

Матрас рядом с ней прогнулся, и сила гравитации потянула Пиппу в сторону. Рави встал на колени, оперся о подоконник и тоже, как Пиппа, уставился в окно.

— На что смотришь? — спросил он.

Она рискнула украдкой бросить на него взгляд и увидела, как солнце блестит в его глазах.

— На… на птиц. На голубей. Я рассыпала хлебные крошки перед домом, на том самом месте, где нашла мертвых птиц. А еще разложила в траве кусочки ветчины.

— Молодец, — в замешательстве кивнул Рави. — А зачем?

Она ткнула его локтем. Разве не понятно?

— Затем, — начала она, выразительно подчеркивая каждое слово, — что хочу доказать ошибку Хокинса. Это не кошки. Я приготовила для них идеальную приманку. Кошки ведь любят ветчину? Хокинс не прав, я не сумасшедшая.

Пиппу разбудил яркий свет, проникавший сквозь щели в занавесках. Спросонья в медикаментозном дурмане ей в голову пришла гениальная мысль провести эксперимент, но теперь, глядя на Рави, Пиппа засомневалась, что это было хорошей идеей. Она чувствовала на себе его взгляд. Зачем он на нее смотрит? Пусть лучше помогает ей и тоже следит за птицами!

— Эй, — тихо, почти шепотом позвал Рави.

Пиппа не слышала, что он сказал дальше: в небе мелькнул темный силуэт, отбросивший на дорожку крылатую тень. Птица спикировала вниз, приземлилась на сучковатые ноги и начала клевать хлеб.

— Не то, — вздохнула она. Это был не голубь. — Тупая сорока, — прошипела Пиппа, глядя, как та подбирает крошки.

— Одна сорока — к печали, — вспомнил Рави детский стишок.

— Уж печали-то в Литтл-Килтоне предостаточно, — отозвалась Пиппа, когда птица взяла третий кусочек хлеба. — Эй! — внезапно, сама того не ожидая, крикнула она и принялась стучать в окно. — Эй, уходи! Ты все испортишь!

Руки замолотили по стеклу с такой силой, что оно задрожало.

— Уходи!

Сорока подпрыгнула и улетела.

— Эй, эй, эй! — вмешался Рави, ловя ее руки. — Эй! — повторил он.

Говорил он резко, качая головой; крепко сжимал ей ладони, но большим пальцем мягко гладил по запястью.

— Рави, мне за тобой не видно окна, — укорила Пиппа, вытягивая шею.

— Тебе не надо туда смотреть. — Он приподнял ей подбородок, заставляя повернуть голову. — Пожалуйста, послушай. — Он вздохнул. — Не надо так делать, это вредно. Правда.

— Я просто пытаюсь…

— Я знаю, что ты пытаешься. Я понял.

— Он не поверил, — тихо промолвила она. — Хокинс мне не поверил. Никто не верит.

Даже она сама порой испытывала сомнения, особенно после вчерашнего сна, потому что задумалась, уж не ее ли рук это дело?

— Неправда. — Рави еще крепче стиснул ее ладони. — Я тебе верю. Я всегда буду тебе верить, что бы ни случилось. Ясно?

Он держал ее взгляд, и это было хорошо, потому что веки вдруг намокли и отяжелели. Сама Пиппа не удержала бы глаза открытыми.

— Я с тобой, чудо мое. Мы команда: Пиппа и Рави. Кто-то подкидывает тебе птиц и рисует человечков, не надо ничего доказывать. Верь себе.

Пиппа пожала плечами.

— А Хокинс, честно говоря, идиот, — с легкой усмешкой добавил Рави. — Если он до сих пор не понял, что ты всегда права, то уже никогда этого не поймет.

— Никогда… — эхом повторила Пиппа.

— Все будет хорошо, — заверил Рави, рисуя линии между костяшками ее пальцев. — Все будет хорошо, честное слово. — Он замолчал, долго глядя ей в глаза, под которыми проступили темные круги. — Ты спала ночью?

— Да, — соврала Пиппа.

— Ясно. — Он хлопнул в ладоши. — Пора вывести тебя из дома. Ну же, вставай. Собирайся.

— Зачем? — спросила она, падая спиной на кровать, когда Рави встал.

— Пойдем прогуляемся. «О, какая фантастическая идея, Рави, ты такой умный и красивый». Да, Пиппа, я и сам знаю, не говори так громко, твой папа услышит.

Она швырнула в него подушкой.

— Вставай!

Рави ухватил ее за лодыжку и потащил с кровати, громко засмеявшись, когда Пиппа вместе с одеялом соскользнула на пол.

— Давай, чемпионка, надевай кроссовки. Можешь побегать вокруг меня, если так хочется.

— Обязательно, — съязвила Пиппа, натягивая на ноги валявшиеся рядом носки.

— О-о-о, сражен в самое сердце, сержант. — Рави выразительно хлопнул ее по спине, когда Пиппа встала. — Идем.

У Рави получилось. Как всегда. Пиппа начисто позабыла и про письма, и про мертвых птиц, и про рисунки, и про детектива Хокинса, когда спускалась по лестнице. Отчим задержал их у дверей, спрашивая, куда подевалась вся ветчина. Потом они шли по дорожке, и Рави обнимал ее за талию, подталкивая в сторону леса. Ни голубей, ни мела, ни шести выстрелов, замаскированных под биение сердца. Только Рави и Пиппа. Никаких мыслей, кроме самых глупых. Никаких мрачных размышлений. Рави стал стеной в ее голове, сдерживая темный натиск.

Он интересовался, когда лучше навестить ее в Кембридже. Может, в первые выходные? Спрашивал, сильно ли она волнуется из-за учебы, все ли учебники успела купить.

На извилистой лесной тропинке Рави вспоминал их первую совместную прогулку, рассказывая о том, какое впечатление произвела на него Пиппа, когда делилась своими гипотезами по делу Энди. Пиппа хохотала. Рави помнил практически каждое слово. В тот день с ними был Барни, он мелькал золотой тенью среди деревьев, подталкивал их друг к другу, вилял хвостом, когда Рави дразнил его палкой. Если подумать, наверное, в тот момент все и произошло. Она почувствовала напряжение в животе, пьянящую пелену перед глазами, волнующее покалывание под кожей… В то время Пиппа не осознавала, что происходит, не знала, что с ней творится, но в глубине души уже поняла, что обязательно в него влюбится. Прямо тогда. В самый разгар разговора про погибшего брата Рави и убитую девушку.

Все так или иначе сводилось к смерти.

И вот, пожалуйста, Пиппа опять все испортила.

Она встрепенулась: сквозь подлесок к ним здесь и сейчас с громким лаем бежала собака. Пес подпрыгнул, царапая когтями ей колени. Бигль.

— О, только не это, — простонала Пиппа, мимоходом погладив собаку.

Из глубины леса донеслись шаги и два знакомых голоса. Из-за деревьев вышли незваные гости.

Энт и Лорен, рука об руку. Они вытаращили глаза, увидев, кто перед ними.

Лорен кашлянула в кулак, пытаясь скрыть изумление.

— Руфус! — крикнула она, и ее громкий голос заметался между деревьями. — Руфус, ко мне! Отойди от нее!

Пес повернулся и наклонил голову.

— Лорен, я не трону твою собаку, — негромко сказала Пиппа.

— Кто тебя знает, — мрачно отозвался Энт, засовывая руки в карманы.

— Ой, ладно вам, — фыркнула Пиппа.

Очень хотелось снова погладить Руфуса, чтобы позлить Лорен. Ну же, давай!

Лорен, словно прочитав ее мысли, подозвала пса. Тот побежал к ней, перебирая кривыми лапками.

— Нельзя! — Лорен постучала собаке по носу. — Нельзя подходить к чужим!

— Глупости, — усмехнулась Пиппа, обменявшись с Рави взглядами.

— Что? — рявкнул Энт, выпрямляясь во весь рост.

Зря, потому что Пиппа все равно была выше ростом и запросто могла его побить. Один раз у нее уже получилось, а с тех пор она стала еще сильнее.

— Я сказала, что твоя девушка говорит глупости. Мне в третий раз повторить?

Пальцы Рави в ее руке напряглись. Он не любил скандалы, даже ненавидел их, хотя Пиппа знала, что, если надо, он ради нее пойдет на войну. Но сейчас его вмешательство не требовалось, она справится сама. Такое чувство, будто она давно ждала этой встречи и теперь буквально оживала.

— Не смей так говорить! — Энт вытянулся в ниточку. — Почему ты до сих пор в городе? Разве в Кембридже не начались занятия?

— Еще нет, — ответила Пиппа. — А что, ты ждешь, когда я… исчезну?

Она внимательно их разглядывала. Ветер трепал рыжие волосы Лорен, бросая пряди на прищуренные глаза. Энт криво ухмыльнулся, дергая уголком рта.

— Что за чушь ты несешь? — процедил он.

— Да, я понимаю, — кивнула Пиппа. — Вам обоим сейчас очень несладко. Вы обвинили меня, Коннора и Джейми в том, что мы ради денег подстроили его пропажу, спустя всего несколько часов после того, как стало известно, что на свободу вышел серийный насильник. Это же вы разговаривали с тем репортером? Впрочем, неважно. Джейми жив, вместо него умер другой человек, а вы, наверное, теперь чувствуете себя очень глупо.

— Он заслуживал смерти, так что все по справедливости.

Энт подмигнул.

Он, черт возьми, подмигнул ей!

В сердце Пиппы снова возник пистолет, на сей раз нацеленный в грудь Энта. Спину выгнуло, зубы оскалились.

— Не смей так говорить! — прошипела она мрачно. — При мне — не смей!

Рави снова взял ее за руку. Пиппа словно вышла за пределы собственного тела и теперь стояла, вцепившись в горло Энту. Сжимала его, сдавливала, хватаясь за пальцы Рави.

Энт, должно быть, почуял неладное, потому что попятился, едва не споткнувшись о собаку. Лорен снова взяла Энта под руку и сцепила их локти вместе, словно укрываясь щитом. Впрочем, Пиппу это не остановило бы.

— Раньше мы были друзьями. Вы и впрямь ненавидите меня так сильно, что желаете моей смерти? — спросила она, и ветер унес ее слова.

— Что за хрень ты несешь? — выплюнула Лорен, набравшись храбрости у Энта. — Совсем больная!

— Эй! — донесся голос Рави. — Хватит, перестаньте.

Однако у Пиппы был наготове ответ.

— Наверное. Поэтому обходи́те меня стороной.

— Так, ладно, — вмешался Рави. — Мы идем туда, а вы — туда. — Он указал Энту и Лорен нужное направление. — Давайте, пока.

Рави почти силой увел Пиппу с тропинки, крепко держа за руку. Она послушно переставляла ноги, не отрывая взгляд от Энта и Лорен и ярко полыхнув глазами в тот момент, когда они проходили мимо, — словно выстрелила из пистолета в груди. Оглянувшись через плечо, она смотрела, как они уходят в сторону ее дома.

— Отец говорит, эта девка совсем спятила, — сказал Энт, обращаясь к Лорен достаточно громко, чтобы их услышали.

Он тоже повернулся, перехватывая взгляд Пиппы.

Она застыла, зарываясь пятками в хрустящие листья. Однако Рави обхватил ее за талию и прижал к себе, касаясь губами волос у виска.

— Не надо, — прошептал он. — Все хорошо. Они того не стоят. Правда. Просто дыши.

Она послушалась. Сосредоточенно выпустила из груди воздух и набрала снова. Левая нога, правая, вдох, выдох. Каждый шаг уносил ее все дальше от них, и пистолет вернулся обратно в кобуру.

— Пойдем домой? — спросила Пиппа между вдохами и шагами, когда все затихло.

— Нет, — покачал головой Рави, глядя перед собой. — Забудь про них. Тебе нужно подышать свежим воздухом.

Пиппа погладила горячую ладонь друга указательным пальцем. Не хотелось его разочаровывать, но, возможно, в Литтл-Килтоне свежего воздуха не найти. Здесь все отравлено до последней капли.

Убедившись, что машин нет, они перешли дорогу. Солнце согревало их спины.

— Что будем смотреть? — улыбнулась Пиппа.

— Что захочешь, — ответил Рави. — Но нынче мы поднимаем тебе настроение. Поэтому никаких криминальных документалок! Они под запретом.

— А если я скажу, что хочу посмотреть турнир по скрабблу? — спросила Пиппа, ткнув друга под ребра.

— Без проблем. Ты недооцениваешь мой… — Рави неожиданно замер. — Вот черт, — сказал он чуть слышным голосом.

— Что такое? — рассмеялась она. — Обещаю, что буду тебе подыгрывать.

— Нет, Пиппа.

Он показал ей за спину.

Она обернулась, проследив за его взглядом.

На подъездной дорожке, в куче хлебных крошек, виднелись три маленькие фигурки, нарисованные мелом.

Сердце похолодело и упало в живот.

— Только что, — сказала Пиппа, отпуская Рави и бросаясь вперед. — Они появились здесь только что! — Она встала над меловыми фигурками. Те почти добрались до дома, лежа перед кустами в горшках, стоящих вдоль стены. — Рави, нам нельзя было уходить! Я же следила! Я бы увидела!

Увидела бы, поймала и спасла себя.

— Их нарисовали только потому, что знали: тебя нет дома. Это явно не следы от шин.

Рави увидел рисунки впервые. Предыдущие стерлись дождем и ветром, прежде чем Пиппа успела их показать. Но теперь он их увидел. Увидел, значит, они реальны. Вот так, Хокинс: Пиппа не сумасшедшая!

— Спасибо, — сказала она, ужасно радуясь, что Рави рядом.

— Похожи на рисунки как в «Ведьме из Блэр», — задумчиво произнес Рави, наклоняясь над асфальтом и рисуя в воздухе крест.

— Нет. — Пиппа тоже их разглядывала. — Что-то не то. Их должно быть пять. В оба прошлых раза их было пять. Почему сейчас только три? Странно.

Пиппа затаила дыхание, осматривая дорожку в поисках двух потерянных фигурок. Они должны быть здесь. Обязаны. Так диктуют правила игры.

— Погоди!

Заметив что-то краем глаза, Пиппа шагнула вперед, к маминым растениям в горшках, которые привезли аж из самого Вьетнама, и отвела листья в сторону.

Они были там. На стене дома. Две маленькие безголовые фигурки. Такие бледные, что почти терялись в растворе между кирпичами.

— Нашлись, — выдохнула Пиппа. Кожу покалывало. Она приблизила лицо вплотную к мелу, и частицы белой пыли разлетелись от дыхания.

Что она испытывала в тот момент: радость или страх?

— На стене? — спросил из-за спины Рави. — Почему?

Пиппа уже догадалась. Теперь, вступив в игру, она поняла ее правила.

Отступив от двух безголовых фигурок, возглавлявших танцующих человечков, она посмотрела наверх, в ту сторону, куда они лезли. Фигурки взбирались на стену возле кабинета, карабкаясь к окну ее спальни.

Хрустнув шеей, Пиппа повернулась к Рави.

— Они идут за мной.

Глава тринадцатая

Комнату поглотила тьма. Последний лучик света пробился сквозь занавески, упав Пиппе на лицо, но Рави решительно задернул шторы и на всякий случай заправил края.

— Вот так, и не открывай, — сказал он, виднеясь смутным силуэтом в темноте, пока наконец не пересек комнату и не включил свет. Неестественно желтый — лампы были плохой заменой солнцу. — Даже днем. Вдруг кто-то заглядывает в окна. Не хотелось бы думать, что за тобой следят.

Рави подошел к Пиппе и пальцем приподнял ей подбородок.

— Эй, все хорошо?

Интересно, он про встречу с Энтом и Лорен или про меловых человечков, карабкавшихся к ней в комнату?

— Да, — выскользнуло бессмысленное слово.

Пиппа сидела за столом, положив руки на клавиатуру ноутбука, куда только что перекинула фотографию рисунков, сделанную на телефон. Наконец она добралась до них прежде, чем они исчезли под дождем, ногами или шинами. Теперь у нее есть улика. Улики по-прежнему очень важны. Более того, это не просто улика — это доказательство. Доказательство, что не она рисует фигурки и убивает голубей бессонными ночами.

— Может, лучше поживешь пару дней у меня? — спросил Рави, поворачивая Пиппу к себе лицом. — Мама не будет против. Правда, я встаю очень рано…

Пиппа покачала головой.

— Не надо. У меня все хорошо.

Святая ложь!.. От происходящего никуда не деться, однако ей это на руку. Только так она сможет привести свою жизнь в порядок. Сумеет выбраться из серой зоны и вернуться к нормальному существованию, где все делится на черное и белое.

— Ничего хорошего, — сказал Рави, запуская пальцы в темные волосы, которые отросли настолько, что начали завиваться на концах. — Все очень плохо. Знаю, по сравнению с тем, что мы пережили, это пустяк, но так быть не должно. — Он посмотрел на Пиппу. — Ты ведь понимаешь, что это ненормально, правда?

— Понимаю, — ответила она. — Вчера, как ты и хотел, я ходила в полицию. Но, видимо, опять придется проводить расследование самой. — Она дернула за заусенец и оторвала кусочек кожи, под которым проступила капелька крови. — Я все решу.

— Каким же образом? — непривычно строго спросил Рави.

Он сомневается в ней? Только этого не хватало! Он единственный, кто до сих пор не потерял в нее веру.

— Твой папа знает о том, что происходит? — уточнил Рави.

Пиппа кивнула.

— Он знает про мертвых птиц; первого голубя мы нашли вместе. Правда, мама решила, что тушки принесли соседские кошки. Про рисунки я тоже рассказывала, хоть он их и не видел. Когда папа пришел домой, они уже стерлись.

— Пойдем покажем сейчас, — сказал Рави настойчивее, чем обычно. — Давай.

— Что это даст? — вздохнула Пиппа.

— Он твой папа. — Рави демонстративно пожал плечами, словно озвучивая самую очевидную на свете истину. — И он два метра ростом. Пусть будет на нашей стороне.

— Он корпоративный юрист. — Пиппа отвернулась, поймав отражение своих пустых глаз в темном экране ноутбука. — Если бы вопрос касался слияния двух компаний, он бы себя показал. Но здесь другое. — Отражение нахмурилось. — Это моя сфера ответственности. Я справлюсь.

— Ты не на экзамене.

Рави почесал затылок, пытаясь унять фантомный зуд.

Он неправ, это именно экзамен. Проверка. Финальный суд.

— Это не школьный проект и не очередной сезон подкаста. Здесь не может быть ни победы, ни проигрыша.

— Я не хочу спорить, — тихо произнесла Пиппа.

— Разумеется. — Рави присел, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Мы не спорим. Я переживаю за тебя, ясно? Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я люблю тебя и всегда буду любить. Неважно, сколько раз ты чуть не довела меня до сердечного приступа или нервного срыва. Просто… — Он замолчал, и голос у него сорвался. — Очень страшно знать, что тебе хотят причинить боль. Ты — моя половинка. Моя малышка. Мой сержант. Я обязан защищать тебя.

— Ты и так меня защищаешь, — сказала Пиппа, удерживая его взгляд. — Даже когда тебя нет рядом.

Он ее спасательный плот, ее опора в понимании того, что на самом деле представляет собою добро.

— Вот и славно, — усмехнулся Рави, сделав пальцы пистолетом и направив на нее. — Хоть я и не мускулистый громила и не умею метать ножи лучше олимпийских чемпионов.

Губы против воли растянулись в улыбке.

— Ох, Рави. — Пиппа провела пальцем по его подбородку, потом запечатлела поцелуй на щеке, коснувшись уголка рта. — Ты ведь знаешь, что мозги всегда побеждают грубую силу.

Рави со стоном выпрямился.

— Черт, нельзя мне сидеть на корточках, задница просто отваливается.

— Вот и покажи ее моему сталкеру. — Пиппа засмеялась. Впрочем, смех оборвался, когда она вдруг задумалась о другом.

— Что такое? — спросил Рави, заметив перемену в ее настроении.

— Он умный, правда? — Она снова хохотнула, качая головой. — Умнее некуда.

— Почему?

— Сам посмотри. Бледные, почти незаметные рисунки, которые исчезают под первым же дождем. Я не успела их сфотографировать, и, когда рассказывала про них Хокинсу, тот решил, что мне привиделось. То есть меня изначально дискредитировали. Я даже сама задумалась, не мерещится ли? И мертвые птицы… — Она хлопнула себя ладонью по бедру. — Тоже очень умно. Если бы мне подкидывали кошек или собак… — Она вздрогнула: в памяти всплыл Барни. — Совсем другое дело. Это уже подозрительно. Но птицы… Они что дохлые, что живые — без разницы. Конечно, полиция не стала бы расследовать смерть голубей, это вполне естественное явление. Кроме меня — и тебя, разумеется, — никто не заподозрил бы неладное. Все специально так подстроено. Чтобы остальные могли найти разумное объяснение. Пустой конверт — попал случайно. Надпись про мертвую девочку — в стороне от дома. Я знаю, что ее написали для меня, но никогда не смогу доказать. Очень хитро. Изящно. В полиции меня принимают за больную, а мама думает, что ничего страшного не происходит: просто резвятся кошки и остаются следы от грязных шин. Мне не дают возможности позвать на помощь. Тем более все помнят, как я недавно облажалась. Этот человек, кем бы он ни был, очень умен.

— Такое чувство, что ты им восхищаешься, — сказал Рави, спиной падая на кровать. Выглядел он весьма встревоженным.

— Нет, просто говорю, что он очень умный. Четко представляет план действий.

Следующая мысль была настолько естественной и логичной, что по глазам Рави Пиппа поняла: он и сам подумал о том же. На щеках у него заиграли желваки.

— Как будто он уже делал такое прежде, — сказала Пиппа, заканчивая мысль, и Рави чуть заметно кивнул.

— Думаешь, нечто подобное бывало? — Он сел.

— Возможно. Очень даже вероятно. Если верить статистике, преследование зачастую носит серийный характер, особенно если сталкер — посторонний человек или случайный знакомый, а не бывший или нынешний партнер.

Вместо того чтобы спать, прошлой ночью она собирала информацию про сталкеров, прокручивая в голове статистику и бесконечные примеры.

— Посторонний человек? — с нажимом переспросил Рави.

— Вряд ли совсем посторонний. Почти три четверти жертв в той или иной степени знакомы со своим преследователем. Этот человек знает меня, а я знаю его.

Пиппа всю ночь бродила в интернете, чуть не спалив себе сетчатку белыми отблесками монитора. И нашла много данных, о которых не стоит сообщать Рави. Например, статистика гласила, что больше половины жертв женского пола перед своей гибелью обращались в полицию.

— Значит, это знакомый тебе человек, и, скорее всего, он так уже делал? — уточнил Рави.

— Полагаю, что да.

И почему Пиппа раньше не додумалась? Она слишком зациклилась на одной идее: мол, у нее появилось новое дело, — и даже не допустила мысли, что подобным образом могли преследовать кого-то еще.

«Не весь мир вертится вокруг тебя одной», — произнес ехидный голосок у нее в голове.

— За что уважаю тебя, сержант, так это за научно обоснованный подход.

Рави сделал вид, будто снимает шляпу.

Пиппа прикусила губу, и руки сами потянулись к ноутбуку. Она осознала это только после того, как загрузила систему и открыла поисковик.

— Первый этап научно обоснованного подхода — сбор информации.

— Самая интересная часть следственной работы, — кивнул Рави, поднимаясь с кровати и вставая у Пиппы за спиной. Руки он положил ей на плечи. — Итак, каким образом ты планируешь собирать информацию?

— Если честно, пока не знаю. — Пиппа замешкалась. На экране мигал курсор. — Может, просто… — Она напечатала «рисунки мелом мертвые голуби преследование сталкер Литтл-Килтон Бакингемшир». — Попробуем наугад.

Она нажала большим пальцем клавишу «Ввод», и на экране появилась страница с результатами поиска.

— О, здорово! — воскликнул Рави, указывая на самую верхнюю строчку. — Можно съездить за глиняными голубями на Меловую ферму в Чалфонт-Сент-Джайлсе. Всего восемьдесят пять фунтов за фигурку. Практически даром!

— Тихо.

Пиппа зашарила глазами по странице. Далее шел пост о результатах прошлогоднего выпускного экзамена в соседней школе, где работали учителями некие мисс Мелом и мистер Сталкер.

Дыхание Рави обжигало шею: он наклонился ближе, прижавшись головой к ее щеке, и спросил:

— Что это?

Низкие вибрации его голоса, казалось, исходили из глубин ее души. Пиппа поняла, что он говорит про пятую строчку снизу.

«Убийца КЛ после четвертой жертвы до сих пор на свободе».

Было четыре совпадения с поисковым запросом: Бакингемшир, голуби, преследование, рисунки. По ссылке обнаружился фрагмент из газетной статьи, которая обрывалась на середине тремя черными точками.

— Убийца КЛ… — прочитал вслух Рави, и голос у него пресекся. — Это что еще за хрень?!

— Неважно, история давнишняя. Посмотри. — Пиппа указала пальцем на число: статья была датирована пятым февраля две тысячи двенадцатого года. — Прошло шесть с половиной лет.

Для Пиппы те события не были новостью, она знала, чем закончилось расследование. На эту тему выпустили как минимум два подкаста.

— Разве ты не слышал? — спросила Пиппа у Рави и прочитала ответ по расширенным от ужаса глазам. — Все нормально, — засмеялась она, подталкивая его локтем. — Убийца давно в тюрьме. Он убил еще одну женщину, пятую, а потом его поймали. Он признался. Билли как-то там… С тех пор сидит в тюрьме.

— Откуда ты знаешь? — спросил Рави, немного расслабляясь.

— Странно, что ты не знаешь. — Она подняла глаза. — В те времена новость не обсуждал разве что ленивый. Даже я помню, хотя мне было лет одиннадцать или двенадцать. Ой… — Она запнулась и погладила его по руке. — Это происходило как раз в те дни, когда Энди и Сэл…

Можно было не заканчивать.

— Ясно, — промолвил Рави. — В то время нам было не до новостей.

— Убийства происходили неподалеку от нас, — сказала Пиппа. — Похищенных жертв находили в соседних городах. Практически по всей округе, не считая самого Литтл-Килтона.

