Камни Рун. Том 2

Глава 6. Слава Империи

Барон Варнал спешил. Ночь уже опускалась на улицы Шамограда, которые с недавних пор перестали быть столь безопасными для одинокого прохожего. И дело не в многочисленных приезжих авантюристах, что хлынули в дагерийскую столицу, прознав о новых вольницах, даруемых узурпатором Торлорном, хотя немалую лепту в преступность древнего города внесли и они. Нет, щипачей, грабителей и душегубов барон Варнал не боялся. На его поясе висела верная рапира, за поясом — новомодный пистоль, грозное оружие, что валит наповал даже ренегатов и еретиков — магиков, что почувствовали ветер перемен. Под богатым же костюмом барон не снимая носил тонкую кольчугу.

Еретики. Знали бы архимаги прошлого, во что превратился Круг, что творится в самом сердце Западной Пресии — повырывали бы себе бороды! Круг был разгромлен. Большинство архимагов — или убиты, или скрываются. Бойцы корпуса истигаторов или переметнулись под крыло Саина Торлорна, возглавляемые отступником Неро, который теперь носил имя графа Ронтора, или вовсе встретили свою смерть в бою. Те же немногочисленные, кто выжил — выбросили свои плащи и булавы, слившись с потоком колдунов, что устремился в эти земли после попрания Устава Магов.

Именно еретиков опасался барон Варнал. Пистоль уложит одного — рука у вельможи была крепкая, а миниатюрная ручная мортира работы гурензийских мастеров никогда не подводила. Но вот если колдунов будет двое…

Но сегодня судьба его миловала. Никаких стычек, никаких препятствий. Барон уверенно перешел по мосту на северный берег, прошел уже чуть более спокойными кварталами, где располагались дома зажиточных купцов и мастеровых, и вышел к улицам с дворянскими поместьями.

Неведомо как, но он смог удержаться на плаву во время бури, под названием «Саин Торлорн захватывает престол». Конечно, он лишился и своего титула конюшего, и статуса поставщика дворца и императорской канцелярии, но с ним осталось его имя и имущество. Пусть кое-что пришлось распродать, ибо содержать конезаводы в старых масштабах у него не было никакого резона, но он все еще был довольно крупным дагерийским землевладельцем, да и долгов за Варналами не значилось, в отличие от множества прочих фамилий, что были в долгах по самые макушки.

Богатство Варнала не давало многим аристократам империи покоя, а его преданность умершему императору стала поводом распускать всякого рода слухи. В основном, о том, что Варнал — заговорщик, нынешний или будущий, не суть важно — и что он предаст нового правителя, как только появится такая возможность. Конечно же, громче всех о том, что Варнал точит нож, который он вонзит в спину Саина Торлорна, кричал его давний заклятый «друг» — граф Умберт. Этот мелочный садист, который и так попил немало крови барону, сейчас развернулся в полную силу; Саин Торлорн сдержал в узде гнев Умберта, когда молодой магик прирезал своими щитами его отпрыска, что терся в свите принцессы. Теперь же, как понял барон, Умберт потребовал сатисфакции если не прямой — Рей пропал, а тронуть сыновей Париса у него руки были коротковаты — то уж точно, сатисфакции косвенной. Так что теперь Умберт занял место довольно близкое к новому императору, а в кулуарах дворца его называли даже советником нового правителя дагерийской империи.

«Никакой он не правитель», — одернул себя Парис Варнал, — «Он просто узурпатор. Не император, и даже не регент. Выскочка, что попытался уничтожить династию Форлорнов».

Эта простая, но такая важная мысль, помогала барону Варналу вставать по утрам и заниматься делами. А дел у него было немало: пришлось с головой погрузиться в дворцовую жизнь, увязнуть в ней, как муха в смоле. Многие ожидали от него бегства, затворничества, ведь он был слишком близок к старому императору. Этого по первости хотелось и самому барону, но он быстро взял себя в руки. Если тонешь — надо грести на свет, а не идти на дно. А свет сейчас был во дворце. Если уехать к себе в имение, погрузиться в работу, не участвовать в политической жизни государства, то очень быстро обнаружишь у своих ворот императорскую гвардию, щедро сдобренную дружинами соседей. И пусть конфликты между дворянами давно решались через имперский суд, стряпчих, письма, векселя и прочий документооборот, в смутные времена, такие, как сейчас, некоторые горячие головы не прочь вернуться к методам старым, дедовским. А именно, прийти с огнем и мечом, огласить своего противника предателем и, под молчаливое одобрение — а если не одобрение, то просто безучастие — истребить конкурента, лишить не только всеобщего уважения, но и имущества, или даже жизни.

