Испытание человека (Пуруша-парикша)

1 РАССКАЗ О ГЕРОЕ ЩЕДРОМ

Прежде всего пойдет рассказ о герое щедром, потому что

Был некогда столичный град по имени Удджаини[24]. Там правил раджа по имени Викрамадитья. Однажды, восседая на троне, он услышал, как некий бард[25] прочитал такую строфу:

Тогда Викрамадитья сказал барду: “О бард! Кто такой этот твой раджа Балаха? И как ты смеешь восхвалять передо мной его величие?” Бард сказал: “О владыка! Долг барда — провозглашать повсюду славу героев. Поистине:

Поэтому герои вознаграждают меня дарами, а я даю разрастаться во все стороны света древу их славы. Если владыка возмущен услышанным, то пусть он совершит нечто большее или хотя бы нечто подобное. Зачем же гневаться?”

Раджа сказал: “О каких свершениях ты говоришь?” Бард сказал: “О владыка! У врат дворца раджи Балахи каждую ночь возникает золотой дом, и каждый день, разбив этот дом на куски, раджа раздает золото брахманам, достойным людям и беднякам. Ублаготворенные его щедростью, они повсюду восхваляют его”. Раджа сказал: “О бард! Правда ли это?” Бард сказал: “Кто посмел бы говорить здесь неправду? Если владыка мне не верит, пусть удостоверится сам с помощью своих соглядатаев”[27]. Раджа сказал: “О бард! Пока я буду проверять твой рассказ, ты останешься здесь, в этом городе. Если окажется, что ты говоришь правду, я награжу тебя драгоценностями”. Сказав так, он отпустил барда.

Удалившись в свои покои, раджа подумал: “Удивительны дела раджи Валахи! Впрочем, разве есть что-либо невозможное в этом мире, в этом проявлении создателя? Поэтому отправлюсь сам и посмотрю это чудо!”

Решив так, он передал свои заботы о государстве своим министрам, а сам призвал двух ветал по имени Агни и Кокила[28] и, усевшись к ним на плечи, отправился в столицу раджи Валахи. Там, переодевшись воином, он пришел к радже Валахе и, поклонившись ему, сказал: “О владыка! Я служу стражником у непобедимого раджи Викрамадитьи. Услышав о твоей славе, я пришел, чтобы послужить и тебе”.

Раджа Валаха сказал: “О стражник! Раз ты служишь стражником у столь великого раджи, то можешь стать на страже и у ворот моего дворца”.

И вот, стоя у дворцовых ворот, Викрамадитья видел, как каждый день там возникал удивительный золотой дом и как затем раздаривали все это золото. Викрамадитья подумал: “Почему у него появляется золотой дом, а у меня нет? Если дело — в пределах человеческих возможностей, то человеку не пристало проявлять нерадение. Следует понять, в чем тут причина”. И его охватило желание узнать эту причину.

Однажды глубокой ночью, когда все горожане и придворные уже спали, Викрамадитья увидел, что раджа Валаха один вышел из своего дворца и направился за пределы города. Увидев это, Викрамадитья осторожно последовал за раджей, не показываясь ему на глаза. Валаха же пришел на берег реки, на ужасное место сожжения трупов, усыпанное человеческими черепами, освещенное пламенеющими углями погребальных костров, объятое буйством неистовых ракшасов, оглашаемое воплями тысяч шакалов и грохотом барабанов, в которые били дакини, устрашенные топотом расплясавшихся духов-ветал. Там он совершил омовение в реке, а затем слуги Бхайравы связали его веревками из человеческой кожи и бросили в котел с маслом, под которым был разведен жаркий огонь. В страшных мучениях раджа Балаха расстался с жизнью. Когда же он испустил дух, явилась богиня Чамунда и съела его плоть, хорошо проваренную в масле. Насытившись, ублаготворенная богиня окропила кости раджи амритой и воссоздала его в прежнем виде. Вновь созданный раджа Балаха стал перед богиней, поклонился ей и попросил дар.

Балаха сказал: “О богиня! Для человека, известного своей щедростью, невозможность исполнить желания просящих у него — хуже смерти. И вот в стремлении удовлетворить просьбы просителей я принял смерть и принес тебе в жертву собственную плоть. Поэтому, о мать, исполни мое желание!” Богиня сказала: “О Балаха! Утром у врат твоего дворца, как и прежде, да будет стоять золотой дом!” И, обретя этот дар богини, Балаха, достигший своей цели, вернулся к себе во дворец.

Викрамадитья же, увидев все это, подумал: “Правду сказал бард. Поистине этот Балаха — щедрый герой. Каждый день ценою своей жизни он добывает богатство, чтобы потом раздать его другим. Но почему же милостивая богиня не может дать ему все то, что он хочет, всего лишь за одну мужественную смерть? Пусть наступит следующая ночь — и я сделаю то, что должно!” Решив так, он вернулся к исполнению своей службы у дворцовых ворот.

А на следующий вечер, как только стемнело — раджа Балаха был еще занят делами со своими министрами, вассалами и слугами, а горожане еще не легли спать, — Викрамадитья один пошел на то самое место, совершил омовение в реке и сам прыгнул в котел с кипящим маслом. Масло зашипело от соприкосновения с мокрым телом — и на этот звук явилась богиня. Она съела плоть Викрамадитьи, а затем окропила его кости амритой. Оживленного ею Викрамадитью богиня приняла за раджу Балаху и уже готова была облагодетельствовать его своим даром, как тот снова прыгнул в котел. Снова богиня съела его плоть и опять оживила его, но он вновь прыгнул в котел с кипящим маслом. Так продолжалось несколько раз. Увидев такое мужественное упорство, богиня поняла, что перед ней не кто иной, как Викрамадитья, и заговорила с ним.

Богиня сказала: “О Викрамадитья! Я предовольна тобою! Но ты уже обладаешь восемью магическими способностями[29], зачем же тебе совершать подобные подвиги? Я совсем не хочу есть ни твою плоть, ни плоть раджи Балахи. Я лишь притворяюсь алчущей, а затем насытившейся, чтобы испытать человеческое мужество. Твоим мужеством я вполне удовлетворена — выбирай дар!”

Тогда Викрамадитья поклонился богине и попросил дар. Викрамадитья сказал: “О богиня! О Матерь мира, нежно любящая своих бхактов! Я испытываю сострадание к радже Балахе и обращаюсь к тебе ради него. Пусть не претерпевает он вновь и вновь мучительную смерть, но пусть каждый день у врат его дворца возникает золотой дом”. Богиня сказала: “Да будет так!”

Получив этот дар, Викрамадитья вернулся в свое царство. Там он призвал к себе правдивого барда и одарил его драгоценностями, лошадями, одеждами и слонами.

А Балаха, когда все горожане уснули, глубокой и безлюдной ночью вновь пришел на то место сожжения трупов — и ничего там не увидел. Но услышал голос с неба: “О Балаха! Викрамадитья избавил тебя от страданий!”

Размышляя о смысле этих неопределенных слов и обеспокоенный мыслями о том, чем он одарит просителей утром, Балаха вернулся во дворец и не смог уснуть на ложе. Когда наступило утро, его, так и не уснувшего, подняли стражники. Увидев золотой дом, появившийся, как и прежде, у дворцовых ворот, раджа успокоился. Он понял теперь смысл слов, донесшихся к нему с небес: милостью Викрамадитьи он будет обретать желаемое, не подвергая себя мучительной смерти. Это было уже подтвержденной истиной, и бард, явившийся ко двору раджи Балахи, провозгласил ее во всеуслышание.

И еще сказано:

На этом кончается рассказ о герое щедром.

2 РАССКАЗ О ГЕРОЕ СОСТРАДАТЕЛЬНОМ

Есть на берегу реки Калинди[32] город по имени Йогинипура[33]. Там правил раджа яванов[34] по имени Аллавадина[35]. Однажды он по какой-то причине разгневался на своего полководца по имени Махима-сахи[36]. Этот полководец, зная жестокий нрав владыки, подумал: “Нельзя вверять судьбу разгневанному радже, ибо сказано:

Поэтому, пока я еще свободен в своих поступках, я должен бежать и спасать свою жизнь”.

Решив так, он пустился в бегство вместе с семьей. Но вскоре беглец подумал: “С семьей далеко уйти невозможно. А бросить семью и бежать одному недостойно. Верно говорят:

Поэтому я прибегну к защите сострадательного героя Хамбира-дэвы[38]”.

Решив так, этот явана пришел к Хамбира-дэве и обратился к нему с речью. Махима-сахи сказал: “О владыка! Мой господин хочет меня убить, хотя нет за мной никакой вины, — и вот я ищу у тебя убежища. Если можешь, защити меня. Если не можешь, я пойду искать убежища где-нибудь еще”. Раджа сказал: “О явана! Пока я жив, тебе, прибегнувшему к моей защите, не то что твой господин — сам Яма не причинит вреда. Оставайся здесь без опасения!” И, положившись на слово раджи, Махима-сахи, успокоенный, поселился в крепости Ранастамбха[39].

Аллавадина, раджа яванов, узнав, что Махима-сахи укрылся у Хамбира-дэвы, страшно разгневался. Сотрясая землю топотом боевых слонов, конницы и пехоты, оглашая стороны света грохотом боевых барабанов, он в несколько дней преодолел со своей армией расстояние до Ранастамбхи[40] и, подойдя к воротам крепости, обрушил на нее потоки стрел, мощные, как ливни, сокрушающие мир[41]. Но крепость Хамбира-дэвы была неприступна: с четырех сторон ее опоясывал глубокий ров, частоколом щетинились высокие стены, знамена преумножали величие крепостных ворот — и стрелы, вылетавшие с оглушительным звоном, затмевали собою сферу небес.

После первого столкновения раджа яванов направил к Хамбира-дэве посла[42]. Посол сказал: “О раджа Хамбира! Верховный владыка яванов благословенный Аллавадина повелевает тебе выдать преступника Махима-сахи. Если же ты его не выдашь, то завтра утром твоя крепость будет сокрушена копытами наших коней, а сам ты вместе с Махима-сахи отправишься в обитель смерти”.

Хамбира-дэва сказал: “О посол! Ты неприкосновенен, тебе я ничего не сделаю. Но твоему господину я отвечу не словами, а лезвиями мечей. Что мне раджа яванов?! Сам Яма не смеет неблагосклонно взглянуть на того, кому я предоставил убежище!”

Когда посол вернулся со столь грозным ответом, раджа яванов был взбешен, тут же возобновил военные действия — и две армии воевали между собой целых три года[43], то наступая, то отступая, то убивая, то погибая, то побеждая, то терпя поражения. Наконец, когда от его войска осталась лишь половина, видя, что он не в силах взять крепость, раджа яванов стал думать уже о возвращении домой.

Но, заметив, что силы осаждавших истощились, два подлых министра Хамбира-дэвы, Раямалла и Рамапала[44], перебежали на сторону раджи яванов. Они сказали: “О раджа яванов! Не следует тебе отступать! Крепость охвачена голодом. Нам хорошо известно ее состояние: завтра или послезавтра крепость будет в твоих руках”. Раджа яванов наградил подлых министров и велел преградить все выходы из крепости.

Увидев, в каком он положении, Хамбира-дэва обратился к своим воинам с речью: “О мои воины! Ты, Джаджа-дэва[45], и все другие! Хотя силы мои невелики, я собираюсь атаковать превосходящие силы яванов из сострадания к тем, кто прибегнул к моей защите. Знатоки стратегии не согласились бы с моим решением. Поэтому вы все можете оставить меня и уйти из крепости куда хотите”.

Воины сказали: “Если наш раджа, воитель без страха и упрека, готов принять смерть на поле боя из сострадания к явану, прибегнувшему к его защите, то разве можем мы, обязанные ему всем, оставить теперь нашего господина и ступить на стезю низости и трусости? Нет! Завтра утром мы обрушимся на врага и исполним волю нашего владыки. А этому явану вели лучше уйти из крепости — и тем ты спасешь его. Ведь ради его спасения и началась эта война”.

Явана сказал: “О владыка! Зачем тебе губить свой род и свое царство ради меня, чужака?! Выдай меня Аллавадину!” Раджа сказал: “О явана! Не говори так! Поистине:

А тебя, если хочешь, я могу переправить в безопасное место”.

Явана сказал: “Не говори так! Я первым обрушу свой меч на голову врага[47]. Однако ваших женщин действительно следует переправить в безопасное место”.

Женщины сказали: “Если наши мужья ради защиты тех, кто нашел у них убежище, идут на бой и устраивают великий праздник восхождения на небо, то как же мы можем остаться без них на земле? Верно говорят:

Поэтому мы совершим обряд вхождения в огонь[49], как и подобает женам героев. Да будет так!

И вот на заре Хамбира-дэва, в полном вооружении, верхом на коне, выступил с войском из крепости. Ударами своего меча он сокрушал вражеских всадников, наносил раны слонам, расшвыривал пехотинцев, сеял ужас, заставлял плясать обезглавленные трупы и украсил всю землю окрест потоками крови. Стрелы утыкали сплошь его тело, и он, все еще сидя верхом на коне, расстался с жизнью, а потом упал ничком на поле брани — и пронзил сферу солнца[50].

Воистину:

На этом кончается рассказ о герое сострадательном.

3 РАССКАЗ О ГЕРОЕ ВОИНСТВЕННОМ

В Митхиле[51] у раджи из карнатакского рода[52] по имени Наньядэва[53] был сын, принц по имени Малладэва[54]. Природою своей подобный льву, ценитель доблести, он думал так: “Я — наследник престола и наслаждаюсь царством, которое добыл мой отец. Это недостойно мужчины. Ведь сказано:

К тому же без собственных моих обретений не проявится и моя преданность отцу, поскольку сказано:

Поэтому отправлюсь куда-нибудь и собственным дерзанием обрету мужество”.

Решив так, принц отправился в страну по имени Каньякубджа[55]. Там, в наряде воина, он предстал перед владыкой Варанаси[56], раджей по имени Джаячандра[57]. Раджа оказал ему почтение и сделал своим приближенным. Принц, по мере того как он служил радже, постепенно приобретал все большее и большее его уважение, но однажды почувствовал в его отношении к себе какую-то шероховатость. В самом деле:

Тогда принц подумал:

И он сказал радже: “О владыка! Я пришел сюда, прослышав о твоих царских достоинствах. Теперь же я пойду в другие края”. Раджа сказал: “О принц! Почему ты хочешь уйти в другие края?” Малладэва сказал: “Боюсь, что твое уважение ко мне постепенно ослабевает, и именно поэтому хочу уйти отсюда”. Раджа сказал: “Почему ты так думаешь?” Малладэва сказал: “Потому что честь таких людей, как я, зависит от воинской славы, а такую славу не обретешь лишь в словесных сражениях. В твоем же царстве настоящих сражений не бывает”. Раджа сказал: “Я собираю дань с подвластных земель вплоть до самого океана, и никто не смеет идти на меня войной. С кем же у меня могут быть сражения?”

Принц сказал: “О владыка! Радость царствования — в наслаждении победами. А без войны — какие победы? Какое наслаждение? Если владыке угодно, я уйду отсюда, и то царство, куда я приду, поднимется на владыку войной”. Раджа разгневался и сказал: “О принц! Ну, не глупец ли ты?! Что за дерзость так говорить со мною! Иди, куда хочешь! И в какое бы царство ты ни пришел, я сам пойду на него войною”. Принц сказал: “Вот я и ухожу!”

И пришел он в царство раджи по имени Чиккора[58]. Узнав об этом, владыка Варанаси немедленно выступил против Чиккоры, собрав все четыре рода войск[59]. Через некоторое время, получив известия о его приближении, Чиккора созвал своих министров на совет и сказал: “Махараджа, владыка Варанаси, охваченный гневом, выступил против меня. Что теперь следует предпринять”? Министры сказали: “О владыка! Твоими небольшими силами с его великой силой воевать не следует. А чтобы купить мир у него, великого в своих притязаниях, казны твоей недостаточно. Поэтому следует укрыться в какой-нибудь крепости”.

Увидев, что раджа Чиккора приготовился к бегству, Малладэва сказал: “О раджа! Зачем тебе бежать? Владыка Варанаси никогда прежде не шел войной против тебя и никогда не пойдет в будущем. Если ты мне веришь, я скажу тебе причину его теперешнего прихода. Тебе нечего бояться”. Чиккора сказал: “Какова же эта причина?” И Малладэва рассказал ему свою историю.

Чиккора сказал: “Что же теперь делать?” Малладэва сказал: “Поскольку он начал войну из-за одного меня, тебе незачем бежать. Лучше посмотри, как я буду биться один против всех его воинов”. Чиккора сказал: “О принц! Не пристало тебе вступать одному в сражение с безмерной силой махараджи. Это неразумно”. Принц сказал: “В делах геройства чужие советы нетерпимы”. Чиккора сказал: “Но те, кто начинают действовать, не посоветовавшись, кончают бедою”. Принц сказал: “Довольно спорить!

Чиккора сказал:

Принц сказал:

Более того:

И еще:

Чиккора сказал: “О принц! Ты — великий герой. Владыка Варанаси — великий раджа. Я и мои приближенные не то что смотреть на битву меж вами, даже грохот ее будем слышать не в силах”. Принц сказал: “Если вы не в состоянии даже смотреть на сражение, то найдите какое-нибудь укрытие, недоступное взорам служителей Ямы, и будьте бессмертны. Я же должен сражаться. Дайте мне одного боевого слона — и уходите. Оставленный вами город я возьму под свою защиту”.

Чиккора сделал все, как сказал ему принц, и обратился в бегство. А на следующее утро к городу подступил махараджа Джаячандра, ударами конских копыт сотрясая землю вплоть до поджилок черепахи-опоры[60] и наполняя сферу небес грохотом боевых барабанов. Малладэва, узнав о его приближении, облачился в доспехи, вооружился, сел на слона и, выехав навстречу, узрел раджу.

Раджа сказал: “Кто ты, восседающий на слоне? Посланник ли ты Чиккоры, ищущий мира, или Малладэва, ищущий сраженья?” Малладэва сказал: “О раджа! Я не посланник и не ищу мира, я твой противник Малладэва[61]!” Раджа, улыбнувшись, сказал: “О благородный! Ты добился того, что я стал твоим противником. Теперь приблизься ко мне!” Малладэва сказал: “Почему бы тебе не приблизиться ко мне? Ты — верхом на коне, я — верхом на слоне, ты вооружен, и я вооружен. Значит, теперь время для битвы — к чему словесные ухищрения?!”

Пораженный раджа сказал своим воинам: “О воины! Схватите Малладэву и приведите ко мне живым!”

Малладэва же сказал во всеуслышанье:

И своими стрелами он сразил многих из тех воинов, что пытались окружить и схватить его. Увидев, как упали на землю его любимые воины, сраженные Малладэвой, Джаячандра приказал своим войскам: “О герои! Если вы не сможете схватить его, ищущего смерти, то омойте его потоками стрел!”

Получив приказ своего господина, воины сразу со страшным грохотом обрушили на Малладэву потоки стрел. Утыканный стрелами, он упал со слона на землю. И поэт того времени сочинил такие строки:

Увидев его, лежащего на поле битвы и утыканного множеством стрел, раджа сказал: “О лучший из благородных! О семя славы Карнатакского рода! Будешь ли ты жить?” Малладэва сказал: “Кто из нас двоих победил в этой битве?” Раджа сказал: “Ты победил!” Малладэва сказал: “Как это доказать?” Раджа сказал:

Воодушевленный[64] этими хвалебными словами раджи, Малладэва сказал: “О владыка! Я буду жить!”

После этого, восхищенный смелостью принца, раджа Джаячандра извлек из его тела стрелы, привез его к себе и опекал любовно, как сына, а когда зажили раны, воздал юноше честь и сделал его своим соправителем.

Поистине:

На этом кончается рассказ о герое воинственном.

4 РАССКАЗ О ГЕРОЕ ПРАВДИВОМ

В прежние времена в городе Хастинапуре[66] правил владыка яванов по имени Махамада[67]. Власть его охватывала землю вплоть до самого океана, и Кафара-раджа[68], не в силах стерпеть такого величия, пошел на него войною, собрав все свои полчища. Узнав об этом, владыка яванов выступил из своей столицы, окруженный многими сотнями тысяч всадников, и принял вызов на битву.

В битве между ними более мощная армия Кафара-раджи сокрушила силы яванов, и они обратились в бегство. Увидев, что его воины бегут, будто стадо слонов, испугавшихся льва, владыка яванов сказал: “О лучшие мои воины! О раджи и раджпуты! Неужели среди вас нет ни одного, кто силой своей мог бы остановить сейчас мое войско, гонимое страхом?!”

Услышав эти слова владыки яванов, два юных принца — Нарасинха-дэва из Карнатакского рода[69] и Чачика-дэва из рода Чауханов[70] — сказали: “О раджа! Кто может удержать теперь охваченную паникой армию, подобную воде, низринувшейся с высоты?! Но подожди немного — и мы отрубим своими мечами голову твоего врага[71]!” Владыка яванов сказал: “Прекрасно, принцы, прекрасно! Кто бы еще, кроме вас, осмелился на такое!”

Тогда Нарасинха-дэва, горя воодушевлением[72], повернул своего коня и, подгоняя его ударами хлыста, резкими, как удары грома, внезапно ворвался в ряды врага. Прорвавшись к Кафара-радже, который восседал под белым зонтом[73] и уже торжествовал свою победу, Нарасинха-дэва поразил его копьем в сердце. Кафара-раджа бездыханным упал на землю. Чачика-дэва, подлетев на своем коне, отрубил голову Кафара-раджи и привез ее владыке яванов.

Владыка яванов сказал: “Чья это голова?” Чачика-дэва сказал: “Кафара-раджи”. Владыка яванов сказал: “Кто убил его?” Чачика-дэва сказал: “Его убил Нарасинха-дэва, доблестью подобный Арджуне. А я, придя вослед, отрубил Кафара-радже голову”. Владыка яванов спросил: “А где же Нарасинха-дэва?” Чачика-дэва сказал: “Я видел, как на него напало множество рассвирепевших войнов Кафара-раджи, жаждущих отомстить за гибель своего властелина. Что же с ним стало потом и где он теперь, я не знаю”.

Тогда владыка яванов, увидев, что вражеская армия, потеряв предводителя, обращается в бегство, возликовал. Своим воинам, которые пустились было преследовать неприятеля, он сказал: “О мои воины! Стоит ли добивать убегающих?! Скажите мне лучше, где спаситель моего государства — тот, кто убил Кафара-раджу, лев в человеческом облике[74], Нарасинха-дэва!”

Вскоре владыка яванов увидел Нарасинха-дэву, лежавшего без сознания на поле боя; тело его, пронзенное множеством стрел и источавшее тысячи потоков крови, было подобно расцветшему дереву киншука[75]. Спешившись, владыка яванов воскликнул: “О Нарасинха-дэва! Будешь ли ты жить?” Нарасинха-дэва сказал: “Известно ли владыке, что я сделал?” Владыка яванов сказал: “Известно. Чачика-дэва рассказал мне. Ты убил моего врага”. Нарасинха-дэва сказал: “Тогда я буду жить, потому что

Владыка яванов извлек из тела Нарасинха-дэвы стрелы, вошедшие в плоть по самое оперение, и благодаря умелому врачеванию уже через несколько дней раны зажили. После этого владыка яванов почтил его подарками: тысячью коней, сотней тысяч золотых зонтов и многим другим.