— У нас тогда были собственные убийства, — резко произнес Рави. — А что значит КЛ?

— Его так обозвали в СМИ. У любого маньяка должно быть прозвище, чтобы газеты лучше продавались. Сокращение от Убийца с Клейкой Лентой. — Пиппа помолчала. — В местной прессе его чаще называли Болотным Душителем или Душителем из Слау, вроде как подчеркивая, что он из своих. Но в федеральной прессе это имя не прижилось. Не слишком эффектное. — Она улыбнулась. — Кроме того, не очень точное, потому что, насколько помню, только двух жертв нашли возле Слау.

Когда эти слова — «Болотный Душитель» — прозвучали вслух, Пиппа словно вернулась в те времена, когда произносила их в последний раз: сидя в этом самом кресле и разговаривая по телефону со Стэнли Форбсом — она брала у него интервью о расследовании причин смерти Энди Белл, упомянув, в частности, статью, которую тот написал про местного маньяка к пятой годовщине со дня его ареста. Стэнли на другом конце провода был еще жив, но ему оставалось недолго, кровь уже капала из трубки, заливая ей руки и…

— Пиппа?

Она вздрогнула, вытирая окровавленные ладони о джинсы. Чистые ладони.

— Прости, что ты сказал?

— Я сказал, открой ее. Статью.

— Но… Там не будет ничего полезного…

— В ней четыре совпадения с твоим запросом, — с нажимом произнес Рави. — Слишком странно для простой случайности. Открой, посмотрим, что пишут.

«Это невероятно опасный человек, — заявил старший инспектор Дэвид Нолан, выступая сегодня перед полицейским участком в Хай-Уикоме. — Он убил уже четырех девушек; очевидно, что он не остановится. Мы стараемся установить его личность. Сегодня публикуем фоторобот, составленный по словам потенциальных свидетелей с места происшествия, где было обнаружено тело Джулии. Если вы знаете этого человека, настоятельно просим вас позвонить в полицию по горячей линии».

ПОЛИЦИЯ ОПУБЛИКОВАЛА ФОТОРОБОТ УБИЙЦЫ КЛ

В дополнение к фотороботу публикуем перечень личных вещей, которые пропали у каждой жертвы. По утверждению родственников, эти предметы были при них в момент похищения. Полиция считает, что убийца забрал их в качестве трофея, и они, скорее всего, находятся при нем. «Захват трофеев — обычное дело для серийных убийц вроде нашего, — прокомментировал старший инспектор Нолан. — Трофеи позволяют вновь переживать острые ощущения и утолять свои темные желания, оттягивая момент, когда опять захочется крови». У Филиппы Брокфилд убийца забрал цепочку — «золотую, с подвеской в виде старинной монеты». У Мелиссы Денни — «сиреневую или светло-фиолетовую расческу-щетку», которую она всегда носила в сумочке. «Золоченные часы „Касио“ из нержавеющей стали» — у Бетани Ингем, а у Джулии Хантер — «пару сережек розового золота со светло-зелеными камнями». Полиция просит общественность проявить бдительность: возможно, вы где-то заметите эти предметы.

Корреспондент «Новостей Великобритании» поговорил с Адриенной Кастро, специалистом по криминальной психологии, которая прежде работала с ФБР, а теперь консультирует популярное шоу «Время суда». Мисс Кастро дала экспертное заключение, опираясь на сведения, которые опубликовала полиция:

«Хотя профилирование не является точной наукой, думаю, что можно сделать предварительные выводы касательно поведения преступника и тех факторов, которые определяют выбор жертв. Мы имеем дело с белым мужчиной в возрасте от двадцати до сорока лет. Он действует не компульсивно, убийства тщательно спланированы; интеллект у нашего маньяка, скорее всего, выше среднего. Этот человек в общении кажется совершенно нормальным, ничем не примечательным, даже обаятельным. На вид он достойный член общества. На работе с высокой долей вероятности занимает руководящую должность. Скорее всего, есть подруга или жена, возможно, дети, которые понятия не имеют о его тайной жизни.

Можно сделать интересное наблюдение и касательно географии его деятельности. Принято считать, что маньяки стараются не убивать близко к дому, в так называемой буферной зоне. При этом у них есть зона комфорта: соседний район, который они очень хорошо знают и где чувствуют себя в безопасности. Мы называем это теорией распада расстояния. Интересно отметить, что все жертвы были из разных городов, и тела также были обнаружены в разных местах. Это наводит на мысль, что наш убийца живет неподалеку, в населенном пункте, который ни разу не упоминался в ходе расследования: иными словами, в буферной зоне.

Что касается мотивов… Полагаю, они стандартны для подобного рода преступников. По сути, этот человек женоненавистник. Он испытывает крайне сильные чувства по отношению к женщинам: ненавидит их. Все жертвы — привлекательные, молодые и образованные; в них есть нечто такое, что раздражает нашего преступника. Убийства он расценивает как личную миссию. Скотч на голове я считаю очень важной деталью: он лишает девушек собственных лиц, перед смертью отнимает у них способность говорить или видеть. Убийства совершаются ради власти и унижения, а также садистского удовольствия, которое преступник получает от своих действий. Возможно, признаки агрессии он проявлял уже в раннем возрасте, например, в детстве причинял вред домашним животным. Не удивлюсь, если у него хранится манифест, где он изложил свои мысли касательно женского пола: о том, как женщинам надлежит вести себя и выглядеть.

Полиция не обнародовала никакой информации о том, выслеживает ли убийца своих жертв заранее. Я бы сказала, что выбор не случаен; определенно, маньяк наблюдает за женщинами некоторое время, прежде чем похитить. Я думаю, что это тоже доставляет ему особое удовольствие. Он может вступать со своими жертвами в прямой контакт, а в некоторых случаях иметь интимные отношения».

Сегодня вечером возле дома Джулии Хантер ее сестра Дебора согласилась поговорить с журналистами. На вопрос о возможном преследовании заплаканная девушка ответила следующее: «Я не знаю. Она никогда не говорила, что чего-то боится, иначе я обязательно вмешалась бы. Правда, за пару недель до пропажи Джулия жаловалась, что происходят всякие странности. Например, она видела трех человечков на асфальте возле дома. Я сама их не замечала. Возможно, просто детские рисунки. Кроме того, рядом с домом Джулия находила мертвых голубей. Ей показалось это странным, потому что наша кошка уже старая и почти не выходит на улицу. Она также упоминала, что несколько раз ей поступали странные звонки. Они начались примерно за неделю до ее пропажи. Джулию, судя по всему, это не пугало, скорее злило. Но теперь, когда ее не стало, эти события кажутся мне очень странными».

Прощание с Джулией Хантер состоится 21 февраля в местной церкви.

Глава четырнадцатая

Рави, видимо, дочитал первым, потому что резко выдохнул Пиппе на ухо, и в голове у нее завертелся ураган. Она подняла палец, призывая молчать, пока не доберется до самого последнего слова.

Потом произнесла:

— Упс!

Рави отпрянул, выпрямляясь во весь рост.

— «Упс»? — переспросил он пронзительнее, чем обычно. — И это все, что ты можешь сказать? Упс?

— Чего ты так… — Пиппа развернулась к нему лицом. — Чего ты так нервничаешь?

— А ты — нет? — Он старался говорить тише, но все равно срывался на крик. — Пиппа, речь про серийного убийцу!

— Рави. — Пиппа невольно хихикнула. Тот сердито глянул на нее. — Это было больше шести лет назад. Убийцу КЛ поймали. Он признался в суде. С тех пор сидит в тюрьме. После ареста убийства прекратились. Маньяка больше нет.

— Ладно, предположим. Тогда откуда мертвые голуби? — спросил Рави и дрожащей рукой указал на экран. — А рисунки, Пиппа? То же самое было накануне убийства Джулии Хантер. — Рави встал перед ней на колени и прошипел, тыкая выставленными пальцами ей в лицо. — Три. В тот раз было три фигурки. Джулия стала четвертой жертвой, Пиппа. До нее их было три. А теперь убито пять женщин, и прямо сейчас, твою мать, у тебя на дорожке пять фигурок.

— Слушай, успокойся. — Пиппа поймала его руку и зажала между коленями, чтобы унять дрожь. — О том, что рассказывала сестра Джулии Хантер, не говорилось потом ни в одном подкасте, не писалось ни в одной статье. Видимо, полиция в конце концов решила, что к делу это не относится.

— Но откуда-то рисунки взялись!

— Конечно. Просто речь сейчас не о них. — Заглядывая Рави в глаза, Пиппа вздернула подбородок. — Да, можно провести параллель между тем, что рассказывает Дебора Хантер, и тем, что происходит со мной. Правда, мне никто не звонил.

— Пока не звонил, — перебил Рави, пытаясь высвободить руку.

— Убийца КЛ сидит в тюрьме. Вот, смотри. — Повернувшись к ноутбуку, Пиппа набрала в строке поиска «Убийца КЛ» и нажала «Ввод».

— Ах да, Билли Каррас, так его звали, — сказала она, прокручивая страницу вниз, чтобы показать Рави. — Ему было тридцать лет, когда его арестовали. На допросе в полиции он признался и — видишь? — взял на себя вину за все пять убийств. На суде не пришлось ничего доказывать. Он в тюрьме, будет сидеть до конца жизни.

— Что-то не похож он на фоторобот, — фыркнул Рави, снова кладя руку ей на колени.

— Ну, да… — Пиппа глянула на фотографию Билли Карраса. Сальные темно-каштановые волосы, откинутые с лица, зеленые глаза, почти выпрыгивающие из орбит. — Они редко получаются удачными.

Рави немного успокоился.

Пиппа открыла вторую страницу поиска. Остановилась, прокрутила назад. Что-то показалось ей странным. Дата. Число.

— Что? — спросил Рави. Руки у него опять задрожали.

— Так, ничего… — сказала она, для пущей убедительности качая головой. — Пустяки. Просто… Я раньше не замечала. Последняя жертва, Тара Йейтс, была убита двадцатого апреля две тысячи двенадцатого.

Рави смотрел на нее с тем же лихорадочным блеском, какой наверняка горел в ее собственных глазах. Пиппа видела в его зрачках свой искаженный силуэт. Что ж, кому-то придется произнести это вслух.

— В тот самый вечер, когда убили Энди Белл.

— Странно. — Рави опустил взгляд, и живущая в нем Пиппа исчезла. — Очень странно. Допустим, он в тюрьме, тогда почему с тобой происходит то же самое, что и с Джулией Хантер? И, скорее всего, с остальными жертвами. Не говори, что это просто совпадение: ты и сама в них не веришь.

Рави прав.

— Да, я знаю. Хотя нет. — Пиппа замолчала, негромко хохотнув, сама не понимая, почему смеется. — Вряд ли это простое совпадение. Может, кто-то пытается выставить так, будто на меня охотится маньяк?

— С какой стати?

— Понятия не имею! — Пиппа вдруг ощутила раздражение. — Хотят свести меня с ума. Выставить психопаткой.

Кто бы это ни был, ему даже не надо стараться. Она и без того стоит на самом краю, свесив кончики ботинок. Один толчок в спину — и все. От падения ее отделяет простой вопрос: кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

— Когда того парня, Билли, арестовали, убийства точно прекратились? — спросил Рави.

— Да, — ответила Пиппа. — У него был очень характерный почерк — клейкая лента на голове.

— Пусти-ка, — сказал Рави, отодвигая Пиппу вместе с креслом от стола и убирая ее руки с клавиатуры.

— Эй!

— Просто гляну кое-что.

Он встал на колени перед монитором. Вернул начало страницы, удалил текущий запрос и набрал «Билли Каррас невиновен?».

Пиппа вздохнула, наблюдая, как он крутит колесико мышки.

— Рави, он признался. Убийца КЛ за решеткой, он не прячется в кустах возле моего дома.

В ответ Рави издал хриплый звук: нечто среднее между выдохом и кашлем.

— Нашел страницу в «Фейсбуке»[1].

— Что еще за страница? — Пиппа оттолкнулась от пола пятками, подъезжая к столу.

— Под названием «Билли Каррас невиновен». — Рави нажал на ссылку, и на экране всплыл баннер с фотографией Карраса. Отчего-то здесь он выглядел иначе: симпатичнее и моложе.

— Разумеется, — сказала Пиппа. — В «Фейсбуке» у каждого серийного убийцы найдется своя группа поддержки. Включая Теда Банди[2].

Рави навел курсор на вкладку «О нас» и приложил палец к тачпаду, чтобы открыть ее.

— Вот черт, — сказал он, просматривая страницу. — Группу администрирует его мать. Смотри сама. Мария Каррас.

— Бедная женщина, — прошептала Пиппа.

— «18 мая 2012 года, после девяти часов беспрерывного допроса, мой сын под давлением признался в преступлениях, которых не совершал. Признание выбили из него силой, в нарушение всех правил, — прочитал Рави с экрана. — Следующим утром, немного отдохнув, он отказался от своих показаний, но было уже поздно. Полицейские отдали его под суд».

— Ложное признание? — произнесла Пиппа, глядя в глаза Билли Каррасу, будто обращаясь именно к нему.

Нет, глупости! С экрана на нее смотрел Убийца КЛ, и никак иначе. Потому что в противном случае…

— «Серьезный сбой в нашей системе уголовного правосудия. — Рави перескочил на следующий абзац. — Нужно собрать три тысячи подписей под петицией…» О господи, у нее пока только двадцать девять… «Пытаюсь привлечь внимание проекта „Невиновность“, чтобы обжаловать приговор…»

Он помолчал.

— Смотри, она добавила свой номер телефона в раздел контактной информации. «Пожалуйста, свяжитесь со мной, если у вас есть юридический опыт или знакомые среди журналистов; если вы можете помочь с делом Билли или хотите принять участие в сборе подписей. Внимание: при любой попытке меня разыграть я немедленно сообщу в полицию».

Рави отвернулся от экрана и встретился с Пиппой взглядом.

— Что? — спросила она, прочитав ответ у него на лице. — Конечно, она считает, что его оболгали. Она же мать. Это ничего не доказывает.

— В любом случае есть повод задуматься, — твердо заявил Рави, подтаскивая Пиппу с креслом к себе. — Позвони ей. Поговори. Узнай, почему она так уверена.

Пиппа покачала головой.

— Не хочу ее беспокоить и давать ложную надежду без всякого на то повода. Она и без того натерпелась.

— Именно. — Рави провел рукой по ее бедру. — Как и моя мать, когда думала, что Сэл убил Энди. Чем все закончилось? — спросил он, поглаживая подбородок и делая вид, будто силится вспомнить. — Ах да, непрошенным визитом одной чрезвычайно настойчивой особы по имени Пиппус Максимус.

— То было совсем другое. — Пиппа отвернулась, потому что знала: если будет и дальше на него смотреть, Рави ее уговорит. А она не готова. Не готова, и все.

Потому что если она позвонит бедной матери, то фактически скажет, что у нее есть шанс. Что в тюрьму, возможно, посадили невиновного… А настоящий преступник подстерегает Пиппу возле дома, рисует безголовые фигурки своих предыдущих жертв и призывает стать одной из них. Шестой по счету. К такой игре она не готова. Одно дело — преследователь, совсем другое — серийный убийца.

— Хорошо, — пожал плечами Рави. — Будем сидеть сложа руки, бездельничать и ждать, чем закончится история со сталкером. Никогда не думал, что ты трусишка, но ладно. Проехали.

— Ничего подобного я не говорила. — Пиппа демонстративно закатила глаза.

— Ты только что сказала, что справишься своими силами, — заметил Рави. — Что расследовать преступления — это твоя работа.

Он прав, сказала. Что это ее экзамен. Испытание. Финальный суд. Все так. Тем более дело, каким бы сомнительным оно ни выглядело, обещает стать черно-белым — с преступником и невинной жертвой.

— Знаю, — сдаваясь, тихо вздохнула Пиппа.

Она сразу поняла, что отвертеться не выйдет. Просто было нужно, чтобы Рави произнес это вслух.

— Хорошо. — Он одарил ее улыбкой и сунул в руку телефон. — Тогда расследуй.

Глава пятнадцатая

Пиппа так долго смотрела на цифры, что они отпечатались на сетчатке глаза. 01632 725 288. Цифры звучали ритмичной песенкой, которую она могла повторить не глядя. Крутились в голове всю ночь, пока Пиппа тщетно пыталась уснуть. У нее оставалось всего четыре таблетки.

Большой палец снова завис над зеленой кнопкой вызова. Вчера они с Рави звонили пять раз; в трубке раздавались гудки, но автоответчик не включался. Номер оказался городским, и Марии Каррас, видимо, не было дома. Рави предположил, что, возможно, она навещает сына. Пиппа обещала позвонить еще раз утром, однако теперь нервно тянула время. Как только она нажмет кнопку, а Мария возьмет трубку на другом конце линии, пути назад уже не будет. Не получится сделать вид, что ничего не происходит.

Однако мысль про убийцу слишком глубоко засела у нее в голове, рядом с мертвыми глазами Стэнли и пистолетом Чарли. Даже сейчас, щелкая шариковой ручкой, Пиппа отчетливо слышала знакомые звуки: КЛ, КЛ, КЛ. И все же продолжала щелкать.

Под рукой лежал блокнот, открытый на чистой странице. Вверху был нацарапан номер Марии Каррас. Деваться некуда. Пиппа нажала кнопку вызова и включила громкую связь. Раздались гудки; пронзительный писк, как и вчера, прокатился по позвоночнику. Потом вдруг в трубке щелкнуло.

— Алло? Дом Каррасов, — прозвучал тихий голос с греческим акцентом.

— Э-э… Здравствуйте. — Пиппа опомнилась и кашлянула, прочищая горло. — Я могу поговорить с Марией Каррас?

— Я слушаю, — ответили ей, и Пиппа представила себе женщину на другом конце линии: с тяжелым взглядом и грустной улыбкой. — Чем могу помочь?

— Здравствуйте, Мария, — сказала она, нервно теребя ручку. КЛ, КЛ, КЛ. — Извините, что беспокою вас в выходной день. Меня зовут Пиппа Фитц-Амоби, и я…

— О господи! — перебила ее Мария. — Вы наконец-то получили мое сообщение?

Пиппа запнулась и хмуро сдвинула брови. Какое еще сообщение?

— Э-э… хм… Сообщение?

— Да, электронное письмо, которое я отправила через форму на вашем веб-сайте еще в апреле. Я пыталась написать в «Твиттере», но не разобралась в нем до конца и не поняла, куда надо нажимать. И все-таки вы получили, да? — спросила женщина, невольно повышая голос.

Пиппа не получала никаких писем. Она задумалась на секунду, но решила подыграть.

— Д-да, — сказала она. — Спасибо, что связались со мной. Простите, что так долго не отвечала.

— О, ничего страшного! — воскликнула Мария. В трубке раздались шорохи — видимо, она переложила ее в другую руку. — Вы, должно быть, очень заняты. Ужасно рада, что вы нашли время позвонить. Я не знала, будете ли вы продолжать свой подкаст, но все равно решила написать: вдруг вы ищете новое дело для расследования. Вы очень умная девушка, ваши родители наверняка вами гордятся. Уверена, что с вашей помощью нам удастся привлечь средства массовой информации. Да и вам эта история будет полезна. Ваш подкаст очень популярен, даже мой парикмахер его слушает. Я уже упоминала в письме, что мы пытаемся уговорить проект «Невиновность» помочь нам с Билли…

Мария сделала паузу, чтобы перевести дух, и Пиппа решила вставить слово.

— Мария, будем говорить откровенно: этот звонок вовсе не означает, что я обязательно расскажу про вашего сына в подкасте. Прежде чем определиться с сюжетом, мне надо предварительно собрать информацию.

— Да, разумеется, я понимаю, — ответила Мария, и Пиппа даже через телефон ощутила тепло в ее голосе. — Вдобавок вы наверняка думаете, что мой сын — Убийца КЛ, Душитель из Слау или как еще его называют… Все так думают, поэтому я вас не виню.

Пиппа снова откашлялась, чтобы выиграть время. Она, конечно, надеялась, что Билли Каррас и впрямь виновен, — исходя из собственных интересов, — но вслух, разумеется, сказать этого не могла.

— Ну, я еще не вникла в подробности дела. Я знаю, что ваш сын сознался в пяти убийствах, а потом признал себя виновным в суде. Для начала это не самая удобная позиция…

— Признание было ложным, — фыркнула Мария. — Он оговорил себя под давлением полицейских, которые вели допрос.

— Тогда почему ваш сын не забрал показания и не потребовал провести следствие? У вас есть какие-нибудь убедительные аргументы и весомые доказательства того, что он и впрямь невиновен?

— Разумеется, милая, — заявила Мария. — Могу даже сказать по секрету. Я тоже поначалу думала, что Билли виновен. Надеялась, он признается хоть мне, но он постоянно твердил: «Мама, я этого не делал, клянусь». Постоянно. Я стала разбираться и вот тогда-то поняла, что он говорит правду. Он не виноват. Вы и сами поймете, если увидите протокол допроса. О, погодите-ка, я вам его отправлю. — В трубке снова раздалось шуршание. — Я собрала копии еще много лет назад. Благодаря этому… как его называют? Закону о свободе информации. У меня есть все протоколы, в том числе признания. Стенограмма больше ста страниц. Его допрашивали девять часов подряд! Он устал, измучился… Давайте сделаем так: я просмотрю стенограмму, выделю самые важные места и отправлю вам. Я умею обращаться со сканером. Правда, надо вспомнить, как его включать, но, думаю, к завтрашнему дню управлюсь.

— Да, пожалуйста, — сказала Пиппа, делая в блокноте пометку. — Если получится, было бы здорово. Спешить некуда.

Хотя на самом деле времени оставалось не так много. Пять безголовых человечков с обмотанными скотчем лицами уже карабкались к ней в спальню, чтобы сделать ее шестой. Скоро наступит развязка.

Если, конечно, ее не пытаются запугать.

— Хорошо, — согласилась Мария. — Вы поймете, о чем я говорю. Там есть все ответы. Билли ничего не знал. Полицейские утверждали, что против него гора улик, что якобы есть даже свидетель, который видел его в момент убийства, но это вранье. Билли совсем запутался, бедняжка. Он, конечно, мой сын, но, как говорится, звезд с неба не хватает. В то время он еще и выпивал частенько. Вот полиция его и убедила, что он убивал пьяным, поэтому ничего не помнит. Думаю, Билли в какой-то момент и сам поверил. Потом немного поспал и, конечно же, сразу отказался от своих слов. Вы в курсе, что вину берут на себя гораздо чаще, чем принято считать? Из трехсот шестидесяти пяти человек, которых проект «Невиновность» помог оправдать за последние десять лет, больше четверти подписывали признание!

Мария озвучила цифры, не задумываясь, и Пиппа только сейчас поняла, что в этом заключается смысл ее жизни. Каждый ее вдох, каждая мысль посвящены сыну, который носит чужие имена: Убийца КЛ, Душитель из Слау, чудовище. Пиппе стало жаль эту женщину… хотя и не настолько, чтобы пожелать ей удачи. Пусть лучше она ошибается.

— Такой статистики я не знала. Было бы очень интересно взглянуть на показания Билли. Однако, Мария, если он наутро отказался от своих слов, почему признал себя виновным в суде?

— Из-за адвоката. — В мягком голосе Марии зазвучали железные нотки. — У меня не хватило денег нанять нормального юриста. Надо было постараться и наскрести. Теперь я очень жалею. — Мария помолчала. Ее дыхание хрипами вырывалось из динамика. — Этот человек заявил, что раз Билли признался и его показания записаны на пленку, то нет смысла доказывать обратное. Он проиграет. У полицейских якобы есть и другие улики, но самое главное — признание. Присяжные поверят не ему, а протоколу. Что ж, в этом адвокат не ошибся; говорят, что признание — самое надежное доказательство вины.

— Понятно, — пробормотала Пиппа.

— Надо было рискнуть, — продолжала Мария. — Кто знает, какие еще улики всплыли бы на суде. Вдруг его оправдали бы? Например, на второй жертве, Мелиссе Денни, нашли отпечаток пальца, не совпадающий с отпечатками Билли; следователи так и не выяснили, чей он. И… — Она помолчала. — В ночь, когда убили Бетани Ингем, третью жертву, Билли, кажется, был со мной. Я почти уверена, что в тот вечер он пришел ко мне. Был очень пьяный. Не мог и двух слов связать. Я отправила его спать в детскую комнату и забрала ключи, чтобы он не вздумал сесть за руль. Правда, доказательств у меня нет, хотя я искала везде, где только можно. Ни телефонных звонков, ни записей с камер видеонаблюдения на дорогах… Мне все равно следовало дать показания в суде. Как Билли мог убить Бетани, если он был дома со мной? — Мария выдохнула. — Однако адвокат сказал Билли, что, если он признает себя виновным, судья разрешит ему отбывать наказание в тюрьме рядом с домом и мне будет легче его навещать. Чего, разумеется, не случилось. Билли потерял всякую надежду, поэтому взял на себя вину. Он смирился еще до начала суда.

Пока Мария рассказывала, Пиппа судорожно писала в блокноте; строчки получались кривыми и наезжали друг на друга. Она вдруг поняла, что Мария молчит в ожидании реакции.

— Простите, — сказала Пиппа. — Значит, помимо признания у полиции были и другие улики, подтверждающие вину Билли?

— Да, были, — ответила Мария, и Пиппа услышала в трубке шуршание, как будто там листали бумаги. — Самое главное, что это Билли нашел Тару Йейтс, последнюю жертву.

— Он нашел тело?

Пиппа смутно припомнила, что об этом говорилось в одном из подкастов, причем как о совершенно неожиданном повороте сюжета.

— Да. Нашел. Со связанными руками и ногами, с обмотанной головой. Даже представить не могу, до чего жуткое зрелище… Он был на работе — там ее и нашел. Билли работал в клининговой компании: стриг газоны, подрезал кусты, убирал мусор. Ранним утром Билли отправился в один из домов, которые они обслуживали. Косил траву. Заметил среди деревьев на краю участка тело. — Мария откашлялась. — Сразу бросился к ней. Думал, вдруг она еще живая, понимаете? Зря он подошел, нужно было сразу вызывать полицию. Билли не сообразил…

Мария замолчала.

