Избранное. Том 1

1

Плотно спеленутый в противоперегрузочном кресле командир внесистемного исследовательского модуля полковник Джек Вандергер не мог успокоиться. Полученное известие обрушилось на него, как раскаленная добела металлическая болванка. Проклятые пилюли от сердца, наверное, уже потеряли свою силу. Прошло меньше шести часов, с тех пор как он принял допинг перед выполнением миссии.

Рядом с ним капитан Лестер Тим поднял красиво изогнутую бровь.

— Удобно ли вам, полковник?

— У меня все в порядке.

Вандергер почувствовал нервозность в своем голосе. Чтобы скрыть ее, он кивнул на десятидюймовый экран, на котором сияло энтузиазмом лицо полковника Джейка из Управления Лунной миссии.

— Мне хочется, чтобы этот сукин кот прекратил свою трепотню. Он меня нервирует.

— Пусть Соупи занимается своей канцелярией, Джек, — проговорил Тим. — Через минуту мы получим сообщение, переданное персоналом «Унза», а потом найдется время для короткого упоминания о Стелле и Джо — преданных маленьких женщинах.

— … модуль, движущийся с помощью сил магнитного скручивания, с людьми на борту, в настоящее время находится в изначальной позиции и готов для первого испытания в глубоком космосе.

Садстон говорил сердечно.

— Теперь пусть скажут слово Ван и Лес со своего МС-модуля из-за пределов Солнечной системы за четыре минуты и пятьдесят три секунды до прыжка.

Он улыбнулся с экрана, его глаза, смотревшие на что-то вне экрана, не встретились с глазами Вандергера.

Вандергер большим пальцем нажал на кнопку передатчика.

— Рой, Управление Миссии, — начал он. — Лес и я собираемся в поход. Наша ракета — великолепный маленький модуль, Джейк. В телескоп мы видим Землю, которая похожа на полумесяц. Что же касается Луны, то с борта нашего модуля она выглядит очень незначительно, Джейк, ненамного ярче, чем добрый старый Сириус.

— Пока мы ждем, Ван и Лес посылают нам свои слова со скоростью света.

Голос Садстона заполнил модуль.

— Даже на этой фантастической скорости, дающей возможность обогнуть планету десять раз в секунду, ему потребуется целых двадцать восемь секунд для того, чтобы достигнуть нас.

— Рой, Управление Миссии.

Вандергер слышал, как его собственная передача была ретранслирована телезрителям Земли.

— Проклятие механического засилия, — сказал он. — Мы еще целых два часа будем щелкать тумблерами.

— Но тогда Соупи не смог бы создать театрализованное представление, самое грандиозное за последнее время, — напомнил ему Тим сардоническим тоном.

— Зрелище! — Вандергер фыркнул. — Частичная проверка возможностей в процентном выражении. Мы сидим на силовой установке, которая выдает в секунду больше энергии, чем использовало человечество за весь период своего существования. И что мы с ней сделали? Запустили в космическое пространство еще одного бэби.

— Полегче, Джейк. Вы же не хотите рисковать человеческими жизнями, проводя преждевременные эксперименты, не так ли?

— Вы когда-нибудь слышали о малом по имени Колумб? — прорычал Вандергер. — Или о мальчиках Райт, или о Линдберге?

— А вы когда-нибудь слышали о малом по имени Кокинг? — парировал Тим. — Еще в 1800 году он из сплетенной корзинки изготовил парашют и спрыгнул на землю. Парашют не сработал. Я помню строчку из старой газеты: «Мистер Кокинг был найден на поле около Ли. Его тело буквально развалилось на куски».

— Я снимаю шляпу перед мистером Кокингом, — сказал Вандергер.

— За последние шестьдесят девять лет, со времени открытия Лунной Станции-91, не было роковых случайностей, непосредственно связанных с выполнением программы, — сказал Тим. — Вы хотите быть первым, кто откажется от новых средств передвижения?

