Хранитель нагорья

Повернувшись к Саре, Йен взял в ладони ее лицо.

– При таком освещении, я могу легко перепутать тебя с богиней Фейри.

– Я серьезно, Йен. Я могу кое-что чувствовать. Ты не считаешь меня чудной, или странной, или сумасшедшей, или...

– Ш-ш-ш. – Он накрыл пальцем ее губы – Я считаю тебя очаровательной и только.

Йен притянул Сару ближе, заменяя палец своим ртом – легкое прикосновение губ сменилось более настойчивым поцелуем. Он слегка прикусил зубами ее нижнюю губу.

– Нет. – Положив руки Йену на грудь, Сара оттолкнула его. Она не сделает этого. Йен не может желать ее – только не ее настоящую. За все время их знакомства, Йен ни разу не задумался, насколько они отличаются друг от друга. Так и не осознал серьезность сказанных ею слов. – Я говорила тебе раньше, ничего не выйдет. Мы слишком разные.

Она попыталась обхватить себя руками, но он поймал их и положил себе на грудь, заключая в ловушку. В ловушку поверх бешено колотившегося сердца.

– Из-за своих ощущений? Или из-за цифр, Сара? Дело в них? Поэтому ты думаешь, что ничего не выйдет? Сейчас настало обещанное мною время. Время заново пересмотреть твою одержимость возрастом. Почему для тебя это так важно? Тебя бы устроило, будь я старше тебя?

– Но это не так.

– Ответь на мой вопрос. Если бы мне было пятьдесят, шестьдесят или больше, для тебя это имело бы какое-то значение?

– С мужчинами все по-другому, Йен. Все мужчины предпочитают женщин помоложе. Вряд ли кто-то захочет иметь дело с женщиной, которая способна уловить чувства окружающих.

– Не все мужчины так рассуждают.

– Все, кого я знала.

– Значит, все знакомые тебе мужчины были полными идиотами. И уверяю тебя, Сара, кем-кем, а полным идиотом я никогда не был. – Он крепче сжал ее руки. – Твои способности, для меня не проблема. И я уже говорил, мне не важно, сколько тебе лет.

Сара зачарованно наблюдала, как он поменял положение рук, чтобы удержать обе ее руки одной своей, в то время как другой он вытащил рубашку из штанов. Снова взяв ее руки в свои, он просунул их под рубашку и прижал к своему теплому обнаженному телу.

– Ты сказала, что можешь ощущать то, что чувствуют люди. Тогда почувствуй меня, Сара. Почувствуй и пойми, я говорю правду. Мне плевать на числа. И меня не волнует, что ты можешь уловить мои мысли. Я рад этому.

Она расслабила руки, и Йен отпустил их. Ее пальцы скользили по груди, зарываясь в жесткие волоски. Сара закрыла глаза и мысленно потянулась к нему. Ее сразу же накрыло волной решительности и искренности. Ему действительно было плевать на ее возраст. И важнее всего то, что он не считал ее странной. Йен находил ее очаровательной. Она продолжила поиски и вдруг наткнулась на источник эмоции, которая была настолько сильна, что смела все на своем пути, вытеснила прочие ощущения, наполнив Сару и заструившись сквозь нее. Ее глаза удивленно распахнулись.

– Ты хочешь меня.

– Ага. – Он положил руки Саре на плечи. – Как никогда не хотел ни одну женщину.

Не осталось сомнений, что он собирался ее поцеловать, и на какое-то мгновение Сара застыла.

– Подожди. Йен, я хочу предупредить тебя. Бред всегда говорил, чтобы я следовала указаниям. У меня мало опыта... я не могу... – Сара попыталась подобрать подходящие слова. Бывший муж говорил, что в постели она была ужасна. Бессвязные эмоции Бреда сковывали разум, парализовали ее. Если они продвинутся чуть дальше, она его разочарует, и ей эта мысль была ненавистна.

– Вот мерзавец! Я мужчина, и мне нет надобности прибегать к инструкциям.

Йен резко привлек к себе Сару, его рот нежно, но требовательно накрыл ее рот. Кончик языка водил по ее губам, пока они с готовностью не раскрылись.

Руки Сары, поднялись к плечам. Скользя по груди вверх, кончиками пальцев она ощущала исходившее от мужчины восхитительное чувство наслаждения.

Внезапно на нее нахлынуло чувство разочарования, и Сара с потрясением осознала, что оно было ее собственным. Разочарование от того, что ее руки запутались в рубашке и не способны добраться до мускулистых плеч, которые она страстно желала ощутить под кончиками пальцев.

Раздался легкий стон, и Йен отстранился, вглядываясь в ее лицо.

– Я в ловушке, – выдохнула Сара.

Отодвинувшись от нее настолько, чтобы стянуть рубашку и бросить ее на пол, он расплылся в той самой улыбке.

– Лучше?

– О Боже. Гораздо лучше.

Его тело было восхитительным, как фантастический суровый ландшафт, который менялся в свете камина от каждого движения Йена. Это нужно сфотографировать.

– Намного лучше.

Нужно изучить, нужно... Она опустила голову к его великолепной груди и втянула в рот сосок, и стала теребить языком маленькую черную вершинку.

– Матерь Божья, – простонал Йен.

Сжав Сару в крепких объятьях, он вместе с ней скатился с дивана на пол, смягчая ее падение своим телом так, что она распласталась на нем. Ее голова лежала у Йена на груди, свидетельство его желания упиралось Саре в живот.

Руками он подтянул ее выше, пока его глаза не оказались на одном уровне с ее. Йен быстро поцеловал Сару в губы и затем, уткнувшись в шею, начал то целовать, то немного покусывать чувствительное местечко между шеей и плечом.

Длинная юбка при падении смялась и задралась вверх. Мужская рука медленно скользила по бедру, задирая юбку все выше и выше, пока наконец не освободила ноги Сары от сковывающей движения ткани. Оседлав Йена, Сара оперлась руками о его грудь.

Их разделяло всего несколько тонких слоев ткани, и она чувствовала, как растет его возбуждение. Чувствовала напряженность в мускулах, когда проводила руками от живота до плеч и обратно.

Йен наблюдал за ней, они не могли оторвать друг друга глаз.

Мужские руки, снова пришли в движение, заскользили по мерцающей ткани ее платья, животу, груди Пальцы, его волшебные пальцы, медленно очерчивали круги вокруг ее сосков, заставив ее издать пронзительный стон. Его руки двинулись дальше к ее плечам, и Йен, придержав Сару, тоже сел. Притянув ее ближе, Йен опустил голову и взял ее сосок в рот, посасывая через шелковистую ткань платья и бюстгальтера. Язык двигался по кругу, а зубы мягко покусывали.

Йен оказался удивительным мужчиной. Сара никогда в своей жизни не чувствовала ничего подобного. Не нужно было ни отгораживаться, ни уходить в себя, как она делала это в прошлом. Не было ни жадности, ни презрения, которые переполняли Бреда. Было только тепло. Тепло, как результат желания и заботы. Она была окружена им, погружена в него, купалась в нем.

Сара сделала то, что хотела сделать с того момента, как впервые увидела Йена той ночью – закрыла глаза и запустила пальцы в его волосы. Уткнулась носом в те самые темные волосы и глубоко вдохнула, утопая в его чистом мужском аромате. Она поцеловала его в макушку, в то время как его рот продолжал воспламенять чувства в ее груди.

Сара чувствовала, что была готова взорваться в любой момент, — настолько приятными были ощущения, — она боялась, что может даже закричать.

Когда же она открыла глаза и увидела, как за ними, ухмыляясь, наблюдает мужчина, она и правда закричала.

Плод ее воображения вернулся.

– Ты так быстро забыл о своей клятве, сын мой?

Отец возвышался над Йеном, хмурясь так же разочарованно, как бывало в юности.

– Нет, отец, я помню ее и чту. Всегда. – Йен не узнавал своего голоса, он звучал так же как в детстве.

– Постарайся не забывать, что дал обет защищать смертных, иначе настанет день, когда тебе придется выбирать.

– Я всегда серьезно отношусь к своей клятве, отец.

Ларкин отвернулся, грустно покачав головой. Яркий солнечный свет, вспыхнув на сверкающей серебряной броне, в которую он был одет, на мгновение ослепил Йена. И в тот же миг отец исчез.

– Вернись, – закричал Йен и проснулся от собственного крика.

Он лежал на диване, отброшенное одеяло спутанным ворохом валялось на полу. Встав и оглянувшись вокруг, он вспомнил, где находился.

Это был сон.

Йен потер лицо. Глоток хорошего крепкого кофе избавил бы от путаницы в мыслях. Сделав лишь пару шагов в сторону кухни, мужчина наступил на что-то острое.

– Что за черт?

Он наклонился и поднял попавший ему под ноги предмет – туфлю на высоком каблуке. Туфлю Сары.

Йен вспомнил, когда видел ее в последний раз. Сара сбросила обувь, когда села на диван, подобрав под себя прелестные ножки. Прошлой ночью. Как раз перед тем, как он лишился самообладания, и все вышло из-под контроля.

Йен взял туфлю и направился к стойке. Прежде чем заправить кофеварку, он засунул обувь за пояс пижамных штанов. Сара думала, что он каждое утро делает кофе именно для нее, а мужчине не хватало смелости признаться, что это его маленькая слабость – привычка, приобретенная очень, очень давно, во время одной из поездок в США. Рубашка Йена все еще лежала на полу, там, куда он бросил ее прошлой ночью. Подняв сорочку и забросив себе на плечо, с чашкой свежесваренного кофе он направился к стеклянным дверям, ведущим в патио.

Йен поставил чашку на столик и осмотрелся вокруг. Они с Даниэлем вчера вечером патрулировали местность, но ничего не обнаружили. Он надеялся, что в утреннем свете сможет что-нибудь заметить.

Мужчина был уверен, кто бы ни следил за Сарой, он не был плодом ее воображения, особенно после признания, что вчера в городе она видела этого человека, наблюдавшего за ними у ресторана. Со слов Сары, мужчина походил на человека, которого Даниэль описал как неуловимого мистера О’Даннана.

Чуть позже утром Йен планировал пойти в поместье и встретиться с этим человеком. Если О’Даннан единственный, кто следил за Сарой, то у него с ним свои счеты. Во-первых, за то, что так сильно ее напугал. Во-вторых, за крах такого многообещающего вечера.

Йен улыбнулся и пригубил напиток, наслаждаясь первым глотком кофе.

Хотя разум убеждал, что не стоит втягивать в это Сару, прошлой ночью интуиция воина подсказала ему, что время и место для того, что почти случилось, были вполне подходящими.

Теперь Йен отказался печалиться по этому поводу, волнуясь лишь о том, что было плохой идеей дать возможность делу зайти так далеко. Сара создана для длительных отношений, а он не мог позволить себе связаться с такой женщиной. Его жизнь уже определена. Йен знал, что ему предстояло сделать. Только не был уверен, смог бы он это сделать — или, вернее, не сделать.

Вмешательство Любопытного Тома[14] просто предотвратило то, что в любом случае не должно было случиться.

Йен подошел к двери, где стоял тот самый таинственный мужчина. Единственное, что выбивалось из пейзажа – скомканный лист бумаги под розами.

Йен наклонился и поднял его, надеясь обнаружить хоть какую-то зацепку. Но то была всего-навсего его вчерашняя записка, оставленная Саре.

Других следов не было. Ни одного грязного отпечатка на двери. Но Йен не сомневался, здесь кто-то был. По столь явно ощутимым вибрациям оставалась только одна вероятность – их извращенным гостем был Фейри. Фейри из рода Нуадиан.

Мысли о Фейри всколыхнули воспоминания об отце, и видение вновь пронеслось перед мысленным взором.

Он сел за маленький железный столик и, положив ноги на стоявший напротив него стул, с наслаждением сделал еще один глоток кофе.

Это был только сон?

Только сон? Кого он дурачит? Его сны никогда не были просто снами. Все, что когда-либо ему снилось, в свое время сбывалось. Это видение было предупреждением. Как и предыдущие.

Теперь осталось лишь определить, о чем его предупредили, прежде чем случится что-то ужасное.

Сквозь дрему Сара ощутила запах кофе. Она потянулась и села, залившись румянцем, когда на нее нахлынули воспоминания о прошлой ночи.

Воспоминания о Йене.

Он заставил ее чувствовать и желать того, чего она раньше никогда не чувствовала и не желала. Значит это и есть те переживания, о которых она писала, но никогда не испытывала сама?

Сара сползла с кровати и спустилась вниз, влекомая заполнившим домик ароматом свежеприготовленного кофе.

У подножия лестницы Сара остановилась. Йена нигде не было видно. Она подошла к стойке и налила себе кофе, полная решимости не думать о прошлой ночи: ни о Йене, ни о человеке за дверями.

Ее намерения рассыпались в прах, когда она повернулась и через открытые стеклянные двери наткнулась взглядом на Йена. Сердце Сары затрепетало, и она ощутила, как кровь разлилась по телу. Даже сидя на стуле, он выглядел величественно.

Утренний солнечный свет поблескивал на его обнаженной груди, подчеркивая мускулы при малейшем движении. Йен водил рукой по лежавшему на столе клочку бумаги, поглаживая его снова и снова, потом нахмурился, словно размышлял об увиденном. Затем он сделал глоток из чашки и, закрыв глаза, откинулся назад.

Сара не могла отвести взгляд от зрелища напротив нее. Не могла остановить воспоминания. Пальцы ее до сих пор ощущали мягкость его темных волос, курчавившихся на шее. Вдыхая, она все еще ощущала его крепкий мужской запах.

В тот миг Сара призналась самой себе, что хочет его так же сильно, как он хотел ее прошлой ночью. Йен Мак-Каллоу сумел взволновать ее так, как никто и никогда.

Несмотря на то, что Сара хотела его, она была напугана этим желанием, напугана Йеном. Он мог подарить ей незабываемые ощущения, но с тем же успехом мог причинить такую боль, какой она еще не испытывала.

Сара не была удивлена, когда отец оставил их. Он бросил семью задолго до смерти матери. И когда пришел навестить ее, была очень поражена, что он оказался таким же красивым светловолосым богом, каким она запомнила его по маминым историям. Еще долго после той встречи ей нравилось вспоминать о той грусти, что виднелась в его зеленых глазах, когда он уходил, но, в конечном счете, она смирилась с правдой и продолжила жить уже не ощущая боли от потери.