Доставить Умберту такое удовольствие Парис не мог. Так что сейчас барон Варнал, в несвойственной его прямолинейной натуре манере, крутился в дворцовых интригах, как детский волчок крутится перед завороженным взглядом малыша. Крутился усердно, почти исступленно. Тут — поговорить, там — шепнуть, здесь — пригласить на ужин. Не всегда у Париса это получалось — со многими барон до сих пор говорил сквозь зубы — но там, где вопросы не могли решить слова Варнала, помогала его тугая мошна. Воистину, тяжкие времена настали, если Парис Варнал начал оплачивать чужие долги за игры в кости, ссужать на лошадей и угощать лучшим гоунским столичных пропойц! Но каковы времена, таковы и методы. Так что Варнал сорил деньгами, что дались ему целой жизнью усердных трудов, но и не забывал проверять, крепко ли сидит пуля в стволе его пистоля…

Уже зайдя под крышу собственного поместья, Парис позволил себе расслабиться. Спину, еще секунду назад прямую, как стрела, согнуло от усталости, плечи опустились, лицо — приняло вид отрешенный и безучастный. Барон лениво принял из рук слуги влажное полотенце — обтереть щеки, лоб и руки от уличной пыли, после чего скомандовал набрать ему воды. Хотелось полежать, погреться — осень шла полным ходом и с востока дули промозглые ветра — смыть с себя грязь и усталость прошедшего дня.

— Отец!

Торис выскочил из столовой и сразу же бросился к родителю. Уже молодой мужчина, перед стареющим Парисом он все еще робел, превращаясь под взором родителя в пацана.

— Что такое? Ох, сегодня такое было, Торис, такое! За ужином расскажу, но не сейчас, дай дух перевести… — устало отмахнулся барон, доставая из-за пояса пистоль и кладя оружие на столик у входа. Раньше тут лежали только перчатки для верховой езды или шляпы, а вот теперь — грозное новомодное оружие, что проламывает магические щиты…

— Отец… — повторил Торис, будто пытаясь что-то сказать, но его перебили.

— Барон Варнал, — послышалось из-за спины отпрыска.

От звука этого голоса барон сначала опешил. По лицу вельможи прокатились все возможные эмоции: от крайнего удивления и до гнева, раздражения и даже испуга. Торис же сделал шаг в сторону, позволяя отцу узреть незваного гостя.

— Господин Трибунальный Истигатор, — холодно кивнул барон, — почему вы явились в мой дом?

— Очевидно, по делу столь важному, что оно потребовало моего личного присутствия, — кивнул Осиор. — Но пройдемте же, ваш сын уже распорядился накрыть на стол. Или будем вести разговор у порога?

Маг был одет совершенно просто. Небольшой мастеровый или помощник купца. Обычные сапоги, крепкие штаны, рубаха, куртка. Перчатки всадника, легкий плащ — по погоде еще было не так, чтобы и холодно, но временами накрапывало. Парису в глаза бросилось только лицо бывшего Трибунального Истигатора. Постаревшее, с глубокими, словно канавы, морщинами. Осиор с момента их первой встречи у ворот поместья мага сильно похудел, обзавелся заметной сединой, а уголки тонких губ мага опустились, из-за чего его лицо теперь выглядело скорбно-раздраженным, а не задорно-лукавым, как раньше. Последние два года дались магу нелегко, как, впрочем, и всем, кого коснулся дворцовый переворот.

— Я бы предпочел, чтобы вы находились снаружи, — резко ответил Варнал, страшно посмотрев при этом на Ториса.

И как он додумался пустить этого мага в дом?! О чем он думал?!

