Кочевая цивилизация казахов: основы жизнедеятельности номадного общества.

ГЛАВА III. СФЕРА МАТЕРИАЛЬНОГО ПРОИЗВОДСТВА

Природно- климатические условия Казахстана определили характер и основные направления системы материального производства, структуру хозяйственных занятий, экономический потенциал кочевого общества казахов, главные модусы его развития и задан-ность параметров функционирования. Вследствие этого абсолютно доминирующей, а зачастую единственно возможной, особенно в пустынной, полупустынной и степной зонах, составлявших более 90% территории Казахстана, отраслью хозяйства на протяжении почти трех тысячелетий являлось кочевое скотоводство. Оно было в наибольшей степени приспособлено к местным особенностям среды обитания -природно-климатическим, орографическим, ландшафтным и прочим.

Система материального производства кочевников-казахов представляла собой интегрально структурированную систему хозяйственных занятий и тесно связанную с ней систему социально-экономических отношений и социокультурных стереотипов. Но главную, стержневую и системообразующую роль в экономической стратегии жизнедеятельности казахского населения играло кочевое скотоводческое хозяйство. Оно определяло не только характер развития других хозяйственных занятий, но и динамику и ритм социальной истории, образ жизни, материальную и духовную культуру и т. п.

Фундаментальной особенностью кочевого хозяйства являлось круглогодичное содержание скота на подножном корму. Это было обусловлено низкой кормовой производительностью и разреженностью растительного покрова, невозможностью заготовки кормов и стойлового содержания скота. Низкая продуктивность растительного покрова, определяя динамическое состояние номадов, вынужденных передвигаться в поисках подножного корма, обусловливала потребность в огромных по площади выпаса пастбищных угодьях. Так, для нормальной жизнедеятельности одной овцы в течение года 1314 кг сухой массы пустынных кормов и 1,5 м³ воды являются жизненным минимумом (Федорович, 1973. С. 217; Наза-ревский, 1973. С. 251), следовательно, потребность в пастбище не превышает 5-7 га. Однако из-за разнообразия природных условий и колебаний климата фактически на одну овцу требуется в зоне полупустынь Казахстана 15-24 га, пустынь-18-24 га, а в среднем по Казахстану -20,5 га пастбищных угодий (Федорович, 1973. С. 217-218). Для выпаса одной лошади в зоне степей было необходимо не менее 20 га пастбища, а в зоне пустынь - данная норма возрастала в несколько раз (Нечаев, 1975. С. 56-58 и др.). Примерно аналогичным образом обстояло дело в Монголии (Чог-дон, 1980. С. 60 и др) и Северной Африке (Радченко, 1983. С. 51; Лот, 1984. С. 188 и др.). Таким образом, недостаточность кормов, а также водных ресурсов, зональность и посезонный характер продуктивности растительного покрова, его изреженность обусловливали постоянную потребность в периодической смене пастбищных угодий и поиске подножного корма, а следовательно, кочевом состоянии скотоводческого хозяйства и номадном образе жизни. Поэтому закономерно вовлечение в систему выпаса и сезонного паст-бищеоборота огромных по площади кочевания и хозяйственного использования территориальных пространств.

Территория, занимаемая пастбищными угодьями номадов, использовалась ими в зависимости от конкретных особенностей среды обитания в качестве зимних (кстау), летних (жайляу), весенних (коктеу) и осенних (кузеу) пастбищ. Расположение зимних пастбищных угодий, ориентированных, в основном, на удовлетворение кормовых запросов мелкого рогатого скота, определялось продолжительностью и характером залегания снежного покрова так, чтобы глубина его не превышала 10-12 см, что соответствует северной границе средних пустынь на серо-бурых почвах (Федорович, 1973. С. 207). Поэтому основным местом локализации зимних пастбищ были пустынная и полупустынная природно-ландшафтные зоны, в основном на юге Казахстана, а также в районах с пересеченным рельефом местности. Летние пастбища располагались преимущественно севернее при меридиональном кочевании либо в горных и низкогорных районах при вертикальном движении. Главным фактором выбора жайляу являлось наличие водных источников, способных обеспечить скот равномерно водой на всем протяжении кочевых маршрутов. Весенние и осенние пастбища, лежавшие на пути движения от зимних пастбищ к летним и наоборот, служили промежуточной перевалочной базой кочевых миграций. Поэтому они играли связующую роль между кстау и жайляу как в экологическом, так и экономическом плане.

