Кайа. История про одолженную жизнь. Том 2

Глава 35

Следующие пару дней я слегка потерзался «самоедством», размышляя над бытием и о «Чуде».

Наш разговор и ее образ, прочно засевшие в голове, чрезвычайно взбудоражили меня, так что мне захотелось выплеснуть энергию, занявшись чем-то деятельным, не требующим, однако, усердной работы мысли.

Помнится, я давал себе установку на то, что сделаю Кайю спортивной девушкой, но со всеми своими злоключениями, «час спорта» — был единственным спортивным событием моей жизни в Пансионе, а потому, не став откладывать это дело в долгий ящик, на следующий же день, после окончания занятий, отправился в местный спортивный комплекс.

Спортивных «кружков» и секций в Пансионе было полно, на любой вкус, хочешь — командные, хочешь — сольные.

Так как по натуре своей я индивидуалист, да и во время спортивных упражнений, я бы хотел побыть наедине с собой и своими мыслями, то командные виды спорта отмел сразу — они не для меня, а посему направился в тренажерный зал, где в данный момент было не многолюдно.

— Ты чего-то хотела, барышня? — спросила, заметившая мое присутствие в зале, женщина-тренер плотного телосложения, следившая за тем, как одна из Воспитанниц выполняет приседания с «грифом», на котором был малый вес.

— Да, я хотела бы начать заниматься в вашей секции, — ответил я.

— Ладно, — сказала тренер, — девчонкам еще двадцать минут тренироваться, так что, можешь посидеть пока на скамейке, если хочешь. Как закончу с ними — займусь тобой.

Сидя на скамейке, наблюдал за той же Воспитанницей, что и тренер. Барышня эта, с одинаковым интервалом, механически, будто робот, совершала приседания, держа на плечах «гриф».

Одета она была, как и многие из присутствующих в зале, не в стандартную спортивную форму, носить которую было необходимо лишь на «часе спорта», а в темно-синие спортивные леггинсы и свободную белую футболку.

Движения «вверх — вниз» ее «пятой точки», сопровождающиеся тяжелым дыханием, делали созерцание этого упражнения весьма волнующим, оставляя немало простора для разнообразных фантазий.

Делали бы… когда-то давно, тут же поправил себя я, ибо, наблюдая за упражнением этой, весьма «сексапильной» девицы, у меня опять ничего и нигде не «екало».

Однако, гораздо хуже было то, что я стал себя ловить на том, что иной раз я думаю о себе в женском роде…

Кажется, что мое «я», сформировавшееся в теле мужском, под действием женских гормонов начало медленно, но неуклонно изменяться…

— Так чем ты там, барышня, хотела бы начать заниматься? — вырвав меня из размышлений, спросила тренер, усевшись рядом со мной на скамейку, а затем, выслушав мои пожелания, попросила встать.

— Сколько тебе лет? — поинтересовалась она.

— 14.

Оглядев меня со всех сторон и ощупав мне запястья, колени, локти, тренер сообщила:

— Ты еще довольно юная, да к тому же, очень высокая, а стало быть и физические упражнения, дающие нагрузку на позвоночник, тебе стоит выбирать очень аккуратно или через десяток лет рискуешь получить неразрешимые проблемы со спиной.

— Во-первых, — продолжила она, — я настоятельно рекомендую тебе регулярно посещать бассейн.

— Хорошо, — ответил я.

— Во-вторых, упражнения, подходящие тебе по возрасту и телосложению, я подберу, а что касается желания «поколотить по манекенам» руками и ногами — это без проблем, у нас есть инструктор единоборств, для подобных тренировок, только приходить тебе нужно будет вечером, к шести, так как днем тут всегда тренируются девочки из «нормальных» классов и уделить тебе время мы не сможем, согласна?

— Конечно, — ответил я.

Главный Воспитатель предупреждала меня еще в самом начале о том, что во внеурочных занятиях Воспитанницы «обычных» и «одарённых» классов, перед «особыми», имеют абсолютный приоритет.

То есть, когда в Зале занимаются девчонки из «нормальных» классов, то девочки из «особых», по первому же требованию обязаны уступить тренажер, инвентарь и прочее.

Осознанная дискриминация одних и привилегия другим, тем, кто своим трудом и знаниями обеспечили себе поступление в «нормальные» классы.

В жизни не бывает равенства.