Вандергер издал смешок, напоминающий фырканье.

— Я был первым человеком на Каллисто, Тим. Вы знаете это? Все записи точны, как статистика игр в бейсбол. Это было восемнадцать лет тому назад.

Он положил руку на грибообразную ручку управления кораблем.

— Что будет, если ракета взорвется? — спросил он как бы у самого себя. — Никто не останется в живых.

— … пятьдесят три секунды, и начинайте отсчет.

Голос Садстона ворвался в тишину кабины, наступившую после замечания Вандергера.

— Контрольно-измерительная аппаратура говорит «да», теперь это приближается, величина ускорения меняется непрерывно, миссия продолжается, все системы работают безукоризненно — дань экспертизе персонала «Унза», при минус сорока восьми секундах и отсчете…

Тим повернул голову, чтобы посмотреть на Вандергера.

— Не обращай на меня внимания, паренек, — сказал старый пилот. — Мы сделаем наш маленький лягушачий прыжок, подождем десять минут, чтобы записать данные на ленты, и прыгнем обратно домой за заработком, как и все остальные работяги.

— … пятнадцать секунд и ведите отсчет, — послышался речитатив Садстона. — Четырнадцать секунд, тринадцать…

Пальцы двух космонавтов двигались уверенно, в заученной последовательности: рычаг «ГОТОВНОСТЬ» отжат книзу и зафиксирован, рычаг «СТАРТ» отжат книзу и зафиксирован.

— …четыре, три, два, один…

Прыжок.

Пилоты одновременно нажали на большие парные, окрашенные в белый цвет переключатели. Затем послышался быстро усиливающийся гул, начавшийся с тихого журчания, затем пилотов охватило ощущение все возрастающего давления…

2

Тим избавился от головокружения, охватившего его, словно змея, до самого темечка, когда электромагнитный двигатель заработал и забросил маленький кораблик в Дальний Космос.

Он вцепился в подлокотники кресла, борясь с тошнотой, похожей на морскую болезнь, и тревогой, которая всегда сопутствовала моменту выстрела в пространство.

— Все в порядке, — свирепо сказал он себе. — Не может случиться ничего плохого. Через три часа мы снова выйдем на орбиту «Унза-9», и с полдюжины медиков будут прослушивать нас, прислушиваться к прохождению воздуха в наших бронхах. Надо расслабиться…

Он заставил себя откинуться на спинку кресла и закрыл глаза, смакуя знакомые ощущения и прислушиваясь к чувству безопасности под оболочкой скафандра из вспененного титана.

Теперь все было о’кей. В любой мыслимой аварийной ситуации он знал, что делать. Требовалось только следовать программе маршрута. Ничего не могло быть проще. Он постиг этот секрет много лет назад, когда впервые понял, что военная жизнь — это именно то, что ему нужно. Этот секрет обеспечил ему репутацию хладнокровного человека, не теряющегося перед лицом опасности. Его храбрость была просто знанием того, что ему нужно делать в данный момент.

Он открыл глаза, бегло просмотрел показания приборов, быстро схватывая их натренированным глазом, потом повернулся к Вандергеру. Старший офицер был бледен, словно больной.

— Сорок два миллиона миль с точностью до миллиона, — сказал Тим. — Растянутое время, точка и 0,0,0 секунд.

— Мама мия! — Вандергер вздохнул. — Мы находимся под напряжением, мальчик.

Раздалось потрескивание и шепот динамика командной связи.

— … сейчас модуль находится в первичной позиции в режиме ускорения.

На экране появилось искаженное помехами лицо Садстона. Его губы шевелились.

— … готовность к испытательному полету первого корабля с экипажем, с двигателем, работающим на принципе скручивания магнитного поля.

— Мы пропустили передачу Соупи, — сказал Тим.

— Ради бога, Тим, — сказал Вандергер. — Я хотел бы знать, на что способна эта машина. Что она может на самом деле?

