Конан и мрачный серый бог

6. Уловки колдунов

Тодж спускался вниз из потайного места в ассирийской тюрьме, его мысли лихорадочно метались. Избегая оставлять следы в грязи, он прыгнул на низкий забор перед конюшней ассири и проворно пробирался по его узким деревянным доскам. Единственная лошадь осталась около забора.

Убийца перебрался с забора в седло. Он оказался перед серьёзным выбором: преследование девочки и киммерийца средь бела дня могло обнаружить его присутствие. Но он не решался упустить Конана снова. Если он будет столь же удачлив как ассири, убитый Конаном, Тодж скоро присоединится к нему в Аду.

Он должен защитить Конана, пока киммериец не достанет бога из жемчуга, и Нефрит в награду не разрушит kalb жука.

Сначала двигаться по следу киммерийца было просто. Навыки слежки Тоджа сделали этой легкой задачей от Мессантии до восточной границы Аргоса. Но события прошлых двух дней все еще удивили его. Во-первых, преследование группой ассири, закончившееся заключением Конана.

Тодж остался далеко позади, избегая обнаружения и, таким образом, был слишком далеко, чтобы помочь спасению Конана.

Когда приблизительно двадцать воинов пленили варвара, чутьё убийцы подсказало не вмешиваться. Он ждал до сумерек и прополз мимо часовых в укрепление. Подслушанное быстро позволило обнаружить местоположение киммерийца.

Когда он скользнул с внешней стены тюрьмы и на ее крышу, к укреплению прибыла странная женщина. Она встретилась с ассири, командовавшим всеми. Он поклонился ей и кивнул с уважением, отвечая на её краткий приказ. Эти двое остались вне пределов слышимости к очень сильному разочарованию Тоджа.

Тогда, перед недоверчивым пристальным взглядом Тоджа, она разделась до туники, растёрла на себе грязь, спутала ее волосы, и громко плача направилась в здание. Командующий сбрил бороду с лица одного из мужчин — ассири, убитых Конаном и переодел тело в одежду заморийского солдата.

— Когда варвар очнётся, сделайте так, чтобы мучитель начал пытку, — произнесла она так, что Тодж расслышал.

— Да, госпожа. Мы отбудем до начала рассвета.

— Но он убьет твоего палача.

— Это не имеет значения, госпожа. Он — не ассири, он — ничто, собака, он убийца шемит, которого я спас от плахи палача в Киросе. Скот ничего не знает.

— Пусть будет так, тогда его кровь на твоих руках, Aрострио.

Тодж лег на крышу, досадуя на эту женщину, испортившую его план освобождения захваченного киммерийца. Конан должен скорее достигнуть Медного Города, прежде чем kalb жук отложит его смертельные яйца. Но его любопытство побудило его лежать на крыше и наблюдать, как исполняется план странной женщины. Кроме того, эти воины могли убить варвара, зная их наклонности.

Убийца выжидал, поскольку несколько лошадей были обременены и введены в конюшню с эбеновым жеребцом женщины. Приглушенные крики из комнаты ниже него достигли ушей Тоджа, в то же время все ассири собрались в воротах укрепления и отбыли вдаль. Конан и женщина вскоре появились из здания.

Женщина изменила свой голос и свое поведение, как актриса, изменяющая роли в некоторой непостижимой драме. Даже теперь, Тодж не мог рискнуть предположением, что за этим скрывалось. Он, возможно, легко избавится от назойливой женщины щелчком своего запястья, но при этом, он покажет себя Конану. Нет… вместо этого, он проследит, куда они держат путь. Женщина еще не представляла препятствия, и, Нефрит предупреждал Тоджа, что "другие" будут искать жемчужную статую. Тодж убил бы женщину, только если она начала препятствовать Конану. И Тодж рассуждал, что это лучше всего сделать под покровом ночи, в то время как киммериец спал. Убийца обладал средствами, отводящими от подозрения в убийстве.

Действительно, тонкий кожаный мешок, связанный к его спине, был переполнен хитрыми устройствами, редкими ядами и травами, и несколькими живыми существами, все из которых несли смерть бесчисленными способами.

Возможно, он использовал бы для женщины белого вендийского скорпиона, но нет, у черепа змеи были преимущества. С помощью бамбуковой зембабвийской трубы он мог отправить отравленную иглу в шею женщины, в то время как она спала. Для такой цели он нес маленькую флягу своего самого смертельного яда: порошок от черного грибного кхитайского стебля, смешанного с ядом от императорской стигийской кобры. Проникновение той смеси было столь же смертельно как кинжал, погруженный в сердце жертвы. Женщина умерла бы через несколько тихих моментов, после которых он проколет ее лицо клыками черепа. Рана и труп раздуется, исказится, принимая облик, как зеркало похожий на нападение ядовитой гадюки. Конан и не заподозрил бы умышленного убийства.

