Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники

НАРОДЫ БЕЛЬГИИ И НИДЕРЛАНДОВ

Летне-осенний цикл праздников у народов Бельгии и Нидерландов начинается в июне, вслед за последними праздниками весны.

Крупнейшее событие этого периода — праздник св. Яна (голландск. — St. Jan), или св. Жана (франц. — Saint Jean), который приходится на 24 июня. В древности это был праздник середины лета, или летнего солнцестояния (Midzomer или Zonnestilstandsfeest)^{153}; как и повсюду в Европе, церковь лишь приурочила дохристианский, языческий праздник к своему календарю. Вследствие этого в день св. Яна народ соблюдал как церковные обряды, так и свои, по происхождению языческие^{154}.

Обрядовые действия на празднике св. Яна имеют ярко выраженные аграрные мотивы: стремление взять от земли как можно больше, приобщиться к ее чудодейственной, живительной силе (через травы, растения); ведь именно к этому времени растительность достигает полного расцвета и вбирает в себя все соки земли.

Главная черта обрядности 24 июня — разжигание костров; огню приписывали волшебную созидательную силу; во власти огня было сохранять здоровье и жизнь, исцелять от болезней^{155}.

Некоторые моменты этого праздника (разжигание костров, собирание для них топлива и т. п.) сохранились в Нидерландах и Бельгии вплоть до нашего времени, хотя, конечно, не на всей территории названных стран.

Так, в Бельгии еще за несколько дней до дня св. Яна можно увидеть отдельные группы детей; они ходят с песнями по улицам селения, выпрашивая дрова для костров, которые раскладывают в канун праздника, 23 июня (Sint Jans Vooravond).

Вот текст одной из таких песенок:

Накануне праздника зажигают костры, и вокруг них танцует и поет молодежь.

Издавна бытует в народе убеждение, что зола от этих костров обладает сверхъестественной, чудодейственной силой: она якобы защищает людей и хозяйственные постройки от пожаров в течение всего следующего года; перепрыгивание через огонь костра рассматривалось как противоядие от желудочных заболеваний^{157}.

Светские и церковные власти боролись с возжиганием костров, запрещали разводить огни, видя в них отголосок языческих праздников, но обычай этот настолько глубоко проник в народную жизнь, что никакие запреты не действовали.

Костры на св. Яна, видимо, так же как и ивановские костры у восточных славян, были связаны с земледельческими интересами, поскольку сам праздник связывался с предстоящей жатвой^{158}.

Интересен обычай, сохранившийся до наших дней в некоторых районах Бельгии и Нидерландов: вывешивать на 24 июня венок из зелени и цветов. Это так называемая гроздь св. Яна (St. Janstros). В провинции Сев. Брабант чаще всего ее помещают над входной дверью (Уден, Бладел), причем в гроздь вплетены бузина и ромашка, в той же провинции ветвь св. Яна иногда можно увидеть под потолком (Донген, Алфен).

Следует отметить, что в Ворсте (пров. Гелдерланд) венок св. Яна прикрепляли над дверью именно того дома, где жил человек по имени Ян^{159}.

В Самбеке (Сев. Брабант) венок св. Яна (его делали здесь еще в 1961 г.) состоял из липовых листьев, украшенных цветами. Увядший венок не выбрасывали, а клали в амбар и использовали его «защитную» силу в борьбе с разрушительными силами природы: это «средство от удара молнии и градобоя».

В пров. Гелдерланд члены местной гильдии украшали свои знамена и шесты красными цветами и зеленью еще в воскресенье, следующее за праздником^{160}. Там же, в Гелдерланде, 24 июня над входной дверью дома укрепляли ветки орехового дерева, обвитые лентами. Ореховые ветви можно было увидеть в хлеву и на конюшне. Ведь ореховое дерево и его плоды, по представлению многих народов мира, символ плодородия, и его старались поместить поближе к домашним животным. По веткам ореха гадали в ночь на св. Яна, так как они якобы указывали, где спрятаны клады^{161}. Полагали, что ветвь св. Яна обладает магическим воздействием в течение всего года^{162}.

