Иринка-рябинка [авторский сборник]

Пирожки о капустой

На день рождения к близнецам Вове и Боре Хомяковым собирался чуть ли не весь их класс. Вова имел своих приятелей, Боря — своих.

Впрочем, близнецы были настолько похожи, что Юра Томилин любил повторять:

— Никак не пойму, с кем именно из Хомяков я дружу: то ли с Вовкой, то ли с Борисом!

В этом трудно было разобраться ещё и потому, что близнецы между собой были очень дружны. Им хватало одного учебника на двоих, одного пенала, одной школьной сумки, которую они носили по очереди.

Соня Зюзина даже подозревала, что близнецы и уроки учат по очереди. Кого бы учительница ни вызвала, отвечает тот, кто в этот день выучил урок. Поэтому Хомяковы и сидят за одной партой и чуть ли не каждый день меняются местами.

Но мало ли чего придумает Соня Зюзина — самая вредная из всего пятого класса!

Близнецы на день рождения её не позвали, а вообще девочки были: три Светланы — Светлана белая, Светлана чёрная и Светлана длинная, Машенька Дёмина и Лиля Шпунт.

Мама близнецов испекла большой красивый пирог. Сверху тесто было уложено плетёночкой и между переплётами светился оранжевый абрикосовый джем.

— Умру, до чего вкусно! — попробовав пирога, объявила Лиля Шпунт.

— Восторг! — сказали хором Светлана белая, Светлана чёрная и Светлана длинная.

— Да, это вещь! — согласился Слава Кравцов. — Эй, Мошкин! Имей совесть: нельзя так на пирог налегать.

— Надо и мне попробовать, — с полным ртом отозвался Паша Мошкин. — Что-то липкое, тянется. Сделали бы лучше пирожки с капустой. Их моя бабушка знаменито печёт!

Потом девочки говорили, что Мошкин вёл себя невежливо и нечутко. Хорошо, что хозяйка была в это время на кухне и не слышала его слов. Но ведь близнецы слышали!

Всем гостям стало не по себе. Выручил Юра.

— Если твоя бабушка знаменитая стряпуха, — сказал он Паше, — пожалуй, мы возьмём её с собой в поход.

— Не будет похода, — махнул рукой Слава, — одних нас не пустят, а с пятым классом никто не хочет идти.

— Ботаник Сергей Алексеевич согласился.

— Не может быть. Поклянись, что не врёшь!

— Не видать мне космоса, если сказал неправду.

— Девочки, Юрка космосом поклялся. Значит, мы правда идём в поход!

С этого дня в 5-м «Б» только и говорили, что о походе. Это была одновременно экскурсия в заповедник, где живут бобры. Сергей Алексеевич сказал, что возьмёт тех, кто не имеет в четверти двоек, кто любит природу и у кого крепкие мускулы. От станции до заповедника придётся порядочно-таки пройти пешком.

Всем захотелось побывать в гостях у бобров. Слава для тренировки мускулов поднимал за одну ножку стул. А близнецы, желая доказать свою любовь к природе, сгноили поливкой стоявшие в школьном коридоре цветы.

— Хватит лить, Вовка, — попробовал урезонить близнеца Юра, — ведь ты сегодня уже поливал.

— Ты ошибаешься, — возразил близнец, — это не я поливал, поливал Борис. А теперь я полью.

Но не всё то, что нравится детям, нравится их родителям. Кого не пустили мамы, кого по окончании учебного года отправили в деревню к бабушкам, к дядям и тётям, кого увезли на дачу. В поход-экскурсию с Сергеем Алексеевичем и вожатой из 8-го «Б» Люсей отправилось десять человек. Из трёх Светлан лишь одна — длинная.

Ехать поездом было недолго, всего три часа. Они пролетели незаметно, потому что Сергей Алексеевич рассказывал про то, что бобры строят себе плотины и хатки, спиливая зубами деревья. Зубы у бобра всё время растут, и, если он не будет их стачивать, — грызть дерево, зубы вырастут такие длинные, что бобр, не сможет закрыть рот.

Но Паша Мошкин плохо слушал рассказ Сергея Алексеевича. Он нетерпеливо поглаживал рукой по своему рюкзаку. Рука чувствовала тёплое. Там лежали пирожки с капустой, которые напекла бабушка.

Они вкуснее всего, когда тёплые. Но, если люди на тебя смотрят, неудобно есть одному. А разделить на всех, так даже по два пирожка не достанется.

И Паша стал думать, кого исключить.

В первую очередь Шпунт. Она всегда жертвует собой для других. Пусть пожертвует и на этот раз.

Потом близнецов. С ними запутаешься. Вовка скажет: «Я не ел, это ел Борька». А Борька скажет, что ел Вовка. Вот тут и разберись.