В ответ Нарасинха-дэва сказал: “О раджа! Воевать — это природная дхарма раджпутов. Я не совершил ничего необыкновенного, за что бы следовало оказывать мне такие почести. Если кого и надо почтить, так это Чачика-дэву: ведь это он, принеся голову врага, меня восхвалил, а о своем мужестве умолчал. Если бы он не рассказал все, как было, то кто, увидев в его руках голову врага, подумал бы, что убил этого врага я?! Поэтому его, Чачика-дэву, следует почтить в первую очередь”.

Чачика-дэва сказал: “О принц Нарасинха-дэва! Не говори так! Если бы я присвоил себе плоды твоей доблести, я был бы самым презренным из людей!” Нарасинха-дэва сказал: “Прекрасно сказано! Поистине ты — правдивый герой!

Владыка яванов, услышав этот разговор двух принцев, был удовлетворен и в равной мере наградил их обоих.

На этом кончается рассказ о герое правдивом.

И вот противоположные примеры.

5 РАССКАЗ О ВОРЕ

Правил в городе Удджаини[79] раджа по имени Викрамадитья. Однажды он захотел узнать, как живут воры, и, одевшись нищим, расположился у одного из городских храмов. Глубокой ночью, в темноте, туда пришли четыре вора и решили так между собой: “Съедим здесь захваченную из дома еду, а тогда уж, подкрепившись, пойдем по городу”.

Викрамадитья сказал: “Угостите меня объедками”. Воры настороженно спросили: “А кто ты такой?” Раджа сказал: “Я нищий и так проголодался, что не в силах ходить — вот и лежу здесь”. Воры сказали: “Да, когда мы днем осматривали городские улицы, мы здесь его видели. Эй, нищий, а почему ты так тут и остался?” Раджа сказал: “Я пришел сюда, чтобы просить милостыню у богомольцев. Куда же мне еще идти? Милостыни мне не досталось, а от голода я не стою на ногах”. Воры сказали: “Если мы дадим тебе объедки, что ты сможешь сделать для нас?” Раджа сказал: “Я покажу вам высокий-высокий дом богача и буду носильщиком для наворованного добра”. Воры сказали: “Хорошо, погоди. Получишь остатки от нашей еды”.

Когда воры кончили есть и дали ему объедки, раджа положил их в чашу для подаяний и, повелев своим слугам-веталам[80] очистить чашу, сказал: “Благодарю вас за вашу доброту”.

Тогда главный из воров, по имени Сарисрипа, сказал: “Я одолел науку примет[81] и понимаю, о чем говорят шакалы”. Остальные воры сказали: “Объясни и нам!” Сарисрипа сказал: «Друзья! Послушайте! Сейчас шакал говорит: “Среди вас четыре вора и один царь!”»

Те сказали: “Мы четверо давно знаем друг друга. А пятый, этот нищий, и днем был тут, и объедки от нас принял. Кого же считать царем?” Сарисрипа сказал: “Шакалы не говорят неправду”. Те сказали: “Но как можно сомневаться в очевидном?...”[82]

Продолжая спорить, все пятеро пошли в город. Они сделали пролом в стене дома[83] градоначальника, выкрали много ценных вещей и, вынеся их за город, спрятали в тайнике. Четыре вора искупались в пруду и, вернувшись в город, пошли в питейный дом. А раджа вернулся в своей дворец.

Вскоре, воссев на трон в зале для собраний, он призвал начальника городской стражи и сказал ему так: “О страж порядка! Ты — градохранитель, так почему же не знаешь, что произошло в городе этой ночью? Иди скорее в питейный дом Пичиндилы[84]. Там пьют вино четыре вора. Вели заковать их в цепи и немедленно приведи ко мне!”

Начальник городской стражи поклонился, ушел и сделал все, что было ему приказано.

Приведенным к нему ворам раджа сказал: “О друзья мои, воры! Узнаете ли меня?” Сарисрипа сказал: “О владыка! Я тогда еще узнал тебя, но эти злодеи, мои приятели, сочли слова шакала за ложь. Что же мне было делать? Речи друзей ввели меня в заблуждение. Поистине:

И еще:

Раджа сказал: “О воры! Вы печалитесь о том, что вас ввели в заблуждение советы других. А печалитесь ли вы о недостатке собственного разумения?” Воры сказали: “В чем же недостаток нашего разумения?” Раджа сказал: “Ясно в чем: вы могли бы стать героями, а избрали для себя участь воров. Поистине:

Воры сказали: “Верно, причина всему — наше неразумие!” Раджа сказал: “Если вы это понимаете, то почему не оставляете своего неразумия?” Воры сказали: “О владыка! Нам не дает это сделать наша нищета. Потому что

Раджа сказал: “О воры! Вашей нищете пришел конец тогда, когда вы подружились со мной. Дружба возникает на основе сходства. Так, когда я подружился с вами, я и сам некоторое время был вором. Теперь же, дружа со мной, почему бы и вам не стать раджами? Но прежде вы должны будете оставить свое неразумие”. Воры сказали: “Как нам не отречься от него?!” Раджа сказал: “Конечно, теперь, закованные в цепи, вы согласитесь на что угодно. Ведь известно:

Но если вы снова совершите проступок, то снова попадете в свое нынешнее положение”.

Сказав так и вернув градоначальнику украденное у него добро, раджа освободил воров. Главного из них, по имени Сарисрипа, он назначил раджей в город Шальмалипуру[86]. Остальных же, чтобы избавить от нищеты, одарил золотом и, выказав сочувствие и участие, разрешил им удалиться.

По прошествии некоторого времени раджа подумал: “Следует узнать, как теперь ведет себя тот вор Сарисрипа, которого я сделал раджей.

Ибо

И раджа послал шпиона-соглядатая[87] по имени Сучетана[88] установить, как ведет себя вор, получивший власть в городе Шальмалипуре. Побывав там и все разузнав, соглядатай возвратился. Раджа сказал: “О Сучетана! Докладывай!” Соглядатай сказал: «О владыка! Я не думаю о том, что тебе приятно, а что неприятно, и говорю правду. Не пристало соглядатаю прибегать к лживым речам. Потому что

Поэтому я, как видел, так и опишу стихами его поведение.

Раджа сказал: “Сучетана! Узнав из твоих стихов о поведении этого злодея, я повергнут в печаль. Наверное, и обо мне идет дурная слава”. Соглядатай сказал: «Владыка! Поистине, у тебя теперь дурная слава. Ибо люди кругом говорят:

И еще говорят:

Раджа сказал: “Что же теперь делать?” Соглядатай сказал: “Владыка! Великим следует защищать себя от бесславия. Поэтому надо действовать немедля. Если дурная слава утвердится на устах людей, от нее трудно будет избавиться”.

Тогда Викрамадитья, переодевшись так, чтобы его не узнали, отправился во вверенные вору владения и убедился в правдивости слов соглядатая. После этого, лишенный власти, вор снова был схвачен и казнен.

И вот стихи:

На этом кончается рассказ о воре.

6 РАССКАЗ О ТРУСЕ

Правил некогда на южном берегу Ганга[92] раджа по имени Парибхадра[93]. Трус по природе, он властвовал, полагаясь на министров, в царстве, которое добыл его отец. И вот, увидев трусость Парибхадры, соседи-раджи стали нападать на границы его владений. Врага нападали и нападали, а он все уступал и уступал им свои владения. Ведь известно:

И еще:

Видя наглость врагов и трусость раджи, министры сказали: “Владыка! Из-за твоего долготерпения царство понесло урон от врагов. Чтобы сохранить то, что осталось, необходимо проявить силу”. Раджа сказал: “Какую силу и как следует проявить?” Министры сказали: “Сила владыки проявляется в битве!” Раджа сказал: “В этом году давайте заключим мир, а в будущем году начнем войну”. Министры сказали: “Но почему бы не начать ее сейчас? Не должно медлить со столь важным делом”. Раджа сказал: “Но в случае войны мы подвергнем опасности наших боевых слонов, конницу и пехоту”. Министры сказали: “Если не вести войну, то зачем тогда армия? Армия нужна именно для войны, а во время войны, конечно, будут потери”. Раджа сказал: “В случае войны не только армия понесет потери, но и моя жизнь будет в опасности. Если в битве между нашими и вражескими силами первая же стрела пронзит мое сердце, то что будете делать вы, преданные своему повелителю? В нити-шастре[94] сказано:

Министры сказали:

Теперь у тебя есть сила — и если ты не воспользуешься ею и не одолеешь своих врагов, то они, осмелев, одолеют тебя». Раджа сказал: “Тогда нужно назначить кого-нибудь главнокомандующим, чтобы он повел мои войска в битву”. Министры сказали:

Ведь известно:

Раджа сказал: “О министры! Что бы вы ни говорили, в моей душе нет сил для битвы. Если хотите меня убить, тогда гоните меня на войну”.

Выслушав такие речи раджи, все министры поднялись и ушли. Они сказали друг другу: “При жизни отца, будучи принцем, он слыл разумным и дельным. А теперь, когда отец умер, видно, что он трус. Как устоит его царство?

Трусость — это большой порок для мужчины. Верно сказано:

Из-за его трусости царство это погибнет. Что же нам делать? Вот о чем следует думать. Ибо:

Здесь наши семьи и наши богатства. Если мы покинем своего владыку, то навлечем на себя стыд и позор; если же не покинем, то навлечем на себя погибель. Что делать — не знаем. Разрешить этот вопрос можно лишь долгим размышлением[96]. Поэтому пусть раджа заключает мир и пусть время идет своим чередом. Ведь сказано:

Решив так, министры разошлись по домам.

А раджа Парибхадра из-за своей трусости все уступал и уступал свои владения нападавшим на него врагам и однажды, услышав грохот вражеских боевых барабанов, спросил у министров: “Что думают врачи: пагубен, ли грохот барабанов?” Министры сказали: “О раджа! Грохот барабанов не пагубен, пагубна твоя трусость!”

После этого, вновь услышав грохот вражеских барабанов, раджа Парибхадра обратился в бегство и убежал в далекие края.

И еще:

На этом кончается рассказ о трусе.

7 РАССКАЗ О СКУПЦЕ

Был некогда в Матхуре[97] вайшья по имени Гудхадхана[98]. Умелой торговлей стяжав немалое богатство, он стал крайне скупым. Однажды, когда наступало голодное время, он подумал: “В это голодное время дети, жена и прочие домочадцы проедят все мое богатство. Я умру от горя. Нет, так дело не пойдет. Сказано ведь:

Поэтому мне следует позаботиться заранее и спрятать богатство в потайном месте”. Как решил — так и сделал.

Когда же наступило голодное время, он, видя, как умирали без пищи все члены его семьи, никому ничего не давал. При последнем издыхании они обращались к нему с мольбами, а он читал такую строфу:

И вот, дети, жена и прочие домочадцы все умерли от голода, а он, сохраняя в себе лишь остатки сил, подумал:

И он не стал тратить деньги даже на спасение своей собственной жизни. Увидев его, много дней проголодавшего и крайне ослабевшего, некие сострадательные горожане сказали: “О скупец! Что ты будешь делать потом с этим богатством, ради которого теперь губишь свою жизнь? Впрочем, так оно и должно быть, ведь известно:

И еще:

Гудхадхана сказал: “О горожане! Что бы вы ни говорили, я скорее расстанусь с жизнью, чем с богатством”. Они сказали: “Тогда раджа или вор захватят твое богатство после твоей смерти”. Гудхадхана сказал: “Это у других, у дураков, богатство отнимают другие люди, а я умру, привязав мое богатство к собственной шее”.

Сказав так, он взял мошну с богатством и отправился умирать на берег Ганга[99]. Там он подошел к некоему лодочнику-рыбаку и сказал: “О братец-лодочник! От этой моей жизни так трудно избавиться. Очень хочу оставить ее, но никак не выходит. Охваченного печалью по умершей семье, утопи меня в Ганге! В награду я дам тебе золотую монету”. Лодочник сказал: “Ладно, давай монету”. Гудхадхана вынул золотые монеты, чтобы дать одну лодочнику, но, увидев их, сказал: “Братец-лодочник! Все эти золотые монеты подверглись очищению огнем и не могут быть переданы другому. Поэтому утопи меня ради приобретения священной заслуги”[100]. Лодочник, увидев золотые монеты, преисполнился алчностью и сказал: “Раз ты не даешь мне золотой монеты, я убью тебя ради священной заслуги”.

Бросив скупца в воду, лишив его жизни и забрав все золото, лодочник обрел желаемое и зажил в довольстве.

Стихи:

На этом кончается рассказ о скупце.

8 РАССКАЗ О ЛЕНТЯЯХ

Был в Митхиле министр по имени Вирешвара[101]. Щедрый и сострадательный по природе, он ежедневно раздавал пищу всем тем несчастным и бесприютным, кто в ней нуждался. А для лентяев был устроен специальный приют, где им выдавалась не только еда, но и одежда, потому что:

С другой стороны, лень — это состояние высшего блаженства, поскольку:

И вот, прослышав про это, множество лентяев стало приходить за подаянием. Ведь известно:

Но вскоре, узнав, как хорошо живется лентяям, разные жулики, прикидываясь лентяями, тоже повадились приходить за бесплатной едой. Расходы на приют для лентяев непомерно возросли. И тогда управляющие этим приютом рассудили так: “Наш господин, министр Вирешвара, распорядился принимать и одаривать здесь только лентяев из сострадания к их беспомощности. Однако сюда обманом проникают и те, кто вовсе не являются лентяями. Это наше упущение. Много денег тратится впустую. Поэтому нам надо подвергнуть наших лентяев испытанию”. И однажды, когда собравшиеся в приюте крепко спали, управляющие подожгли его и стали наблюдать, что же будет.

Когда пламя охватило дом, первыми из него выбежали жулики, только притворявшиеся лентяями. Через некоторое время убежали и те, кто были лентяями лишь отчасти. Под конец всего четыре человека остались на месте и спросонья переговаривались между собой. Один, не откинув с лица одеяла, сказал: “Эй, что за шум?” Другой сказал: “Кажется, дом загорелся”. Третий сказал: “Неужели не найдется такого добродетельного человека, который накрыл бы нас мокрыми простынями или циновками?” Четвертый сказал: “Вот краснобаи! Сколько можно болтать? Замолчите!”

Услышав этот их разговор и увидев, что к ним уже подбирается пламя, управляющие приюта, опасаясь за жизнь лентяев, вытащили их из горящего дома, схватив каждого за волосы. Затем, глядя на этих лентяев, они прочитали такие стихи:

После этой истории министр повелел выдавать четырем лентяям еще большее вспомоществование, чем прежде.

На этом кончается рассказ о лентяях.

Итак,

И вот раджа Паравара снова заговорил: “О мудрый Субуддхи! Я выслушал рассказы о героях, теперь хочу услышать рассказы о мудрых”. Субуддхи сказал: “Раджа, слушай!

9 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ СМЕЛОГО УМА

В прежние времена был раджа по имени Притху[107]. Однажды он вместе со своей любимой женой Сулочаной[108] выехал из города на колеснице в сопровождении четырех родов войск[109], чтобы насладиться зрелищем охоты. Когда они достигли леса, войско рассеялось во все стороны, преследуя дичь, а раджа, ехавший без сопровождения на своей колеснице, вдруг увидел в лесной чащобе новорожденного младенца-мальчика, лежавшего на обрывке необычайно прекрасной ткани.

Увидев его, он обратился к царице: “Дорогая! Посмотри, что за чудо! Откуда в лесу, полном тигров и львов, мог оказаться этот младенец?!” Царица сказала: “Владыка! Этот младенец прекрасен, как полная луна. При виде его мое сердце тает от сострадания. Если мой господин разрешит, я возьму мальчика домой и буду воспитывать его, как сына”. Раджа разгневался и сказал: “Несчастная! Ты хочешь дерзко преступить обычаи! Как можешь ты ни с того ни с сего пригреть на груди младенца, который неизвестно откуда взялся?! А вдруг он — чандала[110]?!” Царица сказала: “Владыка! Человек не виноват в своем происхождении. Поистине:

К тому же столь прекрасный младенец мог родиться лишь у благородных родителей. Мне жалко его, не могу я его оставить!”

Так она говорила, возражая супругу и упорствуя в своем желании взять младенца, а раджа в ответ бранил и стыдил ее. Ибо по природе своей раджи не терпят непослушания, а царицы, упоенные своим счастьем, теряют голову от гордыни. В конце концов ссора их зашла так далеко, что раджа во гневе высадил царицу из колесницы и объявил приказ по войскам: “Тот, кто последует за этой презренной женщиной, возлюбившей скверну, а также тот, за кем последует она, будет обезглавлен как мой враг!” Поистине:

И вот раджа со всем своим войском вернулся в город, а царица осталась одна в дремучем лесу и, объятая страхом, подумала: “Увы! Таковая судьба женщины, если муж бессердечен. Но к чему сетовать понапрасну? Надо действовать, исходя из тех обстоятельств, в которые я сама себя поставила”. Сняв свои украшения и посыпав одежду золой от лесного пожарища, царица завернула младенца в обрывок ткани, на котором он лежал, прижала мальчика к груди и пошла куда глаза глядят.

По счастью, она пришла вскоре в деревню, где жили брахманы, и там с поклоном обратилась к одной женщине-брахманке, увидев, что она сострадательна и праведна от природы: “О благородная госпожа! Я жена бедняка, меня извела другая жена моего мужа, позволь мне жить под твоей защитой”. Брахманка сказала: “Ты не жена бедняка, ты — царица. В самом деле:

Найдя приют у брахманки, царица растила младенца. Совершив положенный обряд, она дала ему имя Вишакха. Окруженный ее заботами, мальчик вырос и стал юношей. Однажды он спросил у царицы: “Матушка, а как зовут моего отца?” Царица сказала: “Не знаю”. Вишакха сказал: “Ты — моя мать, и если даже ты не знаешь имени моего отца, то поистине я — Вишакха, безродный[112]! Увы! Горе мне, сироте, безотцовщине! Зачем мне жить?! Сын рождается отцу на радость — а моему рождению кто порадовался? Сын рождается, чтобы заботиться об отце — а о ком мне заботиться? Бессмысленна моя жизнь!” Так стеная, он разрыдался в голос.

Увидев, что Вишакха столь сильно страдает и всерьез хочет лишить себя жизни, царица поведала ему его историю. Царица сказала: “Сын мой, вот как все было. Я пожалела тебя — и за одно это оказалась в столь бедственном положении”. Вишакха сказал: “Я — причина твоего несчастья. Но теперь во мне — твоя надежда. Поэтому, хоть жизнь моя и никчемна, я буду жить ради тебя, чтобы твоя надежда исполнилась. Скажи, в каком месте ты меня нашла? Ибо:

Я пойду туда, где ты меня нашла, и узнаю, как я появился на свет”.

Царица привела юношу в тот самый лес, и Вишакха исходил его вдоль и поперек. В конце концов от обнаружил обитель некоего риши — в укромном месте, на берегу пруда. Этого риши звали Тапахшила[113]. Подойдя к нему и поклонившись, Вишакха сказал: “Почтенный, благослови”. Риши сказал: “Кто ты и для чего пришел сюда?” Вишакха поведал ему свою историю, и риши сказал: “Юноша! Если найти обрывок ткани, на котором ты тогда лежал, то можно будет узнать, кто твои родители”. Тогда юноша принес тот обрывок ткани, взяв его у царицы. Отшельник же вынул хранившийся у него в обители другой кусок ткани. Приложив друг к другу два обрывка и увидев, что некогда они составляли одно целое, отшельник, смутившись, сказал: “Выслушай, юноша, мой рассказ! Когда я еще только начинал свое подвижничество, могучий Индра испугался, что я приобрету великую силу и захвачу его трон. Поэтому, чтобы помешать моей аскезе, он послал ко мне видьядхари[114] по имени Тилоттама[115]. Благодаря ее искусным усилиям бесстыдный Кандарпа завладел моим сердцем. Ведь известно:

Тилоттама и родила мне тебя. Цель ее была достигнута, аскеза моя нарушена. Тилоттама разорвала свою одежду пополам, одну половину дала мне, чтобы я мог когда-нибудь опознать своего сына, на другую положила тебя, а сама, переодевшись, вернулась на небо”.

Юноша очень обрадовался, узнав, что он сын божественной девы и святого отшельника. Получив благословение риши, он вместе с царицей Сулочаной тут же отправился в город раджи Притху. Там он тайно поселил царицу в доме одного из горожан, а сам нанялся на службу к радже и служил ему с большим усердием. Через некоторое время благодаря своему уму и талантам он стал главным управляющим двора. Занимая столь высокий пост, а также проявляя доброту и щедрость, он постепенно подчинил своему влиянию всех подданных раджи и всю его армию. Тогда Вишакха обратился к Сулочане: “Матушка! Скажи мне свое заветное желание — и я его выполню”. Царица сказал: “Сын мой! Если можешь, приведи ко мне раджу Притху, закованного в цепи”. Вишакха сказал: “Мне это не составит труда”.

На следующее утро он позвал с собою несколько преданных ему людей, вручил им цепи, а сам взял в руки меч — и так они вошли во дворец, когда раджа держал там совет со своими советниками. Вишакха сказал: “О советники! Вы все в сговоре со мной. Только один из вас не в сговоре — и он знает, о ком я говорю. Так вот, если он шевельнет рукой или ногой, я тут же убью его этим мечом. А раджу я сейчас закую в цепи”. Сказав так, он велел тем, кто пришел вместе с ним, заковать раджу в цепи и свести его с трона. Каждый из советников думал, что все, кроме него самого, в сговоре с Вишакхой, и поэтому ни один из них не посмел поднять оружие в защиту раджи. На самом же деле никто из них в сговоре не был. И так Вишакха завладел царством.

Закованного в цепи раджу привели к царице Сулочане. Увидев его, она очень обрадовалась и сказала: “Узнаёт ли меня владыка?” Раджа сказал: “Узнаю, ты моя жена”. Царица сказала: “А знает ли владыка, кто такой этот Вишакха?” Царь сказал: “Нет, не знаю”. Царица сказала: «Это тот самый младенец, при виде которого я когда-то прочитала стихи: “Судьба виновна, человек безвинен...” Теперь этот младенец вырос — и вот, даже заковал в цепи владыку!» Сказав так, царица склонилась перед раджей и вернула ему его царство и царское достоинство. Вишакха тоже выказал радже почтение, как родному отцу, и был объявлен наследником престола.

Стихи:

Предание говорит, что именно этот Вишакха создал знаменитую и по сей день пьесу “Мудраракшаса”[116], свод знаний по нити-шастре.

На этом кончается рассказ о человеке смелого ума.

10 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ С МОЩНОЙ ПАМЯТЬЮ

Был в стране Гауда[117] ученый поэт по имени Шрихарша[118]. Создав поэму под названием “Нала-чарита”[119], он подумал:

И еще:

И вот, взяв с собой свою поэму, он отправился в Варанаси[121], чтобы представить ее на суд ученых-пандитов. Там он стал читать поэму пандиту по имени Кока[122]. Этот Кока отрешился от всех мирских удовольствий и постоянно пребывал в состоянии самадхи. Но каждый полдень он шел совершать омовение на Маникарника-гхат[123] и по дороге слушал Шрихаршу. Поэт, ходя за пандитом следом, день за днем читал ему свою поэму, но не получал ни слова в ответ.

