Избранные работы

Ученичество в тяжёлые времена

Первые три главы книги Даниила представляют собой чрезвычайно своевременный и важный урок в такие времена, как нынешние, когда ученики находятся в значительной опасности уступить окружающим их влияниям и снизить их уровень свидетельства и дух ученичества, чтобы приспособиться к существующему положению вещей.

В начале 1-й главы мы видим чрезвычайно обескураживающую картину мнимого свидетельства Бога на земле. "В третий год царствования Иоакима, царя Иудейского, пришёл Навуходоносор, царь Вавилонский, к Иерусалиму и осадил его. И предал Господь в руку его Иоакима, царя Иудейского, и часть сосудов дома Божия, и он отправил их в землю Сеннаар, в дом бога своего, и внёс эти сосуды в сокровищницу бога своего" (1,1-2). Если смотреть с точки зрения мира, то здесь мы имеем достаточную причину для того, чтобы сокрушить сердце, подавить дух и парализовать силы. Иерусалим в руинах, храм попран, сосуды дома Бога в доме лжебога, и Иуда уведён в плен. Сердце, несомненно, сказало бы: "Что пользы стремиться дольше поддерживать уровень действительного ученичества и личной преданности? Дух должен смутиться, сердце ослабнуть и руки опуститься при таком положении народа Бога. Для любого из сынов Иуды мысль поддержать в такое время положение назорейства на должном уровне показалась бы величайшей самонадеянностью”.

Так рассуждала бы природа, но не таков язык веры. Благословен Бог! Всегда есть широкое пространство, где может развиваться дух искренней преданности, всегда есть путь, по которому может идти верный ученик, даже если бы он должен был идти в одиночестве. Неважно, каковы внешние обстоятельства, преимущество веры заключается в том, чтобы уповать на Бога, укрепляться во Христе и так дышать воздухом небес, словно все в совершенном порядке и гармонии.

Это невыразимая благодать для верного сердца. Все, кто желает сохранить свою преданность, всегда найдут путь, по которому идти; в то время, как человек, который, напротив, во внешних обстоятельствах ищет оправдание своей слабости, не будет стойким даже в самой благоприятной обстановке.

Если когда-либо были времена, когда можно было оправдать падение духа, то именно во времена вавилонского плена. Вся система иудаизма была сломана, царская власть перешла из рук потомков Давида в руки Навуходоносора, слава удалилась из Израиля, и, одним словом, все казалось увядшим и погибшим, и для изгнанных детей Иуды не оставалось ничего, кроме как повесить свои гусли на ивы и сесть у рек вавилонских оплакивать ушедшую славу, померкнувшее сияние и павшее величие.

Таков был бы язык слепого неверия, но благословен Бог! Когда кажется, что все опустилось до нижайшего уровня, тогда только вера поднимается в святом триумфе, а вера, мы знаем, - единственно верная основа действенного ученичества. Она не требует для себя никакой поддержки в людях или обстоятельствах вокруг; "все источники её находит в Боге", и, следовательно, вера никогда не сияет так ярко, как в полном мраке; когда горизонты мира затянуты самыми чёрными тучами, вера блаженствует в солнечном сиянии божественного благоволения и верности.

Вот почему Даниил и его товарищи смогли преодолеть особенные трудности своего времени. По их суждениям, не было ничего, что могло бы помешать им наслаждаться в Вавилоне таким возвышенным духом назорейства, который вряд ли когда-нибудь был известен в Иерусалиме, и они судили правильно. Их суждение было суждением чистой веры на прочном основании. Это было то же самое суждение, по которому действовали Вараки, Гедеоны, Иеффаи и Самсоны прежних времён. Это было суждение, которое выразил Ионафан, сказав: "Для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих" (1 Сам. 14,6). Это было суждение Давида в долине дуба, когда он назвал несчастное дрожащее войско Израиля "воинством Бога живого" (1 Сам. 17,36). Это было суждение Илии на горе Кармил, когда он воздвиг там жертвенник с "двенадцатью камнями, по числу колен сынов Иакова" (1 Царей 18,31). Это было суждение самого Даниила, когда на следующем этапе своей истории он открыл окно и молился в направлении Иерусалима (глава 6). Это было суждение Павла, когда ввиду надвигающегося потока отступничества и разврата он увещевал своего сына Тимофея "держаться образца здравого учения". Это было суждение Петра, когда перед лицом развала всего им построенного он побуждает верующих "потщиться явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире" (2 Пет. 3,14). Это было суждение Иоанна, когда посреди действительной ломки всего церковного он увещевает возлюбленного Гаия "не подражать злу, но добру" (3 Иоан. 11). И это было суждение Иуды, когда перед лицом самого ужасного порока он побуждает остаток верных "назидать себя на святейшей вере их, моля Духом Святым, сохранять себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа, для вечной жизни" (Иуд. 20-21). Одним словом, это было суждение Святого Духа, а потому суждение веры.

