Играя с судьбой (СИ)

Глава 26

Дождь ослаб. Не сдавался, не уходил, по-прежнему барабанил в окна и по крыше, сшивал небо и землю частыми стежками, но вода уже не катилась бурлящим потоком по каменным плитам, пытаясь сбить с ног: просто дрожали зеркала луж под частыми каплями.

Затишье. Безвременье. Ночь черными крыльями обнимала мир. Фонари во дворе резиденции горели через один, в окнах потушен свет. В коридорах и на лестнице, к счастью, было ночное освещение.

От усталости меня шатало, как пьяную, а в голове была лишь одна мысль — добраться до кровати и спать, спать, спать.

Ни о чем другом я не могла сейчас думать. Сколько я не спала? А ведь третьи сутки на ногах… Или уже четвертые? Пара часов дрёмы на пачке документов не в счёт.

В бездну, все в бездну…

Добравшись до своих апартаментов, я как есть, в платье, повалилась на кровать поверх покрывал, единственно успев скинуть с ног отсыревшие туфли, и отключилась, стоило голове коснуться подушки, может, даже за несколько секунд до того.

Проснулась я сама. Никто меня не беспокоил, не торопил, не врывался с дикими воплями. Серый свет в окнах намекал, что ночь закончилась, но утро это или день — было непонятно. Безвременье. Усталость ушла, не тревожило чувство, что могу куда-нибудь опоздать.

Сев на кровати, я потянулась, помассировала затекшую шею, с удивлением отметила, что, несмотря на неудобное и жесткое платье, спала как в детстве — сладко, крепко и безмятежно, даже подушку заслюнявила, словно маленькая.

Стоило окончательно проснуться — нахлынули все вчерашние события и тревоги: безрассудный вызов, брошенный Да-Деганом Корхиде и предстоящая дуль, визит к Хэлдару и невнятный разговор с Ордо, подписание договора и беседа с Арвидом, послание Элейджа…

Вспомнив о послании, я вздохнула — совсем недавно убеждала Вероэса, что свободна как ветер, и что шефу я не нужна. Думала, у меня начнется совсем другая жизнь. Размечталась о покое. Не ожидала, что мои слова обернутся пшиком, а стариковское брюзжание — почти пророчеством.

Уже сегодня придется еще раз встретиться с Арвидом. Переговорить с Олаем Атомом. Но еще раньше предстоит разговор с Ордо. Надо прощупать, доволен ли он? Не почувствовал ли он за договором подвоха? Аторис — далеко не дурак.

Не дурак, только вот вопреки логике держит возле себя генерала.

При воспоминании о Корхиде обдало холодом: вчера меня пытались убить. Возможно, пытались. Предупреждение Рони не прошло даром — я не чувствовала себя в безопасности нигде, кроме как под защитою сына. И были сомнения, что Аторис станет меня защищать, а наша дружба не пойдет прахом.

Впрочем, что толку о том грустить? Можно подумать, я жалела о сделанном, когда жалеть приходилось лишь о собственной некомпетентности. Не было чужой вины в том, что я не смогла открыть Аторису глаза.

Поднявшись на ноги и пытаясь оборвать внутреннюю дрожь, я умылась, привела в порядок прическу, переоделась: пытаясь уничтожить неуверенность, пряталась от нее за стеной из обыденных, сотни раз повторенных действий. Вызвав слуг, потребовала принести завтрак. Кутаясь в накинутую поверх платья шаль, прошла по комнате, невольно ожидая, что Дон распахнет дверь, ворвется ко мне, пожелает доброго дня и улыбнется. От его улыбки обычно на душе сразу теплело: и мне нестерпимо хотелось отогреться его улыбкой, услышать новости, посмотреть в лицо, чувствуя, как отступают тревоги.

Сын не пришел, хотя слуги уже принесли поднос и кофейник, поставили завтрак на стол: на тарелках лежали аккуратно нарезанные куски румяного свежего хлеба, тонкие ломтики ветчины и ноздреватого желтого сыра. Запах свежего кофе помог мне собраться.

Завтракая, я погрузилась в воспоминания и вновь проживала прошедший день: всю суету, беготню, осознание разрыва с мужем, неожиданную игру в поддавки со стороны торговцев. Вчера меня пытались убить. Вчера я получила новое задание.

Вспомнилась запись. Напряженное лицо Элейджа. Его слова об Эрмэ, которые лишь подтверждали все немного ранее сказанное торговцем и то, что у Лиги и Раст-эн-Хейм есть общий враг.