Тим почувствовал биение собственного сердца — «тумп-умп, тумп-умп», ощущая приближение чего-то неизвестного. Он взглянул на Вандергера.

Вандергер поймал его взгляд и ответил ему своим, пронзительным и проницательным. Что мог означать этот оценивающий взгляд? Восхищался ли он Тимом, его знаменитой репутацией мужественного человека?

— Что вы говорите, прежде чем установить рекорд? — голос Вандергера был спокойным и небрежным. — Вы чувствуете, что это ваше призвание, Лес?

— Вы говорите об отклонении от запрограммированной миссии?

Тим старался говорить спокойно.

— Мы вынуждены будем отключиться от автоматически запрограммированной последовательности выполнения миссии, — сказал Вандергер. — Пройдет четыре минуты, прежде чем Соупи узнает об этом. Они не смогут остановить нас.

— Рой, Лунное Управление.

Голос Вандергера ретранслировался через Луну.

— Лес и я собираемся… Управление блокировано. Мы решили сделать это вместе.

Его глаза на мгновение встретились с глазами Тима, на миг задержались, потом ушли в сторону.

— Забудем это, — сказал он быстро. — Вы молоды, у вас впереди карьера, семья. Это была безумная идея.

— Вы меня не запугаете, — резко прервал его Тим. — Я участвую в игре.

«Скажи — нет, — молил голос внутри него, — и разреши мне выйти из игры».

Вандергер облизал губы кончиком языка.

— Хорошо, паренек. Я не думал, что ты решишься на это.

3

— Я навел систему автоматического слежения на Андромеду, — сказал Вандергер.

Боль все еще оставалась, но как бы ушла вглубь, и прыжок не заглушил ее, но все же она немного отпустила. Она обязана была отпустить.

— Сколько мощности потребляется? — спросил Тим.

— Забирается все, — ответил Вандергер. — Мы открыли ей дорожку. Посмотрим, что она сделает.

Тим за работал ключом, вводя в вычислитель кодированную информацию.

— … станция «Унза-9» подтверждает смену позиции модуля «Дабл-Х» на орбите Марса.

Возбужденный голос полковника Садстона внезапно громко и мерно зазвучал в рубке управления, как только луч большого передатчика сконцентрировался на новом местоположении экспериментального корабля.

— Ван, мы хотим вас услышать.

— Вы еще нас услышите, — пообещал Вандергер. — Вы о нас еще много услышите!

— Задание введено, — официальным голосом доложил Тим.

— Для прыжка все готово, сэр!

— Ван и Лес, будьте в полной готовности к выполнению запланированных экспериментов на борту МС-корабля.

Голос человека на экране задрожал.

— В настоящее время два одиноких человека находятся на расстоянии свыше сорока миллионов миль от дома…

— Последний шанс, чтобы изменить ваше решение, — сказал Вандергер.

— Вы можете вернуться, если хотите, — непроницаемым тоном ответил Тим.

— Прыжок! — произнес Вандергер.

Две пары рук начали манипулировать переключателями в заданной последовательности.

Послышался жалобный вой, который все рос, и наконец стал походить на вибрирующий звук натянутой струны. Возникло ощущение давления, которое все росло и росло. Потом словно стальная дверь обрушилась на Вандергера, и он потерял сознание.

4

Тим понял, что теперь было намного хуже. Кресло под ним поднималось и поднималось, откидываясь при этом назад. Казалось, этому не будет конца. Тошнота, как при морской болезни, вновь зашевелилась под ложечкой, подкатывая к горлу и оставляя на лбу испарину. Ему казалось, что его кости вибрируют в такт работе двигателя магнитного скручивания корабля, пробивающего пространство.

Затем внезапно наступила тишина. Тим глубоко вздохнул и открыл глаза. Экран связи был пуст, на нем светились лишь всполохи случайных помех. Показания приборов на пульте… Тим вгляделся в них и остолбенел. Шкала «МР» показывала нуль, стрелка навигационного индикатора бессмысленно вертелась по всей шкале, счетчик ускорения показывал отрицательные значения. Все показания приборов не имели никакого смысла.

