Клятва Крови

Глава 11

Выданный Братством телефон затрезвонил в районе четырех утра, и Акс ответил, сидя перед камином в коттедже отца.

— Слушаю?

И будто он был гребаным телепатом…

— Привет, это Элиза, — произнесла женщина, о которой он думал нон-стоп.

— Я получил работу?

Повисла пауза.

— Да, получил. Другой кандидат оказался женщиной, и мой отец…

— Никогда бы не нанял ее. Очевидно же.

— Эм… ты мог бы вернуться к нам? Отец хочет, чтобы ты подписал кое-какие бумаги, и я подумала, что мы могли бы обговорить следующие пару ночей? Не думаю, что мы определились, сколько именно вечеров…

— Дай мне десять минут.

— Эм, ладно. Хорошо. Спасибо.

Акс отключился, а потом уставился на телефон в руке.

И, три… два… один…

Разумеется, Пэйтон позвонил сразу же. И Акс не стал расшаркиваться в приветствиях, просто принял звонок, оставляя телефон на месте — у бедра.

Из крошечного динамика раздался рев.

— Мать твою, ты издеваешься?! Какой лапши ты навешал им на уши?! Ты не имеешь права… никакого!.. охранять мою кузину! Ты…

Акс приложил телефон к уху.

— Пэйтон, это не тебе решать. Уж прости…

Бамс! Бамс! Бамс!

Акс повернул голову в сторону входной двери.

— Шутишь, да?

— Открой проклятую дверь! — раздалось требование.

Отключив связь, Акс поднялся, хрустнув коленями. Ругаясь себе под нос, он подошел к двери, повернул ручку и раскрыл створку.

— Для справки — я никогда не запираю дверь, — сказал он скучающим тоном. — В следующий раз, когда придешь с высокопарными речами, заходи, не стесняйся.

Отворачиваясь, он свято верил, что Пэйтон бросится следом и — сюрприз, сюрприз — аристократ так и сделал, прошествовав через тесную комнату к огню.

— Сложно включить отопление? — спросил Пэйтон. — Здесь темно, как в пещере, и адски холодно.

— Вас, богатеньких, с рождения учат судить остальных? Или дело просто в огромных бабках?

— Придурок, это тебе не игра!

Повернувшись к парню, Акс закатил глаза.

— А похоже, что я тут разложил «Монополию»?

Пэйтон не унимался.

— Скажи, что ты откажешься от этого. Или я заставлю.

— Кем ты себя возомнил? Заявляешься в мой дом, раздаешь указания. Ты меня не знаешь, я тебе не родственник, и чем занимаюсь в свободное время — не твое собачье дело.

— Скажи, что не хочешь ее. Давай, солги мне в лицо и скажи, что не хочешь ее… а потом начни нести чушь о том, что будешь вести себя как профессионал!

— К твоему сведению, Богатенький Ричи… — Акс ткнул двумя пальцами парню в грудь, — Всю жизнь я провел в окружении недосягаемых для меня вещей. Офигеть как привык к этому. И ты, черт возьми, должен прыгать от счастья. Ведь этим вы и занимаетесь. Смотрите свысока на плебеев вроде меня.

— Ты — мужчина. Твое происхождение тут не при чем.

— Ооо, ну тогда ладно, чего уж. Значит, у мужчин не может быть самоконтроля. Вообще ни капли.

— Не может! Ты, сученок…

— Тогда получается, что ты трахаешь Пэрадайз. За спиной Крэйга. Я все понял. Интересно было узнать.

Парень нахмурился.

— Что ты несешь?

Холодно улыбаясь, Акс подался вперед.

— Ты хочешь эту женщину. Охренеть как хочешь. Я вижу, как ты смотришь на нее, притворяясь равнодушным и все такое. Но это чушь. Поэтому да, если у мужчин совсем нет самоконтроля, значит, очевидно, твой член побывал у нее во рту…

Хук справа прилетел под идеальным углом, и вышел потрясающим: от удара голова Акса запрокинулась, мозги затрещали в черепушке, а зрение на мгновение закоротило.