Удовлетворенный своим планом, Тодж следовал по следам киммерийца и таинственной женщины. Эти двое уже скрылись с глаз, но по их следам оказалось легко следовать. Убийца переместился в седле, непривычном к его ощущениям.

Он продолжал свою оценку назойливой женщины. План держался на Конане и появление этой женщины не могло быть полезно для Тоджа. Сегодня вечером, он закончил бы ее вмешательство. Сегодня вечером она умерла бы.

В нескольких сотне лиг к югу от Кироса, река Стикс неторопливо текла мимо стигийского города Харахта, где темноватые лицом стигийцы, одетые в янтарно- цветные одежды, склонялись и напевал странные панихиды перед огромными идолами их Бога ястреба. Стражники Харахты не допускали иностранцев; даже стигийцев, просящих входа, без суровых расспросов, подобных острым ножам, подозревая в них шпионов. Многие были обысканы, и привратники Харахты отклоняли любого, кто не был набожным прихожанином Бога ястреба или Сета.

Это правило обрекало многих на смерть, поскольку отсутствовала любая вода, пригодная к питью и её отсутствие не могло быть заменено наличием вод оскверненного Стикса. И только одинокий оазис находился в пределах поездки дня от Харахта. Все старались избегать оазиса, даже страдающие от зноя, жажды с пересохшими, забитыми песком горлами, не омытыми водой несколько дней. Путешественники в той засушливой местности учитывали мрачные предупреждения, которые произносились шепотом только при свете дня. И ночью никто не смел говорить о том, что случалось с нарушителями в страшном Оазисе Каджар.

Их ждала учесть худшей судьбы, чем смерть от жажды…, намного хуже.

Toт-Амон, принц стигийских волшебников, сурово и резко расправлялся с теми, кто нарушил его границы. Много знающий об этих страшных последствиях, Teвек Тул, тем не менее, рискнул направить своих скелетных коней в оазис. Он не предчувствовал неизбежного столкновения. Teвек подозревал, что Toт-Амон уже чувствовал его приближение. Некромант ослабил свою волшебную власть над своим страшным караваном, позволяя ему как песку утечь между его пальцами.

Лошади и воины свалились на землю, превратившись в смешанные кучи костей.

Teвек глубоко выдохнул. Его голова немного побаливала от прерывания мысленных связей, созданных им со своими предметами, и он сделал паузу, позволив немного расслабиться. Оживление мертвецов и поддержка однажды установленных связей требовало не много энергии, но разрыв чар приводил к значительным потерям. Чем дольше каждый оставался в магической связи, тем больше напряжения вызывал их разрыв. Менее опытный был бы без сознания в течение дня. Однако Teвек едва почувствовал снижение глубокого источника некромантической энергии, которой он обладал. Он считал неблагоразумным восстанавливать своих слуг, чтобы Toт-Амон не понял превратно его побуждения.

Сообщение, которое унес зомби-стервятник, возможно, не прибыло; никакого подтверждения в получении не последовало.

Teвек стремился встретиться с главой культа Сета снова… на сей раз как одним из удостоенных уважения Toт-Амона. Он собрал свое предложение — три дощечки глины Эпифара, спрятанных его обманчиво немощной рукой. Открывая тайник в основании его черного экипажа, он вступил на песок в границы логовища Toт-Амона.

Сумерки уже охладили воздух и смягчили жар пустынного солнца. Босые ноги Teвека ощутили прохладу земли, и дуновение слабого ветра, шелестевшего через темные пальмы и слегка колеблющийся зловещий черный водоём. Его темная поверхность не отражала лунного света или звездного света, и его корчащиеся потоки наделяли его жутким подобием жизни. Несмотря на бриз, душная тишина окутывала оазис. Никакие ящерицы не пробирались в песке или, не плавали в водоёме; никакие птицы не усаживались на насест в пальмах наверху.

В центре оазиса вырисовывался массивное, устрашающее здание.

Построенное из гигантских блоков песчаника, его красноватый облик имел гладкие, округленные края. Teвек не мог предположить число столетий, сколько простояла эта постройка, выдерживая управляемые ветром штормы.

Некромант дышал глубоко, смакуя утешительный аромат надоедливого зла, который проникал в легкие и исходил от огромного здания. Никакие причуды Митры никогда не корчились во внутренностях этого мертвого места; сам воздух изобиловал почти ощутимым присутствием безупречного зла. Teвек понял, почему Toт-Амон редко прощался с этой утешительной областью. Сам он, по подобным причинам, не желал оставлять свое собственное кладбище.