Ее бабушка, озлобленная уходом собственного мужа, была рассержена навязанной ей ролью, рассержена тем, что приходилось самой растить внучку. Сара никогда не питала иллюзий по поводу отношения бабушки к себе. Всегда знала, что женщина растила ее из чувства долга, а не из любви. Поняв это однажды, Сара возвела стену, чтобы защитить свою душу.

Даже выйдя замуж, она смогла отгородить важную часть себя, спрятать ее и оставить нетронутой. Брэд мог смутить ее, расстроить, мог заставить сомневаться в себе, но так и не причинил вреда ее внутреннему миру. После развода Сара поднялась и продолжила жить.

Женщина развернулась и снова поднялась по лестнице на второй этаж. Рука, в которой она держала чашку, дрожала.

Йен был другим.

Если она подпустит этого мужчину слишком близко, то после его ухода не сможет собрать осколки души и двинуться дальше.

Йен был способен разбить ей сердце.

– Что значит, он уехал? – Йен повернулся, впившись взглядом в друга.

– Это и значит. – Даниэль так же свирепо уставился на него. – Уехал. Его здесь больше нет. Сегодня утром я был у его комнаты, и когда на стук мне никто не открыл, зашел сам. Кроме его записки ничего не указывало на то, что хоть кто-то там вообще когда-либо был.

– Как, черт возьми, ему удалось уйти так, что никто не заметил? Как он смог проскользнуть мимо твоей охраны?

– Откуда, черт возьми, я могу знать? – язвительно спросил Дэнни.

– Прости. – Плечи Йена опустились. – Я не должен был кричать на тебя. Я сорвался.

– После того что я увидел, когда ты вчера вечером позвал меня в коттедж, не сомневаюсь, что так и есть. – Дэнни выжидающе уставился на него.

– Эта тема обсуждению не подлежит. Как он объяснил свой поспешный отъезд?

– Вообще-то, никак. В записке он извинялся за срочный вызов.

– Если это он был вчера ночью у окна…

– По приметам, которые описала Сара, – перебил Даниэль, – я уверен, что это был Флинн О’Даннан. Это он стоял возле домика.

– Я сегодня рано утром все тщательно проверил. Чисто. Ни грязных следов, ни разводов на стекле, даже листья не потревожены. Вообще ничего.

– Думаешь, это он? Тот человек, которого мы ищем? – Дэнни тяжело опустился на стул.

– Нет. – Йен сел напротив него. – Я думаю, он Фейри, которого мы ищем. Или по крайней мере один из них. Я чувствовал его везде, где он к чему-либо прикасался. Он может скрыть свои следы, но не свой запах.

– И теперь он уехал, и мы не представляем куда. – Дэнни откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Все время было потрачено впустую.

– Не обязательно. Гости все еще прибывают. Подозреваю, что О’Даннан был всего лишь шпионом.

Даниэль сидел тихо, явно обдумывая такую возможность.

– Шпионом?

– Будь я на его месте, то перед своим прибытием кого-нибудь обязательно подослал. Того, кто может проверить присутствующих. Того, кто может разнюхать, что к чему.

– Не лишено смысла. Так скажи, что их шпион увидел в коттедже, что его так напугало и заставило срочно свалить?

– Он не видел ничего, что могло бы иметь отношение к нашему заданию. Прошлая ночь была сугубо личной.

– Уверен, что была, – нахмурившись, пробормотал Даниэль.

– Предупреждаю, Дэнни, о моей личной жизни мы говорить не будем.

– Что ж, возможно, это и к лучшему, потому что того человека несомненно что-то спугнуло.

– Не думаю. – Йен встал и вытащил кое-что из кармана. – Полагаю, страх здесь ни при чем. Шпион просто выполнил свою работу. У меня плохое предчувствие, что это все из-за Сары.

– Ты меня озадачил, Йен. Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Ну, подумай. Что если присутствие О’Даннана у окна было проверкой, просто чтобы удостовериться, сможет Сара его увидеть или нет? Она сказала, что это был тот же человек, который наблюдал за нами во время ланча. И его же она видела у въезда в Сисл-даун в ночь своего прибытия. Что если это именно О’Даннан следовал за нами из Шотландии?

Дэнни медленно кивнул.

– Он приехал на машине, похожей на ту, что ты описал. – Даниэль встал и встретился с другом взглядом. – Если ты прав, и он действительно Фейри, то после ее крика не осталось никаких сомнений в том, что она его видела. И это выдало ее происхождение.

– Именно так мы и узнали, что она видела Даллина в его истинном виде. И я не сомневаюсь, что О’Даннан – Фейри.

– Значит, Даллин был прав. Они попытаются ее использовать.

– Да, и не только. Думаю, Генри тоже был прав – у нее есть способности, о которых она даже не догадывается. – Йен протянул ему бумажку, которую достал из кармана. – Взгляни-ка на это.

Даниэль взял листок и поднял на друга вопросительный взгляд.

– Это записка, которую я оставил ей вчера. Когда я вернулся, Сара сидела снаружи, окруженная красным свечением, и держала руку над этим листком.

Даниэль, помедлив, прикоснулся пальцами к записке.

– Я не понимаю. Она была окружена аурой?

– Нет, это была не аура. Воздух вокруг нее светился красным и был как-то по-особому заряжен. А она, казалось, совершенно не осознавала этого.

– Йен, это невероятно. Здесь, в центре, это похоже на… – Он замолчал и с изумлением посмотрел на друга.

– Ага. – Йен забрал записку и слегка провел по ней пальцем.

В центре листка был отпечаток ладони. Отпечаток ладони Сары. Выжженный на бумаге.

Там. На колене. Пятно грязи возле безупречно отутюженной складки на бежевых брюках от Армани.

Рейнард достал из нагрудного кармана чистый белый носовой платок и стал касаться оскорбляющего его пятна короткими, раздраженными движениями. Должно быть, он вымазался о дверцу, когда садился в машину. Долина Смертных – такое грязное место. Он ненавидел бывать здесь.

Но теперь осталось недолго.

– Все еще не могу поверить, идиот так и не понял, что после сделанного он должен был уехать.

Рейнард поднял глаза на говорившего молодого человека. Рамос удобно устроился на сидении напротив него, и выглядел так, словно родился в лимузине. Рейнард улыбнулся этой мысли, даже поправив себя. Молодой человек не родился в лимузине, а только был зачат в одном из них.

– Как ты и сказал, Рамос, это потому, что он идиот. – Рейнард снова потер пятно и положил платок в пепельницу. Теперь тот был испорчен. Грязью. – Флинн думал, что это был единственный способ завершить задание. – Он пожал плечами. – Теперь для нас это не имеет значения. Так или иначе, для следующего этапа он был бы бесполезен. Поэтому ты здесь.

– Как всегда, отец, для меня честь служить вам. – Рамос склонил голову, блестящие черные волосы волной рассыпались по плечам. Когда он посмотрел на отца, в его бледных зеленых глазах плясали смешинки. – И величайшее удовольствие.

– Так стремишься встретиться с Хранителем, сын мой?

На какой-то миг взгляд Рамоса загорелся от волнения, прежде чем он успел принять непроницаемый вид, пряча любые эмоции, свойственные человеку. Рейнард не в первый раз задумался, насколько сын похож на него. Жаль только, что он полукровка.

– Я надеюсь избавить Хранителя от его души, отец.

– Хочешь, чтобы я думал, будто ты станешь наслаждаться только конечным результатом? В это трудно поверить.

На этот раз Рамос не потрудился скрыть улыбку.

– Я получаю удовольствие от всего этого: радость от преследования, возбуждение от брошенного вызова. И если на своем пути я доставлю неприятности Хранителю, что ж, это словно десерт после превосходного обеда.

Рейнард какое-то время рассматривал свои ухоженные ногти, прежде чем поднять глаза на сына.

– Женщина является ключом. Мы не должны забывать об этом. Если Флинн был прав, и Хранитель предъявляет на нее права, ты понимаешь, что забрав у него женщину, мы доставим ему сильные мучения.

– Я не только понимаю, отец, но и рассчитываю на это.

Да, как же сын похож на него самого.

– Не забудь, во время этого визита ты мне не сын, а брат.

Рамос рассмеялся:

– Да, то, что мы выглядим примерно на один возраст, вероятно, будет немного беспокоить местных. Не волнуйся, отец. Положись на меня. Разве я тебя когда-нибудь подводил?

– Нет, ни разу. Разумеется, о настолько важном я раньше тебя никогда не просил.

Взгляд решительных бледно-зеленых глаз устремился к Рейнарду.

– Я это знаю. Благодаря тому, кто я есть. Благодаря тому, что я не…

Их разговор прервало назойливое пиликанье сотового телефона Рамоса.

– Да? – Мужчина посмотрел на Рейнарда. – Минутку. – Он прижал телефон к груди. – Это Касим. Его человек в Лондоне хочет знать, когда вы доставите… вещь, которую они ждут.

Ничтожный смертный. Хотя Касим и служил на благо их цели, теперь в нем не было необходимости. Как только Рейнард получит женщину…

– Скажи ему, что доставки не будет. У меня больше нет времени на решение его ничтожных проблем.

Рейнард откинулся на мягкое кожаное сидение и глубоко вздохнул. Разговор сына со смертным был всего лишь фоном для его мыслей. Больше не было нужды сотрудничать с надоедливыми людьми и их фанатизмом. Больше он не будет зависеть от душ, освобожденных от жалких хозяев, чтобы продлевать себе жизнь и оставаться молодым. Женщина – потомок его народа была совсем рядом. И на этот раз она была реальна.

Из-под опущенных ресниц Рейнард мельком взглянул на сына. Рамос не знал о деле Касима, так же как и о подлинном характере вещей, которыми они того снабжали. Несмотря на то, что Рейнард доверил сыну разбираться с отсутствующими деталями и вовлеченными в это дело смертными, он никогда не забудет, что Рамос тоже был наполовину человеком. А люди обладали раздражающей особенностью – в делах руководствоваться чувствами, привязываясь к себе подобным с досадными идеалам добра и зла. Очень неудобно.

Кроме того, в большинстве случаев его сын доказал свою значимость. Его дар внутреннего видения помог выявить предателей, которых Рейнард никогда бы не обнаружил сам. Сейчас же важнее всего то, что его люди не в состоянии сражаться в Долине Смертных. Но сын не связан таким ограничением, потому что частично являлся ребенком Долины Смертных – полукровкой. Он был нуадианским вариантом Хранителя. Секретным оружием Рейнарда. Оружием, которым он воспользуется в последнюю очередь.

Если бы только ему удалось произвести на свет дитя женского пола. В то время как потомки Фейри обладали способностями видеть свой народ в истинной форме, только потомки женского пола, помимо прочего, могли видеть врата в Долину Фейри. Мужчинам врата открывались лишь после того, как те хотя бы раз прошли сквозь них.

Дочь давно бы решила эту проблему, но девочки, будучи редкостью для всех Фейри, были под запретом для изгнанных. Для его народа. Нуадианцев. Еще одна несправедливость, за которую поплатится Верховный Совет после возвращения туда Рейнарда.

Как только он получит контроль над женщиной, этим потомком его расы, возвращение в любимую Долину Фейри, где находится Фонтан Душ, будет лишь вопросом времени. Только вопрос времени, когда он опустит руку в фонтан, когда выпьет из него и погрузит свое тело в воду, наполненную жизненной силой, обеспечив себе бессмертие и вечную молодость.

Лишь вопрос времени, когда это самое время перестанет что-либо значить.

– Здесь есть что-то очень плохое, – прошептал Уилл, когда Сара пришла пожелать ему спокойной ночи.

Предупреждение застало ее врасплох. День прошел без особых событий, словно вчерашней ночи вообще не было. Будто Сара и не видела наблюдателя у двери. Но слова Уилла вернули ее к реальности.

– Что ты имеешь в виду? Что плохое?

– Я не знаю. Знаю только, что рядом есть что-то очень, очень плохое. Ты этого не чувствуешь? Случится что-то нехорошее. – Огромные голубые глаза серьезно смотрели на нее. – Тебе нужно оставаться рядом с дядей Йеном. Он такой же сильный, как и папа, ты же знаешь. Он тебя защитит.

Даже здесь, стоя у стены танцевального зала и наблюдая за людьми, собравшимися на вечеринке, Сара не могла выбросить этот разговор из головы. Очевидно, Уилл много фантазировал, однако, разговаривая с ней, мальчик действительно казался напуганным.

Хотя сейчас ее это смущало, но, сидя в изголовье кровати Уилла, она радовалась длинным вечерним перчаткам, на покупке которых специально к платью настоял Йен. Поток чувств, исходивший от ребенка, всегда намного превосходил все, что она чувствовала от кого-либо другого. Беспокойство мальчика чувствовалось даже сквозь перчатки. Сара не представляла, насколько сильными были бы ощущения, прикоснись он к ее обнаженной коже.

Она нервно оглядывала толпу в поисках Йена и почувствовала себя глупо от нахлынувшего облегчения, когда наконец отыскала его у барной стойки в ожидании напитков. Он так серьезно о чем-то беседовал с Даниэлем, что даже не замечал любопытных взглядов, которые открыто бросали на него стоявшие рядом женщины.

За это Сара не могла их винить. Одетый в смокинг, красиво подчеркивавший его фигуру, с бликами от люстр в темных волосах, Йен выглядел мечтой любой женщины. И когда его черные глаза через переполненный зал встретились с ее глазами, вот как сейчас... по ее телу прокатилась дрожь. Прежде чем отвернуться, Йен улыбнулся уголками губ, словно знал, как на нее действует.

– А эта прекрасная леди, должно быть, и есть та известная писательница, о которой я столько слышал?

Сара вздрогнула, услышав за спиной глубокий мужской голос. Поглощенная поисками Йена, она не почувствовала приближения и, обернувшись, обнаружила в паре дюймов от лица широкую грудь в смокинге. Сара отступила назад, чтобы создать дистанцию между собой и незнакомцем, и подняла взгляд на лицо с бледными, голубовато-зелеными глазами в обрамлении блестящих темных волос, спадавших на широкие плечи очень красивого молодого человека.

Внезапно она вспомнила Даллина. Как странно, оба мужчины показались ей очень похожими. Необычный сосед Йена был блондином и сиял, словно солнечный день, в то время как этот был темным, как затянутая тучами безлунная ночь. Если уж на то пошло, внешность этого человека должна бы напомнить ей о Йене. Но он совершенно отличался от того.

– Что ж, я, конечно, не сказал бы «прекрасная» или «известная», но что писательница – это да.

