Консорт

Глава 21

Я пригубил, компот был достаточно не плох. Не тот сок, что нам давали на завтрак, обед и ужин, но и я не в гареме. Так что его я допил до половины стакана, а дальше муть со дна поднялась, вызывая отвращение и отсутствие желания допивать до конца.

— Спасибо за приятную компанию, — с этими словами я встал и отнес, как и две девушки до меня, поднос к раздаточному столу, куда выставил грязную посуду, а поднос оставил в стороне. Но на выходе из столовой был пойман за руку Анной Викторовной, которая повела совсем в другую сторону, от моей палаты. Я не возражал, было интересно, что тут еще есть. Коридор сворачивал за угол и оканчивался дверью, в которую мы вошли. Там было несколько больших столов с лавками — комната для гостей. На одной из них уже сидела Елизавета Егоровна и Марина. Я прошел к ним, а Анна дальше убежала по своим делам.

— Добрый вечер, — поздоровался я и сел напротив них.

— Добрый, — дружно и очень ласково отозвались они.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась госпожа.

— Все… нормально, — немного запнувшись, ответил я, решив, что не стоит вдаваться в подробности.

— Извини меня, но моих знаний еще не хватает, чтобы лечить тебя в Доме, — печальным тоном выдала Марина, — пришлось везти тебя сюда, к Анне Викторовне.

— Не за что извиняться, Марин, все хорошо. Кормят, конечно, так себе, а в остальном все достаточно неплохо. Да и коллектив приятный, — успокаивающе ответил ей я.

— И с многими ты уже успел тут познакомиться, — с улыбкой спросила госпожа.

— Пока только с тремя, — не понимая ее улыбки, ответил я.

— Какой шустрый, только в себя пришел, а уже с девушками знакомится, — хихикнула Лиза.

— Я не в этом смысле, — быстро выпалил я, отчего вызвал смех теперь у обеих девушек.

— Мы просто шутим, — сказала госпожа, — кстати, мы тут тебе фрукты принесли и сладости.

— У меня и так весь стол ими завален, есть не успеваю. Да и нельзя мне сейчас много, рекомендация врача.

— Хорошо, завтра приносить не будем, — легко согласилась Лиза, — а что бы ты хотел, чтобы мы принесли?

Я задумался. Неизвестно, сколько мне тут лежать и когда меня смогут отпустить.

— А можно мне продолжение книжки, что я читал? — спросил я.

— Ты еще и книги читаешь? — в который раз удивилась мне госпожа, — конечно, можно. Завтра все привезем. И еще, — тут она опустила взгляд, — спасибо, что спас меня, закрыв собой. Мне все рассказали. Я готова сделать для тебя все, что попросишь, — и подняла голову, встретившись со мной взглядом.

— Я сделал только то, что посчитал нужным. Мне ничего не нужно за это, — недолго раздумывая, ответил я, тем не менее, не в силах оторвать взгляд от ее небесно-голубых глаз.

— Хорошо, — легко согласилась она, — тогда я сама что-нибудь придумаю, раз ты такой вредный, — и подмигнула мне.

— Все, Сергей, нам пора, — заявила Марина, глядя на свои часы.

— Что, уже? — удивился я.

— Всего полчаса для приема гостей. Больше нельзя, — извиняющимся тоном сказала Елизавета.

— Ладно. Спасибо, что пришли, — с легкой грустью ответил я.

— Нам было приятно, — ответила за обеих Марина, — жди нас завтра!

— Мы обязательно придем, — добавила госпожа. Она подошла, поставила пакет рядом со мной на лавку и поцеловала в щеку, после чего Марина так же подарила мне на прощание поцелуй и они удалились через дверь в другом конце комнаты. Я же, взяв увесистый пакет в руки, вышел через ту, в которую недавно входил. Направился к своей палате «по памяти», так как номер ее я так и не узнал. На полпути чуть не столкнулся с одной из тех девушек, которые меня первыми обследовали в этой больнице. Она выходила из палаты, уставившись в планшет. Когда недоуменно подняла голову, лишь улыбнулась мне и снова уткнувшись, отправилась по своим делам. Я, немного оторопев от случившегося, остановился и уставился ей в след.

— Что, понравилась? — раздался хихикающий голос из палаты.

— Она ничего, — одобрительно ответил я, отчего смех сразу стих, а я пошел дальше искать свою палату. О том, что две головы высунулись в коридор и с отвисшей челюстью наблюдали за мной, я не видел. Проходя мимо открытой ординаторской, вспоминая, что следующая палата моя, был остановлен Анной Викторовной, которая сидела за огромным столом и что-то писала.

— Ты уже освободился?

— Да, иду к себе.

— Ложи вещи и подходи сюда.

— Сейчас буду, — ответил я.

Зайдя в свою палату, кинул пакет на кровать, от чего тот захрустел, видимо внутри были какие-то чипсы, и направился в ординаторскую. Анна Викторовна все так же сидела за столом и продолжала заполнять какой-то странный бланк.

— Через минуту я освобожусь, пойдем, сделаем еще один анализ, — не отрываясь, сказала она, — присядь пока.

