Клятва Крови

Глава 39

В итоге Акс оставил Ново в «Ключах» после того, как она нашла себе вероятного кандидата… на самом деле, им оказалась женщина, с которой Акс спал пару раз, та, что с пирсингами в сосках и волосами как у Круэллы де Виль. Понимая, что его одногруппница была в хороших руках — то есть, в своих собственных — он кивнул ей, указал на выход и дождался ответного кивка.

Впервые за всю историю он был рад вернуться домой… и, черт, ему не терпелось помыться. Зайдя за порог, он сразу же сбросил черный плащ на кресло и направился прямиком в душ.

Хотя он не занимался сексом и ни к кому не прикасался, он все же хотел отмыть каждый дюйм своего тела перед встречей с Элизой.

Горячая вода и мыло оказались подарком божьим, и он провел кучу времени под струей воды, восхитительный поток омывал его лицо и грудь. Акс уже собирался выйти из кабинки, когда почувствовал чужое присутствие в коттедже. И да, вскоре раздался тихий стук.

Он улыбнулся.

— Ты рано.

— Прости, — сказала Элиза из-за закрытой панели. — Я подожду внизу…

— Я не дотягиваюсь. — Он отодвинул шторку в сторону. — Не потрешь мне спину?

Дверь открывалась очень медленно, а потом показалась Элиза, ее красивое лицо выглядывало из-за панели, светлые волосы были распущены, щеки раскраснелись от мороза… или, может, она просто думала о том же, что и он.

Эрекция Акса была мгновенной, и он не отворачивался от Элизы, пока член медленно восставал.

Хотя света практически не было, Акс знал, куда устремился ее взгляд… и где задержался.

— Тебе нравится, что ты видишь? — протянул он.

— Да…

— Тогда иди ко мне. Вода теплая.

Элиза зашла в ванную и закрыла за собой дверь. В тесном, наполненном паром пространстве она скинула свитер и футболку. Стащила джинсы по невообразимо длинным ногам. Сняла лифчик… и трусики.

Акс отступил назад, предоставляя ей место, и Элиза, потянувшись к нему губами в поцелуе, положила на него руки.

И речь не о плечах, бицепсах, животе или даже заднице.

Акс выгнулся так сильно, что ударился головой о стену душевой.

— Твою…

— О, Боже, прости…

— Плевать.

Издав гортанный стон, он поцеловал Элизу, его бедра подавались вперед в ее вновь окрепшей хватке, страсть между ними нарастала — от легкого горения свечи до солнечной вспышки в считанные секунды. И он не был нежен. Отчаяние делало его грубым, Акс резко прижал ее к себе, а его рот напал на ее губы, нужда вышла из-под контроля.

Но, дражайшая Дева-Летописеца, Элиза вторила его отчаянию, ведомая собственным голодом.

— Я так сильно тебя хочу, — простонал он ей в губы.

— Так возьми меня.

Хотя ее ноги были скользкими от воды, он подхватил Элизу, поднимая выше, устраивая напротив своих бедер. Потом прошелся пальцами по ее лону — она была такой готовой для него — и, о да, она взяла контроль на себя, протянув руку между их телами, обхватив его член и…

Акс снова выругался, скользнув домой.

Элиза выдохнула его имя.

А потом он яростно и глубоко вбивался в нее, вколачивая хрупкое тело в стену душевой. Элиза принимала все, что он давал ей, вцепившись руками в его плечи, сжимая ногами его бедра так сильно, как могла.

Акс стиснул зубы, ее влажная, горячая хватка сводила его с ума. Но он не кончит первый. Нет, сначала Элиза, она важнее, чем он и его удовольствие. И вскоре она забилась в его руках, запрокинула голову, стиснула руки.

Ее лоно сжалось вокруг его члена.

Срань Господня, Элиза обхватывала его так крепко, что он сам улетел, кончая в нее, заполняя ее, ее влажные волосы лезли ему в лицо, и казалось, что она обвивала его всем телом, хотя на самом деле они соединялись всего в одном месте.

Но в очень, охренеть-насколько важном месте.

Когда первая волна спала, Акс опустил ее, позволяя встать на ноги.