— Чувак, ты бредишь, — выдавил Пэйтон. — Ты совсем…

Второй раз. За последние сутки. Ублюдок врезал ему уже во второй раз.

Акс достал пистолет из-за пояса и прижал дуло к виску парня так быстро, что Пэйтон не успел отступить.

— Предохранитель снят. А терять мне нечего. Поэтому начнем с того, что больше ты меня не ударишь. Двух раз хватило. Третий — и отправишься на тот свет.

Пэйтон моргнул. Пару раз. А потом Акс посмотрел ему прямо в глаза. Желая подчеркнуть всю серьезность своего заявления.

— Проваливай, — сказал он угрожающе.

— Ты не прав относительно меня и Пэрадайз. У нее есть мужчина. Она выбрала его. Я никогда не был с ней и никогда не буду. Поэтому завязывай с этой дурью… и если ты сам сейчас не позвонишь отцу Элизы, я отправлюсь к ним и скажу, что ты отказался. Ты не войдешь в тот дом…

Акс сдвинул дуло в бок всего на дюйм и спустил курок. Выстрел был громким, столкновение пули со стеной — еще громче.

Вскрикнув, Пэйтон накрыл голову руками и рухнул на колени. Но у Акса кончилось терпение. Свободной рукой он схватил новомодную и охрененно дорогую куртку, за шкирку дернул парня вверх, развернул и толкнул к стене у камина с такой силой, что потрескалась штукатурка.

— Хочешь знать, почему здесь так холодно? — выдавил Акс. — Потому что я не могу оплатить отопление. По этой же причине здесь темно. Ты можешь позволить себе роскошь не думать, откуда появится твой следующий завтрак или новый «Мерседес», но я считаю каждый цент и ем в учебном центре так часто, насколько это возможно. У тебя нет никакого права указывать мне, что делать… и мой отказ от работы по той лишь причине, чтобы ты как можно меньше думал об убийстве другой своей кузины — не моя, черт возьми, проблема. И, П.С. пошел нахрен… стоишь тут в своих модных туфельках, когда сам проворонил любимую женщину, и считаешь, что раз я беден, то не могу удержать себя в руках? Мы не можем повлиять на влечение, но мысли — это еще не действия. Даже для простых гражданских.

Акс сопроводил свою речь очередным бамсом в стену, а потом расслабил хватку и отступил назад, принявшись выхаживать по крошечной гостиной с несочетающейся мебелью, истрепавшимися шторами и истершимися коврами. И в затянувшемся молчании он ненавидел себя за то, что стыдился отцовского дома.

Этим чувством он в очередной раз предавал мужчину. И, что более важно, Пэйтон и его непрошибаемые двойные стандарты не стоили ни гроша.

— Я заплачу, — мрачно сказал парень. — Сколько бы тебе не предложили, я удвою сумму. Утрою.

Акс резко повернулся и уставился на парня.

Пэйтон вскинул ладони вверх.

— Я заплачу за год вперед. Прямо сейчас.

Акс открыл рот. Закрыл.

В итоге просто схватил кожаную куртку и вышел из комнаты, направляясь к парадной двери.

— Куда ты собрался? — требовательно спросил Пэйтон.

— Закрой дверь за собой. Или не закрывай. Насрать. Но если я не уйду сейчас, то придется объяснять Элизе, почему я убил ее кузена, а я уж лучше обсужу с ней расписание занятий.

***

Сердце Элизы гулко билось в груди, пока она прохаживалась туда-сюда по серым и белым мраморным плиткам в фойе. Отец оставил ее, отправившись вместе с дядей на встречу в другой части города. Дворецкий и персонал бесшумно трудились в задней части дома… и значит, их невозможно было отыскать, учитывая площадь фамильного особняка в двадцать пять тысяч квадратных футов. А тетя была наверху, в своей постели.

