Колдун

Глава 11

Я шел по обочине дороги, сбивая сапогами, капли воды со стебельков травы. На саму проезжую часть выйти не было никакой возможности, ее разбили, тракторами до состояния глиняной каши. Раньше за дорожным полотном следили, старались держать в надлежащем состоянии, теперь всем плевать, лишняя статья расходов не к чему. Кому надо тот и так проедет. В эти осенний день солнце решило порадовать нас своим появлением, пусть не жарко, но зато ничего сверху не падает, да и свет с небес, что не говори, привносит в душу радость.

А у меня в голове занозой сидел вопрос, озвученный бабушкой перед моим уходом: «Почему ты не перебывал ее спасти?». На что я, не найдя ничего более умного, спросил: «А ты бы спасла?». Она промолчала, а я вышел на улицу. Старушка не знала и половины про Церберов и промолчала, что уже мне мучиться совестью.

Воспоминания всплыли в голове удушающей вонью сигар, и дешевой попсой из телевизора. Квартира полковника Карженова. В стельку пьяный Ким спит на кресле, Катя-Лея танцующая на столе подпевая певичкам из телека «American Boy уеду с тобой…». Полуголая девка на коленях Норда и еще несколько в спальне. Мы отмечали очередное удачное дело. И Норд, копируя отцовские интонации Максима, увещевал меня остаться на службе. Манил большими деньгами и невероятными перспективами. Объяснял, что империя пала и сейчас смутное время, где умелые парни вроде нас могут стать королями. А я четко понимал, не смогу переступить через себя, и если соглашусь, то Женя Клыков умрет, навсегда оставив после себя беспринципного Жеку.

Всю свою сознательную жизнь я боролся и уничтожал сверхъестественных тварей, а сейчас должен, закрывать глаза на некоторых из них и других так и вообще подсовывать неугодным нашему начальству людям. Был бы с нами Максим он бы эту шоблу в порошок стер. Я же обложил всех матом, хлопнул дверью и ушел. И спустя день написал рапорт об увольнении. Чем поломал несколько очень перспективных и главное прибыльных схем. А потерю денег эта троица мне не смогла простить.

И где они сейчас, на побегушках у Надзора, и вину за свою неудачу Церберы определенно повесили на меня. Так что плевать на них и их спасение. Да и не пацифист я чтобы вот так прощать посягательства на свою жизнь.

Я зло ударил лопух, тот качнулся и ударил в ответ промокшими колючками, что обильно прицепились к штанам. Тихо матерясь, стал очищать ткань от репейника.

Миновал заброшенную лесопилку, какие-то сараи, зайдя в лес, накинул капюшон дождевика. Продвинулся по двум колеям метров сто, и только затем свернул в чащу, так короче до заправки. Пока шел по мху, огибая деревья, пришел к выводу: лес меня уже не столь сильно и пугает. Так в душе ворочается застарелый страх и только. И всего-то надо было, чтобы избавиться от фобии, амулет, да ночка с монстрами под боком.

Тело на прежнем месте не оказалось, но следы волочения явно указывали на здания заправки. Прежде чем войти скинул капюшон и осмотрелся, сомнительно, что сейчас кто-то бродит средь деревьев, но предосторожность превыше всего. Я не боялся, что меня заметят входящим в лес. Ну, пошел мужик в лес с утра, ну вышел потом. Что тут такого? Другое дело если ковырять лопатой землю, тут уже от любопытства мало кто удержится. Немного постоял, собираясь с духом, все же трупы прячу не каждый день. Вошел в темное нутро здания. В полумраке разглядел брезент, и характерные очертания под ним. Неподалеку прислонённая к стене стояла штыковая лопата рядом лежал топор. Бабка обо всем позаботилась, правда расчленять труп я не намерен, полностью закапаю. Взял лопату и не удержался, присел возле трупа, секунду еще поборолся с самим собой, и все же приоткрыл брезент. И тут же закрыл, зрелище, не из приятных, лохмотья кожи и куски мяса, на изуродованном черепе. Мерзость, меня передернуло от отвращения. Убедился в наличии тела и отправился на поиски места для захоронения.

А ведь мне ее не жалко, совершено, словно домашнее животное хороню. Причем не любимого тузика, я вечно злющего гуся, который вместо благородной смерти от мясницкого ножа, подавился камнем и помер. Обидно досадно, но ладно.

Место для захоронения искал по одной простой причине, где легче копать. Нашел небольшой чистый участок с песком. Стянул плащ, уложил его на ближайший лапник, и приступил к работе. Копать яму одной рукой дело очень трудное, и крайне раздражительное. Через полчаса я вспотел, хоть выжимай, дыхание сбилось, а яма углубилась на штык не более. Оперся на лопату, пытаясь восстановить дыхание, провел большим пальцем по лбу, скидывал проступивший пот.

— Яма себя не выкопает, так что вперед, землеройка, — подогнал я себя, занося копательный инструмент.

Не прошло и минуты как я зашипел от досады, и выматерился в голос. Кто бы мог подумать, под землей обнаружились корни деревьев. Рубить лопатой трудно и неудобно, сразу вспомнился позабытый топор. Я про свою бабушку опять плохо подумал, а она, как обычно, правильно всё продумала. С топором и лопатой дело пошло быстрее. Когда топор впивался в землю, я кривился от такого кощунственного обращения с орудием труда.

Пока в очередной раз сидел в яме пытаясь отдышаться, донесся чей-то громкие голоса. Внутри все сжалось, и трусливые мыслишки тут же полезли отдавать команды ногам на бегство. Забил я их быстрее, чем таракана тапкам. Если найдут, вежливо пошлю на хер, а когда обидеться и начнут настаивать намекну на то, что я черный копатель. Сейчас это входит в моду, то тут, то там люди с металоискателями бегают. Вроде это дело даже прибыльное, и как мне помниться у нас тут бои шли, пусть не очень интенсивные, но все же. Даже есть легенда, что в соседних болотах танк немецкий утонул со всем экипажем. И вроде бы местный «Остап Бендер» водил каких-то историков место показывал, где он лежит. Чем все закончилось уже и не помню. Голоса прошли мимо и удалились, посидел еще пару минут и снова принялся за дело. Когда яма дошло до груди, решил, что хватит.

С трудом выбрался, облизал пересохшие губы, сильно жалея, что не взял воды. И не теряя времени, потопал за телом. Ухватился за брезент и тяжело пыхтя, потащил, и как ее бабка передвигала непонятно. Оказавшись снаружи, понял, если так поволоку, то останутся следы, и мало ли кто может по ним пройтись. А мне лишние поводы для подозрений не нужны. Вот на таком обычно и прокалывают, чуть поленился, и все пропало. Переборов брезгливость, кое-как закинул тело на плечо, и почти бегом поспешил к месту захоронения. Уронил куль возле края ямы, дернул за черный край брезенты, тот противно зашуршал, выплевывая тело на дно ямы. Труп плюхнулся в небольшую лужу, что успела собраться пока я отсутствовал. Покопался в кармане, достал листок с заклятьем быстрого разложения. Для активации всего и надо что, оторвать левый угол, где был нарисован круг с тремя кривыми линиями. Кинул листок в яму, тот капризно крутанулся и вильнув упал мимо тела. Чертыхнувшись, спрыгнул вниз, положил на спину трупа. Пыхтя, вылез, окончательно перепачкавшись в грязи.

Ну, вот и все, через день, если и откопают, то любая медэкспертиза, скажет: тело мертво уже как неделю, еще через денёка три так и вообще протухнет, словно месяц тут лежит. Ладно, пора за работу, а то что-то становится волнительно, а вдруг те, что шли мимо назад повернут.

Закапал быстро без всяких условных перекуров, лишнюю землю растолкал по сторонам. Насобирал мху и веток и раскидал, маскировка хренова, но все лучше, чем ничего, будем надеяться на дожди они, как известно очень умело прячут следы преступлений. Надел сырой плащ. Надо было его под крышей оставить. Ладно, поздно каяться. Лопату спрятал в здании, а топор решил-таки вернуть домой. Увидь, кто лопату даже с пьяных глаз зададутся вопросом, а на кой она ему в лесу. Пока капал было жарко, но стоило пройти метров сто, как продрог. Уже выходя к дороге, что вела к скотомогильнику, увидел на макушке сосны, свою куртку, что обидно на стволе веток почти нет, пару штук наверху, не в счет. И вот как ее назад вернуть? Там метров шесть, если не больше, надо еще подумать, где взять лестницу такой высоты. Да и представляю я себе зрелище иду такой в лес с лестницей, и полдороге меня встречает какой-нибудь мужик. Вопрос об моей вменяемости у него возникнет сразу же. А если скажу, что иду куртку снимать, так тут без всяких сомнений будет звонок в диспансер. Походил что та лисица из басни вокруг сосны, и с горестным видом пошел дальше. Отличная куртка очень уже она мне нравилась. Просто так не сдамся, еще подумаю, как ее вернуть на грешную землю.