Церковь, приурочив дохристианский праздник к дню рождения Иоанна Крестителя, старалась подчинить своему влиянию и все обряды, связанные с этим праздником. Поэтому цветы и травы, входившие в венок, подлежали обязательному освящению в церкви: только после этого они считались целебными^{163}.

Народная мудрость связала с праздником св. Яна многовековые наблюдения над природой; отсюда многочисленные приметы, пословицы и поговорки, в которых упоминается св. Ян: «Если липа цветет (расцветает) со св. Яном, то рожь созревает со св. Якобом (25 июля)».

Огонь, зажженный в честь Яна, продолжает гореть и после 24 июня^{164}.

Праздник летнего солнцестояния продолжался иногда в течение 13 дней, и поэтому многие обычаи, приуроченные ко дню св. Яна, накладывались на другой праздник этого месяца — день св. Питера и св. Пауля 29 июня.

Напоминанием об этом звучат слова старой песни, которую можно было услышать во Фландрии во время сбора топлива для костров св. Яна^{165}.

День Питера и Пауля отмечался раньше в голландском Лимбурге, но особенно широко его праздновали в Бельгии; дети собирали топливо для праздничных костров, обходя все дома селения, и пели при этом^{166}: «Св. Питер — наш патрон! Мы будем его чествовать. Мы делаем ему корону».

Огни в честь св. Яна и св. Питера «превратились» в наше время из больших костров в обычные свечи, да и сам праздник Питера и Пауля претерпел изменения и область его бытования сузилась. Например, в Лимбурге он исчез совершенно^{167}. Только в некоторых районах Бельгии этот праздник еще сохранился как живой народный обычай с многочисленными кострами. Так происходит в Беллегем (Зап. Фландрия) и Басроде (Восточная Фландрия), где вокруг костров дети танцуют и поют: «Св. Питер, приди и присоединись к нам, в наш круг радости».

Бельгийские рыбаки почитают св. Питера как своего патрона. Ежегодно в Остенде, Бланкенберге и других портовых городах страны на побережье Северного моря в первое воскресенье после 29 июня совершается обряд жертвоприношения и освящения моря. Все, кто подвергает себя опасности в море и чья жизнь зависит от морской стихии, собираются на берегу и приносят туда цветы и цветочные гирлянды: так выглядят в XX в. жертвенные дары^{168}.

В Боскопе (Южная Голландия) и его окрестностях на праздник св. Питера открывается ярмарка, на которой продают «ярмарочные пироги», медовые пряники, пирожные и другие изделия из теста, посыпанные сахаром.

Как видим, день св. Питера и Пауля превратился в наши дни в веселый праздник детей и молодежи; даже там, где он еще отмечен какой-то религиозной окраской, на первый план выступает развлекательно-игровая сторона.

С течением времени сама дата церковного праздника (29 июня) перестала строго соблюдаться, и торжества по этому поводу устраивают чаще всего в ближайшее к ней воскресенье^{169}.

Начало июля относительно бедно праздничными днями. И все же сельское население (отчасти горожане) отмечали в это время ряд праздников.

4 июля в Зап. Фландрии справляли день св. Мартина Летнего (Sint Martenin-den-Zomer), или Жаркого Мартина (Warme Marten)^{170}. В других областях он приходился на конец августа (см. ниже).

В столице бельгийского Лимбурга, Синт-Трёйдене, ежегодно празднуется в начале июля знаменитый праздник вишни (kersenfeest). В залах ратуши XVII в. устраивается выставка фруктов: главным образом представлены разнообразные сорта вишни. Заканчивается праздник фейерверком, сопровождающим подводы, на которых возвышаются горы фруктов^{171}.