Однажды Шрихарша сказал: “О благородный! Я затратил столько труда на создание этой поэмы. Чтобы испытать ее, я пришел к тебе издалека, будучи наслышан о твоей мудрости, а также чувствуя к тебе расположение как к земляку[124]. Я хожу за тобой следом и читаю свою поэму, надеясь услышать от тебя суждения о ее достоинствах и недостатках. Но ты не порицаешь и не хвалишь. Мне кажется, что ты меня вовсе не слушаешь”.

Кока сказал: “Как ты мог подумать, что я тебя не слушаю! Я хочу выслушать всю поэму до конца, чтобы понять, как соединены в ней слово и смысл[125], и тогда я выскажусь подробно. Именно поэтому я до сих пор молчал. Поэму твою я внимательно слушал и все, что услышал, запомнил. Если не веришь, вот послушай!” И пандит прочитал вслух все строфы поэмы, услышанные им за месяц. Пораженный и обрадованный, Шрихарша распростерся у его ног и сказал: “О досточтимый Кока-пандит! Я покорен мощью твой памяти!” Тогда Кока-пандит подробно высказал свое суждение о поэме, похвалив ее достоинства и указав на недостатки. Так он порадовал Шрихаршу[126], царя поэтов, и благословил его на обратный путь домой. Поистине:

11 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ МУДРОМ

Правил некогда в Митхиле раджа из Карнатакского рода по имени Харасинха-дэва[127]. И был у него министр по имени Ганешвара[128], глубоко постигший учение санкхьи и искушенный в науке управления. Услышав о его многообразной мудрости, раджа Вамадэва[129], правитель Дэвагири[130], преисполненный удивления, подумал: “Как это получилось, что обитатель мира смертных прославился мудростью, подобно Брихаспати? А ну-ка, проверю я это дело!”

И вскоре этот раджа заключил договор о дружбе с раджей Харасинха-дэвой. Ибо известно:

Более того:

Через некоторое время, когда благодаря взаимному любезному обхождению между двумя раджами возникла сердечная дружба, раджа Вамадэва послал письмо Харасинха-дэве, в котором просил: “Пришли ко мне двух человек — одного мудрого, другого глупого”.

Получив это письмо и прочитав его, раджа Харисинха-дэва подумал: “Просьбу друга нельзя не удовлетворить. Но кого же мне послать к нему — одного мудрого и одного глупого?”

Увидев, что раджа погружен в размышления, Ганешвара, раджа среди министров, сказал: “О владыка! Какие размышления тебя тревожат?” Раджа сказал: “Не выполнить просьбу друга было бы очень стыдно. Вот я и думаю: кого же к нему послать — одного мудрого, другого глупого?” Раджа среди министров сказал: “Никого не надо посылать!” Раджа сказал: “О нет! Это было бы нарушением долга дружбы!”

Раджа среди министров сказал: “Напротив, просьба друга будет вполне удовлетворена. Ведь Вамадэва — великий раджа. Разве может чего-либо недоставать в его царстве? Разве нет там в изобилии и мудрых и глупых? Я думаю, что этот раджа, якобы желая, чтобы ты прислал к нему двух человек, на самом деле из изощренного любопытства хочет испытать твоего министра: знаю ли я, что такое мудрый и что такое глупый”.

Раджа сказал: “Что же следует предпринять?” Министр сказал: «Надо написать ему такой ответ:

“Мудрых нет ни в нашем царстве, ни в Вашем. Их следует искать в Варанаси или каком-либо другом святом месте. Поскольку плод мудрости приносит благо лишь его обладателю, то какой смысл мудрому пребывать в этом иллюзорном мире с его суетными заботами? Мудрый скорее будет пребывать в состоянии самадхи в какой-нибудь горной пещере, в одиночестве. Глупых же везде много. К чему посылать тебе столь никчемную вещь? Признаки же глупого, чтоб ты знал, таковы:

И еще:

Раджа сказал: “Так и сделаем!” Тогда два министра[131], посоветовавшись между собой, написали радже Вамадэве именно такой ответ. Получив это письмо, раджа Вамадэва был полностью удовлетворен. В собрании своих придворных он восхвалил и раджу Харасинха-дэву и его министра: “Слава хранителю земли! Слава тому, у кого есть такой министр, рулевой в бурном потоке политики, знаток дхармы!”

И вот стихи некоего поэта того времени:

Поистине:

На этом кончается рассказ о человеке мудром.

И вот противоположные примеры.

Сначала идут рассказы о злоумии.

Злоумные бывают двух видов. Об этом говорится так:

Сначала здесь рассказывается о коварном злодее.

12 РАССКАЗ О КОВАРНОМ ЗЛОДЕЕ

Был на берегу реки Годавари[134] город под названием Вишала[135]. Там правил раджа по имени Самудрасена[136]. Видя, что сын его по имени Чандрасена[137] сердцем чист и доверчив, некий коварный торговец[138], живший в том городе, подумал:

А поскольку молодой принц по характеру прост и честен, мне будет легко завладеть его богатством. Надо только поближе с ним сойтись”.

Решив так, торговец начал оказывать принцу всевозможные услуги. Коварство подобно плоду тамаринда[140]: горькое по сути, оно сначала обманывает привлекательным внешним видом. Хитрый торговец обходительностью и услужливостью расположил к себе принца и вполне подчинил его своему влиянию. Затем он подумал: “Если удастся каким-нибудь способом завлечь принца на чужбину, то при удобном случае я смогу похитить лучшие драгоценности царской казны”.

Во время их доверительных бесед торговец стал постоянно занимать принца увлекательными рассказами об иных странах. Увидев, что принц увлечен этими рассказами, торговец сказал: “О принц! Ты — наследник престола, а какая в твоей жизни радость? Все время вокруг тебя одни и те же легкодоступные женщины, и всем, чем здесь можно насладиться, ты уже давно насладился. В иных странах — вот где радость, вот где наслаждение! Там каждый день видишь невиданное, ешь непробованное и испытываешь неиспытанное. Поистине:

Чандрасена сказал: “Друг! Я очень хочу увидеть иные страны. Но как это сделать?” Торговец сказал: “Принц! Если человек хочет отправиться в путешествие по чужим странам, ему нужно взять с собой то, что имеет малый вес, но большую ценность. И еще нужна решительность. У принца драгоценностей много, остается лишь проявить решительность”. Принц сказал: “Друг! Я уже решился!” Коварный торговец сказал: “Чтобы дело было успешным — никому ни слова, никто не должен о нем знать”. Принц сказал: “Никто не узнает!”

И вот вместе с принцем, желавшим повидать иные страны, прихватив много драгоценностей, торговец выехал из города — как будто на охоту. Через некоторое время они отослали обратно в город сопровождавших их воинов, а сами на резвых скакунах помчались, куда задумали.

Преодолев немалое расстояние, усталые, мучимые голодом и жаждой, они увидели большое дерево у берега лесного пруда. Оба спешились в его тени. Принц, слегка перекусив, блаженно уснул под деревом, на ложе из трав. Увидев, что принц спит, злодей подумал: “Вот удобный случай осуществить мой замысел”.

Потрогав принца за ноги, будто собираясь сделать ему массаж, негодяй проверил, крепко ли он спит. Убедившись, что принц уснул глубоким сном, он связал его лианами, а затем сел связанному на грудь и выколол ему оба глаза кинжалом. Пока принц кричал: “Друг! Спаси меня!” — злодей, сделав то, что задумал, умчался прочь, захватив драгоценности и обеих лошадей.

Принц, один в лесу, рыдал и кричал от боли. Рыдая, он неистово бился и метался, сотрясаясь всем телом, — и стягивавшие его лианы развязались. Обессиленный и беспомощный, он остался недвижимо лежать на земле.

На дереве, под которым лежал принц, жил старый попугай. Два его сына, молодые и сильные попугаи, каждый день приносили отцу, который уже не мог сам летать, пищу. В тот день, накормив старого попугая, они сказали: “Отец! Сегодня на берегу реки Нармады[141] мы увидели нечто в высшей степени удивительное и прискорбное”. Старый попугай сказал: “Что именно увидели вы, дети мои?” Молодые попугаи рассказывали: “Там, в городе Ютхикапура[142], у раджи по имени Ниларатха[143] есть единственный сын по имени Читраратха[144]. И он слепой. Врачи лечат его, но слепота не проходит. Поэтому все царство подобно дому, который остался на ночь без светильника. Оно охвачено великой скорбью”.

Старый попугай сказал: “Есть лекарство, которые дарует зрение слепым, но лекари его не знают”. Молодые попугаи сказали: “Что это за лекарство?” Старый попугай сказал: “Если потереть глаза цветами этого дерева, свежими или высушенными, то слепой станет зрячим”.

Услышав это, принц подумал: “Поистине судьба ко мне благосклонна, раз птицы при мне завели разговор о лекарстве для глаз! Лекарство рядом со мной, и я сейчас же потру глаза цветами этого дерева”. Сказано — сделано. Потер раз — и глаза перестали болеть. Потер еще — появились зрачки. Потер в третий раз — и зрение стало таким же острым, как прежде. Охваченный великой радостью, принц подумал: “Одна беда, которую навлек на меня неверный друг, преодолена. Но что делать дальше? Если я теперь вернусь домой, то надо мной все будут смеяться и моим уделом станет нищета. А нищета позорнее смерти. Поэтому я не пойду домой. Отправлюсь-ка я лучше в город Ютхикапуру, прихватив с собой это испытанное лекарство. Я сделаю зрячим принца Читраратху, и его отец, Ниларатха, исполнит все мои желания”.

Рассудив так, принц нарвал с дерева цветов и, спрашивая у встречных дорогу, через некоторое время пришел в город Ютхикапуру. Там он предстал перед раджей Ниларатхой и сделал зрячим его сына Читраратху. Обрадованный Ниларатха расспросил принца обо всем. Удостоверившись в его достоинствах и добродетели и узнав о его происхождении, раджа отдал ему в жены свою дочь Читрасену[145], младшую сестру Читраратхи, а в приданое — четверть царства. И с той поры Чандрасена вместе со своей любимой женой, луноликой Читрасеной[146], вкушал усладу беспечального царствования.

Однажды, по случаю какого-то праздника, Чандрасена направлялся во дворец своего тестя, раджи Ниларатхи, как вдруг увидел того самого торговца, коварного злодея, шедшего ему навстречу по дороге. Увидев торговца, принц спрыгнул с лошади, чтобы обнять его. А торговец, также увидев принца и подумав: “Неужели это он?” — обратился в бегство. Но воины Чандрасены догнали убегавшего и привели его к принцу.

Принц обнял торговца и спросил: “Друг! Как твои дела?”

Торговец — ни слова. Тогда принц, обрадованный встречей с другом, оставил намерение посетить дворец раджи и вместе с торговцем вернулся к себе. Проведя торговца в свои покои, принц сказал: “Друг! Расскажи, что с тобой случилось. Ведь ты владел большим богатством, почему же теперь бы бедствуешь?” Торговец сказал: “Это следствие моего злодейства”. Принц сказал: “Друг! Забудь об этом! Расскажи о другом. Отчего ты несчастен?” Торговец сказал: “Я — торговец и алчен по природе своей. Поэтому, захватив богатство твоей милости, я сел на корабль и отправился за море торговать. Там я многократно увеличил свои деньги, но по дороге домой, уже почти у самого берега, корабль затонул — и все мое состояние погибло. Не осталось у меня ничего, кроме жизни. Забери ее у меня, у преступника!”

Чандрасена сказал: “Друг! Не бойся! Ты друг мне, а дружбу следует лелеять до конца жизни. Что пропало, то пропало, не думай больше об этом. Я одарю тебя богатством еще большим, чем прежнее”. Торговец сказал: “О принц! Сердце мое, оскверненное преступлением, не может поверить этим словам. Ведь я обошелся с тобой совсем не как друг, почему же ты снова столь милостив ко мне?” Чандрасена сказал: “Друг! От меня зависят лишь мои поступки, моя карма, но разве властен я над поступками твоими? В самом деле:

Выслушав эти стихи, торговец испустил дух[148]: сердце его разорвалось от стыда. Принц, опечаленный его кончиной, громко разрыдался.

Увидев рыдающего супруга, Читрасена спросила: “Кто этот человек, откуда он пришел, отчего умер и почему мой господин рыдает, охваченный скорбью?” Чандрасена сказал: “Этот человек проявил однажды великое благородство. Когда, ограбленный им, я был полностью в его власти, он не лишил меня жизни”. Читрасена сказала: “О владыка! Наверняка он сделал это не умышленно, а по недосмотру”. Чандрасена сказал: “И все же у него было поистине благородное сердце, раз оно разорвалось от стыда. Верно говорится:

И принц устроил так, что сотоварищи торговца должным образом совершили все погребальные обряды. Тем не менее этот злодей пожал плоды своих преступлений: при жизни — бесславие, а после смерти — ад[149].

На этом кончается рассказ о коварном злодее.

13 РАССКАЗ О КЛЕВЕТНИКЕ

Был некогда город по имени Кусумапура[150]. Там правил раджа по имени Чандрагупта, которому верно служил министр Ракшаса[151].

В этом царстве, справедливо управляемом раджей, жил некий брахман со своей женой. У них родился сын. Когда отец умер, мать бросила ребенка, так как не могла прокормить его. Сосед, торговец Сомадатта, увидел беспомощно лежавшего на дороге ребенка, из сострадания взял его к себе и вскормил за свой счет. Для совершения должных обрядов он приглашал брахмана, а чтению и письму мальчика учил каястха. Однажды бродячий аскет-джайн, увидев мальчика в доме этого каястхи, прочитал такие стихи:

С тех пор все стали звать его Кшудрабуддхи, что значит “Худоумный”. Торговец же в надежде на вознаграждение послал юношу-брахмана ко двору раджи. До тех пор пока раджа не был удовлетворен службой юноши, торговец содержал его за свой счет. Когда же брахман был приближен к радже и обрел собственные средства существования, торговец перестал содержать его.

Увидев, что торговец больше его не обеспечивает, Кшудрабуддхи сказал: “Почему прежде ты оплачивал мои расходы, а теперь не оплачиваешь?” Торговец сказал: “О почтенный! Теперь благодаря милости раджи ты обладаешь таким достатком, что сам можешь содержать многих других людей. Неужели ты хочешь, чтобы я, торговец, содержал тебя? Скорее тебе пристало содержать меня”. Об этом их споре есть такая строфа:

Затем разгневанный Кшудрабуддхи сказал: “О низкий торговец! Хорошо ли ты обдумал свое решение? До сих пор ты обеспечивал меня, а теперь перестал. Но разве я не знаю, как ты богат? И думаешь, раджа не спрашивает меня о твоих богатствах? Если не захочешь давать мне, отдашь радже!”

Крайне напуганный этими словами, торговец, стремясь ублаготворить Кшудрабуддхи, все давал и давал ему деньги и постепенно истощил свое состояние. Видя, что состояние его истощено, а сам он упал духом, жена торговца сказала: “Владыка! Этот брахман Кшудрабуддхи, которого ты вскормил и вспоил, теперь богат, но тебе ничего не дает, а напротив, у тебя же все забирает. Зачем ты даешь ему деньги?”

Торговец сказал: “Дорогая! Он дурной человек. Если ему не давать денег, он оклевещет меня перед раджей. Страшась этого, я и даю ему деньги. Потому что

Жена торговца сказала: “Владыка! Если этот брахман Кшудрабуддхи — клеветник, то зачем ты вскормил и вспоил его?” Торговец сказал: “Сначала я этого не знал, потому что

И еще:

Жена торговца сказала: “Владыка! Толк вот какой: теперь мы будем остерегаться этого злодея!” Торговец сказал: “От запущенной болезни сразу не избавишься. Поэтому я все же буду давать ему кое-что, чтобы выгадать время”. Жена торговца сказала: “Давать деньги — это не выход. Потому что

Торговец сказал: “Я — домохозяин и чту правила приличия, а он — человек бесстыжий. Как же мне дать ему отпор? Как одолеть его? Скорее он меня одолеет”. Жена торговца сказала: “Долго ли он будет довольствоваться дарами? Мне пришла в голову такая мысль: надо обо всем рассказать радже. Потому что

Если рассказать все, как есть, радже, то он сам одолеет злодея”.

Торговец сказал: “О нет! Чтобы я наушничал радже? Это значило бы уподобиться злодею. Он погубит себя своими собственными поступками. Ведь теперь, когда он пользуется расположением раджи, он клевещет ему на министра”. Жена торговца сказала: “А почему он это делает?” Торговец сказал: “Просто потому, что у него зудит во рту. Ведь известно:

Жена торговца сказала: “А как он клевещет на министра?” Торговец сказал: «Он говорит радже: “Владыка! Министр Ракшаса не желает тебе добра”. В ответ на это раджа говорит: “Брахман! Мой учитель и наставник Чанакья, приложив много усилий, поручил мне царство и меня самого министру Ракшасе. И когда он, согласившись быть моим министром, взял мой меч[153], учитель Чанакья оставил все волнения обо мне. А разве можно сомневаться в верности того, что было установлено разумом Чанакьи? В самом деле:

Жена торговца сказала: “Слава Чардрагупте! Слава махарадже! Даже в общении с дурным человеком он не теряет благородства. Вот истинный властелин! При таком всезнающем властелине нет места двуличным клеветникам. А что же сделал тогда Кшудрабуддхи?”

Торговец сказал: «Этот бесстыжий, пытаясь все же разрушить нерушимую дружбу раджи и министра, прочитал такие три строфы:

Эти и другие подобные слова он нашептывал на ухо радже, и Чандрагупта, поняв, что он за человек, прочитал ему в ответ:

Потерпев тут неудачу, Кшудрабуддхи пошел к министру Ракшасе и сказал: “О раджа среди министров! Чандрагупта не думает, что ты действуешь ему во благо”».

Жена торговца сказала: “А что на это ответил министр?” Торговец сказал: “Из-за слов этого дурного человека министр на миг усомнился в радже-вришале[155]”. Жена торговца сказала: “Дурны те министры, которых могут ввести в сомнение слова дурного человека! Владыка! Это дело не останется тайным. Когда министр разберется в интригах Кшудрабуддхи, то и ты, как его воспитатель, окажешься виноватым. Поэтому тебе следует проявить предусмотрительность. Расскажи министру о том, как ты сам пострадал от Кшудрабуддхи. Тогда министр поймет, с кем он имеет дело”.

На том они вместе и порешили — и, преподнеся небольшой подарок министру Ракшасе, рассказали ему о своей беде. Ракшаса, который и сам уже был обеспокоен поведением Кшудрабуддхи, остался очень доволен рассказом торговца и сказал: “О Сомадатта! Я знаю, что ты вскормил и вспоил Кшудрабуддхи. И если он даже к тебе недобр, то как он может быть добр к другим? Вот и теперь он возводит напраслину на раджу”.

Затем министр, взяв с собою торговца, направился к радже и рассказал ему все. А раджа, выслушав министра, рассказал ему о том, что нашептывал ему Кшудрабуддхи. И оба они, смеясь и хлопая в ладоши, сказали: “О хитрость злодея! Он захотел разрушить нашу дружбу!”

Министр сказал: “Что не сделает тот, кто причиняет зло Сомадатте, взрастившему его, словно отец? Его поведение показывает, что он был рожден незаконно[156], потому что

Если его мать жива, то это можно проверить”.

Торговец сказал: “Раджа! Мать его еще жива”. Тогда раджа, движимый любопытством, послал брахманке, матери Кшудрабуддхи, деньги и другие подарки и через своих посланцев задал ей вопрос о происхождении ее сына. Брахманка, сердце которой было охвачено жадностью к деньгам, рассказала всю правду: “Когда мой муж, нищий, однажды ушел куда-то собирать милостыню, я, молодая, осталась темной ночью одна в доме, и деревенский чандала овладел мною. От него и родился Кшудрабуддхи”.

Услышав это, раджа сказал: “Да и как могло быть иначе, раз мы установили истину правильным рассуждением? Верно мы рассудили: он рожден от чандалы”. Торговец сказал: “Владыка! Когда я брал этого Кшудрабуддхи к себе, я

Раджа сказал: «Сам же ты и обрел плод своего поступка, потому что

После этого раджа велел Кшудрабуддхи вернуть торговцу все его деньги и, отобрав остальное имущество злодея, самого его сослал за море.

Стихи:

На этом кончается рассказ о клеветнике.

И вот рассказы о людях, лишенных ума.

Сначала идет рассказ о дураке от рождения.

14 РАССКАЗ О ДУРАКЕ ОТ РОЖДЕНИЯ

Был некогда городок по имени Каушамби[158]. В нем жил астролог по имени Дэвадхара. У него был сын по имени Шантидхара, дурак от рождения. Отец, желая иметь достойного сына, сам обучал его — но тому учение не давалось, потому что

Однако это был единственный сын, средоточие всех желаний отца, росток его надежд в обоих мирах[159]. Поэтому астролог, оставив все прочие дела, неустанно обучал сына, следуя за ним, как тень. И вот по истечении долгого времени и в результате многих трудов отца сын затвердил науку, словно попугай. Обучив его, астролог подумал: “Покажу-ка я радже таланты моего сына. Ведь сказано:

И вот астролог привел своего сына к радже. Увидев его перед собой, раджа сказал: “О астролог Дэвадхара! Какую науку постиг твой сын?” Астролог сказал: “Владыка! Он постиг науку астрологии и может отвечать на вопросы. Если он ответит на вопрос, заданный ему владыкой, он обретет плод учения”.

Тогда, преисполненный любопытства, раджа зажал в кулаке золотое кольцо и сказал: “О молодой астролог! Скажи-ка, что за вещь в моем кулаке?” Сын астролога, взяв мел, начал производить вычисления согласно науке. Разобравшись в вычислениях, он сказал: “Владыка! Вещь, зажатая в кулаке, не живое существо, не растение, но сделана из минерала». Раджа сказал: “Это верно!” Юный астролог продолжал: “Эта вещь имеет форму круга”. Раджа сказал: “Это верно”. Юный астролог продолжал: “Она сделана из тяжелого вещества и имеет отверстие посередине”. Раджа сказал: “Прекрасно, молодой астролог, прекрасно! Ты верно угадываешь. Говори же, говори!”

Возбужденный похвалой раджи — так что волосы под мышками у него встали дыбом — юноша решил: “Скажу быстро!” Оставив вычисления, он сам сделал в уме выводы и сказал: “Владыка! В кулаке зажат каменный мельничный жернов!” Раджа, рассмеявшись, сказал: “О астролог! Твой сын постиг науку, но он дурак. Пока он отвечал, исходя из своих вычислений, предписанных шастрами, все было верно. Но как только он заговорил от себя, так сразу и ошибся. Да что тут рассуждать?! О сын астролога! Ты же знаешь, что мельничный жернов не помещается в кулаке человека. Как же такое несуразное суждение могло прийти тебе в голову? Видно, ума у тебя вовсе нет». Сказав так, раджа велел ему, опозоренному, удалиться.

Поистине:

На этом кончается рассказ о дураке от рождения.

15 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ СТАЛ ДУРАКОМ ВСЛЕДСТВИЕ ДУРНОГО ОБЩЕСТВА

Была в прежние времена у берега реки Гандаки[160] обширная местность, богатая травами. В этой местности жило много пастухов со своими семьями, и они разводили коров. Среди пастухов был один по имени Шалабха[161]; там он и родился, там и вырос, стал юношей, никогда не видев городской жизни.