Брэд сопровождал мужчину, нацепив обычную презрительную ухмылку, а Николь крутилась позади.

– Будь осторожен, Таннер. Я плохо отношусь к мужчинам, которые неосмотрительно оскорбляют невинных женщин. Иногда такие мужчины могут даже... пострадать.

От рычания, послышавшегося в голосе незнакомца, у Сары снова побежали мурашки. Ощущения полностью отличались от тех, что она испытывала, наблюдая за Йеном. Она снова отступила назад, вздрогнув, когда гость потянулся к ее руке, и в очередной раз радуясь одетым перчаткам.

Брэд побледнел и пробормотал что-то похожее, на оправдание, а затем, извинившись, направился к бару.

Поймав ее взгляд, незнакомец поднес руку Сары к губам, его теплое дыхание коснулось ее кожи даже сквозь ткань. Сара не могла отвести от него глаз.

– Думаю, что тон, которым ты говорил с моим мужем, твоему брату понравится не больше, чем мне. Я жду извинений.

Требование Николь отвлекло внимание Сары от незнакомца. Она посмотрела на женщину, удивленная неожиданной властностью, послышавшейся в ее голосе. Беспомощная девочка полностью исчезла, вместо нее возникла особа, всецело привыкшая добиваться своего в любой ситуации.

Сара лишь на миг задумалась, какая же Николь на самом деле, когда темноволосый незнакомец заговорил вновь.

– Я – Рамос Серванс, – сказал он, продолжая держать ее за руку и всецело игнорируя Николь, как будто та вообще молчала. Его голос, интеллигентный и глубокий, скользил, словно шелк по гладкой коже.

– Ты слышал, что я сказала? Ты собираешься извиниться? – Николь с раздражением скрестила руки на груди, в то время как он все так же продолжал стоять к ней спиной. – Или мне разыскать Рея?

– Не думай, что заставишь его выбирать между нами, Николь. Ты проиграешь. Для Рейнарда ты всего лишь хорошенькая игрушка, а я – родственник. – Взглянув на девушку, он обнажил белоснежные зубы в жесткой улыбке. – Поверь мне, в нашей семье кровные узы очень прочны.

Николь отступила назад, словно ее ударили.

– Это мы еще посмотрим, – сказала она, резко развернулась и ушла прочь.

Рамос снова переключил внимание на Сару, расслабившись и по-дружески глядя на нее, словно возмутительной маленькой пикировки вовсе не было.

– Я в восторге от нашего знакомства, Сара Дуглас.

– Откуда вы знаете мое имя? – Она попыталась освободить руку из его захвата. Безуспешно.

– Вы очень скоро поймете, что я очень дотошный человек. Изучение всего, что привлекло мое внимание, буквально каждой детали, стало моей профессией. – Прежде чем отпустить, он еще раз поднес ее руку к губам. – И вы, моя дорогая Сара, безусловно, привлекли мое внимание.

Лицо Сары запылало, когда он с довольным выражением посмотрел на нее.

– Правда? И каким образом мне удалось это сделать?

– Все дело в том, что вам удается быть исключительно самой собой, моя милая. – Рамос взглянул поверх ее плеча, и на его лице мелькнуло раздражение – лишь на миг, моргни Сара в это мгновение, и не заметила бы. – Думаю, оркестр начинает играть. Вы, конечно, потанцуете со мной?

Зазвучала музыка, и пары медленно поплыли по залу.

– Сожалею, но я не танцую.

Мужчина отмел ее возражение взмахом руки.

– А пока я должен решить кое-какие дела со своим... братом. – Он снова взял ее руку и легко прикоснулся к ней губами. – Но будьте уверены, Сара Дуглас, прежде чем вечер подойдет к концу, я вернусь, чтобы потребовать свой танец.

Женщина в замешательстве наблюдала, как ее новый знакомый протиснулся сквозь толпу и исчез за дверями террасы. Весь эпизод, длившийся столь короткое время, оставил довольно нехорошее впечатление.

– И что это было? – Йен остановился возле Сары, в руках у него было два бокала. Подав один бокал своей даме, он повернулся и посмотрел в том направлении, где исчез Рамос. Снова повернулся к Саре и с любопытством изогнул бровь, ожидая ответа.

– Я не уверена. – Наиболее правдивый ответ, который она могла дать.

Йен раздраженно выдохнул и сделал глоток из бокала.

– Тогда, может быть, ты наконец-то скажешь мне, кто он?

– И в этом я не уверена. – Увидев его хмурый потемневший взгляд, Сара рассмеялась: – Серьезно, Йен. Кроме имени я действительно больше ничего о нем не знаю.

– Да? Но судя по тому, как он целовал тебе руку, можно предположить, что ты знаешь его очень хорошо.

– Нет. – Неужели Йен ревнует? Прозвучало очень на то похоже. – Он подошел с Брэдом и Николь, затем с Брэдом у него вышла размолвка. Брэд с Николь удалились, а он остался.

– Что ж, если он не ладит с Брэдом, значит не все так плохо. – Впервые с тех пор как присоединился к ней, мужчина улыбнулся. – Как его зовут?

– Рамос Серванс.

Йен застыл, а его глаза сузились. Она раньше никогда не видела его таким ошеломленным, как сейчас.

– Серванс? – Он быстро пришел в себя, прервавшись, чтобы сделать глубокий вдох. – Держись от него подальше, Сара.

– Что?

– Доверься мне на этот раз, голубушка. Тебе стоит избегать этого человека. И его, и его брата. – Йен опустошил бокал и поставил на поднос проходившего мимо официанта.

– Не знала, что ты его знаешь. – Враждебность Йена была столь неожиданной, что женщина не знала, как на это реагировать.

Йен покачал головой:

– Я еще не встречался ни с тем, ни с другим. Хотя слышал о них.

– Что ж, Рамос показался мне довольно милым. Может, тебе стоит все же найти время и познакомиться с ними, прежде чем предупреждать других людей держаться от них подальше.

Он схватил Сару за руку и улыбнулся. Забрав у нее бокал, поставил его на поднос другого официанта и повел женщину в сторону, где звучала музыка.

– О, не бойся, Сара, я обязательно встречусь с ними обоими.

Они пробирались мимо гостей к противоположному концу зала, где несколько пар уже двигались в чарующем ритме под медленную мелодию. Йен ступил в поток танцующих пар, увлекая ее за собой.

Сара остановилась и покачала головой.

– Я действительно плохо танцую, Йен. Не думаю, что у меня получится. – Она просто не в состоянии сделать это. Не здесь. Не на глазах у собравшихся здесь посторонних людей.

– Ох, Сара. Подойди ко мне, дорогая. Закрой глаза и расслабься, – пробормотал мужчина, привлекая Сару ближе и обнимая. – Ты же сенсор, голубушка. Раскройся. Почувствуй музыку.

Ее руки скользнули вокруг него, словно жили собственной жизнью. Под ее пальцами мышцы его спины напряглись и тут же расслабились. Тело Йена начало двигаться в ритме с музыкой и ее собственное, прижатое к нему, качнулось в ответном движении. Не успев подумать, как хорошо рядом с ним, она уже танцевала.

Сара закрыла глаза и растворилась в Йене, полностью потеряв счет времени. Музыка плыла, одна мелодия сменяла другую без остановки. Это было не важно. Ничто не имело значения. Чувственное сочетание легкой музыки и твердого тела Йена напоминало теплый мед, медленно растекавшийся по ее чувствам. Ей просто хотелось, чтобы это не кончалось.

Йен неожиданно застыл и, повернувшись, слегка отстранился от нее. Сара открыла глаза и обнаружила стоявшего возле них Рамоса Серванса.

– Я пришел, чтобы потребовать обещанный мне танец, мисс Дуглас. – Он протянул руку.

Глаза Йена угрожающе засверкали, а объятия стали крепче.

Сара быстро заморгала, пытаясь избавиться от сенсорной перегрузки.

– Не думаю, что вы двое встречались, Йен. Это Рамос Серванс. Рамос. Это Йен Мак-Каллоу. – Переводя взгляд с одного мужчины на другого, Сара отметила, что никто из них не протянул руки для пожатия.

На самом деле, каким бы невероятным это ни казалось, у нее возникло ощущение, будто в тот момент два воина оценивали друг друга, приготовившись к сражению на поле боя.

– Виски. Неразбавленный. И постоянно обновляй.

Йен опустошил бокал и со стуком поставил его на стойку, жестом попросив бармена повторить.

– Какая удача, что благодаря крови Фейри у тебя иммунитет к спиртным напиткам.

– Я в курсе, Дэнни. Не уверен, но сейчас скорее предпочел бы этого иммунитета не иметь.

Даниэль стоял возле Йена, и оба наблюдали за танцевальной площадкой.

– Если тебя это как-то утешит, мой друг, похоже, что с тобой ей нравилось танцевать больше, чем с ним.

Йен фыркнул:

– Небольшое утешение, учитывая, как он ее обнимает. Сомневаюсь, что между ними можно втиснуть лист бумаги.

– Втиснуть лист?.. – Даниэль похлопал его по спине. – Черт, Йен. Когда вы танцевали, окажись поблизости лист бумаги, он бы загорелся. – Когда же Йен лишь молча бросил на него взгляд, мужчина продолжил: – Да, сэр, загорелся. Причем сгорел бы дотла. А сейчас ты пытаешься испепелить их взглядом.

– Что, так заметно? – Йен опустил голову и робко улыбнулся.

Даниэль какое-то мгновение изучающе смотрел на него и затем ответил:

– За все годы, проведенные вместе, не помню, чтобы когда-либо видел тебя таким.

Йен пожал плечами. Знал бы Дэнни, насколько это мягко сказано. Мужчина еще сам не понимал своих чувств, но гнев, конечно, распознал. Наблюдая за танцующей парой, Йен чувствовал, как он течет в нем, словно кровь по венам, пульсируя и нарастая с каждым вдохом. С каждым движением руки Рамоса на спине Сары.

Женщина была словно золотое видение – от волос до туфелек. Только глаза составляли контраст. Изумруды в обрамлении золота, поправил он себя. Бесподобно.

Едва увидев платье в магазине, Йен знал, что оно просто создано для Сары. Такого же цвета, как ее волосы. Настаивая на покупке, он желал только посмотреть, как она будет выглядеть в нем. Теперь же мужчина мог думать лишь о том, как снимет его с Сары, как шелк соскользнет вниз, образуя лужицу у ее ног.

– А вот и он. Уже приехал.

Даниэль двинул Йена локтем по ребрам, и тот тут же очнулся от созерцания женщины на танцплощадке.

– Что? Кто приехал?

– Серванс.

– Я же слежу за Сервансом.

Как он обнимает мою Сару.

Откуда взялись такие мысли?

– Нет. Это только его брат, Рамос. К СГН он не имеет никакого отношения. Я уже говорил тебе об этом. Рамос не может быть связующим звеном. – Даниэль бросил испепеляющий взгляд в его сторону. – Встряхнись, старина. Вернись мыслями к работе. Вон там, у двери. Посмотри на него.

Высокий блондин в безупречно-белом смокинге от Армани стоял у входа в танцевальный зал, одну руку аккуратно засунув в передний карман. Йен узнал марку одежды – на нем был такой же, хотя слишком хороший вкус не позволил ему одеться в белое на такое мероприятие или позировать, как модель на подиуме.

Дэнни был прав.

Пусть Йен и полукровка, но каплю чистой крови сможет узнать где угодно. И готов спорить с кем угодно из своего поместья, что стоящий в дверях мужчина был чистокровным Фейри. Он узнает наверняка, когда подойдет ближе.

Йен заметил, как гость оглядел толпу с надменным высокомерием короля, смотрящего на крестьян; его глаза неожиданно натолкнулись на что-то или, по всей вероятности, на кого-то.

Проследив за его взглядом, Йен увидел пару на танцплощадке. Рамос заметил брата и теперь направлялся к нему, подталкивая Сару рукой в спину. Именно их высматривал Рейнард и теперь с довольным видом двигался в нужном направлении.

Йен срезал угол через толпу, намереваясь их перехватить, Даниэль следовал за ним по пятам.

– Что ты собираешься делать? – Дэнни протиснулся мимо пожилой пары, улыбнувшись им в качестве извинения.

– Пока не уверен. Но точно знаю, чего делать не стану. Я не позволю этому Фейри провести сколько-нибудь времени наедине с Сарой. Без понятия, что он может ей сказать или сделать. Или более того, как его присутствие может на нее повлиять.

Йен мысленно поблагодарил энергичную продавщицу, жаждущую дополнительной выручки, которая предложила перчатки к платью.

– По крайней мере, она касается его через перчатки, – пробормотал он, проталкиваясь мимо девушки, которая, казалось, была не прочь добиться его внимания.

– Возможно, ей стоит это сделать без них.

Замечание Даниэля заставило Йена остановиться.

– Что ты сказал?

– Ты же так уверен, что они хотят использовать Сару против нас. Вероятно, она может стать нашим ключом, чтобы их изучить. Чтобы подтвердить сущность Серванса и его планы.

– Я не стану так поступать с Сарой. – Йен снова двинулся вперед. – Она заслуживает лучшей участи, чем быть использованной кем-нибудь из нас. Она женщина, а не оружие.

– Подумай об этом. Это все, что я хотел сказать.

– Нет. И это все, что я хотел сказать. – Он поспешил вперед, оставив Даниэля позади.

– Йен, – пробормотала Сара и улыбнулась, когда мужчина протянул руку, коснулся ее плеча и потянул от Рамоса.

Неожиданно он ощутил облегчение, когда Сара обняла его рукой за талию. Йен притянул ее ближе и, крепко прижав к себе, коснулся губами волос, вдыхая ее аромат. Он поднял глаза и встретил взгляд пары зеленых глаз, пристально наблюдавших за каждым его движением.

Первым заговорил Рейнард:

– Рамос, ты должен представить мне свою милую подругу и ее спутника. – Он приблизился к Саре, поймал ее руку и поднес к губам.

– Сара Дуглас, это мой... брат. Рейнард Серванс.

Как интересно.

Глаза Йена задумчиво сузились. Пауза была небольшой, но от него не ускользнула. Очень похожа на ту, что делал он сам, когда приходилось представлять Генри как своего дядю.

– Enchanté[15], мадмуазель. – Рейнард снова поцеловал ей руку.

– Вы... – Сара замолчала, склонила голову на бок и сузила глаза, поглядев на одного, а потом на другого брата. – Вы француз?

