Красная Пашечка

НЕМУМУ (Юрий Яковлев)

У вдового пожарника Драгунова жила кошка со смешным именем Немуму.

И вдруг у нее родились котята. Шесть крошечных, слепых, беспомощных, очаровательных малюток. Но суровый брандмейстер решил котят утопить.

Наутро он ваял мешок и, кряхтя, полез в подвал, где Немуму разместила свое потомство.

Кошка лежала на боку, а шесть пушистеньких комочков, прильнув к худенькому животику матери, чмокая и отпихивая друг друга, сосали молочко!

Просто удивительно, откуда у вечно голодной кошки бралось столько молока!

Драгунов потянулся грубой шершавой ручищей к беззащитному семейству, и вдруг рука его повисла в воздухе.

Немуму посмотрела на него таким взглядом, что будь на его месте любой прозаик, он бы почувствовал себя Тургеневым. Но Драгунов Тургенева не читал.

И вспомнилась вдруг пожарнику его мамка, худая, бледная, вечно недоедавшая. И сестренки, Дуня и Груня, тоже недоедавшие, худые и бледные. И себя вспомнил он, маленького, худенького, голенастенького, вечно голодного.

Щемящее чувство жалости охватило Драгунова. Он горько заплакал и понял, что уже никогда в жизни не сможет ни утопить котяток, ни прихлопнуть комарика или мушку, ни раздавить клопика.

…Здесь трогательное речение рассказа прерывается. Не выдержав, зарыдал автор, сочинявший эту жалостливую историю. И вспомнил он своего любимого тестя, маленького, худенького, старенького, за обедом недоедавшего, оставлявшего на утро… И тещу — длинненькую, худенькую, будто вымоченную в уксусе, высохшую и тоже недоедавшую…

— Тут уж заплакали и читатели душещипательной котячьей эпопеи, принявшей такой неожиданный оборот. И вспомнились читателям бабушки и дедушки, недоедавшие, недопивавшие, утонувшие, как котята, в безбрежном море жизни…

И что самое удивительное, на этом обрывается и пародия. В горле пародиста что-то защемило, забулькало, глаза невольно наполнились слезами. На недописанном листе бумаги расплылось лиловое пятно.

И вспомнил он свою тетю…