Посмотрев на французские часы из золоченой бронзы на выпуклом столике возле парадной двери, она следом проверила время на ручных часах. Потом повернулась к антикварному зеркалу рядом с собой и окинула взглядом волнистое отражение. Искажение, казалось, соответствовало ее состоянию. Она не знала, что делает, что собиралась сказать.

Поправив воротник кашемирового свитера, Элиза убедилась, что широкие слаксы от Донны Каран ровно сидели на ее бедрах. Туфли были без изысков, простые балетки от Тори Бёрч.

Она хотела бы надеть джинсы, но отец не одобрял такую одежду.

Словно их дом — это загородный клуб с соответствующим дресс-кодом…

Элиза нахмурилась, услышав дребезжание. Ее телефон на режиме вибрации трещал возле часов, и она бросилась к мобильному.

Это был Трой…

Масштабный гром пронесся по широкому фойе, чья-то сильная рука долбила по дверному молотку.

Она положила телефон, проигнорировав звонок, чувствуя, что это знак свыше.

Сердце в груди пропустило удар… а потом Элиза подскочила, когда из библиотеки вышел дворецкий.

— О, я сама, — сказала она ему с — хотелось надеяться — непринужденной улыбкой. — Не беспокойся.

Доджен затормозил, как дрессированная собака, разрываясь между чувством долга и прямым приказом.

— Все нормально, — сказала Элиза. — Возвращайся к более важным делам.

Мужчина замешкался на мгновение, его глаза приклеились к большой медной ручке, словно перед уходом он должен был хотя бы мысленно представить, как открывает дверь. Потом он поклонился ей и вернулся к полировке/уборке пыли/осмотру или чем он там занимался.

Элиза сделала глубокий вдох и открыла тяжелую дверь. Собравшись с духом, она подняла взгляд…

— О, Боже!

Акс был в той же одежде, в которой приходил на собеседование, водолазка и простые черные брюки все также шикарно сидели на нем. Волосы те же — густые, черные, коротко стриженные. Лицо оставалось таким же неотразимым и жестким.

Но у него шла кровь.

Под левым глазом или даже чуть левее был порез, из которого сочилась кровь. Также назревал синяк, покрасневшая кожа на скуле опухала.

— Ты просила прийти, — сказал он хмуро.

— Твой глаз. — Элиза указала на ранение. — Ты ранен.

Подняв руку, Акс прикоснулся к лицу, но при этом выглядел не встревоженным, а раздраженным.

— Есть «клинекс»? — спросил он.

— Что?

— Салфетка? Туалетная бумага тоже сойдет. Покажи, в какой стороне ванная.

— Ты серьезно?

— Что, прости?

— О, да ради Бога. — Элиза схватила его за руку, толком не подумав. — Позволь я позабочусь об этом.

Он попытался воспротивиться, когда она закрыла дверь и потянула его за собой, но потом просто последовал за ней. Только до подножия извилистой лестницы.

— Нужно наверх, — сказала Элиза, потянув его за руку. — В моей комнате есть аптечка. Там же лежит расписание на следующий семестр.

— У тебя нет расписания в телефоне? И брось, не стоит прыгать вокруг…

— Испугался?

Аксвелл застыл на месте, и его глаза сердито сверкнули.

— Чего?

— Ты мне ответь. Потому что я не понимаю, почему ты не хочешь подниматься наверх.

Выругавшись под нос, он поднялся, преодолевая по две ступеньки за раз, и Элиза с улыбкой взбежала вслед за ним.

— Что произошло с твоим лицом? — спросила она, уставившись в его широкие плечи.

— Ничего.

— Для галочки — если пытаешь солгать мне и сбить с толку, по крайней мере, делай это убедительно. Мы идем за «бэнд-эйдом» не потому, что «ничего» не случилось.