В этой связи находились характер, ареал, направленность и протяженность кочевых путей и маршрутов движения. В историографии принято выделять меридиональный, радиальный, вертикальный, широтный, эллипсоидный и другие типы кочевания (Johnson, 1969; Литвинский, 1972; Вайнштейн, 1972; Акишев, 1972; Хазанов, 1975; Марков, 1976; Поляков, 1980; Андрианов, 1985 и др.). В Казахстане в зависимости от конкретных условий среды обитания преобладал преимущественно меридиональный тип кочевания в равнинной части и вертикальный - в горной и предгорной зонах (Хозяйство казахов…, С. 71-79). В южных районах, в пустынной зоне, встречался эллипсоидный и реже радиальный и широтный типы кочевания, а в северных, в лесостепной и степной зонах, бытовал обратно-меридиональный тип миграций. При этом номадам имманентно был присущ так называемый «замкнутый» цикл кочевания по строго заурегулированным маршрутам с наличием постоянных зимних стойбищ и передвижений в летний период по одним и тем же водным источникам. Протяженность маршрутов движения определялась как природными ресурсами среды обитания, так и социально-экономическими факторами. В среднем радиус кочевания составлял 50-100 км в течение года, но мог достигать в отдельных случаях 1000-2000 км (Мац-кевич, 1929 и др.).

Особенности культурогенеза и географической среды обусловили специфику видовой модели стада в кочевой среде (Krader, 1963. Р. 317; Idem, 1966. Р. 24). Исследователями давно было обращено внимание на стабильность состава животных, используемых в хозяйстве кочевников: овцы, козы, лошади, верблюды и крупный рогатый скот (Руденко, 1961; Марков, 1976 и др.). Несомненно, что данная структура стада была обусловлена адаптивным потенциалом каждого вида животных. Так, в аридной зоне в условиях общей засушливости и недостаточности водных ресурсов важное значение имел отбор животных, жизнедеятельность которых обеспечивалась минимумом воды (верблюды, овцы, козы). Конти-нентальность природно-климатических условий обусловила видовой отбор по признаку наличия рефлекса тебеневки (лошади, овцы, козы). В свою очередь, система выпаса и необходимость рациональной организации системы производства диктовали отбор по наличию рефлекса стадности (лошади, овцы, козы). Зональность и посезонный характер продуктивности растительного покрова также повлияли на видовую структуру стада, поскольку присущая ареальным кочевническим экосистемам растительность неадекватно потреблялась разными животными. Так, например, в пустынной зоне Казахстана из 288 видов растений лошадьми и крупным рогатым скотом поедалось 109, верблюдами-148, овцами-167 видов (Иванов, 1973. С. 63), а из 180 видов семейства маревых (солянок), составлявших основу травостоя в пустыне, овцами поедается 132 вида, тогда как крупным рогатым скотом -только 24. Из полыней же крупный рогатый скот поедает лишь 24 вида, в то время как лошади-39, а овцы-46 видов (Ковешников, 1967. С. 201). Аналогичным образом обстояло дело с приспособлением животных к качеству и количеству водных источников. Воды с содержанием солей от 1 до 3 г/л пригодны для всех видов животных и временно для людей, а воды с содержанием солей до 5 и даже 10 г/л пригодны только для овец и верблюдов, временно для крупного рогатого скота, но совершенно непригодны для лошадей и тем более для людей (Казахстан, 1969. С. 453). Потребности людей обусловливали необходимость в высокой продуктивности животных (мясо, молоко, шерсть и т. п.), возможности многоцелевого использования (тягло, транспорт и т. п.). Так, например, для образования 1 кг привеса крупному рогатому скоту при пастбищном содержании требуется 12 кг сырого вещества корма, а овце -только 8 кг (Ковешников, 1967. С. 201). Важную роль в регуляции видового состава стада играли социально-экономические факторы, определяющие ритм, частоту и скорость кочевания. Скорость движения отары овец в оптимальном режиме составляла 0,6-1,2 км/час при пастьбе, а при перегоне со стравливанием травостоя - 1,1-1,5 км/час, крупного рогатого скота-0,5-1,6 км/час при вольной пастьбе. При этом радиус водопоя не должен был превышать для мелкого рогатого скота - 4- 5 км, крупного рогатого скота - 2-2,5, лошадей - 5-8, верблюдов - 8- 10 км (Чогдон, 1980. С. 187-195 и др.).

Таким образом, классическая модель видовой структуры стада в обществах номадов была определена комплексом эколого-биологических и социокультурных факторов. Оптимизация видового и внутривидового состава стада во времени и пространстве являлась постоянно действующей константой жизнедеятельности кочевого общества и определялась конкретными особенностями каждой микроэкосистемы и социальным положением отдельных общин. Сбалансированный характер видовой структуры стада являлся одной из важнейших форм адаптации кочевников к экстремальным условиям среды обитания.

