Раз в крещенский вечерок

— Раз в крещенский вечерок, — доверительно сообщил Костик Витюше, — девушки гадали…

— Спятил? — поинтересовался Витюша у Костика. — Какие девушки?

— Сам дурак! — огрызнулся Костик. — Классику не знаешь! Это этот… как его…

— Знаю, — обиделся на «дурака» Витюша, — Пушкин.

— Ну-у-у почти, — миролюбиво согласился Костик. Он и сам точно не помнил. У них ведь, у этих пыльных классиков, всегда так: то кто-то «на месяц зеркало наводит», то «на воск потопленный глядит».

— И при чём тут вечерок? День же.

И правда, день. Уроки только что закончились. В сугробах пляшет солнце. На горке перед школой визжит мелкота.

— Так ведь завтра Крещение, — объяснил Костик.

— И что?

— Гадать надо!

— Мы что, девушки, что ли? — захихикал в кулак Витюша.

— Не девушки, — согласился Костик, — но мы и гадать будем не на всякую ерунду.

— Какую ерунду?

— Ну, на любовь и этих… суженых-ряженых.

— Ха! — подтвердил Витюша, мол, ясное дело, о чём тут говорить. — А на что тогда?

Костик бросил портфель в сугроб, притянул к себе Витюшу за грудки и произнёс громко и торжественно, как клятву:

— На дружбу!!!

— Нашу?

— А то чью ж? — усмехнулся Костик и сплюнул в снег.

Витюша сплюнул рядом. Погадать, конечно, было интересно. Но и опасно. Вдруг выяснится, что Костик вовсе и не друг, а только притворяется?

В себе-то Витюша не сомневался.

— И как же мы будем гадать?

— Очень просто, — сказал Костик. — Как там у этого…

— У Пушкина, — подсказал Витюша.

— Н-н-ну да, — неуверенно согласился Костик, — у него.

— Ну и как?

— Раз в крещенский вечерок девушки гадали…

— Ну?!

— За ворота башмачок… бла-бла-бла… бросали.

— За какие ворота? — набросился на Костика Витюша. — Где ты у нас ворота видел? Одни шлагбаумы!

— Можно и через шлагбаум.

— Да? Умник! На проезжую часть? Меня мать убьёт! Она у меня знаешь… Тоже мне друг!

— Кажется, я где-то читал… слышал… можно ещё через конёк.

— Конёк?! — вытаращил глаза Витюша. — Ты что, совсем? Где мы коня-то возьмём?!

— Да не конь! А конёк! Конёк на крыше!

— На крыше? — ещё больше изумился Витюша. — Конёк?!

— Тьфу ты, — махнул рукой Костик. — Короче, можно бросать через дом.

— Через дом, конечно, можно, — согласился Витюша, — только у нас в доме девять этажей.

В доме Костика было не меньше. Даже, можно сказать, больше. Целых двенадцать.

— Что будем делать? — спросил Витюша.

С гаданием явно вышла промашка. Но и домой идти не хотелось. Чего Костик дома не видел?

— А в школе ты чего не видел? — подначил Витюша.

— Школа! — хлопнул себя по лбу Костик.

— Что школа? — не понял Витюша.

— Три этажа!!!

Дальше можно было не говорить. Витюша весь сразу подобрался, засуетился, забегал вокруг Костика.

— Ну! Ну! Как бросали-то? Что там «бла-бла-бла»? Вспоминай.

— Раз в крещенский вечерок… девушки гадали, — в который раз продекламировал Костик, — за ворота… ну, в смысле, через школу… башмачок… м-м-м… м-м-м… м-м-м… — Костик напрягся из последних сил: — …за ворота башмачок… м-м-м… сняв с ноги…

— С ноги?! — возмутился Витюша. — Сняв с ноги?! Ты что? Я же носки промочу! Заболею!

Честно говоря, Костику самому не очень-то хотелось бегать босиком по снегу. Но из песни слова не выкинешь… А Витюша меж тем наседал, размахивал у него перед носом мешком со сменкой:

— Умник! Я заболею, а мать меня — убьёт! Она у меня…

— О! — Костик ухватился за Витюшин мешок и потянул на себя.

— Э! Э! Ты чего?!

— Ну-ка… ну-ка… — Костик завладел Витюшиным мешком и принялся развязывать верёвку.

