Красные врата

Глава 27

Через неделю отряд вступил под сень Остронордского леса. Послушники повесили мечи на пояса и надели кольчуги, которые до этого везли в седельных сумках. На головах появились кожаные шишаки, изнутри укреплённые железными полосами, а по краю обшитые мехом.

Ехали в молчании, словно опасаясь навлечь на себя нечисть, которая, по слухам, в огромном количестве обитала в Остронордском лесу. Впрочем, Разабай уверил Рогбольда, что их не тронут. Верховный колдун, мол, об этом позаботился. И всё же воины почему-то всё время были настороже. И, как оказалось, не зря. Ночью десятки зелёных, жёлтых и красных горящих глаз наполнили лес. Они мелькали вокруг стоянки и таращились на костры. Периодически из чащи доносились вой, визг и рёв неведомых животных. Несколько раз совсем рядом со стоянкой раздавались шорохи и урчание, трещали ветки. Никто, впрочем, так и не решился напасть на расположившихся вокруг костров людей. То ли чудовищ действительно сдерживало колдовство Верховного Жреца, то ли останавливали оружие послушников и яркий огонь. Во всяком случае, первая ночь прошла относительно спокойно, без происшествий.

Утром отряд продолжил путь. Некоторые всадники тихо переговаривались. Голод утоляли прямо в седле и остановились только к вечеру на берегу бурной каменистой речки, петлявшей среди острых уступов. Напоив коней, развели костры и поджарили мясо. На небо выплыл тонкий бледный месяц, который время от времени заволакивали быстро бегущие тучи: поднялся резкий холодный ветер. Люди сидели, закутавшись в плащи, протянув озябшие руки и ноги к огню. Опять из леса таращились на них невидимые звери, а один, огромный и лохматый, даже вышел на берег и некоторое время неподвижно стоял, роняя на камни слюну и скаля желтые клыки. Потом убрался с тихим ворчанием. Больше путников никто не беспокоил, но Рогбольд не мог заснуть: перед глазами у него стоял невиданный зверь, не мигая глядевший на него изумрудными голодными глазами.

Ещё трое суток прошли в пути и тревожных ночёвках, и на четвёртый всадники выехали из леса и остановились на краю обрыва, с которого открывался вид на пустынную долину, поросшую вереском и колючим кустарником бурого цвета. В неё вёл пологий спуск. На горизонте чернели Аллохеймские горы, чьи острые вершины походили на хребет спящего дракона. Разабай указал на них со словами:

— Мы должны перевалить через хребет, и тогда через день будем на месте. Иральтахейм примет нас.

— Что? — переспросил Рогбольд. — О чём ты?

— Замок Ирдегуса, Верховного Жреца, — пояснил Разабай. — Он стоит на берегу горной реки. Но нам не придётся искать его. Нас встретят на перевале Эрин-Готор, — он указал на северо-запад, где две вершины образовывали ущелье. — Пик справа называется Роган-Адол, Спящий медведь, а пик слева — Роган-Хазад, Дремлющий витязь. Между ними мы и пройдём. На седловине перевала нас встретят.

— Кто?

— Это мне не известно.

— Что ж, будем надеяться, Ирдегус (так, кажется, ты его назвал?) не солгал, и всё будет так, как ты говоришь.

— Не сомневайся, господин. Сам бог препоручил себя тебе, — Разабай указал на Найгдар, и в его глазах промелькнуло благоговение. — Никто не посмеет обмануть тебя!

— Ладно, посмотрим, — Рогбольд тронул поводья. — Спускаемся?

— Да, пора, — Разабай подал знак своим воинам, и отряд ступил на тропу, ведущую в долину.

Они ехали долго и, наконец, достигли ущелья, по дну которого бежала бурливая речушка. Отряд двинулся вдоль берега, пока не достиг горной тропы, плавно уходящей вверх. Начался подъём.

Через день всадники добрались до развилки и свернули на дорогу, ведшую к седловине перевала. Она была узкой — не больше трёх всадников могли проехать в ряд в самой широкой её части. По обе стороны высились заросшие разноцветным мхом уступы, и лежали огромные обломки, оставшиеся после строительства дороги.

Отряд добрался до перевала к вечеру и остановился. Здесь предстояло ожидать посланников Ирдегуса, которые должны были проводить послушников и Рогбольда в замок колдуна.

Воины развели костры и приготовили пищу. К полуночи от реки поднялся туман, он медленно полз по дороге, подбираясь к седловине, похожий на скопище призраков.

Разабай поднялся на высокий утёс и некоторое время смотрел вдаль, затем спустился и пожал плечами. Провожатые не торопились.

Месяц так и не выглянул из-за туч, сплошь закрывших небо. Поднялся холодный ветер, и огни костров затрепетали, заставляя тени лошадей и людей исполнять на скалах бешеный танец.

Вдруг где-то раздалось конское ржание, и воины поднялись на ноги, вглядываясь в темноту. Через несколько минут послышались стук копыт и скрип колёс, и из темноты вынырнула чёрная карета, запряжённая парой вороных лошадей. Из ноздрей животных валил белый пар. Возница сильно натянул поводья, и экипаж, жалобно скрипнув рессорами, остановился. Дверца с глухим стуком отворилась, и из кареты вылез высокий худощавый мужчина с чёрными, зачёсанными назад волосами. Он молча и пристально оглядел собравшихся людей. Разабай сделал несколько шагов по направлению к нему и поклонился.

— Ты предводитель этого отряда? — спросил приехавший тихо.

— Да, господин.

— Меня зовут Грингфельд, — представился человек. — Я хочу видеть Рогбольда. Он с вами?

— Да, господин, он здесь, — Разабай отошёл в сторону, указав на Рогбольда.

