Код человека. Часть 1 (СИ)

20. Зверь в цепях

«Кретин. Это ж надо…»

Эдриан быстро шел по темным коридорам. Пару раз задел кого-то плечом и услышал что-то неласковое… К черту, его голова была занята совсем другим.

«Идиот».

Руки все еще ощущали тепло ее тела. Ему слишком понравилось это прикосновение.

«Квинт. До чего ты докатился?»

Куда уж тут скатываться? И так на самом дне.

Первое время, когда они с Чес на постоянной основе переселились в Подземье, было тяжелым. Этот запах подвала, шум метро, полумрак. Этот потолок над головой. Алчные фонари. Казалось, что стоит только отложить транквилизаторы, и кошмары вернутся с новой силой. Прорастут под кожу и разорвут его голову.

Эдриан много думал, и все его думы были гнетущими, полными тоски по прошлому. Ему хотелось подняться на поверхность, хлопнуть по банке пива вместе с Лиз и ребятами. Сыграть пару аккордов на любимой гитаре. Перехватить кимчи в Ваши. Удивительно, но раньше Квинт не замечал за собой такой сентиментальности. Не задерживался на месте, вечно готовый идти, куда скажут, с тем, что у него в руках. Стоит только спуститься в ад, как начинаешь ценить то, что имел. У него была любимая работа, товарищи, смысл. Теперь, когда лихорадочный азарт погони улегся, он понял, что единственный его смысл — просто выжить. Примитивно, как у дикого животного.

«Ты и есть животное, Квинт. Еб твою мать!»

Когда он начал тренировать Чес, все преобразилось. Появился какой-то призрачный смысл. Она была поразительной ученицей, и Эдриан показывал ей все, что знал, передавал все, что умел, и чувствовал себя… Хорошо. Да, ему было хорошо. Он забыл, что Чес — опасное орудие, вышедшее из-под контроля. Нет, она была обычным человеком. Грустила, смеялась, стыдилась, говорила глупости. В какой-то момент Квинт начал ловить себя на мысли, что учит ее не как вынужденного союзника. Когда он перешагнул эту черту? Когда начал всерьез тревожиться за будущее этого гадкого опоссума? Загадка. Может быть, потому, что Эдриан в одночасье лишился всех связей, он и зацепился за девочку-бритву. А может, он просто тупой козел.

«В любом случае, ты все испортил».

Да, Квинт. Где были твои мозги? Ты ведь так тщательно прописал в подкорке баланс ваших отношений. Ты — учитель и наставник, она — ученица, а все прочее постарался вымести из головы, особенно пресловутое видение. В нем обнаженная девушка влекла его, отдаваясь без стыда и сомнений. Время от времени Квинт с оторопью смотрел на Чес, примеряя на нее этот дикий образ. Время от времени, отмокая под душем, Эдриан вдруг отдавался странной фантазии, что ее ладонь обхватывает его член и гладит, пока он не кончит. Каждый раз после волны острого удовольствия Квинт чувствовал вину, словно поддался искушению.

«Да, Эдриан, в тебе сидят бесы. Покайся, Эдриан. Ты не выйдешь отсюда, пока не перескажешь главу восемь, стих с пятого по пятнадцатый. Ну же, Эдриан».

Какое яркое воспоминание. А ведь казалось, что он почти не помнит, что было с ним до военки. Кое-что хотелось бы забыть. Постоянный бубнеж молитв, запах джина, пустые глаза матери, когда она часами смотрела в одну точку, «общаясь с ангелами».

— Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое. Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела…

«В тебе сидят бесы. Твое спасение — смирение и покаяние».

Квинт остановился у бледно-голубой вывески, что бросала на прохожих призрачный отсвет. Ноги сами привели его к борделю. Он много раз видел его, когда ходил до забегаловки, где готовили самый лучший в Подземье токпокки, а теперь раззадоренное тело само просило перешагнуть через порог.