Придя, домой получил нагоняй от бабушки, зато, что весь вымазался и за оставленную лопату. Мои жалкие оправдания, были низвергнуты гордым Пфф. Меня снова отправили мыться в холодную баню. Наспех окатился, и поспешно обтерся полотенцем, в одних штанах забежал в дом. Включил чайник и насыпал кофе и сахаром в кружку, пошел одеваться. Но выпить горячительного не получилось, бабка указала на часы, а там минутная стрелка неумолимо приближалась к без десяти одиннадцать. Что означало, пора бежать на остановку. Из деревни автобусы ходили не то чтобы редко, всего три раза за день, утром в обед и вечером. Но нужный мне шел только в обед. Быстро собрался, рассовав по внутренним карманам куртки пластиковые колбочки с зельем травницы. Это бабуля расстаралась для моего удобства.

— Карты не врут, все будет хорошо, — уже в дверях мне крикнула бабушка.

До автобусной остановки я практически добежал, но увидев людей, толкущихся внутри кирпичного строения, с облегчением выдохнул. Успел. Неспешно подошел, встал сбоку, от всех, так, чтобы видеть в случаи чего приближающийся общественный транспорт. Попытался глубоко вдохнуть чистый деревенский воздух, как ноздри уловили запах сигаретного дыма. Я вдохнул еще раз, и голова слегка закружилась, облокотился на плохо выбеленную стенку остановке, отрывисто задышал. За все эти дни я так ни разу и не покурил, да что там даже не вспомнил о вредной привычке. А сейчас стоило дыму чуть пощекотать ноздри, как голова кругом, и желания затянутся, затмевает все остальное. Похоже, я недооценивал свое пристрастие к никотину.

Нет, это определенно невозможно терпеть. Обошел остановку, и увидел солидного мужчину, самозабвенно затягивающегося черной сигаретой, выпуская дым, он откидывал голову, прикрывая глаза. Кайфует гад.

— Здравствуйте! Извините, пожалуйста, но не угостите сигаретой, — как можно более вежливо попросил я.

Мужик чуть надул щеки и выдохнул, и красноречиво посмотрел в сторону магазина, находящегося в метрах десяти от нас. Я сделал вид, что не понял намека, он еще секунду помялся и извлек пачку из нагрудного кармана модной куртки, протянул мне. Я улыбнулся, кивнул и вытащил одну, вернул остальное.

— Может и огоньком поможете?

Получив зажигалку, быстро подкурил и не скрывая наслаждения затянулся.

— Спасибо.

Я отошёл в сторону и чуть было не ругнулся в сердцах, автобус по закону подлости быстро приближался к нам. Покурить с наслаждением и расстановкой явно не получалось. Но я оказался не прав, пока люди вылезли и новые забрались, я спокойно добил сигарету до фильтра. Купил билет, и уселся на свободное сидение у окна. Автобус чихнул, и закрывая двери тронулся в путь.

Трясясь на жестком сидении и рассматривая унылый пейзаж за окном, я погрузился в размышления. И первое, что всплыло это беспокойство о Юле. Небось, из переживалась вся обо мне, гадая, что со мной случилось. Надо сразу по приезду ей отзвонить. Потом кольнула обида бабушкиного предательства. Да она поступила абсолютно логично, но от этого почему-то не становиться легче. Отогнав ненужные мысли, сосредоточился на деловых. А именно с чего начинать поиски злосчастной троицы нанимателей.

Первая мысль — это обратиться к Виталику, они-то через него на меня вышли. И он хоть что-то да знать должен, не тот человек, чтобы не проверенных людей друзьям подсовывать. Так что по-любому должен знать хоть что-то. Имена фамилии, адреса, а это уже не мало. Дальше что? Ведьма Алиса. Хм тут мне может помочь бабушка. Она хоть и живет в глуши, но связь с местным ведьминым шабашем держит крепко. А Алиса явно не одну неделю тут открутилась, должна была засветиться. В то, что она связана с Надзором, я уже не верил. Те хоть и сволочи, но так подставлять людей точно не станут.

Ох, ажно руки зачесались тормознуть автобус, и сбегать к бабушке, чтоб та как можно быстрее начала поиски. Но сдержался. Нечего пороть горячку, времени хватает. Да и вернись я домой она мне лещей на раздает и будет права.

Остался один вопрос, а они вообще в городе? Или даже в стране? Хм, а зачем им бежать? Еще пару дней назад я сам думал, что они будут меня искать, дабы отомстить. Нет определенно им не никакого смысла сбегать.

Что же, все не столь печально как мне показалось вначале. Глаза боятся, а руки делают, или как-то так. Начну с малого, а дальше что-нибудь да придумаю.

После минут пятнадцати равномерной поездки, меня таки укачала, и я уснул. Проснулся ровно на знаке въезда в город, зевнул, засобирался на выход.

После душного нутра автобуса, улица порадовала прохладной свежестью. Ждать трамвай не хотелось, пошел пешком, тут до дома минут пятнадцать бодрым шагом. Заодно и голову после сна проветрю. Срезать дворами не стал, шел вдоль центральной улицы, засунув руки в карманы, выданной бабкой куртки. Возле ближайшего киоска прикупил сигареты и зажигалку на последние деньги. Придется откупоривать очередную заначку, и это настораживало, такими темпами у меня они очень быстро закончатся. Закладывал я их годами, а трачу днями. На ходу курить не стал, решил оставить это дело до подъезда, чтобы с толком и расстановкой подымить.

Поднялся на свой этаж. Ага, пепелка и освежитель на месте. Достал сигарету, чиркнул зажигалкой, и только успел затянуться, как дверь ниже приоткрылась. Бдительный сосед был на месте.

— Здоров будешь Антип!

— Здрасти! Здрасти! — послышалось снизу, — а чего это мы двери нараспашку оставляем?

— Тараканов вымораживаю, — беззлобно сказал я, стряхивая пепел за окно.

— Понятно. Я вот вам сказать хотел. Никто не приходил, ничего не выносил, даже кот ваш проклятущий только возле порога и сидел. Но дверку я прикрыл для порядка, — чересчур вежливо отчитался строптивый дедок.

Я мысленно ударил себя по лбу, про кота я напрочь забыл. Что тут можно сказать в свое оправдание. Не было у меня раньше домашних животных, не привык думать про братьев наших меньших.

— Спасибо, за бдительность с меня шоколадка, — я затушил пол сигареты, надо бежать кормить кота.

Вот интересно за квартирой присмотрел, а про руку не спросил, что это с ним размякла под старость.

— Я это с орехами не люблю, — послышалось откуда-то снизу.

На пороге сидел кот с таким видом, мол, я так и знал, стоит дать тебе шанс как сразу облажаешься. Я, не разуваясь, добежал до кухни, весело хмыкнул, миски лишь на половину пусты, как с едой, так и с водой. Погрозил пальцем подошедшему лохматому нахалу. Антип, по-видимому, не только дверку прикрыла, но и об усатом позаботилась. Вернулся в коридор. Дверной замок выломан со всеми потрохами, тут просто сменой вставки дело не обойдется, придётся подойти более серьезно к делу.

Снял верхнюю одежду, нашел в комнате телефон, значок батареи настойчиво мигал, сообщая, аппарат вот-вот отключиться. Пришлось потратить еще минут десять на поиски зарядного устройства, когда телефон получил просимое питание, полез смотреть пропущенные вызовы. Восемь от Юли один от Витьки. Вздохнул и набрал номер девушке, и внутри сжался в предвкушении бури.

— Привет, — сказал я, как только понял, что вызов принят.

— Привет, — миролюбиво отозвалась она, — где пропал не дозвониться?