— Ты чего?! Э!!!

Не обращая внимания на Витюшины протесты, Костик запустил руку в его мешок и вытащил оттуда плетёную сандалию:

— О! Башмачок!

И носки будут сухие. Ай да Костик! Ай да сукин сын!

— А ну, дай. Моё!

Витюша отобрал свою сандалию, покачал её на ладони, примеряясь к весу. Потом перехватил за мысок. Прицелился, как гранатой. И запустил в сторону школы. У него всегда была пятёрка по физкультуре. А за метание вообще пятёрка с плюсом.

Сандалия взлетела ввысь. Пронеслась по дуге. Врезалась в стену. Чудом не разбила окно. И, отскочив, закончила свой путь в сугробе.

— Сильно! — сказал Костик. — Только низко.

Он вытряхнул из своего мешка кеды. Взял один за пятку. Прищурил левый глаз. Отвёл за голову правую руку…

У Костика по физкультуре была крепкая четвёрка.

Кед шмякнулся о раму кабинета биологии.

— Хулиганьё! Я вас!!! — закричала из-за стекла взъерошенная биологичка.

Точнее, не закричала, а зашамкала губами. Окно-то было закрыто! Но Костик и так всё понял.

— Пойдём отсюда, — вынырнул из сугроба взмокший в поисках сандалии Витюша, в руке его был зажат облепленный снегом трофей. — Ничего не получится.

— Не-е-ет!!! — вошёл в раж Костик. — Врёшь!

Он затолкал свои кеды обратно в мешок. Раскрутил за верёвку, как пропеллер. И запустил его в самое небо. Мешок взвился высоко-высоко. Почти до третьего этажа. И камнем рухнул вниз. Прямо под ноги Костику.

— Траекторию не рассчитал!

Вторая попытка оказалась более удачной. В смысле траектории. Мешок взлетел по красивой, ровной параболе. На мгновение замер на самой её верхней точке. И приземлился далеко позади Костика.

— Школа в другой стороне! — покрутил у виска Витюша.

— Рука сорвалась, — объяснил Костик.

— А ну, дай я.

— Свои кидай.

— Ладно.

Витюша упаковал промокшую сандалию в мешок. Задумчиво покачал им перед собой. Внимательно посмотрел на крышу. Собрался с духом. И закрутил-завертел свою сменку, как ошалевшую от ветра мельницу. У Костика в глазах зарябило. А Витюша вдруг разжал кулак. Катапультировал сменку, как пращу.

Несколько секунд чёрный замызганный мешок парил над школьным двором, словно распластавший крылья ворон. Затаив дыхание, Костик с Витюшей наблюдали, как он взмывает всё выше и выше, поднимается до самой крыши, зависает на излёте и…

— Не-е-ет!!! — заголосил Витюша, как на похоронах. — О-о-о!!! Не-е-ет!!!

Возьми он сразу чуть левее, совсем чуть-чуть, самую малость, и свершилось бы гадание. И Витюша узнал бы всё: и про дружбу, и про вечерок, и про Костика.

Но Витюша левее не взял. А может, ветер дунул не вовремя. Сбил с курса мешок с башмачками. И теперь эти башмачки сиротливо болтались на верхушке векового дуба. Дуб надменно покачивал ветвями, царапал ими кровлю школы.

— Мать убьёт, — обречённо простонал Витюша. — Теперь уже точно. Убьёт.

И зачем-то добавил:

— Они кожаные были. Новые… почти.

Потом Витюша с Костиком дружно бегали вокруг злосчастного дуба. Толкали его. Пинали ногами. Пытались раскачать, как грушу.

Потом побежали в школу. Утащили из-под носа у тёти Маши швабру. Прокрались в кабинет биологии. Еле отодрали шпингалет. Размахивали из окна шваброй. Колошматили подобравшиеся к карнизу ветки.

Потом удирали от Елены Петровны. А заодно и от тёти Маши.

Скатились с обледеневшего школьного крыльца. Улетели в сугроб.

— Я чуть ноги не переломал, — сказал Костик, отплёвываясь от снега. — Вот смеху было бы! Без ног — какие башмаки?

— По… понаса… понасажали деревьев, — всхлипнул Витюша. — Спилить бы их все к чёртям собачьим…

Они откопали друг друга из сугроба. Отряхнулись. Подобрали два портфеля и единственный оставшийся мешок со сотенкой.

