Исчезнувший убийца

I

Рамон завтракал в ресторане отеля «Виктория», когда в зал стремительно вошла миссис Бэнвилл. Близоруко прищуриваясь, она отыскала взглядом столик Эскобара и поспешила к нему. Рамон встал, не дожидаясь когда она подойдет.

— Доброе утро.

— Доброе утро, — миссис Бэнвилл села за стол. Рамон опустился следом. Почти моментально появился официант.

— Хотите что-нибудь заказать? — почти неслышно осведомился он.

— Чашку кофе, — бросила миссис Бэнвиллл.

Официант исчез так же быстро как появился.

— Вы сегодня хорошо выглядите, — Рамон старательно дожевывал свой бутерброд.

На Кэтрин был элегантный серый костюм и темная блузка.

— Спасибо за комплимент. Я очень торопилась найти вас.

— А вы, конечно, не знали, где я сижу, — иронически хмыкнул Рамон.

— Что вы хотите сказать?

— Ничего. Просто вон те двое типов в углу явно заинтересовались моей персоной. Они ведут меня все утро.

Кэтрин коротко рассмеялась.

— Вы всегда все замечаете?

Он пожал плечами.

— Не заметить их назойливого внимания просто невозможно.

— Вы всегда так внимательны? — на этот раз она спрашивала куда более серьезно.

— Вы же психолог. Разве вы поверите₍если я скажу, что не замечаю элементарной слежки?

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Стараюсь замечать, а что?

В глазах вспыхнули озорные огоньки.

— Хотите эксперимент на вашу внимательность?

Он улыбнулся.

— Новый психологический тест? Давайте ваш эксперимент.

Она показала на сидевшего метрах в десяти от них пожилого господина, лет пятидесяти. Среднего роста, в темном костюме, волосы коротко острижены — в нем не было ничего необычного. Кетрин Бэнвилл внимательно оглядела его, а затем предложила Эскобару.

— Вот ваш тест. Я знаю этого человека. Что вы можете о нем сказать, вот так, сразу, с первого взгляда?

Рамон чуть повернул голову и несколько минут внимательно изучал сидевшего господина. Затем, повернувшись к Кетрин Бэнвилл, весело сказал: — Я готов, задавайте ваши вопросы.

— Нет, лучше вы сами расскажите об этом господине, — предложила она.

— Пожалуйста. Он англичанин, ему под пятьдесят, холост. Из хорошей английской семьи, скорее всего, принадлежит к английским аристократам. Получил прекрасное образование, закончил Харроу. У него больные почки. Очевидно, ведет сидячий образ жизни. Большую часть времени проводит в конторе. В молодости служил в армии, занимался боксом. Сейчас у него дела идут очень хорошо, он преуспевает и довольно богатый человек. Достаточно?

Она рассмеялась.

— Вы его знаете. Это Питер Моррисон.

— Первый раз в жизни вижу, — честно признался он.

— Он действительно около десяти лет служил в армии, был в свое время неплохим спортсменом, побеждая на соревнованиях европейских турниров. Сейчас он известный лондонский коммерсант, часто бывает в Нью-Йорке по своим делам. Он действительно холост и закончил Харроу. А его мать даже родственница английской королевы, хотя и очень дальняя. — Кэтрин, перечисляя все это, смотрела в упор на Рамона, — но как вы догадались, если не секрет?

— О том, что служил в армии — посмотрите на его выправку. Что бывший боксер тоже не трудно догадаться. Насчет больных почек и сидячего образа жизни даже не нужно строить догадок, посмотрите на его лицо. Когда он заходил, я слышал его разговор с метрдотелем. Тот спросил, когда мистер приехал, и я услышал, что Меррисон прилетел сегодня из Лондона. А это значит, что он очень богатый человек, если он известен на другом конце света, в ресторане Нью-Йорка. Видимо, он здесь частый гость.

— Это нетрудно, — призналась она, — но как вы догадались про Харроу и его семью? Это практически невероятно.

— Очень просто. Обратите внимание на его галстук. Вы знаете, что это за галстук? Синий галстук выпускников Харроу. А попасть туда и закончить его заведение могут только дети из самых богатых и титулованных семей Англии. Вот вам разгадка. А что он холостой, я просто догадался. Холостые мужчины как-то смотрятся иначе, чем женатые. Кроме того, я сильно сомневаюсь, чтобы его кроме денег еще что-нибудь интересовало.

— Браво, — не удержалась Кетрин, — это было великолепно!

— Вы меня перехвалите. А теперь говорите, зачем я вам понадобился так срочно.

— Эдстрема сегодня ночью пытались убить в камере, — тихо сказала она.

Рамон заметил, что к ним подходит официант, неся заказанный кофе, благоразумно промолчал и переждав несколько секунд коротко спросил:

— Кто и каким образом?

— От Эдстрема пересадили его напарника, который был человеком ФБР. И посадили наемного убийцу. Эдстрема спасло чудо. В тот момент, когда убийца достал нож, надзиратель случайно оказался у дверей. В общем, Карл Эдстрем тяжело ранен, но врачи говорят, он поправится.

— Я не совсем понял, как это могло произойти.

— Ночью Эдстрем спал и, услышав какой-то шум, проснулся, увидел этого убийцу и закричал. Тот видимо не ожидал, что Эдстрем проснется и не сумел нанести точного удара. А надзиратель проходил мимо, и сумел быстро ворваться в камеру.

— Здесь есть какой-то секрет, из-за которого убили Анну Фрост.

— Действительно, Карлу Эдстрему очень повезло, — негромко сказал Рамон, заметно волнуясь.

Миссис Бэнвилл внимательно посмотрела на него.

— Я думала, вас ничего не может тронуть. Вы что, так переживаете за жизнь Эдстрема?

— Не только. Просто однажды я оказался в положении Эдстрема, — глухим голосом сказал Рамон, — и меня тоже чуть не убили.

— В тюремной камере? — насмешливо прищурилась Кэтрин.

— А что?

— Я считала вас умнее. Если бы вы сидели в тюремной камере в СССР, вы тогда бы сейчас не сидели здесь, рядом со мной. Советский Союз, насколько я знаю, имеет достаточно людей и возможностей, чтобы не нуждаться в услугах подобных «профессионалов». И потом специалист вашего класса просто не мог сидеть в тюрьме. Это абсолютно исключено. Не считайте меня настолько наивной, мистер Эскобар, — вспыхнула Кэтрин.

