Избранный

Глава 32

Следующим вечером, когда ночь опустилась на Колдвелл, Блэй попытался выбраться на заднее крыльцо, чтобы сделать первую затяжку после пробуждения. Начало было идеальным: кружка «ЙЕТИ» с кофе «Данкин Донатс», купленного он-лайн и сваренного его мамэн, и пачка «Данхиллс»… которую он уже распределил, ведь осталось всего шесть штук. На нем также была парка из «Патагонии» с таким количеством пуха, сколько не наберется во всех подушках в родительском доме.

Да, план был хороший. Кофеин и никотин жизненно необходимы, если за день проспал не больше пятнадцати минут и не хочешь бросаться на окружающих.

В чем проблема? Когда он попытался открыть дверь, пришлось навалиться плечом на панель.

А потом ему в лицо устремился шквал снега.

Отшатнувшись, он выругался и закрыл дверь.

— Срань Господня, это ад какой-то…

Из кухни донесся громкий шум, от чего-то вроде сковородки из нержавеющей стали или, может, противня, по крайней мере, судя по звону цимбал[79].

— Мам?

Забыв про никотиновый допинг, Блэй бросился в кухню…

… и обнаружил мамэн на полу перед плитой, ее лодыжка была изогнута под неестественным углом, ореховый рулет, который она собиралась поставить в духовку был на плитке, а форма, в которой он лежал, — в трех футах от нее.

Избавившись от кофе и пачки сигарет, Блэй бросился к маме, опустившись на колени рядом с ней.

— Мамэн? Ты ударилась головой? Что произошло?

Лирик села, морщась, опершись руками на локти.

— Я просто хотела поставить рулет в духовку до того, как твой отец спустится на Первую Трапезу.

— Как голова, ты не ударилась? — Блэй смахнул ее волосы в сторону, молясь о том, чтобы не обнаружить там кровь. — Сколько пальцев ты видишь?

Она отмахнулась от его руки.

— Блэй, я в порядке. Ради всего святого, не ударялась я головой.

Он сел на пятки. Женщина была в ее привычных мом-джинсах, вишневом свитере и белой водолазке, и в таком наряде она выглядела как нечто среднее между женой Санты и Миссис Тейлор из «Большого ремонта»[80]. И, казалось, она была в порядке, взгляд — осознанный, цвет лица — здоровый, и ей скорее было стыдно, чем больно.

— Блэй, я просто поскользнулась на коврике. Я в порядке.

— Хорошо, ведь в таком случае я могу покричать на тебя. Где, черт возьми, твой гипс?! Почему не на твоей ноге?

Его мамэн сразу же изобразила головокружение, захлопала ресницами и раскинула руки так, будто ничего не видела.

— Это десять пальцев? Или двенадцать?

Он выразительно посмотрел на нее, и Лирик скривилась от смущения.

— В сапожке так неудобно, а здесь очень тесно. Я собиралась надеть его сразу же, как приготовлю яйца.

— Ты поскользнулась… или дело в лодыжке?

Когда она не ответила, Блэй понял, что виновата лодыжка. Он попытался прикоснуться всего лишь к тапочку на ее ноге, а Лирик зашипела и побледнела до цвета простыни.

— Все нормально, — сказала она напряженно.

Блэй сосредоточился на ее поджатых губах и дрожи в руках.

— Думаю, ты повторно вывихнула лодыжку. Может, даже сломала что-то, не знаю.

— Все будет нормально.

— Знаешь, я жутко не люблю эти три слова. Куин постоянно их повторяет, когда… — Он замолк и откровенно проигнорировал взгляд, который обратила на него мама. — Ты можешь дематериализоваться? Потому что я настаиваю на том, чтобы Док Джейн посмотрела твою ногу. Нет, лучше Мэнни. Он по костям.

— Это не обязательно.

— А давай спросим у папы? — Когда ее глаза округлились, Блэй протянул: — Или ты перестанешь упрямиться и поедешь со мной без возражений.

На лице Лирик мелькнуло раздражение, но Блэй знал, что она никуда не денется. Со времен набегов его отец проявлял чрезмерную заботу по отношению к своей супруге. Он истерил из-за каждой мелочи… острая бумага, заусенцы, ушибленный палец… и когда Лирик, собираясь забрать свежую прессу, поскользнулась на крыльце пару ночей назад, бедняга едва не поседел.

А это повреждение было серьезнее первого.

— Ты можешь дематериализоваться? — спросил Блэй.

— Думаешь, это необходимо?

— Ответь сама на свой вопрос. Попытаешься встать на ноги?

Мама посмотрела на свою ногу.

— Жалею, что не надела гипс.

— Я тоже.

Она нахмурилась.

— Как я попаду в клинику учебного центра? Даже если я смогу дематериализоваться, я не знаю, куда именно.