Лицо шефа кривилось, когда он говорил о Локите, каясь и негодуя одновременно: «Я не сразу понял, кто пролез в Сенат. Эту тварь давить нужно было сразу, а я медлил, пытаясь разобраться. Не мог поверить. Хоть и было очевидно, что она работает на эрмийцев — вызывает распри, ослабляет нас изнутри, настраивает друг против друга. Делает все для того, того, что бы Лига распалась. И при этом я сам вынужден выводить Ирдал из коалиции: Локита саботирует все проекты, которые могут помочь в противостоянии Эрмэ. А без верфей Ирдала, без промышленности Ирдала разведка ничего не сможет сделать, даже имея таких союзников, как торговцы. Но я всерьез опасаюсь, что выход Ирдала может послужить катализатором распада. Хорошо если удастся его предотвратить. Мы и так потеряли слишком много, позволив отколоть от Лиги Рэну. Ее, конечно, сейчас не вернуть, но ни в коем случае нельзя позволить Рэне уйти в сферу влияния Империи или главы «Иллнуанари». Если это произойдет — ситуация осложнится, а она и так почти патовая. Я не имею права требовать, но я очень прошу вас, Фориэ Арима…»

Действительно, просил он немного. Просил то, что я и так бы постаралась сделать, знай я все расклады, а кроме того если получится, вытянув из Ордо координаты флота Аюми, передать их Арвиду, да через людей Атома отправлять на Ирдал всю информацию по обстановке на Рэне.

Смешно, а ведь самое главное, в общем-то, сделано. Само собой вышло. Только вот с последней просьбой беда: передавать информацию на Ирдал у меня нет никакого желания. И причиной тому отношение к Ордо. И чувство неизбывной вины перед ним.

Все чаще вспоминалось, как Аторис пытался убедить меня. Как волновался, запинался в словах, как смотрел с мольбой: «ну хоть ты поверь». Не поверила, дура. Словно в заложенное кирпичом окно смотрела, убежденная, Аюми — только легенды, несмотря на то, что сказания известны в сотнях миров.

Хорошо жить с промытыми мозгами. Никаких тревог и забот. Нет Аюми — нет и тех, в противостоянии с кем они погибли. Не существует Империи. Бояться некого.

Нужно ли говорить, что информация об ошибке капитана шла из недр нашего ведомства? В этом Элейдж признавался тоже. Да и как он мог промолчать теперь, прося разузнать о местоположении флота?

А меня передергивало.

А еще у Ордо лежала папка с документами, и слишком свеж был в моей памяти разговор о том, что подтолкнуло бывшего капитана к бунту. Подозревать Ордо во лжи у меня причин не было. Элейдж лгал куда чаще, чем мой старый друг.

Вот что за игру вертел шеф? Зачем? К чему? Почему зная о существовании Эрмэ, подыгрывал своим противникам? Почему отмахнулся от доказательств того, что планету ведут к упадку?

От этой мысли я замерла, похолодела вся — от словно подернувшихся инеем щек, до скрючившихся, вмиг замерзших пальцев ног. Минуту или чуть больше я сидела, словно оглушенная, придавленная невидимой глыбой — мыслью о предательстве. Могло ли так быть? Давно ли я верила Элейджу, словно самой себе? Я ведь верила ему добрую половину жизни. Каждое его действие мне казалось логичным и взвешенным.

Кровь пульсировала в висках, постепенно разгорались уши и щеки. Отложив еду, я чувствовала, как меня начинает захлестывать другая волна — жуткий, жгущий все мое существо стыд, и я не в силах была понять, за что именно? За старое неверие Аторису, равнозначное предательству? За то, что подозревала Элейджа в измене?

Мне совсем не хотелось метаться из угла в угол, искать выход. Не хотелось дотошно докапываться до ответа на вопрос кто прав, а кто виноват! Я не хотела выбирать между двумя важными для меня людьми. А выбирать, меж тем, приходилось. Невозможно было закрыть глаза на то, что, передавая информацию об обстановке на Рэне, я своими руками могла выкопать могилу Ордо. Помнится, как по прилете на родную планету я всерьез опасалась виселицы. Теперь казалось — уж лучше бы так. Я не могла предать Ордо. Еще раз — нет. Избави судьба меня от этого!