Тот неуверенно приблизился. Посланник ему совсем не понравлся. Веяло от него чем-то потусторонним.

— Доброй ночи, — приветствовал его Грингфельд, внимательно рассматривая. — Мы давно ждём тебя. Ты выбрал правильный путь: на дороге мрака ты обретёшь власть и славу. Только они могут сделать человека бессмертным, — он холодно улыбнулся, а затем обратился к Разабаю. — Я провожу вас в Иральтахейм. Собирайтесь. Мы должны успеть до рассвета.

— Времени ещё много, — заметил Разабай.

— Времени всегда мало, — возразил Грингфельд, садясь в карету. — Это его единственный недостаток.

Дверца захлопнулась, и возница, спрыгнув с козел, начал тщательно укрывать карету чёрной плотной тканью — словно подтыкал одеяло захворавшему ребёнку. Всадники затушили и раскидали костры, собрали вещи, приторочили мешки к седлам и сели на лошадей.

— Мы готовы, — сказал Разабай.

Возница, к этому времени закончивший своё дело, залез на козлы, взмахнул длинным гибким кнутом, ловко развернул карету и погнал экипаж вниз по склону. Отряд устремился за ним.

Скачка была быстрой и долгой. Справа и слева поднимались скалы, плато и утёсы, обрывались ущелья, в которых курился туман, чернели, словно жуткие ухмылки, глубокие расщелины. Только когда на востоке постепенно начало светать, всадники увидели мрачные башни и зубчатые стены Иральтахейма, над которыми высился донжон, сам похожий на одинокую чёрную скалу.

Дорога к замку вилась серпантином, слева обрываясь в пропасть. Карета катилась по самому краю, и мелкие камни сыпались из-под колёс в бездну.

При приближении отряда тяжёлая, склёпанная из толстых широких железных полос решётка с визгом поднялась, и вереница всадников въехала в огромный двор, по периметру которого располагалось множество палаток. Вокруг разведённых костров стояли и сидели люди. Некоторые были одеты так же, как спутники Рогбольда, но большинство походило на обычных воинов.

Карета покатила к замку, и возница, обернувшись, крикнул Разабаю:

— Ждите здесь!

Сам он, спрыгнув с козел, принялся отстёгивать края тёмной ткани, покрывавшей карету.

Всадники остановились, осматриваясь. Создавалось впечатление, что в замке встала лагерем небольшая армия. Некоторые пили пиво из больших деревянных кружек, другие курили, третьи упражнялись с мечами. Некоторые просто спали, растянувшись на плащах или привалившись спинами к бочкам.

Через пару минут к всадникам подъехал на жеребце сухощавый человек в сверкающем панцире и шлеме с шестью рогами. Рогбольд сразу узнал его: это был телохранитель Рилаэша, Фатран. Правда, теперь он выглядел куда более грозно.

— Приветствуем в Иральтахейме, — обратился Фатран к Разабаю. — Я провожу вас к палаткам и покажу, где разместить лошадей.

Когда Разабай поблагодарил его, Фатран перевёл взгляд на Рогбольда и сказал:

— Вижу, ты узнал меня, господин. Оказывается, мы оба служим одному делу. Жаль, я не знал этого раньше. Тебя ждут у ворот, — он указал на высокие железные двери, ведущие в замок. — Поезжай туда.

Рогбольд кивнул, тронул поводья и направился через двор, а отряд двинулся за Фатраном вглубь лагеря. Когда до ворот оставалось не более шести метров, железные створки распахнулись, и на Рогбольда повеяло холодом. Он вздрогнул, но тут в темноте вспыхнули движущиеся огоньки, и навстречу ему вышел отряд из десяти воинов с факелами в руках. Они были облачены в короткие кольчуги и лёгкие стальные латы. На головах красовались остроконечные шлемы с высокими гребнями из конских хвостов.

— Мы проводим тебя, господин, — сказал предводитель с низким поклоном. — Следуй за нами.

Когда Рогбольд въехал в ворота, створки медленно закрылись.

Вокруг было темно, только факелы воинов освещали путь, но Рогбольд сумел различить по обе стороны прохода очертания статуй, каждая в три человеческих роста. Это были изваяния химер и прочих невиданных существ, выполненные с отменным мастерством, так что порой казалось, будто живые чудовища замерли у стен. Впрочем, самих стен Рогбольд не видел. Он следовал за своими провожатыми, пока те не остановились перед дверью, которая была гораздо ниже внешней.

— Нам сюда, — сказал предводитель отряда и толкнул створки.

Из проёма хлынул ослепительный красный свет, и Рогбольд, отпрянув от неожиданности, покачнулся в седле. Перед глазами поплыли чёрные круги, в ушах загудело, и он ощутил, как на поясе радостно застонал Найгдар.

«Нет! — подумал Рогбольд. — Только не опять!»

Потом его поглотили тьма и тишина — он в очередной раз потерял сознание.

Ирдегус откинулся на спинке кресла. На его лице блуждала удовлетворённая улыбка. Наконец-то! Рогбольд угодил в ловушку, влез в неё с ногам, и теперь его душа будет со временем порабощена Пауком. Он станет послушным орудием в руках Ирдегуса, одним из звеньев его хитроумного плана.

Колдун бросил ещё один взгляд в золотую чашу с водой, в которой виднелось лицо Рогбольда. Глаза воина были плотно закрыты, на лице застыло выражение муки. Что ж, скоро его уже ничего не будет беспокоить — разве что иногда совесть, но Паук с этим справится.

Ирдегус взял в руки кубок и жадно вдохнул розовый дым. Он дотянет! Непременно дотянет до того сладкого мига, когда Мард-Риб увидит его. И он тоже посмотрит в глаза так называемого бога. Прежде, чем тот умрёт!