На пути к входу здания, он ощутил странную эманацию пустоты. Он сделал паузу и закрыл свои глаза, сосредотачивая мысленный запрос к каким-нибудь остаткам мертвецов, лежавших закопанными поблизости. Настроившись, он запустил мысли, как пальцы в сильно спрессованный песок. Он расширил и углубил свой поиск, но ни с чем не столкнулся. Он стал подозревать, что нет склепов, лежащих ниже структуры песка или вокруг него. Он нахмурился. Зло, каким был этот оазис, испытывало недостаток в могилах, которые кормили ум некроманта… и его тело. Он ожидал обнаружить катакомбы ниже этого уровня песка, и их отсутствие ошарашило его. Все, что он ощущал, было неопределенным остатком падали, задерживающейся в пределах песка у основания глубокого водоёма, но он не мог видеть в его пределах. Вода мешала его спектральному призрачному зрению. Teвек открыл глаза и нетерпеливо ждал возвращения его зрения. Он переносил временную слепоту каждый раз, когда использовал свое призрачное зрение. Когда темные тени оазиса сконцентрировались в центре, он прошел рядом с водоёмом и смело подошел к неповоротливому мегалиту. Его темный вход зиял как открытая утроба, приводящая прямо в горло Ада.

Некромант поглядел на иероглифы, выгравированные на массивном арочном дверном проеме. Даже Teвек, сведущий в неясных и древних письмах, никогда не видел таких. Но он мог предположить их цель; Toт-Амон расставил волшебные ловушки, чтобы заманить в ловушку или убить не приобщенных к культу Сета.

Подобная практика была достаточно распространена в Стигии.

Teвек протянул руку из своего свободного рукава и начертал символ Сета в воздухе. Жрецы в Небтхе показали ему этот знак, хотя он редко призывал это.

Зеленые линии текли в воздушном пространстве, как будто Teвек писал на невидимой табличке огненным пером.

Черный водоём позади него вскипел. Его гигантская масса медленно сочилась вверх, из его песчаной ложи, выращивая два подобных руке придатка и образуя выпуклый нарост в ее вершине. Это масса блестела и пульсировала как деформированное сердце. Не одна капелька воды не упала оттуда, когда поверхность превратилась в лоснящуюся блестящую кожу. Чудовищные руки, каждая достаточно большая, чтобы охватить человека, достигли некроманта.

Ноготь Teвека прочерчивал последнюю линию символа. Так же быстро, как это приняло форму, подобие водоёма отступало. Но удар исчезающей формы о поверхность не вызвал даже рябь, не оставляя никакого свидетельства преобразования. Teвек обернулся через плечо. На мгновение, он ощутил присутствие мертвого… аналогичную мощную волну подобную этой, он испытал в древнем склепе в районе храма Луксура, где в течение многих столетий жрецы сваливали трупы их жертв в ту же самую яму. Вес более новых трупов сверху в конечном счете уплотнял высушенную массу расположенную ниже, медленно сокрушая кости в пыль. Teвек восхитился его эффективностью.

Он посмотрел снова на водоём, теперь бесспорно, что его масляные воды скрывали обширные оставшиеся жертвы. Toт-Амон несомненно пожертвовал тысячами, чтобы получить взамен потрясающие магические силы.

Teвек шагнул вперед в пустой вестибюль и спустился по пролету каменных ступеней. Его мягкая поступь подняла эхо шептания от гладкого, износившего камня. Он не нуждался ни в каком освещении; простое желание наполняло его глаза красным светом, проникающим в завесу темноты. Опустившись значительно ниже уровня пустыни, он скоро вошел в зал.

Змеиные светильники, установленные в стены камня без шва, излучали зловещий зеленый свет. Teвек позволил красному оттенку в его глазах уменьшиться, найдя это новое освещение более подходящим. Впереди два ряда монолитных колонок обрамляли просторный зал. Загадочные иероглифы, как и те на арке дверного проема снаружи, располагались на округленных каменных столбах от потолка до пола.

Простой трон, высеченный из блестящей базальтовой скалы, возвышался в противоположном конце зала. Когда Teвек приблизился, он вытянул свои глиняные дощечки перед собой и рассматривал сидящего на троне.

Toт-Амон явно не изменился, с той поры как Teвек последний раз его видел.

Здесь был тот же самый гигантский человек, с кожей тёмно-коричневого цвета, подобной красному дереву. Единственным предметом его одежды был хитон из белого полотна, которое простиралось через его широкие плечи, и доходил до сандалий на ногах. Teвек жадно следил за массивным кольцом стигийца, сделанным из меди. Этот предмет у Toт-Амона был единственным украшением, имеющим сходство со змеёй, трижды обвившейся вокруг пальца и сжимающей хвост в своих челюстях. Хотя медь имела свой цвет, было известно, что Черное Кольцо сам Сет наполнил темными силами, призванными помогать выбранному им лидеру. Под саркофагом Птах-нефера, древнего предшественника Toт-Амона, преданного земле в Небтхе, Teвек нашел бронзовую табличку, выгравированные руны которой описывали тайны Черного Кольца.