— Все правильно, — ответил Рамон, — только одно обстоятельство. Я не сказал, что сидел в тюремной камере в СССР. Это было совсем в другой стране. Подозреваю, что в досье АНБ, заведенном на меня, этого нет, а это уже пробел и очень большой. Кроме того, я тогда не был «специалистом такого класса», а был всего навсего помощником регионального инспектора. Вот видите, какую задачу я ставлю перед вашим ведомством. Вот теперь придется перетряхнуть все мои дела. Уверяю вас, напрасный труд. Не найдете никакой зацепки.

— Почему?

— Я просто удрал из этой тюрьмы в день своего ареста. Вернее, под утро.

— Можно узнать, как вам это удалось?

— Честно говоря, это секрет, но вам, как психологу, могу рассказать. Очень поучительно. Надеюсь, что это будет вашей маленькой тайной. Я сумел достать одежду уборщика и его инструменты. Взвалив грязные трубы на плечо, я спокойно шел к выходу. И ни один охранник даже не попытался меня остановить. Ну₍ кому может прийти в голову, что спокойно идущий по тюремному двору человек, это — узник, пытающийся совершить побег из тюрьмы? Да еще с тяжелыми железными трубами.

Оба коротко рассмеялись. Рамон стал серьезнее:

— Мы несколько отвлеклись. Вы говорили с этим убийцей, видели его?

— Видела. Ничего особенного. Мелкая сошка. Он ничего не знает.

— А кому была выгодна смерть Карла Эдстрема? Предположим, что его оправдают. Значит, будут искать настоящего убийцу. И мотивы преступления. А это кому-то очень невыгодно. Почему?

— Вы все-таки считаете, что убийца не Эдстрем?

— Убежден.

— А на чем основывается ваша убежденность? — поинтересовалась Кэтрин. — Не проще ли предположить, что убийца все-таки Эдстрем, а теперь его хозяева пытаются убрать ненужного свидетеля.

— А кто тогда напал на автомобиль ФБР. Кому понадобились материалы допроса Эдстрема? Не проще ли сразу попытаться его убрать? Здесь должен быть какой-то секрет, из-за которого убили Анну Фрост.

— И Вальтера Вольрафа, — спокойно сказала миссис Бэнвилл в упор глядя на Эскобара.

Он спокойно выдержал этот взгляд.

— Вы знаете и об этом?

— Ваш Постоянный Комитет недооценивает внутренние организации Соединенных Штатов. Хотя ФБР еще не знает об этом, но АНБ уже в курсе. Мы даже знаем, что сотрудники ООН, явно в нарушение наших законов, совершили тайную эксгумацию трупа. Кстати, врач, лечивший его, покончил жизнь самоубийством. Некто Эрик Пенбертон.

— Я хочу вступиться за ООН. Наш Комитет взял разрешение у нью-йоркской прокуратуры на эксгумацию трупа Вольрафа.

— Но мотивы эксгумации были указаны не совсем точно — сказала миссис Бэнвилл.

— Возможно. Я не читал этих документов. Но, кстати, в розысках убийц Вольрафа принимает участие и ваш бывший коллега, ныне инспектор Комитета Чарльз Деверсон. А ваше ведомство, прекрасно зная, что Вольраф был убит, как теперь выясняется, попыталось остаться в стороне, посоветовав Деверсону не совать носа куда не нужно, а Асенову убираться из страны.

— Для его же безопасности, — подчеркнула Кэтрин Бэнвилл.

— Не надо, — поморщился Рамон, — вы просто боитесь, что в результате расследования может разразиться очередной скандал и пытаетесь сами расследовать это дело, без вмешательства нашего Комитета.

— Я позволю вам напомнить, что это все-таки внутреннее дело самих американцев, — четко произнесла миссис Бэнвилл.

— Не уверен. Убиты сотрудники ООН. Сразу двое. Обвиняется третий. Вы считаете, что наш Комитет вправе сидеть сложа руки? И самое главное — мы не вмешиваемся во внутренние дела Америки. Мы просто помогаем найти убийц. Кстати, с разрешения и согласия вашего Федерального правительства. А найдя их, мы естественно, передадим их вам.

— Не будем спорить, — согласилась Кэтрин Бэнвилл, — мы действительно делаем сейчас одно общее дело. В любом случае нужно закончить это дело. Хотя, откровенно говоря, я убеждена, что убийца — Эдстрем. Трое других в момент убийства были в одной комнате, все вместе — Асенов, Перес, Деверсон. На этаже, кроме охранников, которые также видели друг друга, был только Карл Эдстрем. И вы все-таки не верите в его виновность. Не представляю, как можно найти загадочного убийцу.

— Это уже мое дело. У меня к вам одна большая просьба, миссис Бэнвилл. Можно задержать отъезд мистера Асенова хотя бы на одни сутки? Я попытаюсь все-таки решить эту почти невероятную задачу.

— Всего на одни сутки, — Кэтрин задумалась. — Думаю, это в моих силах. Но я хотела бы дать вам совет. Не пытайтесь искать кошку в темной комнате, если ее там нет.

II

Чезаре проснулся утром с тяжелой головой. Вчерашняя вечеринка полностью выбила его из сил. В его возрасте нужно быть более умеренным и менее темпераментным. Ему почти сорок. Но эта Марта не женщина, а адское пламя. Попробуй быть умеренным рядом с такой фурией. Он довольно улыбнулся и снова поморщился. Господи, как болит голова. Вчера, он кажется вернулся домой в пятом часу утра. Вернее, уже сегодня. А сейчас уже второй час дня.

С трудом поднявшись, он нетерпеливо зашагал в ванную комнату. Открыл холодную воду и подставил голову под душ. Нужно будет позвонить Мартину, вспомнил он. Мартин просто молодец. Чезаре давно не ведет дел в трех своих ночных клубах, полностью передоверив их Мартину. И тот довольно неплохо справляется с работой. Нужно будет повысить ему оклад, решил Чезаре.

Резко зазвонил телефон. Чезаре, коротко выругавшись, достал полотенце и, разбрызгивая воду, вошел в комнату. Неохотно поднял трубку.

— Я слушаю.

— Чезаре, это ты? — раздался голос, заставивший его сразу протрезветь.