Итак, все это придаёт огромную ценность и интерес решению Даниила, как сказано в первой главе этой книги: "Даниил положил в сердце своём не оскверняться яствами со стола царского и вином, какое пьёт царь, и потому просил начальника евнухов о том, чтобы не оскверняться ему" (стих 8). Он мог бы - и это вполне естественно - сказать себе: "Что пользы бедному и слабому пленнику упорствовать в отделении? Все рухнуло. Невозможно выдержать истинный дух назорейства посреди такого безнадёжного падения и гибели. Лучше я приспособлюсь к окружающему."

Но нет, Даниил был выше всего этого. Он знал, что это его право - жить во дворцах Навуходоносора так же близко к Богу, как и в Иерусалиме. Он знал, что каким бы ни было внешнее положение народа Бога, для отдельного святого всегда открыт путь чистоты и преданности, по которому он может идти независимо ни от чего.

И разве мы не вправе сказать, что назорейство в Вавилоне не менее очаровательно и притягательно, чем назорейство в Ханаане? Вне всякого сомнения, это так. Как прекрасно и ценно то, что один из вавилонских пленников стремился сохранить и поддержать столь возвышенное отделение от мира! Это даёт нам великий урок на все времена и представляет для верующего при любом бедствии чрезвычайно ободряющий и укрепляющий душу пример. Он доказывает, что даже в глубочайшем мраке преданное сердце может идти по пути, озарённому солнечным светом.

Но почему это возможно? Потому что "Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же" (Евр. 13,8). Удача меняется и проходит. Церковные учреждения колеблются и рассыпаются в прах. Человеческие установления расшатываются и рушатся, но имя Иеговы пребывает во веки, и память о Нем во все поколения. Именно на этом святом основании зиждется вера. Она возвышается над всеми превратностями судьбы и наслаждается прекрасной беседой с неизменным и вечным Источником всего действительно доброго.

Вот почему во дни Судей индивидуальная вера проявлялась больше и достигала большего триумфа, чем когда-либо во дни Иисуса Навина. Вот почему жертвенник Илии на горе Кармил был окружён сиянием таким же ярким, как и то, что озаряло жертвенник Соломона.

Это поистине ободряет. Бедное сердце так склонно впадать в отчаяние, видя падение и неверность человека вместо непогрешимой верности Бога! "Твёрдое основание Божие стоит, имея печать сию: "познал Господь Своих"; и: "да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа" (2 Тим. 2,19). Что может поколебать эту нетленную истину? Ничего! И потому ничто не может поколебать истину веры, которой она обладает, или прочность действительной преданности, воздвигнутой на основании этой веры.

Взгляните же теперь на славные результаты преданности и отделения Даниила. В трёх начальных главах мы видим три разных следствия той позиции, которую заняли Даниил и его товарищи в отношении к "царским яствам"; 1) им была открыта тайна "сна царя"; 2) они воспротивились поклонению "золотому истукану" царскому; 3) они без вреда прошли через "раскалённую печь".

1. "Тайна Господня - боящимся Его"

Это прекрасно подтверждается нашим случаем. "Тайновидцы и гадатели, чародеи и Халдеи", дышащие атмосферой царского присутствия, находились во мраке полного незнания в отношении царского сна. "Халдеи отвечали царю и сказали: нет на земле человека, который мог бы открыть это дело царю." Это похоже на правду, но есть в небесах Бог, Который знал все это и Который, более того, мог раскрыть это тем, у кого достаточно веры, преданности и самоотречения, чтобы отделиться от нечистот Вавилона, находясь в вавилонском плену. Туманные и загадочные лабиринты человеческих мыслей - все это понятно Богу, и Он может сделать их ясными (и делает это) для тех, кто ходит с Ним в святости Его присутствия. Назореи Бога могут дальше заглянуть в дела человеческие, чем самые глубокие философы мира. Но как это возможно? Как могут они с такой лёгкостью раскрыть тайны мира? Потому что они выше мирского тумана. Они в стороне от пороков этого мира. Они отделены от него, завися от Бога и находясь с Ним в общении. "Даниил пришёл в дом свой, и рассказал дело Анании, Мисаилу и Азарии, товарищам своим, чтоб они просили милости у Бога небесного об этой тайне" (2,17-18). Здесь мы видим их стоящими в силе и разумении. Они должны были только взглянуть на небеса, чтобы получить ясное понимание всех судеб земных.