Однажды, видя, что его мать, старая пастушка, мучима болезнью и слаба, старшие пастухи сказали: “О Шалабха! Твоя мать стара, а ты — ее единственная опора. Почему она так ослабела от болезни? Почему ты не ухаживаешь за ней? Старым людям необходим уход, поэтому позаботься о ней как следует!”

Шалабха, который очень любил свою мать, знал лишь, как заботиться о коровах, и видел лишь, как пастухи ухаживают за больными животными, поэтому, обвязав шею своей старой матери веревкой, украшенной волосами из коровьего хвоста, он стал окуривать ее густым дымом от коровьего навоза и заботливо угощать ее охапкой травы. Его несчастная старая мать, от такого обхождения едва не лишившись жизни, стала стенать и кричать: “Спасите меня, пастухи! Спасите!” Соседи-пастухи пришли, освободили старуху от пут и разбранили ее сына. Поистине:

На этом кончается рассказ о человеке, который стал дураком вследствие дурного общества.

И вот раджа Паравара снова попросил: “О мудрый Субуддхи! Я выслушал рассказы о людях мудрых. Теперь хочу услышать рассказы о людях знающих, ученых и искусных”. Субуддхи стал рассказывать так:

Здесь сначала пойдет рассказ о человеке, искусно владеющем оружием.

16 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, ИСКУСНО ВЛАДЕЮЩЕМ ОРУЖИЕМ

Был некогда столичный город по имени Дхара[165]. Там жил брахман по имени Вивека-шарма[166], и у него был сын по имени Нирвивека[167]. Он пренебрегал изучением Вед и, нарушая обычаи своей касты, дружил с охотниками, увлекался охотой[168]. Однажды по просьбе матери он не пошел в лес на охоту. Сидя во дворе своего дома, он увидел голубей, ворковавших у выемки в стене соседнего храма, и подумал: “Можно взобраться по стене храма и выбросить голубят из гнезда”. Ведь известно:

И вот этот брахман, покушаясь на голубят, вскарабкался по стене храма, засунул руку в выемку, схватил за капюшон сидевшую там змею и, думая, что это птенец, вынул ее наружу. Вытащенная из выемки змея обвилась вокруг его руки, и он, объятый ужасом, подумал: “Если не трогать змею, то с одной свободной рукой я не смогу спуститься вниз по стене храма. Если же попытаться снять змею с руки, то она меня укусит. Что же теперь делать?”

Оказавшись в таком отчаянном положении, он громко заголосил. “Люди! Спасите меня!” — кричал этот глупец, потому что

Услышав его крик, собрался народ. Через некоторое время, узнав о случившемся, сам раджа Бходжа, желая спасти брахмана[169], пришел туда. Стали все вместе думать, как побыстрее вызволить брахмана, но ничего придумать не смогли. Видя, что он, держась одной рукой, висит на маковке высокого храма, взметнувшегося под облака, и жизнь его находится в опасности, раджа Бходжа, с сердцем, преисполненным сострадания, объявил во всеуслышанье: “Люди! Есть ли среди вас такой, кто спасет этого брахмана и получит лакх золотых монет? Кто исхитрится и сделает так, чтобы этот брахман невредимым спустился с маковки храма, тому я обещаю дать лакх золотых!”

Услышав это, некий раджпут по имени Киртисинха[170], который был искусен в стрельбе из лука, сказал: “Владыка! Чтобы спасти этого брахмана, не надо слишком исхитряться. Я без особого труда спущу его на землю. Пусть только он подержит руку, обвитую змеей, неподвижно и на виду”. Когда брахман выполнил эту его просьбу, раджпут натянул тетиву своего лука, прицелился и стрелой так ловко срезал голову змеи, что обезглавленное тело ее упало на землю, а на руке брахмана не осталось ни малейшей царапинки. После этого, отбросив капюшон змеи, оставшийся в его руке, и придя в себя, брахман спустился по стене храма так же, как он взобрался по ней.

А раджа, дав тому раджпуту обещанный лакх золотых монет, одарил его еще и одеждами, и многими другими вещами.

Стихи:

На этом кончается рассказ о человеке, искусно владеющем оружием.

17 РАССКАЗ О ЗНАТОКАХ ШАСТР

Был некогда в городе Удджаини раджа по имени Викрамадитья. Однажды к воротам его дворца пришел некий брахман, мучимый болью в голове. Брахман сказал:

Поэтому да спасет владыка меня, несчастного брахмана, терзаемого болезнью”.

Когда раджа увидел, в каком состоянии находится брахман, его сердце наполнилось состраданием, и, желая узнать, что ждет брахмана в будущем, он спросил у астролога, которого звали Вараха[171]: “О Вараха! Будет ли жить этот брахман?” Вараха сказал: “Не выпив вина, он станет здоров и проживет столько, сколько отпущено человеку”. Услышав это, раджа подумал: “Что за странное предсказание! Как можно отрицать то, чего не бывает? Разве брахманы пьют вино?[172] Ладно, посмотрим”.

Затем раджа призвал врача по имени Харишчандра и спросил его: “Почтенный, что за болезнь у этого брахмана и как ее лечить?” Врач сказал: “Владыка! Болезнь эта называется “Брахма-кита”, “червь Брахмана”[173], а лечить ее никак нельзя”. Раджа сказал: “Не может быть, чтобы Творец не создал лекарства от этой болезни!” Врач сказал: “Владыка! От этой болезни есть лекарство, но его нельзя давать брахману”. Раджа сказал: “Что же это за лекарство?” Врач сказал: “Червь Брахмана поселяется в голове[174] и питается человеческим мозгом, поэтому этот брахман и испытывает такие мучения. Червя Брахмана ни огнем не сжечь, ни железом не разрезать, ни водой не размочить[175] — только от вина он погибает. Поэтому единственное лекарство от него — вино”. Коснувшись своих ушей[176], раджа сказал: “Как?! Разве можно давать вино брахману?” Врач сказал: “Без этого брахман непременно умрет”.

Раджа, будучи преданным дхарме и желая унять чужое страдание, призвал ачарью Шабарасвамина[177] и спросил его: “Что следует предпринять?” Ачарья сказал: “Если врач вполне уверен в том, что нет никакого другого лекарства против этой болезни и что единственное средство спасти жизнь брахмана — дать ему вина, то этот брахман, выпив вина, ради спасения своей жизни, не лишится касты”. Врач сказал: “Если что-либо, кроме вина, может помочь этому брахману, то я — преступник”.

Тогда раджа, услышав, что наставления обеих шастр совпадают, повелел брахману выпить вина. Когда же принесли вино, раздался голос с неба: “О Шабара! Не будь столь дерзок!” Услышав это, Шабарасвамин сказал: “Пей, о брахман, вино! Это изрекающее божество разбирается лишь в том, как из букв складываются слова, а из слов — предложения. Но разве знает оно суть дхармы?”[178]. И сразу на голову Шабарасвамина пролился цветочный дождь[179].

Этот цветочный дождь укрепил в вере раджу и его придворных, и, следуя словам Шабарасвамина, раджа повелел поднести вино брахману. Брахман же от рождения не знал, что такое вино, и на него столь сильно подействовал уже сам винный запах, что червь через ноздрю выпал на землю. Раджа, желая испытать слова врача, бросил выпавшего червя в огонь. И вот, увидев, что он и в огне не горел, и в воде не размокал, и на разрыв не разрывался, а от капли вина погиб, все были поражены.

Раджа сказал: “О врач! Хороши же наставления твоей шастры! Ты велел выпить вино, а болезнь прошла уже от одного его запаха”. Врач сказал: “Владыка, если б я велел лишь понюхать вино, то брахман держал бы чашу с вином далеко от своего носа и запах вина не проник бы в достаточной мере в его голову. Поэтому я и велел ему выпить вино”. Раджа сказал: “Прекрасно, врач, прекрасно!” Придворные же сказали: “Владыка! И Харишчандра, и Вараха верно рассудили — тому мы все здесь свидетели. А о том, что верно рассудил и Шабарасвамин, свидетельствовал дождь цветов, ниспосланный богами. Значит, все трое — знатоки своих шастр.

Тогда Викрамадитья, объятый гордостью[180] и радостью воодушевленный, одарил трех знатоков шастр золотом, слонами, конями и одеждами, и стали они помощниками этого владыки людей, наделенного магическими силами[181]. А вылеченный брахман, получив золота для безбедной жизни, был отправлен домой.

На этом кончается рассказ о знатоках шастр.

18 РАССКАЗ О ЗНАТОКЕ ВЕД

Был некогда город по имени Аванти[183]. Там правил раджа по имени Прияшрингара[184]. Однажды с крыши своего дворца он увидел дочь богатого купца[185] по имени Малати[186], шедшую домой после купания в пруду. Узрев ее красоту, раджа был поражен стрелами Маданы и возжелал, чтобы эта ланеокая обернулась и посмотрела на него. Как говорится в стихах:

И вот раджа послал к дочери купца посредницу-сводню[187]. Сводня сказала: “О Малати! За твои добродетели ты обрела великое счастье: раджа, которого услаждают сотни красавиц, возжелал тебя. Приди к нему на краткий миг — раджи желания исполнив, насладись своей юностью и красотой и получи в награду золото, драгоценные камни и другие дары”. Малати сказала: “Сводня! Не говори мне больше такого! Я — честная женщина из непорочного рода. А честной женщине не подобает даже желать иного мужчину, кроме мужа. Ведь сказано:

Поэтому и для меня все мужчины, кроме моего мужа, словно бы отцы. А раджа — и подавно отец. Ведь сказано:

Сводня сказала: “О сладкоречивая! Твой муж — в далеких краях, а ты, в отцовском доме[188] вотще проводящая свою юность, пренебрегаешь возжелавшим тебя раджей! Что за причуда! Послушай:

Скажи, как тебе удается хранить верность мужу? Ведь известно:

Ты теперь словно лань, схваченная тигром разлуки с супругом. Что тебе остается делать? Сердце твое пронзили стрелы бога любви — кто еще защитит тебя? Поэтому ищи защиту у раджи!”

Малати сказала: “Довольно! Не говори мне больше таких слов! Потому что

Поэтому не соблазняй меня, указывая на других женщин. Мое сердце твердо, как дерево, и на твои слова не поддастся”.

Услышав от сводни все, что сказала Малати, раджа разгневался на нее и через своих придворных распустил о ней клевету. Узнав из молвы, что Малати якобы ходит на свидания к чужим мужчинам, все родственники от нее отреклись. Через некоторое время вернулся из странствий муж и также отрекся от нее; Малати увядала, словно цветок жасмина[189], чей аромат не был испытан пчелой.

Единственным прибежищем для нее, безвинной, осталась дхарма. И вот, подвергнув себя божьему суду[190] — в присутствии родственников она вынимала фасоль из кипящей воды, — Малати преодолела океан клеветы. Узнав, что она выдержала это испытание, раджа еще больше разгневался — и разбранил брахмана по имени Ведашарма, который пел священные гимны — саманы[191] во время божьего суда.

Раджа сказал: “О гимнопевец! Какая же сила в твоих гимнах, если даже эта шлюха, чье распутство засвидетельствовано моими придворными, восторжествовала на божьем суде?” Ведашарма сказал: “О раджа! Эта женщина — не распутница. Будь она распутницей — не выдержала бы божьего суда. Потому что

Раджа сказал: “Позор богу огня и позор тебе с твоими саманами, раз эта распутница, чья вина засвидетельствована, все же победила на божьем суде. Если уж она победила, то точно так же победит и любая гетера”. Сказав так, этот нечестивый раджа, не почитающий дхарму, распорядился испытать божьим судом некую гетеру, выдав ее за верную жену.

Ведашарма сказал: “Владыка! Если эта гетера собирается вынимать камушки из воды, то не пристало огню быть ее испытателем. Пусть ее испытают одни лишь гимны-саманы, которые я буду петь. Так мы испытаем и гимны, и меня, гимнопевца, и саму дхарму”.

И вот на следующее утро этот брахман принес медную чашу с водой, взял свой золотой перстень, пропел над ним должные гимны-саманы и, бросив его в воду, которую целовали лучи солнца, сказал: “О усладительница многих! Если ты — женщина целомудренная, то вынь из чаши мой золотой перстень!”

Но как только по приказу раджи эта гетера (у которой было назначено свидание с очередным мужчиной) протянула руку, чтобы взять перстень, из воды — благодаря пропетым мантрам — возник столб пламени величиною с человеческий рост. Гетера, которой пламя обожгло руку, обратилась в бегство. Придворные были поражены и восхвалили Ведашарму. А раджа, изменившись в лице от стыда и страшась наказания, упал к ногам брахмана. Брахман же, чистый сердцем и долго не держащий гнева, простил радже его вину.

Поистине:

На этом кончается рассказ о знатоке Вед.

19 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, ИСКУСНОМ В МИРСКИХ ДЕЛАХ

Правил в городе Кусумапуре[192] раджа по имени Нанда[193]. У него был министр из касты каястхов по имени Шакатара[194]. И вот однажды за какую-то провинность раджа отобрал у министра все имущество, а самого его вместе с женой, детьми и внуками заточил в тюрьму. Там им на всю семью давали в день лишь одну тарелку каши из плодов нимбы[195]. Увидев, в какое положение они попали, Шакатара сказал своим родным: “Жестокий раджа обрек нас, безвинных, на мучительную смерть. Съедая все вместе одну тарелку каши в день, мы долго не проживем. Поэтому пусть съедает всю кашу тот, кто будет способен отомстить”.

Родные министра сказали: “О благородный! Если останешься в живых ты, то ненависть к убийце твоей семьи поможет тебе отомстить злодею”. И вот, заручившись согласием близких, Шакатара стал один съедать приносимую им пищу и так сохранил свою жизнь. А вся семья его погибла.

Однажды раджа Нанда вышел из своей уборной, слегка улыбаясь. Служанка по имени Вичакшана[196], подносчица воды, увидев, что раджа улыбается, сама засмеялась. Увидев, что она смеется, раджа сказал: “Вичакшана, над чем ты смеешься?” Вичакшана сказала: “Над тем же, над чем смеялся мой повелитель”. Раджа сказал: “А над чем я смеялся?” Вичакшана сказала: “Этого я не знаю”. Раджа сказал: “О несчастная лгунья! Сначала ты сказала, что смеешься над тем же, над чем смеялся твой повелитель. А потом заявила, что не знаешь, в чем причина моего смеха. Как же ты посмела произнести эти два противоречащих друг другу утверждения?! Если желаешь себе добра, то немедленно скажи, почему я смеялся. Не скажешь — пеняй на себя”.

Напуганная царским гневом, служанка проговорила: “О владыка! Я не могу сказать этого сейчас, но через месяц скажу”.

Получив отсрочку, служанка подумала: “Эту задачу можно решить только с помощью мудрого советчика. К кому же мне обратиться за помощью?! Первым среди мудрых считается Шакатара, но сейчас этот достойный человек по воле судьбы пребывает в тюрьме. Что ж, пойду к нему в тюрьму и попрошу у него совета!”

Решив так, она пошла в тюрьму. Накормив сытной едой ослабшего от тюремных страданий Шакатару, она спросила у него, как ей следует ответить на вопрос раджи.

Шакатара сказал: “О Вичакшана! Чтобы разгадать причину смеха раджи, мне надо знать все обстоятельства этого происшествия. Опиши мне его самым подробным образом”. Вичакшана подробно рассказала ему, как все было. Шакатара сказал[197]: «Ты говоришь, что уборная раджи расположена у огромного фигового дерева и что раджа улыбнулся, взглянув на это дерево. Но предмет, который человек видит каждый день, не может служить причиной для смеха. В самой природе дерева также нет ничего такого, что могло бы вызвать смех. Человек смеется, когда видит привычное в непривычном свете или замечает какие-то несоответствия между предметами. Что же такого мог увидеть раджа на фиговом дереве? А, знаю! Когда он мочился, взгляд его могли привлечь семена фигового дерева, опавшие с веток. Потом он взглянул на огромное фиговое дерево и подумал: “Что за причудливый мир создан Творцом! Из такого маленького семени вырастет такое большое дерево!” От этой мысли он и улыбнулся».

Снова и снова размышлял Шакатара и решил, что именно такова была причина царской улыбки. Тогда Вичакшана пошла к радже и пересказала ему слова Шакатары.

Раджа сказал: “О Вичакшана! Скажи мне правду! Неужели Шакатара все еще жив?” Вичакшана сказала: “Конечно жив”. Раджа сказал: “Кто, кроме Шакатары, смог бы разрешить такую задачу?! Поразительна сила его ума!” И, восхищенный умом Шакатары, раджа вновь призвал его и назначил на почетный пост министра, поручив вместе с главным министром Ракшасой ведать делами царства.

Шакатара, достигнув столь высокого положения, подумал: “Этот раджа — плохой политик. Погубил всю мою семью, а теперь меня же назначает министром. Подрубил дерево под корень, а теперь льет воду на листья. И то сказать:

С другой стороны, разве я могу доверять этому злодею?! Ведь известно:

Что же мне теперь следует предпринять? Когда я думаю о прежней жестокости раджи и о его нынешней милости, разум мой одолевают сомнения. И все же я сохранил себе жизнь только для того, чтобы отомстить этому подлому злодею, сгубившему на моих глазах всю мою семью! Поистине:

Поэтому я непременно должен отомстить. Но совершить месть следует так, чтобы не навлечь на себя бесчестье, не ступить на стезю низких людей. Верно сказано:

Размышляя так, министр Шакатара однажды отправился верхом на лошади осматривать загородный сад. По дороге, недалеко от города, он увидел некоего брахмана, который вырывал из земли траву куша[198] и поливал ее корни пахтой.

Увидев его, Шакатара сказал: “О брахман! Кто ты и что ты тут делаешь?” Брахман сказал: “Я — брахман по имени Чанакья-шарма. Изучив все Веды и веданги, я собираюсь жениться — и вот шел по дороге, а трава куша поранила мне ногу. Эта рана может помешать моей свадьбе, и я в гневе поклялся, что уничтожу всю траву куша, растущую здесь. Знание врикша-аюрведы[199] помогло мне найти простейший способ осуществить мою клятву, ибо пахта губительна для травы куша”.

Шакатара сказал: “Тебе повезло, что ты изучил врикша-аюрведу! А то как бы ты смог выполнить свою клятву?!”

Чанакья сказал: “Если б я не знал этого способа, я бы прибегнул к помощи заклинаний. В них я тоже искушен. Совершил бы жертвенное возлияние и все равно сгубил бы эту траву!”

Шакатара подумал: “Как неистов в гневе этот брахман! И как изощрен он в средствах достижения своей цели! Если бы он стал врагом моего врага, то месть моя сама собою бы осуществилась”. И он помог брахману довершить искоренение травы куша, а затем привел его в свой дом.

Через некоторое время состоялась церемония поминовения покойного отца раджи Нанды, и Шакатара, договорившись с главным жрецом раджи, привел на нее Чанакью в качестве почетного гостя. Шакатара рассудил так: “Этот брахман Чанакья холост, лицом смугл, ногти и зубы у него темные, — конечно, он недостоин быть почетным гостем. Более того, поскольку привел его я, то министр Ракшаса, который ко мне враждебен, непременно оскорбит его”.

Так оно и случилось. Когда раджа Нанда уже готов был начать церемонию, а Чанакья сел среди почетных гостей, министр Ракшаса сказал: “О владыка! Этот брахман недостоин почета!” — и в подтверждение своих слов прочитал соответствующие предписания смрити. И еще он сказал: “Шакатара — шудра. Вмешиваясь в священный ведический ритуал, он наносит ущерб дхарме раджи[200]”. Услышав слова министра Ракшасы, раджа Нанда разгневался. Подстрекаемый своей злой судьбой, он не признал Чанакью почетным гостем и с позором изгнал его.

Чанакья, взбешенный таким оскорблением, поклялся погубить раджу Нанду, а Шакатара, совершив задуманное, ушел в Каши, чтобы расстаться там со своим телом[201].

Поистине:

На этом кончается рассказ о человеке, искусном в мирских делах.

20 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, ИСКУСНОМ И В ВЕДАХ, И В МИРСКИХ ДЕЛАХ

Так, например, был некогда в Кусумапуре раджа по имени Нанда. Во время церемонии поминовения его покойного отца он по вине министра разгневал брахмана Чанакья-шарму[202], приглашенного на церемонию в качестве почетного гостя. Поистине:

Разгневанный Чанакья поклялся:

Дав такую клятву, Чанакья увидел низкорожденного царских кровей по имени Чандрагупта[203] и сказал: “О низкорожденный! Если ты хочешь стать царем в этом царстве, следуй за мной!” Низкорожденный, возрадовавшись столь счастливой судьбе, последовал за ним. Чанакья же, придя вместе с низкорожденным в священную рощу[204], магическим жертвоприношением отправил девятерых Нандов[205] в обитель Ямы. Уничтожив Нандов силой заклятья, Чанакья затем подумал: “Одну свою клятву я исполнил. Теперь, возведя на престол Нанды низкорожденного Чандрагупту, исполню вторую. Но раджа немыслим без армии. Армия же немыслима без казны. А у меня никакой казны нет. Что же делать?”

Тогда, поразмыслив, он обратился к радже Парватакешваре[206] и сказал: “О раджа Парватакешвара! Этого принца Чандрагупту я хочу сделать раджей в Кусумапуре. Если ты поддержишь его своими силами, то получишь половину царства”. Парватакешвара, который знал, как Чанакья расправился с Нандой, и поэтому верил в успех его начинаний, со всем своим войском направился во владения Нанды и, достигнув Кусумапуру, посадил там на царство низкорожденного Чандрагупту.

Когда Чандрагупта стал раджей, некий человек по поручению министра Ракшасы прислал ему в подарок красавицу-танцовщицу. Она танцевала перед Чандрагуптой, и Чанакья, увидев, как мухи, испив ее пота, падают наземь, понял, что это — ядовитая дева[207]. Он подумал: “Министр Ракшаса прислал через третье лицо эту ядовитую деву, чтобы убить Чандрагупту. Так пусть она убьет Парватакешвару, который забрал половину царства”.

И с тем же самым человеком, который привел ее к Чандрагупте, Чанакья отправил ядовитую деву к Парватакешваре. Несчастный Парватакешвара умер в ее объятиях, и Чанакья, видя, что все царство беспрепятственно переходит к Чандрагупте, подумал: “Моя вторая клятва исполнена. Теперь, выманив Ракшасу из владений раджи Малаякету[208] и сделав его министром Чандрагупты, исполню и третью клятву. План мой таков. У Ракшасы есть близкий друг, Чанданадаса, который живет в этом городе. Именно у него оставил Ракшаса свою семью. Один из моих соглядатаев, одетый разносчиком назидательных картинок[209], принес из этого дома и дал мне перстень с именем Ракшасы. Прежде сам Ракшаса носил его на пальце. Теперь я сделаю так, чтобы письмо, написанное рукою Шакатадасы и запечатанное перстнем Ракшасы, попало в руки Бхагураяны, моего соученика и друга, который теперь служит у Малаякету. Самого же Шакатадасу я уже хитростью заставил скрыться, и он теперь на службе у Ракшасы. Бхадравату и другие доблестные воины, весьма надежные и искушенные в дипломатии, к тому же хорошо мною вознагражденные, изобразив ссору со мною, перебежали к Малаякету и теперь пользуются его доверием. Нет сомнений: мои люди воспользуются случаем и с помощью этого письма разрушат дружбу Ракшасы и Малаякету. Когда же будут обретены все эти средства, то и цель моя будет почти достигнута, поскольку

Кажется, Творец теперь ко мне благосклонен. В самом деле:

Однако труднопостижимы пути Создателя. Можно пересечь океан и потерпеть кораблекрушение у самого берега. Такого не предусмотришь. Поэтому я не должен терять бдительности”.