Мелькнула шальная мысль — найти Ордо, рассказать ему все, снять камень с души, но тут же пришло понимание, что это не выход. В лучшем случае моя откровенность повлечет немедленную высылку с Рэны. В худшем — даже думать не хотелось о том, что будет в этом случае.

Вспомнилось, как я негодовала, когда Арвид попытался развернуть корабль, словно понимал, с чем мне придется столкнуться и пытался оберегать.

Вздохнув, я потянулась к броши, переколотой на свежее платье, коснулась ее лепестков. В голове прозвучало: «я никогда не врал вам, хоть и использовал». А ведь похоже на то…

Да уж, сумел шеф поставить меня перед выбором: даже не оставил возможности отказаться от задания, сославшись на пункты инструкции, запрещающие стратегам работать в собственных мирах.

Встав из-за стола, я отошла к окну, прижалась лбом к стеклу, пытаясь успокоиться и унять головную боль, и почувствовав как колыхнулся воздух, услышала знакомые шаги.

Ордо.

Он прошел по комнате, провел ладонью по влажным, вьющимся руном волосам. Посмотрел вдаль, в поредевшую пелену дождя, потом уперся ладонями в подоконник, да так и застыл.

Показалось, по воздуху разнесло кислый аромат озона, вместо привычного запаха табака. И лицо у Ордо было странное, какое-то необычное, неживое.

Он обернулся ко мне, попытался улыбнуться. Получилось — невесело. Мимике противоречил взгляд.

— Доброго утречка, Фори, — в голосе звучали нотки натужной оживленности.

— Утречка? — Отмахнулась я, пытаясь собраться с мыслями. — Аторис, полдень уже.

Он опустил взгляд, протяжно вздохнул. Лицо исказилось на какую-то долю секунды, словно от гнева. Потом он вновь овладел собой. Даже голос зазвучал более ровно, чем прежде:

— Полдень. А в полночь — игра. Дагги сражается с генералом. Уму непостижимо.

— Ты уже знаешь?

— Слухи разносятся быстро. Только об этом все и шушукаются. Я узнал об этом от Лии; она в шоке, требует отменить игру.

— Так попытайся.

— Пытался, но… Анамгимар Эльяна и Олай Атом проявили в этот раз солидарность друг с другом. Сказали, моя власть закончилась на пороге представительства, а что происходит в его стенах — творится в согласии с их законами и обычаями. После игры я волен хоть обоих дуэлянтов повесить, но до этого — руки у меня коротки.

Аторис мотнул головой, фыркнул, как кот, заглянул мне в глаза:

— Если можешь, успокой Лию. Не знаю, как говорить с девчонками, — он поперхнулся, поправился, весь напряженный, словно струна: — С ней не знаю, как говорить. Она этого идиота белобрысого любит. Да и понятно. Все ее детство я был в полетах. Появлялся наскоком, на неделю, на две и опять — в рейс. А мамашка ее, как и я — непутевая, работу ценила больше детей. Это Да-Деган читал Лии на ночь сказки, вытирал сопливый нос, промывал ободранные коленки и кормил завтраками. По уму, Дагги ей родня, а не я. Если он проиграет — она не простит этого мне. Никогда. Обидно признавать, что я на самом деле — дурак. Даже не видел, как росли мои дети.

Ордо отвернулся к окну достал сигарету, стиснул ее зубами.

— Если ты не против, я попробую поговорить еще раз с торговцами, может, выгорит? — предложение само сорвалось с губ.

Я шагнула к Аторису, поймала его ладонь, сжала в своих. Сердце отчаянно колотилось в груди. Глупая женщина — можно подумать, диктатору целой планеты требовалась мои поддержка, понимание, сила. Мозги мои, может, и требовались. Но этот почти покровительственный жест его не разозлил. Ордо вскинул голову, улыбнулся. А я отметила, как дрожат кончики его губ.

— Знал бы я раньше, как мне тебя не хватало, — проговорил. Спохватившись, хлопнул по карману, достал бумаги и быстро перевел тему: — Чуть не забыл. Патент на земли и титул. Небольшая благодарность за все, что ты сделала. От титула не отказывайся, Атом утверждал, ты попала в какой-то переплет на Лидари, дралась и теперь у тебя проблемы с законом, а дворянский титул может помочь торговцам на это закрыть глаза. На Рэне я им не позволю выпадов в твою сторону, но кто знает, вдруг ты захочешь вернуться в Торговый Союз.