— Милорд… — начал Осиор.

— Нет! Нет! И слышать не хочу! — воскликнул Варнал. — Господин Осиор, я бы хотел, чтобы вы покинули мой дом немедля! Вы не получали приглашения, так что и принимать вас я не обязан!

— Отец! Постой! Послушай, что он говорит! — воскликнул Торис.

— Молчать! — рявкнул Парис. — С тобой мы потом еще поговорим, молодой человек! Не сомневайся!

Барон погрозил сыну пальцем, показывая всю степень своего недовольства. Стоило бы еще отвесить оплеуху — и он отвесит, да не одну — но не на людях. Не стоит позорить сына перед каким-то беглым колдуном.

— Речь пойдет об императрице, — встрял Осиор.

— О! Вы совсем выжили из ума, Осиор! К чему вести беседы об усопшей дочери императора Форлорна?!

— Не о дочери. О внучке, — заметил маг.

— Еще одна мертвая Форлорн! — махнул рукой Парис. — Что толку сотрясать воздух! Или вы хотите погоревать о былых временах, когда ваш ученик водил с ней до неприличия тесную дружбу? Так я могу посоветовать для этого несколько кабаков. Там и слушатели будут стоить вам всего ничего! Пара серебра — и они ваши! А за полновесный соберете целый зал! Но мое время более ценно, чтобы тратить его на…

— Отец, он говорит, что императрица Отавия жива. И в безопасности, — встрял Торис.

Парис, который был готов уже все же дать сыну затрещину, на полуслове осекся.

— Как жива?! — выдохнул барон, всматриваясь то в лицо сына, то в лицо истигатора. — Невозможно!

— Возможно, — возразил маг. — И об этом я и хотел с вами поговорить.

— Об императрице Отавии? — спросил Парис.

— О ее восшествии на престол Дагерийской Империи, — уточнил Осиор.

Барон слегка засуетился, задергался, но уже через несколько мгновений взял себя в руки.

— А отчего мне это должно быть вовсе интересно? — спросил внезапно Парис.

— Потому что человек, которому я всецело доверяю, отзывался о вас, как о том редком представителе Западной Пресии, которому не чуждо слово честь, — ответил Осиор.

— Вы про келандку? — удивился Парис.

— Винефик предельно чиста и категорична в своих суждениях о людях, она свободна от наших… от всего этого, — Осиор демонстративно обвел окружающее пространство рукой.

— Я должен знать. Вы говорите, императрица жива. Где она? В Вашимшании? Синелитский дворец солгал?

— Они просто не знают правды, — ответил истигатор. — Нам пришлось убедить послов в том, что принцесса стала жертвой убийц, которых подослал Саин Торлорн, пусть он и отрицает это.

— Но на самом деле? — не унимался Парис.

— На самом деле императрица Отавия сейчас надежно укрыта и находится в безопасном месте, — уверенно ответил маг. — Я сам позаботился об этом, а ее охрану доверил своему ученику. Как вы знаете, Рей очень сильный и талантливый маг защиты, который сможет выдержать атаку небольшой армии…

Маг умолк, барон же пытался осознать услышанное.

Немного пожевав губы, Парис Варнал все же принял решение. Мужчина резко выпрямился, расправил плечи и вздернул подбородок, будто приготовился к драке.

— И как я могу послужить Ее Императорскому Величеству? — спросил барон.

— Пройдемте, Парис, выпьем вина. И все обсудим. И Ториса это тоже касается, — сказал Осиор.

Отец и сын переглянулись, но сделали шаг в комнату, в дверях которой все это время стоял маг. Законная наследница престола и правительница Дагерии жива! А значит их долг — сделать все для ее скорейшего возвращения на родину. Потому что Варналы всегда верны своей клятве.

Барон настоял на том, чтобы все трое переместились в его кабинет на втором этаже. Там, войдя первым, Парис лично плотно задернул шторы, разместил гостя, налив ему гоунского, и приготовился слушать послание истигатора.

Рассказ мага был удивителен. Мальчишка, Рей, умудрился довести Ее Величество до самой Лаолисы, где они объединились с истигатором и, к удивлению барона — с архимагом Виолой.