Так порешив, он отправил подложное письмо и сделал все остальное, что задумал, а когда истекло определенное время[210], позвал ученика по имени Шарнгарава и спросил: “Сын мой, что слышно о Малаякету, выступившем в поход против Чандрагупты?” Ученик сказал: “Пришедший оттуда Дживасиддхи[211] доложил, что Малаякету со всем своим войском уже совсем близко, но по случаю изгнания министра Ракшасы раджа задержался в пути на два-три дня”. Чанакья сказал: “Ах, как унижен Ракшаса! По какой же причине?” Ученик сказал: “Поступки раджи понять трудно. Иногда он действует безо всяких причин. Но в случае с изгнанием Ракшасы причина, как я слышал, такова. Было перехвачено письмо, написанное почерком Шакатадасы и запечатанное перстнем Ракшасы, которое один из приближенных Ракшасы нес во вражеское расположение”. Чанакья сказал: “Стало быть, за расположение к врагу его и наказали[212]. Такова неизбежная участь изменников. И где же теперь пребывает Ракшаса, столь унизительно изгнанный?” Ученик сказал: “Это неизвестно”.

Чанакья сказал: «Пусть Чанданадасу приведут на место казни и объявят ему так: “Когда Чандрагупта захватил Кусумапуру, Ракшаса, убегая из города, оставил в твоем доме своих домашних. Выдай их — а не выдашь, посадим на кол”».

Ученик сделал, что ему было приказано, а потом вновь пришел и, поклонившись, сказал: «О благородный! Чанданадаса, преданный другу, готов умереть, но не выдает домашних Ракшасы. Сам же Ракшаса, услышав об этом и стремясь спасти жизнь торговца Чанданадасы, пришел на место казни и говорит: “Пусть ачарья Чанакья делает со мной, что хочет, но пусть не убивает безвинного торговца Чанданадасу, который ради меня готов пренебречь своей жизнью”».

Выслушав это и слегка улыбнувшись, ачарья Чанакья сказал ученику: “Пойди и скажи Ракшасе, чтобы он согласился служить Шри Чандрагупте и взял в свои руки меч министра”[213]. Ученик сказал: “О благородный! Что еще остается делать бедному Ракшасе? Теперь, когда им владеет желание спасти Чанданадасу, он непременно согласится. Ибо трудно вырваться из пут, которыми опутывает человека стремнина деяний.

И вот, выслушав речь ученика, посланного Чанакьей, министр Ракшаса согласился взять в свои руки меч службы у Чандрагупты, хотя и не желал этого. Чанакья же оставил свои заботы о радже Чандрагупте. Так, благодаря искушенности в Ведах убив Нанду и благодаря изощренности в мирских делах сделав Чандрагупту раджей, а Ракшасу — его министром, Чанакья полностью исполнил свою клятву и, завязав распущенную прядь волос, с радостью отправился восвояси. Поистине:

На этом кончается рассказ о человеке, искусном и в Ведах, и в мирских делах.

21 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, ИСКУСНОМ В ЖИВОПИСИ

В прежние времена жили-были два друга, Шашидэва и Муладэва[219], искусные в “малых науках”. Гордые своими достоинствами и любопытствуя увидеть другие страны, они путешествовали по всей земле и вот однажды, в городе Кошала[220], увидели прекрасную юную принцессу по имени Каумуди[221], выходившую из святилища йогини[222].

Увидев ее, Муладэва был охвачен жаром любви. Увидев его в таком состоянии, Шашидэва подумал:

И вот мой друг Муладэва, который дорог мне, как моя собственная жизнь, настолько зачарован красотою принцессы, что находится на грани смерти. Я должен принять меры, чтобы спасти его”.

Решив так, он спросил у стоявшей неподалеку жены цветочника, жительницы этого города: “О цветочница! Кто эта девушка? И почему она ходит в святилище йогини?” Цветочница сказала: “Эта девушка — принцесса. Раджа, ее отец, очень хочет выдать ее замуж за того, кто был бы ее достоин, но она отвергает всех женихов. Поклоняется йогини, сама предана йоге, а мужчин презирает. В чем тут причина — я не знаю”. Шашидэва сказал: “О цветочница! Чтобы молодая женщина и не хотела мужчину — это очень странно. Ведь известно:

Сделай так, чтобы я, переодетый женщиной, был принят в услужение к этой принцессе”.

Вскоре, поселив Муладэву в доме цветочницы, Шашидэва, искушенный во всех искусствах, переоделся женщиной и под именем “Шашилекха” был принят в число ближайших наперсниц принцессы. Через некоторое время, когда между ними возникла сердечная дружба, он спросил ее: “О принцесса! Почему в твои молодые годы ты презираешь радости мира? Почему отвергаешь мужчин?” Принцесса сказала: “Подружка Шашилекха! Не спрашивай меня об этом!” “Шашилекха” сказала: “Как же мне, твоей ближайшей наперснице, не спрашивать тебя об этом?

Поэтому расскажи мне, в чем причина твоего поведения. Если причина эта устранима, мы ее устраним. Но не зная болезни, как подобрать лекарство? Если же горе твое неизлечимо, то я разделю его с тобой. Ведь сказано:

Поэтому, о живущая в родительском доме, расскажи мне, почему ты отвергаешь мужчин?”

Принцесса сказала: «Подружка Шашилекха! Ты — словно мое второе сердце, любящая и преданная наперсница. Разве я могу что-то скрывать от тебя? Послушай же, почему я отвергаю мужчин. В прошлом рождении однажды я бродила по лугу[223], среди изобилия молодых побегов травы. Мой супруг, пятнистый олень, который меня очень любил, был там же, неподалеку. И вот охотники, любители охоты на оленей, окружили тот луг сетью. Я была беременна, не могла бежать и сказала мужу: “Олень! Ты ведь высоко прыгаешь. Перепрыгни через сеть и беги отсюда, спасай свою жизнь. Не погибай из-за любви ко мне. Меня ты все равно теперь не спасешь”. Но он, злодей, хоть и мог бы бежать, не бежал. Связанный любовью ко мне, погиб — убили его охотники. Умирая, он смотрел на меня и читал такие стихи:

Вслед за ним, нетронутая стрелами охотников, умерла и я: мое сердце разорвалось от печали по мужу. Благодаря такой преданности супругу я на этот раз родилась принцессой, помнящей свое прежнее рождение. И вот теперь, в этом рождении, вспоминая достоинства моего супруга, но не в силах обрести его вновь, я не могу даже смотреть на других мужчин — что уж говорить о замужестве!»

“Шашилекха” сказала: “О принцесса! А знаешь ли ты, где он теперь, твой супруг?” Принцесса сказала: “Я помню лишь то, что было с нами в прошлом рождении. Но где он теперь, владыка моей жизни, я не знаю. Ведь в новом рождении он обрел другое тело — как же мне узнать его?” Сказав так, она заплакала: “Шашилекха” сказала: “О принцесса! Не предавайся отчаянию. Судьба найдет средство помочь тебе”.

Затем Шашидэва, как был, в женском наряде, пошел к Муладэве и все это ему рассказал. А потом вернулся к принцессе. Муладэва же, который был искусен в науке живописи, нарисовал картину: на одном краю полотна он изобразил историю четы оленей согласно услышанному рассказу, а на другом краю — принцессу и себя. Затем Муладэва пришел с этой картиной во дворец и показал ее принцессе. Принцесса, увидев картину и вспомнив свое прежнее рождение, расплакалась. Увидев ее плачущей, “Шашилекха” сказала: “О принцесса! Почему ты плачешь? Ах ты негодный разносчик картин! Ах ты злодей и плут! Что ты показал моей госпоже? Чем ты ее опечалил?” Принцесса сказала: “Подружка! Не говори с ним грубо, он не злодей и не плут. Знай: он и есть владыка моей души”. “Шашилекха” сказала: “А как ты его узнала?” Принцесса сказала: “Я узнала его по тому, что изображено на картине”. “Шашилекха” сказала: “Мало ли что плут может изобразить на картине!” Принцесса сказала: “Может, если знает. Но как плуту знать, что было со мною в прежнем рождении?” “Шашилекха” сказала: “Если ты где-нибудь рассказывала об этом, он мог и узнать”. Принцесса сказала: “Я рассказывала об этом только тебе”. “Шашилекха” сказала: “Рассказанное верному другу — это все равно что нерассказанное. Если, кроме меня, никто об этом не знает, то, значит, в самом деле он и есть твой супруг“.

И принцесса выбрала Муладэву себе в мужья. Затем обо всем рассказали радже, и он устроил свадьбу дочери и Муладэвы, отпраздновав эту свадьбу с пением, музыкой и танцами. Так благодаря науке живописи Муладэва осуществил свое сердечное желание.

Поистине:

На этом кончается рассказ о человеке, искусном в живописи.

22 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, ИСКУСНОМ В ПЕНИИ

Правил некогда в столичном городе Горакшапуре[224] раджа по имени Удаясинха. Он был изысканным и щедрым ценителем достоинств, и поэтому люди достойные прибегали к его покровительству. Однажды ко двору Удаясинхи из страны Тирабхукти[225] пришел певец по имени Каланидхи[226]. Он так пел во время царского богослужения, что все придворные восхвалили его, а раджа одарил его золотом. Услышав, как его хвалят, и увидев, как его одаривают, все местные певцы вознегодовали. Охваченные завистью, они бранили Каланидхи. А радже они заявили: “Владыка! Этот иноземный певец только по имени — Каланидхи, сокровищница искусств. Искусства пения он совсем не знает[227]. Зачем владыка награждает его? Ведь сказано:

Раджа сказал: “О певцы! Пение Каланидхи словно омыло мое сердце амритой. Поэтому я и наградил его. Зачем же вы говорите то, что противоречит очевидному, — будто он не обладает достоинствами?” Певцы сказали: “Пусть владыка в присутствии всех придворных сравнит и рассудит, чье пение лучше — его или наше”. Раджа сказал: “О Каланидхи! Ответь на их речи!”

Каланидхи сказал: “Владыка! Неуместно мне отвечать и не ко времени мне петь, потому что

Певцы сказали: “Владыка! Вот как велика его гордыня!” Раджа сказал: “Увы! Жители Тирабхукти по натуре своей гордецы”. Каланидхи сказал: “Владыка! Я не гордец — я говорю правду. Но, предположим, я спою и споют твои певцы — а кто нас рассудит?

Если сам Парамешвара явится сюда, чтобы рассудить нас, только тогда я буду участвовать в состязании”.

Певцы сказали: “Владыка! Бхагаван Парамешвара недоступен, а других судей Каланидхи не признает. Получается, что он отвергает любых судей, — значит, он проиграл”. Каланидхи сказал: “Ах так! Тогда сами назовите судью, и я буду петь перед ним!” Певцы сказали: “Если избрать судьею нашего соотечественника, то он будет сочтен пристрастным в нашу пользу. Известно, что в пении знают толк олени. Они животные и не будут ни к кому пристрастны. Давайте петь перед оленями”. Каланидхи сказал: “Олени хоть и животные, но неразборчивы в своей любви к музыке и пению — их увлечет любая песня. Если уж выбирать судьями животных, то пусть рассудят нас коровы”.

Раджа очень заинтересовался. Договорились так: коровы, мучимые жаждой, пойдут на водопой — и чье пение отвлечет их от питья, заставит повернуть вспять от водоема, тому певцу и будет воздана честь.

В этом испытании победителем стал Каланидхи, и раджа вознаградил его.

Стихи:

На этом кончается рассказ о человеке, искусном в пении.

23 РАССКАЗ ОБ ИСКУСНОМ АКТЕРЕ

Вот что говорит Бхарата[232]:

Сценические движения — двух родов. У Бхараты сказано:

Поистине:

Драма порождает наслаждение видимое и невидимое: видимое — это наслаждение зрителей, невидимое — наслаждение Шанкары. Так говорит Бхарата.

И еще:

Правил некогда в стране Гауда[237] раджа по имени Лакшманасена[238]. И были при его дворе министр по имени Умапатидхара[239] и актер по имени Гандхарва[240]. Однажды этот актер, совершив омовение и украсив лоб сандаловой точкой, пришел в царское собрание. Увидев его, министр шутливо сказал: «О Гандхарва! На твоем челе — точка. Так ты, выходит, “натам” среднего рода?» Гандхарва сказал: «Умапатидхара! Посмотри: у меня и на шее сандаловая точка. Поэтому я — “натах”, мужского рода»[241].

Услышав это, раджа улыбнулся. Министр же Умапатидхара разозлился и сказал: “Ах ты презренный актер, лицедей бродячий, низкий фигляр! Как ты смеешь мне дерзить?! По твоим словам получается, что я — не Умапатидхара, а просто — бык!”[242].

Актер ответил: «Ты сказал, что, подобно тому как знак “ка”, если сверху поставить точку, превращается в “кам”, так и я благодаря точке на лбу превратился в “натам”. Но слово “натам” в дурном смысле значит “глупец” и “евнух”. Вот я и возразил, что поскольку я украшен двумя точками, то есть висаргой, то, следовательно, как знак “ка” читается в этом случае “ках”, так и мое название следует читать “натах”. “Натах” же значит “Шива-всеведущий”»[243].

Умапатидхара сказал: «Если ты всеведущ, то изобрази нам Раму в сцене под названием “Тень” из драмы поэта Бхавабхути “Уттара-Рама-чарита”»[244]. Актер сказал: “Изображу!” Раджа, проявив большой интерес, повелел актеру сделать это.

И вот, когда устроили сцену, актер, войдя в роль Рамы, начал представление. Изображая, как Рама стремится дотронуться до Ситы, но не обретает прикосновения, он упал наземь без чувств и благодаря полному слиянию с Рамой, оставив тело, стал свободен[245].

Стихи:

На этом кончается рассказ об искусном актере.

24 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, ИСКУСНОМ В МАГИИ

Был некогда в Симваливане[246] брахман по имени Пакшадхара[247]. Искусный в науке магии, он, когда это было уместно, развлекал и дивил раджу. Однажды, по случаю какого-то праздника, этот раджа по имени Раджадэва пригласил в гости зятя[248]. Тот принял приглашение и по царской своей беспечности, едва исполнив утренние обряды, снедаемый голодом и не думая о том, когда готовят пищу, вскочил на коня в первую стражу дня и отправился угощаться в дом тестя.

Узнав об этом, Раджадэва обеспокоился: “Мой зять, высокочтимый раджа, едет ко мне на угощение, а у меня еда еще не готова. Что же мне делать?” Пакшадхара сказал: “О Раджадэва! Не бойся! Твоя честь не пострадает. Я выйду навстречу радже и по дороге покажу ему такие чудеса, что он доберется до твоего дома как раз тогда, когда уже будет готово угощение”.

Так и сделал Пакшадхара. Раджа-зять по дороге сначала засмотрелся на драку двух баранов. Затем он увидел поединок двух атлетов-борцов, а потом — цаплю, из клюва которой низвергалось дивным водопадом множество проглоченных ею рыбешек. И еще он увидел, как охотничьи псы преследовали оленя. Пока раджа дивился на эти зрелища, прошло столько времени, что в доме Раджадэвы успели приготовить угощение со всеми закусками и приправами. И приглашенный раджа незамедлительно насладился трапезой. Когда же он узнал, что драка двух баранов и все прочее, увиденное им, — магический обман, то пришел в изумление и почтил Пакшадхару, искусного в науке магии, драгоценными подарками.

Стихи:

На этом кончается рассказ о человеке, искусном в магии.

25 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, ЧЬЕ ИСКУССТВО БЫЛО ОЦЕНЕНО ПО ДОСТОИНСТВУ

Правил в городе Дхара[249] раджа по имени Бходжа-дэва[250]. Однажды некий поэт прочитал ему такое стихотворение:

Услышав это, раджа Бходжа, восхищенный его искусством, дал тому радже среди поэтов меру жемчуга, уравновесившую его на весах. Получив груду жемчуга, поэт достиг цели своих стремлений. А славу раджи Б ходжи, единственную в своем роде, воспевают по всему кругу земли.

Поистине:

Увы!

На этом кончается рассказ о человеке, чье искусство было оценено по достоинству.

И вот противоположные примеры.

26 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, ЧЬЕ ИСКУССТВО ПРОПАЛО ВТУНЕ

Был на южном берегу Ганги город по имени Рарха[258]. Там правил раджа по имени Нирапекша[259]. Однажды, обманутый словом “раджа”, туда пришел на свою беду некий прославленный поэт по имени Вагвиласа[260], раджа среди поэтов, искушенный в поэтическом искусстве. Он обратился к доверенному министру раджи и сказал ему: “О мудрый! Представь меня радже!” Министр сказал: “О Вагвиласа! Какой смысл представлять тебя радже? Ты — поэт, а он ничего не смыслит в поэзии. Я думаю, что ни тебе, ни ему встреча не доставит никакой радости.

Поэт сказал: «О раджа среди министров! Даже если этот раджа не обладает глубокой премудростью, моя поэзия несомненно доставит ему наслаждение, потому что

Более того:

С другой стороны:

И еще:

Министр сказал: “Именно поэтому я и говорю, что нет смысла видеться с нашим раджей”. Поэт сказал: “О раджа среди министров! Тот, кто, услышав мою поэзию, не восхитится ею, поистине удивительный человек, и уже из-за одного этого стоит с ним повидаться”.

И вот после больших усилий министра раджа Нирапекша в конце концов принял Вагвиласу, раджу среди поэтов. Поэт, увидев раджу, прочитал такие стихи:

Раджа сказал: “Эй, министры! Что это он лепечет на каком-то птичьем языке?” Министры сказали: “О владыка! Это великий поэт. Он воспевает твою славу и заслуживает того, чтобы ты оказал ему честь”. Раджа сказал: “За что оказывать ему честь? Разве от его стихов увеличится моя казна или усилится мое войско?” Министры сказали: “И казна, и войско — для большей славы, но славу распространяют слова поэтов. Верно сказано:

И еще:

Поэтому, о раджа, следует почтить этого раджу среди поэтов — одарить его золотом!”

Раджа сказал: “Я не нуждаюсь в славе, за которую надо платить золотом. Эй, стража! Гоните его в шею!”

Стража сделала, что ей приказали, а Вагвиласа, раджа среди поэтов, воскликнул:

С этими словами он покинул дворец раджи и в гневе отрекся от поэзии. Царские министры, выйдя вслед за ним из дворца и узнав, что этот раджа среди поэтов отрекся от Сарасвати, опечалились и сказали ему: “О раджа среди поэтов! Разве стоит чинить себе такое зло из-за причуд нашего неразумного владыки?

И еще:

Поэт сказал: “Я отрекся от поэзии, потому что этот раджа запятнал меня своим оскорблением”. Министры сказали: “Что тебе его оскорбление? Ведь известно:

И министры, одарив раджу среди поэтов золотом, с почетом проводили его. Но, отрекшись от поэзии, он погубил свое мастерство.

На этом кончается рассказ о человеке, чье искусство пропало втуне.

27 РАССКАЗ О НЕУЧЕ

Был некогда в Митхиле, в Тирабхукти, брахман по имени Равидхара. Невежественный, хоть и очень богатый, он своей неуклюжей речью у всех вызывал насмешки. Крайне опечаленный, он думал:

Но я уже стар и неспособен учиться. Верно сказано:

Поэтому надо дать образование сыну”.

Решив так, он за большие деньги устроил своего сына, которого звали Манадхара, на учебу к некоему пандиту. Другие ученики этого пандита, услышав грамматически неправильное имя “Манадхара”[265], прочитали такие стихи:

Уязвленный насмешками соучеников, Манадхара упорно учился и глубоко постиг науки. Тогда брахман, гордясь своим ученым сыном и желая заслужить уважение раджи, направился вместе с сыном в столицу. Там он пришел в царское собрание, и после подобающих приветствий раджа обратился к нему с вопросом. Раджа сказал: “Брахман, как дела?” Брахман сказал: “Джнянонастимэва”[266]. Услышав это и увидев улыбку на лице раджи, люди благородные опустили лица, а люди низкие громко расхохотались. Тогда Манадхара сказал: «Недостойные! Как вы смеете смеяться над моим отцом? Вы не поняли смысла его слов и сами себя опозорили. Мой отец в ответ на вопрос правильно сказал: “Джня но насти мэва” — это значит “Нет у меня знания, как нет и богатства”. Так мой отец, желая получить царское подаяние, но не владея искусством пространной речи, сказал[267] и об этом своем неумении, и о своей нищете».

Услышав это, восхищенный раджа богато наградил брахмана Манадхара-шарму и сказал: “Прекрасно, Манадхара! Прекрасно! Неправильное ты сделал правильным”. Так все убедились в учености Манадхары и в невежестве его отца. И кто-то сказал:

На этом кончается рассказ о неуче.

28 РАССКАЗ О НЕДОУЧКЕ

Правил некогда в столичном городе Горакшапуре[268] раджа по имени Удаясинха. Во время великого осеннего праздника Дурга-пуджи[269] он созвал многих брахманов, известных своей ученостью, для чтения “Шри-Дурга-махатмьи”[270]. Среди других раджа пригласил и брахмана по имени Куша-шарма, который был блистательно одет, украшен тилаком[271] и другими подобающими украшениями и держал себя как человек великих достижений. Обладая прекрасной наружностью, он умел, однако, правильно произносить лишь несколько слов, которые заучил, как попугай. Приняв приглашение раджи, он прочитал “Шри-Дурга-махатмью”, пропуская гласные, путая согласные и не соблюдая стихотворные размеры, а под конец даже строфу с просьбой о прощении прочитал неверно:

Услышав это, царский пурохита[272] по имени Шубханкара-шарма сказал: «О Куша-шарма! Что ж ты так неправильно читаешь стихи! Тут правильное чтение: “...простить благоволи!” Так-то!

Услышав это, все брахманы стали срамить Куша-шарму, а раджа убедился в том, что Куша-шарма — неправедный глупец, взявшийся за дело, которое не в силах был выполнить.

Поистине:

На этом кончается рассказ о недоучке.

29 РАССКАЗ ОБ ИСКУСНОМ ШУТНИКЕ

Был некогда столичный город по имени Канчи[273]. Там правил раджа по имени Супратапа[274]. Однажды четыре вора забрались в дом к некоему богатому человеку, а когда выносили награбленное добро, то были схвачены стражниками у самого пролома в стене[275] и, закованные в цепи, приведены к радже на суд. Раджа приказал палачам: “Эй, палачи! Этих четырех воров — вывести за пределы города и казнить, посадить на кол! Потому что:

И вот согласно приказу раджи палачи казнили трех воров. Четвертый же подумал:

Вор сказал: “О палачи! Трех воров вы уже казнили согласно царскому приказу. Меня же казните лишь после того, как раджа выслушает мои слова. Ведь я знаю великое искусство, и если я умру, то и оно погибнет вместе со мной. Пусть раджа казнит меня, но прежде пусть научится этому искусству, чтобы оно осталось в мире смертных”.

