Из уст в уста

Глава 8

Голос Портера журчал, как ручеек в жаркий полдень.

— Только что беседовал с Вирджинией, и, честное слово, когда она рассказала в подробностях о вашей встрече, я пришел в ужас. Ее занесло. Сильно занесло.

Следовало отдать ему должное: он выбил почву у меня из-под ног. Я-то ожидала, что он начнет защищать Вирджинию, но Портер, не раздумывая, швырнул подружку под колеса автобуса. Я немного растерялась, не зная, что сказать.

Впрочем, ответа от меня и не ждали.

— Я понятия не имел, зачем она едет к тебе, иначе, поверь, остановил бы. — Он горестно вздохнул. — Скайлер, ты не представляешь, как мне жаль.

Да неужели?

А я-то едва не попалась на его удочку! И даже подумала, не слишком ли сурова к бывшему приятелю. Но последняя фраза все расставила по местам. За то время, что мы встречались, я привыкла слышать извинения от Портера. Он не менял линии поведения, но каждый раз, не моргнув глазом, просил прощения.

Он извинялся даже в день нашего знакомства.

Это случилось почти полгода назад. Мы оформляли сделку о продаже многоквартирного дома в офисе мистера Мередита. Пока шло оформление, Портер был сама деловитость, но как только в документах была поставлена последняя точка и клиенты разошлись, хозяин офиса придвинулся ко мне поближе и произнес:

— Я должен извиниться.

Укладывая бумаги в папку, я взглянула на него.

Да и было на что посмотреть: высокий стройный мужчина в дорогом костюме почти того же оттенка, что и его седые виски. Он пристально разглядывал меня. Кажется, я забыла упомянуть, что у Портера удивительно голубые глаза, которым Пол Ньюмен мог бы позавидовать. Дальнейшее понятно: мое глупое сердечко дрогнуло.

— Извиниться? За что?

Красавец адвокат провел рукой по густой смоляной шевелюре.

— Я думал, все заметили. Никак не мог сосредоточиться на деле, потому что рядом со мной сидели вы. — Он впился в меня своим пол-ньюменовским взглядом. — Господи, вы меня прямо-таки околдовали. И похоже, понятия не имеете, какое впечатление производите на мужчин.

В его голосе звучали мальчишеская непосредственность и откровенное восхищение. Помнится, я подумала: невозможно столь убедительно притворяться, он наверняка искренен.

Увы, в ту пору я еще не ведала, что мистер Мередит, благодаря обширной практике, успел поднатореть в науке обольщения.

Я заглотила наживку, как глупый пескарь. Меня оправдывает только то обстоятельство, что долгое время до встречи с Портером я не замечала вокруг себя мало-мальски привлекательных лиц.

Не прошло и двух месяцев, как я прозрела. Пока мы были вместе, этот красавчик обращался со своей фирменной «колдовской» речью по крайней мере к двум женщинам.

Первой чаровницей оказалась официантка. Отлучившись в туалет, я вернулась за столик немного раньше, чем предполагал Портер. Он как раз произносил слово «околдовали». Тогда мой приятель отшутился.

— Да ты никак ревнуешь! — Он чмокнул меня в щеку. — Восхитительно! — А затем долго втолковывал, что у меня нет ни малейших оснований для ревности и что с официанткой он всего лишь безобидно пофлиртовал. И подытожил: — Купить не куплю, но почему бы не прицениться?

Чудная философия.

Затем его пол-ньюменовский взгляд посерьезнел.

— Скайлер, если я тебя хоть чем-нибудь обидел, прошу, прости меня.

Портер мог бы сколотить состояние на пособиях "Учитесь правильно извиняться".

Немного времени спустя моего милого дружка обворожила школьница старших классов. Она ходила из дома в дом, предлагая подписку, дабы собрать средства в фонд школы. Портер не учел, что с лестничной площадки второго этажа, где я случайно оказалась в тот момент, отлично слышно все, что делается в моей прихожей, в том числе и то, как он выпрашивает у девушки телефончик. Думаю, не затем, чтобы навести справки насчет подписки. Скорее уж намеревался лично произвести замеры школьницы — уж очень он расхваливал ее фигуру.

После этого очаровательного эпизода Портер заявил, участливо глядя мне в глаза:

— Прости, ни за что на свете не хотел тебя обидеть. Правда. Если этот легкий флирт тебя раздражает, я больше не буду. Честное слово, Скайлер, мне искренне жаль.