– Нет, моя прекрасная леди. Мой дом в настоящее время в Швейцарии. Просто я обнаружил, что французский наиболее культурный язык, изобретенный человечеством. Без сомнения, только он подходит для общения при встрече с такой красивой женщиной, как вы.

– Что ж, спасибо. – Сара повернулась к брату, который представил их друг другу. – Вижу, у вас это семейное.

Он удостоил ее улыбки и легкого кивка.

– А вы производите впечатление настоящего англичанина.

– Хотя наше семейное поместье и в Швейцарии, Рамос жил в Лондоне с тех пор как окончил школу много лет назад. – Рейнард отпустил ее руку и повернулся к Йену. – А это должно быть?..

– Йен Мак-Каллоу, – представился Йен, не предлагая ему руки и не называя титула. Ни в том, ни в другом не было необходимости.

Рейнард тоже не предложил рукопожатия, вместо этого он сцепил руки в замок у себя за спиной.

– Я о вас слышал, – пробормотал он.

– Хорошо.

Игра оказалась лишь едва прикрыта. Как и должно было быть. Теперь Йен понял, почему имя вызвало в нем такой отклик. Услышав про дом в Швейцарии, он сумел собрать воедино детали головоломки. В своих исследованиях он с этим сталкивался. Саре не было нужды подтверждать сущность этого человека. Их поиск завершен.

– Рейнард Серванс. Добро пожаловать в наш дом.

Даниэль в сопровождении Нессы улучил момент, чтобы присоединится к группе. И снова последовали представления; хозяин дома жестом подозвал официанта и предложил всем шампанского.

– Тост. – Даниэль поднял свой бокал. – За успешный год сбора средств и да будут накормлены все нуждающиеся.

Все подняли бокалы, сомкнув их в середине небольшого круга. Полный бокал Даниэля наклонился, и пенящаяся жидкость пролилась Саре на руку.

– Ох, ну надо же, Сара. Я чувствую себя по-идиотски. Мне очень жаль. – Даниэль оглянулся, кивнул официанту.

Рамос вытащил из кармана носовой платок и вытер Саре руку, впитав им большую часть шампанского.

– Нет, нет. Все нормально. Вот. – Она с улыбкой оттолкнула влажный платок. – Что ж, полагаю, вы не захотите снова положить его в карман. Но спасибо за попытку помочь.

Рамос пожал плечами и бросил влажный льняной квадратик на поднос официанта.

– Мне так неудобно из-за случившегося. – Даниэль потянулся к Саре. – Давайте я помогу вам снять мокрую перчатку.

Йен покосился на друга. Если бы лицо Дэнни не приобрело непривычный розовый оттенок, он бы подумал, что друг сделал это нарочно.

– Одна из служанок прополощет ее, – добавила Несса.

– Ох, пожалуйста, не нужно никого беспокоить. Все в порядке, правда, – ответила Сара, снимая прилипший мокрый материал с кожи. Когда перчатка была снята, она вытянула руки и, смеясь, посмотрела на них. – Возможно, нося лишь одну перчатку, я стану законодателем новой моды.

Прежде чем она опустила руки, Рейнард вытащил из кармана носовой платок и приложил к оставшимся капелькам жидкости. Сара вскинула голову и стала отступать назад, но мужчина поймал ее за руку, продолжая вытирать мокрую кожу.

Ощутив прикосновение, Сара стала задыхаться. Йен повернулся к ней и увидел расширившиеся от потрясения глаза и приоткрытый, словно застывший в немом крике, рот. Затем она потеряла сознание.

Йен успел подхватить ее, прежде чем она упала.

Мрак. Щупальца зла, кружась, поднимались из покрывавшей все вокруг вязкой смолы. Холод окутывал ее пальцы, скользил вверх по рукам и достиг лица. И стал душить.

– Нет. – Раздавшийся в голове пронзительный крик был только вздохом, сорвавшимся с губ, но его хватило, чтобы ее разбудить. Хватило, чтобы спасти ее от грозившего поглотить зловещего ужаса.

Сара открыла глаза, не понимая, где находится. Тотчас на нее нахлынула боль. Она поморгала, стремясь собрать воедино мельтешившие обрывки картинок и остановить удары маленьких острых молоточков по обратной стороне глазных яблок. Голова пульсировала, пока Сара не сдалась и не закрыла глаза. Лежать и дышать – лучшее, что ей сейчас оставалось.

Но закрыв глаза, она не обрела покоя. Зло поджидало ее и там. Хотя и отступило, но все еще продолжало корчиться вдали, и Сара знала, что оно, несомненно, снова за ней придет.

Постепенно в ее сознание проник тихий сердитый шепот. Она старалась замедлить свое хриплое дыхание и прислушаться, надеясь, что один из говоривших сможет ее спасти.

– Разве я не говорил тебе, что ей опасно касаться этого мерзкого существа? О чем ты думал, подстроив все это, особенно когда знал, что я чувствовал?

Это был Йен? Из-за всего этого грохота в голове Сара не была до конца уверена.

– Мы должны увидеть, что будет дальше. Теперь у нас есть все подтверждения, которые мы искали. – Последовала долгая пауза, затем голос зазвучал спокойнее: – Сомневаюсь, что ты ясно мыслишь в этой ситуации. Если бы положение изменилось, ты бы сделал то же самое. Ты знаешь это.

Даниэль? Чем Даниэль так разозлил Йена? Если бы она могла сосредоточиться. Но чернота продолжала расти и расползаться из уголка ее разума, приближаясь все ближе, отвлекая ее.

– Нет. Вот, что я знаю. Завтра утром я посажу Сару в машину и покину это место. Ты с ними разберешься. С меня хватит. Я возвращаюсь в Сисл-даун, буду гнать машину и не остановлюсь до тех пор, пока не пересеку воды, за которыми, как мне известно, она будет в безопасности.

– Йен, будь благоразумен. Ты не можешь...

– Впервые с того момента, как мы все это начали, я благоразумен. Я вообще не должен был привозить ее сюда. Я уже все решил.

– Даллин будет недоволен.

– Даллин пусть катится к черту, мне нет до этого дела. Я закончил с этим. Со всем этим.

Хлопнула дверь, и стук отдался гулом у нее в голове, побуждая угрожающую ей ужасную мутную жижу продвинуться вперед.

Сара попыталась приподняться. Почти сразу же на ее плечах оказались руки, мягко заставляя ее снова лечь. Руки соскользнули с плеч, пальцы едва ощутимо коснулись лица.

Утешение, беспокойство, страх, забота. Все эти чувства одновременно кружились, обволакивая ее защитным коконом, укрывая теплом, оттесняя зло.

Йен.

Она потянулась и поймала его руку, прижав ее к своей щеке.

– Теперь отдыхай, голубушка. – Свободной рукой он провел по ее волосам – Здесь ты в безопасности. Я позабочусь об этом.

– Что произошло? – Его прикосновение придало ей сил, и вернуло голос. Сара открыла глаза.

– Думаю, этот вопрос я должен задать тебе. – Его нежная улыбка согрела ее.

На этот раз, когда она приподнялась, чтобы сесть, Йен помог ей.

– Я не уверена. Я помню, как сняла перчатку, и затем Рейнард начал вытирать мне руку... – Сара замолчала, когда память полностью к ней вернулась.

Чистое зло. Худшее из того, что она когда-либо знала. Худшее из того, что она когда-либо представляла. Все это зло исходило от Рейнарда.

Сара не до конца понимала, как именно, но Йен увидел это на ее лице, или, может, почувствовал. Женщину это не волновало. Его сильные руки обхватили ее, притягивая ближе.

– Я никогда в своей жизни не чувствовала такого зла. – Сара отодвинулась от него, чтобы взглянуть в лицо. – Это было ужасно, Йен. Его прикосновение... – Как ей заставить Йена понять свои ощущения? – Я все еще чувствую это на моей коже. Я вижу зло, действительно вижу, каждый раз, когда закрываю глаза. Ужасный черный извивающийся омут зла.

Не говоря ни слова, он опустил ее голову себе на плечо и легонько погладил по спине, прижимал ближе, отгоняя ужас прочь.

Сара подняла глаза и посмотрела на стеклянные двери, за которыми лежали непроницаемые тени. Она задрожала всем телом. Те же двери, за которыми вчера вечером маячило ужасное ухмыляющееся лицо.

– Ляг и попытайся больше ни о чем не думать. Мы поговорим позже, когда ты отдохнешь и почувствуешь себя лучше.

– Я не могу здесь расслабиться, Йен. Только не возле этих дверей. Не тогда, когда я продолжаю думать, что в любой момент тот человек снова может оказаться здесь. Наблюдать.

Казалось, мужчина понял ее страхи и, хотя уверял ее, что преследователь сегодня после полудня уехал, что об этом не стоит беспокоиться, не стал с ней больше спорить.

Вместо этого Йен встал, поднял Сару на руки и отнес ее вверх по лестнице так, словно она ничего не весила. Осторожно положил ее на кровать и поцеловал в лоб.

– Хороших снов, голубушка. Я буду внизу, если тебе понадоблюсь.

Внизу? Он собирается оставить ее в одиночестве? Сара не сможет сама противостоять тьме. Она отступала только тогда, когда он был рядом.

– Нет.

Йен остановился, держа руку на дверной ручке, и повернулся, вопросительно глядя на женщину.

– Пожалуйста, не оставляй меня одну.

Сделав глубокий вдох, он подошел к Саре и сел возле нее на кровать.

– Хорошо. Подготовься ко сну, а затем спускайся ко мне. Я собираюсь перепроверить все двери, так что тебе нечего беспокоиться. Согласна?

Сара кивнула и, когда Йен встал и вышел из комнаты, быстро слезла с кровати.

Она вполне ценила свою независимость, но в эту минуту могла сделать что угодно, даже смиренно следовать указаниям, лишь бы не оставаться ночью в одиночестве.

Включив в ванной комнате свет, она с отвращением отметила необычную бледность и темные круги под глазами. Страх, безусловно, не пошел на пользу ее внешности.

Выскользнув из вечернего платья, Сара покачала головой. Включив горячую воду до отказа, намылила руку и стала тереть ее до тех пор, пока та не покраснела.

Возможно, стоит сдаться и пораньше вернуться домой. Благодаря этой поездке писательница надеялась преодолеть творческий кризис, но так и не смогла этого сделать. Здесь, так же как и дома, она не сумела подобрать слов, чтобы выплеснуть их на бумагу. Не достигла ничего, кроме глупого испуга. По крайней мере, в Денвере она не испытывала ничего похожего на события сегодняшнего вечера. И конечно, в Денвере не было никого похожего на Йена.

– Йен?

С лестницы послышался тихий голос Сары, и Йен посмотрел вверх. Она ждала на лестничной площадке, как ребенок, которому слишком страшно ложиться спать.

Ребенок с лицом и телом феи-соблазнительницы.

Он подумал о ее коже, едва прикрытой короткими шортиками и футболкой. О ее взъерошенных локонах, молящих о его прикосновении. О ее губах...

Нет.

Саре сейчас нужно от него совсем не то, о чем он только что подумал. Йен присоединился к ней на лестничной площадке, взял за руку и отвел обратно в комнату. Выключил свет и подвел ее к кровати.

– Ты не собираешься снять свой смокинг?

Большие невинные глаза, отражавшие лунный свет, что лился сквозь окно, наблюдали за ним, пока он укладывал ее в кровать, а сам устраивался рядом.. Сара свернулась под одеялом, он сел поверх него.

– Пока и так сойдет.

Йен снял пиджак и отбросил бабочку, одновременно расстегнув несколько верхних пуговиц на рубашке. Этого достаточно. Ему была необходима защита своих современных доспехов для предстоявшей битвы.

Очисти разум. Сконцентрируйся на текущем задании.

Йен обнял Сару, она плотнее прижалась к нему и почти сразу уснула. Он взглянул на ее спокойное и расслабленное во сне лицо.

Прикоснуться бы, поцеловать.

Йен не позволит своим мыслям зайти дальше. Этой ночью Сара нуждается только в поддержке и защите. И только. Он даст ей это и ничего больше, даже если погибнет.

И в данную минуту мужчина чувствовал, что такой исход очень даже вероятен.

Она была в ловушке и не могла пошевелиться.

Сара проснулась внезапно. Открыв глаза, она ожидала, что будет чувствовать себя намного хуже после всего того, что ей пришлось пережить за последние сорок восемь часов.

Всего в нескольких сантиметрах от нее оказалось лицо спящего Йена со слегка приоткрытыми губами. Несмотря на то, что брился он только вчера, на щеках уже проступала щетина, буквально молившая о прикосновении. Намереваясь поднять руку, чтобы провести по ней, Сара улыбнулась, осознав, что именно выдернуло ее из сна.

Поверх одеяла лежали большая мускулистая рука и такая же мускулистая нога. Саре не просто снилось, что ее пленили — так и было! Но до чего же приятными оказались оковы!

Ей ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и наслаждаться тяжестью его тела. Сара глубоко вдохнула, позволяя чистому мужскому аромату заполнить ее сознание. Она годами старательно избегала прикосновений, и впервые на ее памяти разум протестовал из-за столь непривычной нехватки ощущений, невозможности дотронуться. Захотелось освободиться от связывающих одеял и провести руками по коже Йена, чтобы узнать его чувства. Ощутить их.

Сара открыла глаза и увидела, что Йен наблюдает за ней с легкой улыбкой на соблазнительных губах.

– Доброе утро.

Ответа она так и не дождалась. Улыбка его стала шире, затронув глаза, и затем он требовательно прижался губами к ее губам.

– Какое прехорошенькое зрелище для только что проснувшегося мужчины.

Сердце Сары забилось быстрее, но она постаралась успокоиться, чтобы ответить Йену.

– Ты тоже ничего.

Это должно было прозвучать шутливо и непринужденно, но вышло так, словно она задыхалась. Сара обвинила в этом сердце, которое колотилось слишком быстро.

Наверняка он даже через одеяла почувствовал его биение.

Йен какое-то время молча смотрел ей в глаза, затем поцеловал в кончик носа и скатился с кровати.

– Выбирайся из постели и приведи себя в порядок. Когда выйдешь из душа, внизу тебя будет ждать восхитительный кофе. – С этими словами он вышел, закрыв за собой дверь.

Боже мой! Сначала он делает так, что у нее все плавится внутри и ноги превращаются в желе, а потом ждет, что она встанет и пойдет в душ.

О, здорово. По крайней мере, внизу ее будет ждать кофе.