— Да к бабке ездил, а телефон дома забыл, — говорить полуправду, было также противно, как и ложь.

— А понятно. Ну, раз заставил переживать, значит с тебя ужин, — а я-то ждал ссоры и негодования, — и не хочу слышать никаких возражений.

— И в мыслях не было, — на душе полегчало.

Но писклявый голос сомнений прочирикал, «А чего это она тебя так легко простила».

— Потому что любит, — прошептал я, чтобы придать словам весу.

— Что?

— Люблю, говорю.

— Вот и славно, это ты правильно говоришь. А теперь рассказывай, как там бабушка поживает.

Около десяти минут мы мирно и весело разговаривали, я заверил, что у бабушки все хорошо, она же поделилась свежими сплетнями по работе. Словно и не было ссоры, и моей пропажи на сутки. Также вкратце обсудили, где будем ужинать. Прощались в духе сопливых малолеток, ты ложи трубку нет, ты первый. Свое поведение я оправдывал чувством вины, а вот чего она в мелодраматичную сентиментальность ударилась, категорически не понимал. Затем позвонил Витьку, тот поднял трубку на восьмом гудке, и громко провозгласил.

— Слушаюсь и повинуюсь о мой мудрый господин.

— Здорова. Что творишь?

— Вспахиваю на каменоломнях буржуазии, — страдальчески протянул он, — а что?

— Дело к тебе есть.

— Я в полном твоем распоряжении владей мной и моим мечом, но исключительно по этой шайтан коробке.

— Завязывай паясничать, — раздраженно перебил я его, — разговор серьезный.

— Слушаю.

Я мысленно прикинул говорить про нападения стража или же не обременять парня своими проблемами. Сошелся на том, что меньше знаешь, крепче спишь.

— Меня троица нанимателей кинула, что ты подогнал. Вот хотелось бы их отыскать. Как они на тебя вышли и где мне их искать.

— Ну, это… — он замялся, — на меня их одна подруга вывела. А что сильно кинули?

— Сильно.

— Ну, прости брат, я не был в курсах, я так чисто тебе халтурку подогнать хотел. Помочь.

— Проехали. Так ты поможешь с именами и адресами?

— Да попробую, но не сейчас. Давай вечером встретимся?

— Хорошо тогда в пять в «Боровике».

— Тогда пиво с тебя, — нахально заявил он, — и помни чем больше я жду, тем больше я выпью.

— Не опаздывай, — сказал и нажал кнопку отбоя, не дав парню еще раз излить на себя словесный поток.

Так лед тронулся товарищи присяжные заседатели. Глянул на часы, полпервого, что же на уборку и починку двери время еще есть. А в полицию пойду к двум, раньше нет смысла. Я искренне надеялся, что больше часа меня правоохранительные органы мурыжить не станут. А пока займусь делами.

В трамвае я ехал один за исключением миловидной кондукторши, лет под сорок с очень ухоженными волосами, заплетёнными в длинную косу почти до поясницы. Женщина вызывала непроизвольную симпатию, так и хотелось сказать сдачи не надо, это вам на кружечку чая, но те гроши, что она вернула, презентовать было откровенно стыдно. И я не придумал ничего более умного как улыбнуться. Она сидела на своем месте, и время от времени стреляла глазками в мою сторону, кокетливо улыбаясь. Если в общественном транспорте будут все такие кондукторши, то, пожалуй, на машинах станут ездить исключительно черствы сухари и самовлюблённые кретины. Вылез на остановке, за пятьсот метров до полицейского участка. На выходе девушка пожелала мне удачного дня, ответить не успел, створки трамвая закрылись.

Перебежал дорогу под красный свет, все едино машин не было. Прошел по тротуару мимо заброшенной еще с союзных времен общаги, завернул в небольшой проулок, вышел к воротам полицейского участка. Возле ступенек стояло трое мужчин и против моих ожиданий не курили, а просто о чем-то оживленно болтали. Похоже, политика Минздрава против курения наконец-то дала свои плоды, или же начальство озаботилось благопристойностью парадного входа, выдав запрет на вредную привычку. Поздоровался кивком со стражами порядка, взялся за ручку стальной двери, потянул на себя, та с трудом поддалась. Втиснула в тамбур, тщательно обтер ноги, и только потом прошел дальше. Стены выкрашены в приятный синий цвет, под ногами чуть скрипит ламинарная доска, и все это освещают энергосберегающие лампы. Подошел к скучающему дежурному лет двадцати.

— Здравствуйте! Я свидетелем был, — и замялся, не знаю, как дальше сформулировать предложение, — драки возле супермаркета. Вчера.

— Здрасти! — парень сразу оживился, — вам в третий кабинет, это прямо по коридору. Подождите, вас позовут.

Я было отошел, как он опомнился и крикнул.

— Можно ваш паспорт?

Вернулся, протянул документ в окошко, пока он кропотливо вбивал данные в компьютер я постукивал пальцами по столешнице, рассматривая ориентировки, висящие у дежурного за спиной. Никого не узнал.

— Проходите, — вернув документ, сказал он.

Я быстро нашел нужную дверь, прочитал табличку рядом В.И. Волков. Уселся на пластиковый стул, откинул голову назад, прислоняясь затылком к холодной стене. Гнетущие опасения ушли, если бы был подозреваемым, то арестовали бы, как только паспорт показал, а так попросили посидеть. Получается камеры возле маркета, как обычно, ничего не записывали, и были пугалом для глупых воров. Еще могут быть показания Кима, он единственный видел, как я воровал. Но тут его слова против моего. А на улице меня вообще били, так что я пострадавший. Шансы отвертеться, высоки.

Ждать пришло относительно недолго, где-то около получаса. Дверь в кабинет наконец-то открылась, и меня позвали внутрь. Зайдя вежливо поздоровался и, подойдя к столу без приглашения уселся на деревянный стул с мягкой обивкой. Следователь, уперев согнутый указательный палец в лоб, задумчиво смотрел в папку перед собой. Я тактично молчал, ожидая пока меня спросят. Украдкой огляделся, обычный кабинет со шкафом, забитым бумагами, кактусом на подоконнике, на столе гора бумаг, и старенький монитор от компьютера. Следователь, отклонился назад, скупые движением профессионала взял верхнюю папку и, не открывая положил перед собой, вот только тень за его спиной отказалась повторять движения за своим хозяином с надлежащей скоростью. А это уже странно. Я принюхался, запах ржавого металла, но он мог, исходить и от сейфа, вмурованного в стену. Но сомневаюсь, что это так.

— Приступим, — сказал В.И.Волков, с лёгким недоумением смотря на меня, — рассказывайте.

Я сухо изложил хронологию событий.

— Пришел в магазин мерить обувь, какой-то тип потребовал деньги достав нож, — что у Кима имелось холодное оружие это без всяких сомнений, — в целях спасения своей жизни ретировался в подсобку, там столкнулся с охранником. Не желая подвергать опасности посторонних, убежал на улицу. Там натолкнулся, по всей видимости, на подельника первого. После пришел еще один мужик и у них завязалась драка. Я, не дожидаясь конца драки, ушел. Почему ко мне пристали, и кто они такие понятия не имею.

Следователь молча выслушал мой монолог, и безразличным тоном спросил.

— Смотрю и сами поучаствовали?

— Только в виде груши для битья, — самолюбие было возмутилось, но его завалило здравомыслие.

— Как думаете, почему напали на вас? — а взгляд у следока словно говорит, я-сам-то уже давно знаю, просто нужно спросить.

— Не знаю, — я даже пожал плечами.

— Почему не вызвали полицию?

— Растерялся. Не каждый день на меня наставляют оружие.

— А сейчас значит, очнулся и пришел? — следователь скрестил пальца и с недоверием посмотрел на меня.

— Получается так.

— Совесть заела, — тень за спиной Волкова, уплотнилась и стала действовать адекватно, учуяла тварь мое внимание.

Следователь свел брови и сжал губу, но назад не обернулся.

— Оставите показания в письменном виде, — он вздохнул и извлек из ящика листок бумаги, не сводя с меня взгляда, — и контакты свои тоже оставите.

И где же он Тень подхватить умудрился? Не самый сильный дух, но вреда от него чуть ли не как он полудемон, если вовремя не вывести. Может высосать жизненную энергию без остатка, приведя жертву к смерти через истощение. А затем прилепиться к дому или еще к кому, и замучишься его выводить. Сейчас сущность слаба, едва-едва проклюнулся разум, не умнее щенка месячного.