За те два месяца, что мы провели вместе, я наслушалась не только «колдовских» речей и извинений. Мне также изо дня в день указывали, что и как я должна делать. В этом Портер удивительно походил на моего бывшего мужа Эда.

Уж не знаю почему, но некоторые мужчины склонны контролировать жизнь своих спутниц вплоть до мелочей. Возможно, они чистосердечно уверовали в байку о младенцах, мальчиках и девочках, которые при рождении тянут жребий: кому быть хозяином по жизни. И однажды эти мужчины, заглянув себе в штаны, вдруг обнаруживают, что вытянули длинную спичку.

И от счастья у них едет крыша.

Портер вел себя даже более по-хозяйски, чем мой бывший. А это о многом говорит, уж поверьте. Он всегда знал, как поступить, и охотно делился своими соображениями. Я всю жизнь искала мистера Правильного, и угораздило же меня напороться на мистера Мередита. Он больше всех смыслил в том, как надо мыть машину, ухаживать за ногтями и в какой руке держать вилку.

Утомившись от бесконечных наставлений, я наконец поняла, что на самом деле мне нужен не мистер Правильный, а мистер Понимающий.

Мистер Мередит давал рекомендации, когда отходить ко сну, когда вставать и чем занять себя в промежутке. Определял, какая прическа мне пойдет, какие цвета мне лучше носить и в каких платьях он предпочитает меня видеть. Даже осмелился подсчитать, сколько стаканов кока-колы полагается выпивать за день.

Зря он это сделал. Кока-колу трогать не следовало. С тех пор я его больше не видела.

Когда я рассталась с Портером, у меня было такое чувство, будто я бросила не мужчину, а школу.

И вот теперь, позвонив поздно вечером, мистер Мередит опять был в своем репертуаре:

— Скайлер, у меня нет слов, чтобы выразить, как я огорчен поведением Вирджинии.

— Правда?

— Истинная правда! — подхватил он, либо не замечая издевки, либо предпочитая не обращать внимания. — Побеседовав с Вирджинией, я понял, что она неверно истолковала мои слова.

— Неужто?

Постойте-ка. Разве мисс Кеньон не заявила, что Портер бросил меня, а не наоборот? И не утверждала, что с тех пор я из мести преследую коварного любовника?

Что тут можно неверно истолковать? Яснее некуда.

Однако мой бывший кавалер придерживался иного мнения.

— Ума не приложу, с чего она взяла, но Вирджиния почему-то считает, что мы с тобой враги. — Портер понизил голос до интимного мурлыканья. — Но, Скайлер, хотя мы больше не встречаемся, я хотел бы верить, что мы навсегда останемся добрыми друзьями.

Опять этот хитрец загнал меня в тупик. Я не могла со всей искренностью ответить, что считаю его другом. Хотя бы потому, что стараюсь не дружить с лгунами и обманщиками. Однако врагом он тоже не был.

— Что ж, э-э… знаешь, э-э… — К стыду моему, на большее меня не хватило.

Портер словно и не заметил, что мой ответ никоим образом не тянул на законченную мысль.

— Очевидно, Вирджиния и тебя неправильно поняла. Поверишь ли, она сказала, что ты обвинила ее в убийстве! — изумился он.

— Стоп. Я ни в чем ее не обвиняла. — Видимо, опять придется растолковывать, что обвинял Бартлет, я лишь повторяла его слова, но Портер не нуждался в разъяснениях.

— Ну и отлично, я ей так и сказал. Опять она все напутала. Но если мы втроем соберемся и побеседуем с глазу на глаз, уверен, нам удастся понять друг друга.

Я замялась.

— Ты предлагаешь?..

— Встретиться у меня, — подхватил Портер, — прямо сейчас. Чем скорее мы разберемся с возникшим недоразумением, тем лучше. — Он сделал паузу и добавил извиняющимся тоном: — Не хочу на тебя давить, но Вирджиния пообещала приехать, если ты приедешь.

Я задумалась.

Чего добивается Портер? Его подружка сказала то, что сказала, — между прочим, при свидетеле, Матиасе. А теперь мой бывший приятель надеется внушить мне, будто она сказала не то, что я слышала, но то, что он сам только что сказал?

Или же я зациклилась на "сказал — сказала" и сама уже не понимаю, что говорю?

У меня разболелась голова.

Потирая висок, я вдруг подумала, что с Вирджинии станется подать на меня в суд за клевету. И было бы неплохо урезонить эту дамочку, пока она не ославила меня на весь город в качестве живого примера старинной поговорки "Брошенная женщина страшнее черта".