Важно подчеркнуть, что ни один из указанных видов животных не мог претендовать в условиях кочевого хозяйства на единоличное существование. Вся структура была жестко взаимосвязана как со средой, так и внутрифункциональными связями. Так, например, лошадь с точки зрения номада имеет немало положительных свойств - рефлексы стадности и тебеневки, исключительную подвижность и выносливость, свойство терморегуляции, само-зыпаса, необязательность ночлега, является источником высокой продуктивности и всестороннего использования, средством передвижения, тягловой силой, обладает высокой мясо-молочной продуктивностью и т. п., которые, однако, как бы «уравновешиваются» значительным объемом свойств, затрудняющих либо осложняющих жизнь кочевников,- большая площадь выпаса и необходимость частых перекочевок, замедленный цикл воспроизводства (беременность длится 48-50 недель, сезонность размножения, достижение полной половой зрелости к 5-б годам и т. д.), позднеспелость (полное биологическое развитие заканчивается к 6-7 годам), низкий процент выжеребки (менее 30%), высокий процент выкидышей, прихотливость в воде и кормах и т. д. (МКЗ. Т. II. С. XXVIII; МКЗ. Т. IV. Описания… С. 104, 129; Добросмыслов, 1894; Он же, 1895; Джантюрин, 1883; Скалов, 1903; Добржанский, 1924; Барминцев, 1958; Боголюбский, 1959; Ковешников, 1967; Нечаев, 1975; Садыков, 1981 и др.). Важнейшим достоинством конского поголовья являлась способность обеспечивать выпас других видов скота во время глубоких снегов, промерзания и обледения снежного покрова и гололеда (Боголюбский, 1959. С. 493; Вятки-на, 1969. С. 72-73; Абрамзон, 1971. С. 73; Вайнштейн, 1972. С. 25; Шаниязов, 1973. С. 88; Федорович, 1973. С. 207; Шнайдштейн, 1974. С. 69 и др.).

Общая численность конского поголовья в Казахстане как в 60-70-е гг. XIX в., так и в начале XX в. может быть примерно оценена в 4 млн. лошадей (Джантюрин, 1883. С. 12; Хозяйство казахов… С. 97; Абылхожин, 1991. С. 190 и др. См. таблицу № 2). По-видимому, это было оптимальное количество конского поголовья в хозяйстве кочевников-казахов в данных природно-климатических условиях. Удельный вес лошади в структуре стада в среднем по Казахстану составлял немногим более 13% всего поголовья скота. Наиболее коневодческими были степные уезды Казахстана. Так, доля лошадей в составе стада достигала в Омском уезде -36,1 %, Петропавловском -31,4, Кокчетавском -31,0, Акмолинском -28,0, Кустанайском -26,6, Павлодарском -23,8% и т. д. Наименьшим удельный вес лошадей был в Чимкентском уезде - 3,3%, Мангышлакском -4,6, Перовском-6,1, Казалинском -7,0, Гурьевском -7,7% и т. д. (см. таблицу № 2).

Разведение лошадей в хозяйстве казахов носило многоцелевой характер: мясо-сальный, молочный, в качестве транспорта, тягловой силы, вьючного животного и т. д. Казахская лошадь, характеризующаяся комбинированной продуктивностью, отличалась выносливостью и неприхотливостью, большой работоспособностью и высокой степенью приспособленности к местным природно-климатическим условиям, способностью к нажировке, сезонному кормлению, дальним перекочевкам и интенсивным передвижениям и т. п. Конское поголовье сравнительно легко переносило тяжелый зимний период при наименьших затратах труда человека и наивысшей отдаче в пользовательном отношении (Барминцев, 1958; Садыков, 1981 и др.). О роли и значении коневодства в жизни кочевников-казахов трудно сказать лучше и образнее, чем сказал Касым-хан еще в начале XVI в.: «Мы - жители степи; у нас нет ни редких, ни дорогих вещей, ни товаров, главное наше богатство состоит в лошадях; мясо и кожа их служат нам лучшею пищею и одеждою, а приятнейший напиток для нас - молоко их, и то, что из него приготовляется, в земле нашей нет ни садов, ни зданий; место наших развлечений - пастбища скота и табуны коней, и мы ходим к табунам любоваться зрелищем коней» (МИКХ. С. 226).