Именно те знания, выгравированные в бронзе, вдохновили Teвека на поиски Toт-Амона, там он прочёл, что любой маг мог использовать Черное Кольцо для специфической цели. Птах-нефер детально описал работу древнего талисмана и методы использования его власти. Получая его силы в своём распоряжении, Teвек надеялся возвратить и управлять объектом, который превратит его мечты о мести в действительность — Зловещим древним Богом.

Он только недавно узнал, где лежит бог, но его разрушительные силы не могли быть вызваны, если не знать и правильно не произнести каждое три из шести названий, которые включали полное и истинное имя бога. Первосвященники Ибиса знали только три названия; другие три были занесены в гримуарах самого черного колдовства, которое относилось ко времени Ахерона. Знание всех шести названий предоставило бы власть разрушить бога, то, чего жрецы Ибиса несомненно стремились достигнуть. Но никто не знал, что все шесть названий могли дать больше чем это — он мог командовать значительными способностями бога. Самый лучший способ возмездия, обречь паразитов Кхуфа, лишив любой надежды? На сей раз, Митра не спас бы их! Teвек, обладая Черным Кольцом, мог предугадать все шесть из названий.

Среди его тайных знаний был заклятия, вынуждающие покойников говорить. Даже мертвым в течение многих столетий можно было приказать ответить на вопросы, но такое обязательство потребовало огромной магической энергии, больше, чем Teвек обладал, потому что он должен был использовать чары на давно погибших жрецах Ибиса. Только применяя силу Черного Кольца Teвек мог преуспеть.

Вид кольца вызвал рябь холодного удовлетворения, пронизавшее кости волшебника. Он представил это на своем собственном пальце. Вскоре Teвек размолол бы храмы Митры в Кхуфе, чтобы наказать и уничтожить потомков осквернителей Аментета.

— Приветствую, могущественный Toт-Амон, — прохрипел Teвек, удивляясь возникшей сухости в горле.

Смуглый гигант не отвечал. Его мускулистая фигура сидела неподвижная на эбеновом троне. Глаза столь же черные как его трон остекленело смотрели вперед как у трупа.

— Toт-Амон? — Teвек повторил, немного повышая голос. Он переместил свои дощечки в одну руку и откинул капюшон, раскрывая изможденное, рябое лицо.

Глаза некроманта и кожа, в отличие от Toт-Амона, были бледны, пожелтевше-серыми. Его губы были бледно синеватого оттенка. Отвратительные белые волосы Teвека, спускались ниже плеч; его прямоугольная борода вилась, концами волос направляясь наружу, на половину закрывая шею. Изумрудный свет от светильников только подчеркивал омерзительный облик Teвека.

Под простой одеждой грудь Toт-Амона не шевелилась. Teвек вздохнул.

Возможно, стигиец освободил своё ka, чтобы бродить по неназванному царству духов, оставляя тело. Если так, Teвек мог бы ждать здесь в течение долгого времени.

— Пусть будет так, — он бормотал, опускаясь на пол. Когда он сделал так, самая верхняя дощечка ускользнула из его пальцев и раскололась на черных каменных плитах. Раздосадованный, Teвек проклинал и впивался взглядом в глиняные черепки. Глухой протяжный стон вышел из неподвижных губ Toт-Амона, тихий сначала, как будто отдаленный, но увеличивающийся в объеме. Ранее инертные руки сжались в кулаки.

— Ай, kon-phog, yaa! Его голос выл через зал как жестокий взрыв мороза. Тишина стремительно возвратилась, поскольку отражения эха замерли. Teвек, удерживая остающиеся дощечки, поднялся с пола, сжал руки, и мысленно подготовившись к защите, на всякий случай. Стигийский волшебник, казалось, возвратил свое самообладание.

Его черные глаза, открытые теперь, обволакивали Teвека с головы до пальцев ног, пристальным взглядом столь же холодным и хищным как у змея. Наконец, он заговорил.

— Teвек Тул, — в ясном голосе ниже сильного присутствовал оттенок шелеста, как звук скользящих змей.

— Да, Бог Страха. Простите мое вторжение, но вопрос предельной важности заставил меня к… — Чтобы закончить твою незначащую жизнь, — интонировал стигиец. — Что знает важного глуповатый грабитель могил? Фах! Он жестикулировал своей окольцованной медью рукой. Teвек чувствовал нарастающую напряженность в своих плечах.

— Я не подразумевал беспокоить, Могущественный. Разве мой крылатый посланник не предшествовал мне? — Мой охранник опекун разрушил бы любого посыльного как это должно было разрушить тебя. Твоя неуклюжесть разрушила волшебную операцию истинной важности. Поскольку многие месяцы я напряженно работал, направив мой ka поиск хроник акаши… — Toт-Амон сделал паузу, подавляя раздражение в голосе, заменяя тоном столь же холодным и острым как кинжал льда. — Все напрасно.