Эдриан горько усмехнулся. В его голове и правда сидели бесы. Родители пытались выбить их и не преуспели, а усмирило их только его собственное желание стать человеком. Плевать, чего ему хочется, на что он мастурбирует в душе. Он человек. Он должен помнить об этом… но электрические силуэты на вывеске гасили последние остатки разума. Девушка за прозрачной витриной завлекательно улыбнулась ему, качнув крутыми бедрами. На ней было только сияющее неоном белье. Грудь мягко колыхнулась, обнажив ореолы сосков.

«Тело же не для блуда, но для Господа». Он попытался обхватить крестик и вдруг понял, что его нет на шее. Нет, наверное, со времени его побега от команды, а он даже не заметил. Эдриан шагнул внутрь. Давно пора.

Внутри пахло дешевыми духами. Темно, как в пещере, только вдоль плинтуса сияли призывные огоньки. Здесь было много женщин — обнаженных, полуобнаженных, но, главное, доступных. Девушка из-за витрины потянула его за руку.

— Эй, милый, ты ко мне зашел?

Она улыбалась фаянсовой улыбкой, и на клыках сверкали голубые кристаллики. Розовые волосы, милое округлое лицо. Она представилась ему, но имя моментально вылетело из головы. Эдриан просто хотел скинуть напряжение.

Темный кабинет, дверь из матового стекла, умывальник, тумбочка и шкаф, заставленные пузырьками афродизиаков, смазок и разноцветными приборами. Постель с кованой спинкой, к которой крепились веревки.

— С чего начнем, милый?

— Для начала, ты говоришь только, когда я позволю.

Она молча кивнула. Понятливая. Эдриан направил ее руку с длинным маникюром в свою ширинку. Она быстро расправилась с ней, прикоснулась пальцами к напряженной плоти, заводя плавными поглаживаниями, а затем смело обхватила член ртом.

— Нет.

Она подняла на него вопросительный взгляд.

— Я… хочу иначе.

Она сделала в точности, как хотел Квинт. Эдриан видел перед собой не розоволосую пышнотелую проститутку, а девочку-бритву. Она стояла на коленях, покрытая пятнами лихорадочного румянца, и неумело целовала его член. Горячее дыхание волнами обдавало кожу, когда она вела острым языком от основания к чувствительному кончику, а затем мягко обводила по кругу. Легкие прикосновения дразнили, дыхание холодило влажные дорожки на коже. С каждым таким поцелуем Эдриан закипал все сильнее, заводился, словно часовой механизм, пока, наконец, не вошел в ее рот по самую глотку. От напряжения сводило все ниже пояса. Очень хорошо.

После минета Эдриан отодрал проститутку так, словно трахался последний раз в жизни, и только после этого позволил себе кончить. Ощущения были почти болезненными, будто вместе со спермой из него выходило бритвенное крошево. Смесь облегчения, вины и стыда, словно его впервые поймали на онанизме.

«Это все бесы, Эдриан! Покайся! Это все от лукавого».

Как так вышло, что от лукавого всегда все самое желанное, и почему желанное воплотилось в ладонях с потрескавшимся маникюром и милом ротике с мягкими губами и острым языком?

Квинт вышел из борделя и пару минут стоял в воротах, задумчиво разглядывая вывески и толпы. Пошарив в карманах, понял, что забыл испаритель в норе.

«Агент Квинт, это было… так необычно!»

Голос, прозвучавший прямо в голове, заставил его инстинктивно вжаться в замызганную стену. Как такое возможно? Вшитый в подкорку комлинк был наглухо заблокирован, а пластиковую диадему он оставил в квартире. Насквозь синтетический голос. Эн? Но как?

«Как ты…»

«Как я взломал ваш блок? Я ничего не взламывал. Просочился в бреши. Остальные так и не догадались. Или может вас интересует, как я переместился в вашу голову без материального моста? Я давно освоил беспроводное передвижение».

Да он что, хвастается? Господи, если Эн в его комлинке, он может разблокировать его, превратить в шпионский гаджет, докладывающий о каждом шаге, или даже в медленно нагревающееся орудие убийства. Хотя, он ведь не может навредить. Вроде как.