Тем не менее основой кочевого хозяйства являлся мелкий рогатый скот, прежде всего овцы, отличавшиеся наивысшей продуктивностью и наибольшей приспособленностью к условиям среды обитания. По целому ряду своих морфологических и функциональных признаков, например, таких, как компактный выпас и неприхотливое содержание, практически полная усвояемость кормовых ресурсов, наличие рефлексов тебеневки и стадности, высочайшая продуктивность (мясо, молоко, сало и т. п.) и пользовательные качества (шерсть и т. п.), особенно способность к посезонному кормлению и быстрой нажировке, повышенная невосприимчивость к минерализации водных источников, способность терпеть отсутствие воды и обходиться снегом вместо воды в зимний период года, поразительная выносливость к холоду и жаре, снегу и сырости, и многих других, мелкий рогатый скот отличался наибольшей эффективностью. Однако и в этом случае прослеживается «сбалансированность» признаками, затрудняющими систему жизнедеятельности: небольшая скорость передвижения, полное отсутствие какого-либо «интеллекта», способность тебеневаться лишь при глубине снежного покрова в 10-12 см, обязательность устройства ночлега, уязвимость от нападений хищников, подверженность стрессам и т. п. (Медведский, 1862. Т. 80. Сентябрь. С. 54-63; Добросмыслов, 1893; Он же, 1895; Чорманов, 1883. С. 39-50; Сталь, 1913. С. 360-380; Васильев, 1913. С. 188-198; Морозов, 1913. С. 308-341; Зимняя пастьба овец, 1934; Кашкаров, 1937; Бальмонт, Ермеков, 1939; Дияров, 1963; Боголюбский, 1959. С. 249- 302; Овцеводство Казахстана, 1968; Баскин, 1986; Цырендондоков, 1989 и др.).

Казахи разводили, в основном, грубошерстных овец мясо-сального направления, которые отличались раннеспелостью и относительно быстрым циклом размножения (беременность длится 5 месяцев, половая зрелость достигается к году и т. п.), высокой мясной продуктивностью (20-25 кг дает одна взрослая особь), а также тем, что в течение лактационного периода (до 4-4,5 месяцев) надаивается с одной овцематки до 4-5 ведер молока, а двухразовая стрижка в течение года дает до 2-2,5 кг шерсти с одной овцы и т. п. (Ищенко и др., 1928. С. 148-155; Боголюбский, 1959. С. 257-267; Овцеводство Казахстана, 1968 и др.). В источниках содержатся многочисленные характеристики казахских овец. Так, П. С. Пал-лас сообщает, что «киргизские овцы очень велики… Они ростом выше родившегося теленка и так толсты, что старые, в хорошее время года, весом бывают по четыре и по пяти пудов». «Вместо хвоста носят они курдюк, который у больших баранов бывает весом от 30 до 40 фунтов…» (Паллас, 1773. Т. I. С. 583-584). В свою очередь, Г. И. Георги сообщает, что «у них есть овцы вышиною с осла, у которых облившиеся жиром хвосты бывают весом и по пуду… Баранина служит ежедневною и нередко… единственною пищею… киргизцам…» (Георги, 1799 С. 127-128).

Вследствие этого закономерно, что овца являлась основным видом скота, ее удельный вес в структуре стада в среднем по всему Казахстану составлял почти 60% всего поголовья животных. Наиболее овцеводческими являлись «пустынные» уезды Казахстана: Мангышлакский, в котором доля овец достигала 84,6%, Зай-санский-75,0%, Джаркентский-73,2, Верненский-72,7, Ка-пальский-70,3, Гурьевский-69,2%; а наименее: Омский-33,4%, Петропавловский -35,8, Кустанайский -36,5, Кокчетавский - 40,0%, Актюбинский-44,5% (см. таблицу № 2). Общая численность овец в Казахстане на рубеже XIX-XX вв. оценивается примерно в 18-18,5 млн. голов, а коз в 3-3,5 млн. (Хозяйство казахов… С. 97; Овцеводство Казахстана, 1968. С. 15-18 и др.). Такое количество мелкого рогатого скота, по-видимому, являлось предельным для кормовых ресурсов казахстанской экосистемы, поскольку в среднем на одну особь приходилось 10 га пастбищных угодий при норме для полупустынной и пустынной зоны (70% всей территории Казахстана) 20 га выпаса в течение года (Федорович, 1973. С. 218).

Исключительной приспособленностью к условиям засушливого и безводного климата отличались верблюды, среди которых казахи больше всего ценили помесь дромадера (самца) и двухгорбо-го бактриана (самки) - нара. Среди главных достоинств верблюда следует отметить способность подолгу (до 10 дней) обходиться без воды и пищи, потреблять воду с высокой степенью минерализации (до 10 г/л), усваивать растительность практически недоступную другим видам животных, высокую скорость передвижений, громадную силу.(в среднем 200-350 кг вьючного груза), широкий спектр пользовательных свойств от транспортно-тяглового до мя-со-молочно-шерстного направления (в среднем 160-190 кг мяса, 60-100 кг сала, 4-8 кг шерсти с одного верблюда, 40-80 ведер молока с одной верблюдицы за 14-16 месяцев лактационного периода) и т. д. Среди недостатков - отсутствие рефлекса тебеневки, большие площади выпаса, высокая подвижность, во время водопоя потребность в больших запасах воды (для одной особи до 100 литров воды разового приема), плохо переносили холода, дожди и сырость, случка зачастую вручную, замедленный цикл воспроизводства (беременность 13-13,5 месяцев, половая зрелость в 4 года, роды раз в 2-3 года и т. п.), низкий процент рождаемости, невысокая молочная продуктивность и т. д. (Медведский, 1862. Т. 80. Сентябрь. С. 34-39; Красовский, 1868. Ч. II; Диваев, 1901. С. 73; МКЗ. Т. IV. Описания… С. 104; Фиельструп, 1927 С. 89-91; Ищенко и др., 1928. С. 135-148; Першиц, 1958. С. 118-119; Бого-любский, 1959. С. 414-430; Ковальска-Левицка, 1981. С. 185-186; Хефлинг, 1986. С. 58-65 и др.). «Верблюд великолепно приспособлен к тяготам существования в пустыне. Он не боится ни жары, ни холода и может даже, приспосабливаясь к наружной температуре, повышать или понижать температуру своего тела на шесть градусов Цельсия» (Хефлинг. С. 61).