В один из вторников середины июля в Венендале (пров. Утрехт) бывает крупнейшая в Европе ярмарка пчел. Интересно, что до наших дней сохранились некоторые древние обычаи пчеловодов. Например, вылетевший рой пчел считается собственностью человека, во владениях которого он сел, и новый хозяин может распорядиться им по своему усмотрению. Раньше бедняки широко пользовались таким правом^{172}. На ярмарке один из пчеловодов извещает своих коллег о смерти их товарища (если такое случается в течение года) следующим образом: «Ваш пчелиный отец мертв» («Uw bijenvader is dood»). Эта древняя формула бытует в некоторых районах Нидерландов (например, в Хардервейке пров. Гелдерланд). В области Велюве (той же провинции) в знак траура на пасеках вывешивают черный бант или драпируют ульи черной полоской.

Проданные ульи украшают ивовыми ветками (возможно, с помощью зелени пытаются увеличить плодовитость пчел и благополучие их нового хозяина). Даже в наименовании одежды пчеловода сохранились какие-то древние элементы: например, название шапочки напоминает название средневековой одежды и головных уборов фризских мужчин.

На середину лета приходится много церковных праздников. Синтез официальной религии и народных верований привел к тому, что дни памяти святых вбирали в себя какие-то элементы народных представлений об окружающей среде и превращались зачастую в народные праздники.

Фризские крестьяне называют эти дни «значительными днями» («merkeldagen»), так как с ними связаны и надежды крестьян на хорошую погоду и страх перед стихийными явлениями природы.

Один из таких внушающих страх дней — 20 июля — день св. Маргариты (St. Margriet); с ним связано множество изречений и поговорок в отношении погоды, которые можно услышать и в наши дни. Замечено, что самое жаркое или самое дождливое время года может падать на период с 24 июля по 24 августа. Св. Маргарита «приносит» часто дожди, и в глазах народа это критический день. Связь св. Маргариты с погодой отражена в следующих изречениях: «Если на св. Маргариту сухо, то солнце светит шесть недель»; «Если идет дождь на св. Маргариту, то будет шесть сырых (дождливых) недель». Аналогичные поговорки бытуют во Франции^{173}.

25 июля отмечают день св. Христофеля (St. Christoffel). Крестьяне приписывали ему защитную силу от разрушительных последствий грозы. Й. X. Крёизинг рассказывает, что еще в 50-х годах XX в. в одном из крестьянских домов в Ахтерхуке можно было увидеть над входной дверью доску с изображением св. Христофеля. Хозяин дома пояснил, что святой «защищает дом и двор от молнии». Вообще св. Христофель пользуется популярностью в народе, и ему приписывают защиту человека от несчастий (аналогично отношение к нему и во Франции).

В XX в. образ Христофеля несколько модернизировался. В наши дни он прежде всего «оберегает» от автокатастроф и его изображение часто вывешивается в автомашинах^{174}.

В области Твенте (восточная часть пров. Оверэйссел) и в пров. Дренте в день св. Якоба (St. Jacob, 25 июля) начинается уборка ржи^{175}. Первый день уборки ржи отмечался раньше очень торжественно, но до нашего времени дошли лишь «стаканчик водки» и простые оладьи или блины на обед.

Последнее воскресенье июля называется в некоторых местах «воскресеньем жнеца» (maaierszondag от maaier — голландск. — косарь, жнец) и отмечается как праздник жатвы во многих фламандских местностях. Аналогичный праздник бытовал в Германии^{176}.

В пров. Лимбург на «воскресенье жнеца» можно увидеть, как по старинному обычаю дома украшают снопами ржи и овса. Той же цели — принести дому и его хозяевам благополучие и здоровье домашнему скоту — служит свежая зелень, которая на празднике жатвы появляется над воротами дома. Девушки во время жатвы носят шляпы с широкой каймой, мужчины-косари увенчаны цветами (в 1952 г. в празднике участвовало около 30 тыс. человек)^{177}.

Август (oogstmaand — голландск.), как это видно даже из названия (oogst — урожай, время жатвы)^{178}, месяц уборки урожая, когда подводятся итоги трудовой деятельности крестьянина. Не удивительно поэтому, что на время уборки урожая приходился целый комплекс всевозможных обычаев и обрядов, имевших своей целью сохранить урожай на корню и самое главное — заложить основы будущего урожая^{179}.