Откинув влажные волосы назад, он обхватил руками ее лицо.

— Привет, — прошептал он, прижимаясь губами в уже более цивилизованном поцелуе. — Я рад, что ты кончила… в смысле, закончила и пришла…. Черт. Я просто рад тебя видеть.

— Я тоже.

Улыбка Элизы была немного смущенной, и Аксу понравился контраст между ее сексуальностью и скромностью.

Он снова потянулся к ней, целуя уже без спешки, задерживаясь на ее губах, лаская языком, потираясь о ее бедра своими. Пар окутывал их, как легкий летний ветерок, холодное дыхание зимы не допускалось в это священное место — как и все, что касалось реальности за пределами их узкого мирка на двоих.

Ее груди были идеальными, как он и запомнил, и, опустившись на колени, Акс принялся ласкать губами соски, а руками массировал и мял ее ягодицы… а потом он опустил голову к развилке ее ног.

Элиза выкрикнула его имя, когда он прикоснулся к ней; вцепилась пальцами в его влажные волосы, ведь теплые струи воды продолжали падать на них сверху.

Акс закинул ее ногу себе на плечо, и Элиза прислонилась спиной к стене, постанывая и дрожа, когда он принялся ласкать ее лоно. С рычанием он лизал ее влажные складочки, дразнил, входил в нее языком, и в итоге она уперлась руками в стену, держась только благодаря напряжению во всем теле, которое он провоцировал.

Акс был в Раю.

И в ближайшее время он не планировал возвращаться на землю.

***

Элиза посмотрела вниз, мимо своих грудей и живота, и испытала эротический шок, увидев, как огромный мужчина сгорбился на полу душевой, Акс не сводил с нее пылающих глаз, лаская ее лоно, розовый язык то скрывался, то снова показывался у…

Очередной оргазм сотряс ее тело, и она прижалась к его лицу, потираясь о его губы.

В ответ он набросился на нее с еще большей жадностью.

Акс брал ее, обладал ею… эротичное наслаждение было почти невыносимым, ощущения прокатывались волнами по ее телу, мозг закоротило, и все чувства обострились до предела.

Она не хотела, чтобы он останавливался.

И Акс не остановился.

Спустя какое-то время… много времени… после того, как он снова усадил ее на свои бедра, и они снова занялись диким, необузданным сексом, вода начала остывать, и тогда пришлось выбраться из душа. У Акса было всего одно полотенце, и он вытер сначала ее, нежно скользя руками по телу…. И пока он трепетно заботился о ее теле, на его лице отражалось такое благоговение, словно, судя по татуировкам и пирсингам, он ни к кому не проявлял подобную нежность раньше.

— Пошли, — позвал он, — посидим у камина перед твоим уходом. Нужно высушить твои волосы, чтобы ты не подхватила пневмонию.

Он быстро прошелся по своему телу абсолютно мокрым полотенцем, а потом велел ей подождать его в ванной. Мгновенье спустя он вернулся с чистым покрывалом и завернул ее.

Подхватив Элизу на свои мощные руки, Акс спустился с ней на первый этаж так, словно она ничего не весила, и, устроив ее возле камина, она увидела, как он поправил поленья так, чтобы тепло шло в ее сторону.

— Я бы хотел, чтобы ты осталась, — сказал Акс, вытягиваясь на одеялах рядом с ней.

Окей, вау… он был таким голым. Очень, полностью… и хотя они только что занимались сексом всеми мыслимыми и немыслимыми способами, она не могла не пялиться на его член, лежавший на мощном, мускулистом бедре.

— Я не уйду, — услышала она себя.

— Что?

Посмотрев ему в глаза, Элиза качнула головой.

— Я оставила телефон у Пэйтона. Если позвонит отец, он всё уладит… и мой отец в восторге от того, где я, по его мнению, нахожусь и чем там занимаюсь. Он думает, что мы планируем вечеринку в честь дня рождения Пэрадайз.

Акс все молчал, и Элиза почувствовала себя неуверенно.

— Но если ты хочешь…

Он поцеловал ее, заставляя замолчать.