— Что он сделал? — уточнила Пиппа.

— Попытался ей помочь, — вздохнула Мария. — Подумал, что из-за скотча она не может дышать, и начал его снимать. Трогал ее голыми руками. Потом понял, что она не дышит, и решил сделать искусственное дыхание. Но у него ничего не вышло, он не умел. — Мария кашлянула. — Понял, что надо звать на помощь, побежал к дому, велел звонить в полицию. Забыл про свой мобильник. Наверное, он был в шоке, да? Даже не представляю, что чувствует человек, который увидел такое…

Пиппа хорошо представляла, однако объяснить не взялась бы.

— И вот результат. Его ДНК, пот, слюна оказались на Таре. Отпечатки пальцев тоже. Бедный мой мальчик… — тихо добавила Мария.

— В полиции должны были понимать, что это из-за того, что он нашел девушку и пытался ее спасти. Поэтому он и оставил следы.

— Возможно, так и думали изначально. Но, знаете, я за последние годы много узнала про серийных убийц. Можно сказать, стала своего рода экспертом. Преступники вроде него — я про Убийцу КЛ — часто вмешиваются в ход расследования. Звонят со всякими советами, предлагают помощь, участвуют в поисковых отрядах, даже пытаются выведать подробности, чтобы понять, нет ли подозрений в их адрес. В конце концов полицейские решили, что Билли просто сделал вид, будто обнаружил тело: захотел вмешаться в ход расследования и притвориться полезным. Или прикрыть себя на тот случай, если вдруг оставил на ней ДНК. — Мария вздохнула. — Теперь видите, как в этой истории все запутано?

С неприятным холодком в животе Пиппа поймала себя на том, что кивает. Стоп! Она не хочет, чтобы это было правдой, потому что если Билли и впрямь невиновен, тогда… Вот черт!

К счастью, Мария продолжала рассказ, и Пиппе не пришлось слушать голосок в своем сознании.

— Может, само по себе это и не имело особого значения, однако нашлись и другие улики, которые связывали Билли с происходящим. Он знал одну из жертв — Бетани Ингем, третью по счету: она была его начальницей. Билли расстроился, узнав о ее смерти, он считал ее очень милой. Еще была самая первая жертва, Филиппа Брокфилд, — ее нашли на поле для гольфа в Биконсфилде. Этот участок тоже обслуживала компания Билли. Его фургон видели в тех краях утром, когда обнаружили тело, хотя, разумеется, он просто ехал на работу. И клейкая лента… Такую выдавали им на складе.

Пиппа практически ощущала, как в голове вспыхивают искры, и вопросы стремительно наслаиваются друг на друга. Мир вокруг замер, а разум работал с удвоенной скоростью. Один из вопросов вырвался сам собой:

— То есть все улики, свидетельствующие против Билли, так или иначе связаны с его работой? А как называется компания?

Спросить об этом — все равно что признать неизбежное. Допустить вероятность, что она разговаривает вовсе не с матерью серийного убийцы.

— Да, похоже, все ниточки ведут именно к ней. — Мария заговорила торопливее и громче. — Компания называется «Грин Син лимитед».

— Ясно, спасибо, — ответила Пиппа, записывая название внизу страницы. Ужасно знакомое название… С чего бы? Впрочем, если компания местная, она могла видеть логотип на фургоне.

— И долго Билли там работал? — спросила Пиппа, проводя пальцем по тачпаду ноутбука. Экран снова ожил. Она набрала «Грин Син лимитед Бакингемшир» и нажала «Ввод».

— С две тысячи седьмого года.

Первый же результат вел на веб-сайт компании. Да, Пиппа действительно узнала логотип с конусообразным деревом. Этот образ будто отпечатался у нее в мозгу. Откуда? На сайте мелькало слайд-шоу из фотографий, где рассказывалось о специалистах компании и предоставляемых ими услугах. Внизу страницы была ссылка на другой сайт: филиал «Клин Син лимитед», который предлагал услуги по уборке офисов, жилых домов и прочих зданий.

— Алло? — тихо спросила Мария, нарушая молчание.

Пиппа уже и забыла, что та на линии.

— Простите, — пробормотала она, почесывая бровь. — Мне почему-то знакомо название компании. Не могу понять откуда.

Пиппа нажала кнопку «Наша команда».

— О, я догадываюсь почему, — сказала Мария. — Потому что…

Но страница уже загрузилась, и ответ появился на экране прежде, чем Мария его озвучила. В центре возникла фотография улыбающегося мужчины в костюме — генерального директора и владельца «Грин Син энд Клин Син лимитед».

Джейсон Белл.

— Это компания Джейсона Белла, — на выдохе вырвалось у Пиппы, и еще один кусочек мозаики встал на место.

Так и есть. Все сходится.

— Да, дорогая, — тихо подтвердила Мария. — Отец Энди Белл, а про нее, разумеется, ты все знаешь. Я слушала твой подкаст. Бедный мистер Белл и сам в те дни натерпелся.

«Именно», — подумала Пиппа. Энди Белл умерла в ту же ночь, что и Тара Йейтс. А теперь вновь восстала из мертвых.

Билли Каррас работал в компании Джейсона Белла, и все улики, свидетельствующие против него, так или иначе связаны с его работой.

Если бы Пиппа была готова признаться себе здесь и сейчас, что есть хотя бы малейшая вероятность, будто Билли Каррас невиновен, то расследование стоило бы начать именно с «Грин Син лимитед». Не будь всего прочего: мертвых голубей и рисунков на ее пороге, — Пиппа пошла бы в компанию. Однако на сей раз первый шаг казался намного труднее обычного.

— Мария, еще один вопрос, последний. После ареста Билли убийства прекратились. Как вы это объясните?

— Я уже говорила, что узнала о серийных убийцах очень многое. Есть один момент, который простые люди зачастую не способны понять: порой серийные убийцы останавливаются. Они стареют, или у них в жизни происходят события, которые отнимают всякое желание или возможность продолжать. Например, женятся или заводят ребенка. Или, может, убийца после ареста Билли понял, что надо уйти в тень.

Пиппа перестала щелкать ручкой. Мысли разбегались.

— Мария, большое спасибо, что нашли время со мной поговорить. Все это было очень…

Не вздумай сказать «занимательно» и тем более «полезно».

— Неожиданно, — подытожила она.

— О, дорогая, спасибо, что это вы нашли время, — вздохнула Мария. — Мне давно не с кем поговорить, никто меня не слушает. Даже если вы не возьметесь — я пойму. Знаете, как трудно обжаловать приговор, который уже вынесен? Практически безнадежно. Но Билли обрадуется, когда узнает, что вы заинтересовались его делом. Я обязательно отсканирую стенограмму допроса, чтобы вы и сами ее прочитали!

Пиппа сомневалась, что стоит ее читать. Ей хотелось зажмуриться и сделать вид, будто ничего не происходит. Пожелать, чтобы все немедленно прекратилось. Исчезло.

— Завтра пришлю, — твердо сказала Мария. — Обещаю. Выслать на ваш адрес в описании подкаста?

— Д-да, давайте туда, спасибо, — выдавила Пиппа. — Я постараюсь ответить.

— Спасибо вам, милая, — произнесла Мария.

Пиппе показалось, будто ее собеседница заметно воспряла духом.

Она нажала большим пальцем красную кнопку на телефоне, и в ушах зазвенела тишина.

Возможно…

Если допустить вероятность…

Тогда надо начинать с «Грин Син лимитед».

«А закончится все, — перебил голосок в ее сознании, — твоей смертью».

Она станет шестой жертвой Убийцы КЛ.

Пиппа пыталась спорить с голосом. Не думать о возможном финале — только о следующем шаге. Жить одним днем.

Знать бы, сколько их осталось?..

«Заткнись», — велела она себе. Шаг первый: «Грин Син лимитед». Эти слова эхом звучали в голове, сливаясь с щелканьем ручки: КЛ, КЛ, КЛ.

Тогда она поняла, что Джейсон Белл — не единственный ее знакомый, кто связан с компанией. Есть еще один человек: Дэниел да Сильва. Прежде чем стать полицейским, он несколько лет работал на Джейсона Белла. Возможно, даже общался с Билли Каррасом.

Дело, которое вчера казалось далеким, старым и чужим, подкрадывалось к ней все ближе и ближе, совсем как меловые человечки, карабкавшиеся по стене. Шаг за шагом — словно возвращая ее к Энди Белл и тому, с чего все началось.

Неожиданно раздалось пронзительное жужжание.

Пиппа вздрогнула.

На столе вибрировал телефон — входящий вызов.

Пиппа глянула на экран. Номер не определился.

— Алло? — произнесла она в трубку.

Ответа не последовало. Ни звука, ни голоса, только шорох.

— Алло? — повторила Пиппа.

Прислушалась.

Там что, чье-то дыхание? Или эхо ее собственного?

— Мария? — на всякий случай спросила она. — Это вы?

Тишина.

Спам?

Пиппа прислушалась. Закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Оно было там — тихое, едва разборчивое. Чужое дыхание.

Ее что, не слышат?

— Кара? Кара, честное слово, если ты думаешь, что это смешно…

В трубке раздались гудки.

Пиппа опустила телефон и уставилась на экран так, словно могла найти в нем ответы. В голове зазвучал чужой голос: с ней заговорила Дебора Хантер; она рассказывала об убитой сестре. В частности, о загадочных звонках.

Сердце Пиппы вздрогнуло, и пистолет в груди снова выстрелил. Возможно, убийца — это Билли Каррас. А возможно, нет. И если Билли не маньяк, то правила игры опять изменились. Начался последний раунд. Затикал таймер.

Оставалась неделя.

Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

Глава шестнадцатая

Город спал, в отличие от Пиппы. И еще одного человека.

На телефон пришло уведомление. Через веб-сайт отправили новое сообщение.

В «Твиттере» — тоже.

Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

Глава семнадцатая

С организмом творилось неладное. Кровь бурлила и пенилась, толчками протекая сквозь сердце. Видимо, зря Пиппа выпила две чашки кофе подряд. Но Кара сказала, что она выглядит чересчур усталой. Теперь у Пиппы тряслись руки. Она шла из кафе в сторону Черч-стрит, двигаясь на автопилоте, потому что всю ночь не сомкнула глаз. Совсем. Даже несмотря на двойную дозу опиатов. Целая таблетка была потрачена впустую: эффект после стенограммы допроса Билли Карраса оказался сильнее. Пиппа прочитала ее несчетное количество раз, мысленно озвучивая голоса, как в пьесе, а паузы заполняя помехами от магнитофона. Билли в ее голове говорил совсем не как убийца. Скорее испуганно и растерянно.

В каждой тени ей чудился облик мужчины, следящего за тем, как она ежится под одеялом. В каждом мигающем индикаторе: и в светодиодах на принтере, и в лампочках на блютус-колонках — виделась пара глаз, глядящих из темноты. Когда в полтретьего ночи пришло новое сообщение, стало еще хуже: мир сузился до пределов комнаты, полной крадущихся теней.

Пиппа лежала, уставившись в черный потолок. Если быть до конца с собой честной, вряд ли то, что написано в стенограмме, можно назвать признанием. Да, с губ Билли слетели роковые слова. Да, он сказал: «Это я убил тех женщин», однако контекст кардинально меняет содержание. Все предыдущие и последующие реплики начисто лишили эти слова смысла.

Мария не преувеличивала: признание действительно выбили силой. Следователь загнал Билли в угол, задавая одни и те же вопросы и намеренно уличая его во лжи. Никто не видел Билли той ночью, это было враньем. Однако он поверил, поверил словам выдуманного человека, а не собственной памяти. Старший инспектор Нолан сам сообщил ему все подробности убийств. Билли даже не знал, каким способом расправлялся с якобы своими жертвами.

Конечно, оставалась вероятность, что все это — не более чем притворство. Хитроумная уловка убийцы-манипулятора. Пиппа успокаивала себя этой мыслью, однако стоило допустить и другую возможность: что Билли Каррас невиновен. Теперь, когда Пиппа прочитала протокол допроса, именно эта версия обретала вес.

Уже не возможно, а вполне вероятно.

Скорее всего.

Должно быть, с Пиппой и впрямь происходили странности, потому что помимо прочего она чувствовала облегчение. Нет, скорее возбуждение. Кожу кололо, мир вокруг терял четкость. Вот он, ее настоящий наркотик — тугой запутанный узел, который предстоит развязать.

Но есть и обратная сторона правды: если Билли Каррас невиновен, то Убийца КЛ все еще на свободе. Здесь, рядом. Он вернулся. У Пиппы оставалась всего неделя.

Итак, нужно найти его первой. Выяснить, кто ее преследует, и неважно, убийца это или подражатель.

Все ниточки вели в «Грин Син лимитед», значит, оттуда Пиппа и начнет. Уже начала. Прошлой ночью, когда часы на столе показали четыре утра, она зарылась в свои старые записи, разыскивая нужный документ. Тот самый, мысль о котором невольно зудела в мозгу, напоминая о его существовании, о том, как он важен касательно любого вопроса, имевшего отношение к компании Джейсона Белла.

Документ лежал в разделе «Мои документы», в папке под названием «Школьная работа» вперемешку с другими заданиями по разным дисциплинам.

Выпускной квалификационный проект.

Пиппа щелкнула по нему, открывая ряды текстовых документов и аудиофайлов, которые создала год назад. Картинки и фотографии: странички ежедневника Энди Белл, раскрытые у нее на столе, карта Литтл-Килтона с комментариями, на которой Пиппа отразила последние перемещения Энди.

Она пролистывала файлы, пока не нашла нужный. Зуд в голове усилился.

Журнал расследования — Запись 20 (Запись разговора с Джесс Уокер).

Вот оно, искомое. Пиппа перечитала текст, и сердце подпрыгнуло, когда она осознала его смысл. Как странно: давнишняя бесполезная деталь однажды вдруг может оказаться принципиально важной. Будто все было предопределено с самого начала.

Центральный офис «Грин Син энд Клин Син лимитед» располагался в промышленной зоне Нотти-Грина, в двадцати минутах езды от Литтл-Килтона. Пиппа даже заглянула в те места через «Гугл-панорамы», виртуально прогулявшись взад-вперед по тамошним улочкам. Комплекс находился рядом с проселочной дорогой в окружении деревьев. С проезжей части мало что можно было разглядеть, кроме пары зданий промышленного типа и фургонов за высоким металлическим забором, выкрашенным в зеленый травянистый цвет. На центральных воротах висела вывеска с красочными логотипами обеих компаний. Пиппа побродила там немного, словно призрак, затерявшийся во времени. Правда, без особого толку — там нужных ответов не найти. Их можно достать только в одном месте. Причем не в Нотти-Грине, а здесь, в Литтл-Килтоне.

Именно здесь. Пиппа подняла голову и поняла, что почти прибыла на место. Навстречу шла знакомая женщина: Дон Белл, мать Энди и Бекки. Должно быть, она только что вышла из дома: на локте у нее болталась пустая сумка от «Сейнсбери». Темно-русые волосы были убраны с лица, а руки прятались в рукавах большого свитера. Дон выглядела уставшей. Наверное, этот город высасывает из людей все силы.

Их пути должны были пересечься. Пиппа улыбнулась и опустила голову, не зная, здороваться ей или нет и стоит ли говорить о том, что она направляется к ее мужу. Губы у Дон дрогнули, но она не остановилась, а глянула в небо и затеребила золотую цепочку на шее, вертя в пальцах круглый кулон, блеснувший в утреннем свете. Они молча прошли мимо друг друга. Сделав пару шагов, Пиппа обернулась, Дон тоже, и их взгляды встретились.

Впрочем, Пиппа тут же забыла про Дон, потому что добралась до места назначения. Она окинула взглядом изогнутые линии крыши с тремя дымоходными трубами, старые кирпичи с крапинками, покрытые плющом, и хромированный колокольчик рядом с входной дверью.

Дом Беллов.

Затаив дыхание, Пиппа перешла дорогу и покосилась на зеленый внедорожник, припаркованный рядом с красной малолитражкой. Значит, Джейсон дома, он не успел уехать на работу. Внизу живота поселилось странное чувство, сверхъестественное и потустороннее, будто Пиппа неким образом переместилась на год назад и все вернулось к своему началу. Судьба вновь привела ее в дом Беллов, потому что только у одного человека были нужные ответы.

Она постучала костяшками пальцев.

За матовым стеклом появился размытый силуэт, загремела цепочка, и дверь распахнулась. На пороге, застегивая верхнюю пуговицу рубашки и разглаживая складки, стоял Джейсон Белл.

— Здравствуйте, Джейсон! — радостно сказала Пиппа, растянув губы в резиновой улыбке. — Простите, что тревожу вас в столь ранний час.

Джейсон моргнул, изумленно уставившись на незваную гостью.

— Э-э… Извини, что тебе нужно? — спросил он, прислоняясь плечом к косяку и опуская взгляд, чтобы застегнуть пуговицы на манжетах.

— Я знаю, вы торопитесь на работу, — нервно, дрожащим голосом начала Пиппа. Она сплела перед собой руки — зря, потому что они тут же взмокли, и ей пришлось проверить, нет ли на них крови. — Я… э-э… просто хотела задать пару вопросов про вашу компанию, «Грин Син».

Джейсон провел языком по зубам. Пиппа заметила, как натянулась кожа на верхней губе.

— Что за вопросы? — уточнил он, прищурившись.

— Про кое-кого из ваших бывших сотрудников. — Она сглотнула. — В частности, про Билли Карраса.

Джейсон ошеломленно тряхнул головой, кадык под воротником дернулся.

— Ты про Убийцу КЛ? — спросил он. — Это твой новый проект, да? Очередная попытка привлечь внимание?

— Можно и так сказать, — с фальшивой улыбкой ответила Пиппа.

— Естественно, никаких комментариев я давать не стану, — отрезал Джейсон. Складки в уголках его губ проступили еще глубже. — Я слишком много сил потратил на то, чтобы компания не ассоциировалась с Билли Каррасом.

— Тем не менее связь очевидна, — возразила Пиппа. — По официальной версии клейкую ленту и синюю веревку он взял именно на работе.

— Послушай, — начал Джейсон, поднимая руку, но Пиппа перебила его, прежде чем он успел выставить ее прочь.

— В прошлом году я разговаривала с одной из школьных подруг Бекки, Джесс Уокер, и та рассказала, что двадцатого апреля две тысячи двенадцатого года — в ту самую ночь, когда пропала Энди, — вы с Дон были на званом ужине. В какой-то момент вам пришлось уехать, потому что в «Грин Син» сработала сигнализация. Видимо, вам пришло оповещение на телефон.

Джейсон напрягся.

— Это было в ту самую ночь, когда умерла пятая, последняя жертва Убийцы КЛ, Тара Йейтс, — выпалила Пиппа. — Как я понимаю, произошло следующее: убийца залез на склад, чтобы пополнить запасы, и случайно включил сигнализацию. Вы узнали, кто это был? Может, видели кого-то, когда приезжали проверить и отключить тревогу? У вас же есть камеры.

— Я никого не… — Джейсон замолчал. На мгновение глянул в небо, а когда снова посмотрел на Пиппу, переменился в лице: вокруг глаз залегли сердитые складки. Он покачал головой и буквально выплюнул: — Послушай, хватит! Не знаю, кем ты себя возомнила, но твое поведение выходит за все рамки. Тебе не кажется, что ты слишком активно лезешь в чужую жизнь? В мою жизнь? — Он хлопнул себя ладонью по груди, сминая рубашку. — Я потерял обеих дочерей. Вокруг опять снуют журналисты, подстерегают меня возле дома, пытаются получить комментарий для своих статей. От меня ушла вторая жена. Я снова в этом городе, в этом доме. И все — по твоей милости.

— Джейсон, я…

— Больше никогда ко мне не подходи, — отрезал он, хватаясь за край двери с такой силой, что побелели костяшки. — И к моим родным тоже. Не смей!

— Но…

Джейсон закрыл дверь. Аккуратно, не хлопая, не сводя с Пиппы взгляда, пока их не разделило дверное полотно. Замок щелкнул, однако Джейсон никуда не ушел. Пиппа видела силуэт сквозь матовое стекло. Даже чувствовала, как горят у Джейсона глаза, хоть и не могла больше их видеть. Он упорно стоял на месте.

Наверное, хочет, чтобы она ушла первой. Так Пиппа и сделала: поправила на плечах рюкзак и зашагала по дорожке.

Возможно, она переоценила свои силы и зря взяла с собой диктофон, ноутбук и наушники. Стоило ожидать такой реакции, учитывая недавние слова Хокинса. Джейсон ни в чем не виноват: она многих в этом городе раздражает. Но ей так нужны ответы… Надо выяснить, кто включил сигнализацию в компании «Грин Син лимитед» той ночью. Билли или кто-то другой?

Сердце в груди билось часто, словно таймер, отсчитывающий последние минуты.

На полпути Пиппа обернулась и посмотрела на дом Беллов. Джейсон застыл в дверях. Намерен удостовериться, что она и впрямь уходит?

Пиппа завернула за угол и вышла на центральную улицу. Телефон в кармане завибрировал. Кто звонит — Рави? Он в это время должен ехать в поезде. Пиппа сунула руку в джинсы и вытащила гудящий телефон.

Номер не определен.

Она остановилась, глядя на экран. Опять. Что делать? Ладно, есть всего два варианта: красная кнопка или зеленая.

Она нажала зеленую и поднесла телефон к уху.

В трубке молчали.

— Алло? — резко, с надрывом, проговорила Пиппа. — Кто это?

Тишина.

— КЛ? — произнесла она, глядя через дорогу на детей в такой же синей форме, как у Джоша. — Это Убийца КЛ?

Странные шорохи. То ли машина проехала мимо, то ли кто-то дышал ей на ухо.

— Скажешь, кто ты? — спросила Пиппа, боясь, что выронит трубку: руки внезапно стали скользкими от крови Стэнли. — Чего ты от меня хочешь?

Она вышла на дорогу, затаив дыхание, чтобы услышать ответ.

— Мы знакомы? Я тебя знаю?

В трубке раздались шорохи, потом гудки. В ухе громко запищало; с каждым новым гудком сердце подпрыгивало. Звонок оборвался.

Пиппа опустила телефон и уставилась на экран, стоя в двух шагах от тротуара. Мир вокруг расплывался, исчезал.

Теперь ясно. Он следит за ней.

Все очень серьезно.

Пиппа слишком поздно услышала рев двигателя. За спиной завизжали шины.

Не оборачиваясь, она поняла, что происходит, и за оставшиеся полсекунды, под влиянием инстинкта, успела сделать шаг в сторону и прыгнуть на тротуар.

По ушам и костям ударил визг: машина промчалась мимо. Нога подвернулась, и Пиппа упала. Стукнулась коленом и локтем, телефон выскользнул из пальцев и грохнулся на асфальт.

Визг сменился рычанием; машина свернула направо и исчезла за углом, прежде чем Пиппа успела поднять голову.

— Господи, Пиппа! — раздался звонкий голос где-то рядом.

Она моргнула.

На руках была кровь.

Настоящая — сочилась из ссадин на ладони.

Пиппа привстала, убирая ноги с проезжей части. Рядом раздались шаги.

— Господи…

Из ниоткуда появилась рука.

Пиппа подняла голову.

Лейла Мид. Нет, не Лейла. Над ней стояла Стелла Чапман, Стелла из ее школы, и испуганно таращила миндалевидные глаза.

— Ты как? — спросила она, когда Пиппа взяла протянутую руку и позволила поднять себя на ноги.

— Все хорошо, спасибо, — сказала Пиппа, вытирая кровь о свои джинсы. На этот раз там остались пятна.

— Урод, совсем по сторонам не смотрит! — истерично воскликнула Стелла, наклоняясь за упавшим телефоном. — Ты же на переходе была, в конце концов!

Она вложила телефон Пиппе в руки. Как ни странно, тот уцелел.

— Гнал не меньше девяноста. — Стелла говорила слишком быстро, Пиппа за ней не поспевала. — Еще и на центральной улице! Понакупили спорткаров, хозяева жизни! — Она нервно запустила руку в длинные каштановые волосы. — Чуть тебя не сбил.

Пиппа все еще слышала рев шин. Может, она приложилась об асфальт головой?

— …так несся, что я даже номер не разглядела. Заметила только, что машина белая. Пиппа, ты как? Живая? Не ушиблась? Может, позвонить кому-то? Рави, например?

Пиппа покачала головой, и звон в ушах стих. В конце концов оказалось, что он ей чудился.

— Нет, все в порядке. Жить буду. Правда. Спасибо, Стелла.

Но когда она посмотрела на Стеллу, та вдруг изменилась. Стала совсем другим человеком. Лейлой Мид. Очень похожей на Стеллу внешне, но каштановые волосы окрасились в пепельно-серый цвет. А когда девушка заговорила, изо рта у нее вырвался голос Чарли Грина:

— Как дела? Давно не виделись.

Пиппа чуть не рассказала Чарли про пистолет, который засел у нее груди, чуть не показала ему кровь на своих руках. Хотелось плакать, умолять его о помощи: пусть объяснит, что с ней происходит. Пусть вернется и покажет, как жить дальше. Пусть скажет, спокойно и размеренно, что, возможно, она проиграет эту битву, поскольку готова сдаться.

Человек перед ней задавал разные вопросы, расспрашивал про университет, Пиппа машинально отвечала, и они стояли посреди улицы, небрежно разговаривая о будущем, которого у нее, вероятно, не будет. Перед ней был не Чарли и не Лейла Мид. Рядом была Стелла. Всего лишь Стелла.

Но смотреть на нее Пиппа не могла.

Глава восемнадцатая

— Опять?

Рави замер, словно время вдруг остановилось и он прирос ногами к полу. Казалось, малейшее движение в любом направлении — хоть вперед, хоть назад — и он получит подтверждение тому, чего не желает слышать, а если он перестанет двигаться, ничего страшного не произойдет.

Рави только что зашел в комнату, и Пиппа встретила его словами: «Не переживай, но мне опять звонили». Ей не хотелось его беспокоить, и все же она еле вытерпела: тайна копошилась под кожей, ища выход.