Один из главных моментов этого комплекса — последний сноп и обряды, с ним связанные. В Лимбурге, Зеландии и других провинциях и областях празднично украшенный сноп вносили в дом с особыми почестями. Иногда его наряжали и обращались как с живым существом, называя «ржаным волком» или «ржаным петухом». Считалось, что последний сноп приносит процветание всему хозяйству, ведь сила, перешедшая из земли в колосья, передавалась снова через них земле и всему живому в доме. А волшебной, чудесной силой, по представлению крестьян, наделяет этот сноп «мать ржи» (korenmoeder — голландск.), которая якобы живет в поле и прячется в последнем снопе^{180}.

Зачастую последний сноп не убирали, а оставляли в поле, украшая фигуркой петуха. В этом обычае некоторые ученые усматривают отголоски древних ритуальных жертвоприношений богам^{181}, а другие полагают, что петух воплощает силу земли^{182}.

В Ралте (пров. Оверэйссел) с 50-х годов XX в. решили устраивать так называемый праздник «петухов на жнивье» (Stöppelhaenefeest — голландск.), во время которого (середина августа) происходит красочное шествие жнецов и вязальщиков, преподносящих представителям общины и духовенства символический «урожай» — отдельные снопы^{183}. Повсеместно из зерна последних колосьев пекут праздничный хлеб, должным образом украшенный. В одном из районов пров. Лимбург такой хлебец с яблоком посредине выпекают родители ребенка, который больше всех собрал колосьев на поле (подбирать колосья было обычно занятием детей бедняков). В некоторых областях Нидерландов пирогами и печеньем из муки нового урожая наделяют всех крестьян, причем печенье изготовляют в форме сердца^{184}.

10 августа отмечался праздник св. Лаврентия, к которому в народе приурочивали уборку клубневых культур: репы, брюквы, турнепса; считалось, что их нужно копать не позднее этого дня, пока не начались дожди^{185}.

Кроме того, св. Лаврентию приписывали способность оберегать от ожогов и пожаров. Падающие в этот вечер звезды народ сравнивает со слезами св. Лаврентия^{186}.

Римско-католическая церковь уже в VII в. объявила 15 августа днем успения богородицы (gedenkdag Marias Hemelvaart). По всей вероятности, выбор пал не случайно на 15 августа: по мнению некоторых исследователей (Й. X. Крёйзинга), именно в середине августа в дохристианскую эпоху отмечались различные праздники в честь языческих богинь.

Вплоть до наших дней дожил обычай освящать 15 августа определенные виды полевых цветов и лекарственных трав. Старое голландское название праздничного дня 15 августа — samentrekking van kruidenwijding (т. е. собирание освященных трав). Набор трав не был произвольным, туда входили определенные растения, которым приписывали особую целительную силу. Зерна ржи и пшеницы из освященного пучка подмешивали при посеве к обычным зернам, добавляли при засыпке хлеба на хранение. Освященные букетики в течение нескольких дней находились не в доме, а вблизи жилья; затем их подвешивали в доме, хлеве, на конюшне, у колодцев для скота^{187}.

В соседнем Люксембурге освящалась и сохранялась сухая ботва от овощей. Люди верили в то, что она принесет им, их жилью, животным благоденствие и защиту от бедствий. Эти растения оставляли в постели супругов, веря, что они обеспечат счастливую семейную жизнь^{188}.

В Бельгии (пров. Лимбург) набожные крестьяне старались сохранить освященный букет в продолжение всего года. С приближением сильного шторма с нескольких цветов обрывали лепестки и кидали их в огонь, при этом все становились на колени и читали начальные строчки Евангелия^{189}.

Освященная трава считалась оберегом от молнии: во время грозы часть ее сжигалась или подкладывалась под черепичную крышу.

Освящение трав было главным образом обязанностью детей и их праздником: дети продавали букетики у дверей церкви; при этом они пели, повторяя слова: «против грома и молнии».