— Тебя это не касается — как такой ответ? И, Господи, меня задолбало, что окружающие говорят мне, что делать.

— И что это должно значить?

— Большой дом, — прокомментировал Акс, когда они добрались до второго этажа, и он окинул взглядом коридор в обоих направлениях. — Сколько здесь комнат?

— Серьезно? — Элиза уперлась руками в бедра. — Хочешь сказать, что эта попытка прокатит?

Акс уперся в нее взглядом, и когда подался вперед, Элиза ощутила его невероятные размеры и мощь… но без угрозы.

Скорее так, что она на короткое мгновение уставилась на его губы.

— Я не стану это обсуждать с тобой, — сказал Акс. — Хочешь поиграть в медсестру — валяй. Но только потому, что ты настаиваешь на том, чтобы подлатать меня, ты не получаешь право требовать объяснений. Ясно?

Элиза долго смотрела на него. Они стояли на опасно близком расстоянии друг от друга и начали весьма неудачно. Что, если она упустит его? Если он решит уйти?

Она не хотела давать отцу повод пересмотреть свое решение.

Ответь на долбанный вопрос, подумала Элиза. Сведи конфликт на «нет».

— Я не знаю, сколько здесь всего комнат. — Она выругалась себе под нос и повернула налево. — Может сорок? Пятьдесят? Около того. Отец построил его в девятьсот десятом.

Она чувствовала его за своей спиной, ощущала его мощное тело. Присутствие. Ауру.

На самом деле, Элиза обнаружила, что ее походка изменилась, бедра двигались размашистей, плечи смещались. Она не поняла, как ощутила это… но была уверена, что он оценивает форму ее задницы, бедер. С другой стороны, именно это она и делала… делает… когда смотрит на него.

— Здесь моя комната.

Открывая дверь, Элиза поборола желание познакомить его с каждом предметом в спальне, как это делала Ванна Уайт[38]: «А здесь у меня кровать! Туалетный столик! Чудесный письменный стол! Обои!».

Почему физическое влечение даже умнейших из людей превращает в мямлящих идиотов?

— Ванна там, — Элиза указала в сторону двойных дверей. Словно он бы не догадался, для чего служит выложенное мрамором помещение. — Следуй за мной.

Оказавшись внутри, она посмотрела на отражение Акса в зеркале над двумя раковинами: мужчина застыл в дверном проеме, не сдвигаясь больше ни на дюйм.

— Просто дай мне что-нибудь, чтобы стереть кровь. — Его взгляд прошелся по ванной на изогнутых ножках, стеклянной душевой в углу, затемненным окнам. — Я разберусь сам.

Его огромное тело в черных одеждах сильно выделялось на фоне бледного мрамора, хрусталя и золотых элементов… и Элиза ощутила трепет во всем теле. Он стоял в месте, где она, как правило, бывала обнаженной.

Она не знала, почему подумала об этом и почему эта мысль так возбуждала. Но так и было.

Взяв полотенце для рук с золотой перекладины, она открыла кран. Поставив руку под поток воды, она ждала, пока…

— Не обязательно теплую, — пробормотал Акс.

Глупо спорить с ним. Поэтому она просто стояла, пока вода не нагрелась, а потом намочила махровое полотенце.

— Просто дай мне его, — потребовал он, протягивая руку.

Отжав лишнюю воду, Элиза подошла к нему и вложила полотенце в его ладонь.

— Осторожней… эй, ты что делаешь!

Ну, очевидно же. Он пытался содрать кожу с половины лица.

Когда Элиза схватила его за предплечье, Акс отшатнулся, словно она застала его врасплох, и, воспользовавшись замешательством, Элиза выдернула полотенце из его рук. Рывком заставив его зайти в комнату, толкнула мужчину к скамье у ванны. Подходя ближе, она отмахнулась от его рук и принялась за работу.

— Как это произошло? — Элиза нежно промокнула кожу. — Кажется, грязи нет. Кто ударил тебя и жив ли он еще?