Прыжок вывел из строя все приборы управления модулем. Тим взглянул на куполообразный обтекатель прямого обзора.

За его прозрачной стенкой была пустота.

Руки Тима задвигались, их инстинктивные движения возвращали переключатели ручного управления в позиции подготовки к обратному прыжку через пространство.

Поймав себя на этом, он повернулся к Вандергеру.

— Что-то случилось. Наши приборы совсем не рабо…

Он прервал фразу. Вандергер вяло и расслабленно, с полуоткрытым ртом лежал на своем месте. Лицо его было, словно восковое.

— Вандергер!

Тим обнажил его запястье и нащупал кровеносный сосуд. Пульса не было. Капли пота скатывались в уголки глаз Тима.

— Блокировано управление, — бормотал он. — Джек, вам надо проснуться. Я не могу сделать все один. Вы меня слышите, Джейк? Просыпайтесь!

Он грубо потряс безжизненную руку.

Никакого результата. Голова Вандергера скатилась набок. Тим нагнулся, чтобы взглянуть на показания индикаторов, смонтированных и укрепленных на теле человека, находящегося в бессознательном состоянии. Биение его сердца было слабым и неритмичным, дыхание — поверхностным, неглубоким. Он был жив, но не более того.

Тим откинулся в кресле. Он заставлял себя дышать глубоко, снова и снова делая над собой усилие. Медленно, мало-помалу охватившее его чувство паники проходило.

О’кей, они очутились в дурацком положении, и было ясно, что кто-то сыграл с ними злую шутку. Неудачный жребий и чья-то вина — все вместе. Но это не значит, что все пропало, и если он возьмет себя в руки и будет следовать правилам, то… там будет видно.

Во-первых, он должен сделать что-то относительно Вандергера. Он разомкнул зажимы и вынул из ниши в стене корабля переносный лечебно-диагностический аппарат.

Вспоминая инструкцию, он очень осторожно и деликатно коснулся выводами прибора специальных контактов на скафандре Вандергера.

Четырнадцатью минутами спустя Вандергер пошевелился и открыл глаза.

— Вы вырубились, — быстро сказал Тим.

Затем он проверил показания индикаторов.

— Как вы себя чувствуете? — участливо спросил он.

— Я… все в порядке. Что…

— Мы совершили прыжок, но что-то не в порядке. Экраны не работают. Связи нет.

— Как далеко?

— Я говорю вам, не знаю!

Тим почувствовал, что его вот-вот охватит истерика, и стиснул зубы.

— Я не знаю, — повторил он более спокойно. — Теперь мы прыгаем обратно. Все что у нас есть — это проложенная трасса полета, по которой мы можем снова выйти в исходную точку.

Он понял, что говорит только лишь для того, чтобы подбодрить самого себя, и резко оборвал разговор.

— Прежде всего нужно определить наше местонахождение, — произнес Вандергер. Он тяжело дышал и задыхался. — Остальное — потом.

— К черту все это! — раздраженно сказал Тим. Затем он добавил:

— Вы больны. Вам необходима медицинская помощь.

Вандергер с трудом попытался поднять голову, чтобы взглянуть на приборы на пульте.

— Приборы сошли с ума, — сказал Тим. — нам надо…

— Вы проверили цепи?

— Еще нет. Я занимался вами.

Тим почувствовал, что говорит оправдывающимся тоном.

— Проверьте их.

Плотно сжав губы, Тим провел сравнительный анализ. Он отрапортовал:

— Все системы в режиме ускорения.

— Отлично, — сказал Вандергер. Его голос был слабым, но спокойным. — Схемы под напряжением, но экраны ничего не показывают. Должно быть, что-то закрывает их. Давайте осмотримся вокруг с помощью обычной оптики.