— Да, утром, — сказала Пиппа, глядя, как друг меняется в лице: брови полезли на лоб и поднялись над очками, которые он снова надел. — И опять молчание. Только дышали в трубку.

— Почему ты не сообщила? — Рави шагнул вперед. — И что у тебя с рукой?

— Теперь говорю. — Она провела пальцами по его запястью. — С рукой ничего страшного. Чуть не попала под машину, когда переходила дорогу. Все нормально, просто оцарапалась. Послушай, этот звонок даже к лучшему, потому что…

— К лучшему? Что хорошего в том, чтобы получать звонки от серийного убийцы? Да, просто здорово! Супер! — Рави театрально утер пот со лба.

— Успокойся! — Пиппа закатила глаза. Какой он все-таки позер. — К лучшему, потому что я кое-что придумала. Я скачала одно приложение… — Пиппа повернула телефон, показывая Рави экран. — Называется «Ловушка для звонков». Вот что оно делает после активации, за которую, кстати, пришлось заплатить четыреста пятьдесят фунтов. Когда звонят с заблокированного номера, оно его определяет. — Пиппа улыбнулась и ухватила пальцем ремень Рави. — Надо было установить его сразу после первого звонка. Но я тогда думала, что ошиблись номером. Ничего страшного, теперь буду готова. Пусть только позвонит!

Пиппа и сама понимала, что говорит чересчур радостно.

Рави кивнул и немного опустил брови.

— Каких только приложений не бывает… Ой, обалдеть, я повторяю слова отца.

— Давай покажу, как оно работает. Позвони мне, только сперва набери сто сорок один, чтобы спрятать номер.

— Хорошо.

Рави вытащил телефон, ожили чуткие пальцы. В груди у Пиппы зашевелилось странное чувство. Под кожей медленно, неспешно разливалось тепло. Было приятно знать, что он помнит ее номер наизусть. Что они и впрямь команда.

Рави обязательно будет искать ее, когда она исчезнет. И, наверное, найдет.

Ощущение пропало, когда телефон в руках зажужжал. Номер не определился. Пиппа подняла его, показывая экран Рави.

— Итак, я дважды нажимаю эту кнопку, чтобы сбросить вызов… — Она продемонстрировала свои действия, а через секунду поступил еще один звонок. На сей раз экран высветил номер Рави. — Видишь, вызов переадресуется на сервер, там снимают блокировку и возвращают обратно ко мне. Звонящий ни о чем не догадывается, — пояснила Пиппа, нажимая красную кнопку. — На моей стороне технологии.

Первая победа в игре. Однако радоваться рано: она сильно отстает по очкам.

— И все равно говорить, что звонки к лучшему, я бы поостерегся, — покачал головой Рави. — Особенно после того, как я прочитал стенограмму допроса Билли Карраса и осознал, что серийный убийца, которого весь мир считает изолированным, на самом деле ошивается где-то рядом и угрожает смертью моей любимой девушке. — Он подошел к кровати и плюхнулся поверх одеяла. — Чего я не понимаю, так это откуда у него твой номер телефона?

— Он есть у всех.

— Глупости!

— Нет, правда. С плакатов. — Пиппа не удержалась от смеха при виде лица друга. — После пропажи Джейми мы расклеивали по всему городу плакаты с моим номером. Его знает любой житель Литтл-Килтона.

— Точно. — Рави прикусил губу. — Как-то мы не подумали про будущих маньяков-психопатов-преследователей, да?

— Даже не пришло в голову.

Рави вздохнул, роняя лицо в ладони.

— Что? — спросила Пиппа, поворачиваясь к нему на стуле.

— Просто… тебе не кажется, что настала пора вернуться к Хокинсу? Показать ему статью про Убийцу КЛ, где говорилось о голубях, выдержки из допроса Билли. Боюсь, нам это дело не по силам.

Теперь вздохнула Пиппа.

— Рави, я туда не вернусь. Я люблю тебя, и как бы ни был ты идеален во всех отношениях, и как бы я ни старалась сделать тебя счастливым, вернуться туда я просто не могу. — Она нервно сплела пальцы в тугой узел. — В прошлый раз Хокинс в лицо назвал меня сумасшедшей — мол, мне все мерещится. Что он сделает, когда я приду снова и заявлю, будто мой преследователь — в существование которого он вообще не верит — это прославленный серийный убийца, последние шесть лет сидящий в тюрьме? На меня сразу наденут смирительную рубашку. — Пиппа помолчала. — Мне никто не верит.

Рави заглянул ей в глаза.

— Знаешь, я всегда считал, что ты самая смелая девушка на свете. Совершенно бесстрашная. Даже не представляю, как тебе удается. Всякий раз, когда я нервничаю, я думаю: как на моем месте поступила бы Пиппа? Но сейчас… Я не уверен, что надо быть храбрым и бросаться в огонь сломя голову. Риск слишком велик. Боюсь, ты ведешь себя безрассудно… — Он замолчал, пожав плечами.

— Так, смотри, — сказала Пиппа. — На текущий момент у нас нет ничего, кроме интуиции. Когда я выясню, кто мне звонит, то получу какие-никакие улики, хотя бы номер. — Она подняла телефон и для пущей убедительности покрутила его в руках. — Тогда я пойду к Хокинсу, обещаю. А если он не поверит, то опубликую информацию. И плевать на судебные иски. Опубликую во всех социальных сетях и в подкасте, пусть слушают. Меня не осмелятся тронуть, если я расскажу людям, кто он такой и что задумал. Вот наша главная защита.

Была еще одна причина, по которой Пиппа должна сделать все сама, в одиночку. Но о ней, разумеется, говорить Рави она не стала; он бы не понял, потому что это выглядело совершенно бессмысленно. Словами такого не передать, как ни старайся.

Пиппа сама жаждала получить подходящее дело: правильное, способное залатать трещины в душе. Если Билли Каррас невиновен, а человек, который ее преследует, и есть Убийца КЛ, то дело — идеальнее некуда. Никаких серых пятен, никаких сомнений. Маньяк-психопат — самое гнусное зло, какое только бывает на свете. В его действиях не может быть ничего хорошего: ни добрых намерений, ни искупления грехов. Если Пиппа наконец поймает убийцу и освободит из тюрьмы невиновного, это будет благой поступок. Никакой двусмысленности. Никакой вины. Мир снова поделится на черное и белое. Пистолет из груди исчезнет, кровь с рук наконец смоется. Все станет по-прежнему. Вернется нормальная жизнь.

— Ну что, так лучше? — спросила Пиппа.

— Да. — Рави одарил ее слабой улыбкой. — Лучше. Ищем конкретные доказательства. Полагаю, Джейсон Белл не сказал ничего полезного?

— А, это… — Она снова защелкала ручкой, отчетливо слыша: КЛ, КЛ, КЛ. — Вообще ничего. Только велел мне больше не подходить.

— Я так и думал, — кивнул Рави. — Они, эти Беллы, всегда сторонились людей. Энди даже не приглашала Сэла домой. А ты, сержант, конечно же, главный возмутитель спокойствия.

— И все-таки я считаю, что сработавшая той ночью сигнализация — крайне важная деталь. Скорее всего, Убийца КЛ вломился на склад, решив достать клейкую ленту и веревку для Тары, но ушел прежде, чем Джейсон Белл успел проверить, кто это был. Билли… или кто-то другой.

— Кто-то другой… — рассеянно повторил Рави. — Тот психолог из ФБР, о котором говорилось в статье, сказал, что Убийца КЛ — белый мужчина от двадцати до сорока пяти лет?

Пиппа кивнула.

— Значит, Макса Хастингса придется исключить, — фыркнул Рави.

— Ага, — неохотно признала она. — В момент первого убийства ему было всего семнадцать. В ту ночь, когда умерли Тара и Энди Белл, Макс принимал у себя дома Сэла, Наоми Уорд и других гостей. Он, конечно, мог уйти, пока остальные спали, но вряд ли. Плюс он никак не связан с «Грин Син лимитед».

— Зато раньше в «Грин Син» работал Дэниел да Сильва, верно? — спросил Рави.

— Да, — ответила Пиппа, стиснув зубы. — Я как раз сегодня днем прикинула… — Она пролистала записи в блокноте. Точный возраст Дэниела да Сильвы был известен, поскольку тот был одним из мужчин города, которые соответствовали описанию Ребенка Брансуика, по мнению Чарли Грина. — Пришлось полазить по его аккаунтам. С две тысячи восьмого по две тысячи девятый год он работал охранником в школе, тогда ему было около двадцати. Затем в конце две тысячи девятого устроился в «Грин Син» и проработал до октября две тысячи одиннадцатого. Затем поступил учиться на полицейского. То есть ему был двадцать один год, когда он пришел в «Грин Син», и двадцать три, когда уволился.

— Значит, он работал там на момент первых двух убийств? — Губы Рави сжались в тонкую линию.

— Вернее, первых трех. Бетани Ингем убили в августе две тысячи одиннадцатого. Похоже, она была начальницей не только Билли, но и Дэна. В протоколе допроса вырезано чье-то имя. Думаю, речь шла как раз про Дэниела. Затем Джейсон Белл снял Дэна с выездов и перевел в офис. Судя по всему, это произошло в начале две тысячи одиннадцатого. И кстати, в том же году, в сентябре, он женился на Ким.

— Интересно, — пробормотал Рави, проводя рукой по занавескам, чтобы проверить, полностью ли они задернуты.

Пиппа хмыкнула в знак согласия и вернулась к записям в блокноте. Больше половины кривых прямоугольников теперь были заполнены текстом.

— Итак, Джейсон не захотел со мной разговаривать, и я проверила, нет ли у меня знакомых среди бывших сотрудников «Грин Син» или «Клин Син», которые в тот момент работали в офисе и могли бы знать, почему двадцатого апреля две тысячи двенадцатого года включилась сигнализация. Нашла несколько человек в соцсетях и отправила им сообщение.

— Отличная идея.

— Хорошо бы поговорить с инспектором Ноланом; сейчас он на пенсии. Кроме того, я пыталась связаться с родственниками жертв и, кажется, нашла адрес почты отца Бетани Ингем, но письмо не отправилось. В «Инстаграме»[3] есть аккаунт сестры Джулии Хантер, Деборы — той самой, которая рассказывала про голубей. Только она не заходила туда уже несколько месяцев. — Пиппа открыла на телефоне «Инстаграм» и показала Рави. — Видимо, забросила. Но я все равно написала ей и…

Пиппа замерла, увидев красное уведомление, которое только что появилось над значком сообщений.

— Вот черт! — прошипела она, открывая вкладку. — Ответила! Мне ответила Дебора Хантер!

Рави вскочил на ноги.

— Что пишет?

Пиппа быстро просмотрела сообщение. Усталые глаза так сильно пересохли, что чуть ли не скрипели в глазницах.

— Она… она пишет, что готова со мной встретиться. Завтра.

На губы против воли наползла улыбка. К счастью, Рави был сзади и не видел: он-то считал, что праздновать рано. Однако для Пиппы это очередная победа. Еще один шажок к спасению. Твой ход, КЛ!

Глава девятнадцатая

Должно быть, именно Дебора заходила сейчас в кафе, неуверенно крутя головой.

Пиппа подняла руку и помахала.

Дебора с облегчением улыбнулась и пошла к ней, аккуратно лавируя между столиками и посетителями крохотного «Старбакса», расположенного рядом с вокзалом. Она была до ужаса похожа на сестру, у которой убийца украл лицо, обмотав его скотчем. Те же темно-русые волосы, такие же изогнутые брови… Почему, если сестры похожи друг на друга, одной обязательно надо умереть? Так было с Беккой и Энди Белл. Теперь с Деборой и Джулией Хантер… Казалось, что младшие носят за собой тень призрака.

Когда Дебора подошла ближе, Пиппа осторожно, чтобы не задеть провода, встала.

— Привет.

Дебора улыбнулась и пожала протянутую ладонь. Кожа у нее была холодной.

— Вижу, ты подготовилась. — Она кивнула в сторону ноутбука, соединенного проводами с микрофоном.

— Да, здесь, в углу, должно быть тихо, — сообщила Пиппа, снова усаживаясь на стул. — Спасибо, что согласилась встретиться. Я заказала тебе американо.

На свободном участке стола стояла дымящаяся кружка.

— Спасибо, — ответила Дебора, снимая длинное пальто и садясь на стул напротив. — У меня обеденный перерыв, так что у нас около часа.

Она улыбнулась, но улыбка не затронула глаз; уголки рта тревожно дернулись.

— Кстати, — добавила она, доставая что-то из сумочки. — Я подписала бланк согласия, который ты прислала.

И протянула бумаги Пиппе.

— Отлично, спасибо, — ответила девушка, убирая их в рюкзак. — Сейчас я проверю звук. — Она пододвинула микрофон к Деборе, затем прижала наушники к уху. — Скажи что-нибудь. Как говоришь обычно.

— Хорошо… Э-э, привет, меня зовут Дебора Хантер, мне двадцать четыре года. Пойдет?..

— Да, спасибо, — кивнула Пиппа, глядя, как в аудиоредакторе колышутся синие линии.

— Итак, ты писала, что хочешь поговорить про Джулию и ее убийцу. Это для нового сезона твоего подкаста? — спросила Дебора, накручивая на палец кончики волос.

— Пока просто собираю информацию.

А заодно хочу получить конкретные доказательства на тот случай, если Дебора вдруг случайно назовет имя Убийцы КЛ.

— Просто удивительно: первые два сезона твоего подкаста рассказывали про дела, которые так и не были раскрыты, а в данном случае… с Джулией… мы знаем, кто это сделал; преступник сидит в тюрьме, его вина доказана. Я не понимаю, о чем делать передачу.

Голос Деборы стал тише, отчего последняя фраза прозвучала как вопрос.

— Мне кажется, в суде раскрыты не все обстоятельства дела, — уклончиво ответила Пиппа.

— Наверное, потому что следствия толком не было?

— Именно. — Последнее время Пиппе легко удавалось врать. — Вообще я хотела поговорить с тобой о том, что ты рассказывала репортеру из «Новостей Великобритании» пятого февраля две тысячи двенадцатого года. Помнишь тот день? Конечно, это было давно…

— Помню. — Дебора сделала паузу, чтобы глотнуть кофе. — Журналисты подстерегли меня возле дома, когда я возвращалась из школы. Я в первый раз пошла на учебу после смерти Джулии. Через считаные дни. Я была молодая и глупая. Думала, что обязательно нужно поговорить с ними, вот и наплела всякого бреда. Даже расплакалась. Отец потом был в ярости.

— В частности, я хотела спросить тебя о двух моментах… — Пиппа взяла распечатку статьи и передала ее Деборе. Ярко-розовым маркером были выделены несколько строк. — Ты упоминала странные события, которые начались незадолго до убийства Джулии. Мертвые голуби у дома, загадочные рисунки на асфальте… Не могла бы ты рассказать подробнее?

Дебора чуть заметно кивнула, просматривая страницу и перечитывая собственные слова. Когда она опять подняла голову, взгляд у нее стал тяжелее прежнего.

— Даже не знаю… Тут все сказано. Полицию эти события не заинтересовали. Но Джулия считала их странными, раз даже мне рассказывала. Кошка у нас была старая, почти не выходила из дома и гадить предпочитала в гостиной, а не на улице. — Дебора пожала плечами. — Она была не в том возрасте, чтобы убивать голубей. Хотя подарок могла оставить и одна из соседских кошек…

— Ты их видела? — спросила Пиппа. — Мертвых птиц?

Дебора покачала головой.

— Одну убрала мама, вторую — Джулия. Джулия и о первой-то узнала не сразу, только жаловалась потом, что ей пришлось оттирать ступеньки от крови. Вроде бы голубь был без головы. Помню, отец еще ругался, что она выбросила дохлятину в мусорное ведро.

— А рисунки — что про них скажешь?

— Их я тоже не видела. — Дебора снова глотнула кофе, и микрофон поймал звук. — Джулия замечала их на улице рядом с домом. Наверное, их смыло дождем. Тогда по соседству жила молодая семья с детьми; скорее всего, они нарисовали.

— А Джулия не говорила, она видела рисунки только раз? Или они появлялись снова, ближе к дому?

Дебора подняла глаза.

— Не говорила. Они показались ей странными, это факт. Однако вряд ли заставили нервничать.

Пиппа заерзала на стуле. Джулия наверняка испугалась, только скрыла это от младшей сестры. Скорее всего, она видела рисунки не один раз. Три безголовые фигурки из палочек, подползающие к дому — к ней, к четвертой по счету жертве. Может, как и Пиппа, она думала, что ей мерещится, и боялась, что рисует их сама, мучаясь ночами от бессонницы под воздействием наркотиков?

Пауза неприлично затягивалась.

— И еще, — спохватилась Пиппа, — те звонки… Что можешь сказать про них?

— Да ерунда: звонили с незнакомого номера и молчали в трубку. Просто репортеры потребовали всяких необычайных подробностей и буквально загнали меня в тупик. Я ляпнула первое, что пришло в голову. Не думаю, что это был Карр… что это был убийца.

— Не помнишь, сколько раз звонили?

Пиппа в волнении подалась вперед. Ей нужен еще один звонок: хотя бы один, чтобы поймать преступника.

— По-моему, раза три. Как минимум. В общем, немало, раз Джулия об этом говорила.

У Пиппы на руках встали дыбом волосы.

— А что? — спросила Дебора. Должно быть, заметила реакцию.

— Я пытаюсь выяснить, не контактировал ли убийца со своими жертвами заранее. Может, преследовал их, отсюда звонки, голуби и рисунки…

— Ну, не знаю… На допросе Каррас ничего такого не говорил. Раз он признался в убийствах, почему бы не рассказать остальное?

Пиппа закусила губу, обдумывая дальнейшую тактику. Нельзя заявить Деборе, что, по ее мнению, Билли Каррас и Убийца КЛ — разные люди: это было бы крайне безответственно и даже жестоко. Доказательств никаких.

Лучше сменить тему.

— Я правильно понимаю, что Джулия в то время ни с кем не встречалась?

Дебора кивнула.

— У нее никого не было. Джулия недавно рассталась с парнем; в ту ночь, когда ее убили, он находился в Португалии.

— Не знаешь, может, она с кем-то познакомилась? Ходила на свидания? — настаивала Пиппа.

Дебора кашлянула, и синие линии аудиоредактора на экране задергались.

— Вряд ли. Энди тоже постоянно об этом спрашивала. Мы с Джулией редко говорили о мальчиках, потому что нас вечно подслушивал папа. Впрочем, в то время она часто гуляла с друзьями, может, и встречалась с кем-то тайком. Только явно не с Билли Каррасом — полиция нашла бы следы в телефоне.

Услышав знакомое имя, Пиппа опешила и начисто пропустила мимо ушей все, что прозвучало после.

— Прости, ты сказала «Энди»? Ты же не про Энди Б…

— Про нее самую. — Дебора грустно улыбнулась. — Похоже, мир и правда тесен, да? Какова вероятность того, что в твоем окружении убьют сразу двух человек? Хотя, насколько я знаю, с Энди произошел несчастный случай.

Пиппа снова ощутила липкий тревожный холодок, ползущий по спине. Словно события с самого начала шли своим чередом согласно готовому сценарию, а она, как пассажир внутри собственного тела, была вынуждена наблюдать за разыгрывающимся спектаклем со стороны.

Дебора озабоченно подняла голову.

— Все хорошо?

— Да-да, прекрасно, — заверила Пиппа. — Просто пытаюсь понять, откуда ты знала Энди. Извини.

— Ничего страшного. — Дебора сочувственно улыбнулась. — Я тоже сперва удивилась, потому что познакомились мы очень странно. Уже после смерти Джулии. Через несколько дней я получила от Энди письмо. Раньше мы с ней друг друга не знали. Хотя мы учились в разных школах, нашлись общие знакомые. Думаю, она увидела мой адрес в «Фейсбуке», тогда все им пользовались. В общем, она очень вежливо и деликатно принесла свои соболезнования и сообщила, что если я хочу излить кому-то душу, то она к моим услугам.

— Прямо так и написала?

Дебора кивнула.

— Я ответила; завязалась переписка. В то время у меня не было близких друзей. Энди оказалась очень хорошим собеседником. Мы стали созваниваться, иногда встречались. Прямо здесь, кстати, — сказала она, оглядывая кофейню.

Взгляд замер на столике возле окна. Должно быть, там они и сидели. Дебора Хантер и Энди Белл. Пиппа все еще не могла прийти в себя. Зачем Энди ни с того ни с сего писать Деборе? Это совершенно не в ее духе.

— О чем вы говорили?

— Обо всем понемножку. Она была для меня как жилетка. Я для нее, надеюсь, тоже, хотя она о себе рассказывала мало. Беседовали о Джулии, о ее убийце, о моих родителях… Энди умерла в тот же вечер, когда Билли Каррас убил Тару Йейтс, ты знала?

Пиппа чуть заметно кивнула.

— Странно, жуткое совпадение. — Дебора закусила губу. — Мы с ней часто говорили про убийцу, но она так и не узнала, кем он был на самом деле. Так мерзко на душе, что я мало интересовалась ее жизнью…

Новости не укладывались в голове. Мысли путались. Еще одна ниточка к Беллам: сперва компания Джейсона, теперь загадочная дружба Энди с Деборой Хантер. Интересно, знают ли в полиции, что эти дела связаны между собой? Если переписка велась с обычного почтового ящика, то Хокинс, наверное, в курсе, хотя…

— Не помнишь адрес, с которого тебе писала Эн-ди? — спросила Пиппа. Сиденье под ней скрипнуло: она нервно подалась вперед.

— Помню, — ответила Дебора, залезая в карман пальто, висевшего на спинке стула. — Кстати, очень странный, похож на случайную комбинацию из цифр и букв. Я сперва решила, что это бот. — Она провела пальцем по экрану. — После гибели Энди я добавила ее письма в отдельную папку, чтобы не потерять. Вот они. Это еще до того, как мы обменялись номерами.

Открыв почтовое приложение, девушка подвинула телефон к Пиппе. На экране высветился ряд писем, отправленных с адреса A2B3LK94@gmail.com. В теме было указано «Привет».

Пиппа пробежала глазами начало каждого письма, читая их про себя голосом словно воскресшей Энди.

«Привет, Дебора, мы пока незнакомы. Меня зовут Энди Белл. Я учусь в общеобразовательной школе Литтл-Килтона, но, кажется, у нас есть общий приятель — Крис Паркс…» «Привет, Дебора, спасибо, что ответила и что не считаешь меня больной чудачкой. Прими мои соболезнования. У меня тоже есть сестра…» И так вплоть до самого последнего: «Привет, ДХ! Не хочешь поговорить по телефону? Или, может, встретимся где-нибудь?..»

Что-то шевельнулось в глубине сознания, заставляя по-новому взглянуть на буквы ДХ.

— Хорошо, что ты выяснила, как она умерла, — перебила ее мысли Дебора. — В своем подкасте ты показала Энди с лучшей стороны. Она была непростым человеком, но я считала ее подругой.

«Очень непростым», — подумала Пиппа, записывая в блокнот адрес Энди. Дебора права: он и впрямь выглядел странным. Словно был создан генератором знаков исключительно с одной целью — пообщаться с Деборой Хантер. Но зачем?!

— Ты планируешь с ним встретиться? — спросила Дебора, возвращая Пиппу в реальность. — Хочешь поговорить с Билли Каррасом?

Пиппа помолчала, водя пальцами по висевшим на шее наушникам.

— Да, надеюсь, мне удастся поговорить с Убийцей КЛ.

Вроде получилось деликатно и без лишнего вранья. Однако за этими словами скрывался и другой смысл, более жуткий и зловещий. Она будто давала обещание. Кому: ему или себе?

— Слушай… — начала Пиппа, нажимая кнопку «Стоп» в аудиоредакторе. — Сегодня у нас мало времени. Давай встретимся еще раз, и ты расскажешь про Джулию, про то, какой она была. Сегодня ты сказала много полезного. Есть с чем работать, спасибо.

— Правда? — удивилась Дебора, смущенно сморщив кончик носа.

Правда. Сама того не зная, она дала Пиппе несколько зацепок, причем весьма неожиданных.

— Да, было очень информативно, — сказала Пиппа, отключая микрофон. Две буквы, ДХ, все еще звучали в голове, произнесенные голосом Энди. Голосом, которого она никогда не слышала.

На прощание они пожали друг другу руки. Пиппа надеялась, что Дебора не заметила, как дрожат у нее пальцы. Когда Пиппа толкнула дверь кофейни, придержав ее для Деборы, налетел холодный ветер, а вместе с ним пришла еще одна мысль, осязаемая и тяжелая.

Кажется, даже по прошествии многих лет у Энди Белл оставалось немало загадок.

Глава двадцатая

Пиппа нашла искомое. То, что не давало ей покоя и назойливо хрипело на все лады. Буквы ДХ.

Экран показывал фото ежедневника Энди за середину марта две тысячи двенадцатого года. Снимок Пиппа сделала в прошлом году и вставила в «Журнал расследования — Запись 25» своего выпускного квалификационного проекта. В тот самый день, когда они с Рави залезли в дом Беллов в поисках одноразового телефона, который так и не сумели найти.

На изначальной необрезанной фотографии виднелся всякий хлам, валявшийся на столе Энди. Косметичка с лежащей сверху фиолетовой расческой, на щетинках которой торчали светлые волоски. Рядом школьное расписание, открытое на середине марта, примерно за месяц до гибели Энди.

Там-то они и нашлись. Буквы ДХ, написанные в строке «суббота». На других разворотах они тоже были. Тогда Пиппе казалось, что она разгадала шифр. ДХ означало «дом Хоуи», а ВП — парковка на вокзале, где Энди встречалась с Хоуи Бауэрсом, чтобы забрать новую дозу или передать деньги. Однако Пиппа ошиблась. Буквы ДХ не имели никакого отношения к Хоуи Бауэрсу. ДХ — это Дебора Хантер.

Неизвестно, созванивались они в тот день по телефону или встречались лично. Но имелась в виду именно Дебора. Энди общалась с сестрой четвертой жертвы Убийцы КЛ.

Зуд в голове перерос в боль, сдавившую виски. Пиппа безуспешно пыталась понять, что все это значит. При чем тут Энди Белл, какое отношение она имеет к убийце?