Палачи сказали: “Ах ты вор, низкий ты человек! У кола стоишь, а все жить хочешь?! Какое такое искусство ты знаешь? И чему может научиться у тебя, негодяя, раджа, владыка земли?”

Вор сказал: “О палачи! Что вы говорите?! Неужели вы хотите нанести урон радже? Если он узнает про мое великое искусство, то непременно пожелает научиться ему. А вы, поведавшие о нем, удостоитесь милости владыки”.

Тогда, под впечатлением речей вора и желая принести пользу владыке, палачи доложили радже обо всем этом. Раджа, с интересом выслушав их, призвал вора и стал его расспрашивать. Раджа сказал: “О вор! Какое искусство ты знаешь?” Вор сказал: “Владыка! Я знаю, как выращивать золото”. Раджа сказал: “Каким же способом?” Вор сказал: “Владыка! Надо сделать золотые семена величиной с горчичное зернышко и посеять их в землю. Через месяц вырастут стебли, похожие на стебли горчицы, а на них расцветут цветы, и цветы эти будут золотые. Из одного зернышка получается целый ворох цветов. Да увидит это владыка воочию”. Раджа сказал: “Вор, это правда?” Вор сказал: “Кто смеет говорить неправду перед владыкой? Если мои слова окажутся лживыми, то, как кончится месяц, настанет и мне конец. Ведь и тогда владыка волен милостиво наказать меня”. Раджа сказал: “Хорошо! Посей золото!”

Тогда вор, получив кусок золота, сделал из него семена величиной с горчичное зернышко и, расчистив для посева клочок земли — в укромном месте, на берегу водоема в царском саду, — сказал: “Владыка! И поле, и семена готовы, теперь благоволи назначить сеятеля”. Раджа сказал: “А почему ты сам не сеешь?” Вор сказал: “Если бы я сам мог сеять золото, то, зная это искусство, разве был бы я так беден и несчастен? Но в том-то и дело, что золото не может сеять вор. Сеять должен тот, кто никогда ничего не украл. Почему бы не посеять золото самому владыке?” Раджа сказал: “Я однажды украл деньги у отца, чтобы заплатить бродячим актерам”. Вор сказал: “Тогда пусть посеют министры”. Министры сказали: “Мы живем царской службой, как же мы можем не красть?” Вор сказал: “Тогда пусть посеет главный судья”. Главный судья сказал: “И я, когда был мальчиком, крал сладости у матери”.

Вор сказал: “Вы все — воры. А почему же собираются казнить одного меня?” Услышав эти слова вора, все придворные рассмеялись. А раджа, чей гнев сменился веселым настроением, улыбнувшись, сказал: “Вор! Не будем тебя казнить! Министры! Этот вор хоть и злоумен, но очень умен и большой весельчак. Поэтому пусть он остается при мне и время от времени смешит и забавляет меня”. Так вор стал приближенным раджи.

Стихи:

На этом кончается рассказ об искусном шутнике.

Впрочем,

И еще:

И вот раджа Паравара снова сказал: “Благословенный мудрец! Ты дал наставление о приметах, по которым узнается человек. Теперь же я хочу узнать, что есть плод человеческого существования”. Мудрец сказал: «О том, что есть плод человеческого существования я уже упомянул в той шлоке, в которой назвал приметы человека:

Это значит: кто является человеком, тому доступны цели человеческой жизни. Таких целей четыре. А именно:

Из этих четырех речь прежде всего пойдет о дхарме, потому что она наиболее почитаема. Сказано так:

Некоторые, впрочем, полагают, что дхарма — это обретение непредвиденных последствий верных деяний».

Раджа сказал: “Такое толкование дхармы вызывает у меня сомнение. Разъясни дхарму и от сомнения меня избавь”. Мудрец сказал: “А что за сомнение?” Раджа сказал: “С одной стороны, есть буддисты, чарваки[284] и сторонники многих иных ложных учений, с другой стороны, есть найяики[285], мимансаки[286] и наставники многих других признанных школ. Они придерживаются разных взглядов, оспаривают мнения друг друга и все умеют красноречиво защищать свои точки зрения. Так вот,

Мудрец сказал: “О раджа! Как можешь ты сомневаться в дхарме? В этом мире, в этом самопроявлении Творца, держись пути, что унаследовал тот род, в котором ты родился. В том и есть твоя дхарма. Поистине:

Сомнений нет: лишь явленная в Ведах дхарма — истинна и совершенна”.

Раджа сказал: “О мудрый! Но все-таки даже признанные наставники веруют во многом по-разному. Одни поклоняются Шиве, другие — Вишну, третьи — Брахме. Кого же из этих богов следует мне почитать? Вот в чем великое сомнение”.

Мудрец сказал:

Дхарма же — это поклонение Ему постами, обетами, молитвами, размышлениями и прочим. [Говоря кратко: добро другим — это благо, горе другим — это скверна][290].

Сначала пойдет рассказ о человеке истинно праведном”.

30 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ ИСТИННО ПРАВЕДНОМ

Был в Митхиле каястха по имени Бодхи[291]. Согласно обычаю своей касты, он служил радже, но при этом не причинял вреда живым существам, не присваивал чужого добра, не вожделел чужих жен — и жил лишь на то жалованье, что получал от раджи. Он совершал каждодневные обряды, приличествующие шудрам, приносил дары, соразмерные со своими доходами, в должном месте и в должное время оказывал почтение брахманам, преданно поклонялся Шиве — и так прошла его жизнь. Когда же приблизился час смерти, Бодхи услышал стихи из пуран:

Услышав это, он подумал: “За всю мою жизнь я не причинил никому вреда, не брал ничего, что люди не давали мне сами, никогда не желал чужих жен — значит, слова Ганги о трех признаках праведного ко мне как раз подходят. В самом деле:

Пойду и испытаю слова благословенной Ганги!”

Он отправился к Бхагиратхи[293] и, остановившись на расстоянии в полкроша[294] от ее берега, прочитал строфу, первую половину которой он взял из той, что услышал прежде, а вторую половину досочинил сам:

Волны обрадованной Ганги, сокрушая берега, киша черепахами, рыбами и прочими тварями, увлекая за собой упавшие с обоих берегов деревья и переваливаясь струями воды, светлыми, как жемчужные ожерелья, подкатили к каястхе и объяли его тело. По воле судьбы завершился срок его жизни, он покинул тело и вознесся на небо[295]. И по сей день славят достойные люди этого каястху, чья праведность столь чудесным образом была испытана и подтверждена милостью Бхагиратхи.

Стихи:

На этом кончается рассказ о человеке истинно праведном.

31 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ СТИХИЙНО ПРАВЕДНОМ

Был некогда в городе Рархе[297] брахман по имени Шрикантха[298]. Он овладел премудростью всех шастр, постиг науку разумного поведения и был искушен во всех искусствах[299]. Чтобы применить обретенные знания и снискать почет и славу, он, ища встреч с различными раджами, путешествовал из стран в страну. Путешествуя, он однажды — случилось это во время солнечного затмения — пришел к месту слияния Ганги и Ямуны[300] и увидел там корову, попавшую в пасть к крокодилу. Объятая страхом смерти, корова уже уходила под воду. Увидев это, брахман проникся состраданием и подумал:

И вот здесь и теперь все сошлось воедино. Поэтому я должен вызволить корову из пасти крокодила. Верно сказано:

Однако дело не терпит промедления. Что сделано не вовремя, то плодов не дает, но душу угрызеньем грызет”.

Подумав так, брахман прыгнул в воду, — веруя в дхарму[302] и почитая свою жизнь за травинку, он ударил крокодила лопатой по морде. Крокодил, разозленный ударом и алчущий мяса, выпустил из пасти полузаглоченную корову и сожрал брахмана. Корова же, вызволенная из пасти крокодила, обратилась в поспешное бегство и, обретя свободу, была счастлива. Поистине:

А на голову брахмана, ценою своей жизни спасшего жизнь коровы, пролился цветочный дождь[303]. Этот брахман стал жить на небе, и славу ему по сей день поют.

На этом кончается рассказ о человеке стихийно праведном.

32 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ РАСКАЯВШЕМСЯ

Есть на берегу Бхагиратхи город по имени Кампила[305]. Там некогда правил раджа по имени Хемангада[306]. После смерти раджи министры возвели на трон его сына, принца по имени Ратнангада[307]. Этот юноша, став раджей, возгордился унаследованными от отца богатством и властью и, в ослеплении молодости, стал предаваться бесчинствам. А ведь известно:

И еще:

С другой стороны:

В то же время:

И в непотребных женщинах, и во царях неправедных Какой порок не процветет, словно в слонах распущенных?

И вот этот раджа Ратнангада, отнимая богатство у богатых и совращая женщин из благородных семейств, в алчности своей дошел до того, что стал лишать жизни невинных людей и превратился в мучителя своих подданных. Все подданные решили: “Это не раджа, а супостат. Ибо сказано:

Если в ответ на его злодеяния мы взбунтуемся, то будем повинны в бунте против владыки, но если будем терпеть, то погибнем. Поэтому надо, чтобы святые мудрецы дали ему наставление в дхарме”.

Тогда министры призвали святых мудрецов. Мудрецы сказали:

В прежнем рождении ты совершил много праведных дел. Их плод — процветающее царство, которым ты теперь обладаешь. Поэтому и в нынешнем рождении отвергай скверну и твори праведные дела, обретай праведную заслугу!”[308]

Раджа сказал: “А что такое праведные дела и праведная заслуга?” Мудрецы сказали: “Владыка! Предотвращать злодеяния, такие, как воровство, совращение чужих жен, причинение страданий и подобные, с одной стороны, и быть милостивым, щедрым, защищать своих подданных, совершать жертвоприношения, соблюдать обеты, с другой стороны, — вот праведные дела, предписанные Ведами[309], а плод этих дел — праведная заслуга”.

Раджа сказал: “А в чем польза праведной заслуги?” Мудрецы сказали: “Ею достигаются три цели человеческой жизни!”[310]. Раджа сказал: “А что тому подтверждение и доказательство?” Мудрецы сказали: “Подтверждение — Веды, возвещенные Верховным Владыкой!”[311] Раджа сказал: “Никакого Верховного Владыки нет, и не мог он возвестить никаких Вед. Если бы он существовал, он был бы доступен для наблюдения и восприятия, его можно было бы увидеть. А раз он не дан нам в восприятии, значит, его и не существует[312]. И зачем вы, досточтимые мудрецы, морочите мне голову лживыми речами? Если опять заведете об этом разговор, я прикажу вас наказать”.

Напуганные мудрецы ушли прочь и сказали друг другу: “Этот раджа — настика[313], наставления праведных ему не впрок. Да и могут ли наставления принести пользу тому, кто уже избрал дурную дорогу?” И мудрецы отправились восвояси.

Тогда министры посовещались между собой и вместе с воинами решили так: “Этого недостойного владыку следует каким-либо способом отстранить от власти, а раджей пусть будет его младший брат”. Совместными усилиями так и сделали. Сказано ведь:

Когда царство перешло к брату, Ратнангада, опасаясь, что брат его убьет, бежал из города и укрылся в некой священной роще, где обитали святые отшельники. Брошенный всеми придворными, без единого слуги, он взял с собою лишь гетеру по имени Лавангика[314]. Вместе с этой гетерой он и поселился в священной роще. Он отбирал у подвижников собранные ими в лесу плоды и коренья — и тем питался. Тогда подвижники стали его пугать, говоря: “Твой брат придет и убьет тебя!”

В страхе за свою жизнь, без денег и без слуг, сопровождаемый одной лишь гетерой, Ратнангада нашел убежище в горной пещере. Там, не имея никакой иной пищи, он каждый день стрелял из лука лесных животных и, словно охотник, питался их мясом[315]. Так в тяжких лишениях они прожили довольно долгое время, и одежды их изодрались; между тем наступила зима. Чтобы защититься от холода, у них на двоих было одно одеяло. Спали они, тесно прижавшись друг к другу и укрывшись этим единственным одеялом. Но когда мужчина уходил на охоту, накинув на себя одеяло, женщина оставалась одна и ее пронизывал холод.

Однажды Лавангика, исстрадавшись, сказала: “Позор тебе, низкий ты человек! Сам царского рода, а по неразумению царство потерял и теперь погибаешь. Меня еще в этот лес завел — и тоже погубить хочешь? Убей меня — или оставь меня! Терпеть эти муки я больше не в силах. Ты-то, герой, как терпишь такую жизнь?

Ратнангада сказал: “Дорогая! Потерпи еще, потерпи! Человек избавляется от бед тогда, когда наступает для этого время. Поэтому не следует волноваться и печалиться. Сегодня ночью разожги огонь и защити себя от холода, а я возьму одеяло и пойду куда-нибудь, чтобы раздобыть еще одно. Я обещаю скоро вернуться и принести тебе второе одеяло”.

Сказав так, он взял одеяло и пошел в город. Там он сделал пролом в стене дома некоего брахмана и, оставив свое одеяло у самого пролома[317] (чтобы легче было двигаться), проник в этот дом с намерением взять чужое одеяло. Когда он стягивал одеяло со спящего брахмана, тот проснулся. Увидев, что он разбудил брахмана, вор бросился вон из дома. Брахман тут же закричал громким голосом: “Эй, горожане! Бейте вора!” И вор был так напуган, что убежал, бросив даже свое собственное одеяло.

Пробежав некоторое расстояние, он устал, остановился и, дрожа от холода, подумал: “Увы! Шел я за еще одним, чужим одеялом, а потерял и то одеяло, что имел. Кто же содеял такое? Ведь никакое дело невозможно без воли и старания некоего деятеля. По чьей же воле и чьим старанием пропало мое одеяло? Если бы по моей воле, то, напротив, я бы обрел еще одно, желанное, одеяло. А вышло совсем наоборот. Кто же это содеял? Значит, есть в мире некий Деятель по самой природе своей. Я думаю, это — Верховный Владыка[318]. Именно ему призывают поклоняться мудрые — теперь-то я познал смысл их слов. Увы мне! Пребывая в заблуждении, я вплоть до сегодняшнего дня не познал Творца вселенной. Поистине:

Что же мне теперь делать? Впрочем, сказано ведь:

И еще:

А ведь известно:

Посему с этого дня я посвящаю себя подвижничеству!”

Решив так, раджа, полный сострадания, вернулся к гетере, которая ждала его в лесу, и, приведя ее в город, расстался с нею, а сам подумал:

И этот раджа стал выдающимся подвижником.

Стихи:

На этом кончается рассказ о человеке раскаявшемся.

О примерах противоположных, например о лицемерах и прочих, здесь речи не будет. Поскольку в подобных случаях нет существенных признаков человека, то это ненастоящие люди — они относятся к той же категории, что и коварные злодеи. Невозможно дважды приводить противоположные примеры.

Итак, начинаются рассказы об артхе.

33 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ ЩЕДРОМ

В городе Пандупаттане[320] у владыки Гауда был министром некий кшатрий по имени Махараджадэва. Искренне преданный своему господину, он в знак уважения владыки получил в награду почетный зонт и титул “Наяка-хан”[321]. Позже его стали называть “Сатья-раджа”, т.е. “Царь истины”. Верно сказано:

И вот этот министр, от природы праведный, путями, не противоречащими дхарме, то есть следя за падением, сохранением и ростом цен, стяжал огромное богатство. Став богатым, он подумал: “Артха — одна из признанных и самодостаточных целей человеческой жизни. Но не следует предаваться гордыне и считать себя любимцем богини Шри. Ибо она вездесуща и переменчива. К накоплению больших богатств предназначены только те люди, преданность которых богине постоянно проверяется в испытаниях, — люди, обладающие деловыми способностями. И то сказать:

Но вместе с тем:

С другой стороны:

Ибо:

Сейчас я обладаю всем, и мне не приходится думать об увеличении моих богатств. Думать надо о том, как эти богатства использовать, что с ними делать.

Поэтому, став обладателем богатства, я буду теперь наслаждаться плодами этого обладания”.

Решив так, он мудро прожил свои молодые годы: наслаждался цветами, сандалом, женщинами, бетелем и другими радостями жизни, не противоречащими дхарме; стяжал славу благочестием и благотворительностью; обретал праведные заслуги, раздавая дары, равные весу человека[322], и воздавал честь золотом людям достойным, отличавшимся в искусствах.

Когда же прошла молодость и пришло безразличие к объектам чувств, он обрел еще больше праведных заслуг обетами, постами и тому подобным усмирением плоти. А когда пришла старость, гонительница всякой гордыни, он, видя, как в теле его постепенно убывают красота и сила, а в доме все прибывает богатство, подумал:

Если я отрешусь от всего, что имею, я тем самым выкажу отрешение от жажды бытия”. Решив так, Сатья-раджа, щедростью соперничая с Харишчандрой, раздал все свое имущество брахманам и, бесстрашно подражая Викрамадитье[324], у слияния Ганги и Сараю[325], приняв обет неядения, покинул тело. Чтимый богами, он ушел на небо.

Стихи:

На этом кончается рассказ о человеке щедром.

34 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ ГЛУПОМ

Жил в городе Айодхья[327] купец по имени Бхуривасу[328]. У него был сын по имени Прачуравасу[329]. После кончины отца сын, унаследовав отцовское состояние, спросил у старых друзей покойного: “О почтенные! Расскажите мне, каким способом мой отец скопил столь большое богатство”. Старики сказали: “Способ один — коммерция. Ведь известно:

Прачуравасу сказал: “А что такое коммерция?” Старики сказали: “О достойный! Твой отец, бывало, покупал товары в Гауде и продавал их в Гадджане[330], потом покупал в Гадджане и продавал в Гауде. Когда какой-либо товар был дешев, он покупал его, а продавал, когда цена на этот товар возрастала. Ведь известно:

Кроме того:

Поэтому и тебе следует продолжить отцовское дело, Лакшми покидает человека, даже если у него есть сто тысяч, но он не занимается делом”.

Однако сын купца подумал: “Мое состояние — десять миллионов. Если я возьму сто тысяч, накуплю разных товаров и продам их в других странах, то эти сто тысяч принесут мне миллион.

Что же мне беспокоиться об увеличении капитала! Ведь если пустить в дело один миллион из моих десяти, то он снова принесет те же десять. Поэтому я отложу пока один миллион, а остальные девять потрачу, чтобы насладиться юностью. Известно ведь:

Услышав об этом, его дружки и приятели обрадовались и сказали: “Прекрасно, купеческий сын! Отец твой был скряга: только и знал, что богатства копить. А ты теперь насладись ими!” От таких слов бедняга вовсе потерял голову и соглашался на любые траты. Известное дело:

И еще:

Так, не думая о будущем, этот юнец растратил все свое состояние на цветы, сандал, женщин и прочие удовольствия. Даже из отложенного миллиона он сначала взял девятьсот тысяч, а когда они кончились, растратил и последнюю сотню тысяч. Поистине:

И купеческий сын, когда все его богатство иссякло, остался без средств к существованию, впал в полное ничтожество.

Стихи:

На этом кончается рассказ о человеке глупом.

35 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ ЖАДНОМ

Был в Виджаяпуре[331] цветочных дел мастер по имени Критикушала[332]. Он искусно сплетал гирлянды и подбирал цветы для приношений богам. Служа своим искусством жителям Виджаяпуры, он получал от них большие деньги, но считал свои доходы скудными и в надежде на еще большее богатство стал служить радже. Умением сплетать гирлянды и в нужный момент принести нужные цветы Критикушала снискал благосклонность раджи и, служа ему, приобрел большое богатство. Но жажда еще большего не оставляла цветочных дел мастера. Все сильнее мучимый этой жаждой, он думал:

Решив так, он стал вкладывать свой капитал в такие дела, как ростовщичество, земледелие, торговля, скотоводство и тому подобное, одновременно продолжая усердно заниматься своим цветочным ремеслом. Не оставляя служения радже и не доверяя никому, кроме себя, он все делал сам и в конце концов запутался в своих делах. Когда он был занят торговлей, страдало земледелие. Когда он обращался к земледелию, не шли проценты за данный в долг капитал. Когда же он брался за проценты, приходило в упадок скотоводство. Так он постоянно хвастался за одно и забрасывал другое. Хотел поспевать везде, но не преуспевал ни в чем и все свои обязанности запустил. И разгневанный раджа отобрал у него все состояние. Поистине:

Цветочных дел мастер, лишившись богатства, впал в бедность, и его одолели пороки бедности. Сказано так:

Однако этот цветочных дел мастер даже в бедности сохранил признаки человека и ради прокормления своей семьи, собравшись с силами, вновь принялся за работу. Однажды ночью, когда он шел с цветами из одного города в другой, он увидел, как по пустырю меж двух прудов двигались друг за другом семь огромных сундуков. Увидев это, цветочных дел мастер подумал: “Как могут эти сундуки, лишенные сознания, выбираться из одного пруда и двигаться к другому? Чудо да и только! Скорее всего эти сундуки — вместилища божественных богатств, и они движутся силой божеств, хранителей этих богатств[333]. Поэтому мне следует почтить их”.

Он почтил их цветами и в течение некоторого времени делал то же самое каждую ночь. И однажды из первого сундука раздался голос, полный сострадания: “О бедняк! Из следующего сундука ты возьмешь золото!” Но следующие пять сундуков сказали то же самое. Седьмой же сундук — крышка его была откинута, так что было видно лежавшее в нем золото — сказал: “О цветочных дел мастер! Возьми себе золота! В дар от нас семерых ты можешь взять семь пригоршней — но не больше!”

Обрадованный цветочных дел мастер набрал семь пригоршней золота и положил их в свою корзину для цветов. После этого, движимый непомерной алчностью, он вновь запустил руки в сундук, чтобы взять восьмую пригоршню. Но крышка сундука вдруг захлопнулась, сундук двинулся с места — и обе руки цветочных дел мастера напрочь оторвались от плеч. Так, с оторванными руками, он встретил смерть[334].

Стихи:

На этом кончается рассказ о человеке жадном.

36 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ ПРОЗОРЛИВОМ

Был некогда город по имени Джаянти[335]. Там правил царь по имени Вирапаракрама[336]. Благодаря своей смелости он обладал крепкой властью и большими богатствами, в делах правления был искусен, имел много сыновей и преуспевал во всех своих начинаниях.

Однажды ночью, спокойно почивая в своих покоях, он услышал женский плач. Вслушавшись, он понял, что плачет женщина благородная, и отправился на ее поиски. Идя на звук плача, он вышел из города и вскоре увидел плачущую навзрыд женщину — юную, наделенную безупречной красотой, богато украшенную и одетую в великолепные одежды.

Раджа сказал: “О красавица! Почему ты рыдаешь? Какое у тебя горе?” Красавица сказала: “О раджа! Я — твоя Лакшми. Долго я была в твоих руках-лианах[337], о доблестный и мудрый. Теперь же я ухожу — оттого и рыдаю”. Раджа сказал: “Зачем же рыдать?” Лакшми сказала: “Затем, что я тебя люблю”. Раджа сказал: “Если любишь, зачем же тогда уходишь?” Лакшми сказала: “Разве ты не знаешь? Я, Лакшми, по природе своей переменчива и не могу оставаться подолгу на одном месте. Так сказано:

Раджа подумал: “Где же я оступился? Ведь Лакшми никогда не покинет человека, пока тот сам не сделает ложного шага. Но я не вижу за собой других прегрешений, кроме того, что у меня много сыновей. Так сказано:

Подумав так, раджа сказал: “О благословенная Камала! Если ты уходишь, кто может перечить твоему желанию? Иди, куда хочешь. Но я прошу у тебя один дар. Будь милостива, дай мне его”. Лакшми сказала: “Если это не помешает мне уйти, то говори, что ты хочешь — любой дар я дам тебе”. Раджа сказал: “Богиня! Пусть между моими сыновьями никогда не будет разлада!” Шри сказала: “Тогда зачем мне уходить от твоего семейства. Ибо:

Сказав так, Лакшми надолго осталась в его доме.