— Я не хочу, чтобы ты уходила. Никогда.

Что ж… его слова согревали лучше камина. Жаль, что признание не затрагивало в нем тех же чувств.

Когда он перевел взгляд на огонь и стиснул зубы, она дотронулась до его лица.

— До сих пор не верится, что я встретила кого-то вроде тебя.

— Урода?

— Вовсе нет.

На его лице появилась некая отстраненность.

— Элиза, не пытайся делать из меня героя. Я не герой, поверь на слово.

— Ты всегда был добр ко мне.

Он сел и словно исчез, хотя оставался рядом с ней.

— Акс, почему так сложно поверить, что в тебе есть что-то хорошее? Я про… Пэйтон рассказал мне, что ты сделал для Брата Рейджа. Ты спас ему…

— Не надо. — Он накрыл лицо руками. — Элиза. Не будем об этом.

Когда она положила руку ему на плечо, он дернулся, и это сильно ранило. Но Элиза дала ему свободу.

— Акс, помоги мне понять, почему. И я оставлю тебя в покое.

Он очень долго молчал, она была уверена, что Акс попросит ее уйти. Но потом он прокашлялся.

— Ты знаешь, что в ночь набегов мой отец работал в доме аристократов. Я рассказывал об этом. — Он помедлил. — На самом деле, вернемся к самому началу. Ты помнишь кухню, которая так понравилась тебе?

— Да, она невероятная.

— Она сделана в память о моей матери.

— Прими мои сожаления… она тоже умерла… я думала о…

— О нет, она жива. Живет в особняке какого-то богатея, зарабатывает на жизнь как проститутка, раздвигая ноги. — Акс так сильно нахмурил брови, что его глаза едва были видны. — Поэтому на самом деле мой отец умер задолго до своей физической смерти.

— Он так сильно любил ее, — печально прошептала она. — О, Акс…

— Я ненавижу эту кухню. Каждый гребаный листочек и тупую розочку, которую он вырезал женщине, не любившей его… Господи, ты бы видела, что хранится в подвале. После ухода матери мой отец проводил там дневные часы, работая над фигурками. — Свет от камина плясал на его лице, искаженном от гнева. — Этот мужчина в своем горе был чертовски жалким. Она бросила его и своего ребенка, взяла и ушла… испытывая отвращение к жизни в их семье, она не взяла с собой даже свою одежду и личные вещи. А что сделал он? Скорбел. Он должен был послать ее ко всем чертям и заняться своей жизнью.

Элиза покачала головой.

— Сколько тебе было?

— Это произошло еще до моего превращения. Лет десять, наверное. Она заменила нас, словно домашнюю технику. Кассетный плеер поменяла на айПод. Она не оглядывалась назад… а мой отец так и не смог посмотреть вперед. Он застрял в одной точке, убежденный, что в любой момент она зайдет в эту дверь, попросит прощения, и все станет как прежде. Но он заблуждался. Да ладно… мы жили в этом дерьмовом домишке, вместо машины — подержанная развалюха, ее постоянно лапали грубые руки чернорабочего. Ее сын? Я был маленьким нескладным дерьмом. — Акс покачал головой. — Но после ее ухода я быстро вырос. Я не скучал по матери, хрен ей. Я ненавидел ее и радовался тому, что она держалась от нас подальше. Я не знаю, где она, да и плевать я хотел… черт, жаль, ее не убили в набегах.

Элиза сделала глубокий вдох.

— Должно быть, ты чувствовал себя преданным. И потому что она бросила вас, и потому что твой отец покинул тебя.

Акс пожал плечами.

— Физически он не ушел. Он кормил меня. Давал мне крышу над головой. Но он так погрузился в фантазию о ней и ее божественном возвращении… — Акс нахмурился и посмотрел на Элизу. — Не верю, что говорю обо всем этом.

Рискнув, она потянулась к нему и погладила его руку.

— Акс, я никогда не осужу тебя. Ты должен мне верить.

— Уверена в этом?

— Продолжай, и я докажу.

Акс щелкнул костяшками руки, одна за другой, и Элиза видела, как при этом расслабляются огромные мускулы его рук.