Рука Тима дрожала, когда он регулировал оптику. Он мысленно перекрестился и, наконец, отрегулировал прибор. Все поле зрения занимала светящаяся слабым палевым светом прямоугольная сетка, расположенная под углом — один из радиационных излучателей модуля. Линзы прибора были в исправности. Тогда почему все же за бортом полная чернота? Он сместил оптику, чтобы видеть пространство за сеткой. В поле зрения попал ослепительно яркий объект — продолговатый, туманный, похожий на туманность в звездном небе.

— Там что-то есть. Я что-то засек, — сказал он.

Затем он исследовал овальное светящееся пятно. Оно было дюймов тридцать шириной и находилось, по его оценке, на расстоянии сотни футов.

— Взгляните, что происходит за правым бортом, — сказал ему Вандергер.

Тим сдвинул перископ и поймал в поле зрения другой объект, размеры которого равнялись приблизительно половине первого объекта. Чтобы уменьшить яркость, Тим включил фильтры, предварительно обнаружив еще два более слабых объекта с одной стороны. После включения фильтра погасло яркое гало, окружавшее большой объект.

Теперь Тим смог рассмотреть детали.

Объект представлял собой световой вихрь в виде двух спиральных завихрений, исходивших из центрального ядра.

Тима бросило в дрожь, когда он понял, что находится перед ним.

5

Вандергер всматривался в световые пятна, на мгновение забыв о колющей боли в груди.

— Туманность Андромеды, а также Большое и Малое Магеллановы облака, а еще одно пятно побольше — Млечный Путь, наша Галактика.

— Вот дьявол! — прозвучал над ним рассерженный голос Тима: — Даже если мы находимся на полпути к Туманности Андромеды — на расстоянии миллиона световых лет — это дает нам только секунду дуги или что-то в этом роде. Объект выглядит так, что до него можно дотянуться рукой.

— Включите камеры, Лес, — прошептал Вандергер. — Надо все это немедленно заснять…

— Давайте уходить отсюда, Вандергер!

Голос Тима дрожал от ярости.

— Я никогда не предполагал…

— Никто этого не предполагал, — Вандергер говорил спокойно и непоколебимо. — Именно поэтому мы должны записать на ленту все, что произошло, Лес.

— Мы сделали достаточно! Надо возвращаться обратно! Теперь же!

Вандергер взглянул на Тима. Глаза на бледном лице молодого человека дико сверкали. Он был вне себя. Но нельзя винить его за это. Преодолеть миллион световых лет за один прыжок и превысить скорость света, подобно тому как много лет назад самолеты преодолели звуковой барьер и стали летать быстрее звука…

— Теперь же, — повторил Тим. — Прежде…

— Прежде, чем вы будете путешествовать с трупом. Вы правы. Ладно. Подготовьте все.

Он расслабился, улегшись в кресле.

Его грудь тяжело вздымалась и опадала, как бы в агонии, сотрясаемая внутренними взрывами. Шли секунды.

Двойное управление кораблем требовало одновременного участия двух человек. Только тогда модуль мог совершить обратный прыжок. Времени для ожидания не было.

— Программа введена, — огрызнулся Тим. — Все готово для прыжка.

Преодолевая боль в груди, Вандергер положил руки на рукоятки управления.

— Прыжок! — задыхаясь, сказал он и утопил рычаги в гнезда.

Новая боль охватила его с чудовищной силой.

6

Тим потряс головой, освобождаясь от тумана, стоявшего перед его глазами, и посмотрел на шкалы приборов.

Ничего не изменилось. Приборы ничего не показывали. Экран был темен.

— Вандергер, эта механика не работает!

Произнеся это, Тим почувствовал нечто вроде веревки, сжимающей его горло, когда он бросил взгляд на безжизненную фигуру, лежащую в соседнем кресле.

— Джейк! — закричал он. — Вы не можете умереть! Только не сейчас!