Кофе и Йен.

Что может быть лучше?

Йен смотрел на льющуюся в стеклянный чайник темную жидкость, но ничего перед собой не видел. Мысленно он был наверху, у небольшой заполненной паром комнаты, из которой доносился звук льющейся воды.

Когда же он стал таким нерешительным, и почему отказывается претендовать на то, что и так считает своим? Оставить Сару, не ответив на светившуюся в ее глазах потребность – одна из самых трудных вещей, которые Йен когда-либо делал. Он отчаянно хотел эту женщину.

Хотел до сих пор.

Существовал ли способ объединить обе половины его жизни? Йен поклялся быть Хранителем, но к Саре его тянуло так, как ни к кому и никогда раньше. Желание защитить ее, обладать ею было непреодолимым. В ее объятьях он забыл обо всем, ни в чем не нуждался, наконец узнал, что такое покой.

Словно Сара была его родственной душой.

Единственной, предназначенной для него, той, потерянной в одном из последних сражений в Долине Смертных более шестисот лет назад.

Это была почти незнакомая невинная молодая девушка, душа которой из-за преждевременной смерти покинула тело, оказалась в руках изменника нуадианца, стремившегося продлить собственную жалкую жизнь.

Йен закрыл глаза и опустил голову, запрещая себе вспоминать тот ужас. Души, силой вырванные из тел прежде, чем настал их час, разрушили и бросили в хаос. Многие, не добравшись до Фонтана Душ, так и не смогли возродиться. В те времена такое случалось слишком часто. Очень многие пары были навечно разлучены.

С тех пор Йен ни разу не отступил перед боем, не уклонился от своих обязанностей. Ни разу не усомнился ни в своей судьбе, ни в необходимости провести вечность в одиночестве как Хранитель, защищая родственные души других людей.

Пока в его жизнь не вошла Сара.

А теперь… он сомневался. Сомневался в своей судьбе, в своем пути, в себе самом.

Йен налил в чашку свежеприготовленный кофе, наблюдая за рябью от последней упавшей капли.

Возможно, он сражался со своими демонами без какой-либо на то причины. Сара могла уже отказаться от него. Могла повернуться к нему спиной, уйти, и вся его внутренняя борьба оказалась бы напрасной.

Услышав, что шум воды стих, Йен посмотрел наверх. Поставив чашку на стойку, он направился к лестнице.

Чтобы узнать наверняка, существовал лишь единственный способ убедиться в верности своих мыслей.

Сара взяла огромное белое полотенце с сушилки и обернула вокруг себя, подоткнув конец у груди. Плотная махровая ткань на ощупь была мягкой и теплой, словно специально созданной баловать тело. По возвращении домой, нужно будет найти себе такую же сушилку.

Она выбралась из душа, сдернула с головы маленькое полотенце, наклонилась и стала вытирать им влажные волосы.

Когда дверь распахнулась, Сара резко выпрямилась, и, оступившись, упала бы в ванну, если бы Йен вовремя ее не подхватил.

– Что ты здесь де…

Он прервал ее на полуслове, притянул к груди и накрыл губы своим ртом. Через пару мгновений Сару уже не интересовали ни вопрос, который она не успела задать, ни ответ Йена.

Ее мысли занимали лишь мужчина и его чувства: как сильно он хотел ее. Насколько она хотела его.

Йен крепче прижал Сару к себе, целуя, постепенно спускаясь от губ к подбородку и шее.

– Сара, – прошептал он, согревая дыханием капельки воды, струйками стекавшие вниз по шее.

У нее в голове крутились различные слова, но единственное, что слетело с губ – приглушенный стон. Но и этого было достаточно.

Йен снова поцеловал ее, его язык требовательно ворвался внутрь, и у нее отпало всякое желание возражать.

Мужчина подхватил Сару под колени и поднял. Не прекращая целовать, отнес из ванной на кровать, на которой они целомудренно спали этой ночью. Но на сей раз, уложив ее, накрыл не одеялом, а своим телом.

Саре бы обеспокоиться, что подушка промокнет от влажных волос, но ей было все равно.

Не заботило ее и то, что Йен подцепил уголок полотенца и потянул за него. Узел поддался и уступил, скользнув за его рукой. Мужская кожа была такой теплой, женская же – влажной и прохладной.

Все мысли улетучились, когда он опустил голову и подул на ручейки, стекавшие с волос на грудь, прежде чем прочертить их путь языком.

– О боже, Йен. Что мы делаем?

– То, для чего рождены, – прошептал он и провел языком по ее шее, слизывая больше капелек.

На нем все еще была та же белая рубашка с несколькими расстегнутыми пуговицами, в которой он вчера присоединился к ней в постели. Даже сквозь сон она восхитилась, насколько сексуально это выглядело, и подумала, как бы ей хотелось расстегнуть оставшиеся пуговицы.

Сейчас Сара потянулась к ним дрожащими пальцами и принялась сражаться с крошечными кусочками пластмассы, раздражаясь: петли, казалось, спрятались в декоративных складках, украшавших перед рубашки.

Когда она с разочарованным ворчанием дернула ткань, Йен отстранился, встал над ней колени и, схватившись за полы, разорвал рубашку.

Маленькие пуговки, со стуком отскакивая от стены и столбиков кровати, посыпались на пол. Затем к ним присоединилась и порванная рубашка.

От этого зрелища у Сары перехватило дыхание. Как раз такую сцену она описывала в одной из своих книг, но выдумка не шла ни в какое сравнение с действительностью. Это было великолепно. Он был великолепен.

Сара дотянулась до его пояса, нащупала молнию на брюках, но Йен остановил ее, накрыл пальцы руками и прижал их к своему твердому члену.

– Я так не думаю, голубушка, – улыбнулся Йен. – Я немного возбужден, поэтому давай опустим молнию очень осторожно. Возможно, мне лучше сделать это самому.

– Хорошо, сделай это сам. – Она сжала пальцы вокруг напрягшейся выпуклости и медленно провела рукой вверх и вниз. От такого прикосновения плоть под ее рукой дернулась и стала больше. – Но тебе лучше поспешить.

Спустя несколько секунд его штаны присоединились к рубашке где-то на полу у кровати.

Йен нежно скользнул рукой под спину Сары, приподняв, вытянул из-под нее полотенце и отбросил его прочь.

– Господи, как же ты красива – Он медленно провел рукой по ее животу и бедру.

– Вряд ли. Думаю, ты видел и более…

– Ш-ш-ш. – Йен заставил Сару замолчать, приложив палец к ее губам. – Никогда не сомневайся в моих словах, женщина.

Она приоткрыла губы и прикусила его палец, а потом провела по нему языком. Когда Йен застонал, Сара обхватила его губами и начала посасывать.

– Очень опасно вот так дразнить мужчину, голубушка, – произнес сквозь зубы Йен, но руку не убрал.

Сара улыбнулась в ответ и переключила внимание на второй палец, покусывая и посасывая его так же, как делала это с предыдущим.

Рычание Йена заставило ее захихикать. Но смех быстро стих, когда он отстранился, проследил языком дорожку вокруг ее груди и прикоснулся к соску. Несколько раз лизнул его, а затем принялся сосать, повторяя то, что она делала с его пальцами. Каждый нерв ее тела затрепетал в ответ.

– О-о-о, – выдохнула она.

Это было невероятно. Йен переключился на вторую грудь, проделывая с ней то же самое, и она почувствовала, как внутри нее зарождается желание.

Он провел ладонями вниз по бедрам Сары, под ними. Затем приподнял ее и устроился сверху.

Сара сомкнула лодыжки за его спиной, поражаясь тому, как превосходно их тела подходят друг другу.

– Сара, – прошептал Йен.

Она взглянула ему в глаза, такие темные, что в них, кажется, можно было бы разглядеть свое отражение.

Он покрыл ее лицо мягкими и нежными поцелуями, снова и снова касаясь набухшей головкой ее чувствительного входа, задавая темп и распаляя страсть.

– Сара, – выдохнул Йен, и тут же провел кончиком языка вокруг уха, прикусил мочку, одновременно скользнув внутрь.

Застыл, с трудом заставив себя не двигаться.

Сара схватила Йена за плечи, пытаясь прижаться теснее, но он не дал этого сделать.

– Терпение, голубушка. Всему свое время. – Хотя в словах и ощущалось спокойствие, голос его был напряжен.

– Не могу терпеть, – тяжело дыша, прошептала она.

Ее разум вопил: «Сейчас-сейчас-сейчас-сейчас-сейчас!».

Йен радостно засмеялся и немного продвинулся вперед, прежде чем отстраниться.

Сара задохнулась, вцепившись пальцами в его руки. Йен снова вошел в нее, на этот раз чуть глубже, и опять выскользнул. Она даже застонала – так сильно было разочарование. Снова войдя в нее, мужчина завел руки ей под бедра и притянул ближе, погружаясь глубоко в ее тело. Он замер, тяжело дыша, прижал Сару к себе, осыпая поцелуями ее лицо, глаза, губы. Она задрожала, ощутив невероятное удовольствие. Йен вышел, но не до конца, и снова вошел в нее. Сара крепче сжала ноги вокруг него, приподнимаясь, чтобы встретить следующий толчок.

Движения ускорились, словно Йен чувствовал ритм нарастающего в ее теле безумия. Снова и снова, пока напряжение не достигло предела. И когда оно взорвалось, и каждый мускул в теле Сары сжался, вознося ее к небесам, туда, где женщина никогда раньше не бывала, она услышала, как Йен снова прошептал:

– Моя Сара.

Резкий толчок, и удовольствие накрыло его с головой. Йен рухнул рядом с Сарой, притянул ее ближе и поцеловал все еще влажные волосы. Она устроилась у него на плече и уткнулась лицом ему в грудь.

Никогда в своей жизни Йен даже близко не испытывал ничего похожего. Он крепче обнял Сару, больше не сомневаясь: эта женщина предназначена для него. Его любви, заботы и защиты.

Защитить ее важнее всего. Он отвезет Сару обратно в Сисл-даун, где она будет в безопасности. Затем решит, что делать дальше, как поступить с этим открытием.

– Сара?

– М-м?

Этот короткий неопределенный звук и удовлетворенное выражение ее лица наполнили его радостью, подарили ощущение победы.

– Нам нужно упаковать вещи, голубушка, и отправиться в путь. – Он приподнялся, понуждая и ее привстать. Сара улыбнулась, и Йен чуть не толкнул ее обратно, но вместо этого выбрался из постели.

– Пока ты будешь пить кофе, я схожу в душ. Затем погрузим вещи и поедем.

– О`кей. – Она потянулась и свесила ноги с кровати. – На обратном пути остановимся и попрощаемся с Уиллом.

– Нет. – Серванс все еще может быть там, и Йен не вынесет, если Сара окажется рядом с этой нуадианской тварью.

– Что? – Улыбку сменило замешательство.

– Я сказал «нет». Я не дам этому человеку снова на тебя воздействовать.

– Ты имеешь в виду Серванса? – Сара замолчала, закрыв на минуту глаза, и затем снова улыбнулась. – Ему нужно уехать. Я чувствую это. Сейчас я в полной безопасности.

– Я не стану рисковать.

– Йен. Я бы тоже не хотела снова с ним столкнуться. И не пошла бы туда, будь хоть малейший шанс, что там Серванс там. Но он уехал. Я же сказала. Если бы здесь оставалось зло, я бы почувствовала. Кроме того, мы обещали Уиллу.

Пожалуй, она была права, но это не имело значения. Сара теперь находилась под его защитой.

– Нет. Уиллу придется принять, что у нас изменились планы. Я запрещаю тебе покидать коттедж одной.

– Ты что?

– Просто подожди здесь, голубушка, пока я приму душ. Без меня за дверь ни шагу.

Сара промолчала, поэтому Йен наклонился и поцеловал ее влажные кудри, прежде чем войти в ванную комнату и включить воду.

Иногда проверенные методы лучше всего. Сейчас Сара, возможно, злится на него, но она с этим справится. Он сделает все, чтобы защитить ее. Все, что угодно. Даже рискнет на какое-то время ее разозлить.

Он мне не указ.

Сара шла по лужайке, в направлении особняка. Допустим, за последние три дня Йен не раз спасал ее от крайнего унижения, и они только что разделили такой опыт, в который до сих пор трудно поверить, но она не позволит ему – или кому-либо еще – ей приказывать. Говорить, что ей не разрешается самостоятельно покидать коттедж.

– «Подожди здесь, голубушка», – передразнила Сара, понизив голос до баритона, и с отвращением сморщила нос. – «Без меня за дверь ни шагу». Черта с два! Черта с два я буду сегодня выполнять приказы. Твои или чьи-то еще. И черта с два ты хоть что-нибудь сможешь с этим поделать, – пробормотала она и, бросив взгляд через плечо на коттедж, ускорила шаг.

Сара в замешательстве покачала головой. Все было так изумительно, а потом, вдруг Йен превратился в замшелого шовиниста, который командует ею, словно у него есть на это право.

Ну уж нет. Она дала Уиллу обещание и была настроена сдержать слово.

Подойдя к парадному входу, Сара только подняла руку, чтобы нажать на звонок, как вдруг дверь открылась, и она уткнулась носом в грудь Рамоса Серванса. На этот раз грудь обтягивала белая рубашка-поло.

– Сара, – проговорил Рамос, светясь от удовольствия. Он схватил ее за руки и притянул к себе, чтобы крепко обнять. – Я очень за вас беспокоился. После того как Мак-Каллоу увез вас прошлой ночью, никто не захотел рассказать мне о вашем состоянии.

Она застыла, не совсем уверенная, чего ожидать. К счастью, ткань полностью закрывала ее руки. Сара немного расслабилась.

– Небольшой обморок совершенно на вас не повлиял, – заметил он, чуть отстранив ее и изучив выражение лица. – На самом деле этим утром вы выглядите довольно хорошо.

– Я и чувствую себя хорошо, спасибо.

Его лицо озарила улыбка.

– Да, вы и правда хорошо себя чувствуете. – Улыбку сменила задумчивость. – Интересно...

Рамос прервал собственную речь и, снова притянув Сару ближе, склонился к ее губам. Когда, ахнув в изумлении, она открыла рот, он воспользовался ситуацией: его язык стремительно скользнул внутрь, переплетаясь с ее языком. Отпустив Сару, Рамос снова улыбнулся.

– Да. Что ж, вот и ответ на мой вопрос. Еще увидимся, Сара.