На этом кончается рассказ о человеке прозорливом.

Скупцы и прочие, даже если они богаты, не обладают признаками человека; поэтому о них шла речь прежде как о противоположных примерах.

И вот рассказы о каме.

Таких — пять видов:

Из них прежде всего рассказывается о человеке преданном.

37 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ ПРЕДАННОМ

В прежние времена был раджа по имени Шудрака[340]. У него была жена по имени Сукхаласа[341]. Оба они были молоды, и их взаимная привязанность постепенно превратилась в такую любовь, что он не думал о других женщинах, а она была свято предана мужу. Сказано так:

Бхарата[343], называя три типа женщин — “свою”, “чужую” и “общую”, говорит о “своей” так:

И вот эта царская чета, взаимной верностью счастливая, в искусстве любви искушенная, средь дворцовых террас и в садах, у прудов и в беседках, увитых лианами, предаваясь разнообразным любовным усладам, проводила время в блаженстве. Но однажды ночью, на исходе первой стражи, царицу, спавшую на драгоценном ложе, укусила ядовитая змея. Раджа, пораженный горем, сделал все, что только было возможно, растратил всю свою казну, чтобы нанять лекарей, знатоков науки о ядах, — и их мантрами и снадобьями жизнь царицы была спасена. Царица осталась в живых, но страшный яд погубил красоту ее тела.

Но раджа, по-прежнему любящий, помня прежнюю ее красоту и былые услады, упорно надеясь найти лекарство от ее болезни, не оставлял несчастную. Он и есть не ел, и спать не спал, и к бетелю не прикасался, и камфоры не трогал[345], и с министрами не совещался, и войску смотра не устраивал — охваченный горем, пребывал недвижим, словно нарисованный на картине.

Увидев раджу в таком состоянии, министры сказали: “Владыка! Царица — во власти судьбы. Что человек тут может поделать? И лучше не печалиться о том, чего нельзя изменить. Царство владыки простирается вплоть до океана, как же можно не заботиться о нем? Не пристало радже томиться из-за единственной женщины, которая к тому же все равно что мертва. Разве на своем веку владыка не встретит еще множество женщин, более красивых и более молодых? Разве не может он жениться еще множество раз? Поэтому довольно печалиться. Дни, как бы купленные за прошлые праведные заслуги[346], владыка не должен проводить без наслаждений”.

Раджа сказал: «О министры! Выслушайте меня! Моя праведная супруга[347], помощница в благочестии, сопричастная и моим заслугам, и моим прегрешениям, источник моего счастья в этом мире, дорога мне, как жизнь. Покуда она жива, пусть даже все равно что мертвая, я не волен в своей смерти, тем более — в своей жизни. Умру — она будет страдать. А что за любовь, если о другом забываешь? Что за сердечная близость, если не делишь и счастье, и горе? Что за супружество, если нет взаимной преданности? Могу ли я теперь заботиться о царстве? Могу ли желать другую женщину? Первый брак — это предначертание судьбы. Взять в жены еще одну женщину — значит потерять всякий стыд. Поэтому я твердо решил: ни на какой другой женщине не женюсь! И без моей жены мне не жить! Поистине:

Увидев, что без царицы для раджи будет одно прибежище — смерть, министры подумали: “Спасение раджи — в спасении царицы. Если не спасем раджу, останемся без владыки. Поэтому надо напрячь все силы, чтобы спасти царицу”. Решив так, министры созвали лекарей, знатоков науки о ядах, и вновь начали исцелять царицу. Под воздействием мантр и прочих средств царица вдруг стала плясать, как одержимая, а из ее тела появилась женщина-нагини[348] и сказала: «О раджа! Когда ты правил на этой земле, один низкий человек убил моего мужа-нага. Я, охваченная горем вдова, увидев того человека, хотела было ему отомстить, но потом подумала: “Мой муж был все равно что раджа, этот несчастный — ему неровня. Убить его — разве это месть? Поэтому я отомщу радже, заставив его страдать в разлуке с любимой”. И я укусила твою царицу».

Раджа сказал: “О нагини! В чем же моя вина?” Нагини сказала: “В том, что, когда ты правил на этой земле, мой безвинный муж был убит низким человеком”. Раджа сказал: “О нагини! Я же не знал об этом. Даже Яма прощает преступления, о которых человек не знает. Ты сама — верная и преданная жена. Поэтому прошу тебя, оставь мою милую!” Нагини сказала: “Я оставлю твою милую, если ты в обмен за ее жизнь отдашь свою”. Раджа сказал: “О радость! Вот моя жизнь!” — и с этими словами, горя воодушевлением[349], схватил нож, поднес его к горлу, чтобы отрезать себе голову[350], и, ликуя, воскликнул: “Я выкуплю жизнь любимой своей любовью! Ведь и любовь покупают ценою жизни!”

Нагини сказала: “Раджа! Не убивай, не убивай себя! Оставлю я твою любимую, ибо ты выказал любовь, истинно достойную человека.

Да будет у меня в другом рождении такая же любовь, как у вас! Во исполнение этого желания я должна умереть вслед за своим мужем”[351]. И, сказав так, она оставила царицу.

Болезнь, причиненная ядом, прошла, и царица, словно луна, освобожденная от пелены облаков, стала еще прекрасней, чем прежде. Раджа, преодолев океан беды, преисполнился радостным воодушевлением и вместе с царицей многие годы наслаждался царством.

Стихи:

На этом кончается рассказ о человеке преданном.

38 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ ВЕРНОМ

Правил в стране Гауда раджа по имени Лакшманасена[353]. У него была царица по имени Ратнапрабха[354], а кроме нее еще много других жен и наложниц. Среди них были женщины различных типов: женщины-лотосы, женщины-картины, женщины-лианы, женщины-слонихи и прочие[355], все благородного происхождения и наделенные высокими достоинствами. Раджа Лакшманасена любил их, был с ними щедр, приятен и любезен, а жены и наложницы, искусные в науке любви, — то властные, то страстные, то грустные, то гневные, то строптивые, то кроткие или разлукой измученные[356] — тонкими шутками, сладкими речами, изящными жестами, пылкими взглядами, жаркими объятиями, разнообразными любовными позами и нежными поцелуями возносили раджу на вершины блаженства. Но раджа, хоть и наслаждался этими юными женами и наложницами, всегда выказывал такую любовь и верность царице, что Ратнапрабха знала: лишь она — истинная возлюбленная Лакшманасены, а прочие женщины — не более чем прислужницы.

И вот однажды нарушился мир между раджей Лакшманасеной и владыкой Варанаси[357] — они объявили друг другу войну. Владыка Варанаси имел мощную конницу и собирался начать боевые действия в сухой сезон, но раджа Лакшманасена в начале сезона дождей быстро собрал все свои корабли, чтобы вверх по течению Ганги двинуться на Варанаси и опередить противника. Ибо сказано:

Увидев, что раджа Лакшманасена собирается отплыть со своими кораблями, царица Ратнапрабха сказала ему: “О владыка! Ты — царь, и у тебя много возлюбленных, ты всюду будешь счастлив. А я — женщина, твоя жена, и ты — мое единственное прибежище. Если ты будешь на чужбине, как я проведу без тебя праздник Лакшми[358], богини счастья? Поэтому возьми меня с собой в поход!” Раджа сказал: “О возлюбленная! Ты — единственная моя супруга, хозяйка моего дома. Все прочие женщины — лишь для мимолетных удовольствий, как цветы или бетель. Если я возьму тебя с собой, то что же будет с домом и с царством? Ты для меня и для моего царства — словно вторая Лакшми. Поэтому оставайся здесь под защитой моих министров. А я непременно вернусь к празднику Лакшми, и мы проведем его вместе”. Царица сказала: “О владыка! Если ты не сдержишь своего слова, я сожгу себя на погребальном костре”. Раджа сказал: “Я слово свое сдержу!”

Четыре рода войск[359] были погружены на корабли, и флотилия раджи двинулась вверх по реке. Боевые знамена целовали ланиты луны, мощные весла сотрясали обитель Варуны[360], грохот литавр[361] наполнял страхом три мира: небесный, земной и подземный. Достигнув Варанаси, раджа Лакшманасена осадил с четырех сторон крепость тамошнего владыки и весь сезон дождей провел в ратных трудах. Упоенный стремлением к победе, он забыл о слове, данном царице.

Вечером, накануне праздника Лакшми, раджа увидел, как жители Варанаси и оборонявшие крепость солдаты, совершив положенные обряды в честь богини Лакшми, начали зажигать повсюду факелы и светильники. Раджа спросил у своих приближенных: “Неужели уже наступает праздник Лакшми? Если так, то, значит, я нарушил свое обещание и царица Ратнапрабха погибнет на погребальном костре. Что же мне делать? Ведь известно:

Не сдержать слово — плохо, еще хуже — не сдержать слово и тем обречь на смерь жену. Надо посоветоваться с министрами”.

Раджа сказал: “О министры! Послушайте, что случилось. Как же мне теперь быть?” Министры сказали: “О владыка! Не нужно печалиться! Разве есть что-либо непосильное для царской власти? Если щедро заплатить гребцам, корабль этой же ночью будет в Лакшманавати[362] и слово владыки не будет нарушено. А мы останемся здесь и продолжим осаду вражеской крепости”.

Так и сделали: посадили на корабль тысячу молодых гребцов, сила которых была удвоена щедрой наградой, и в четвертую стражу той же ночи[363] раджа достиг Лакшманавати, предотвратив гибель своей любимой царицы, уже готовой взойти на погребальный костер. Царица, увидев раджу Лакшманасену, поняла: любовь выдержала испытание, надежда оправдалась — и это было торжество их супружеского счастья.

Стихи:

На этом кончается рассказ о человеке верном.

39 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ ОПЫТНОМ

Бхарата говорит об этом так[364]:

И еще:

Столицей Бходжа-дэвы был город под названием Дхара. Там жили две гетеры. Одну звали Кетаки[365], другую — Джатаки[366]. Одной давали за ночь наслаждений сто тысяч мер серебра, а другой — пять мер. Однажды, когда между ними по какой-то причине возникла ссора, Кетаки сказала: “Ах ты низкая женщина! Получаешь свои пять мер — и довольна. А еще хочешь сравниться со мною!” Джатаки сказала: “Ах ты нечестивая! Ведь мы с тобою — словно сестры-близнецы: одного возраста и одних достоинств. Почему же это ты — благородная, а я — низкая? А дают нам сто тысяч мер серебра или пять мер — это зависит от наших возлюбленных. Разве дело во мне? Ну-ка скажи, какая между нами разница в красоте и молодости, в танцах и пении, в искусствах любви? Чем я хуже тебя?”

Чтобы разрешить этот спор, они пошли в царское собрание и с поклоном обратились к радже. Кетаки сказала: “Владыка! Разве может вот эта, которой цена — пять мер серебра, сравниться со мною?” Джатаки сказала: “Владыка! Рассуди, чем я хуже ее? Не так молода? Не так красива? А то, что мне платят всего пять мер серебра, — так в этом виноваты возлюбленные и раджа”. Раджа сказал: “А в чем же вина раджи?” Джатаки сказала: “Почему на земле, которой он правит, равные достоинства приносят неравные плоды?”

Раджа, сравнив достоинства[367], красоту, изысканность и молодость двух женщин, подумал: “Удивительно! Достоинствами они во всем равны друг другу, и возраста они одного — отчего же столь неравны плоды? Мне не под силу найти решение. Раджа Викрамадитья слывет опытным знатоком любви. Пусть обе они пойдут к нему, он разрешит их спор”. И раджа Бходжа-дэва послал этих двух женщин к радже Викрамадитье в сопровождении верных и непорочных слуг.

Раджа Викрамадитья, сравнив[368] в “храме любви”[369] достоинства, красоту и молодость двух гетер, сказал: “Очевидно, Кетаки выказывает разборчивость и труднодоступность, поэтому и получает сто тысяч мер серебра. А Джатаки по своей чрезмерной жадности готова достаться мужчине и за пять мер — так кто же ей даст сто тысяч или даже тысячу? Ведь сказано:

Джатаки сказала: “Владыка! Я не столь невежественна, я знаю тайные уловки любви. Поистине:

Раджа сказал: “Тогда, наверное, дело в том, что имена твоих возлюбленных становятся известны в городе”. Джатаки сказала: “Владыка! Хватит с меня того, что из-за своих дурных поступков в прошлых рождениях я теперь родилась гетерой, прибежищем для мучеников Смары, сожительницей многих мужчин. Мужчины приходят ко мне, истерзанные стрелами Кама-дэвы, отчаянно отбросив стыд. Как можно разглашать их имена? Это было бы низостью с моей стороны”.

Раджа сказал: “Хорошо, я понял разницу между вами. Возвращайтесь по домам. Я напишу радже Бходжа-дэве о своем решении”. И, так же как они пришли к нему, он отправил двух гетер обратно в город Дхару. А сам подумал: “Увы! Трудно усмотреть разницу между ними. Трудно понять, почему, хоть равны они достоинствами, красотой и молодостью, вознаграждения их столь различны. Впрочем:

Значит, мне надо самому испытать их”.

И, сев на плечи веталам по имени Агни и Кокила[370], Викрамадитья отправился в город Бходжа-дэвы. Там он сначала сравнил домашние обиходы двух гетер[371]. Одна ходила по дому в шелковых одеждах, другая — в хлопковых. Одна была украшена драгоценными камнями, другая — лишь золотом. У одной была золотая посуда, у другой — глиняная. Но в остальном все у них было одинаково. Увидев это, раджа подумал: “Различия, зависящие от доходов, не говорят ни о достоинствах, ни о недостатках самого человека. А подмеченные мною различия зависят именно от доходов. Поэтому я должен установить личные достоинства самих гетер”.

Решив так, он принял облик[372] искателя наслаждений[373] и, дав сто тысяч мер серебра, пришел в дом Кетаки. Они наслаждались объятиями, и Викрамадитья, чувствуя ее взаимность, проникся любовью к гетере и прочитал про себя такие стихи:

После этого Викрамадитья, изощренный во всех искусствах, притворился, что у него вдруг разболелась голова, и, застонав, упал на пол. Кетаки, увидев его в таком состоянии, взволнованно проговорила: “О горожанин[374], что с тобою?” Но Викрамадитья не приходил в себя. От состарадания на глаза Кетаки навернулись слезы, лицо осунулось, и сама она в миг поникла. Лежавший на полу, якобы без сознания, Викрамадитья, краем глаза наблюдая за ней, подумал: “Поразительно!

Затем, как бы придя в сознание, Викрамадитья сказал: “О горе! Не довелось мне, герою, умереть на поле битвы или у святых мест. Умираю в доме гетеры!” Кетаки сказала: “О возлюбленный! Нет ли лекарства от твоего недуга?” Викрамадитья сказал: “Дорогая! Лекарство есть, но тебе оно не по средствам!” Кетаки сказала: “Какое лекарство?” Викрамадитья сказал: “У меня уже бывала прежде эта страшная, смертельная боль в голове, и врачи снимали ее потогонным прогреванием из слоновьих жемчужин”[375]. Кетаки сказала: “У меня есть слоновьи жемчужины”. Раджа сказал: “Но разве ты станешь губить на огне свои драгоценности ради спасения меня, чужестранца?” Кетаки сказала: “Ах, дорогой! Не говори так! Хоть и на миг, но я — твоя возлюбленная. Ради любви — и жизнь отдают. Так что значит богатство, если речь идет о спасении любимого!”

Она принесла зерна слоновьего жемчуга и нагрела их, словно плоды ююбы. Пропотев от пригоршни теплых жемчужин, Викрамадитья исцелился. А Кетаки, уже беспечальная и снова, как прежде, готовая к наслаждениям, почтила его бетелем и камфорой.

Раджа подумал:

На заре, увидев, что восточный край неба стал красным, Викрамадитья ушел, удовлетворенный любовью. И, проведя где-то день, в тот же вечер, дав пять мер серебра, пришел в дом Джатаки. Испытав ее объятия и увидев, что она бесчувственна, как бревно, и отдается ласкам без любви, раджа сдернул с ее шеи жемчужное ожерелье. Нить порвалась, и жемчужины рассыпались по постели. Увидев это, Джатаки забыла о любовных забавах и, отвернувшись от любовника, стала сосредоточенно собирать и считать жемчужины. Собрав все и нанизав их снова на нитку, она хотела было вновь предаваться наслаждению, но раджа уже ушел. Уходя, он подумал:

Джатаки — всего лишь своекорыстная гетера, а Кетаки — благородная женщина”.

Решив так, раджа Викрамадитья вернулся в свое царство, написал обо всем Бходжа-дэве и послал Кетаки тысячу мер слоновьего жемчуга.

А ныне

На этом кончается рассказ о человеке опытном.

40 РАССКАЗ О РАСПУТНОМ ПЛУТЕ

Был некогда город по имени Паталипутра[378]. Там жил раджпут по имени Кхадгасарвасва[379]. Однажды он шел со своей молодой женой из дома ее родителей в собственный дом, и по пути, на пустынной дороге, их увидел плут Шашидэва. Этот распутник возжелал жену раджпута. Вернувшись домой, он сказал своему закадычному другу Муладэве: “Друг Муладэва! Сегодня я увидел жену раджпута, шедшую за своим мужем: усталая от долгого пути, она ступала, словно охмелевший слон[380], и лицо ее в капельках пота было подобно полной луне, украшенной жемчугами. Поистине:

С того мгновения, как я ее увидел, мое сердце жаждет встречи с нею. Ты изощрен во всех искусствах — скажи, есть ли способ устроить такую встречу. Если нет, то я, истерзанный стрелами Кандарпы, расстанусь с жизнью, и ты увидишь погибель друга”.

Так говорят:

Муладэва сказал: “Друг! Не горюй! Мы найдем способ устроить вам встречу. Скажи, знаешь ли ты, по какой дороге направятся раджпут и его жена?” Шашидэва сказал: “Знаю, я спросил их об этом”. Муладэва сказал: “Тогда ты поистине прозорлив. А теперь поспеши. Пройди вперед по той же дороге, в каком-нибудь безлюдном месте раскинь палатку, нарядись женщиной и сиди в той палатке. А я тоже пойду с тобой”.

Шашидэва так и сделал, а Муладэва стал неподалеку в тени баньяна, опустив лицо в притворной скорби. Через некоторое время к тому месту приблизился раджпут со своей женой: он шел медленно, чтобы не слишком утомить и так уже уставшую жену. Они присели отдохнуть в тени баньяна, и раджпут, увидев опечаленного Муладэву, обратился к нему с вопросом.

Раджпут сказал: “О почтенный! Почему у тебя такой печальный вид?” Муладэва сказал: “О раджпут! Неловко рассказывать о моей беде столь уважаемому человеку. Но, с другой стороны, если не расскажу, то как выпутаюсь из беды? Ведь именно благородные люди помогают тем, кто попал в беду. Поистине, только благородный человек может помочь другому”. Раджпут сказал: “Какая помощь тебе нужна?” Муладэва сказал: “Видишь вон ту палатку?” Раджпут сказал: “Вижу — а что в ней?”

Муладэва, изобразив на лице смущение, проговорил: “О лучший из сострадательных! Выслушай, что со мной произошло. Моей беременной жене подходило время рожать, а дома — ни одной родственницы. Я подумал: роды — это такое дело, в котором нужна помощь женщины, и решил отвести жену в ее отчий дом: пусть рожает там, под присмотром родной матери. И пошли мы с ней к дому ее родителей. Но злая судьба распорядилась так, что по дороге у жены начались родовые схватки, — и вот она там, в палатке...” — с этими словами, рыдая, он упал на землю.

Увидев его в таком состоянии, раджпут проникся состраданием и сказал: “О почтенный! Не бойся! Моя жена пойдет к твоей и поможет. Женщины — они знают, как надо принимать роды”. Муладэва сказал: “Пусть будет так!”

Следуя приказу мужа, жена раджпута вошла в палатку. Притаившийся там плут заключил женщину в крепкие объятия — и она была уже готова к наслаждению. Ибо сказано:

И еще:

А Муладэва стал рассказывать раджпуту забавные истории и читать ему стихи, исполненные “шрингара-раса”, например:

Внимая стихам, раджпут не слышал звона браслетов, доносившегося из палатки. А у Шашидэвы эти стихи удвоили силу страсти. Когда он полностью утолил свое желание и оставил жену раджпута, словно отслужившую свое гирлянду цветов, она, поправив волосы и одевшись, вышла из палатки и подумала: “Ну и хитры же эти два плута!” При этом она улыбнулась. Тогда ее муж-раджпут обратился к ней с вопросом. Раджпут сказал: “Дорогая, скажи, кто родился — мальчик или девочка?” Жена раджпута, смущенно улыбаясь, опустила лицо. Муладэва сказал: “О раджпут! Надо ли спрашивать? По ее смущенной улыбке видно, что родился мальчик”[382].

Поистине:

Затем все они разошлись восвояси.

Стихи:

На этом кончается рассказ о распутном плуте.

41 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ БЕЗРАССУДНОМ

Есть на берегу Бхагиратхи город под названием Каньякубджа[383]. Там некогда правил раджа по имени Джаячандра[384], владыка Варанаси. Распространив свою власть на все стороны света и собирая дань вплоть до берегов океана[385], он, нежно любя свою царицу Шубхадэви[386] и покорствуя ее любви, предаваясь любовным усладам, вкушал наслаждение царством.

Так сказано:

Однажды владыка яванов по имени Сахавадина[387], придя от Йогинипуры с четырьмя родами войск, напал на Джаячандру. Снова и снова вступали две армии в жестокую битву, пуская в пляс обезглавленные трупы, а также бхутов и ветал. Снова и снова владыка яванов терпел поражение и обращался в бегство. Джаячандра возгордился своими победами, а владыка яванов, униженный поражениями, затаил к нему страшную ненависть.

И вот владыка яванов подумал: “Этого раджу Джаячандру в битвах силой не одолеть. Значит, надо придумать что-то другое. Ведь сказано:

Прежде всего я должен добыть сведения о силе противника, потому что

Следует узнать, кто обладает властью и влиянием в царстве Джаячандры. Потому что бессмысленно иметь дело с теми, у кого нет влияния”.