Как все это очевидно и просто! "Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы", и, следовательно, если мы хотим света, мы можем обрести его только в Его присутствии, и мы можем знать лишь силу Его присутствия, поскольку мы действительно отделились от всех нравственных скверн земных.

И заметьте дальнейшие последствия священного отделения Даниила. "Тогда царь Навуходоносор пал на лице своё и поклонился Даниилу, и велел принести ему дары и благовонные курения." Здесь мы видим могущественнейшего и спесивого монарха земли у ног пленного изгнанника. Величественный плод верности! Драгоценное свидетельство той истины, что Бог всегда прославляет веру, которая в какой-то степени может подняться до высот Его замыслов! Он не желает, Он не может обмануть доверия тех, кто уповает на Его неистощимые сокровища. В этом памятном случае Даниил - настолько полно, насколько это вообще возможно - на собственном примере убедился в древнем обетовании Бога: "И увидят все народы земли, что имя Господа нарицается на тебе, и убоятся тебя... Сделает тебя Господь главою, а не хвостом, и будешь только на высоте, а не будешь внизу" (Втор. 28,10-13).

Конечно же, Даниил был в вышеприведённой сцене "главой", а Навуходоносор "хвостом" с божественной точки зрения. Взгляните также на поведение этого святого пророка в присутствии безбожного Валтасара (Дан. 5,17-29). Не имеем ли мы здесь такого же величественного свидетельства о возвышении семени Авраамова, как и тогда, когда победоносные вожди Иисуса Навина "наступили ногами их на выи царей" Ханаанских (Иис. Н. 10,24), или когда "все цари на земле искали видеть Соломона, чтобы послушать мудрость его, которую вложил Бог в сердце его" (1 Царей 10,24)? Несомненно, что в определённом смысле это даже более величественное свидетельство. Естественно ожидать такую сцену в истории Иисуса Навина или Соломона, но видеть надменного царя Вавилонского распростёртым у ног одного из своих пленников - это выходит за рамки всех естественных ожиданий!

Есть, однако, чрезвычайно поразительное и ободряющее доказательство силы веры, способной восторжествовать над всеми законами природы и дать самые необычные результаты. Вера - одинаково мощное начало, действует ли она на равнинах Палестины, на вершине горы Кармил, у рек Вавилонских или посреди развалин Церкви. Никакие цепи не скуют её, никакие перемены не затронут её. Она всегда устремляется к своей надлежащей цели, и эта цель - Сам Бог и Его вечное откровение. Обстоятельства могут измениться, века могут идти своим чередом, колесо времени может катиться вперёд и крушить своим чудовищным весом самые заветные надежды несчастного человеческого сердца, но вера стоит прочно - бессмертная божественная сущность, припадающая к чистому роднику истины и обретающая все свои источники в Том, Кто "путь, и истина, и жизнь".

Именно по этой "драгоценной вере" действовал Даниил, когда он "положил в сердце своём не оскверняться яствами со стола царского". Правда, он больше не мог зайти в тот прекрасный и священный дом, где поклонялись его отцы. Грубая нога чужеземного врага попрала священный город. Огонь больше не горел на жертвеннике Бога Израиля. Золотые подсвечники больше не освещали семью светильниками священное место. Но в сердце Даниила оставалась вера, и эта вера вывела его из-под всех окружающих влияний и дала ему возможность овладеть и воспользоваться силой "всех обетований Бога", которые "истинны во Христе Иисусе". Веру не смутят ни разрушенные храмы, ни падшие города, ни померкнувшие сияния, ни ушедшая слава. Почему так? Потому что Бога не смутит ничто. Бога всегда можно обрести, и вера непременно обретёт Его.