— Да, — рот моментально наполнился тягучей слюной, и он сглотнув ее, сказал громко, — да, это я.

— Возьми Леонардо и приезжай ко мне, — раздался тот же твердый голос.

— Когда? — как можно почтительнее спросил Чезаре.

— Через два часа, — на том конце положили трубку.

Чезаре сел на постель. Чертов дурак, нашел время шутить. Он резко помотал головой. Еще заметит, что он вчера перехватил лишнего.

В сочинениях многих авторов организация «коза ностры» всегда выглядела сборищем недобитых бандитов, убийц-садистов, развратников и громил. На самом деле все это далеко от истины. Среди членов кланов мафии больше всего ценили и уважали человека солидного, устоявшегося, с многочисленным семейством, не изменяющего своей жене, заботящегося о своих детях. Члены мафии очень редко стреляли и грабили. Они сидели в офисах, заправляли профсоюзами, управляли ночными клубами, ювелирными магазинами, небольшими фабриками, различными ресторанами, фирмами, автомастерскими.

Сама организация «козы ностры» представляла четкую иерархическую лестницу, где каждый знал свое место. Во главе «коза ностры» стоял «капо ди тутти капи», босс боссов и глава американской мафии. Во главе каждой семьи стоял свой босс, приказы которого были обязательны для всех членов семьи. У каждого босса был свой «советник», доверенное лицо, обычно адвокат или отошедший от дел старик мафиози. Был также помощник босса, его «капитан». Последнее время у некоторых крупных боссов стало по два, три «капитана», так как организация разрасталась и требовалось большее число доверенных помощников — один человек просто не справлялся с такой нагрузкой. Затем шли «лейтенанты» или «капо». Каждый «лейтенант» имел в своем распоряжении пять, шесть, а иногда и десять, двенадцать «кнопок» — «солдат» мафии. И в самом низу этой лестницы были уличные торговцы наркотиками, сутенеры, мелкие перекупщики краденого, агенты мафии, работавшие на какой-нибудь клан. Четкая система взаимоотношений, беспрекословное подчинение старшим, забота о младших, страшный обет молчания мафии «смерти», все это делало руководителей мафии практически недосягаемыми для полиции и других правоохранительных служб США. Возникшая как итальянский этнический феномен, мафия разрасталась и приняла размеры общенационального бедствия.

Чезаре был «лейтенантом» мафии. И он сразу узнал голос своего «капитана», понимая, что случилось нечто очень важное, если понадобились услуги Леонардо, одного из «стрелков» их клана. Набирая нужный номер, Чезаре уже не сомневался, что предстоит серьезная работа.

Через два часа он и его «стрелок» уже беседовали с «капитаном». Инструкции были чрезвычайно простыми. В одном из отелей остановился приезжий иностранец. Его нужно убрать, сделав это любыми, доступными им, способами. Конечно, лучше если этот человек случайно попадет под автомобиль или выпадет из окна. Однако, не исключалось и применение других методов, вплоть до огнестрельного оружия. Иностранец должен был замолчать, и «капитана» не интересовали подробности. Он только назвал им его имя и название отеля, в котором остановился приезжий. Очевидно, из Южной Америки, решил Чезаре. Иностранца звали Рамон Эскобар.

III

Как и всякий профессионал, он не любил носить оружия. Эксперты его квалификации почти не применяли оружия, считая этот вариант наиболее малоубедительным доводом в решении различных вопросов. Однако, оружие было необходимо, оно хорошо выполняло свою «психологическую роль». Нападавшие обычно знали, что эксперты вооружены. И тем не менее в специализированном Комитете ООН, как и повсюду, агент, применявший оружие, считался плохим агентом. Разведчик проваливался в тот момент, когда приходилось доставать пистолет. Это была абсолютная аксиома, почти не требующая доказательств.

Вот и сейчас — тяжелый «Кольт» давил на пояс, а тот в свою очередь довольно сильно натирал плечо. Застегнутый пиджак только усиливал эти мучения, но Рамон знал, что в обществе, где царит настоящий культ оружия, выходить без него было просто опасно.

Он шел по Манхеттену, который в эти дневные часы был переполнен людьми и автомобилями, вместе с миссис Бэнвилл, охотно сопровождавшей его повсюду.

— Посмотрите какая красивая девушка, — показал Рамон на проходившую мимо высокую блондинку, — прямо актриса Голливуда.

— У вас, кажется, масса свободного времени, — подозрительно посмотрела на него Кэтрин Бэнвилл, — я не совсем понимаю, зачем мы идем в эту сторону. Нам ведь надо совсем в другую.

— Нет, — возразил Рамон, — все правильно. Мы уже пришли. Кинотеатр «Олимпия». Вот здесь.

— Не понимаю, что вас сюда привело.

— Миссис Бэнвилл, вы ставите под удар престиж солидной организации, в которой работаете. Вспомните по материалам дела, чем знаменит этот кинотеатр.

— Здесь встречались два месяца назад Анна Фрост и Карл Эдстрем, — тут же вспомнила миссис Бэнвилл, — ну и что? Кассиров и билетеров уже допрашивали. Они ничего не помнят. За два месяца здесь столько людей побывало. Вы думаете чего-нибудь найти?

— Я не настолько наивен. Просто мне еще раз надо пройти путь от этого кинотеатра до здания, где расположен ее отдел. Отсюда, кажется, недалеко?

— Минут десять пешком, — подтвердила Кэтрин Бэнвилл.

— Очень хорошо. Кстати, у вас есть карта Нью-Йорка?

— Нет, но она продается в киоске для туристов. Можно купить, — несколько растерялась женщина, — а карта вам для чего?

— Удовлетворяю естественную тягу к путешествиям, — пошутил Эскобар. Женщина обиженно замолчала.

В первом попавшемся киоске карты не было и им пришлось пройти еще метров триста пока, наконец, у второго киоска Рамон купил большую карту города. Через десять минут они были на Пятой авеню. Прошли вестибюль, поднялись на этаж, показали удостоверения первому охраннику, прошли стеклянную дверь, отдали документы второму дежурному и, получив специальные карточки, прошли дальше.

— Каждый раз, когда я вижу эти меры предосторожности, я снова и снова убеждаюсь, что убийца Карл Эдстрем, — холодно сказала Кэтрин Бэнвилл. Рамон покачал головой.