— Ваши месяцы? — Teвек скептически слушал рассказы о силе Toт-Амона, но возможно он недооценил стигийца. Однако он шагнул вперед, и смело заговорил.

— Бог Страха, не гневайтесь прежде, вот Вам две из глиняных дощечек Эпифара.

Змеиные глаза Toт-Амона замерцали быстро по разрушенным остаткам на полу, рука с кольцом жестикулировала.

— Три, — он бормотал, поскольку фрагменты глины быстро соединялись в их оригинальную форму. — Таким образом, гравюры Эпифара действительно существуют. Тогда неуловимые старинные рукописи Эйбона были точны.

Возможно, я сохраню тебе жизнь, в конце концов. Прочь и никогда не возвращайся, чтобы я не раздавил тебя как отвратительную причуду, которой ты являешься.

Teвек поднял бровь и решился на уважительный ответ. Он пока не уходил, не желая быть пнутым, как просящая собака.

— Они потребовали нескольких лет поиска, потраченных, для того, чтобы Вам понравится! Я хочу получить свою выгоду взамен.

— И я предоставил её тебе. Убирайся! — холодный зеленый огонь мерцал в черных глазах стигийца.

— Сразу, Бог Страха, — Teвек шипел между сжатыми зубами. — После того, как Вы даете свое кольцо мне. Через две недели я возвращу его.

Свистящий смех Toт-Амона заполнил зал как взрыв зимнего дождя со снегом.

Он вытянул свою мускулистую руку наверх так, что зеленый свет мерцал на его кольце.

— Это — все?! — он гремел, наклоняясь вперед. — выгода!. Тогда получай это! Произнося это, стигиец распрямил свою руку, сжатую в кулак. Изумрудный огонь вспыхнул от магического кольца и ринулся к Teвеку. Одежды некроманта вспыхнули огнем. Однако их обладатель исчез; предметы одежды опали, тлея на каменные плиты.

— А? Бровь Toт-Амона поднялась в удивлении. Тогда он увидел тень Teвека, промелькнувшую от одежд до одной колонны зала.

— Ваши удары не могут навредить мне, — Голос Teвека был приглушен.

— Вот ещё! Жалкий трюк теневого волшебника Кешаттан, — сказал Toт-Амон осуждающе. — Он не спасёт тебя от этого! Он поднял обе руки на ширину плеча раздельно, ладонями напротив, пальцами по направлению движущемуся пятну. Отверстие непрозрачной темноты открылось в воздухе перед ним, циркулируя краями. Черный вихрь расширился, вращаясь, адски свистя, и тень Teвека начала приближаться к его центру. Слова стигийца были насмешливым ревом.

— Присоединяйся к своим предкам, поскольку твой слабый дух высосан из источника душ! — Aepe, тонна-theon, anlala lai gaia! AEPE! Отчаянные слова Teвека звенели в зале, поскольку вершина его тени стало засасывать в водоворот.

— Нет! — Toт-Амон закричал и отпрыгнул от своего трона, хлопая руками вместе. Вихрь сжался и исчез от жеста, но став двумя темными формами, выпущенными из него прежде, чем он исчез. Они колебались подобно туманным серым облакам, затем приняли человеческую форму и мелькнули к стигийцу.

— Слишком поздно! — Teвек задержал дыхание. — Мертвые служат мне, стигиец, будь они без костей или дух, материальные или спектральные, я — их повелитель! Слова шли с усилием. Костями не было сложно управлять, но бесформенные оттенки могли легко увертываться от его контроля. Они требовали предельного напряжения; он не мог долгое время управлять ими. Темные пальцы нащупывали волшебника с темноватой кожей. Один обернул серые руки вокруг его горла, в то время как другой цеплялся за его глаза. Toт-Амон задыхался и мигал, поскольку он не мог отступить далеко от его призрачных противников. Проклиная, он прохрипел несколько резких, гортанных слогов. Зеленый нимб замерцал вокруг медного кольца. Это сползло с руки стигийца и, в конечном счете, охватило его все тело. Ниже его пылающего щита лицо Toт-Амона было искаженной маской; вены пульсировали на его шее и вздулись жилы. Его мускулистое тело дрожало, будто от больших усилий. Изумрудная аура изменила оттенки, разбивая сгустки тумана. Они слегка колебались, но не уступали. Темная форма Teвека стала туманной, едва видимой. Мастерство привидений истощило его запасы некромантической энергии и вынудило его оставить свою спектральную цитадель. Закрыв глаза, он сосредоточил свой ум на теневых фаворитах, продолжавших их нападение. Черные глаза Toт-Амона мерцали отчаянно. Пульс ускорился, и он начал расширять щит, направляя наружу, отбрасывая привидения дальше и дальше от него. Он произнес странное заклинание; его слова потрескивали в воздухе как вспышки молнии. Он разделил свою зеленую ауру и продвинул каждую половину к оттенку, окутывая оба светящимися пузырями. Тогда он сжал свои руки в напряженные кулаки, вызвав крики мучения от привидений. Пузыри сжимались в крошечные сферы, и вой в пределах был немедленно прекращен. Toт-Амон опустился назад в на трон, потер рука об руку и ослепительной вспышкой достал Teвек Тула. Некромант опустился на колени, обессиленный. «Исчерпан», — подумал он изумленно и опустил свою голову, слишком слабую, чтобы устоять перед взрывом огня, который скоро выйдет от Черного Кольца. Нечувствительность ушла из его дрожащих членов, и он успокоился. Пепел поднялся с его всё ещё дымящейся туники, хотя он рассеянно заметил, что зеленый огонь фактически не сжег ткани. Он поднял свои одежды с пола, видя, что они также были целы.