2. Но та же самая вера, которая позволила этим древним святым отказаться от царских яств, также дала им способность и презреть золотой истукан царя. Они отделились от осквернения с тем, чтобы иметь возможность более полно насладиться общением с истинным Богом, и потому они не могли кланяться истукану из золота, как бы высоко он ни стоял. Они знали, что Бог - не истукан. Они знали, что Бог - реальность. Они могли воздать поклонение лишь Ему, ибо только Он является истинным объектом для поклонения.

Не имело никакого значения и то, что весь мир был против них. Они должны были лишь жить и действовать во имя Бога. Могло показаться, что они хотят выглядеть умнее, чем их соседи. Это могло быть похожим на претензию противопоставить себя общественному мнению. Кому-то, вероятно, хотелось спросить: разве только они обладали истиной? Разве все "сатрапы, наместники, военачальники, верховные судьи, казнохранители, законоведцы, блюстители суда и все областные правители" были погружены во мрак заблуждения? Могло ли быть такое, что столько высокопоставленных, умных людей ошибались, а несколько чужеземных пленников были правы?

С такими вопросами наши назореи не имели ничего общего. Их путь был прям. Могли ли они пасть и поклониться истукану для того, чтобы избежать осуждения других людей? Конечно, нет. Но как часто те, кто желает сохранить свою совесть свободной от греха перед Богом, осуждаются за высокомерие и суд над другими! Несомненно, многие осуждали Лютера за превознесение себя против докторов богословия, кардиналов и папы Римского. Должен ли он был, чтобы избежать такого осуждения, жить и умереть в заблуждении? Кто это скажет!

"Но ведь Лютер имел дело с явной ошибкой”, - ответят некоторые. Так думал Лютер, но тысячи образованных и именитых людей думали иначе. То же и в случае с Седрахом, Мисахом и Авденаго - они столкнулись с явным идолопоклонством, но весь мир думал иначе. Так что же? "Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам". Пусть другие поступают, как они хотят. "Я и дом мой будем служить Господу". Если бы люди продолжали оставаться в заблуждении и делать то, что им, по крайней мере, кажется неправильным, чтобы избежать осуждения других, то где бы мы теперь были?

Но нет, мой возлюбленный читатель, ты ведь непоколебимо и честно стремишься идти по прямой дороге чистого и возвышенного ученичества, ведущей вперёд. И тебя не беспокоит, порицаешь ли ты этим самым других. "Перестаньте делать зло". Это первое, что должен исполнить истинный ученик. Когда же он научится подчиняться этому золотому правилу, он сможет "научиться делать добро". "Если око твоё будет чисто, то все тело твоё будет светло". Когда говорит Бог, я не должен оборачиваться, чтобы посмотреть, как моё послушание Его голосу отразится на соседях, или узнать, что они обо мне подумают. Когда голос воскресшего и прославленного Иисуса достиг ушей распростёртого Савла из Тарса, он не стал выяснять, что думают о нем первосвященники и фарисеи, если он будет повиноваться Ему. Отнюдь. "Я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью" (Гал. 1,16). "Поэтому, царь Агриппа, я не воспротивился небесному видению" (Деян. 26,19). В этом истинный дух и закон ученичества. "Воздайте славу Господу, Богу вашему, доколе Он ещё не навёл темноты, и доколе ещё ноги ваши не спотыкаются на горах мрака". Нет ничего опаснее колебания, когда божественный свет озаряет путь. Если вы не действуете в этом свете, когда он вам даётся, то вы, несомненно, попадаете в кромешную тьму. Поэтому, как кто-то сказал: "Никогда не спеши впереди своей веры и не плетись позади своей совести".

3. Но, как мы уже сказали, если наши назореи отказались поклоняться золотому истукану, то они должны были столкнуться с царским гневом и царской печью. Ко всему этому они по благодати Бога были подготовлены; их назорейство было реальностью; они были готовы претерпеть потерю всего и даже собственной жизни в защиту истинного поклонения Богу Израилеву. "Они поклонялись и служили своему собственному Богу". Не только под мирной виноградной лозой и под финиковой пальмой в земле Ханаанской, но и перед самой "печью, раскалённой огнём". Они признавали Иегову не только посреди собрания истинных поклонников, но и в присутствии враждебного мира. Это было истинное ученичество в тяжёлые времена. Они любили Господа, и потому ради него они воздерживались от царской роскоши, они противостояли царскому гневу и выдержали царскую печь. "И сказали царю Навуходоносору: нет нужды нам отвечать тебе на это. Бог наш, Которому мы служим, силён спасти нас от печи, раскалённой огнём, и от руки твоей, царь, избавит. Если же и не будет того, то да будет известно тебе, царь, что мы богам твоим служить не будем и золотому истукану, которого ты поставил, не поклонимся". Это был язык людей, которые знали, чьи они и где они находятся, - язык людей, которые спокойно и добровольно шли на смерть; людей, для которых Господь был все, а мир - ничто. Все, что мог предложить им мир, включая их жизни, было поставлено на карту, и что же? Они, "как бы видя Невидимого", были твёрды. Вечная слава была перед ними, и они были вполне готовы достичь этой славы, шествуя по огненному пути. Бог может взять Своих слуг на небеса - в огненной ли колеснице или через печь, раскалённую огнём, - как Он сочтёт нужным. Каков бы ни был способ, они окажутся на небесах.