Ордо говорил об этом спокойно и просто, не подозревая, что от его слов у меня бежали мурашки по спине и слабли колени… Не приведи судьба — он сопоставит даты — день в который я вернулась на Рэну с тем днем, когда с боем вырывалась с Лидари.

Я боялась, что он задаст вопрос, логичный и вполне закономерный: «где ты провела целый месяц»? И тогда мне придется выкручиваться и врать. Объяснять ему, что все это время я провела в госпитале Стратегов, мне не хотелось. Да, он считал, что я работаю на торговцев. Ему было удобнее так считать. Но ведь все может измениться в одну минуту.

Я положила гербовую бумагу с печатями на подоконник, старательно сдерживая дрожь пальцев. Приоткрывая приколотую на платье брошь, с плеча съехала шаль. Я хотела поправить ее и поняла, что напрасно надеялась, что подарок Арвида останется для Ордо невидим.

Аторис смотрел прямо на брошь, и мне думалось, он обязательно скажет что-то. С издевкой. Но Аторис словно и не замечал дорогого подарка. Смотрел прямо — и не видел.

— Ты не против, если я встречусь с торговцами?

— С Арвидом? — Тень улыбки таки появилась на напряженном лице. — Дали небесные, с чего ты решила, что я буду препятствовать? Разве ты — пленница? Только возьми кого-нибудь для сопровождения. Не Дона, он поедет со мной. Твой сын из тех немногих, на кого я вполне могу положиться. И не нервничай, я постараюсь вернуть его еще до Игры. А ты позаботься о Лии.

Аторис тяжело вздохнул, поймав руку, пожал ее, так что у меня чуть не сорвался с губ вскрик, на несколько секунд задержал ее в своей ладони, словно не замечая что причиняет мне боль и направился к выходу.

Слезы навернулись на глаза. У меня вновь дрожали колени, и тиком дергало губу, а чувствовала я себя мирно дремавшей на солнцепеке кошкой, которую скинули в бассейн с ледяной водой.

Не могла понять отчего, но воздуха не хватало, голова плыла, сердце билось тяжело, словно к нему привязали камень. Я попыталась взять себя в руки, убедив, что зря так схожу с ума из-за мелочей. Пуганая ворона, боящаяся всего на свете. Но успокоиться не могла. Было тошно и больно.

Ордо всегда контролировал свою невероятную силищу. Это вошло у него в привычку. Он знал, что, если забудется, то сможет сломать мои пальцы просто сжав их рукой. И он забылся — не сломал, но причинил боль. Знать бы, о чем он в этот момент думал. Злился на меня? Досадовал?

Прижав зубами губу изнутри, я ткнулась лбом в холодное стекло. Как клин — клином, холод предчувствия — холодом дождливого дня. В мозгу билось набатом «Дон поедет со мной. Он из тех немногих, на кого можно вполне положиться». Мало Аторису собственных телохранителей? Резиденция полна военных. Куда он потащил моего сына? Зачем? Что замыслил?

Не понимая сколько времени провела в раздумьях — минуту, две, три, сорвавшись с места, я выскочила в коридор, озираясь по сторонам, пытаясь высмотреть Аториса.

Около двери стоял часовой. Вцепившись в него, я вызнала куда ушел Ордо, метнулась вслед — по коридору, и дальше, вниз по лестнице, выбежала в вестибюль и поняла, что опоздала. Клин флаеров поднимался в небо, теряясь в дымке облаков.

В резиденции было необычно тихо. Подобная тишина, в которой было слышно и далекие шаги, и как под потолком бьется муха, наступала обычно под вечер и царила ночами. Словно вымерло все. Заснуло.

Отчаянно, до боли в груди напугало внезапное, нерациональное ощущение, что сейчас, в отсутствии Ордо я могу встретить в этих стенах генерала. Энкеле Корхиду.

У меня темнело в глазах, мерзли пальцы и кружилась голова от одной только тени возможности остаться с ним один на один. Генерал наводил жуть. В его присутствии я словно становилась меньше и беспомощной, как ребенок.

В подавленном настроении я вернулась к себе, уже вполне осознав — не по нутру мне сонный покой, о котором еще вчера я тосковала. Слишком многое изменилось. Нечего надеяться провести несколько часов с мужем — у меня больше нет мужа. И нет уверенности — ни в окружающем меня мире, ни в самой себе.