Ответы можно было найти только в одном месте. В секретной электронной почте Энди, о которой никто не знал.

Пиппа отвела взгляд от страницы ежедневника и открыла почтовое приложение. Вышла из своей учетной записи и снова нажала «Войти».

Вбила адрес Энди: A2B3LK94@gmail.com — и замерла, занеся курсор над полем пароля. Подобрать его вручную вряд ли получится. Поэтому Пиппа передвинула курсор на строку с надписью «Забыли пароль?».

Появился экран с просьбой ввести последний знакомый пароль. В поле ввода, словно насмехаясь над ней, замигал курсор. Пиппа провела пальцами по тачпаду, спускаясь ниже, и нажала кнопку «Другой способ».

Картинка сменилась, предлагая отправить код на запасной адрес электронной почты: AndieBell94@gmail.com. У Пиппы в животе екнуло. Значит, это действительно адрес Энди, раз ссылка ведет на ее реальную почту. Но у Пиппы нет к ней доступа, поэтому она не сможет узнать проверочный код. Кажется, взломать тайный аккаунт не выйдет.

Впрочем, надежда не угасала. Был другой способ восстановить пароль. Пиппа нажала на кнопку и на полсекунды закрыла глаза, умоляя компьютер проявить к ней милосердие.

Когда она открыла глаза, страница изменилась.

«Ответьте на секретный вопрос:

Как звали первого хомяка?»

Ответ предполагалось ввести в пустое поле.

Вот и все. Других вариантов не осталось. На экране не было кнопок «Повторить попытку». Пиппа уперлась в тупик.

Откуда, черт возьми, ей знать имя первого хомяка Беллов? По всей видимости, он жил задолго до появления социальных сетей. Нельзя же постучаться к ним в двери и спросить у Джейсона. Он и в прошлый раз велел ей проваливать.

Стоп.

У Пиппы бешено заколотилось сердце. Она схватила телефон, чтобы проверить дату. Была среда. Завтра, в четыре часа дня, Бекка, по обыкновению, позвонит из тюрьмы.

Да! Отличный вариант. Бекка должна знать про хомяка, который загадан в вопросе. А еще можно спросить, не известно ли ей что-нибудь про тайную почту Энди, и зачем той вообще понадобился запасной аккаунт.

Но до завтрашнего дня уйма времени: двадцать пять часов, целая вечность. Пиппа не знала, сколько времени ей отведено, об этом знал лишь Убийца КЛ или человек, который им притворялся. Таймер давно тикал, а Пиппе оставалось только ждать.

Пока можно потянуть за другие ниточки. Отправить еще одно сообщение бывшим сотрудникам «Грин Син», спросить их про сработавшую сигнализацию. Организовать интервью с вышедшим на пенсию старшим инспектором Ноланом. Этим утром он ответил на письмо, сообщил, что готов рассказать для подкаста о расследовании. Были и другие дела, которыми Пиппа могла заняться: за отведенное время организовать еще парочку ходов против убийцы.

Руки неожиданно задрожали. Только не это! Из линий жизни вот-вот потечет кровь. Не сейчас, пожалуйста… Необходимо успокоиться, выдохнуть, выбросить из головы лишние мысли. Может, выйти на пробежку? Или… Пиппа взглянула на второй ящик снизу. А может, и то и другое сразу?

Таблетка оставила на языке горечь. Пиппа проглотила ее всухую и поперхнулась воздухом. Дыши, просто дыши. Но дышать было нечем, потому что в прозрачном пакетике оставалось всего две с половиной таблетки. Ей надо больше, иначе она не уснет, а в таком случае утратит способность думать и, следовательно, проиграет.

Ей не хотелось этого делать, ведь она дала обещание!.. Однако без лекарств спасти себя не получится. Зато потом они ей больше не понадобятся… Договорившись с совестью, Пиппа взяла первый с краю телефон и включила. На экране загорелся логотип «Нокии».

Она открыла сообщения, выбрала единственный номер, сохраненный в памяти, и отправила Люку Итону всего три слова:

«Мне надо еще».

Потом мрачно хохотнула над собой, поняв, что держит в руках очередной предмет, связывающий ее с Энди Белл. Пиппа идет по ее стопам, отставая на шесть лет. И, возможно, тайные одноразовые телефоны — не единственное, что их с Энди объединяет.

Люк отозвался через несколько секунд.

«Опять в последний раз, да? Я скажу, когда появятся».

Затылок опалило яростью. Пиппа до боли закусила нижнюю губу, выключая телефон и пряча его в потайное отделение на дне ящика. Люк неправ. Сейчас все по-другому, этот раз и впрямь будет последним.

Ксанакс еще не подействовал, и сердце испуганной птицей билось в груди, как ни пыталась Пиппа его успокоить. Наверное, стоит пойти на пробежку. Даже нужно. Тогда удастся привести мысли в порядок и понять, что связывало Энди с Деборой Хантер или убийцей.

Она подошла к кровати и выглянула в окно. День выдался пасмурным и серым, на дорожке виднелись лужи после очередного ливня. Неважно, бывают вещи и похуже луж. Например, пять безголовых фигурок, подбиравшихся все ближе. Больше они не появлялись: Пиппа проверяла всякий раз, когда выходила из дома.

Зато сейчас там было что-то еще — Пиппа краем глаза заметила движение. Мимо дома трусцой бежал человек. Он исчез из виду буквально через три секунды, но Пиппа успела его разглядеть. Синяя бутылка в руке; светлые волосы, откинутые с лица. Бегун глянул в сторону ее дома. Он знал. Он знал, что это за место, он знал, где она живет.

В голове замелькали жуткие картинки: Пиппа в красках представила, как многочисленными способами расправляется с Максом Хастингсом. Впрочем, все они никуда не годились, он заслуживал гораздо более мучительной смерти. Пиппа принялась перебирать разные варианты, однако неожиданный резкий звук вернул ее в реальность.

На столе вибрировал телефон.

Господи…

Кто это? Неизвестный абонент? Убийца КЛ? Может, сейчас она все и узнает? Приложение наготове, ждет, чтобы она нажала кнопку и превратила бестелесное дыхание в реального человека с именем. Тогда не придется выяснять, при чем тут Энди Белл; окончательный ответ лежал прямо перед ней.

Быстрее. Пиппа метнулась через всю комнату к телефону.

Нет, не то. На экране высвечивались цифры, хотя номер был ей незнаком.

— Алло? — сказала Пиппа, слишком крепко прижимая трубку к уху.

— Алло, — раздался глубокий хриплый голос. — Добрый день. Это детектив-инспектор Ричард Хокинс.

Сердце в груди замедлило ход.

— О-о, — протянула Пиппа, пытаясь взять себя в руки. — Здравствуйте, инспектор Хокинс.

— Ждала кого-то другого?

— Да, есть такое.

— Что ж, извини, что беспокою. — Он кашлянул. Затем протяжно вдохнул. — У меня есть новости, и я решил, что лучше позвонить. Думаю, ты хотела бы узнать первой.

Новости? Про сталкера, в которого он не верит? Или полицейские тоже заметили связь с Убийцей КЛ? На душе вдруг стало невероятно легко, словно воздушный шарик поднялся из живота, заставляя голые пятки оторваться от ковра. Он верит ей, он верит, верит…

— Про Чарли Грина, — добавил Хокинс, нарушая тишину.

Ох… Пиппу словно швырнули обратно на землю.

— Ч-что… — заикаясь, выдавила она.

— Его взяли, — сообщил Хокинс. — Только что арестовали. Ему удалось добраться до Франции, но он попался Интерполу. Его передают нам. Завтра экстрадируют в страну и официально предъявят обвинения.

Пиппа все падала, падала и падала. Как можно лететь так долго? Сейчас она и вовсе провалится под землю.

— Я-а… — проблеяла она и испуганно взглянула на ноги: не исчезли ли они под ковром.

— Переживать больше не надо. — Голос Хокинса заметно потеплел. — У тебя все хорошо?

Нет, не все. Пиппа не понимала, чего он от нее хочет. Чтобы она поблагодарила? Нет уж, ни за что. Чарли нельзя в тюрьму; оттуда он не поможет ей, не скажет, что правильно, а что нет, и что нужно сделать, чтобы все исправить. Зачем все это? Или она должна желать ему подобной участи? Как и все нормальные люди, у которых нет внутри черной дыры?

— Пиппа?.. Бояться нечего. Он тебя не тронет.

Ей хотелось заорать, крикнуть, что Чарли Грин и не представлял для нее никакой опасности… Тщетно, Хокинс все равно не поверил бы. Он никогда ей не верил. Впрочем, неважно. У нее есть другой способ все исправить, вырваться из саморазрушительной спирали, пока та не затянула ее на дно. Потому что к этому все и шло. Пиппа чувствовала, что гибнет… и не могла остановиться. А вот Чарли Грин мог.

— М-можно я… — неуверенно начала она. — Можно мне с ним поговорить?

— Что?

— С Чарли, — уточнила она уже громче. — Можно мне поговорить с Чарли? Очень нужно.

Хокинс недоуменно кашлянул в трубку.

— Ну… Боюсь, не выйдет, — наконец произнес он. — Ты единственный свидетель убийства, в котором его обвиняют. Если будет суд, тебя, разумеется, вызовут выступать. Так что нет, боюсь, тебе нельзя с ним разговаривать.

Пиппа провалилась еще глубже, кости срослись с фундаментом здания. Ответ инспектора резанул ей грудь острым ножом. Стоило и самой догадаться.

— Ладно, все нормально, — тихо сказала она.

Ничего подобного, дела обстояли хуже некуда.

— Ты как? — спросил Хокинс с легким сомнением в голосе. — Тот преследователь, о котором ты рассказывала… Он как-нибудь себя проявлял?

— О, нет, — спокойно ответила Пиппа. — Все в порядке. Спасибо.

— Ладно, я просто хотел сообщить тебе про Чарли Грина, прежде чем ты услышишь новости. Надеюсь, полегчало.

— Пожалуй, — равнодушно бросила Пиппа, не имея сил притворяться. — Спасибо, что позвонили, инспектор.

Она опустила трубку, нащупав большим пальцем красную кнопку.

Чарли арестован. С ним покончено. Он единственный, кто мог указать ей путь к спасению, если не считать опасной игры с Убийцей КЛ. Что ж, теперь можно официально вычеркнуть его из списка людей, которые ненавидят ее настолько, что желают смерти. Пиппа всегда знала, что это не он, а теперь убедилась лишний раз: Чарли все это время был во Франции.

Пиппа снова взглянула на экран компьютера, где висела страничка с просьбой написать имя первого хомяка Энди Белл. Это было настолько нелепо, что вызывало смех. Полнейший абсурд, как и мертвое разлагающееся тело, которым рано или поздно станет каждый. В смерти нет ничего загадочного и романтичного; нет ничего загадочного и романтичного в холодном трупе с закоченевшими конечностями и багровыми пятнами в местах скопления крови. Именно это, судя по всему, увидел Билли Каррас, когда обнаружил Тару Йейтс. Именно так выглядел Стэнли Форбс в морге, хотя откуда в нем могла взяться кровь, если вся она вытекла ей на руки? Или Сэл Сингх, который умер в лесу возле своего дома… А вот Энди Белл нашли слишком поздно, когда останки разложились почти полностью. Видимо, это и есть то самое пресловутое исчезновение.

И все же Энди никуда не исчезла. Она появилась снова спустя шесть с половиной лет после смерти, став для Пиппы единственной зацепкой. Нет, не зацепкой, а спасательным кругом: какая-то непостижимая сила связала их вместе, хотя они никогда не встречались. В свое время Пиппа не смогла спасти Энди, но, возможно, Энди сумеет спасти ее.

Возможно.

А пока надо подождать. Энди Белл предстоит хранить свои секреты еще как минимум двадцать четыре с половиной часа.

Глава двадцать первая

— Вам поступил предоплаченный вызов от абонента… Бекка Белл, заключенной тюрьмы Даунвью. Обратите внимание, звонок будет записан. Чтобы принять вызов, нажмите клавишу «1». Чтобы заблокировать…

Пиппа нажала единицу так быстро, что чуть не выронила телефон.

— Алло? — Она снова поднесла трубку к уху, невольно дернув ногой под столом, отчего стакан с ручками подпрыгнул. — Бекка?

— Привет, — раздался поначалу тихий голос Бекки. — Извини, что так долго, была очередь. Как дела?

— Все отлично, — сказала Пиппа. Грудь неприятно сжималась при каждом вздохе. — Хорошо, да, отлично.

— Точно? — спросила Бекка с ноткой беспокойства. — Ты какая-то взвинченная.

— О, ты меня знаешь, пью слишком много кофе. — Пиппа глухо хохотнула. — Как у тебя дела? Как с французским?

— Хорошо, — ответила та, потом добавила: — Très bon[4]. — Бекка весело фыркнула. — Со следующей недели у нас начнется йога.

— Забавно.

— Мы записались туда вместе с подругой, помнишь, я рассказывала тебе про Нелл? Так что действительно будет забавно, потому что я однозначно не смогу согнуться. Есть над чем работать.

Бекка, по обыкновению, говорила очень оживленно и торопливо. Даже веселее обычного. Как ни странно, в тюрьме она была счастливее, чем на свободе. Она сама выбрала такую участь; признала вину, хотя адвокат уверял, что присяжные ее оправдают. Отчего-то некоторые люди вроде Бекки добровольно идут за решетку. Может, для них это вовсе не клетка?

— Итак, — продолжала Бекка, — как дела? Как Нэт?

— Все хорошо. Видела ее на прошлой неделе. И Джейми Рейнольдса тоже. Кажется, у них все прекрасно. Выглядят счастливыми.

— Вот и славно, — сказала Бекка, и Пиппа услышала в ее голосе улыбку. — А ты уже определилась, что будешь делать с иском о клевете?

По правде говоря, Пиппа практически забыла о претензиях Хастингса — мысли занимал Убийца КЛ, словно обмотавший ей голову клейкой лентой. Визитка Кристофера Эппса по-прежнему лежала в кармане.

— Нет, — ответила Пиппа, — я с тех пор больше не разговаривала ни со своим адвокатом, ни с адвокатом Макса. Отвлеклась на всякие дела. Но я уже сообщила им свое решение. Я не стану публиковать опровержение и извиняться. Если Макс всерьез хочет судиться — пусть это будет на его совести. Второй раз сухим из воды он не выйдет, я не позволю.

— Я готова дать показания. Люди должны знать, кто он такой, чтобы справедливость наконец восторжествовала.

Справедливость. Это слово всегда сбивало Пиппу с толку, пачкая кровью ее ладони. Оно стало ее персональной тюрьмой, ее клеткой. Стоило опустить взгляд — и на руках опять истекал кровью Стэнли. Может, поговорить о нем с Беккой? Она хорошо его знала, они в свое время встречались, но потом решили остаться друзьями. Бекка умеет слушать, даже если не сможет понять.

Увы, сейчас нет на это времени.

— Бекка, я… Мне нужно кое-что у тебя спросить. Причем срочно. Вопрос очень серьезный. Но я не могу объяснить почему. Не по телефону.

— Ладно, — протянула Бекка уже не столь жизнерадостно. — У тебя все хорошо?

— Да-да, — отозвалась Пиппа. — Просто, ну… Мне очень надо знать, как звали первого хомяка Энди.

Бекка изумленно фыркнула.

— Что?

— Это контрольный вопрос. Ты помнишь, как звали ее первого хомяка?

— Что за контрольный вопрос? — спросила Бекка.

— У Энди был почтовый ящик. Тайный. О котором не знала полиция.

— AndieBell94, — немедленно ответила Бекка. — Вот ее почта. И полиция, разумеется, в курсе.

— Другая почта, еще одна. Я не могу туда попасть, пока не отвечу на контрольный вопрос.

— Другая почта? — Бекка помолчала. — А зачем ты снова ищешь информацию про Энди? Зачем? Что происходит?

— Я правда не могу сказать. — Пиппа рукой придерживала колено, чтобы не трясти ногой. — Звонок записывается. Но ситуация очень сложная. — Она сделала паузу, прислушиваясь к легкому дыханию Бекки. — Вопрос жизни и смерти.

— Роуди.

— Что? — не поняла Пиппа.

— Так звали первого хомяка Энди, — фыркнула Бекка. — Не знаю, откуда она взяла это имя. Кажется, ей подарили хомяка на день рождения, лет в шесть или в семь. Через год мне подарили тоже, и я назвала его Тоуди. Потом у нас появился кот Монти, и он сожрал Тоуди. Но ее хомяк уцелел, и его звали Роуди.

У Пиппы закололо кончики пальцев.

— Р-о-д-и? — переспросила она.

— Через «У», Роуди, — поправила Бекка. — У тебя точно все хорошо?

— Да, теперь да, — ответила Пиппа. — Надеюсь. А… Энди никогда не упоминала при тебе некую Дебору Хантер? Свою подругу?

На линии повисла тишина, только голоса гудели на заднем фоне.

— Нет, — наконец произнесла Бекка. — Не слышала ни о какой Деборе. И вообще, у Энди не было подруг. А что? Кто она такая?

— Прости, мне пора идти. Много дел, а времени, судя по всему, в обрез. Потом я тебе все объясню, обещаю.

— Конечно. Ничего страшного, — сказала Бекка, уже не такая счастливая. — Ты ведь приедешь навестить меня в субботу? Я тебя записала.

— Да, — произнесла Пиппа, глядя на экран компьютера, где поджидал контрольный вопрос. — Да, приеду, — рассеянно повторила она.

— Удачи. И дай знать, как у тебя все сложится, ладно? Когда сможешь…

— Разумеется, — сказала Пиппа, сама слыша, как дрожит у нее голос. — Спасибо, Бекка. Пока.

На сей раз, нажимая кнопку, она все-таки выронила телефон, и тот выскользнул из окровавленной ладони. Пиппа оставила его на полу, хватаясь за клавиатуру. «Р», потом «О» и так далее. Роуди. Первый хомяк Энди Белл.

Оставляя на тачпаде невидимые мазки крови, Пиппа подвела курсор к кнопке «Далее».

Страница обновилась, предлагая создать новый пароль и повторно ввести его в нижнее поле для подтверждения. В груди снова стало тесно, кожу нестерпимо кололо. Какой пароль выбрать? Какой угодно. Любой, лишь бы поскорее!

Первое, что пришло в голову: УбийцаКЛ6.

По крайней мере, его она точно не забудет.

Пиппа повторно напечатала пароль в нижнем поле и нажала кнопку «Подтвердить».

Открылся почтовый ящик. В нем были письма.

Пиппа выдохнула. Вот оно. Тайная почта Энди Белл, до сих пор нетронутая чужими руками. Вновь появилось знакомое чувство, будто она, потеряв собственное тело, проваливается в прошлое.

Пиппа принялась просматривать письма, читая те же сообщения, что показывала ей Дебора, только со стороны Энди. Ничего нового. Никаких объяснений. Никаких подсказок. Всего восемь писем с одной и той же темой: «Привет».

Наверняка должно быть что-то еще. Непременно. Энди обязана ей помочь. Именно поэтому все к ней и вернулось, совершив полный круг.

Пиппа перешла из почтового ящика в аккаунт социальной сети. Пустая страница. Заглянула в «Спам», и экран заполнился электронными письмами. Все — от одного отправителя: «Советы по самообороне». Энди, должно быть, подписалась на рассылку и получала электронные письма раз в неделю спустя много лет после своей гибели. Зачем ей вообще понадобились уроки самообороны? Неужели она думала, будто ей грозит опасность? Предчувствовала, что не доживет до восемнадцати нет? Испытывала то самое неизбежное чувство, которое живет внутри Пиппы?

Она проверила остальные вкладки. В корзине оказалось пусто, никаких удаленных писем. Черт! Ну же, Энди, давай! Должно быть что-то еще. Обязательно должна найтись зацепка.

Случайно на глаза попалась цифра в боковой панели: рядом с папкой «Черновики» висела крохотная единичка. Бледная, почти незаметная, словно пытавшаяся спрятаться.

Неотправленный черновик. Что это — незаконченное письмо для ДХ? Или там вовсе пусто? Пиппа открыла папку с черновиками и увидела искомое. Одно неотправленное письмо, причем не пустое. Судя по дате, оно было сохранено двадцать первого февраля двенадцатого года. В теме значилось: «От анонима».

У Пиппы сдавило грудь и перехватило дыхание. Она вытерла невидимую кровь с одной руки и открыла письмо.

Глава двадцать вторая

Рави несколько раз перечитал письмо, качая головой. В темных глазах, которые казались ярче обычного, потому что в них мерцали слезы, отражались слова Энди. Мертвая девушка делилась откровениями, будто исповедалась перед смертью.

— Не верю, — сказал Рави, закрывая лицо руками. — Не могу. Энди, она ведь не такая… Это все меняет. Решительно все.

Пиппа вздохнула. Живот поджимало от невыразимой печали, и ее по-прежнему тянуло под землю. И все же Пиппа взяла Рави за руку и крепко сжала пальцы.

— Да, теперь Энди выглядит иначе, но по факту ничего не изменилось, Она умерла, но прикончил ее не Убийца КЛ, а все, что она сделала, чтобы сбежать от него… Хоуи Бауэрс. Макс Хастингс. Эллиот Уорд. Бекка. Поэтому все и произошло. Именно поэтому, — тихо добавила она.

События проделали полный круг. Начало стало концом, а конец — началом, а главным связующим элементом оказался Убийца КЛ.

Рави вытер рукавом глаза.

— Я… — Голос сорвался. — Я не знаю, как это воспринимать. Мы все насчет нее ошибались. Я никогда не понимал, что Сэл нашел в ней, а теперь вижу. Господи, как же ей было страшно… — Он взглянул на Пиппу. — Тогда все и началось, верно? Двадцать первого февраля: сразу после этого она пошла к мистеру Уорду и…

— «Любой ценой», — повторила Пиппа слова из письма, вновь ощущая сверхъестественную близость с Энди. Та была старше на пять лет, и они никогда не встречались, тем не менее Энди сейчас находилась рядом и тяжестью давила ей на сердце. Две ходячие покойницы. — Она была в отчаянии. Я никогда по-настоящему не понимала почему, но о таком я бы никогда и не догадалась.

— Она была очень храброй, — прошептал Рави. — Чем-то похожа на тебя. — Он чуть заметно улыбнулся. — У братьев Сингхов явно одинаковые вкусы.

Однако Пиппа мыслями была не здесь, она вернулась в прошлый год, в тот день, когда напротив нее стоял Эллиот Уорд, а вокруг выли полицейские сирены.

— Эллиот кое-что сказал в прошлом году, а я тогда не поняла. Якобы Энди говорила ему, что должна бежать из дома и вообще из Килтона, потому что здешняя обстановка ее убивает. В общем, тогда все и началось…

— Ее и впрямь убили, — сказал Рави, снова глядя на экран, где светились откровения Энди Белл, ее последняя открытая тайна.

— Только не тот, кого она боялась, — добавила Пиппа.

— Кто же он такой? — задумался Рави, ведя колпачком ручки по экрану ноутбука. — Ответ явно очевиден. Это человек, которого знала вся семья, включая Энди и Бекку. Судя по всему, все опять указывает на компанию Джейсона, «Грин Син».

— Этот человек ходил к ним домой и даже обедал, — сказала Пиппа, показывая на нужную строчку пальцем.

Она цокнула языком: ожило еще одно воспоминание.

— Что? — спросил Рави.

— В прошлом году я разговаривала с Беккой. В тот момент главными подозреваемыми были Макс и Дэниел да Сильва. Мы говорили про Дэна. Я узнала, что он был в числе полицейских, которые изначально обыскивали их дом, когда пропала Энди. Бекка сказала, что Дэниел был дружен с ее отцом. Джейсон устроил его на работу в «Грин Син», затем повысил в должности, а затем предложил Дэну пойти в полицию. — Пиппа снова затерялась во времени, блуждая между прошлым и настоящим, между концом и началом. — Бекка сказала, что Дэниел часто заходил к ним после работы и порой оставался на обед.

— Точно, — встрепенулся Рави.

— Дэниел да Сильва, — произнесла Пиппа, пробуя имя на язык и пытаясь как-то уместить в нем «Убийца КЛ».

— И вот еще что… — Рави покрутил колесико мышки, открывая начало письма. — Смотри, она пишет, что готова обратиться в полицию, но боится, что ей не поверят. Здесь есть одна фраза, которая сбивает меня с толку. — Он указал на нужное место. — «А он обязательно узнает. Он для них фактически свой». Для кого — для них?

Пиппа несколько раз перечитала абзац, даже наклонила голову, чтобы увидеть его под другим углом.

— Для полицейских, вероятно. Только почему «фактически»?..

— Может, она имела в виду стажера? Вроде Дэниела да Сильвы? — завершил мысль Рави.

«А как же Нэт?» — спросил Пиппу тонкий голосок. Они с Дэном не так уж и близки, но все равно он ей брат. Имеет ли Пиппа право считать его маньяком? Ей и прежде доводилось подозревать Дэниела: то в убийстве Энди, то в похищении Джейми… Почему же теперь должно быть иначе?

Потому что они с Нэт последнее время сблизились, вот почему. Вдобавок Дэн женат, у него ребенок…

— Я думал, сегодня ты разговариваешь с отставным детективом. — Рави дернул Пиппу за край толстовки, чтобы подруга наконец на него посмотрела.

— Он в последний момент отменил встречу. Перенесли на завтра.

— Ясно.

Рави рассеянно кивнул, изучая черновик неотправленной анонимки.

— Просто надо, чтобы он мне позвонил, — сказала Пиппа, глядя на телефон, лежащий на столе. — Чтобы Убийца КЛ позвонил еще раз. Тогда я получу его номер и, возможно, узнаю, кто он такой. Дэниел это или…

Она замолчала и, прищурившись, уставилась на телефон, умоляя его зазвонить.

— Еще ты можешь обратиться к Хокинсу, — предложил Рави. — Или рассказать в подкасте.

— Тогда все закончится, — согласилась Пиппа.