Но не мог ли Господь предохранить Своих слуг от того, чтобы их бросили в печь? Конечно, мог. Для Него это был бы ничтожный пустяк. Но Он этого не сделал; Он желал испытать веру Своих слуг - проверить её в печи; их вера должна была пройти горнила самых суровых испытаний, чтобы она оказалась драгоценнее золота "к похвале, и чести и славе". Потому ли ювелир кладёт в плавильную кусок золота, что он ни во что его не ставит? Нет, как раз наоборот! Как кто-то прекрасно заметил: "Его цель не просто удалить примеси, но просветлить металл".

Совершенно очевидно, что если бы Господь силой предохранил Своих слуг от печи, то Ему было бы меньше славы, а им, как следствие, меньше благословения. Гораздо лучше иметь Его присутствие и симпатии в печи, чем силой Его уберечься от неё. Какая слава Ему через это! И какое невыразимое преимущество для них! Сам Господь сошёл в печь и ходил там со Своими назореями, брошенными туда за свою верность. Они ходили с Богом в царском дворце, и Бог ходил с ними в царской печи. Это был самый возвышенный момент во всей жизни Седраха, Мисаха и Авденаго. Как мало предполагал царь о том величии, которое он придал тем, против кого воспылал гневом и яростью! Взгляды всех людей в изумлении обратились от огромного золотого истукана на трёх пленников. Что это значит? "Три мужа связанные" и "четыре мужа несвязанные"! Может ли такое быть? Действительно ли существует эта печь? Увы, "самые сильные мужи из войска царского" убедились в этом. Если бы истукан царя Навуходоносора был брошен в печь, он тоже убедился бы в её реальности. Оснований для скептицизма или недоверия не было. Это была настоящая печь и настоящее пламя, и три "мужа сии связаны были в исподнем и верхнем платье своём, в головных повязках и прочих одеждах своих". Все было на самом деле.

Но была и большая реальность: там был Бог. Это все меняло: это отменило царское слово, превратило печь в место высокого и святого ученичества, а рабов Навуходоносора в свободных Бога.

Там был Бог! - там, в Его силе заклеймить всех противников презрением; там, в глубоком и нежном сострадании к Своим испытанным и верным слугам; там, в несравненной благодати, дающей пленникам свободу и направляющей сердца назореев к тому глубокому общению с Ним, Которого они так страстно ждали.

И, любезный читатель, разве не стоит пройти огненную печь, чтобы чуть больше насладиться присутствием Христа и состраданием Его любвеобильного сердца? Разве цепи со Христом не лучше, чем бриллианты без Него? Разве печь с Ним не лучше дворца, где Его нет? Мир говорит: "Нет!" Вера говорит: "Да!"

Нужно иметь в виду, что это ещё не день могущества Христа, но день Его сострадания. Проходя через глубокие воды страданий, сердце может время от времени спросить: "Почему же Господь не проявил Своё могущество и не избавил меня от мучений?" Ответом будет: "Ещё не пришёл день Его могущества". Он мог бы отвратить это бедствие, мог бы устранить это препятствие, мог бы снять это бремя, мог бы предотвратить катастрофу, мог бы уберечь возлюбленное и бесконечно милое существо от холодных объятий смерти. Но вместо того, чтобы проявить Своё всемогущество, Он позволяет всему идти своим чередом и лишь изливает Своё неизречимое сострадание подавленному и измученному сердцу, заставляя таким образом признать, что именно благодаря изобилию Его сострадания и утешения мы не можем избегнуть испытаний.