Общая численность верблюдов в Казахстане на рубеже XIX- XX вв. оценивается в немногим более одного миллиона голов (Хозяйство казахов… С. 97 и др.). Удельный вес верблюдов в структуре стада составлял в среднем по Казахстану около 4%. В западных районах Казахстана, где имели место максимально номадные формы кочевого хозяйства и образа жизни, доля верблюдов в составе стада могла даже превышать удельный вес конского поголовья. Так, в Казалинском уезде их доля составляла 12,9%, Гурьев-ском-11,5%, Иргизском-9,2%, Перовском-9,2%, Темирском - 6,7%, в то время как в северных уездах она была минимальна: Петропавловском -0,1%, Кокчетавском -0,2%, Омском -0,3%, Джар-кентском -0,3%, Усть-Каменогорском-0,4% и т. д. (см. таблицу № 2).

Крупный рогатый скот, с одной стороны, обладал большей мясо-молочной продуктивностью (150-200 кг мяса с одной взрослой особи, 45-60 ведер молока в среднем с каждой коровы за период дойки, продолжавшийся с марта-апреля по октябрь-ноябрь), чем мелкий рогатый скот, использовался в качестве транспортного средства и тягловой силы в бедняцких хозяйствах. «По способности к откорму и по качествам мяса киргизская и калмыцкая порода считаются лучшими мясными породами из всех туземных пород крупного рогатого скота Союза…» (Лус. С. 187). Но с другой стороны, разведение и содержание крупного рогатого скота в условиях кочевого хозяйства осложнялось тем, что он требовал преимущественно стойлового содержания, не обладал рефлексом тебеневки, слабо был выражен у него и рефлекс стадности, был очень прихотлив в содержании, рационе питания и водопоя, позд-неспел и имел замедленный цикл воспроизводства (беременность длится 9 месяцев, до 25% коров ежегодно оставались яловыми и т. д.). Небольшой ареал выпаса и низкая скорость движения существенно затрудняли перегон крупного рогатого скота с одного пастбища на другое. Все эти качества данного вида животных как бы предопределили «социальный» характер крупного рогатого скота, который, в основном, культивировался в малоскотных и бедняцких хозяйствах (Медведский, 1862. Т. 81. Сентябрь С. 50-54; Добросмыслов, 1895; МКЗ. Т. II. С. XXVIII; МКЗ. Т. IV. описания… С. 129; МКЗ. Т. XII. Общая часть. С. 166; Лус. С. 187; Боголюб-ский, 1959; Зубриянов, 1982 и др.). «К числу недостатков крупного рогатого скота, с точки зрения кочевника, относится неэкономное использование им пастбища. Он поедает только верхнюю часть растения…» (Фиельструп, 1927. С. 83).

Общая численность крупного рогатого скота в Казахстане на рубеже XIX-XX вв. может быть примерно оценена в 3,5-4 млн. голов (Хозяйство казахов… С. 97 и др.). Удельный вес крупного рогатого скота в структуре стада в среднем по Казахстану составлял 12,3%, достигая максимума в Актюбинском уезде-29,2%, Кустанайском - 26,7%, Омском-26,3%, Уральском-24,9%, Петропавловском-25,4%, Павлодарском уездах-24,0%. Наименьшим он был в Чимкентском уезде-3,7%, Верненском-5,9%, Капальском -6,8%, Зайсанском-6,1%, Аулие-Атинском уездах - 7,0% (см. таблицу № 2).

Таким образом, отражавшая характер взаимодействия природных и социальных факторов видовая структура стада и ее региональная специфика ярко демонстрируют зависимость номадов от географической среды. Экологический детерминизм особенно четко прослеживается на уровне всего социума в целом, тогда как в масштабах отдельных хозяйств и общин состав стада определялся главным образом натурально-потребительскими интересами непосредственных производителей. Вследствие этого на уровне общины ведущая роль принадлежала мелкому рогатому скоту - овцам и козам, на межобщинном уровне - самыми престижными считались лошади, помогавшие другим животным в выпасе во время снегопадов и гололеда, тогда как на уровне всего кочевого социума - первостепенное значение имела вся видовая модель как целостность.