Не просто закончится. Все исправится. С рук исчезнет кровь, ей больше не нужны будут таблетки, чтобы притуплять страх. Пиппа станет нормальной. Будет болтать с Рави о всяких мелочах вроде одеял и кинофильмов, а еще робко обсуждать с ним планы на будущее. На их общее будущее.

Пиппа просила о подсказке, просила дать ей последнее дело, и судьба, видимо, ее услышала. Теперь это дело стало еще более идеальным, как нельзя более подходящим для ее целей, потому что Убийца КЛ оказался всему причиной. Он стал и концом, и началом, истинным чудовищем, творцом, источником. Все, что случилось прежде, так или иначе вело к нему.

Энди Белл знала, кто убийца, и была в таком ужасе, что начала торговать наркотиками, пытаясь скопить деньги на побег из Килтона. Она продавала рогипнол Максу Хастингсу, который затем опоил ее младшую сестру и изнасиловал. Преследовала Эллиота Уорда, мечтая сбежать в Оксфорд вместе с Сэлом. Эллиот решил, будто случайно убил Энди, и, чтобы скрыть преступление, убил заодно и Сэла. Но выяснилось, что Энди убил вовсе не Эллиот, на самом деле ее убила Бекка, которая узнала, что сестра причастна к ее собственной трагедии, и пришла в такую ярость, что позволила Энди захлебнуться рвотой. Прошло пять лет, и Пиппа взялась расследовать старые тайны. Эллиот оказался в тюрьме, Бекка — тоже, хотя вполне могла избежать ареста, зато Макс на свободе. А самое главное, в тюрьму посадили Хоуи Бауэрса. Хоуи сказал своему сокамернику про Ребенка Брансуика. Сокамерник рассказал двоюродному брату, тот — другу, тот — приятелю, и так слухи просочились в интернет и дошли до Чарли Грина. Он приехал в Литтл-Килтон. Лейла Мид притворилась Стеллой Чапман, Джейми Рейнольдс пропал, а Стэнли Форбс с шестью дырами в груди истек кровью на руках у Пиппы.

Три разные истории, спутанные в невообразимый узел. И из самой середины этого узла в темноте ухмылялся Убийца КЛ.

Глава двадцать третья

У мертвого голубя в ее руках не было головы. Еще он казался слишком мягким и податливым, пальцы проваливались в бока. Потому что на самом деле в руке она держала одеяло, а не мертвую птицу, и Пиппа уже не спала.

Она уснула. Причем крепко, несмотря на царившую вокруг ночь.

Отчего же вдруг проснулась? Пиппа все время просыпалась: то дремала урывками, то приходила в себя, то опять проваливалась в сон. Но в этот раз было по-другому. Что-то ее разбудило.

Какой-то шум.

Он слышался до сих пор.

Что это?

Пиппа села, откидывая одеяло в сторону.

Звук шипящий и очень тихий.

Она потерла глаза.

Шх-шх-шх: словно медленно ползущий поезд толкал ее обратно в сон.

Нет, не поезд.

Пиппа снова моргнула, и комнату озарило призрачным светом. Она встала с постели. Холодный пол обжег босые ноги.

Шипение слышалось откуда-то со стороны стола.

Пиппа замерла.

Светился принтер.

Мигая светодиодами, он чуть слышно проталкивал сквозь себя бумагу.

Шх-шх-шх.

Высунулся лист, на котором были отпечатаны свежие черные буквы.

Но… Это невозможно. Сегодня Пиппа ничего не отправляла на печать.

Сонный туман в голове мешал думать. Может, она еще спит?

Нет, ей снился голубь. А это происходит в реальности.

Принтер закончил печать и с тихим лязгом выплюнул лист бумаги.

Что-то толкнуло Пиппу вперед. Призрак за спиной. Наверное, Энди Белл.

Она подошла к принтеру и подняла ладонь, словно беря кого-то за руку. Или словно кто-то взял за руку ее.

Страница была отпечатана вверх ногами, поэтому текст не читался.

Пальцы сомкнулись на бумаге, и лист затрепетал, словно крылья обезглавленного голубя.

Пиппа перевернула его, и слова обрели смысл.

В глубине души она уже знала, что там написано.

Страница была залита призрачной кровью Стэнли, стекавшей с не менее призрачных рук Пиппы. Нет, руки были настоящими. А вот сердце в груди пропало, оно съежилось и скатилось куда-то в область желудка, растворяясь в кислоте.

Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет.

Как ему удалось?

Пиппа обернулась, дико вытаращив глаза и задыхаясь, высматривая гостя в каждой тени. Повсюду чудился Убийца КЛ. И все же она одна. Его здесь нет. Как же он умудрился…

Взгляд снова замер на принтере. Принтер беспроводной, следовательно, отправить документ на печать может всякий, кто находится в пределах досягаемости.

Значит, он совсем рядом!

Убийца КЛ.

Он здесь!

Возле дома или уже внутри?

Пиппа уставилась на измазанную страницу в руках. «Готова к следующему трюку?» Что за трюк имеется в виду? Он заставит ее исчезнуть?

Надо выглянуть в окно. Убийца может стоять там, на дорожке. В окружении мертвых птиц и меловых рисунков.

Пиппа повернулась и…

В комнате раздался металлический визг.

До ужаса громкий.

Невыносимо громкий!

Пиппа зажала руками уши и выронила лист.

Нет, это был не визг, а рев гитары, вопящий и плачущий, а с ним — барабанный грохот, от которого затряслись полы.

Потом раздались крики. Утробные голоса: демонические, издающие совершенно нечеловеческие звуки.

Пиппа вскрикнула, не услышав себя. Ее голос затерялся в грохоте. Исчез.

Прислушиваясь сквозь руки, она повернулась в ту сторону, откуда несся грохот. Опять стол. На сей раз другой угол.

Моргали светодиоды беспроводной колонки.

Динамики ревели на полную мощность — в ночи по блютусу играл дэт-метал.

Пиппа беззвучно закричала, запнулась о собственные ноги и рухнула на колени.

Одно ухо пришлось зажать рукой: оглушающая музыка ввинчивалась в мозг. Пиппа потянулась к сетевому фильтру под столом. Ухватилась за провод. Дернула.

Тишина.

Но не совсем.

В ноющих ушах раздался скрип — едва ли не такой же громкий, как и заткнувшаяся наконец музыка.

Из открывшегося дверного проема крикнули:

— Пиппа!

Она снова взвизгнула и прижалась к ножке стола.

На пороге возник силуэт. Слишком высокий и с лишней парой рук.

— Пиппа? — произнес Убийца КЛ голосом папы, и в комнате вспыхнул свет.

У дверей в пижамах стояли родители.

— Какого черта ты творишь?! — рявкнул отчим, вытаращив глаза. Он был не просто зол, а напуган. Пиппа никогда его таким не видела.

— Виктор! — укоризненно воскликнула мама. — Что случилось?! — уже более резко обратилась она к Пиппе.

К призрачному металлическому шуму в ушах Пиппы присоединился еще один звук: тихий вой из коридора, переходящий в рыдания.

— Джош, сынок! — Мать протянула руки и прижала сына к груди. Джош заметно вздрагивал. — Все хорошо. Ничего страшного. — Она поцеловала его в макушку. — Успокойся, милый. Просто музыка включилась.

— Т-т-там б-б-был п-п-плохой человек, — выдавил мальчик, давясь слезами.

— Что за… какого черта ты тут устроила?! — спросил отчим у Пиппы. — Перебудила всех соседей!

— Я не… — Она не знала, что ответить, поскольку думала о другом.

Убийца КЛ подключился к колонками по блютусу. Значит, стоял прямо под окнами дома.

Пиппа вскочила на ноги, перепрыгнула через кровать и раздвинула шторы.

Висевшая в небе луна отбрасывала серебристое сияние на деревья, машины и мужчину, убегавшего по дороге.

Пиппа оторопела, и спустя миг черный силуэт исчез за углом.

Убийца КЛ.

В темной одежде и балаклаве на лице.

Стоял прямо под ее окном.

В пределах досягаемости.

Надо выйти и погнаться за ним. Она бегает намного быстрее. Научилась, когда убегала от монстров.

— Пиппа!

Пиппа дернулась в сторону выхода. Мимо родителей ей не пройти. Они заслоняли дорогу.

Вдобавок все равно уже поздно.

— Объяснись! — велела мать.

— Я… Я… — Пиппа запнулась.

О, это просто человек, который хочет меня убить, не переживайте.

— Я сама ничего не поняла, — сказала она. — Тоже проснулась от грохота. Вдруг включилась колонка. Не знаю почему. Я ничего не делала.

Ее засыпали вопросами. Ей сказали, что если соседи нажалуются, то виновата будет она, и если Джош завтра станет капризничать, тоже.

Разумеется, кто же еще?

Пиппа легла в кровать, и отчим выключил свет, напряженным голосом пожелав ей спокойной ночи. Сквозь гул в ушах было слышно, как родители уговаривают Джоша вернуться в постель. Он отказывался. Решил спать вместе с ними.

А вот Пиппа… Теперь она точно не уснет.

Убийца КЛ был здесь. Совсем рядом. Прятался в темноте. А Пиппа… Скоро Пиппа станет его шестой жертвой.

Глава двадцать четвертая

От криков в ушах, нечеловеческих и злых, до сих пор дрожали кости. По-прежнему фантомно шуршал принтер, и периодически стрелял пистолет в груди. Отвлечься не помогал даже бег. Пиппа бежала с такой скоростью, что, казалось, вот-вот разорвется надвое, и тогда вся тьма и злоба, живущие внутри нее, выплеснутся на тротуар. Она то и дело озиралась, высматривая Макса Хастингса с зализанными волосами и злорадным блеском в глазах, но его нигде не было.

Пиппа только зря потратила время, пробежка не принесла облегчения. Теперь она лежала на ковре в своей спальне, не в силах пошевелиться, будто спеленатая коконом из холодного воздуха. Последняя доза ксанакса, принятая сразу после того, как родители закрыли за собой дверь, только растянула время, сон так и не пришел.

Теперь таблетки кончились.

Пиппа наконец пошевелилась и встала. Живот неприятно холодило от пота. Пошатываясь, она отключила от питания все, что было в комнате. Принтер. Колонки. Лампы. Телефонную зарядку. Провода теперь безжизненно торчали во все стороны.

Она открыла второй ящик, просунула руку под фальшивое дно и вытащила одноразовый телефон, лежавший с краю. Включила телефон и начала печатать; приходилось по несколько раз нажимать на одну кнопку, чтобы написать букву.

«У меня все. Срочно нужна добавка».

Почему-то Люк до сих пор не ответил. Обычно он отзывался сразу. Не может ведь и он ее подвести. Ей надо выспаться, хотя бы раз. Пиппа уже чувствовала, как отказываются работать мозги: мысли лениво перекатывались в голове, не желая сцепляться друг с другом. Она убрала «нокию» обратно в ящик и вздрогнула, когда зажужжал настоящий телефон.

Рави: «Вернулась с пробежки?»

Он хотел прийти к ней утром, когда она позвонила и, никакая после таблеток, рассказала о ночных событиях. Пиппа отказалась. Ей надо было пробежаться и проветрить голову, потом поговорить с Нэт да Сильвой о ее брате. Наедине. В конце концов Рави уступил, велев писать каждый час. Вдобавок он заявил, что сегодня Пиппа будет ночевать у него. И ужинать тоже. Возражения не принимаются.

Пиппа с планом согласилась. С другой стороны, что делать, если Убийца КЛ каким-то образом про это узнает и наведается в гости к Сингхам?

Ладно, решать проблемы надо в порядке поступления. Впереди еще весь день, практически целая жизнь. Пиппа быстро настрочила ответ: «Да, все хорошо. Люблю тебя». Теперь предстояло сосредоточиться на следующей задаче: поговорить с Нэт.

Это было первое, с чего стоило начать, и последнее, чего ей хотелось. Если озвучить подозрения вслух, они обретут реальность.

Эй, Нэт, как думаешь, твой брат может оказаться серийным убийцей? Я уже не раз обвиняла его во всех смертных грехах.

Теперь они с Нэт подружились. Стали очень близки. Нэт вошла в число тех немногих, кто, по мнению Пиппы, будет ее искать. Потерять Нэт — все равно что лишиться руки. Вдруг этот разговор станет последней каплей, разорвет между ними связь?

Впрочем, что еще оставалось? Все улики указывали на Дэниела да Сильву: он соответствовал профилю убийцы, раньше работал в «Грин Син» и вполне мог включить охранную сигнализацию в тот момент, когда Джейсон Белл находился на званом ужине; вдобавок Дэниел проявлял подозрительный интерес к расследованию и был весьма близок к Беллам, поэтому Энди вполне могла его опасаться.

Все сходится.

В груди опять загрохотали выстрелы: КЛ, КЛ, КЛ.

Пиппа снова посмотрела на телефон. Господи… Она все утро не вылезала из-под одеяла — последнего безопасного места. Голова от ксанакса звенела, а пробежка высосала последние силы. Вставать ужасно не хотелось.

Принимать душ было некогда. Она сменила пропотевшую футболку на серую толстовку с капюшоном, положила в рюкзак бутылку с водой и вытащила микрофон — разговор с Нэт не предназначался для чужих ушей. Затем вспомнила, что сегодня ночует у Рави: прихватила запасное нижнее белье и одежду, взяла из ванной зубную щетку. Впрочем, вечером все равно надо будет заглянуть домой и проверить одноразовый телефон: вдруг у Люка появились таблетки. Эта мысль горячо обожгла щеки. Пиппа закинула рюкзак на плечо, схватила наушники с телефоном и вышла из комнаты.

— Я к Нэт, — сообщила она матери, вытирая кровь Стэнли с рук о свои темные легинсы. — Потом буду ужинать у Сингхов и, наверное, останусь у них на ночь. Можно?

— Да, хорошо, — ответила мать и вздохнула, когда Джош жалобно захныкал из гостиной. — Только утром вернись пораньше. Мы сказали твоему брату, что завтра едем в «Леголенд». Обрадовали его на целых две секунды.

— Хорошо, — отозвалась Пиппа. — Круто. Пока. — У самых дверей она замешкалась. — Люблю тебя.

— Ого. — Мать заметно удивившись, улыбнулась. — Я тоже люблю тебя, солнышко. Передавай Нише и Мохану привет.

— Обязательно.

Закрыв за собой дверь, Пиппа взглянула на кирпичную стену под окном — именно там наверняка стоял Убийца КЛ. Утром вновь зарядил дождь, так что ни о чем нельзя было говорить с уверенностью, но на стене виднелись мелкие белесые отметины. Может, они всегда там были, а может, и нет…

Садиться за руль не стоит, это небезопасно. Таблетки еще не выветрились, и мир ощущался призрачным, будто во сне. Вне времени, вне пространства…

Пиппа надела наушники, вышла на дорогу и зашагала по Мартинсенд-вэй. Слушать музыку не тянуло, поэтому Пиппа просто нажала кнопку шумоподавления и попыталась воспарить в свободном пространстве. Исчезнуть. Уйти туда, где ни выстрелы, ни шелест бумаги, ни грохот музыки не сумеют ее достать.

За спиной остались книжный магазин, библиотека, кафе… Кара протягивала кому-то два стаканчика навынос, и по губам лучшей подруги читалось: «Осторожно, горячее».

Не замедлив шага, Пиппа миновала Черч-стрит, которая уходила налево и сворачивала за угол к дому Беллов. Энди в доме не было, она сопровождала Пиппу.

Свернуть направо. Вниз по Чок-роуд и дальше по Кросс-лейн.

Деревья дрожали. Казалось, они знают о чем-то, что неизвестно ей.

Наконец Пиппа уперлась взглядом в выкрашенную синей краской дверь. Дом Нэт.

Ей ужасно не хотелось туда идти.

Но придется.

В смертельной игре с Убийцей КЛ Пиппа отставала на целый шаг.

Она остановилась на тротуаре прямо перед домом и спустила рюкзак на сгиб локтя, чтобы засунуть внутрь наушники. Вздохнула и двинулась к крыльцу.

Зазвонил телефон.

Он лежал в кармане толстовки. Вибрировал прямо у бедра.

Пиппа торопливо нырнула в карман, нашарила телефон, вытащила его и уставилась на экран.

Номер не определен.

Сердце поползло по позвоночнику.

Это он. Она знала.

Убийца КЛ.

Сейчас она его поймает. Объявит шах и мат.

Пиппа торопливо прошла мимо синей двери. Телефон жужжал в сложенных лодочкой ладонях. Отойдя подальше от дома да Сильва, она нажала боковую клавишу, чтобы перенаправить вызов на приложение-антиопределитель.

Экран почернел.

Секунда.

Вторая.

Третья.

На экране снова вспыхнул входящий звонок. На сей раз вместо надписи «Номер не определен» вверху крутилась вереница цифр. Теперь у нее есть прямая ниточка к Убийце КЛ.

Это Дэниел да Сильва. Сто процентов. Игра окончена.

Отвечать необязательно, можно просто сбросить вызов. Однако большой палец сам двигался к зеленой кнопке. Пиппа надавила на нее и поднесла телефон к уху.

— Привет, КЛ, — сказала она, шагая по Кросс-лейн туда, где кончались дома, а над дорогой сгущались деревья. Они больше не дрожали, а дружески махали ей ветками. — Или лучше называть тебя «Душитель из Слау»?

В трубке слышался шорох. Не ветер — дыхание. Он еще не знает, что игра окончена, что она победила. Что этот третий, последний звонок стал для него фатальным.

— Лично мне больше нравится «Убийца КЛ», — продолжала Пиппа. — Имя тебе подходит, вдобавок ты не из Слау. Ты отсюда. Из Литтл-Килтона. — Деревья навесом скрыли от нее полуденное солнце, залив дорогу мерцающими тенями. — Забавный вчера был фокус. Впечатлил. Знаю, ты хочешь спросить, кто будет искать меня, когда я исчезну. Но у меня есть к тебе встречный вопрос.

Она выдержала паузу.

В трубке слышалось дыхание. Он ждал.

— Кто будет навещать тебя в тюрьме? — наконец произнесла Пиппа. — Потому что туда ты и отправишься.

В трубке раздался гортанный звук, как будто собеседник поперхнулся воздухом.

Прозвучали три громких гудка.

Вызов сбросили.

Пиппа уставилась на телефон, почти готовая улыбнуться. Попался! Мигом стало легче, тяжкий груз исчез, реальность вернулась. Мир вокруг обрел краски. Надо поскорее рассказать Рави. Теперь все будет просто: нужно лишь протянуть руку — и вот он, убийца, как на ладони. С губ сорвался хриплый звук — не то кашель, не то смешок.

Пиппа открыла меню последних звонков и уставилась на самый верхний номер. Скорее всего, телефон одноразовый, раз маньяк прежде не оставлял улик. Впрочем, может, и нет. Вдруг это настоящий номер, или убийца, не подумав, купил его на собственное имя. В любом случае уже есть с чем идти к Хокинсу. И все же Пиппа хотела сперва сама проверить номер. Это она должна найти убийцу и вывести его на чистую воду. Дэниел да Сильва. КЛ. Душитель. Она имеет право. Она победила.

Пусть теперь сам почувствует, каково это: испытывать страх и сомнения. Видеть на экране «Номер не определен». Гадать, стоит ли брать трубку. Он ведь не узнает, что это она. Пиппа тоже спрячется.

Все еще шагая среди деревьев и давно позабыв, куда изначально направлялась, Пиппа скопировала нужный номер и вставила его в меню вызовов. Впереди набрала цифры 141 и «решетку». Занесла большой палец над зеленым кружком.

Вот он. Решающий момент.

Она нажала кнопку.

Поднесла телефон к уху.

Услышала гудки.

И замерла на полушаге, опустив телефон.

Она слышала не только гудки в трубке.

В другом ухе тоже раздавалась мелодия.

Телефон пронзительно звонил прямо за спиной.

Все громче и громче.

И громче.

Она даже крикнуть не успела.

Пиппа хотела повернуться, но человек сзади уже схватил ее.

Лицо ей зажали рукой, затыкая рот и на корню душа крики. Сдавили шею, перекрывая поток воздуха.

Пиппа забилась. Открыла рот, но дышать было нечем. Попыталась вырваться из рук убийцы, но силы уходили, и голова пустела.

Она билась как могла. Дыши, Пиппа, только дыши. Но было нечем. Перед глазами плыли пятна. Вокруг сгущались тени, и мир темнел.

Она исчезала в этой тьме.

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Пиппа шагала сквозь тьму, с трудом нашаривая путь и двигаясь вслед за раскатами странного грома.

Воздух. Ей есть чем дышать.

Она открыла глаза, однако ничего не увидела. Картинка не укладывалась в сознании. Дикая боль раскалывала голову, ломая на части череп.

Но она могла дышать.

А потом уловила и распознала мерный шум в ушах. Знакомые звуки. Шумел двигатель. Она в машине, лежит на спине.

Пиппа моргнула пару раз, и тени обрели форму; мозг снова начал работать. Тесное замкнутое пространство; грубый ковер под щекой; вверху — крыша, по бокам — узкие проблески света.

Она в багажнике.

Наверное, она была в отключке всего несколько секунд. Полминуты, не более. Похититель затащил ее в припаркованную рядом машину.

Мысли торопливо наслаивались друг на друга.

Ее похитил Убийца КЛ.

Ей конец.

Не прямо сейчас — Пиппа еще жива и, слава богу, способна дышать. Но, считай, уже мертва во всех смыслах. Гарантированно.

Ходячая покойница. Только не ходит — встать-то она не может.

В душе жгучей пеной поднялась паника, выплескиваясь в дикий крик. Однако из горла вырывался лишь сдавленный хрип. Что-то затыкало рот.

Пиппа потянулась проверить… Погодите-ка, двигаться она тоже не могла. Руки были сцеплены за спиной. Скреплены. Склеены.

Она вытянула палец, пытаясь нащупать то, что держало ей запястья.

Клейкая лента.

Надо было сразу понять. На рту, значит, полоска скотча. Ноги тоже не слушаются — судя по всему, связаны в лодыжках.

В глубине живота родилось незнакомое прежде чувство. Дикое, первобытное. Неописуемый ужас, который невозможно выразить словами, прострелил каждую клеточку — от глаз до кончиков пальцев.

Она умрет.

Онаумретумретумретумретумретумретумретумретумретумретумретумретумрет.

Сердце билось так быстро, что выстрелы за ним не поспевали. Сейчас лопнет. Вот-вот.

Пиппа снова попыталась крикнуть, выталкивая сквозь скотч слово «помогите», но клейкая лента надежно удерживала его во рту.

Надо успокоиться. Дышать, просто дышать.

Только зачем, если она все равно умрет?

Пиппа глубоко вдохнула, собралась и затолкнула невыносимое чувство в темный уголок на задворках разума.

Дела обстоят следующим образом: нынче суббота, четыре часа дня, она в багажнике машины, за рулем которой сидит Убийца КЛ, он же Дэниел да Сильва. Тот везет ее в некое место, где планирует убить. Руки связаны, ноги тоже. Таковы факты. Их мало. Нужны новые. Пиппе всегда нужны факты.

Следующий факт был особенно тяжел для восприятия, хотя сам по себе не имел отношения к текущим обстоятельствам. Вспомнилось кое-что, не раз слышанное в криминальных подкастах; лучше бы она их не слушала… Голосок в сознании очень четко, без пауз и истерики, напомнил: «В случае похищения делайте что угодно, лишь бы вас не перевезли в другое место. Как только вы там окажетесь, шансы на спасение упадут практически до нуля».

Пиппу уже куда-то везли. Свой шанс на спасение она упустила.

Ей оставалось менее одного процента.

И все же по неведомым причинам эта цифра ее не испугала. Напротив, Пиппа успокоилась, как будто статистика помогла принять ситуацию.

Дело не в том, что она готова умереть, а в том, что это произойдет с крайне большой вероятностью. Почти гарантированно. Надеяться не на что.

Ладно. Какие есть варианты?

Прежде всего, они еще не приехали.

Не лежит ли в кармане телефон? Нет, она выронила его, когда ее схватили. Даже слышала, как тот падает на дорогу.

Пиппа подняла голову, оглядывая багажник, и вздрогнула, потому что в тот момент они свернули, и машину затрясло на ухабах. В багажнике было пусто. Рюкзак, видимо, убийца тоже забрал. Итак, что дальше?

Надо попытаться представить себе маршрут, которым они едут, и запомнить повороты.

Ее схватили в конце Кросс-лейн, там, где росли деревья. Она слышала, как завелся двигатель, однако машина не разворачивалась, так что похититель, видимо, поехал вперед той же дорогой. Плохо одно: в панике Пиппа не заметила, в какую сторону. Ехали они больше пяти минут. Возможно, уже покинули границы Литтл-Килтона. Впрочем, непонятно, чем ей это поможет.

А что, в принципе, способно ей помочь? Давай думай, пока снова не запаниковала!.. В голову назойливо лезли посторонние мысли. Не давал покоя тот самый, сакральный вопрос.

Кто будет искать тебя, когда ты исчезнешь?

Ответ она не узнает, поскольку к тому времени умрет. Хотя нет, сказала Пиппа самой себе, перекатываясь на бок. Она знала ответ, всегда знала в глубине души. Ее будет искать Рави. Мать. Отчим. Младший брат. Кара — та ей практически сестра, а не подруга. Наоми Уорд. Коннор Рейнольдс. Джейми Рейнольдс — точно так же, как она в свое время искала его. Нэт да Сильва. Даже Бекка.

Пиппа счастливый человек. Правда. И почему она никогда об этом не думала? Вокруг столько людей, которые за нее переживают, пусть даже совершенно незаслуженно…

Вновь накатили эмоции. Не паника, нет. Новое чувство было не таким ярким, скорее тягучим и серым, но причиняло не меньше страданий.

Она больше никогда не увидит родных. Никогда. Даже Рави с его нелепыми шуточками и разнообразными признаниями в любви. Не услышит, как он называет ее сержантом. Не увидит ни семью, ни друзей. Не успеет даже попрощаться с ними.

Из глаз потекли слезы, капая по щекам на жесткое ковровое покрытие. Почему нельзя провалиться сквозь землю, растаять, исчезнуть, чтобы КЛ не сумел до нее добраться?