Таковы, мой читатель, действия нашего Иисуса и ныне. Вскоре Он проявит Свою силу, Он грядёт как сидящий на белом коне, Он вынет из ножен Свой меч, Он обнажит Свою руку и отомстит Своему народу за грехи его. Но пока Его меч в ножнах, Его рука покрыта. Пока ещё время познать глубокую любовь Его сердца, а не мощь Его руки и не остроту Его меча. Удовлетворены ли вы этим? Достаточно ли сострадания Христа для вашего сердца даже посреди самых горьких скорбей и тяжелейших бедствий? Беспокойное сердце, нетерпеливый дух, неусмиренная воля побуждают человека избегать испытания, трудности или бремя, но ничего из этого не выйдет. Это влечёт за собой неисчислимые потери. Мы должны переходить в этой школе из класса в класс, и Владыка сопровождает нас, и сияние Его лика и сострадание Его нежного сердца поддерживают нас в самых тяжелейших испытаниях.

Посмотрите, какая слава является имени Господа, когда Его люди, по Его благодати, торжествующе проходят горнило испытаний. Почитайте Дан. 3,26-28 и скажите, где ещё вы найдёте более обильные и ценные плоды ученичества? Царь и все его придворные, которые совсем недавно ублажали себя завораживающей музыкой и лжепоклонством, теперь заняты тем, что с изумлением глядят, как огонь, убивший самых сильных людей, не оказывает никакого воздействия на поклонников истинного Бога, поглотив их путы и позволив им свободно расхаживать в печи с Сыном Бога. "Тогда подошёл Навуходоносор к устью печи, раскалённой огнём, и сказал: Седрах, Мисах и Авденаго, рабы Бога Всевышнего! выйдите и подойдите! Тогда Седрах, Мисах и Авденаго вышли из огня. И, собравшись, сатрапы, наместники, военачальники и советники царя усмотрели, что над телами мужей сих огонь не имел силы, и волоса на голове не опалены, и одежды их не изменились, и даже запаха огня не было от них"

Это было благородное свидетельство - такое свидетельство, которое никогда бы не было дано, если бы Господь Своим могуществом уберёг Своих слуг от печи. Навуходоносор получил поразительное доказательство того, что "слугам Бога Всевышнего" надо бояться его печи не больше, чем истукана, которому их заставляли поклоняться. Одним словом, враг был поражён, Бог прославлен, и Его возлюбленные слуги вышли невредимыми из печи, раскалённой огнём. Это поистине драгоценные плоды подлинного назорейства.

И заметьте далее, какая честь возложена на наших назореев. "Тогда Навуходоносор сказал: "благословен Бог Седраха, Мисаха и Авденаго". Их имена тесно связаны с Богом Израиля. Это высокая честь. Они сочетали себя с истинным Богом, когда речь шла об их жизни и смерти, и потому истинный Бог сочетал Себя с ними и вывел их на простор. Он утвердил их стопы на скале и поднял их головы надо всеми врагами вокруг них. Как истинно речение: "Прославлю прославляющих Меня". И так же истинно: "А бесславящие Меня будут посрамлены".

Любезный читатель, установился ли в твоей грешной совести мир через совершенное искупление Господа Иисуса Христа? Принял ли ты Бога просто по Слову Его? Удостоверился ли ты, что Бог истинен? Если так, то ты дитя Бога, все твои грехи прощены, и ты принят как праведник во Христе; перед тобой открыты небеса со всей их неизречённой славой. Ты так же наверняка получишь славу, как Христос, поскольку ты с Ним един.

Таким образом, все определяется для тебя на время и навеки согласно самым сильным желаниям твоего сердца. Твои нужды удовлетворены, твоя вина устранена, мир установлен, и честь неизбежна. Тебе самому ничего не нужно делать. Все божественно свершилось.

Что же остаётся? Только одно: жить ради Христа! Ты оставлен здесь ненадолго, чтобы трудиться ради Христа и ждать Его пришествия. О, старайся быть верным своему божественному Владыке! Не падай духом при виде того, что ничего надёжного нет вокруг тебя. Пусть случай с Даниилом и его прославленными товарищами побудит твоё сердце искать возвышенного пути здесь, внизу, на земле. Это твоя привилегия - наслаждаться общением с благословенным Господом Иисусом, как будто бы ты попал в золотые дни апостольского свидетельства.

Пусть же Дух Святой сподобит автора и читателя этих строк идти по стопам Господа Иисуса Христа, проявляя свои лучшие качества и ожидая Его пришествия.