— Хорошо, — ответил я и, поискав взглядом, куда можно сесть, обнаружил в одном из углов ординаторской потертый диван. Когда же я туда умостился, сразу об этом пожалел, так как он был еще и старый, так что одна из продавленных пружин впилась мне в пятую точку так, что я чуть не взвизгнул от неожиданности. Пересев немного левее злосчастного места, ожидал Анну.

— Я закончила, пойдем, — поднимаясь и подхватив с собой бланк, позвала меня.

— Уже иду, — догоняя ее около двери, откликнулся я.

Дальше мы шли какими-то длинными коридорами, через несколько этажей и снова коридорами, входя и выходя из разных отделений. По всей видимости, больница была просто огромной, с несколькими многоэтажными зданиями, соединенными между собой переходами. Поднявшись по очередной лестнице на пятый этаж, прочитал на табличке «экспериментальный отдел», что меня слегка удивило и напугало.

— Привет, Натусь. Я тебе звонила по поводу нашего пациента. У вас капсула сейчас свободна?

— Привет, Ань. Еще минуты три будет занята, а потом — да. Ты же не просто так звонила, мы сделали тебе окошко, — ответила девушка, сидящая за огромным столом, прямо напротив входной двери.

— Придется подождать, — уже обращаясь ко мне, — давай сядем.

— Хорошо, — немного смущенно ответил я, — а зачем мы здесь?

— Видишь ли… Обычные способы исследования не могут определить, что с тобой не так, но по оценкам нескольких врачей, у тебя скоро начнут отказывать все органы. Так что, это один из вариантов, который я смогла придумать и который, надеюсь, хоть что-нибудь прояснит, — грусть в голосе Анны не вызывала сомнений, что она говорит правду.

— Понятно. А через сколько дней? Вряд ли я с отказавшими органами долго протяну, а так… Хоть некоторым людям добрые слова скажу, — с упадническим настроением поинтересовался я.

— Сереж, все будет хорошо. Мы найдем выход. Обязательно найдем, — она тоже не верила в то, что меня можно спасти, но отчего-то очень старалась.

— Четвертый кабинет по левой стороне, вас уже ждут, — сообщила Наталья.

— Пойдем. И выше носик, хорошее настроение тоже помогает выздоравливать, — она пыталась меня подбодрить, но после таких «веселых» новостей это вряд ли вообще возможно.

Мы вошли в кабинет, который разительно отличался от всех. Вход в него был с двойной дверью, первая — как у обычного кабинета, вторая — явно бронированная миллиметров в семьдесят толщиной и огромными четырьмя штырями, входящими в стену для запирания замка. Когда же мы вошли внутрь, я ахнул от увиденного. Комната представляла собой черную полусферу, сложенную из небольших, с ладонь, декаэдров. Посередине комнаты стояла капсула с протянутыми к ней кабелями, уходящими в стену и все, больше в комнате ничего не было. При еще нескольких шагах внутрь комнаты, в полукруглом потолке несколько десятигранников засветились, словно лампы, подсвечивая дорогу до капсулы и саму капсулу.

— Ложись в капсулу, а я пойду к пульту управления, тут он находится в соседнем кабинете. Для безопасности, — пояснила мне она.

Решив, что слова тут излишни, прошел по освещенной дорожке и улегся в капсулу, которая сразу закрылась, а дорожка потухла. Громыхнул засов, и наступила гробовая тишина. С пару минут ничего не происходило, а потом мою левую руку начало жутко жечь, опустив взгляд, понял, что корпус часов нагревался. Быстро расстегнув ремешок, скинул с себя часы, которые упали циферблатом вниз. И это меня поразило: нагревались не часы, нагревалась гравировка, заклинание пыталось спасти часы от какого-то воздействия, но, видимо, не справлялось. Из ниоткуда раздался голос:

— Сергей, лежи спокойно.

Пытаться вертеться и искать, откуда было сделано замечание, я не стал и только улегся поудобнее, но, не прикасаясь к часам. Время в капсуле тянулась нескончаемо долго, и как только я уже начал задремывать от нечего делать, услышал звук открывающегося засова, и дорожка к капсуле вновь засветилась. Крышка капсулы открылась. Когда я вылез из нее, заметил в дверном проеме Анну, которая была задумчива и озадачена одновременно.

— Что со мной? — задал волнующий меня вопрос.

— Не здесь, — коротко ответила она, — иди за мной.

Обратная дорога была такой же долгой и молчаливой. Когда же мы подошли к ординаторской, Анна отправила меня в палату, сказав, что у меня есть не более получаса, чтобы перекусить, после чего я должен зайти к ней. Не теряя времени, я забежал к себе и начал распаковывать пакет. Кроме шоколадных конфет и батончиков, фруктов и печенья, обнаружил еще фруктовые чипсы, а точнее, мелкое крошево, оставшееся после приземления пакета на один бок, где те находились. Пока я все это раскладывал на кровати, рядом со входом появилась невысокая фигура:

— Ещ-ще раз пр-р-ривет. Меня ну… это… девчата послали… то есть, сказали тебя это… ну, пригласить к нам, — кое-как и жутко смущенно проговорила Марья.