— Внушительно, — быстро произнёс Toт-Амон, самообладание которого возвратилось. — Кажется, что мальчик, которого я встретил в Небтхе, приобрел некоторую меру компетентности.

Teвек поднял голову и изучающе взглянул на Toт-Амона. Он кашлянул и приказал себе встать, ожидая следующих слов волшебника.

— В твоем возрасте, — продолжал Toт-Амон, — я мог управлять не больше, чем одним привидением в то время и даже, Провидцы Горы Иймша не могут изъять душу от Источника Душ для подобных демонстраций.

Он замолчал и размышлял какое-то время.

— Для какой цели ты жаждете моего Черного Кольца? Teвек откашлялся.

— Чтобы вырезать отребье, поклоняющееся Митре в Кхуфа и уничтожить этот город, Бог Страха.

— Очень достойная цель! Верно, — бормотал Toт-Амон. — Культ проклятого Митры должен быть растоптан в слизь, чтобы Отца Сета признали законным властелином над всем. Но на твоем пальце у кольца не хватит власти победить легионы Кхуфа. Ты не знаете принципа его действия.

Он улыбнулся снисходительно.

— Теперь я должен возобновить ритуал, который ты прервал! Его глаза вспыхнули на миг, но ясно было он простил, хотя не забыл сделанное Teвеком.

— Ах, Могущественный, я не использую кольцо ни для какой иной цели, кроме как смертельной схватки! Стигиец кивнул и ободряюще окинул Teвека пристальным взглядом. Тот продолжил: — Да ведь с этим кольцом…я не подразумеваю непочтительности, Бог Страха, я один могу узнать то, что долго сокрыто на кладбище времени. Знайте, я предугадал местонахождение Зловещего древнего Бога.

Toт-Амон обхватил подлокотники своего трона.

— Невозможно, — произнёс он. — У каждого волшебника Первого Круга есть лишь скрытые догадки о месторасположении в любой точке земли любого следа Медного Города Нифии. Ибис поставил защиту от нас. Как ты нашел это? — Это сделал не я, принц волшебников, — ответил Teвек. Он чувствовал возвращение сил, и с этим его уверенности. — Один замориец нашёл его. Он был контрабандистом, который торговал между Кеми и Аньшанем, в Иранистан.

— Я знаю об Аньшане. Продолжай, — приказал Toт-Амон.

— В своем последнем походе к Аньшаню он столкнулся с медным шпилем храма Ибиса. Сильная буря в пустыне обнажила это. Хотя он ничего не знал о его значении, он нарисовал карту, потом проданную гильдии Воров. — Брови Toт- Амона изогнулись. — На пути назад от Аньшаня до Кеми, чтобы избежать стигийского патруля, контрабандист пересек мою область через Небтху. Он умер в пределах видимости моих стен, хотя не от моей руки. Любопытный недуг сразил его. Это иссушило самую плоть его тела…, и это превратило большую часть его внутренностей в песок. Я изучил это, когда осматривал его позже.

Пугающая улыбка коснулась бледных губ Teвека. Toт-Амон поднял бровь: — Проклятие Солнаруса! — Действительно. Как Вы, я просмотрел Книгу Скелоса, таким образом, я знал сразу, что эта истощенная шелуха человека побывала в Нифии.

Teвек последовательно ослабил узлы магического мешочка, сделанный из высушенной плоти молодой девственницы. Он свалил его грубое содержание и пепельную пыль на пол. Хотя все еще ослабленный его конфликтом с Toт- Амоном, Teвек обладал достаточной энергией для выполнения обряда. Он жестикулировал и сосредоточил свой ум на распавшемся прахе, который пошевелился лениво и затем сформировал из себя форму человеческого черепа.