— Хорошо, что вы не судья. А то бедный Карл уже сидел бы на электрическом стуле.

Они прошли в комнату № 1201, где их уже ждали. В комнате находились Деверсон, Асенов, Перес, региональный инспектор Гоминава и один из руководителей Постоянного Комитета Оруэлл. Кроме того, здесь находилось еще несколько человек, приглашенных по просьбе Эскобара. Среди них была и женщина.

Поздоровавшись со всеми, Рамон прошел в центр комнаты. Миссис Бэнвилл, расположившись на стуле, почти у дверей, с интересом следила за ним.

— Я знаю, как вам надоели следственные эксперименты, — неожиданно улыбнулся Рамон, — но уверяю вас, это в последний раз. Сегодня меня не столько интересует само убийство, сколько факторы, происходившие на фоне его. Кстати, кто дежурит в дверях?

— Стейн и Харрисон. Они дежурили и в тот вечер, — негромко сказал Оруэлл.

— Спасибо. Значит все в порядке. Теперь, мадам, я попрошу вас перейти в комнату для убийства, — предложил Рамон сидевшей женщине, — и взять с собой двух мужчин. Вы будете «Эдстремом», а вы возьмите эту камеру и будете фиксировать все на пленку.

— У нас уже есть специальные камеры во всех кабинетах, — недовольно напомнил Оруэлл.

— Я знаю. И все-таки, пусть будет еще одна камера. Ведь в день убийства в самой лаборатории камеры не было. Правда?

— Но они были в коридорах. И, кроме того, специальные датчики моментально подают сигнал опасности, если на этом этаже находится человек без соответствуещей карточки, — снова напомнил Оруэлл.

— Да, да я помню. У меня почти нет шансов спасти Эдстрема, но я все-таки пытаюсь что-нибудь придумать.

Трое работников Комитета, выйдя из комнаты, зашагали по коридору. Камеры внимательно следили за ними. Затем все трое вошли в лабораторию. Зажглись камеры, установленные в самих лабораториях.

— Давно установлены? — полюбопытствовал Рамон.

— Десять дней назад, — мрачно сказал Оруэлл, — я теперь камерам и датчикам не доверяю после этого сумасшедшего убийства.

— Выключите, пожалуйста, эти камеры, — попросил Рамон, — теперь снова включите. Благодарю вас. Оставайтесь все здесь, — он вышел из комнаты и зашагал по коридору. Камеры еле слышно жужжали. Подняв голову, он посмотрел в ее объектив, щелкнул пальцем и зашел в лабораторию. В первой комнате, где была лаборатория Вольрафа, стояла женщина. Во второй, уже приготовив камеру, находился оператор. В третьей — лаборатория Эдстрема, имевшей самостоятельный выход в коридор, находился «двойник» Карла Эдстрема.

— Вы занимайтесь своей работой, — потребовал Рамон, — и закройте дверь. Когда раздастся телефонный звонок, вы поднимете трубку и произнесете только те слова, которые написаны у вас на бумаге. Не больше и не меньше. А потом — бегом сюда.

Прикрыв дверь, он сделал знак оператору — «подойдите поближе. Нужно, чтобы вы засняли каждую деталь». Затем вышел в лабораторию, где ждала «двойник Анны Фрост». Рамон посмотрел на нее и вдруг быстро отцепил карточку, висевшую на пиджаке. Тут же раздался вой сирены. Эскобар быстро вышел в коридор, снова нацепив карточку. — Все в порядке, крикнул он охранникам и выбежавшим из комнаты Оруэллу и Гомикаве, возвращайтесь на свои места. И позовите сюда Антонио Переса.

Оба сотрудника скрылись в комнате № 1201 и из нее вышел прихрамывая Антонио. Подошел поближе.

— Что я должен делать?

— Войти в лабораторию и постараться сказать те последние слова, которые вы сказали перед тем как выйти, — предложил Рамон. Эксперт согласился. Он вошел в лабораторию. Рамон шел следом.

— Я ухожу, Анна, — напряженно сказал Антонио, — до свидания.

— До свидания, — отозвалась женщина.

Антонио вышел и прихрамывая зашагал по коридору. Рамон, проследив взглядом до конца коридора, снова вошел в лабораторию.

— «Анна», идите во вторую комнату, — предложил он.

Женщина послушно прошла в другую комнату.

— Звонок! — крикнул Рамон. Раздался громкий телефонный звонок. Это звонил Гомикава, выполнявший «роль» Дренковича и звонивший теперь «Эдстрему».

«Эдстрем» взял трубку.

— Можно позвать к телефону мистера Вольрафа? — спросил на другом конце Гомикава.

— Его нет. Он уже ушел домой, — спокойно ответил «Эдстрем».

И в этот момент Рамон поднял пистолет. Раздалось два громких выстрела. И истошный женский крик. «Анна» упала на пол. Оператор продолжал снимать. В лабораторию ворвался «Эдстрем». Через несколько секунд здесь были Деверсон, Асенов и Перес.

— Отдайте ваш пистолет, — потребовал у «Эдстрема» Деверсон. Оператор закончил снимать.

— Все? — спросил он подняв камеру, — закончили съемки?

— Да, спасибо. Пять — восемь секунд. — разочарованно сказал Рамон, — куда делся этот чертов убийца?

— Если бы мы знали, — вздохнул Деверсон.

— А всё было так, как в прошлый раз? — внезапно с сомнением спросил Эскобар, — вспомните. Все до мелочей. Каждую деталь. Значит, вы сидели, зашел Антонио и раздался крик.

— Да, — подтвердил Деверсон, — почти сразу. Мы все трое так и вздрогнули.

— Может быть, вы хотите поговорить с охранниками? — спросил вошедший в комнату Оруэлл. За ним вошла миссис Бэнвилл.

— Нет. Потом, — отмахнулся Рамон, — а что дальше?

— Не понял, — Деверсон посмотрел на Эскобара, — что дальше?

— Раздался крик. Вы сразу вскочили. И раздались выстрелы. Так?

— Так, — подтвердил Деверсон.

— И вы прибежали сюда, все трое. Правильно?

— Да, вернее, мы чуть опередили Переса.

— Давайте с самого начала. Все снова, — предложил Рамон, — раздался крик. Вы вскочили. Что потом?

— Мы не вскочили, — подал голос Асенов, — мы сначала прислушались.