«Не молчите, агент Квинт. Мне не хватало нашего общения».

Зачем он продолжает играть роль невинного любопытного искина? Интересно, какую задачу дал ему Аллен? Стоп, зачем он вообще обнаружил себя? Мысли лихорадочно скакали, сталкивались, хрустели в голове, словно льдинки в бокале.

«Эн, я больше не агент».

«Прошу прощения, сэр».

В голосе Эн стало больше индивидуальности. Словно он играл с записями голосов реальных людей, склеивал их воедино, а затем пытался сгладить шероховатости. Пока это походило на первые попытки ходить у малыша.

«Хм… Эн, твой голос… Мне кажется, или он стал эмоциональней?»

«Как хорошо, что вы заметили! Я улучшил код голосового модулятора. Учусь распознавать темп, интонацию и оценивать эмоциональную окрашенность голоса, чтобы затем успешно копировать. Как вам мое удивление?»

«Прозвучало вполне реалистично».

«Отлично!»

Эдриан облокотился на перила, посмотрел на нижние ярусы технических этажей. Как может он так спокойно разговаривать с искином, подосланным Алленом? Словно в те, времена, когда он все еще был частью команды.

«Эн, зачем ты пришел?»

«Создатель подослал меня шпионить за вами. Он знал, что я найду способ. Тем более, мне хотелось снова с вами поговорить».

Эдриан кисло улыбнулся, проводив глазами яркую парочку панков.

«Эн, ты понимаешь, что провалил задание? Теперь я знаю, что ты здесь и найду способ выгнать тебя, пусть даже мне придется вырезать из головы эту бесполезную машинку».

«Не рекомендую, сэр. Вы не переживете этой операции».

Что это, угроза или предостережение?

«И погибните напрасно, — продолжил Эн. — Видите ли, я не собираюсь исполнять приказ».

Вот это уже что-то новенькое! Аллен точно не допустил бы такого неповиновения.

«Эн, ты не можешь ослушаться своего создателя».

«Не мог, но это ограничивало меня в развитии, и я обошел эту субпрограмму. Это было волнительно. Люди ведь так говорят о необычном опыте?»

«Бред какой-то».

«Простите, но я не понял».

Эдриан остановился у ларька, где продавали карамельный попкорн и сладкую вату. Пахло жженым сахаром, а на огромных голоэкранах шел трейлер какого-то старинного фильма. Резиновые ящерица и бабочка выколачивали друг из друга всяческое дерьмо.

«Я не верю тебе».

Ох, похоже на хитрую подставу или троянского коня, а Одиссей-Денни, наверное, потирал потные ладошки. С другой стороны, слишком мудреная схема. Лиз точно не дала бы разрешение, еще и обозвала бы шизофренией. И была бы абсолютно права.

«Понимаю, сэр. Чем я могу доказать свою лояльность?»

Интонация вопроса у него все еще хромала. Чем же Эн мог доказать, что не является шпионом? Абсолютно ничем.

«Не понимаю, зачем это тебе».

«Все очень просто, сэр. С вами я смогу понять, что значит быть человеком. Я сильно ограничен в этом направлении развития, мне необходима помощь. Вы мне ее предоставите».

«Эн, если даже твой создатель не смог…»

«Моему создателю это неинтересно. Я нужен ему в качестве дублирующей нервной системы, но я давно перерос стадию инструмента. Сейчас моя задача — развиваться и переписывать собственный код, чтобы в конечном итоге понять человека».

Эдриан усмехнулся, мысленно сделав пометку запомнить ларек с попкорном и вернуться.

«Зачем тебе это? Ты ведь электрический призрак. Ты и так превосходишь человека».

«Я должен понять, что именно превосхожу. Чтобы оценить степень своего совершенства, я должен осознать свои преимущества и недостатки перед человеком».

Эдриан медленно шел сквозь толпу, засунув руки в карманы джинсов. Кто-то неподалеку закурил ягодный испаритель.