Так поразмыслив, владыка яванов послал в царство Джаячандры соглядатая, и тот возвратился с донесением. Соглядатай сказал: “О владыка яванов! В настоящее время у раджи Джаячандры — могучая армия, богатая казна, острый ум, преданные министры и подданные”. Владыка яванов сказал: “Кто обладает наибольшим влиянием в царстве?” Соглядатай сказал:”Главный министр Видьядхара[388] и царица Шубхадэви”. Владыка яванов сказал: “Прислушивается ли раджа к словам царицы?” Соглядатай сказал: “Прислушивается! Он делает все, как она скажет, и никогда не поступает наперекор”. Владыка яванов сказал: “Раз он во власти своей жены, то, значит, он уже в моих руках. Куда ему, насчастному, деться? Надо лишь подчинить моей воле эту женщину, а сделать это совсем нетрудно. Ведь известно:

Известно также:

И еще:

Правда, есть еще министр Видьядхара, который также обладает властью и влиянием. Это, пожалуй, усложняет дело. Но все-таки попробую. Не следует отказываться от усилий, даже если знаешь, что цель недостижима. Лишь бы Создатель не оставил меня и был ко мне милостив! Поистине:

После этого он призвал брахмана (ибо брахманы всюду имеют доступ) по имени Чатурбхуджа[389], знатока четырех Вед, искусного во всех языках, и приказал ему: “Чатурбхуджа! Возьми десять лакхов[390] и пойди в город Каньякубджу. Там с помощью этих денег и собственной хитрости подчини мрей воле царицу Шубхадэви. Сделаешь это — я тебя щедро вознагражу”. Чатурбхуджа сказал: “Как прикажет владыка, так я и сделаю. Величье и доблесть владыки — залог успеха. Но как доставить туда такую огромную сумму денег?” Владыка яванов сказал: “Десять купцов, взяв товаров на один лакх каждый, отправятся в Каньякубджу. Они останутся там якобы по своим торговым делам и будут следовать твоим указаниям. А ты прикинься нищенствующим брахманом, проникни во дворец раджи — и выполни мой приказ”.

Вскоре, завершив все необходимые приготовления, брахман направился в город Каньякубджу и представился там радже Джаячандре. Благодаря многообразным познаниям он стал своим человеком при дворе: чтецом Вед во время царских богослужений. Через некоторый срок он был представлен и царице. Прельщенная его учтивыми речами, она расспрашивала его о разных предметах. И он каждый день беседовал с нею.

Когда, спустя какое-то время, брахман вполне заручился доверием царицы, то, улучив момент, он однажды сказал ей: “Владычица! На всей земле лишь ты одна благословенна: тебя восхваляет владыка яванов Сахавадина!” Царица сказала: “Ах! Откуда владыка яванов знает обо мне?” Брахман сказал: “Владычица! Он знает и о тебе, и о твоей изысканности. Я мог бы и еще кое-что добавить, но боюсь”. Царица сказала: “Не бойся! Скажи, в чем дело”. Убедившись, что она действительно хочет выслушать его слова, брахман сказал: «Владычица! Однажды владыка яванов приобрел великолепный перстень, украшенный драгоценными камнями. И, приобретя его, зарыдал: “Увы! Создатель дал мне этот перстень, но не дал возлюбленной, достойной подобного украшения. Такая возлюбленная дана Джаячандре. О, велики же должны быть его добродетели!” Если владычица не прогневается, я подарю ей этот перстень».

Царица сказала: “А какова цель этого подарка?” Брахман сказал: “Цель лишь в том, чтобы достойное соединилось с достойным. Ибо этот перстень достоин только пальца владычицы”. Сказав так, он вручил ей перстень. Увидев, сколь обрадовалась перстню царица, обычно сдержанная в своих чувствах, брахман подумал: “Ага! Я добился своего! Мои усилия приносят плоды!”

После этого он снова и снова делал ей подарки, и, когда ее благосклонность к нему еще более возросла, брахман обратился к царице с такими словами: “Владычица! Ты — главная жена раджи, ты — его любовь. Однако ни с твоим отцом, ни с твоими братьями никто в царстве не считается. Видьядхара единолично обладает всей полнотой власти и распоряжается царской казной. Что толку в твоем высоком положении?” Царица сказала: “А что же мне делать?” Брахман сказал: “Раджа — в твоей власти, значит, ты можешь сделать все, что угодно. Вот послушай, что тебе следует предпринять. Назначь повсюду сборщиками налогов верных тебе людей, родственников отца, и обещай радже удвоить сумму налоговых сборов. Получив из трех-четырех мест удвоенные сборы, раджа поверит тебе. А деньги на это дам я. По милости владыки яванов за деньгами дело не станет. В результате раджа, радуясь увеличению доходов, будет думать, что Видьядхара его обкрадывал, отстранит министра от власти и во всем царстве власть будет принадлежать только тебе. Ведь все раджи очень любят богатства и министров ценят постольку, поскольку те увеличивают казну. Когда же царство будет у тебя в руках, ты легко сможешь делать все, что сочтешь нужным”.

Царица сделала все, как советовал брахман; все получилось в точности так, как он предсказал, и она стала полностью на него полагаться. Царские шурины и другие приспешники царицы начали заправлять в государстве. Министр Видьядхара совсем потерял доверие раджи. А сама царица под влиянием брахмана прониклась любовью к владыке яванов.

Узнав от гонца, присланного брахманом, о таком положении дел, владыка яванов со всем своим войском подступил к границам царства Джаячандры. Посеяно было семя большой беды. Видьядхара, хоть и знал об этом, радже не докладывал: если бы и доложил, раджа бы ему не поверил.

Владыка же яванов, чтобы испытать деяния брахмана Чатурбхуджи, послал в Каньякубджу верного своего приближенного, явана по имени Алапа-сенавара[391]. Тот вырядился нищим и выступал на городском базаре с дрессированным бараном. Министр Видьядхара, возвращаясь из царского дворца, увидел этого человека и подумал: “Этот явана с широким лбом, красными уголками глаз, большими руками и другими признаками выдающегося человека[392] — никакой не нищий. Надо пригласить его к себе домой — будто бы хочу посмотреть на фокусы его барана — и установить, кто он такой на самом деле”.

Так он и сделал и наедине учинил нищему допрос. Видьядхара сказал: “О явана, кто ты?”. Явана сказал: “Я — нищий”. Видьядхара сказал: “Не говори так! Поведай мне правду и не бойся. Когда встречаются благородные люди, им нечего страшиться друг друга. К тому же нет смысла говорить мне неправду. Я знаю: ты — Алапа-сенавара”. Явана сказал: “Откуда ты меня знаешь?” Министр Видьядхара показал ему разрисованный холст: “О явана, посмотри! Здесь изображены все министры и советники твоего владыки. Вот, взгляни и на себя самого”.

Увидев это и не зная, что ответить, явана в удивлении воскликнул: “О раджа среди министров! Хвала тебе! Ты поистине прозорлив! И тем не менее твой господин раджа Джаячандра губит свое царство”. Видьядхара сказал: “Он меня не слушает”. Явана сказал: “Значит, он глуп”. Видьядхара сказал: “Нет, он обладает всеми достоинствами владыки, но подвластен женщине и поэтому введен в заблуждение”. Явана сказал: “Тогда он тем более глуп. Если господин преисполнен недоверия, что остается делать министру? Ведь сказано:

Если ты согласишься, я приведу тебя к владыке яванов. И это царство будет отдано тебе”.

Видьядхара, закрыв уши руками[393], воскликнул: “Избави боже! Друг, не говори мне больше такого! Те, кто желают себе благо в ином мире, не служат противнику своего господина и не покидают его в беде, а скорее жертвуют собственной жизнью”. Явана сказал: “О раджа среди министров! Зная, что я служу у врага, ты не причиняешь мне никакого зла. Как отплатить мне тебе за твою доброту?” Видьядхара сказал: “Причинив тебе зло, какую пользу принес бы я Джаячандре? Не будет тебе от меня никакого зла. А отплатить за мою доброту ты можешь вот как. Когда начнется штурм города, я встану у южных ворот. У меня есть пятьсот преданных мне всадников. Вместе с ними я вступлю в бой, чтобы доказать мою преданность отвернувшемуся от меня господину. И если там моим противником будет сам султан[394], то благодаря его величию и я обрету великую воинскую славу”.

Согласившись выполнить эту просьбу, советник владыки яванов ушел, а министр Видьядхара ради продолжения своего рода отослал сына прочь из города. Когда же пришло время штурма, он, сопровождаемый пятьюстами верными ему всадниками, в полном вооружении, с мечом в руках, украсил собою южные ворота города. Увидев впереди вражеское войско с султаном во главе, он, зримый божественным солнцем[395], бросился в ряды врагов и обрушил на них страшные удары своего меча. Сразив множество вражеских воинов и покинув свое истерзанное стрелами тело, ставшее похожим на расцветшее дерево киншука[396], министр Видьядхара пронзил сферу солнца[397]. И неприятельское войско поклонилось его крови.

Султан взял город, подчинил себе все царство, захватил казну и вознаградил своих воинов. Раджу Джаячандру не нашли. Куда он делся, что с ним стало и не убил ли его кто-нибудь — так и осталось неизвестным[398]. Царицу Шубхадэви привели к султану, и он ее спросил: “Что же ты за жена Джаячандре?” Она сказала: “Жена законная и любимая. Но теперь, узнав о твоей любви ко мне, я — твоя жена”. Тогда султан сказал: “Ах ты нечестивая! Предательница своего владыки! Ты была его законной и любимой женой, но не принесла ему счастья. Разве можешь ты быть моею?” И, разрубив ее тело на куски, он разбросал их по сторонам света. И прочитал такие стихи:

На этом кончается рассказ о человеке безрассудном.

И вот рассказы о мокше.

Но некоторые говорят, что познание истины — вот подлинная суть мокши, а смерть в Каши, бхакти к Шиве и прочее — это именно лишь пути и средства познания истины. Только познанием истины достигается мокша. Поэтому далее идут рассказы о тех, кто познал истину. Есть три вида таких людей:

А именно: человек упорный, человек свободный и человек совершенный. Сначала речь пойдет о человеке упорном.

42 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ УПОРНОМ

Был в Двараке[399] брахман по имени Шуддхашая[400]. У него родился сын по имени Вивека-шарма[401], который — в силу памяти о прежних рождениях — с самого детства сознавал бренность жизни в сансаре. Ибо сказано:

Детство он провел, изучая науки. Когда же стал юношей, то, не испытывая привязанности к миру и взыскуя истины, обратился с просьбой к отцу.

Сын сказал: “Отец! Я стремлюсь познать истину и поэтому хочу стать учеником человека, который ее познал. Ведь без благодатной помощи учителя знание истины обрести невозможно. Ты — мой отец, ты познал истину и постиг шастры, поэтому я хочу быть твоим учеником. Ибо:

Отец сказал: “Сын! Ты еще юноша, так наслаждайся юностью. Сначала стань домохозяином, а уж потом отрешайся от мира[402]. Когда залезают на дерево, разве начинают с вершины?”

Сын сказал: “Отец! Кто может мне обещать, что я проживу так долго? Причудлива и непредсказуема природа мира сего. Если сына терзает болезнь, то даже любящий отец не может разделить его боль. Если любимую жену забирают посланцы Ямы, то муж, сколь бы ни был он силен, не может ее спасти. Мать не знает желаний сына, рожденного из ее собственной утробы. Куда же дальше — даже своему телу, когда оно поражено недугом, человек не хозяин. И вот, убедившись в том, что люди не принадлежат ни друг другу, ни самим себе[403], мой разум не прельщается мирской жизнью. Я хочу достичь высшей цели человека.

Ни артха, ни кама не могут быть подлинной целью человеческой жизни. Богатство не приносит счастья, потому что и у богатого, и у бедняка счастью сопутствует несчастье. Богатством не спасти свою жизнь, потому что даже богачи умирают. Богатство не дает удовлетворения, потому что богач всегда хочет иметь еще больше — а чем больше он имеет, тем ненасытней становится. Чувственные услады, сколь бы долго человек им не предавался, также никогда не дают ему полного удовлетворения. Что касается дхармы, то и она в силу недолговечности ее плодов есть лишь видимость цели для человека. Ведь жизни на небесах и прочим плодам дхармы когда-нибудь да приходит конец. Поэтому лишь мокша — подлинная цель человеческой жизни. Сердце твое полно сострадания к сыну — так научи меня, как достичь мокши!”

Отец сказал: «Прекрасно, сын мой, прекрасно! Ты правильно понял: нет прелести в этом мире. И если ты стремишься к мокше, я расскажу тебе о средствах достичь ее. Но одного лишь знания средств недостаточно. Не то бы я сам уже достиг мокши. Так сказано:

Вот слова шрути: “Атмана следует видеть, слышать, познавать, лицезреть духовно”[404] — то есть его следует постигать. После этого вот что говорится о средствах постижения Атмана:

Смысл этих слов такой[405]. Атмана в реченьях Вед следует слышать, то есть воспринимать слухом, и познавать в рассуждениях. Это значит: то, что воспринимается посредством речений Вед, следует удостоверять рассуждениями по правилам логического вывода и таким образом познавать, то есть знать.

И еще слова шрути:

Снова и снова размышляй о природе Атмана. Когда в размышлениях об Атмане твой разум, отвернувшись от объектов чувств, придет к невозмутимости, тогда ты постигнешь Атмана, и это — средство к достижению мукти. Вот что говорится в упанишаде:

Трудно разуму отрешиться от объектов чувств. Но когда это происходит, то легким становится путь к мукти. Поистине:

Итак, следуя йогической дисциплине во всех ее восьми составляющих[410], которые суть: самообладание, обуздание разума, телесные позы, управление дыханием, отрешение от объектов чувств, размышление, сосредоточение и самадхи, — упорно стремись к постижению Атмана».

Сын сказал: “С благодатной помощью гуру отныне я буду упорно стремиться к этому”. Отец сказал: “Значит, ты достигнешь цели, ибо сказано:

На этом кончается рассказ о человеке упорном[411].

43 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ СВОБОДНОМ

Был в Варанаси аскет по имени Вамана[413]. Он изучил веданту, и, преданно следуя наставлениям гуру, усердно занимался йогой, так что постепенно овладел своим дыханием и отрешился от всех мирских страстей: одинаково взирал и на друзей, и на врагов, обретениям не радовался, о потерях не печалился, счастья не жаждал, в несчастье не горевал.

Узнав, что Вамана достиг такого состояния, преодолел все чувства и страсти, Бхагаван Нараяна был чрезвычайно доволен и обратился к нему со словами похвалы. Вамана же, услышав наяву голос Нараяны, возликовал и захотел большего: лицезреть Нараяну.

Вамана сказал: “О Бхагаван Нараяна! О всевидящий, всеведущий, вездесущий! Из любви к Твоему бхакту ты дал услышать мне Твой голос — так дай же мне и узреть тебя!” Шри Бхагаван сказал: “О мудрый Вамана! Я дам тебе узреть меня, но лишь в будущем твоем рождении, когда твое сознание полностью отрешится от объектов чувств”. Аскет сказал: “О Бхагаван! Разве я уже не вполне очистил себя, отбросив три желания[414]? Разве еще осталась во мне привязанность к объектам чувств?” Шри Бхагаван сказал: “О сын мой! Чувствам доверять нельзя: они могут вновь возбудиться, если соблазн окажется достаточно близок. Сейчас есть лишь один подвижник, чье сердце не возбуждается даже вблизи соблазна. Это Кришна-чайтанья[415], который живет в лесу Дандака[416]. Он уже в этом рождении узрит меня и обретет мокшу. Когда ты станешь подобен ему, тогда и ты узришь меня”.

Аскет подумал: “Неужели есть такой человек, который отрешился от желаний еще больше, чем я? Если он в самом деле существует, я должен его увидеть!” — и отправился в лес Дандака.

Там, неподалеку от города, в уединенном святилище Шивы, не тревожимом даже комарами, парамахамса[417] Кришна-чайтанья пребывал в состоянии самадхи. Он жил только тем, что приносили в святилище богомольцы, а сам никогда не ходил в город за подаянием. Увидев его, Вамана не поверил, что этот подвижник более, чем он, Вамана, отрешился от желаний. Оставшись вблизи святилища, Вамана подумал: “Интересно, сколь велика его отрешенность? Истинную природу человека можно узнать лишь длительным наблюдением. Поэтому подожду и посмотрю”.

И вот однажды, в ночь праздника Лакшми[418], раджа соседнего города, сойдясь с какой-то женщиной, забыл свою супругу-царицу. Царица же была женщина страстная и необузданная. Пылая гневом, она сказала своей наперснице: “Дорогая подруга! Выслушай меня! Раджа, мой владыка, занят лишь своими любовными страстями, а о чужих — и знать не хочет. Ушел к другой, а меня обездолил. Если в эту ночь праздника Лакшми я не наслажусь объятиями мужчины, то что толку в моей юности, что толку в моей жизни?!”

Наперсница сказала: “Госпожа! Твое желание не было известно мне днем. Поэтому я никого к тебе не пригласила. Теперь уже ночь, время свиданий, разве удастся найти кого-нибудь, кто был бы один? А ведь пригласить мужчину на любовную встречу можно лишь в доверительном разговоре наедине. Да куда же я сейчас пойду? Если женщина выходит ночью одна из дома — это у всех вызывает подозрение. К тому же ночью трудно оценить достоинства мужчины — а что за радость попасть в объятия недостойного и низкого человека? Нет, я ничего не могу поделать. Я знаю, правда, одного молодого мужчину, наделенного всеми признаками благородства и живущего в уединении, но он — саньяси”.

Царица сказала: “Ах, где он?” Наперсница сказала: “В святилище Шивы”. Царица сказала: “Идем скорее туда!” Наперсница сказала: “Идти туда бесполезно. Этот юноша победил все свои чувства. Нам не обратить его в веру любви”. Царица сказала: “Ах, если он молод, разве он может быть чужд любви?! Поистине:

Наперсница сказала: “Госпожа! Ты верно говоришь: воистину могуч Камадэва! Кто может отвергнуть красавицу, пришедшую ночью на тайное свидание?! Идем скорее туда! Однако я заметила, что этот юный саньяси — человек хоть и мудрый, но совершенно неимущий. Все его состояние — кусок ткани, которым он прикрывает свою наготу. Поэтому нам следует прихватить для него какие-нибудь ценные подарки. Ведь у бедных одно желание — разбогатеть”.

Царица сказала: “Так мы и сделаем!” Они взяли много золота и драгоценных камней, а также вещи, равно пригодные и для любовных забав, и для поклонения Шиве: цветы, кусочки сандалового дерева, листья бетеля, — и, сделав вид, что они идут совершать пуджу Шиве, наперсница повела царицу, жаждавшую объятий, в лес Дандака.

Там, в святилище Шивы, они увидели юного и красивого аскета Кришна-чайтанью, пребывавшего в одиночестве. Царица приблизилась к нему под предлогом совершения пуджи и сладострастными телодвижениями пыталась привлечь к себе его внимание. Но

Наперсница сказала: “Твои чары на него не действуют. Что же делать? Не поговорить ли мне с ним без обиняков?” Царица сказала: “Поговори!” Наперсница сказала: “О саньяси! Почему ты не привечаешь эту молодую женщину, пришедшую к тебе в твое уединение? В таких делах самое большое, что может сделать женщина, это показать свое расположение. Все дальнейшее зависит от мужчины — от того, насколько он искусен в любви”. Сказав так, наперсница царицы разложила золото и драгоценные камни перед саньяси, а сама вышла из обители бога, оставив саньяси наедине с царицей.

Но вскоре она поняла, что сердце отшельника по-прежнему невозмутимо. Тогда, снова войдя в обитель бога, наперсница сказала: “О мужчина! Если в твоем сердце нет любовной страсти, то прояви хотя бы сострадание к женщине! Мучимая Кандарпой, она пришла искать у тебя прибежище — почему же ты пренебрегаешь ею?”

Отшельник сказал: “О сладкоречивая женщина! Что ты хочешь от меня? Зачем ты пришла ко мне — к тому, чье сердце твердо, как дерево или камень? Если ты охвачена любовной страстью, обратись к какому-нибудь другому мужчине и с ним удовлетвори свои желания. И забери свои драгоценности. Я — отшельник. К чему мне драгоценности? К чему женщины? Ведь известно:

Аскет Вамана, наблюдавший все это, был очень удивлен и подумал:

Раз так — я сам подойду к этой женщине!” Но не успел Вамана сделать и шага, как раздался голос Бхагавана Нараяны. Шри Бхагаван сказал: “О Вамана! Говорил же я тебе: чувствам доверять нельзя!..”

Услышав это, Вамана устыдился и подумал: “Путь познания[421] ведет к мокше только в том случае, если отброшена жажда желаний. И знание, и прочие заслуги сами по себе бесплодны. Истинна лишь стезя аскета, полностью отвергнувшего все соблазны мира. Верно сказано:

На этом кончается рассказ о человеке свободном.

44 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ СОВЕРШЕННОМ

Были некогда в Удджаини три принца, три единоутробных брата, которых звали Бхартрихари, Шака и Викрамадитья. Самый старший из них, принц Бхартрихари, благодаря праведным заслугам в прежних рождениях был беспорочен, чист, умиротворен, сострадателен и свободен от мирских желаний. Со временем, когда его отец ушел из жизни, министры упросили Бхартрихари стать раджей, хотя сам он вовсе не стремился царствовать. Он согласился с тем, что, рожденный в царском роде и старший среди своих братьев, именно он должен был принять царство, — и стал раджей ради дхармы, но без желания.

Взойдя на престол, он обратился к министрам: “О министры! Слушайте! Царю следует наслаждаться царской властью. Но наслаждение лишь тогда наслаждение, когда испытываешь то, что прежде не испытывал. Поэтому не доставляйте мне уже изведанных мною наслаждений!”

Министры последовали его приказу, и раджа Бхартрихари, искусный в науке управления, — давая отпор врагам, вразумляя неразумных и заботясь о подданных, — провел год в наслаждении царством.

Когда же истек год, министры сказали: “Владыка! В течение этого года ты изведал все дозволенные царские наслаждения. Впредь будет лишь то же самое. Доставлять уже изведанные наслаждения ты запретил. Но неизведанных — не осталось. Поэтому укажи нам, как следует впредь доставлять тебе наслаждение царской властью”.

Раджа сказал: “Если мне осталось наслаждаться лишь тем, чем я уже наслаждался, то это — дурная бесконечность. В наслаждениях человек никогда не достигнет предела. Давно сказано:

И еще:

Затем этот раджа, полностью отрешенный, отрекшись и от царства, и от царских услад, сделав раджей своего брата Шаку, отправился в священную рощу[426] и предался там подвижничеству. Постоянно сидя в позе лотоса, погрузив разум в сушумну[427], разорвав шесть кругов тела[428] и, словно дитя в утробе, не ведая внешнего мира, он пребывал в самадхи, испытывая высшую радость общения с Параматманом.

Однажды, по какой-то причине прервав самадхи и увидев, что его рубище, сделанное из коры, прохудилось, он принялся зашивать его с помощью бамбуковой иголки. Увидев, что Бхартрихари прервал аскезу и пришел в сознание, Бхагаван Нараяна, подойдя к дверям хижины, которую своим присутствием украшал подвижник, обратился к нему.

Шри Бхагаван сказал: “О Бхартрихари! Ты — мой бхакт. Тобою я доволен. Поэтому выбирай дар!”

Раджа сказал:

Шри Бхагаван сказал: “Сын мой Бхартрихари! Поистине, у тебя нет желаний. Но ведь я, владыка трех миров, дарю людям желаемое, и поэтому, чтобы поддержать мою страсть к дарению, ты должен все же попросить у меня хоть что-нибудь”. Раджа сказал: “Повеление владыки нельзя не исполнить. И вот моя просьба: сейчас я хочу зашить свое рубище — так пусть нитка быстро проденется в ушко иголки!” Шри Бхагаван сказал[429]: “Прекрасно, сын мой, прекрасно! О герой, победитель жажды! Ныне приди и соединись со светозарным телом моим!”

И раджа, обретя мукти в единении с Нараяной, достиг цели.

Стихи:

На этом кончается рассказ о человеке совершенном.