— Хорошо, — почему-то обрадовался Рамон, — дальше, что дальше? Только припоминайте каждую деталь.

— Раздались два выстрела и еще один крик, — сказал Чарльз.

— Крик раздался после выстрела? — быстро спросил Рамон.

— Нет, — неуверенно сказал Деверсон, — скорее до.

Эскобар моментально уловил некоторую растерянность в голосе.

— Точнее, точнее. Деверсон. Как это было? Каждую деталь припоминаете.

— Раздался крик, — вспоминал Деверсон, — мы ещё сидели. Потом выстрел, правильно выстрел, еще один крик и выстрел. Почти сразу. И все. Вот тогда мы и побежали.

— Значит, был сначала крик о помощи? Потом два выстрела. И в перерывах между ними еще один крик. Правильно? — спросил Рамон.

— Кажется, да, — неуверенно ответил Деверсон.

— Кажется, или точно? — Рамон испытывающе смотрел на Деверсона, который был значительно старше его.

— Кажется, да, — снова нерешительно сказал Деверсон.

— Нет, — решительно вмешался в разговор Перес, — был только один крик. И два выстрела.

— Нет, нет, — на этот раз вмешался и Асенов, — было два крика. Точно. Два. Сначала крик, как будто о помощи. Потом выстрел, крик и снова выстрел.

— Значит, после первого выстрела был еще один крик?

— Да, — решительно подтвердил Виктор — был. Точно был. У меня хорошая слуховая память. Я в детстве семь лет на скрипке играл.

— Какое это имеет отношение к убийце? Был или не был? — недовольно сказал Оруэлл, — куда делся убийца? Вот что главное.

— Конечно, конечно — согласился Рамон и, словно внезапно потеряв интерес к расследованию, отвернувшись предложил, — на сегодня закончим. Завтра я прошу всех быть здесь в два часа дня. Мистер Оруэлл, проследите, пожалуйста, чтобы нам не мешали.

— А я успею на самолет? — спросил Виктор, — американские власти настаивали на моем отъезде.

— Успеете, Вам продлят визу еще на сутки, — успокоил его Рамон, — только с одним условием. Вы никуда не уходите с этого этажа. Все время вы будете здесь. Остальных тоже прошу никуда не отлучаться.

— Все трое будут жить здесь. Всего одни сутки. Думаю, вы потерпите. С руководством Комитета я уже договорился.

— Мы не будем возражать, — подтвердил Оруэлл, — хотя это не в наших правилах.

— Очень хорошо. Думаю, тогда все будет в порядке. Гомикава может остаться здесь для охраны — предложил Рамон, — сегодня он мне не нужен. Кстати, как мои запросы, я получу на них ответы завтра утром? — спросил он, обращаясь к Оруэллу.

— Разумеется. Мы запросили информацию Интерпола.

— Прекрасно. Итак, господа, до завтра. Миссис Бэнвилл, вы проводите меня? — спросил он улыбаясь.

Эскобар вышел в коридор, галантно пропустил вперед миссис Бэнвилл. Подойдя к дежурному, они отдали ему свои карточки, получили удостоверения, прошли мимо второго дежурного, показали ему свои удостоверения и, спустившись на лифте, вышли на улицу.

— Поймаем такси, — предложила Кэтрин Бэнвилл.

— Только второе или третье, — засмеялся Рамон.

С другой стороны улицы за ними уже следили две пары внимательных глаз.

IV

В эту последнюю ночь он спал особенно плохо. Часто просыпался и с тревогой смотрел на телефон, словно ожидал, когда наконец раздастся телефонный звонок. Телефон зазвонил неожиданно в пятом часу утра.

— Мистер Эскобар?

— Да, это я, — подтвердил Рамон, моментально поднявший трубку.

— Мы нашли фотографию. На ней сняты интересующие вас субъекты. Фотография уже отправлена в ваш Комитет.

— Значит, все проверили? — спросил Рамон.

— Конечно. Они были давно знакомы. До свиданья, — говоривший повесил трубку на другом конце провода. Раздались частые гудки.

Рамон осторожно положил трубку и перевел дыхание. Теперь все вставало на свои места. Кажется, наконец, он нашел причины этого «невероятного убийства». Ему вдруг послышались шаги у дверей его номера. Он насторожился. В американских гостиницах повсюду висят плакаты, призывающие гостей быть особенно бдительными. Не ездить в лифтах с незнакомыми людьми, не открывать дверей в ночные и вечерние часы, не оставлять в номерах деньги и драгоценности. А проходивший уже сколько раз мимо его номера незнакомец явно не торопился уходить.

Рамон соскользнул с кровати и, сделав два осторожных шага, достал из кармана пиджака тяжелый «Кольт». Осторожно надел глушитель. И вдруг…

Словно что-то вспомнив, он отвинтил глушитель, внимательно посмотрел на него, снова завинтил. Так, так. Глушитель. Он ещё раз внимательно посмотрел на свой пистолет. Если Асенов не ошибся… От волнения у него зачесались руки. Он снова услышал крадущиеся шаги незнакомца за дверью. Это ему нравилось все меньше и меньше. Нужно дать понять этому типу, что он не спит. Он переложил пистолет в левую руку и правой толкнул стул, стоявший рядом с кроватью. Стул упал почти неслышно, но за дверью, очевидно, услышали и этот шум. Шаги быстро стали удаляться.

Рамон еще раз перевел дыхание и посмотрел на часы. Почти пять часов утра. Скоро нужно будет вставать, бриться, одеваться. Он все равно сегодня уже не заснет.

Незнакомец не думал уходить, так как его крадущиеся шаги слышались в коридоре до семи часов утра, пока наконец не застучали щетки уборщиц. Только тогда незнакомец исчез. А может быть, это был просто маявшийся от бессонницы сосед из соседнего номера. Рамон так и не смог это узнать.

Из отеля он вышел в восьмом часу утра. Убедившись, что в ожидавшем напротив автомобиле сидят представители ООН, он сделал несколько шагов по перекрестку, когда за спиной раздался бьющий по нервам скрип тормозов. Почти инстинктивно — сказалась многолетняя тренировка — он упал на землю. Раздалось несколько выстрелов. Перекатываясь по асфальту, он вдруг с ужасом подумал, что не может даже стрелять, опасаясь привлечь внимание полиции.