На следующий день, вечером, когда я, выполняя указания тренера — «рукопашницы», монотонно лупил утяжелённой металлом деревянной палкой по шине, в мои мысли вновь вернулась «Чудо».

И тот разговор.

Как странно, но его я помнил столь отчетливо…

Я в последнее время стал замечать, что моя память, вообще, стала намного лучше, чем была ранее, хоть и раньше никогда на нее не жаловался, вспоминая события и знания, о которых, как казалось, давным-давно позабыл, причем память возвращалась необычайно подробно.

Да и тело мое, до этого ощущавшееся, как не слишком хорошо подогнанный костюм, теперь «сидит» как родное.

… в моей памяти всплывало каждое слово, сказанное там и тогда, каждая мелочь интерьера комнаты, которую рассматривал, ожидая, когда вернется «Чудо», поговорив со своим женихом, что мне казалось даже, будто не воспоминания тревожил, а кино смотрел.

Когда «Чудо», ответила на вызов видеофона и покраснев под моим взглядом, поспешно вышла из комнаты, было очевидно, что позвонил некий небезразличный ей юноша.

— Твой папа? — кивнул я на фото, стоявшее на одном из письменных столов.

— Нет, что ты! — замахала руками Злата, хихикнув, — это жених кузины. Она выходит замуж, после окончания Пансиона.

Вот и ответ на вопрос: кто может наложить на «Чудо» свои лапы?

На довольно большом фото было изображение улыбающегося мужчины, альпиниста, на фоне установленного на неведомой вершине российского флага.

Глядя на фото с расстояния пары метров, мне показалось, что этому типчику было сильно за тридцать, то есть разница в возрасте, если зрение меня не подводит, у этой парочки — весьма приличная, однако, в этом сословии свои правила и «люблю» или «не люблю» — вероятно не является решающим критерием при выборе спутника жизни.

Кайю, например, никто не удосужился спросить, нравится ли ей ее будущий любовник или же нет, так что, вполне допускаю, что и «Чудо» была поставлена перед фактом и просто смирилась с волей Семьи, в конце-концов, в отличии от меня, она живет в этом обществе с самого рождения.

Тот же Граф Лев Толстой, если я не ошибаюсь, в 34 года женился на ровеснице «Чуда», так что…

Впрочем, Ядвига, мне не показалась человеком, готовым смиренно согласиться хоть с чем-то, ее не устраивающим.

— Ох уж эта болтушка! — вернувшись, сказала «Чудо», которая, видимо, слышала слова родственницы касающиеся ее замужества и садясь за стол, легонько щелкнула Злату по носу, от чего та вскрикнула: «ай!»

— Прости, пожалуйста, не могла проигнорировать, — сказала уже мне она, помахав видеофоном.

— Ничего страшного, я никуда особо не тороплюсь, — ответил ей, пожимая плечами, — но вот что мне любопытно, для чего понадобилось первейшей умнице Пансиона, учащейся в выпускном классе, тратить столько времени, которого наверняка нет, на то, чтобы разузнать всякие подробности насчет меня? Да и непохожа ты на барышню, которой не хватает подруг.

«Чудо» задумчиво рассматривала меня, мешая ложкой свой чай и положив ее на блюдце, произнесла:

— Злата, тебе пора идти на дополнительные занятия!

Злата не слишком то довольно взглянула на свою старшую родственницу, было очевидно, что ей очень интересно послушать наш разговор, но перечить она не стала и с печальным выражением на личике, взяв свою сумку, покинула комнату.

— У меня большие планы на свою жизнь, — заявила «Чудо», — а воплощение их в реальность во многом зависит от того, какие люди меня будут окружать.

— Когда еще, если не в школьные годы, обзаводиться верными друзьями, согласна? — спросила она, разведя руками.

— Мммм, да.

— А когда я услышала от людей, обеспечивающих безопасность моей Семьи, что «одной четырнадцатилетней барышне» из нашего Пансиона, без явной помощи извне, удалось провернуть тот фокус с рассылкой того видео, чтобы решить, так сказать, одну свою проблемку, то мне показалось, что иметь в друзьях такого решительного и находчивого человека — исключительно полезно.

Я отхлебнул чайку, скрывая эмоции.

— А что, — спросил я, не изменившимся голосом, — люди, охраняющие твою Семью, подсматривают за «одной четырнадцатилетней барышней»?