— Мать… — всё всхлипывал и тёр кулаком глаза Витюша, — мать… убьёт…

— Нет! — заскрежетал зубами Костик. — Врёшь!!!

Так просто он сдаться не мог. Друг он, в конце концов, Витюше или не ДРУГ?

Костик прищурил левый глаз, как заправский разбойник. Отвёл правую руку с зажатым в ней мешком за спину. И закрутился-завертелся, как волчок. Засвистел, закричал: «Эге-гей!»

Или «и-го-го». Какая разница? Мешок взмыл в небо. Устремился в сторону крыши. Завис в самой верхней точке. Приготовился перемахнуть через школу, приземлиться на той стороне, на спортивной площадке…

— О-о-о!!! — в ужасе заорал Витюша. — О-о-о!!!

Мешок Костика повис рядом с Витюшиным. На соседней ветке. И колыхался теперь от ветра. Шуршал там себе наверху. Издевался и как будто подмигивал.

— Убьёт! — ахнул Витюша. — Твоя мать тебя убьёт.

Надо сказать, что мама Костика особой наблюдательностью не отличалась. И меньше всего на свете её волновала Костикова сменка. И Костик прекрасно это знал. Но чтобы не расстраивать друга, кивнул:

— Ага. Закопает… живьём…

— Ух ты!

Почему-то Витюше стало легче, что не он один… что и Костика тоже… даже хуже…

— Закопает! Надо же…

Витюша обнял Костика за плечи. И они зашагали вместе домой, размахивая портфелями. Небо за домами порозовело. Почти сразу включились тусклые фонари. Пошёл мягкий, замедленный снег.

— Не расстраивайся, — сказал Витюша. — Может, не закопает…

— Может… — согласился Костик. — Только смеяться будет.

— Из-за сменки? — поразился Витюша.

— При чём тут сменка. Из-за Пушкина.

— Какого Пушкина?

— Ну который стихотворение…

— Какое стихотворение?

— Ну… это… раз в крещенский вечерок… Это же не он написал. Я только что вспомнил.

— А-а-а! А кто?

— Жуковский.

— Жуковский?! — почему-то обрадовался Витюша. — Тот самый? Который самолёт?

Про самолёты Костик ничего не знал. У него мама была библиотекарем. А папа — музыкантом. И перед сном они читали ему «Светлану» и «Евгения Онегина». А Витюша читать не любил. Он любил птиц и самолёты. И вообще собирался стать лётчиком.

Витюша расправил крылья, завёл свой пропеллер и полетел по дороге.

— Это не тот Жуковский! — крикнул ему вслед Костик. — Это, наверное, другой! Моего Василием звали! А твоего… твоего-то Жуковского как?

Но Витюша летел, не разбирая дороги. И ничего не мог услышать. Потому что пропеллер его самолёта работал на полных оборотах. И ветер свистел в ушах.

Костик постоял в нерешительности, глядя вслед Витюше. Расправил крылья. Потарахтел пропеллером. И, набирая скорость, полетел за ним.

Так они и летели. Жужжали, ревели моторами. А Костик, задыхаясь и отплёвываясь от снега, ещё и завывал что есть мочи:

— Ра-а-аз в крещенский вечеро-о-ок девушки гада-а-али…

— Гада-а-али!!! — подхватывал Витюша, круто заходя на вираж.

— За воро-о-ота башмачо-о-ок, сняв с ноги, броса-а-али… снег пололи…

— Пололи?! — заходился от хохота Витюша. — Пололи снег?! Вот дурочки! Кто ж снег полет?

— …под окном… — продолжал Костик.

…Слушали; кормили

Счётным курицу зерном;

Ярый воск топили;

В чашу с чистою водой

Клали перстень золотой,

Серьги изумрудны;

Расстилали белый плат

И над чашей пели в лад

Песенки подблюдны…

— Подблюдны! Ха-ха-ха! — сгибался пополам Витюша, высоко вскинув крылья. — Подблюдны! Вот хулиганки!!!

Костик остановился. Поднял кверху лицо. Далеко вверху, в сиреневом небе, мигал огоньками самолёт. Подблюдны! И правда смешно! Костик подмигнул самолёту в ответ и полетел догонять Витюшу.

Чудесный был крещенский вечерок.

Загрузка...