Наклонившись, он подхватил чемодан, который она раньше не заметила, и прошел мимо Сары.

У нее в голове метались обрывки мыслей, каждая из которых начиналась с «Что, черт возьми?..», но она не могла выразить словами ни одну из них.

– А какой был вопрос? – Сара быстро сообразила, что слова, слетавшие с языка в последние дни, практически не имели отношения к тому, о чем она думала.

Подъехал белый лимузин, из него выскочил человек в форме, открыл дверцу и затем взял чемодан. Продолжая улыбаться, Рамос повернулся к Саре.

– Мне просто было интересно, так ли вы хороши на вкус, какой кажетесь. – Он сел в автомобиль и поднял руку, собираясь помахать, но в последний момент высунулся в окно. – И, кстати вы действительно хороши.

Сара стояла, руки в боки и наблюдала, как машина скрылась из виду. Из всего необычного, произошедшего с ней за всю жизнь, вряд ли найдется хоть что-то подобное тому, что она пережила с того момента, как сошла с трапа самолета в Глазго.

Внезапно, после более тридцати лет, когда Сара ощущала каждую эмоцию любого человека, к которому прикасалась, весь ее опыт перевернули вверх дном.

C момента приезда сюда она столкнулась с огромным количеством людей, прикосновение к которым не походило на что-либо испытанное ранее: от всеобъемлющего зла, исходящего от Рейнарда Серванса, до неуловимого бесконечного великодушия Даллина. Теперь в список необычных контактов можно добавить и Рамоса Серванса.

Покачав головой, Сара развернулась и наткнулась на пару пронзительных голубых глаз, наблюдавших за ней из-за двери.

– А вот тот самый человек, которого я пришла навестить. – Сара протянула руку и потрепала взлохмаченные светлые волосы Уилла.

– Вы должны были быть с дядей Йеном. Где он?– Мальчик посмотрел на нее укоризненно и, схватив за руку, потащил в фойе и затем дальше в зал, расположенный в дальнем конце дома.

– Принимает душ. – Как этому мальчику при каждой встрече неизменно удается заставить ее чувствовать себя ребенком?

Они вошли на кухню, и Уилл потянул ее к столику, на котором уже стояли две тарелки с мюсли и кувшин молока между ними.

– Он будет сердиться на вас. – Мальчик покачал головой и сел. – Садитесь и позавтракайте.

– Это мне?

Уилл кивнул.

– Я знал, что вы придете.

– Правда? – Сара тоже села и потянулась за молоком. – Я думала, ты сказал, что мы похожи. Но мне неизвестно, что произойдет, пока это не случится. Как это у тебя выходит?

– Я тоже ничего не знаю заранее. Но я знаю, что вы ощущаете, и почувствовал, когда вы оказались поблизости.

Зачем этому противиться? У Уилла было больше невероятных ответов на ее невероятные вопросы, чем у кого бы то ни было. Она решила, что, пожалуй, ей все же стоит послушать.

Уилл улыбнулся Саре и состроил рожицу пай-мальчика, а затем закатил глаза.

– Я же сказал, что вы похожи на меня, Сара, а не точно такая же. Разве родители ничего вам не рассказывали?

– Нет, милый, уверена, что нет.

– Мы все разные. Это зависит от способностей, которые у нас есть. Смотрите, в самом начале, когда в нашем мире Фейри и люди жили вместе, Фейри были очень могущественны. У каждого из них были различные способности. Но после Великого Заклинания они потеряли большую часть своего могущества. Поскольку в каждом из нас есть лишь немного от Фейри, то мы обладаем лишь малой частью их способностей.

Пока Сара обдумывала сказанное, единственным звуком на кухне был хруст мюсли.

– Что за Великое Заклинание? – Она зачерпнула еще одну полную ложку и ждала, пока дожует ее учитель.

– Ну вы даете! Это то, что сделала Мать-Земля, чтобы остановить битву в нашем мире.

– В нашем мире все еще много битв, малыш.

Он снова закатил глаза.

– Да, но только между смертными. – Уилл сунул в рот следующую ложку, а Сара терпеливо ждала. – А в те дни творился настоящий кошмар, и смертным приходилось хуже всего. Просто задумайтесь: Фейри были сильнее, умнее и прибавьте к этому еще и особые способности. У смертных не было никаких шансов. Поэтому Мать-Земля исправила это так, чтобы Фейри не могли сражаться, находясь в Долине Смертных. Боже, и отец говорит, что это по-настоящему разозлило нуадианцев. – Он улыбнулся и вытер молоко с подбородка, зачерпнув очередную ложку.

– Кто такие нуадианцы?

Глаза Уилла расширились, и на мгновение Саре показалось, что он подавился. Но наконец мальчик ответил:

– Это плохие парни. Действительно очень плохие. Они Фейри, внесшие разлад в Долину Фейри, попытавшись захватить власть. За что и были изгнаны. Именно эти сражения и пришлось остановить матери-земле. Добравшись до Долины Смертных, они взяли себе новое имя. Нуадианцы. Как Нуада Ордена Серебряной руки[16], король Туата Де Данаан.

– Итак, давай убедимся, что я все поняла правильно. Мы живем в Долине Смертных, да?

– Да.

– И здесь больше нет Фейри, потому что все они живут в Долине Фейри. Правильно?

Уилл кивнул, снова отправил в рот ложку мюсли и пробормотал с набитым ртом:

– Но они время от времени бывают здесь.

– О`кей. Что ж, если нуадианцы – Фейри, изгнанные из Долины Фейри, то где они живут?

Мальчик пожал плечами:

– Где-то здесь. Они не могут пройти через Порталы.

Завтрак завершился в тишине, Сара размышляла над тем, кто же из них лучший выдумщик. Может, она и была беллетристом, но ребенок, сидевший напротив, превзошел ее, когда дело дошло до воображения. Его маленькая головка была полна потрясающих фантазий.

Сара также подумала о странной реакции на мальчика. Она ощущала его чувства острее, чем чьи бы то ни было. Возможно, из-за возникшей к Уиллу привязанности, привязанности, которую она приписывала его обаятельности. Сара потянулась, чтобы снова взъерошить ему волосы.

– Однажды ты станешь силой, с которой будут считаться, Уильям Даниэль Мартин Страуд.

– Я знаю. – Он встал на стул и крепко обнял Сару за шею. – Что вы собираетесь сказать дяде Йену?

– О чем?

То, как Уилл медленно покачал головой и поцокал языком, вызвало у нее улыбку, но только до тех пор, пока он не ответил на ее вопрос.

– О том, что тот мужчина, Рамос, поцеловал вас.

– Я и не думала рассказывать ему.

– Почему?

– Потому что это ничего не значит. И в любом случае не похоже, что он когда-либо узнает.

– Он узнает.

– Даже если так, почему это должно иметь для него какое-то значение?

– Потому что я терпеть не могу делиться.

Сара обернулась на голос Йена. Мужчина заполнил весь дверной проем и выглядел еще более внушительным, чем час назад.

Внушительным и очень, очень сердитым.

Самые долгие семь часов в ее жизни.

За весь обратный путь в Шотландию Йен не сказал и трех предложений. Когда они остановились на заправке, он подождал, пока Сара выйдет из машины, и проводил в магазинчик, оставаясь поблизости, но так и не проронив ни слова.

Даже сегодня днем, когда они приехали в Сисл-даун, Йен молча отнес ее вещи к коттеджу и оставил возле входной двери. Замешкался снаружи, и Сара подумала, что он повернется к ней и заговорит. Но Йен ушел, снова и не сказав ни слова.

Сара села за компьютер. Мигающий курсор словно издевался над ее неспособностью воззвать к своей музе. Последние полгода она была одной из замечательных писательниц. А теперь ничего. У нее ничего не осталось.

Сара поднесла указательный палец к подсвеченной кнопке «выключить» и нажала ее, почувствовав лишь слабый укол вины, когда экран погас. Лео, компьютерный гуру из ее любимого сервисного центра, неоднократно предупреждал о последствиях такого выключения, но этот поступок позволил ощутить какое-то извращенное чувство власти. В худшем случае сломается компьютер. Не то чтобы это принесло облегчение. И не то чтобы испортилось что-нибудь важное. Не то чтобы она испортила всю свою жизнь.

– Ха. Думаю, я это уже сделала.

Честно говоря, Сара не могла понять, почему Йен так рассердился. Она не сделала ничего плохого. Ну да, ушла из коттеджа, хотя он велел этого не делать. Но как бы то ни было, злиться стоило ей. Не ему. С чего он взял, что может диктовать, куда ей можно ходить, а куда нет?

Ведь не может же быть причина в Рамосе? Ведь не ревнует же Йен? И все же последнее его высказывание касалось нежелания делиться. Даже если проблема была в этом, это не Сара поцеловала Рамоса, а он ее. И когда он это сделал, она... ничего не почувствовала.

Совершенно ничего, как будто мужчина каким-то образом крепко запер все свои эмоции. Сара не ощутила ничего, кроме собственного удивления и замешательства от его поступка. Определенно никакого влечения. Ничего похожего на поцелуи Йена.

Когда Йен целовал ее, возникало ощущение правильности, завершенности. Цельности. Но теперь не имело смысла предаваться воспоминаниям.

Сара встала с кресла, побродила по дому и вышла через черный ход. Без особой цели она пересекла лужайку, прошлась по саду, пока не набрела на главную тропинку, которая в конце концов привела ее к перекрестку.

Саре вновь сильно захотелось спуститься, от чего предостерегал Йен. Но Сара сопротивлялась, дойдя лишь до дерева, с которым едва не столкнулась, когда впервые вышла на эту тропинку. Она опустилась на колени, пробежалась пальцами по коре, пытаясь понять, какая сила привела ее сюда. Но ответа не получила.

– Может, и нет никаких ответов, – прошептала Сара и, повернувшись, села. Устроив спину у широкого ствола, словно в колыбели, она закрыла глаза. – Возможно, это просто Фейри Уилла зовут меня.

– Очень даже может быть.

Сара распахнула глаза при тихом звуке голоса Йена. Освещенный лучами солнечного света, он стоял возле ее вытянутых ног и смотрел на нее.

Она подняла руку, заслоняя глаза от солнца.

– Я не знала, что ты рядом. Как ты подкрался так бесшумно? – Она закрыла глаза лишь на минуту.

– Я не подкрадывался. Называй это талантом... или даром. – Йен пожал плечами и сложил руки за спиной, напомнив Саре солдата после команды «вольно. – Нам нужно поговорить.

– О чем?

– Не усложняй все, Сара.

– Даже не пытаюсь. Так о чем мы должны поговорить?

Йен глубоко вздохнул и присел на корточки, чтобы их глаза оказались на одном уровне, затем потянулся и взял ее руку в свои.

– Обо всем, что случилось. О Фейри и чувствах, об угрозе и безопасности. О доверии. Нам нужно поговорить о нас.

– А разве есть «мы», чтобы об этом говорить? – спросила Сара, не уверенная, что хочет услышать ответ.

– Думаю, как раз это нам и следует обсудить, – сказал Йен с едва заметной вымученной усмешкой, поднимаясь на ноги и вынуждая подняться Сару. – Генри сегодня вечером ужинает у подруги. Приходи в особняк и поужинай со мной. Тогда и сможем поговорить.

– Я не знаю, Йен. Не знаю, что сказать.

– Скажи «да».

– Нет, я не имела в виду ужин. Я имела в виду...

– Я знаю, что ты имела в виду, – перебил Йен. – Но пока скажи, что поужинаешь со мной. Об остальном побеспокоимся вечером.

На сей раз улыбка, которой он одарил Сару, была настоящей. Она ослепила ее, заставив улыбнуться в ответ.

– В семь?

– О`кей. – Как она могла ему отказать? – Ужин в семь.

Он едва коснулся губами тыльной стороны ее ладони и затем ушел прочь по тропинке, по которой ей идти не полагалось.

Качая головой, Сара наблюдала, как Йен исчез в густой листве. Ужин и беседа – вот и все, что будет. Шанс расставить все по местам, чтобы они могли вернуться к прежней дружбе.

Неужели это все, чего она хотела?

– Да, – произнесла Сара вслух, в попытке укрепиться в этой мысли. – Ужин и беседа. На этом все. Никаких «нас». Только ужин и беседа.

Ее обратный путь к коттеджу напоминал шекспировские строчки о леди, которая протестует слишком бурно.

– Так это с Рейнардом мы имеем дело?! Был ли с ним еще какой-нибудь Фейри? – Даллин уселся на ветку дерева в паре футов над землей, облокотившись спиной о ствол.

Йен вышагивал взад-вперед возле Портала.

– Никого кроме Рамоса, но он не чистокровный. Чуть раньше там был другой Фейри. Думаю, следил за нами.

Даллин замер на месте:

– У тебя есть предположения, кто бы это мог быть?

– Он приехал под именем Флинн О’Даннан. А что?

– Ах, Флинн. – Даллин кивнул сам себе, и, казалось, снова расслабился. – Не вижу смысла. Значит, ты оставил Рейнарда в Гластон-хаусе?

– Нет, он уже уехал. Очевидно, это произошло после того, как Сара упала в обморок, а Денни и я все еще были в коттедже.

– Почему ты с ним не договорился сразу же, как это впервые случилось?

– Думаю, ты знаешь ответ. Слишком много невинных свидетелей.

– И Сара, за которой следовало присмотреть. – Даллин спрыгнул с ветки и встал напротив Йена.

– Не вздумай жаловаться. Это ты просил ее защищать. Ты настоял, чтобы я взял ее с собой и подверг этому ужасу. – Йен покачал головой и снова начал ходить взад-вперед. – С самого начала следовало отказаться. Нужно было оставить ее здесь.

– И что бы ты сделал, если бы был в Гластон-хаусе, а он вместо этого приехал сюда? А Сара здесь была бы одна и без защиты?

– Она была бы в безопасности.

Даллин коротко и безрадостно засмеялся.

– Не обманывай себя, юноша. Ты заблуждаешься, если думаешь, что сила Рейнарда не найдет лазейку в твоей защите.

– Нет. – Йен почувствовал упрек в словах друга, но проигнорировал его. – Нет. Моя единственная ошибка в том, что я послушался тебя и подверг Сару опасности. Я не стану делать этого снова, генерал.

Даллин подошел к порталу и, прежде чем войти внутрь, обернулся.

– Хорошо обдумай свои действия. Каждое маленькое движение в пруду приводит к волне, каждая волна чревата серьёзными последствиями.