Другой обычай, приходящийся на 15 августа, — посадка «майского» дерева в Брюсселе и Лимбурге, которая происходит обычно после коллективной трапезы. Вокруг дерева танцуют, состязаются в перетягивании каната. Вечером зажигается костер и около него продолжается праздничное веселье^{190}. Видимо, и в августе также было очень важно заручиться поддержкой растительного духа, воплощенного в майском дереве: люди стремились испросить у него (духа) различные благодеяния как для всего селения, так и для каждого дома^{191}.

В августе в Бельгии и Нидерландах можно увидеть красочные шествия, различные сценки из «жизни» великанов — гигантских кукол, одетых в мужские и женские платья. Между ними «заключаются браки», и, как правило, великаны одного города выступают в качестве супружеской пары, у которой может быть потомство. Бельгию не зря называют «страной гигантов»: практически там каждый город имеет своих гигантов, особенно это характерно для фламандских районов.

В Нидерландах самые популярные представители клана гигантских кукол — Голиаф и его супруга из Венло.

Гиганты «участвуют» в ярмарках по случаю праздника урожая, где исполняют песни великанов; они принимают также участие в «борьбе с драконом» (Drakenspel). Это большое представление, скорее даже драматический спектакль по легенде о св. Йорисе, который один раз в семь лет 15 августа устраивает клуб его имени. Действие происходит на открытом воздухе при большом скоплении зрителей: св. Йорис вступает в борьбу с драконом (это огромное чучело) и побеждает его^{192}.

Во второй понедельник августа в Амстердаме отмечается праздник, посвящавшийся раньше у древних германцев (как считают некоторые исследователи) богине земли Герде (Nerthus, Herthus, Hertha), отсюда искаженное Hartjesdag (голландск.), т. е. день богини Герды. Во время праздника устраивают фейерверки, разжигают костры^{193}.

Существует и другое объяснение названия праздника. Его связывают с охотой на оленей (hartjesjagen; hert — олень по-голландски), которая была разрешена в средневековье амстердамцам именно в это время. Убитых оленей жарили тогда на вертеле прямо на улице. Отсюда якобы пошла традиция раскладывать в середине августа большие костры на улицах города^{194}.

Первое объяснение кажется нам более правдоподобным.

В северо-восточной Фрисландии в дни памяти патронов-покровителей: св. Лаврентия (10 августа), св. Бартоломея (24 августа) и в день успения (15 августа) зажигали раньше ритуальные костры, которые теперь заменены свечами и фейерверками^{195}.

В этот ряд обычаев, связанных с огнями, мы вправе поставить, как считают современные нидерландские исследователи, празднование дня св. Мартина (St. Maartensviering — голландск.), которое имеет место в Хорне (пров. Сев. Голландия) в последние дни августа. Перед второй мировой войной молодежь из Хорна устраивала накануне дня св. Мартина шествия с горящими свечами или бумажными фонариками-лампионами. Дети пели песни в его честь. Празднику св. Мартина сопутствовали веселье, шалости, переходившие иной раз в грубость. Летний праздник св. Мартина достигал своей кульминации 31 августа, заканчиваясь костюмированным шествием^{196}.

Сентябрь — месяц многочисленных городских и сельских ярмарок, которые повсюду сопровождаются народными играми и процессиями. Поэтому не удивительно, что в народе он получил название месяца кермеса (kermis — ярмарка по-голландски).

В послевоенные годы в некоторых областях Бельгии и Нидерландов общества по охране культурного наследия прошлого взяли на себя руководство различными праздниками, стараясь сохранить в них все лучшие традиции. Кроме описанных шествий многие народные праздники включают в себя спортивные состязания в ловкости и силе.

В западной Фрисландии до сих пор остается излюбленной игрой битьё (knuppelen), которое происходит на осенней ярмарке или, как ее здесь называют, «кошачьей ярмарке» (katjeskermis). Современный вариант этой игры сводится к следующему. На деревьях закрепляют веревкой бочонок, в котором находится деревянный чурбан (он заменяет живого кота, которого раньше сажали в бочонок). Участники игры пытаются с определенной дистанции попасть в бочонок тяжелыми дубинками. Главный приз достается разбившему бочонок и добывшему чурбан.