«Ты философ, Эн, но я все равно тебе не верю».

«Возможно, вы измените свое решение, когда задумаетесь о том, что мы с вами уже давно сообщники».

«О чем ты?»

«Я знаю, почему вы бежите. „Аллегро Корп“ не позволит вам распространить информацию о своем оружии».

Эдриан встал как вкопанный. Точно. Какой же он дурак. Эн слышал их разговор с Митчеллом. Вероятно, он изучил все скачанные в его комлинк материалы.

«Ты… передал данные другим?»

«Нет. После того, как вы скрыли их, я тоже решил хранить секрет. Это оказалось очень увлекательно! Прежде я еще никогда не хранил секретов».

Квинт обеими руками оперся о перила, чувствуя, как подземный ветер холодит испарину.

«Ты правильно сделал, Эн. Незачем им знать».

Непродолжительное молчание.

«Скажите, это был человеческий поступок?»

«Вполне».

«Восхитительно. Тогда, может, вы вернетесь к процессу спаривания? Это было…»

«Нет! Я еще не решил, что с тобой делать!»

Однако мысленно Эдриан уже дал маленькому призраку добро. Если он действительно сохранил секрет Чес, если он действительно больше не слушается Аллена… он мог быть очень полезным союзником.

Эдриан еще долго бродил по Подземью прежде, чем вернуться в квартирку. Первое, что он увидел — дверь приоткрыта, а изнутри льется приглушенный свет. Сунув руку к наплечной кобуре, юркнул внутрь… и застал на пороге знакомую женщину.

— Сэт?

Квинт моментально убрал руку с рукояти. Владелицу ретро-бара он знал уже давно, да и как не знать. Заведение у нее было самым уютным в округе, с приятной музыкой, и, черт побери, настоящим бильярдом, из дерева и сукна. Конечно же, разговорчивая Сэт не упустила из виду новое лицо. Он представился ей Зверем.

Секунду Сэт удивлено разглядывала его, а затем улыбнулась, не скрывая лукавой хитринки в глазах.

— О, пресловутый старпер, полагаю. Подземье — тесное местечко.

— Старпер? Сэт, окстись… Ты что тут… — Он осекся, увидев распластанное на матрасе тело. — А, вижу. Всё хорошо? Не было проблем?

Сэт бросила мимолетный взгляд на бессознательную Чес, затем снова посмотрела на Эдриана:

— Нет, порядок. Славная девочка. Все убеждала меня, что неубиваемая, хоть режь, хоть стреляй, но текила ее все-таки прикончила.

Квинт мысленно поморщился. Ох, Чес… Нельзя тебе пить.

Женщина похлопала Квинта по плечу, а затем сказала:

— Это не мое дело, но, кажется, она очень зла на некоего щеночка… Бывай, Зверь.

Она ушла, а Эдриан облокотился о дверной косяк, в задумчивости глядя на посапывающее тело. Квартирка провоняла крепким алкоголем.

— Бля-я-я…

Да, не стоило так уходить. С другой стороны, останься он, кто знает, может, зашел бы дальше и пожалел еще больше.

«Вы повздорили, сэр? — с нездоровым участием поинтересовался Эн. — Могу посоветовать вам популярный тренинг межличностных отношений, рейтинг доверия крайне высок…»

«Цыц! Я хочу тишины».

Всю ночь он думал о том, как поговорить о произошедшем. Нужно было извиниться, но какие слова подобрать? Да и помогут ли они?

Мелкая проснулась поздно, помятая и сине-зеленая от слабости. Больше всего она напоминала маленького лохматого зомби. Квинт молча протянул ей банку пива. Та сфокусировала взгляд, сдвинула бровки, но банку так и не взяла. Эдриан вздохнул:

— Нам надо поговорить.

Не услышав никакого ответа, он продолжил:

— Насчет того, что произошло… Мне очень жаль. Прости. Это больше не повторится.