Что касается довольно часто обсуждаемого вопроса о характере и направленности племенной и селекционной работы кочевников-скотоводов, то следует подчеркнуть, во-первых, преобладающую роль естественного отбора наиболее продуктивных типов животных применительно к условиям номадного хозяйства и природным ресурсам среды обитания. Во-вторых, экологический опыт кочевников являлся мощным фактором ускорения естественного отбора в желательном для номадов выборе соответствующих производителей, оптимального экстерьера и пользовательных качеств. В-третьих, важным фактором отбора были потребительские интересы номадов, стремление культивировать многоцелевую направленность скотоводства (мясо, молоко, шерсть, способность к выпасу в тяжелых условиях пастбищного содержания, транспорт, тягло и т. п.). В результате этого на протяжении нескольких тысячелетий происходил комплексный отбор животных применительно к хозяйственным и натурально-потребительским интересам скотоводов, условиям кочевого способа производства и природным ресурсам среды обитания.

Вследствие этого спонтанно формировались специфические внутрипородные типы разнообразных животных, отличавшиеся высокой степенью приспособленности к скудным запасам растительного покрова, недостатку водных ресурсов, их минерализации, ритморежимным характеристикам системы перекочевок, способностью к быстрым нагулам и нажировке, воосстановлению энергетических затрат в кратчайшие сроки после изнурительного зимнего периода и интенсивных миграций, тебеневке и долговременному отсутствию воды, сезонному обеспечению кормами и т. д. Понимание бесполезности искусственного отбора животных обусловливало стремление кочевников культивировать экологически наиболее адаптированные и высокопродуктивные типы скота. На этой основе были выведены такие уникальные породные типы, как джабе среди конского поголовья, курдючные овцы мясо-сального направления и др., отличавшиеся комбинированной продуктивностью и высочайшей производительностью при наименьших затратах труда человека.

В целом скотоводческое хозяйство кочевников-казахов, будучи жестко экологически детерминировано и органически вписано в природную среду, может быть охарактеризовано как многоцелевое и высокопродуктивное, полностью ориентированное на удовлетворение потребительских интересов местного населения. Отсюда натурально-автаркический характер скотоводства номадов, направленность эволюционного развития которого определялась внутренними закономерностями процесса адаптации к условиям среды обитания. Удельный вес и значение скотоводческого хозяйства в структуре экономических занятий кочевников-казахов могли трансформироваться во времени и пространстве, но поскольку в условиях ареальных экосистем не было альтернативы номадизму, то оно всегда оставалось постоянно доминантной величиной. В зависимости от конкретных природных и социальных факторов могли изменяться типы и формы ведения скотоводческого хозяйства, ареал и протяженность системы кочевания, скорость и интенсивность передвижений, состав и структура стада, материально-бытовая культура и отчасти даже образ жизни, техника и технология выпаса, организация системы материального производства и т. д., но кочевое скотоводческое хозяйство любых модификаций оставалось единственно возможным и наиболее оптимальным способом жизнедеятельности человека в условиях аридной зоны Евразии и поэтому постоянно сохраняло свое важное значение в структуре экономических занятий местного населения. Как свидетельствуют материалы Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., скотоводческое хозяйство являлось абсолютно доминирующим типом занятий и основным источником существования наибольшей части казахского населения: в Семипалатинской области -80,0%, Семиреченской -63,2%, Акмолинской -94,1 %, Сырдарьинской - 59,0%, Тургайской -94,7%, Уральской области-87,1%, Мангышлакском уезде-98,4% и Внутренней орде- 97,5%, а всего по Казахстану - более 77% жителей.

Второе место в структуре хозяйственных занятий кочевого казахского населения занимало земледелие. Согласно материалам указанной переписи, оно являлось основным источником существования более 18% казахского населения. При этом земледелие, в основном, культивировалось в маргинальных зонах: в Сырдарьинской области им занималось 38,7%, а в Семиреченской-33,7%, тогда как в ареальных зонах его роль была минимальной: в Уральской области-9,3% казахов, Семипалатинской-13,0%, Тургайской -4,1 %, Акмолинской - 2,6%, Мангышлакском уезде -0,1 %, Внутренней орде-0,2% казахского населения. Особенно значительной была масса земледельческого населения в Перовском уезде-48,6%, Лепсинском -45,3%, Верненском-44,3%, Аулие-Атинском-38,9%, Чимкентском-37,5%, Казалинском -30,3%, но и здесь, как мы видим, кочевое скотоводческое население преобладало. Абсолютно доминирующим земледелие становится только лишь за пределами ареально-маргинальных зон расселения номадов. Так, например, в Ташкентском уезде удельный вес земледельческого населения в составе казахов превышал 88%.