— «Одна барышня» чересчур эгоцентрична, — улыбнулась «до ушей» Ядвига, — но нет, подобных увлечений у них нет, однако, по долгу своей службы, эти люди вынуждены одним глазом приглядывать за службами безопасности других Семейств, одна из каковых начала, насколько я понимаю, весьма бурную деятельность, с целью сокрытия определенных фактов. Есть мнение, что в следующий раз, когда «одна барышня» решит «отколоть» какой-нибудь «номер», ей не следует выпускать из виду факт того, что весьма пристально бдят не только за ней, но и за бдящими за ней…

Она сделала глоток из чашки.

— И не только те, кто желают «одной барышне» добра, если она об этом забудет, то может попасть в очень большую беду, не меньшую, чем ту в которую она уже попадала.

Я пожал плечами.

— Интересно и поучительно, — заметил я, — однако не слишком ли глубоко ты посвящена в утомительные подробности из жизни этой «одной барышни»?

— Обыкновенная необходимость, — ответила «Чудо», — и, кстати говоря, я слышала, что у твоей Семьи есть вполне определенные планы относительно твоего будущего.

«Чудо» выразительно взглянула на меня, откинувшись на спинку стула.

В книгах частенько встречается выражение, вроде: «от ее слов в комнате резко похолодало».

Очень подходящее к данному случаю выражение.

Допив одним глотком свой чай, полюбовался сидящей передо мной красавицей, каждая ее поза и движение, уверен, были многократно отрепетированы, и облизав губы, произнес:

— Вот значит, что за «дружбу» ты мне предлагаешь… — я на секунду запнулся, разозлившись было, а затем злость ушла и мне стало смешно, «Чудо» решила пойти самым простым и банальным путем, впрочем, а зачем выдумывать изощренные схемы, когда перед тобой четырнадцатилетний подросток?

— … думаешь, что я, озлобившись на свою Семью, стану шпионить для тебя?

«Чудо» удивленно состроила «большие глазки» и картинно похлопала в ладошки.

Боже, вот как ей это удается? Ее «милота» начинает пронимать даже мою Кайю.

— Между тобой и Златой разница в возрасте менее года, однако насколько же ты более зрелая, нежели она, удивительно… Я сделала правильный выбор, решив подружиться с тобой! Однако, ты все неправильно поняла! — сказала она, оперевшись щечкой о свою ладошку и разглядывая меня, а затем, встав со своего места, подошла к письменному столу, взяв с него фото своего жениха и вернувшись на место, протянула его мне.

Зрение меня не подвело, мужику на фото действительно было около сорока лет.

— Знаешь этого человека? — спросила «Чудо».

Я отрицательно помотал головой.

— Кажется, у тебя действительно случилась тяжелая амнезия, — покачала головой та, — это младший брат Государыни…

— Пффф, — громко «пфыкнул я».

— Слушай, мы ведь с тобой теперь друзья, да? Можно я буду называть тебя «Чудо»? — та хотела что-то возразить, но я не дал ей такой возможности, продолжив, — спасибо, ну так вот, Чудо, мне в последнее время кажется, что я стала героиней какого-то книжного романа, а наш Пансион — центр мира! Только подумать, мне предлагает свою дружбу почти что Принцесса Империи, во дела!

«Чудо» от моих слов надулась, как мышь на крупу, однако наиграно, ей такие слова явно пришлись по душе.

— Тебе ведь Государыня рассказала о… моей ситуации? — поинтересовался я.

— Если и так, — ответила «Чудо», пожав плечами, — то я тебе об этом в любом случае сказать не могу, суть разговоров с царскими особами не подлежит огласке.

— Слушай, вот мне любопытно, он же тебя лет на 20 старше…

— На 19, — машинально поправила меня «Чудо».

— На 19, — согласился я, — и тебя подобное устраивает? Неужто любовь и все такое прочее? Или тебе так хочется оказаться там…

Я поднял взгляд к потолку, а «Чудо» «вспыхнула». Мне явно удалось вывести ее из равновесия и разозлить.

— Причем здесь любовь? Я исхожу из интересов Семьи! Однако моим мнением по данному вопросу соизволили поинтересоваться, в отличие от тебя…

Она быстро взяла себя в руки.

— … прости, пожалуйста, я сказала не подумав, — извинилась она за несдержанность.