— Считалось, что она исчезла, — сказал Парис. — Говорят, ее след затерялся где-то на юге.

— Узурпатор прекрасно знает о том, где и с кем была Виола, поверьте, милорд, — покачал головой истигатор. — Он на самом деле подослал убийц, но их удалось ликвидировать, пусть и не без проблем.

— А как Рей? — встрял внезапно Торис.

По молодому вельможе было видно, что этот вопрос мучал его весь вечер и вот, когда пришло время расспросов — он не выдержал.

— Прекрасно! Прекрасно! Возмужал, здоров — как бык! Он-то и справился с убийцами Саина.

— Наверное, размазал их по стенке, — предположил Торис, сам же представляя, как щиты его друга расправляются с убийцами. — Его печати… Ух!

— Да, именно так, — кивнул Осиор. — Комната после его работы, конечно, выглядела страшно, но режущие щиты — они такие. В исполнении Рея — крайне эффективные.

Торис даже немного приосанился — так был горд за своего товарища. Эх! Как же ему не хватало Рея этот год! Как он жалел, что не отправился с другом в путешествие! Ведь что могло быть благороднее, чем спасение принцессы Отавии — ныне законной императрицы, так как прошли все сроки траура по ее деду и матери — от липких лап узурпатора Саина Торлорна?

— Так если госпожа архимаг жива и с вами, может, стоит нанести удар? — предположил барон. — У Ее Величества Отавии хватает сторонников как в Шамограде, так и за его пределами, а с мощью госпожи архимага мы быстро расправимся с предателями на Замковой Горе…

— Нет, — внезапно отрезал Трибунальный Истигатор. — Силы слишком неравны, милорд. Слишком неравны. Нам надо работать исподволь, подготовить почву.

— Каким же образом? — спросил барон.

Осиор, который все это время так даже и не пригубил вина, внезапно осушил почти весь кубок, будто бы собирался с духом.

— Убийства. Казни. Подкуп. Саботаж. Необходимо зачистить столицу перед решающим выпадом. В первую очередь — от еретиков. И самое главное — разобраться с графом Ронтором.

Это имя Осиор буквально процедил сквозь зубы, а барон даже испугался, что массивный серебряный кубок в руках колдуна сомнется, как бумажный лист — так побелели костяшки истигатора.

— Это будет не так и просто, господин Осиор, — ответил Парис. — Граф Ронтор, он же ваш собрат по трибуналу Неро…

— Он бывший собрат, — отрезал истигатор. — Неро предал Устав, барон.

— Да, конечно, — согласился Варнал, — но я хотел бы заметить, что подобраться к Ронтору будет непросто.

— Отчего же? — удивился Осиор.

— Как давно вы в Шамограде? — вопросом на вопрос ответил барон.

— Меньше недели, — ответил Осиор. — Путь сюда был непрост…

— Понимаю, — согласился Варнал. — Я должен во многое вас посвятить, господин Трибунальный Истигатор… Граф Ронтор пользуется огромным влиянием при дворе, это факт. Но подле него есть как минимум одна персона, которая вызывает некоторые опасения…

— Что за персона? — удивленно спросил Осиор.

Парис оглянулся, будто бы в его собственном рабочем кабинете их может кто-то подслушать, после чего встретился глазами с сыном — Торис, в отличие от Осиора, понимал, о ком идет речь — а после продолжил:

— Некая волшебница, господин Осиор. Неизвестно, откуда пришедшая, неизвестно вообще, кто такая. Одно я знаю точно — она обладает поистине огромной силой.

— И вы предлагаете пойти в лобовую атаку? — удивился Осиор. — Вы же сами говорите, барон, что эта чародейка крайне сильна.

— Сильна, — согласился барон. — А еще я точно знаю, что каждый, кто пытался подобраться к графу Ронтору в последний год — плохо кончили. В том числе из-за этой чародейки. Поэтому я и предлагаю то, чего от нас не будут ждать — прямую атаку.

Маг откинулся в гостевом кресле, крепко задумавшись над словами вельможи. По лицу Осиора нельзя было понять, о чем он конкретно думает, но и мешать Парис ему не собирался. Пусть поразмыслит.