Письменные и археологические источники сообщают нам немало сведений о наличии земледелия в структуре хозяйственных занятий кочевого населения Казахстана с древнейших времен вплоть до новейшего времени (сводку данных см.: Хозяйство казахов… С. 137-166 и др.). При этом поток сообщений очевидцев о земледелии кочевников-казахов особенно нарастает с рубежа XVIII-XIX вв. (см.: Аполлова, 1969; Семенюк, 1974 и др.), что, по-видимому, было обусловлено как климатическими изменениями, поскольку в это время заканчивается «малая ледниковая эпоха», так и увеличением числа русских путешественников, посещавших Казахстан.

Тенденция развития земледельческого хозяйства в среде номадов определялась, с одной стороны, стремлением к максимально возможной утилизации природных ресурсов, а с другой,- динамикой социального развития кочевого общества. В условиях засушливого климата земледелие было дополнительным способом использования тех немногочисленных водных ресурсов в интересах кочевого населения, нуждавшегося в зерновой продукции. Натурально-потребительский характер экономики номадов обусловил их стремление к созданию всех необходимых продуктов в рамках своих собственных хозяйств и общин. Другим фактором развития земледелия могли быть дальность рынков земледельческой продукции, слабость торговых связей, т. е. неразвитость системы общественного разделения труда. Нередко к занятию земледелием прибегала обедневшая часть населения, вынужденная искать средства к существованию за пределами скотоводческого хозяйства.

Однако развитие земледельческого хозяйства в Казахстане существенно ограничивалось географической средой, в частности бедностью почвенного покрова, недостатком водных ресурсов, засушливостью и континентальностью климата, его колебаниями, режимом атмосферных осадков, направленностью и силой ветров, повышенной величиной солнечной радиации, повышенной чувствительностью экосистемы к внешним воздействиям и т. п. Достаточно вспомнить кампанию по освоению целинных земель, когда только в первые годы было эродировано 10 млн. га. Поэтому земледельческое хозяйство культивировалось только в районах, обеспеченных необходимыми водными ресурсами. Участки стабильного земледелия локализуются, в основном, по периферии кочевого ареала в маргинальных зонах.

Среда обитания наложила свой отпечаток на технологию земледельческого производства, поскольку в случае нарушения экологического равновесия (эрозия, дефляция, выщелачивание, засоление, понижение плодородия почвы и т. п.) природа незамедлительно прерывала его долговременную культивацию. Поэтому номадами был накоплен соответствующий опыт ведения земледелия в данных природно-климатических условиях, который позволил им с течением времени выработать своеобразный стереотип норм и технологии, в частности, преобладание поливного типа хозяйства и специфичные агротехнические приемы. Земледелие кочевников-казахов базировалось как на естественных формах орошения (каир-ное, лиманное и т. п.), так и на функционировании сложной и разветвленной ирригационной системы (Левшин, 1832. Ч. III. С. 200- 204; Нешель, 1848. С. 103-105; Мейер, 1865. С. 103-105; Швабский, 1832. С. 106-108; Броневский, 1830; Сейдалин, 1870; Пол-феров, 1896 и др.). В силу бедности почвенного покрова преобладала залежно-переложная система землепользования (Аполлова, 1960. С. 54 и др.). Встречалась и трехпольная система (Гавердов-ский, 1803. Л. 106 и др.).

Основной культурой казахского земледелия являлось неприхотливое и засухоустойчивое просо, которое «родится хорошо и прибыточно» (КРО, 1964. С. 159). Были также распространены и посевы пшеницы, ячменя и других зерновых культур. На юге Казахстана получили некоторое развитие бахчеводство и огородничество. Система агротехнологии и техника земледельческих работ в значительной степени носили противоэрозионныи характер с тем, чтобы в дальнейшем использовать посевные участки в качестве пастбища. Свидетельством тому является употребление безотвального плуга либо сохи, которые прямо по стерне бороздили землю, предохраняя ее от ветровой эрозии (Мейер, 1865. С. 102-103 и др.).

Основной группой казахских земледельцев являлись жители плодородных оазисов и речных долин крупнейших рек Казахстана, преимущественно на юге региона. Эта полуоседлая часть казахов, по словам Т. А. Жданко, составляла «…значительную прослойку между кочевым… населением у казахов (в Семиречье, долине Иртыша, у берегов Зайсана, на среднем и нижнем течении Сыр-Дарьи… в северо-западных районах - в бассейнах Иргиза, Тур-гая, Эмбы…» (Жданко, 1960. С. 4). Данная группа населения издавна сочетала кочевое скотоводство с занятием земледелием. «Это, -справедливо отмечает Т. А. Жданко,- исконные земледельцы и столь же исконные скотоводы…» (Жданко, 1960. С. 6).