— Ничего — ничего, — картинно помахал ладошкой я, — в конце-концов, мое мнение и правда забыли спросить.

— Ну так вот, — продолжила Ядвига, — не скрою, мне было бы исключительно полезно иметь глаза и уши в твоей Семье, вот только тебя, когда и если ты вернешься «в отчий дом», ни к каким Семейным делам и на километр не подпустят, засунув, так сказать, в какой-нибудь «чулан» на краю Империи, с глаз подальше. Так что в качестве шпиона, ты, к сожалению, бесполезна…

— У меня любящие родители, — помпезно заявил я.

Грациозное «пффф» было мне ответом, затем «Чудо» с какой-то жалостью посмотрела на меня.

— Если надеешься на помощь своего папы — забудь, у него ничего не выйдет. А позже, когда станешь бесполезной для его планов, я бы не поставила и копейку на то, что он продолжит благоволить тебе. И хотя всем известно, что он честный и порядочный человек, но… не забывай, Кайа, он не с Луны прилетел! Хоть он и лучше большинства из твоей Семьи, но он ее часть! Он родился и воспитывался среди тех людей, для которых ты — пустое место! Не говоря уже о том, что будет, если у твоей матушки появится свое дитя. Думаешь, сможет она спокойно спать, зная, что «одна четырнадцатилетняя барышня» находится где-то подле ее ребенка, учитывая, что наверняка ей доподлинно известно о «художествах» «одной барышни»?

«Чудо» выразительно на меня посмотрела, а я опустил взгляд на чашку.

— И? — поинтересовался я.

— И когда ты отправишься в семейный «чулан», тебя из него на свет Божий вытащу я! Ведь мы станем, в некотором смысле родственницами, а раз так, будет ли для кого-нибудь удивительным то, что ты близка со мной? — она ласково улыбнулась мне.

— И что это за планы у тебя такие грандиозные? — вернул ей улыбочку я, — будем порабощать мир?

— А вот это пока сек-рет! — ответила она, — в свое время ты все узнаешь, если оправдаешь мои ожидания, конечно, ну что, подруги?

— Подруги, — ответил я, — кстати говоря, а с чего ты решила, что тебе твой муж позволит заниматься разными глупостями, а не запрет, скажем, в золотой клетке, как жирафа и будешь, вместо «великих свершений», курсировать из спальни в роддом и обратно…

«Чудо» перебила меня тем, что в один миг, поднявшись со стула, оказалась рядом со мной и подняв указательным пальцем мой подбородок, заявила:

— Кайа, прекрати меня бесить, ведь я, единственный в этом мире человек, который может обеспечить тебе приемлемое будущее «после»!

А затем, нежно погладила меня по щеке.

— Понятно, — ответил я, аккуратно отставляя ее руку от моего лица.

После тренировки, возвращаясь к себе, я отчетливо осознал, что мои преимущества перед другими людьми, особенно это касается жизненного опыта, приобретенного за прошлую жизнь — очень недолговечны и времени на раскачку крайне мало. А «Чудо», чтобы там о себе и своих перспективах она не думала, находится очевидно под влиянием Государыни и стало быть, ничего хорошего для меня не будет, если буду тупо следовать в ее «кильватере».

У Филатовых, а Кайа хоть и малоценный, но все же член этой Семьи, друзей нет. В этом обществе, как я понимаю, друзей не может быть вообще, лишь конкуренты и вся эта «лапша», которую мне на уши вешала Ядвига, на тему того, что она никоим не собирается использовать Кайю против ее же Семьи…

Еще как собирается! Возможно не прямо, но Бог его знает, чего они с Государыней там удумают! Ни разу не удивлюсь, если наш разговор записывался…

— Филатова! — когда я вошел общежитие, меня окликнула «Колобок», сидевшая на диванчике, рядом с «проходной» и вскочившая на свои коротенькие ножки, едва завидев меня.

У меня зачесались ладошки при виде «катившегося» в мою сторону «Колобка».

— Очень важно и очень срочно, — залепетала она, схватив меня за руку и потащив к проходной.

— Чего тебе? — спросил я, вырвав свою ладошку из ее цепких лапок.

— Очень важно и очень срочно! Все тебя ждут! — снова залепетала она.