Во Фландрии в программу ярмарок включены некоторые старые народные игры: бег в мешках, игра в кегли и т. п.

В Нидерландах выпускается множество путеводителей по ярмаркам, в которых указаны время, место проведения того или иного торжества, характер развлечений. На ярмарочной площади размещаются многочисленные лавки с игрушками и сладостями. Многие аттракционы осовременены, но кое-где бытуют старинные народные игры и развлечения (конная карусель, гигантские шаги). И в наши дни ярмарочные развлечения сопровождаются всеобщим весельем.

В Схиннен (провинция Лимбург) сохранился обычай проносить по улицам деревни чучело «ярмарочного человека», шута, которое затем сжигают^{197}.

В Сев. Брабанте большой популярностью пользуется так называемая картофельная ярмарка (aardappelkermis — голландск.). При уборке картофеля семьям, у которых много маленьких детей, помогает молодежь селения (между 15 августа и 8 сентября). Затем все помощники приглашаются «на часть» (op de heerd или op de deel), т. e. на угощение, которое состоит, как правило, из печеного картофеля, соленой (вяленой) трески, пончиков, рисовой каши с сахаром и водки.

Процессия «великанов» во Фландрии

В пров. Гелдерланд накануне открытия ярмарки перед домом, выбранным жителями селения, высаживается маленькое деревце; его украшают зеленой спаржей и георгинами. Утром, в день открытия ярмарки, перед деревом происходит как бы парад членов стрелкового клуба во главе с музыкантами. Ярмарка заканчивается срубанием дерева, что означает окончание периода жатвы, сбора урожая (oogstperiode — голландск.) и начало посева озимых (zaaitijd — буквально «время посева»). В обряде украшения дерева зелеными растениями и цветами проявляется стремление людей еще раз заполучить доброжелательное отношение демона растительности^{198}.

Большой праздник отмечался 17 сентября в честь св. Ламбертуса. В предпраздничный вечер молодые люди проходили по улицам, неся фантастические, вырезанные из тыквы украшения и бумажные фонарики.

Кермес во Фландрии (барельеф дома в старой части Брюсселя)

Происхождение праздника в Венендале (пров. Утрехт) относится к тому времени, когда большинство рабочих трудилось дома и пользовалось керосином для освещения. Существовал твердо установленный день, после которого можно было работать при искусственном освещении. Поэтому шествие с фонарями было своеобразным сигналом: пора наполнять лампы керосином. Вечером, накануне праздника, никто не работал: каждый мог отправиться в кафе или винный погребок. Во Фландрии праздник отмечали 2 сентября, а в предпраздничный вечер под музыку и танцы, при всеобщем веселье съедали зажаренных гусей.

Этот праздник был известен и в других европейских странах: Швейцарии, Италии, Германии^{199}.

Один из крупных осенних праздников отмечают 29 сентября — день Михеля (Michielsdag — голландск.). В Западной Европе с этим днем связано много метеорологических примет: по погоде 29 сентября старались судить о зиме, весне и осени, об урожае будущего года.

В Голландии существовал способ предсказания будущего (именно 29 сентября) по дубовым чернильным орешкам. В день Михеля вскрывали орешки и по их содержимому гадали: если внутри они полны и здоровы, то можно ожидать хорошего урожая всех плодов земли; если орешки внутри мокры и грязны — следующий год будет сырым; если орешки сухие и тощие — предстоит жаркое и засушливое лето; если же дубовых орешков вообще мало, то это предвещает раннюю и снежную зиму^{200}.

В октябре продолжаются многочисленные ярмарки. В первое воскресенье октября в Зап. Фландрии празднуют так называемую ореховую ярмарку, так как именно в это время снимают урожай орехов^{201}.