Как бы со стороны, он услышал рыдания собственного голоса, но не мог остановиться.

Сознание Вандергера медленно прояснялось, словно всплывая из бурного моря боли. Он некоторое время лежал, боясь дышать.

Его мозг не думал ни о чем, кроме ежесекундной борьбы за жизнь.

После долгой борьбы агония отступила.

С огромным усилием он повернул голову. Кресло Тима было пустым.

«Что все это может значить? — спрашивал себя Вандергер в двенадцатый раз. — Что же случилось? Они прыгнули, а потом…»

Куда, к черту, пропал Тим? Он не мог оставить модуль, потому что модуль был герметизирован. Ничто не могло покинуть его и исчезнуть без помощи технического персонала «Унза-9».

Тем не менее Тим исчез, а Туманность Андромеды была близка, и размеры ее были величиной с таз для стирки белья. Все это казалось невозможным, как и прыжок в космическом пространстве. Было ли это мечтой или плодом его воображения? Нет!

Вандергер отбросил эту мысль. Здесь что-то случилось, хотя и не понятно, что именно. «Но я каким-нибудь способом смогу получить хоть немного данных. Мой мозг в порядке, во всяком случае, достаточно чист, хорошо работает, чтобы оценить ситуацию, сделать некоторые дедуктивные выводы и решить, как надо действовать».

Как бы пришедшая извне, в мозгу Вандергера зазвучала фраза:

— Космическая пустота — свойство мировой материи.

Если нет материи, то, следовательно, нет и космического пространства.

— Конечно, — прошептал Вандергер. — Если отойти от стандартного мышления, то можно представить себе отсутствие теоретических пределов для МС-корабля. Мы открыли этот способ, и кривая вышла из графика. При этом нас прямо-таки выбросило из Галактики в тот район космического пространства, в котором плотность вещества равняется одному иону на один кубический сантиметр. Мы дошли до конца космического пространства, мертвою конца. Нуль — частный случай бесконечности. И насколько далеко мы улетим, если будем странствовать вечно…

Его взгляд снова упал на пустое кресло Тима.

Ну, чем дальше, тем лучше. Но что с Тимом? Как объясняет созданная Вандергером теория отрицательного пространства этот факт?

Внезапно в груди у Вандергера вспыхнуло пламя. У него перехватило дыхание.

Нет, это больше чем теория — это действительность.

7

Вандергер стоял на гравийной дорожке, окаймляющей озеро. Начинало светать, и холодный туман стлался над землей. Позади подернутой дымкой линии деревьев поднимался холм, усыпанный пятнами строений.

Он сразу же узнал пейзаж — озеро Берилл, и время — начало мая две тысячи седьмого года. Картина эта вспомнилась ему так ясно, как если бы он видел это вчера, а не двадцать лет тому назад. Маленький отель для лыжников, ныне уже не посещаемый ими по причине летнего сезона, цветы на столе, ленч для пикника, упакованный в корзинку официантом. К завтраку была добавлена бутылка розового вина. Все это было накрыто белой салфеткой.

И Мирла. Он знал, прежде чем возвратиться, что она будет стоять там, улыбаясь. Именно такой он запомнил ее и пронес в памяти в течение многих лет.

Музыка была громкой, и Тим поднял свой стакан, чтобы вновь наполнить его, радостно возбужденный шумом, скоплением людей и девушкой, которая прильнула к нему, плотно прижавшись к его телу крепкой грудью, охваченная желанием.

На мгновение фантомное видение другого места промелькнуло в памяти Тима, обрушивая на него страх одиночества, и усилием воли он прогнал его и вернул свои мысли обратно.

Вино пролилось из стакана, но это не имело значения. Тим выпил остатки и разрешил стакану упасть на пол. Затем он повернулся, ища руки девушки.

— Ван, что-нибудь случилось? — спросила Мирла.

Ее улыбка сменилась участливым взглядом.

— Нет, ничего, — успокоил ее Вандергер.