— Где я живу — известно, если кому-то что-то «очень важно и очень срочно», пусть приходят ко мне «на прием» сами, у меня полно своих дел, отстань! — ответил я и хотел было идти дальше, когда «Колобок» вновь схватила мою руку, заныв:

— Это правда очень срочно! Девочки тебя ждут! Вопрос жизни и смерти!

— Ладно, пошли, — согласился я, ибо было похоже, что «Колобок» просто так не отлипнет.

Пару минут спустя, на третьем этаже общежития для «одаренных», в одной из комнат.

— Я привела ее! — вскрикнула «Колобок», запирая за собой дверь на ключ и метнувшись в другой конец комнаты, достала свой видеофон, начав записывать происходящее.

Посреди стандартной для этого корпуса комнаты стояли две Воспитанницы, причем одну из них — мелкую ростом, плоскую и с короткой стрижкой, я сначала принял за пацана, но приглядевшись понял, что это все-таки девчонка.

Одеты обе были в «домашнее», а их повседневная форма, с цифрой 10, означающей, что обе они — ученицы 10 класса, висела на вешалках, при чем на одной были вышиты «вензеля».

— А вблизи она кажется еще длиннее! — сказала, подошедшая ко мне поближе «пацанка», — какой если не секрет у тебя рост? Ты только глянь на ее сиськи! Сама тощая, а такие сисяндры наела!

— Зависть — это грех, — ответил «пацанке», затем обратился ко второй обитательнице комнаты, — а парня в юбке зачем притащили в Пансион?

Следующую пару минут, рассвирепевшую «пацанку» успокаивала ее соседка.

— Так кто здесь «срочно умирает»? — поинтересовался я, когда порядок в комнате был восстановлен.

— Мало того, что «тихой сапой» пробралась в Пансион, так еще и место в нашем общежитие выклянчила! — продолжала негодовать «пацанка».

— И сразу пошла надоедать Ядвиге! — возмутилась «Колобок».

— Ясно, — вздохнул я, — фанатки…

— Девчонки, хватит! — довольно громко сказала соседка «пацанки», затем представилась, — меня зовут Алина, очень приятно с тобой познакомиться.

— Кайа, — ответил я.

— А это Оля, — представила «пацанку» Алина.

Алина эта — была бы совершенно обычной и невыразительной на вид девчонкой, коих тысячи, если бы не ее пухленькие и очаровательные губки, целовать которые, уверен, исключительно приятно.

— Так чего вы там от меня хотели? — снова спросил я

— «Не откажем в помощи!» — кажется такой девиз «особых классов»? — поинтересовалась Алина.

— Не знаю, — ответил я, пожав плечами.

— Уверена, что не ошибаюсь, — с улыбочкой заявила она, — видишь ли в чем дело, сегодня — день чистки нашего унитаза и мы тут вспомнили, что в нашем корпусе теперь живет одна из «особых», которая, как всем известно, «не откажет в помощи», Оль, принеси, пожалуйста, «ершик»!

— Агась! — заявила та и «кабанчиком» метнулась в уборную.

— Это мы здорово придумали, — заявила Оля, вернувшись с «ершиком» в руках, — наш туалет будет сверкать чистотой и «особой» дадим заработать баллов на еду.

Я ошибочно полагал, что в Пансионе, учитывая то, как Воспитатели следят за Воспитанницами, такое явление, как «буллинг» — полностью отсутствует, однако выяснилось, что это не так и подростки, даже талантливые, всегда остаются подростками. Конечно, никаких побоев в Пансионе не допустят, однако, моральные издевательства тут вполне себе присутствуют.

— Кайа, поторопись, пожалуйста, — поторопила меня Алина, — а то скоро «отбой» по корпусу.

— Да, конечно, — ответил я, улыбнувшись ей «до ушей» и протянул руку за «ершиком».

— Держи, — сказала Оля, вложив «ершика» в мою руку.

— Сейчас я основательно вычищу один здешний унитаз, — сказал я и сделал широкий шаг в сторону Алины.

Недолго я пожил в общаге для «одаренных», — подумал я, — возможно даже, завтра меня выгонят из Пансиона.

Следующим своим движением, я схватил Алину за ее волосы, собранные в тугой «хвост», сильно дернув за который, уложил эту неприятную особу себе на бедро, любуясь ее перекошенным личиком, а мгновение спустя, туалетный «ершик» уже начал активно «шуровать» по очаровательным губкам и зубкам.