Взяв с подоконника бумаги, я просмотрела их, меланхолично расхаживая по комнате, уронила на стол: Ордо подарил мне титул, деньги, островок в океане и участок земли в городе. Будет где и на что построить дом. Свой дом. Крепость, в которую не будет доступа генералу. Ну а пока мне просто некуда идти из резиденции. Не к Доэлу же. И не к Арвиду.

Снова зябко стало плечам под тонкой шалью. Дворянка! Герцогиня! Невесело, но в чувстве юмора Аторису не отказать. Или и это ему Олай подсказал? Хотя, странно все это: до вчерашних переговоров вряд ли эти двое в своей жизни хоть раз здоровались.

Глупости, о чем это я?

Надо собраться! Надо взять охрану, лететь в представительство, нужно прояснить все до конца.

Но время шло, а я не могла заставить себя сдвинуться с места. Тревога жгла нервы. Нерациональная. Но от того не менее сильная. Меня лихорадило, трясло и опутывало коконом нерешительности. Я не могла взять себя в руки, расхаживая по комнатам — из одной в другую.

Неожиданно открылась дверь и в комнату вошла, распространяя дразнящий запах липового цвета и свежей зелени, рыжая девушка, так же непохожая на Ордо внешне, как кукушонок не похож на приемных родителей, но перенявшая его стремительность и прямой честный взгляд.

— Мадам, вы должны мне помочь, — проговорила, поймав мои ладони. — Я должна встретиться с Да-Деганом до начала дуэли. Мне нужно попасть в представительство. Вы мне поможете.

В замешательстве я смотрела на рэанскую принцессу, понимая, что это легкомысленное привлекательное существо, оказывается, умеет злится.

— Мадам? — ее хватка была немного слабее, чем пожатие Аториса. — Я вам раз помогла, теперь прошу, помогите мне. Генерал, эта гнусь, сговаривался с Анамгимаром. Они хотят подкупить или шантажировать крупье. У Дагги и так немного шансов. Я не хочу, чтобы им удалось лишить его последнего!

Ее напор заставил меня очнуться. Вздрогнув, я посмотрела в ее полыхающее бешенством глаза.

— Ты уверена? И они прямо так при тебе и обсуждали свои планы?

Вспомнилось, как еще вчера Арвид меня убеждал, что дуэль будет честной. По правилам, что ни один из торговцев не осмелится на обман. И я поверила — его убежденности. А выходит — нет никаких правил, нет никаких преград. Ничего непреложного нет.

Задумавшись, я не сразу заметила, как выпустив мои руки, Лия быстро прошла по комнатам, осматривая, нет ли где притаившихся слуг, вернувшись, она прижала палец к губам.

— Мадам, мой жених не подозревает, что я свободно владею почти десятком диалектов Раст-эн-Хейм, включая самые редкие, — Прошептала. Улыбнулась. Выдохнула. — Не знает об этом и Корхида. К тому же у меня счастливая внешность — я выгляжу легкомысленной дурочкой, которую они не принимают всерьез, и при которой не стесняются вести серьезные разговоры.

Опустившись на стул, я не сводила взгляда с своенравной девчонки. Мелкая, рыжая, с правильным, симпатичным личиком, с обычно мягкой улыбкой и поразительно-беспомощным взглядом опушенных густыми ресницами глаз, она и впрямь казалась недалеким созданием, милой фарфоровой куколкой, которой место под стеклянным колпаком или в наглухо закрытой витрине. Однако… она обладала и редким самообладанием. Заметив, что я внимательно смотрю на нее, девушка, взяла себя в руки, взмахнула ресницами и притворилась безмятежной: даже взгляд потерял напряженность.

— Надеюсь, вы никому не расскажете об этом, — произнесла Лия, отводя пряди, упавшие на лицо. — Эти двое заводили настолько интимные разговоры в моем присутствии, что мне придется поплатиться за свое любопытство, узнай они. Не обязательно жизнью, довольно будет уничтожить того, кто мне по-настоящему дорог. Вы, понимаете, мадам… А генерал знает, что я симпатизирую Дону.

Странно было слышать эти слова, глядя в спокойное личико. Совершенно — спокойное. У меня по спине бежали мурашки. И только ее голос — взволнованный, тихий, не лгал.

— Дали небесные, — прошептала я, — кто тебя учил языку торговцев?

Лия пожала плечами, означила улыбку.

— Дагги владел множеством языков, научил и нас. Говорил, знания никогда не бывают лишними.