Черные вороны, Рид и Констелло, только этого и ждут. Они с радостью поверят любым, даже самым диким, слухам обо мне. Наверное, стоило воспользоваться шансом, предложенным Портером, дабы обезопасить себя от грядущих неприятностей.

А заодно и выяснить, кто из них врет — Вирджиния или ее дружок.

Я взглянула на часы. Было чуть больше половины одиннадцатого.

— Ладно, — решилась я, — еду.

— Чудненько! Сейчас же звякну Вирджинии. Мы ждем тебя через полчаса, ладно?

Я собралась было положить трубку, но Портер добавил:

— Ох, Скайлер, чуть не забыл. Завтра у меня важное судебное заседание, и я хотел бы поработать над документами в кабинете. Эта комната в самой глубине дома, помнишь?

Еще бы. Однажды мы с Портером занимались любовью в его кабинете. На восточном ковре, аккурат перед письменным столом.

Воспоминание, на котором мне не хотелось задерживаться.

Портер умолк. Неужто и он тоже припоминал тот инцидент на восточном ковре? И разумно ли я поступаю, отправляясь к нему домой? Даже если там — предположительно — будет Вирджиния.

Правда, к моему брелоку с ключами прицеплен газовый баллончик на всякий пожарный случай. Я ношу его с собой с тех пор, как меня осенило: агенту по продаже недвижимости приходится встречаться с абсолютно незнакомыми людьми часто после наступления темноты и всегда в чужих домах. Так что газовый баллончик был не лишней тяжестью.

Вот и сейчас он пригодится. Уверяю вас, я не задумываясь прысну газом в лицо Портеру, если потребуется. Впрочем, скорее всего не потребуется. В голосе мистера Мередита не было и намека на угрозу.

— Звонок уже неделю не работает, а домовладелец все никак не починит, — продолжал он. — Поэтому стучи громче и настойчивее, договорились?

Я молчала. Его тон показался мне немного странным.

Портер немедленно почувствовал мою настороженность.

— Не могу же я заставлять красивую женщину дожидаться в темноте под дверью, а?

В этом был весь Портер, каким я его не любила.

— Конечно, не можешь, — согласилась я. А про себя подумала: не волнуйся, не стану я дожидаться под дверью, потому что если ты сразу не откроешь, то уберусь восвояси.

Мой бывший дружок занимал квартиру в шикарном доме в одном из самых дорогих районов Луисвиля. Поездка на другой конец города заняла двадцать минут. По дороге, которую я так хорошо изучила, пока мы с Портером встречались, мне все больше становилось не по себе.

Я решила, что виной тому нахлынувшие воспоминания. Такое впечатление, что я снова еду на свидание к мистеру Правильному. Жуть!

Оставив машину неподалеку от дома и сжимая в кармане газовый баллончик — на всякий случай, — я двинулась к знакомой двери.

Как и следовало ожидать, на стук хозяин не откликнулся. А ведь он отлично знал, сколько времени занимает дорога от моего дома, и тем не менее не стоял у окна, выглядывая меня.

Вполне в его духе. Мистер Мередит поглощен исключительно собой. Он был единственным из моих знакомых мужского пола, который не мог пройти мимо зеркала, чтобы не остановиться и не полюбоваться собственным отражением. Наверное, и сейчас наткнулся по дороге к двери на зеркало и не в силах отвести глаз от себя, любимого.

Я постучала громче.

Безрезультатно.

Постучав четыре раза, заорала что было мочи:

— Портер! Портер!

Где он, черт возьми? Я же знаю, что дома. В конце концов, я только что говорила с ним по телефону.

Пока я колотила в дверь и орала, в окнах замаячили головы соседей. Наконец дверь приоткрылась.

— Где ты пропадал? — первым делом осведомилась я.

Портер высунул голову наружу и с удовлетворением огляделся.

— Как ты думаешь, все в округе тебя слышали?

Я не поняла, к чему он клонит, но мне вдруг стало зябко. В сентябре по вечерам становится прохладно, однако мурашки побежали по спине не от холода.

— Что это значит?

Портер ответил долгим взглядом. Мне почудилось, что он с трудом сдерживает смех, наглый, издевательский.

— Это значит, — он понизил голос, — что теперь мои соседи где угодно подтвердят, что видели тебя здесь сегодня вечером и слышали, как ты колотила в дверь и орала. До тех пор, пока я не вышел и не заставил тебя заткнуться. — Последнюю фразу он произнес с неприкрытой злобой.