Я выдохнул и привлек листок бумаги к себе, вытянул шариковую ручку из стаканчика, стоящего возле монитора. Призадумался, да начал записывать все то, что сказал ранее. Следователь мельком глянул на мою писанину, взял папку, стукнул торцом по столу, и вышел из кабинета, тень за ним двигалась естественным образом. Затаилась тварь. Вернулся он раньше, чем я успел закончить писать, поставил огромный кружку на край стола, запах заварного кофе властно захватил весь кабинет. Уселся на крутящийся стул, подвинул себя поближе к столу, нагнулся, открыл явно нижний ящик стола, и достал початую бутылку коньяка. Донышка бутылки так и не коснулась поверхности стола, он замер, в растерянности смотря на меня.

Я улыбнулся краюшками губ, и пожал плечами, мол, все понимаю сам такой. Он плюхнул в стакан алкоголя, чуть больше чем нужно для вкуса, и убрал тару обратно в стол.

— Все, — я передал ему листок.

Следователь углубился в чтение, почерк у меня хреновый, так что читать ему было явно трудновато. Когда он поднял на меня глаза, я спросил.

— А чем все закончилось?

После небольшой паузы он все же ответил.

— Трупом, — наверное, чувство вины за алкоголь, подтолкнула его дальше продолжить разговор, — худой мужик.

Не хрена себе, страж поразвлекся. Я оторопел от неожиданности. Ким хоть и был той еще сволочью, но быть забитым в подворотне полудемонической тварь явно не заслужил. Он в отличие от Леи еще видел границы морали. И того: пусть и косвенно, но я причастен уже к двум смертям. Внутри все похолодело, и дабы не уйти в черную меланхолию, я постарался абстрагироваться от этих мыслей. Получается Норд жив, и он точно будет мстить. Это сто десять процентов, он гибель компаньонов ни за что не простит. Только взбесившегося колдуна мне на шеи и не хватало. Сейчас он не рискнет меня тронуть, Страж явно как-то пометил меня, во избежание ненужных проблем. А Юля? Страх дернул за самое нутро, и отпустил. Норд не такой, честь война и все прочие. Так что эта головная боль на потом.

— Вы правильно сделали что ушли, — вырвал меня из раздумий голос следователя.

— Да, — ответил я в пустоту.

Он снова наклонился к нижней шуфлятке, и достал уже не только бутылку, но и рюмку, налил до кроев, сказал.

— Пей.

Я как механическая болванка выполнил приказ. Как нестранно полегчало.

— Убийцу задержали?

— Да, — сердце на миг замерло в предчувствии чего-то необратимого, но следующие слова вернули меня в меланхолию, — охранник сейчас в больнице, невменяемый от страха. Он ударился в панику и стрельнул в общую свалку дерущихся. Тут все ясно, нашлись свидетели и кроме тебя.

— А что остальные? — робко спросил я.

— Байкеры разбежались понятно дело, ищем по описаниям, — похоже, он мысленно закрыл это дело.

Помолчали.

— Можно еще листок бумаги?

Получив требуемое, быстро и не очень аккуратно начертил схему изгнания тени, немного помялся. Выбирая между, своим здоровьем и жизнью неплохого человека остановился на втором. Правой рукой растянуть пространство на листке, вышло только с третий попытки. Следователь на все это смотрел молча и с укором.

— Товарищ следователь, ответьте только честно. В последнее время чувствуете недомогание, вспышки не мотивируемой агрессии, — никакого ответа, оно и не удивляет, — полностью рассорились с близкими, да и с женщинами абсолютно не везет?

Он помимо воли едва уловимо кивнул, соглашаясь с моими словами.

— Пфф. Господин Клыков, вы мне тут спиритические сеансы не устраивайте, я в это не верю. Не надо отнимать мое время. У вас все?

Я пододвинул к нему листок.

— Дело ваше, верить или нет, но листок в кармане точно ничего плохого не сделает, — почувствовал, как дверь за спиной приоткрылась, и торопливый голос выкрикнул.

— Вов в районе поножовщина. Надо ехать.

— Без меня ни как?

— Не, волосной звонил, в панике орал и угрожал. Надо ехать тебе.

— Да что же это за конец года, — следователь убрал бутылку, и суетливо засобирался, позабыв обо мне, — что не день, то драка или того хуже… за границу не уезжать, и мы с вами еще свяжемся.

Следователь открыл один из шкафов, достал куртку, я же опомнившись вскочил, бросил коротко «до свидания», и выскочил в коридор. И быстрым шагом вышел на улицу. Нечего путаться под ногами у правоохранителей, когда ЧП. Отойдя от полицейского участка на почтительное расстояние, достал сигарету, подкурил с пятой попытки, ветер издевательски тушил слабый огонек от зажигалки. Глубоко затянулся, выдохнул, глянул на часы. Ага, начало четвертого, времени с запасом, пожалуй, прогуляюсь до «Боровика» подышу воздухом, проветрю голову. Проводил взглядом спешно выезжающую полицейскую машину, и выкинул недокуренную сигарету на тротуар. Чуть помялся и с неохотой влил в себя очередную порцию лекарства. Развернулся и пошел в сторону железнодорожного моста. Попытался засунуть руки в карман и с досадой сплюнул, гипс ни в какую не хотел помещаться в прорезь. Перевязь для руки сделать, для правдоподобности. Странно ни Антип, ни следователь не обратили никакого внимания на травму. Получается бабка вплела в гипс какое-то заклятие для отвода глаз. Что же разумно, не чего людей смущать понапрасну. А то вопросу начнутся, да соболезнования, мне такое внимания не к чему.

До кафе добрался к половине пятого, шел прогулочным шагом, особо не соблюдая правила дорожного движения, то бишь переходил в неположенном месте, и игнорировал светофоры. Сомневаюсь, конечно, что это сильно уменьшило время моего пути, но внутри так и зудело, заставляя хулиганить по мелочам. Спустился в полуподвальное помещение кафе, инстинктивно прищурился в ожидании полумрака, но не тут-то было, внутри оказалась очень даже светло. За столиком возле окна уже сидел Витек. Рановато он как-то. Возле входа активно уминали обед железнодорожники, повесив оранжевые жилетки на спинки стульев. Подошли к здоровяку, протянул руку.

— Решил упиться за мой счет? — указал на пустой стакан пива возле полного.

— Предположим не упиться, а чуть поднять настроение и утолить жажду после насыщенного трудового дня. Да и бокал пива это такая мелочь, что промеж друзей не достойна упоминания.

Внутренний голос так и подмывало сказать, мол условия оплаты вступали в силу только после пяти. Но это уже чистой воды жлобство.

— Достал? — присаживаясь, спросил я.

Подошла официантка, заказал еще два бокала пива.

— Конечно, — он извлек из стоящего на соседнем стуле портфеля, тоненькую папку зеленого цвета, и шумно хлопнул ее по столу.

Открыл и быстро пробежал взглядом по листкам с мелко напечатанными буквами. Из той воды, что так обильно разлил Витек я, извлек всего лишь несколько крупиц полезной информации. Елена Николаевна Касковича, тысяча девятисот восемьдесят пятого года рождения. Закончила среднюю школу с отличием, после поступила на архитектора, сейчас правда в академии. Отец умер четыре года назад, мать Маргарита Касковича проживает по адресу. Вот и все.

— Вить, а можно было без всей той воды, что ты так обильно разлил? — пригубил пиво, пить можно и только, особенно если орешками обильно закусывать.

— Можно было, то тогда запись получилась бы на два предложения, — он взял орешки из миски, почти полностью опустошив ее, и откинув голову, всыпал в рот и жуя спросил, — что дальше делать думаешь?

— Надо сходить к матери этой Лены, да спросить, не появлялась ли дочка, или где она живет сейчас. Ну и так далее по тексту.

— Отличный план, — он показал оттопыренный большой палец, — только с фига ли она тебе будет что-то рассказывать.

— Прикинусь журналистом, — выдал я самый заштампованный вариант.

— Я смотрю ты так, и блещешь оригинальностью, ладно так и быть схожу с тобой, дабы спасти тебя от позора. Ну, или же на крайний случай поржать с твоей неудачи. Второе конечно предпочтительнее, но ты мне друг, так что придется из кожи вон лезть, а тебя спасать.