— Ваши слова только укрепили мою уверенность в том, что надо действовать скрытно, — наконец сказал маг. — Если в столице появилась какая-то неизвестная волшебница, а судя по вашим словам, навыком она не ниже плаща… Я ума не приложу, кто это, а значит — она опасна вдвойне.

— Как знаете, господин маг, — разочарованно кивнул Парис. — Только учтите, что потом может быть поздно и Ронтор будет предупрежден заранее. Все же внезапность в военном деле так же важна, как и умение или отвага. Тем более, главная цель-то Саин, а не отступник…

Под тяжелым взглядом Осиора барон Варнал как-то быстро умолк. Нет, колдун его доводы не услышит. Он был не здесь, не мыслями. В глазах последнего Трибунального Истигатора континента плескалась даже не ярость — какой-то замогильный мороз, от которого волосы на затылке становились дыбом. Казалось, перед ним вовсе сидел не живой человек, а восставший из очень неглубокой могилы мертвец, тот самый, который еще помнит лицо своего обидчика и охотится за конкретной двуногой дичью — чтобы разорвать ему горло холодными когтями и слиться с ним в мучительной агонии посмертия.

— Возвращение наследницы рода Форлорнов на престол, конечно, наша цель, — медленно, едва шевеля языком, начал Осиор, — но вы должны понимать, барон, что если не разобраться с Ронтором и его прихвостнями, нас ждет намного большая проблема, нежели Саин Торлорн на дагерийском престоле.

— Неужели… — начал Торис, который соображал быстрее своего родителя. Барон же пока не понимал, о чем речь.

— Все так, — кивнул Осиор молодому мужчине, — послушайте сына, барон, он уже все понял. Грядет страшное, Ронтор собирает армию магов.

— Это мне известно, — фыркнул Парис. — Таков уговор предателя и узурпатора. Готовится большой поход на Кибашам.

— А я очень хорошо знаю Неро, Ваше благородие, — ответил Осиор. — И поверьте, если он пошел на предательство Устава, то его амбиции простираются намного дальше, чем быть подручным самозваного императора. Будет большая бойня, барон, как только будет собрано достаточно сил и появится возможность, Неро начнет Третью Войну. И если это случится — остановить бойню уже не выйдет, вы сами это понимаете.

Каждое слово, что срывалось с губ истигатора, источало тот самый мертвый холод, который Парис усмотрел в глазах мага. А что самое мерзкое — маг сейчас совершенно обыденно говорил то, о чем большинство даже боялось думать.

Конечно же все идет к Третьей Войне, причем идет с огромной скоростью. Пока пистоли, ручные мортиры или пуфферы могли позволить себе только богатеи и зажиточные. Но как только гурензийские алхимики и мастера освоят изготовление взрывного порошка без применения печатей, век магов, как самой грозной военной силы, будет окончен. Впервые в истории возникнет паритет, когда один вооруженный человек сможет убить одного мага. Конечно же, Ронтор это понимает. И конечно же, он не будет ждать, пока новое оружие разойдется по континенту достаточно широко, чтобы это смогло помешать его планам.

Счет идет не на годы, а на месяцы, а может — и недели.

— Тогда у вас очень много работы, господин Трибунальный Истигатор, — мрачно сообщил Парис. — Так чем я могу вам помочь?

Осиор только кивнул — он добился своего.

— В первую очередь — деньги. Много денег. На оружие, взятки, оплату душегубам, шпионам и работы прочего отребья. А еще на амулеты, камни, работу ювелиров. Нам нужно будет вооружить сторонников…

— Конечно, — кивнул Парис. — Все для того, чтобы вернуть на престол наследницу Форлорна Девятого!

— Поверьте, она не забудет ваших жертв, барон, — тихо сказал маг. — Отавия Форлорн щедро одарит и вас, и ваш род за верную службу.

— Слава Империи! — ответили хором барон и его сын, ударив кулаком в грудь.

Эти слова еще долго гулом стояли в ушах Осиора. Но дело сделано — он смог переманить Варнала на свою сторону. А значит, можно приступать к грязной работе. Шамоград слишком долго жил без Стражей Устава.