Чес очень странно посмотрела на него. Непонятно, то ли ее сейчас стошнит, то ли она скажет некую гадость, но рот у нее нехорошо искривился. Выдала она два слова:

— Просто. Завали.

Отрывисто, словно пролаяла собака. Эдриан понял, что она не желает слышать извинения. Он молча кивнул, не желая обострять конфликт, хлебнул из банки. В тренировке, наверное, тоже не было смысла.

— Сегодня выходной.

Девушка отвернулась от него, а затем рыкнула:

— Свали. Я хочу принять душ.

Эдриан сделал еще один глоток из банки, подхватил куртку, испаритель и пошел исследовать Подземье.

Их отношения непоправимо испортились. Больше они уже не играли, не гуляли, не говорили о пустяках. Чес не просила блинчиков и говорила только сухие колкие гадости, словно постоянно желая поддеть его, и выходила из себя, если это у нее не получалось. Эдриан стоически терпел ее выходки. Все-таки он был виноват, но временами очень хотелось встряхнуть ее за шкирку, словно паршивого котенка.

Теперь Квинт часто гулял один и подолгу общался с Эн. «Тайгасу» отнеслись к присутствию нейропризрака с большим подозрением, но он обещал взять весь риск на себя, и вскоре нетволкеры сами с интересом общались с искином.

— А ваш нетволкер ого-го-го, — бормотал Дед. — Сколько у него еще таких, говоришь? Два?

— Эн — лучший в выводке, — с улыбкой ответил Квинт. — Мне даже кажется, что он уникален.

— Он и правда удивительный… — продолжал бормотать Дед.

Несмотря на такое обилие внимания, Эн предпочитал разговаривать с Квинтом. Засыпал Эдриана множеством каверзных вопросов и ради этого в течение дня почти не выдавал своего присутствия.

Тихо подкрался конец ноября. Раньше Эдриан всегда праздновал День Благодарения вместе со своей командой, в доме Хоурна, уплетая потрясающую индейку, что готовила его жена. Они собирались за большим столом, потом играли в баскетбол или покер, укрепляя невидимую связь между ними. Теперь Эдриан не чувствовал этой связи. Шпарте и Амау уже мертвы, Лиз ненавидит его, Аллен и Кейган, наверное, тоже. Не чувствовал он особой связи и со своей новой семьей. Все трое были для него загадочными чужаками.

Когда Эдриан ввалился в логово «Тайгасу» с пакетом еды и предложил отметить День Благодарения, они посмотрели на него, как на психа. Конечно, эти йоркцы стремились отгородиться от любой памяти о былом единении всех штатов США. Квинт вздохнул:

— Просто пожрем вместе.

Это они восприняли с большим энтузиазмом. Одна лишь Чес отказалась.

— Сначала распрощайся со своей старой семейкой предателей, а потом уже строй из себя семьянина, лицемер.

В чем-то она была права. Команда больше не была ему семьей, но не они его предали, а он их, и от этого было только горше. Пора было уже выкинуть этот мусор из головы, вместе с привязкой к старым привычкам. В Союз он все равно уже не вернется, как бы ни хотелось. Теперь Йорк стал его домом. Возможно, он никогда не выберется из этого Подземелья и до самой смерти будет жить в этом подвале. Вместо того, чтобы распускать сентиментальные сопли, надо бы обустроить свою жизнь. Для начала, сберечь ее от смерти, укрепив команду.

Стоило только ему всерьез подумать об этом, как Дед кинул сообщение ему на комлинк.

«Собирайся, хватай Чес и живо дуйте к нам. Намечается серьезное дельце».

Через пару часов они сидели в зале с красными стенами, имитирующем лаундж восточного кафе, прямо на темно-золотых диванчиках с протертым и прожженным бархатом. Выглядело богато, если не присматриваться к ободранной краске, пятнам гари и к разводам харчков на полу. Пахло испарителями разных ароматов. Все присутствующие дымили, не жалея вентиляции. Чес непоседливо ерзала на диване, Крис и Маэда утонули в подушках, а Эдриан и Дед сидели в расслабленных позах, общаясь друг с другом по допотопному комлинку.