«Это галлюцинация! — подсказывало ему сознание. — И все же не менее реальная, чем сама жизнь.»

Мирла положила свою руку на его плечо и взглянула ему в лицо.

— Ты остановился так внезапно и выглядишь озабоченным.

— Мирла, случилось что-то странное.

На глаза ему попалась скамья позади дорожки. Он подвел к ней Мирлу и усадил.

Его сердце билось сильно и ровно.

— Что это, Ван? Мечта? Или… А мечта ли? Скажи мне.

Вандергер так и сделал.

— Я был там, — закончил он. — Все произошло как бы в мгновение ока. И теперь я здесь.

Мирла пристально взглянула на него и проговорила:

— У тебя странная мечта, Ван. Но, в конце концов, это всего лишь мечта. А здесь — реальность.

— Так ли это, Мирла? Разве годы тренировок были лишь мечтой? Я до сих пор знаю, как поставить в док «Марк-IX» на десяти унциях реакторной массы. Я знаю математику, знаю запах охлаждающегося раствора, когда трубы охлаждения лопаются от чрезмерной перегрузки; помню имена людей, которые первыми установили маркер на Плутоне, первую партию космонавтов, высадившуюся на Церере и…

— Ван, это была всего лишь мечта! Тебе приснилось это.

— Какой сейчас день? — прервал он ее.

— Первое мая…

— Первое мая две тысячи седьмого года. Да. Это дата взрыва Главного Купола на станции Марс-1, когда погибло двенадцать человек из числа технического персонала. Одним из них был агроном Мейфилд.

Вандергер вскочил на ноги.

— Я еще не видел последней газеты, Мирла. Ты знаешь это. Мы гуляем всю ночь.

— Ты имеешь в виду, что…

— Давай найдем сегодняшнюю газету. В ней должны быть новости.

Идя по дорожке, они пересекли весь парк и вышли на улицу, свободную от народа.

Десятью минутами позже в ночном клубе раздался громкий голос диктора телевидения:

— Только что по Беллерфонской релейной связи получено сообщение. Среди убитых — полковник Марк Спенсер, комендант Марса.

— Ошибка, — вмешался Вандергер. — Он был ранен, но выздоровел.

— … доктор Грегор Мейфилд, известный своими работами по экологии пустынь…

— Мейфилд! — воскликнула Мирла. Она задыхалась от волнения. — Ван, ты знал!

— Да, — голос Вандергера был бесцветным. — При отсутствии материи пространства не существует. Время — функция пространства; это среда, в которой происходят события. При отсутствии пространства не может быть движения и не может быть времени! Я могу быть там — здесь!

— Ван! — Мирла вцепилась в его руку. — Мне страшно. Что все это значит?

— Я собираюсь обратно.

— Собираешься… обратно?

— Неужели ты не понимаешь, Мирла? Я не могу дезертировать со своего корабля. Мой второй пилот отказывается от Программы, которой я посвятил всю свою жизнь. Я не могу разрешить им рассматривать полет МС-корабля как аварию, как шлепок, который убил двух человек! Это загасит последнюю слабую искру, которая поддерживает существование Программы.

— Я не понимаю, Ван. Каким образом вы вернетесь обратно в мечту?

— Я не знаю, Мирла. Здесь произошло чудо. Может быть…

Все еще вглядываясь в ее лицо, он закрыл глаза и представил себе отсек управления МС-корабля, вспомнил давление на его тело в отсеке, головокружение во время невесомости, запах замкнутых помещений, боль…

8

Боль пронзила его, как раскаленное копье. Он открыл глаза и увидел пустое кресло и пустые экраны.

— Тим, — прошептал он. — Где вы, Тим?

Тим поднял глаза. Старик проталкивался через толпу по направлению к столу.

— Идем со мной, Тим, — сказал старик.

— Идите к черту, — огрызнулся Тим. — Уйдите от меня! Я вас не знаю, да и знать не хочу!