— Материализуемся максимально близко, я попрошу подобрать нас. — Блэй поднялся и посмотрел на потолок. Он слышал шаги отца сверху, мужчина одевался. — Как думаешь, будет лучше или хуже, если мы уйдем, не предупредив его?

— Можем написать ему? Скажи, что мы скоро. Скажи, что… мы пошли за хлебом.

Его мама не любила лгать, но еще сильнее она не любила расстраивать своего хеллрена. И в этот редкий случай Блэю пришлось поддержать ее. Отец с ума сойдет, когда узнает.

— Пошли. — Блэй достал телефон и начал писать Доку Джейн. — Ты знаешь овощной ларек на Девятом шоссе? Который располагается в амбаре?

Но говоря все это, Блэй вспомнил, как пытался открыть дверь… чем он, черт возьми, думает? Маме с ее лодыжкой нужно материализоваться куда-нибудь в теплое и сухое место. Этот сарай не отапливался и, наверное, был заперт. Конечно, вариант лучше, чем в гребаном лесу, но… нет, серьезно?

Чем он думает?

Опустив телефон с недописанным сообщением, Блэй окинул мамэн взглядом. Она закрыла глаза и уложила голову на плитку… рукой ухватившись за живот.

Другая рука дрожала на полу рядом с ней, стриженные ногти отплясывали чечетку на плитке.

— Ты не сможешь дематериализоваться, — сказал он онемело. — Ни за что.

— Конечно же смогу.

Но отрицание прозвучало слабо.

А потом в кухню вошел его отец, с наполовину завязанным галстуком, его волосы были все еще влажными и зачесаны в прическу как у Кена, приятеля Барби, каждая обездвиженная прядь лежала строго на своем месте.

— …видеоконференция с моими клиентами и… Лирик! О, Боже, Лирик! — Когда отец бросился к его маме, Блэй посмотрел на открытую дверь, ведущую в гараж. Родители начали спорить, но он прервал их.

— Папа, порадуй меня и скажи, что твой автомобиль с полным приводом.

***

В это время в особняке Братства Куин занимался чем-то невообразимым: он собирал черную вещевую сумку, наполняя ее бутылочками, детскими смесями и дистиллированной водой. Памперсы. Слюнявчики. Деситин[81]. Погремушки и соски.

Конечно, удивляла не черная сумка; но, как правило, он набивал ее пистолетами «смит&вессон», глоками или береттами, чем-то с пулями и лазерным прицелом, а не памперсами и бутылочками.

Другая причина поражаться происходящему — у него в голове не укладывалось, что он собирал вещи, чтобы дети покинули дом. Без него.

Они были такими крохотными. И он на самом деле не хотел, чтобы эта женщина приближалась к ним.

Он отказывался называть Лейлу их «мамэн», даже в своих мыслях.

Но ничего не оставалось. Он поднялся в Святилище вместе с Амалией, Директрикс Избранных, и она провела его по пасторальному ландшафту, показала отражающий бассейн и храмы, спальные корпуса и личные покои Девы-Летописецы.

Где Лейла поселится с детьми.

Невозможно оспорить безопасность этого места. Ради всего святого, оно было более защищенным, чем этот особняк, и Амалия заверила его, что у детей не возникнет проблем с переходом на Другую Сторону.

А потом добила, заявив, что лично вернет его малышей, если Лейла заупрямится.

Он вскинул голову, услышав тихий стук в дверь спальни.

— Да?

Бэт вошла в комнату, и она выглядела не так враждебно. С другой стороны, Королева добилась своего.

— Похоже, ты уже все собрал.

Он посмотрел на сумку.

— Да.

Повисла длинная пауза.

— Куин. Все будет хорошо. Я горжусь тобой…

— Без обид, но ты имеешь возможность находится со своим сыном двадцать четыре часа в сутки… потому что человек, с которым ты завела ребенка, — не лжец и не предатель. Поэтому извини, если наши версии этого «хорошо» несколько расходятся. — Куин отошел от кровати. — Мне не разрешили получить своё «хорошо»… было бы «хорошо», если бы дети оставались в этой спальне, пока я сражаюсь на улицах. Мое «хорошо» не включает сражение с врагом и защиту расы в тот момент, когда моя голова занята одной мыслью — вернет ли Лейла моих детей, когда придет время. В моем «хорошо» этой женщине вообще запрещено подходить к моим детям. Мне ни к чему твое одобрение и твое фальшивое сочувствие. Мне нужно лишь одно — чтобы ты посидела с малышами, когда я свалю из дома.

Бэт скрестила руки на груди и медленно покачала головой.

— Что с тобой случилось?

Фраза была произнесена тихо и, очевидно, Бэт обращалась к себе.

— Серьезно? Ты на полном серьезе спрашиваешь об этом?

Куин отвернулся от нее и подошел к люлькам. Бросив взгляд на Лирик, он сосредоточился на Рэмпе, вставив ему в рот соску.