Я его высказывание пропустил мимо ушей, не удостоив даже ухмылки, глотнул пиво и собрав остатки орешков, закусил. Дожил пиво без закуси пить не могу.

— Между прочем, ты бы не пиво хлестал с обиженной рожей, а лучше бы позвонил Юльке. Она вчера с ног сбилась пока тебя, разыскивала, — официантка оперативно поменяла пустой стакан у здоровяка на полный и удалилась.

— Уже звонил, в семь встречаемся, — сухо ответил я, распространяться на данную тему не хотелось. Личное он и есть личное, — ладно тогда завтра в девять около Касковичей встретимся?

— Ага, только смотри, чтобы от тебя перегаром не несло, — через чур, серьезным тоном сказал он.

А ведь Витек прав, чего-то я на пиво налегаю, а ведь у меня встреча романтической направленности.

Оставил пятерку на столе, холодно попрощался с Витьком, вышел. Что-то я с ним не обосновано суров и груб. И с чего это? Забивать голову еще и этим мыслями отчаянно не хотелось.

Юлю встретил возле работы как влюблённый студент с охапкой роз, и стеснительной улыбкой. И розы не простые, а синие, чуть нашел, пришлось обкатать весь город, таксист на меня уже нехорошо посматривал, но тикающий счетчик его успокаивал. Она как-то раз обмолвилась, что всегда хотела получить букет из синих роз.

— Привет. Мои извинения за вчерашние и позавчерашние, — я поцеловал подругу в щеку, когда она приняла цветы.

— Клыков, а ведь ты можешь быть приятным человеком, когда хочешь, — она улыбнулась, задорно подмигнув, — что дальше.

А дальше я мог предложить разве что кино или ресторан, прогулка на природе сразу отметалась. Такая погода на раз убьет всю романтику, и поспособствует появлению простуды. В провинциальном городе с ограниченным бюджетом сложно придумать что-то стоящее и оригинальное. Тем более если ты ограничен во времени. Я, как и большинство мужского населения, не могу сходу предложить оригинальное развлечение. Поэтому пошел по стандартному пути.

— А дальше я буду выполнять твои пожелания.

— О! — она удивилась, — тогда берем вино, и едем ко мне… смотреть романтические кино, закутавшись в плед, — затем наклонилась ко мне почти косая губами мои губ, — и ни чего больше.

— Только не волнуйся, — я показа на загипсованную руку, что сейчас покоилась на перевязь, нужно сразу вести ее вкус дела, а то в разгар вечера наткнётся на гипс и будет куча ненужных вопросов, — это не перелом, а всего лишь немного перебрал с ворожбой.

— Ничего серьезного? — с волнением в голосе спросила она, рассматривая гипс, словно пытаясь обнаружить в себе рентгеновское зрение и просканировать конечность на предмет перелома.

— Все нормально, просто защита он внешних раздражителей, — успокоил я ее.

— А понятно.

Я махнул рукой, подъехал таксист, что пыхтел двигателем неподалеку. Я открыл дверь и помог Юли усесться, затем, обошел машину и сел рядом. Ехали, молча держась за руки, я попросил остановить возле магазина, и когда забежал в винно-водочный замер в нерешительности. Я ведь определенно не знаю, что за вино предпочитает Юля. Материализовавшаяся рядом продавщица, тут же отрекомендовала очень хорошее пусть и дорогое красное. Подумав взял еще и шампанского, чтоб уже точно не опростоволоситься. Погрузил бутылку в пакет, быстро рассчитался, и уже через десять минут мы стояли возле подъезда, где Юля набирала код на домофоне. А я поймал себя на мысли что впервые побываю у нее в квартире. Подъезд оказался чистым и ухоженным, с приятным запахом чего-то цитрусового, экономная лампочка бодро разгоняла полумрак. Зашли в старенький ухоженный лифт.

Оказавшись в квартире, Юля со стоном облегчения стянула туфли и, забрав от меня букет, унесла в ванную, где через секунду раздался шум воды. Я мельком осмотрел квартиру, ничего особо примечательного, ламинат на полу, однотонные обои на стенах, секция, диван, несколько кресел, большая плазма. Обычная квартира среднестатистического человека. Я даже испытал легкое разочарование, от чего-то хотелось, чтобы у моей девушки было что-то этакое на жил. Пощади.

— Жень помоги, — послышался голос из ванной. Я быстро прошел на зов, открыв дверь замер, Юля стояла в душевой кабине, в чем мать родила, и мягко улыбалась.

— Так и будешь стоять? — промурлыкала она.

— А как же вино, — по идиотский буркнул я, поспешно стягивая свитер.

— Все потом.

Я зашел под горячи струи воды, ударившись гипсом об стенку кабинки. Блин долбаный гипс, от мысли, что придется вылезать, стало грустно. Да и плевать, рука то не сломана. Скользнул пальцами по талии и прижал девушку к себе, заглядывал в лукаво блестящие глаза.

Пробуждение было ужасным, голова раскалывалась, горло пересохло до боли в нёбе. А по левой руке растекалась тупая пульсирующая боль. И еще эти чертовы дети, они носились как угорелые, топая своими маленькими ножками как оркестр барабанщиков, и все это под визг и смех. Я открыл глаза и уставился в потолок, и когда они угомоняться то, вроде и дом новый, а вот звука изоляция на и дерьмовейшая.

Я рывком попытался скинуть одеяло, но не вышло край запуталось в ногах. Немного повозившись, все же вырвался из его плена. Уселся на краю кровати, сжав большими пальцами виски. Чудовищно хотелось выпить, но желудок явно намекал, при попадании любой жидкости он все вернет назад. Дьявол, после такого шикарного вечера, и такой отходник. И стоило всего лишь пренебречь лекарство перед сном. Мысли, чувства, желания, томились в клетке тупой обжигающей боли. Только благодаря силе воли я не опрокинулся назад, стоная и подвывая от боли. Внезапно я почувствовал, как Юля убрала мои руки и уселась на колени, оплетая руками шею, томно шепча.

— Как насчет утреннего секса, — она была свежа и восхитительна, после утреннего душа, и в любой другой день моей жизни я бы не раздумывая воспользовался бы предложением, но не сегодня.

— Не сейчас, — прохрипел я.

Она несколько секунд переваривала услышанное, затем обиженно вскочила, и торопливо накинула халат на голое тело.

— Как знаешь, — с досадой проговорила она, — чайник закипел.

Я тяжело поднялся и поплелся в ванну, не поднимая головы, ориентируясь по ламинату. Открыл краны, оперся руками о раковину, дожидаясь пока пройдет вода, чтобы умыться ледяной. Желудок взбрыкнул, толкая вчерашнее вино наружу, но не вырвало оно, застряло где-то на полпути. Вытер выступившие слезы, и принялся умываться. Чудовищно хотелось почистить зубы, но не чем. Поискал взглядом полотенце, не нашел, недолго думая обтерся махровым халатом. Надеюсь, Юлька не обидится.

Глянул в зеркало в ожидании увидеть ожившего мертвеца, но не тут-то было. На меня смотрело печально, но вполне себе здоровее лицо, хорошо выспавшегося человека. Внутренне состояние никак не соответствовало внешнему. Что за дела? Здравый смысл выбрался из клетки отупляющей боли и поворошил тяжёлые мысли валуны, дал вполне логичные и очевидный ответ. Мое ментальное тело, или аура кому как легче, сильно истощено. Это как при сглазе, теле здорова, а человека выворачивает наружу. Только если у нормальных людей повреждение ауры крайне быстро сказываться на физическом теле, то у колунов этот процесс может растянуться на довольно-таки длительный период. Думаю, к вечеру буду выглядеть соответственно своим ощущениям. Ладно, сейчас подкреплюсь зельями, глядишь и отпустить чуток.

Выбрался из ванной, пошел в коридор, нашел в куртке заначки, не особо разбираясь выпил, кривясь от мерзкого вкуса. Желудок зло зарычал, но сдержал обиду.

— Я кофе сделал, иди пей, — послышался нетерпеливый голос Юли.

Зашел на кухню, уселся на угловой диван, подвинул к себе дымящуюся кружку, но заставить себя сделать глоток не смог, несмотря на мерзкий привкус лекарства. Девушка пододвинулась ближе, и поцеловала меня в губы, страстно, с явным намеком на продолжение. Я же едва ответил, словно впервые сблизился с девушкой.