Йен покачал головой, повернулся спиной к Фейри и направился к особняку.

– Поговорим об этом завтра, Йен.

Он слышал слова Фейри, но не показал этого и не обернулся, лишь сердито зашагал к дому.

Пруды, волны и последствия.

Все они говорят загадками. И тем запутаннее, чем важнее послание. Даже через столько лет его все еще раздражало, что он не встречал ни одного чистокровного Фейри, который прямо говорил бы, что имеет в виду.

– Прошу прощения?

Йен смотрел на Сару через обеденный стол, неотрывно следя за движением ее прелестных розовых губ. К сожалению, он понятия не имел, какие слова с них слетели. Йен весь ужин наблюдал за Сарой, настолько поглощенный ее видом и запахом, что не мог есть. Он не хотел того, что лежало у него на тарелке, – только женщину, сидевшую напротив.

На ней было то же тонкое платье, что и утром, когда он тайно подглядывал за ней в саду. Даже теперь мысль о том, как она выглядела в первых лучах сияющего солнечного света, в платье, которым легкий ветерок облепил ее фигурку, подогревала его, возвращая тело к жизни.

– Я спрашивала о том, не передумал ли ты насчет разговора? Для человека, который хотел обсудить... все, ты был на удивление молчалив весь вечер.

Йен удержался от улыбки, которую вызвали ее тщательно подобранные слова. За ужином они почти не разговаривали. Когда Марта начала подавать блюда, Йен обнаружил, что почему-то не расположен к беседе, не решился заговорить и потом, когда прислуга скрылась за дверью, отделявшей столовую от кухни. Несколько минут назад Марта убрала со стола, и парочка расслабилась, наслаждаясь вином.

– Прости. Думаю, немного уединения было бы как нельзя кстати. – Выгнув бровь, он мельком взглянул на дверь кухни, и снова посмотрел на Сару, заметив, что она проследила за его взглядом.

– Согласна.

– Знаю, – сказал Йен, поднявшись со своего места. – Бери свой бокал и пойдем со мной.

В одной руке он сжал свой бокал и бутылку вина, а другой поймал ладонь Сары и повел женщину к черному ходу и затем через сады позади дома вниз по боковой тропинке к увитой розами уютной беседке. Они нырнули внутрь, на длинную скамью, опоясывающую стены. В центре стоял маленький стол, над которым с балок свисала лампа.

Поставив бутылки и бокал на стол, Йен снял одну из больших подушек, лежавших на скамье, открыв потайной ящик. Достал коробок спичек и потянул лампу вниз, чтобы зажечь в ней свечи.

– Наконец-то одни.

Йен с улыбкой наблюдал, как Сара сбросила босоножку и уселась, подобрав ногу под себя. Тонкое платье разлетелось вокруг нее и, сев рядом, он впервые заметил, что ниточки ткани отражают блики свечей.

Мак-Каллоу наполнил оба бокала и прислонился к подушке, все еще не решив, сколько рассказать. Достаточно, чтобы обеспечить безопасность, несомненно, но достаточно – это сколько? Слишком далеко заходить не хотелось. Чересчур много информации может напугать, и Сара больше никогда ему не поверит.

Сара допила вино, затем поставила бокал на стол и повернулась к нему.

– С чего хочешь начать?

Время планировать речь прошло.

– Когда ты впервые стала ощущать людей?

Она сделала глубокий вдох и обхватила себя руками в защитном жесте, который он так часто видел.

– Так в этом все дело? В моих ощущениях?

– Нет, голубушка, только частично. Я же сказал, нам необходимо все обсудить.

Боль в ее глазах, мысль, что он стал тому причиной, потрясли Йена. Он отставил собственный бокал и, наклонившись, взял ту ногу Сары, которая оставалась на полу, снял с нее босоножку, положил себе на колени и начал массировать стопу круговыми движениями больших пальцев.

– Это случайно произошло не тогда, когда тебе исполнилось семь? – Сара вскинула голову, и осторожность, которую он прочитал в ее взгляде, подтвердила его догадку.

– Как ты узнал? – прошептала она еле слышно.

– Это возраст, в котором обычно проявляется дар. В семь лет.

– Дар?

– Дар твоего наследия, Сара. Дар твоей крови.

Сара попыталась вырвать ногу, чтобы сесть ровно, но он еще не был готов ослабить контроль. И не был готов разорвать физический контакт. Он хотел прикасаться к ней. Когда она нахмурилась, он с трудом удержался, чтобы не разгладить морщины.

– О, пожалуйста, только не говори, что мы обсуждаем Фейри Уилла.

Не выпуская ее ногу, Йен наклонился вперед и подвинул ей бокал, а затем продолжил массаж.

– Просто послушай и подумай о том, что я тебе скажу. О таинственном народе, истории о котором рассказывали в течение многих столетий в самых разных культурах по всему миру. Удивительно похожие истории о могущественных существах, которые появляются перед смертными только когда и где захотят сами, в различных формах и размерах. Иногда они готовы помочь, иногда вредят, зависит от истории. В Италии их называли фата, во Франции – фи, амазула – в Африке, талвит тег – в Уэльсе. Ирландцам они известны как Туата Де Данаан. Они – раса фи в Таиланде, леле в Румынии, эльфы в Скандинавии. Даже у коренных американцев есть несколько названий этих существ.

– Это же просто сказки про фей, – усмехнулась Сара, но когда поняла, что сказала, глаза ее расширились.

– Да, именно, голубушка. Сказки о Фейри. Расе более древней, чем ты можешь себе представить. Хотя они больше не живут с нами, они все еще среди нас. Все еще живут во многих из нас.

– Нет, – медленно покачала головой Сара. – Это слишком неправдоподобно, Йен. Слышать такое и от шестилетки не очень-то, но ты сам ведь не веришь, что это реально.

– Пока прими это как предположение. Позже мы вернемся к тому, во что веришь ты. – Он жестом пресек ее возражения. – Уилл ведь рассказал тебе о великой междоусобной войне Фейри и как некоторые из них были изгнаны из своих домов?

Сара кивнула, ее глаза были полны скептицизма.

– Они – угроза потомкам Фейри. Угроза тебе.

– Послушай, Йен, даже если я поверю, что, с точки зрения истории, существовало что-то столь необычное как Фейри, я в любом случае не могу принять, что происхожу от них. Во мне нет ничего особенного.

– О, да, – подколол ее Йен. – Ты нормальная женщина, которая разгуливает себе, прикасается к людям и знает все, что они чувствуют. Все так могут, правда?

Сара не ответила, поэтому Йен сделал это за нее:

– Нет. Не все. Ты особенная. В тебе течет кровь Фейри. И в результате тебе угрожают те злые существа, которые скитаются по Долине Смертных, пытаясь найти путь обратно в Долину Фейри. Таким образом они могут продолжить сеять разрушения, которые начали много веков назад.

– Но зачем им я? Что я могу для них сделать?

– Ты обладаешь силой видеть необходимые им Порталы. С твоей помощью они могут найти дорогу назад в Долину Фейри. Когда-нибудь это случится, и жизнь, какую мы знаем здесь и сейчас, изменится.

– Ладно, если все, что ты сказал, правда, тогда почему Уилл может чувствовать всякое? Разве ты не сказал, что все дары Фейри проявляются с семи лет? Ему только шесть.

– Я сказал, что семь – возраст, когда дары обычно проявляются сами. В редких случаях рождается ребенок, дар которого по какой-то причине более силен. Уилл именно такой ребенок.

Сара склонила голову, уставившись на лежащие на коленях руки, и ему показалось, что прошла вечность, прежде чем она подняла взгляд.

– И откуда ты все это знаешь?

– Потому что я тоже Фейри.

– Ты, вроде, говорил, что горец?

– Так и есть. Моя мать была дочерью лэрда из клана Мак-Каллоу. А отец – чистокровный Фейри.

Сара, качая головой, недоверчиво уставилась на Йена.

– Ты ведь действительно в это веришь? Понятия не имею, что тебе сказать. Даже если я и не могу поверить в то, что мы обсуждаем, все равно не понимаю, какое все это имеет отношение к тому, что сегодня между нами произошло.

– Прямое. Я сегодня не справился. Я знаю это и прошу прощения. Но утром я подумал, что ты в опасности. Когда вышел из душа и не обнаружил тебя, я испугался, Сара. А я не из тех, кто знает, что такое страх или как с ним бороться.

– О, Йен. – Она опустила ногу, пододвинулась на коленях вперед и прикоснулась ладонью к его щеке.

Он накрыл руку Сары своей, притянув ближе и зарывшись лицом в ее волосы. Земляника. Она пахнет земляникой. Его любимый запах. Запах ослаб, когда Сара отстранилась, чтобы взглянуть на него.

– Я вовсе не собиралась тебя пугать. Но я не позволю кому бы то ни было указывать, что мне делать. И, кроме того, я тебе уже говорила. В Гластон-хаусе не было ничего такого, чего стоило бояться.

У него отвисла челюсть.

– Не могу поверить, уж кому-кому, но не тебе это говорить. Чего же ты касалась вчера вечером, если не зла?

Нахмурившись, она отодвинулась.

– Сегодня утром я ничего такого не почувствовала. То есть, ну кто знает? Может, все это лишь мое воображение. Просто результат произошедшего. – На этот раз ноги Сара поджала под себя. – Может... может, волнение, алкоголь, стресс из-за того, что увидела Бреда – все вместе могло такое спровоцировать. Вроде мигрени или чего-то подобного. Я все еще считаю, что реальность всего этого почти невозможно принять.

– О, это было реально, Сара. Очень реально. Я не могу поверить, что ты все еще пытаешься отрицать все, что видела собственными глазами. Рейнард Серванс – воплощение зла. Он нуадианский Фейри. И я хочу, чтобы ты пообещала мне держаться подальше от него и его брата.

Если он вообще ему брат.

– Рамос – джентльмен. Я не почувствовала в нем ничего злого или плохого.

– Но почувствовала в Рейнарде. Ты должна доверять своим ощущениям. Говорю тебе, этот мужчина очень опасен.

– Честное слово, Йен. Ты же не можешь всерьез ожидать, что я поверю будто этот человек – Фейри, только потому, что у меня на него была какая-то странная реакция. Ради всего святого!

– Очень хорошо. Позволь задать тебе вопрос. Ты не помнишь, Рейнард Серванс не упоминал, откуда он? – Йен уже и так сказал больше, чем намеревался, но пока не смог ее убедить. Он мог передать ей свои ощущения, как уже делал в Гластон-хаусе.

– Из Швейцарии. И что? Какое это имеет отношение?

– Вернемся на время к моей предыдущей истории. Ты знаешь, как в легендах Фейри называют в Швейцарии?

Когда она покачала головой, он ответил на собственный вопрос:

– Серванс. В Швейцарии их называют Серванс.

Все же Сара пока не была готова принять правду. Йен был в этом уверен. Она упрямо цеплялась за свою вымышленную реальность, отказываясь верить в то, что он рассказал.

Если Сара не сможет принять того, что она Фейри, и что он тоже им является, как можно ожидать, что она поверит, будто он ее родственная душа? Обсуждать это не имело никакого смысла. Он должен подождать.

Сейчас он должен поступить правильно, но как же не хочется ее отпускать!

После их разговора, и после ее согласия больше не видеться с братьями Серванс, Сара и Йен сидели молча и пили вино, погрузившись каждый в свои мысли. В какой-то момент он притянул ее ближе и обнял. В защитном кольце его рук, она теснее прижалась к нему, положив голову ему на плечо. Йен почувствовал, как она дрожит. Тонкое платье, которое так его очаровало, не защищало от холода влажной шотландской ночью.

Было бы правильно отвести ее к коттеджу и позволить зайти внутрь, но это означало лишиться ее присутствия. Лишиться ее сущности, окружавшей его, погружавшей его в состояние... чего?

Завершенности. Когда он обнимал Сару, возникало ощущение, будто она ему принадлежала, была его частью, его продолжением, как рука или нога... или сердце. От этой мысли его собственное сердце готово было выскочить из груди.

Сара снова задрожала, на этот раз более явно, и здравый смысл взял верх над желаниями.

Йен поступит правильно. Как и всегда. В конце концов, он же Хранитель.

– Становится холодно. Пойдем домой. – Йен поднял руку, но Сара обняла его, удерживая.

– Еще нет. Мне не холодно. – Но дрожь противоречила ее смелым словам.

– Сара, голубушка, ты дрожишь так сильно, что эта проклятая скамья начала дребезжать. – Йен поцеловал ее в макушку, вдохнув полной грудью аромат свежей земляники. – Ну, давай же. Вставай, девочка.

Сара покачала лежавшей у него на груди головой и прижалась к нему крепче.

– Нет. Я не готова.

– Не готова к чему? – насмешливо взглянул на нее Йен.

– Чтобы сегодняшний вечер подошел к концу. Я еще не хочу отпускать тебя.

Будто он этого хотел.

– Разве я говорил что-нибудь об окончании сегодняшнего вечера? Просто нужно отвести тебя в дом. – Он улыбнулся посетившей его мысли. – И если тебя волнует лишь как меня не отпустить, я могу с этим помочь.

Йен развернулся в ее объятьях и подсунул свободную руку ей под ноги, одновременно поднимаясь. Сара, ахнув, крепко обхватила его за шею. Когда она вскрикнула, он даже не пытался подавить смешок.

– Опусти меня. Ты не можешь нести меня всю дорогу до коттеджа. Я слишком тяжелая.

– Это же ты не хотела меня отпускать, – улыбнулся он. – Кроме того, ты легкая как пушинка, дорогая. И я не опущу тебя, пока не доберемся до дома, поэтому прекрати вырываться и держись крепче.

Мгновение Сара изучала его, пытаясь оценить, насколько он искренен, а потом просто положила голову ему на плечо. Каждый ее выдох шевелил волосы на его шее, вызывая покалывания по всему телу, пробуждая что-то глубоко внутри.

Он задержался у двери коттеджа, чуть переместив Сару, пока возился с ручкой, и она вдруг вскинула голову.

– Мои босоножки. Я оставила их в беседке.

– Завтра я заберу твою обувь. Не волнуйся об этом.

Внутри Йен закрыл дверь ногой и, наклонившись, поставил свою ношу на пол. Когда он начал выпрямляться, Сара не разомкнула рук, и Йен притянул ее к себе, инстинктивно обняв за талию.

Когда он отыскал ее открытый и доверчивый взгляд, время остановилось.

– Так есть «мы», Йен?