Что ж, хоть матери она сказала на прощание, что любит ее. Той будет что помнить… А как же папа? Что ему Пиппа успела сказать напоследок? Ему и Джошу? Будет ли брат вспоминать о ней спустя годы? А Рави… когда Пиппа в последний раз говорила ему, что любит? Давно, слишком давно… Вдруг он не проникся, не понял? Тогда его это убьет… Пиппа заплакала сильнее, слезы собрались вокруг скотча, заклеивающего ее рот. Пожалуйста, пусть он ни в чем не винит себя. Он самый лучший на свете, а Пиппа — самое гадкое, что с ним могло приключиться. Заноза в сердце, которую теперь не извлечь…

Рави обязательно будет ее искать. Не найдет живой, так найдет убийцу. В этом Пиппа не сомневалась. Рави сделает что угодно. Он добьется справедливости вместо нее; справедливость — очень скользкое слово, но оно понадобится родным, чтобы со временем научиться жить без Пиппы, раз в год возлагая цветы на ее могилу. Погодите, какое сегодня число?.. Даже не знать дату собственной смерти!

Она рыдала и плакала до тех пор, пока рациональная часть сознания не взяла верх над отчаянием. Да, Рави найдет убийцу, выяснит, кто он такой. Но есть разница между «знать» и «суметь доказать». Огромная разница — уж кому, как не Пиппе, судить. Она усвоила эту истину на собственном горьком опыте.

Надо ему помочь. Составить план. Заодно занять себя делом. Она поможет найти убийцу и отправить его в тюрьму. Надо лишь оставить в багажнике как можно больше улик. Волосы. Кожу. Все, что содержит ДНК. Измарать собою всю машину, указать на виновника.

На это она вполне способна. Пиппа выгнулась и потерлась головой о ковер. Сильно, до боли, чувствуя, как рвутся волосы. Подвинулась и принялась опять тереться.

Далее — кожа. Доступных мест не так уж много. У нее открыты лицо и руки. Она вывернула шею, прижалась щекой к ковру и принялась ерзать взад-вперед. Было больно, из глаз текли слезы, но она упрямо продолжала обдирать кожу. Если пойдет кровь, еще лучше. Посмотрим, как убийца будет оправдываться.

Затем — почти полностью обездвиженные руки. Пиппа принялась сдирать костяшки пальцев о ковер и о спинки пассажирских кресел.

Что еще можно сделать? Она мысленно перебрала все криминальные подкасты, которые слышала. Вспомнились два слова, столь очевидные, что странно, почему она не подумала про них раньше. Отпечатки пальцев. У полиции есть ее отпечатки, их сняли после гибели Стэнли. Отлично. Завитки на коже станут липкой паутиной — Пиппа раскинет ее, чтобы поймать Убийцу КЛ. Но ей нужна твердая поверхность; ковер не годится.

Пиппа огляделась. Есть заднее окошко, но до него не добраться из-за крышки багажника. Стоп! Борта машины отделаны пластиком. Годится! Пиппа подтянула под себя ноги, прижала кроссовки к ковру и, извиваясь гусеницей, подползла к борту.

Она прикладывала пальцы по очереди и каждый вдавливала в пластик по несколько раз. Всюду, куда могла.

О’кей, что дальше? Ответ подсказала машина, подпрыгнувшая на очередном ухабе. Они снова куда-то свернули… Какое лицо будет у Рави, когда он услышит, что ее больше нет? Стоп, не надо об этом думать. Лучше в последние часы помнить его улыбку.

Рави говорил, что она самый храбрый человек на свете. Сейчас Пиппа не чувствовала храбрости. Ни капельки. Однако Рави воспринимал ее именно такой и часто спрашивал себя, как поступила бы Пиппа на его месте. Она попробовала сделать то же самое, незримо чувствуя его присутствие.

«Что бы ты посоветовал, окажись мы с тобой здесь вместе?»

Рави велел бы ей не сдаваться — вопреки всякой логике и статистике. «К черту низкий процент выживаемости. Ты Пиппа Фитц-Амоби. Мой маленький сержант. Пиппус Максимус. Ты способна на что угодно».

«Поздно», — ответила она.

Он сказал бы, что никогда не бывает поздно. Они еще не приехали.

«Давай, Пиппа. Борись. Ты справишься».

Да. Обязательно.

Рави прав. Она до сих пор в машине. Это можно использовать в своих целях. Шансы выжить в аварии намного выше, чем наедине с убийцей.

Следовательно, нужно устроить аварию. Таков новый план.

Пиппа посмотрела на дверцу багажника. Защелки не было; можно попытаться открыть дверцу и выкатиться в салон. Прыгнуть через заднее сиденье и кинуться на водителя, заставляя его бросить руль.

Итак, есть два варианта. Ударить ногами по сиденью, чтобы сломать его и сложить спинку, или перелезть через верх, в щель между крышей и подголовниками. Однако чтобы проделать любой из этих трюков, сперва надо открыть крышку багажника.

Пиппа выбрала второй вариант. Крышка багажника наверняка крепкая (Пиппа уже приложилась пару раз о нее коленками), но закреплена только с двух сторон с помощью крючков или каких-то механизмов. Надо лечь поудобнее, прицелиться и от души пнуть ногой в один угол.

Машина сбавила скорость.

Слишком резко для поворота. Черт.

Пиппа затаила дыхание, чтобы лучше слышать. Донесся резкий звук — хлопнули дверцей.

Что он делает? Зачем вышел? Пиппа ждала, когда дверца снова хлопнет, но несколько секунд стояла полная тишина. Потом наконец дверь закрыли, и автомобиль вновь тронулся с места. Слишком медленно, на такой скорости аварии не случится.

Семь секунд спустя машина опять плавно остановилась. Отчетливо скрипнул ручной тормоз.

Приехали.

Поздно.

«Прости», — беззвучно сказала Пиппа Рави. И добавила на всякий случай, словно каким-то образом могла передать ему свои мысли: «Люблю тебя».

Дверца открылась. Потом хлопнула. Раздались шаги.

Пиппу опять сковал ужас, просочившийся из дальнего уголка сознания, где его, казалось бы, надежно заперли.

Она съежилась в комок, подтянула колени к груди. Затаила дыхание.

Багажник открылся.

Пиппа увидела темный силуэт, ярко выделявшийся на фоне послеполуденного солнца.

Чудовище.

Пиппа моргнула, привыкая к свету.

Не чудовище, обычный человек. Причем знакомый, судя по осанке.

Потом убийца показал свое лицо. Продемонстрировал хищный блеск улыбки.

Только Пиппа ожидала увидеть вовсе не его.

Перед ней стоял Джейсон Белл.

Глава двадцать седьмая

Времени обдумать это не было.

Джейсон наклонился и схватил ее за локоть. Пиппа отпрянула, чувствуя металлический запах его пота, пятнами проступившего на рубашке. Подтянула ноги, чтобы оттолкнуть, но Джейсон, должно быть, прочитал ее мысли по глазам и с силой прижал их к полу. Другой рукой он подтянул Пиппу к себе, заставляя сесть.

Крик Пиппы увяз в клейкой ленте. И все же нельзя оставлять попыток. Ее должны услышать. Рядом наверняка есть люди!

— Тебя никто не слышит, — сообщил Джейсон, будто незримо забравшись ей в голову и стоя рядом с Рави, который твердил, что надо бежать.

Пиппа вытянула ноги и оперлась на кончики пальцев. Поставила кроссовки на землю, хотела сделать шаг, однако лодыжки оказались связаны слишком туго. Она завалилась вперед.

Джейсон подхватил ее. Поставил на ноги, крепко взял под локоть. Под подошвой зашуршали камешки.

— Умничка, — тихо, почти рассеянно произнес Джейсон. — Иди сама, или придется тебя тащить.

Он говорил негромко и без лишней грубости, потому что контролировал ситуацию и прекрасно об этом знал. Вот и все.

Джейсон шагнул вперед, и Пиппа поплелась за ним. Они двигались медленно, и ей представился шанс оглядеться.

Вокруг стояли деревья. Со всех сторон виднелся высокий металлический забор, выкрашенный в темно-зеленый цвет. Позади обнаружились ворота, через которые, судя по всему, Джейсон загнал машину. Сейчас они были открыты нараспашку. Словно издевались над ней.

Джейсон вел жертву к зданию, похожему на склад: стены были обиты листовым железом. Рядом стояло строение из кирпича… Стоп! Пиппа видела это место. Однозначно видела. Она снова огляделась. Зеленый металлический забор, деревья, склады. И, будто этого мало, вдалеке — пять фургонов со знакомым логотипом на борту. Пиппа уже бывала здесь прежде. Правда, не вживую. Она призраком бродила по здешним окрестностям в «Гугл-панорамах».

Джейсон привез ее в «Грин Син лимитед». Складской комплекс рядом с проселочной дорогой у черта на куличках в Нотти-Грине, практически в самом лесу. Джейсон прав; здесь никто не услышит ее криков.

Однако попытаться все равно надо, и когда они добрались до металлической двери с торца здания, Пиппа опять замычала.

Джейсон лишь улыбнулся, сверкнув зубами.

— Никого нет. — Он залез в карман на груди и извлек оттуда связку ключей разных форм и размеров. Затем принялся перебирать их, выбрав в итоге самый длинный с зазубренными краями.

Бормоча что-то под нос, Джейсон прицелился ключом в массивный серебристый замок на двери и невольно ослабил хватку на локте.

Пиппа не могла упустить такой шанс.

Она дернулась, вырываясь на волю.

Ее ничто не держало. Свобода!..

Увы, далеко уйти не удалось.

Не успела она и двух шагов сделать, как Джейсон схватил ее за связанные руки, удерживая, будто собачку на поводке.

— Успокойся, — велел он, снова поворачиваясь к замку. Джейсон не выглядел сердитым: в изгибе губ виднелась улыбка. — Ты не хуже меня знаешь, что это бессмысленно.

Пиппа знала. Шансы выжить менее одного процента.

Дверь с лязгом открылась, и Джейсон толкнул створку. Петли громко скрипнули.

— Заходи.

Он перетащил Пиппу через порог. Внутри было темно, только маленькое окошко высоко справа впускало немного солнечного света. Джейсон, словно опять прочитав ее мысли, щелкнул выключателем на стене. С ленивым жужжанием вспыхнули промышленные лампы. В длинном холодном помещении вдоль обеих стен стояли высокие металлические стеллажи, а на полках громоздились огромные пластиковые чаны с маленькими кранами внизу: удобрения и средства от сорняков. В бетонном полу под полками виднелись две канавки.

Пиппу толкнули, и она упала на бетон, ближе к правой стене. С трудом села, глядя на стоявшего над ней мужчину. Вдохнула и выдохнула через нос, но слишком громко и чересчур часто, отчего в голове защелкало: КЛ, КЛ, КЛ.

Вот он — прямо здесь. На вид — самый обычный человек. В ее кошмарах он казался намного крупнее.

Джейсон улыбнулся и покачал головой, поднял палец и шагнул к табличке с надписью «Осторожно! Ядовитые вещества».

— Это охранная сигнализация. Та самая, о которой ты спрашивала, да? — Он помолчал. — Ты ошиблась в другом: ее включила именно Тара Йейтс. Она была здесь, в этой комнате. — Он обвел склад взглядом, словно упиваясь темными воспоминаниями. — Они все здесь были. Здесь и умерли. Тара, оставшись без присмотра, каким-то образом умудрилась снять скотч. Осмотрела все и включила сигнализацию. Я, видишь ли, забыл выключить ее в тот раз.

Джейсон поморщился, словно говорил о некоей досадной оплошности, забавной и совершенно незначительной. У Пиппы на затылке встали дыбом волосы.

— Все обошлось. Я приехал вовремя. Пришлось, правда, поторопиться, чтобы не слишком опаздывать на ужин, но все прошло замечательно.

«Замечательно». Пиппа тоже порой произносила это слово. Вроде пустое — но какой же в нем скрывался глубокий темный смысл…

Она замычала. Пиппа не знала, что пытается сказать, просто хотела хоть что-то сделать, пока не поздно. Ленту отодрать не удалось, однако сдавленного мычания хватило, чтобы напомнить себе: она еще жива и Рави с ней.

— Что? — спросил Джейсон, расхаживая взад-вперед. — Не переживай. Я учел прежние ошибки. Сигнализация отключена. Как и камеры видеонаблюдения, и внутри, и снаружи. Все выключено, так что беспокоиться не о чем.

Пиппа выдавила хриплый звук.

— Они будут выключены, сколько потребуется. Всю ночь. Все выходные. До утра понедельника тут никто не появится, так что не волнуйся. Здесь будем только мы вдвоем. Ты и я. Так, дай-ка я на тебя гляну…

Джейсон подошел ближе, и Пиппа, попятившись, уперлась спиной в полки. Он опустился рядом на колени и стал разглядывать ленту, обмотанную вокруг запястий и лодыжек. Подергав за них, пробормотал под нос:

— Нет, так не пойдет. Слишком свободно. Торопился усадить тебя в машину. Ладно, переделаю. — Он похлопал Пиппу по плечу. — Мы же не хотим, чтобы ты последовала примеру Тары?

Пиппа захрипела, задыхаясь от запаха его пота.

Джейсон встал, с кряхтением опираясь на колени, и подошел к стеллажам. Пиппа повернула вслед за ним голову, но он уже возвращался, держа что-то в руках.

Рулон серого скотча.

— Вот и я, — сказал Джейсон, вновь опускаясь на колени.

Пиппа не видела, что он делает сзади, но когда он коснулся ее, по спине пробежала дрожь, тошнотворная и ледяная. Накатило чувство, что сейчас ее стошнит, и в таком случае она захлебнется собственной рвотой, совсем как Энди Белл.

В памяти всплыла Энди. Ее призрак уселся рядом, взяв Пиппу за руку. Бедняжка. Она знала, какое ее отец чудовище. Энди была вынуждена каждый день возвращаться к нему в дом. Она умерла, пытаясь сбежать от него и спасти родную сестру. Тут в голове Пиппы мелькнули два разрозненных воспоминания, слившись воедино. Расческа. Не просто расческа, а фиолетовая щетка на столе у Энди — она виднелась в уголке фотографии, которую они сделали с Рави. Такая же расческа была у Мелиссы Денни, второй жертвы Джейсона. Трофей, который он забрал, чтобы вновь переживать приятные моменты. Убийца отдал ее своей дочери и, вероятно, испытывал темный трепет, наблюдая, как Энди причесывается. Больной урод!

На этом мысль оборвалась — запястья прострелило резкой вспышкой боли. Джейсон содрал ленту вместе с волосками и частицами кожи. И опять — свобода! Надо драться. Вцепиться ему в шею. Выцарапать ногтями глаза. Пиппа замычала и брыкнулась, но ее держали слишком крепко.

— Что я сказал? — тихо спросил Джейсон, сжимая ее руки. Он больно заломил их ей за спину и потянул назад, прижав внутреннюю часть запястий к стальной опоре стеллажа.

Клейкая лента была липкой и холодной. Джейсон обмотал сперва одно запястье, потом металлический стержень, затем вторую кисть.

Пиппа силилась развести руки как можно дальше, чтобы лента хоть чуточку ослабла. Однако Джейсон держал их крепко, наматывая витки изоленты.

— Готово, — сказал он. — Красиво и надежно. Теперь ты никуда не денешься, правда?

Лента поглотила еще один крик.

— О, про них я тоже не забыл, не волнуйся, — сообщил Джейсон, спускаясь к ногам. — Вечно вы волнуетесь… Ноете. Шумите по пустякам…

Он встал на колени и намотал новый кусок скотча вокруг лодыжек поверх старого. На сей раз плотнее, для пущей надежности сделав несколько витков.

— Обычно я даю возможность высказаться. Ну, перед тем как… — Джейсон отстранился, глядя на моток изоленты и нежно проводя пальцем по его краю. Затем потянулся к лицу Пиппы. — Уж постарайся, чтобы я не пожалел, — сказал он и резко дернул за кончик ленты на ее губах.

Пиппа потянула в себя воздух. Во рту он ощущался совсем другим: более свежим и не пропитанным ужасом.

Можно закричать, если захочется. Позвать на помощь. Но какой смысл? Ее не услышат. Кроме них, здесь никого нет, только они двое.

Отчасти ей хотелось спросить у Джейсона: «Почему?» Впрочем, ответа все равно не будет. Он не Эллиот Уорд, не Бекка и не Чарли Грин, у которых находились свои причины ступать на серый путь, сотканный из добрых намерений и неверных решений, ошибок и случайностей. Она читала заключение психолога, этого хватило. У Убийцы КЛ нет серой зоны, нет никаких тайных мотивов. Именно поэтому дело казалось ей идеальным. Самый подходящий вариант в ее случае: спастись, чтобы спасти себя. Теперь она никого не спасет. Она проиграла и скоро погибнет — беспричинно. Просто так. Потому что Пиппа и те пятеро, которые были до нее, чем-то не нравились Джейсону, вот и все. Поэтому как ни спрашивай, не ответит.

В приступе ярости хотелось и другого: громко послать его на хрен, засыпать угрозами и устроить истерику, чтобы он не выдержал и убил ее сразу, здесь и сейчас.

Так или иначе, что бы Пиппа ни сказала, это не остановит его и даже ни капельки не оскорбит.

Если только…

— Она знала, кто ты, — хрипло, с надрывом проговорила Пиппа. — Энди. Она знала, что ты убийца. Увидела тебя с Джулией и поняла.

Вокруг глаз у Джейсона собрались морщинки. Он дернул губами.

— Да, она знала, что ты маньяк. — Пиппа еще раз с наслаждением глотнула воздух. — Знала едва ли не с самого начала. Поэтому никогда не водила домой друзей. Она целый год копила деньги, чтобы сбежать на другой конец страны и жить от тебя подальше. Хотела взять с собой Бекку. Дождалась бы, когда та окончит школу, приехала бы и забрала ее. А потом, оказавшись в безопасности, Энди сдала бы тебя полиции. Такой у нее был план. Она ненавидела тебя всей душой. Как и Бекка. Возможно, она не знает, какой ты, но тоже тебя ненавидит. Это очевидно — поэтому она и села в тюрьму. Куда угодно, лишь бы от тебя подальше.

Пиппа швыряла в него словами, и в ее голосе один за другим звучали шесть выстрелов, оставлявших в груди Джейсона зияющие дыры. Она прищурилась, готовая выпотрошить его одним взглядом. Однако враг не торопился падать. Он стоял со странным выражением лица и озирался, будто пытаясь понять, о чем она говорит.

Наконец Джейсон вздохнул.

— Что ж, — произнес он с притворной грустью. — Энди сама виновата. Не стоило лезть в мои дела, они ее совершенно не касались. Теперь мы оба знаем, почему она умерла. Потому что не слушалась. — Он преувеличенным жестом стукнул себя по лбу. — Я всю жизнь ее воспитывал, а она не слушалась. Так же, как и Филиппа, Мелисса, Бетани, Джулия, Тара… Вы вечно шумите по пустякам, перебиваете без спросу. Так нельзя. Нужно слушаться. Вот и все. Слушаться и делать все, что тебе говорят. Разве это сложно?

Он возбужденно затеребил конец скотча.

— Энди… Ради нее я даже завязал. Ну, когда она пропала. Полицейские слишком близко подобрались ко мне, нельзя было рисковать. Пришлось остановиться. Вдобавок я нашел человека, который меня слушался. А потом… — Он тихо и мрачно рассмеялся, указывая на Пиппу рулоном изоленты. — Потом пришла ты. Опять принялась шуметь, закатывать истерики, лезть в чужие дела. Всячески меня доставать. Я потерял вторую жену, единственную женщину, которая меня слушалась, потому что она зачем-то послушала тебя. Ты стала настоящим испытанием, и я понял, что должен его преодолеть. Еще раз. Последний. Ты слишком шумная. Непокорная, капризная. Разве отец тебя не воспитывал? — Он стиснул зубы. — Опять ты норовишь все испортить. Мне плевать на Энди, ты и сама знаешь. Тебе меня не задеть. Только лишний раз доказываешь, что я был прав насчет нее. И насчет Бекки. И тебя. Всех вас. Вы — ошибка природы. Вы опасны.

Пиппа не могла ответить. Она потеряла дар речи, наблюдая за мужчиной, расхаживающим взад-вперед, словно в бреду. Изо рта у него летела слюна, по раскрасневшейся шее змеились вены.

Потом он вдруг выпрямился, в восторге округлив глаза.

— Мне тоже есть что тебе рассказать. Ха! — Джейсон громко хлопнул в ладоши, и Пиппа вздрогнула, ударившись головой о металлическую полку. — Да, я преподам тебе последний урок, перед тем как ты исчезнешь. Тогда ты поймешь, что это — единственный подходящий для вас конец. А я навсегда запомню выражение твоего лица.

Пиппа в замешательстве на него уставилась. Какой еще урок? О чем он говорит?

— Это было в прошлом году, — начал рассказывать Джейсон, глядя ей в глаза. — Где-то в конце октября. Бекка снова не слушалась. Не брала трубку, не отвечала на сообщения. И вот однажды я зашел домой — в тот, старый дом, хотя в то время я жил со своей второй женой, которая меня слушалась. Я принес Бекке и Дон всяких деликатесов на ужин. Мне даже спасибо не сказали. Дон, как всегда, сидела тихо, а вот Бекка… Бекка вела себя очень странно. Витала в облаках. За ужином я снова напомнил ей, что надо слушаться, но она явно думала о своем. — Он выдержал паузу, облизнув пересохшие губы. — Тогда я сделал вид, будто ухожу, а сам остался в машине наблюдать. И представляешь, через десять минут Бекка выходит из дома, а на поводке у нее собака. Ее-то она и скрывала. Я не позволял им заводить собаку. Пусть я не жил там, они все равно должны были спросить разрешения. Представляешь, как меня это взбесило? В общем, я пошел вслед за Беккой.

Сердце у Пиппы подпрыгнуло, рванулось вниз по ребрам и рухнуло в живот. Нет, нет, нет. Только не это. Пожалуйста, не надо.

Джейсон ухмыльнулся, глядя, как на лице Пиппы сменяют друг друга эмоции. Он упивался каждым моментом.

— Это был золотистый ретривер.

— Нет, — тихо сказала Пиппа, физически ощущая в груди боль.

— И вот, Бекка выгуливает шавку, — продолжал Джейсон. — Затем спускает пса с поводка, гладит и говорит: «Иди домой», что, конечно же, в очередной раз доказало, что Бекка не заслуживает собаку, поскольку не способна нести за нее ответственность. Она кидает псу палку, тот тащит ее обратно. Она кидает снова, в самые кусты, и пока пес достает ее, убегает. Собака ищет ее, не может найти. Я понимаю, что Бекка не готова завести питомца. Поэтому подхожу я к шавке… Очень дружелюбной, кстати.

— Нет, — повторила Пиппа, с силой дергая за путы.

— Бекка не готова к ответственности, надо преподать ей урок, — улыбнулся Джейсон, упиваясь отчаянием на лице жертвы. — Веду милого песика к реке и…

— Нет! — крикнула Пиппа.

— Да! — расхохотался он в ответ. — Я утопил твою собаку. Правда, тогда я не знал, что она твоя. Я сделал это, чтобы наказать дочь. А потом ты выпустила подкаст, из-за которого у меня начались неприятности, упомянула в нем собаку… Барни, кажется? Ты думала, это просто случайность, и ни в чем не винила Бекку. Так вот, — Джейсон снова хлопнул в ладоши, — никакая это не случайность. Твою собаку убил я. Видишь, какими таинственными путями движется судьба? Она вечно сводила нас вместе. И сейчас ты здесь…

Пиппа моргнула, и Джейсон, да и вся комната потеряли краски, наливаясь красным. Как злость. Как ярость. Как кровь на руках. Как будущая смерть.

Она закричала. Утробно, хрипло, дико.

— Сдохни! — орала она, и злые, отчаянные слезы хлестали в открытый рот. — Сдохни! Сдохни!

— Началось, да? — Джейсон скорчил обиженную гримасу.

— Сдохни! — От ненависти Пиппу трясло и выворачивало наизнанку.

— Ладно, как хочешь…

Он подошел и с визгливым скрипом вытянул из рулона длинный кусок клейкой ленты.

Пиппа подобрала под себя ноги и лягнула его связанными ступнями.

Джейсон с легкостью увернулся, подошел сбоку и встал рядом на колени.

— Вечно вы не слушаетесь… — сказал он, протягивая руки к ее лицу.

Пиппа задергалась изо всех сил; казалось, еще чуть-чуть — и локти вывернутся из суставов.

Джейсон прижал кончик ленты к правому уху. Закрутил петлю на макушке и залепил другое ухо. Скотч мерзко скрипнул, отрываясь от рулона.

— Пошел ты!

Джейсон принялся наматывать полоски скотча горизонтально: на подбородок Пиппы и вокруг затылка, сминая волосы.

— Не дергайся! Будет криво.

Он намотал ленту на подбородок, сделал пару витков и захватил нижнюю губу.

— Вечно вы не слушаетесь… — произнес он, сосредоточенно щуря глаза. — Теперь ты вообще не будешь слышать. И говорить. Даже смотреть на меня. Не заслужила!

Очередной виток ленты залепил губы, начисто лишив Пиппу возможности кричать. Следующий лег выше, под самый нос.

Джейсон обмотал скотч вокруг затылка, сдвинув вверх, чтобы не закрыть случайно ноздри. Лента залепила лицо до самых ресниц.

Он встал поудобнее и поднял рулон скотча вверх, чтобы замотать макушку. Снова и снова. Круг за кругом. Спускаясь по лбу…

Залепил скотчем брови.

Опять обмотал затылок.

Оставался последний виток.

Последний кусочек лица.

Пиппа наблюдала, как он лишает ее зрения; только в самый последний момент зажмурилась, когда лента легла поверх глаз.

Раздался треск. Пальцы с силой надавили на висок, закрепляя оторванный край скотча.

Вот и все. Посмертная маска готова.

Безликая.

Слепая.

Немая.

Исчезнувшая.

Глава двадцать восьмая

Пусто. Темно. Тихо. Слишком тихо. Хватая воздух ноздрями, Пиппа больше не чувствовала ни свистящего дыхания рядом, ни металлического запаха пота. Должно быть, Джейсон отошел.