Одним из значительных событий начала месяца (3 октября) является большой праздник жителей Лейдена, связанный с историей освобождения Нидерландов от испанского господства. В 1574 г. Лейден выдерживал осаду испанских войск в течение нескольких месяцев (с 27 мая по 3 октября). В городе свирепствовала чума, осажденные голодали. Легенда гласит, что 2 октября разразилась страшная буря, и гигантские волны увлекли за собой далеко в океан испанский флот, осаждавший город. Лейден был спасен. 3 октября в покинутом испанцами лагере подросток обнаружил огромный железный котел, содержавший вкусную и еще горячую смесь мяса и овощей.

День 3 октября называют hutspotdag как напоминание о еде, которая спасла жителей Лейдена от голодной смерти. И сейчас в этот день на обед обязательно подают мясо, тушеное с картофелем, морковью и луком. А на завтрак лейденцы употребляют, по традиции, сельдь и белый хлеб: в память того, что корабль Вильгельма Оранского после снятия осады доставил в город именно такие продукты.

В другом районе (Брекелен — пров. Утрехт) день 3 октября отмечается с особой пышностью: это блинный праздник, которого ждут с нетерпением дети и взрослые^{202}.

Но вот сельскохозяйственные работы закончены: картофель и кормовая свекла сняты с полей и заготовлены на зиму, земля вспахана и засеяна озимыми, скот поставлен в хлев. Наступает время убоя скота (slacht), ведь недаром ноябрь называют еще месяцем убоя скота (slachtmaand — голландск.). В Сев. Брабанте существовал обычай приглашать соседей закалывать свиней, после чего хозяин угощал всех водкой и традиционными блюдами: жареной свиной печенью, кислым студнем и кашей. Соседям доставались еще так называемые «жирные призы». По обычаю, пастор, доктор и деревенские бедняки также получали куски свежего мяса.

Во Фландрии после убоя свиней также устраивалось угощение^{203}.

Обильной едой крестьяне отмечали по традиции конец сельскохозяйственных работ. И в данном случае (как и на многих других праздниках) еда — это не только средство насыщения. Еще в давние времена люди стремились таким образом приобщить себя и свое хозяйство к силам, которые приписывались съедаемым блюдам^{204}.

На своих праздниках язычники старались снискать покровительство богов и покойников. Поэтому многие дохристианские праздники были связаны с памятью о покойных и жертвоприношениями. Церковь установила определенные даты таких празднеств: 1 и 2 ноября, что соответствовало праздникам всех святых (Allerheiligen) и всех душ (Allerzielen)^{205}.

Сначала день всех святых имел чисто церковное происхождение; в противоположность ему праздник всех душ поглотил языческий праздник мертвых (dodenfeest — голландск.) — В этот день могилы убирают цветами и венками, ставят горящие свечи.

В бельгийском Лимбурге 1 ноября днем устраивался обед на церковном дворе. После короткой молитвы начинались игры, песни, танцы. В полночь люди возвращались домой через кладбище и зажигали кресты из соломы^{206}.

Поминальная ритуальная пища — это прежде всего блины, печенье, кексы и прочие мучные изделия. В Бельгии выпекают специальные «хлебцы для душ», печенье, пряники для душ умерших. И «чем больше лепешек вы съедите этой ночью, тем больше душ вы сможете избавить от чистилища», — так говорили в Бельгии^{207}.

Первая среда ноября была известна как день благодарения за урожай; благодарили за «gewas en arbeid» (растения и труд). Крестьянин верил, что урожай всецело зависит от благословения бога, и приносил ему в древности среди прочих жертв пчелиный воск. Это было распространено в большей части нидерландских провинций Оверэйссел, Дренте и Гелдерланд^{208}.

У католиков Бельгии и юга Нидерландов несколько праздников посвящено второстепенным святым. Одним из них является св. Губерт (Sint Hubertus), день которого отмечается 3 ноября. Он считается покровителем собак, охоты и жертв бешенства; особенно его почитают в Арденнах, где ему приписывают сверхъестественное ви´дение^{209}.

