Красная Пашечка

СЕРЕБРЯНОЕ СЕРДЦЕ (Владимир Чивилихин)

Удивительный человек Алексей Шерешперников!

Кряжистый, поперек себя ширше. Хотя я не чалдон, а к Сибири прикипел, в урманах спал, пихтой укрывался.

Образованный, даже таблицу умножения чуть ли не наизусть помнил.

Одно слово — изыскатель.

Еще со студенческой скамьи умных разговоров не переваривал. Когда затевался разговор о любви там или о княжестве Монако, молча поворачивался и уходил в спортзал. Брал пару двухпудовок и в окно к спорщикам… Шутил. Кровь молодая, горячая.

Молчун. Безответный, слова не вытянешь. Но смеяться любил смачно, заразительно, без причины. И пел.

Жену свою видел два раза. Любил крепко.

А интеллигентной пижонники не терпел.

Слов на ветер не бросал. Да и знал их не много: от силы тридцать пять — сорок, в том числе «однако».

Зато работник был замечательный, золотая голова, серебряное сердце, медные волосы, железные кулаки.

Однажды на него напал медведь. На крик медведя сбежались люди из соседних партий. Прибежали, видят — мокрое место, а Шерешперников сидит и плачет.

Как-то доверил студенту-практиканту сопку взорвать. Динамит из Новосибирска самолетом доставили. А сам на ту сопку спать лег, умаялся за день, забыл… Под Абаканом дело было. Очнулся в Переделкино. Ну раз такое дело, в Москву съездил. Не понравилось. Квартиры отдельные, спать на кровати, сидеть на диване, если что — санузел. Махнул рукой и махнул назад. А студенту тому только и сказал, усмехнувшись:

— Теодолит твою в кедрач!

Сколько трасс приложил он по Сибири, скольких начальников обложил по России-матушке, о том одни кержаки знают. Знают, но молчат. Мне только и рассказали.

Шайтан, однако, мужик!