— Что с тобой, — отстранившись, возмутилась она.

— Да что-то мне нехорошо, — искренне ответил я.

— А так и не скажешь, — с легким недоверием в голосе сказала она.

Я промолчал, поднес кружку к губам, в нос забрался запах крепкого кофе, и уже этого хватало, чтобы желудок снова напомнил о себе. Нет, рисковать не буду. И снова шум сверху, словно стадо бизонов пронеслось.

— Не пара ли им в садик, — буркнул я, глянул на зеленые цифры часов на микроволновке, — полдевятого.

Твою мать да я опаздываю на встречу.

— У них няня, — сказала Юля с обиженным видом отсев от меня.

Что-то здесь не так, Юля никогда не была столь настойчива. Всегда с пониманием относилась к моим словам. А тут как с цепи сорвалась.

— Юль что-то не так? — я пошел по простому пути, задал вопрос в лоб.

— Все в порядке, — холодно ответила она.

Да башка у меня точно не варит. Когда девушка идет в обитку получить от нее логичный ответ на прямой вопрос нереально, и скорей приводит к противоположному результату. И самое парадоксально чтобы я сейчас не сказал или сделал все приведёт только к ухудшению ситуации. Немного подумав, я пришел к выводу, лучше просто уйти. Все равно в моем теперешнем состоянии я все равно ничего путного не скажу, а вот напортачить это запросто.

— Милая мне пора на встречу, — я выбрался из-за стола и направился в комнату одеваться, в ожидание хоть какого-то комментария с ее стороны. Все тщетно.

Одевался я под ее укоризненным взглядом, Юля стояла в проходе подперев плечом косяк двери, изредка делая маленькие глотки из огромной синей чашки.

— Поцелуй на прощание?

Она повернула голову в бок, подставляя щеку. Я, нежно коснулся губами ее гладкой кожи.

— Ты сегодня дома?

— Не знаю. Если что сообщу.

На этой грустной ноте я покинул квартиру. Похоже, по возвращению нужно будет придумать что-то по оригинальнее, чем цветы. И хотя бы немного оклематься, пусть близости мне все равно не видать, как бродячей собаке элитного корма, но попытаться выровнять ситуацию я обязан. Как ни как я виноват, пусть и не до конца осознаю в чем. Мужчины иногда должны уступать женщина вот в таких мелочах. А глупая гордыня и самолюбие ни к чему хорошему не приведут. Ведь истинное счастье в гармонии, а не в доминирование и в самоутверждении.

На улице во всю хмурилась осень, еще и ветер северный плевался резкими порывами. В прочем в моем состоянии это даже к лучшему, голова быстрей проветрится. Зайдя за дом посидел на лавке, глубоко дыша, наблюдая как две бабки о чем-то азартно спорят. Спустя минут пятнадцать они резко обнялись, и разошлись в разные стороны. Ну и я последовал их примеру.

На встречу я опоздал, минут на десять, я уже подходил к нужному адресу, как меня окликнул Витек, вылезая из черного БМВ, что года так три как с завода сошла, если навскидку.

— Откуда транспорт? — отвечая на рукопожатие, поинтересовался я.

— Коллега одолжил. Ну что двинули? Значит план такой, мы из издательства, где иногда публикуется ее дочь, хотим выдвинуть ее на премию. Вот и ищем, чтобы вопросики задать.

— А чего вчера про это промолчал?

— Сам только узнал, мать ее раньше, кстати долгое время работал в газете. Правда, без каких-то ни было успехов. Прочитал я пару ее статеек нудятина та еще.

— Вот это я понимаю с ответственностью подошел к работе, — похвалил я напарника.

— Кто-то из нас должен работать, — сказал он, явно напрашиваясь на еще одну похвалу.

— Молодец, молодец. Вот и рули дальше процессом, а то у меня сегодня самочувствие не очень.

— Явольф май фюрер, — он положил одну руку на голову, другой козырнул.

Вместо домофона имелся обычный кодовый механический замок, по вытертым цифрам быстро подобрали нужную комбинацию. Прежде чем позвонить в дверной звонок, здоровяк расстегнул куртку, и пригладил волосы, и только затем утопил кнопку. За дверью раздался мелодичный звон. Минута, и глазок на несколько секунд почернел, нас явно рассматривали.

— Кто вы?

— Мы из редакции, где ваша дочь пишет статьи, — на удивление канцелярским голосом сообщил Витек.

— Зачем пришли? — по-прежнему допытывалась женщина.

— Нам нужна Елена.

— Ее тут нет.

— А вы не можете сказать, где мы ее можем найти. Нам очень нужно с ней поговорить.

— По какому поводу?

— Мы хотели бы выдвинуть ее на премию, — Витек повернулся ко мне, торжествующе улыбнулся, и в тот же миг его бахвальство подтвердилось щелчком открывающейся двери.

Вот и хорошо, а то прибегать к колдовству отчаянно не хотелось, рука и так прибывает на стадии интенсивного лечения.

Перед нами предстала женщина, лет пятидесяти, в строгом платье, с прищуром недоверчивых серых глаз под очками в тонкой оправе, семейное сходство с Ленкой было на лицо.

— Напомните, что вы за газета, — недоверчиво поинтересовалась она.

Витек протянул визитку, (вот же предусмотрительный тип) женщина внимательно ее рассмотрела и уже более дружелюбно улыбнувшись, пригласила внутрь. Расположились в комнате, что условно можно назвать гостиной. Мы уселись на жесткий диван, напротив чайного столика. Женщина, не спрашивая, чего мы хотим, ушла на кухню. Обстановка вокруг намекала что хозяйка, причисляет себя к интеллигенции. Изящная мебель, куча книг, и не какого компьютера или телевизора. Вернулась она с подносом, где стояли две с виду фарфоровые чашки, и чайничек с ситечком. Поставив посуду, хозяйка села напротив, сведя ноги вместе и согнув их чуть в сторону, как английская леди, положив руки на колени.

— Что за премия? — скучающим тоном осведомилась она.

— Национальная. Не Пулитцеровская конечно, но все же. Врать не буду что она сто процентов победит, но шансы хорошие, особенно если Лена придет к нам, и мы еще чуток поработаем над ее статьей. Проблема в том, что до подачи заявления осталось чуть менее трех дней. А мы уже неделю как не можем с ней связаться. Вы наш последний шанс.

Маргарита Касковича поджала губы и с пристальным взглядом бывалого журналиста посмотрела сначала на меня потом на изворотливого вруна. Что-то ей явно не понравилось в словах Витька.

— Извините меня на минутку.

Она встала и направилась в коридор, я отклонился и заметил, как мать несостоявшейся журналистки снимает трубку, со стационарного телефона.

— Походу она звонит уточнять про твою инфу, — прошипел я.

— Все путем, — наливая чаю, сказал псевдожурнализм, — премия существует и скоро стартует. На визитке номер Софочки моей пассии, она прикроет нас. Все продумано, не бойся.

— Ну-ну, — позволил я себя немного скепсиса.

— Вот если бы ты мог колдовать, все бы было куда как легче.

Ага, вот только мир не единым колдовством жив, и затыкать им каждую дырку не получиться.

— Ты же сам вроде можешь немного ворожить, возьми да, попробуй, — проворчал я, быстро дыша успокаивая внезапный рвотный позыв.

После прогулки стало лучше, но придя в душное помещение, снова по плохело, еще и этот запах дешевого чая.

— Мне легче вот так договориться чем, по-вашему.

В комнату Маргарита Каскович вернулась, с очаровательной улыбкой радушной хозяюшки на устах. Видимо вранье здоровяка подтвердилась на все сто процентов.

— Что же вы по-пустому чай гоняете, может коньячку.

— Не откажемся, — радостно отозвался Витек.

Женщина сноровисто извлекла початую бутылку из тумбочки, оттуда же достала две кристально вымытых рюмочки. А дама, явно любительница крепких напитков. Расположила все это добро на столе, умело разлила алкоголь, и замялась в некой нерешительности, даже чуть дернулась в попытки встать. Ага, нас трое, а рюмки две, а выпить хочется.

— Мне нельзя, — сказал я, пододвигая рюмку к хозяйке, — болею.