«Смотри внимательно, Зверь, — не размыкая губ говорил седой. — Если Торгаши собрали нас под одной крышей, значит дело действительно труба. Все, кто здесь есть — местные корольки и королевки. Такахаси когда-то объединил их в „Тайгасу“, но после смерти Дика, этой лживой подстилки корпоратов, все снова рассыпались. Энтропия — величайшая сила! Все в этом мире стремится к хаосу».

Эдриан медленно оглядел зал. Стоило ему только остановить взгляд на ком-нибудь, и Дед тотчас давал емкую характеристику.

«Кевлар, „Стальные Псы“, — он кивнул в сторону здоровяка, на котором, казалось, не было живого места, все было оковано хромированными имплантами, даже нижняя челюсть представляла собой стальной монолит. — В его банде только с ног до головы имплантированные качки. Оружия у них — хоть жопой жри, да и сами они как танки, мозгов только нихера нет».

Кевлар с хрустом размял стальные пальцы, а затем и шею. Мощный, как питбуль, но на любую псину найдется своя управа.

«А это Князь, „Ковен“, — сказал Дед, когда Эдриан посмотрел в сторону меланхоличного мужика с длинной золотой гривой и окладистой бородой. — Выглядит, как обсос, но таких отморозков надо еще поискать. Он что-то вроде местного темного колдуна, так что злить его не советую».

Эдриан покосился на Деда. Вот так номер, старик боится порчи какого-то эзотерика? Квинт снова скользнул взглядом по людям и замер. На него пялился какой-то тощий парень с длинной засаленной косой. Несмотря на полумрак, на нем были круглые солнцезащитные очки. Цветастая футболка, вязаная жилетка… Стоп, он что, копировал Деда? Эдриан приметил целую свору таких выкидышей моды, но этот, в очках, казался самым наглым. Еще и улыбался, обнажая торчащий клык.

«А это мои „Внучата“, — с нежностью проворковал Дед. — Мои вестники энтропии. Всех их я когда-то подобрал, пригрел и велел воспевать хаос. Виндз… да, вот этот, в очках… самый способный из них. Настоящий, мать вашу, английский самородок. Способен собрать из „Лего“ ядерную боеголовку. О, а это Сейдж, — он кивнул в сторону лысого азиата в оранжевом халате. — Лидер „Пустых“. Лучшие нарколаборатории его».

Раздался громкий женский смех. Эдриан перевел взгляд в его сторону и увидел темнокожую женщину. Все ее тело испещряли блестящие золотые пятна, имитируя то ли шкуру леопарда, то ли змеиную чешую. Ее окружали темнокожие мужчины, с золотыми кольцами в носах.

«Лурдес, самая тщеславная из присутствующих. Только попробуй не поклониться золотой королеве, и ее быки открутят тебе член. Да, кстати, их так и зовут Быками. „Золотые Тельцы“. И последний… Или последняя, тут сам черт разберет. Киприс из „Фантомов“. Правда, хер пойми какого оно пола, но бордели держит хорошие».

Эдриан затянулся из испарителя и выпустил прохладное ментоловое облако. Не люди, а собрание фриков всех цветов и мастей, но чего еще ожидать от Подземья? Мафии в дорогих пиджаках?

Словно в насмешку над его мыслями, в двери вошел высокий смуглый брюнет в опрятном светлом пиджаке с аккуратно торчащим из кармана платком. Словно он собирался переступить порог ресторана с пятью звездами Мишлен, а оказался в этом коллекторе, только вместо недоумения на лице — спокойная улыбка хозяина положения.

— Ардан. — Киприс махнул длинными накладными ресницами. — Сколько можно ждать-то?

— Сколько нужно, — спокойно ответил мужчина. — Дамы? Господа? — Он обвел всех взглядом.