Смуглый стигиец кивал и барабанил пальцами, сцепив их вместе, как будто он знал, какое колдовство Teвек исполнял и ему не терпелось увидеть сделанное.

— Скажи мне свое имя, — скомандовал Teвек. Его голос казался усиленным, как будто он прибыл из хора горл. Опрос мертвого мог быть утомительной процедурой. Покойники могли не отвечать напрямую, по крайней мере, иному некроманту, не обладающему навыками Teвека, могли ввести в заблуждение, если дан такой шанс. Жесткими ритуалами Teвек вынудил контрабандиста вернуться к ответу.

— Хар… раб, — Ответ черепа прибыл как отдаленное эхо, как голос человека со дна глубокой ямы.

— Прежде, чем ты умер, ты видел медный шпиль, который поднялся в пустыне? — Да.

Toт-Амон прервал.

— Таким образом, ты вычислил местоположение города. Я должен услышать остальное дословно, поскольку этот Харраб, возможно, попытался обмануть тебя.

Teвек кивнул и откашлялся, затем сосредоточил пристальный взгляд на черепе.

— Ты сделал карту к медному шпилю? — Да.

— Что случилось с этой картой? — Продана.

— Кому ты продал это? — Иб…хар…

— Где ты продавал это? — … шан.

— Карта — это было точно? — Да.

— Ибхарам Аньшаня — какова его профессия? — Гильдия… мас… трижды… воры.

— Отдых, Харраб! Teвек взмахнул рукой, и череп упал в пыль. Он взял часть свернутого пергамента из мешочка, встал на колени и тщательно сметая пыль, отползал назад.

— Медный Город находится к юго-востоку от Шушана, в восточной пустыне Шема. Только с Вашим Черным Кольцом я могу благополучно восстановить Зловещего древнего Бога и когда я смогу командовать его полномочиями — Кхуфа упадет! — Ты сказал, что идола можешь забрать только ты. Что может остановить меня? — Есть опасность для Вас намного больше, чем проклятие, — мягко ответил Тевек. — Вы поклялись верности Сету. В древних свитках Сиптаха я когда-то прочитал предупреждение, что любой последователь Сета, который войдёт в город, пробудит Ибиса и рискнет разрушением жемчужного бога. Сиптах написал, что вероисповедание проклятого Ибиса наделяло Нифию сильной защитой против приверженцев вере Сета. Вы можете проверить мощь Черного Кольца для защиты Вас от бога? Что касается меня, мои дела более удовлетворят цели Сета, но я не давал клятв ему. У меня много собственных богов: Эрескигал, Херет-Кау, Нефтхус, Серкефетут, Ta'xeт, и Taнатос.

Угрюмый вид заставил ещё сильнее потемнеть Toт-Амона, но стигиец не сделал никаких противоречащих замечаний. Его часто предпринимаемые неудачные попытки повергнуть жрецов Ибиса не позволяли сомневаться в полномочиях бога.

— Позвольте мне предпринять эти поиски, Бог Страха, — некромант продолжал. — Разве это не обрадовало бы Сета, видящего поклонение ему, возобновленное в Кхуфа? Тогда я прикажу, чтобы Зловещий древний Бог принёс в жертву десять тысяч душ поклонников Митры — овец Кхуфа, для Сета. Их кровь должна осквернить прибежище Ибиса там и окропить камни нового Храма Сета.

Зеленый огонь мерцал в черных глазах Toт-Амона, всё время как он слушал слова некроманта. Он кивал торжественно, и его угрюмый вид отступил.

Наклоняясь вперед, он опустил свою руку к полу. Как живущая змея, его медное кольцо разматывало себя от его пальца и скользило к Тевеку.

— Черное Кольцо является твоим на какое-то время, пока я не призову его к своей руке.

Брови Тевека нахмурились, поскольку ему пришлось стать на колени, чтобы принять крошечную змею. Она обвила его палец и сжала хвост в челюстях, став неодушевленным кольцом. Немедленно он почувствовал, что силы, власть кольца проникли, наполняя его; его приобретение, проклятое Черное Кольцо, направило волны своей темной энергии в его тело и ум. Ему казалось, что он стоял в центре ледяного ада, замороженный огонь которого хлестал в нем как черные языки, жаля везде, где они касались его. Мука была невыносима. Собрав силу воли, он изгнал муку из головы и поднялся на ноги. Резкий костер уменьшался. Он стоял в зале Toт-Амона.

— Черное Кольцо будет служить тому, кто не злоупотребляет им, — Toт-Амон бормотал придыхая, возможно вспоминая время, когда впервые ощутил кольцо. — Знай это, Тевек Тул, — он предупреждал ясным и сильным голосом. — Когда ты направляешь власть Черного Кольца, ты вызываешь демона, который может служить тебе или разрушить тебя. Не призывай часто демона, слишком сильного для тебя, временного обладателя.