Она секунду поборолась со своей интеллигентной натурой, но желание победило, и она взялась за рюмку.

— За знакомство, — быстро сказала она, и в один глоток осушила посуду.

— Анрис.

— Том.

Дружно соврали мы.

— Будем знакомы, — она быстро разлила по второй.

— Уважаемая Маргарита, а не были бы вы так добра и не позвонили бы дочке, по нашему вопросу? — льстиво попросил Витек.

— Да, да конечно, — она встала и снова ушла в коридор, Витек последовал за ней.

Через минуту они вернулись, напарник протянул мне свой сотовый телефон.

— Вот любезная Маргарита сообщила нам номер. Будь добор позвони сам, а я пока расскажу подробнее о премии, нашей любезной и очень гостеприимной хозяйке, — мне на секунду показалась, что он вот-вот поцелует руку засмущавшейся женщине.

Принял телефон, и под предлогом, чтобы не мешать, вышел в коридор, мельком глянул в зеркало. Да лицо бледное и губы синюшные, наконец-то тело отозвалось на внутренние ощущения. Нажал кнопку вызова, на уже набранном номере, попутно запомнив цифры. Послышались гудки, я присел на пуфик, краем глаза наблюдая за происходящим в комнате.

— Ма я просила тебя, не звонить, — прозвучал голос, капризной дочки, которую все достало.

— Здравствуйте Елена! — я постарался говорить, как можно суровее, и пока она не бросила трубку, продолжил, — с вашей матерью все хорошо.

— Ты кто? — встревожено, спросила она.

— Я Евгений. Женя, ваш проводник на ведьмину поляну.

— Что ты сделал с матерью? — быстро проговорила она, с трудом справляясь с голосом, чтобы не сорваться в крик.

— С вашей мамой все хорошо, я просто попросил у нее ваш номер. У меня есть просьба будьте так добры и встретись со мной, — я говорил максимально вежливо, хотя очень хотелось прокричать. Какого хрена вы там вытворяли.

Обида за неудачный рейд внезапно всплыла откуда-то из подсознания, пришлось ее гасить.

— Если с мамой что-то случиться…

— Я повторяю, — с нажимом сказал я, — с вашей мамой все в порядке. И я настаиваю на личной встрече. В том же ресторане где мы заключали договор. Согласны?

— Да, — после небольшой паузы сказала она, ледяным тоном, — вот только я сейчас не… я далеко и смогу приехать только через день или два.

— Хорошо, и своих компаньонов тоже позовите.

— Но я не знаю где они, — растерянно, сказала девушка.

— Это ваши проблемы, — через чур, резко бросил я, — через два дня в час в том же ресторане. Не опаздывать.

— Буду, — прежде чем раздались гудки, твердо заявила девушка.

Нажал кнопку отбоя и выдохнул. Не перегнул ли палку? Сейчас психанет и ментов вызовет, мол, мать в заложниках держат. Накрутит себе свехмеры, выдумывая не бог весть что. Да плевать, лучше пусть она с ума сходит, чем я, еще раз встречусь со Стражем. А что полиция? Мы ничего противозаконного не делали. Обманули бедную женщину и только.

Хм. А ведь они тоже со стражем встретились. И сильно сомневаюсь, что он поступит с ними более милосердно, чем со мной. Моральных терзаний не испытал. Сами виноваты, их туда никто не звал, наворотили дел теперь пусть сами и разгребают, а то привыкли на чужом горбу в рай выезжать.

— Спасибо Маргарита, но нам пора. Дочь ваша, обещала приехать через пару дней, — сказал я, отдавая телефон.

— Так быстро уходите? — я не знал, чего в голосе женщины больше сожаления или радости.

В бутылки оставалось чуть менее одной четверти, и если пить одной, то вполне хватит разогнать сознание до веселого состояния, а на двоих только рот пополоскать.

Ну, вот дело сдвинулось с мертвой точки, и без всякой помощи Надзора. А вот что буду делать, когда встречусь с Леной, пока не знаю. Околдую и утяну к бабке в дом, как и подобает злому колдуну. Других вариантов пока не видно.

Мы быстро попрощались и, уходя заверили гостеприимную хозяйку, что сделаем все от нас зависящее чтобы ее доченька получила премию. На улице я быстро распрощался с Витьком, и после недолгого раздумья отправился к травнице, дабы выплатить хотя бы часть долга, а конкретно, вернуть деньги. Старухи дома не оказалось, что вызвало у меня легкий приступ раздражения. Возвращаться в деревню и позже снова приезжать не хотелось, а сидеть и ждать с моря погоды тем более. Поэтому я сбегал в ближайший киос, что располагался сразу через дорогу, купил поздравительную открытку. Не удержался от мелочной лести, взял ту, где было написано с восемнадцатилетнем. Положил деньги внутрь. И позвонил в соседскую дверь. Открыли сразу, девчонка лет пятнадцати, в одной футболке до колена, с принтом какого-то смазливого паренька, с нужным количеством кубиков на прессе, в зубах девица сжимала авторучку.

— Здрасти! Елизавету Петровну знаете? Из соседней квартиры, — удовлетворительный кивок, — буте так любезны, передайте её вот этот конвертик. Я ее друг детства проездом в городе, вот хотел поздравить с праздником, а дома не застал. Скажите, что, Женя передал.

Девчонка молча меня выслушала, приняла конверт, и после непродолжительной паузы закрыла дверь.

Так я вроде как долг вернул, а если соседи попались не очень честные, то уже не моя вина.

После прогулок по свежему воздуху и всей этой суеты, чертовски захотелось поесть, тем более с ночи ни крошки во рту не было. После недолгого раздумья все фасфуды и закусочные были откинуты. Не то у меня сейчас состояние, чтобы пичкать себя всякой дрянью. А на нормальный ресторан денег нет. Сразу вспомнился разговор с Шефом и то, что после окончания отпуска меня ждет увольнение. Как зарабатывать дальше не знаю, но это далеко не самая главная проблема на данный момент. Эти мысли вытянули из подсознания тоску и легкое отчаяние, пришлось срочно менять их вектор, и думать о приятном. Если сейчас впаду в черную депрессию, то откачивать меня будут уже в психушке. Поэтому у меня остался только один вариант «Боровик».

Еще на подходе к кофейнице стало понятно пообедать нормально мне сегодня не суждено. С десяток дорогих машин, припаркованных на стоянке, явно об этом намекали. Я все же проявил оптимизм, и сунулся внутрь, не зря же я столько топал по промозглым улицам обдуваемый злобным осенним ветром.

Спустился по выщербленным ступенькам, глянул в общий зал. Да не судьба поесть. Столы выставлены буквой П, с наваленной снедью. Народ явно не на праздник собрался, а скорей поминать безвременно ушедшего. Лица у всех скорбные, одежда траурная, у девиц глаза заплаканные.

Выйдя на улицу, завернул за угол, чуть не вляпался в обширную лужу, прыгнул с места, но сил не хватило, и все же пятками шлепнулся в воду. Грязные брызги разлетелись во все стороны. Я чертыхнулся и зашел под козырёк черного входа. Достал сигарету, закурил.

Выкинул окурок в лужу и понял, что мало, склонил голову, подкурил вторую, и когда выпрямился, заметил, что женщина в дорогом черном платье по широкой дуге обходит водное препятствие. На фоне дряхлого сарая, с почерневшими досками, и полуразрушенного гаража, она смотрелась нелепо роскошно, так и хотелось крикнуть: Дамочка вы адресом ошиблись. Закончив маневр, она подошла ко мне, прикусила нижнюю губу и уверенно посмотрев в глаза, спросила.

— Угостите даму сигаретой?

Я подал просимое, затем предложил огонь, она подкурила, и глубоко затянулась, прикрывая умело накрашенные веки как, бывалый курильщик после долгой завязки.

— Три месяца не курила, — она явно была не прочь завязать беседу.

— А что так? — я кивнул на дымящуюся сигарету.

— Подругу убили, — я увидел, как желваки заходили на ее красивом лице, вот-вот расплачется, — а эти пьют, говорят какие-то глупости. А виделись с Маринкой хорошо, если раз в полгода, ведь она пахала как ломовая лошадь. Продавала свои костюмы. Я ей тысячу раз говорила, что надо гнать дешак на дорогие вещи тут клиентуры не напасёшься, а она всегда гнула свое. Что в мире ширпотреба нужно лучик надежды и виде качественной одежды.