— Крепись там, приятель. — Куин пригладил темные волосики. — Увидимся через день. Ничего страшного, ведь правда?

Неправда.

Было охрененно сложно отвернуться. Грудь охватило пламя, которое добралось до самой ДНК… особенно когда он скользнул взглядом по Лирик. Он хотел подойти к ней, но не мог смотреть на это лицо.

Не мог видеть его сейчас.

И проходя мимо Бэт, он уперся взглядом прямо перед собой. Не доверял себе, чтобы открыть рот и попрощаться. Иначе обязательно разругается с Королевой, а от этого никому не станет легче.

Схватив оружие и кожаную куртку с кресла, Куин вышел в коридор и тихо закрыл за собой дверь. Он не знал, во сколько придет Лейла… после заката, это очевидно, но солнце давно село. Она должна появиться с минуты на минуту…

— Готов к собранию?

Он оглянулся. Зи выходил из своих комнат, и Брат был одет и собран для дежурства, обвесившись металлом, его желтый взгляд был прищуренным и острым.

Шрам на лице парня, протянувшийся через всю щеку к верхней губе, напомнил Куину о безобразной роже Кора.

— У нас собрание? — спросил Куин, выудив телефон из кожаной куртки.

Последний раз он проверял телефон с одной целью — узнать, не звонил ли Блэй, может он отправил сообщение. Фотографию. Гребаный смайлик.

Ничего. А на остальное ему было плевать.

О, вот так сюрприз. Рассылка по Братству, вызов в кабинет Рофа. Причем именно сейчас.

— Похоже на то, — пробормотал он, пряча телефон в куртке и следуя за Зи.

Они молчали по пути к кабинету, и Куин был только рад этому. И он зашел в кабинет, уткнувшись взглядом в пол, и прошел прямиком в дальний угол, в другой стороне от камина. Последнее, что ему нужно, — заново пережить колоссальный позор прошлой ночи. Все были в курсе и не постеснялись высказать свое мнение по этому поводу, когда он сидел за воротами в Гробнице.

Ничто не помешает им вынести его прегрешения на коллективный суд.

И все же, учиненная им стрельба-в-доме оставляла простор для обсуждений. Всегда можно перетереть все по новой, но другими словами.

Или, может, вариант номер три, который, на удачу, не имел к нему отношения.

Роф сидел за резным столом на троне, на котором много лет правил его отец. А Вишес стоял рядом с ним, в его руке дымилась самокрутка, ледяной взгляд бродил по собравшимся. Бутч устроился на диване с Рейджем, чахлый французский антиквариат был словно на последнем издыхании под тяжестью их веса. Зи и Фьюри стояли возле книжных полок. Рив тоже присутствовал.

Когда в кабинет зашел Джон Мэтью, парень осмотрелся и, заметив Куина, подошел к нему. Он ничего не показал, просто прислонился к стене спиной и затолкал руки в карманы штанов.

Куин посмотрел на друга.

— Сегодня ночью мы должны работать в паре.

Джон кивнул и вынул руки: «Вряд ли мы куда-то выйдем».

— Думаешь, они не пустят меня на поле?

«Нет, там буря. Выпало рекордное количество осадков. Невиданное для этого времени года».

Куин запрокинул голову, ударяясь макушкой о стену. Да он везунчик. Черта с два он сможет остаться в особняке, пока дети были где-то там с этой женщиной, Блэй с ним не разговаривал, а Братья все еще бесились из-за Кора и его побега из Гробницы.

На хрен все. Он не в тюрьме. Он не обязан…

— Покончим с этим, — сказал Роф со своего трона.

Куин скрестил руки на груди, приготовившись к очередному раунду хреновых новостей.

— Нам известно местоположение Кора, — заявил Король. — И он приведет ко мне Ублюдков.

Комната мгновенно наполнилась руганью и шумными возгласами, кто-то из Братьев затопал, кто-то вскочил на ноги… Куин тоже испытал шок. Мужчина опять попал в плен? Но ему бы сказали об этом…

Куин вспомнил бардак, который учинил в Гробнице, и решил… что нет, Братство по горло сыто его разборками с Кором.

— Он мой! — Тор перекричал поднявшийся шум. — Его убью я!

Это еще под вопросом, подумал Куин… но промолчал. Кто раньше встал, того и тапки.

Если он первым доберется до говнюка, то прирежет его и плевать на…

— Нет, не убьешь, — выдавил Роф. — Его никто не убьет.

Когда до присутствующих дошел смысл его слов, все замолкли, и Ви встал позади Тора так, будто приготовился скрутить Брата.

Стоп… что Роф сказал?

— Вы меня поняли? — требовательно спросил Король. — Его никто не смеет трогать.

А потом, чтобы довести сообщение до адресата, он посмотрел сперва на Тора… а потом на самого Куина.