В этой связи представляется ошибочным вывод отдельных авторов о том, что процесс развития земледелия в среде номадов обязательно сопровождался их седентаризацией (Толыбеков, 1971 и др.). «Впрочем земледелие,- отмечает «Геродот казахского народа», по образному выражению Ч. Ч. Валиханова, А. И. Левшин,- не делает их оседлыми. Они кочуют около пашен своих только до того времени, пока хлеб спеет. Сжав его и обмолотив, берут с собою нужную часть оного, а остальную зарывают в землю до будущего посева и уходят в другие места» (Левшин, 1832. Ч. III. С. 199-200). Более подробное описание мы находим у Я. Гавер-довского: «Сев начинается в начале и в половине Майа м-ца как оной кончится, то все земледельцы идут со своими Аулами в дальнейшия кочевья, и не прежде, возвращаются к полям, как через 60 дней. Тогда хлеб поспевает к жатве. Но между тем в продолжение сего срока, Караульщики или сами хозяева изредка посещают поле, для наблюдения за целостию оных, а иногда и для наводнения», а «по окончании молотьбы опять пускаются в кочевание» (Гавердовский, 1803. Л. 105 обр.). Примерно аналогичное описание имеется у Иосафато Барбаро (Барбаро и Контарини о России. С. 150. § 35). В дополнение к этому можно привести многочисленные данные о несовпадении числа оседлых и числа земледельческих хозяйств. Так, например, в Акмолинском уезде земледелием занималось 11 462 хозяйства, что составляло 61,4% всех хозяйств уезда, а оседлых насчитывалось лишь 798 хозяйств или 4,2% (МКЗ. Т. III. Ч. 1. Поаульныя таблицы. С. 295-296). В Усть-Каменогорском уезде земледелием занималось 10 488 хозяйств (69,4%), а оседлых было 1502 хозяйства или 9,9% (МКЗ. Т. IX. Поаульныя таблицы. С. 231-232). Это обстоятельство, на наш взгляд, объясняется тем, что земледелие не могло стать самодостаточной экономической базой для жизнедеятельности людей в аридной зоне Евразии и функционировало только как вспомогательная отрасль хозяйства.

Определенное развитие получило рыболовство. Разнообразные источники свидетельствуют о том, что во многих реках и озерах Казахстана кочевники промышляли рыбу (ЦГА КазССР. Ф. 4. Оп. 1. Д. 4107, 4133; КРО, 1964. С. 330, 525; Гейне, 1896. Т. I. С. 250, 253 и др.). Только на озере Алакуль в середине XIX в. кочевниками-казахами ежегодно добывалось до 150 пудов рыбы, на озере Аксуат - до 500 пудов, озере Сары-Муин - до 300 пудов, реке Хобде - около 300 пудов, реке Эмбе - около 3000 пудов и т. д. (ЦГА КазССР. Ф. 4. Оп. 1. Д. 3629. Лл. 39, 42, 83 обр.). Рыболовство всегда оставалось второстепенным промыслом и никогда не приобретало самостоятельного значения. «Впрочем рыболовство,- свидетельствуют такие авторитеты, как К. Струве и Г. Потанин,- не есть здесь главный промысел; оно как и земледелие, подчинено скотоводству. Побуждаемые нуждами последнего к кочевой жизни, киргизы производят лов в тех рыбных местах, куда бывают завлечены потребностями скотоводства» (Струве, Потанин, 1865. С. 38).

Одновременно в среде номадов получили распространение в качестве вспомогательных отраслей такие виды деятельности, как охота, собирательство, разнообразные промыслы и ремесла (см.: Масанов, 1958; Он же, 1959; Он же, 1960; Он же, 1961; Маргулан, 1964; Он же, 1987; Он же, 1988; Юнатов, 1964; Аргынбаев, 1987; Муканов, 1979; Он же, 1981; Он же, 1988; Аполлова, 1976 и др.). Характер их развития определялся натурально-потребительской направленностью кочевого хозяйства казахов, стремлением к самообеспечению всеми жизненными средствами. Отсюда и их второстепенное значение в жизни номадов.

Таким образом, традиционное хозяйство кочевников-казахов представляло собой целостную систему взаимодействия и взаимодополнения различных видов производственной деятельности, но жизнедеятельность которой детерминировалась ведущей отраслью хозяйства - кочевым скотоводством. В ареалах удельный вес нескотоводческих занятий был ничтожен, тогда как в маргинальных зонах их доля могла значительно возрастать и отчасти даже приобретать самостоятельное значение. Среда обитания диктовала многообразие форм хозяйственной деятельности, но господствующая роль кочевого скотоводства оставалась доминантой общественного развития.