Прохожие, уже привыкшие к подобным сценам, попадали на улице, кто где смог. Рамон, понял, что если сейчас он не выстрелит, то следующая пуля его не минует. Он успел достать пистолет и аккуратно, почти не целясь, прострелил бампер автомобиля. Из поджидавшего напротив автомобиля уже бежали двое людей с оружием в руках. Нападавший автомобиль дал резкий ход назад и скрылся за поворотом.

Эскобар, осторожно осмотревшись, быстро поднялся на ноги. Через минуту он был уже в автомобиле. Но пистолет он перестал сжимать только в тот момент, когда переступил наконец здание Комитета экспертов ООН по предупреждению преступности. Рамон Эскобар так и не узнал, что спустя две недели трупы обоих нападавших были выловлены в Ист-Ривере.

V

В большой просторной комнате сидели несколько человек. У стола, тихо переговариваясь, сидели Заместитель Генерального Директора и мистер Оруэлл. В углу миссис Бэнвилл медленно переворачивала страницы какого-то журнала, тщетно пытаясь скрыть свое волнение. Сидевший рядом с ней представитель ЦРУ все время смотрел на часы. Наконец дверь открылась и в комнату вошел Рамон Эскобар. Только, что он закончил свой доклад Генеральному Директору Комитета и теперь готов был ответить на все вопросы.

— Мистер Эскобар, — раздался дрогнувший от волнения голос Оруэлла, — вы утверждаете, что мы можем освободить мистера Эдстрема, так как вы нашли настоящего убийцу. Я не имею права не верить вам, но надеюсь, что представленные вами доказательства будут убедительными, иначе… — Оруэлл выдержал паузу, — мистер Эдстрем останется в тюрьме.

— Да, я утверждаю, что мистер Эдстрем невиновен и не имеет никакого отношения к этому убийству.

— Мистер Эскобар, — вмешалась Кэтрин Бэнвилл, надеюсь, что вы действительно нашли убийцу, хотя это против всякой логики.

— Напротив, — весело сказал Рамон, — все согласно логике. Дело в том, что ваши следователи начали искать убийцу традиционным способом, то есть, пытаясь выяснить, кто именно мог стрелять. Кроме Эдстрема действительно некому. Остальные трое сидели вместе, а охранники находились довольно далеко от места происшествия. К тому-же они и видели друг друга. Ваши следователи проверили версию появления и исчезновения таинственного убийцы. Но и эта версия ни к чему не привела. Я ее сразу отбросил, так как хорошо знал, что на этаж пробраться незамеченным никто не мог. А уйти за несколько секунд, пока Эдстрем вбежал в комнату, тоже. Значит, нужно было предположить, что Эдстрем говорит правду. Частично это подтвердил и Виктор Асенов, успевший поговорить. с фотографом Дренковичем до его смерти. Видо Дренкович слышав, как во время разговора с ним раздались эти выстрелы. У Эдстрема было железное алиби в таком случае. Но кому-то очень мешал этот фотограф, и его убрали. Ваши следователи решили, что это случайность. Я решил иначе. Кстати, до сих пор не найден автомобиль, сбивший Дренковича, и водитель этой машины. Затем я узнаю, что убит Вальтер Вольраф. Он умер не от сердечного приступа, а от лекарства, введенного ему Эриком Пенбертоном, кстати, закончившим жизнь самоубийством. И странная деталь: именно в момент смерти Вольрафа у Пенбертона исчез внук, а затем нашелся. И наконец, нападение на машину с документами. Согласитесь, любой человек сразу догадается, что здесь действовала организация, убравшая Вольрафа, Дренковича и Фрост.

— Конечно, кто-нибудь из мафии. Вольраф последнее время вел дела, связанные с поставкой наркотиков, — разочарованно произнес Оруэлл, — это и мы знали.

— Да, но тогда нужно было искать связи Эдстрема с мафией. Доказывать эти связи, обосновать их. Ведь Карл кабинетный ученый. Он эксперт по вопросам баллистики.

Он просто никогда не был связан с оперативной работой, а тем более не мог быть человеком мафии.

— Это еще как сказать, — недовольно заметил Оруэлл.

— Конечно, это еще не доказательство. Я внимательно изучил протоколы допросов. И в одном из них что-то промелькнуло. Но я решил проверить до конца. Помните записку, написанную Анной Фрост, «Увидимся в восемь часов у кинотеатра»? Миссис Бэнвилл была удивлена, когда я предложил ей пройти туда и купил карту Нью-Йорка. Дело в том, что Эдстрем и Анна Фрост живут совсем в другой стороне. Разве не логично, чтобы они встретились, поближе к их домам, а не в этом районе. Я стал проверять и выяснил, что на соседней улице живет… Антонио Перес.

— Ну и что? — миссис Бэнвилл смотрела на него уже с большим интересом.

— Я еще раз перечитал протокол допросов. Вот послушайте, что отвечает Перес, когда его спрашивают насчет убийства.

Следователь задает вопрос — «Мог кто-нибудь пробраться незамеченным на ваш этаж и убить Анну Фрост, а затем так же незаметно скрыться?», а Перес отвечает: «Это полностью исключено». Вот почему я так удивлен, что кроме Эдстрема по существу никто не мог совершить этого преступления, хотя на протяжении всего допроса Перес отрицает вину Карла Эдстрема. Я беседовал с Асеновым и он рассказал мне о визите Антонио Переса к жене Эдстрема, — Хальде Эдстрем. Все стало на свои места. Перес мог незаметно положить записку в одну из книг, где ее обнаружили во время повторного обыска квартиры.

— Предположим, что Перес действительно сделал все это. Но какой смысл? Кроме того, он все равно не может быть убийцей, — Оруэлл пожал плечами, — нужно было допросить Переса еще раз.

Рамон Эскобар улыбнулся.

— Я решил проверить все дела Антонио Переса и обнаружил интересную закономерность. С тех пор, как он попал в штат отдела по борьбе с наркоманией, в работе отдела стали происходить досадные сбои. Я попросил Интерпол проверить поведение Переса в Боливии, и выяснилось, что его подозревали в причастности к махинациям «кокаиновой мафии» Боливии. Но ему тогда удалось выкрутиться. А в комитет ООН он был рекомендован полковником Ромеро, тем самым офицером, который позднее был арестован за причастность к контрабанде наркотиков. Интерполу удалось прислать к нам в Комитет интересную фотографию. На ней сняты полковник Ромеро и… американский гангстер Натан Масселли. Да, да, тот самый Масселли, дело которого вели Вольраф и Фрост. Кстати, вы знаете, что Ромеро дал показания, заявив, что у него есть высокие покровители в Соединенных Штатах. И именно после этого был убит Натан Масселли. А затем убили Поля Кастеллано, Фреда Фурино и других мафиози, которые могли раскрыть связи Ромеро с некоторыми высокопоставленными чиновниками из Вашингтона.