Вспоминая, что за столом она была не то, что не разговорчива, а жутко молчалива и даже взгляд на меня стеснялась поднять, начал непроизвольно улыбаться. Отчего она еще сильнее засмущалась и покраснела.

— Может, зайдешь, — предложил ей я.

— Н-нет! — резко ответила она.

— А я думал с тобой немного фруктами поделиться, а то у меня вон сколько, я сам столько не съем. А еще и конфеты, шоколадные, — специально делая акцент на последнем слове.

По всей видимости, ей такой еды не перепадает в принципе, потому что она не поверила мне и лишь сделала еще один шаг в сторону коридора:

— Так, ты п-придешь?

— С двумя условиями, — начал загибать пальцы я, — во-первых, вначале мне нужно зайти к Анне Викторовне, минут через десять. Сколько это продлиться я не знаю. И во-вторых, ты должна зайти в комнату и ответить на пару моих вопросов. Только честно! — сразу предупредил ее я, — пойму, что врешь, никуда не пойду.

Не знаю, чем она провинилась перед девчатами в палате или же тут просто жесткая дедовщина, но выбора я ей не оставил, и она медленными и неуверенными шагами зашла ко мне в палату.

— Что ты хочешь знать? — не поднимая глаз, спросила она.

— Марья, сколько тебе лет?

— Восемнадцать.

— Почему ты меня стесняешься?

— Я тебя не стесняюсь, — еле слышно ответила она.

— Так не стесняешься, что даже посмотреть на меня не можешь. Значит, ты мне соврала и я, — не успев договорить, она меня резко перебила.

— Стесняюсь! Да, стесняюсь, — и умоляюще заглянула в глаза.

— Последний вопрос: ты любишь фрукты?

— Из них я ела только яблоки, — опять потупив взор, ответила она, — они вкусные.

— Ясно, — ответил я, быстро подскочив с кровати, чем перепугал ее до остановки сердца, высыпал из одного пакета яблоки и начал набирать туда разных других более вкусных фруктов. Положил несколько мандаринов и апельсин, пару киви и отдал единственный гранат. Не слишком их люблю, а девочка пусть впервые попробует.

— Как их есть, хоть знаешь? — не отвлекаясь от сборов, спросил я.

— Да, — так же скромно ответила она.

— Значит так, — вручая пакет ей, сказал я, — эти фрукты — только твои. Если кто-либо попытается у тебя их забрать силой — сразу говори. Это мой подарок лично тебе. А когда к вам приду, тогда уже конфет для всех захвачу, хорошо?

Она лишь вытаращила на меня свои огромные глазищи и не в силах сказать ни слова, утвердительно кивнула.

— Тогда иди, а мне пора к Анне Викторовне.

— Госпожа, мы нашли Анастасию. Она была без сознания возле беседки.

— Наконец-то! Ее привели в чувства?

— Да, но она очень слаба.

— Маруся, меня интересует, где она сейчас, а не как она себя чувствует.

— Клавдия Егоровна, мы усадили ее в беседку, не были уверены, что нужно нести ее в дом. Ей нужна скорая помощь.

— Это позже. Вначале мне нужно с ней поговорить. Веди.

Когда Клавдия Егоровна подошла к беседке, от увиденного на лице выступил холодный пот. Серого цвета кожа, дрожащие губы, исцарапанное лицо и рука, висящая «задом наперед» внушали ужас, поэтому начальница охраны ее дома сидела тут совершенно одна.

— Миссия с треском провалилась, — доложила она, — но мне удалось запустить механизм самоликвидации объекта.

— Как провалилась? Почему⁈ — взревела Клавдия.

— Адам начал защищать Елизавету своим телом. При попытке ранить его или убить — создал вокруг себя защитную сферу, которую не удалось пробить, а после, — она тяжело сглотнула, — подпалил взглядом дерево с моей напарницей. Она сгорела живьем у меня на глазах. А когда я попыталась скрыться, смог выследить меня и, — взглядом указала на руку, — такое чувство, что он ее тисками сдавил до такой степени, пока кости не перемололись в порошок. Мне нужен…

Договорить она не успела, потеряв сознание, упала сперва на скамью, а после скатилась на пол. Но мысли Клавдии были совсем о другом: значит, Адам не достанется никому, это не хорошо, но и не плохо. С иной стороны, эксперимент превзошел все ее ожидания — впервые мужчина смог воспользоваться магией. Жаль только, что сохраненных образцов из-за некомпетентности работающих, не сохранилось. Но достаточно подождать всего несколько дней, когда Адам разложится настолько сильно, что станет несовместим с жизнью, а потом взять его уже у трупа.

Отвлекаясь от своих мыслей и переводя взгляд на умирающую Анастасию, громко крикнула:

— Маруся, быстро звони в скорую. У нас тут человек умирает!

— Бегу, — откликнулись откуда-то издалека.

Преданных людей мало, их надо беречь. И руку ей обязательно восстановить. Осталось только придумать официальное оправдание ее травме, вдруг у кого-то возникнут вопросы. Но это уже не впервой, она всегда выкручивалась и сейчас выкрутится…