Тевек поднял свою руку и смотрел в удивлении на кольцо. Через ледяные реки в его венах прибыла сила, чтобы удовлетворить его цели. В озарении он понял, что они всегда текли внутри него; их потоки вели его к некромантии.

Могущество его колдовства заключалось в обнаружении этих неуловимых потоков.

С кольцом он больше не тратил бы напрасно время на такие трудные поиски.

Воскрешения, которые прежде требовали исчерпывающей подготовки, станут легкими с Черным Кольцом. Медно-красные катушки обладали не только собственной силой, но и способностью увеличить и сосредоточить энергию уже бывшую там. Холодный огонь, который он чувствовал прежде не произошел от кольца…, он был в нем… — Не привыкай к этому, некромант, — предостерег Toт-Амон. — Даже без моего кольца, я значительно сильнее тебя.

Стигиец протянул руки и распростёр их, разводя. В воздухе между его пальцами появилось призрачное изображение белой свечи. Тонкое, черное пламя колыхалось на фитиле.

— Тонкая свеча Смерти! Нет, это не может быть! — закричал Тевек в ужасе, сразу распознав уловку стигийца. Коварное смертельное заклятие заняло дни подготовки, но Toт-Амон исполнил это без очевидного усилия, и без помощи кольца. Даже Черные Провидцы горы Йимша, которые создали чары, возможно, не сделали бы его так быстро. Тевек когда-то трудился, чтобы перевести их замысловатые записи в книгах, но, в конечном счете, счёл их не достойными усилия. Toт-Амон, очевидно, преуспел лучше в его исследованиях.

— Не сомневайтесь относительно этого, нахал, — Toт-Амон ответил, со следами самодовольства, сквозящими в голосе. — Твоя душа тает. Только я могу остановить это. Твой посыльный действительно прибыл, ты видишь. Тогда мои искусства сделали меня знающим о твоей находке. В то время как твой скелетный караван тянул тебя ко мне, я соткал этот заклятие. Я допустил тебя войти в мои владения, чтобы проверить тебя, и узнать о твоей истинной цели. Ты думал, что Toт-Амон — ничто, но верный слуга Сета? Ха! Ты мало чему научился, самонадеянный язычник.

Его презрительные слова затихли до отвратительного хихиканья.

— Теперь я преподам тебе урок! Тевек стиснул зубы. Даже с его вновь обретенной властью, смертельное заклятие не могло быть уничтожено. Toт-Амон обманул его.

— Отправляйся в Медный Город, достань Зловещего древнего Бога и принесите его мне, — скомандовал Toт-Амон, — Поскольку ты говорил действительно об опасности, которая скрывается там для всякого погруженного во власть Сета. Но возможности идола не будут использоваться для твоих эгоистичных, недалеких планов мести. Чтобы поработить Кхуфу, ты предположил использовать мое кольцо? Также машут мотыгой, чтобы раздавить мошку. — Toт- Амон глубокомысленно смотрел на призрачную свечу между его руками. — Когда ты возвратишься, у меня будут и Черное Кольцо и Зловещий древний Бог. Тогда вероисповедание Митры, Ибиса, и любого ложного божества будет уничтожено навсегда в мире. Испытай удовольствие от уверенности, что если ты преуспеваешь, кхуфанцы будут сметены как все, кто выступил против силы Отца-Сета. И только для будущей дальнейшей Его цели я допустил, чтобы ты носил мое кольцо.

Тевек рассматривал сосредоточение энергии кольца для направления удара в исчерпавшего силы самодовольного стигийца. «Бессмысленная трата, — решил он. — Свеча, его "сила жизни", продолжила бы гореть медленно вниз, даже если бы Toт-Амон был разрушен. Когда пламя фитиля угаснет, я — тоже».

Некромант смотрел искоса. Высота свечи уже уменьшилась? Насколько долго он протянет прежде, чем заклятия сделают своё неизбежное? Он тратил впустую драгоценное время! Вне загробного мира Тевек в бешенстве выбежал из зала.

Свистящий смех Toт-Амона отозвался эхом на камнях и сопровождал шаги Тевека.

Снаружи некромант не тратил больше времени на изучение оазиса. Он шел мимо досаждавшего ранее масляного черного водоёма и повторно восстановил свой скелетный отряд. «Кхуфа пострадает», — неоднократно размышлял он, когда кони несли его к Медному Городу. Кхуфа падет, хотя через определенный короткий период смертельное заклятие Toт-Амона возьмёт своё. Его собственная жизнь не была слишком большой ценой, чтобы заплатить за месть убийцам Кхуфа. И он мог бы все же придумать способ вырваться из смертельной сети жреца Сета.

Хотя холодная ночь еще не обосновалась в песках пустыни, горький холод исходил в воздух от Тевека Тула.