Но если не давать пирожков близнецам, то надо из солидарности исключить и Юру. Это их лучший друг.

А Сергею Алексеевичу как-то неудобно предлагать пирожок. Могут подумать: подлизываешься.

И Паша решил: лучше никому не давать, съесть пирожки самому.

— Нам вылезать! — сказал Сергей Алексеевич, и все шумно высыпали на платформу.

Посёлок кончился. Ребята вышли на луг. Зелень была такая свежая, сочная, яркая, что Светлана даже зажмурилась, а близнецы как очумелые стали кататься по траве.

Один Паша не видел ни солнца, ни зелени. Он думал про пирожки. Наверно, они уже остыли.

Потом дорога привела путешественников к сосновым кустикам.

— Слушайте, — сказал Юра, — в таких кустиках могут быть маслята!

Все полезли в кусты, Паша последним. Он прислушался: голоса были уже далеко. Паша вынул из рюкзака бумажный пакет и начал быстро глотать пирожки.

Ему вовсе не хотелось есть, он глотал через силу. Но надо было пользоваться случаем, пока он один.

И вдруг снова захрустели кусты. Это возвращался Юра.

— Паша! Ты знаешь, что это за гриб? Посмотри! Но Паша ничего не мог разглядеть. Пирожок застрял у него в горле. Он хрипел, слёзы застлали глаза.

— Ребята! — испуганно крикнул Юра. — Паше дурно. На помощь!

И со всех сторон к Паше примчались товарищи.

— Что с тобой, Пашенька?

— Да он совсем синий! Он задохся!

— Колотите его по спине!

Наконец Паша почувствовал, что снова может вздохнуть свободно.

— Прошло! — прошептал он и вытер рукой глаза.

— Ты и грудь вытри, — насмешливо посоветовал ему Юра, — она у тебя вся в капустных крошках, и подбери с земли свои знаменитые пирожки.

— Что же это все-таки было? — спросила Светлана длинная.

— Что?! Свинство!

— Тогда надо Сергею Алексеевичу про это сказать.

— Не будем срамиться. Но, если б я сразу понял, что Мошкин от жадности пирожком подавился, я бы его не спасал. Честное пионерское, не спасал.

— Пошли, ребята! — тихо сказала Машенька, не оглянувшись на Пашу, все двинулись следом за ней.

Паша хотел их догнать, но они прибавили шагу.

— Ребята! — крикнул он. — Может, кто пирожков хочет? Их много ещё осталось!

Слава на ходу строгал палочку. Юра что-то рассказывал девочкам. Близнецы насвистывали песенку. Никто не обращал внимания на Пашу, уныло тащившегося позади.

Часа через полтора Сергей Алексеевич объявил привал. Решено было зажечь на берегу реки костёр и вскипятить чайник. Слава и ещё два мальчика пошли с Сергеем Алексеевичем за хворостом в старый еловый лес.

Паша хотел к ним присоединиться, но Слава ему сказал:

— Полежи. Тебе ходить вредно. Ты ещё не всё переварил.

Вожатой Люсе очень понравились плавающие в реке белые кувшинки, и близнецы с Юрой решили попробовать их достать.

— Можно, я с вами? — попросился Паша.

— Утонешь! Тебя пирожки потянут на дно. Кто тогда будет тебя спасать?

Машенька и Светлана длинная собирали на опушке цветы, но, когда вдали показался Паша, девочки спрятались в траву.

И Паша, понурясь[3], поплёлся на бугор, выбранный для привала. Никто не хотел с ним водиться. Никто. Дорого стоили ему пирожки.

Паша вынул из рюкзака промасленный пакет, швырнул его под откос. Потом лёг на землю и уткнулся лицом в траву.

На бугор с чайником в руке взобралась Лиля Шпунт. Она принесла воду для чая:

— Паша! Ты почему лежишь?

— Голова закружилась.

— Это оттого, что ты ничего не ел.

Она ещё не знала, что случилось в сосняке.

— Сейчас всё пройдёт. У меня для тебя есть что-то очень приятное. Что? Угадай.

Паша удивлённо поднял голову. В одной руке Лиля держала чайник, другую прятала за спиной.

— Я их нашла и правда не знаю, чьи они, кто из ребят их потерял. Но чьи бы ни были — всё равно наши. Самые твои любимые. С капустой. Бери.

Лицо Паши перекосилось от ужаса. Лиля протягивала ему знакомый замасленный пакет…

Говорят, что теперь Пашина бабушка перестала печь пирожки с капустой: внучек их в рот не берёт, а бабушка ведь не для себя старалась, всё для него, для Пашеньки.