— Мистер Эскобар, не забывайтесь, — вмешался в разговор сотрудник ЦРУ, неприязненно посмотревший на Рамона.

— Простите, я действительно увлекся. Теперь что касается самого убийства. Получив столько данных я, разумеется, твердо решил, что убийца Антонио Перес. Но как ему это удалось? Ведь в момент убийства он находился в комнате вместе с Деверсоном и Асеновым. Кроме того, его видели оба дежурных охранника, когда он шел по коридору. Не могли же эти люди, все четверо, лгать или ошибаться. Это действительно была неразрешимая задача до вчерашнего дня. Но во время вчерашнего разговора Асенов вдруг вспомнил, а Деверсон подтвердил, что в промежутке между выстрелами раздался крик. Я абсолютно помню, что в протоколе вскрытия прямо указано, обе раны смертельные. А это значит, что после первого выстрела у Анны Фрост не было бы сил кричать. А она закричала.

— Я не понял, — Оруэлл встал с кресла, — вы хотите сказать…

— Да, в момент выстрелов Анна Фрост была мертва. Если помните, Рональд Моуэт — эксперт, дававший показания, подчеркнул, что у него вызывает недоумение тот факт, что «Магнум» причинил не совсем характерные разрывы кожи, словно дуло пистолета было обвернуто носовым платком. Носового платка конечно не было. Был глушитель необычной формы, который кстати применяют в Латинской Америке. Он изготовляется японской фирмой, производящей пистолеты типа 57. Антонио Перес, надев глушитель на «Магнум», дважды выстрелил в Анну Форет. Затем снял глушитель, положил его в карман, а оружие бросил на пол. Спокойно вышел из комнаты, включил заранее заготовленный магнитофон с выстрелами и криками и вошел в комнату к Деверсону и Асенову. Через несколько секунд сработал магнитофон. Когда Эдстрем вбежал в комнату, там действительно никого уже не было, а револьвер лежал на полу. Кстати Эдстрем дал показания, что он не дымился, а никто из нас не обратил внимание на этот самый существенный факт. Перес вошел в комнату вслед за Деверсоном и Асеновым и, выключив магнитофон, достал кассету. Конечно, на это тоже никто не обратил внимание. В комнате стояло несколько магнитофонов и Перес мог воспользоваться любым. Но склонность к техническим трюкам его погубила. Он записал женский крик, выстрел, еще один крик и снова выстрел. Понятно, что Антонио старался для зрителей, но с криками он переборщил. Вот, собственно, и вся техника этого «почти невероятного» убийства.

В комнате наступило молчание. Потрясенный Оруэлл покачал головой, обращаясь к представителю ЦРУ.

— Наверно, нужно будет освободить мистера Эдстрема.

— Сначала мы проверим все факты, и если они подтвердятся, арестуем Антонио Переса, — возразил сотрудник ЦРУ.

— У него дипломатический паспорт, — напомнил Оруэлл.

— С этим вопросом не будет проблем, — успокоил их Эскобар, — у нас имеется достаточно данных, чтобы привлечь его к уголовной ответственности и в Боливии. Интерпол срочно направил своего сотрудника для проведения расследования на месте и координации действий совместно с представителями боливийской полиции.

Молчавший до сих пор заместитель Генерального Директора встал и подойдя к Рамону протянул ему руку:

— Вы блестяще справились со своей задачей. Благодарю вас, мистер Эскобар. Мне тем более приятно, что это я рекомендовал вашу кандидатуру на данное расследование. Вы еще раз доказали, что остаетесь одним из лучших экспертов.

— Надеюсь, что этот разговор пока останется в тайне, — подчеркнуто холодно, попросил сотрудник ЦРУ, направляясь к дверям.

— Разумеется, — наклонил голову Рамон.

— Поздравляю, — бросила миссис Бэнвилл через плечо и уже выходя, внезапно обернувшись, добавила. — Вы очень опасный противник, мистер Эскобар. Как вы смогли запомнить все протоколы допросов? Вы же видели их всего один раз?

Рамон пожал плечами.

— Я и сам не знаю.

— Мистер Оруэлл, вы поедете с ними? — спросил Заместитель Генерального Директора и, не дожидаясь ответа, добавил, — нужно будет утрясти все вопросы.

Когда за ушедшими закрылись двери, Рамон вдруг услышал обращенный к нему вопрос:

— И кто по-твоему был это высокопоставленное лицо, из-за которого убрали даже Поля Кастеллано?

— Министр труда Соединенных Штатов Донован, — чуть помедлив, сказал Рамон Эскобар.

— Ты сошел с ума.

— Да, более того, я убежден, что это по его приказу совершен налет на автомобиль ФБР, перевозивший дело Эдстрема, и по его приказу убирали Массалли, Фурино, Кастеллано, а затем Анну Фрост и Вальтера Вольрафа. Это по его приказу пытались убить Карла Эдстрема.

— Мы не имеем права оглашать эти данные.

— Я знаю. Но мы имеем право передать их в печать. Обычная утечка информации.

— Ты затеял опасную игру, парень. Смотри, как бы потом не пожалеть. Здесь все-таки Америка, а не Советский Союз.

VI

Телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Звонил его личный «секретный» телефон, номер которого был известен очень немногим людям. Поправив очки, молодой человек, сидевший за столом, поднял трубку.

— Я слушаю, — сказал он, отодвигая левой рукой несколько исписанных листков бумаги.

— Простите, господин министр, что беспокою вас, — услышал Р. Донован хриплый голос и сразу насторожился, значит действительно произошло нечто необычное.

— Говорите, — коротко потребовал он, проверив включение скэллера, специального устройства, исключавшего возможность прослушивания.