Легенда о св. Губерте рассказывает, что он был первым епископом Льежа (Бельгия) и страстным охотником. В Бельгии бытуют специальные формулы-заклинания от бешеных собак. В Лимбурге существовал обычай выжигать клеймом (так называемым ключом св. Губерта) на голове у собак метку; до недавнего времени сохранялось три вида клейм. В некоторых районах Бельгии с этой же целью обрызгивали здоровых собак «святой» водой в церкви, носящей имя Губерта.

«Король» стрелковой гильдии (клуба). Южные Нидерланды (середина XX в.)

Многие церкви в Бельгии посвящались этому святому, и охотничий сезон официально открывался мессой 3 ноября. Охотники присутствовали на ней с собаками и получали благословение^{210}.

Вплоть до наших дней у батраков и домашней прислуги сохранялась традиция менять место работы именно 3 ноября. Год, проработанный на одном месте, исчислялся от одного праздника св. Губерта до другого.

Существенный момент этого праздника в Лимбурге, Фландрии и других областях Бельгии — выпечка и освящение хлеба, так называемого «хлебца св. Губерта», который предлагали людям, а также собакам, лошадям и другим домашним животным как средство от бешенства в течение всего года. Сорта таких хлебцев и названия варьируют по областям: в Брабанте — это маленькие хлебцы с коринкой, в Лимбурге — кексы; в других областях — выпеченные хлебцы с крестами.

Открытие Луи Пастера и применение его лечения, а позднее работа Пастеровских станций значительно подорвали «могущество» св. Губерта.

Некоторые исследователи усматривают в обычаях праздника 3 ноября определенную связь с днем всех душ: например, в Беркел члены клуба св. Губерта собирались в первое воскресенье ноября и зачитывали отрывок из священного писания. В этом обычае видят трансформированное «воспоминание о всех душах»^{211}. В течение всего летнеосеннего периода бывают выступления различных стрелковых клубов. Наибольшее распространение получили состязания под названием «стрельба по птицам» (vogelschieten — голландск.). Шествие стрелков — незабываемое, красочное зрелище. У каждого участника состязания — серебряные или деревянные мишеньки в виде птицы.

В различных провинциях мишени устанавливают по-разному. Так, в Зеландии их помещают на деревянных блоках (сваях) морской береговой плотины, в Сев. Брабанте (Вирлингсбек) выбирают специальное «дерево для выстрелов», на котором укрепляют деревянные фигурки птиц. В северобрабантской местности Бакел птиц «сажают» не на мачту или дерево, а на верхнее крыло мельницы.

Победитель соревнований провозглашается королем клуба на следующий год. В Сев. Брабанте существует древний обычай, согласно которому нового «короля» ожидают с чашей воды для омовения рук. В наши дни уже не сохранилось совместной обильной трапезы по окончании состязаний. Праздник завершается тем, что его участники выпивают по стакану пива, предложенного «королем»^{212}.

Многие праздники летне-осеннего цикла в Нидерландах и Бельгии сохранили следы дохристианского языческого пласта, который проступает в обрядовых действиях, обычаях, связанных с важными моментами трудовой деятельности крестьянина. В обрядности этого периода четко выражены аграрные мотивы: стремление сохранить урожай, содействовать благоприятным погодным условиям и самое главное — заложить основы будущих урожаев (причем средствами уже собранного урожая).

Следует подчеркнуть неодинаковую активность попыток обрядового воздействия на окружающую природу в разные периоды этого цикла. Если конец июня, июль, август и начало сентября (т. е. самые ответственные месяцы созревания и уборки урожая) дают примеры наиболее активного вмешательства (путем обрядов) человека в природу, то, начиная со второй половины сентября, обрядовая активность идет на убыль: срубание майского дерева знаменует собой окончание периода уборки урожая и начало нового времени — сева озимых.

Осень — это подведение итогов сельскохозяйственных работ, приготовление к зиме, когда остается больше времени для отдыха и развлечений. Естественно, обрядность этого периода сопровождает не только трудовую деятельность человека, но и сопутствует его развлечениям в часы отдыха, пронизывает общественную жизнь (ярмарки), включает в себя воспоминания о событиях прошлого.