Ответ Аксвелла? Он стиснул челюсти… словно вел диалог, но в своей голове. С ней? Или с тем, с кем дрался?

Наверное, с ней.

— Знаешь, ты можешь мне сказать. — Элиза снова подошла к раковине и сполоснула полотенце. Вернулась. — Я не стану судить.

Подавшись вперед, она сосредоточилась на глубокой ране.

— Думаю, здесь нужно зашивать. Порез глубокий и достаточно широкий. Видишь его этим глазом?

Без ответа. Только сильнее сжал челюсти.

— Ладно, Мистер Болтун, посмотрим, что я смогу сделать. А потом тебе нужно съездить к Хэйверсу. Очевидно, что ты здоров, поэтому скоро исцелишься, но в рану может попасть инфекция до того, как она затянется.

Элиза стерла влагу сухим краем полотенца и прошла к шкафчикам, склонившись у центральных ящиков и открывая их один за другим. Аптечка для первой помощи оказалась в последнем, у самого пола.

Перебирая «Бэнд-эйды» и марлевые повязки, она достала один из больших квадратов.

— Этот сойдет.

Элиза сбросила обертку в мусорную корзину и вернулась к молчаливому угрюмому пациенту.

— Да, спасибо, что спросил, — пробормотала она, снова подходя ближе. — Мне нравится ходить в университет. Я схватываю все налету, но, что более важно, там я могу быть собой. Никаких домыслов и ограничений из-за моего происхождения. Только мои действия и слова определяют, кто я. Для меня это свобода.

Она сняла бумагу с клейкой стороны, сжала две половины пореза и запечатала, убеждаясь, что пластырь плотно закрыл рану. Сминая бумагу в кулаке, она отступила назад. Аксвелл смотрел прямо перед собой, словно едва терпел ее присутствие.

Снова выругавшись под нос, Элиза почувствовала, что шанс продолжить посещать человеческий университет испаряется у нее на глазах.

— Слушай, — сказала она устало. — Я знаю, что мы с тобой — как кошка с собакой, но мне очень нужно, чтобы все получилось. Мне нужно защитить докторскую. На это ушли годы моей жизни. И я… если не хочешь эту работу, просто уйди и позволь мне найти кого-то другого, ладно? Алло? Ты меня хоть немного слушаешь? — Она вскинула руки. — Это же смешно. Зачем ты вообще пришел сюда?

Может, она неправильно поняла его. Элиза могла поклясться, что Акс смотрел на нее, потому что она ему нравилась. Может, совсем наоборот…

Акс внезапно положил руки на колени и сжал.

— У тебя сотрясение или что-то в этом роде? — спросила она. — Потому что мой медицинский опыт ограничивается пластырем.

Он не шелохнулся, и Элиза уже третий раз в его присутствии уперлась руками в бедра.

— Ты скажешь мне, что, черт возьми, происходит? Вызвать скорую? Тебя ударили до сотрясения? В чем бы ни была проблема, скажи мне прямо сейчас, иначе я вытащу тебя из своего дома и оставлю помирать на лужайке.

Верхняя губа приподнялась, обнажая клыки, и Акс покачал головой.

— Ты на самом деле трус, — пробормотала Элиза. — Такой здоровый парень, а не можешь ничего сказать…

— Трус? — выплюнул он. — Думаешь, что я трус.

— Да, думаю. Какое еще может быть объяснение?

— Трус, значит. Ладно. А как тебе такая проблема?

На этом он встал в полный рост, копируя ее позу, упершись руками в бедра… и просто стоял, словно что-то заявлял этим.

Элиза, нахмурившись, пожала плечами.

— Да? И что? Решил напомнить, что у тебя рост шесть и шесть дюймов[39]? Шесть и семь? Что одет во все черное? Что…

Иииииии, тогда она увидела это.

Очень большое это. Очень…. Возбужденное это, натягивающее перед его брюк.