— Агенство Национальной Безопасности и Специальный Комитет экспертов ООН заинтересовались гибелью Масселли и Костеллано. Они собираются распутывать эту версию до конца. Мы постараемся принять меры, но боюсь, они будут недостаточно эффективны. Если вы…

— Я понял, — быстро сказал министр.

— И ещё — самое главное. В Комитете ООН это дело ведет советский специалист, приехавший оттуда высококвалифицированный эксперт. Вам наверно нужно это знать. Он здесь в качестве представителя ООН.

— Это очень важно, — министр придвинул к себе чистый лист бумаги и поставил восклицательный знак, — у вас все?

— Да, господин министр. До свидания.

— До свиданья, — Р. Донован спокойно положил трубку.

Минут десять он просидел молча, стараясь сосредоточиться на чистом листе бумаги. Затем решительно нажал кнопку селектора.

— Соедините меня с Пойндекстером, — распорядился министр (адмирал Пойндекстер стал помощником Президента США по национальной безопасности, после того как 4 декабря 1985 года подал неожиданно в отставку ранее занимавший этот пост Роберт Макфарлейн).

Требовательно вспыхнул огонек селектора.

— Мистер Пойндекстер на проводе, сэр.

Министр быстро поднял трубку.

— Добрый день, господин Пойндекстер. Говорит Донован.

Только что назначенный помощник Президента отлично знал о тесных связях Президента с Донованом и постарался придать своему голосу возможно большую радость.

— Чем обязан вашему звонку, мистер Донован?

— Я смотрел сейчас смету на финансирование. Мне всё время казалось, что мы тратим на ООН непомерно большие суммы. Эти различные комитеты, отделы, специализированные учреждения. Эти расходы отражаются на наших налогоплательщиках.

На том конце провода молчали. Адмирал не мог сообразить, куда клонит министр и потому верный своей тактике предпочитал молчать.

— Мне кажется, что бюджет ООН непомерно увеличен и я буду вынужден доложить об этом господину Президенту, — продолжал министр.

Адмирал по-прежнему хранил молчание.

— Мне кажется, — осторожно сказал Р. Донован, — что наши позиции по данному вопросу должны совпадать. Это касается и нашей национальной безопасности.

— Я не совсем понимаю, каким образом, — разжал наконец зубы адмирал. — Какое это все имеет отношение к национальной безопасности.

— Я забыл сказать главное, — министр перевел дыхание, — дело в том, что эти учреждения буквально нашпигованы выходцами из стран Восточной Европы и СССР. Согласитесь, держать у себя под боком целые комитеты профессиональных экспертов из этих стран не совсем правильно. Кроме того, они получают доступ почти ко всякой информации, поступающей в ООН.

— У Вас есть факты? — поинтересовался Джон Пойндекстер.

— Конечно. Достаточно просмотреть штаты советского представительства при ООН. А ведь не менее большие представительства имеют советские республики — Украина и Белоруссия. Мне это положение кажется не совсем нормальным.

— Простите, мистер Донован, — адмирал старался выговаривать слова как можно мягче, — дело в том что Сан-Францисская конференция 1945 года закрепила такое привилегированное положение русских в ООН, разрешив им иметь сразу три представительства. Мы ведь ратифицировали Устав ООН.

— Но там ничего не сказано о численном составе этих представительств, — напомнил министр, хорошо знавший международную политику и право. На выборах 1980 года он репетировал вместе с Рональдом Рейганом телевизионные дебаты будущего Президента, исполняя «роль» оппонента Рейгана — кандидата от демократической партии — Джимми Картера.

По признанию самого Рейгена Р. Донован так блестяще исполнил эту «роль», что сам Джимми Картер не сумел превзойти его в очных телевизионных дуэлях с будущим Президентом. Джон Пойндекстер знал это. Он помнил, что Р. Донован был личным другом Президента и имел свободный доступ в Белый дом. А значит к его словам нужно прислушиваться.

— Кроме того, — продолжал Р. Донован, — следует иметь в ви>ду специализированные учреждения ООН, штаты которых также чрезвычайно раздуты и заполнены экспертами из Восточной Европы.

Адмирал был не только военным, но и ученым — доктором наук по ядерной физике. Он вдруг понял, что сама идея о сокращении штатов из советских социалистических республик может чрезвычайно понравиться Президенту. А значит должна понравиться и ему, Джону Пойндекстеру. Конечно, требование о сокращении советских представительств при ООН и высылке ряда экспертов ООН явно незаконное, но если он и Р. Донован сумеют подать правильно эту идею Президенту, то государственный департамент будет просто вынужден обратиться в ООН с соответствующим требованием. А он, Джон Пойндекстер сразу убьет двух зайцев — покажет Президенту и его окружению ультраконсервативные взгляды и сумеет оказать услугу другу Президента, что само по себе совсем немаловажно, если учесть, что этот человек член правительства.

— Я согласен с вами, мистер Донован, — поспешил заверить министра труда адмирал, — мои сотрудники тщательно проверят все изложенные факты.

Попрощавшись с адмиралом, министр положил трубку. Улыбнувшись, подчеркнул восклицательный знак жирной чертой. И почти тут же нажал кнопку селектора.

— Директора Агенства национальной безопасности, — коротко сказал он, — как можно скорее.

VII

Он уже садился в самолет, когда его сняли с рейса. Прибывший в аэропорт представитель Генерального Директора Комитета потребовал, чтобы он летел следующим рейсом. Рамон Эскобар не сразу понял причину такой задержки. Лишь две недели спустя он прочитал, уже в советских газетах, сообщение о гибели пассажирского лайнера, выполнявшего рейс по маршруту Нью-Йорк — Лондон, тот самый рейс, билет на который регистрировал Рамон Эскобар. Автор не имеет документальных фактов, подтверждающих причину аварии, и оставляет возможность читателям судить об истинных мотивах этого «технического инцидента».

В Лондоне его ждали прямо в аэропорту представители Советского посольства. В Москву он летел уже как гражданин Советского Союза, хотя, конечно, паспорт был не на подлинное имя. Еще через два дня он прибыл домой и приступил к своим обычным обязанностям. Внешне таким будничным и спокойным. Специальный эксперт Комитета К-37 выполнил свою задачу и теперь имеет право на отдых. Он живет в ожидании звонка. Каждый день, каждый час. И когда на другом конце света случается нечто непредвиденное — «голубые ангелы» ООН знают что они нужны. И вызов следует незамедлительно.