— Я принимал много наркотиков. Уже после превращения. Просто не мог оставаться здесь с отцом. Я ненавидел его. Действительно ненавидел, хотя он ни в чем не был виноват. Он был хорошим мужчиной, немного мягким внутри, но он заслуживал большего, чем получил от своей шеллан. Заслуживал большего от своего сына.

— Ты был ребенком. Будучи детьми, мы стремимся к выживанию, в какой бы семье ни родились. Нам приходится мириться с происходящим и порой это причиняет нам вред.

Акс покачал головой.

— Я был далеко не ребенком, когда начал уходить в запои. Когда пропадал по несколько ночей. Когда отгораживался от него. В итоге я разбил ему сердце так же, как это сделала она. — Акс сжал челюсть. — Той… той ночью, когда он умер? Я был в городе. Я был под кайфом дня три, четыре, чередуя кокаин с героином.

— Ты не мог спасти его, — прошептала Элиза. — Мне даже не обязательно знать подробности. Но ты не мог спасти его, Акс. Ты должен простить себя…

— Он звонил мне. Когда на них напали. Он оставил на моем долбаном телефоне голосовое сообщение… в тот самый момент, когда все произошло. Знаешь, откуда я узнал точное время? Когда он звонил, я не взял трубку, включив голосовую почту. А когда я увидел, что он оставил сообщение? Я стер его. Черт возьми, я…

Акс отвел глаза, прячась от ее взгляда.

— Акс, ты не виноват в том, что твоя мама оставила его. И ты не виновен в его смерти…

— Этому тебя учат на лекциях по психологии? — Шмыгнув носом, он вытер лицо о сгиб локтя. — Успокаивать всех и вся, даже тех, кто поступил плохо? Выдавать утешительный приз лишь за то, что пациент дышит, даже если в реальности он — кусок дерьма, который способен предать своих близких?

Элиза посмотрела на него ровным взглядом, жалея, что Акс ее не видит.

— Нет, они учат нас, что ненависть к себе — это самоисполняющееся пророчество.

— И что это значит?

— Пока ты не научишься отпускать ответственность за отношения и поступки твоих родителей, ты на все будешь смотреть сквозь призму вины. Ты съедаешь себя живьем.

— Но я стер его сообщение. — Акс с силой потер лицо. — Последнее, что он сказал, находясь на этой планете, я выбросил его слова, словно мусор. Я ничем не лучше нее. Я бросил его, когда он нуждался во мне.

— Поэтому ты едва не позволил себя убить, спасая прошлой ночью Рейджа? Ты просто должен был помочь и никому бы не позволил остановить себя?

Он замолк. Потом:

— Наверное.

— Мы находим возможности раз за разом повторять ситуации, до тех пор, пока не сделаем все правильно. Но это может быть опасно. Особенно когда мы пытаемся исправить то, в чем изначально не было нашей вины.

Вспоминая, как она стояла перед дверью в квартиру Эллисон, Элиза задумалась, что, может, стоит обратить внимание на собственный совет.

— Акс, тебе нужно подумать о том, что твоя мамэн могла уйти не из-за тебя или твоего отца. Она ушла ради себя. Она бросила вас, потому что у нее были внутренние проблемы. А, может, они с твоим отцом были несовместимы. Или… она полюбила другого. Отношения распадаются по тысяче разных причин. Но одно я знаю наверняка: ни от одного ребенка, как бы он себя ни вел, не зависит, останутся ли его родители вместе и насколько здоровыми будут их отношения. Это целиком на плечах взрослых. Это их работа.

Акс очень долго молчал. Потом он поднялся, обмотал покрывало вокруг талии и встал над ней.

Черт, подумала Элиза.

Не следовало ей включать психотерапевта. С одной стороны, в личных отношениях это никому не нужно. С другой, ну какой из нее мозгоправ?

Выражаясь его же словами, просто потому что она ходила на лекции по психологии, это не давало ей право указывать людям, как им жить.

— Прости, — сказала она с грустью, тоже поднимаясь на ноги. — Я пойду… стоило думать, прежде чем открывать рот. Только заберу одежду из ванной.