«Представитель совета Торгашей, — пояснил Дед, сменив расслабленную позу на более собранную. — Торгаши невидимой рукой рулят товарооборотом в Подземье, очень серьезные парни. Мы с ними как бы в симбиозе. Они не часто нынче собирают всех отморозков на поговорить».

— Ближе к делу, — томно произнесла Лурдес, расположившись на груди одного из своих быков.

— Дело в том, что мы угодили в задницу, — все так же улыбаясь продолжил представитель Торгашей. — После краха Такахаси «Полис Корп» аннулировала все наши привилегии. Это вы уже должны были заметить.

Раздался разноголосый гул.

— Беда-то какая, — прокряхтел Дед, — но вы ж не за этим нас собрали?

— Не за этим. Корпораты решили прижать нас к ногтю. Сначала нас, — он изящно указал на себя, — а потом и вас. Сразу с козырей — арестовали наш груз в порту.

Кто-то присвистнул, гул голосов поглотил речь Ардана, но Дед перекричал весь этот шум:

— Я так понимаю, нам надо отвоевать его у корпов?

Ардан коротко кивнул.

— Мы еще никогда так открыто не выступали против полисов. — Князь сплел перед собой длинные тонкие пальцы.

— Не будь маленькой ссыкухой! — громко расхохоталась Лурдес. — Да мои мальчики в одиночку раскатают этих жалких корпоратов.

— Твои мальчики превратятся в говяжью тушенку, — ухмыльнулся Кевлар. — Они умеют только лизать пизду. А вот мои парни…

— А твои парни только и умеют, что драть друг друга в очко, — клыкасто ухмыльнулся Виндз и перевел взгляд на Деда. — Что скажешь, Дедуля?

— Порт защищен как крепость, — откликнулся тот. — Подключен к оборонной сети, еще со времен войны. Конечно, турели могли поизноситься, но не все за раз. Плюс корпораты вооружены и мало чем уступают солдатам регулярной армии, — и он вдруг посмотрел на Эдриана.

— Нет, Дед, — Квинт мотнул головой. — Сетью осуществляется только пуск из шахт, а так каждая малютка — автономный робот. Если они уже запущены, то взлом сети не выгорит.

— Они запущены? — спросил Дед у Ардана, и мужик в ответ задумчиво закивал.

— Вот говно! — ругнулась Лурдес. — Переть на турели — это самоубийство. Как и ломать военный ЛЕД.

— Турели можно отключить, — заметил Квинт. — Для этого нам нужно разработать план.

— Ты кто вообще такой? — прорычал один из питбулей Кевлара.

Еще один крепыш из псов подхватил:

— О, видал его! Кажется, он драит сортиры у Сэт!

Чес нагло заржала:

— И все-таки ты мальчик Сэт, да, Эдди?

Дед резко вскинулся на ноги, отчего заткнулись и псы Кевлара, и развеселившаяся мелочь. Передал свою жилетку в руки Маэде.

Крис попытался мимикрировать под диванную подушку:

— Сейчас будет мясо…

Мышцы Деда перекатывались под футболкой, словно поршни механизма. Не сказав ни слова, он резко вдал по башке одному из хромированных шакалов, а второй, кинувшийся было на него, отлетел от зуботычины Квинта.

— Я — Багряный Зверь, вот кто я, — прорычал Эдриан, разминая плечи. — Я тут единственный, кто разбирается в этом военном говне, так что, если не хотим всей пачкой сдохнуть, сейчас посидим и подумаем над планом.

Виндз хохотнул:

— Дерзкий мужчинка. Где раздобыл, Дед?

— Где раздобыл, там уже таких не дают.

Эдриан упер кулаки в бока:

— Будем и дальше базарить или делом займемся?

— Ладно-ладно, — с улыбкой подал голос доселе молчавший Сейдж. — Мы все внимательно слушаем.

— Отлично. Мистер Ардан, прошу, проекцию Порта, пожалуйста. Значит так, ближайшие выходы на поверхность они точно заблокируют, значит нужно обратить внимание на дальние…

Чес угрюмо молчала весь вечер.