Женщине нужно было выговориться вот так постороннему человеку. Я же не стал ей в этом мешать. Скорей всего она имела виду ту самую Марину, что так умело, подобрала мне костюм. Тут и имя сошлось и дорогое ателье.

— Слушай, купи мне водки, — она легко перешла на ты, — а то эти рожи видеть больше не могу.

Она шагнула под козырек, и сразу стало тесно, я кивнул и выбросив сигарету в ложу, насупился. Внутри шелохнулся протест, какого черта я не мальчик на побегушках, кто она такая, чтобы мне указывать. Заносчивая бабища, привыкшая помыкать мужиками? Глянул в лицо женщине с намереньем послать куда подальше, но сдержался. Под маской макияжа трудно было разглядеть скорбь, но вот глаза не врали, в них было столько печали и тоски, что меня чуть передернуло. С недавних пор я стал разбираться в мрачных оттенках чувств.

Магазин нашелся сразу за углом, небольшой в таких в основном продают алкоголь и хлеб. Самые важные вещи для народа, чтоб их. Взял самую дорогую водку и стаканчик, подумав, прихватил еще и закуску, виде готовых бутербродов в упаковке, и маленькую банку с маринованными огурцами. Возвращаясь, я ожидал что, дама ретировалась, осознав всю глупость своего поступка. Но нет, стояла на прежнем месте, скрестив руки на груди. Встал рядом, свинтил пробку с бутылки, налил, примерно на глоток, подал женщине, затем вскрыл банку. Она, не мешаясь, засунула пальцы внутрь, подцепила накрашенными ногтями огурчик. Выдохнула, выпила и быстро закусила.

— Давай ты, — хрустя огурцом, сказала она.

— Я болею, — и показал гипс, она удивленно насупилась, но смолчала.

— С переломом водку можно.

— А вот с антибиотиками нельзя, — парировал я, алкоголя хотелось меньше всего.

— Тогда не жалей, — я выполнил просьбу в полном объёме, налив до краев.

Выпила, я протянул сигарету. После затянувшейся паузы я задал бестактный вопрос.

— Убийцу нашли? — не то чтобы я мог как-то помочь, но мало ли.

— Хм, — отстранено хмыкнула она, — нет. Ты не поверишь ее, загрыз волк. Вот так просто выехала на пикник, и ее загрыз волк. И где? Тут в двадцати километрах от города, да в наших лесах их отродясь не водилось. А тут на тебе, — в голосе появлялись истерические нотки.

Сказать, что я был удивлен ничего не сказать. О том, что в наших краях кто-то погиб от дикого животного, не было слышно лет двадцать. И то два десятка лет назад, мужика лось зашиб. Бред какой-то. Хм, а может это те самые волколаки, за которым Церберы гонялись? Вполне вероятно. А теперь Церберов нет, а вот вопрос успели они устранить угрозу или нет, остался. Опять придется звонить в Надзор. Но это позже.

— А эти морды все пьют, небось мысленно делят ее наследство. Ведь никто из них Маринучку и не знал толком, — по новому кругу понесло женщину, видать накипело.

Благо водки осталось всего ничего, и как только закончится алкоголь я раскланяюсь и уйду. Налил еще, и увидел, как из-за угла барской походкой вышел представительный мужчина, в дорогом костюме нараспашку, держа возле уха мобильный телефон.

— О, выплыл старый морж, — сказала незнакомка, высунувшись из-за угла, — этот костюм ему Марина подбирала.

Она быстро допила горькую, и приложила указательный палец к носу, глубоко вдохнула, чуть морщась. Молча извлекла из моей пачки сигареты, и вышла из импровизируемого укрытия.

— Светик ты куда пропала? — полу обрадованным, полу возмущённым тоном спросил мужчина.

Я проводил взглядом прыгающую на носочках не благодарную курильщицу, и положил пустую тару в угол. Сам же вскрыл бутики, есть хотелось до жути, и укусил, насколько позволял рот. Бутерброд был средней паршивости.

— Ты что снова курить начала? — теперь голос звучал недовольно.

— Дай лучше прикурить? — неожиданно весело попросила она.

— На, травись на здоровье, только смотри, чтобы Костик не заметил, а то снова крику будет.

Я дожевал хлеб с сыром, и кинул упаковку к бутылке с огурцами, обтер руки друг об друга, выгляну из-за угла. Словно любовник боящийся быть застуканным мужем. Парочка стояла ко мне спиной, женщина курила, мужик терпеливо ждал, уткнувшись в сотовый. Светик кинула окурок и основательно затоптала его носком туфельки. Мужчина тут же по-хозяйски схватил ее за зад она шутливо отбила руку и подхихикивая направилась в сторону кафе. И словно почувствовав мой взгляд, курильщица обернулась и одними губами проговорила «Спасибо». Я же молча потопал по своим делам, пытаясь выкинуть печальную новость из головы. Своих проблем хватало.

СМС от Юли застал меня в двух кварталах от ее дома. «Уезжаю через час к подруге». Спрятал телефон в карман, и чуть ускорил шаг. Девушка открыла дверь едва я успел дотронуться до дверного звонка.

— Заходи, хорошо, что ты так быстро, а то скоро такси приедет? — говорила она мягко и приятно, но все равно нотки раздражение так и проскальзывали.

— Что за подруга? — мирно спросил я, едва пройдя в коридор.

— Оксана. Соберёмся девочками, посидим в честь ее выздоровления. Спасибо, что помог, — полуофициальным тоном сказала она.

Я обещал куда больше, чем сделал.

— Надолго?

— Как получится. Но думаю, что дня два, на работе отгул по этому поводу взяла — нехотя ответила Юля, рассматривая свое отражение в зеркале.

Выглядела она изумительно, сделала прическу, накрасилась, словно в ночной клуб собралась, и платье как мне помниться лучше из гардероба. Внутри резанула ревность. Зачем так наряжаться на простой девичник.

— Кто еще будет? — я старался говорить спокойно и безразлично.

— Жень к чему это допрос? — она резко развернулась и посмотрела мне в глаза.

— Извини. Я к бабушке уеду. Ее помочь по дому надо.

— Хорошо поезжай.

Повисла нелепая пауза, все сказано, и дальнейшие слова скорей всего приведут к ссоре, или того хуже к скандалу. Помог надеть пальто, и мы вышли на улицу, встали под карнизом, почти рука об руку. Но какой-то школяр пробежал между нами к двери, пришлось разойтись, пропуская его. Я шагнул назад, а Юля так и осталась стоять на своем месте.

Да что происходит то? Где я накосячил? Неужели все из-за того, что утром отверг ее? Я силился найти слова, дабы все объяснить, но тут во двор въехало желтое такси. Юля как мне показалось, неохотно подошла к машине. Я поспешно открыл дверь, получил поцелуй в щеку и прощальное пока.

«Тоета» скрылась за поворотом, я так и остался стоять растеряем посреди двора. Вот и приехал помериться, а по итогу вышло еще хуже. Надо было устроить скандал, тогда понятно было бы, что к чему, а так одни недомолвки и черный меланхоличный осадок на душе. Ясно было только одно: ближайшие дни с ней разговаривать бесполезно. Пусть развеяться, и приведёт мысли в порядок.

Приехал домой, позвонил в Надзор, уточнил про охоту Троицы. Приятный женский голос мягко пояснил, что все хорошо, и оперативная группа справилась с заданием. Я сердечно поблагодарил и оборвал связь. В этот раз на службу не звали, дошло наконец-то.

Затем быстро собрал вещи, прихватил тетрадь. И после недолгого раздумья взял с собой кота. Нечего ему одному дома сидеть. При погрузке в автобус возникла небольшая проблема, перевозить животных без документов и переносок запрещалось. Я было хотел дать взятку, чтобы водила закрыл глаза на правонарушение. Но передумал и просто по-человечески попросил, при этом клятвенно заверил, что котик будет вести себя очень хорошо. Шофер, сделав грозное лицо сказал, что хоть одна жалоба или писк и мы пойдем с котом пешком.

Мое возвращение с животиной бабушка встретила положительно. То бишь накормила нас, коту указала на улицу, где он должен гадить, мне же на баню где я должен мыться. Легли мы спать с котом в месте, он с полным брюхом, я же с мрачными думами.