— Идем со мной, Тим…

Тим поднялся на ноги, схватил бутылку из-под пива и ударил ею старика по голове.

Старик рухнул на пол. Толпа отхлынула в стороны. Пронзительно закричала женщина. Тим посмотрел на тело.

… Он был на колесе автомобиля, двигатель которого питался энергией от центральной силовой станции и которое под его ногами вращалось все быстрее и быстрее.

Лента дороги разматывалась перед ним, огибая горы. Впереди дорогу пересекали усы опускавшегося тумана. Внезапно на дороге возникла фигура человека с поднятой рукой. Тим успел заметить лицо со строгими, суровыми чертами, седые волосы…

Удар поднял человека в воздух на высоту пятидесяти футов. Тим увидел, как безжизненное тело повисло в верхушках деревьев на склоне горы ниже дороги, и в это мгновение автомобиль на повороте сорвался вниз через перила ограждения.

… Музыка из бальной комнаты доносилась очень слабо. Тим, опираясь на рельс, наблюдал огни Лисбоа, отражавшиеся в зеркально гладкой воде.

— Это прекрасно, Лес, — сказала стройная женщина рядом с ним. Она была одета в летнее платье.

— Я рада, что пришла сюда с тобой.

Старик, молча пройдя по танцевальной веранде, подошел к Тиму.

— Пойдем со мной, Тим, — сказал он. — Нам надо вернуться обратно.

— Нет!

Тим отпрянул.

— Отойди, проклятый! Я никогда на вернусь обратно!

— Вы должны это сделать, Тим, — сказал мрачный старик.

— Вы не можете забыть об этом.

— Вандергер, — хрипло прошептал Тим. — Я оставил вас там, в модуле, больным, может быть, умирающим. Одного.

— Мы должны вернуть корабль обратно, Тим. Вы и я — единственные, кто знает. Мы не должны допустить, чтобы все пропало, Тим. И мы принадлежим Программе.

— К дьяволу Программу! — прорычал Тим. — Но вы! Я забыл о вас, Джейк. Клянусь, я забыл!

— Теперь нам обязательно надо обратно, Лес.

Тим облизнул губы. Он взглянул на стройную девушку, смотревшую на него с выражением тревоги и растерянности и снова на Вандергера.

— Я вернусь только по своей воле, Джейк, — сказал он. Я убегу, но я вернусь обратно. Обязательно скажите это им.

9

— Нет… много времени, — прошептал Вандергер. Он расслабленно откинулся в кресле. — Достаточно… более, чем достаточно для одного… попытаться… Отсюда…. надо вывести МС-Корабль, но это нельзя сделать одному. Нам нужна помощь.

Тим кивнул.

— Я знаю. Я не могу изложить это на словах, но я знаю.

— Солнечная орбита, — прошептал Вандергер. — Одна секунда после прыжка.

— Джейк, это поражает меня. Такой прыжок убьет вас.

— Приготовиться к прыжку! — голос Вандергера был едва слышен. — Прыжок!

Их руки сработали одновременно, рычаги были поставлены в положение «ВОЗВРАТ».

Могучие силы сжали Вселенную и, скрутив ее, вывернули наизнанку.

— … теперь модуль находится в исходной позиции и готов к ускорению.

Слабый голос полковника Садстона доносился с экрана.

Тим взглянул на Вандергера. Тело Джейка лежало спокойно, на лице была улыбка.

Тим нащупал кнопку передатчика.

— МС-Корабль вызывает Управление Миссией, — сказал он. — Прыжок завершен. И мне принадлежит печальная честь рапортовать о смерти подполковника Вандергера при исполнении служебных обязанностей.

Он знал прежде, чем вернулся, что она будет стоять там, улыбаясь, оставаясь такой, какой он знал ее в течение ряда лет.

— Ван, что-нибудь случилось? — спросила Мирла.

— Ничего, — ответил Вандергер. — Ничего плохого во всей Вселенной.