В ответ он скользнул руками по ее щекам, обхватил голову ладонями, и его пальцы, словно сами по себе, погрузились в шелковистые кудри. Он пропустил прядь волос между пальцами, наблюдая за губами Сары, за тем, как она нервно их облизала.

Только попробовать на вкус. Он все еще мог поступить правильно, последовать за судьбой.

Йен опустил голову и коснулся ее губ, губ, по которым так изголодался. Они утоляли голод так же, как ему запомнилось. От легкого прикосновения языка ее губы раскрылись, предоставляя ему полный доступ. Он пробовал вино, которое они пили, но теперь его вкус был гораздо приятнее. Кроме того, он пробовал на вкус Сару. Смаковал ее.

Этого было недостаточно. Йен хотел большего.

Проложил дорожку поцелуев вниз по сливочной мягкости ее шеи, задержался, чтобы прикусить напрягшийся мускул, и продолжил путь к плечу. Его пальцы скользили вокруг выреза ее тонкого платья. Йен потянул, и упругая ткань охотно уступила, скользнув вниз по плечам, открывая больше обнаженной кожи, которую он так хотел, жаждал.

Йен, задыхаясь, покусывал ее плечо, опускаясь все ниже.

Сара тоже не отставала. Он не заметил, как она отпустила его шею, или как эти изящные ручки забрались ему под рубашку. Но когда ее пальчики заскользили по его груди, Йена прошила дрожь, он покрылся гусиной кожей, а волосы на теле встали дыбом.

И не только волосы.

Сара застонала, и Йен улыбнулся, уткнувшись в нежную кожу ее плеча. Они уже это проходили. Он знал, чего она хочет, но ему необходимо было, чтобы Сара сказала сама.

– Чего, Сара? Чего ты хочешь?

– Ты не мог бы кое-что для меня сделать? – Сара стиснула его кожу, как будто впитывала саму его сущность.

– Можешь попросить всего, чего пожелаешь, голубушка.

– Сними для меня рубашку, Йен. Только это, – прошептала Сара.

– Ага. – Он стащил рубашку через голову, отбросил в сторону и вновь положил руки ей на плечи.

– Но предупреждаю, голубушка, как говорится, одно влечет за собой другое. – Йен снова нежно потянул за вырез и вознес краткую молитву, благодаря изобретательных смертных, создавших эластичное чудо, когда материя легко скользнула вниз по ее рукам.

Сара отстранилась от его груди только чтобы выбраться из рукавов платья, а затем обняла его, поглаживая, исследуя его спину.

Еще одно движение – и обнажилось больше тела, снова скольжение – и ткань спустилась до талии. Йен управлял этим процессом, наслаждаясь открывающимся видом нежной кожи. Последний рывок – и ткань скользнула по округлости бедер, платье упало на пол, лужицей у ее ног.

– Это, должно быть, то «другое», о котором ты предупреждал, – пробормотала Сара.

Йену на ум пришел остроумный ответ, но он вылетел из головы, как только ее язык коснулся его соска. Лизнула раз, другой, обхватила губами, и в его теле словно вспыхнули крошечные огоньки, в самой его душе.

Внезапно он забыл, как дышать.

Прильнул к плечу Сары и снова начал покусывать ее кожу. Путь Йену преградила лямка бюстгальтера, и он ухватил ее зубами, руками продолжая все так же неистово исследовать открывшуюся незащищенную территорию ее поясницы. Нежная, безупречная кожа, обнаженная до кружев, немного прикрывающих совершенную попку в форме сердца.

Йен стянул лямку с ее плеча и прошелся языком по следу от нее. Поднял руки и смял полоску материи, протянувшуюся поперек спины, гладкую и сплошную, как выяснилось, когда Йен исследовал ее пальцами. Он оттянул ее в сторону.

А, как он и думал – застежка спереди.

Йен опустил голову к груди Сары, скользнул руками вниз по спине, ощупывая этот совершенную попку и притягивая ее ближе. Втянул сосок сквозь материю бюстгальтера в рот раз, и ее руки оказались на его спине. Второй – и у нее перехватило дыхание. Повернув голову, Йен нашел застежку и справился с ней зубами, освободив самые красивые груди, которые когда-либо видел. Сразу же прошелся губами по одной груди, даря ей языком столько же наслаждения, сколько и она ему. Сара застонала и просунула пальцы за пояс его брюк, стаскивая их ниже, ниже. Следы ее пальцев жгли его огнем.

Черт с ними, с правильными поступками.

Вот его судьба. Сара его судьба.

Йен подхватил ее под ноги и выпрямился, подняв Сару на руки уже во второй раз за вечер. Направился в спальню, но за дверью остановился.

– Это и есть то «другое», о котором я предупреждал. – Заглянул в глаза Сары в поисках сомнений. – Если не хочешь, мы этого делать не будем. – Йен не был уверен, что переживет, если Сара скажет ему остановиться, но должен был знать, после всего того, что между ними сегодня произошло. Если она не готова принять свое наследие, тогда, возможно, не готова принять и его.

Он должен дать ей возможность сделать выбор.

– Нет, я тоже этого хочу.

Йен отнес ее на кровать и бережно уложил. Сев рядом, снял туфли и носки, чувствуя, как покалывает каждый нерв, принялся сражаться с застежкой на поясе, и застыл, увидев, как она лежит и наблюдает за ним, своими зелеными глазами, потемневшими от желания.

Его Фейри-богиня.

Йен хотел, чтобы для нее все произошло намного лучше, чем когда-либо испытанное, когда-либо придуманное, но сейчас нервничал так, словно это был его первый раз. Сара на коленях двинулась к краю кровати. Дотянувшись, схватила его за пояс и дрожащими пальцами расстегнула застежку, но на молнии остановилась.

– Ты ведь этого хочешь, правда?

Он расстегнул молнию и снял штаны, наблюдая за тем, как расширяются ее глаза.

– Что-то не так?

Сара покачала головой. Протянула к нему руку, заколебалась, отдернула ее и положила себе на колени.

– Вот это да. Когда есть время рассмотреть, выглядит довольно впечатляюще.

Йен рассмеялся. Его нервозность прошла так же быстро, как и появилась. Он освободился от трусов и взобрался на кровать, накрыв Сару своим телом.

Провел рукой по ее животу и остановился у кружевной преграды белья. Затем еще раз заглянул Саре в глаза и увидел в них отражение собственного волнения.

– Вот это действительно прелестно, – сказал Йен, водя пальцем вдоль тесьмы на кружеве. Он с удовольствием ощутил, как в ответ на его прикосновение ее кожа покрылась мурашками. Стянул с Сары трусики и отбросил их прочь.

– Но и вполовину не так прелестно, как то, что спрятано под кружевом.

Жар желания расцвел на щеках Сары румянцем, который начал распространяться вниз по шее. Какое-то мгновение Йен наблюдал за ней, а потом поддался искушению проследить движение румянца языком.

Потерявшись в ее нежности, он оставил румянец в покое, и принялся прокладывать путь вниз по ее телу, остановившись на какое-то время у каждой груди, лаская и пробуя на вкус, пока ее дыхание не стало прерывистым.

Опустившись ниже, на бледный, плоский живот, потерся щекой о кожу, смакуя ее гладкость и аромат. Ее запах пьянил.

Покусывая и облизывая, Йен двинулся к нежному мягкому бедру. Оставил влажный след на тонкой коже и, прежде чем поднять голову, легонько подул, ощутив, как женщина вздрогнула.

Сара задохнулась, когда он повернул голову, и теплое дыхание переместилось ниже.

– Нет, подожди, – выпалила она, тяжело дыша. – Ты не обязан...

– Но я хочу. – Он нуждался в этом, должен был исследовать и познать каждые интимные закоулки.

Сара сжала простыни в кулаках, словно борясь с ощущениями, которыми Йен ее одаривал, но прижалась к нему, и невольный стон удовольствия, сорвавшийся с ее уст, послал прилив возбуждения в каждую частичку его существа. Он хотел большего, хотел сбросить её с края пропасти, на котором она балансировала.

Поглаживая внутреннюю часть ее бедра, Йен скользнул пальцем в теплые глубины, одновременно терзая кончиком языка чувствительный сосок.

Он ощутил сокращения мышц вокруг пальца, Сара выкрикнула его имя, задрожала.

Йен скользнул вверх по телу Сары, перехватил ртом ее прерывистое дыхание, прикусил губу, захватил ее язык своим.

Сосредоточившись, вошел в нее, проникая все глубже и глубже, а женщина обвила его ногами, приподнявшись, чтобы встретить его, толчок за толчком.

Снова и снова, пока Сара вновь не достигла вершины и не взорвалась, как неистовая океанская волна, врезающаяся в берег.

Белокурые завитки прилипли к ее мокрому от пота лицу, и Йен легким прикосновением убрал их. Ее ресницы затрепетали и веки приподнялись. Страсть, которую он увидел в ее глазах, воспламенила его желание.

Он опять толкнулся в нее, сначала медленно, затем, когда она стала подгонять, быстрее и жестче, пока вновь не достиг ощущения забытья, прихватив ее с собой еще раз.

Сара лежала в его объятиях. Йен прижал ее к себе и поцеловал лицо, глаза, губы.

Это то, чего он хотел. Видеть ее удовлетворенной. Заявить на нее свои права.

Знать, что она принадлежит ему.

Он придумает что-нибудь, найдет какой-нибудь способ совместить обе части своей жизни. Чего бы это ни стоило.

У Сары болел каждый мускул. Из-за небольшого жжения она была уверена, что обнаружит крошечные раздражения во всех чувствительных местечках, которых касалась сексуальная щетина Йена.

Сара ни разу в жизни не чувствовала себя так хорошо. Никогда. Ни с кем.

Она лежала неподвижно, наслаждаясь ритмом его медленного ровного дыхания.

Рука Йена собственнически лежала поперек ее живота, грудь прижималась к спине Сары. Она чувствовала каждый его выдох на своих волосах. Безусловно, это и был рай.

Медленно потянувшись, она высвободилась из объятий Йена и соскользнула с кровати. Прежде чем выйти из комнаты, Сара повернулась, чтобы последний раз на него взглянуть. Даже в тусклом лунном свете, пробивавшемся сквозь шторы, мужчина был великолепен. Ну и что с того, что он считал себя потомком Фейри. Встречаются ведь люди, считающие себя реинкарнацией какой-нибудь известной личности? Это всего лишь чудачество. Однажды ей придется разобраться, но сейчас она не хотела иметь с этим дело.

Вместо этого Сара подумывала разбудить его и узнать, какое еще удовольствие он мог бы ей доставить, но Йен, спавший на ее подушке, выглядел очень умиротворенным. Кроме того, сегодня вечером он хорошо потрудился и заслужил отдых.

Сара на цыпочках пересекла комнату, изо всех сил стараясь не разбудить Йена. Коснувшись висевшего на ручке двери нижнего белья, она покраснела. Но практичность быстро поборола смущение и, схватив трусики, Сара вышла из комнаты, тихонько закрыла за собой дверь и натянула белье.

В поисках хоть какой-нибудь одежды она, мягко ступая, направилась в гостиную. Рубашка Йена небрежно свисала с ее ноутбука, там, куда ее швырнули. Разгладив шелковую ткань, Сара надела сорочку. Та пахла лосьоном после бритья и мужчиной, а ее прикосновение к голой коже было таким возбуждающим. В точности как Йен.

Сара улыбнулась.

О, господи, как все плохо!

А чувствовала себя при этом великолепно. Притянув воротник его рубашки, она зарылась в него носом и сделала глубокий вдох, наслаждаясь запахом Йена. Он заставил ее почувствовать… Сара застыла посреди комнаты. Она не чувствовала ничего.

Хотя не совсем так. Сара испытывала удивительные физические ощущения, опьяняющее блаженство, невероятное наслаждение. Чувствовала себя желанной. Но ничего, что исходило бы от Йена.

Возможно, она до того увлеклась, что ничего не заметила? Хотя такого прежде не случалось. Никогда. Даже в Гластон-хаусе она ощущала, как струились его эмоции. Ничего чрезвычайного, просто легкий отголосок его чувств. Но на этот раз единственные ощущения, которые она испытывала, были ее собственные.

Сара взглянула на электронные часы, стоявшие на столе. Большие красные числа показывали 2:12. Похоже, она проспала не более получаса. Стоит вернуться в постель.

Вместо этого она склонилась над столом и скорее по привычке включила ноутбук. Экран ожил, отображая ход загрузки компьютера.

Подождите.

Сара снова нажала клавишу и на экране появилась чистая страница, месяцами преследовавшая ее и днем, и ночью. Курсор, ее враг, неожиданно показался более дружелюбным, чем раньше, а его постоянное мерцание - скорее притягательным, нежели насмешливым.

Перед глазами замелькали цвета, обрывки диалога, лица.

Недолго думая, Сара скользнула на стул и положила пальцы на клавиатуру. Персонажи заполнили ее разум. Слова, мысли, чувства хлынули беспорядочным потоком. Она начала печатать, выплескивая их на лист. Страница перестала быть чистой.

Йен внезапно проснулся, но заставил себя лежать неподвижно. Охваченный чувством потери, он боролся с порывом обыскать местность.

Сара.

Он сел. В утренней предрассветной полутьме уже виднелась обстановка. Комната Сары. Ее запах. Ее сущность окружила его. Впервые на его памяти Йен чувствовал себя цельным.

Его внимание привлекло слабое постукивание. Йен выбрался из постели на поиски, задержавшись лишь для того, чтобы натянуть штаны, прежде чем открыть двери спальни.

Хранитель сразу же заметил Сару. Она сидела за столом и что-то набирала на маленьком компьютере. Слишком маленьком, чтобы издавать столько шума. Одетая только в его рубашку, Сара сидела, поджав под себя одну ногу. Растрепанные золотые кудри обрамляли ее лицо. Эта одежда была словно для нее предназначена. Или, возможно, Йену так казалось, потому что в его одежде Сара выглядела его женщиной.

Его первым побуждением было пересечь комнату, стянуть с нее сорочку и снова предъявить на нее права, доказать, что эта женщина принадлежит ему. Но он подавил это желание.

Увидев Сару за работой, он прислонился к дверному косяку, потирая рукой грудь. Раньше он уже видел, как она сидела, уставившись в экран, наблюдал за тем, как она металась в поисках чего-то неуловимого, но никогда не видел ее пишущей. Это было очаровательное зрелище: каждая эмоция, которую Сара переносила на страницу, отражалась на ее лице.