Она задержала дыхание, силясь залепленными ушами услышать хоть что-то. Ногами зашарила вокруг себя по бетонному полу. Разобрала вдалеке шаркающие шаги с той стороны, где была дверь, через которую ее притащили.

Лязгнул металл — дверь открылась. Старые петли скрипнули. Опять раздались шаги, хрустнул снаружи гравий. Петли взвизгнули снова, дверь громыхнула. Повисла тишина, спустя несколько вдохов-выдохов прозвучал тихий металлический звук: по замку скрежетнул ключ. Опять что-то лязгнуло.

Джейсон ушел? Он ведь ушел, да?

Хлопнула дверца машины. Зарычал проснувшийся двигатель, скрипнули колеса отъезжавшего автомобиля.

Ушел. Уехал.

Оставил ее здесь, запер, а сам уехал. Убийца КЛ уехал.

Пиппа шмыгнула носом. Надо ждать. Вдруг он не уехал. Вдруг в очередной раз проверяет ее — сел в уголке и смотрит. Затаил дыхание, чтобы она не слышала. Ждет, когда она допустит новый промах. Прячется за темной пеленой век, заклеенных скотчем.

Пиппа на пробу издала горлом звук. Голос задрожал под клейкой лентой, щекоча губы. Она была совершенно беспомощна: лишенная лица, прикованная к высокому металлическому стеллажу. Возможно, Джейсон сидит рядом. Нельзя исключать такой вероятности. Но она ведь слышала машину, правда? Кто еще это мог быть, кроме Джейсона?

Всплыло очередное воспоминание. Фразы из стенограммы. Старший инспектор Нолан спрашивал Билли Карраса, почему тот оставлял на некоторое время своих жертв, что подтверждалось отметинами на их руках и скотче. Убийца КЛ действительно ушел. Таков был его ритуал, часть плана. Джейсон ушел. Но он вернется, и тогда Пиппа окончательно умрет.

Итак, она одна… Впрочем, облегчение долго не продлилось. Страху стало тесно в уголке сознания, и он неудержимо хлынул наружу. Проник в заклеенные глаза и уши. В каждый удар измученного сердца. В содранную кожу на запястьях. Внутрь живота и в самую глубину души. Чистый и неразбавленный страх, какого она прежде не ведала.

Пиппа осознала неизбежность грядущего перехода от живого состояния к мертвому.

Дыхание невольно участилось. Ох, черт… У нее закладывало нос, и каждый новый вдох получался меньше предыдущего. Нельзя плакать, ни в коем случае. Воздух и без того с трудом пробивался в два тесных отверстия. Скоро они закупорятся, и дышать будет нечем. Так все и закончится. Она, считай, ходячая покойница. Что ж, тогда КЛ не сумеет ее убить в своей обычной манере — затянув на шее синюю веревку. Может, так даже лучше — не по его воле, а, считай, собственными стараниями. Но, господи, как же не хочется умирать…

Тяжело дыша, Пиппа чувствовала головокружение, хотя вместо головы у нее теперь было только две сжимающиеся ноздри.

В сознании взвыл новый голосок: «Я умру. Я умру. Я умру».

«Эй, сержант», — встрепенулся Рави.

«Я умру», — сообщила ему Пиппа.

«Это вряд ли, — шепнул в заклеенное скотчем ухо Рави, и Пиппа поняла, что говорит он с намеком на улыбку: на одной щеке проступала ямочка. — Просто дыши. Помедленнее, пожалуйста».

«Смотри сам».

Она указала на свои путы: замотанные лодыжки, руки, привязанные к холодному металлическому столбу, маску на лице.

Рави и так это видел, он все время находился рядом.

«Я буду с тобой до самого конца», — пообещал он, и Пиппа чуть не расплакалась снова, но плакать было нельзя, вдобавок веки насильно удерживались скотчем.

«Хорошо», — сказала она.

«Поэтому я и здесь. Как всегда. Мы же команда. — Он улыбнулся ей сквозь залепленные веки. — А команда, согласись, из нас получилась отличная».

«Да», — кивнула она.

«Мы оба молодцы. — Рави взял ее за руку. — У меня бешеная харизма и красота… — Он рассмеялся над собственной шуткой. Или ее придумала Пиппа? — А ты ужасно храбрая. До отвращения дотошная. До безрассудства решительная. И несмотря ни на что, у тебя всегда есть план».

«Сейчас у меня нет плана, — пожаловалась Пиппа. — Я проиграла».

«Ничего страшного, сержант. — Он сжал ей пальцы, которые понемногу немели. — Придумаешь. Ты умница, ни за что здесь не умрешь. Он ушел, у тебя есть время. Используй его с толком. Придумай план. Ты же хочешь снова меня увидеть? Увидеть всех, кто тебе дорог?»

«Хочу», — согласилась Пиппа.

«Тогда вперед. Пора браться за дело».

Она глубоко вдохнула. Ноздри очистились. Рави прав: ей дали время, надо использовать его с толком. Когда Джейсон вернется и откроет скрипучую дверь на ржавых петлях, все будет кончено. Но пока она еще жива, лишь привязана к металлическим полкам. Шансов у нее, разумеется, мало, и все же гораздо больше, чем у Пиппы из будущего.

«Хорошо, — сказала она и Рави, и себе. — Что-нибудь придумаю».

Когда Убийца КЛ заклеивал ей глаза скотчем, не оставил ли он после себя что-нибудь полезное?.. Пиппа взмахнула связанными ногами: сперва налево, потом направо, старательно вытягиваясь всем телом, чтобы дотянуться как можно дальше. Нет, ничего, только бетонные полы с канавками под полками.

Не страшно, она не рассчитывала на положительный результат, поэтому не стоит впадать в панику. Рави все равно не позволит. Итак, двигаться она не может, поскольку привязана к стеллажу. Возможно, именно там есть что-то полезное? Впрочем, от чанов с гербицидами и удобрениями толку мало, даже если она до них доберется… Ладно. Что вообще находится в пределах досягаемости?

Пиппа несколько раз согнула пальцы, пытаясь вернуть им чувствительность. Руки были заломлены за спину, запястья примотаны скотчем к передней металлической опоре стеллажа, прямо над нижней полкой. Она знала это, запомнила еще до того, как ей залепили лицо. Пиппа покрутила руками, ощупывая все вокруг двумя пальцами. Да, чувствовался холодный металл, а если опустить средний палец, можно нащупать край полки в том месте, где та крепилась к опоре.

Вот и все. Больше ни до чего не дотянуться.

«Может, этого хватит?» — предположил Рави.

Где-то там, на стыке столба и полки, должен быть скрепляющий их болт. Если выкрутить болт, то его можно зажать между пальцами и проткнуть им ленту на запястьях. Изорвать ее в клочья и высвободить руки.

Уже кое-что. У нее есть план: найти в полке болт.

Вновь возникло чувство, будто рядом кто-то есть — не Рави, а нечто злое и холодное. Однако время не терпит, ждать нельзя. Итак, как добраться до болта?

Пиппа могла дотянуться до полки только кончиком пальца. Надо каким-то образом опустить руки ниже. Скотч в несколько витков был обмотан вокруг запястий, удерживая их в этой части столба. Но если подергать руками, возможно, лента хотя бы с одной стороны отойдет от металла — несколько сантиметров свободы. А если отклеить скотч совсем, удастся вообще двигать руками вдоль опоры. Пиппа брыкалась, когда ее связывали, и сумела оставить между кистями небольшой зазор. Все получится. Обязательно.

Она уперлась ногами и перенесла весь свой вес на удерживающую ее ленту. Задергала руками, кончиками пальцев задевая краешек одного из пластиковых чанов. Надавила, напряглась, пошевелилась и почувствовала, как скотч поддается. Одна сторона отклеилась от металла.

«Молодец, сержант!» — похвалил ее Рави.

Пиппа надавила изо всех сил. Лента больно врезалась в кожу и медленно, очень медленно оторвалась от столба.

«Да!» — воскликнули они вместе с Рави.

Впрочем, радоваться рано, Пиппа по-прежнему была привязана к стеллажу. Хотя положение стало чуточку легче: теперь она могла двигать руками между двумя полками.

Она решила не терять времени даром: опустила запястья как можно ниже к полке, ощупала пальцами ее угол и там, внутри, нашарила что-то маленькое, твердое и металлическое. Видимо, это гайка, которая удерживает болт. Пиппа прижала ее пальцем. Внутри чувствовался кончик болта. Не такой острый, как хотелось бы, но сгодится. Им вполне можно порвать ленту.

Далее: открутить гайку. «Это будет нелегко», — поняла Пиппа, потрогав ее на пробу. Она не дотягивалась большими пальцами до нужной стороны опоры. Придется зажимать гайку между указательным и безымянным. И лучше бы правой рукой, которая сильнее.

Пиппа обхватила гайку кончиками пальцев и попыталась крутануть. Черт, крепко сидит. Да и в какую сторону надо крутить? Влево или вправо?

«Не паникуй, пробуй», — велел Рави.

Попытки к успеху не привели. Гайка засела намертво.

Пиппа подвинулась и попробовала взяться левой рукой. Может, лучше под другим углом? Увы, без больших пальцев никак. Она вывернула кисть, сомкнула пальцы на металле и потянула в сторону. Было больно, суставы хрустели. Сейчас треснут… Ладно, есть и другая рука.

Ну же!

Гайка поддалась. Самую малость — но все-таки!

Пиппа сделала паузу, чтобы размять ноющие пальцы и рассказать о своем успехе Рави.

«Молодец, так держать, — похвалил он. — Торопись, мы не знаем, когда вернется Джейсон».

Прошло, наверное, уже полчаса с тех пор, как Джейсон ушел. А может, и больше — Пиппа не знала точно: страх ускорял течение времени.

Она снова обхватила выступающую гайку и потянула на себя. Та поддавалась с большим трудом, на самом пределе сил, когда Пиппа выкладывалась полностью, — и то на долю миллиметра. Всякий раз приходилось браться за нее заново.

Сдвинуть. Перехватить. Надавить.

Сдвинуть. Перехватить. Надавить.

Работать удавалось только одной рукой, причем без особого результата. По внутренней стороне локтей стекали струйки пота, впитываясь в ткань толстовки. Виски и верхняя губа под скотчем взмокли. Сколько прошло времени? Минута? Пять? Десять?

Гайка ослабевала, с каждым разом прокручиваясь все больше.

Сдвинуть. Перехватить. Надавить.

Теперь она крутилась на четверть круга за раз.

Полкруга.

Целый круг.

И еще один!

Гайка отделилась от болта и легла на кончики пальцев.

«Да!» — воскликнул Рави в голове, когда она упала на пол и с тихим стальным звоном отскочила во мрак.

Теперь предстояло вытащить болт и порвать скотч на запястьях. Кажется, у Пиппы появился осязаемый шанс. Она вполне может спастись. Сквозь черные краски ужаса пробился слабый проблеск надежды.

«Осторожнее», — предупредил Рави, когда она нащупала кончик болта.

Пиппа кое-как протолкнула его сквозь отверстие.

Фух, можно выдохнуть.

Она еще раз встряхнула руками, взявшись за переднюю сторону металлического столба. Так намного удобнее, можно орудовать большими пальцами. Пиппа нащупала выступающий болт и подцепила его ногтями.

Только бы не уронить!

Она стиснула пальцы и вытащила болт. Громко скрипнул металл.

Полка накренилась, лишившись передней опоры.

По ней скользнуло что-то твердое и увесистое, ударив Пиппу в плечо.

Она дернулась.

На долю секунды утратила концентрацию.

Болт выскользнул из пальцев.

Чуть слышно звякнул о бетон, подпрыгнул пару раз и укатился.

Прочь, в темную неизвестность.

Глава двадцать девятая

Нет-нет-нет-нет-нет-нет.

Дыхание шумно вырывалось из носа; края скотча шелестели.

Пиппа обшаривала пространство вокруг себя ногами — ничего, только бетон. Болта нет.

«Прости, — мысленно сказала она Рави. — Я пыталась. Правда. Очень хотелось снова тебя увидеть».

«Все в порядке, сержант. Я с тобой. Не бойся. Планы меняются. Подумай еще».

Подумай о чем? Это был последний шанс, последний проблеск надежды.

Рави сидел сзади, прижимаясь к ней спиной, — тяжелый чан с гербицидами, который перекатился на скошенный угол полки. Металл постанывал.

Пиппа хотела взять Рави за руку, но вместо этого нащупала край полки. Между перекосившейся доской и столбом, к которому ее примотали, обнаружился тонкий зазор. Чуть заметный. И все же сквозь него проходил ноготь. Раз так, значит, пройдет и скотч, обмотанный вокруг запястий.

Пиппа опустила руки, проталкивая полоску скотча сквозь образовавшуюся щель. Та зацепилась за полку; пришлось дернуть, и лента поддалась. Теперь Пиппу отделяли от свободы кусок стального столба и земля, на которой он стоял. Если каким-то чудом приподнять ножку, можно протащить под ней скотч и освободиться.

Она зашаркала связанными ногами, ощупывая место вокруг себя и стараясь придерживать чан, чтобы тот не упал. Пятка нырнула в желобок, проходящий по бетонному полу. А это мысль! Если перетащить стеллаж вперед, к желобу, то под ножкой появится пустота, а значит, можно освободиться. Только как его сдвинуть?.. Если она не смогла отбиться от Джейсона, то и тяжеленный стеллаж ни за что не поднимет. Не такая уж она и сильная. Как ни хотелось выжить, Пиппа сознавала пределы своих возможностей. Не вариант…

«Тогда что?» — спросил Рави.

Внезапно вспомнилось, что когда она опускала руки, скотч зацепился за край полки. Если протащить ленту туда-сюда несколько раз, то, возможно, удастся проделать в ней дырки. На это, правда, уйдет время, а она и так провозилась с болтом и гайкой, сидит здесь больше часа, а то и дольше. Одна, хоть с ней и Рави. Он у нее в голове. Ее спасательный круг. Ее опора.

Времени мало. Сил — тоже. Что остается?

Ноги. Ноги у нее свободны. Если не хватает сил, чтобы протащить за собой стеллаж, возможно, удастся его опрокинуть?

Сквозь подошву кроссовок Пиппа чувствовала, что задняя сторона стеллажа не упирается в стену. Он стоял в добром десятке сантиметров от нее — там вполне помещалась ступня. Если удастся сдвинуть стеллаж, тот завалится на стену. Тогда передние ножки будут торчать вверх, как лапки у дохлого жука.

Кажется, появился новый план. И, пожалуй, неплохой. Может, и впрямь удастся дожить до вечера и увидеть родных.

Пиппа согнула перед собой ноги и уперлась пятками, отталкиваясь от края желоба. Плечами навалилась на полку, по-прежнему придерживая падающий чан.

Перекатилась на пятки и толкнулась снова.

«Ну же», — сказала она себе. Поддержка Рави больше не требовалась. Сама справится.

Сильней!

Стеллаж шелохнулся! Или почудилось?

Она придвинула ближе одну ногу, потом другую и вогнала их в желоб, упершись плечами в полки. Мышцы на тыльной стороне бедер загорелись огнем. Но Пиппа знала: либо так, либо смерть, — поэтому давила из последних сил.

Стеллаж накренился. Лязгнул металлом о кирпич. Чан с гербицидами упал, треснув о бетонный пол, остальные с шумом поползли к стене. Резко запахло химикатами; легинсы намокли.

Плевать!

Пиппа потянула удерживающую ее ленту вдоль столба. Там, внизу, ждала свобода. Щель была небольшой, буквально в сантиметр, но ей хватило. Пиппа протащила полоску скотча в образовавшийся зазор.

Ура!

Хотя нет, радоваться рано.

Пиппа отползла подальше от стеллажа, вокруг которого растекались ядовитые лужи. Легла набок, поджала колени к груди и, вытянув руки, закинула связанные запястья за ноги.

Лента поддалась; одна кисть выскользнула из ослабших пут. Затем удалось освободить и вторую.

Теперь лицо. Скорее!

Пиппа ощупала маску из клейкой ленты, пытаясь найти край. Вот же он, на виске. Она потянула за него, и скотч с громким треском отлип. Он тянул за собой кожу, рвал ресницы и брови, но Пиппа сдирала его рывками и наконец открыла глаза, увидела склад и разломанный стеллаж за спиной. Она продолжила снимать скотч, срывала его вместе с ошметками кожи; невыносимая боль радовала, поскольку означала, что Пиппа жива. Волосы пришлось держать рукой, чтобы те не выдирались с корнем; и все равно на ленте оставались целые пряди.

Виток за витком. Сперва макушку и нос. Потом рот. Пиппа жадно глотнула воздух. Подбородок. Одно ухо. Второе.

Клейкая лента, длинная и извилистая, была вся усыпана волосками и крохотными каплями крови.

Убийца КЛ отнял у нее лицо, но она его вернула.

Наклонившись, Пиппа размотала ленту, до сих пор стягивающую лодыжки, и встала. Ноги тряслись и подгибались.

Теперь дальше. Надо выйти отсюда — и она, считай, спасена. Метнувшись к двери, Пиппа на что-то наступила. Посмотрела вниз — тот самый упавший болт, докатившийся почти до выхода. Пиппа схватилась за дверную ручку, уже зная, что та не откроется: она ведь слышала, как Джейсон запирает замок. На другом конце склада тоже есть дверь. Вряд ли на улицу — но куда-то же она ведет?

Пиппа поспешила туда. Чуть не упала и врезалась в верстак рядом с дверью. Тот подпрыгнул, стоявший на нем большой ящик с инструментами громыхнул. Пиппа дернула за ручку. Тоже заперто. Черт! Ладно…

Она вернулась к стеллажу. Темная жидкость из чана с гербицидами ручьем стекала в желоб. В ней отражался свет, причем не от ламп, а из окна, расположенного высоко над головой, куда забирались последние лучи вечернего солнца. Или уже утреннего?.. Опрокинутый стеллаж доходил почти до самого окна, совсем как лестница.

Окошко было маленьким и вряд ли могло открываться. Однако Пиппа сквозь него пролезет. Протиснется при любом раскладе, чего бы это ни стоило. Выберется и спрыгнет на улицу. Надо только разбить стекло.

Она огляделась. Джейсон оставил рулон клейкой ленты на полу возле двери. Рядом лежал свернутый моток веревки. Синей… Той самой, которой ее планировалось задушить. И точно задушат, если она вдруг не успеет.

Что еще здесь есть полезного? Только средства от сорняков и вредителей… Хотя нет! Там, на другом конце склада, был ящик с инструментами с прилепленным стикером наверху: «Красные, хватит брать инструменты синих!»

Отстегнув зажимы и открыв крышку, Пиппа увидела гору отверток и шурупов, рулетки, плоскогубцы, маленькую дрель, гаечный ключ. На самом дне обнаружился молоток. Весьма увесистый.

— Простите, синие, — пробормотала она, вытаскивая молоток из ящика.

Перед опрокинутым стеллажом Пиппа еще раз оглянулась, осматривая склад, где должна была умереть. Где до нее умерло пять человек.

Она вскарабкалась по стеллажу, вставая ногами на полку, как на перекладину, и подтягиваясь. Адреналин прибавлял ей сил. В памяти всплыла знакомая картина: молоток в руке и окошко перед глазами. Руки сами помнили, что делать. Пиппа замахнулась и ударила; по армированному стеклу побежала паутина трещин. Со второй попытки молоток прошел насквозь, вокруг разлетелись осколки. Часть из них остались в раме, но она выбила их один за другим, чтобы не порезаться. Далеко ли до земли? Пиппа бросила молоток, глядя, как тот падает на гравий. Не особо. Если приземлиться на согнутые ноги, ничего страшного.

Окружающий мир сузился до размеров дыры перед ней и того, что ждало дальше. Хотя к чему таинственность? Там ждала жизнь. Нормальная жизнь: Рави, родители, Джош, Кара и все прочие. Возможно, ее уже хватились, хотя она исчезла сравнительно недавно. Потеряла часть души и вряд ли сумеет ее найти, но все еще оставалась собой. Скоро вернется домой.

Пиппа ухватилась за оконную раму и начала протискиваться: сперва ноги, потом торс и плечи. Она повисла на руках, посмотрела на гравий внизу, где валялся молоток, и разжала пальцы.

Больно ударилась пятками, ноги прострелило до колен; левое мучительно заныло. Воздух тяжело вырвался из груди. Справилась!

Она прислушалась. Вокруг было тихо, только ветер шумел в деревьях, находя в ее груди новые дыры от выстрелов и задувая внутрь. На всякий случай подобрав молоток, Пиппа завернула за угол и увидела, что парковка пуста. Машины Джейсона не было, ворота стояли запертыми. Металлическая ограда выглядела чересчур высокой: не перелезть. Однако задняя часть двора терялась в лесу. Вряд ли забор окружает весь периметр.

Новый план: надо углубиться в лес, найти дорогу, жилье, поговорить с хозяевами, вызвать полицию. Вот и все. Оставалось самое легкое: переставлять перед собой ноги. Левую, потом правую. Под кроссовками хрустели камешки. Пиппа прошла мимо припаркованных фургонов, больших мусорных баков, машин с прицепами, где лежали косилки, и вилочного погрузчика. Левая нога, правая нога… Гравий сменился почвой, захрустели листья. Последние лучи дневного солнца давно исчезли, но луна взошла раньше обычного, наблюдая, как Пиппа бредет к свободе: левая нога, правая нога… Только кроссовки и шелестящие под ними листья. Она бросила молоток и продолжила путь сквозь деревья.

И вдруг замерла на полушаге, услышав посторонний шум.

Вдалеке взревел двигатель. Хлопнула дверца машины. Заскрипели ворота.

Пиппа метнулась за дерево, оглядываясь.

Сквозь ветви подмигнули две желтые фары. Автомобиль заехал во двор.

Убийца КЛ вернулся.

Но он ее не найдет. Пиппа сбежала. Надо лишь отыскать жилье и вызвать полицию. Раз плюнуть. Она повернулась, оставляя свет фар за спиной, и зашагала дальше. Надо просто позвонить в полицию и все рассказать: что Убийца КЛ схватил ее и она знает его настоящее имя. Можно даже позвонить инспектору Хокинсу напрямую, он поймет.

Пиппа запнулась, занеся ногу над землей.

Стоп.

Поймет ли?

Раньше он не понимал. Не то что не понимал — даже не верил. Он прямо заявил ей в лицо: почудилось. Никто ее не преследует, она видит опасность за каждым кустом, потому что пережила сильный стресс.

Все повторяется снова. Замкнутый круг. Жизнь сделала полный виток. Вернулась к самому началу. Хокинс не верил ей прежде — почему должен поверить сейчас?

В голове заговорил уже не Рави, а инспектор. Вежливо и деликатно: «Убийца КЛ давно в тюрьме. Он сам признался».

«Билли Каррас вовсе не убийца, — возразила Пиппа. — Убийца — Джейсон Белл».

Хокинс в мыслях покачал головой.

«Джейсон Белл — порядочный человек. Примерный семьянин. Я знаю его с юных лет, мы частенько играем в теннис. Он мой друг. Думаешь, я не заметил бы? Он вовсе не убийца и для тебя, Пиппа, не представляет опасности. Надеюсь, ты ходишь к психологу? Не бросила терапию?»

«Я прошу вас о помощи».

Прося его снова и снова, когда наконец она поймет очевидное? Разорвет порочный круг?

Если худшие опасения оправдаются, если полиция ей не поверит и Джейсона не арестуют, что тогда? Убийца КЛ останется на свободе. Может снова похитить ее или кого-то из ее близких, чтобы наказать, потому что она слишком капризная и нужно ей преподать урок. Ему все сойдет с рук. Как обычно, что ему, что Максу Хастингсу. Они выше закона, потому что сам закон изначально составлен неправильно. Эти двое оставляют за собой девушек с мертвыми глазами…

— Мне не поверят, — сказала Пиппа вслух. — Никогда не верили.

Сказала вслух, чтобы на сей раз действительно услышать и понять.

Чарли Грин не единственный, у кого есть ответы; она знает их тоже.

Нужно разорвать круг. Здесь и сейчас. И есть только один способ это сделать.

Пиппа развернулась и пошла обратно, рассыпая листья, зацепившиеся за белые подошвы кроссовок.

Отблеск молодой луны на поверхности оброненного молотка указал ей путь. Пиппа наклонилась, подобрала его и взвесила в руке.

Высохшие листья сменились травой, потом камешками, по которым удавалось идти тихо, осторожно переставляя ноги. Может, Пиппа, на взгляд Джейсона, и впрямь слишком шумела, но сейчас он не услышит ее приближения.

Джейсон вышел из машины и направился к дверям склада. Его шаги заглушали любые шорохи. Он остановился, и Пиппа замерла.

Джейсон сунул руку в карман и вытащил связку ключей. Раздалось звяканье; Пиппа, пользуясь моментом, сделала еще несколько шагов в его сторону.

Джейсон нашел нужный ключ, длинный и зазубренный. Вставил в замок. Заскрежетал металл, и Пиппа шагнула вперед.

Надо разорвать круг. Закончить там же, где и началось.

Замок глухо щелкнул, эхом отозвавшись в груди Пиппы.

Джейсон толкнул дверь. Шагнул через порог, посмотрел вверх, затем попятился. Обозрел открывшуюся перед ним картину: опрокинутый стеллаж, разбитое окно, реку разлитого гербицида, клочки клейкой ленты.

Пиппа уже стояла рядом.

— Какого че… — начал Джейсон.

Руки знали, что надо делать.

Пиппа вскинула молоток.

Обрушила его на основание черепа.

Кости тошнотворно хрустнули.

Джейсон пошатнулся. Осмелился ахнуть.

Пиппа замахнулась снова.

Хрясь!

Джейсон упал ничком на бетонный пол, выставив перед собой руку.

— Не над… — выдавил он.

Пиппа дернула локтем. Брызги крови попали ей на лицо.

Она наклонилась и снова занесла молоток.

Снова.

Снова.

Снова.

Снова.

Снова.

Снова…

Пока Джейсон окончательно не затих. Не перестал дрыгать пальцами и ступнями. Новый, красный ручеек медленно потек из развороченной головы.