— Надо понимать, со звонком все в порядке? — сглотнув, осведомилась я.

Портер отступил назад, чтобы его никто не видел, кроме меня.

— Разумеется, в порядке. С чего ты взяла, что он не работает? — Теперь он откровенно ухмылялся. Укрывшись от любопытных глаз соседей, глазел на меня и мерзко скалился.

Я молчала.

Меня подставили. Вызвали среди ночи и выставили законченной психопаткой, наглядно подтвердив заявление Вирджинии. Возможно, эта пронырливая особа сейчас прячется в доме, потешаясь — как легко оказалось заманить меня в ловушку!

Ловко сработано. Вмазать бы сейчас по самодовольной физиономии Портера! Или прыснуть из газового баллончика. Но не на глазах же у соседей. Вряд ли у них сложится впечатление, будто я воспользовалась баллончиком в целях самозащиты.

— Дерьмо поганое, — тихо процедила я.

Знаю, не так давно я порицала Вирджинию за употребление вульгарных выражений. Мол, не подобает даме из высших слоев… Так вот я — из низших.

Чем и горжусь.

Портер подался вперед и прошипел:

— Скажи в полиции, что ошиблась и что на самом деле ты не разобрала бормотания Бартлета. Иначе я заявлю, что ты не даешь мне прохода с тех пор, как мы расстались. Я не шучу, Скайлер, у меня хватит доказательств, чтобы обвинить тебя в преследовании.

Собрав остатки куража, я небрежно пожала плечами:

— Чушь! Никто тебе не поверит. Так что давай, звони в полицию!

Конечно, я отчаянно блефовала. Мне ли было не знать, что Солонка и Перечница не верят во всем Луисвиле только одному человеку — Скайлер Риджвей. Не говоря уж о том, что у подлого Портера имелись свидетели.

Я крепилась изо всех сил, изображая спокойствие. А Матиас, поверит ли он Портеру? Черт, в такой ситуации я бы и сама поверила, если бы не знала наверняка, что мистер Мередит лжет.

Портер без труда разгадал мой блеф.

— Не искушай попусту, — усмехнулся он. — Ты отлично знаешь, на чьей стороне будут копы. Да и зачем мне врать?

Отличный вопрос! Его стоило повторить.

— Действительно, зачем? Мы оба знаем, что ты лжешь, но почему ты это делаешь?

Уж не защищает ли он Вирджинию, вынуждая меня отречься от своих показаний? На эгоиста Портера это не похоже, однако всякое бывает.

Мой бывший приятель долго разглядывал меня, на губах его по-прежнему играла ухмылка. Я уже решила, что не дождусь ответа. Наконец он произнес:

— Тебе не приходило в голову, что, возможно, ты плохо расслышала Эдварда Бартлета? Возможно, на самом деле он сказал не "это была девочка Портера Мередита", а несколько иначе? "Это был, девочка, Портер Мередит". — Взгляд моего собеседника более ничем не напоминал Пола Ньюмена. Передо мной стоял Фредди Крюгер со стальным блеском в глазах. — Насколько я помню, старина Эдвард ко всем женщинам обращался «девочка». Некоторых это раздражало.

Я затаила дыхание.

Это что, признание в убийстве?

Наверное, поднялся ветер, потому что мне стало не просто зябко, но зверски холодно.

Портер продолжал ухмыляться.

Я попятилась.

Называл ли меня Бартлет «девочкой»? С ходу я не могла припомнить, но подобная фамильярность была вполне в его духе.

Теперь Портер скалился во весь рот. Естественно, ведь его убийственных откровений никто не слышал. Кроме меня. Но он знал, с каким трогательным доверием относится полиция к моим словам.

Я решила, что пора отчаливать.

До машины добралась почти бегом.

По дороге домой миновала несколько телефонов-автоматов. И каждый раз порывалась позвонить Солонке и Перечнице и передать им нашу беседу с Портером. Но каждый раз проезжала мимо.

А что, если они вообразят, будто, отчаявшись засадить подружку Портера, я принялась поливать грязью самого мистера Мередита? Моего бывшего любовника. Которого, по свидетельству его нынешней пассии и нескольких соседей, я преследую с тех пор, как он меня бросил. Потому что испытываю к нему роковое влечение и вот-вот сварю его кролика, если у него таковой имеется, как та полоумная в кино.

Господи, еще немного, и стараниями Портера, Вирджинии и полицейских все население Луисвиля, едва завидев мою особу, станет прятать домашних питомцев от греха подальше. А вдруг я приготовлю из них жаркое!